Письмо епископа Аммона к Феофилу, Папе Александрийскому, о жизни и делах Пахомия и Феодора¹

Поскольку ты, любя святых рабов Божиих, стараешься подражать непорочной жизни их и, слыша от многих похвалы человеку Божию, освященному Федору, отцу тавеннских монахов, как называют их фивские жители, оказываешь ему особенное уважение; то, узнавши, что я жил в монастыре сих монахов три года, ты приказал мне описать твоему преподобию все то, что я или слышал и узнал о нем от живших с ним святых мужей, или что сам удостоился видеть. Посему я, принесши усердную молитву Богу, чтоб Он помог мне верно вспомнить все сие, охотно исполняю приказание твоего преподобия, и объявляю тебе следующее:

1. Мне было семнадцать лет от рождения, как я, решившись быть христианином, услышал в церкви беседу блаженного Папы Aфанасия о образе и жизни монахов и дев, посвятивших себя на служение Богу. Он удивлялся великой награде, ожидающей их на Небесах. Услышав cиe, я возлюбил и решился избрать блаженную жизнь их. Омывшись баней возрождения, я нашел недалеко от города одного фивского монаха, и вознамерился последовать ему; но вскоре переменил свое намерение, по совету блаженной памяти Павла, пресвитера Перейской Церкви, который подозревал, что монах сей был еретик. Павел, препоручив меня Феофилу и Копру, мужам, которые провождали жизнь богоугодную, и которые тогда из Фиваиды от св. Феодора присланы были с письмами к св. Папе Афанасию, послал меня к Феодору. Когда мы пришли к монастырю, в котором жил раб Божий Феодор, и который находится в верхней Диосполитанской области и известен под именем Вав: то человеку Божию Феодору угодно было встретить меня при вратах монастыря. Поговоривши со мною о некоторых предметах, он приказал мне переменить свою одежду, и потом ввел меня в монастырь. Здесь увидел я около шестисот монахов, собравшихся тогда в одно место. Все они посреди монастыря ожидали св. Феодора. Когда он возвратился и сел под финиковым деревом, то и они сели. Поскольку я с удивлением смотрел на собрание и благочиние их, и чуждался общества их, то св.Феодор, заметив cиe, приказал мне сесть подле него.

2. Тогда один из монахов, как бы по вдохновению Божию, встал и просил св.Феодора, чтоб он обличил его пред всеми во грехах его. Св. Феодор, устремив на него взор отвечал ему: «Благо есть мужу, егда возмет ярем в юности своей. Сядет наедине, и умолкнет, яко воздвигне на ся. Подаст ланиту свою биющему насытится укоризн. (Плч.3:27,28,30.). Но ты неохотно переносишь поношение за Христа». Когда сей монах сел, то встал другой, и желал также услышать от св.Феодора о своих грехах. Святой, обратив взор свой на него, сказал: «Писано: Вертоград заключен сестра моя невеста, вертоград заключен, источник запечатлен. (Песн.4:12). Ты же напротив отверст для всех, и все путешественники могут входить в тебя». Когда и сей монах, будучи приведен в великое смущение, сел, то встал третий и спросил св.Феодора о грехах своих. Святой сказал ему: «Терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою: и возведе мя от рова страстей и от брения тины, и постави на камени нозе мои, и исправи стопы моя: и вложи во уста моя песнь нову, пение Богу нашему. (Пс.39:2,3,4)». Монах сей начал горько плакать; вместе с ним плакали многие и другие. Когда он сел, то встал еще один, и объявил св. Феодору желание, узнать от него о грехах своих. Святой сказал ему: «Долготерпелив муж мног в разуме: малодушный же крепко безумен.(Притч.14:29). Старайся исправиться». Когда и сей опечалился и сел, то встал и желал узнать о грехах своих некто Орий, родом из Ливии, художник, как я узнал это после. Святой сказал ему: «Терпения имате потребу, да волю Божию сотворше, приимете обетование» (Евр.10:39). После сего встал Орион, по проименованию Пателлолий, и просил св.Феодора, чтоб он объявил ему грехи его. Святый сказал ему: «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов. (Гал.6:2). Старайся восходить к большему совершенству». Когда Пателлолий сел, то святой всем монахам сказал о нем: «Поверьте мне, что злые духи страшатся его». После сего встал еще монах, и спрашивал св. Феодора о том же. Феодор отвечал ему: «Благословен Господь, научаяй руце мои на ополчение, персты моя на брань (Пс.143:1). И ты будь мужествен в сей брани». Встал и еще один. Святой сказал ему: «Несть наша брань к плоти и крови, но к началом, ко властем, к миродержителем тмы сея, к духовом злобы (Еф.6:12). И ты должен мужественно сражаться против них». Далее, одному сказал: «Очистим себе от всякия скверны, не точию плоти, но и духа (2Кор.7:1). Посему обращай внимание на тайные грехи свои». Наконец еще встал один монах. Святой сказал ему: «Ты должен так молиться: От тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего (Пс.18:13,14); потому что ты с сих двух сторон подвержен сильному нападению». Все cиe св. Феодор говорил на египетском языке, с которого на греческий переводил Феодор Александрийский, бывший прежде чтецом Перейской Церкви, муж святой и по словам, и по делам. Он подобен тому, который сказал некогда: Христови сораспяхся: живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал.2:19,20). Феодор Александрийский еще доселе не разлучился с плотью, и угождает Господу.

3. Когда я удивлялся словам св.Феодора, хотя и не понимал их совершенно по причине юношеских лет моих и по великой неопытности моей во всем, то еще один монах предложил некоторый вопрос рабу Божию, Феодору Фивскому. Св. Феодор, устремив взор свой на небо, встал, и все монахи окружили его. Приказав Феодору Александрийскому переводить слова свои на греческий язык, он сказал: «Мы знаем, что людям живущим по плоти слова наши будут неприятны. Но поскольку Господь повелел мне сказать вам оныя, то и буду говорить. Некоторые люди из нашего рода воздвигнут сильное гонение на Церковь Божию. Оно будет иметь великий успех, и подвергнет многих бедствиям².

Сии люди подобны тем, которые полагали препятствия св. Апостолу Павлу в проповедании Евангелия, которые возвещали Христа нечисть, и от рвения (Флп.1:16). Когда гонение усилится, то неожиданно вступит на царский престол язычник³, который будет стараться уничтожить Таинства Христовы, и употребить все силы, чтоб увлечь христиан в заблуждение. Но Христос посрамит коварное намерение его. Ибо и к сему царю должно относить слова Писания: Прозорливый же и обидчивый муж и величавый ничесоже скончает (Авв.2:5). Мы должны усердно взывать к Богу, чтоб Он продлил милость Свою к Церквам, чтобы не погибли многие». Когда некто спросил святого, кто бы это были гонители из нашего рода, он отвечал: «Нечестивые аpиaнe». Сказав cиe, он опять сел под финиковым деревом, и я уже находился от него в некотором отдалении, потому что я оставил прежнее свое место. Между тем, как некоторые монахи разговаривали между собою на своем языке, некто Елурион, муж облеченный во Христа, сказал мне по-гречески: «Встань и спроси человека Божия, когда это будет». Но увидавши, что я боялся спросить и трепетал, сказал мне: «Не бойся, потому что Феодор, обратившись к тебе, весело смотрит на тебя. Итак, встань и спроси». Я, уважая седину сего мужа,⁴ не смел спросить. Увидев же, что раб Божий Феодор благосклонно смотрит на блаженного старца Eлypиoнa и на меня, и притом будучи побуждаем Елурионом, я встал. Тогда св. Феодор, улыбаясь, приказал Феодору Александрийскому переводит слова его на греческий язык, и сказал мне чрез него: «Говори, что хочешь, потому что ты между нами уподобляешься вину, не давно выдавленному из винограда». Я, будучи объят великим страхом, спросил св. Феодора: «Когда это будет?» Он мне отвечал: «Ты еще не знаешь Божественного Писания. Там написано: Глас есть дождевного хождения (3Цар.18:41), и я тебе говорю: «Глас есть хождения предсказанных мною происшествий». Ты сам увидишь их, и испытаешь пpиятнoe и неприятное. Бог многим душам явит милость Свою; и сперва прекратится гонение, воздвигнутое против Церкви Божией язычником, а потом и гонение, воздвигнутое людьми нашего рода». ⁵

