О том, как вернуть ревность⁷¹

Я решил провести беседу о том, что время от времени бывает со всеми, – об охлаждении ревности. Любого верующего человека волнует вопрос: как вновь возбудить в себе ревность? Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что если огонь ревности покинул тебя, ты должен узнать, за какой грех он тебя оставил, и только после этого сможешь его вернуть.

Что такое ревность? Это не обыкновенное человеческое чувство, не энтузиазм, вызванный делом, которое нам нравится, пробуждает в нас интерес и стремление достигнуть в нем результата. В духовной жизни ревность – это действие Божественной благодати. Наверное, именно в таком смысле можно понимать слова Спасителя: Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! (Лк. 12, 49). Действительно, без действия Божественной благодати человек не способен к евангельскому деланию. В самом человеке нет не только сил и вдохновения, чтобы приступить к жизни по Евангелию, но и понимания того, что делать это необходимо. Наша православная вера – живая, действенная, истинная – сама по себе есть действие благодати. Бывает вера и умственная, при которой здравомыслящий или мудрый человек путем логического рассуждения доходит до истинного представления о бытии Божием. Иногда люди, имеющие изощренный ум, додумываются до некоторых истин, близких к истинам Откровения, например приходят к мысли о единобожии. Некоторые философы в своих рассуждениях приближались к истине о Троичности Божества, хотя понимали это не совсем так, как учит Православная Церковь. Однако настоящей верой подобные рассуждения назвать нельзя, поскольку это только плод человеческого ума. Итак, есть вера умственная и есть вера живая. Под одним и тем же названием имеются в виду разные явления. Таким образом, мы должны понимать, что не только ревность, но и вера – это действие благодати. Без благодати мы не имели бы представления о том, что такое истина, даже не знали бы, что она существует. Оставаясь в неведении, мы жили бы как некие разумные животные, пользующиеся разумом только для удовлетворения своих телесных нужд.

В связи с этим следует иметь правильное представление о том, что такое оставление ревности и каким образом мы можем ее вернуть. Конечно, утрата ревности – это прежде всего оставление нас благодатью. И поэтому возвращение того состояния, при котором человек понуждает себя или, правильнее сказать, имеет желание служить Господу, – это возвращение благодати. Есть вспомогательные средства, для того чтобы вернуть покинувшую нас благодать, такие как чтение, исповедь, но самое главное средство, как все вы прекрасно понимаете, – это молитва. Иногда человек, едва ли не случайно приступивший к монашеской жизни, но старательно исполняющий святоотеческие наставления о непрестанной молитве, понуждающий себя к этому, приобретает пламенную ревность. Он и не ожидал, что подобное чувство может владеть его душой и увлекать к евангельскому подвигу. И наоборот, тот, кто перед вступлением в монастырь имел ревность к монашескому образу жизни, теряет благодать, если проявляет к главной добродетели – непрестанной молитве – некоторое безразличие. Человек охладевает, ему иногда кажется, что он напрасно здесь находится, он даже не понимает, чтό его сюда привело. Но охладевает он не потому, что в нем что-то переменилось, а потому, что его оставила благодать. Мы не до конца понимаем значение Божественной силы, посещающей и оставляющей нас, многое приписываем себе – как доброе, так и греховное, суетное. Когда благодать действует в человеке, он чувствует в сердце утешение, мир, смирение, кроме того, Господь просвещает разум человека, и он на все смотрит другими глазами. Божественный свет указывает на правильное ко всему отношение. Ревность проявляется подобным образом: благодать показывает человеку то, что ему необходимо делать, вызывает влечение к намеченной цели, будь то добродетель, евангельская заповедь или конечная цель нашей жизни – спасение, Царство Небесное. И человек устремляется к этому всеми силами тела и души.

