Вдовые священнослужители

Никоново разрешение священнодействовать вдовым священникам в Москве было предвестием общего отменения запрещения. Основание, лежавшее в Никоновом разрешении, как мере исключительной, могло быть то, что жизнь вдовых священников Московских ему была известна, а находящихся вне Москвы – нет. Кроме сего, общее запрещение положено было собором, следовательно собором же могло быть и отменено. Собор патриархов 1667 г. Никоновой мере дал общий характер, признав постановление о вдовых священнослужителях несогласным с древними церковными правилами. Замечательно суждение о сем постановлении, произнесенное сим собором. Собор, сознавая, что это постановление не основывалось на правилах древней церкви, находил его однако же полезным для церкви Русской по особенным ее обстоятельствам. «Аще и кроме правил положися, говорили отцы собора, еже вдовствующим причетником не служити божественные литургии, обаче за умножение бесчиния неискусных причетников, опаства ради, добре повелеся. Нецы бо тогда, за неискуство учения, презирающе священная правила и попирающе свою совесть, недостойнии дерзаху служити. Сие злое Российстии пастырие пресецающе, повелеша вдовствующим попам и диаконам не касатися божественной службе». Но при сем собор делает замечание уже прежде высказанное вдовым священником Скрипицею, что пастыри Русские презрели разлучити чистых от оных невоздержников, их же всегда подобает отлучати. Обстоятельства, вследствие которых положено запрещение. Собор нашел уже изменившимися. В настоящее время, продолжали пастыри, и между вдовыми священнослужителями оказываются знающие Божественные писания и имеющие чистое житие. Поэтому собор признают справедливым отменить прежнее запрещение священнослужения вдовым священнослужителям всем без исключения, оставив в силе, согласно с древними правилами запрещение священнослужения только для нечисто живущих во вдовстве. Собор положил: 1) если вдовых священнослужителей совесть не укоряет ни в чем возбраняющем священнослужению, то пусть они невозбранно служат. Но 2) если кто по смерти жены будет обличен в делах возбраняющих священнодействие, тот отлучается от священнодействия, или извергается по делам своим, но не иначе, как по суду, когда будет обличен в этом по сыску, т. е. по архиерейскому крепкому истязанию и по свидетельству достоверных людей: «понеже бο не жены ради поп, или диакон, и не жены ради умертвия запрещаются священнодействия, но за порок невоздержания или иных безместных дел; яже запрещают священнодействовати: ибо издревле священными правилы имущие жен причетницы не запрещахуся». Собор приводит далее правила, которыми допускаются в клир не только женатые, но и безбрачные⁵². Замечая, что, на основании сих правил, разрешается священнослужение вдовым священнослужителям, собор заповедует им: «житие имети со всяким и впредь опасением и воздержанием и лиц зазорных в домех своих отнюдь не имети»⁵³. С сего времени не было более общего запрещения вдовым священнослужителям священнодействовать.

Не смотря однако же на это, прежняя до-соборная практика продолжается некоторое время, и притом не только в епархиях⁵⁴, но и в самой патриаршей области: некоторым вдовым священникам и диаконам разрешается и совершение литургии, другим дается разрешение совершать все кроме литургии. Так выдаются и грамоты патрахильные и постихирные двух родов одни «с обеднями», другие – «без обеден», и пошлины за первые вдвое против последних⁵⁵. Ha чем основывалось такое разделение – решить нелегко. Что не по желанию самих вдовых – это несомненно; ибо нельзя представить основания для подобного желания с их стороны. Едва ли могло быть основание к сему и со стороны самой церковной власти: дозволить совершать все священнодействия и обряды, хотя бы и без литургии, очевидно можно только человеку вполне безукоризненной жизни. Едва ли это не было остатком прежней дособорной практики, продолжавшим существовать на том единственно основании, что недостаточно еще уяснилась несовместность этой практики с соборным определением. Или не было ли это временным возвращением к дособорной практике; так как оба документа, свидетельствующие об этом, принадлежат ко времени патриарха Иоакима; после же него уже нет подобных примеров. Кроме сего, в 1738 году состоялось запрещение служить тем вдовым священнослужителям, которые на свои места поставили своих детей и родственников⁵⁶.

Вопрос о запрещении всем вдовым священнослужителям священнослужения, обсуждаем был в Св. Синоде вновь по случаю безымянного прошения, поданного на Высочайшее имя 6 сентября 1800 года. Неизвестные просители, выставляя на вид, что вдовые священнослужители служат соблазном для народа, просили императора Павла I-го, чтобы вдовых вовсе не допускать до священнодействия и не постригать в монахи, а определять их к обучению детей у народа, дозволяя им вступление во второй брак. Но Св. Синод на тο предложение неизвестных, чтобы никому из вдовых священнослужителей не дозволять священнодействия отвечал, что это было бы крайне беззаконно и несправедливо; потому что многие живут хорошо и священство удержать желают. В рассуждении соблазна открывать вдовым грехи на исповеди, Св. Синод указывает на то, что можно по желанию избирать духовника и не из вдовых, а женатого из другого прихода. Что касается до упоминаемого неизвестными доносителями соблазна от поведения вдовых священнослужителей, то Св. Синод указывает, что для отвращения его существуют законные меры. «Хотя Духовным Регламентом я предположено иметь о вдовых священниках прилежный совет в Св. Синоде, но указ 30 апреля 1724 г., состоявшийся после Регламента, и служит уже к разрешению ceгo обстоятельства. И как об оном тогда же из Св. Синода дано знать во все епархии, о чем и должны быть известны священнослужители, тο, видя они таковое к случающимся иногда в них слабостям снисхождение как в духовных правила, так и в гражданском законе установленное⁵⁷, конечно не могут иметь в том нужды, чтоб подавать вдовством своим прихожанам неограниченный соблазн и омерзение. Но таковые, пользуясь помянутыми правилами и не допуская себя до того, оставляют добровольно духовное звание, прежде нежели бы получили какое нарекание, или впали в самое преступление. В заключение Св. Синод, имея в виду существовавшие до того времени постановления о вдовых священнослужителях, не находит никакой надобности делать вновь какое-либо положение по этому предмету⁵⁸.

И смысл и буква определения собора 1667 года таковы, что ими безвозвратно и без всяких ограничений и остатков отменялось прежнее запрещение вдовым священнослужителям священнодействовать. И вдовые, по соборному определению, должны были подлежать отлучению от священнослужения на том же основании, как и женатые, т. е. когда кто-нибудь из них будет обличен в делах, препятствующих священнослужению и притом не иначе, как по сыску, т. е. по архиерейскому крепкому истязанию и по свидетельству достоверных людей. Казалось бы, что с отменением существенного должно было само собою утратить силу и все находившееся в связи с этим запрещением. Между тем, нечто имевшее связь с запрещением священнослужения вдовым священникам, продолжало существовать еще не малое время, а иное сохраняет силу и до ныне.

Сюда относятся: 1) особые граматы вдовым священнослужителям; 2) запрещение вдовым священнослужителям служить: а) в женских монастырях и б) в домовых церквах; 3) побуждение их к принятию монашества; 4) обычай не рукополагать вдового диакона в пресвитера без пострижения в монашество; 5) распространение запрещения вступать во второй брак даже на вдову священника.

Отменив запрещение совершать литургию, собор 1667 г. не считал нужным в особенности οтменять и граматы, с которыми в прежнее время разрешалось вдовым священнослужителям в начале стояние на клиросе и право на получение четвертой части доходов, а в последствии и совершение церковных служб, исключая литургии. И граматы остались и после отмены запрещения.

Особые граматы для вдовых священнослужителей в первый раз установил Новгородский архиепископ Иона, по замечанию летописца, из мзды. Осудив своевольные действия Псковичей в отношении к вдовым священнослужителям, которых они своей собственной властью в 1468 г. отлучили от службы, архиепископ Иона вдовых священнослужителей начал призывать к себе в Новгород на управление, брал с них мзду: с кого по рублю, с кого пo полтора, и всем без различия стал давать благословение служить, выдавая им другие граматы, которые установил из той мзды за печатями⁵⁹». Собор 1503 г. не упоминает об них ни слова. Но стоглавым собором установлены особые граматы собственно для тех вдовых священнослужителей, которые, во вдовстве проводя жизнь безупречную, не желали однако же идти в монастыри, а желали стоять в клиросе, довольствуясь четвертой частью доходов от поступивших на их место. Цель и смысл этих грамат состояли в том, что, поучаемые от архиереев, они давали сим последним случай и средства удостовериться в действительно честном и чистом житии вдовствующих. Они выдавались крепости – для сбережения. Содержание их, по Стоглаву, должно составлять напоминание священнослужителям не держать у себя в доме зазорных лиц женского пола⁶⁰. В XVII в. грамота, выдаваемая вдовым священнослужителям содержала в себе: 1) изложение оказавшегося по обыску произведенному о просителе граматы – обыску обыкновенно производившемуся по приказанию архиерея чрез духовника; 2) архиерейское благословение на выдачу граматы; 3) исчисление предметов священнослужения – дозволяемых и запрещаемых; обозначение срока на который дается дозволение, и 5) напоминание о не держании зазорных женских лиц. Грамата, выдававшаяся вдовому священнику, назывались патрахильной, грамота, выдававшаяся вдовому диакону, называлась стихарная, постихарная или орарная (уларная, орарская)⁶¹.

Срок, на который были выдаваемы граматы вдовым священнослужителям, первоначально был трехлетний. Так и в первой половине ΧVII века. – Позднее граматы выдаются уже на один год. Пo прошествии года давалась и другая грамота на год же, а прежняя грамота отбираема была в патриарший казенный приказ. Прежние ставленные граматы были у попов и дьяконов вдовых отбираемы в Казенный Приказ и были записываемы в книги⁶². Без епитрахильной граматы вдовому священнику дозволяют отслужить только сорокоуст по своей жене и после сего не дозволялось уже действовать ничего священнического. В допросе, который был ему делаем, по случаю его просьбы о выдаче граматы, прямо было прописываемо, что «отслужа он по попадье своей четыредесятницу священнического ничего не действовал».

Когда вдовый священник намеревался подавать архиерею просьбу⁶³ о выдаче епитрахильной граматы, он должен был взять заручную от своих прихожан о своем незазорном поведении и вместе с нею подавать просьбу. За сим следовал допрос «кем проситель во диаконы поставлен и в попы совершен и к которой церкви и сколь давно овдовел», кто живет в его доме и нет ли зазорных лиц? На допросе полагалась архиерейская резолюция: «исповедать – достоин ли священническая действовать». И если духовник признавал достойным – выдаваема была грамота на один год с разрешением «божественныя литургии служить и священническая действовать». Через год поступала к архиерею новая просьба: «в прошлом году дана была твоя архиерейская благословенная патрахильная грамота, и та, Государь, грамота из году у меня, богомольца твоего, вышла, смилуйся» и т. д. Следовал опять допрос и прежняя процедура.

Стоглавым собором, который установил епитрахильные и орарные граматы, предписано между прочим «пошлин от них не давати». Но поскольку никакие граматы в древней России без пошлин не были выдаваемы; то, вероятно, вскоре после Стоглава стали взиматься пошлины и с сих грамат. В духовной грамоте патриарха Иова (1604 г.) упоминаются патрахильные доходы, вероятно, означающие доходы с патрахильных грамат. Следовательно между Стоглавом и Патриаршеством Иова установились уже доходы с этих грамат. Иов говорит здесь, что эти доходы митрополиты, его предшественники, уже имели⁶⁴.

Количество пошлин с патрахильных и постихарных грамат было неодинаково в разных епархиях. Патриарх Иоаким в 1687 году в первый раз постановил, по всем епархиям сборам пошлин со всех дел и грамат быть одинакового размера во всех епархиях, и именно такого как в патриаршей области. В патриаршей же области с патрахильных и постихарных грамат, кому они давались с обеднями на год, было взимаемо по десяти алтын с граматы; из них половина шла в келейную казну патриарха, а другая – начальным людям Казенного Приказа. Сверх того – за письмо подьячему по гривне. С патрахильных и постихарных, выдаваемых «без обеден», пошлины были взимаемы в половину с таким же разделением⁶⁵.

Граматы вдовым священнослужителям остались и после отмены запрещения совершать им священнослужение собором 1667 г. поскольку с выдачей граматы соединялось следствие о поведении просителя, представляемо было свидетельство прихожан о его жизни, совесть его была испытываема чрез духовника, и поскольку с выдачей их соединены были известные пошлины; тο без сомнения по этим причинам, отменив запрещение, не нашли возможным отменить и граматы.

