О благоустройстве православного прихода: с приложением проекта приходского устава

«В целях церковного оживления православного прихода и повышения нравственного уровня его членов необходимо поднять в приходе пастырско-учительное делание и усилить активное участие прихожан в религиозно-нравственной и хозяйственной жизни прихода, предоставив приходской общине возможные с точки зрения православной Церкви права и средства к церковно-приходскому самоуправлению и самодеятельности. В этих целях надлежит выделить приход в особую церковную в зависимости от епархиального епископа единицу, с правами юридического лица».

Эти основные положения, выработанные отделом Предсоборного Присутствия о благоустроении прихода, были подвергнуты разбору на последних заседаниях названного Присутствия. Из возникших по сему предмету прений выяснилось, что среди членов сего Присутствия существуют лица, мнения которых совершенно противоположны взглядам, высказанным упомянутым отделом относительно приходской реформы.

Эти противоположные мнения нашли себе самое рельефное выражение в так названном «сепаратном проекте» профессора Бердникова, который в первом пункте проекта предлагает принять нижеследующее определение прихода:

«Церковным приходом в православной Церкви называется церковная община, имеющая особый храм для богослужебных собраний и состоящая под духовным управлением приходского священника. Приход составляет нераздельную часть епископии и подчинен епископу как высшему своему пастырю. Ближайшее же пастырское руководство им принадлежит, по поручению епископа, местному священнику».

Оставляя пока в стороне обсуждение всех подробностей этой формулы, мы сначала обратим внимание на те существенные понятия, которые вложены автором проекта в свое определение прихода; именно, на понятие о нераздельности прихода от епископии и на понятие о деятельности священника, как духовного управителя в приходе, по поручению епископа. Эти понятия вызывают целый ряд серьезных недоразумений.

Епископия, или, иначе говоря, – епархия, совпадающая в большинстве случаев у нас с территорией губернии, хотя и представляет из себя церковную единицу, но вместе с тем является единицей крайне сложною и составной. В неё входит целый ряд разного рода церковных учреждений и установлений, как – например: архиерейский дом, монастыри, церковные братства, попечительства и другие. Все они хотя и объединены общею церковной дисциплиной под главенством местного епископа, однако в своем внутреннем управлении и хозяйстве большинство из них обладает в известной степени самостоятельностью и самодеятельностью, следовательно, с точки зрения церковной, являются также церковными единицами, но более мелкими, а в гражданском отношении – пользуются правами юридических лиц. Существует ли какая-нибудь необходимость, или же каноническая потребность, при обозначении одной из этих мелких церковных единиц в епархии, или епископии, (хотя бы, например, монастыря) говорить, что она составляет нераздельную часть епархии или епископии?

Очевидно, что ни такой необходимости, ни канонической потребности, не существует, ибо указанные церковные единицы имеют свое самоуправление и свое собственное хозяйство и в этом отношении составляют отдельную часть в обще-епархиальном управлении и хозяйстве. Точно также очевидно, что все эти церковные единицы, согласно их организации, правилам и статутам, находятся в духовно-пастырской зависимости от местного епархиального архиерея, как высшего руководителя всей церковной жизни в епархии, который осуществляет и по отношению к этим церковным единицам свои епископские права. Что же касается, однако, до власти епископа в управлении и хозяйстве названных церковных единиц, то несомненно также, что власть эта в известной степени ограничена постольку – поскольку порядки этого управления и хозяйства основываются на началах и правилах, одобренных церковною властью и вложенных в уставы сих церковных установлений, учреждений и союзов.

В подтверждение правильности с канонической точки зрения, высказанного нами выше взгляда, мы сошлемся на древнюю церковную практику и в виде примера укажем на канонически сложившиеся еще в первые века христианства отношения архиерея к монастырям, находившимся в пределах его епископии.

Правило 12-е седьмого вселенского собора говорит о двух церковных единицах: об епископии и о монастыре (находившемся в пределах епископии). Далее, правило 1-е Двукратного собора в комментариях Вальсамона изложено им так: «думаю, что этим правилом не дано право епископу властвовать над монастырем так, как бы он принадлежал его церкви на праве собственности, но дозволяется только иметь епископии права в нем, а эти права суть следующие: суждение о душевных погрешностях, наблюдение над монастырскими властями, возношение его имени и поставление игумена («сфрагис»)». Итак, монастырь должен оставаться свободным, самоуправляющимся и не могущим поступить в дар, а местный архиерей должен иметь в нем только указанные епископские права.¹

Не вдаваясь пока в дальнейшие канонические изыскания по данному предмету, мы надеемся, что приведенная историческая справка дает достаточное основание заключить, что в древности епископия вовсе не была единственной и исключительной церковной единицей, которая поглощала бы всякую самобытность другой находящейся в епископии (епархии) канонически организованной церковной единицы и требовала бы нераздельности её существования с собой, и что епископской власти (за исключением сферы духовно-пастырской) нет никакого основания придавать какое то преувеличенное значение в отношении всех церковных единиц в епископии, лишая их таким образом всякой самостоятельности и самоуправления в имущественных и хозяйственных делах.

Обращаясь снова к обсуждению определения прихода, данного профессором Бердниковым, мы заметим, что он сам под приходом разумеет «церковную общину», состоящую под управлением приходского священника и избранных от прихода представителей, имеющую свой храм, свое приходское имущество, свои просветительные и благотворительные учреждения, а в гражданском отношении представляющую из себя юридическое лицо. Таким образом, из слов самого же г. Бердникова должно вытекать, что приход, как и другие мелкие церковные единицы в епархии, является до известной степени также церковной единицей самобытной, самостоятельной и самоуправляющейся. Для чего же, спрашивается, необходимо, определяя понятие прихода, при бесспорном признании духовно-пастырской зависимости его от епископа, говорить еще о какой-то нераздельности его от епископии?

Вопрос этот разъясняется словами профессора Бердникова, произнесенными им в заседании Предсоборного Присутствия от 8 декабря 1906 года. Именно, он заявил, «что с канонической точки зрения неправильно считать приход церковной единицей. Единицей, в смысле особой церковной общины, до известной степени самобытной, может быть только епископия, а религиозная община, которая управляется только пресвитером, не имеет самостоятельности; она составляет нераздельную часть епископии».

Мы уже постарались выше выяснить всю ошибочность мнения о том, что только одна епископия с канонической точки зрения является церковной единицей, в смысле особой церковной общины, до известной степени самобытной. Здесь мы повторим, что фактически, канонически и юридически это не так, и нам остается только недоумевать, почему же профессор Бердников, устанавливая это неверное положение, все-таки считает приход «церковной общиной»? Значит ли, по понятиям названного профессора, что в православной Церкви существуют две разные церковные общины, причем одна из них есть епископия, или епархия, с миллионным православным населением, в массе живущим на пространстве целой губернии или области, без всякой связи и организации её отдельных лиц между собой, а другая – есть приход (со своим храмом, клиром, имуществом и представительством), который хотя и находится ныне в состоянии упадка, однако все-таки имеет некоторую организацию, оставшуюся от древних времен, одобренную в свое время высшею церковною властью и отчасти сохранившуюся в некоторых правилах действующего закона. И вот, первая церковная община и есть (по мнению названного профессора) будто бы самобытная церковная единица, а вторая церковная община не есть церковная единица и лишена всякой самобытности и самостоятельности. Страннее же всего то обстоятельство, что приходской церковной общине (в составе её мирской части), лишенной церковной самостоятельности и самобытности и не являющейся поэтому церковной единицей, г. Бердников не отказывает, однако, в признании за такой общиной прав юридического лица.

Такое явное стремление, вопреки канонам, вопреки потребностям современного церковного быта и новейшему направлению церковного законодательства по приходскому делу, отнять у православного прихода право на возможную самостоятельность, самодеятельность и самоуправление, всего рельефнее выразилось, однако, во второй части определения прихода, данного профессором Бердниковым. Именно, он полагает, что пастырское руководство местного священника в приходе совершается лишь «по поручению епископа», а так как всеми признается, что во главе приходского управления должен стоять священник, а он согласно этому воззрению, является как бы только приказчиком епископа, то, конечно, при признании этого воззрения правильным, не приходится даже и говорить о какой-либо духовно-религиозной и имущественно-хозяйственной самостоятельности и самодеятельности целой приходской общины, т. е. в составе клира и мирян.

Полемика по поводу этой части рассуждений профессора Бердникова завела бы нас очень далеко, а потому пока мы ограничимся указанием на обстоятельную по сему предмету речь протоиерея-канониста М. И. Горчакова, произнесенную им в заседании Предсоборного Присутствия, 28 ноября 1906 года. Названный протоиерей признал мнение о получении права священства, о владении священниками их правами и о выполнении ими их обязанностей по уполномочию и поручению епископа (obedientia et reverentia) – неверным. Это мнение, по приведенным профессором Горчаковым доказательствам, противоречит догматическому вероучению нашей Церкви и не соответствует существу дела и понятию о должности священника.

В заключение разбора мнений профессора Бердникова, мы позволим себе спросить: к чему же в определение прихода вносить все эти смутные понятия фактически и канонически неверные, во всяком случае спорные, практически же не только не нужные, но и в известной степени вредные для правильной и плодотворной жизни нашего православного прихода, пока еще не совсем разрушенного и требующего восстановления во всех отраслях его жизни?!

При дальнейшем исследовании главных положений «сепаративного проекта» профессора Бердникова, мы снова вернемся к этому вопросу и постараемся на него ответить. Теперь же мы обратим внимание на определение прихода, даваемого профессором Алмазовым, который считает приход «церковным учреждением» (или установлением). Против этого выражения мы не стали бы делать возражений, если бы профессор Алмазов дополнил слово «учреждение» прилагательным «божественное», ибо, по нашему крайнему убеждению, лишь в этом смысле можно признавать за учреждение приход, справедливо называемый некоторыми архипастырями и канонистами «малою Церковью Христовой».

Только с точки зрения, так сказать, консисторской и разделяя антиправославное воззрение о существовании в приходе «активного» (клир) и «пассивного» (миряне) элементов, приход может представиться лишь одной своей «формальной» стороной, а именно, в качестве «учреждения», требующего непременно санкции властей не только на самое свое существование, но и на регламентацию всех частностей его быта. Рассматривая же приход как учреждение, имеющее божественное происхождение, становится ясным, что вся роль властей сводится лишь к тому, чтобы озаботиться и предоставить церковно-приходской общине возможность проявить всю полноту её религиозно-нравственной жизни, согласно православному вероучению и общецерковной практике. Окончив разбор предложенных профессорами Бердниковым и Алмазовым определений православного прихода, мы склоняемся к заключению, что вряд ли какое-нибудь из них может быть признано удовлетворительным, как вследствие спорности с точки зрения канонической некоторых существенных понятий, вложенных в эти формулы, так и вследствие односторонности и узкости взгляда, проведенного в этих формулах на назначение прихода в обще-церковном строе, далеко не исчерпывающего всех функций сложной приходской организации при нормальных условиях её жизни. Особенно эта односторонность и предвзятость взгляда отразилась, как нам кажется и как мы постараемся это доказать впоследствии, на составленном профессором Бердниковым «сепаратном» проекте приходского устава.

Настойчивое стремление к ослаблению самобытности и самостоятельности православного прихода, в его целом и неразрывном составе клира и мирян, замечаемое со стороны лиц, желающих укрепить «иерархическое» господство в церковно-общественном управлении, нашло себе крайне типичное выражение в теории допущения двух юридических лиц в приходе. Эти лица именно домогаются признания как за приходским храмом, так и за приходской общиной, в качестве составной части прихода, с их раздельным имуществом и представительством, прав отдельных юридических лиц. При такой юридической конструкции само собою совершенно уже пропадает всякое понятие о приходе, как целой и нераздельной церковной общине (ecclesia), каковое название, тем не менее, прилагалось, однако, приходу в «сепаратном» проекте профессора И. С. Бердникова, а равно и в тезисе профессора М. А. Остроумова. Кроме того, на основании этой теории, вводится новое понятие о приходской общине, как составной части прихода.

Согласно упомянутому выше «сепаратному» проекту профессора И. С. Бердникова, «церковно-приходское имущество делится на два разряда, существенно отличающиеся один от другого по своей юридической природе: 1) имущество, принадлежащее храму, как святыне прихода; 2) имущество, принадлежащее приходской общине, как составной части прихода. Право собственности в имуществе первого рода принадлежит храму, как церковному институту, а в имуществе второго разряда – приходской общине. Управление и распоряжение имуществом церковным принадлежит церковной власти с участием прихожан; управление и распоряжение имуществом прихожан принадлежит приходскому собранию. Имущество храма употребляется на нужды храма и существующих при нем церковных учреждений и на нужды епархиальные, кроме только пожертвований, имеющих специально местное назначение, имущество же приходской общины употребляется исключительно на местные надобности».

Как известно, в наших гражданских законах говорится о том, что «церковь» есть юридическое лицо, и только по распространенному и неверному с канонической и исторической точек зрения толкованию церковных и светских властей, это слово «церковь» понимается не в смысле общества верующих, проживающих около своего храма и в известном месте (ecclesia, церковная община), а в значении храма, т. е. места и учреждения для богослужения и богомоления, и лишь этому храму усвояется указанная выше юридическая природа.

Таким образом, положение «сепаратного» проекта профессора И. С. Бердникова о признании за храмом (названном «святыней прихода») прав юридического лица, с особыми представительством и имуществом, отличными от приходского представительства (совет) и имущества и об усвоении одному только храму (а не церковной общине) значения церковного института, явилось бы, в случае получения этим положением санкции, «новостью» в нашем церковно-гражданском законодательстве, которое этим актом возвело бы окончательно нынешнюю неверную и спорную практику на степень законной нормы.

Теперь уместно поставить на разрешение следующий вопрос: может ли быть ныне, в эпоху всеобщего пробуждения потребности церковного преобразования и в частности – приходской реформы, установлен такой новый закон о храме, как юридическом лице, с особыми представительством и имуществом, который уже окончательно закрепил бы всю старую систему управления этим имуществом, и насколько этот новый закон мог бы способствовать водворению мира и спокойствия в церковно-общественной жизни и служить вообще на пользу православной Церкви?

Вместе с тем, нельзя также не возбудить вопроса и относительно целесообразности учреждения особой приходской общины, как составной части прихода, с правами юридического лица и с особыми управлением и имуществом, которое хотя и будет, между прочим, служить целям христианской благотворительности, но, по проекту профессора И. С. Бердникова, все-таки не будет считаться «церковным» достоянием.

Вряд ли можно разрешить все эти вопросы в положительном смысле и признать таким образом проектированные профессором И. С. Бердниковым положения вполне удобоприемлемыми.

Путем долгого, тщательного и повсеместного исследования давно обнаружилось, что весь способ ведения церковно-приходского хозяйства – чрез посредство причта и церковного старосты, под высшим наблюдением духовного начальства – ведет нередко к сознательной утайке церковных сумм (к «терпимому святотатству», по выражению Д. Ф. Самарина), с риском их похищения, и к помещению в отчетах заведомо неверных сведений начальству о движении церковных денежных средств, собираемых с народа по грошам на «Божие дело». Многим архиереям, благочинным, приходским священникам и церковным старостам, а также и прихожанам, близко стоящим к интересам храма, известно о существовании во многих приходах так называемых «белых и черных» приходо-расходных книг, при помощи которых скрывается истинное положение церковного хозяйства и церковных средств. Об этой язве в нашем церковно-общественном организме написано столько разъяснительных и обличительных статей и заметок в газетах и журналах, что нет никакой надобности их цитировать, ибо факты эти слишком общеизвестны.

Какая же надобность, – спрашивается, – при предположенном ныне коренном переустройстве всего церковно-приходского строя, сохранять и укреплять прежнюю, отжившую и негодную систему храмового управления и хозяйства?

Делается ли это с наивною целью этим способом поддержать и сохранить за духовною властью её престиж и влияние? Но ведь следует же при этом принять в соображение то обстоятельство, что ни епископ, ни епархиальное начальство никоим образом не могут фактически распоряжаться всем приходско-общественным достоянием и следить с тщательным и неослабным вниманием за правильным ведением сложного храмового хозяйства в тысячах приходах своей епархии. Ведь перекладывание ответственности на высшую власть с убеждением в полной невозможности для неё правильно и рачительно выполнить все возлагаемые на нее функции надзора, контроля и руководства, является в сущности ничем иным, как тем же старым бюрократическим приемом в управлении, который привел у нас многие важные общественные дела к полному расстройству и упадку. Не будет ли правильнее, в целях укрепления и сохранения престижа за высшей властью, поступить как раз наоборот, а именно освободить её от всяких излишних дел и обязанностей, которые, конечно, только затмевают для неё существенные задачи управления и руководительства.

Неужели же сторонники этого странного консерватизма не понимают, что если храм и остается при всяких условиях его жизни и быта действительно (как они выражаются) «местной святыней» в глазах прихожан, то, ведь, при удержании старой системы управления, все имущественные и хозяйственные дела и интересы храма все-таки явятся для «приходской общины» «чужими» делами и интересами, и что даваемое представителям этой общины некоторое участие в контроле над этим имуществом (хотя бы при увеличении в будущем нынешнего числа счетчиков вдвое или втрое) сведется на деле лишь к «фиктивному» контролю (как и ныне), ибо кому же нужда и охота, с риском ответственности, правильно осуществлять этот контроль в «чужом» деле, от которого так тщательно и несправедливо устраняется приходская община, прекрасно однако сознающая, что именно это дело и является самым важным приходским делом, по своему значению и по обилию средств.

