О необходимости и пользе частого причащения Пречистых Таин Христовых и приготовительном к нему покаянии

«Аз есмь хлеб животный, иже сшедший с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет вовеки» (Ин. 6:51).

Святейшее таинство Причащения есть один из величайших даров бесконечной любви Божией к человеку, искупленному Господом Иисусом Христом, но не все, именующие себя христианами, пользуются этим даром, как должно. Многие, не имея надлежащего понятия о величии этого таинства и о богатстве благ, даруемых чрез него, приступают к нему очень редко и без должного приготовления; а есть, к сожалению, и такие христиане, которые, по маловерию или безверию, и вовсе чуждаются сего таинства, лишая себя чрез то соединения с Господом и общения с Ним в этой и будущей жизни, по слову Его: аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе (Ин. 6:53).

Холодность к принятию великого дара, нам подаваемого в таинстве Причащения, происходит преимущественно от неведания этого высокого дара. Чего не знаем, или о чём не имеем должного понятия – того не желаем; младенцы не заботятся о богатстве, не ищут славы, как не имеющие о них никакого понятия. Но неведением никто да не мнит оправдаться, ибо закон Божий всем известен, храмы Божии для всех всегда открыты.

Есть и такие христиане, которые хотя и понимают важность и пользу, происходящие от причащения св. Таин, но остаются холодными к принятию их, по привычке к худой жизни, к лености, нерадению, или потому, что слишком озабочены суетами житейскими, так что они и самое малое приготовление себя, потребное к принятию св. Христовых Таин, считают трудом неодолимым, и на краткое время не хотят уменьшить свою мирскую деятельность. Все таковые уподобляются званным на вечерю Христову, и отказавшимся от неё, всех их позовёт к Себе Господь, но уже не на вечерю, а на страшный Свой суд, на коем отринет их, как чуждых Ему. Но что скажем о христианах только по имени, утративших веру в Божественного Искупителя? Они, как сухие ветви, как бесплодная смоковница, будут в день суда Божия посечены и ввержены в геену огненную, где будет вечный плач и скрежет зубов, где конца не будет адским мучениям, как упоминается в Апокалипсисе св. Иоанна Богослова, – что грешники будут мучимы день и ночь, не будет им никакой отрады, и дым мучения их восходить будет до небес (Апок. 19:3, 20:10).

Изобразив в кратких словах бедственную участь отчуждающих себя от источника жизни – Господа, скажем и о блаженстве тех, кои с истинным покаянием, смирением и сокрушением сердечным приступают к Божественной Трапезе. Они, по изреченной благости Божией, бывают едино с Ним, по реченному: ядый Мою плоть, пияй Мою кровь, во Мне пребывает, и аз в нем (Ин. 6:56). Они сподобляются отпущения своих согрешений и соделываются, по милости Божией, наследниками вечных небесных благ, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор.2:9).

Так как цель настоящего нашего сочинения состоит в том, дабы по возможности объяснить значение высокого дара причащения св. Христовых Таин, то, приступая к созерцанию великой этой тайны и принятию небесного дара, очистим сердца наши богоприятным покаянием, и оно введёт нас в чертог Царя славы. Неизречённо велико милосердие Божие, даруемое нам в таинстве Покаяния. Господь отпускает нам бесчисленные наши согрешения, когда истинное приносим покаяние. О нём теперь слово наше.

Покаяние, по учению св. Церкви, есть возвращение Крещения, вторая благодать, очищение совести, обещание Богу нового жития, примирение с Богом посредством добрых дел, противоположных грехопадениям. Кто не притекает к спасительному таинству Покаяния, о таковых слышим страшное изречение Божие: аще не покаетеся, вси погибнете (Лк. 13:3). Но и притекающие к таинству Покаяния, не все очищаются, потому что не все соблюдают те условия, какие необходимы для истинного покаяния.

Начало покаяния есть сознание грехов своих, сокрушение о них: егда возвратився от пути беззакония, воздохнеши, тогда спасешися (Ис. 30:15). Иные по неведанию, или невниманию к делу своего спасения, таинство Покаяния полагают в одной лишь исповеди; они думают, что устным исповеданием грехов духовному отцу они совершенно очищаются от них, но напрасна их надежда, не такого покаяния ожидает от нас Господь: Он хочет, чтобы мы, восчувствовав всю тяжесть грехов своих, возболезновали о них, омыли их слезами сокрушения сердечного и дали в сердце своём твёрдое обещание исправить жизнь свою; тогда только покаяние наше действительно и Богу приятно. Образцами такого покаяния служат нам упоминаемые в св. Евангелии блудный сын, мытарь и многие иные. С глубокою скорбию должно сказать, что большая часть нынешних христиан не приносят должного покаяния, и от того не исправляется жизнь их; грех обладает ими, страсти не укрощаются в них, и они, не очищенные от этих внутренних язв, совершают поприще своего земного существования, работая в греху, живущему в них, и если не покаются как должно, не принесут плодов достойных покаяния, т.е. не оставят греховные свои навыки, и не совершат добродетелей, противоположных согрешениям их (как, например, упоминаемый в св.Евангелии Закхей мытарь, который не только что оставил сребролюбие, но и четверицею возвратил всем, кого обидел); если не будет таких плодов покаяния, то оно суетно. Что одно устное исповедание в грехах пред духовным отцом недостаточно, это подтверждается учением о покаянии, изложенным в 1-й части собрания поучений, изданных Святейшим Синодом на воскресные и праздничные дни. В поучении на пяток первой недели Великого Поста говорится об исповеди следующее: «При сём ведать надо всякому, что не всякая исповедь составляет истинное покаяние: едина только за состав его принимается, которая сопряжена бывает с неложным обещанием, чтобы на прежние грехи уже не возвращаться и всячески исправить жизнь тщиться; без сего же никакой силы исповедь не имеет, ниже возможет тогда кто с таковым покаянием войти в приблизившееся к нам царствие небесное».

Грешник, на скверну дел своих по бани покаяния возвращающийся, уподобляется (как говорится в Свящ. Писании) псу, возвратившемуся на свою блевотину, или свинье, омытой и потом снова влезшей в кал тинный. Так, если кто в каком грехе кается, но отстать от него не хочет, например: кается, что он блудник, а блудницы оставить не желает; кается, что имеет с братом зло, а примирения не ищет; кается, что обидел ближнего своего, а вознаградить его не хочет, хотя бы и мог, а равно и прочих подобных грехах кающийся и не желающий оставить их и загладить добрыми делами, совершает одну только внешнюю сторону покаяния, а потому и не приобретает никакой пользы от такого покаяния.

