LXXXVII. Речь, сказанная братии мужского Черемисского монастыря⁹¹. Архипастырские советы иночествующей братии

Почти со всех сторон я осмотрел вашу обитель и должен сказать, во всем нашел ее благоустроенной. Одно только привело меня в недоумение – это отсутствие храма в честь архистратига небесных сил Михаила, а монастырь называется Михаило-Архангельским. Я затруднялся понять, как это монастырь, нося имя «Михаило-Архангельского монастыря», не имеет у себя храма посвященного Его имени? Но теперь опущение это сознано и храм во имя Архангела Михаила созидается. Дай Господи, чтобы он как можно скорее был сооружен и освящен, к чему о. игумен не оставит приложить все свое старание. Но взамен этого я сугубо был утешен служением моим в имеющемся уже у вас соборе Благовещенском. Храм у вас обширный, величественный и благолепный, желалось бы, чтобы и служение в нем соответствовало его величию и благолепию. Вас здесь очень много и есть у вас, кому петь и читать – слышал я, что у некоторых из вас есть и твердые голоса, способные к чтению и пению, но жалко только, что пение-то у нас часто бывает не такое, какое приличествует церкви. Полюбилось почему-то всем партесное пение, не понимая вовсе того, что это партесное пение не столько располагает к молитве, сколько отвлекает от нее. Прошу оставить эту пришлую итальянщину и петь в церкви по церковно-обиходной ноте, знаменным распевом и петь не крикливо, не вычурно, не страстно, а покойно, просто и благоговейно.

Замечу и о чтении. Чтение у вас бывает иногда настолько спешно, что не только понять, но и разобрать ничего нельзя, а это весьма нехорошо. Читать нужно так, чтобы каждое слово было слышно, а для этого нужно читать не торопясь, не спешно, отчетливо, явственно и выразительно. Певцы и чтецы всегда занимают в церкви видное место, поэтому их положение во время чтения и пения должно быть примерно чинное, строго скромное и во всем безукоризненное, а старшие в этом отношении должны подавать пример младшим. Пример действует всегда сильнее слова и примером своей строгой жизни, своего благочестия, своих иноческих подвигов старшая братия скорее, чем своими советами, назиданиями, наставлениями и т.под. мерами нравственного воздействия, может научить младших полюбить иноческую жизнь, полюбить молитву, труд, бдение, смирение и послушание. А вы, младшие, никогда не выходите из послушания старшим. Послушание – это основание и корень всех монашеских добродетелей: оно важнее поста и молитвы; поэтому, кто не хочет слушаться, тот и не монах, тот и не послушник, а ослушник, а тому нечего и жить в монастыре, ему место не в монастыре, а за стенами монастыря на воле, в миру. За то, каким уважением, какой доброй славой, пользуются те монастыри, где иноки живут по уставу монашескому, с строгим соблюдением тех обетов, которые даны ими при вступлении в монашество! К таким инокам относятся всегда с почтением, к ним обращаются за наставлениями и советами, у них просят св. молитв, к ним спешат и в радости и в горе, и такие иноки, стоя на высоте своего иноческого жития и подвигов, спасая себя, возвышают с сим и самую обитель, скажу более, возвышают и самое монашество, ныне, к сожалению, унижаемое, порицаемое и многими не признаваемое. А последнему виной мы сами.

Рассудите: вот пришел человек в монастырь поговеть и помолиться, исповедаться и причаститься. Шел он за тем, чтобы здесь, в тиши уединения, хоть на несколько времени забыться от забот мира и грешной мирской суеты – и что же? Вместо усердия к молитве, он видит холодность к ней и небрежную рассеянность, подчас замечая у некоторых шепот, говор, улыбки и даже смех, вместо послушания младших к старшим и взаимной почтительности, он видит у них невнимание, неуважение, а нередко грубость, дерзость и горделивое друг друга осуждение.

Все эти, конечно, непохвальные явления кладут тяжелую грусть на сердце пришельца, и он уходит из монастыря не с чувством душевного успокоения, а с чувством расстройства, разнося недобрую молву о нем не только среди своих односельчан, но и дальше – среди жителей всех соседних сел и деревень. Другое дело, если монашествующие, при набожности, будут держать себя во всем безукоризненно, если у них и службы Божии будут отправляться всегда чинно и по уставу, и если они будут жить между собой во всегдашнем совете, любви и мире: тогда и обитель их, стяжав себе славу добрую, послужит примерным училищем благочестия для всех, кто только желает и ищет себе спасения. Живите же, братья, сообразно своему монашескому званию и будьте всегда искренно набожны и благочестивы. Господь да благословит вас!