Если благодать оставляет человека, то вера умаляется, и все, что сегодня казалось близким, приводило в страх и трепет или, наоборот, вызывало духовное вожделение, вдруг становится безразличным, почти несуществующим, перестает быть значимым и действенным. Непрестанная Иисусова молитва – это основное средство, которым всегда располагает даже самый грешный человек и которое необходимо для того, чтобы очистить сердце и душу и умолить Бога о возвращении благодати, то есть приблизиться через молитву к Богу, а может быть, и соединиться с Ним. Как металл от соприкосновения с пламенем раскаляется, так и человек от соединения с Богом приобретает нечто сверхъестественное, не свойственное своей, если можно так выразиться, дебелой, материальной, приземленной природе: он вдруг меняется и, подобно раскаленному железу, из мрачного, темного состояния переходит в состояние огненное. То, что вчера казалось человеку нужным, важным, обязательным – все то, чем он себя извинял и оправдывал, не исполняя заповеди, сегодня кажется ему ничтожным, почти несуществующим, эфемерным. И наоборот, то, чего он недавно не замечал, то, что как будто не существовало для него (я имею в виду духовные истины или тайны Царствия Небесного), становится открытым, действенным, живым, ощутимым и единственно важным. И хотя Господь справедливо наказал нас за наше нерадение, лукавство и грехолюбие, оттолкнул нас от Себя и, можно сказать, удалился от нас, но мы, понуждая себя к молитве и «борясь с Богом», будто насильно заставляем Его вновь приблизиться к нам и соединиться с нашей душой. Эта благословенная борьба с Творцом, Спасителем подобна той, какую вел святой патриарх Иаков, боровшийся ночью с Богом и получивший за это имя Израиль, которое обозначает и «борющийся с Богом», и «видящий Бога».

Соединяясь с Господом, мы приобретаем силы для духовной жизни. Как в материальной жизни для совершения обычных действий человеку необходима пища, укрепляющая его, так и в жизни духовной необходима некая сверхъестественная сила – та, что укрепляет человека или, образно говоря, дает крепость его духовным мышцам для духовного труда. Молитву можно назвать самым лучшим, простым и одновременно действенным способом для возвращения утраченной ревности, то есть благодати, которая давала нам силу и желание жить по Евангелию. Благодать покидает человека из-за перемен в его умственном состоянии, а правильнее сказать, человек оставляет благодать, то есть Бога. От Бога невозможно удалиться физически, в пространстве, потому что Он вездесущий и в каждом месте пребывает во всей Своей полноте. Человек удаляется от Бога только в том случае, если изменяет свое душевное, умственное, нравственное состояние. И тогда, естественно, возникает потребность вернуться в прежнее состояние, переменить свое отношение к духовным предметам. Для этого можно применить несколько средств, прежде всего откровение помыслов и исповедь. Беседуя со своими руководителями, мы можем открыть им сердце, помыслы, чувства и понять, что наибольшим образом повлияло на наше охлаждение, а также получить совет. И тогда человек будет знать, что конкретно ему необходимо делать, в чем проявить особенное усердие, чтобы вернуться в прежнее духовное состояние. Это очень действенное средство, в особенности для людей нерадивых в молитве и для тех, кого оставила ревность до такой степени, что они и к молитве не могут себя понудить.

И, наконец, есть еще одно очень полезное средство – чтение. Прежде всего следует читать Священное Писание. Ничто не может так возбудить ревность в человеке, как чтение Евангелия. Однако иногда наше сердце до такой степени охладевает, что, читая Евангелие (подобное бывает и по отношению к Иисусовой молитве), мы не чувствуем в сердце никакого огонька, евангельское повествование нас не задевает, не вызывает сопереживания. Мы просто пробегаем текст глазами. При чтении Евангелия нужно особенное участие нашего ума, нашей души. Если же этого нет, текст остается для нас холодным и чужим. Возможно, кто-то испытывает более сильные чувства, читая другие книги Священного Писания, например Псалтирь.