И после собора 1667 г. вдовые священнослужители допускаемы были к священнослужению не иначе, как по грамотам епитрахильным – для вдовых священников, орарным и стихарным – для вдовых диаконов. Теперь существенным содержанием грамат сделалось разрешение священнослужителям совершать Божественную литургию и запрещение держать в доме зазорные женские лица. Иногда присоединялись к этому некоторые общие наставления, пригодные для каждого священнослужителя и не вдового, напр. в недоуменных делах обращаться к архиерею, не переходить к другой церкви, не ходить в пиры и не упиваться. В грамоте обыкновенно назначаем был срок, до которого разрешено священнослужение. По прошествии срока (обыкновенно годичного), вдовый священнослужитель не мог уже служить без нового архиерейского благословения, без новой граматы, а следовательно и без новой подати⁶⁶. За этим учрежден был строгий досмотр чрез поповских старост. Они обязаны были досматривать у вдовых священников епитрахильные, а у диаконов постихарные граматы. Если оказывалось, что у вдовых нет этих грамат, или они служат по просроченным грамотам; то старосты патриаршей области обязаны были представлять таковых в Москву в казенный патриарший приказ, а церкви, у которых они служили, запечатывать до указа патриарха. За послабление старосты подлежали большим пеням⁶⁷. В таком виде и с такими целями в патриаршее время после Собора 1667 г. были выдаваемы епитрахильные и орарные граматы для вдовых священнослужителей.

Святейший Синод, вскоре по учреждении имел случай обратить внимание и на эти граматы и придавал им значение акта, в котором содержится свидетельство о честном житии вдовых священнослужителей, полученное вследствие особого дознания. Указом Св. Синода 15 марта 1723 г. установлено было особое свидетельствование жизни вдовых священнослужителей. По этому указу вдовых протопопов, попов, протодиаконов и диаконов, являющих житие доброе, благочинное и не подозрительное, и исправное в исполнении всех должностей священного чина – положено чина и мест не лишат. Но епархиальным архиереям предписано каждогодно иметь свидетельство о честном их поведении – чрез достоверные заручные прошения всех приходских людей, чрез испытания в архиерейских домах, чрез заказчиков, управителей, поповских старост и инквизиторов, а в домах архиерейских чрез иеромонахов. Когда после такого испытания никакой к обличению и извержению их правильной вины не окажется; то предписано выдавать им епитрахильные грамоты без замедления и без излишнего пошлин взятия. Вследствие ceгo вдовые священники оставались и теперь под особым присмотром епархиальных властей, и должны были брать на право служения особые епитрахильные граматы. Святой Иннокентий иркутский, посылая в 179 г. на ревизию епархии ключаря, в особой инструкции между прочим предписывал ему: «где вдовые священники о таких старосты церковные и прочие прихожане подавали б доношения, что они ни в чем не подозрительные, и служат при церквах благочинно, и впредь оные прихожане им в служении при церквах священниками быть желают, и чтоб в тех доношениях, ежели оные благочинно живут, просила о даче оным священникам епитрахильных грамат⁶⁸.

В инструкции, данной из духовной дикастерии поповскому старосте московского-китайского сорока, определен и штраф тем вдовым священнослужителям, которые служат без епитрахильных и без стихарных грамат – с попов и диаконов по 2 р. по 4 алтына и по 2 деньги⁶⁹.

В указе Св. Синода 15 марта 1723 года, между прочим, предписано выдавать епитрахильные граматы без замедления и без излишнего пошлин взятия. Это последнее напоминание Св. Синод, было весьма нужно и пригодно, но едва ли действительно. По синодскому указу с вдовых священников велено брать патрахильных денег по 15 коп. Но указом Ростовской консистории при Георгии Дашкове определено собирать по 2 рубля, да в подносы архиерею с судьею и секретарем по 30 рублей⁷⁰. На самого Стефана Яворского, митрополита рязанского, были нарекания якобы он много берет за патрахильные и постихарные граматы. Разанский дьячек Попов в 1726 г. доносил, что митрополит дает вдовым попам и дьяконам патрахильные и постихарные грамоты на всякий год по 4 рубля и больше, и от того (вместе с поборами за поставление новых священников, которое обходилось в 20, 30, и 40 рублей) священный чин весь раззорился без остатка⁷¹. – От епитрахильных и постихарных пошлин с 1727 г. освобождены были только вдовые священнослужители в С.-Петербурге и других новозавоеванных городах, где со священников не только епитрахильных, но и никаких церковных даней не было положено против других великороссийских городов⁷². Повсеместно пошлины и доходы с грамат отменены после утверждения духовных штатов Высочайшим указом 17-го февраля 1765-го г: поскольку как самим архиереям, так и находящимся при них приказным служителям положены особые оклады жалованья, то отменены вместе с другими и сборы с епитрахильных и постихарных грамат, выдаваемых вдовым священникам и диаконам, а равно и самая выдача сих грамат⁷³.

а) К числу особых законодательных мер о вдовых священнослужителях принадлежит запрещение им служить в женских монастырях.

В поучении митрополита Петра по Волоколамской рукописи читается: где черницы, туто бы попы бельцы с попадьями, а вдовца бы попa туто не было⁷⁴.

Тоже самое запрещение повторяется и у митрополита Фотия: «У чернцов пусть и попами будут чернцы», писал он новгородцам, а где будут в монастыре черницы, туто избирать попов бельцов с попадиями, а попа бы вдовца туто не было⁷⁵.

Действовало ли запрещение, положенное митрополитом Фотием в XV веке, об этом нет сведений. После собора 1503 г. вдовые священники не могли служить в женских монастырях, вследствие общего запрещения. Им открывалась возможность служить везде, исключая домовых церквей, после собора 1667 г. И этой возможностью пользовались некоторые в Москве; но, как видно, не без соблазна для народа. До сведения Св. Синода в 1729 году дошло, что в Москве в некоторых девичьих монастырях, при церквах для священнослужения находятся вдовые священники и диаконы, и являются в подозрениях. Поэтому Синод указом 16 июня 1729 года, определил: справиться немедленно о таких вдовых священнослужителях, находящихся при девичьих монастырях, и всех их от монастырей отрешить, потому что таким вдовцам в девичьих монастырях быть не надлежит и подозрительно, и впредь вдовым священнослужителям в девичьих монастырях отнюдь не быть. Отрешенных, если пожелают, постригать в монашество⁷⁶. Это запрещение повторено было Св. Синодом еще в 1735 году⁷⁷. Но ныне не везде соблюдается.

б) До собора 1667 года вдовые священники без запрещения служили в домовых церквах у бояр, которым дозволено было иметь церкви, или же, если и не было церквей, совершали заутреню, часы, молебны и вечерни. Жили эти священники в домах бояр и пищу имели с ними за столом, у кого что прилучилось, получая сверх ceгo и жалованье погодно, по уговору⁷⁸. Запрещение вдовым священникам служить в домовых церквах дано тем же собором патриархов, который отменил общее запрещение священнослужения вдовых священнослужителей. Собор считает неправильным дозволять служить вдовьим священникам в деловых церквах. Говоря о причинах, сделавших необходимым созвание собора, собор указывает на нестроения в Российской Церкви и на то, что многие около того времени уклонились от исполнения долга исповеди и св. причастия, и продолжает: «могущии же по домом своим начаша держать вдовых священников без благословения и без свидетельства архиерейского; инии же из тех священников мнози под запрещением и извержением от своего им архиерея служаху по домом и угождаху непокорником Святые Восточные Церкви, не хотящим слушати в церквах пения, идеже совершается по исправленным печатным книгам по обычаю Святые Восточные Церкве»⁷⁹. В одном из заседаний собора, предшествовавших тому, в котором отменено запрещение священнослужения вдовым священнослужителям, именно в заседании 2 июня 1666 г., Собор определил, чтобы черных попов и вдовых в домах отнюдь не было, и службы церковные никоторые по домом и по мирским церквам не служили отнюдь черные попы и вдовые без указу и без памятей бы отнюдь с сего числа в домах никто нигде не служил; а буде те, кто отныне не явся в домах у крестов учнут служити и тем священником быть в смирении и в пене⁸⁰. Все священники должны были подать о том сказки за руками, кто священников имяны вдовых или пришлых у кого в дому именем служат⁸¹. Это запрещение повторено потом московским собором 1681 г., подтвердившим, чтобы «мирские люди вдовых священников в домех своих у крестов не держали. Патриарх и архиереи, по просьбам знатных людей, которым без церковного пения не возможно быть, могут дозволять у них служить священнику не вдовому; вдовым же священникам и иеромонахам не давать благословения жить в мирских домах, и совершать церковные службы. Причиной этого запрещения собор указывает умножение бесчиния и пьянства в духовном чине в то время⁸². За нарушение запрещения собор предписывает ссылать таких вдовых священников в монастырь под крепкий начал, или отдавать в работу. Принимающие вдовых священников для служения в свои домы подлежат церковной епитимии⁸³. При Петре 1м и ого преемниках не редки были запрещения иметь домовые церкви; но не видим, чтобы были какие-нибудь запрещения служить в домовых церквах вдовым священникам. Ныне это запрещение не имеет силы.

Во все время, пока действовало запрещение священнослужения вдовым священнослужителям без пострижения в монашество, самое это запрещение служило наисильнейшим побуждением к принятию монашества. Только приняв монашество священнослужитель сохранял право совершения всех священнослужительских действий. В противном случае он лишался возможности пользоваться правом священнослужителя самым высшим – правом совершения божественной литургии. Сильнее этого побуждения к монашеству для человека чистой совести трудно найти. Но были примеры, что некоторые архиереи ревнители даже особенно принуждали к пострижению всех вдовых без разбора. Незадолго до совершенного отменения запрещения, рязанский архиепископ Мисаил (хиротонис. в 1651 г.), в самом начале своего святительства, разослал ко всей своей пастве грамату с различными наставлениями, между которыми было и следующее: «объявите по всей нашей Рязанской архиепископии и в Михайловском уезде, чтобы вдовые попы и диаконы постригались в иноческий чин, а в мире не жили бы и не делали соблазна миру. Если какие вдовые священники и диаконы сняли с себя скуфьи и женились на других женах, то вы не входите к ним в дом ни с какою святынею, не пущайте их в церковь Божию, и не принимайте от них в церковь никакого приношения. Таких расстриг попов и диаконов, которые не станут слушать нашего указа, отдавать на поруки и с поручными высылать к нам в Переславль Рязанский⁸⁴.

Запрещение священнослужения вдовым священнослужителям отменено собором 1667 г. Вместе с ним должно было утратить свою силу и вынуждаемое этим запрещением вступление в монашество, составлявшее единственное условие для сохранения права священнодействия. Но утратив свою силу de jure, оно не утратило ее de facto. Практика и обычай поддерживали понуждение вдовых к вступлению в монашество еще долгое время. Святитель Димитрий Ростовский в 1708 г. указывает даже на юридическое основание этого обычая в одном указе Петра 1-го, нам неизвестном. Вот что писал св. Димитрий Ростовский к царице Прасковье Федоровне на просьбу ее об определении одного вдового священника опять на место, от которого он был отрешен: «изволила ты, государыня, по милости своей милосердствовати о отставном вдовом попе Давиде, села Курбы, дел его не ведая⁸⁵, чтоб ему прощену быть, и на своем месте жить по прежнему. И я, богомолец ваш, вашему царскому величеству о том попе творю известно, что тот поп, уже тому назад прошло годов два, как он от курбовской церкви отставлен, а священства не отлучен, аще и достоин был отлучения, и велено ему постричься в коем себе изберет монастыре, понеже грамота государская у нас есть, чтоб вдовых попов постригать, и пo той грамоте пострищися ему велели». Ясно, что здесь разумеется грамота или указ самого Петра. Ниже в том же письме, отказываясь от исполнения просьбы, святитель говорит: «еще же и государева гнева опасаюсь, аще грамоте его государской, вдовых попов постригать повелевающей, ослушен буду». Но видно, что святитель не принуждал к пострижению. В конце письма он говорит: «молю убо ваше царское благородие, не положите, гнева на мя, богомольца своего, что не могу соделати вещи невозможной. Аз же грешный на того попа гнева не держу и не хощу его, и запрещения ему от меня нет, а принуждения к иночеству нет же, как он себе хочет. Овца не слушающая пастыря волку корысть, а я чист от погибели его»⁸⁶.

Святейший Синод не одобрял понуждений в монашество и в первое время был озабочен устройством судьбы вдовых священнослужителей. В прибавлении к Духовному Регламенту замечено: «должен быть прилежный совет в Св. Синоде, что делать с овдовевшими иереями и диаконами, наипаче, которые в юности овдовели. Был дотоле обычай постригать таковых в монахи; но како же таковый изречет пред Богом обещание, что он не от нужды в чин монашеский идет? что же еще, когда он не ощущает дарования и вельми того не хотел бы? Понуждать не надобно, а в самовластном произволении со искушенном постригать можно⁸⁷. Этот предположенный Регламентом совет и действительно был в Св. Синоде. И при рассуждении в 1723 г. о вдовствующих священнослужителях: «которым прежде того принуждение бывало лишатися мест своих или неволею в монашество постригатися без всякия к тому кроме онаго овдовения вины», Св. Синод определил: «с сего времени как прежде овдовевших, так и впредь во вдовых быть имеющих протопопов, попов, протодиаконов и диаконов, которые по овдовении своем показуют и впредь являть будут житие доброе, благочинное, неподозрительное, и во всех священному чину должностях исправное, от чина и от мест их не лишать, но быть им (буде никакой ко отлучению или извержению правильной вины не явится) в прежнем своем достоинстве непременно⁸⁸.