Наконец, нельзя не задуматься и над вопросом и о том, на каком праве, при существовании храма, как юридического лица с его собственными потребностями и интересами, представители этого лица должны отчислять из имущества и средств храма суммы на епархиальные нужды (как указывается в «сепаратном» проекте г. Бердникова), и в том числе на разные сословные нужды духовенства? Неужели же на основании только одного приказа об этом духовного начальства? Но нам кажется, что одного такого приказа об отчислении для этих представителей недостаточно, ибо всякое «вне права» расходование специальных средств и имущества храма на сторону (хотя-бы для совершенно благих целей) может быть рассматриваемо тоже как вид святотатства.

Только при существовании церковной общины (прихода) в её целом и сплоченном виде, как признанной «церковной единицы» и при взгляде на неё, как на «субъект» приходских имущественных прав (хотя-бы с законными ограничениями в зависимости от юридической природы церковного имущества), может быть правильно осуществлено взимание сборов на нужды общецерковные и епархиальные. По каноническим правилам (Антиохийского собора, 25) епископу предоставлена власть над церковным имуществом на пользу всех «нуждающихся», с теми ограничениями, однако, и с тою ответственностью, которые указаны в сих правилах. Вследствие сего представители «всей» церковной общины, как церковной единицы и не в праве отказать епископу в доставлении требуемой денежной или натуральной помощи, и обязанность этих представителей состоит лишь в изыскании способов и средств, чтобы эта жертва падала равномерно и справедливо на «весь» приход и на «все» его имущество.

Обращаясь к обсуждению проекта профессора И. С. Бердникова об образовании особой «приходской общины», как составной только части прихода, с правами юридического лица и с особым имуществом (нецерковным) и представительством (совет) мы ни коим образом не можем допустить предположения, чтобы появление такой новой организации в недрах православной Церкви могло-бы споспешествовать мирному и спокойному течению церковной жизни.²

По теории профессора И. С. Бердникова относительно существования двух юридических лиц в одном приходе выходит, что одно такое лицо есть храм, с его особым небольшим по количеству представительством, подчиненным духовной власти, иначе сказать, – часть прихода с клерикальным оттенком деятельности, – а другое, рядом с ним стоящее, – есть приходская община, как другая составная часть того же прихода. Это второе юридическое лицо, хотя, по проекту, и имеет в своем многосоставном управлении (совете) во главе местного священника, но в нем очевидно преобладание во всех делах, признаваемых в самом проекте делами «нецерковными», получат весьма естественно, – вследствие такой конструкции расчленения прихода, – миряне-прихожане, а потому эта часть прихода, в отличие от первой, названной нами клерикальной, может быть названа «мирской». Эта мирская часть прихода, как было выше указано, имеет свое особенное имущество, употребляемое, по проекту профессора И. С. Бердникова, исключительно на местные нужды. А так как профессор И. С. Бердников относит церковно-приходскую шкоду к церковным установлениям, которые содержатся на средства храма, то приходское мирское имущество (собранное разными способами, указанными в «сепаратном» проекте) и должно, главным образом, расходоваться на цели христианской приходской благотворительности.

Может ли, после всего сказанного приходская община, созданная по плану профессора Бердникова, быть признаваема явлением «церковным»? Нам кажется, что в этом следует сильно сомневаться, а также и в пользе разделения имущества в приходе на «церковное» (храмовое) и на «нецерковное» (приходско-общественное). Принимая же во внимание, что такая приходская община, в случае её выхода из православной церкви, может, в качестве юридического лица, унести за собой все свое «нецерковное» достояние, нельзя не усмотреть всей опасности, вреда и ущерба для православной церкви, которые могут произойти от учреждения вышесказанной общины. Наоборот, признание за целой и неразделенной церковной общиной (в её составе клира и мирян, при приходском храме) значения мелкой единицы, в обладании которой находится «все» церковное приходское имущество, не может нанести никакого имущественного вреда православной церкви, в случае отпадения такой церковной общины от православия. Согласно этому воззрению «все» имущество прихода (как церковной общины и церковной единицы) есть «церковное» имущество, которое, вследствие своей особой юридической природы (ближе всего подходящей к природе фидеикомиссных имений) и по причине способа владения сим имуществом его «ограниченным» собственником (каким, например, является приход в своих имущественных и хозяйственных делах), не может быть отчуждено его «ограниченным» собственником, ибо такое отчуждение было бы незаконно и нарушало бы права всей российской православной церкви, как верховной собственницы всего церковного имущества и общей блюстительницы всех церковных интересов.³

В заключение наших указаний о той путанице, которая может произойти от деления приходского имущества на «церковное» и на «нецерковное», нельзя не задать еще следующего вопроса: почему церковно-приходская школа, содержащаяся по плану профессора И. С. Бердникова на храмовые средства, есть (по мнению этого профессора) «церковное учреждение», а богадельня, больница или другое какое-либо благотворительное заведение, а также всякая иная организованная помощь приходским бедным – есть «нецерковное» учреждение? Насколько такое мнение профессора И. С. Бердникова противоречит староцерковному понятию о том, что «церковное имущество есть нищих богатство», а также, что это мнение идет в разрез со старинными русскими понятиями о «церковном» характере всех благотворительных учреждений, созданных на христианской почве, – мы предоставляем судить беспристрастному и знающему читателю.

Так же точно можно вполне сомневаться и в том, что при существовании (по плану профессора И. С. Бердникова и друг., сочувствующих его проекту лиц) «приходской общины», как отдельного от храма юридического лица, легко удалось бы создать ясные и прочные, канонически-одобряемые отношения между этим, так сказать, «мирским–придатком» (с его особым, нецерковным имуществом) разделенного надвое прихода и местным епископом и местной епархиальной властью. В виду же того, что жертвователем для этих двух касс: «храмовой» и «приходско-общинной» является de facto все тот же прихожанин, нельзя также не высказать нижеследующих опасений: 1) займут ли представительства указанных выше двух юридических лиц в приходе в отношении друг к другу правильное и мирное положение, столь необходимое для церковно-общественного блага и процветания; 2) не будет ли на практике, вследствие разности касс и разности в целях действий, замечаться в некоторых приходах соперничества и даже прискорбных столкновений между этими представительствами и 3) не произойдет ли, вследствие такого соперничества и столкновений, ненормального умаления средств одной кассы на счет средств другой кассы.

Все вышеприведенные сомнения и опасения кажутся нам весьма немаловажными, а потому и вся теория, проводимая профессором И. С. Бердниковым в его «сепаратном проекте» о двух юридических лицах в приходе, с двумя представительствами и раздельным имуществом, вряд ли может считаться удобоприемлемой и удовлетворительно разрешающей задачу преобразования приходского строя на началах канонических, исторических (особенно русских) и отвечающих современным церковно-общественным потребностям.

Главной задачей всего приходского преобразования является восстановление «христианской общительности» как между пастырем и паствою, так и между самими прихожанами. Появится эта чудодейственная общительность (говорили мы в одной из своих брошюр о приходской реформе) – воскреснет и приход как целая церковная община (ecclesia, малая церковь Христова). Не будет в приходе духа братолюбия все формальные меры, предпринятые в целях приходского возрождения, не приведут к благим результатам. Для возрождения упомянутого духа братолюбия надо сначала посредством практических и целесообразных мероприятий снять с пути спасительного сближения духовенства с паствою все те препятствия, препоны и преграды, которые накопились в продолжении многих тяжелых лет в жизни православной Церкви.

Самыми опасными препятствиями следует признать те теории об отношениях между иерархией и народом, которые, или ложны по своим основным понятиям, или же содержат в себе ряд двусмысленных положений и суждений и вследствие сего могут вызвать смутные и даже превратные представления об этих отношениях. К числу этих последних теорий, по нашему крайнему разумению, принадлежит «теория об активном и пассивном элементах в православном приходе». Постараемся теперь, по мере возможности, выяснить вопрос о том: какие отношения между православной иерархией и православным народом должны считаться нормальными с точки зрения православного вероучения и церковной практики.

Христианская общительность между духовенством и мирянами вытекает из величайшего понятия о Церкви, как «Теле Христовом» – связывающей всех христиан («царственное священство» – по выражению апостола Петра) в одно неразрывное, органическое целое. Таким образом, в Церкви все верующие являются полноправными членами, и это Тело (как говорит известный канонист епископ далматинский Никодим в своем сочинении «Православное церковное право» только тогда будет здорово и будет преуспевать, когда все члены его будут иметь полную жизненную силу и когда между ними будет правильная общественная связь и единство».

Дальнейшая соображения епископа Никодима о характере такой связи и единства настолько примечательны и представляются столь необходимыми для усвоения и заучения их всеми православными людьми, что мы считаем уместным привести здесь нижеследующую цитату из указанного выше сочинения.

«Без этого единства всех членов Церкви (продолжает епископ Никодим), без совместного действия их по собственному произволению в пользу общего блага, неизбежно должен пострадать хотя который-нибудь из членов и, наконец, самая цель Церкви не будет достигнута (Климент Римский, 1 посл. к Коринф., гл. 37). Согласно с этим необходимо является потребность, чтобы каждый член Церкви, без различия своего положения в ней, содействовал по силам и способностям своим общему делу, ради которого существует самая Церковь (ап. Павел, посл. к Еф. 4:14‒16), и, следовательно, это содействие входит как в обязанность иерархии, так и верующих мирян».

«Власть иерархии в Церкви основывается на божественном праве, и только апостолам и их преемникам принадлежит в Церкви право учить, священнодействовать и духовно управлять. Но средства божественные не исключают и средств человеческих, и божественное действование в Церкви не ухудшается от человеческого содействия, но прямо требует его для большего успеха дело Божия на земле. Если верующие миряне и не имеют права быть органами божественного действования в Церкви, то, как люди и христиане, они располагают теми-же средствами и силами для блага, какие имеют и пастыри Церкви; поэтому они могут и должны употреблять свои силы во всем, что касается блага Церкви. Употребление власти учительства в Церкви принадлежит иерархии, и мирянин, который, обойдя иерархию, присвоит эту власть себе подлежит осуждению, но такому же и еще сильнейшему осуждению подлежит и член клира, который, независимо от своего епископа, начнет поучать в Церкви. Между тем, в связи с общим учением может и каждый мирянин содействовать в этом иерархии именно тем, что, посвятив себя разрабатыванию церковного учения в различных его отраслях, как учитель в школе, отец в семействе, начальник и т. п. в каком-либо обществе, сделает, что известные люди усвоят христианское учение и будут вести себя согласно этому учению; Церковь всегда примет его труды с похвалою, и иерархия не может видеть в этом никакого вреда своим правам».⁴

«Власть священнодействования принадлежит исключительно иерархии. Но в Церкви все её верующие святы и суть живые члены Тела Христова и, как таковые, все верующие миряне, вместе с иерархией, составляют одно священство (1Пет. 2:9); своими молитвами при богослужении они вступают в таинственную сторону священнического служения; вместе со священником молитвенно призывают на литургии Духа Святого на принесенные дары, вместе с епископом молятся о сошествии благодати небесной на рукополагаемого. Одним словом, верующие миряне бывают соучастниками каждого общественного богослужения в Церкви, принимая таким образом активное участие и в этой отрасли церковной власти, к которой в частности призваны члены иерархии».

Самое большое участие верующих мирян Церковь всегда признавала в делах, касающихся третьей отрасли церковной власти, вверенной иерархии, именно во власти управления, внешнею жизнью Церкви. Это участие проявлялось как в церковных соборах, так и в выборе священнослужителей и в управлении церковным имуществом.

«Права иерархии и права верующих мирян определяются в церкви самою основою церковного устройства, чем определяется также и отношение между правами тех и других. Иерархия, как таковая, получила власть свою в церкви по божественному праву и следовательно без этой власти не могло бы быть и самой церкви! Но так как власть эта дана иерархии не для неё самой, а для церкви, которую составляют верующие миряне вместе с иерархией, причем верующие миряне должны быть живыми и деятельными членами церкви и всеми своими силами и способностями содействовать общему благу, то и права их должны быть признаны иерархией во всех делах, касающихся церкви. Согласно характеру необходимости иерархической власти в церкви, применительно к правам иерархии должны быть определены и права мирян в церкви, и как первая призвана руководить, то вторые – содействовать всему, что касается церкви. Духу православной церкви соответствует только совместное, в точно установленных границах, действие в ней иерархии и верующих мирян. Восточные патриархи, сказав в своем окружном послании 6 мая 1848 года православным христианам всего мира, что страж благочестия само тело церкви, то есть самый народ – выразили этим основное понятие православной церкви и определили все значение прав народа в церкви».⁵

Это содействие и соучастие верующих мирян во всех трех отраслях церковной власти – часто ими забывается, еще чаще плохо усвоено и совершенно слабо практикуется (не без вины в этом отношении и со стороны иерархии) – чем и нарушается то непрестанное и активное христианское церковное «общение» между духовенством и мирянами, которое категорически требуется по духу православной Церкви.

Вряд ли возможно не признать, что вышеприведенные епископом Никодимом в его ученом сочинении положения о нормальных отношениях иерархии к народу в общем совершенно соответствуют основным понятиям по этому предмету православного вероучения и церковной практики. С точки зрения этих положений можно смело сказать, что теория об активном – руководящем (причт) и пассивном – руководящем [руководимом?] (миряне) элементах в православном приходе является крайне неверной, неудачной и даже вредной, ибо может породить такие недоразумения и двусмысленности в концепции об отношениях православного духовенства к мирянам, которые коренным образом будут противоречить вышеприведенным положениям и внесут в приходскую жизнь большую путаницу и сумятицу.

Действительно, если под элементом активным (т. е. действующим, управляющим) мы будем подразумевать только духовенство, а под элементом пассивным (слушающим, исполняющим) – одних только мирян-прихожан, и вместе с тем будем признавать, что роль иерархии – руководящая, а мирян – содействующая ей во всех трех отраслях церковной власти, то слово «пассивный» совершенно неуместно, ибо как раз это содействие иным и быть не может, как «активным». При правильном развитии церковной жизни, «активный» образовательный элемент сверху должен встретиться с «активным» же принимающим элементом снизу, и это свободное и творческое совпадение обоих элементов обусловливает совместные, плодотворные, активные действия духовенства и паствы в интересах всей Церкви.

Но дело в том, что последователи активно-пассивной приходской теории являются вместе с тем и проводниками взгляда об «иерократическом» строе управления Церкви, и в силу такого взгляда устраняется само собою всякое активное участие мирян в сем управлении, а так как именно активное участие мирян не только в управлении, но и в двух других отраслях церковной власти является совершенно необходимым, то вся эта теория должна быть, по нашему крайнему разумению, отринута, как не отвечающая духу православного церковного домостроительства.

Нельзя же в самом деле полагать, что возложение на мирян только одних обязанностей и оттеснение их на задний план, а равно допущение тесной связи причта только с храмом, а не с паствой, будет содействовать искреннему взаимообщению духовенства и мирян. С православной точки зрения вряд ли можно помириться с мыслью, что между иерархией и народом в церковном домостроительстве должна лежать такая пропасть, которая совершенно отделяла бы церковную деятельность одной от другой, и что иерархии, будто бы, принадлежит такая начальническая власть, пред которой пастве оставалось бы на долю одно слепое повиновение и подчинение. Неужели же сторонники этой антиправославной теории не понимают, что в силу её разлагается живой организм Церкви и умаляется живая идея о Церкви, как Теле Христовом?!

Теперь уместно спросить, что же это за новый класс «пассивных» мирян, достигающих своих христианско-общественных целей, не по собственному почину и не в силу своих дарований, а только действием церковной власти и под её административным руководством, понуждением и давлением? Конечно, такой пассивный элемент нельзя впускать во врата Церкви, и ему, как какому-то придатку, место только «при» Церкви, что и полагают сторонники этой странной теории.

При предстоящем обозрении «сепаратного» проекта приходского устава профессора Бердникова мы надеемся иметь случай для изложения наших посильных соображений о том: в каком виде представляем мы себе «активное» содействие мирян-прихожан своему приходскому духовенству в обще-приходском управлении и делах и какой характер может быть присвоен, согласно церковным правилам и практике, такому «активному» содействию.

Никакого сомнения не может быть в том, что благодетельное общение между пастырем и паствою воспоследует лишь тогда, когда священник в приходе займет то положение, которое подобает его сану и высокой должности. С православной точки зрения нельзя рассматривать священника, как начальника (в светском смысле) церковно-приходской общины, а также и как епископского приказчика, отправляющего свою должность исключительно по поручению епископа. Если священника и следует признавать главою в приходе, то только в духовно-нравственной приходской сфере, а потому и подчинение ему со стороны паствы обусловливается его нравственным авторитетом в сознании паствы. Для поднятия и укрепления этого авторитета надо направить все усилия к тому, чтобы снять и освободить священника от всяких излишних обременений материального и формального свойства.

Поставив священника в канонически-правильные, а не раболепные, отношения к епископу (являющемуся общим отцом в епископии, как для духовенства, так и для мирян), а равно и ко всей пастве, можно тогда возложить на священника и ответственность за религиозно-нравственное преуспеяние всего прихода. В этом самом важном деле нравственного роста прихода роль мирской его части сводится к оказанию священнику самой широкой «активной помощи и содействия». «Священник не будет одинок в своем приходском делании» (как справедливо замечено отделом предсоборного присутствия о благоустроении прихода), «но встретит себе опору, поддержку, помощь в самой общине, главным образом, в лице членов её приходского совета».

