Слово о Кресте

Слово это произнесено преосвященным Аркадием, архиепископом Олонецким и Петрозаводским 28 декабря 1852 г. в петрозаводской кладбищенской Кресто-Воздвиженской церкви на всенощном бдении, совершенном самим преосвященным накануне освящения этой, вновь сооруженной церкви. Так как главным жертвователем при сооружении этой (каменной) церкви был петрозаводский купец Марк П. Пименов, то освящение церкви происходило 29 декабря, в день именин Пименова. «Всенощное бдение 28-го ч.,– пишет очевидец,– началось в 8 часов вечера и кончилось около 2 часов утра. В продолжение всенощного архипастырь четырекратно беседовал с кафедры со своею паствою о Кресте Господнем, так как церковь воздвигнута в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста». Нет сомнения, что таким всенощным торжественным богослужением преосвященный имел в виду отвлечь граждан хоть на одну ночь от обычных ночных святочных увеселений.

Слово печатается с автографа, данного преосвященным прот. М. Д. (сообщившему рукопись), в напутствие при вступлении его в миссионерскую должность.

Ночь... и на кладбище! Молимся... и среди могил! Время ли быть молве? Место ли суете?

Крест Христов приводит сюда носимых в покой вечный. Крест Христов осеняет сокрытых в могилах здешних. Он блистает, как венец красоты и святыни, на сем храме. В его имя сей храм.

На таком месте безмолвия... в такой тишине нощной... о чем нам размышлять и беседовать? У Креста Христова о Кресте Христовом. Здесь его сила и слава. О треблаженне Древо на нем же распяся Христос, Царь и Господь!

Посвятим же несколько времени слышанию повествования о Кресте Христовом.

Во-первых, вкратце скажу вам историю Креста, на котором был распят Господь наш Иисус Христос. Во-вторых, вкратце изложу вам таинство Креста. В-третьих, коснусь несколько наших обязанностей к Животворящему Кресту Христову.

Впрочем, теперь же надобно определить понятие о Кресте Иисуса Христа. Знаем и помним, что под именем Креста Иисуса Христа в слове Божием разумеется, во-первых, просто древо крестное, орудие, на котором был распят Господь наш Иисус Христос; а во-вторых, что и есть главное, самая смерть распятого Иисуса Христа. В настоящем случае будем иметь и то и другое понятие совокупно, т. е. и главное – о самой смерти распятого Иисуса Христа, и второе, простое – об орудии распятия, о древе крестном.

Предваряю вас и о том, что все настоящее сказание мое будет ни что иное, как извлечение из слова Божия, из писания св. отец и из других достоверных источников, а не мое собственное сочинение.

Сия история скажет, что́ был крест прежде распятия на нем Господа. Потом скажет, что́ был крест при самом распятии на нем Господа. Наконец, что сталось со крестом после снятия Господа с него.

И, во-первых, что́ был крест прежде распятия на нем Господа. Начнем свидетельством Св. Евангелия. Совет сотвориша,– так говорит св. Евангелие об осуждении Иисуса Христа на распятие, – совет сотвориша архиереи со старцы и книжники, и весь сонм, связавше Иисуса, ведоша, и предаша Его Пилату. Пилат же хотя народу и старцем его хотение сотворити, бив Иисуса, предаде воли их, да Его пропнут (Мк.15).

Так, над Господом нашим Иисусом Христом произведен был суд во дворце Пилатовом. По суду Пилатову, в угождение народу Иисус Христос, измученный, поруганный и весь покрытый кровавыми язвами, был с судилища выведен на улицу, чтоб идти на Голгофу. Здесь готов уже был и крест – орудие казни. Кто сделал сей крест? Из чего он был сделан? Св. Димитрий Ростовский говорит: «Распяша Христа римляне, на своем их кресте, на таковом, на каковом обычай им бе всех злодеев распинати». А св. Григорий Нисский говорит, что крест сей был из древа презренного и многих бесчестнейшего, как орудие, назначаемое для казни злодеев. Какое же именно было это древо, неизвестно, только величины крест был значительной.

Сначала сам Иисус Христос нес такой крест на Голгофу, но изнемогший под ним, не мог донести его до Голгофы. Исполнители казни озлобились: начали терзать Иисуса и бить... пинать ногами!! Однако ж Божественный крестоносец не мог нести креста своего далее. Нужно было возложить его на кого-либо другого, и вот навстречу является язычник киринейский Симон, и сему задеша понести крест Иисусов (Мф.27).

Облегченный от несения креста, но весь измученный и израненный, с терновым на голове венцем, облитый по́том и кровию, Иисус веден был далее из города на место казни. Не один Он шел, с Ним ведены были два злодея или разбойника, также осужденные на распятие. Господь первый открывал путь, за Ним шел Симон киринейский, несший крест Его, за Симоном шли уже и другие.

Наконец страстный путь кончен. Иисус возведен на самую Голгофу. Его посадили в пещеру, которая находилась в скале Голгофы. Между тем исполнители казни в это время занимались приготовлением всего того, что нужно было к распятию Иисуса. На самой вершине скалы Голгофской рыли и яму для водружения древа казни – креста.

Крестная казнь была самая жестокая и самая позорная. Ее употребляли римляне над злодеями первостепенными, если они были рабского происхождения. А крест, на коем распинали злодеев, был не всегда одинакового вида. Он был иногда трехконечный: состоял из продольного столба или толстой доски и из перекладины, которая укрепляема была на самом верху прямого дерева, для пригвождения к ней рук преступника. Крест другого вида был четвероконечный и состоял из прямого столба и перекладины, которая приделывалась к продольному древу ниже верхнего конца его. Крест такого вида описывает св. мученик Иустин. На четвероконечном кресте распят Господь наш Иисус Христос.

И способ распятия был неодинаков. Иногда крест первоначально водружали и укрепляли на земле, а потом на него поднимали преступника и прибивали гвоздями. Иногда, напротив, сначала полагали крест на землю, возлагали на него преступника, прибивали его гвоздями, потом поднимали древо казни вместе с распятым на нем и, наконец, укрепляли оное в яме. Над Иисусом Христом был употреблен последний способ распятия, как утверждают это некоторые св. отцы и учители церковные.

Крест готов, нужна была еще надпись по обыкновенному у римлян судебному порядку, как вина распятия. И теперь приготовлена была белая дощечка, на которой красными чернилами начертана была, как говорит Св. Евангелие, вина (Мф.27:37). Пилат надпись эту сделал не на одном языке, а на трех: еврейском, греческом и римском, как более употребительных и понятных между тогдашними обитателями Иудеи. Дощечку с надписью надобно было поставить на кресте поверх главы распятого. Впрочем, сия дщица поставлена была уже по совершении распятия. Итак, во всяком случае, заметим, что крест был уже истинным Крестом Христа Спасителя, хотя дщица с Пилатовой надписью еще не была на нем поставлена. Доселе – о том, что́ был крест прежде распятия на нем Господа.

Теперь, во-вторых, что был крест при самом распятии на нем Господа. Когда все было приготовлено к распятию, распинатели взяли Иисуса, вывели из темницы, в которой Он находился доселе, возвели на самую вершину Голгофы и посадили недалеко от ямы, приготовленной для водружения креста, на камне, сняли с главы Его терновый венец и всего обнажили Его, окровавленного. Потом надели опять венец, взяли Иисуса, положили на крест и распяша Его. Как растянуты были и руки и ноги, раскрыты ладони, приставлены гвозди к рукам и ногам, наднесен и опущен молот; сколько сделано было ударов; как брызнула кровь и в стук молотов испустил ли какой-нибудь стон Сын Человеческий, – как все это было, молчит Евангелие. Надобно было поднять крест. Тело, прибитое ко кресту, при поднятии его в прямое положение, естественно должно подвергнуться лютым и ужасным страданиям. Гвоздиные язвы должны теперь расширяться более и более в разрыв и в разрез ближайших здоровых частей с жгучею, нестерпимою болью; должна открыться кровь и течь первоначально струями, доколе не истощится наконец капля по капле. Но едва ли не первое из лютых и невыразимых страданий у распятого – первое опущение его со крестом в назначенную яму. Крест, вовсе не поддерживаемый с какой-либо заботливостью, а, напротив, со свойственною палачам яростью опущенный в глубокую яму, должен естественно вонзиться в землю вдруг, всею своею тяжестью и придти на несколько минут в качательное движение с телом, на нем повешенным. Какова же должна быть боль в язвах распятого!! Так на кресте и с крестом вознесен был Господь наш Иисус Христос! Крест вознес на себе Искупителя мира и поставил Его между небом и землею; весь мир поражен был новым и невиданным доселе зрелищем... Самый ад с ужасом почувствовал удар креста, вонзившегося в утес Голгофский и усугубил ярость своих хулений против Богочеловека...