Исповедание грехов должно быть чистосердечное, без малейшего утаивания или оправдания себя; а кто что скроет на исповеди, тот сугубый грех примет на душу свою. Не будем стыдиться открывать духовному отцу своему, хотя бы имели мы и очень великие грехи, потому что он такой же человек, с такими же слабостями, как и все.

Постоянно должно болезновать о своих грехах по реченному Псалмопевцем: грех мой предо мной есть выну (Пс. 50:5). Св. Царепророк всегда сохранял в памяти грех свой, чрез что возбуждал себя к постоянному покаянию, охраняющему от повторения греха. Есть два недуга, или два рода болезни, которые служат причиною нераскаянности, неоставления некоторыми грехов своих. Первый недуг есть «совершенное отчаяние в своём спасении», второй – «излишнее упование на милосердие Божие». Отчаяние состоит в том, что человек, сознавая за собою множество грехов, уже не надеется получить в них прощение от Бога, и потому дозволяет себе ещё более и более впадать в бездну беззаконий, а злые духи этим пользуются, чтобы довести грешника до совершенной погибели. «До падения нашего, – говорит св. Лествичник, – демоны представляют нам Бога человеколюбивым, а по падении – неумолимым». Этот лукавый помысл отчаяния Св. Отцы советуют отражать крепкою надеждою на милосердие Божие. Побеждён ты, встань и начни снова борьбу с противниками, так продолжай до конца твоей жизни, имея в уме пророческое слово: Не радуйся о мне, противник мой, яко падох: ибо снова востану. Аще сяду во тьме, Господь озарит мя (Мих. 7:8). «Давние навыки, – говорит св. Лествичник, – мучительствуют нередко и над плачущим об избавлении от них». Демоны при этом случае наводят на душу кающегося печаль и внушают безнадёжность покаяния. Злую мысль эту отразим воспоминанием о согрешивших и потом покаявшихся. Бесчисленные сонмы грешников и грешниц, припадая к божественным стопам Спасителя, исповедовали грехи свои и сподоблялись принять разрешительное отпущение. «Ктому не согрешай, да не горше ти что будет», – сказал Жизнодавец притекшему к покаянию. «Отпущаются тебе грехи твои», – воззвал Он, воздвизая грешницу, орошавшую слезами покаяния пречистые ноги Его.

Размышляя о таком безмерном милосердии Божием к кающимся, прибегнем с сердечным покаянием к Нему, искупившему нас честною Своею кровию, и Он, Всеблагий, примет нас радостно в отеческие объятия Свои, как некогда блудного сына, как заблудшую овцу, о коей более возрадуется, нежели о ста благоугождающих Ему (Лк.15:7). Если Он заповедал ученикам Своим отпущать согрешения семьдесят крат седьмерицею (Мф. 18:22), то во сколько же крат более Сам отпустит Он? Все грехи рода человеческого имеют предел и границу, как человеческие, но милосердию Божию нет предела; кающимся все грехи прощает Господь, ибо нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного. По мнению св. Отцов и Иуда предатель был бы прощён, если б покаялся. Ничто не равняется Божиим щедротам, взывает св. Лествичник, ничто не превышает их. Посему, кто отчаивается, тот самоубийца! «Ты грешник? Не отчаивайся, – убеждает св. Златоуст, – никогда не престану умащать тебя этим врачевством. Много имеешь грехов – не отчаивайся, никогда не престану повторять тебе это. Если ежедневно грешишь, ежедневно приноси покаяние… Ибо человеколюбию Божию нет меры, благость Божия не может быть выражена словом. Грех твой имеет меру, а врачевству нет меры». «Не приходи в удивление, что ежедневно падаешь, – говорит св. Лествичник, – не отступай, но стой мужественно, и Ангел-Хранитель твой, без сомнения, уважит терпение твоё». «Кто искренно приходит к Богу, – уверяет преподобный Симеон новый Богослов, – тому не попускает Он вовсе пасть, но, видя его немощь, содействует и помогает явно и сокровенно, подавая ему свыше руку помощи». Но не будет употреблять во зло, в поблажку своим грехам, бесконечное милосердие Божие к грешнику. Не переставать грешить в надежде, что милосердный Господь простит нам все грехи наши, как бы их ни было много, и как бы они ни были велики – есть другой, противоположный отчаянию недуг. «Скверный недуг сей, – говорит св. Лествичник, – ограждаясь Божиим человеколюбием, делается весьма приятным для сластолюбцев». Для освобождения от этого недуга довольно убедиться в той несомненной истине, что Бог сколько милосерден, столько же и правосуден, а потому всем и каждому необходимо покаяние, ибо ничем иным, как сокрушением сердечным и твёрдою решимостью не грешить вперёд, врачуются греховные раны.

Некоторые из верующих, вполне сознавая важность покаяния и необходимость его для спасения души, отлагают покаяние на последние дни своей жизни, но как неразумно поступают они, как легко относятся к делу спасения своего и как рискуют этим спасением!

Не видим ли почти ежедневно, что пользующиеся совершенным здоровьем, и рассчитывающие на долговечность, внезапно похищаются неумолимою смертию! Каяться должно немедля по согрешении, ибо пока язва ещё свежа, то легко исцеляется, застарелые же и оставленные в небрежении язвы с большим трудом врачуются.

Если желаем мы получить прощение, то и сами должны прощать: аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный (Мф. 6:14). Грехи, не очищенные покаянием, – это чёрные пятна на душе; отмываются они ничем иным,как только слезами сердечного покаяния. Согрешил Давид и столь великое принёс покаяние, что даже кости его иссыхали от скорби и туги сердечной; а как он оплакивал свой грех! «Слёзы моя быша мне хлеб день и нощь; измыю на всяку нощь ложе моё, слезами моими постелю мою омочу», – вещает он в исповедании своём. Отрёкся Учителя своего Пётр в грозную ночь страстей Христовых и плакал горько о минутном отпадении своём; проводила блудное житие свое Мария Египетская и какое суровое принесла покаяние: лишила себя всего, даже самого необходимого, день и ночь болезновала, стенала о своих грехах, в продолжении 17 лет боролась с бесовскими помыслами, понуждавшими её возвратиться на прежнее житие, и за такое многоскорбное, досточудное терпение, столь великой благодати удостоилась, что реку Иордан переходила, как по суху, а когда молилась, то видима была стоящей не на земле, а на воздухе! Вот какое покаяние есть истинное покаяние, и за оное прощает Господь все грехи наши, по реченному: омыеши мя, и паче снега убелюся (Пс. 50:9).

