Гонение Валериана

Благосклонное отношение Валериана к христианам в начале его царствования. – Личность Валериана. – Значение в истории этого гонения Макриана; кто был он? Первая фаза гонения – особенность требований правительства со стороны христиан; – изгнание в ссылку епископов и прочего духовенства; – деятельность епископов в ссылке на пользу пасомых. – Вторая фаза гонения. – Характер мер преследования. – Исповедники и мученики. – Достоинство известий о мученической кончине св. Киприана. – Черты мученических актов, относимых к гонению Валериана

При втором преемнике Деция, императоре Валериане (253–259 гг.) гонение на христиан было опять делом новых, грозных указов против христианства. Гонение Валериана казалось тем жестче, чем большее благоволение оказывал христианам в начале своего царствования этот император. «Он был кроток и благосклонен к людям Божьим», – так говорит Дионисий Александрийский о начале его правления. «Ни один из предшествующих государей, по словам того же Дионисия, не исключая и тех, кто явно назывались христианами (а такими предание делает императоров Филиппа Аравитянина и Александра Севера), не был к нам столь благосклонен и снисходителен, сколь милостиво и ласково принимал нас Валериан, так что весь дом его наполнился христианами и был Церковью Божиею»²²⁵. Такое отношение Валериана к христианам продолжалось первые три года его царствования, а последних три года его царствования он был гонителем на христиан²²⁶.

Как сейчас увидим, кроме хорошего, историки ничего не говорят о характере и умственных способностях этого императора, но худо было для христиан то, что Валериан был воспитан в школе Деция. Валериан при Деции занимал чрезвычайно важный государственный пост – должность цензора Империи. Это была должность, имевшая большое значение в эпоху древнего республиканского Рима, но оставленная и упраздненная Римом императорским. Эту должность возобновил Деций, вручив ее Валериану²²⁷. Как цензор, Валериан обязан был восстановлять общественную добродетель, древние правила и нравы и авторитет законов²²⁸. Замечательное свидетельство о достоинствах Валериана выразили сенат римский и сам Деций при избрании его в вышеуказанную должность цензора Империи. Сенат говорит: «Кому же и быть цензором, как не Валериану?» «Ему должен принадлежать суд над всеми, потому что он лучше всех и добродетельнее всех», «он не имеет в себе пороков», «он друг добрых и враг тиранов, ненавистник и гонитель пороков, он рожден быть цензором». Деций, со своей стороны, поручая Валериану пост цензора, сказал ему: «Ты один достоин этой должности»²²⁹. Проходя эту должность, Валериан еще при Деции уже мог хорошо познакомиться с христианством, понять, что это была грозная сила, неприязненная религии и нравам языческим. Пример Деция также, конечно, не оставался без влияния на Валериана. Но как бы то ни было, первые годы своего царствования Валериан терпел христиан быть может потому, что не имел в виду лица, которое бы с успехом принялось за осуществление такой задачи, как гонение. Иначе пошло дело, когда император нашел себе советника и пособника по этому вопросу в лице некоего Макриана. Евсевий, основываясь на свидетельстве Дионисия, называет этого человека «начальником египетских волхвов».

Макриан является самым строгим и ревностным язычником. Он предан был, по Евсевию, языческим волхвованиям и ревностно приносил жертвы, в этом случае он доходил до крайности: он приносил в жертву младенцев, причем будто рассматривал их внутренности с целью гадания о будущем (Евсев. VII, 10). Этот-то Макриан побудил Валериана изменить его кроткое отношение к христианам на суровое, тираническое. Но кто такой был этот Макриан? Евсевий говорит об этом неопределенно; по нему выходит, как будто это был ничтожный авантюрист, египетский маг, сумевший взять в свои руки Валериана. В сущности, едва ли это так. Макриан занимал очень почетное место в римской государственной иерархии. По известиям светских древних историков, он был замечательный полководец, человек чрезвычайно богатый, помогавший своими деньгами государству, его род в Риме был могуществен и пользовался уважением²³⁰. Валериан при одном случае говорил к сенату, что он, «ведя войну персидскую, поручал царство свое Макриану»²³¹. Значит, это был вовсе не какой-нибудь случайный фаворит Валериана. Да и сам Евсевий говорит о Макриане, что ему удалось поставить своих сыновей на высоких ступенях государственных; по емерти Валериана Макриан заявляет претензию на самый императорский престол²³², и действительно был провозглашен императором, но вскоре был убит²³³. Все это показывает, что Макриан был лицом весьма влиятельным в государстве; этим и объясняется его близость и значение при дворе Валериана.