Но Богочеловек, пригвожденный ко кресту, Искупитель наш, и в эти предсмертные минуты своей жизни, молился... молился о распинателях своих даже: Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят (Лк.23:34). Искупитель наш и на кресте молился. Отец Небесный услышал Его сыновнюю молитву. Из самых повешенных вместе с Иисусом двух разбойников один, услышав молитву Господа, из врага сделался другом Его, ставшим против врагов Господа... и глаголаше Иисусови: помяни мя Господи, егда приидеши во Царствии Си (Лк.23:39–42). Сладостно было Иисусу слышать это от разбойника. Иисус отвечает разбойнику: Аминь глаголю тебе, днесь со Мною будеши в раи. В шесть,а по-нашему в двенадцать часов дня, наступила тьма – чудесная, сверхъестественная. Распространился всеобщий ужас. Вся тварь изменяшеся страхом. Враги Господа присмирели и открыли свободный доступ ко Кресту Его. В сие время Матерь Иисуса, сопровождаемая и поддерживаемая женами, вместе с Иоанном, возлюбленным учеником Христовым, подошла ближе к Господу и стала при Кресте Его. Можно ли описать всю лютость скорби и туги сердечной у Сей Царицы всех мучеников? Она все блаженство свое, всю радость свою полагала в Нем – теперь должна лишиться Его... и остаться одна, круглою сиротою. Но не столько сиротство занимало растерзанное печалью сердце Ея, сколько лютость болезней и страданий Сына Ея возлюбленного. Еще несколько минут... и Она увидит одно бездыханное тело Его. В подобные минуты, если бы могло быть что-нибудь сему подобное, кто не пожелает смерти?! Господь видел это... и потому с обычною Своею Божественною любовью, склонив взоры Свои к Матери, а с Нея перенося их на Иоанна, при Кресте стоящего, сказал: жено, се сын Твой... а с Иоанна паки обращая их на Свою Матерь, произнес: се мати твоя (Ин.19:26–27). Это было последнее предсмертное завещание Искупителя нашего. Оно дано не Иоанну только, а всему роду человеческому.

Тьма все еще продолжалась, и на Голгофе царствовала тишина. Ни обешенные около Иисуса, ни воины, стрегущие Его, – никто не произносит ни одного слова. Сам Господь, изрекший свое предсмертное завещание, умолк, и Его искренние не смели и, может быть, от тоски сердечной не в состоянии были ни одним словом нарушить этого всеобщего грозного молчания. Под этим-то таинственным мраком, среди этой глубокой тишины для Господа наступала теперь провиденная некогда пророками лютая минута лютых и невыразимых скорбей и страданий. Отдавши Матерь Свою Иоанну и Иоанна – Матери, Господь Сам остался сирым и одиноким в целом мире... без всякой помощи человеческой и без надежды на какое-либо земное утешение. Оставлен и Отцем Своим Небесным; ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисус, давый Себе избавление за всех, вознес теперь с Собою на Крест грехи всего мира – всех племен и всех веков. Невиннейший и Святый святых, соделался теперь, так сказать, весь грехом и клятвою, дабы искупить все человечество от осуждения его на мучения вечные, бесконечные. О девятом же часе возопи Иисус гласом велиим, глаголя: Или, Или, лима́ савахфани, еже есть: Боже мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил? (Мф.27:46). Так Искупитель наш страдал за нас по бесконечному милосердию Своему!

Подвиг оставления истомил, изнурил, измучил Спасителя. И эта борьба была тем болезненнее и ужаснее, что Он, проходя бездною глубочайшего истощания, страдал всецело, всею Своею человеческою природою – и духом и телом. Огонь скорбей и страданий пожигал душу Его. Огонь болезней пожигал все тело Его. Весь обнаженный и покрытый одним лишь вретищем мрака, еще более охладившего воздух, Он таял, как воск, от пламени и внутренних и внешних страданий. Весь был в язвах и ранах, окровавлен, осрамлен, обесчещен и умален, как самый последний из людей.

Наконец, к этим скорбям и болезням, к этому сраму, изнурению и томлению среди страданий присоединилось новое для Господа мучение, самое ужасное и нестерпимое – это жажда. Боль от ран, кружение в голове, тоска в сердце, пламень во всей внутренности усилились до высочайшей степени; светильник жизни Его начинал уже погасать, и Он готовился положить душу Свою за людей всего мира; в сии-то тягчайшие минуты, в первый и последний раз со Креста Своего Он потребовал от человека и как бы от целого человечества одной милости, последней помощи... Дайте Мне пить! Я хочу пить! Жажду,– воскликнул Он.

Был на земле день и час, коему подобного не было и никогда не будет уже более, – день единственный из всех дней в мире, сколько ужасный, столько же и вожделеннейший. Определенный еще в предвечном совете Святой Троицы, он указан был человеку еще в раю сладости. И с этих пор он стал для всего рода человеческого предметом надежд и самых отрадных, и самых томительных. В тайну дня сего желали проникнуть не земнородные только, но даже и ангелы (1Пет.1:12). Тут должна была решиться судьба не человечества только, но и целого мира. Самый ад, доселе всесмехливый, застонет теперь в первый раз, а небо восплещет руками; область сатаны опустеет, а небо станет наполняться. Что же это за день и час столь великий и достожелаемый, единственный в мире? День страданий, час смерти Спасителя на Кресте.

Бессмертный вступал в борьбу со смертью. Уже последние капли крови орошали землю. Уже не- много осталось ее, как залог любви – только около сердца. Он не пощадит и ее для человека. Дело искупления уже кончено. Медлить в этом мире не было более нужды. Наступил и час Господень... Он умирал... После знаменательнейшего возглашения: совершишася (Ин.19:30),– Он поднял главу Свою, венчанную тернием, угасающий взор Свой устремил к небу, возопил велиим гласом: Отче, в руце Твои предаю дух Мой (Лк.23:46) и, склонив главу, предаде дух (Ин.19:30).

Вся вселенная услышала глас сей и узнала своего Владыку и Господа. В одно мгновение со смертью Его произошел трус. Земля затряслась. Распались камни. Утес Голгофский раскололся. Завеса в храме Иерусалимском разорвалась пополам... и обнажилось святое святых. Волнение сделалось всеобщим. Оно достигло высшей степени, когда во многих местах около Иерусалима отверзлись гробы и вышедшие из них мертвецы начали показываться там и здесь. Весь народ, смотревший на позорище, поражен был страхом. Многие били себя в перси и спешили укрыться в свои домы. Все исполнено было онемения и ужаса. Но Иисус еще на кресте... и крест еще на Голгофе... и жертва и жертвенник!!!

Когда же было поздно, являются два тайные ученика Спасителя – Иосиф Аримафейский и Никодим. Они испросили у Пилата позволение погребсти пречистое Тело Иисусово. Сняли его со креста, обвили его плащаницею и положили во гробе, в саду, близ того места, где Он был распят.

Так крест, как орудие, послужил к совершению нашего спасения. Он был на Голгофе, как жертвенник, на котором принесена жертва искупления нашего. И се – как победное знамение нашего Господа, Победителя смерти!

Но что с ним сталось после снятия с него тела Иисусова, – с ним, как древом крестным? Ответ на сие составит третью часть краткой истории креста.

Когда Иосиф и Никодим сняли с креста Божественное Тело Спасителя мира, тогда иудеи зарыли на Голгофе Крест Господа нашего Иисуса Христа вместе с двумя крестами распятых с Ним разбойников. Прошло 70 лет по Рождестве Христове; исполняется предречение Спасителя: римляне разоряют Иерусалим, населяют его иноплеменниками, на святых местах ставят идолов, и на том самом месте, где распят Господь наш, где сокрыт был Крест Его, было воздвигнуто капище языческому идолу – Венере.

Чрез триста с лишком лет по Р. Хр. в Римской империи воцарился Константин Великий, сын родителей, покровительствовавших христианам. Три раза было сему царю явление креста, когда он обращался с молитвою к Богу о помощи противу врагов своих. В один раз пред взятием Рима увидел Константин на небе поверх солнца слившийся из света крест с надписью вокруг: сим побеждай. Это было в третьей четверти дня, когда солнце начинало склоняться от полудня к западу. В другой раз пред взятием Византии вечером Константин опять увидел на небе крест, слившийся из звезд, и вокруг его составившиеся также из звезд следующие слова: сим знамением победишь. Призови Мя в день скорби твоея, и избавлю тя и прославиши Мя. В третий раз Константин видел знамение креста на небе во время войны со скифами на р. Дунае и одержал победу над врагами. Пораженный сими чудесными видениями креста, Константин возымел благоговейное желание найти то самое древо, на котором распят был Спаситель мира.

Мать императора Константина, царица Елена, приняв св. крещение, по собственному пламенному желанию и желанию Константинову в 326 лето по Р. Хр. на осмидесятом году своей жизни отправилась во Иерусалим на обновление св. мест и для отыскания Честного Креста, на котором был распят Господь наш Иисус Христос. В то время во Иерусалиме был епископом Макарий. Царица призывает к себе иудеев, требует, чтобы они показали ей место, где предки их схоронили Крест Христов, но все отговариваются незнанием. После многих усилий при содействии силы небесной царица обрела крест следующим образом: старец Иуда, один из иудеев, привел царицу Елену к насыпи из земли и камня, на которой стоял языческий храм безстудной Венеры, и объявил, что здесь зарыт Крест Христов. Елена повелела разрушить храм Венеры, срыть насыпь и копать. Епископ Макарий совершил моление на сем месте, и понеслось от места того благоухание, и тотчас скала гроба Господня и место лобное появились к востоку, и близ них открыли три креста, а потом терновый венец и гвозди Христовы. Так как дощечка написания над Крестом Христовым была найдена отдельно, то царица Елена и все недоумевали, на котором из трех крестов был распят Христос. Святитель Макарий велел нести все три креста к смертному одру некоей больной именитой жены и, преклонив колена со всем народом, молился. Произнеся молитву, сперва приложил один крест, потом другой, Спасителев приложен последний – и едва прикоснулся он к умирающей, она открыла глаза и встала с одра смерти. Также совершилось чудо и воскрешения умершей. Царица Елена с неизреченною радостью поклонилась Кресту Христову и облобызала его, а за нею и весь бывший с нею синклит. Другие же люди, не могши за теснотою видеть и лобызать Животворящий Крест Спасителев, желали хотя издалека видеть его. Тогда еп. Макарий, став на высочайшем месте, сотворил воздвижение Креста, показывая его всему народу. Народ восклицал: Господи, помилуй. И с того времени начался праздник Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня. Царица Елена взяла с собою в Царьград только часть Древа Креста Господня, терновый венец Христов и гвозди, а остальное положила в серебряный крестообразный ковчег и отдала его Макарию на сохранение в Иерусалиме в роды и роды.