Согласно этому воззрению на положение священника в приходе и на взаимные отношения его и паствы должна быть распланирована вся конструкция обновленного приходского строя и жизни. В таком случае главным мотивом для учреждений приходских собраний и советов будет служить возможность появления того «активного» содействия мирской части прихода, которое она в состоянии оказывать своему священнику для успешного исполнения лежащих на нем многосложных и многотрудных пастырских обязанностей.

В этом отношении замечания, сделанные профессором Бердниковым в предисловии к его сепаратному приходскому уставу относительно обязанности священника по наблюдению за поведением прихожан и суждению о нем независимо от приходской общины, а также относительно лежащей по преимуществу на священнике заботы о религиозно-нравственном преуспеянии прихода, – заслуживают полного внимания. Совершенно справедливо профессор Бердников указывает на то, что положение в приходе священника-пастыря и настоятеля, не должно быть стушевано в правилах приходского устава, а деятельность прихожан при выполнении священником указанной выше обязанности и при проявлении упомянутой выше заботы, – может быть только вспомогательной.

При нынешних условиях вялой церковно-общественной жизни и омертвелого быта, нам сдается, что возрождение и оживление прихода (помимо той помощи, которую способен оказать сему хорошо составленный приходской устав) может начаться с закрепления братолюбивых связей приходского священника хотя бы с небольшой группой истинно преданных делу Церкви прихожан, которые несомненно существуют в каждом приходе и известны священнику. Эта связь явится живым ядром в приходе, и этот первоначальный кружок самим своим существованием и совершением добрых и полезных дел постепенно притянет себе силою веры и любви других прихожан, и таким естественным путем мало-помалу окрепнет вся церковная община, или же, по крайней мере, надежная и способная к христианской деятельности её часть. Само сближение так называемой интеллигенции с духовенством произойдет, как нам кажется, не на почве богословских рассуждений и догматических соглашений, а на почве общего доброго и полезного дела, которое способно пробудить в них уважение и любовь друг к другу.

Из этого первоначального кружка во главе со священником, или, как мы назвали выше, приходского ядра возникнет, вероятно, и первоначальный приходской совет, который на первых порах своей деятельности должен проявить заботу о том, чтобы прихожане по возможности перезнакомились между собой и сблизились друг с другом. Чуждые и незнакомые друг другу прихожане одного храма – это самая прискорбная аномалия нашей теперешней церковно-общественной жизни, и грех в этом грустном явлении наполовину лежит и на наших священниках.⁶

Как только такие первоначальные кружки установятся по приходам и проявят свою жизнеспособность и плодотворную деятельность, несомненно, что все теперешние споры и пререкания совершенно теоретического характера о способах заведования и распоряжения церковным имуществом и хозяйством будут на практике улажены весьма миролюбиво и благоприятно для правильного течения всех этих имущественных дел. Приходской священник, удовлетворенный нравственно и по возможности материально, конечно, с особенной радостью воспользуется помощью приходских людей как в денежных и хозяйственных делах, так и в делопроизводственных, ибо все эти дела крайне щекотливы, хлопотливы и весьма далеко отстоят от духовно-пастырской деятельности и призвания священника.

Для нас представляется бесспорной та мысль, что для дела возрождения и оживления нашего прихода при современных тяжелых общественных обстоятельствах требуется, в первоначальной стадии этого возрождения и оживления, совершение «подвига» со стороны некоторых энергичных и христиански-настроенных священников, а также и со стороны некоторых ревнующих о пользе Церкви светских лиц. И такие священники, и такие светские лица имеются на Руси – в этом состоит наше крепкое убеждение; при этом нам припоминаются слова одного духовного лица, которое по вопросу о возрождении прихода высказало то верное соображение, что для осуществления этого великого плана необходимо как для духовных, так равно и для мирян, стать «лучшими» людьми, способными вынести это дело на свет Божий.

Говоря о нормальном положении священника в приходе, мы очень хорошо понимаем, что в силу правильного выполнения им своего, священнического служения и долга быть добрым пастырем, от него самого во многом зависит занять свое почетное и естественное место в приходе. Этого вопроса, как известно, коснулся и наш знаменитый писатель Ф. М. Достоевский, который, благодаря своему таланту, с особенной силой очертил настоящую роль сельского священника в приходе и способ его воздействия на впечатлительный и восприимчивый русский народ. Мы имеем здесь в виду одно место из романа «Братья Карамазовы», а именно главу, под названием: «О Священном Писании в жизни отца Зосимы» (из жития его, составленного А. Ф. Карамазовым) и считаем крайне уместным сделать нижеследующую цитату из этой замечательной главы.

«Други и учители, слышал я не раз (говорил старец Зосима), а теперь, в последнее время, еще слышнее стало о том, как у нас иереи Божии, а пуще всего сельские, жалуются слезно и повсеместно на малое свое содержание и на унижение свое, и прямо заверяют, даже печатно, – читал сие сам, – что не могут они уже теперь будто бы толковать народу Писание, ибо мало у них содержания, и если приходят уже лютеране, и еретики начинают отбивать стадо, то и пусть отрывают, ибо мало-де у нас содержания. Господи! думаю, дай Бог им более сего столь драгоценного для них содержания (ибо справедлива и их жалоба), но воистину говорю: если кто виноват сему, то на половину мы сами! Ибо пусть нет времени, пусть он справедливо говорит, что угнетаем все время работой и требами, но не все же ведь время, ведь есть же и у него хоть час один во всю то неделю, чтобы и о Боге вспомнить. Да и не круглый же год работа. Собери он у себя раз в неделю, в вечерний час, сначала лишь только хоть деток, – прослышат отцы, и отцы приходить начнут. Да и не хоромы же строить для сего дела; а просто к себе в избу прими; не страшись, не изгадят они твою избу, ведь всего-то на час один собираешь. Разверни-ка он им эту книгу (Писание) и начни читать без премудрых слов и без чванства, без возношения над ними, а умиленно и кротко, сам радуясь тому, что читаешь им и что они тебя слушают и понимают тебя, сам любя словеса сии, изредка лишь остановись и растолкуй иное непонятное простолюдину слово, не беспокойся, поймут все, все поймет православное сердце! Прочти им об Аврааме и Сарре, об Исааке и Ревекке, о том, как Иаков пошел к Лавану и боролся во сне с Господом и сказал: «страшно место сие», и поразишь благочестивый ум простолюдина».

Далее следует у Достоевского пересказ Зосимы об отдаче братьями в рабство Иосифа, а затем Зосима продолжает: «нужно лишь малое семя, крохотное: брось он его в душу простолюдина, и не умрет оно, будет жить в душе его во всю жизнь, таиться в нем среди мрака, среди смрада грехов его, как светлая точка, как великое напоминание. И не надо, не надо много толковать и учить, все поймет он просто. Думаете ли вы, что не поймет простолюдин? Попробуйте, прочтите ему далее повесть, трогательную и умилительную о прекрасной Эсфири и надменной Вастии; или чудное сказание о пророке Ионе во чреве китовом. Не забудьте тоже притчи Господни, преимущественно по Евангелию от Луки (так я делал), а потом из Деяний Апостольских обращение Савла (это непременно, непременно!), а наконец и из Четьи-миней, хотя бы житие Алексея Человека Божия и великой из великих радостной страдалицы, Боговидицы и Христоносицы матери Марии Египтяныни – и пронзим ему сердце его сими простыми сказаниями, и всего-то лишь час в неделю, не взирая на малое свое содержание, один часок. И увидит сам, что милостив народ наш и благодарен, отблагодарит во сто крат; помня радение иерея и умиленные слова его, поможет ему на ниве его добровольно, поможет и в дому его, да и уважением воздаст ему большим прежнего – вот уже и увеличится содержание его. Дело столь простодушное, что иной раз боимся даже и высказать, ибо над тобой же засмеются, а между тем, сколь оно верное! Кто не верит в Бога, тот и в народ Божий не поверит. Кто же уверовал в народ Божий, тот узрит и святыню Его, хотя бы и сам, не верил в неё до того вовсе. Лишь народ и духовная сила его грядущая обратит отторгнувшихся от родной земли атеистов наших. И что за слово Христово без примера? Гибель народу без слова Божия, ибо жаждет душа его слова и всякого прекрасного восприятия».

Этими прозорливыми словами наш писатель, один из лучших знатоков природы загадочной русской души, указал верный путь пастырям нашим для плодотворного воздействия на нравственную сторону своих прихожан, и, нам кажется, что устройство таких совместных чтений (Св. Писания и творений св. отцов) священника с некоторыми отзывчивыми людьми из его паствы будет несомненно иметь благие последствия не только в сельских приходах с простолюдинами, но и в городских приходах с более образованным населением, также жаждущим воспринять словеса вечной правды и непреложной истины.

Как, однако, справедливо вдохновенное и меткое замечание Ф. М. Достоевского: и «что за слово Христово без примера». Кто же может и должен дать этот пример, как не православные пастыри с группой богобоязненных и совестливых людей, могущих хоть «в мале» выполнить любвеобильные к людям предписания Христовы? Один только соблазн стоит ныне на пути деятельности наших пастырей, а именно стремление главарей политических партий всеми силами завлечь также и священников в омут политической борьбы и заставить их служить интересам своих партий. Многие из православных людей с грустью видели появление в рядах нашей первой неудачной Думы нескольких священников, и, конечно, не без основания они страшатся увидать в будущей Думе еще большее количество священников. Священник-политик, поглощенный политическими интригами, порицающий своих противников и мечущий против них слова мести и злобы – какое странное, тяжелое и отталкивающее явление! Но надо верить, что скоро пройдет это ослепление политической борьбой и наши сбитые с пути пастыри опять вернутся к своему призванию и к естественной своей деятельности. В этом повороте главною помощью будет служить повсеместное (надо надеяться; возрождение приходской жизни, где правильные и справедливые отношения к ближним установятся на началах всепримиряющей и всепрощающей любви, которая одна только в состоянии победить зло, смягчить гнев и остановить месть политических соперников.

В заключение мы коснемся некоторых положений сепаратного проекта профессора Бердникова, относящихся до приходского причта, причем усматривается, что по вопросу о выборе приходом своего священника и прочих членов причта, нет разногласия между этими положениями и теми, которые были по сему предмету выработаны отделом предсоборного присутствия о благоустроении прихода. Эти выборы рассматриваются в обоих проектах как восстановление старинного и никогда не отменявшегося права прихожан ходатайствовать пред местным архиереем о назначении избранного ими священника или другого члена причта. Что бы помочь прихожанам находить достойных кандидатов на свободные места в приходском причте, предполагается ввести публикацию со стороны епархиального начальства в епархиальных ведомостях списка лиц, признанных им достойными занять то или другое место в приходе. Равным образом, представляется желательным ведение и публикация тоже в местных епархиальных ведомостях списка священников, дьяконов и псаломщиков, которые получили от епархиального архиерея право просить перемещения в другие приходы.

Согласно высказанному нами воззрению относительно необходимости всячески поднять положение священника в приходе и сблизить его с прихожанами, мы не можем согласиться с теми положениями проекта профессора Бердникова, в силу которых священник, нуждаясь в помощи для устройства своих внебогослужебных бесед и в замене его при преподавании Закона Божия в народных школах прихода, должен ограничивать свой выбор для исполнения сих дел и обязанностей лишь кругом дьяконов и псаломщиков. Сама практика во многих епархиях показала, что нет никаких опасений дли священника обращаться в указанных делах и к помощи известных ему по своему благочестию и познаниям мирянам, которые в иных случаях гораздо ревностнее и лучше могут исполнить эти обязанности, нежели дьяконы и в особенности псаломщики.

Выходя из понятия о цельности и сплоченности церковной общины (прихода в значении малой Церкви Христовой, ecclesia) необходимо, с точки зрения церковной, считать, что всякие ограничения и умаления в составе приходского собрания могут быть сделаны, не по каким-либо политическим, экономическим или другим практическим соображениям гражданского свойства, а исключительно по соображениям церковного свойства и характера.

Само собою разумеется, что в составе «христианского прихода» входит все общество верующих, живущих в пределах этого прихода. С истинно-христианской и церковной точки зрения, нет возможности искусственно исключать кого-либо из церковной общины, и запрещение принимать участи в церковно-общественных делах может быть сделано в отношении лишь, обвиненных в каких-либо тяжких преступлениях, с поражением важных гражданских или церковных прав, а также в отношении лиц неправоспособных по малолетству или же по душевному или телесному убожеству. Вся остальная наличность членов православно-христианской общины совершеннолетних и правоспособных, без различия пола, звания и состояния. должна принимать самое широкое, полное и «активное» участие в церковной жизни своего прихода.

Вот почему положение профессора Бердникова о том, что общее собрание прихожан составляют все православные христиане, имеющие постоянное местожительство в пределах прихода в лице глав или старших представителей семейств – вряд ли является правильным и удобоприемлемым. Рассматривая соображения профессора Бердникова; приведенные им в предисловии к его сепаратному приходскому уставу в защиту указанного выше положения о составе приходских собраний, мы, однако, не можем не усмотреть известной доли практичности этих соображений. Но эта кажущаяся на первый взгляд практичность упомянутых соображений, после внимательного их разбора, представляется в конце концов все-таки довольно призрачной.

Именно, профессор Бердников, приняв во внимание среднюю норму прихода в 1.000 душ мужского пола (при возрастном цензе в 25 лет), ставит вопрос об осуществимости таких многолюдных собраний (в несколько сот человек) и о возможности в правильном порядке вести на них рассуждения. Отвечая отрицательно на эти вопросы, профессор Бердников замечает, что не лучше ли прибегнуть к помощи представительства и решать дела чрез выборных от селений или от известного избирательного участка?

Все эти соображения могли бы иметь решительное значение, если предметом обсуждения было бы установление порядков на мирских светских собраниях, призываемых к решению своих мирских общинных дел, но в настоящем случае обсуждаются порядки собраний церковных общин, которые должны разрешать не только приходские хозяйственные и имущественные дела, но и дела, затрагивающие духовно-нравственные интересы поголовно всех совершеннолетних и полноправных членов церковной общины. К числу этих последних дел необходимо на первое место поставить дела о благоустроении и украшении местного храма, этой святыни всего прихода, равно дела о выборе духовника и настоятеля прихода, а также дела о выборах других членов причта, церковного старосты и членов приходского совета, которым, как мы увидим ниже, проектируется предоставить серьезные полномочия и обширную исполнительную власть. Не менее важным представляется и обсуждение собранием церковной общины вопросов, касающихся религиозно-нравственной жизни прихода, как например – об участии прихожан в чтении и пении при богослужении, об устройстве хорового и общественного пения при богослужении, о противодействии иноверческой и сектантской пропаганде, об образовании из недр прихода разного рода братств, кружков и союзов с христианскими целями, о постановке церковной школы в приходе и т. п.

Можно ли все эти дела, затрагивающие так глубоко духовно-нравственные интересы всех верующих в приходе, разрешать чрез искусственно созданный институт представительства, из опасения многолюдства собраний и неумения справиться с этим многолюдством? Да нежелательно ли, напротив того, чтобы на церковные сходки собиралось бы как можно большее число верующих. Они, несомненно, найдут большое утешение и удовлетворение именно в том, что их призывают к участию в церковных делах, которые, с точки зрения верующего христианина, должны представляться самыми важными по сравнению со всеми мирскими, светскими делами. Такое церковное общение для многих может послужить хорошей нравственной школой для упражнения в задачах христианской любви, милосердия и просвещения. Если к этим доводам мы прибавим еще и тот, что таких обще-приходских собраний в году будет крайне немного (при обыкновенном течении приходской жизни – два в год), и что никакого принудительного правила об обязательности посещения этих собраний установлено быть не может, – то нам кажется, что вышеуказанные опасения о многолюдстве приходских собраний и о трудности ведения на них рассуждений, едва ли заслуживают серьезного уважения.

Возвращаясь к рассмотрению вопроса о тех естественных и необходимых ограничениях, которые с точки зрения церковной дисциплины должны быть сделаны (в смысле ценза) при установлении состава приходского собрания, мы по этому предмету совершенно разделяем точку зрения профессора Бердникова, который тоже, как и мы, рекомендует в этом случае крайнюю сдержанность, осторожность и снисходительность и протестует вполне основательно против предоставления права приходской общине входить без суда и расследования в разбор интимной жизни прихожан, в видах вопроса о допущении или недопущении их на собрания. Подобные пересуды частной жизни в многолюдных публичных собраниях, – замечает профессор Бердников – несомненно повели бы к взаимным пререканиям, ссорам, вражде между прихожанами и т. д.? В оценке правоспособности прихожан к участию в приходских собраниях с точки зрения нравственно-религиозного ценза нужно, по мнению названного профессора, основываться на формальном показателе – судимости уголовной и церковной, с ограничением прав состояний, в первом случае гражданского, во втором – церковного. Только опороченные судом уголовным и церковным должны считаться лишенными права участия в приходских собраниях. Явно же порочные люди, пока они не преданы публичной епитимьи, не могут быть лишены права участия в приходских собраниях, также не исполняющие долга исповеди и св. причастия в течение многих лет. Можно думать (продолжает профессор Бердников) что такие люди, холодные к вере и закону христианскому, и сами не пожелают участвовать в собраниях прихода. Если же они будут являться на собрания, но будут держать себя прилично, то это участие в приходских собраниях может пробудить их от нравственной спячки. Если бы порочные по молве прихожанин явился с затаенным злым намерением противодействовать добрым начинаниям других, или стал бы изрыгать хулы на Церковь и её уставы, то надлежит по приходскому уставу предоставить председателю собрания удалить из собрания такого бесчинного члена. Если же этого окажется недостаточно, если бесчиние будет сопряжено с богохульством и тому подобными преступлениями, то виновный может быть предан братскому дисциплинарному суду общины. Этот суд, по указанию профессора Бердникова, должен обсуждать нарушения правил устава, ограждающих порядок общественных собраний. Дисциплинарное взыскание со стороны общины должно состоять в лишении права участия в собраниях общины неприличных и буйных членов. И это будет третий разряд лиц, лишаемых права участия в церковно-приходских собраниях по суду.