В cиe время все устремили на меня взоры свои. Св. Феодор, встав и повелев всем заняться молитвою, взял меня за руку и вверил двум учителям и наставникам, Феодору Александрийскому и некоему Авзонию, который был вторым по нем. Сему последнему сказал: «Побуждай его заниматься Божественным Писанием, потому что не останется навсегда в монастыре, но будете служителем Церкви Божией» Они взяли меня и ввели в дом, в котором находилось под руководством их двадцать греческих монахов. Тогда все мы сели, и просили друг друга пересказывать, что каждый помнит из вопросов, предложенных св. Феодору, и из ответов его. Таким образом я, выслушав все, что каждый из двадцати монахов мог припомнить и рассказывал также, что после них рассказывал Авзовий и Феодор Александрийский, и сообразив все cиe в уме своем, удобно мог вспомнить все, что написал теперь. Сверх сего Феодор Александрийский, по просьбе моей, особенно изъяснял мне смысл того, что великий Феодор отвечал каждому, предлагавшему ему вопрос. Cиe случилось спустя слишком год после того, как провозглашен был кесарем Галл, названный Младшим Констанцием.⁶

Если когда случалось мне даже издалека слышать голос св. Феодора, я всегда чувствовал или радость, или печаль, или страх, и недоумевая, чтобы это значило, спрашивал о сем других, и узнал, что и другие в подобных случаях чувствовали то же самое. Я просил Авзония и Елуриона, чтобы они рассказали мне, что знают о человеке Божием Феодоре (Феодора же Александрийского я не смел спрашивать часто) и они мне сказали:

Некто Пахомий, начальствовавший над сими монастырями, угодил Богу. Бог многое сообщал ему посредством откровений, но более говорил сердцу его, иное открывал ему посредством Ангелов, и прославил его различными дарами. Пахомий за шесть лет пред сим совлекся плоти и переселился к Господу. Он некогда, беседуя с братиями, сказал им: «Мы послали раба Божия Пекиссия в город, принадлежащий Лотянам, дабы доставить вспоможение находящимся там бедным. Теперь, когда я к вам пришел, Ангел Господень открыл мне, что Пекиссий сегодня возвратится с избранным сосудом Божиим, то есть, с некоторым тринадцатилетним отроком, по имени Феодор, который исполнен Духа Святаго». В самом деле, по захождении солнца Пекиссий, искренний друг Пахомия, возвратился в монастырь и привел с собою св. Феодора, который был тогда точно тринадцати лет. Св. Пахомий, приняв его, воспитывал, как родного сына. Когда Феодор достиг двадцатидвухлетнего возраста, св. Пахомий сделал ему некоторое препоручение. Феодор по исполнении препоручения, искал св. Пахомия, и как бы при руководстве Святаго Духа, приблизился к дому, который находится недалеко от Церкви монастырской, и в котором обыкновенно монахи принимали пищу. В сие самое время случилось землетрясение, и Феодор услышал, что Пахомий в том доме так молился Богу: «Боже многомилостивый, и приемлющий покаяние в беззакониях наших, пощади род человеческий, и продли милость Твою к нам; не входи в суд с монахами и девственниками, и прости им, если когда они не исполняют заповедей Твоих; не входи в суд и с сим народом Твоим, который Ты вверил мне, и насадил в земле сей, как добрые маслины; но суди нас, как судил Ты мир, бывший прежде пришествия Единородного Твоего. Тогда Ты не войдешь в суд с нами, но простишь нам грехи наши. Ибо ежели Ты не погубил мир, бывший прежде пришествия Сына Твоего, то не помилуешь ли народ Твой ныне? Помилуй нас, Владыка, Создатель и Творец; оставь гнев и негодование Твое для Крови Единородного Твоего, коею мы искуплены.

Ежели Ты часто миловал иудеев для Авраама, Исаака и Иакова, то не помилуешь ли нас для Крови Христовой? Мы рабы Единородного Твоего, который Нас – творение Его – сделал сынами Твоими». Далее Пахомий говорил только: «помилуй» и никаких других слов не присоединял к тому. Землетрясение продолжалось, и Феодор, повергшись лицем на землю, молился в великом страхе. Наконец Пахомий в весельи воскликнул: «Благословен Ты, Господи, спасший род наш и достойный вечной похвалы и славы. Аминь». Землетрясение окончилось, но телесными очами еще не видно было никакого света. Пахомий, отворив дверь дома, сказал к восставшему Феодору: «Ты дерзко поступил, оставшись здесь, но моли непрестанно Бога, чтобы Он ниспослал нам милость Свою, без которой тварь существовать не может. Не объявляй о сем никому, пока я буду жить в теле сем». Сие услышали мы от Феодора по смерти Пахомия.

6. По прошествии семи дней после сего происшествия, когда Пахомий посещал другие монастыри, Феодор в монастыре, называемом Вав, исполнял некоторое препоручение св. Пахомия. Здесь, узнав от некоторых людей, пришедших из Александрии, о том, что говорят ариане о Единородном Сыне Божием, молил Бога об избавлении рода человеческого от заблуждения, и во время своей молитвы увидел три светлые столпа, которые имели совершенное сходство между собою, и слышал голос, который говорил ему: «Не обращай внимания ни на взаимное расстояние сих столпов, ни на величину, но только на совершенное сходство их; ибо нет в мире ни одного предмета, который мог бы представлять собою совершенно Отца, и Сына, и Святаго Духа». Пахомий, услышав о сем от Феодора, сказал ему: «Поскольку ты способен был видеть и слышать откровение, потому оно тебе показано и изъяснено. Я сам вскоре после того, как избрал уединенную жизнь, был убеждаем сперва последователями Мелетия Ликополитанскаго, и потом Маркионом, чтобы принадлежать к ним и иметь одни с ними мысли. Я был в недоумении, а наипаче, когда узнал, что есть и другие ереси, из которых каждая утверждает, что в ней находится истина. Посему со слезами молил я Бога, чтобы Он открыл мне, где находится истина, ибо я приведен был в совершенное недоумение. В продолжение молитвы я пришел в изступление, видел, что вся поднебесная покрыта как бы ночным мраком, и слышал с различных сторон слова: «Здесь истина». Я примечал, что на каждый голос, произносивший слова сии, шли многие люди, которые взаимно вели друг друга во тьме. На восточной стороне вселенной на возвышенном месте видел я светильник, сияющий подобно утренней звезде, и отсюда слышал голос, который говорил мне: «Не обманывайся теми голосами, которые зовут тебя во тьму, но последуй сему свету, потому то в нем находится истина».