Прошло почти 300 лет от дней жизни святых царицы Елены и царя Константина, когда в 614 году по Р. Хр. в царствование греческого императора Ираклия Хозрой, царь персидский, взял Иерусалим и похитил с церковною утварью и сокровищами и Крест Христов. Впрочем (...)¹ Хозрой с честью охранял Крест Христов; даже не осмеливался вынуть его из запечатанного ковчега, в котором оставался он неприкосновенным до дня возвращения во Иерусалим. Возвращение сие было в 628 году. Греческий император Ираклий на своих раменах внес Древо Честнаго и Животворящаго Креста Господня, которое 14 лет находилось в Персии, во Иерусалим на Голгофу и в церковь, из которой оно было взято Хозроем, где и поставил его на прежнем месте.

Но Иерусалимом вскоре завладели мусульмане: то арабы, или сарацины, то турки. Уже в конце XI столетия взяли Иерусалим западные христиане, во время осады сокрывали часть Животворящаго Креста Господня от мусульман в глубокой тайне в сокровенном месте храма, вверив это сокровище одному сирскому монаху. Теперь вид Животворящаго Креста, на котором был распят Господь наш Иисус Христос, произвел в поклонниках восторги живейшей радости. Сим,– говорит одна древняя летопись,– христиане были так обрадованы, как бы видели самое Тело Христово, на нем пригвожденное. Крест носили торжественно по стогнам иерусалимским и снова поставили в храме Воскресения Христова.

Крестоносцы, владея Иерусалимом, должны были вести почти беспрерывные войны с мусульманами, посему неоднократно брали они Древо Креста Господня в свои военные походы. В одном из сих походов, именно в 1187 году, султан Саладин на Тивериадском сражении победил крестоносцев и захватил Честное Древо Креста, доселе толико дивных пособий крестоносцам на сражениях оказывавшее. «Наш Господь Иисус Христос,– говорится в одной западной летописи,– не восхотел внимать иерусалимлянам, ибо разврат и нечестие, внедрившиеся во граде, не допускали возноситься к Богу ни мольбам, ни жалобам».

Зловерный Саладин не согласился уступить Крест ни грузинскому царю, ни греческому императору, предлагавшим за него значительный выкуп.

Древо Честнаго Животворящего Креста Господня более тридцати лет находилось в плену у Саладина и его преемников, потом оно опять возвращено христианам.

После христиан опять монголы владели Св. Градом до 1300 года; в 1382 г. с Кавказа черкесы нахлынули на Палестину; после – египетские мамелюки; в конце XIV века Тамерлан завоевал всю Палестину; в 1516 г. Селим, султан оттоманских турок, завоевал Св. Землю, и ныне сия Св. Земля состоит под владычеством оттоманской Порты. При таковой судьбе Св. Земли – Палестины и Св. Града – Иерусалима. Где же теперь Древо Честнаго Животворящего Креста Господня?

Во многих городах Европы и Азии находятся частички Древа Животворящего Креста Христова. В наших столицах, Петербурге и Москве, есть несколько частиц Древа Живоначального Креста. Но главная часть, или, как мы называли, Древо Креста, которое было в походах крестоносцев, находится, по словам путешественников наших, в Иерусалимском храме Воскресения Господня, в алтаре соборной церкви греков и хранится там в ковчеге.

Се история Креста, на котором был распят Господь наш Иисус Христос, извлеченная, выписанная то из Св. Евангелия, то из других достоверных источников.

О треблаженное Древо, на немже распяся Христос, Царь и Господь!

Слышали вы, православные христиане, краткую историю креста – что́ он был до распятия Христова, как он послужил спасению нашему при распятии Христовом, что с ним сталось по распятии Христовом; но одно историческое познание Креста Христова недостаточно для верующего, не может вполне удовлетворить ни благоговейному, ни благодарному чувству искупленных Божественным Страдальцем на Кресте... особенно чувству молящихся на кладбище... в ночи... при таком торжестве церковном, какое совершаем мы теперь. Спасение наше требует, чтобы мы хотя несколько знали, понимали таинство Креста... вожделенное, высокое, глубокое таинство... его славу Божественную, его силу победоносную, спасительную. Ты мой покров державен еси, тричастный Кресте Христов; освяти мя силою твоею, да верою и любовию покланяюся и славлю тя.

Приступим благоговейно к таинству Креста Христова... но оно неисследимо и необъятно для человеческого созерцания. «Воздвигл еси наше падшее естество, Христом распеншимся, и совозставив, высото Божественная, глубино неизглаголанная, Христово ты еси знамение, Кресте пребогате, и широта безмерная, и знамение непостижимыя Троицы жизноносче».

Таинство Креста Христова потому неисследимо, что оно есть дело вечной премудрости Живущего во свете неприступном. Глаголем,– пишет св. ап. Павел,– глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу, юже никтоже от князей века сего разуме: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли (1Кор.2:7–8).

Впрочем, не нужно ли и теперь сказать, что мы, особенно о таинстве Креста размышляя, должны иметь в виду не одно, просто, Древо Крестное, орудие, на котором был распят Господь наш Иисус Христос, и, главное, совокупно с сим представлять самую смерть распятого Иисуса Христа, ее неисследимые для всего мира последствия. Размышляя о таинстве Креста Христова, не одно Древо Крестное, освященное Кровию Христовою, иметь в виду должно; а наипаче то, что совершилось на Древе Крестном, т. е., крестную жертву Самого Богочеловека – распятого и умершего. Как мы, напр., отходя ко сну, целуя крест свой, и перекрестя место свое от главы и до ног, такожде и от всех стран, приветствуем в молитве Честный Крест? В веселии глаголем: Радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. Не от креста собственно сила, из чего бы и как бы он не был сделан, а от распятого на нем Господа нашего Иисуса Христа. Притом Крест, Древо Крестное, мы видим, а Распятый на Кресте невидим: посему, взирая на крест, веру иметь должно... посему не только с любовью, но и с верою покланяемся кресту не ради чего другого, как токмо ради Распятого на нем: также и о таинстве Креста размышлять должно – с любовью и верою.

А св. вера внушает нам о двух предметах: о высочайшей славе, которая на кресте голгофском просияла: за сим – о животворящей силе, которая от Креста Господня проистекает.

Припомните, что значил крест, когда на него не восшел еще Господь. Древо позорной и лютой казни; древо проклятия для всякого, кто ни подвергался осуждению на распятие: проклят есть от Бога всяк висяй на древе (Втор.21:23). Но то же самое Древо Креста, с его смертными ужасами для распятого на нем Христа Богочеловека, послужило величественным и достойным орудием к прославлению Его и по воспринятому человечеству – Божественною славою. Древу проклятия со дня и часа распятия Христова суждено быть провозвестником на все времена и века Божественной славы Иисуса Христа. Сам Иисус Христос сказал: ныне прославися Сын Человеческий, и Бог прославися о Нем (Ин.13:31). Сие произнес Господь тогда, как уже немного оставалось часов до Его восшествия на крест, произнес именно о кресте голгофском. Мы веруем и исповедуем, что на кресте распят, умер Иисус Христос не по человеческому устроению чьему-либо, но по предвечному совету и определению Триипостасного Божества. На кресте совершилось предопределение предвечного совета Божия о спасении рода человеческого. Припомните молитву Спасителя на кресте о распинателях своих. Он ясно сказал о них: не ведят бо, что творят. Враждуя против Иисуса Христа, злобно действуя противу Его, они послужили, сами не ведая, к исполнению того, чему надлежало быть по точному определению и предвидению Божию. И в сем-то совершении определения совета Божия и заключается высочайшая слава Креста Христова. Какой же это совет Предвечный?

Совет в таинстве Пресвятой Троицы о спасении рода человеческого от вечной смерти, на которую, вследствие нарушения закона Божия, обречены были все, по неизменному правосудию Божества.

Человек нарушил закон Божий, и по правосудию Божию должен быть осужден на вечную смерть. Человеку смерть стала неизбежна, но Бог не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему; и потому свойственно Ему помышлять о возвращении к жизни отдаленных от жизни.

Бог премудр, и неистощимая Премудрость Его изобрела достойный её способ возвратить к жизни, спасти падшего человека чрез Иисуса Христа.

Вследствие сего Бог Отец определил, чтобы Единородный и Единосущный Ему Сын принял на себя дело спасения человека; Единородный и Единосущный Сын Божий, по заповеди Отца, благоволил принять на себя дело спасения человека, а Дух Святый соответственно благоволению Отца и Сына спасти человека принял на себя снизойти к людям, когда силою креста разрушено будет греховное средостение между Божеством и человечеством и таким образом довершит в сердцах человеческих таинство искупления.

Так, Бог Отец определил спасти нас чрез Единородного Сына Своего крестом. Бог Сын благоволил принять на себя дело спасти нас крестом. Бог Дух Святый принял на себя усвоить нам спасение, приобретенное Сыном Божиим крестом. Высото Божественная, глубино неизглаголанная, Христово ты еси знамение, кресте пребогате, и широто безмерная, и знамение Непостижимыя Троицы, Жизноносче!