К этим верным мыслям и замечаниям профессора Бердникова нам остается добавить лишь немногое. Мы уже в особом мнении относительно состава обще-приходских собраний (Журн. и прот. засед. Высоч. утв. Предсоб. Присут., т. II, стр. 16 и след.) имели случай высказать наше твердое убеждение, что в русском православном народе таятся достаточные нравственные силы, благодаря которым он, получив устойчивую и правильную церковно-общественную организацию, сумеет своим братским воздействием и мирными приемами обуздать и устранить лиц, приходящих на приходские собрания с вредными и разрушительными намерениями и видами.

Что же касается до недопущения к участию в приходских собраниях и лишения голоса при решении дел лиц, не бывших у исповеди и святого причастия, то мы горячо продолжаем отстаивать и разделяемое профессором Бердниковым мнение о нежелательности внесения в приходской устав такого правила. Помимо разных практических соображений, указывающих на затруднительность осуществления этой меры и приведенных в цитированном выше нашем особом мнении, нельзя не заметить, что одно исполнение христианского долга исповеди и святого причастия вряд ли может служить решительным признаком, по которому лицо, нарушившее этот долг (иногда и по извинительным причинам), должно быть отнесено к разряду таких дурных христиан, коих наравне с опороченными по суду, необходимо исключить из состава «деятельных» христиан. «Требовать представление документа о таких великих таинствах для пропуска в приходское собрание значит (по мнению профессора-канониста Н. А. Заозерского) удешевлять значение святых таинств.

Наконец, что касается до ограничений по материальному цензу, то всякие такие ограничения следовало бы довести до самого минимального предела и в состав приходского собрания, обсуждающего церковные хозяйственно-экономические дела, надлежало бы не допускать только таких прихожан, которые живут исключительно на иждивении церковной общины (нищие, убогие).

В состав приходского собрания, конечно, должны быть допущены также и женщины, хотя бы из среды самостоятельных домохозяек. Если стремление женщин к получению разных политических прав является ненормальным явлением, идущим в разрез с естественным назначением женщин быть женами и матерями, то появление их, особенно матерей семейств, в составе приходских собраний, где будут разрешаться дела христианского благотворения и просвещения (устройство первоначальной приходской школы, богадельни, яслей для грудных детей и т. п.) представляется, наоборот, крайне желательным и весьма полезным, ибо в этих делах женщины и в древней церкви принимали всегда живое и благотворное участие.

Обращаясь теперь к рассмотрению прав и обязанностей, а также и круга деятельности приходского собрания, мы сначала займемся вопросом, крайне спорным, о праве церковной общины на самообложение и об обязательности постановления о сем для всех членов этой общины. Конечно, по нашему мнению, и сомнения быть не может в том, что добровольное согласие прибывших на собрание членов приходской общины об обложении друг друга по известной системе и пропорционально доходности каждого каким-либо сбором или складчиной в пользу церковных нужд, не может быть в этом споре принято в расчет, ибо самое понятие добровольности исключает всякое недоумение относительно бесспорного права приходской общины на такую форму самообложения. Естественно, здесь речь идет о таком самообложении, которое осуществляется решением только прибывших на собрание членов приходской общины по отношению отсутствующих членов и не давших на то своего согласия, причем безразлично, было ли такое решение принято на собрании присутствовавшими членами единогласно, или же по большинству голосов. Очевидно, при укреплении за приходскою общиною такого права принудительного самообложения, необходимо ввести в приходском уставе правило, по которому эта община должна получить возможность для взыскания, с членов, не платящих такого сбора или складчины, обращаться к содействию светской власти.

В этом отношении мы опять согласны с мнением профессора Бердникова и полагаем также, что указанный порядок принудительного самообложения вряд ли применим к нашей приходской жизни, особенно при нынешних беспорядочных общественных отношениях среди сельского и тем более городского православного населения. Православные прихожане, по мнению названного профессора, не привычны к такому порядку и будут тяготиться им не меньше, чем тяготятся сборами в пользу казны и земства. Решения о налогах на нужды прихода, постановленные половиною членов прихода, делать обязательными для прочих членов не справедливо. Члены, не бывшие на собрании, могут найти проектированное без их участия обложение обременительным или совсем не нужным. И что можно будет возразить (спрашивает профессор Бердников) против их протеста или фактического уклонения от взноса? Взыски судебным порядком приходских обложений возможны только тогда, когда государство признает эти обложения обязательными наравне с государственными и земскими повинностями. А на это едва ли (по мнению профессора Бердникова) можно рассчитывать, особенно в нынешнее время. А главнее всего то, что, по учению и обычаям православной Церкви, пожертвования на нужды церковные, как единоличные, так и коллективные, должны быть чужды всякого принуждения. Поэтому обложения, проектированные общим собранием, тогда только могут считаться общеобязательными, когда будут приняты единогласно всеми членами прихода или на самом собрании, или после него. Лица, заявившие о своем нежелании участвовать в сборе, должны быть свободны от взыска. Только те члены прихода, которые без достаточной причины не платят обложения, на которое они дали свое согласие, или которые постоянно уклоняются от всяких пожертвований в пользу храма и приходских установлений, могут подвергаться братскому суду общины, опять дисциплинарному, влекущему за собой только лишение права участвовать в приходских собраниях.

Высказывая согласие с вышеизложенным мнением профессора Бердникова, мы должны однако сделать ту существенную оговорку, что отклонение права приходской общины на поголовное, а потому и принудительное, самообложение, по нашему убеждению, должно быть сделано главным образом в виду теперешней разрозненности, отсутствия дружелюбия и малого знакомства нынешних членов приходской общины друг с другом. При водворении более правильной приходской жизни, при появлении сплоченности, солидарности и духа братолюбия среди членов приходской общины, а также при большем усвоении ими высокой цели христианской жертвы следует допустить, что право приходской общины на такое обложение, обязательное для всех членов общины в той доле, которая отвечает достатку каждого, может быть в будущем предоставлено этой общине, без нарушения существенных обычаев и учения православной Церкви. При этом в защиту такого мнения мы приведем здесь то соображение, что вряд ли без такого права когда-либо может осуществиться в правильной и постоянной форме проект о выдаче приходом настоятелю и другим членам приходского причта определенного содержания, – что конечно крайне желательно для установления прочных и дружелюбных отношений между причтом и паствою, которые обусловливаются также постепенным уничтожением тяжелого для причта обычая получать от прихожан плату за выполнение им «обязательных» треб.

Самым существенным, с нравственной точки зрения, правом для церковной общины является, по нашему мнению, восстановление права «братского суда», который искони составлял принадлежность православной церковной общины («братчина судит как судьи»). Мы уже говорили о дисциплинарном суде приходской общины и здесь коснемся только того благотворного значения, которое может иметь такой братский суд приходской общины, именно в форме «третейского» разрешения спорных дел. Конечно все те проступки, которые по уголовным законам могут быть окончены примирением, могут быть предоставлены братскому суду приходской общины (сосредоточенному быть может в лице приходского совета) которого задачей и будет состоять именно, для мира и спокойствия в общине, оканчивать такие дела примирением, с выполнением в иных случаях обидчиком добровольно принятого (по стараниям судей) на себя наказания (в виде ли уплаты пени или штрафа). При более развитом и просвещенном состоянии приходских общин, особенно в смысле поднятия юридического сознания в её членах, весьма желательно предоставить братскому суду, на правах третейского суда, разбор и разрешение гражданских дел, а равно и дел спорных (как например вытекающих из недоразумений по требоотправлениям) между духовенством и прихожанами, конечно при желании обеих сторон обратиться к помощи именно такого суда.

Не вдаваясь по этому предмету в подробный исторические исследования, мы тем не менее считаем уместным обратить внимание на факты из недавнего прошлого и указать, между прочим, на учрежденные в 1859 году для Приамурского края приходские советы. Этим советам в числе других обязанностей было также вверено и примирительное разбирательство тех дел, с которыми прихожане обратятся к ним, а равно и рассмотрение случаев по нарушению правил об исполнении причтами духовных треб. Конечно (прибавим мы от себя), все взаимные недоразумения и пререкания между причтом и прихожанами желательно разрешать в примирительном духе на местах, а не обращаться к трудному и длинному пути жалоб по начальству, что для жителей деревень и сел сопряжено, как известно, с большими затруднениями. В этом братском суде духовенство нашло-бы для себя лучшую защиту пред обществом, а духовное начальство обрело-бы для себя лучшую помощь для наблюдения за правильными отношениями причта и прихожан.

О других наиболее важных правах церковной общины мы уже говорили, а именно о правах её как церковной единицы и юридического лица, о праве избрания членов приходского причта, и наконец, о праве её по заведованию и распоряжению церковным имуществом; теперь перейдем к краткому обозрению главнейших обязанностей, выпадающих на всю церковную общину.

К числу этих главнейших обязанностей надо отнести заботу о благоустроении и украшении приходского храма, – этой местной святыни, – о благолепии богослужения в нем, и наконец, о приличном содержании всех членов приходского причта. Совершенно справедливо в этом случае выражается профессор Бердников, который говорит, что приходской храм есть место богослужебных собраний прихожан, место, где им преподается религиозное научение и назидание, где они сподобляются благодатных даров и получают религиозное утешение в различных случаях жизни, центр, около которого организуется религиозное общение прихожан.

Становясь в своих заботах ближе к храму и его нуждам, развивая все более и более религиозно-нравственное общение между собой, прихожане конечно поймут, что на них именно и выпадает ближайшая охрана храма и неприкосновенности его имущества, которое под ближайшем их контролем и распоряжением будет улучшаться и приумножаться. Забота об охране храма при современных тревожных обстоятельствах, когда дерзкие кражи из храмов за последнее время сделались к прискорбию частым явлением, должна побудить прихожан к образованию из своей среды дежурства, а это постоянное дежурство в свою очередь дозволит чаще отворять двери храма, не только для богослужений и внебогослужебных бесед, но и для посещения его в ночное время теми людьми, которые удрученные горем и страданиями жаждут поставить и ночью свечу пред иконою, а также помолиться в храме.

Вместе с заботой о благоустроении храма (а равно и молитвенных домов, где они имеются) приходская община, сообразно своим средствам, должна оказать помощь и в устройстве ризницы, богослужебной утвари, надлежащего круга богослужебных книг, а также и церковной библиотеки. Также неусыпному попечению приходской общины должно быть вверено дело благоустроения приходского кладбища. Нынешнее состояние православных кладбищ, находящихся в заведовании главным образом церковной власти, (которой очевидно не под силу это дело), – не только в деревнях и городах, но даже и в столицах, – является в таком грустном и неопрятном виде, особенно по сравнение с иноверными кладбищами, что сердце православного человека сжимается и вследствие сего от печали при посещении дорогих могил. Нет сомнения в том, что у нас, православных, имеется уважения и любви к памяти своих почивших не менее, чем у других христиан, но причиной безотрадного состояния наших кладбищ следует признать отсутствие правильной приходско-общественной организации, при существовании которой путем устройства кладбищенских комитетов можно привести все это дело, близкое сердцу каждого православного, в надлежащий и подобающий вид.

Здесь будет уместным заметить, что хотя приход (как деревенский, так и городской) и должен иметь определенные территориальные границы, однако, нам кажется, что проведение понятия строгой территориальности не должно иметь места и что прихожане (особенно в городах), привыкшие к своему храму и сросшиеся так сказать с его жизнью, в случае перемены своего местожительства (в том же городе, или селении) могут сохранить свое право приписки к прежнему храму. Ибо главным средством, связующим всех прихожан в одно целое, говоря с формальной стороны, может служить обще-приходская книга, в которую (как в особый вид формулярного списка) вносятся все важнейшие события в жизни прихожан (с церковной точки зрения), с непременным условием дачи указаний с их стороны о той форме помощи или жертвы, которую они могут и хотят оказать (деньгами, натурой, или личным трудом) приходским потребностям и нуждам.

Возлагая на приходе все эти серьезные, многотрудные и требующие больших средств заботы о храме и относительно содержания духовенства вместе с устройством для него помещения, нельзя при этом не усмотреть, что все эти заботы, можно надеется, только тогда увенчаются успехом и достигнут благоприятных результатов, когда состояние храмового имущества, его капиталов и всего церковного достояния будет вполне открыто взору и контролю церковной общины, а доходы священника и других членов причта также сделаются приблизительно известными членам общины.

При сохранении старого и вполне негодного порядка управления церковно-приходским имуществом и хозяйством, как бы ни улучшали этого порядка путем назначения новых счетчиков и контролеров (о чем уже было нами замечено выше), нельзя рассчитывать на серьезную и значительную помощь в этом деле со стороны отрезанных от него искусственным образом прихожан, особенно в деле содержания духовенства и устройства для него помещений. Можно заранее с уверенностью сказать, что настойчивое стремление к удержанию в силе и впредь указанной выше старой системы управления и распоряжения церковным хозяйством и имуществом послужит лишь сильным тормозом для введения приходской реформы на новых началах и вся эта реформа не пойдет на лад. По счастью однако, со времени принятия Предсоборным Присутствием формулы о заведовании и распоряжении приходом всем церковно-приходским имуществом, можно надеяться, что вся эта старая и негодная система, развившаяся, главным образом, в течение прошлого XIX века, в эпоху закрепощения народа путем бюрократического произвола и пользования угнетающими административными приемами также и в сфере церковно-общественной, скоро будет уничтожена к вящей пользе и благоденствию православных приходов.

О дальнейших обязанностях церковной общины относительно приходского просвещения и благотворительности, вследствие обширности темы мы сообщим наши посильные соображения и замечания в особой, следующей статье.

Нельзя и представить себе правильно организованной и функционирующей церковной общины без просветительной и благотворительной деятельности в христианском, строго православном духе. Современный общественный разлад и распыленность, так сказать, замечаемая в общественных слоях, могут окончиться только с водворением истинной церковной жизни по приходам, посвященной животрепещущим интересам просвещения своих ближних и благотворения своим неимущим и слабым. Здесь, в этой жизни, мы получим умиротворение наших страстей; здесь мы поймем, каким задачам мы должны служить бескорыстно и беспрестанно и отдавать им все свои досуги; здесь мы найдем избавление от гнетущей всех мировой тоски (Weltschmerz) и вкусим радость от совершения нами «настоящих дел» и от выполнения «священных» обязанностей. На почве широкой церковно-приходской деятельности может произойти примирение и сближение не отрекшейся еще окончательно от церкви интеллигенции с народом и это примирение и сближение, мы уверены, случится в храме Божием при собранной во едино разносословной церковной общины, за одной искренней общественной молитвой, за одним общим душеспасительным делом, посвященным любви и милосердию к людям.

Действительно, после забот о приходском храме надо поставить на первое место заботу о приходской школе. Приход без школы немыслим, и школа эта должна быть совершенно особого, церковного типа. Все научение в ней должно быть направлено к одной важнейшей цели, именно к воспитанию детей в истинно христианском духе и понятиях. С этой точки зрения программа школьного преподавания сводится к научению детей прихода начаткам Закона Божия, порядка и сущности богослужения, необходимым молитвам, кратким историческим и географическим сведениям о родине, чтению, письму, счислению и хоровому пению важнейших церковных и лучших светских песнопений, причем крайне желательно, чтобы для возбуждения, в детях большего благоговения к преподаваемым священным предметам, уроки Закона Божия, объяснение главнейших молитв, порядка и сущности богослужения, а равно обучение хоровому церковному пению, происходили в приходском храме, и чтобы ученики старшего возраста непременно оказывали доступную им помощь причту, как при богослужении, так и в содержании храма. В награду более отличившимся и потрудившимся ученикам, следовало бы облекать их в стихарь, каковая мера могла бы считаться учениками лучшим поощрением к будущей их церковно-общественной деятельности.

В составе приходской школы весьма желательно видеть соединение детей школьного возраста всех прихожан, какого бы звания, состояния и достатка они ни были. Такое школьное общение в нежном возрасте детей, воспитываемых в одном, христианском духе, могло бы оказать на них самое благотворное влияние на всю их жизнь, которое не изгладилось бы впоследствии, когда судьба, сословные и имущественный отличия разведут этих детей по разным житейским дорогам.

Несомненно, что высший надзор за всей приходской школой должен быть вручен, приходскому священнику, который весьма натурально является учителем самого важного предмета преподавания, именно Закона Божия. Но зная крайнее обременение приходского священника делами своего храма, требоисправлениями и другими занятиями, отвлекающими его часто из дома, нельзя требовать от него невозможного, а именно постоянного, внимательного и деятельного наблюдения за школою. У священника в этом деле должны быть помощники и (как мы уже имели выше случай заметить) в этом отношении лицемерно и несправедливо ограничивать его выбор одними низшими членами причта, также весьма сильно отвлекаемыми исправлением треб и делами приходского храма.