Гонение Валериана имеет две фазы развития: сначала оно имело в виду ссылку представителей христианского общества – епископов и прочего духовенства, а равно и запрещение христианских собраний, т.е. богослужения, но потом оно распростерлось на всех без исключения христиан, перешло во всеобщее гонение. Гонение происходит, как мы сказали, вследствие указов императорских, но текст этих указов не дошел до нас. Впрочем, содержание их с достаточной точностью можно восстановить на основании свидетельств христианских писателей того времени²³⁴.

Первая фаза гонения. Со всеми условиями и требованиями открывшегося гонения при Валериане прекрасно знакомят нас акты допроса Дионисия Александрийского проконсулом Эмилианом. На суд к проконсулу Эмилиану в Александрии потребован был Дионисий и с ним один священник и несколько диаконов. Акты указывают, что главной целью проконсула было отклонить от исповедания христианства самого Дионисия в надежде, что «если он переменится в убеждениях, за ним последуют и все другие». Это свидетельство актов весьма характеристично; оно показывает, что удар наносился сначала одному духовенству в тех расчетах, что стоит только поколебать веру вождей общества, само же общество затем уже преклонить к требованиям язычников не составит труда. Замечательны также требования, с которыми обращается проконсул к Дионисию; требования эти не были так строги и категоричны, как при Марке Аврелии и Деции. Убеждая Дионисия поклоняться богам языческим, Эмилиан говорит: «Кто вам препятствует вместе с богами нашими поклоняться и этому Богу (христианскому), если он Бог». Слова эти весьма знаменательны. Мы знаем, что терпимость языческого государства к чуждым религиям была неодинакового рода. Иногда эта терпимость допускала практику известного чуждого языческого культа среди римского народонаселения на условии, чтобы с исполнением религиозных предписаний этого культа исполнялись и обряды римской религии, так называемые ceremoniae Romanae²³⁵. В настоящем, рассматриваемом, случае языческая власть с предложением подобной терпимости обращается к христианам и христианству, этому культу чуждому. Правительство времен Валериана не говорит христианам, как это было при Марке Аврелии и Деции: «Отрекитесь от христианства», но говорит лишь: поклоняйтесь сколько угодно Христу, если вы считаете Его Богом, но сделайте уступку и нам: не оставляйте в то же время поклонения и богам римским, национальным. Римская власть, уже сознавая, что христианство сила и сила могучая, хочет идти на компромисс с христианами, но она и в этом случае встретила не меньшее сопротивление, как и тогда, когда она требовала от христиан решительного отказа от христианства. Дионисий Александрийский в ответ на разбираемое нами предложение Эмилиана отвечал: «Мы никакому другому богу не поклоняемся», – ответ слишком краток, но вполне ясен. Тогда Эмилиан не счел нужным более распространяться с Дионисием. Упрекнув его, что христиане и сам он слишком неблагодарны к милостям императора, затем проконсул объявил Дионисию вместе с другими следующую волю императорскую: «Вы не можете оставаться в этом городе, вас пошлют в пределы Ливии, это место избрал я по повелению императора. Ни вам, ни другим кому, ни под каким видом не будет дозволено делать собрания или посещать так называемые усыпальницы, т.е. гробы христиан (где также совершалось богослужение). А кто не явится в назначенное место или будет собирать собрания (богослужебные), тот приготовит себе опасность; в надлежащем надзоре недостатка не будет»²³⁶. Из этого приговора Эмилиана относительно Дионисия и других духовных лиц, бывших с ним на суде, легко заключать, что на первый раз императорское приказание относительно христиан состояло: во-первых, в том, что епископы и прочее духовенство изгонялись в ссылку; во-вторых, в том, что запрещались богослужебные собрания христиан; в-третьих, в том, что за собрания назначалась кара, но какая? Эмилиан не говорит, однако же из последующей истории гонения открывается, что виновные в несоблюдении этого предписания, как священники, так и миряне, ссылались на каторжные работы в рудокопни²³⁷. Все указанные на основании актов допроса Дионисия характеристические черты открывшегося гонения Валерианова вполне подтверждаются актами проконсульского допроса Киприана Карфагенского. Патерн, проконсул карфагенский, призвав к себе в начале этого гонения Киприана, говорит ему, что от императора получено им, Патерном, послание (следовательно, дан был именной императорский указ), которым предписывалось тех, кто не принимает римской религии, принуждать исполнять Romanas ceremonias. Но ни слова не говорится о принуждении христиан отказываться от христианства; довольствовались, как и от Дионисия, требованием не отказываться лишь от практикования римских религиозных обрядов. Позднее, на другом проконсульском допросе, проконсул Галерий Максим говорит тому же Киприану: jusserunt te imperatores ceremoniari (приказывают тебе императоры церемоний), и только ceremoniari. Смысл требования один и тот же, как и в актах Дионисия. Проконсул Патерн назначает Киприану отправиться в ссылку, но при этом замечает, что эта мера будет иметь применение не к одному ему, но по воле императора и ко всему духовенству. Опять сходно с актами Дионисия. Наконец, в актах Киприана, как и в актах Дионисия, проконсул объявляет: «Предписано также, чтобы не происходило нигде собраний и чтобы не сходились в усыпальницах»²³⁸.