Припомним слова Распятого на Кресте: Совершишася. Отче, в руце Твои предаю дух Мой. После сих слов какие открылись явления? Пречистое тело Спасителя еще не было снято со Креста: а земля потряслась, камни расселись, гробы отверзлись, и многа телеса усопших святых восташа. Так воссияла благодать Божия от Креста; так в искупительной смерти Господа славы, распятого, спасение рода человеческого совершилось; с Креста потекли потоки Божественной животворящей силы в умерщвленное грехом человечество... На Кресте собственно открылась, на Кресте провозглашена пред лицем неба и земли и доселе словом крестным проповедуется дальним и ближним слава Бога Спасителя, в Троице славимого. Древо жизни и спасения, Древо бессмертия, Древо разума, Древо трилюбезно, нетленно и неизнуряемо, Крест Трисоставный, Честное Древо, Троицы бо носит триипостасныя образ.

В совершении предвечного совета на кресте открылось миру все величие любви и милости Божией к падшему человечеству, явилась во всей строгости правда Божия, ревнующая о святости вечных, непреложных законов своих, воссияла беспредельная премудрость в примирении дивном правды, поражающей грех, с любовью, прощающею грешников. В этом – высочайшая слава креста. Для сего он в предвечном совете избран, предопределен, и после, как Сын Божий воплотился, Его Божественною кровию освящен. Но и тайна спасительной силы креста заключается в том же, что́ составляет славу его, т. е., в совершившемся на нем исполнении предвечного совета Божия, в искуплении от смерти всего человечества, умерщвленного грехом. В славе креста источник и силы его, преводящей нас от смерти к жизни, – силы, которая есть победоносна и животворяща. Победоносною является она в искуплении человечества от смерти; животворящею является она в уврачевании греховных язв и немощей человечества.

Победоносною, вот слова св. Андрея Критского на Воздвижение Честнаго Креста: «Креста праздник совершаем, и блеском озаряется все множество христиан, и сияет радостию лице земли, и вместе с Распятым, оставляя дольняя, мы возвышаемся в горняя... по истине, неизглаголанная сила креста! Кто обладает им, тот обладает величайшим сокровищем, в котором заключена сущность нашего спасения и возвращение в пакибытие: Ибо если бы не было креста, то и Христос не был бы распят... не истекли бы из ребра Его источники бессмертия, очистившие чад Божиих... не был бы отверст рай... не было бы ни Вифлеема, ни яслей, ни пелен, ни крещения Его во Иордане, ни явления Триипостасного Божества, ни чудес... Если бы не было креста, то не попрана была бы смерть, не истощены адовы царствия, не был бы лишен своей силы древний змий. О, поистине велик и драгоценен для нас Крест Христов! Он есть надежда христиан... веры утверждение... лествица к небу... смерти умерщвление, освободитель от истления... Крест Христов есть источник и податель нам всех благ». До зде слова св. Андрея, критского пастыря.

Что сделал первый человек, когда согрешил в раю? Во-первых, бесконечно оскорбил грехом своим бесконечно благого, но и беспредельно великого, беспредельно правосудного Создателя и чрез то подвергся вечному проклятию; во-вторых, заразил грехом своим все свое существо, созданное добрым; в-третьих, произвел грехом гибельные для себя последствия в собственной природе и в природе внешней. От всех сих зол спасти человека мог ли кто? Т. е., кто бы мог удовлетворить за грешника правде Божией, оскорбленной его грехопадением; потребить грех во всем существе человека; истребить гибельные последствия, произведенные грехом человека в его природе и в природе внешней? «Что может человек найти столь ценное,– рассуждает Василий Великий,– чтобы дать в искупление души своей? Но нашлось одно равноценное всем людям вместе, что и дано в цену искупления души нашей: это святая и многоценная Кровь Господа нашего Иисуса Христа.» «Не могла искупить нас кровь пророков,– пишет св. Амвросий Медиоланский,– не искупил нас Петр, или Павел; один только мог искупить нас Своею смертию, кто и Бог есть, и человек, чего никогда не в состоянии был бы сделать простой человек. Так Богочеловек Иисус Христос на кресте оскорбленной правде Божией и удовлетворил; человечество от вечной смерти спас, потому что в лице Богочеловека Иисуса Христа человечество понесло присужденную себе смерть и понесло вполне, так как и мгновение смерти Богочеловека по соприсутствию вечного Божества равняется вечности». Но к сему еще св. Афанасия привожу слова: « Если кто и из наших не по любви к спорам, но по желанию узнать истину, спросит: почему Господь претерпел не другую какую-либо смерть, а крестную? Тот пусть ведает, что сия именно, а не иная какая-либо смерть, могла быть спасительною для нас, и ее-то претерпел Господь для нашего спасения. Ибо, если Он пришел для того, чтобы самому на Себе понести бывшую на нас клятву, то каким бы иным образом соделался Он клятвою, если бы не понес смерти, бывшей под клятвою? А такая смерть и есть крестная, ибо написано: проклят всяк висяй на древе (Гал.3:13). Во-вторых, если смерть Господа есть искупление всех, если ею разрушается средостение преграды и совершается призвание языков (Еф.2:14), то каким бы образом Он призвал нас к Отцу, если бы не распялся на кресте? Ибо только на кресте можно умереть с распростертыми руками. Итак, вот почему надлежало Господу претерпеть крестную смерть и на кресте распростерть свои руки, чтобы одною рукою привлечь к Себе древний народ, другою – язычников, и таким образом обоих их соединить в Себе самом. Об этом и Сам Он предсказал, когда хотел показать, какою смертию имел искупить всех: аще вознесен буду, вся привлеку к Себе» (Ин.12:32). И еще: «Враг рода нашего – диавол, низпадши с неба, блуждает здесь по воздушной области, владычествует над подобными ему по непокорности демонами и посредством их то обольщает призраками тех, которые вдаются в обман его, то старается всячески сделать какое-либо препятствие тем, которые устремляются горе». Так говорит о нем Ап. Павел, называя его князем власти воздушныя, действующим ныне в сынех противления (Еф.2:2). Посему Господь пришел для того, чтобы низложить диавола, очистить от него воздух и открыть нам свободный путь к небесам, как сказал апостол, чрез завесу, т. е., плоть свою (Евр.10:21); а сие сделать он мог не иначе, как токмо чрез смерть. Но чрез какую же другую смерть, как не чрез такую, которая бы совершилась на воздухе, т. е. на кресте? Ибо только распинаемый на кресте умирает на воздухе. Итак, не без причины Господь претерпел крестную смерть; быв вознесен на крест, Он очистил воздух от козней диавола».

Такова победоносная сила креста: но она же и животворяща. Приобретена Крестом Единородного Сына Божия милость всепрощения; Честною Кровию сего Агнца непорочна и пречиста (1Пет.1:19) куплено благо спасения от вечной смерти: но можно ли воспользоваться и тою и другим, если в нас не воцарится жизнь, если мы не уврачуемся от греховных язв и немощей, мы, коих в самом существе воцарились грех и смерть? Св. Григорий пишет: «Поскольку род человеческий в прародителях, как в корне своем, подвергся гниению, оттого он и во всех ветвях своих становится иссохшим: а в самом корне своем заразившись недугом греховным, человечество, естественно, не может освободиться от греховного расслабления, как от своего неотъемлемого наследства. Облекохомся во образ перстнаго: яков перстный, такови и перстнии» (1Кор.15). Макарий В. говорит: «Не сродно естеству нашему зло, но оно вкралось вместе с преступлением человека, мы приняли его в себя отвне, и оно превратилось уже как бы в естество наше... После сего кто может истребить корень зла в существе человека, сросшийся с ним и обратившийся как бы в самую природу? Кто оживит и оплодотворит подавленные в нем семена добра? Кто может возсоздать человека с совлечением ветхаго и облечением в новаго (Кол.3:9,10)? Никакая сотворенная сила совершить сего не может. Для сего нужна сила Творческая, несозданная, Божеская, зиждительная благодать Господа Животворящего – Духа Святаго. А каким многоценным залогом приобретается столь необходимый для растленного грехом естества человека источник благодати Божией, возрождающей мертвенное наше? Ценою Крови Богочеловека – Крестом Христовым. На кресте многоценный залог благодати, врачующей человечество. Податель ея – Сам Совершитель спасения Господь Иисус Христос: безмерная на кресте заслуга Его приобрела Ему право, без оскорбления правосудия, подавать грешникам не только прощение грехов, но и благодать Духа для победы над грехом и смертию. Час смерти Его на кресте, беспредельно ценной в беспредельном Божеском лице Его Богочеловека распятого есть час безмерной заслуги, которая приобрела Ему то право. В последнюю ночь пред страданиями Господь, утешая учеников, с особенною силою изрек им ту утешительную истину, что крестная смерть Его откроет благодати Духа Святаго дверь к ним: Уне есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду, послю Его к вам (Ин.16:7). Если бы в крестной смерти Иисуса Христа, которою восшел Он на высоту славы Своей (Лк.24:26), не заключалась безмерная заслуга, приобретшая для всего человечества все животворящие дары Духа Святаго: то никогда и не был бы ниспослан на землю Дух Святый».