При разрешении поставленного вопроса о помощниках, не надо забывать, что приходская начальная школа должна носить характер в обширном смысле слова общеобразовательный и воспитательный, а потому, кроме преподавания в ней перечисленных предметов, должно быть обращено внимание на устройство в теплое время года, под руководством наставника, поучительных прогулок с детьми к ближайшим святым и историческим местам; также весьма полезно устраивать среди детей кружки для лесонасаждения, гербаризации, гимнастических упражнений и т. п.; равным образом, крайне желательно учреждение ремесленных классов, где дети приучались бы к устройству собственными силами разных необходимых в домашнем обиходе инструментов и пособий.⁷ В этих видах лучшие и просвещенные миряне должны быть естественными попечителями приходской школы и помощниками священника, как в преподавании, так и в организации и заведовании хозяйственной частью школы.

Можно надеяться, что с оживлением церковно-приходской жизни на Руси, воскреснут и так называемые «юношеские» (младшие) братства, которые, как известно, учреждались в XVII веке при северо- и юго-западных городских «старших» братствах. Религиозные начала и церковная дисциплина были в старину настолько сильны в русском православном обществе, что способствовали сплочению и организации на церковной почве русской учащейся молодежи. Эти юношеские братства состояли из учащихся молодых людей (конечно не женатых), вступавших с благословения патриархов и митрополитов в братское общение для выполнения тех же церковно-благотворительных задач, которые осуществлялись в широком виде старшими братствами. Какой поучительный урок (говорили мы в одной из своих брошюр по приходскому вопросу) содержится в этом отрадном общественном явлении нашей старины (столь неосновательно обвиняемой иногда в пристрастии к «обрядности») для настоящего времени, когда повсеместно замечается в нашей учащейся молодежи полное шатание умов и совести и почти совершенное отсутствие духа истинной церковности. Этот дух должен быть развиваем с самых юных лет и описанное выше устройство «всесословной» церковно-приходской школы, по нашему крайнему разумению, должно способствовать этому развитию. Нечего сетовать на понижение морального и умственного уровня наших детей школьного возраста и искать сему причину во внешних политических невзгодах, когда мы, взрослые, отрезанные ныне от всякой церковно-общественной деятельности и равнодушные к ней, не подаем нашей молодежи никакого примера в устройстве этой деятельности на её истинных и незыблемых началах. В христианской жизни хорошие слова без дел имеют мало значения и только примеры и упражнения в добродетели действуют неотразимо на людей, привлекают их сердца и заставляют их работать в христианском духе.

Кроме школы этому развитию духа истинной церковности в нашем народе могут способствовать и другие подходящие мероприятия. При современном состоянии нашего деревенского люда, непросвещенного, попусту сквернословящего и предающегося неумеренному пьянству, нельзя забывать о взрослых, которые в большинстве оказываются крайне слабыми в познании важнейших истин православного вероучения и даже в знании и понимании главнейших молитв, а потому это, темное стадо требует также забот и попечения со стороны старших своих и просвещенных братий, как духовных так и светских. Для выполнения этих неотложных забот и попечения, помимо учреждаемых в некоторых приходах обществ трезвости, необходимо, чтобы при храмах были устроены в удобное для священника и прихожан время систематические, катехизаторские курсы, где бы взрослые, мужчины и женщины, научались, под руководством священника, Закону Божию, основным понятиям православного вероучения и главнейшим молитвам и таким образом могли бы затем сознательно отстаивать пред иноверцами и сектантами правоту своей Церкви.

По плану сепаратного приходского устава профессора Бердникова, приходская школа является церковным учреждением, какими, по нашему мнению, являются и все прочие просветительные и благотворительные приходские учреждения. Здесь мы считаем уместным заметить, что для поставления приходской школы (как в её части преподавания, так и в хозяйственно-административной части) на прочных основаниях необходимо избавить, наконец, приходские храмы от уплаты тяжких и громадных налогов в пользу духовно-учебных заведений и обратить освобожденные от сего налога средства на устройство повсеместно при храмах приходских школ.

Останавливая внимание на этом налоге с приходских храмов, нельзя не указать, что содержание православных семинарий и других духовных училищ представляется для большинства наших приходов делом совершенно посторонним, даже чуждым по отдаленности его сословно-образовательных и благотворительных (исключительно в пользу духовенства) целей от ближайших нужд и интересов прихода. Кроме того, налоги эти, достигающие за последнее время громадной суммы, а именно, приблизительно 5 с четвертью миллионов рублей в год, совершенно непосильны для скудных церковно-приходских касс, из которых отливаются таким образом громадные средства в ущерб вопиющим местным потребностям и нуждам самих приходов и их храмов. Если мы к этому добавим, что приходские храмы, как платежные единицы, обременены, кроме этих налогов, еще другими многочисленными и разнообразными налогами и сборами, определяемыми, по приблизительному расчету, в количестве свыше 3 миллионов рублей в год, то становится понятным то, замечаемое за последнее время, настойчивое стремление многих приходских общин освободиться от этого тяжелого и несправедливого налога в пользу духовно-учебных заведений. Вследствие сего будет крайне нежелательным и опасным, если это стремление примет агрессивный характер, а потому и необходимо заблаговременно принять меры к возможному финансовому облегчению наших приходских храмов.⁸

Обсуждая этот важный и щекотливый вопрос, нам сдается, что приходская община, при новой организации своих приходских советов, была бы в достаточной мере удовлетворена, если бы освобождение от налога в пользу духовно-учебных заведений сопровождалось бы одновременно возложением на неё обязанности содержать всецело свою церковно-приходскую школу на те, между прочим, денежные средства, которые оставались бы в церковно-приходской кассе вследствие такого её облегчения от указанного выше налога. Такая реформа, по нашему мнению, принесла бы благие результаты. У православных приходов образовались бы достаточные средства на устройство и содержание своих школ и тогда при ясности этих средств, можно было бы рассчитывать, что многие миряне, ныне равнодушно относящиеся к церковно-общественной деятельности, откликнулись бы на это живое и крайне полезное дело насаждения школ по приходам и отдали бы ему свои силы, способности и даже средства. Может быть, с осуществлением этой проектируемой реформы и начнется столь давно ожидаемое оживление церковно-приходского строя, ибо теперь на разные теоретические словопрения и пререкания по экономическим делам и вопросам с причтами и церковными старостами вряд ли найдется между прихожанами–мирянами много на то охотников.

В дополнение к вышеизложенным предположениям о необходимости введения во всех приходах катехизаторских курсов для взрослых, нельзя не указать также на желательность устройства, особенно в городских приходах, воскресных школ (приблизительно по той же программе, которая будет положена в основу преподавания в церковных школах), куда надлежит привлекать, главным образом, лиц, живущих у частных лиц в качестве прислуги, приказчиков, конторщиков и т. п. Возвышение христианского духа и чувств в людях при будущей приходской организации, вероятно, побудит церковную общину обратить серьезное и братское внимание на крайне зависимое и приниженное положение этих слуг, которые в большинстве случаев (особенно прислуга) лишены возможности по воскресным и праздничным дням посещать богослужения в храмах. Возрожденная церковная община будет в состоянии исправить этот недостаток, и тогда перечисленная выше категория людей, посещая храмы в указанные дни, получит также возможность после богослужения уделить час – другой и на посещение воскресной школы.

В каждом благоустроенном приходе, где в достаточной степени будет развита грамотность, должна быть устроена приходская библиотека вместе с читальней. На наш взгляд нет никакой надобности делить «церковно-приходскую» библиотеку на две различные части, а именно на церковную (при храме) и на собственно приходскую, как это делает в своем сепаратном проекте профессор Бердников. Такое деление установлено профессором Бердниковым потому, что он, как известно, в своей приходской теории проводит принципиально резкую границу между средствами церковными (храма) и средствами приходскими (общины), но при этом крайне непоследовательно (на наш взгляд), возлагая на прихожан–мирян исключительное содержание своей приходской библиотеки, все-таки считает возможным обязывать их и к частичному содержанию (посредством пожертвований) церковной библиотеки, а затем заведование этой, так сказать, «мирской» приходской библиотекой возлагает почему-то на членов причта.

Не разделяя в этом отношении принципов профессора Бердникова, нам кажется, что такое деление церковно-приходской библиотеки надвое вовсе не вытекает из житейских потребностей прихода, а потому мы высказываемся за учреждение по приходам одной церковно-приходской библиотеки, содержимой на обще-приходские церковные средства и находящейся в заведовании либо кого-нибудь из членов причта, либо подходящих к этому делу мирян–прихожан, смотря по местным удобствам и выбору приходского собрания.

Эта библиотека должна состоять (как, впрочем, предполагает и профессор Бердников) из двух главных отделов (кроме круга богослужебных книг). Первый отдел должен заключать в себе книги и издания, помогающие клиру отправлять их обязанности по отношению к прихожанам, дающие ему возможность расширять и углублять их богословское образование и следить за современной богословской литературой. Второй отдел должен состоять из книг, могущих доставить прихожанам религиозно-назидательное чтение, а также (прибавим от себя) и книги, полезные в житейском быту. Весьма желательно, чтобы при церковно-приходской библиотеке была устроена читальня, и чтобы в читальне могли также собираться кружки прихожан для совместного чтения книг св. Писания, творений святых отцов, а также и других религиозно-нравственных книг. Такие кружки, конечно, могли бы способствовать в свою очередь к постепенному пробуждению религиозно-просветительных потребностей в жителях прихода.

Предполагая, что при современных скудных материальных средствах многих православных приходов такие библиотеки и читальни могут быть устроены не в отдельных зданиях, а в помещении приходской школы, мы полагали бы возможным, чтобы эти читальни служили также местом собраний обществ трезвости, которые за последнее время учреждаются в некоторых православных приходах. Эти симпатичные и полезные общества, кроме забот об искоренении, путем культурных средств, в народе порока-пьянства, должны непременно ввести в круг своих обязанностей также и заботу об искоренении отвратительного порока – сквернословия, столь к сожалению распространенного среди нашего несчастного и забытого интеллигенцией и духовенством народа.

В тех местах России, где весьма крепко засело вредное для православных сектантство (особенно с изуверческим характером), а также где открыто и нагло действует воинствующее иноверие и инославие с целями пропаганды и подавления православия насильственными и грубыми средствами, конечно для естественной самозащиты крайне необходима для православных организация по приходам миссионерских братства и кружков. Но, при знакомстве с положением и историей миссионерского дела в России с техникой и приемами православных миссионеров (особенно так называемых «казенных», состоящих на жаловании у высшей церковной власти), с формой их состязаний, особенно со старообрядческими начетчиками разных толков, нам всегда казалось, что все это миссионерское дело, при современных церковных и политических обстоятельствах, требует внимательного пересмотра и реформирования в целях придачи ему более мирного (и так сказать – «евангельского») характера и течения так, чтобы люди, посвящающие свои силы этому делу из настоящих «миссионеров», превратились в действительных «благовестников», и неправославное слово «миссия» заменилось бы словом «благовестие». Конечно, предстоящий поместный собор обратит свое внимание и на миссионерское дело, и оно получит ту форму, которая всего более ему свойственна, а потому и скорее и надежнее может привести к преследуемой им цели. Здесь же нам желательно высказать ту мысль, что едва ли не самым надежным путем для выполнения миссионерской задачи является: – не столько формальная защита своей веры и обрядности при помощи словопрений и состязаний – сколько собственный пример оказательства нравственных доблестей со стороны церковной общины (прихода), которая, поднявшись на возможную высоту христианской жизни, может этим примером и всем строем своей жизни скорее и прочнее всего завоевать симпатии, расположение и даже возбудить подражание среди окружающих её иноверцев и может быть даже, при помощи Божией, – врагов христианства.

Обращаясь к рассмотрению задач приходской благотворительности, нам представляется мысль, изложенная в сепаратном уставе профессора Бердникова об «обмирщении» так сказать этой благотворительности самою несчастной мыслью во всем этом уставе. По предположению профессора Бердникова, приходская община, как составная часть прихода, может исключительно на свои средства, а отнюдь не на церковно-общественные, устраивать в своем приходе разного рода благотворительные учреждения. Эти учреждения в отличие от учреждений церковных, основанных и содержимых на церковные (храмовые) средства, являются таким образом, по мнению профессора Бердникова, учреждениями «нецерковными» и все их имущество, средства и достатки суть также «нецерковные». Вот как профессор Бердников формулирует свои предположения: «для призрения сирых, убогих и престарелых приход может устроить приют, богадельню и другие благотворительные учреждения. Эти заведения должны содержаться на особые средства, изыскиваемые самими прихожанами, обязанными пещись о призрении нищих и убогих не по религиозным только побуждениям, но и по долгу гражданскому».⁹

Мы имели уже случай заметить, что такое представление о характере приходской благотворительности, а также благотворительных учреждений и их имущества идет совершенно в разрез с понятиями о сем древне-церковными, по которым «церковное богатство есть нищих богатство» и в частности со взглядами и убеждениями древней русской Церкви и православного народа. Высокопреосвященный Сергий, архиепископ Финляндский, в своей речи, произнесенной 14-го декабря 1906 года в заседании Предсоборного Присутствия, коснулся этого вопроса и обратил внимание на то, что само понятие о церковном имуществе, объем этого понятия теперь изменился и весьма существенно (к великому прискорбию для всей церкви, добавим мы от себя). Когда в канонах (например, 25 Антиох.) говорится о церковном имуществе, то при этом разумеется не только то, что идет на храм, но и то, что составляет «достояние нищих», что предназначено на дела благотворения. Спрашивается, где у нас этот род церковного имущества? Какую часть «церковного имущества» (как мы его понимаем – добавляет названный архипастырь) причт или кто другой может отделить нищим? Не покажется ли нам странным и даже кощунственным само предположение: то, что пожертвовано в храм (т. е. Богу) отдать нищим? Так существенно изменилось, сузилось наше представление о «церковном имуществе». У нас атрофировалась целая сторона церковно-хозяйственной жизни, пропала церковная благотворительность (курсив наш). Теперь её заменяет благотворительность государственная, правда, не непременно враждебная церкви, но все же внецерковная, организующаяся помимо церкви и не всегда в согласии с её интересами. Мне кажется, что предлагаемый проект (по всем вероятиям архиепископ Серий имеет в виду проект, выработанный в IV Отделе Предсоборного Присутствия о благоустроении прихода) и хочет только восстановить в церковной нашей жизни то, что атрофировано; хочет существующую у нас внецерковную, даже нехристианскую, масонскую (курсив наш) благотворительность заменить благотворительностью церковной, организованной внутри и во имя церкви, действующей с её благословения и в её интересах».

Да, такова именно цель, преследуемая многими ревнителями приходского возрождения: восстановить во всей силе и значении древне-церковную формулу о том, что церковное богатство есть нищих богатство и таким способом снова поставить великое христианское дело благотворения на церковную почву. Показная, шумная благотворительность (общественная и даже государственная), требующая для своего успеха театральных зрелищ, музыкальных и танцевальных вечеров, не создавая никакой внутренней, нравственной связи между «дающим» и «получающим», мало кого в сущности, из людей верующих, может удовлетворить (так когда-то мы писали в нашей брошюре «Церковные братства»). Каждый в тайнике души своей сознает, что деньгами нельзя откупиться от величайшей обязанности, возложенной Господом на человека: «нести бремена и тяготы друг друга», – что от вступающих в действительное братское общение потребна вся его душа, все его сердце, что они должны служить и помогать всем, чем могут: опытный – опытностью, ученый – знаниями, искусный – искусством, сильный – силою, достаточный – достатком. Только при таком душевном общении, направленном к высоким целям служения людям, требующим помощи и попечения, это «бремя и иго» действительно легки и удобоносимы, потому что единственно этим способом приобретается высшее благо на земле: «покой души», т, е. такое равновесие всех сил душевных, при котором и возможно бесконечное творчество и совершенство, как личное, так и общественное, а также возможно переносить все личные житейские невзгоды, беды и страдания.

При водворении приходской благотворительности на свойственное ей место, а именно при стремлении перенести её на родную ей церковную почву, надо также вспомнить, что, по замечанию опытных филантропов, истинная бедность, стыдливая всегда и скрывающаяся, может распознаваться всего надежнее и скорее именно на этой церковной почве, когда бедняк знает и уверен, что к нему в дверь стучится добрая рука и по добрым христианским побуждениям. К тому же следует добавить, что церковно-приходская благотворительность требует «активного» участия всех христиан в приходе, а это «участие всех» и составляет ту школу нравственности, которую может дать только христианский приход.

Выходя из понятия о приходской благотворительности, как о явлении церковном, мы находим, что первой заботой такой благотворительности должна служить забота о помощи всем нуждающимся в таковой детям прихода. На первый план надо поставить попечение о грудных детях и, имея при этом в виду беспомощность деревенской бабы, имеющей на руках грудного ребенка в страдную пору, сельскому приходу необходимо устроить у себя ясли для грудных младенцев, а также и приют для покинутых детей более старшего возраста.

После забот о детях (являющихся как бы залогом будущего благосостояния государства и церкви) должно быть выдвинуто приходом попечение о беспомощных и убогих женщинах, по преимуществу сирых и вдовых, причем для тех из них, которые могут выйти замуж, приходы (мы имеем в виду по преимуществу городские и столичные) могли бы снабдить их небольшим приданым. Затем приходом должно быть обращено внимание и на участь беспомощных взрослых мужчин, по преимуществу убогих, калек и слепых. Для всех таких, ищущих помощи взрослых людей, наиболее состоятельные приходы, вспомнив учреждение в старину особых келлий для нищих по погостам, могли бы построить богадельни для их призрения. Если деревенским приходам часто не под силу содержать всех своих бедных, то городским приходам, особенно же столичным, да будет стыдно, что по улицам и площадям городов и столиц ходят толпы разных калек и убогих, нередко имея на руках истощенных детей, возбуждая сострадание иностранцев и иноверцев к участи этих людей и полное удивление к холодному равнодушию, небрежности и бессердечности православных христиан, допускающих у себя такое публичное оказательство бедноты, наготы и убожества.