Этого правила и держался Св. Синод в последующее время. Хотя и видим частные попытки со стороны некоторых епархиальных архиереев ко введению обязательного пострижения вдовых священнослужителей, по особенным обстоятельствам и нуждам епархий, и – одно предложение общего введения повсюду непременного пострижения вдовых священнослужителей; но все эти попытки были отклонены Св. Синодом и общее правило о непринуждении к монашеству вдовых священнослужителей было утверждаемо. Никакие причины и представления епархиальных архиереев не были уважаемы Св. Синодом. Первая во времена Св. Синода попытка, принуждения к монашеству вдовых священнослужителей, и притом только некоторых, сделана была вологодским епископом Афанасием Кондоиди, но была отклонена Св. Синодом. Он доносил Св. Синоду, что в монастырях его епархии за недостатком иеромонахов и иеродиаконов, имеются священники и диаконы белые, а настоятели престарелые, и на место их произвести некого. Но вдовых священников в его епархии обретаются не малое число и из них и не молодые, сдавшие свои места, причем обязывались письменно – по сдаче не священнодействовать, и мирских треб не отправлять, но по посвящении на их место дерзают служить, от чего происходят ссоры между новопоставленными и ими. Для предотвращения этого и для пополнения монастырей, он предлагал таковых постригать и с принуждением. Но Св. Синод определил таковых, вопреки обязательству служениях и совершающих требы, от чего происходили ссоры, смирять за это посылкой в монастырские труды под началом. «А ежели кто из них пожелает восприять монашеский чин, и тех монашества сподоблять, как правила св. апостол и богоносных отец повелевают»⁸⁹. Но этим не ограничились попытки принуждения к пострижению в монашество вдовых священнослужителей со стороны епархиальных начальств. Иркутский епископ Иннокентий II-й Нерупович отрешил от мест всех вдовых священников, силою взял их в монастырь и постриг в монахи. В 1744 г. тобольский архиепископ Антоний, по неимению в Томском монастыре иеромонахов, велел забрать вместо них вдовых священников⁹⁰. И во второй половине прошедшего столетия держался этот обычай, хотя в тех случаях, когда дело доходило до Св. Синода, или до Высочайшего сведения, – этот обычай и был осуждаем. В 1755 г. несколько вдовых священнослужителей жаловались Св. Синоду, что их, за вдовством их, новгородская консистория принуждает в монашество, а они того за имеющимися при них малолетними детьми не желают, и просили, чтоб их до воспитании детей от пострижения в монашество уволить и оставить при церквах по прежнему. Св. Синод предписал: вдовых священников, если до них не имеется таких дел, по коим в монастыре быть им следует, к пострижению в монашество без самопроизвольного их желания не принуждать⁹¹. Впрочем в некоторых епархиях, без сомнения без ведома Св. Синода, вдовых священников бездетных отправляли в монастыри и постригали иногда и против их желания (а). В 1763 г. дело об одном вдовом священнике костромской епархии, который в московской синодальной конторе просил от невольного его пострижения защищения, но вместо того опять послан в тот же монастырь для неисходного пребывания, дошло до сведения императрицы Екатерины II-й, которая признала это за несправедливый и с законами несходственный поступок и повелела ceгo вдового попа от того монастырского неисходного пребывания немедленно освободить и по прежнему определить к церкви, у коей был, и впредь таковых пострижения не желающих в неисходные в монастырские пребывания отнюдь не посылать⁹².

В тоже самое время, как высшее церковное и гражданское правительство удерживали епархиальные начальства от вынужденного пострижения вдовых священнослужителей в монашество, о том же подавала голос и светская литература, хотя и совершенно по другим основаниям и побуждениям, Ломоносов, в письме к Шувалову (от 13 ноября 1761 г.) изложил рассуждение о размножении и сохранении российского народа, где в 4-м пункте осуждает обычай вдовых священников постригать в монашество⁹³.

Предписания церковного и светского правительства о непринуждении к пострижению ясны и решительны. Но и после сего обычай держался. Повторялись и попытки принуждении к монашеству вдовых священнослужителей со стороны архиереев, были жалобы на эти были и замечания против ceгo со стороны св. Синода⁹⁴. Св. Синод всякий раз когда доходили до него сведения о подобных принуждениях, воспрещал оные. Даже в крайних случаях при недостатке в монашествующих по каким-нибудь особым обстоятельствам, св. Синод не соглашался на эту меру, когда ее предлагали. Недостаток монашествующих быль одною из причин поддерживавших существование обычая. Так в 1783 г. Михаил епископ Иркутский доносил о недостатке в епархия до штатного числа монашествующих около 42 человек, и присовокуплял, что хотя в епархии находятся вдовые протопопы, священники и диаконы, в том числе иные престарелых лет и бездетные, а у которых хотя и дети есть, но они распределены уже к церквам, однако же те вдовые священники и диаконы о пострижении себя в монашество не просят. Поэтому он представлял чтобы св. Синод, в рассуждении крайнего в монашествующих недостатка, вдовых священнослужителей Иркутской епархии повелел постричь в монашество. Св. Синод предписал, что как Духовным Регламентом и Императорскими указами 4 сент. 1764 и 29 окт. 1769 и указом св. Синода 12 дек. 1729 г. в 5 пункте вдовых священников и диаконов и никого сверх их воли не только в монашество постригать, но и в монастырь принимать строжайше запрещено, то Преосвященному таких несходственных с узаконениями представлений и чинить не следовало⁹⁵.

Ныне о принуждении вдовых с священнослужителей к пострижению в монашество не может быть речи. И хотя св. Синод и ныне иногда делает вдовым священнослужителям предложения о пострижении, но уже совершенно в других видах и с другими целями. Монашество предлагается навлекшим на себя подозрение в каких-либо преступлениях вдовым священнослужителям, как жизнь покаяния, вступлению в которую не препятствует никакой прежний образ жизни по правилам⁹⁶. Так св. Синод напр. в 1830 г. определил «предложить священнику, не согласится ли он в отвращение всякого нарекания на честь его, могущего произойти и впредь от одного мнения о его вдовстве и бессемейственности, поступить в число братства какого-нибудь монастыря с надеждой пострижения в чин монашеский⁹⁷. Подобное же предложение и по подобному же случаю было и еще употребление в отношении к одному уже престарелому вдовому священнику, подвергшемуся укоризненным по жизни оговорам, впрочем, без доказательств. Положено Консисторией: «настоятелю монастыря убеждать сего священника как вдового и бессемейного остаться в монастыре в числе братства. А св. Синод положил: «священника, если не согласится остаться в монастыре с надеждой пострижения, оставить ныне же в заштатных⁹⁸. В 1845 г. священник запрещенный в священнослужении и состоявший на причетнической должности, просил о разрешении священнослужения. Св. Синод согласился, с тем если пожелает поступить в число братства на всегда в который либо монастырь. В таком случае, по испытании совести чрез духовника, в монастыре может быть ему разрешено священнослужение⁹⁹.

Если в Православной русской церкви обычай постригать вдовых священнослужителей в монашество можно почитать имеющим свой корень и ведущим свое начало от Московских Соборов 1503 и 1551 годов; то и Виленский Собор 1509 года произвел подобное же действие в Православной церкви, принадлежавшей прежде к православной западнорусской митрополии, часть которой в прошедшем столетии от Польши отошла к Австрии. Действие постановлений Московского Собора 1667 г., изменивших судьбу вдовых священнослужителей, не могло простираться на Православную церковь в западнорусских областях находившихся тогда под польским владычеством, и в последствии поступивших во владение Австрии. Поэтому мы и видим, что обычай обязательного пострижения вдовых священнослужителей там держится до конца прошедшего столетия¹⁰⁰. Он отменен регламентом Императрицы Марии Терезии 1776 г., в котором говорится об этом предмете следующее: «иже на канонических правах греческой церкви никакоже основанный обычай, им же доныне попове по смерти жен своих в монастыри отслани, к монашеским обетом противу законов веры принуждены, дети же их в крайнюю беду вдани быша, все – конечно запрещается я утоляется: тем же убо овдовевшии негли парохи при парохиях своих да оставятся, не хотящии и без довольные канонические или от дряхлые негли старости, или нездравия рождающихся препон санов своих да не оставятся, ниже в монастыри да отсылаются, но аще бы таковое нечто собственных ради вин потребно было, сие нам во всяком случае да объявится, и о прочем же священстве, аще бы кто не хотящ в монастырь отслан быти имел, тожде да сохранится¹⁰¹».

Но не допуская ни по каким причинам принуждения к пострижению в монашество, наше высшее церковное и гражданское правительство не находили противным справедливости а) допустить не которые снисхождения и облегчения к поступлению в монашество вдовых священнослужителей, имеющих собственное к тому желание, и б) назначать вдовых священнослужителей, в случаях крайней нужды, к совершению богослужения в монастырях.

а) При общих запрещениях постригать в монашество, частых в третьем, четвертом и пятом десятилетиях прошедшего века, для вдовых священнослужителей всякий раз делаемо было исключение¹⁰², или для них облегчаемы были те трудности, которыми обставлено было вступление в монашество для других, и вообще были назначаемы более легкие условия при вступлении в монашество чем для других.

Чтобы оценить, сколь важно было в то время упомянутое нами исключение, состоявшее в разрешении вдовым священнослужителям быть допущенными до пострижения, мы должны припомнить обстоятельства, при которых, напр., дано было такое разрешение при Императрице Анне в 1734 году. Феофан Прокопович, имевший свободной доступ к Императрице, в июне 1734 г. в летнем дворце имел с нею разговор о монахах и изложил законодательство об них бывшее, начиная с Петра 1-го. Императрица нашла оное согласным с своими мыслями и изъявила желание, чтобы эти постановления были строго соблюдаемы. В следствие сего Феофан в собрании Синода 10 июня 1734 г. объявил словесно, что Императрица указала, чтобы во всех Российской Империи монастырях, кроме вдовых священников, диаконов и отставных солдат, которых указами постригать в монашество повелено, никого ни из каких чинов людей постригать не велела, и о том повелела послать из Синода указы. В тот же день св. Синод сделал распоряжение о рассылке указов в этом смысле с присовокуплением наказания за нарушение указа (архиереям штраф в 500 руб., а монастырским властям лишение чинов и монашества и ссылка с лишением имущества и определением, чтобы и вдовые священники и диаконы были постригаемы не иначе, как с разрешения Синода – в синодальной области и епархиальных архиереев – в епархиях¹⁰³.

К облегчениям, упомянутым нами, принадлежали следующие: аа) данное Св. Синодом в 1736 г. вдовым священнослужителям дозволение, в числе прочих послушаний, совершать, во время трехлетнего искуса пред пострижением и священнодействия¹⁰⁴; бб) сокращение срока трехлетнего искуса на шестимесячный, данное Св. Синодом в 1739 г.¹⁰⁵, и потом, именным указом 30 ноября 1779 г. объявленное, совершенное отменение обязательности условия об искусе для вдовых священнослужителей¹⁰⁶,облегчение сохраняющее силу и до настоящего времени, с тем ограничением, если таковые вдовые священнослужители достаточно были одобряемы на прежней службе¹⁰⁷, и не простирающееся на замеченных в предосудительных поступках¹⁰⁸; вв) дозволение совершать таковым священнодействие по пострижении по прежним священническим и диаконским грамотам, без иеромонашеских и иеродиаконских вновь грамат, данное Св. Синодом в 1742 г.¹⁰⁹, для чего предписано у священнослужителей, определяемых в монастыри по одному только вдовству, ставленных грамот не отбирать¹¹⁰, и гг) дозволение совершать пострижение вдовых священнослужителей в монашество без точного соблюдения условий о возрасте для вступления в монашество¹¹¹.

Иногда, у некоторых наших архиереев, были намерения, при недостатке лиц монашествующего духовенства, способных занимать настоятельства в монастырях, замещать сии места вдовыми священнослужителями по пострижении их в монашество. Но другие не разделяли этих мыслей, не находя справедливым тотчас постригать и производить в архимандриты¹¹².