Такова спасительная сила креста! Она составляет существенное начало благодатного царства Христова в человеческом роде, или, что то же, основание Божественное и крепкое Вселенской Церкви Божией. Примирение и воссоединение с Богом человеческого рода совершилось на кресте; исходатайствование для всех искупленных животворящей благодати Духа Святаго совершилось также на кресте; прославлен Спаситель (по воспринятому им человечеству) Божескою славою, и получил всякую власть на небеси и на земли (Мф.28:18) за претерпение смерти крестной (Евр.2:9; Фил.2:8–11). Крест служит таким основанием Церкви, без которого не было бы вселенской Церкви Христовой (1Кор.3:11). Основания бо инаго,– говорит апостол,– никтоже может положити, паче лежащаго, еже есть Иисус Христос, стяжавший Церковь Кровию Своею (Деян.20:28). По выражению св. Амвросия, Христос водрузил Церковь Свою на Кресте. Распространение сей Церкви во всех народах (Лк.24:26,47,49), все совершенства верующих и все их подвиги, составляющие украшение Церкви, как плоды Духа Святаго, исходатайствованного Кровию Христовою (Гал.5:22; Еф.1:4–8), коренным основанием своим имеют Крест Христов. Так, Крест есть слава и украшение Церкви. Крест, хранитель вся вселенныя, крест, красота церкве: крест, царей держава: крест, верных утверждение: крест, ангелов слава, и демонов язва.

Но кто слышана сотворит, якоже пишется, действия твоя миролюбезный кресте, силы и чудеса, и умершым восстание? и мир весь совознесл еси, вознесыйся к Богу многожелаемый.

Радуйся, Кресте, образе неописанный и многоименитый,

Древо требогатое, страшно же и всеблаженно.

Радуйся, Кресте всесвятый и всесильный: радуйся,

хранителю жизни нашея, Господень Крест многопетый

(Кан. Кресту, песнь 9).

Радуйся, верных хранение Божественное, необоримая стено,

Кресте Господень, имже от земли вознесохомся.

Приидите весело, целуем вси Живоносное Древо,

на немже распростреся Христос избавление.

Слышали вы, бл. христиане, краткую историю Креста Христова; раскрыто вам было несколько и неизследимое таинство Креста Христова. Остается наконец, коснуться того, какие нам обязанности вытекают из исторического познания о кресте и из размышлений о святейшем таинстве его?

Не боюсь утрудить вас, боголюбезные крестолюбцы, не боюсь утрудить вас продолжением настоящей службы: первая от нас кресту почесть и жертва – терпение и самоотвержение; принесем теперь сию жертву тому, кто, посмотрите, как страж безмолвный и неподвижный стоит над могилами наших присных, хранит осиротелые их кости, внушая собою всем, приходящим сюда, что хранимые им находятся, покоятся под защитою и покровом Жизнодавца, на кресте поправшего смерть и всем верующим в Него даровавшего вечную жизнь.

Радуйся, верных хранение Божественное, необоримая стено, Кресте Господень, имже от земли вознесохомся.

По истории, Крест, на котором был распят Господь наш Иисус Христос, долго находился сокровен в земле, но слава и сила Креста, с самого часа смерти Христа Спасителя на нем, воссияли и с продолжением времени более и более разливались и торжествовали! Те, те самые, которые своими очами видели страдания и смерть Христа Богочеловека, своими руками осязали, снимали с Креста божественное тело Его, – те самые – первые во всю землю возвестили таинство Креста. Св. Иоанн, возлюбленный ученик Иисусов, тем и начинает свое соборное послание верующим, что Еже бе исперва, еже слышахом, еже видехом очима нашима... и руки наша осяжаша, о словеси Животнем... еже видехом и слышахом, поведаем вам (1Ин.1:1,3). А св. ап. Павел говорит: мы же проповедуем Христа распята (1Кор.1:23) и торжественно уверяет коринфян, что он и не судил ведети, что в них, точию Иисуса Христа, и сего распята (1Кор.2:2). И не один богодухновенный, восторженный Павел говорит так, но и каждый апостол Христов, каждый последователь Христов, уже сам на себе нося крест свой, распинаясь на нем каждоминутно, радуясь, если когда за имя Господа Иисуса сподобится бесчестие прияти (Деян.5:41). Таково таинство, такова сила и слава креста!

Не видят апостолы того Креста, того самого Древа, на котором был распят Господь наш, но и подобия, но и образы того Креста чтут, лобызают, прославляют... Вот, напр., первоверховному ап. Петру назначается смерть крестная; и сей великий Господень апостол молит распинателей своих не о том, чтобы они избавили его от такой мучительной и поносной, по суду их, смерти, а о том, чтобы не просто, но стремглав распяли его, почитая в том Господа своего на Кресте волею распеншагося, да не будет Тому в распятии подобен, но да под ноги Его преклонит главу свою. А с какою радостию идет к кресту, на крест св. апостол Андрей Первозванный! Когда он был осужден на распятие, был приведен на место распятия, то узрев издалеча уготованный ему крест, гласом велиим возопи: «Радуйся кресте, плотию Христовою освященный... прежде даже не бысть распят на тебе Господь, страшен был еси человеком: ныне же любимый еси, и с желанием приемлешися: ведят бо вернии, коликое имаши внутрь веселие, и каково уготованное за тя воздаяние: гряду убо дерзновенно и с радостию к тебе, ты же с веселием приими мя, ученик бо есмь Того, Иже на тебе повешен бысть. Приими мя, понеже любитель твой бых всегда, и объяти тя желах. О, добрый кресте, красоту и благолепие от удес Господних стяжавый, издавна вожделенный, усердно любимый, его же исках непрестанно, и едва обретох тя уготованна уже по желанию сердца моего! Возьми убо мя от людей, и отдаждь мя Учителю моему, да тобою мя приимет, Иже мя искупи тобою». От такой апостольской проповеди, которой самую сущность составлял Крест Христов; от таких примеров апостольских, в которых открывается непобедимая любовь ко Христову Кресту, какие последствия произошли в мире? Послушаем о сем св. Златоуста: «Крест Господень неприятен и скорбен для слуха, но в нем заключается радость и веселие; он виновник не столько страдания, сколько безстрастия... Крест есть спасение Церкви, крест есть похвала уповающих на него. Крест есть примирение с Богом врагов Его, обращение грешников ко Христу... Крест человеческое естество изменил в ангельское, освободив оное от всего тленного, и сподобил жизни нетленной. А чтобы лучше познать силу креста, размысли, что было прежде креста, и что стало после креста, и тогда увидишь силу его. Прежде креста невидим был Сын Божий, а теперь, когда крест проповедуется, и Сын именуется, а чрез Сына и Отец познавается. Прежде креста диаволу служили, а ныне, когда проповедуется крест, диавол пал и демоны убегают. Прежде проповеди о кресте, смерть обладала нами; а ныне – проповедуется крест, и мы презираем смерть, как ничто, желая жизни вечной... О, сколь велика сила креста! Сколь великую перемену произвел он в роде человеческом. Какого добра не совершено для нас посредством креста? Чрез крест мы научились благочестию и познали свойства Божественного существа. Чрез крест соединяемся со Христом... и удостоиваемся благодати св. Духа... Что драгоценнее креста, и что душеспасительнее его? Крест – воля Отца, слава Единородного, радость св. Духа, украшение ангелов, ограждение церкви, защита святых, светильник всего мира... Смотри, сколь вожделенным и достолюбезным соделался ныне крест, сие столь ужасное и поносное в древности знамение жесточайшей казни? И в царской короне наилучшее украшение составляет крест, драгоценнейший всего мира. Изображение креста теперь найдешь ты и у властителей и у подчиненных, у жен и мужей, у дев и замужних, у рабов и свободных. Все полагают знамение креста на благороднейшей части тела своего, нося каждодневно сие знамение на челе своем, как на столпе изображенное. Оно блистает на священной трапезе, на одеждах иерейских и вместе с Господним телом на тайной вечери. Всюду слышишь оное возносящимся: на домах, на торжищах, в пустынях, при путях, на горах и холмах, на море, на кораблях, на островах, на ложах, на одеждах, на оружии, в чертогах, на златых и серебряных сосудах, на картинах, на теле больных животных, на теле бесноватых, на войне, в мире, днем, ночью, в торжественных собраниях и в келлиях подвижников. Уже никто не стыдится, не краснеет при мысли, что крест есть знамение поноснейшей смерти: напротив, все мы почитаем оный украшением для себя, превосходнейшим корон и диадим и камней драгоценных. Не бежим, не пугаемся его, но лобызаем и чтим, как сокровище неоцененное. Сие знамение смерти соделалось источником благословения! Что я говорю? Чего не могли сделать ни море разделившееся, ни рассеченные камни, ни столп огненный, ни манна небесная, ни закон, ни другия многия знамения, совершенныя как в пустыне, так и в Палестине, то возмог сделать крест, и не в одной стране, но во всей вселенной». До зде Златоуст.