Итак, вот в чем главнейше заключались требования языческого правительства по отношению к христианам в первую фазу гонения. Требования эти языческим властям казались требованиями человеколюбивыми, гуманными. Но иначе смотрели сами христиане на дело. Они не изъявили готовности следовать воле правительства. И вот множество епископов и других клириков отправляется в ссылку. Их жребий должны были разделять и те из мирян²³⁹, которые в противность приказанию продолжали собираться для богослужения; последние в основном ссылались в рудники. Указ императора, поднимавший гонение на христиан, был, однако же, полумерой, не достигавшей цели. По крайней мере, удаление епископов от среды общества христианского, в каковом удалении надеялись найти средство ослабить и подорвать христианство, нимало в самом деле не отделяло пастырей от паствы. Они ревностно сносились со своими пасомыми письменно. Пребывая твердыми сами, епископы всеми мерами старались утвердить в вере и других, в особенности же мирян, сосланных в рудокопни. Так поступал Киприан, конечно, и другие. Вот, например, с какой воодушевленной речью обращается он к сосланным в рудокопни, укрепляя их веру: «О ноги, столь крепко скованные, которые раскует не кузнец, а Господь! О ноги, крепко скованные, которые спасительным путем направляются в рай! Тела не нежит в рудокопнях постель и перина, но его подкрепляет Христос Своею прохладою и утешением. Утробы, изнуренные трудами, лежат на голой земле, но лежат со Христом – не наказанье. Обезображенные положением и грязью члены остаются немытыми, без бани, но духовно омывается внутри то, что со вне осквернено телесно. Мало там хлеба, но человек живет не одним хлебом, но и словом Божиим. Одежда не сберегает вас от стужи, но кто облекся во Христа, тот роскошно одет. Дыбом стоит волос на полуостриженной голове, но так как глава мужу Христос, то какова бы голова ни была, она всегда прилична, потому что славна именем Господа. Вы остаетесь без божественной жертвы, но зато вы сами жертва Богу»²⁴⁰. Кроме того, Киприан старается, сколько можно, облегчить тяжелое положение ссыльных христиан, с этой целью он посылает им «немало приношений», т.е. денег, которые он отослал им через иподиаконов и некоторых других церковных лиц²⁴¹. Из того же заточения Киприан пишет к своей пастве письма, в которых он выказывает старание, чтобы гонение ограничилось немногими жертвами, именно он удерживает своих пасомых от неблагоразумного, самопроизвольного исповедничества. Он пишет: «Братия, помните мои наставления, соблюдайте спокойствие: никто из вас да не выдает себя добровольно пред язычниками; ибо тот только, кто задержан и отдан под стражу, должен произносить исповедание, так как в это время говорит в нас Господь, но не должно выставляться сам со своим исповеданием»²⁴². Подобные письма производили на паству, в ее положении под гнетом гонений, самое доброе влияние. Исповедники в рудокопнях глубоко благодарили Киприана за его духовные и материальные заботы о них. В ответ они писали: «Благодарим тебя усерднейше пред Богом за то, что ты письмом своим оживил удрученные сердца, истерзанные бичом члены уврачевал, тяготевшие на ногах узы разрешил, разгладил волосы на полуобстриженной голове, осветил мрак темничный, рудокопные горы обратил в равнину!» Исповедники при этом прямо заявляли, что, прочитавши послание Киприана, они «сделались крепче, бодрее и одушевленнее к поднятию, если то случится, и больших мучений»²⁴³. С невыразимой благодарностью исповедники приняли и приношения Киприана, они писали: «Как Бог принял жертву, принесенную Ноем в воню благоухания и призрел на приношение его, так да призрит Он и на ваше приношение»²⁴⁴. Таким образом, пастыри Церкви и в ссылке, вопреки намерению императорского указа, не переставали быть руководителями и подкрепителями своей паствы. А другие сосланные епископы делали еще более, они обращали места их ссылки в места проповеди евангельской. Таков был Дионисий Александрийский. Этот ревностный епископ сослан был в пустынное место в Ливии – в Кефрон; о своем пребывании здесь сам Дионисий говорит так: «В Кефроне собралось нас много, так что составилась великая Церковь – тут были и александрийские братья, и природные египтяне. Бог отверз нам там двери слова. Сперва нас преследовали и били камнями, а потом многие язычники, оставив идолов, обратились к Богу, и тогда-то нами посеяны были первые семена слова Божия, которого они прежде не знали». Таким образом, ссылка епископов и других духовных лиц вместо того, чтобы ослаблять веру христиан, еще усиливала ее. Быть может, поэтому Дионисий из Кефрона, по приказанию проконсула, был переведен в другое худшее ссыльное место²⁴⁵. При этом нужно сказать, что хотя запрещены были богослужебные собрания христианам, однако же некоторые мужественные священники совершали Евхаристию тайком для гонимых христиан и погребали умерших; так, по крайней мере, было в Александрии²⁴⁶.