Вскоре после сего я слышал еще голос, который говорил мне: «Сей светильник, который видишь ты сияющим подобно утренней звезде, будет некогда сиять светлее солнца. Ибо он означает проповедь Евангелия Христова, возвещаемаго во святой Его Церкви, в которой ты крещен. Голос, отсюда выходящий, есть голос Христов. Он зовет чрез Александра, епископа Александрийской Церкви. Прочие голоса, которые слышны из мрака ересей, происходят от диавола. Он зовет к себе чрез начальника каждой ереси, и многих увлекает в заблуждение».

Потом, увидевши, что многие в светлой одежде идут к светильнику, я благословил Бога, и оставивши тех, которые хотели увлечь меня в заблуждение, вознамерился жить вместе с человеком Божиим Палемоном, подражателем святых мужей, и жил с ним, доколе не пришел ко мне Ангел Господень и не сказал: «Согревай приходящих к тебе тем огнем, который возжен в тебе Богом». При руководстве сего Ангела и при содействии Божием я устроил сии монастыри».

Знай, Аммон⁷, что и Афанасий, епископ Александрийской Церкви, исполнен Святаго Духа; ибо Пахомий рассказывал нам: «Когда Афанасий возведен был на степень епископа, и некоторые неблагонамеренные люди, видя молодость его⁸, осуждали определение Божие о нем, и хотели произвесть раскол в Церкви Божией, Дух Святый сказал мне: «Я поставил его столпом и светильником Церкви, и он из любви ко Христу будет переносить многие скорби и клеветы от людей, но при содействии Христа, победивши все искушения, он будет проповедовать Церквам истину Евангелия».

7. После сего Феодор был вместе с Пахомием в Тавеннском монастыре, который находится в области Тентиритской⁹. Здесь некогда по совершении ночных молитв и тяготимый сном, начал прогуливаться по монастырю; потом, не будучи в ночное время никем примечаем, провел несколько времени в молитве; наконец, решившись дать умеренный покой своему телу, сел у дверей храма находящегося в монастыре, и уступая естественной потребности тела, заснул. Тогда явился Ангел Господень, разбудил его, и сказал: «Иди за мною». Феодор встал, и следуя за ним, вошел в Церковь и увидел, что она вся была наполнена светом. В ней на том месте, где священники обыкновенно воссылают Богу молитвы свои, стояло множество Ангелов. Когда при виде их он объят был страхом, то один из Ангелов позвал его к себе. Как скоро он к нему приблизился, то некто, сияющий славою, вложил в уста его необыкновенную пищу, и приказал ему съесть оную.

Как скоро по приказанию его, он съел сию пищу и узнал, что она имеет необыкновенный вкус, то увидел, что свет во храме исчезает и все Ангелы выходят вон. Будучи объят божественным восторгом, Феодор с радостью и весельем поспешно пришел к Пахомию. Когда он рассказывал ему о видении своем, то Пахомий, зная тайны его из откровения, слушал слова его с улыбкой, потом сказал ему: «Получивший два таланта возвратил четыре, и получивший пять талантов принес десять (Мф.25:20,21,22). Посему и ты, препоясав чресла свои, приноси плод Тому, Кто дал тебе благодать». Феодор вздохнув просил Пахомия ходатайствовать о нем у Бога, и с того времени Господь сподобил его переносить непрестанные труды.

8. Сие рассказал нам Пекиссий по смерти Пахомия, от которого он это слышал. Я, услышав также о сем от Авзония и Елуриона, старался иметь руководителем своим раба Божия Пекиссия, особенно, когда узнал, что он получил от Христа власть над злыми духами. Я просил и самого Пекиссия рассказать мне, что Пахомий говорил ему о Феодоре, и слыша от него то же, что от Авзония и Елуриона, удивлялся Феодору. Авзония я просил доказать мне из Священного Писания, возможно ли человеку знать тайны сердца человеческого. Он на сие сказал мне: «Может быть, ты самым опытом уверишься в сем, когда случится, что Бог откроет Феодору тайны сердца твоего, ибо ни одна тварь без откровения Божия не может знать того, что происходит в сердце у человека. Но чтобы ты мог удостовериться в сем из Божественного Писания, то послушай, что пророк Самуил говорит Саулу: «Иди и возвещу ти вся, яже в сердцы твоем. И о ослятех твоих, заблудивших днесь третий день, не помышляй в сердцы своем о них, ибо обретошася» (1Цар.9:19,20). Прочитай также, что сказал Господь Самуилу о сынах Иессея; (1Цар.9:19–20) и ты узнаешь, что рабы Господни только тогда ясно знают тайны человеческие, когда Господь открывает им оные; но если чего Он не открывает им, то они знают то подобно прочим людям. Ты в сем уверишься, ежели прочитаешь всю Книгу Царских историй, и увидишь там слова пророка Елиссея, которые он сказал служителю своему о благочестивой жене, именно: «Душа ея болезненна в ней, и Господь укрыл от мене и не возвести мне» (4Цар.4:27), хотя Господь и многие тайны сердечные открывал ему. Особенно ты уверишься в том, когда в Царских историях прочитаешь слова, сказанные сим пророком служителю своему: «Откуду пришел еси, Гиезие?», спросил его пророк, и получив от него ответ: «Не исходил раб твой никаможе», далее сказал ему: «Не ходило ли сердце мое с тобою, и видех, егда возвращашеся муж с колесницы своей в сретение тебе? И ныне взял еси сребро, и ризы взял еси, да купиши за ни вертограды, и маслины, и винограды, и овцы, и волы, и отроки, и отроковицы; и проказа Нееманова да прилипнет к тебе и семени твоему во веки» (4Цар.5:25–27). И в Притчах Соломоновых написано: «Разумне разумевай души стад твоих, и да приставиши око твое к твоим стадам» (Притч.27:23); и еще написано: «Разумевает праведный сердца нечестивых, и уничтожает нечестивыя в злых» (Притч.21:12). И в Деяниях Апостольских сказано: «И некто муж в Листрех седяше, хром от чрева матере своея сый, иже николиже бе ходил. Сей слышаше Павла глаголюща. Иже воззрев нань, и видев, яко веру имать здрав быти, рече велиим гласом: «Тебе глаголю, во имя Господа Иисуса Христа, встани на ногу твою прав. И абие вскочи и хождаше» (Деян.14:8–10). Веру можно видеть только в сердце, а не в лице, и не телесными глазами. Также и Петр, видя лукавство Симона волхва не в лице его, но в сердце, сказал ему: «В желчи горести и союзе неправды зрю тя суща» (Деян.8:23)».