Видите, что св. апостолы и отцы, проповедуя слово крестное, исповедуя спасение, словом и делом сие воображали, чтили крест, любили крест, и учили не только чтить древо креста, но и знамение его, – учили носить крест на себе, изображать его на себе... и так, что в видимом знамении креста, которое изображаем на себе, заключили они проявления таинства больше, нежели сколько для телесного ока приметно оно в видимом древе креста. По крайней мере, признавали они существенно необходимым к почитанию животворящего креста присовокупить долг и изображать его на себе и изображением его освящать себя. «Твори знамение честнаго креста,– говорит св. Кирилл иерусалимский,– когда принимаешь пищу и питие, когда стоишь, когда сидишь, беседуешь, ходишь, и не начинай никакого дела, не ознаменовав себя честным крестом ни в доме, ни на пути, ни днем, ни ночью и ни в каком месте». А св. отец наш Ефрем Сирин так величает крест: «Бог воцарился, радуется творение; господствует крест, которому покланяются все народы, племена и языки, которым и мы хвалимся, со св. апостолом говоря: да не будет нам хвалитися, токмо о кресте Господа. Посему сей животворящий крест и будем обносить и на челе, и на очах наших, и на устах, и на персях, и на всех членах наших, и вооружимся непобедимым оружием христиан, победителем смерти, надеждою верных, светом концев, отворителем рая, потребителем ересей, утверждением православныя веры... Его то, христиане, ежечасно и ежеминутно, не отлагая, будем обносить с собою в каждом месте; без него ничего не будем совершать, но и лежа, и востая, и делая, и идя, и пия, и путешествуя, и переплывая море, и переходя реки, все члены наши будем знаменовать животворящим крестом: и мы нимало не убоимся от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия (Пс.90:5). О, какие уста или какой язык достойно восхвалит непреоборимую православных стену, победоносное оружие великого Царя Христа! Крест мертвых воскрешение, крест христиан надежда... Он водружен посреди вселенныя... Им вооружившись, блаженные апостолы попрали всю силу врага и, уловивши все народы, привели к его поклонению... Какие блага даровал Христос крестом роду человеческому! Слава Его человеколюбию! Послушайте, возлюбленные и христолюбивые... сей самый Честный Крест опять во второе пришествие Христово первый явится, как Честный и Животворящий, досточтимый и святый скипетр великого Царя Христа, по слову Господа, сказавшего: тогда явится знамение Сына Человеческого на небеси (Мф.24:30). Итак, он первый явится на небеси со всем воинством ангелов в пришествие Владыки Христа, озаряя всю землю от конец до конец паче солнечного сияния». До зде св. Ефрем.

Св. Иоанн Дамаскин: «Похвала наша и главизна всех благих – крест. Сие древо пречестнейшее, на немже Сам Христос на жертву вознесеся, освящено прикосновением св. плоти и крови... Всяко убо делание и чудотворение Христово велико и божественно и дивно, но всех есть честнейший Его крест». Почитаем церковные летописи, жития святых и увидим, сколько славы и силы, сколько чудотворений показал крест Господень чрез святых Божиих! Жития святых полны свидетельств таковых. Из моря повествований таковых возьму несколько малейших капель для настоящей вечери нашей. Напр., вздумал завистник рода человеческого искусить св. Симеона Столпника. Претворяется в ангела светла, показывает святому колесницу огненную с коньми огненными и говорит: «Слыши Симеоне, Бог небесе и земли посла мя к тебе, якоже видиши с колесницею и коньми, да якоже Илию возму тя на небо, достоин бо еси чести таковыя, святыни ради жития твоего... Гряди убо не медля, рабе Господень, да видиши Творца твоего... да узрят же и тебе ангели и архангели... иже тя видети желают». Сия и подобная сим глаголющу бесу, не позна святый прелести вражия, рек же: «Господи, хощещи ли мя грешника к небеси взяти? Подвиже ногу одесную, во еже ступити на огненную колесницу». Обаче простер и руку десную, знаменася крестным знамением, и абие диавол с колесницею и конми исчезе яко прах, от ветра возметаемый. Вот – крестным знамением прогнася бесовское коварство. Или св. мученицу Василиссу бросают в разженную пещь, она же, знаменавши себе честнаго креста знамением, вниде посреде пламене и стоя на мног час во огни горящем, без вреда соблюдена бысть. Вот – крестное знамение силу огненную укроти!».

Или св. великомученик Евстафий Плакида приведен из язычества ко Христу явлением светлого креста между рогами оленя, за которым гнался Евстафий. Знамение крестное яко огнь опаляет бесов, это видеть можем в житии св. священномученика Киприана и Иустина. В сем же житии и то видим, что крестное знамение и неверныя от бесов защищает. Тут же видим, что и ангели на небеси почитают крест и лобызают. В житии препод. Иллариона Великого повествуется, что однажды был велик трус земли, от которого море волнами зельными воскипе и из брегов своих изыде, так что жители приморского города пришли в ужас от разлива волн морских и обратились к преподобному Иллариону, да помолится о них к Богу. Преподобный, став между морем и городом, «начерта на песце три креста, и воздвиг руце горе, молящеся прилежно к Человеколюбцу Богу, помиловати Ему создание свое... и тако молящуся святому, помалу море повелением Господним утихло, во своя устроися места, и трусы престаша, и ветры улегоша». Скажу вам нечто из жития преп. Венедикта. Преп. Венедикт, муж апостольский, сильный делом и словом, многих неверных обращал ко Христу. Беси не терпели его, нападаху на него яве, яростным пламенем дышуще и зовуще его именем по-римски: Бенедикте, Бенедикте! Когда же не отвещал им святый, глаголаху паки: Маледикте, Маледикте, а не Бенедикте, сиесть, прокляте, прокляте, а не благословенне! Что тебе есть к нам? почто ты гониши? Благословенный же Венедикт молитвою и знамением крестным аки ветром прах отгоняше их от себе. Бысть же по времени игуменом и опасного ради воздержания возненавиден бысть от монахов. Помыслиша же они потворным зелием уморити его. И егда взя чашу, назнаменаше ю крестом, и разсядеся чаша, яко стекло.

Так, бл. крестолюбцы, сами божественные апостолы, их святые преемники научили нас чтить св. Крест Господень и изображать на себе крестное знамение. Так, Сам Господь силою Своего Креста и крестнаго знамения повсюду и всегда творил и творит дивная чудеса Свои. Кто любит Господа Иисуса, тот Кресту Его Треблаженному и Животворящему, как знамению Его победоносному и спасительному, должен оказывать всякую любовь и почтение, с благоговением лобызать Его и покланяться Ему, носить его на себе и знаменать себя им. Вот вам в заключение настоящего слова еще ангельское свидетельство о всемирной силе Креста Христова. «В одном из храмов, во множестве построенных Константином Великим во славу Распятого Господа и к торжеству Креста Его , особенно открывались чудесные явления и покровительство архангела Михаила на помощь и пользу тем, которые искали оправдания и спасения под всесильною державою Креста Христова: так чудесные исцеления врачевали недуги телесные, а небесные видения прогоняли душевные недуги маловерия и сомнения. Страдая от тяжкой болезни в ногах, обратился к чудесному источнику врачевания в том храме и один из придворных врачей Константина Великого по имени Пробиан. Но ищущий исцеления от недуга телесного не заботился о спасении от недуга душевного; что иудеям послужило в соблазн и эллинам казалось безумием, то и для веры Пробиана служило камнем претыкания: обратившись из язычества в христианство, он принимал прочие догматы христианской веры потому только, что находил их правдоподобными, но не допускал того, чтобы Крест Христов служил основанием спасения людей. Когда больной, питая в душе и этот недуг, находился в оном храме, ему явился ангельский образ и, указав на одно из знамений креста, лежавших на жертвеннике храма, сказал: «Со времени распятия Христа, из всех событий, направленных к общей пользе человеческого рода, или к частной – некоторых людей, ничто не совершено без силы честнаго креста ни святыми ангелами, ни благочестивыми и добрыми людьми». Это свидетельство небожителя рассеяло сомнение в душе маловерного врача, а чудесное исцеление освободило его от недуга телесного.

Нет ли маловерных Пробианов и ныне, для которых свидетельство о всемирной силе Креста Христова требуется не человеческое, а ангельское? Помыслите, которые на персях своих не носите креста и на челе своем не изображаете его правильно, благоговейно!

Кресту Твоему покланяемся Владыко, и святое воскресение Твое славим.

Дал еси знамение боящимся Тебе, Господи,

еже убежати от лица лука (Пс.59:6)

Простите нам, бесценные наши сомолитвенники; ради Креста Христова простите, что мы и еще, в четвертый раз, решаемся беседовать с вами о кресте всесильном и всечестном, о четвероконечной силе, о Христоносном Кресте.

Хорошо – знать историю креста; лучше – понимать таинство креста; а еще лучше – следовать учению наших св. вероучителей, подражать примеру св. крестоносцев Христовых в почитании и употреблении Креста Господня. Последняя обязанность есть необходимое следствие первых двух. Не может быть, чтобы знающий историю креста, понимающий таинство его и питающий уважение к примерам святых, не оказывал благоговейного чествования кресту и не соблюдал в точности, напр., общепринятого и преданного Древней Вселенской Церковью обычая при крестном на себе знамении молитвенном. И, напротив, кто не соблюдает сего обычая, т. е. или не так слагает персты, как сему учит православная церковь, или не истово, легкомысленно изображает на себе крестное знамение, тот и без свидетелей сам о себе свидетельствует, что он не знает ни истории, ни таинства креста, не уважает примера святых или, что горше всего, злочестив.

Наши св. первоначальные вероучители считали необходимым преподать верующим заповедь о почитании креста и по особенному благоговению и любви ко кресту вместе с сим ввести во всеобщее употребление и крестное знамение молитвенное.

Крест должен быть всемирным проповедником таинства искупления нашего, споспешником и помощником молитве нашей, но в своем простом виде четвероконечном, особенно без предварительных объяснений, не много представляет собою указаний на силу таинства искупления. Посему для большего внушения верующим о сем таинстве, для большего приближения главнейших существенных предметов его к понятию простодушных христиан, для большего озарения их веры и освящения их любви к Иисусу Христу постановили учители наши, Христовы апостолы, св. отцы церковные не только почитать древо креста, но и на себе изображать крестное знамение; изображать же десною рукою; изображать с известным перстосложением. После сего крест и крестное знамение на себе в истинном, св. апостолами преданном, примерами святых засвидетельствованном благочестии христианском составляют существенную и неразделимую принадлежность. Эта принадлежность отличает христиан от нехристиан и христиан правоверных от неправоверных.

Когда мы в духе благоговения и внимания размышляли о славе, о таинстве Креста Христова, тогда сказали, что высочайшая слава Креста Христова заключается в том именно, что на нем торжественно открылось совершение предопределения, или предвечного совета Божия о спасении рода человеческого. Посему Крест Христов, с верою взирающих на него, должен возводить, прежде всего, к высоте совета предвечного.