Вторая фаза гонения. Гонение распростирается на всех христиан без исключения, а не ограничивается, как доселе, одним духовенством и виновными в презрении императорской воли касательно церковных собраний. Из вышеизложенных обстоятельств император должен был убедиться в бесполезности первых своих паллиативных мер; но вместо того чтобы отказаться одержать победу над непобедимым христианством, Валериан лишь изменяет меры преследования христиан. Отсюда он издает другой указ, которым уже предписывалось полное гонение на христиан. Киприан в своих письмах сохранил для нас текст этого указа и, по мнению Неандера, подлинный текст (Ursprashe) указа. Валериан, по свидетельству Киприана, предписывал: «Епископов, пресвитеров и диаконов немедля забирать под стражу, – у сенаторов же, почетных людей и всадников римских, сверх лишения достоинств, отбирать еще имущество, и если они и после того останутся непоколебимыми в христианстве, отсекать им головы, – благородных женщин, по лишении имуществ, ссылать в ссылку, у придворных же, которые или прежде исповедовали, или теперь исповедуют Христа, описать имущество и по исключении из числа придворных ссылать их в оковах в кесаревы имения»²⁴⁷, т.е. на каторгу. Этим указом, впрочем, не исключались из числа преследуемых лиц христиане, принадлежавшие к низшим классам, – они сами собой подразумевались здесь. Быть может, с другой стороны, у правительства была мысль, что христиане низших слоев общества сами по себе отступят от веры, как скоро увидят высшие сословия и представителей Церквей или склонившимися к язычеству, или жестоко наказанными.