9. Выслушав сие от Авзония, я взял книги и прочитал все, что мне он говорил. Спустя несколько времени, случилось мне в теплую полночь выйти вон из своего дома. Нечаянно услышал я голос Феодора, и в такой пришел страх, что не смотря на то, что это случилось в зимнее время – ибо тогда был месяц, называемый египтянами Тови¹⁰– я одет был в одну только льняную одежду, от страха я покрылся потом. Св. Феодор назвал меня по имени на египетском языке, который я уже несколько понимал, поставил меня близ себя и говорил некоторому фивскому монаху, по имени Амаису: «Для чего ты пред очами своими не имеешь страха Божия? Неужели не знаешь, что Бог испытует сердца и утробы? Для чего ты представляешь иногда в сердце своем блудниц и мысленно обнимаешь их, а иногда воображаешь себе, что ты спишь ъ законною женою? Сими мыслями ты оскверняешь все тело свое. Для чего ты мечтаешь, что будто сражаешься, что на сражении делаешься победителем, нравишься военачальникам, и получаешь от них золото? Вообще, для чего ты занимаешься мыслями противными монашескому обету? Наконец ты даже намерен на самом деле исполнить то, о чем мечтаешь. Посему знай, что, ежели не раскаешься, не очистишь себя страхом Божиим, и слезами не умилостивишь Господа, а останешься при своем намерении, Господь не даст тебе счастья в пути твоем, и осудит тебя на вечное мучение». Амаис, услышав сие, пал к ногам св. Феодора, признался в своих мыслях, дал обещание раскаяться, и просил Феодора помолиться за него. Св. Феодор сказал ему: «Да даст тебе Господь истинно познать Самого Себя, раскаяться и спастись; ибо я вижу, что сердце твое удалилось от Бога; впрочем, ежели ты хочешь, можешь обратиться к Богу, потому что Бог принимает тех, кои искренно обращаются к Нему». Потом Феодор, проливши обильные слезы, простил его. Но Амаис по истечении четырех месяцев удалился из монастыря, и вступил в военную службу. Здесь впал он в водяную болезнь, и спустя год умер, раскаявшись, впрочем, во грехах своих.

10. Некогда отправился я с Феодором и другими братиями в Тавеннский монастырь, в котором Феодор имел прежде видение. Здесь, когда мы были в саду, находящемся при реке, поселяне в числе тридцати человек, пришли к Феодору и пали к ногам его. Он, находя сей поступок их неприличным, поднял их. Все они плакали, и один из них сказал Феодору: «В прошедший вечер я отдал в замужество дочь мою, которой от роду пятнадцать лет. Сегодня она, принявши пищу, так сделалась больна желудком, что лежит, не будучи в силах говорить. Все смотрящие на нее думают, что к пище или питию примешан был яд. Врачи, которых мы могли найти здесь, отказались лечить ее. Посему прошу тебя, посети дом мой и помолись о ней. Я уверен, что ежели ты призовешь Христа, Он даст тебе силу исцелить дочь мою».

Св. Феодор, не желая идти в дом его, сказал плачущим, пришедшим к нему с просьбою, поселянам: «Вы просите меня прийти в дом ваш и помолиться о дочери вашей. Бог все объемлет и наполняет собою: Он не ограничивается местом. И так призовем Его здесь; Он возвратит жизнь находящейся там дочери вашей». Все выслушали слова Феодора, как залог жизни для больной, и Феодор, обратившись к молитве со всеми бывшими с ним монахами, трижды преклонял колена и долго молился Богу.

Окончивши молитву, он сказал поселянам: «Бог возвратил жизнь вашей дочери. Ступайте домой с уверенностью, в этом». Не смотря на сие, многие мужчины и женщины, собравшиеся около монастыря, продолжали плакать, потому что больная находилась при последнем издыхании. В сие время отец ее пришел с противоположного берега реки, и принес серебряный секстарий¹¹, наполненный водою. В слезах, подав оный Феодору, он сказал ему: «Я маловерен, и потому прошу тебя, призови хотя на воду сию Имя Божие для моей дочери. Я уверен, что Бог услышит тебя, и сделает воду сию спасительным для нее лекарством». Феодор взял секстарий, обратил взор свой на небо, и помолившись со слезами, сделал на воде знак Креста Христова. Тогда отец больной женщины взял воду, и вместе с народом пошел в дом свой. Спустя три или четыре часа, он с немногими друзьями и сродниками своими возвратился к Феодору рассказать ему о величии Божием, открывшемся в исцелении дочери его. Он сказал, что братья его с великим усилием раскрыли уста его дочери, и влили в оныя немного воды, что после того открылся у ней понос, и она выздоровела. Некто Силван, родом из Александрии, живший в Вендилии, зараженный арианскою ересью, и получавший пропитание от продажи камней, находясь в сие время у мужа упомянутой женщины, и будучи очевидным свидетелем величия Божия, прославил Бога.

11. Спустя несколько времени, св. Феодор, взяв около ста двадцати монахов, отправился с ними на ближайший остров упомянутой реки, собирать там растение, называемое египтянами фрия, из которого делаются рогожи. Между монахами находился и Силван фивский, который был игуменом двадцати двух монахов, имел у себя помощником Линуфона, и в числе прочих, находящихся под его смотрением, Макария, по проименованию Старшаго, который был родной брат св. Феодора по матери, а не по отце. В девятый день после того, как св. Феодор отправился на остров, один из монахов пришел в монастырь Вав, в которой мы тогда уже возвратились из Тавеннскаго монастыря, и сказал нам, что некоторые монахи, отплывшие с Феодором на остров, привезли на лодке Силвана, находящегося при последнем издыхании, и уже вошли в пристань реки, которая течет близ монастыря Вав.

Мы отправились к ним, и встретили их уже на дороге. Они несли Силвана, поражоннаго параличом. Три дня с того времени, как находился в параличе, он ничего не слышал и не говорил. А в течение других трех дней, будучи в одинаковом состоянии, он не принимал ни пищи, ни пития. Феодор Александрийский, Пекиссий, Псамфий, Псентаисий, Елурион и Исидор, люди богоугодные, поднявши руки к небу, со слезами просили Бога помиловать Силвана, и в то время, как они молились, Силван сказал, так впрочем, что только я услышал слова его: «Благословен Бог, наказавший и помиловавший меня!» Немедленно и я громко произнес: «Благословен Бог», и прочие окончили молитву.

После сего Феодор приказал мне быть в услужении у Силвана и подкрепить его пищей. На другой день поутру Силван велел собраться к нему всем монахам монастыря. Когда они собрались, то он, сидя на постеле своей, начал говорить (между тем я стоял близ его, а Елурион громко пересказывал слова его собравшимся монахам): «Послушайте, как случился со мною паралич. В четвертый день недели (то есть, в среду) Феодор, став на острове на некотором месте, давал наставления окружившим его братиям, и вдруг замолчав, отступил от того места, на котором стоял, и взорами своими указал на двух небольших змей, чтобы кто-нибудь умертвил их. «Поскольку они обе находились при ногах моих,– сказал Феодор,– то, чтобы не развлечь внимания братии, я скрывал их под ногами своими, сделав для них некоторый род гнезда». После, когда змеи были умерщвлены, Феодор сказал мне, что явился ему Ангел Господень и открыл, что некоторые монахи, находящиеся под моим смотрением, нерадят о своем спасении.