Если мы не заставим себя читать Священное Писание с особенным вниманием, напряжением – пользы будет мало. Для немощных, духовно ослабевших людей полезно чтение святоотеческих, аскетических книг, а если и наставления святых отцов не помогают, можно читать жития святых. Это, конечно, совсем для «младенцев». Впрочем, люди духовно крепкие иногда впадают в такое состояние, что становятся расслабленными, как младенцы. Поэтому нельзя из опасения показаться младенцем пренебрегать и таким способом. Читая жития святых, человек умиляется, в нем возбуждается ревность или просыпается стыд за свое нерадение, и он исправляется. На монашествующих в особенности должны действовать описания подвигов тех святых, которые подвизались в монашеском чине. Видя их ревность, мы в хорошем смысле слова завидуем им и по своим силам пытаемся им подражать. Конечно, подражание должно быть разумным.

Участие в таинствах также возвращает ревность, хотя таинства, наоборот, должны быть целью, а ревность – преддверием к ним. Мы чувствуем ответственность перед великим таинством причащения Тела и Крови Христовых, готовимся к нему, каемся, и это уже возвращает нас к потерянному нами усердию. Кроме того, я думаю, после причащения все ощущают духовные изменения, и пока человек не рассеется, не согрешит, не поддастся суете, благодать действует в душе так, что ему и молиться легко, и тяжесть трудов пропадает, и уныние проходит. Благодать святого таинства очищает и просветляет душу и, конечно же, укрепляет силы человека, необходимые для прохождения монашеского пути, то есть возвращает ему ревность (силу, дающую возможность жить по Евангелию, а также правильное понимание того, что такое духовная и вообще человеческая жизнь). Это позволяет человеку приступить к исполнению возвышенных евангельских заповедей и, как нам иногда кажется, неисполнимых святоотеческих советов.

Что еще может возбудить ревность и напомнить нам об усердии, необходимом для прохождения нашего подвига? Весьма действенным способом является такая добродетель, как память смертная. Здесь нужно сделать оговорку: нашего понуждения себя к памяти смертной недостаточно. Настоящая память смертная, как и многие другие добродетели, приходит от действия благодати, которую мы получаем прежде всего в молитве Иисусовой. Приобретенное в молитве мы должны сохранить, уберечь, так сказать, взлелеять, а не относиться к этому так: благодать подается в молитве, в следующий раз помолюсь, и она вновь явится. Нужно понимать, что новые ощущения, испытываемые нами в молитве, допустим страх Божий, память смертная или некоторое смирение, – это своего рода вехи, указывающие на то, что мы идем по правильному пути. Однако мы не должны пренебрегать вехой, которой уже достигли, потому что можно сбиться с этого пути. Допустим, мы живо почувствовали при молитве страх смерти, значит, нужно держаться за это спасительное для нас открытие. Если же мы будем пренебрегать этим чувством, то, конечно, оно может умалиться и исчезнуть. В таком случае, естественно, пользы мы не получим. При внимательной молитве у человека возникает живая вера в загробную жизнь – это и есть память смертная. Неверующие люди испытывают противоположные чувства, я имею в виду животный страх исчезновения: для человека противоестественно представлять себя несуществующим. Если мы, ощутив некоторое, так сказать, веяние памяти смертной, начнем прилежать этой добродетели, конечно вместе с молитвой Иисусовой, лелеять и беречь эту память, тогда она, несомненно, станет уязвлять, устрашать нас, возбуждать покаяние и ревность к исправлению, потому что, как сказал преподобный Иоанн Лествичник, кто не уверен в своем спасении, тот не может быть спокойным. Безусловно, никто из нас не может быть окончательно в этом уверен. Память смерти – еще один, сильнейший способ для возбуждения ослабевшего в нас усердия, хотя новоначальным он не подходит. К этому деланию можно отнести и размышление о вечных муках или, наоборот, представление райского блаженства, Царства Небесного. Однако делать это нужно осторожно, потому что наш ум еще не очищен от страстей, и мы, напрягая воображение, подвергаем себя большой опасности впасть в прелесть. Известно, что основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола – знаменитый прельщенный, если можно так выразиться, – в мгновение ока мог представить себя в аду или в раю. Не нужно думать, что такие способности обязательно от Бога, это может быть просто действие человеческого воображения. Именно поэтому всё в духовной жизни должно соединяться с Иисусовой молитвой. Это верный признак того, что наши духовные занятия не являются плодом воображения или следствием действия бесовского, но имеют Божественное происхождение.