Но когда и кто составлял сей совет? Слово предвечный показывает, что этот совет был прежде век, прежде всего, в непостижимой вечности. Кто составляет сей довременный совет? Тот только, Кто существовал прежде всех и всего, прежде век. А кто существовал прежде век? Един Бог, во св. Троице славимый, Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святый. Что положил сей Пресв. Троицы совет? Спасти род человеческий, подпадший греху, проклятию и смерти. Как? Посланием в мир Сына Божия, страданиями, смертию Сына Божия на кресте. Это предопределение, этот предвечный совет Божий торжественно совершился на кресте голгофском. После сего, о чем прежде всего провозглашать должен крест Господень? О предвечном совете пресвятыя Троицы, которого совершению послужил он орудием. Крест, по Златоусту, – воля Отца, слава Единородного, радость Св. Духа.

Проповедь Креста Господня должна быть совершенно та же, что и проповедь слова крестного. Что св. апостолы проповедали словами, посланиями, то же точно, без сомнения, хотели они выразить, предать на веки и в заповеди обычая изображать на себе молитвенное крестное знамение. А что св. апостолы проповедали о таинстве Пресв. Троицы? Учение их о сем сокращенно изложил св. Афанасий Александрийский так: «Отца и Сына, и Св. Духа равна сила, соприсносущно величество: и в сей Святой Троице ничтоже первое, или последнее, ничтоже более, или мнее: но целы три ипостаси, соприсносущны суть себе и равны». О Св. Троице дает нам понятие и древо крестное – высотою, глубиною и широтою. В осмой песни канона кресту читаем мы следующее: «...высото Божественная, глубино неизглаголанная... и широто безмерная, и знамение непостижимыя Троицы, Жизноносче». Только. О соприсносущности, о неразделимости, о единой чести и славе трех лиц Пресвятыя Троицы ничего не объясняется: дополнение к сему сделано в учении о молитвенном крестном знамении. Избрана для сего десная рука, а не левая; на десной руке избраны три перста: ни больше, ни меньше. Но которые три перста? Самое существо учения о Боге, Иже есть первый; самое существо учения о единосущии, о равночестии, о неразделимости трех лиц Пресвятыя Троицы в Божестве указывает и самому малограмотному, даже безграмотному, на первые три перста – первый, второй и третий, а не на другие. Никаким другим перстосложением невозможно столь приблизительно к православному учению о таинстве Пресв. Троицы представить сие учение в крестном молитвенном знамении. Возьмем, напр., в беспристрастное рассмотрение содержимый у некоторых обычай двуперстия. В нем слагают три перста, но какие? Первый с четвертым и пятым. Кто тут не видит разделения, расстояния, несмежности перстов? Первый от 4-го и 5-го разделяется вторым и третьим: расстояние первого от 4-го на два пальца. В этом же двуперстии, по учению самих любителей двуперстия, слагают большой палец с двумя малыми. При словах большой и малые кому не придет сама собою мысль, что между слагаемыми нет равночестия; следовательно, могут и изображать неравночестные лица. Еще пристрастные чтители двуперстия поясняют, что они слагают первый перст с двумя последними, но между первым и последним расстояние чести велико, к чему не приложите сей счет. Истинное учение Церкви, от Христовых апостолов принятое, в св. Церкви св. отцами соблюдаемое, свидетельствует непререкаемо, что в Св. Троице ничтоже первое и последнее, ничтоже более и мнее. Так – самый дух истинного, православного учения о таинстве Пресв. Троицы подтверждает священный вселенский обычай знаменатися при молитве тремя, и именно первыми, а не двумя – вторым и третьим, и с ними – первым, четвертым и пятым перстами, сложенными вкупе.

А что внушает нам предвечный совет Божества о спасении рода человеческого? То, что он был из трех лиц Божества, а не из двух только; что все три лица Божества участвовали в деле нашего спасения, а не два только; тайна искупления нашего совершилась на кресте изволением Отца Небесного, любовью Единородного Сына Его и содействием Пресвятаго Духа – во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. О сем-то знамении крестном говорит препод. отец наш Ефрем Сирин, предохраняя христиан от прелестей змия-антихриста: «Сонм святых, христолюбивые и верные, со слезами умоляю и увещаю вас я жалкий, вовсе не будем неудоболовимы силою крестною. Неизбежный подвиг уже при дверях. Вси восприимем на себя щит веры; с любовию почерпнем из Божественнаго источника спасительныя для души нашей надежды. Разумею же, возлюбленные братие, несозданную Единосущную Троицу, сей источник, источающий жизнь. Если душа наша ограждена такими оружиями, то змий попран (Сл.94)». Доселе св. Ефрем. Учение первенствующей Церкви знаменаться тремя перстами так было всем благопокорным чадам ея ведомо, любезно, священно и общепринято ими, что учители Церкви не считали даже нужным и писать об оном: оно написано в сердцах благоверия, оно чествуется во всеобщем вселенском обычае. Тогда уже стали появляться об оном письменные свидетельства, когда своемыслие и лжемудрование человеков, Церкви непокорных, стали вводить свои изображения, каковые можно видеть, напр., у западных христиан и у наших мнимых, глаголемых старообрядцев.

Из всего, что доселе ни сказали мы, видим, что отличительный догмат христианской веры есть догмат о Пресвятой Троице; что сей догмат есть первый, основной и необходимейший догмат нашей св. веры; что этот догмат внушать и знать должно всякому христианину; что сего догмата неумолкный проповедник – крест – воля Отца, слава Единороднаго, радость Св. Духа; что посему и крестное знамение молитвенное на себе всякому изображать должно троеперстием во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, а не двуперстием или как иначе.

Но предвечного совета Божия о спасении рода человеческого предопределение совершил на кресте Своим Лицем Сын Божий, Богочеловек Иисус Христос, Начальник нашей веры (Евр.12:2), Святитель исповедания нашего (Евр.3:1), и несть иного имени под небесем даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам (Деян.4:12). Это вторый догмат православной св. веры нашей, догмат важнейший и необходимейший, т. е. догмат о лице Господа нашего Иисуса Христа. Этот догмат всякому христианину внушать и знать должно, нужно, необходимо; для сего он и изображается в нашем крестном молитвенном знамении. Правда, и в знамении Пресвятыя Троицы, т. е., в совокуплении первых трех перстов, уже заключается мысль о Сыне Божием Иисусе Христе, но для более открытого выражения, для более к слабости человеческой приспособленного ознаменования таинства Богочеловека Иисуса Христа слагаем мы на той же десной руке при троеперстии и два последние, малые перста и прегибаем к ладони. Послушаем св. Афанасия Александрийского: «Есть же правая вера, да веруем, и исповедуем, яко Господь наш Иисус Христос Сын Божий, Бог и человек есть, Бог от существа Отча, прежде век рожденный, и человек есть от существа матерня, во времени рожденный. Совершенный Бог и совершенный человек». До зде св. Афанасий. По сему истинному, святоотеческому, вселенскому учению Господь наш Иисус Христос имеет два естества – Божеское и человеческое; человеческое воспринял в утробе Приснодевственной Матери Своей, чтобы принести Себя Отцу Небесному во умилостивление за грехи всего мира. Два перста – безыменный и мизинец – по истинно древнему обычаю и изображают таинство двух естеств Христовых. Посмотрите: два перста соединены– сим изображаем соединение Божества и человечества в едином лице Богочеловека Иисуса Христа. Посмотрите: два перста наклонены к ладони – сим изображаем сошествие Сына Божия с небес и явление Его, как Богочеловека, на земли. Ладонь образует землю. Как все естественно и приблизительно к изображению, к показанию непостижимейшего таинства двух естеств Христовых – Божества и человечества. Так знаменуя себя крестом, мы совершенно исповедуем великое таинство нашего благоверия. И никаким другим перстосложением, сколько бы кто древним не почитал сие другое, невозможно столь приблизительно к православному учению о таинстве Богочеловека Спасителя нашего изобразить сие таинство в крестном молитвенном знамении. Возьмем, напр., в беспристрастное соображение содержимый у некоторых обычай двуперстия. В нем протягают два перста – указательный и средний. Что бы это изображало? Два естества – Божеское и человеческое? Но в лице Иисуса Христа оне соединены, а соединение протяжением не изображают. Еще: в двуперстии средний перст мало наклоняют к указательному, якобы во изображение того, что Иисус Христос приклонь небеса сниде на землю, от высших сошел к нижним; и между тем толкуют, что вышний указательный перст образует Божество, а средний великий – человечество. Посудите же теперь: средний перст наклоняют к указательному, т. е. перст, образующий человечество, к персту, образующему Божество, и таким образом человечество преклоняют к Божеству, а не Божество к человечеству, т. е., низшее к высшему. С чем это сообразно? Могли ли такому, несообразному с учением веры, даже с простым здравым смыслом, могли ли такому перстосложению учить верующих богопросвещенные, богодухновенные св. апостолы Христовы и их верные преемники – св. отцы и учители церковные? Да и ныне можно ли бы кому из православных держаться двуперстия, которого ни в Грузии православной, ни в Анатолии, ни в Греции святолюбивой, ни в Сирии, ни в Палестине, ни в Аравии, ни в Египте, ни в Молдавии, ни в Валахии, ни в Болгарии и Сербии, ни в Иллирии и Трансилвании, ни в Венгрии – во всех четырех восточных православных патриархатах не знают, не знают, не знают. Простота и невнимательность только или наследственное недоверие к учению Св. Церкви могут держаться того, что́ столь мало, не соответственно духу правоверия выражает два главнейшие догмата вселенского благоверия и что́ даже некоторых отделяет от недр матери Св. Церкви, вне которой нет спасения. Да знаем и всегда помним, благовернии людие, что св. Дамаскин называет крест сокращенным символом веры, посему и в молитвенном нашем крестном знамении должно быть сокращенно изображаемо все христианство, а сие непременно требует нашего православного перстосложения; всякие же другие, произвольные сложения перстов для молитвенного знамения отвергает, отвергает, отвергает.