Имена некоторых из них Феодор открыл и мне. На одного из них, по словам его, произнесен был от Бога и суд, и Феодору приказано было изгнать его из монастыря, а он живет в монастыре Вав. Я, слушая все сие, смеялся в сердце своем над Феодором и думал: «Не брат ли он моего Макария? И не мать ли Макариева родила и его? От чего ж он так тщеславен, между тем как Макарий очень смирен?». В то самое время, как я думал сие, некто в блистательной одежде и с весьма грозным видом приступил ко мне и сказал: «Неужели ты не боишься Бога, думая так худо о рабе Его?» Си слова привели меня в великой стыд. Потом сей неизвестный муж ударил меня по щеке, и я уже не помню, в каком я был состоянии, и как принесен сюда, до коле Бог не исцелил меня». Мы все, вы слушавши сие, прославили Бога.

12. По прошествии немногих дней, Феодор, возвратившись с острова в монастырь, приказал собраться братиям. Поговорив несколько с ними, приказал ожидать возвращения его, и пошел с двумя монахами к тому дому, в котором братия имеют общий стол. Увидевши одного молодого монаха, выходящего из сего дома, остановил его, и отведя в некоторое место, покрытое сводом, принуждал его рассказать о своих делах. Это был тот самый монах, о котором говорил ему Ангел, и которого велено было ему изгнать из монастыря. Поскольку он не хотел признаться во грехах своих, то Феодор сам начал рассказывать ему о первом его грехе и в то время, как спрашивал его, не был ли еще кто из монахов участником в сем грехе, он припал к ногам Феодора и просил молчать о прочих делах его и выслать его из монастыря. Когда Феодор согласился на сие, то монах пред всеми собравшимися братиями сказал, что Бог действительно открыл грехи его рабу Своему Феодору, и что Феодор справедливо изгоняет его из монастыря. Феодор, повелев изгнать его из монастыря, дал приличное наставление братии. Потом, поскольку Ангел обвинил ему и других монахов, ночью особо ходил к каждому из них, открывал каждому, сколько кто грешил после святого Крещения и продолжительными наставлениями убеждая каждого умилостивлять Бога посредством покаяния, приходил в некоторый род изступления. Монахи видя, что Бог еще оказывает к ним милость Свою, решались открыть пред всеми грехи свои, но Феодор удерживал их от сего, представляя им, что большая часть братий не может перенести открытого их признания в грехах, и не укрепившиеся в служении Христу монахи получат от сего вред. И когда некоторые из них признавались пред всеми во грехах своих, Феодор запретил им сие, чтобы они сим поступком не подавали слабым случая осуждать их в том, в чем они будут обвинят себя. Впрочем, каждый из сих монахов мог открывать грехи свои только святым мужам Пекиссию и Псентаисию, и просить их о ходатайстве пред Богом.

13. Сие случилось во дни Четыредесятницы. Во дни Святой Пасхи все монахи из десяти монастырей, находящихся под начальством Феодора, собрались в монастырь Вав, потому что они имеют обыкновение собираться каждый год в один монастырь, чтобы вместе праздновать Святую Пасху. Вечером поздно в третий день недели (во вторник) многие из монахов просили Феодора изъяснить им те места Священного Писания, которых они не понимали. Феодор, объяснив каждому, о чем предлагаемо было ему, наконец сказал: «Мне приятно говорить с вами только о хорошем. Нечистый дух, пришедши к нам, осмеял одного из нас в прошедшую ночь, когда монахи по обыкновению своему пришли ко мне, нечистый дух был между ними, потому что я видел его тогда. Он заметил, что один здесь монах чувствует в себе сильный голод и чрезвычайно нерадит о себе. Злые духи усиливают страсти, открывающиеся в людях.

Сей дух возбудил в нем худые желания, увеличил его голод, и побудил его украсть несколько хлеба, и тайно сесть оный. Сей вор и нарушитель собственного своего обета теперь сидит между прочими монахами, и подобно им как бы ожидает времени, определенного для принятия пищи». Феодор после сего сказал монахам: «Никто не должен принуждать себя поститься сверх сил своих; потому что от чрезмерного поста тело истощается. И так весьма слабые из вас могут есть каждый день вечером, кроме пятка». Тогда упомянутый монах, вставши пред всеми нами (а всех нас было во время более двух тысяч), пал к ногам Феодора, и обличил себя. Феодор закрыл лице его одеждой своею, и не допустив его сделаться известным всему собранию, сказал:

Кто изнемогает, и не изнемогаю? (2Кор.11:29).

14. Случилось некогда, что блаженный Феодор отправился с 40 братиями на горные и необитаемые места для того, чтобы нарубить дерев, годных для строения.

Для сей же цели он послал и других 40 монахов в подобные места, и поставил над ними начальником Святого Исидора мужа, отличного по духовной кротости и мудрости. Расстояние между местами, в которых были и те и другие монахи, простиралось на один день пути. Монахи, бывшие с Феодором, в первый день, в который начали рубить деревья, вечером окончивши свою работу, собрались к Феодору для совершения обыкновенных молитв. Феодор, сделав им приличное наставление, наконец сказал: «Нужно было, как вы сами знаете, окончить дело, для которого мы пришли сюда, но во время двенадцатой молитвы, когда мы преклонили на землю колена свои, Святый Дух объявил мне, что четыре монаха, находящиеся на другой горе, согрешили. Они вели хорошую жизнь с малых лет, и ежели я, ничтожный, дам им приличные наставления, то они, конечно, возвратятся к прежней жизни. Посему необходимо, как нам, так и находящимся на другой горе, оставить свое дело и в субботу быть в монастыре Вав». После сего св. Феодор призвал двух братий, приказал им не открывать сего никому, и послал их на другую гору, сказать находящимся там с Исидором монахам, что бы они в субботу были в монастыре Вав. В сей день по захождении солнца Феодор и пришел в монастырь со всеми монахами, бывшими с ним. И другие также возвратились в монастырь. Таким образом, нашедши здесь всех в собрании, Феодор в то время, как имел обыкновение учить монахов, стал посреди их и говорил им следующее, между тем как Феодор Александрийский переводил слова его на греческий язык:

15. «И вы знаете, братия, что жизнь монахов и дев, посвятивших себя на служение Богу, превышая обыкновенную жизнь людей, есть жизнь Ангельская. Люди, вступающие в монашеское звание, умирают для обыкновенной жизни человеческой, живут для Того, Кто умер за них и воскрес, отрекаются жить для самих себя, и распинают себя со Христом. Поскольку каждый из нас избрал таковую жизнь, оставил родителей своих и пришел сюда, то и должен жить уже, как жил Христос, и иметь Его образцом и руководителем на пути жизни, которой мы посвятили себя. Бог, чтобы ввести нас в Царстве Свое, открыл нам два пути к тому: Святое Писание и пример жизни рабов Своих, которым, обыкновенно, утверждается вера во Христа. Но некоторые из нас, хорошо проходившие доселе поприще жизни своей, поколебались, если не пали совершенно на пути своем. Четыре брата, посланные вместе с другими на гору, будучи там в отдалении от них, начали разговаривать между собою о непристойных предметах, смеяться и хохотать так, что Дух Святый, будучи огорчен ими, открыл мне разговоры и грехи их, чтобы они опять обратились к Богу, и очистили себя слезами и покаянием. Имели ли для вас, братия, какую-нибудь силу следующие слова пророка Иеремии, которые он произнес пред Богом: «Господи Боже сил, не седох в сонме их играющих, но бояхся от лица руки Твоея: на едине седях, яко горести исполнихся» (Иер.15:17). Почему вы не вспомнили слов Иова: «Аще ходих с посмиятели, печаль ко мне приходит?» (Иов.31:5). Неужели не знаете, что Бог для спасения рабов Своих наказывает не только великие, но и малые грехи их? Разве вы не слышали, что сказал Соломон: «Яко же глас терния под котлом, тако смех безумных?» (Еккл.7:7) и еще: «Смеху рекох: погрешение?» (Еккл.2:2).