В Послании святого апостола Иоанна Богослова есть такое изречение: Испытывайте духов, от Бога ли они. Всякий дух, исповедующий Иисуса Христа, пришедшего во плоти, от Бога. И всякий не исповедующий Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но есть дух антихриста (см. 1Ин. 4, 1–3). В буквальном смысле эти слова относятся к пророкам, духовным проповедникам первого века христианства. Апостол Иоанн советует христианам их испытывать. Видимо, было много иудействующих проповедников, отрицавших Божество Иисуса Христа, или еретиков, появившихся уже в апостольские времена. Но в духовном, таинственном смысле эти слова можно отнести и к нашей внутренней жизни. Если какая-либо добродетель уводит нас от внутреннего исповедания Иисуса Христа, можно сказать, от живого, внимательного пребывания в имени Господнем, то мы можем усомниться: от Бога ли этот дух, это настроение и состояние? Если чувства, которые кажутся нам духовными, уводят нас от единения с Господом Иисусом Христом, то от Бога ли они? Если память о смерти увлекает наше воображение в потусторонние миры и вызывает сильные переживания, но в то же время заставляет забыть об Иисусе Христе, значит, мы допускаем какую-то ошибку или даже находимся в опасном положении. Мы, не имея тонкого духовного опыта и рассуждения, должны остерегаться двусмысленных вещей. Есть хорошая поговорка: «Береженого Бог бережет». Лучше всегда держаться спасительного имени Иисусова, что бы мы ни делали: размышляем ли мы о смерти, думаем ли о вечном блаженстве, пытаемся укорять себя или совершаем какую-либо иную добродетель. Другими словами, всякое духовное состояние, уводящее нас от внимательного пребывания в Иисусовой молитве, подозрительно и потому нежелательно, а возможно, даже является прелестью. У человека могут быть плач и покаяние, живая память смерти и нечто подобное смирению, но все это, если заставляет забыть о молитве, скорее всего, неправильно.

Если говорить о памяти смертной, то представление будущих мук или будущего блаженства допустимы только для тех людей, которые преуспели в Иисусовой молитве, достигли постоянного внимания в ней и способны соединить с молитвой возвышенные размышления. Я рассуждаю теоретически, и каждый, конечно, должен посоветоваться об этом на откровении помыслов со старицей или на исповеди с духовником, потому что какой-либо обобщенный совет может и не подходить тому или иному человеку, например, потому, что он новоначальный.

Я рассказал об основных способах, с помощью которых мы можем вернуть себе исчезнувшую ревность, устранить из своей души охватившее нас охлаждение, потому что без желания и усердия очень трудно совершать монашеский подвиг. Необходимо сделать примечание: если кто-то думает, что он всю жизнь будет иметь пламенное желание служить Господу, никогда не угасающую и не изменяющуюся по силе ревность, то это, конечно, глубокое заблуждение, даже, можно сказать, прелесть. Человек, полагающий, что это чувство всегда должно быть в нем, а если его нет, то, значит, и спасаться уже невозможно, сильно ошибается. Периоды охлаждения, сопровождающиеся опустошением, сухостью, безразличием, иногда могут длиться годами. Настоящий христианин в период духовной слабости, по крайней мере умственно осознавая важность того, что с ним происходит, должен изо всех сил понуждать себя исполнять все так, как будто ничего не изменилось. Таким образом он не просто вернет то, что утратил и, как ему кажется, навсегда, но вернет сторицею.