б) От побуждения к пострижению Св. Синод отличал назначение вдовых священнослужителей в монастыри для священнослужения и, отвергая решительно первое, допускал второе. Указом Св. Синода, состоявшимся в 1732 г., предписано таковых в монастыри для священнослужения определять¹¹³. В 1757 г., при рассуждении о вдовых священнослужителях новгородской епархии, Св. Синод предписал: «таковых вдовых священнослужителей, без всяких их отговорок, отсылать для священнослужения к монастырям таким, где в том нужда состоит, и в монашество их, в силу духовного регламента, если они сами пожелают, постригать»¹¹⁴. Подобным образом разрешил Св. Синод этот вопрос и в 1772 г., когда, по случаю моровой язвы в Москве, в монастырях оказалось много недостающих против штатного числа монашествующих. Синодальная контора, ссылаясь на определение Синода 1732 г., которым предписывалось таковых в монастыри для священнослужения определять, просила разрешения у Св. Синода вдовых и бездетных священнослужителей и без их желания отослать, и впредь таковых же в московской епархии в рассуждении крайнейшей в московских монастырях в монашествующих нужды, и чтоб оные священники и диаконы без пропитания не находились, отсылать в те монастыри, в коих недостаток монашествующих, где употреблять достойных к священнослужению, а прочих в монастырские службы, и производить им жалованье, положенное штатным монашествующим, точию к пострижению в монашество ни под каким видом не принуждать. Но Св. Синод рассуждает иначе: «понеже Духовным Регламентом ни Императорскими указами монашества не желающих не токмо постригать, но и в неисходные монастырские пребывания посылать не велено, то в определении священнослужителей в монастыри поступать по точной силе Регламента и указов, и если где в монашествующих недостаток и в священнослужении остановка, то из находящихся в Москве вдовых праздноживущих и бездетных священнослужителей для исправления священнослужения по очереди на время хотя и посылать, однако ж с тем, чтобы к неисходному в тех монастырях житию, а паче к пострижению в монашество, ни под каким видом принуждения им не было, и находились бы они по отслужении своей череды при своих домах, где живут, кроме только того, разве кто сами добровольно в тех монастырях пребывание иметь похотят¹¹⁵. Но это была только временная мера, вызванная особыми обстоятельствами.

Существующий до настоящего времени обычай сохранился без сомнения от того времени, когда имело силу запрещение допускать вдовых до священнослужения без принятия монашества. Существенная цель этого обычая без сомнения та, чтобы в торжественных обетах монашества получить решительное и несомненное ручательство целомудренной и чистой жизни. Этот обычай можно почитать утратившим силу в следствие принятого, в Высочайше утвержденном 16 апреля 1869 г., журнале Присутствия по делам Православного духовенства, правила, по которому всем лицам, подвергшимся вдовству после первого брака и желающим остаться в безбрачном состоянии, открывается доступ к сану диакона и священника, если, при соблюдении других, полагаемых церковными правилами условий, они имеют не менее 40 лет от роду и если совершенно известны епархиальному начальству своим усердием к церкви и вполне безукоризненной жизнью. Это право, дарованное всем вдовствующим, очевидно простирается и на вдовствующих диаконов, которые в силу ceгo положения могут получать священство по достижении ими 40-летнего возраста и при известности епархиальному начальству со стороны усердия к церкви и безукоризненной жизни. Может ли быть допущено отступление от обычая – рукополагать вдового диакона в пресвитера без пострижения в монашество и прежде достижения им 40-летнего возраста – этот вопрос остается не разрешенным.

В связи с второбрачием священника в XV веке высказаны были и некоторые особые мысли о второбрачии вдовы священника. Из той общей мысли, высказанной митрополитом Фотием, что «егда Богу вземшу подружие священников, и пол телес их, то мертва суть, и земля своего тела естественного в растление червем прият», митрополит Фотий выводит и то заключение, что и вдовам умерших священников «такожде нелепо ходити замуж, понеже едино бысть тело преж с мужем своим, и то убо есть яко полтела мертвого»¹¹⁶. Эта мысль имела и доселе имеет место в греческой церковной практике. Ее находим в нескольких местах. Вальсамоновых толкований иногда как его личное мнение, иногда же как мысль, вытекающую из правил. Так в одном месте он говорит: Божественные и священные каноны и определения сочетавшегося со вдовою, считая двубрачным, не допускают до церковной степени, и супруге умершего священника не дозволяют вступать во 2-й брак по причине тесного союза (ταυτοτητα) их тел¹¹⁷. Вальсамонова же мнения держится и Властарь. А толкователь Пидалиона находит, что Властарь правильно из 48 правила VI вселенского собора выводит тο заключение, что неприлично (ϑεν πρεπει) женам умерших священников вступать во 2-й брак¹¹⁸. И вообще в восточной церкви брак вдовы священника считался не приличным¹¹⁹.

У нас после вышеуказанного послания митрополита Фотия нигде не встречаем этой мысли. В 1733 г. императрице Анне Иоановне сделалось известно, что находящийся в Риге протопоп Николай Растовецкий попадью одного умершего священника так спрашивал: идет ли она замуж, объявляя, если идет, то он умершего мужа ее священника похоронит без риз, а ежели после мужа своего во второбрачие не вступит, то похоронит в ризах. Когда доведено было о сем до сведения Св. Синода, то он признал «во оном быть некоему суеверию, и полагал, что не бессомнительно есть, нет ли где таковых и тому подобных суеверств и в прочих местах». И посему предписал, если где каковые обрящутся, о том следовать в иметь крайнее попечение дабы оные весьма пресечены и искоренены были¹²⁰. Не был ли этот признанный суеверным обычай остатком воззрения указанного еще митрополитом Фотием?

Кроме обычая вдового диакона не рукополагать во священника без пострижения в монашество, который соблюдается в Российской церкви повсеместно, и который, и после Высочайше утвержденного 16 апреля 1869 г. положения Присутствия по делам Православного духовенства, не может быть почитаем безусловно отмененным и, кроме обычая не дозволять вдовым служить в женских монастырях, соблюдаемого еще во многих епархиях, ныне положение вдовых священнослужителей совершенно такое же, как и имеющих жен. По смерти жен своих, если только ведут безукоризненную жизнь, они беспрепятственно могут служить при тех церквах, при которых находились до своего вдовства. Так же, как и прочие невдовые священнослужители, они пользуются всеми правами и преимуществами, какие вообще предоставлены нашему белому духовенству. Но как прежде особому надзору поповских старост было поручаемо, чтобы вдовые протопопы и попы и диаконы и всякий причетник иные жены в дому своем не держал, но токмо матерь, или сестру, или тетку¹²¹, так и ныне особенному надзору благочинных поручается, чтобы вдовые священнослужители зазорных женских лиц при себе но держали ни под каким видом в противность правил Св. Отец¹²². А армейским вдовым и бессемейным священникам не дозволяется держать женские лица совершенно. Армейский благочинный обязан строго наблюдать, чтобы вдовые и бессемейные священники довольствовались прислугой одних казенных деньщиков, а женских лиц, в противность правил Св. Отец, ни под каким видом не держали¹²³.

В разных местах предшествующего изложения мы уже видели, какая судьба была вдовых священнослужителей, пребывающих в слабости, – отчасти видели и то, какие последствия влекло за собою нарушение обетов. Теперь должно подробнее и раздельно обозначить все последствия, какие влечет за coбой несоблюдение в чистоте вдовства своего вдовыми священнослужителями.

Эти последствия относятся: 1) к священству, оскорбленному таким невоздержанием; 2) к браку, заключенному вопреки церковным правилам; 3) выражаются в церковных епитимиях нарушающих своих обетов; 4) касаются последующих отношений к церкви таковых лиц, и 5) их гражданских прав.

Несоблюдение вдовства в чистоте – первым и необходимым последствием должно иметь лишение священства. Последовало ли это нарушение чистоты вдовства чрез любодеяние, или чрез вступление в другой брак, – в обоих случаях сохранение священства невозможно. Апостольские правила на оба случая ясны: епископ или пресвитер, или диакон в блудодеянии обличенный, да будет извержен от священного чина¹²⁴, и кто по крещении двумя браками обязан был, тот не может быть епископ, ни пресвитер, ни диакон¹²⁵. Частнее и ближе к настоящему вопросу разрешен второй из указанных случаев в одном из правил св. Тимофея Александрийского. На вопрос: можно или нет допускать до служения (λειτβργιχ) тех, которые, по вступлении в клир, когда умерли супруги их, взяли других, св. Тимофей отвечал: «таковых не принимает правило, но совершенно отвергает; ибо не только подпали осуждению двоебрачия. но и сделали сие после вступления в клир, чем удваивают свой грех¹²⁶. Дерзнувший священнодействовать – предается анафеме¹²⁷

Основание лишать священства священника, вступающего во второбрачие, русская церковь имела в правилах древней церкви, многократно воспроизведенных в нашей письменности¹²⁸. И эти правила были соблюдаемы у нас и в древние времена, как свидетельствуют об этом иностранцы, писавшие о России и русской церкви¹²⁹, соблюдаются и ныне. Никто не сохранивший в чистоте вдовства своего и изобличенный в сем не может оставаться в священном сане¹³⁰.

Практика нашей церкви с прошедшего столетия выработала особый юридический термин для обозначения действия, которым исключается из духовного сана священнослужитель, желающий вступить во второй брак. Это – снятие сана, в отличие от лишения, каковым лишением называется исключение из сана за проступки. В правилах Св. Синода по этим делам нередко делается замечание, что приводить в исполнение решение об удалении от священства следует снятием, а не лишением. Основанием для приложения этого, а не другого способа служит добровольное желание. Эта же форма употребляема была иногда и в таких случаях, когда просил о сложении сана священнослужитель, хотя и не вовсе чистый, но еще не обвиненный по суду¹³¹. Эта Форма употребляется Св. Синодом и ныне¹³².

Нравственная чистота жизни вдового священнослужителя может быть оскорблена или любодеянием, или второбрачием. Что любодейный союз подлежал прекращению и уничтожению, это ясно, и прямо выражено в определениях Московского собора 1503 г.: «которых попов в наложницах уличали, тем впредь наложниц у себя никакоже не держати»¹³³. Мог ли оставаться в силе союз вдового священнослужителя, заключенный в виде брака? В восточной церкви в VI и VII веках этот вопрос решаем был отрицательно. У Юстиниана брак, заключенный священнослужителем после рукоположения, называется беспорядочным осквернением (inordinata constupratio), а дети, происшедшие oт такого брака, во всем уравниваются с детьми, рождаемыми в беззаконных браках (incestae nuptiae)¹³⁴. Это воззрение Юстиниана на брак, заключенный клириками после получения священства, как на незаконный и подлежащий уничтожению, принято и Трулльским собором¹³⁵. Юстинианов закон должен был утратить силу после новеллы императора Льва Философа, определившего, чтобы клирик, сочетавшийся с женою после рукоположения, был подвергаем только одному наказанию, именно лишению сана, который имел прежде сего брака (πρὸ του γαμου)¹³⁶. В смысле этого императорского закона встречаем и одно церковное правило, относящееся ко времени Константинопольского патриарха Михаила Керуллария. Этим правилом пресвитер, благословляющий второй брак другого пресвитера, не только самому себе уготовляет извержение, но тому же подвергает и того, кому преподал благословение¹³⁷. Говорится только об извержении, но не о недействительности брака. Посему в XII веке Юстинианов закон уже не был соблюдаем, по замечанию Вальсамона¹³⁸, хотя сами толкователи Вальсамон и Зонара держатся той мысли, что всякий незаконный брак клирика, по удалении его от священнослужения, не может быть признан действительным¹³⁹. Поздняя практика Греческой церкви, именно XV, XVI и XVII веков, также не требовала уничтожения брака, заключенного священнослужителем по оставлении священства¹⁴⁰.

Был ли признаваем действительным брак, заключенный вдовым священнослужителем у нас в древности, – об этом скудны древние сведения, сохранившиеся до нас. Из одного места послания митрополита Киприана к псковичам (12 мая 1395) можно выводить мысль, что священникам, по сложении сана, второй брак мог быть дозволяем¹⁴¹. Но у митрополита Фотия предпиcывается: «вдовца попа, взявшего жену, разлучать»¹⁴². В определении собора 1503 года говорится о разлучении вдовых священнослужителей с наложницами. О том, оставляется ли в силе сожитие, заключенное вдовым священнослужителем под видом брака, если он оставит священство – в соборном определении не упоминается прямо. Но из сказания о соборе, на находящегося в житии преподобного Иосифа Волоколамского, можно заключать, что в сем случае должно было только оставить священство, брачное же сожительство могло оставаться не расторгнутым¹⁴³.