Связанные узами сластолюбия скажут: мы не можем так каяться, нам не по силам такое покаяние. На это ответим им словами Божественного Учителя: просите и дастся вам (Мф. 7:7). Вот нам путь к покаянию: просить Господа даровать нам оное, и вместе с тем понуждать себя к сокрушению и болезнованию сердечному, вспоминать грехи свои и уготованное за них наказание, чаще приводить себе на память час смерти, нередко постигающий нас внезапно, как говорит св. Евангелие: бдите, не весте ни дня, ни часа (Мф. 25:13).

Если не озаботимся своевременно о покаянии, то будем безответны на страшном суде Божием, где никто и ничто не избавит нас от гнева Божия, где нераскаянным грешникам произнесётся навеки смертный приговор.

Несомненный признак оставления прежних грехов есть не только уклонение от них на самом деле, но и непрерывное противоборство пожеланиям их, соединённое со страхом, чтобы опять не впасть под власть греха и сатаны, совершенная ненависть к грехам. Мы должны грехи свои непрестанно вспоминать, дабы тем самым удерживать себя от повторения их; но при памятовании о грехах, не должно напоминать себе в подробности совершение их, это неполезно, а памятовать лишь то, что мы великие грешники пред Богом.

Покаяние праздник творит Богу, потому что и небо призывает на пир. Ангелы радуются, когда покаяние приглашает их на вечерю. Все небесные чины пиршествуют, возбуждаемые к веселью покаянием. Не тельцов, не овец закалает для них покаяние; но предлагает для радования спасение людей грешных.

Покаяние, вполне достигшее своей цели, т.е. отпущения всех грехов, низводит в душу человека Пресвятого Духа Божия и в Нём даёт верующему залог вечного спасения о Христе Иисусе.

Омыв слезами покаяния душу свою, убелив данную нам от Бога брачную одежду, со страхом Божиим, глубоким смирением и любовью приступим к Источнику жизни, к трапезе бессмертной, да причастницы жизни вечной будем; да не в суд, или в осуждение будет нам причастие святых Христовых Таин, но в оставление грехов и жизнь вечную.

«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живого, пришедый в мир грешные спасти, от них же первый (или первая) есмь аз. Еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое, и сия самая есть честная Кровь Твоя. Молюся убо Тебе: помилуй мя, и прости ми прегрешения моя, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением, и сподоби мя неосужденно причаститися пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь.»

«Вечери Твоея тайные днесь, Сыне Божий, причастника (причастницу) мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во царствии Твоем.»

Стихи эти Церковь наша православная влагает в уста каждому христианину, приближающемуся приобщиться святейшего Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа; но не всякому, может быть, понятно, почему Церковь наша так делает. Скажем об этом хотя немного.

Церковь православная обычай этот усвоила благоразумно, на пользу многим, потому что не все христиане имеют достаточное познание великой тайны искупления нашего Сыном Божиим; многие даже не знают хорошо и символа веры, и вот Церковь стихами этими помогает малознающим детям своим, поучает их, как должно правильно поступать к приобщению св. Христовых Таин, ибо простецы христиане имеет нужду в более кратком и простом объяснении порядка домостроительства Божия; вместе с тем, этими же стихами благовременно напоминается и многознающим о смиренномудрии.

Слово Божие говорит нам, что первый человек, созданный по образу Божию и подобию, был свят и имел полное единение с Богом, жил в раю сладости, а потому вполне блаженствовал там; но после падения в грех преслушания, по совету змия, он лишился этого блаженного единения с Богом, за что был изгнан из рая сладости, и чрез то попал под влияние обольстившего его врага, который вовлёк как его самого, так и всё потомство его во все бедствия и злострадания мира сего. Но Бог любви не оставил любимого создания Своего погибать до конца, ибо ещё прежде сотворения мира Он предвидел событие это и из любви к миру определил послать в погибающий мир Единородного Сына Своего, дабы чрез Него восстановить падший образ Свой, и опять воссоединить его с Собою, даровать верующим благодатное усыновление на вечное с Ним блаженство, в похвалу славы Своей, – в этом заключается вся сущность Божественной цели великой тайны воплощения Господня. Об этом Божественном единении Господь многократно говорил всем, и особенно ученикам Своим по тайной вечери, в прощальной Своей беседе. И в высочайшей Своей молитве к Отцу Своему, Он выразительно молил Отца Своего о единении с Ним и верующих в Него. При слышании этих Его выражений, у слушающих христиан восторгаются все чувства душевные, особенно когда слышатся Его поражающие слух слова: «Отче Святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы. И за них Аз свящу Себе, да и тии будут священи во истину… Да вси едины будуть: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в нас едино будуть… Да будуть едино, якоже мы едино есмы: Аз в них, и Ты во Мне… Отче, ихже дал еси мне, хощу, да идже есмь Аз, и тии будуть со Мною: да видять славу Мою, юже даль еси Мне… Да любы, еюже возлюбил Мя еси, в них будеть и Аз в Них» (Ин. 17:11–26). Этими словами Господь закончил превысочайшую молитву Свою к Отцу Своему. Всё это показывает, что Спаситель наш имел безмерное и единственное желание пострадать и умереть за спасение погибающего мира, рассеянные чада Божие собрать воедино, соединить их с Богом, что Он и исполнил: пострадал и умер на кресте, воскрес и вознёсся на небо, чрез Апостолов основал на земле Церковь Свою, учредив в ней св. Таинства, посредством принятия которых уверовавший удобно приобретает спасение души своей, достигши единения с Богом.

Всепремудрый Бог наш, как пророк о Нём выразился, основал всяк путь художества, для нашего спасения. Он знал и прежде, что люди и уверовавшие в таинство искупления, и по принятии св. Крещения, будут грешить, и чрез то терять своё спасение; потому дабы предохранить их от гибели, он основал особые для этого два дивные таинства: Покаяние и Приобщение св. Христовых Таин, правильное употребление которых очищает все грехи, после крещения соделанные.