Надо сказать, что периоды охлаждения и возгорания ревности бывают у всех. Эти перемены происходят более или менее часто, но они всегда должны быть, не потому, что это хорошо, а потому, что так обычно проходит наша духовная жизнь: мы проявляем лукавство, леность – благодать нас оставляет; мы вынуждены опомниться и вновь устремить все силы на то, чтобы вернуть ее, прийти в прежнее состояние. Как я уже сказал, молитва Иисусова – это самое могущественное средство для возвращения утраченного усердия. Теряя желание духовного подвига, мы должны именно молитвой Иисусовой, пусть с некоторой скукой, сухостью, неотступно умолять Бога о милости, и она обязательно вернется. Иногда это происходит через несколько минут, иногда борьба длится часами или днями, а иногда, к сожалению, и годами, но не нужно этому удивляться.

Брани бывают разные. Брань «сухости» означает, что на протяжении долгого времени Господь испытывает наше произволение. Блудная брань – это брань, при которой противоположным, отвратительным чувством, вытесняющим Божественное вожделение из нашего сердца вожделением плотским, особо испытывается наша любовь к Богу. На протяжении многих лет может длиться борьба с унынием. При образе жизни, который мы ведем, это естественное положение вещей. Трудно себе представить предпринимателя, который с каждым днем обогащается и при этом не испытывает никаких трудностей, допустим, в конкурентной борьбе; также и в производстве бывают спады и подъемы. Вообще, в любой деятельности не может все идти ровно, бывают удачи, а бывают и трудности, которые нужно преодолевать, – и в духовной жизни нельзя ожидать другого порядка. Мы устремили свои силы, внимание на внутреннюю жизнь, нам кажется, что на нас навалилась груда всевозможных трудностей и скорбей, но если бы мы все силы своей души устремили на какую-нибудь внешнюю деятельность, то обнаружили бы, что и там происходит то же самое. Человеческая жизнь сопряжена с трудом. Когда Адам был изгнан из рая, Господь сказал ему: В поте лица твоего будешь есть хлеб (Быт. 3, 19). Это касается не только телесной жизни, но и внутренней. Свой духовный хлеб человек должен есть также в поте лица. Слово «трудность» происходит от слова «труд». Мы должны это осознавать и не ждать, что наша духовная жизнь превратится в гладкую, ровную, широкую дорогу.

Сам Господь Иисус Христос заповедал нам идти тесным путем, на котором, может быть, иногда даже трудно удержаться. Это не только заповедь Господа, но и предсказание того, что должно происходить в нашей жизни, если мы хотим угодить Ему. Наша жизнь – это тесный, трудный, неудобный путь, а каждый из нас воображает, что именно для него должно быть сделано исключение, и рассуждает приблизительно так: «Евангелие, конечно, относится ко всем, но мы что-нибудь выдумаем, изобретем или так приспособимся, что к нам оно относиться не будет, и нас эта чаша минует». Однако чаша сия никого не минует. И мы должны быть к этому готовы, хотя лучше и легче совершать свой путь, когда в нас действует благодать, возбуждающая вожделение духовных благ, вечной жизни и стремление исполнить Евангелие в точности и до конца.

* * *

Вопрос. Может ли за ревностью скрываться природное трудолюбие, добросовестность при выполнении любого дела? Есть люди, которые с одинаковым усердием будут и канаву рыть, и молиться. Можно ли эту черту характера называть ревностью, вызванною благодатью?o:p>

Ответ. Я не думаю, что человек, который с удовольствием роет канаву, будет так же усердно молиться, потому что здесь требуются совсем другие качества. Конечно, вначале природное трудолюбие может помочь, но, когда человек столкнется с трудностями молитвенного делания, оно может иссякнуть. Некоторые готовы с удовольствием делать что угодно, лишь бы не молиться. К сожалению, есть люди, которых нельзя заставить ни канаву рыть, ни молиться. Это худший вариант. Другие говорят: мы будем молиться, лишь бы канаву не рыть. Но приходит время молитвы, и они вспоминают, например, о своем здоровье.