С изданием этого указа возгорелось страшное гонение на христиан. Дионисий Александрийский²⁴⁸ именно к Валериану применяет слова Апокалипсиса (13, 5) об антихристе: «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца». В это гонение Церковь украсилась множеством мучеников. Мы имеем следующие свидетельства касательно этого у Дионисия и Киприана. Об Александрийской церкви Дионисий пишет: «Перечислять наших (мучеников) поименно было бы излишне, потому что их много. Знайте, по крайней мере, что мужчины и женщины, юноши и старцы, девы и старицы, воины и поселяне, люди обоего пола и всякого возраста получили венцы, то посредством бичей и огня, то посредством железа»²⁴⁹. Киприан, со своей стороны, свидетельствует о множестве мучеников в церкви Карфагенской: «Примеру священников, – говорит он, – последовала значительная часть народа; соединенная со своими пастырями узами крепчайшей любви, она разделяла с ними и темницу и рудокопни, она, как и предстоятели Церкви, принесла исповедание и увенчалась. В том числе есть и девы, у которых к шестидесятнему прибавился сторичный плод, и которых сугубая слава привела к венцу небесному; есть и отроки, в которых обнаружилась доблесть выше возраста, так что блаженное стадо мученичества украшается всяким полом и возрастом»²⁵⁰. Замечательно, что гонение Валериана не имело отступников от веры, по крайней мере, о таких нет исторических указаний.

Мученических актов времен Валериана известно немного. Но зато они носят печать подлинности, печать своего времени, возникли во времена Валериана и составлены лицами, близко знавшими дело. Это придает им высокое достоинство. Таковы прежде всего мученические акты Киприана Карфагенского. Эти акты дошли до нас собственно в двух подлинных редакциях: первую редакцию составляют «Жизнь и страдания Киприана», описанные его собственным диаконом Понтием²⁵¹, вторую редакцию составляют так называемые акты проконсульские его (Киприана), т.е. записи его допросов у проконсула²⁵². Обе редакции по содержанию близки одна к другой, они изображают положение Киприана во время гонения, его смерть и обстоятельства ее. Но по изложению они не одинаковы. Жизнь и страдания Киприана отличаются риторизмом и фразеологией, автор усиливается писать с воодушевлением; напротив, акты проконсульские отличаются простотой, безыскусственностью, чтение их гораздо понятнее, чем произведения Понтия.

Другие акты гонения Валериана имеют тот общий характер, что они рассказывают о многих видениях и воодушевленных пророчествах, предвещающих беды и злоключения. Таковы до нас сохранившиеся акты мучеников епископа Фруктуоза с двумя диаконами Авгурием и Евлогием; дело происходит в Испании²⁵³. Все они были призваны на суд местного проконсула Эмилиана, исповедали себя христианами, были на некоторое время брошены в тюрьму, наконец, приговорены к сожжению, что и было исполнено над ними. Акты в заключение рассказывают о многих явлениях Фруктуоза по смерти, именно, он являлся некоторым христианам, дочери проконсула и, наконец, самому проконсулу Эмилиану, последнему с укоризнами. Африканская церковь, в которой так сильно было гонение, также сохранила несколько актов мученических. Например, акты диакона Иакова и чтеца Мариана и многих других с ними, которые скончались мученически в Нумидии, в Африке²⁵⁴. Мученики видят видения. Они также пророчествуют, предрекая беды и несчастья; так, мученик Мариан предсказывает разные злосчастья веку – проливные дожди, плен, голод, землетрясение. Известны и еще акты других мучеников африканских, именно, акты Монтана, Лукия и других мучеников в Африке²⁵⁵. Эти акты довольно обширны по объему и чрезвычайно интересны по содержанию; здесь встречаются описания положений, отличающихся истинным драматизмом (диакон Флавиан). Чтение актов возбуждает глубокий интерес. Акты отличаются большим количеством рассказов о видениях мучеников, чем какие-либо другие акты этого времени. Всего видений здесь рассказано не менее пяти; в них представляется являющимися мучениками или Христос, или Киприан, уже отошедший от мира сего, и пр. Главная тема видений – предстоящая смерть исповедников и ее обстоятельства. Эти акты носят ясные признаки происхождения их во времена гонения Валерианова. Писателями части актов представляются сами мученики; в середине актов делается такое замечание: «это они (мученики) все вместе писали из темницы», остальное прибавлено каким-либо очевидцем. Как лучшее доказательство подлинности может быть указано то, что в актах упоминается как лицо, снабжавшее мучеников пищею, иподиакон Герениан, тот самый Герениан, который с подобной же миссией изображается и в письмах Киприана²⁵⁶.