Народные бедствия (как-то: пожары, голод, эпидемические болезни) должны также найти себе сочувственный и соболезнующий отклик в православных приходах. Пора более состоятельным из них обзавестись своими пожарными инструментами при храмах для защиты их от огня, а также и обывательских домов, в помощь недостаточным общественным противопожарным средствам. В виду появления хронических голодовок в некоторых местностях России крайне желательно восстановить старинные русские трапезы при церквах, где и надлежит прокармливать местное голодающее население, если и не ежедневно (в расчете на земскую и общественную помощь), то, по крайней мере, по воскресным и праздничным дням, празднование которых иначе теряет свой христианский характер в этих голодных местностях для людей, остающихся сытыми.

Несомненно, что правительство, усмотрев некоторую стройность, правильность и крепость новой приходской организации, само будет обращаться во время народных бедствий к помощи приходских советов, которые наверно оправдают доверие правительства и вследствие близости к местному населению и непосредственному знакомству с истинно нуждающимися в помощи его членами, лучше и практичнее, нежели другие общественные единицы и их власти, сумеют распределить правительственную помощь деньгами или натурой среди бедствующего народа.

Закончим наше краткое перечисление разных отраслей приходской благотворительности указанием на необходимость иметь при храмах (у священника, или же у другого члена причта) или же при приходских школах (у наставника) хотя бы небольшие аптечки, снабженные элементарными средствами медицинской помощи, если бы приход, по скудости материальных средств, не мог обзавестись хотя бы небольшой больницей (а также родильным приютом) с доктором или же хорошим фельдшером, а также акушеркой во главе и с устройством амбулаторного пункта. Конечно, рисуя эту картину в сжатых штрихах приходской благотворительности и сознавая, вместе с тем, затруднительность для многих приходов в России завести и содержать все эти благотворительные учреждения, мы заметим, что приходы, расположенные не особенно далеко друг от друга, могли бы объединяться в этом трудном благотворительном деле и совокупными силами и под общим контролем сооружать в удобных для себя пунктах наиболее нужные общие приходские благотворительные учреждения. В заключение этой главы мы выскажем наше твердое убеждение, что устройство всех перечисленных выше разных благотворительных учреждений будет тогда делом прочным и благотворным в приходе, когда оно во всех своих отраслях будет согрето теплой и бескорыстной любовью к своим ближним. Может быть, то благотворение будет гораздо плодотворнее и действительнее с христианской точки зрения, которое, отрешившись от всякой формалистики и показной стороны, не столько принесет нуждающимся и страждущим людям материальной помощи, сколько помощи, выразившейся в личном посещении и участии в трудные и роковые минуты жизни своих несчастных собратий по храму, а также оказании им при этом посещении ласки, сочувствия, и даже доброго совета, проистекающего от отзывчивого сердца. Вот почему нам кажется, что проектируемое восстановление древнего церковного института – диаконис (а также и особых сестричных кружков) для разыскания и посещения по приходу бедных, больных и страждущих с целью оказания им помощи, явится тем крепким связующим цементом в новой постройке прихода, который всего лучше и надежнее свяжет и, сплотит все его составные элементы и придаст всему приходскому делу оживотворяющий христианский дух и характер.¹⁰

Синодальное постановление от 18 ноября 1905 г. об устроении церковно-приходской жизни имело в виду побудить духовенство и православное общество к устройству повсеместно приходских собраний и приходских советов на новых началах. К сожалению, это постановление не дало ближайших руководственных правил для такой новой организации прихода и допустило условность в деле привлечения новых приходских советов к заведованию и распоряжению церковным имуществом, а именно это привлечение поставило в зависимость от желания на то причта и церковного старосты. Такой неудачной и робкой постановке с самого начала всей приходской реформы и надо, быть может, приписать тот вялый и нерешительный приступ к этому делу со стороны духовенства и православного общества, который почти повсеместно наблюдается в России. Вследствие сего, казалось бы, благовременным еще до созыва Поместного Собора и решения им приходского вопроса во всем его объеме и значении издать ныне же, в качестве временных правил, хотя бы некоторые главнейшие и существенные правила для деятельности приходских собраний и приходских советов.

Обсуждая вопросы о составе, обязанностях и круге деятельности приходских советов, необходимо признать, что приходской совет есть «исполнительный орган» приходского собрания, а потому и состав его должен совершенно соответствовать основным элементам, входящим в состав приходского собрания, и отвечать их существенным интересам. Нет никакой необходимости отступать от этого правила и вводить в состав совета искусственным образом каких-либо иных не по выбору членов. Так как всякая церковная община, хотя и слита во едино как церковная единица, но в своей внутренней конструкции распадается на две части – причта и мирян, то очевидно представительство в совете должно быть дано как духовенству, так и мирянам, причем в виду совершенно церковного характера православного прихода необходимо, чтобы священник стоящий во главе церковной общины, являлся бы вместе с тем и естественным и не подлежащим выбору председателем приходского совета. Затем все остальные членские места в совете должны подлежать пропорциональному между духовенством и мирянами выбору приходского собрания, в каком бы численном составе ни был приходской совет, а потому искусственное введение в него без выборов всех остальных, за исключением священника (настоятеля прихода), членов причта и церковного старосты, не находит себе достаточного оправдания в строе и характере церковно-приходской жизни.

Здесь будет кстати заметить, что едва ли есть какие-либо уважительные основания не допускать в состав совета женщин, которые могут быть избраны в него членами на приходском собрании. Всем известна крайне благотворная и выдающаяся роль женщин в христианском мире и особенная её склонность и чуткость к просветительной и благотворительной деятельности в христианском духе и направлении. К тому же нельзя упускать из вида, что в среде приходского населения, особенно городского, можно встретить крайне почтенных женщин легче могущих отдать свое время и труд на приходское дело, нежели мужчины, обыкновенно более обремененные срочными и постоянными занятиями и трудами. Может быть однако не следует предрешать в приходском уставе вопроса о допущении женщин в состав совета ни в ту, ни в другую сторону, а предоставить выяснение и решение его на месте, согласно взглядам и потребностям самих приходов, находящихся, как известно, в различных условиях быта и состояния церковно-общественного развития.

Равным образом, вряд ли было бы целесообразным указывать в приходском уставе хотя бы и приблизительно количество членов приходского совета (разве «minimum» только), а также и количество лет их службы в этом звании, так как этот вопрос также может быть правильнее и практичнее разрешен на месте, по приходам, которым виднее и яснее, какое количество членов им нужно для правильного ведения приходского дела и сколькими летами службы их можно обязать. Излишняя регламентация в этом деле, как и в других, может скорее напортить, а не помочь ему, а потому в уставе надлежало бы только отметить, что разрешение этих вопросов предоставляется также усмотрению и благоразумию приходских собраний.

Так же точно можно было бы предоставить советам право пополнять свое присутствие приглашением в него разных лиц, не принадлежащих к его составу, но заведующих какими-либо приходскими учреждениями, особенно по тем делам, которые касаются этих учреждений, а равно и лиц сведущих и опытных в хозяйстве, и вообще оказывающих внимание приходским интересам (в качестве экспертов). Вопрос о предоставлении таким лицам решающего или совещательного голоса, а также о выборе особых кандидатов в члены совета следовало бы предоставить решению самого совета или собрания по принадлежности, ибо эти советы, по нашему крайнему убеждению, менее всего должны походить на какую-нибудь канцелярию или присутственное место с бюрократическими формами и приемами делопроизводства. В приходском уставе должны быть, по нашему мнению, указаны лишь существенные черты для организации приходских советов, с предоставлением им права самообразования и самоопределения в подробностях этой организации, сообразно с местными условиями и потребностями.

В виду желательности предоставления совету прав на самообразование и самоопределение, необходимо воздерживаться от проведения в уставе таких принципов для советского строя и деятельности, которые или спорны сами по себе, или же не имеют характера всеобщей применимости к приходской жизни вообще. Таким, например, принципом может считаться правило о безвозмездном служении членов совета. Несомненно, что при совершенстве в устройстве приходской жизни этот принцип мог бы легко быть проведен на практике, в виду высокого понятия о бескорыстном служении церковному делу и церковным нуждам. Взяв же во внимание, что церковно-общественная деятельность имеет в значительной мере хозяйственный характер и требует постоянных, внимательных и аккуратных занятий, отвлекающих от личных дел, – весьма возможно, что при бедности и малом количестве опытных и деловых людей в наших деревнях и селах будет крайне трудно получить бесплатную работу со стороны людей, выбранных в члены совета. Поэтому представлялось бы естественным, что приход, войдя в подробное обсуждение этого вопроса, мог бы каким-либо вещественным образом вознаградить указанных лиц.

Вообще, на наш взгляд, представляется совершенно излишним вводить в устав такие правила, которые напоминают правила, помещаемые обыкновенно в прописях и обнаруживающие свое наивно-назидательное содержание; так например в сепаратном уставе профессора Бердникова в отделе о приходском совете встречаются предписания этому совету: стараться об увеличении средств прихода – сноситься с подлежащими лицами и местами по делам прихода – ограждать прихожан от распространения среди них книг, брошюр и листов мятежнического направления – предостерегать прихожан от козней, хитрых и зловредных проделок и наущений со стороны темных выходцев и внушать прихожанам устраняться от подобных лиц. Конечно в устав можно внести сколько угодно подобного рода назидательных и наставительных правил и указаний, совершенно необязательных для исполнения ни членам совета, ни прихожанам, но не будет ли эта работа совершенно бесполезной? Если совет своим примером и действиями приобретет нравственный авторитет среди прихожан, то несомненно он будет в состоянии, без всяких предписание и указаний в уставе, оказывать, благотворное воздействие в своем приходе. Не будет у него этого авторитета, то все его наставления и проповеди пропадут бесследно и могут вызвать насмешки и даже озлобление.

Беда же от подобного рода правил главным образом заключается в том, что авторы, их созидающие, не рассчитывая вполне на укрепление путем таких наставительных рецептов нравственного авторитета за учреждениями, считают возможным предоставлять этим учреждениям опасное право обращаться, в конце концов, к подлежащим властям с доносами на ослушников, или же –облекать эти самые учреждения, в силу указанных правил, какою то особою полицейскою властью. Так в сепаратном уставе профессора Бердникова, в пункте, где говорится о праве приходского совета наблюдать за чтениями и беседами, устраиваемыми в пределах прихода, дается этому совету право немедленно прекращать эти чтения и беседы, если будет замечено вредное их направление для народа. В пункте же сего устава, где предписывается совету предостерегать прихожан от разных хитрых и злонамеренных проделок и козней темных личностей, вместе с тем указывается этому совету обращаться с доносами на этих лиц к полицейской власти. Не надо быть проницательным пророком, чтобы предсказать полное нравственное падение и лишение уважения в глазах многих прихожан тех приходских советов, которые стали бы в действительности проявлять предписываемый им сепаратным уставом подобный род деятельности.

Критикуя стремление к наполнению приходского устава излишней и, как мы видели, вредной иногда регламентацией, мы считаем наоборот крайне важным всесторонне выяснить те принципиальные вопросы, от правильного разрешения которых и установления, согласно сему, разрешению ясных правил, зависит нормальное течение всей приходской жизни и приходских учреждений и установлений.

К числу таких принципиальных вопросов об организации именно приходского совета надо отнести вопрос о возможности замены в некоторых случаях председателя совета, т. е. приходского священника другим лицом в качестве его товарища по совету, а также выяснить кто может быть таким товарищем?

Ставя во главе приходского собрания местного священника, как его естественного председателя, мы, тем не менее, должны предусмотреть, что по естественным причинам, а именно законного отсутствия, болезни, или даже дряхлости, а равным образом вследствие щекотливости поднимаемых на приходском совете иных дел, особенно связанных с финансовыми интересами, священник может желать и искать замены себя, как председателя на некоторых заседаниях совета другим лицом. Кто же может быть этим другим лицом? Нам кажется этот вопрос следует разрешить без всяких предвзятых идей, а только имея в виду одну пользу дела. С этой точки зрения приглашение другого священника из какого-либо соседнего прихода, незнакомого с делами того прихода, куда он приглашается председательствовать, и чуждого этим прихожанам, а равно и приглашение с этою целью местного благочинного, являющегося в обще-епархиальной организации для прихода председателем второй инстанции, не может быть желательным и полезным для дела. Вследствие сего необходимо допустить замену священника в указанных случаях каким-либо уважаемым и почтенным мирянином-прихожанином, по избранию собрания или же совета (наличными его членами), смотря потому, где эта замена требуется.

Есть ли необходимость давать председателю совета (священнику, или его товарищу-мирянину) в случае его несогласия с постановлением совета особое право переносить дело на рассмотрение благочиннического совета – как это выражено, между прочим, в правиле и сепаратного устава профессора Бердникова?

Мы горячо протестуем против этого своеобразного нововведения в организацию такого коллегиального учреждения, каким является приходской совет. Предоставление указанного права священнику-председателю (а тем более–мирянину) окончательно парализовало бы, по нашему мнению, всякую живую деятельность и всякую инициативу совета и свело бы его роль к какому-то совещательному учреждению при священнике. Можно ли ожидать какой-либо пользы для приходского дела от такого совета, который будет работать в пустую, если его мнения не будут совпадать с воззрениями председателя? Думаем, что под таким новым «Дамокловым мечом» вряд ли будет плодотворна и добросовестна работа приходского совета и вряд ли в него войдут люди, уважающее свой труд и дорожащие своими занятиями. Хорошо же будет и положение председателя, идущего в разрез с целым советом и переносящего все дело на разрешение высшей инстанции! Если и можно ввести в этом отношении какое-нибудь новое правило, то разве такое, в силу коего при решении дела в совете перевесом небольшого числа голосов, среди которых не будет голоса председателя, согласного с мнением почтенного по числу голосов меньшинства, то председателю предоставляется в этом случае право перенести дело в благочиннический совет, в качестве как бы третейского суда по возникшему спору.

Также точно встречающееся в сепаратном уставе профессора Бердникова правило, по которому приходскому совету предлагается наблюдать за всеми школами в приходе, возбуждает большое сомнение относительно его правильности и применимости на практике. Правило это в уставе изложено так: «приходской совет наблюдает за направлением обучения и воспитания во всех вообще школах, находящихся в пределах прихода, к какому бы ведомству они ни принадлежали, и в потребных случаях входит с представлениями в подлежащие учреждения об увольнении из прихода таких школьных деятелей, которые производят вредное влияние на учеников в религиозном и нравственном отношениях».

Каким образом приходской совет может на деле осуществить свое наблюдение за школами «чужого ведомства»? Очевидно непосредственного наблюдения у него быть не может, а потому все сведения «о религиозно-нравственном состоянии и направлении» указанных выше «школьных деятелей» совет может получить из «вторых и третьих» рук. На основании таких сведений совет, облеченный по сепаратному уставу должностью и званием нового «цензора нравов», входит с представлениями в подлежащие учреждения об увольнении из прихода таких «вредных» школьных деятелей. Иными словами приходской совет, составив донос, может просить начальство других ведомств об изгнании названных лиц и лишении их места. Насколько такая просьба будет уважительна для чужого ведомства, как велик будет нравственный-авторитет самого совета в глазах этого ведомства – все это очень серьезные вопросы, на которые не легко ответить.¹¹

Весьма попятно, что по нынешнему скудному материальному положению нашего крестьянства можно только мечтать, чтобы все приходы обзавелись своими церковноприходскими школами, в которых все дети школьного возраста получили бы свое первоначальное обучение и воспитание. А потому мы с большим удивлением усматриваем из проекта устава профессора Бердникова правило о том, что церковная община, опекающая чрез свой совет и помогающая церковно-приходской школе, может еще «иметь и содержать» свою собственную школу и для заведования ею назначать доверенное лицо со званием попечителя, а за назначением в неё учителей обращаться в приходской совет.

Далее, из этого же проекта мы усматриваем, что кроме приходского совета в приходе функционирует особый «попечительный совет», состоящий из попечителей просветительных и благотворительных заведений приходской общины и её казначея, который и заведует текущими делами в качестве исполнительного органа приходской общины, причем председательство в попечительном совете принадлежит также настоятелю прихода. Право заправления делами и контроля принадлежит приходской общине, которая собирается для этой цели по мере надобности – не менее двух раз в году. Приходская община представляет годичный отчет о течении своих дел в благочиннический совет. Сношения попечительского совета приходской общины с посторонними местами и лицами производятся за подписом председателя и за церковною печатью.

Обсуждая этот проект об учреждении в приходе кроме приходского совета еще и попечительного совета с его кассой и казначеем, нельзя не выразить полного недоумения и не задать себе вопроса: откуда может в наших приходах найтись такое большое количество опытных и знающих людей, которыми бы удалось наполнить оба совета, и где те громадные средства у наших приходов, чтобы образовать из них особые фонды и кассы, помимо обще-церковной кассы? Задавая такой вопрос, надо при этом припомнить, что при некоторых храмах и теперь существуют особые попечительства, со своими кассами, учреждениями и должностными лицами, но вообще говоря, эти попечительства, за исключением некоторых столичных и городских, не привелись к нашей церковно-общественной жизни и в большинстве только тихо прозябают.