Из свидетельств о нашей церковной практике видим, что в нашей Церкви различаемо было вступление в брак по сложении с себя священного сана от незаконного сожительства с другой женой по смерти первой до сложения сана. Первое дозволяемо было и считалось браком законным, второе нет. Так было в XVI и XVII веках. Те вдовые священники, которые не хотели жить в запрещении священства и скучали безбрачием, слагали священный сан, делались купцами или ремесленниками и женились снова¹⁴⁴. Но поскольку не было прямого и ясного правила, тο и практика не была тверда. Находились ревнители между епископами, не дозволявшии вдовым священнослужителям пользоваться и этим правом. Вышеупомянутый рязанский архиепископ Мисаил вдовых священнослужителей, вступавших по сложении сана в новые браки. отлучал от Церкви или заключал в тюрьму по смерть¹⁴⁵. В 1655 г. он писал поповским старостам своей епархии и приказным людям, чтобы разпопов и раздиаконов, кои, овдовев, скинули с себя скуфьи и поженились на беззаконных женах, по указу патриарха Никона, взяв, отсылать в монастыри и постригать; а буде который из них не похочет, тех, сковав, за крепким провожаем, на их подводах, присылать к нему, архиепископу, к Москве, для отсылки в Троицкий Сергиевский монастырь, в земляную темную тюрьму, до кончины живота их. И архиепископ Мисаил многих таковых постриг и отослал в монастыри, а других в помянутую тюрьму. В росписи колодников показаны тридцать распопов по разным городам и селам рязанской епархии, из коих иные овдовевши поженились года тому два, лет пять, десять, пятнадцать, двадцать и более, да четыре раздьякона¹⁴⁶. Великий московский собор 1667 года, в заседании 17-го июня, второй брак вдовых священнослужителей, заключенный ими по сложении сана, признал действительным браком¹⁴⁷. Петр I-й также признавал второй брак вдовых священнослужителей, по лишении священства, законным¹⁴⁸.

Практика прошедшего столетия не вооружалась даже и против браков, заключенных вдовыми священнослужителями прежде снятия с них священства, и вероятно признавала и таковые браки законными, разумеется со времени лишения священства¹⁴⁹. Предполагаемо было только издать правило не венчать вдовых попов и диаконов, тако ж и поддиаконов без особливого дозволения архиерейского¹⁵⁰. Но это правило не было издано. И нынешнее наше законодательство незаконными и недействительными почитает браки лиц, посвященных уже во иерейский и диаконский сан, доколе они пребывают в сем сане¹⁵¹. Указанием предела до которого простирается запрещение, Свод Законов дает видеть, что за этим пределом, т. е. после того, как указанные лица перестанут пребывать в сем сане, брак для них делается возможным. Но вопрос о том, – брак, заключенный во время пребывания в священном сане, может ли быть признан законным после сложения сана, не имеет ясного решения в Своде.

Впрочем мы должны заметить, что хотя брак, заключенный священнослужителями по сложении с себя сана и имеет силу законного брака, но Церковь всегда смотрела на него не с полным одобрением. Она почитала его только лучшим беспорядочного любодеяния¹⁵², но всегда употребляла меры к отклонению таких браков, к отклонению и самого сложения сана для вступления в такие браки. Это неодобрение выразилось в, постоянно употреблявшихся и ныне употребляемых священнослужителям, изъявляющим намерение сложить сан для вступления во 2-й брак, увещаниях оставить намерение и пробыть верными данным обетам; в указании ищущим сложения сана на строгость древних церковных правил, действию которых они могут быть подвергнуты¹⁵³, в некоторых нарочитых увещаниях, наставлениях и мерах¹⁵⁴ по этому случаю. Одно из таких увещаний сохранилось еще от XVII века. Это увещание отца к сыну священнику, изъявившему намеренно после вдовства вступить в новый брак. Отец снетогорский инок Корнилий, в послании к сыну своему, попу Ивану, намеревавшемуся сочетаться вторым браком, указывает: 1) что как нет общения у идола со Христом, у велиара с ангелами, у верных с неверными, также точно не должно и священнику оставлять церковь Божию и возвращаться в мир и погибнуть; 2) что священник, вступающий во второбрачие, теряет право быть погребенным в ризах; 3) что и мирянину только по великой нужде дозволяется второю жениться; 4) что второбрачие священнослужителям всегда было запрещаемо Св. отцами; 5) что ожидание чадородия также не должно быть извинением в сем случае, ибо родившийся от такого брака всякому делу злу начальник будет. В заключение инок Корнилий указывает на лютую казнь, постигшую священника, вступившего во второй брак¹⁵⁵. Другое замечательное (между многими) содержится в определении Св. Синода 11-го сентября 1816 г. по делу о сложении сана одним священником кишиневской епархии. В этом определении говорится: Св. Синод с прискорбием видит, что cей священник, при достоинствах своих и при чувствовании важности священного сана, влечется на испровержение всего того позорной плотской похотью, и посему, желая обратить его на спасительную стезю, предоставляет митрополиту кишиневскому предложить священнику на размышление: во 1-х, что со вступлением в священный сан соединяется торжественный Богу обет пребывать в сем звании до конца жизни, да и вообще ап. Павел, в 1-м послании к коринфянам, научает: кийждо в звании, в нем же призван бысть, в том да пребывает. Ни в слове Божием, ни в правилах св. отец не обретается дозволения вдовым священникам слагать с себя сан ради второбрачия. Из всего сего следует, что на приемлемое им, священником, произвольное от сего сана ниспадение не может быть Божия благословения. Во 2-х, что против плотского вожделения известны духовные средства. т. е. молитва и пост, с удалением от праздности, которые и употреблять он должен, ожидая без сомнения благодатной помощи в семь случае. В 3-х, что ему притом надобно заняться прилежнее чтением богодухновенных рассуждений св. Василия Великого, св. Кирила иерусалимского о мужественном и постоянном хранении девственной жизни, в особенности же книги св. Иоанна Златоуста о девстве. К сему еще преосвященный митрополит имеет присовокупить пастырское личное увещание, чтобы он, священник, отвергнул помянуть: предприятие свое, угрожающее ему опасностью и во временной и в вечной жизни, а чтобы таковые убеждения с вящщей силой на него, священника, могли подействовать, то, для размышления о том, дать ему сроку – год, в продолжение которого он может при посте и молитве утвердиться во святом девства подвиге¹⁵⁶.

Лишением священства не ограничиваются для вдового священника, вступившего во второй брак, все церковные взыскания. Как нарушитель обетов, данных пред принятием священства, он подлежит и церковной епитимии, но какой – одной ли епитимии двубрачных, или же и сугубой, и за двубрачие и за нарушение обета, данного пред принятием священства, – этого древние правила не определяют; позднейшие решают этот вопрос не одинаково. В одном греческом правиле. происхождения неизвестного, впрочем едва ли раннего, двубрачному пресвитеру определяется по извержении епитимии на 6 лет, с 24 поклонами утром и вечером¹⁵⁷. В греческом Номоканоне, изданном Котельфом, есть правило о пресвитере, вступившем во 2-й брак. довольно снисходительное – определяющее ему только прекращение священнослужения, но невозбранно допускающее его до приобщения¹⁵⁸. Это правило находится и во многих славянских рукописях¹⁵⁹ и вероятно оно служило основанием нашей практики, ибо мы не видим другого правила у нас, которым бы была определяема епитимия священнослужителю вдовому, по сложении сана вступающему во 2-й брак, хотя некоторые архиереи и подвергали их строгим епитимиям¹⁶⁰. В решениях Св. Синода, которыми дозволяется просящим вдовым священнослужителям снять сан для вступления во 2-й брак, ни о какой епитимии не упоминается.

Когда вдовый священнослужитель сложил с себя священный сан и вступил во 2-й брак – может ли он быть употребляем в низших церковных служениях и других, от церкви зависящих должностях, или же должен оставаться в церкви только как мирянин? И правила и практика разрешали этот вопрос не одинаково – в древности строже, в последствии – снисходительно. Апостольское правило ясно говорит, что тот, кто по святом крещении двумя браками обязан был или наложницу имел, не может быть епископ ни пресвитер, ни диакон, ни вообще в списке священного чина¹⁶¹. По Юстинианову закону кто будучи пресвитером, диаконом и иподиаконом, возьмет жену или наложницу, тот немедленно лишается священного чина и должен оставаться с того времени в качестве мирянина¹⁶². Действие Юстинианова закона продолжалось до императора Льва Философа, который отменил этот закон и признал достаточным в сем случае наказанием лишение сана, дозволив, чтобы таковые сохраняли и одежду клириков и могли быть употребляемы на другое церковное служение, не запрещенное правилами, а не вовсе были отчуждаемы от церкви¹⁶³. На этой Новелле и держалась позднейшая практика греческой церкви. Вальсамон, имея в виду эту Новеллу высказывает свое мнение, что священнику, добровольно оставившему священство, должны быть запрещены священные действия, соединенные с вхождением в алтарь, но могут быть не запрещены действия вне алтаря, совершаемые клириками¹⁶⁴. По свидетельству Митрофана Критопула, вдовый священник, вступающий во 2-й брак, хотя и не может совершать священнослужение, но в утешение, в церкви сидит вместе с прочими пресвитерами и диаконами¹⁶⁵. В XVII столетии, как засвидетельствовано константинопольским синодом при патриархе Паисии, действовала уже не новелла императора Льва, а древний, более строгий закон¹⁶⁶. Схолиаст Пидалиона также утверждает, что должно следовать не позднейшему праву, а древнему апостольскому и не допускать в низшей степени клира двубрачных¹⁶⁷.

У православных румунов в Австрии, если верно изображение румунского митрополита Андрея Пагуны, судьба вдовых священников, вступающих во второй брак, довольно сносная. Бот что говорит об этом румунский православный митрополит: «священнику второй брак не дозволяется; но если он вступает в брак во второй раз, то теряет право исполнять обязанности пресвитера и ему остаются только честь и право сидеть между духовными лицами, если он носит священническую одежду». В основание этого изложения указывается 6-е правило VI вселенского собора и 1-е неокесарийского¹⁶⁸. Ни в том, ни в другом из сих правил не говорится о праве второбрачных пресвитеров занимать место между духовными лицами и носить священническую одежду. Право пользоваться пресвитерским седалищем 26-м правилом VI вселенского собора предоставляется только пресвитеру по неведению обязавшемуся неправильным браком.

Как действовали в этом случае в русской церкви в самое древнее время не известно. Ни у Петра митрополита, ни у Киприана, ни у Фотия, ни на двух московских соборах (1503 и 1551), ни на вселенском соборе не было об этом рассуждения. Из того правила московских соборов 1503 и 1551 гг., которым дозволяемо было стояние на клиросе только вдовым священникам, сохраняющим вдовство свое в чистоте, мы не сомневаясь должны выводить ту мысль, что вдовые священнослужители, вступившие во второбрачие, не могли пользоваться этим снисхождением. Все иностранные писатели, упоминавшие об этом предмете – Герберштейн, Гваньини, Олеарий – указывают только одно, что вдовые священнослужители, вступающие во второбрачие, переходят за сим в сословие мирян и не имеют с клиром ничего общего¹⁶⁹. Великий московский собор 1667 г., облегчивший участь вдовых священнослужителей, проводивших чистую жизнь во вдовстве своем, дал совет и об облегчении участи тех вдовых священнослужителей, которые по малодушию вступают во вторые браки. В заседании 17 июня 1667 г. собор имел рассуждение об облегчении тяжкой участи вдовых священнослужителей, слагающих сан и вступающих в новый брак, и действительно предложил совет к улучшению их участи. На вопрос: о вдовствующих священниках и диаконах, которые женятся во вдовстве вторым браком, – как им жить и в каком чину, – собор заметил: лучше было бы им и честнейше в целомудрии житие свое препроводити и священство непорочно соблюдать, и святую литургию совершать яко же и прежде, нежели женитися». Но присовокупил, что об этом различные рассуждения. И в след за сим привел 79 новеллу Льва, которую, в отмену Юстинианова закона, повелевается таковых не лишать одежды и служения в церкви вне алтаря, считая достаточным для них наказанием лишение сана. Согласно с сею заповедью, говорит Собор, рассуждаем, а не повелеваем пресвитерам, диаконам и иподиаконам, овдовевшим в молодости, если кому из них по малодушию случится жениться, в церкви петь на клиросе и говорить псалмы и другое подобное, и питаться от св. церкви, зане уды церковные быша, а не гнушаться ими, и не бесчинствовать во всем в простолюдинском чину; т. е. Собор для двоеженцев священнослужителей считает дозволенным то, что до Собора считалось дозволенным только для вдовых священников и диаконов; чисто живущих во вдовстве¹⁷⁰. Этот совет собора лет в основание всей последующей церковной практики по этому вопросу. Св. Синод, во все прошедшее столетие и в первые три девятилетия нынешнего продолжал действовать на основании этого соборного определения, хотя и не указывал на него прямо, и дозволял просившим о сложении сана для вступления во второй брак оставаться в причте в должности дьячков и пономарей, если они желали этого¹⁷¹.