Таинство Покаяния, как возвращение Крещения и вторая благодать, прощает все грехи кающемуся грешнику, а св.таинство Евхаристии (приобщения) усовершает кающегося грешника, и вполне соединяет его с Богом. Потому-то Господь наш Иисус Христос пред Своими спасительными страданиями, возлежа за вечерею пасхальною с учениками, и уже в последний раз совершая сию вечерю, сказал им: «Желанием возжелех сию Пасху ясти с вами, прежде даже не приму мук» (Лк. 22:15), и не должно удивляться такому безмерному желанию Спасителя нашего, потому что Он восхотел собрать в этом святейшем таинстве всякое благо и всякую красоту даров Своих, и соединить в нём все лучи любви Своей, как бы в некоем чистейшем кристалле. Посему, когда наступил благословенный сей час, Он предал нам всего Себя, да приемлем Его со всею любовию и готовностию. Взяв хлеб, Он благословил, преломил и, подавая ученикам, сказал: «Примите, ядите, сие есть тело Мое» (Мк. 14:22). Подаваемое осталось под образом хлеба, но хлеб сей силою Божию соделался уже истинным телом Христовым, и ученики приняли и вкушали не хлеб, но Божественное тело Господа Иисуса. Потом Господь взял чашу и, хвалу воздав, подал её ученикам Своим, говоря: «Пийте от нея вси, сия бо есть кровь Моя» (Мф. 26:27–28), и вино в чаше перестало быть вином, но сделалось истинною кровию Христовою, и ученики пили из чаши не вино, но божественную кровь Господа Иисуса Христа. Господь и доныне зовёт всех нас, чтобы мы текли к нему и вкушали от собственного Его тела и крови, чтобы освятить несчастное состояние растленной нашей природы, чтобы нам преобразиться в собственную Его славу и святость, по реченному Им: Приидите, ядите Мой хлеб, и пийте вино, еже растворих вам; оставите безумие и живи будете, да во веки воцаритеся (Притч. 9:5–6). Человек, сколько бы ни был милосерден и благотворителен, но как человек, он подлежит немощам и погрешностям и в самом деле благотворительности; тогда как человеколюбие и благоутробие Господа Иисуса есть беспредельное и святейшее, и там, где Господь любит и благодетельствует, то любит и благодетельствует всесовершенно.

Возлюбль своя сущия в мире, до конца возлюби их (Ин. 13:1). Господь дарует нам великий дар святейшего причастия, дабы нас облагодетельствовать совершенно, обогатить и душу, и тело наше Своею божественною славою и светлостью, ибо с даром этим обильно изливаются блага Господни на все душевные и телесные силы наши. Он, как имеющий в Себе жизнь, сообщает жизненность и нашему бренному телу, посеевая в нём семя бессмертия; Он, как истинный свет, просвещает все наши телесные и душевные чувства, обуздывая в нас греховные пожелания, и возбуждая в сердце нашем стремление к добродетели и чистоте. Кто с чистым покаянием и сокрушением сердечным причащается тела и крови Господа, тому злые духи, при всём коварстве своём, не только не могут сделать никакого вреда, но даже и близко не смеют приступить к нему. В ком обитает Всесвятейший Господь, тот не может быть рабом греха. Как древле нисходила с неба для народа Божия манна, так и ныне для нас, в таинстве Причащения, преподаётся небесный хлеб, без сравнения превосходящий древнюю манну, потому что хлеб этот есть самое святейшее тело Господа и пречестная животворящая кровь Его. Приобщаяся Самому Господу, ум наш делается способным к пониманию высоких небесных истин; наша воля укрепляется в добре, и в сердце нашем возбуждаются святые чувства. Можно ли желать нам чего-либо более сего? В таинстве причащения Господь даровал нам то, что выше всех благ – даровал Самого Себя: Своё пречистое тело и пречистую кровь, и тем самым даровал нам несомненный залог нашего вечного спасения, по слову Его: «Аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крови Его, живота не имате в себе: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный» (Ин. 6:53–54). Вот почему Спаситель так пламенно желал преподать ученикам Своим, и чрез них всем верующих в Него таинство Причащения! К этому побуждала Его бесконечная любовь к роду человеческому, Его пламенное желание открыть нам вход в царство небесное, ради чего оставил Он недра отца и облёкся в нашу нищету, понёс на Себе грехи всего мира и всю тяжесть правосудия Божия. Спаситель наш, выражая обилие любви Своей к нам в сих приточных словах: Приидите, приидите, яко уже готова суть вся (Лк. 14:17), вместе с тем, с гневом говорит о небрегущих об этом божественном даре: Глаголю бо вам, яко ни един мужей тех званных вкусить Моея вечери (Лк. 14:24). Нельзя изобразить яснее любовь, оказываемую нам Спасителем, как уподобив Его чадолюбивой матери. Вот, представим себе: эта нежная мать видит, что дитя её, уклонившись, удаляется от неё, и, ползая, приближается к некой стремнине, и готово уже упасть в неё: с каким трепетом сердца смотрит чадолюбивая мать на опасность, в которой находится её дитя! При таком страшном зрелище что должна делать любящая и мудрая мать? Звать дитя своё? Но она думает: «Услышит ли оно голос мой?». Громко позвать его и пригрозить? «Но этим едва ли спасу его, ибо я испугаю его, и тогда не я ли сама брошу в него как бы стрелу, от которой он тотчас низринется в пропасть?» Что же делает мудрая мать в таком затруднительном положении, для избавлении дитяти своего от беды? Тихо, молча подошедши, она становится на пути его к стремнине, и оставаясь неподвижною на месте, раскрывает сосцы свои младенцу, и тот, видя сосцы матери, отвращается от стремнины и спешит в объятия матери! Нечто подобное сему творит и Господь Иисус в таинстве Причащения: якоже аще кого мати утешает, тако и Аз утешу вы (Ис. 66:13). Видит Христос раба Своего, который, как несмысленный младенец, выходит их объятий отеческой Его благодати, и, живя греховно, достигает края погибели. Если Он станет звать его, чтобы воротился, тот или не услышит, или не послушает голоса Его! Если будет устрашать его, то устрашенный грешник может впасть в стремнину отчаяния и погибнуть. И Господь поступает, как чадолюбивая мать: молча и незримо сретает его на путях погибельного блуждания, раскрывает лоно человеколюбия Своего, представляет сии Божественные сосцы – тело и кровь Свою, коих сладость ненасытимо желанна для чистых душ, и таким образом уловляет сего заблудшего и возвращает его снова в лоно божественной Своей благодати. Блага сосца Твоя паче вина, влецы мя, в след тебе течем (Песн. 1:1–3).