Можно ли трудолюбие назвать действием благодати? Трудолюбие – природная или приобретенная черта. Оно может пригодиться человеку, когда он вступает на монашеский путь. Иоанн Лествичник говорит, что хорошее воспитание сказывается и в монастыре. Трудолюбие, я думаю, хорошая черта. Если человек сумеет применить его к духовному деланию, оно может принести пользу. Если же он не сумеет этого сделать, то получится так, что он работать будет, а молиться не сможет.

Вопрос. Может ли ревность происходить от трусливости характера, боязни попасть в ад?

Ответ. Нельзя путать один страх с другим. Представим, что нам угрожает опасность: кто-то хочет нас избить, – возможно, мы даже начинаем кривить душой, лишь бы только не испытать этой человеческой скорби. Как правило, в этот момент мы забываем о том, что можем попасть в ад. Таким образом, страх перед адскими мучениями оказывается совершенно противоположен страху земной скорби. Нельзя полагать, что трусливый от природы человек обязательно боится попасть в ад. Это не совсем правильное рассуждение.

Вопрос. Были ли в истории подвижничества примеры, когда Бог лишал человека ревности для получения им венца?

Ответ. Конечно, были. Подвижники переживали оставление благодатью и даже лишались разума. Блаженный Нифонт испытывал сильнейшую хульную брань, так что на четыре года потерял рассудок. Диавол внушал ему мысль, что Бога нет. Однажды вместо иконы подвижник увидел Самого Господа. Разум к нему вернулся, кроме того, он стяжал необыкновенную благодать.

Подвижник Глинской пустыни отец Исаия рассказывал, что схиархимандрит Серафим (Романцов) в молодости имел дар непрестанной молитвы. Однажды ему явилась во сне молитва в виде отроковицы и сказала: «Я тебя покидаю, но потом вернусь к тебе». И сердечная молитва его оставила. Я думаю, это произошло для того, чтобы он стяжал опытность. Ведь если в человеке действует обильная благодать, то диавол не может приступить к нему, и человек, таким образом, не обретает опыт борьбы со страстями, необходимый духовнику. Говорят, отец Серафим был строгим духовником, но очень опытным. Когда он лежал на смертном одре (ухаживал за ним отец Исаия), благодать вернулась к нему, причем обильнейшая: грудь у него трепетала, он задыхался, изнывал от благодати. Отцу Исаие он говорил, что к нему пришло то, о чем он мечтал всю жизнь. Подобные молитвенные ощущения были и у старца Василиска Сибирского, и у многих других подвижников. Известны слова Ефрема Сирина, цитируемые Иоанном Лествичником: «Господи, утиши волны благодати Твоей». Человек, сказавший это, изнемогал от обилия благодати, ему казалось, что человеческая природа не выдержит столь сильного напряжения. В таком состоянии отец Серафим и отошел в мир иной. Ему было девяносто лет. Много он испытал за свою жизнь: с приходом советской власти монастырь закрыли, он где-то скитался, затем снова вернулся в Глинскую пустынь, а после второго ее закрытия переехал в Сухуми – и только на смертном одре Господь утешил его благодатью.

Вопрос. Как преодолевать уныние при впадении в грех?

Ответ. Прежде всего нужно заставлять себя молиться. Если человек согрешил, а потом к этому добавилось еще и уныние – что в этом толку? Конечно, нельзя совсем не печалиться о грехе, как о чем-то пустом, неважном, – люди не печалятся о грехе только при каменносердечии, бесчувствии. Печаль должна уязвлять человека, заставлять его усилить свой подвиг, а не обессиливать. Кроме этого можно прибегать и к тем средствам, о которых я говорил: к чтению, откровению помыслов, к молитве, памяти смертной.

Вопрос. Как преодолеть привычку к празднословию и шуткам?

Ответ. С одной стороны, нужно себя удерживать, следить за своим языком, с другой – необходимо набраться терпения, потому что это пройдет не сразу. Если человек почувствует, что благодать его оставляет, когда он болтает и шутит, то, конечно, он будет вести себя иначе. Если же у человека пусто в душе, то он никакой разницы в своем состоянии не заметит, молчит он или болтает.