Определения св. Синода по этим делам были мотивированы таким образом: «понеже по правилам св. отец пресвитерам и диаконам вступать во второбрачие не запрещается; того ради, в рассуждении молодых лет и дабы оставшиеся дети без призрения не были, во 2-ой брак вступить дозволить по 1 пр. Неокесарийского собора и, исключа из чина, для пропитания его с детьми, к церкви на праздное дьяческое место определить¹⁷². Такое вступление в причетническую должность считалось гораздо менее предосудительным, нежели вступление в светское звание. В 1810 г., вдового священника, просившего о сложении с него сана, консистория увещевает «или остаться в сане, или вступить в монашество, или же, по снятии сана и дозволении жениться, остаться в причетнической должности¹⁷³. В другом случае, в 1832 году. сам св. Синод определяет, что если священник не согласится ли оставить намерение сложить сан, предложить ему не согласится ли, во избежание укоризны и соблазна, во снятии сана, остаться в духовном звании на низшей степени, где вступление во второй брак дозволяется¹⁷⁴.

В Высочайше утвержденном мнении Государственного Совета, 28 июня 1833 года, отчасти изменившем судьбу вдовых священнослужителей, слагающих с себя сан, – ничего не сказано о том – могут ли они поступать в церковнослужительские должности. Св. Синод изъяснял сие умолчание в смысле сохранения существовавшего права на прежних основаниях и, в 1835 г., дозволив диакону, по снятии сана, вступить во 2-ой брак, он вместе с сим дозволил определить его в причетники по его желанию¹⁷⁵. И в Высочайшем повелении 1839 года, составляющем основание действующих ныне законов, о возможности вступления в церковнослужительские должности не упоминается. Следуя вышеуказанному способу разрешения этого вопроса, св. Синод вдовым священнослужителям, по снятии сана, вступающим во второй брак, и ныне разрешает, по их желанию, оставаться в церковнослужительских должностях¹⁷⁶.

Петр 1-й предполагал открыть и другие дороги в духовном ведомстве для вдовых священнослужителей, вступающих во 2-й брак. Он, можно сказать, даже поощрял вдовых священников и диаконов к оставлению священного сана и к вступлению во второбрачие. Когда в 1724 году Петр повелел приискать таких учителей, которые могли бы Калмыцкого народа людей ко благочестию приводить¹⁷⁷, то в тоже время Синодальные члены Феодосий и Феофан 30 апреля 1724 г. объявили в св. Синоде словесно именной указ, который Петр дал, будучи в Преображенском, чтобы вдовых попов и диаконов, которые учились в школах, а могут послужить к проповеди слова Божии, обнадежить, что ежели они вступят во второбрачие, то, по отрешения священнодействия, могут быть при архиереях в учителях и у дел в духовных советах и управлениях¹⁷⁸. В последствии св. Синод и действовал на основании этого указа. В 1787 г. диакон, учитель одной семинарии, просивший о сложении сана и вступлении во 2-ой брак, и на то и на другое получил разрешение от св. Синода¹⁷⁹. В 1808 г., по вопросу Курского преосвященного о дозволительности употреблять вдовых священников и диаконов, вступивших во 2-ой брак, в учительские должности в семинариях и училищах, св. Синод указал, что это дозволяется на основании Духовного Регламента и указа 30 апреля 1724 г.¹⁸⁰. Вдового диакона, вступившего во второй брак, видим учителем информаторского класса и татарского языка в духовном училище Нижегородской епархии в 1890 году¹⁸¹. Определяемы были такие вдовые, сложившие с себя сан и вступившие во 2й брак, и в канцелярские должности при духовных правлениях¹⁸².

Высочайшим повелением 1830 г. запрещено священнослужителям, слагающим с себя сан, в продолжение известного срока, вступать в государственную службу. Само собою разумеется, что это ограничение относится и ко вступлению на службу в присутственных местах духовного ведомства, как государственную. Простирается ли тоже самое ограничение на определение на службу духовно-учебную, которая была прежде доступна слагающим с себя священство, – на это мы не имеем никаких определительных указаний. Из отрицательного ответа св. Синода на вопрос министра народного просвещения о том, может ли протоиерей по сложении сана быть учителем гимназии¹⁸³, мы можем видеть мысль св. Синода и о невозможности таковым быть на духовно-учебной службе. Оставление в духовном ведомстве священнослужителя сложившего с себя сан, без определенного назначения, св. Синодом допускается. Но в таком случае он подлежит и надзору благочинного, как лицо духовного ведомства. Один диакон просил о сложении с него сана по вдовству. Это ему разрешено было еще до состояния указа 22 Февр. 1839 г., но не приведено в исполнение потому, что предписано сделать ему еще увещание. Окончательное разрешение последовало уже после указа. Когда преосвященный Пермский затруднился исполнить это, то св. Синод предписал внушить диакону затруднительность того положения, какое ожидает его по сложении сана. Если же и затем будет он упорствовать, то снять сан и поступить по точной силе Высочайшего повеления 1839 года. Когда же диакон и затем остался непреклонным и указал, что будет иметь содержание от письмоводства в городе Перми; то консистория и преосвященный положили: 1) чтобы он о занятиях своих всегда давал знать местному благочинному. 2) чтобы без ведома духовного начальства отлучек из города не делал; 3) чтобы кроме общих обязанностей христианина, как принадлежащий до времени духовному званию, вел себя благоприлично, под опасением взыскания по законам: 4) благочинный должен писать и аттестовать его в клировых ведомостях. Св. Синод утвердил это мнение, как непротивное существу Высочайшего повелении 22 Февраля 1839 г.¹⁸⁴. Оставляемы были в духовном ведомстве и дети таковых, слагающих с себя сан¹⁸⁵.

Когда вдовый священнослужитель теряет свой сан и служение церкви и совершенно выходит из ведомства церкви, то он остается членом государства, и как таковой член должен иметь определенные законом права. Какие?

Древнейший закон об этом, Юстинианов, предоставляет таковым права только частных лиц (privatus), не давая права вступления ни в какую службу. По лишении священства таковые не могли втупать ни в какую светскую службу (ϰοσμιϰὀν ἀξίωμα), ни в военную (ἤ ςρατείαν); на все остальное время жизни должны были пребывать частными людьми (ίὺιωτευωντες). Так было в древнее время. Но в XI веке это уже не соблюдалось Но почему? Вальсамон отвечает на это незнанием (όπως δε σὴμερον ϑ φολάττεται τϑτο αγνσὅι¹⁸⁶. В XIII веке имела силу строгая практика прежнего времени¹⁸⁷. Ныне (в 1864 г.) на востоке, по свидетельству настоятелей наших миссий в Константинополе – архимандрита Петра, в Иерусалиме – покойного епископа Кирилла, в Афинах – архимандрита Антонина и преосвященного Порфирия, канонические правила, воспрещающие оставлять духовное звание для вступления в мирское, соблюдаются во всей строгости, и духовенство боится анафемы и общественного позора за перемену службы Богу на службу миру. Самая мысль о возможности просьбы о снятии сана священства представляется тамошним архипастырям и пастырям, в полном смысле слова, дикой. И никакой епископ не решился бы на исполнение такой прихотливой воли просителя. Но, по свидетельству бывшего иеродиакона константинопольской миссии Акакия, на Востоке оставление священного caнa по произволу совершенно свободно и беспрепятственно может совершаться в практике. Никто не обратит внимания на то, если бы кто оставил сан. Нe часто бывает это, потому что служба в духовных должностях доставляет средства к существованию. Как свидетельства наших русских, живших и живущих на Востоке, не вполне между собою согласны, – так точно и свидетельства самих греков. Одни свидетельствуют, что оставление сана священнослужителям в греческой церкви дозволяется, что сложивший сан может вступать в брак и принимать на себя мирские звания, но, что случаи пользования этой возможностью действительно редки¹⁸⁸. Другие, напротив, говорят, что подобное оставление священного сана, вступление в брак и принятие на себя мирской должности – решительно не допускаются и даже невозможны; потому что покусившийся на сие заключается в монастырь для вразумления¹⁸⁹.

В России, как видно из самых древних известий относящихся к этому предмету, вдовым священнослужителям, вступающим во вторые браки, предоставляемо было оставаться только в податном сословии. По определению московского собора 1503 г., утвержденному и Великим Князем Иоанном Васильевичем III, вдовым священникам и диаконам, державшим у себя наложниц, определено жить в мире кроме церкви, и верх влас своих растить и одежду тем носить мирскую и дань им давать с мирскими людьми¹⁹⁰. Стоглавый собор подтвердил тоже определение: вдовым попам и диаконам мирская действующим в миру и пребывать и царской дани да подлежат¹⁹¹. Β XVII веке вдовые священнослужители, вступавшие во вторые браки, могли делаться купцами или ремесленниками¹⁹². Но видим, что уже и в первой половине XVII века были открыты для таковых некоторые роды общественной службы. В Рязани один разъдиакон был площадным подьячим¹⁹³.

С того времени, как облегчена была судьба вдовых священнослужителей чисто живущих, даны многие облегчения и вдовым священнослужителям, вступающим во вторые браки. Собор 1667 г. признал возможным и сообразным – допустить их до государственной службы, исключая воинскую. Он определил, что если кто из них окажется способным и нужным в гражданской службе, то им не возбраняется это, исключая военной службы¹⁹⁴. На основании этого соборного постановления, в последующее время допускаемо было определение в гражданскую службу вдовых священнослужителей. Св. Синод, в наказе депутату, назначенному от Синода в комиссию о сочинении проекта нового уложения Димитрию, митрополиту Новгородскому, находил нужным подтвердить указ 1724 г. и представлял, чтобы в комиссии по содержанию именного указа 1824 г. священникам и диаконам, в не престарелых летах овдовевшим и вступающим во второбрачие, в порок того не ставить и по желаниям их принимать и определять в светские чины и в военную службу, кто куда способен окажется, не ставя ни в какой порок бывшего их в духовенстве обращения, и производить бы их в чины по порядку и по достоинству и заслугам, дабы они от других никакой отличности не имели и тем бы ревностнее службы свои оказывали¹⁹⁵. Во второй половине прошедшего столетия¹⁹⁶ священнослужителям, оставляющим свой сан, по желанию, предоставляемо было на волю вступать в службу или записываться в купечество, мещанство¹⁹⁷ и казенные поселяне. Исключалась ли воинская служба из родов службы, дозволенных для вдовых священнослужителей, вступающих во вторые браки, на это нет прямых указаний. В основании для увольнения в светскую службу принимаем был указ 1724 г. При сем св. Синод вообще указывал, что овдовевшие священнослужители вступив во 2-й брак и перешед по собственному их избранию в другой род жизни, продолжают служение свое, как то многими опытами дознано, с пользою государству¹⁹⁸. В начале нынешнего столетия это право признается за таковыми как бесспорное. При обсуждении вопроса о вдовых священнослужителях, по поводу вышеупомянутого безыменного доноса, св. Синод указывал, что из вдовых священнослужителей просящие о снятии сана для вступления во 2-й брак, непреклонные, по увещании, отсылаются в светские команды для избрания рода жизни по собственному желанию¹⁹⁹. В 1820 г. св. Синодом определено: постановить правилом, чтобы люди, сложившие с себя по вдовству, для вступления во 2-й брак. священнический или диаконский сан и не опороченные в состоянии, по уважению службы их при церкви, всегда обращались в то состояние, в какое сами пожелают²⁰⁰. В 1828 г. на вопрос государственного совета о том, в какое состояние переходят священнослужители белого духовенства, оставляющие свой сан по собственному желанию, св. Синод сообщил, что им предоставлено на волю избрать такой род жизни, какой сами захотят, т. е. в службу ли вступить или в купечество, мещанство и цехи, или же в число государственных поселян, на основании Высочайше утвержденного доклада Синода и Сената 29 марта 1784 г.²⁰¹. По Сенатскому указу 19 августа 1831 г, священники и диаконы, в сей сан поступившие из личных и действительных дворян и по собственному их желанию увольняемые из духовного звания, должны были возвращаться в прежнее свое звание и пользоваться тем преимуществом, какое им до поступления в духовное ведомство принадлежало²⁰². Это постановление вошло и в первое издание Свода Законов²⁰³. Но в том же самом году, когда было первое издание Свода Законов, состоялся и общий закон обо всех оставляющих духовный сан по собственному произволению.