После сего захотим ли мы оставаться столько неразумными, чтобы любить греховную нечистоту и стоять на стремнинах погибели, не заботясь о своём спасении и отвергая отеческую любовь к нам Господа? Приидите, верныи, придите, ядим Его хлеб, и пием вино, еже Он раствори нам. Оставим безумие, да поживём и вовеки воцаримся. Когда какой-нибудь друг зовёт нас к себе для угощения, то он сначала приглашает сам лично, а потом с приближением обеда посылает слуг своих для напоминания – то же делает и Христос: Он не только Сам лично приглашает всех Своих верных приобщаться часто Своей божественной трапезы, но побуждает ещё особыми призываниями чрез Церковь Свою, в лице учителей и иереев церковных. «И посла рабы Своя призвати званныя» (Мф. 22:3).

Правда, св. Церковь, по-видимому, довольствуется и нечастым с нашей стороны приобщением: она заповедует своим чадам исповедываться пред духовным отцом и приобщаться тела и крови Христовой четыре раза в год в посты, или, по крайней мере, уже непременно однажды в год: но что означает это? Означает ли это действительно довольство Церкви нашей? Нет! Св. Церковь поступает с нами в этом случае точно так, как поступает обыкновенно добрая и благоразумная мать с своим дитятей. Когда она видит, что дитя её, по неразумию, капризам или болезни не принимает пищи, и тем подвергает себя изнурению сил, то она упрашивает его вкусить хотя немного пищи в надежде, что приятность пищи возбудит в нём аппетит, и подкреплённый организм понудит его к большему и частому употреблению её; так поступила с нами и св. Церковь наша, когда увидела, как огонь плотских страстей попалил в нас духовные стремления, как подобно повальной болезни, возобладало нами пристрастие к земным благам, как озабочивает нас беспрестанно служение чреву, и как все эти душевные недуги охладили наше сердце к святейшему таинству Причастия. Что же делает св. Церковь, когда видит, что холодность наша к св. Причастию может довести нас до вечной погибели и приготовить нам ад со всеми его ужасами? Она проникается к нам снисхождением и говорит голосом любвеобильной матери: «Сын мой, удержись от страсти, овладевшей душею твоей, подумай о себе самом, позаботься о спасении своём, постарайся приобщаться небесного сокровища, хотя однажды в год, ради любви к тебе небесного Отца твоего, и ради моего желания видеть твоё спасение, более чем желает родная мать твоя, приближься к священной Трапезе, приготовленной тебе Спасителем мира, чтобы укрепить душу твою, просветить ум твой, очистить чувства твои». Св. Церковь допускает такое снисхождение к немощам нашим, именно в той надежде, что христианин, усладившись духовно хотя однажды в год принятием тела и крови Христовых, быть может, восчувствует потребность и нужду в более частом причащении, хотя в то же время она желает и молить Господа, чтобы её чада жили в такой христианской чистоте, которая бы давала им возможность и делала бы их достойными приобщаться; не только каждый пост и месяц, но и всякую седмицу и даже каждый день, как было в начале христианства. Посему-то св. Церковь каждый раз, как совершается Божественная литургия, чрез своих служителей взывает к нам словами Господа: Приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое, во оставление грехов; пийте от нея вси, сия есть кровь Моя, нового завета, яже за вы и за многия изливаемая, во оставление грехов. Затем после приобщения священнодействующих выносятся св.Дары и к нам, и мы слышим приглашение – «со страхом Божиим и верою приступите!» Что же? Спешим ли мы ответить на это любвеобильное призвание св. Церкви своим деятельным участием в принятии св. Даров? Нет. А было время, когда христиане с радостью спешили соединиться с источником жизни, спешили к слушанию слова Божия; молитва и приобщение тела и крови Господних составляли самое главное дело их жизни. «Бяху же, – говорит св. Евангелист Лука о христианах своего времени, – терпяще во учении Апостол, и в общении, и в преломлении хлеба, и в молитвах по вся дня терпяще единодушно в церкви» (Деян. 2:42–46).

Зато посмотрите, как святые нравы первенствующих христиан далеко отстоят от растленных нравов нашего времени! Если древние христиане постоянно жили и действовали в непосредственном соединении со Христом, то естественно, что вся жизнь их и дела проникнуты были благочестием и чистотою. И что странного, если наша жизнь оказывается жалкою, суетною, греховною, когда мы живём и действуем в удалении от Христа! Древние христиане предпочитали лучше впасть в когти льва или в зубы дикого зверя, чем отступить от Христа; охотнее соглашались быть брошенными в пламень разожжённой печи, чем воздать честь языческим богам. А мы, никем не гонимые, сами добровольно удаляемся от Христа, и каждая страсть становится нашим идолом. Отсюда греховные нечистоты, осуждаемые законом Божиим, гнусные по самой природе, увы, являются с дерзновением в христианских домах. А между тем жизнь наша потекла бы иным путём, пороки не овладели бы нашим сердцем, мы не были бы рабами греха, если бы подобно древним христианам чаще принимали в себя Христа в таинстве Причащения. Идя тем путём, каким шествовали они, мы обрели бы освящение и покой душам нашим. «Вопросите о стезях Господних вечных, и видите, кий есть путь благ, и ходите по нему, – и обрящете очищение душам вашим!» (Иер. 6:16).

Но если пример древних христиан кажется для нас слишком удалённым и не производит в сердце нашем чувства ревности и подражания, то посмотрим повнимательнее на самих себя: что же мы видим? Мы постоянно жалуемся на немощь нашей природы, нашу удобопреклонность к греху, наше бессилие и слабость против греха. А если это так, то для чего же мы удаляемся от трапезы Господней, могущей укрепить немощи нашей природы, и дать нам силу для борьбы с грехом? Если и обыкновенная здоровая пища, принимаемая телом, питает его, подкрепляет и врачует его ослабевшие силы, сообщает ему новые соки и содействует к дальнейшему возрастанию и продолжению его жизни, тем более должно ожидать подобных спасительных плодов не только для тела, но и преимущественно для души, от пищи божественной, приемлемой нами достойно в таинстве Евхаристии. Питаясь этою Божественною пищею, мы непосредственно соединяемся со Христом, источником всякого живота и благодати и раздаятелем всех духовных дарований, яже к животу и благочестию.