Но и правильно, православно, святоотечески слагая для крестного молитвенного знамения персты, можно со грехом молиться. Еще св. Златоуст в свое время заметил этот грех и обличил его таким словом: «Мнози убо невегласи махающе по лицу своему рукою, творяще крестятся, всуе труждаются: зане же не исправляют истово креста на лице своем, тому бо маханию беси радуются. А еже кто крестится истово, покладая руку свою на челе, и на животе, и на правом раме, и потом на левом, то ангели зряще веселятся, истиннаго креста воображаема на лицах их. И ангел Господень написует тогда входящия в церковь Господню со страхом и с верою. Да аще кто пришед в церковь стоит со страхом и умилением, поклонение творя ко образу Божию, той восприимет отпущение грехов и милость Божию. Аще ли без страха, то таковый, больший грех получив, отходит (Апр. 18. Прол.)». До зде св. Златоуст. При св. Златоусте были невегласи, махающие по лицу своему: как бы он называл нынешних молельщиков, которые своей десницы и со всем не поднимают до лица, что-то ею,без всякой мысли делая ниже своих персей.

Мал знак – перстосложение в крестном знамении молитвенном, но сколь многое и всеспасительное для мира изображает он! Посему тот же св. Златоуст учит еще: «Должно изображать на себе крест не просто, одними перстами, но прежде начертать его в мысли с великою верою». Должно и полагать его на теле нашем не спешно, но с благоговейным размышлением, соответственно важности сего, предоставленного всякому православному христианину священнодействия. Ибо, по учению и св. Амвросия Медиоланского, когда мы знаменаем себя св. крестом, то он является нам печатью Христовою на челе, печатью на сердце, печатью на мышцах. На челе, да всегда исповедуем Христа; на сердце, да всегда Его любим; на мышцах, да благая делаем. Так воображая при осенении себя крестным знамением нашу любовь к Богу, мы в то же время выражаем высоту, и глубину, и долготу, и широту (Еф.3:18) и любви Божией к нам. Высоту, когда полагаем крестное знамение на челе; глубину и долготу, когда полагаем крестное знамение на персях; а широту, когда полагаем сие знамение на раменах. Мал знак в крестном молитвенном знамении перстосложение, но сколь многое и всеспасительное для мира изображает он! В нем сокращенно изображается все христианство, весь символ веры, и притом так, что силу, дух, сущность изображаемого им понимать может всякий, всякого племени и языка христианин. Это на всех языках безгласный проповедник! Так, думаю, и в первенствующие времена христианства, когда в состав Православной Церкви Апостольской входили из всех племен и языков, когда два-три человека встречались между собою, говорящие разными языками и знающие каждый свой только язык, ничем так легко и понятно для другого не могли объяснить своего благоверия, вероисповедания, как православным изображением на себе крестнаго знамения, и чрез сие одно знамение входили друг с другом в благодатный союз искреннего братства христианского. Ухо не слышит иностранной речи, ум не понимает чужого языка, но представляющееся глазу перстосложение заменяет и книги, и речи, и язык: так оно многознаменательно и многополезно...

А потому, как учит св. Златоуст, должно, весьма должно изображать на себе крест истово, непременно вознося десницу на чело, низводя на перси, полагая на рамена; изображать не просто одними перстами, но прежде начертать его в мысли с великою верою. Соответственно сей вере о таинстве креста мы должны, возлагая три большие первые перста правой руки на чело, говорить: во имя Отца; потом, низводя руку на перси, произносить: и Сына; наконец, перенося руку на правое и левое плечо, заключать крестное знамение словами: и Святаго Духа. Аминь. Вспомним, что сии слова печатлели на нас, когда нас троекратно погружали в спасительные воды крещения; вспоминаем всегда, что на кресте тайна искупления нашего, по предвечному совету Божию, совершилась изволением Отца Небесного, любовию Единородного Сына Его, и содействием Пресвятаго Духа.

Родители, не удерживаюсь уже... родители, видите ли вашу необходимейшую, священнейшую обязанность – учить своих детей молитвенному крестному знамению? Как скоро в вашем дитяти будут открываться глазеночки, показывайте ему молитвенное крестное знамение, осеняя его им; как скоро будут появляться силы к движению ручоночки, возводите ее на чело, низводите на перси, полагайте на рамена его. Как скоро будут развиваться понятия в нем, да будет первым предметом для его внимания ваше молитвенное, благоговейное положение... прежде всего, научите его изображать на себе крестное знамение... младенческие персты его, самою природою учимые, приучите слагать во образ св. Троицы... не разъединяйте первого от второго и третьего, чтобы противу устроения Божия научить его сложению перстов – первого с 4-м и 5-м – в странное, насильственное сочетание. Родители! Дитяти вашего начинает лепетать язык? Это драгоценнейшее, отличающее нас от всех неразумных животных орудие слова освятите, поспешите освятить словом Бог; прежде всего научите его произносить основание нашей веры: во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа... Матери, особенно матери первые и ближайшие, всегдашние и попечительнейшие руководительницы наши, не ваших сосцев млеко ростит детей ваших во спасение, а млеко учения веры, текущее от сосцев благодатной матери Церкви Православной. Матери, питая своих детей млеком вашим, питайте их тут же словесным и нелестным млеком веры... чуть-чуть начинающих дышать новым для них воздухом, овевайте их спасительным веянием молитвенного крестнаго знамения... Люльку их, пеленочки их очищайте сим благодатным проветриванием... на всем кладите крестное знамение, чтобы сим знамением, как несокрушимою стеною, были ваши дети ограждены от всякого влияния вражия. Между тем наблюдите... как пальчонки младенца-дитяти будут сами собой слагаться... как сама природа, или точнее сам Бог природы и без вас учит дитятю слагать три первые перста, без которых мы ни взять, ни дать, ни писать, ни шить, ни прясть – никакого дела производить не можем. Наблюдите это особенно вы, матери, которые сами употребляете не наше перстосложение, а другое, ни на какое, даже самое простое дело не употребляемое, как ни к чему не способное, а в молитвенном крестном знамении даже и к неправильным понятиям о таинстве Пресв. Троицы и Богочеловека Иисуса Христа располагающее. Младенцы ваши на этот раз учители вам!

Но обратимся паки к себе самим. Что мы делаем, когда становимся на молитву? Себя грешников поставляем пред лицем Всеведущего Бога... Какое положение! Грешники пред Богом! Если понимаем это, чувствуем свое недостоинство, не исторгнутся ли сами собою из глубины нашей души сии покаянные гласы: Боже, милостив буди мне грешному! Боже, очисти мя грешнаго и помилуй мя! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! Так, не одни символические слова во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, но и произнесенные мною теперь молитвы употребляются благочестивыми христианами, по учению Св. Церкви. Сопровождая сии слова нашими сердечными чувствами, при крестном знамении мы приносим во умилостивление за нас голгофскую жертву Спасителя, представляем, так сказать, между собою и правдою Божиею Иисуса Христа, Ходатая и Совершителя спасения нашего, облекаемся в Него, прикрываем Им недостоинство наше, нашу виновность.

А при таких чувствах по руководству самых слов молитвенных может ли кто удержаться и от поклонения? Так, при крестном молитвенном знамении требуется и поклонение. Если сие поклонение бывает с сознанием, со смирением, может ли оно выражаться одним киванием или качанием головы с поворачиванием на все стороны, что и пред человеками неприлично, не всегда бывает терпимо? Может ли сознательное и благоговейное поклонение уклоняться от преданного Церковью обычая, который требует, чтобы крестному знамению возследствовало поклонение? Чинное поклонение за крестным знамением, как за нашим ходатаем, возводит нас к Богу и низводит нам милости от Него.

Так, чин, обряд нашей личной молитвы состоит в изображении на себе крестнаго знамения, в произношении молитвенных слов и в поклонении. Кто в какой степени, точности, исполняет сей чин, сей обряд, в такой свидетельствует о своем благочестии и получает от Господа милость. «Напечатлей крест в уме твоем,– убеждает св. Златоуст,– и объими спасительное знамение душ наших! Крест есть наша похвала, начало всех благ, дерзновение и все наше украшение».

Явися великий Господень Кресте! Покажи зрак Божественная красоты Твоея! Освящай наш ум и мысли; согревай наше сердце и желание; утверждай наши дела и намерения. Животворную силу твою введи во всю нашу деятельность, во все наше земное бытие. Не оставь и проводить нас в страну вечности... да священнослужитель твой, при погребении моем, и персть из которой создан есмь, метнет по образу твоему, кресте, на бренные останки мои, опущенные в могилу... да персть сия, крестообразно брошенная в гроб и на гроб мой, будет залогом моего воскресения в живот!

Явися великий Господень Кресте! Покажи ми зрак Божественныя красоты твоея и тогда, когда все силы небесные подвигнутся, когда в последний час полунощи вопль будет: се Жених грядет, исходите в сретение Его (Мф.25:6).

На персях моих носимый, на челе моем десницею изображаемый, лобызаемый и покланяемый мною, Кресте Господень, остени меня, защити меня, покрой меня и тогда... и тогда помози ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.