Мысль о необходимости составления особых правил относительно священнослужителей белого духовенства, с коих слагается сан по желанию их, указанная еще духовным регламентом, возникла в Синоде в 1831 г. при пересмотре дел о бывшем иеромонахе Евгении, с которого, по его просьбе, снято священство и монашество. В то время св. Синод руководствовался прежними примерами, именно, по представлении епархиальными архиереями, св. Синод удостоверясь, что были делаемы просителю увещания оставить свое намерение, иногда предписывал произвести еще последнее увещание, с указанием на 7 пр. IV вселенского собора, и, по безуспешности оного, полагал снять сан и или оставить в духовном ведомстве в низших церковнослужительских должностях, или же отослать в губернское правление для избрания рода жизни. За сим, такое лицо могло приписываться куда и где пожелает, равно и вступать в государственную или общественную службу. Этот то прежде бывший порядок св. Синод и признал подлежащим изменению. Обер-прокурор св. Синода в представленных Синоду соображениях объяснил, что постановление, дозволяющее священнослужителям, слагающим сан, приписываться где они захотят, не ограждает общества от вредного влияния, какое столь соблазнительная свобода может иметь на нравственные и религиозные понятия; но в принятии мер предполагал отличить монашествующих, как более соблазняющих, от священников и диаконов, которые, пред посвящением обязаны вступать в брак, которые просят о сложении сана почти исключительно по причине вдовства. С своей стороны, св. Синод находил, что постановления по сему предмету, по тогдашнему состоянию гражданского общества, оказывались недостаточными и требовали не только большей определительности, но и справедливейшей постепенности в последствиях, сопровождающих лишение или произвольное сложение сана: ибо (как сказано в определениях св. Синода 14 декабря 1831 и 20 января 1832) в одних случаях (при лишении сана) строгость наказания представляется, по сравнению с прочими состояниями, чрезмерной, а самый образ сего наказания для духовного звания неприличным и для мирских людей соблазнительным, а в других случаях (при снятии по желанию), напротив, не положено довольно мер к учреждению не менее неприятных впечатлений от безрассудной решимости нарушать священные обеты и явно унижать тем сан законно уважаемый. Таким образом, признавая необходимость отменить существовавший тогда порядок в этом деле, св. Синод полагал постановить следующие правила:

1) Если просящий снятия сана священнослужитель, имевший неукоризненное поведение, по троекратном увещании в продолжении 6 месяцев, останется непреклонным в своем намерении; то он, по снятии сана, в течении 7 лет, не может иметь жительства, ни приписываться к какому-либо городскому или сельскому обществу, в той губернии, где находился священнослужителем, равно и в обеих столицах.

2) Если же просит о сложении сана священнослужитель, подлежавший уже взысканиям за предосудительные поступки или подозреваемый в неприличном поведении, то его, при обращении в светское ведомство, лишать навсегда права вступать в службу. При снятии же сана брать подписку в соблюдении сих правил, под опасением за нарушение быть сосланным в Сибирские губернии на всегдашнее пребывание без права и там вступить в службу.

При рассмотрении этих предположений, департамент государственного совета находил:

1) Что в сан священства поступают большей частью воспитанники духовных, училищ и нередко молодых лет.

2) Что прежде поступления они обязаны жениться.

3) Что многие из них делаются вдовыми вскоре по поставлении в священнослужительский сан, а как второй брак для сего сана не дозволен, между тем не всякий священнослужитель может без сего хранить себя в чистоте, имеющие же детей малолетних от первого брака, часто и по сей одной причине, не могут поступать в монастыри; то запрещение слагать им сан могло бы вместо пользы произвести одно нарушение нравственных законов и соблазны.

4) Что по законам церковным, даже те священнослужители, кои нарушили свою обязанность вступлением в 2-й брак не наказываются ничем другим, кроме исключения из духовенства с избранием рода жизни в светском ведомстве, a по Высочайше утвержденному докладу св. Синода 24 марта 1784 г. разрешено остающимся за штатом священнослужителям, также не обучавшимся исправно и даже оказавшимся в подозрениях, предоставить на волю вступать в службу или записываться в купечество, мещанство и казенные поселяне, и таковым же образом, как изъяснял св. Синод на особый вопрос к нему обращенный, положено поступать с священнослужителями, слагающими свой сан по желанию.

5) Что в числе священников бывают и получившие по успехам в науках ученые степени – докторов, магистров и кандидатов, дающие право на производство в классные чины, при поступлении в гражданскую службу, и сохраняют их и оклад вместе с священным саном.

в) Что в числе священнослужителей дворяне личные, приобретшие сие достоинство по чинам светским, кои перестают они носить вместе с посвящением в духовный сан, дворяне потомственные, и получившие дворянство по орденам, а дворяне, в случае просьбы о сложении духовного сана, Сенат (19 авг. 1831) предписал обращать в прежнее звание с предоставлением пользоваться тем преимуществом, какое им принадлежало до поступления в духовное звание, так как дворянство снимается не иначе, как за преступление, оное разрушающие.

По всем этим соображениям департамент законов, журн. 19 марта 1832 г., положил:

1) Священнослужителей белого духовенства, просящих увольнения из сего звания в светское, увольнять с снятием сана.

2) Уволенным оставлять права, по рождению или приобретенному дворянству, им принадлежащие, дозволяя вступление в государственную службу всякого рода по познаниям и способностям.

3) Тем из них, которые в духовном звании имели ордена и ученые степени сохранят оные; имевшим до вступления в священнослужительскую должность, светские чины военные и гражданские, как сложенные или при самом посвящении, оных не возвращать.

За сим департамент законов рассуждал, что между оставляющими духовный сан по их воле может быть то различие, что одни ищут упредить нарушение своих обязанностей, сохраняя впрочем строго чистоту нравственности, другие же, напротив, ищут токмо упредить взыскание, наводя уже на поступки свои подозрение; но установить точное и справедливое между сими случаями различие невозможно.

Государственный совет, в общем собрании, признав с своей стороны означенные замечания департамента законов совершенно правильными, полагал: предоставив св. Синоду обозреть все обстоятельства настоящего дела, относящиеся к священнослужителям белого духовенства, и, приняв в соображение замечания департамента законов, изложить вновь меры к разрешению сих обстоятельств нужные и приличные сколько правилам церкви, столько и духу гражданского законодательства. Это мнение Высочайше утверждено 26 окт. 1832 г.

Вследствие ceгo, по определению 22 дек. 1832 г., св. Синодом постановлены были следующие меры:

1) Священнослужитель, просящий о снятии с него сана, испытывается в своей решимости и увещевается не уклоняться от звания уже принятого в течение трех месяцев.

2) Если остается непреклонным в намерении оставить духовное звание, то, с разрешения св. Синода, снимается с него сан и он препровождается в губернское правление для избрания другого рода жизни, с соблюдением следующих правил:

3) Сложивший с себя сан церковный сохраняет права, какие имеет по рождению.

4) Он не может сохранить никаких знаков отличия, приобретенных в духовном звании, кроме медали Высочайше жалуемой за полезный или человеколюбивый подвиг.

5) Ему не возвращаются светские чины, какие имел он до вступления в духовную службу.

6) Он не может пользоваться правами ученых степеней доктора богословия и кандидата богословия, если имел оные; а правами степени магистра и студента пользоваться может.

7) Он может вступить в государственную и общественную службу.

8) В сем случае в послужной список его не вносятся действия его по духовной службе, а только оказывается, вообще, что он с такого до такого времени состоял в духовной службе.

9) В том уезде, где проходил священнослужительскую должность, он не должен жить по крайней мере первые три года по снятии сана.

Эти правила внесены в государственный совет, который допустил в них некоторые изменения, с которыми правила эти и были Высочайше утверждены. Мнением государственного совета, основанным и на предположениях св. Синода, Высочайше утвержденным 23 июня 1833 г., предоставлены были вдовым священнослужителям, оставляющим священство по собственной воле, довольно широкие права: 1) Им были предоставлены права по рождению, или приобретенному дворянству, им принадлежащие; 2) дозволялось вступление в государственную службу всякого рода по познаниям и способностям; 3) те из них, кои в духовном звании имели ордена или одну из трех ученых степеней – магистров, кандидатов и студентов, сохраняли все сие, с темя, только ограничением, что имевшему степень доктора предоставлено только право магистра; 4) Имевшим до вступления в священнослужительскую должность светские чины военные или гражданские, как сложенные уже ими при посвящении в духовный сан, чины сии положено им возвращать и при вступлении их в новую службу, прежней в Формулярных списках не показывать. 5) Если оставивший духовный сан поступит в государственную службу, то хотя в послужной список не положено вносить действия его в службе духовной; но положено показывать время нахождения в оной²⁰⁴.

Занимаясь распоряжениями, дабы с священнослужителями белого духовенства, слагающими сан по собственному желанию их, и лишаемыми оного за пороки, впредь поступаемо было по правилам Высочайше утвержденным 28 июня 1833 г., – св. Синод имели особое рассуждение о распространении сих правил и на духовенство в западных епархиях находящееся, подлежавшее действию некоторых особых в этом отношении правил. Приняв во внимание, что Высочайше утвержденным 28 июня 1833 года постановлением не предположено никаких особых изъятий для западных губерний, – и в оных надобности не настоит. – св. Синод определил, правила, преподанные в означенном мнении государственного совета Высочайше утвержденном, распространить без изъятия и на западные епархии для единообразного по оным во всем государстве исполнения²⁰⁵.

Этими правами священнослужители, оставляющие священство, пользовались только около 6-ти лет²⁰⁶. Впрочем и в этот промежуток времени св. Синод со своей стороны, полагал, что вдовые священнослужители, слагающие сан, не во все роды гражданской службы могут поступать без соблазна и вреда. Когда в 1838 г. министр народного просвещения спрашивал, – может ли профессор вятской семинарии, протоиерей Красовский, по снятии с него сана по желанию быть учителем в гимназии? – св. Синод заметил, что лица, слагающие с себя духовный сан, по соблазну, который чрез то неминуемо должен происходить, в обществе мирян и как разрушители собственных обетов, данных ими пред алтарем Божиим на всегдашнее служение церкви и следственно им не внявшие, или заглушившие глас совести, едва ли могут быть употребляемы в должностях преподавателей и руководителей юношества, ибо то было бы несогласно с началами благочестия и благонравия, на которых министерство народного просвещения основывает общественное воспитание²⁰⁷.