Святое Причастие есть божественный уголь, от которого разгораются все наши телесные и душевные силы, подобно тому, как разжигается золото в пламени огня. Огонь этот показал Бог образно пророку Исайи, когда чрез одного из Серафимов поднёс к устам его в клещах горячий уголь. И в руце имаше угль горящ, егоже клещами взят от алтаря (Ис. 6:6). Святое Причастие, по выражению св. Церкви, есть огонь. В приступающих достойно к сему святейшему таинству, огонь этот попаляет терние грехов; очищает душу, освящает помышления, утверждает мысли, просвещает все чувства, покрывает, сохраняет и соблюдает от всякого дела и слова душевредного. Святое Причащение есть пища и врачевство; оно врачует все недуги душевные, утешает бесчинные страсти, возбуждает святые помышления, укрепляет душу и хранит в ней силу.

Но, должно сказать с прискорбием, что Таинство Тела и Крови Христовых не для всех приемлющих оныя бывает благодетельно: некоторым оно служит не в спасение, а в осуждение и погибель, это тем, которые дерзают приступать к Таинству с душою нечистою и осквернённою, не приготовив себя к принятию этого небесного дара. Как позванный на царский пир тяжко оскорбил бы и прогневал царя, если бы явился на пир в своей всегдашней разодранной и запятнанной одежде, – он не только был бы прогнан с пира, но и понёс бы достойное наказание за свою дерзость, – так равно прогневляет царя и Владыку всех Господа Иисуса Христа тот, кто дерзает являться к Его пречистой и божественной вечере со своею всегдашнею душевною нечистотою и скверностью, не омытыми и не очищенными слезами покаяния. Такой не только лишается благодатных даров Причащения, хотя и приступает к нему, но и готовит себе наказание за свою дерзость – неуважение к святости и величию таинства. Причащение для такого есть огонь, опаляющий недостойных¹.

И Иуда Искариотский вместе с другими Апостолами причастился на тайной вечере от Самого Господа пречистых тела и крови Его, но так как он дерзнул принять их, не оставив своего коварного намерения предать Господа, то принял св. Дары в суд себе и вечную погибель, – тогда диявол вполне уже овладел его умом, сердцем и волею, и он, как предсказал ему Господь, сотворил скоро (Ин. 13:27), – в ту же ночь привёл он свой коварный замысел в исполнение. Посему-то св. апостол Павел, научая Коринфян достойно приступать к принятию Святых Таин, открывал им, что если они после приобщения не укреплялись, а расслаблялись душой и телом, и недуговали, если некоторые из них вскоре после приобщения умирали, то это происходило от того, что они принимали святое Причастие не с подобающей чистотой совести, не довольно рассуждая о величии дара благодати и о своём душевном расположении. Ядый бо и пияй недостойн, суд себе яст и пиет, не разсуждая Тела Господня. Сего ради в вас мнози немощни и недужливы, и спять довольни (умирают) (1Кор. 1:29–30).

Святое обыкновение ежедневного причащения св. Христовых Таин продолжалось в первые века христианства без нарушения: но далее горячность и усердие в христианах начала охладевать. Многие желали только присутствовать при совершении Литургии и слушать её, но не приобщаться святых Христовых Таин. Против такой холодности к таинству Причащения св. Иоанн Златоуст сильно вооружался, называя её бесстудною и недостойною христианина. Сетуя о таком обычае и укоряя подобных христиан, он восклицает: «Оле обычая, оле предприятия дерзости, туне жертва повседневная, туне предстоим жертвеннику, никтоже есть причащаяйся! Неси ли достоин жертвы, ниже причащения? (Это было общим извинением у тогдашних христиан, равно как и у нынешних). Слышиши стоящего проповедника (диакона), чего убо ради глаголет (оглашенным): отыдите, не могущие молитися? Ты же ли стоишь бесстудно? Но ты неси от сих, а от могущих причаститися. И тако ли ничегоже печешися? Тако ли ничто вменяеши вещь? Всяк не причащаяйся тайнам бесстудень есть и срамно стоящь. Ты пришёл еси песнь воспеть со всеми, исповедал себя быть из числа достойных, поколику с недостойными не исшел еси, како убо пребыл и не причащаешися трапезы? Недостоин есмь, глаголеши, так недостоин ты и общения молитв, не только бо чрез предлежащия тайны, но и чрез песни возглашаемыя Дух отовсюду снисходить (подавается). Почему недостойного недостойны суть и очеса зрети сих, недостойны и слухи его». Вот с какою глубокою скорбию отзывается учитель покаяния об удалении людей от Божественной нетленной трапезы.