«Блага ярость паче смеха?» (Еккл.7:4). Обратите внимание на себя, и послушайте, что говорит Апостол: «Смех ваш да обратится в плачь, и радость в печаль» (Иак.4:9). Опасайтесь, чтобы и к вам не относились строгие слова Спасителя: «Горе вам, смеющихся ныне: яко восплачете и возрыдаете» (Лк.6:25). Плачьте и рыдайте лучше теперь, в кратковременной жизни сей, чтобы против воли не плакать и не рыдать вам во всю вечность. Каждый из вас должен говорить Богу: «яко аз на раны готов» (Пс.37:18)». Св. Феодор продолжал еще говорить, как те четыре монаха, как бы согласившись между собою, хотя и находились в некотором расстоянии друг от друга, вместе громко начали плакать и рыдать, и обративши лица свои на восток, поверглись пред Богом, признались, что обвинение св. Феодора относится к ним, и усердно просили братий, чтобы они помолились о них Богу. Все прочие со слезами совершили молитву и вышли из собрания, а они, приняв себе слова блаженного Феодора за напутствие на всю свою жизнь, так исправились, что для всех живущих в монастырь служили образцам и примером в деле спасения. Такова, впрочем, жизнь их была и прежде, нежели впали они в сей небольшой грех.

16. Некоторый фивский монах, по имени Моисей, находился под смотрением Силвана, о котором прежде упомянули. С Силваном и другими братиями, находящимися под его начальством, он послан был на некоторый остров реки набрать там дикой капусты и приготовить ее для пищи братиям. В пятый день после того, как он отправился на остров, Феодор приказал призвать его одного в монастырь, но он не послушался Феодора и велел сказать ему, что он придет вместе с прочими братиями, когда все они окончат дело свое. Не смотря на сие, был насильно приведен в монастырь. Здесь он нашел Феодора плачущим в келье своей. При нем стояли Псентаисий и Исидор. Феодор, посмотревши на него несколько времени, наконец сказал ему: «Для чего объявлено мне о смерти души твоей, а не тела, что было бы гораздо лучше? Сидя с тобою в твоей келье, не говорил ли я тебе день и ночь, что душа твоя занимается худыми предметами, и что порочные желания твои хуже всякого тяжкого греха? Худые мысли многих погубили. Ты говорил мне тогда, что злые духи внушают тебе сии порочные мысли, и я тебе отвечал, что злым духам непозволено нападать на тебя, но что ты сам подкладываешь дрова под себя, сам даешь пищу нечистым духам, и привлекаешь их к себе худыми мыслями. Не говорил ли я, что на тебе исполняются слова, сказанные, в Притчах: «Якоже нива муж безумный, и яко виноград человек скудоумный: аще оставиши его, опустеет, и травою порастет весь, и будет оставлен, ограды же каменныя его раскопаются»? (Притч.24:30–31)». Далее сказал ему Феодор: «До чего довела тебя наконец худая жизнь твоя!» Моисей отвечал ему на сие, что он не имел ни каких худых мыслей кроме тех, о которых он напоминал ему теперь. Феодор после сего спросил его: «Когда ты был за хижиной, о чем думал ты, и что представлял ты в сердце своем?» Моисей отвечал ему, что сие мысли были внушение злых духов. Феодор на сие сказал ему наконец: «До того времени злой дух не имел власти над тобою; теперь, поскольку ты принял в сердце свое худые мысли, и сделался жилищем злых духов, напрасно живешь здесь в монастыре; мне приказано изгнать тебя отсюда». После сего св. Феодор отдал его четырем молодым монахам, и велел отвести в дом его. Когда он подошел к монастырским воротам, то, будучи объят злым духом, замычал подобно волу и побежал в свое селение. Там четыре монаха связали его.

17. Феодор, построивши монастырь близ Птолемаиды, что в Фиваиде, населил его монахами, в числе коих был некто Карур, что на фивском языке значит: обсеченный. Сей монах часто был ленив в ночных молитвах, и Феодор делал ему выговоры. Случилось, что Феодор некогда по захождении солнца, бывши в собрании между всеми братиями в монастыре Вав, который находился в дальнем расстоянии от Птолемаидского монастыря, вдруг с великою радостью сказал: «Объявляю вам, братия, о милости, которую Бог оказал Каруру, находящемуся в Птолемаиде. Бог сейчас освободил душу его от тела, и с великою славою вознес его на небо; потому, что Карур старался строго следовать церковным догматам, сохранил чистоту тела своего, и имел другие добродетели, а грехи свои он очистил различными болезнями, которым был подвержен». По прошествии восьми дней пришли два брата из Птолемаидского монастыря, и сказали нам о дне и часе, в которые умер Карур, и мы все пришли в изумление.

18. Некогда Феодор, будучи в собрании всей братии, сказал Псарфию, первому монаху монастыря Вав: «Пошли кого-нибудь в келью к Патхелфию, и прикажи ему придти сюда с тем молодым монахом, который у него в кельи; призови также сюда и старшего сына Патхелфиева». Как скоро Патхелфий пришел, Феодор сказал ему: «Скажи мне, чему ты учил ночью сего молодого монаха?» Он ему отвечал: «Чему учил? Страху Божию». Феодор на сие сказал ему: «Сам Бог чрез Ангела Своего открыл мне о тебе; скажи правду, учение твое есть ли истинное?» поскольку Патехелфий не хотел открыть оное, то Феодор сказал пред всеми: «Он говорил молодому монаху, что тело наше не воскреснет, и охуждал оное». Потом Феодор спросил Патхелфия: «Точно ли это было так, или нет?» На сие сын Патхелфиев громко отвечал: «И меня в прошедший вечер он убеждал так же думать». В сие время некто Ор, который от природы был скопец, смело сказал Феодору: «Дай приличное наставление молодому монаху, которого Патхелфий ввел в заблуждение». Феодор отвечал ему: «Души, как сего монаха, так и сына Патхелфиева, тверды, как алмаз, и ничего не приняли из Патхелфиева учения». Молодому монаху Феодор сказал: «Богу приятна твердость твоего сердца». Далее начальнику дома, в котором жил сей монах, Феодор приказал не наказывать его за то, что он ночью уходил из дома тайно без свидетеля и сведения его. Наконец Феодор словами Святого Писания долго убеждал Патихелфия верить, что смертное тело наше воскреснет из мертвых, и утверждал, что оно должно восстать из мертвых в славе, бессмертным и нетленным. Патхелфий, слушая сие, плакал в присутствии всех братий, потому что слова Феодора достаточны были к тому, чтобы уверить его в истине сей; потом повергся на землю и признавал истинными церковные догматы; наконец просил всех монахов молиться о нем, чтобы Бог простил ему грех сей. Когда все братия охотно молились о нем, он со слезами пред всеми прославлял Бога.