Дело об изменении установленного в 1833 году порядка и следствий увольнения по прошениям из духовного звания вдовых и других священнослужителей началось в 1838 г., по прошению протоиерея воронежской епархии Иакова Покровского²⁰⁸. Замеченный в некоторых предосудительных поступках, он не был допущен к священнослужению без испытания. Но сам он, считая такое распоряжение для себя стеснительным, спросил о сложении сана для вступления в государственную службу. Св. Синод разрешил уволить его даже без положенного трехмесячного увещания. Покровский просил, на основании указа 25 Февраля 1833 г., об определении его в гражданскую службу по его избранию, способностям и познаниям, не лишив притом его Всемилостивейше дарованного означенным указом права при производстве в чин наравне со студентами университета. Между тем губернское правление затруднилось как eгo считать: исключенным из духовного звания или уволенным по собственному прошению. Дело поступило в сенат, который спрашивал св. Синод о том, как считать протоиерея Покровского: уволенным или исключенным из службы? Св. Синод, разрешив²⁰⁹, что Покровского, как не подлежавшего за действия его извержению из caнa, следует признавать уволенным из духовного звания, обратил внимание на то, что, так как последствием сего разрешения должно быть предоставление Покровскому права вступить в гражданскую службу и жить где пожелает, следовательно и в Воронеже пребывание его там, где все привыкли видеть в нем священнослужителя, где поведение его огласилось соблазнительно и где он сложил с себя сан священнический в духе ожесточения, было бы явным в лице его унижением сана духовного по весьма многим причинам, то случай сей, по важности последствий, требует особого разрешения. Вместе с тем представляющиеся с некоторого времени подобные случаи св. Синод почитал указывающими на необходимость ограничения, дабы столько удобный и быстрый переход из духовного звания в светское не поколебал уважения к служению и служителям церкви. Переходя таким образом ох настоящего случая к общим соображениям, св. Синод, в определении своем 28 октября 1838 года, рассуждал, что основание, по которому положено различие в последствиях для слагающих духовное знание из монашествующих и из белого духовенства, состояло в том, что к сложению оного в белом духовенстве могут побуждать причины, заслуживающие, если не полного уважения, то снисхождения, как то: при воспрещении священнослужителям второго брака вдовство в юных летах и семейство, требующее попечений, неудобных для одного отца. Сия причина достойна внимания в частных случаях; в общих же соображениях об охранении пользы и достоинства службы, она не уменьшает необходимости ограничения по следующим причинам: а) замечены случаи, что снятия с себя сана просили люди дотоле не опороченные, но в последствии открылось, что с сею просьбою связаны были обстоятельства с нареканием; б) священнику на исповеди становятся открытыми многие тайны прихожан: ненарушимость сих тайн охранена святостью священнической присяги и церковными правилами, подвергающими за нарушение их лишению сана, но сего обеспечения не существует для человека отложившего присягу священническую и сан. Что удержит его, в случае страсти упрекнут другого тем, что открыто было некогда на исповеди? Неприличие и впредь очевидны следовательно и пребывание сего человека там, где он встречается с прежними прихожанами и детьми духовными, неудобно; в) обеты священнические Богу, подобно как верноподданническая присяга царю, даются на всю жизнь без исключений. Посему, если священник просит снятия с него сана, он не может считаться совершенно безвинным и потому не имеет права жаловаться, если с увольнением его из духовного звания соединены будут для него некоторые ограничения, важные для предупреждения неприличий и вреда. По всем сим основаниям св. Синод признавал нужным: 1) Покровскому сложившему священнический сан, воспретить навсегда, под каким бы то ни было видом, иметь местопребывание в Воронежской губернии; 2) вообще священнослужителям, и белым и монашествующим, слагающим с себя сан, не дозволять никогда, ни под каким видом и предлогом, иметь местопребывание в той губернии, где они были священнослужителями, а также и пребывание на жительстве в обеих столицах²¹⁰. С этим не согласился протопресвитер Музовский, признавший предложенную меру слишком стеснительной для белого духовенства и могущую подать повод к тому, что многие достойнейшие и способнейшие к прохождению священнического служения в белом духовенстве, устрашаемые таковыми стеснительными затруднениями, будут искать средств избегать сего состояния, к великому ущербу духовенства. Притом известно, что состояние белого духовенства по обязанностям весьма различествует от монашества. Первый дает обет пред Богом исполнять должность пресвитера со всей точностью и по слову Господню; но исполнение такой должности может встретить в продолжение жизни его препятствия по уважительным причинам, как то: вдовство в юных летах, управление домом и семейством, требующее попечений неудобных для одного отца, и потому, дабы не быть нарушителем своих обязанностей, может себя найти принужденным сложить с себя сан священнический, чтобы быть полезным в другом каком-либо состоянии. Монашествующий же, по долговременном себя искушении, дает обет посвятить всю жизнь свою в одиночестве Богу, а потому, оставляя монашеский сан, делает себя виновником, как добровольный нарушитель ceгo обета. При всем том ему дозволяется сложить свое звание, и запрещается только прежде семи лет пребывание в столицах, и в той губернии, в коей носил на себе сан монашества. Посему и Покровскому не следует воспрещать навсегда иметь местопребывание в той губернии, в коей он проходил священническое звание²¹¹. По представлении этих обстоятельств на Высочайшее усмотрение, император Николай, 22 Февраля 1839 г., на докладе собственноручно написал: «Полагаю, что звание священническое столь важно, что сколько должно быть разборчиву и осторожну при удостоении оного, столько же должно затруднить добровольное онаго сложение. Не отвергая, что быть могут случаи, которые сложение делают иногда необходимым, полагаю, однако, что никак нельзя допускать, чтобы лидо, носившее cие высокое звание, могло непосредственно посвящаться иному служению, какое бы оно ни было, без явного соблазна и как бы и в доказательство, что мирския обязанности сильнее духовных. Поэтому, сколь мне ни прискорбно не разделять мнение моего отца духовнаго, считаю нужным постановить впредь: 1) диаконам, добровольно слагающим сие звание, воспретить вступать в какой бы то ни было род государственной службы ранее 6 лет; 2) а священникам ранее 10 лет, возвращаясь каждому в первобытное свое состояние, и не пользуясь впредь никакими иными выгодами, кроме состояниям сим присвоенными²¹². С сего времени это Высочайшее повеление восприяло свое действие²¹³. Оно принято и в оба издания Свода Законов (т. е. 1842–1857 г.), где изложено оно в следующем виде: уволенные по собственному желанию из духовного ведомства возвращаются в первобытное свое состояние и не пользуются впредь никакими иными выгодами, кроме присвоенных тому состоянию; им воспрещается вступать в государственную службу всякого рода по познаниям и способностям: диаконам ранее 6 лет по увольнении, а священникам ранее 10 лет²¹⁴, Таким образом право вступления в государственную службу с 1839 г. до ныне ограничено известным сроком: слагающие сан священники могут вступать только чрез 10 лет после сложения сана, диаконы чрез 6. Вместе с сим действуют до ныне и некоторые правила, установленные для таковых случаев 1833 г. Именно: 1) имевшим до вступления в священнослужительскую должность светские чины, военные или гражданские, как сложенные уже ими при посвящении в духовный сан, оные не возвращаются и при вступлении их вновь в службу, прежняя служба в формулярных списках вовсе не показывается; 2) если оставивший духовный сан поступит в государственную службу, то хотя в послужной его список не вносятся действия на службе духовной, но показывается время нахождения в оной; 3) когда священнослужитель, просящий о снятии с него сана, находится под следствием или судом, то рассмотрение сей просьбы отлагается до судебного решения об нем дела»²¹⁵.

После выбытия таковых из духовного звания, и вопрос о том, -могут ли они поступать на гражданскую службу, решается уже независимо от духовного начальства²¹⁶.Условия означенные в этом законе остаются с сего времени и до ныне без исключения обязательными²¹⁷. В последующем приложении закона к практике открылась неполнота закона, требовавшая пополнений и разъяснений явилась у некоторых и мысль о стеснительности закона для слагающих сан. Неполнота закона открылась в следующих пунктах:

а) В законе ничего не сказано об орденских знаках и других отличиях. приобретенных во время священства. Оставляются ли они по сложении сана? Πо одному частному случаю св. Синод, основываясь вообще на духе законодательства относительно сих лиц, разрешил этот вопрос отрицательно²¹⁸.

б) В законе не объяснено, на каких условиях могут вступать в государственную службу сложившие с себя сан по истечении определенного законом 10-летнего и 6-летнего срока. Оставляются ли им права, приобретенные ими по ученым степеням? Высочайше утвержденным мнением государственного совета 1833 г., права, приобретенные учеными степенями, были предоставлены слагающим с себя сан. В Высочайшем повелении 1839 г. нет об этом упоминания. В обоих изданиях Свода Законов (1842 и 1857 г.) также нет об этом упоминания. На основании этого умолчания закона, св. Синод, по частному случаю, решил утвердительно вопрос о предоставлении таковых прав, приобретенных ими по ученым степеням. Св. Синод рассуждал, что законом воспрещено возвращать лицам, сложившим с себя сан, и потом поступившим на гражданскую службу, только одни чины, которые ими получены были до вступления в священническую должность, а о том, чтобы таковые лица лишались и прав присвоенных ученым их степеням – в законе постановления не содержится. Посему священник, окончивший курс в 1 разряде, по сложении сана, чрез 10 лет, может быть, на основании 199 ст. III т. Св. Законов, допущен в гражданскую службу с чином коллежского регистратора²¹⁹.

Жалобы на стеснительность закона слышим в начале нынешнего царствования. В 1856 г. Государю императору одним священником Полтавской епархии было подано прошение о даровании вдовым священнослужителям, слагающим сан, прав личного дворянства. Проситель указывал на соблазны, происходящие от вдового духовенства, и ссылался, что при Императоре Александре I слагающие сан поступали во все государственные должности на правах личных дворян, – на сем основании просил Государя Императора осчастливить класс вдового духовенства Высочайшею своей милостью, какую Бог положит на сердце Своего возлюбленного царя²²⁰. При произведенном по случаю сего прощения исследовании, священник епархиальному архиерею объяснил, что, при существовании настоящих законоположений, не желает снимать с себя сана; а утруждал Государя о дозволении вообще вдовому священству пользоваться правами личных дворян. Епархиальное начальство, с которым согласился и св. Синод, полагало: хотя бы и следовало священника, дерзнувшего утруждать Государя Императора в деле, касающемся до вдового духовенства, на что он не имел ли от кого уполномочия, подвергнуть строгому взысканию; но по Всемилостивейшему манифесту освободить и отдать под надзор благочинного. Входить же в суждение о предмете прошения епархиальное начальство считает себя не в праве²²¹.

То, к чему не считало себя уполномоченным епархиальное начальство, в последствии почел своего обязанностью св. Синод, признав необходимым вновь пересмотреть постановления о сем предмете! При рассуждениях о сем предмете в 1859 г. св. Синод объяснял: Поводом к Высочайшему повелению 1839 г. послужил случай по делу о протоиерее Покровском, а также и соображение св. Синода о том, что иногда открывалось, что с просьбами о сложении сана, по-видимому, неопороченных священнослужителей белого духовенства, связаны были обстоятельства, соединенные с нареканием. Принимая же во внимание 1) что от издания сих узаконений в течении 20 лет было только три случая подобных упомянутым, между тем как случаев о просящих сложения сана по причине вдовства было 43, и 2) что при таком значительном преобладании последнего разряда над первым было бы несправедливо подвергать последних преследованию на счет первых, а скорее должно относить те немногие случаи к разряду исключений из общего правила, требующих особого разрешения, св. Синод, во внимание к стесненному положению белого духовенства, вынуждаемого крайностью прибегать к переходу из сего состояния в светское, предполагал облегчить участь оного²²². Но сие предположение остается доселе не осуществленным и вопрос неразрешенным. И просьбы вдовых священнослужителей, сложивших с себя сан, о дозволении им вступить в государственную службу или оставляются без последствий²²³, или же иногда в последнее время возводятся до Высочайшего воззрения²²⁴.

В тоже время и литература, с своей стороны, занялась вопросом о существующих в нашем законодательстве ограничениях прав вступления в государственную службу священнослужителей, слагающих с себя сан. Явились возражения против существующих ограничений, явились и защищения, возражения высказаны в Калужских епархиальных ведомостях²²⁵. Против постановления 1839 г. в статье ведомостей говорится: 1) что оно не есть постановление церковное, и заключается из этого, что при обсуждении его не может быть ни речи о канонической его неприкосновенности; 2) что постановление сие не согласно с духом того управления, которым руководствовалась церковь не только в первые века христианства, но и в ту пору своего существования, когда она на вселенском соборе (IV) торжественно объявила добровольное оставление священства важным преступлением, и что, следовательно, это постановление никак но может быть одобряемо самою церковью, если она остается верной характеру первоначального своего устройства, и, как постановление гражданское, легко может быть отменено тою же гражданской властью²²⁶. Возражатель усиленно настаивает на том, что постановление 1839 г. не есть постановление церковное. Он утверждает так, конечно, по незнанию всего хода дела, следствием которого было постановление 1839 г. Но согласимся с ним, что это постановление произошло единственно от государственной власти. И спросим его, – ужели он полагает, что постановление, определяющее права вступления в государственную службу, должно исходить от церкви, а не от государственной власти? Если же это постановление, по самому существу и характеру своему, должно исходить от государственной власти, то возражателю, недовольному постановлением, следовало доказать, что для государства полезно, или по крайней мере безвредно допустить в государственную службу вдовых священнослужителей немедленно по сложении ими сана. А этого он не сделал. Далее возражатель утверждает, что это постановление не согласно с духом древнего церковного управления, и вследствие сего никак не может быть одобряемо самой церковью. И это возражение основано на совершенном незнании духа древнего церковного управления. Возражателю представляется только человеколюбие древнего церковного управления, а строгости его он не хочет знать. Четвертый вселенский собор, вчиненных единожды в клир, если они дерзнут вступить в воинскую службу или в мирской чин и не возвращаются с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предает анафеме (пр. 7). Если бы возражателю были известны страшные последствия этого крайнего церковного наказания, тο, конечно, он знал бы, что постановление 1839 г. гораздо более снисходительно к оставляющим священный сан, нежели правила древней церкви и, вероятно, не стал бы требовать возвращения к сим правилам. Обстоятельный и основательный ответ на возражение помещен (ныне уже покойным) Московским протоиереем Сергеем Григорьевичем Терновским в Страннике 1864 г.²²⁷. «Я верю, заключает он свой ответ, что настоящее постановление дано благодетельным мановением Господа, пекущегося о целости и достоинстве православной церкви».

Сказал свое слово о нашем вопросе и самозваный ходатай по делам черного и белого духовенства. Сочинитель книги о православном белом и черном духовенстве, основываясь на мысли, будто в канонах нет догматического характера, и что многие постановления апостольские и вселенских соборов отменены и давным-давно не исполняются, выводит отсюда заключение, почему бы того же самого не сделать относительно закона, которым запрещается священнику и диакону вступать в брак во 2-й раз. Этого, будто бы требует и справедливость, и человеколюбие. Ибо священнику, до старости живущему с женой, сожитие не запрещается и не ставится в укоризну. Почему же другим их собратьям не разрешить такого же сожительства, но с другой законною женой, когда первая умрет? Почему в одном случае брачное ложе считается не скверным, а в другом положительно запрещено! Если по прежнему второй брак для духовных лиц будет недоступен, продолжает он, то надобно непременно вдовым из них дозволить совершенно свободный выход из духовенства без лишения некоторых прав. Впрочем, в заключение автор прибавляет, что все это останется гласом вопиющего в пустыни и послужит поводом к обвинению в неблагонамеренности и вольнодумстве²²⁸. По нашему мнению не в этом будут обвинять автора, а в крайнем невежестве и неизвинительном легкомыслии.