Из предыдущих наших критических замечаний на сепаратный устав профессора Бердникова можно усмотреть, что весь этот проект раздвоения и усложнения приходской организации происходит вследствие настойчиво проводимой профессором Бердниковым теории о необходимости существования в православном приходе двух особых юридических лиц и церковных институтов: храма и приходской общины. Согласно этой теории, в уставе и проведена мысль об устройстве особого попечительного совета с его учреждениями, кассою, должностными лицами и особой дисциплиной.

В дополнение к тем критическим замечаниям, которые были нами сделаны относительно этой теории, здесь мы сошлемся на аргументацию, приведенную в речи, произнесенной 14-го прошлого декабря в Предсоборном Присутствии членом её Н. П. Аксаковым, который развил и защитил ту идею, что собственником приходского церковного имущества является приходская церковь (как единица церковного общения, как часть тела Христова), а не храм, составляющий только часть её достояния. Понятие о храме, как собственнике, вполне и безусловно чуждо канонам, доказывал Н. П. Аксаков. Нет ни тени таких указаний и во всем первом государственном законодательстве по отношению к Церкви. Понятие же о храме, как собственнике, как субъекте имущественных прав основывалось только на «языческом» представлении о храме, как жилище и месте пребывания божества, которому посвящается приношение. «Но языческий храм с христианскою Церковью, даже как со зданием, не имеет решительно ничего общего. Языческий храм не подразумевает ни присоединенного к нему народа, ни прилежащего к нему прихода, ибо не для людей и не для народа он вообще существует. Языческий храм – только место обитания скрытого в нем Бога, или место его посещений, внешняя его оболочка».

К этим серьезным аргументам. нам остается добавить немногое. Обыкновенно сторонники теории о храме, как собственнике церковного имущества, понимая, что их доказательства вряд ли могут выдержать всю тяжесть канонического, юридического и исторического критического анализа прибегают к другим доводам, а именно они утверждают, что церковное имущество есть Божие имущество, что кто на храм жертвует, Богу жертвует, и что таким образом церковная община (приход) не может быть собственником этого имущества. Но этот довод так мало состоятелен, что на нем не приходится долго останавливаться. Вряд ли надо пояснять, что Богу, по понятиям и вере христиан, никакого имущества не нужно, что он не в рукотворных храмах живет, а живет в людях, в теле Им созданном – Церкви, и Ему нужно, чтобы люди исполняли Его заповеди любви и милосердия к ближним. Если верующие и ревнующие о Нем отдают Ему свои материальные жертвы, то все эти жертвы, остаются на земле и все они должны быть употреблены на христианские и церковные дела и справедливо, по-божески, распределены на всяческую помощь духовную и материальную народу Божьему. Вот почему, согласно соборным правилам (25 Антиох.), из числа видов употребления и назначения церковного имущества, на «первый» план и на «первое» место ставится забота о неимущих, убогих, странноприемлемых и т. п. (как указано и Н. П. Аксаковым), а равно и удовлетворение духовных потребностей (христианское просвещение), связанных с материальными затратами.¹²

Получая отпоры своим аргументам со всех указанных выше сторон, последователи разбираемой теории, а также воззрения, что духовная власть (иерархия) есть высшая и единственная распорядительница церковной собственности и имущества (без всякого участия мирян, а потому и являющейся властью нецерковной) – пробуют защитить свои мнения искусственным положением «об исключительной» епископской власти и в отношении «церковного» имущества. Именно, упомянутые последователи выбирают из книги Правил Св. Апостолов правило 41, где говорится о том, что раз вверены епископу драгоценные человеческие души, то «кольми паче» отданы его власти деньги и имущества. На основании этого правила, указанные последователи, забывая все соборные постановления и другие канонические правила, относящиеся к сему предмету, а равно разнообразную церковную практику, правильно освещенную историческими сведениями (и в частности из русской церковной истории), стараются утвердить излюбленное ими и совершенно неправильное с нашей точки зрения положение об исключительном праве иерархии (а не Церкви) по управлению и распоряжению церковным имуществом. Этот прием можно-бы назвать опасной игрой в каноны, так как ссылка на какой-либо канон без исторического освещения и без опытного сопоставления его с другими канонами и соответствующими юридическими нормами, может повлечь к ошибочным, а потому опасным заключениям. Чтобы, например, сказали сведущие и знающие люди, если бы кто-нибудь, опираясь на одно правило Трулльского собора (именно 11-е), запрещающее христианам обращаться за лечением к еврейскому доктору, – стал бы ныне домогаться осуществления этого правила в жизни?!

Нет, собственником церковного имущества является не иерархия или миряне в отдельности, а Церковь под всяким видом местного её проявления (поместная, областная, епархиальная, приходская) и затем следует только установить правильные каноническо-юридические понятия об особенной природе этого имущества и об отношениях к нему разных владельцев. И в этом правильном понятии о «церковной общине» (приходе), как собственнице церковно-приходского имущества, вовсе не заключается, как некоторые пристрастные люди склонны думать, «злонамеренной лазейки к церковным суммам со стороны мирян» (что высказано было в Предсоборном Присутствии), а наоборот – полная защита неприкосновенности церковного имущества от всяких лазеек, как «снизу», так в особенности и «сверху». При этом следует констатировать, что если к церковному имуществу и открыта ныне лазейка, то главным образом «сверху» (на что было указано и в Предсоборном Присутствии) и притом, по справедливому замечанию Н. П. Аксакова, весьма широко, и пробита она так, что церковное достояние может свободно отторгаться в обездоление самой местной церкви, в ущерб удовлетворению насущных, жизненных и ближайших её интересов духовных и материальных.

В виду нашего положительного убеждения в правильности той теории, по которой вся церковная община (причт и миряне) является собственницей (ограниченной, вследствие особой природы церковного имущества, мы считаем совершенно не приемлемым проект об устройстве в приходе двух особых советов: приходского и попечительского, а посему и полагаем, что нет также надобности заводить особого приходского казначея помимо церковного старосты, который должен принадлежать непременно к составу приходского совета и может в случае сложности церковно-приходского хозяйства: по храму и по благотворительно-просветительным учреждениям, иметь, с разрешения совета, особых по каждой части помощников (даже в случае надобности и возможности за особую плату).

В заключение этой статьи мы коснемся вопроса о системе выборов членов в приходской совет и заметим с самого начала, что наладить это дело весьма трудно. Хотя само приглашение на общее собрание членов церковной общины по заранее составленному приходскому списку, надо надеяться, не составит больших затруднений, однако вряд ли можно рассчитывать, в первое особенно время, на дружное и многочисленное прибытие в это собрание упомянутых членов. Вероятно, первоначально образовавшейся около священника группе более отзывчивых прихожан, названной нами «приходским ядром», придется употребить не мало усилий и разъяснений прихожанам касательно необходимости прибытия на общее собрание. Вследствие сего можно сначала ожидать, что во многих приходах эти общие собрания будут случайными по составу, разношерстными и малочисленными, а потому правильной системы выборов как в члены совета, так и на другие приходские должности провести будет не легко. Для устранения этого затруднения казалось бы следовало принять то правило (как проектируется в приходском уставе, составленном в Отделе Предсоборного Присутствия о благоустроении прихода), в силу которого «отдельные деревни, входящие в состав прихода, каждая сама по себе, или соединенные в известные группы, могут избирать в приходской совет своих кандидатов, пропорционально количеству домохозяев». Можно полагать, что этим правилом будет достигнут не случайный подбор какой-либо партии, образовавшейся в приходе и проникнувшей в совет, а действительное представительство отдельных территориальных частей прихода.

В производстве церковно-общественных дел весьма желательно избегать всякого рода формализма, бюрократических приемов и вообще так называемой канцелярщины, а поэтому следует ограничить письменное делопроизводство приходских собраний и советов самыми существенными и необходимыми предметами. Надо полагать, что самой надежной гарантией прочности и крепости решения членов церковной общины будет служить единодушие и согласие сих членов, достигнутое в виду высокой нравственной цели церковно-общественного служения.¹³

С этой точки зрения, а также имея в виду, что организованный приход является, конечно, наиболее морально-настроенной общественной единицей, необходимо при начертании правил приходского устава исходить главным образом из идеи доверия и уважения к этому церковному союзу, а потому и отношения его к властям должны быть нормальными, с устранением всякой излишней опеки и контроля, сводящихся без особенной нужды в них к пустому и лицемерному формализму, к известному бюрократическому: «все обстоит благополучно» – на бумаге. При пессимистическом воззрении на наш крестьянский быт, при представлении, что за ведро водки можно направить выборы в любую сторону, что; на собраниях берут верх хулиганы и злонамеренные люди, – вряд ли можно искренно и с верой в лучшее будущее проводить какую-либо общественную реформу, а тем более церковную, требующую особенно сильного поднятия морального уровня в обществе. В уме такого пессимиста-преобразователя всегда будут на первом плане мелькать идеи об укреплении общественного организма не благотворными силами, из него исходящими, а какими-либо внешними подпорами, вроде: «спасительных сообщений по начальству», «постоянных ожиданий от него разрешений и резолюций», «организации системы жалоб и доносов властям» и т. п.

При таком полицейско-предусмотрительном отношении к делу, однако, оказывается на практике, что оно обыкновенно идет вяло, живого почина в людях, призванных его вершить, не наблюдается, – напротив, они становятся к нему все равнодушнее и холоднее и посещают общественные собрания и сходки все реже и реже, а надежда на спасительное вмешательство властей постепенно утрачивается, ибо и власти являются такими же равнодушными людьми к общественному делу, на которое они смотрят как на отдаленное и чужое им дело, а трудную и скучную обязанность наблюдения за ним сводят к простой формальности и отписке с затаенною целью отстранить от себя ответственность и неприятности из-за него пред еще высшею властью и начальством.

Обращаясь теперь к вопросу о постановке делопроизводства в приходских собраниях и советах мы усматриваем в правилах сепаратного устава профессора Бердникова предписание о сообщении каждого постановления приходского собрания в копии, заверенной настоятелем, в недельный срок благочинному на случай протеста последнего против такого постановления в течение 30 дней.

Как известно, на приходских собраниях обсуждается целая категория дел, которые должны идти на окончательное утверждение епархиального начальства, и этот перечень дел должен быть строго обдуман с точки зрения обще-церковных интересов и дисциплины. К таким делам надо, между прочим, отнести: дела, касающиеся выбора членов причта и церковного старосты, продажу или изменение порядка употребления церковного имущества, обременение его займами, изменение границ прихода, и т. п. Но есть дела мелкие, домашние, не затрагивающие обще-церковных интересов и дисциплины, как, например: об устройстве церковного хорового пения, о водворении разного рода порядков учебных и хозяйственных в приходской школе, в богоугодных приходских заведениях и т. п. разрешение (и скорейшее по возможности) всех подобных дел должно быть вполне предоставлено компетенции церковной общины, а потому невольно возникает вопрос: зачем понадобилось вводить в приходской устав правила о сообщении «каждого постановления приходского собрания благочинному на предмет протеста?»

Весьма попятно, что отношение начальствующего лица к делу, в котором он лично не заинтересован, но за которое он несет ответственность, как наблюдатель и контролер, – легко могут быть весьма формальными и потому вполне возможно, что он будет широко пользоваться (во вред, конечно делу) этим протестом в видах своей безопасности и спокойствия.

Зачем же, спрашивается, создавать такие формально-полицейские отношения между благочинническим центром и приходом в делах, отданных всецело компетенции последнего, когда, согласно постановлениям того же устава, протоколы приходских собраний (а также советов) всегда должны быть открыты пред благочинным или другим лицом, посещающим приход по поручению епископа, – когда прихожанин в чем-либо недовольный постановлением приходского собрания, затрагивающим его интересы, имеет право законного протеста, – когда наконец и настоятель прихода вместе с тем и председатель приходского собрания не лишен возможности довести до сведения властей о каком-либо незаконном и вредном для церковных интересов распоряжении приходской общины. Наоборот, надо употребить все усилия к тому, чтобы между приходом и благочинническим центром (собранием и советом) образовались бы не начальнические, а живые, братская отношения, и что бы приходы смотрели на эти центры, как на такие учреждения, кои могли бы путем объединения приходов помочь осуществлению всех тех важных и трудных дел, которые не по силам одного какого-либо прихода и могут быть выполнены средствами и стараниями объединенных приходов (постройка, например, приходской больницы в каком-либо удобном пункте для нескольких окружающих его приходов и т. п.). Также, при установлении дружелюбных и близких отношений между приходами и благочинническими центрами, можно рассчитывать на более справедливое и нормальное распределение обще-епархиальных сборов и налогов между приходами, сообразно их действительным достаткам и состоянию церковно-приходского имущества и кассы. Насколько, по нашему мнению, в настоящее время утрачено ясное представление о приходе, как церковной единице или церковной общине (ecclesia, малая Церковь Христова), можно усмотреть между прочим и в навязывании ему разного рода дел и занятий, ничего общего не имеющих с церковно-приходской деятельностью. Так, например, весьма странно видеть в сепаратном уставе профессора Бердникова отнесение в разряд «приходских книг», таких, ведение коих возложено на духовенство (как сословие) или духовным его начальством, или же светскою правительственною властью. Именно профессор Бердников перечисляет эти, будто бы, «приходские книги» в таком порядке: 1) клировые ведомости, 2) метрические книги, 3) обыскные книги, 4) исповедные росписи и 5) приходо-расходные книги.

Законное и естественное стремление возрожденной церковной общины будет, между прочим, направлено к ходатайству об освобождении её причта от всяких излишних, никому ненужных описательных и статистических работ и от ведения подобного же рода книг, – что отвлекает несомненно священников от их прямых и благотворных для всего прихода пастырских обязанностей. Мы не станем здесь входить в критический разбор содержания каждой из перечисленных выше книг, и в отношении клировых ведомостей только заметим, что давно уже пора уничтожить то крайне унизительное для духовенства требование закона, в силу которого благочинный при отсылке этих книг к епархиальному начальству должен делать отметку (аттестацию) о поведении членов клира, или, как выражено в законе: о благонадежности этих членов. Что же касается до исповедных росписей, то ведение их по единогласному мнению всех членов Отдела Предсоборного Присутствия о благоустроении прихода признано совершенно излишним (ибо сведения об исполнении прихожанами долга исповеди и св. причастия могут быть отмечаемы в главной приходской книге, о чем речь ниже), а потому и надо надеяться, что эти росписи скоро будут уничтожены.

Теперь мы перейдем к обозрению тех книг, которые должны именно считаться «приходскими», и в числе этих книг следует поставить на первое место, так называемую «главную приходскую книгу».

Но что такое представляет из себя эта книга?

На этот вопрос мы, пользуясь любезным предоставлением в наше распоряжение записки по сему предмету протоиерея М. Н. Казанского (настоятеля православного собора в г. Выборге и знатока организации православных приходов в Финляндии), можем ответить нижеследующим сообщением, почерпнутым из указанной записки.

Главная приходская книга – это точный список прихожан данного прихода с кратким «curriculum vitae» каждого из них. Пишется фамилия, имя, отчество, семейное положение, звание или занятие, подробные сведения о времени рождения, вступлении в брак и смерти, о бытии у исповеди и св. причастия, о степени образования или безграмотности, о времени вступления в число членов прихода и о переходе в иной приход и др. Сведения эти распределяются по графам, в алфавитном порядке фамилий. В начале книги имеется алфавитный указатель. Книга назначена на 10 лет. Весьма было бы желательно (прибавим от себя), чтобы вновь вступающие в число членов прихода, в особой графе этой книги, отмечали бы (если желают), какую жертву в продолжение года они бы могли принести приходу и его просветительным и благотворительным учреждениям, – т. е. деньгами, натурой, или же личным трудом.

В чем же заключаются удобства «приходской книги?

Она вполне заменят так называемые «исповедные росписи». Последние пишутся ежегодно вновь и при том в двух экземплярах, весьма обременяя собою церковное письмоводство, церковный архив и в особенности архив консистории. Между тем, приходская книга пишется в 10 лет один только раз, совершенно заменяет собою «исповедные росписи» с тем еще преимуществом, что пред священником сведения о бытии у исповеди и св. причастия не за один только год, как в исповедальной росписи, а сразу за много лет. С устранением же «исповедальных росписей», которые с введением приходской книги будут излишни, произойдет значительное сокращение причтового письмоводства; и архив консисторий не будет более обременяться совсем ненужным балластом.

По требованию как частных лиц, так и официальных учреждений причтам приходится в течение года выдавать весьма значительное число метрических выписей о рождении, бракосочетании и погребении. При требовании этих выписей часто не указывают с точностью год, когда то или другое лицо родилось, повенчано или умерло, а делаются указания только приблизительно. Но эта приблизительность заставляет священника пересмотреть метрики за несколько лет и отнимает у него много времени. В начале каждого года по всякому приходу представляются в воинские присутствия списки лиц, подлежащих отбыванию воинской повинности, причем в списках, в особой графе требуется пометить, которые из этих лиц и когда именно умерли, но чтобы установить это, приходится священнику пересмотреть 3-ью часть метрики за 20 лет, на что опять требуется не мало времени. Эти неудобства само собою падают с введением приходской книги, в которой все необходимые сведения, отыскивать не представляет никакого труда: данное лицо отыскивается по алфавитному указателю, а в записи о нем сразу имеются время его рождения, и время бракосочетания и смерти; а если требующиеся сведения относятся ко времени более раннему, чем за 10 лет, то соответствующая графа книги указывает, на какой странице предшествующей 10-ти летней книги данное лицо записано, куда тогда и надо обратиться. В случае же введения приходской книги, можно было бы во многих случаях совершенно заменить метрические выписи свидетельством, выданным на основании сведений приходской книги.