19. Некогда мы с Феодором приплыли к одному острову собирать там дрова для огня. Мы, греки, еще не вышли из судна, но Феодор, предупредивши нас в плавании, уже сошел с своего судна на берег, и начал строить хижину. В сие время некто Патрикий, по проименованию Вупес, родом из Ликии, плывший вместе с нами, вдруг вскричал и звал нас к себе на помощь. Мы увидели, что большой аспид крепко прицепился зубами к пяте правой ноги Патрикия. Один молодой монах, родом из Фиваиды, бывший с нами на судне, взял за хвост змия, с трудом смог отнять его от ноги Патрикия, бил о судно, умертвил и бросил в реку. Патрикий плакал и мы думали, что он вдруг умрет, но пришел Феодор, сделал знак креста на уязвленном от змия месте, и сказал Патрикию, который продолжал плакать: «Не бойся, Христос исцелил тебя». На другой день некоторые монахи говорили: «Мы не верили Феодору и думали, что Патрикий ночью умрет, но теперь, видя, что он здоров, благословляем Христа, и удивляемся Феодору, уверившись, что он приятен Ему». Монах, который умертвил змия, остался невредимым. Вскоре на остров приплыло еще много других монахов из монастыря Вав, так что всех нас было триста человек. Двадцать шестого дня месяца Афира¹² в восьмом часу Феодор всех нас собрал к себе, и приказавши Феодору Александрийскому переводить слова его на греческий язык, так говорил всем нам: «Я намерен теперь сказать вам то, что Бог давно уже мне открыл. Он объявил мне теперь здесь, что я уже не должен молчать о том, и приказал мне пересказать то вам. Это есть следующее: «Почти во всяком месте, где только проповедано Имя Христово, были многие такие люди, которые, сделавши много грехов после Святого Крещения, плакали о них и приносили Богу искреннее раскаяние в них; и Бог прощал их, если только они твердо сохраняли Апостольскую веру, в которой и мы твердо стоим. Итак, если кто и из вас истинно оплакал грехи свои, сделанные после Святого Крещения, то должен быть уверен, что он получил от Бога прощение в них. Посему каждый из вас должен прославлять милость Господа и говорить: «Обратил еси плачь мой в радость мне, разстерзал еси вретище, и препоясал мя еси веселием.» (Пс.29:12)».

20. Феодор продолжал говорит братиям почти до десятого часа. Окончив разговор с ними, он наконец призвал к себе, по имени, четырех братьев, и пред всеми нами сказал им следующее: «Братия наши Феофил и Копр плывут из Александрии и приближаются к нам. Чтобы они по неведению не проплыли мимо нас, подите на берег острова, и как скоро приметите людей, плывущих на судне, покажите им изгиб реки, чтобы они пристали к нашему острову. Феофил умеет править судном, пусть он войдет в безопасную пристань». Братия пошли на берег острова и немного пождавши там, приметили плывущее в изгибе реки судно, и с удивлением увидели, что им управляет Феофил. Посредством знаков известивши его, что Феодор находится на острове, возвратились к братиям и сказали им, что судно приближается к острову. Братия изумились, и вместе с Феодором пошли к пристани. Здесь он принял на берег выходящих из судна монахов, и облобызал их лобзанием святым. После сего мы окружили Феодора, и он сказал прибывшим монахам: «Вы имеете причину радоваться, потому что видели отца нашего Антония». Они ему отвечали: «Он прислал с нами письмо к тебе». И тотчас оное подали ему. Феодор, с великою радостью прочитавши письмо сие, отдал Елуриону и приказал ему прочитать оное для всех братий, а Феодору Александрийскому переводить на греческий язык, потому что оно было написано на египетском языке. Письмо это следующее: «Возлюбленному сыну Феодору, Антоний желает здравия от Господа. Я знал, что Господь Бог не делает ничего такого, о чем бы Он не открывал рабам Своим, пророкам. Бог давно открыл мне нечто, о чем объявлять тебе я почитал доселе ненужным. Но увидевши братий твоих, Феофила и Копра, я решился написать тебе о том. Итак объявляю тебе, что во всем почти мире весьма многие люди, истинно поклонявшиеся Христу, и сердечно оплакавшие грехи свои, сделанные ими после Крещения, и искренно раскаявшиеся в них, опять приняты Богом, и Он простил им грехи их, и грехи сие даже до настоящего дня, в который я пишу к тебе письмо сие. Прочитай оное братиям твоим, чтобы и они, услышавши сие, радовались. Приветствуй братий. Мои братия приветствуют тебя. Желаю тебе здравия от Господа».

Все мы, выслушавши письмо сие, пали лицом на землю и так плакали пред Богом, что, когда бывший с нами священник окончил молитву, Феодор сказал нам: «Поверьте мне, что все небесные разумные твари возрадовались о сем плаче вашем. Бог принял молитву нашу, и простил грехи некоторым монахам, которые теперь здесь так горько плакали». Св. Феодор предварительно знал таковых монахов, а потому и говорил им прежде то же, о чем теперь написал отец наш Антоний, и что также я выше рассказал. Во время всеобщей нашей радости, Феодор сказал мне: «Аммон! Все, что я говорил теперь здесь как бы тайно, но что ты прежде также слышал или видел у вас, должен будешь рассказывать открыто и всем».

21. На третьем году пребывания моего в монастыре друг отца моего, увидевши меня с рабом Божиим Виссарионом при монастырских вратах, где сей последний был привратником, сказал мне, что мать моя с того самого времени, как я оставил родных, плачет обо мне, и что отец мой ходил искать меня по всем монастырям египетским и августамникским¹³, и не нашедши в них, оплакивает меня, как мертвого. Услышав сие, я просил человека Божия Феодора отпустить со мною двух монахов, чтобы с ними посетить мне мать свою, и утешивши ее возвратиться в монастырь. Феодор на сие сказал мне: «Мать твоя приняла христианскую веру. Ты должен отсюда переселиться в страну, которая ближе к месту твоего рождения. Посему я советую тебе поселится на горе Нитрийской. Там много святых и богоугодных мужей». Св. Феодор разумел Феодора жившего со св. Амуном, ибо он еще был жив, Елуриона и Аммония, которые спустя несколько времени скончались, также св. Памвона и раба Божия Пиора, которые получили от Бога дар исцеления, и других святых мужей, живших с ними, коих по имени я не называю, чтобы письмо мое не сделалось длинным. Итак я, получивши от Феодора позволение проститься с ним, со слезами просил его молиться за меня, посетил родителей своих, и поселился на горе Нитрийской. Спустя шесть месяцев после сего, в царствование Констанция, блаженный Папа Афанасий подвергся гонению от ариан; святые монахи египетские и александрийские, также девы, посвятившие себя на служение Богу, и другие благочестивые христиане, не принадлежавшие к церковному сословию, терпели многие бедствия и были умерщвляемы жестокими мучениями; египетские епископы были заточаемы начальником Египта Севастианом, преемником Сириана. Севастиан во храме св. епископа Феоны умертвил стрелами многих дев, посвятивших себя на служение Богу. Его преемник Артемий умерщвлял также многих христиан, подвергая жестоким мучениям. И святые епископы западные были также посылаемы в заточение. Вообще, ариане производили неслыханные злодеяния под руководством весьма жестокого начальника своего Георгия. В сие время я, будучи на Нитрийской горе, сказал Пиору и Памвону и другим пресвитерам Нитрийским, что человек Божий Феодор предсказал о сем гонении, что оно будет жестоко, но прекратится.

