23. 3 седмица Великого поста. Молитва преподобного Ефрема Сирина. О духе смиренномудрия

«Дух смиренномудрия даруй ми, рабу Твоему».

Предыдущая беседа наша, благочестивые слушатели, касалась «духа целомудрия». Предметом сегодняшней беседы является «дух смиренномудрия». Если слово «целомудрие» ближайшим образом обозначает добродетель ума, его цельную чистую мудрость, то и слово «смиренномудрие» ближайшим образом обозначает другую добродетель ума – его смирение, смиренную мудрость. Но, однако, как под целомудрием в широком понимании этого слова разумеется весь человек: целомудрие его ума, сердца, воли, т. е. всей его личности и жизни, так и под смиренномудрием (в широком смысле) следует понимать смирение не только ума, но и всего существа человека. В таком широком понимании это слово употребляется в учении подвижников благочестия.

«Смиренномудрие, – говорит преподобный Симеон Новый Богослов, – заключает в себе послушание, терпение, признание человеческой немощи, благодарение Богу за всё.., – за славу и бесчестие, здоровье и болезнь, богатство и бедность».

Ещё более признаков «истинного смирения» указывает преподобный Ефрем Сирин. Сюда относятся: «никого не осуждать, не унижать, и не оклеветывать, говорить тихо, спокойно, редко, ни в чём не выставлять себя за меру, ни с кем не спорить ни о вере, ни о другом чём, но если говорит кто хорошо, сказать ему да, если худо, отвечать: сам знаешь, быть в подчинении и внушаться своей воли.., никогда не празднословить, не пустословить, не лгать, не противоречить высшему, с радостью переносить обиды, уничижения, любить труд, никого не огорчать, не уязвлять ничью совесть. Таковы признаки истинного смирения». Выслушав всё это обилие признаков смирения, всякий из вас, братия и сестры, может подумать, что смирение – всеобъемлющая добродетель, что в неё входят многие другие добродетели. Как это возможно, скажете вы, если мы привыкли считать каждую добродетель как бы отдельной и само собой существующей? Это возможно потому, что дух человека един и неделим, и что если он проникается одной добродетелью, то одновременно с нею духовно изменяется и возрастает и во всех других направлениях, т. е. приобретает и другие добродетели.

Равным образом, если он грешит против одной какой-либо добродетели, то сразу же колеблются и все другие добродетели, становится виновным во всём (Иак. 2:10).

Такова природа нашего духа. Если он (дух) пробуждается к обновлению, возрождению, то это возрождение начинается со смирения и по мере его развития начинают пробуждаться и все другие, и высшие потребности духа, т. е. его добродетели. Наиболее труден и ответственен в этом пробуждении первый шаг. Этот шаг и заключается в смирении.

Блаженны нищие (смиренные) духом (Мф. 5:3), – говорит Спаситель. Они блаженны потому, что вступили на первую ступень лествицы спасения, а тем самым и Царствия Божия (Мф. 5:3). Миновать её никому невозможно. Сам Христос наше спасение начал с того, что принял зрак раба, впал в умаление, в уничижение (Флп. 2:7). Будучи смиренным, Он и нас призывает учиться у Него кротости и смирению (Мф. 11:29).

Величайшим образцом смирения и целомудрия является для нас и Матерь Божия, дивно сочетавшая в Себе чистоту и целомудрие, со смирением и преданностью воле Божией. Се раба Господня (Лк. 1:38), говорила Она о Себе. И с тех пор слово «раб Божий», «раба Божия» стали обозначать у нас человека смиренного и преданного воле Божией.

Основа смирения – смиренномудрие, в самоуничижении ради Христа, в отказе от себя, от своей гордости и самопревозношения. Все подчиняйтесь друг другу, – говорит апостол, – ...облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Так смиритесь под крепкую руку Божию (1Пет. 5:5–6).

Как трудно нам, братия и сестры, смириться под крепкую руку Божию! Ещё труднее подчиниться друг другу и почитать других выше себя (Флп. 2:3). Как всё это трудно! Трудно потому, что все мы явно или тайно ставим себя выше других и, кажется, что ничего нет труднее для нас, как искренно, от глубины души признать себя хуже, грешнее, слабее, ничтожнее, виновнее всех других людей. Если мы иногда на словах и готовы признать это, то неискренне, лукаво, горделиво, ибо в глубине души остаёмся при том же мнении, что если мы не лучше, то уж, во всяком случае, и не хуже других. Для нашей гордости признать себя хуже, ничтожнее других значит совершить над собой самоубийство. Поэтому она не позволяет нам сказать настоящую правду о себе самих. Она всегда держит нам в самообольщении, в повышенной оценке своих качеств. Апостол Павел так и говорит: Кто почитает себя чем-либо, будучи ничто, тот обольщает сам себя (Гал. 6:3). Кто из нас искренне может сказать о себе: «я – ничто», «я хуже, грешнее виновнее всех людей»? – Мало кто, хотя бы и был самым пропащим, преступным человеком! А это и значит, что смирение, смиренномудрие как небо от земли далеко от нас.

Трагична и несчастна была бы жизнь наша, если бы Господь не даровал нам средства к стяжанию смирения – не оказал бы нам помощи. Таким средством является покаяние, выражающееся в осознании и чувствовании своего окаянства, своего недостоинства пред Богом, своей полной зависимости от Него. Примером такого покаянного состояния является для нас Евангельский мытарь, пришедший в храм помолиться и здесь вдруг почувствовавший всю бездну своего окаянства и недостоинства пред Богом и в глубоком покаянном чувстве воскликнувший: Боже! Будь милостив ко мне, грешнику (Лк. 18:13).

Только такое глубокое покаяние откроет нам глаза на себя, освободит от самообольщения и положит начало подлинному смирению. И тогда только поймём мы то великое благо, которое несёт с собой смирение: благо приближения человека к Богу. «Как только человек смирится, – говорит преподобный Исаак Сирин, – немедленно его окружат милость Божия, сердце его ощущает Божественную помощь», ибо на кого воззрю, – говорит Сам Бог пророку, – токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих (Ис. 66:2).

Смиренный трепещет словес Божиих, т. е. боится нарушить заповеди Божии и потерять милость Господню. Поэтому он никого не обижает, никого не судит, никому зла не творит. Всякий грешный человек для него – несчастный человек, требующий участия, а не осуждения. Смиренный судит только себя, находя в себе множество грехов и постоянно каясь в них. Смиренный всем доволен и за всё благодарит Господа. Среди людей он кроток, мирен, доброжелателен. Среди самых неожиданных обстоятельств сохраняет спокойствие духа и преданность воле Божией.

Какое же блаженство, братия и сестры, быть смиренным, жить в общении с Богом, постоянно питаться Его милостями в земной жизни и уповать на милосердие Божие в будущей. Но ведь и мы можем стяжать это блаженство, если в течение Великого поста возревнуем о покаянии и смирении, если будем неустанно просить Господа даровать нам «дух смиренномудрия». Так будем же взывать к Нему: «Господи и Владыко живота моего, дух смиренномудрия даруй ми, рабу Твоему». Аминь.