Святое приобщение, укрепляя наши телесные и душевные силы, служит для нас также непобедимым оружием для поражения невидимого врага нашего спасения – диявола. Враг этот, самый опаснейший для нас. Сколько сетей расставляет он к нашей погибели, в которые всеми силами старается увлечь нас, куда ни пойдём. На каждом почти шагу этот злой враг старается уязвить нас; везде он прельщает, везде соблазняет нас; мы хотим сделать добро, а он влечёт нас ко злу; мы хотим молиться, а он наводит на нас скверные помыслы, леность, тяготу и проч., пользуясь нашими немощами и нашею склонностью ко греху. Сколько требуется с нашей стороны осторожности, внимания к себе, чтобы этот лютый дух злобы не возобладал нами! Он тем более опасен, что нам невидим и чрезмерно хитёр и лукав. Против такого опасного врага должно употреблять и оружие крепкое: но что может быть могущественнее святейшего таинства Причащения? Оно и само в себе есть всемогущая сила, ибо, причащаясь тела и крови Христовой, мы принимаем в себя Владыку неба и земли, Которого могущество беспредельно. С другой стороны, оно совмещает в себе всю силу великого нашего искупления, совершённого Спасителем, плодом которого было победоносное торжество над тёмным царством диавола. К сожалению, мы редко пользуемся плодами этой победы, приобретённой крестом Христовым. Наше нерадение, наша холодность к делу вечного спасения, наше пристрастие к земным удовольствиям бывают причиною того, что проходят месяцы, а иногда и годы, в которые мы и не подумаем о нашем христианском долге, даже сознательно уклоняемся от него; потому не удивительно, если диавол, видя нас безоружными и без защиты, как злой разбойник, нападает на нас и делает нас пленниками греха. А между тем, частое причащение тела и крови Христовой могло бы нас сделать победителями демонов и страстей и избавить нас от рабства им. Истину этого уясняет даже простое соображение: тот, кто приобщается часто, часто очищает и совесть свою таинством Покаяния, а возобновляя при этом скорбь и сокрушение о содеянных грехах, он напечатлевает в душе своей спасительный страх Божий, удерживающий его от греха, для достижения чего ему приходится чаще вооружаться благими мыслями и добрыми делами, удаляющими от греха и приближающими к Богу. Затем, по мере частого приобщения, добрые расположения и добродетели приобретают большую силу и становятся потребностью души. Всякий из нас знает по опыту, что частое повторение чего-либо производит в нас к тому привычку. Кто часто повторяет грех, тот делается рабом греха; кто стремится к добродетели, тот делается подвижником благочестия. Таким образом, частый причастник необходимо приобретает расположение служить Господу с усердием, потому что истинно верует в силу Божественного Таинства, славит Его с веселием и надеждою, потому что истинно надеется, что помощник и защититель его есть Господь; покоряется Ему со смирением и любовью, потому что истинно любит Господа, возлюбившего и облагодетельствовавшего нас всеми небесными дарами. Итак, зовёт нас, возлюбленные христиане, Христос, зовёт св. Церковь, зовут и примеры древних христиан, зовёт нас душа наша к тому, чтобы мы чаще обновлялись и укреплялись благодатию Христовою, как возлюбленные чада Божии и дерзновением приступали к святейшей трапезе Его, по реченному: сынове твои яко новосаждения масличная окрест трапезы твоея (Пс. 127:4). Что же мы отвечаем на все эти Божественные призвания? Мы уклоняемся от Божия к нам милосердия и не спешим в объятия небесного Отца нашего. Причины нашего нерадения явны и известны – это те почти всеобщие отговорки, о которых упоминает Спаситель в притче о званных на вечерю. В этой притче представлено три разряда людей, а именно: гордых, любостяжательных и плотских, отказавшихся идти на небесную вечерю, уготованную Господом. Первый рече: село купих, и имам нужду изыти и видети е, молю тя, имей мя отречена. И другий рече: супруг волов купих пять, и гряду искусити их, молю тя, имея мя отречена. И другий рече: жену поях, и сего радит не могу приити. (Лк. 14: 18–20). Итак, первые, уклоняющиеся от св. трапезы Господней, это те, которые, владея достатком и довольством, все помыслы свои направляют к тому, что удовлетворяет честолюбию их, высокомерию и самовозвышению. Это люди богатые и гордящиеся своим богатством. Гордые в душе, они нередко принимают на себя личину смирения, и на божественный призыв к св. трапезе Господней извиняются своим недостоинством: молю тя, имей мя отречена (Лк. 14:18), говорят они, как будто по смирению не хотят принять в себя Христа. Но эта личина смирения тотчас исчезает, когда они, как действительно грешные и недостойные, отлучаются от св. Причастия своим духовным наставником; тогда-то обнаруживается вся их гордость, которую они скрывали прежде под одеждою лицемерного смирения, и злоба закипает в сердце их на служителя Божия! Вот каково их благоговение к Господу, вот каково их смирение, вот каково их мнимое недостоинство! Они уклоняются от христианского долга не по великому благоговению к св.Таинству, но потому, что не хотят стеснять своих изнеженных привычек, своих обычных удовольствий. Время, назначенное св. Церковью для надлежащего приготовления к св. Таинству, они считают слишком продолжительным, а некоторые лишения, необходимые при этом для обуздания наших греховных наклонностей, невыносимыми; но вот проходят дни за днями, месяцы за месяцами, годы за годами без св. Причастия, грех в душе их более и более застаревает и глубже укореняется в сердце; душа отдаёт себя в плен врагам и становится уже неспособною свергнуть с себя иго рабства и обратиться к Христу со всем усердием. Что же касается до второго разряда людей, любостяжательных и корыстолюбивых, то они уклоняются и не приступают к св. трапезе под предлогом недостатка времени вследствие многосложности дел и не терпящих отлагательств занятий. «Лют зверь – среболюбие!», – взывает св. Златоуст. Люди эти живут нередко так, как будто бы они не имеют души. Обратив всё своё внимание, весь труд и всю свою деятельность на приобретение земных благ, на удовлетворение своей ненасытной страсти к деньгам, они совершенно оставляют попечение о душе. Справедливо ли это? Справедлив ли отец, который, имея два сына, об одном бы стал всевозможно заботиться, обильно питать его, а другого оставил бы голодным, без всякого внимания к нему. Нет, долг отца – одинаково заботиться о своих детях. Так равно и мы крайне несправедливо поступаем, когда, заботясь только о теле, оставляем душу в небрежении. Душа наша, как и тело, нуждается в сродной ей пище, а оставленная без попечения, может умереть навеки. Думают ли когда-либо среболюбцы об этой страшной смерти души? Какая польза человеку, – говорит слово Божие, – аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Мф. 16:26), т.е. погубит? Приобретенные блага земные останутся по смерти человека на земле, их нельзя взять с собою на небо, туда пойдут во след за нами одни лишь наши дела. А какие у корыстолюбцев могут быть добрые дела, когда они заботятся только о куплях и продажах, о барышах и оборотах, о скоплении денег и проч.? Смотря на них, можно бы подумать, что люди эти за тем только и пришли в этот мир, чтобы заниматься торговлею и барышами. Что же, не хотят ли они променять землю, брение, на царство небесное? Нет, братья, главная цель нашей земной жизни состоит в общении с Богом и Спасителем нашим Христом, а не в суетной скоро преходящей прибыли! Остаётся теперь сказать нам о людях плотских, которые более всех других бесстыдно отказываются от зова к Божественному причастию. Плотские страсти совершенно ослепили таковых. Не скрывая своего нечестия, они дерзко отвечают на глас Христов: «Не можем прийти». Почему же? «Потому что греховные страсти так овладели нами, что мы не в состоянии отказаться и на малое время от удовлетворения им». Итак, они не хотят приступить к Божественной трапезе не потому, чтобы сознавали себя недостойными, но потому, что продолжительность греховного состояния произвела в них совершенное равнодушие к своему вечному спасению. Заглушивши совесть, они уже перестают обращать внимание на свои дела и не понимают всей гибельности своего положения. Желания благочестивых наслаждают душу, дела же нечестивых далече от разума (Притч. 13:20).