Вопрос. Как избежать уныния, когда начинаешь видеть свою греховность и думать о смерти? Молиться, не думая ни о чем?

Ответ. Если ты молишься и чувствуешь при этом печаль о своих грехах и страх перед своей загробной участью, то это не уныние. Оно узнается по тому, что у человека пропадает желание духовного делания. Печаль может быть болезненной, мучительной, однако в тебе возбуждается ревность к молитве, покаянию, смирению, появляется мужество в борьбе с помыслами и так далее. Поэтому не нужно огорчаться. Да, это неприятное чувство, но оно приводит к возвышенным духовным утешениям.

Вопрос. Я боюсь смерти: не вечных мучений, а именно физической смерти, телесной боли. Это маловерие?

Ответ. Имея память смертную, мы, конечно, должны представлять и саму смерть. В христианском понимании смерть – это болезненный переход от временной жизни к вечной, разлучение души и тела, именно это должно представляться нам страшным. Это не просто боль, угасание сознания и исчезновение человека, то есть не то, что понимают под смертью неверующие люди. Действительно, боязнь физической смерти может происходить от маловерия. Поэтому я и говорю, что память смертная приходит от действия благодати. Тогда она является христианской добродетелью, а не просто воспоминанием о том, что мы умрем.

Вопрос. При молитве возникает боль в сердечном месте. Трудно не обращать на это внимания, так как боль давящая и довольно сильная. При оставлении молитвы боль проходит, но не совсем. Что делать?

Ответ. Возможно, ты неправильно сосредоточиваешься и с чрезмерным усилием устремляешь ум к сердцу. Однако некоторые святые отцы пишут о том, что от напряжения может появиться головная боль, боль в плечах, шее (древние подвижники молились в неестественной, неудобной позе, сидя на низких стульчиках). Говорят святые отцы и о боли сердечной.

Если вы читали «Повествование о действиях сердечной молитвы старца Василиска Сибирского», то знаете, что он также испытывал боли в сердце, но это был особенный человек, предуготовленный к молитвенному деланию подвигом пустынножительства и, кроме того, необыкновенно смиренный. Мы должны сосредоточиваться мягко, с осторожностью: не давить на сердце, а как бы легко его касаться. К человеку можно легко прикоснуться, а можно толкнуть, однако в широком смысле слова и то и другое будет прикосновением. Лучше не опускать ум в сердце, а смотреть умом в сторону сердца или в сердечное место – тогда это будет легким усилием, а не сильным напряжением. Чрезмерно стараясь, мы можем допустить ошибку.

Вопрос. Мы причащаемся той плоти Спасителя, которая в свое время страдала на кресте, была погребена и воскресла. Как же тогда причащались апостолы в Сионской горнице, ведь Христос еще не был распят, погребен, не воскрес и не вознесся на небеса?

Ответ. После воскресения Христа Его плоть приобрела некоторые новые свойства, но воскрес Тот же самый Христос. Причащаясь той плоти Спасителя, которая была преподана нам через апостолов до Его страданий, мы с Ним «спогребаемся» и воскресаем, получая залог спасения. Смерть не смогла победить Христа, значит, она и нас не сможет победить, поскольку мы соединились с Ним через причащение. Я думаю, невозможно дать этому рациональное объяснение – это таинство. Перед причащением священник раздробляет агнца и говорит: «Раздробляется и разделяется агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогдаже иждиваемый, но причащающияся освящаяй». Эту антиномию можно постичь только духовно, верой. Здесь действует особая логика Священного Писания, а не обычная, человеческая. «Раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогда же иждиваемый» Христос до и после страданий один и Тот же. Если так, то нет разницы в том, причащаемся ли мы Тела Христова, которое еще не претерпело страданий, или Тела Христова, которое уже претерпело страдания. Это – Тело Богочеловека. Мы причащаемся Тела Христова и одновременно соединяемся с Божеством, значит, Божественная сила, благодать, действует на нас не извне, как через молитву, а освящает нас изнутри.