22. Когда ариане умножали бедствия Церкви, пришли в Нитрийскую гору от Феодора четыре монаха с письмом к монахам Нитрийским. По приказанию Феодора, они нашли меня, и отдали мне письмо его.

Это было вечером в субботу. В следующий день, в воскресенье, я прочитал оное сперва только некоторым пресвитерам, а потом, по совету их, и всем монахам. Оно было следующее: «Возлюбленным братиям, находящимся на горе Нитрийской, пресвитерам, диаконам и монахам Феодор желает здравия от Господа. Я вознамерился уведомить вас, что гордость ариан дошла до Бога. Бог, видя, что народ Его терпит многие бедствия, сжалившись над ним, положил помиловать Церковь Свою и избавить ее от сих бедствий. Итак, будет время, когда Церковь освободится от сего гонения. Следующие слова, сказанные Богом, относятся к арианам: «И посещу на Вила в Вавилон, и извергу то, еже поглоти, от уст его» (Иер.51:44). А о Церкви Своей Бог сказал: «Кто от вас, иже виде храм сей в славе его прежней? Зане велия будет слава храма сего последняя, паче первыя» (Агг.2:3,9). Итак, братия, зная сие, утешайте тех, которые в вашей стране терпят гонение от ариан, чтобы не ослабела вера их. Ибо грехи ариан еще не достигли полноты своей. Приветствуют вас братия, живущие со мною. Возлюбленные братия, да сохранит вас Бог в здравии».

Когда я прочитал письмо, то все прославили Бога. Один пресвитер, по имени Агиос, сказал мне, улыбаясь: «Теперь мы верим сему, но прежде твоим словам еще не верили». Письмо Феодора, но приказанию пресвитера Гераклида, взял у меня Исаак Хрисогон, который был тогда монахом на горе Нитрийской, но после от святейшего епископа Исидора поставлен диаконом в малом Гермополе. Он послал оное к святейшему епископу Драконтию, находившемуся тогда в заточении. Я думаю, что боголюбезнейший брат наш и сослужитель Диоскор, преемник святого Исидора, может найти оное. В шестой год после того, как Папа Афанасий изгнан был из Александрии, в девятый месяц сего года, сделался императором идолопоклонник Юлиан. Он послал Папу Афанасия на заточение в Фиваиду, хотел сделать много худого христианам, но не мог привести в исполнение своих враждебных намерений против христиан; потому что неожиданно умер в Персии. Поскольку мы о сих происшествиях слышали прежде предсказание Феодора, то, видя, что оно по прошествии многих лет исполнилось, прославляли Бога, и несомненно верили, что и гонение, воздвигнутое арианами, прекратится. И теперь видим, что оно по прошествии столь многих лет действительно окончилось.¹⁴

23. Осмелившись описать все сие по приказанию твоего преподобия, я опустил здесь много других дел св. Феодора, которые я сам видел, но которых не мог бы снести слух многих людей. Я опасался, чтобы письму моему не случилось быть в руках людей малоопытных и младенчествующих в вере Христовой.

Когда блаженный Папа Афанасий пришел в Великую (Соборную) церковь, то в моем присутствии и в присутствии других церковнослужителей александрийских сказал несколько слов о Феодоре Аммонию, блаженныя памяти епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вуватскопу. Я думаю, что и твое преподобие слышало тогда слова Афанасия, но я почитаю нужным написать здесь оныя, чтобы напомнить твоему благочестию, что говорил Афанасий. Упомянутые епископы удивлялись тогда блаженному Антонию, с которым Афанасий часто имел свидание.

Афанасий сказал им: «Видел я великих рабов Божиих, Феодора Освященного, начальника Тавеннских монахов и авву Паммона, начальника монахов Антинойских. Когда гнал меня Юлиан я непрестанно находился в опасности, чтобы он не взял меня (о сем намерении Юлиана сказали мне искренние друзья мои); тогда Феодор и Паммон пришли ко мне в один день в Антиной. Решившись скрыться у Феодора, я вошел в судно его, совершенно покрытое. Авва Паммон провожал нас. Вовремя плавания подул противный ветер, и я, чувствуя скорбь в сердце, молился. Монахи, бывшие с Феодором вышли из судна и тянули оное по реке. Авва Паммон начал утешать меня в печали, и я ему сказал: «Поверь мне, что сердце мое не так спокойно бывает во время церковного мира, как во время гонений. В гонениях я укрепляюсь тем, что страдаю за Христа, и что милосердие Его не оставляет меня, так что, хотя бы я и взят был врагами моими, получил бы большую милость от Христа». Когда я говорил сие Паммону, Феодор, посмотревши на него, улыбнулся, и авва Паммон почти засмеялся. Я сказал им: «Что вы смеетесь моим словам? Узнали ли вы причину моего страха?» Феодор сказал авве Паммону: «Скажи ему, почему мы улыбнулись». Авва Паммон отвечал ему: «Сказать должен ты». После сего Феодор сказал: «Сейчас умерщвлен Юлиан в Персии. Бог предсказал о нем: «Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает» (Авв.2:5). Теперь будет императором христианин, который, хотя и славен будет, но скоро умрет. Итак, не нужно тебе удаляться в Фиваиду и подвергаться беспокойствам, но ты должен тайно отправиться в то место, где объявлен будет новый император. Он встретит тебя на пути, примет благосклонно и возвратит тебя твоей Церкви. После сего вскоре Бог окончит жизнь императора». Так и случилось¹⁵. Итак, я верю, что между монахами много есть людей богоугодных, но неизвестных нам, потому что и Феодор и Паммон были также мало известны, как и блаженный Амун и св. Феодор Нитрийский, и почтенный по старости своей раб Божий Памвон.

24. Когда епископ Аммоний удивлялся блаженному Пиору, Елуриону, Аммонию, Исидору, который был старший из всех пустынников, и св. Макарию, которых всех твое преподобие видело на горе Нитрийской, то св. Афанасий спросил меня, видел ли я святых отшельников, живущих, в Скефе, Паисия и братьев его Павла и Псоия, так же Исаию, Писира, Исаака и Павла и на конец Феодора Фивского? Я отечал ему, что с Феодором жил я три года. Потом я рассказал ему некоторые дела Феодора из тех, которые здесь мною описаны. Я изложил их кратко святому Папе. Он, удивившись, отвечал мне: «Я верю всему этому, потому что я сам хорошо знаю сего человека».

25. Написавши преподобию твоему и то, что я слышал о Феодоре от блаженного Папы Афанасия, прошу тебя молить всегда обо мне Бога, чтобы Он никогда не лишал меня милости Своей; приветствуй братий, находящихся с тобою. Братия, находящиеся при мне, приветствуют тебя. Всесвятый Бог для Славы Своей и для блага Церквей да сохранит тебя, Владыка и святейший брат мой, многия лета в здравии, и да укрепит тебя в молитвах твоих обо мне.