Есть, впрочем, некоторые из этих плотских людей, которые по временам воздыхают под тяжестью уз плоти своей, и чувствуя своё тяжкое рабство греху, хотят освободиться от него; совесть напоминает им слова Псалмопевца: Кто даст мне криле, яко голубине? И полещу, и почию (Пс. 54:7). Но есть, напротив, некоторые из них и такие, которые не только не тяготятся своим греховным состоянием, но и услаждаются им. Погрязши в тине греховной, они и не помышляют о перемене своей жизни и об очищении своей совести; вместо трапезы Господней, они ежедневно услаждаются трапезою бесовской, т.е. предаются всякого рода плотскому невоздержанию. Но если кто, то именно люди, чувствующие в себе силу греховных страстей, должны бы как можно чаще приступать к св. Причащению, которое, укротив их страсти, потушило бы пламень их греховных пожеланий и ввело бы в их душу чистоту и святость; греховные навыки мало-помалу потеряли бы силу, и в сердце водворились бы мир, тишина и радость о Духе Святе. Возлюбленные чада Христовы! Оставим всякие поводы к нашему извинению в уклонении от св. Причащения. Потому Господь и даровал нам это святейшее и спасительное Таинство, что мы великие грешники и без Божественной помощи никак не может направить себя на путь спасения. Последуем блаженным словам Спасителя: Приидите, ядите Мой хлеб, пийте вино, еже растворих вам, оставите безумие, да поживете. Если Христос хочет обогатить нашу жизнь небесными радостями, то не безумно ли с нашей стороны отказываться от них и не хотеть их принять? И если св. Церковь, любвеобильная мать наша, зовёт нас от лица Христова, чтобы освятить душу нашу, то как мы, дети её, осмеливаемся оказывать ей непослушание? Ужели не дорого нам вечное спасение души нашей? Ах! Сколько времени провёл Адам в покаянии и скорби по изгнании из божественного рая! Как горько ему было при мысли, что он вместо того, чтобы вкушать плоды с древа жизни, сообщавшего бессмертие, захотел вкусить от запрещённого древа и тем причинил себе смерть. И мы, братья, когда достигнем конца жизни своей, как будем сожалеть, как будем упрекать себя, что по своему нерадению уклонялись от св. Таинства Причащения, источника бессмертия! Как будет нам горько, когда вспомним, что отказывались от хлеба жизни и чаши спасения – не почему либо иному, как только потому, чтобы не стеснять себя в греховных удовольствиях! Какое тяжкое воспоминание! Тогда-то собственным опытом узнаем, как неразумно проводили мы жизнь, потому что увидим себя изгнанными не из земного рая и не на время только, но из царства небесного, и осуждённые на вечные скорби и страдания! Какое безотрадное состояние! Священный Псалмопевец и пророк Давид говорит: Се удаляющии себе от Тебе погибнут (Пс. 72:27). Ах, братья! Как жалко, как прискорбно, скольких слёз достойно то, что нищета убегает от богатства, болезнь уклоняется от врачевания, творение не хочет соединиться с Творцом, тление не принимает нетления. Если Господь Иисус Христос есть врач наш, то неминуемо погибнет тот, кто не прибегает к этому врачу в таинстве Причащения. Если Он есть наше победоносное оружие, то стрелы лукавого поразят того, кто не хочет пользоваться этим оружием, или пользуется им с неохотою и холодностью. Нет, возлюбленные о Христе братья, нет! Чтобы не погибнуть нам навеки, и чтобы не раскаяться после бесплодно, не будем удалять от себя истинного хлеба жизни, станем чаще принимать его, станем просить Господа, чтобы Он всегда давал нам оный, чтобы пользоваться им часто во славу пресвятого имени Его и для нашего спасения.

В православной христианской Церкви, по зависти врага спасения нашего, встречаются разного рода предрассудки, не имеющие ни смысла, ни оснований: так и касательно самого Причащения Божественных Христовых Таин есть своего рода предрассудки. Иные держатся того мнения, что частое приобщение грешно, или что только по прошествии 6 недель может быть повторено оное; чрез это нередко болящие лишаются драгоценнейшего напутствия, столь необходимого при переходе в жизнь загробную. Древние христиане, как выше упомянуто было, ежедневно сподоблялись сего бессмертного дара, следовательно, Господь не только не возбраняет, а даже радуется о часто приступающих к Божественной Его трапезе; должно только приступать к ней с чистою совестью, с сокрушением сердечным, с сознанием своего недостоинства. Иные стесняются мнением людским, рассуждая, что покажется странным частое их приобщение, но всё это козни лукавого демона, всячески тщащегося отдалить человека от источника жизни Господа. Необходимо отринуть ложный стыд, и не обинуясь исполнить волю Божию. Помня Евангельские слова: иже бо аще постыдится Мене и Моих словес в роде сем прелюбодейнем и грешнем, и Сын Человеческий постыдится его, егда придет во славе Отца своего со Ангелы святыми (Мк. 8:38).

Заключим беседу нашу – о необходимости и пользе частого приобщения святых Христовых Таин – показанием некоторых из тех неисчислимых благ, какие доставляет достойно причащающимся святейшее таинство Тела и Крови Христовых. По учению Церкви (см. последов.ко причащению и после причащ.), сие святейшее таинство тела и крови Христовой достойно причащающимся оных подаёт утверждение (т.е. укрепление) составов с костьми вкупе, исцеление многообразных недугов, здравие, крепость, сохранение, спасение и освящение души и тела, отчуждение, т.е. отгнание скорбей, радость и веселие, оставление грехов – умерщвление страстей, просвещение и очищение осквернённой души, сохранение от всякого диявольского действа, стену и помощь и возражение (удаление) сопротивных, т.е. злых духов, отгнание всякого мечтания и лукавого деяния и действа диявольского, мысленно в удесех действуемого, потребление и всесовершенное погубление лукавых помыслов и предприятий, и нощных мечтаний тёмных и лукавых духов, исправление жития и утверждение в святости жизни, соблюдение заповедей, умножение добродетели и совершенства, просвещение чувств, мир душевных сил, веру непостыдну, исполнение премудрости, просвещение очес сердца, дерзновение и любовь к Богу, общение (подаяние) Духа Святого, умножение Божественной благодати, вселение в души нашего Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого, утверждение живота, обручение будущей жизни и царствия, напутие живота вечного, живот вечный и бессмертный, благоприятен ответ на страшном судищи Христовом, общение небесных благ.

Возлюбленные о Христе братья, будем чаще и чаще приступать ко вкушению пресвятого хлеба небесного, подаваемого нам в Таинстве тела и крови Христовой; будем приступать с совестию, очищенной искренним покаянием, чтобы с достойным принятием этого высокого дара, принять в себя и те неисчислимые и непостижимые дары, какие подаются нам чрез это великое Таинство, чтобы достойно вкушая хлеб сей здесь на земле, мы сподобились бы истее причащаться Христа и там, на небе, и вечно пребывать в общении и лицезрении Его, нашего Творца, Владыки и Искупителя Иисуса Христа, чего и да сподобимся все мы изволением и благостию Его. Аминь.