Весьма важное удобство для духовенства представляет приходская книга и по брачным делам. Говорят, есть местности в Империи, где половина всех священников находится под судом по брачным делам, причем причиною всему – неудовлетворительность представляемых документов. С введением приходской книги и при условии ведения её надлежащим образом это ужасное положение духовенства может совершенно измениться.

В Финляндии, по указаниям протоиерея М. Н. Казанского, дело это поставлено следующим образом. Предбрачное оглашение происходит обязательно в церквах приходов, в приходских книгах каковых жених и невеста записаны, независимо от того, проживают ли они действительно в данное время в границах этих приходов, а венчание совершается только на основании предбрачного свидетельства причтов этих именно приходов. Никаких других документов не требуется, но за то и без свидетельств этих именно причтов брак не может быть повенчан. Правильность же выдаваемых предбрачных свидетельств вполне гарантируется порядком ведения приходской книги. Порядок этот по отношению к брачным делам следующий.

В Финляндии каждый гражданин, начиная от губернатора и кончая последним нищим, непременно числится членом какого-нибудь прихода и записан в приходскую книгу оного. В случае переселения (а не временного перехода) в другую местность, переселяющийся, лично или письменно, сообщает об этом своему священнику и просить его выслать причту прихода, куда он переселяется, «переходное» его свидетельство. Последнее представляет из себя копию записи о данном лице в приходской книге. Переходное свидетельство высылается, а в приходской книге в соответствующей графе делается пометка об уходе данного лица. В свою очередь, в приходской книге прихода, куда данное лицо переселилось, делается запись с полученного здесь переходного его свидетельства а в соответствующей графе делается отметка, когда лицо это переселилось сюда. Но очень часто бывает, что в приходе проживают лица и семейства, по тем или другим причинам не переписавшиеся в него, между тем как детей своих они крестят, здесь венчаются и погребаются. В таких случаях данные требы заносятся исполнявшими их причтами в свои метрические книги, в конце же года о всех их даются причтами друг другу краткие выписи, равно как и об исповедовавшихся и причащавшихся у них, для соответствующих помет в приходских книгах тех приходов, в которых данные лица записаны. О финляндцах, проживающих в Империи, эти сведения доставляются дважды в год соответствующим финляндским причтам чрез финляндскую консисторию финляндскою паспортной экспедицией в С.-Петербурге на основании тех надписей на паспортах, которые делаются в Империи причтами после крещения, повенчания и погребения. Этим путем достигается в Финляндии большая точность сведений приходской книги, в том числе и о том, что данный жених холост, что данная невеста – вдова после первого брака и т. д., и хотя сведения о повенчаниях, как и о других требах сообщаются причтами друг другу только раз в год, но и в этом случае никогда не возможны какие-либо сомнения и ошибки при выдаче в средине года предбрачных свидетельств лицам, проживающим в Финляндии, так как предбрачные оглашения в Финляндии обязательно совершаются только в церквах приходов, в приходских книгах каковых записаны жених и невеста. Не устраняются только сомнения относительно финляндцев, проживающих в Империи, так как здесь оглашения производятся различно, и не все причты требуют производить их по месту приписки, сведения же из Петербургской экспедиции доставляются недостаточно скоро.

В заключение следует обратить внимание еще на одну особенность записи в приходскую книгу, много облегчающую финляндским православным причтам избегать ошибки в случаях, когда жених и невеста находятся в степенях родства, в которых повенчания воспрещаются. Особенность эта заключается в том, что все замужние женщины и вдовы записываются непременно с присоединением их девичьей фамилии. Благодаря этому одинаковое отчество и фамилия отца жениха и матери невесты или наоборот, непременно наведут священника на мысль, что жених и невеста двоюродные; то же и в других случаях близкого родства.¹⁴

Думаем, что все эти сведения, сообщенные протоиереем М. Н. Казанским о порядках ведения приходских книг в Финляндии, заслуживают по их практичности серьезного внимания и во многом могут иметь применение при введении таких необходимых и полезных книг в русских православных приходах. Несомненно, что введение такой книги в приходах России повлечет за собой уничтожение если не всех, то многих из выше перечисленных книг, неправильно называемых профессором Бердниковым «приходскими книгами».

Кроме такой главной приходской книги в каждом приходе надлежит иметь и вести книги протоколов приходских собраний и совета, а также приходо-расходную общую книгу для всего церковно-приходского имущества. Относительно этой последней мы здесь только упомянем, что совершенно не разделяем теории профессора Бердникова о полном разобщении церковно-приходского имущества, а именно храмового от собственно приходского, и о ведении сообразно сему двух отдельных приходо-расходных книг, а потому мы и не станем входить в критический разбор тех порядков по сему предмету, которые устанавливаются профессором Бердниковым в его сепаратном приходском уставе.

В заключение своей статьи «О благоустроении прихода» мы считаем необходимым представить на суд сведущих людей, а также практических деятелей, составленный нами примерный устав приходского устройства. Мы рассчитываем в этом случае на братскую помощь тех лиц, которые в своих статьях и речах о приходской реформе давно поддерживают стремление вывести наше церковное общество из того оцепенения, в которое оно погружено уже так давно и которое может исчезнуть только при правильно организованной приходской жизни. Сторонники идеи возрождения православного прихода прекрасно сознают, что всякие предлагаемые поправки в этом деле, как-то: исправление инструкций церковным старостам, настоятелям прихода и благочинным, умножение числа счетчиков при проверке церковной кассы, пересмотр и видоизменение закона о церковно-приходских попечительствах – суть палиативы, которые не исцелят нашего духовного оскудения, выражающегося между прочим в полном равнодушии у многих православных к церковно-общественным делам и к интересам церкви. Эти сторонники понимают, что задача выпадающая на наше поколение гораздо глубже и серьезнее и что она, между прочим, заключается в «полной» реформе православного прихода, во всем его «целостном» значении церковного общества (церковной единицы) во главе со своим настоятелем-духовником и под верховным руководительством местного епископа, осуществляющего в приходе свои епископские права и обязанности. Мы уверены, что просвещенные православные люди, разделяющие эти воззрения помогут нам добрыми советами и снисходительной критикой исправить наш труд и дополнить те пробелы и недостатки, которые легко могут в нем обнаружиться. Быть может, исправленный, благодаря таким указаниям, примерный приходской устав будет заключать в себе еще меньшее количество статей, чем устав ныне предлагаемый на обсуждение, и что эти статьи будут изложены более сжато и вразумительно. Нам же неизбежно пришлось прибегать иногда к несколько длинной редакции некоторых статей особенно тех, в которых надо было восстановлять главнейшие правила древнерусской церковно-общественной практики, затемненные вследствие долговременного их забвения и неупотребления. «Feci quod potui faciant meliora potentes» – так заключим мы наше маленькое предварительное слово.

Проект устава для православных приходов в России

I. Общие положения.

1. Православный приход есть церковное общество верующих, совместно со своим причтом имеющее свой храм и подчиненное местному епископу, как высшему своему пастырю, с благословения которого ближайшее руководство в приходе вверяется приходскому священнику.

К № 1. Словами «установление» или «учреждение» вряд ли можно правильно определять понятие о приходе. Если приход, как собрание верующих, и было бы возможно определить словом «установление» или «учреждение», то, во всяком случае, надлежит добавить, что это «установление» или «учреждение» «божественного» происхождения. Еще неправильнее, по нашему мнению, обозначать приход, как учреждение действующее «в союзе» с Церковью, ибо приход и есть малая Церковь Христова, а часть не может быть «в союзе» с целым. Полагаем также, что предлагаемое нами название прихода «церковное общество» удачнее названия: «церковная община», ибо в слове «община» заключается более специфический признак гражданской единицы. В пространном православном катехизисе понятие о Церкви также определяется словом «общество»; именно, в катехизисе говорится, что «Церковь есть от Бога установленное общество человеков, соединенных православною верою, законом Божиим, священноначалием и таинствами».

2. Весь внешний строй и порядок церковно-приходской жизни должен быть исключительно направлен к одной высшей цели, а именно к предоставлению полной возможности приходу, при посредстве неразрывно связанного с ним причта, иметь постоянное общение в молитвах, таинствах и христианском учении, взаимно содействуя друг другу в достижении спасения чрез молитву, добрую жизнь, дела христианского просвещения и благотворения.

3. Приход, находясь в тесной и неразрывной связи со всею единою, святою, соборною и апостольскою Церковью, является в епископии отдельной церковной единицей, а в гражданском отношении – отдельным юридическим лицом.

К № 3. Основания к принятию такого положения приведены нами в статье: «О благоустроении прихода», в первых двух главах. В подкрепление этого положения ссылаемся также на мнения по сему предмету высказанные в заседаниях предсоборного присутствия 8–15 декабря 1906 г. преосвященным Стефаном, епископом Могилевским, профессором Н. А. Заозерских, Н. П. Аксаковым, священником А. П. Рождественским, Н. Д. Кузнецовым и др.

4. В каждом приходе все движимые и недвижимые имущества, приобретенные путем приходской складчины, самообложения, дарения и всяческими иными, дозволенными в законе способами, а также денежные суммы, полученные и собранные в местном храме, – составляют церковно-приходское имущество, и приход является ограниченным собственником и владельцем сего имущества, в числе которого на первом месте стоит приходской храм со всеми его принадлежностями, если только этот храм не состоит на ктиторском праве у государства, учреждения или корпорации.

К № 4. Признавая всю православную Церковь верховной собственницей всего церковного имущества и отдавая церковно-приходское имущество в распоряжение и заведование прихода, предсоборное присутствие внесло существенную реформу в управление этим имуществом, а потому и предлагаемое нами в § 4 положение следует, как нам кажется, считать ныне вполне удобоприемлемым.

5. Порядок пользования приходом своим ограниченным правом собственности и владения всем церковно-приходским имуществом, под высшим руководством и надзором местной церковной власти, определяется особыми церковными и гражданскими законами, волей жертвователей, предназначивших свое достояние на указанные ими церковные цели, а также в потребных случаях предусматривается и в настоящем уставе.

6. Приход, как церковная единица и юридическое лицо, имеет в том и другом значении одно и то же выборное представительство, во главе которого стоит местный священник, а если приходской храм состоит, кроме того, на ктиторском праве у государства, учреждения или корпорации, то в это представительство входят уполномоченные от этих последних и действуют совместно с приходским представительством.

К № 6. В столицах и некоторых больших городах находятся храмы, где такое совместное представительство прихода и ктитора совершенно необходимо. В г. С.-Петербурге, например, Исаакиевский, Смольный, Преображенский, Измаиловский и др. соборы – находятся в подобном положении. В первом из них в общее представительство от прихода должен войти представитель от Министерства внутренних дел, в Смольном соборе – представитель от ведомства императрицы Марии, и наконец в Преображенском и Измайловском соборах – офицеры–ктиторы, представители одноименных полков.

7. Каждый приход, по месту жительства своих прихожан, имеет территориальные пределы, которые могут изменяться только по соглашению с другими соседними приходами и с разрешения подлежащей церковной власти.

8. Обстоятельство проживания в приходе и занесение в приходскую книгу имеют в отношении факта принадлежности к приходу лишь значение церковное, а потому, лица православные, живущие в пределах прихода и сознательно не желающие участвовать в приходских делах, а равно не проявляющие своих приходских прав и обязанностей (хотя и выполняющие некоторые важнейшие требоотправления в приходе или вне его) не могут по духу православного вероучения и церковной практики, насильственно считаться прихожанами и принудительно приглашаться к участию в церковно-приходских собраниях к установлениях, и в виду явного обнаружения со стороны указанной выше категории лиц такого отрицательного отношения к приходскому делу, они, конечно, не могут иметь никакого голоса в церковно-общественных, приходских делах.

К № 8. Хотя организация прихода и требует установления некоторых форм для его самоуправления, однако надо признать что приход крепок и жив главным образом не формой, а христианским братским духом, верою его членов и любовью их друг к другу, а потому в приходской устав нельзя вводить каких-либо принудительных мероприятий для насильственного сцепления и сближения прихожан между собой. Вводимое § 8 правило имеет поэтому целью рассеять все неосновательные, а иногда и лицемерные, опасения о создании будто бы какого-то принудительного режима для православных со времени обнародования и введения в действие нового приходского устава. Лица, находящие правила этого устава для себя стеснительными, могут не входить в состав церковного общения и, если они не совсем отрешились от Церкви, отправлять свои требы где им угодно. Равным образом нельзя обязывать и священников отправлять требы только исключительно для своих прихожан.

9. В случае прекращения существования прихода, приходской храм и все церковноприходское имущество поступают в распоряжение православной русской Церкви, как верховной собственницы и защитницы всего церковного достояния, действующей в данном случае чрез местную церковную власть. В случае упразднения самостоятельного прихода, с припиской его к другому, храм и церковноприходское имущество поступают в ведение того прихода, к которому он приписывается. В случае восстановления в самостоятельный приход приписного прихода, последний получает обратно только то имущество, которым он владел до соединения. В случае присоединения какой-либо части прихода к другому приходу, отделяющаяся часть теряет свои права на церковно-приходское имущество оставляемого прихода. В случае выделения части прихода в самостоятельный приход, к последнему может перейти только то из церковно-приходского имущества, которое будет уступлено остающеюся частью прихода.

К № 9. Приход по своей церковной природе является, если можно так выразиться, самым консервативным общественным учреждением, а потому всякое увеличение или сокращение, а также раздробление его границ должно рассматривать как совершенно исключительное явление. В отношении изложенного правила сравни 22 правило проекта нормального устава составленного отделом предсоборного присутствия о благоустроении прихода.

10. Приход, в лице своего собрания и совета, состоя в ведении местной церковной власти, пользуется, как юридическое лицо, всеми правами обще-гражданских учреждений, и законные его постановления и распоряжения, а также составленные и заключенные от имени его акты и договоры (также и чрез особых поверенных) имеют обязательное значение и силу, и к исполнению их должно быть оказываемо необходимое содействие всякими властями и учреждениями, административными и судебными, по принадлежности.

К № 10. Сравни статью 108 проекта нормального устава, составленного отделом предсоборного присутствия о благоустроении прихода.

II. Приходской причт.

11. Все члены причта определяются к приходским церквам епархиальным архиереем; прихожанам же предоставляется право ходатайства пред архиереем о назначении на вакантную должность в причте избранного ими известного и подходящего к этой должности лица. При назначении клириков епископом принимается во внимание желание прихожан, а в случае отказа, дается ответ с объяснением причин такового отказа.

К № 11. В сепаратном уставе профессора Бердникова в главе о причте содержится много выписок из Устава консисторского, инструкции настоятелям, инструкции благочинны, и сделанных на основании этих выписок разного рода положений и предписаний нравственно-назидательного характера, в роде того, напр., что священник обязан добросовестно совершать требоисправления, отвращать своих прихожан от всяких суеверий, обращать совратившихся в православие; – что дьякон и псаломщики должны почитать своего священника, а священник в свою очередь не должен обижать дьякона и псаломщиков и т. п. Сомневаясь вообще в пользе и необходимости вводить такие предписания и указания наивно назидательного характера в какие-либо инструкции, мы считаем во всяком случае введение их в приходской устав совершенно излишним.

12. Приходской священник, как и прочие члены причта, поставляется в известный приход и к известному храму и не может оставлять своего места и переходить в другой приход без разрешения своего епископа. Не может также переводить его с одного места на другое без его желания и без ведома прихода и епископ, если не будет к тому особо уважительных причин. При административном перемещении клириков, по воле епископа, прихожанам предоставляется право в течение месячного срока заявить о своем желании оставить угодного им члена причта, епископ же, по совещании со своим пресвитерским советом, удовлетворяет или отклоняет это ходатайство.

К № 12. Сравни нормальный устав, правило 7-ое.

13. Число лиц причта для приходов определяется особыми штатами, утвержденными высшей церковной властью. Обязанности всех членов причта при выполнении ими своих священно- и церковнослужительских должностей определяются церковными правилами и особыми инструкциями.

К № 13. Подробные указания о количестве причта в разных приходах и определение их обязанностей как священно-церковнослужителей содержатся в церковных правилах и инструкциях, а потому и могут быть опущены в приходском уставе.

14. Приходской священник, а если их в приходе несколько, то один из них, назначается местным епископом настоятелем прихода. При введении священника в отправление пастырского служения в назначенном ему приходе прочитывается благочинным в церковном собрании прихожан ставленная грамота.

15. Права и обязанности настоятеля прихода собственно к приходу, – помимо совершения им богослужений и требоисправлений, – выражаются главным образом: – в поучении и назидании взрослых и детей посредством устных проповедей, внебогослужебных и частных бесед, катехизаторских курсов и преподавания в приходских школах Закона Божия, – в принятии деятельного участия в качестве духовного руководителя во всех по возможности религиозно-просветительных и благотворительных учреждениях и предприятиях прихода – и наконец, в исполнении должности естественного председателя в обще-приходских собраниях и совете.

16. Прочие члены причта, а равно деятельные и уважаемые прихожане по доверенности и выбору приходского общества, суть главнейшие сотрудники и помощники настоятеля по укреплению и развитию религиозно-нравственной жизни в приходе и по прочим отраслям приходской жизни.

17. В виду главенствующего положения священника в приходе и служения его приходским нуждам и задачам, а также следуя древнерусскому церковному обычаю, на обязанности приходов лежит забота о снабжении священника, а равно и других членов причта помещениями, а также и по возможности регулярным материальным содержанием.

К № 17. Никакого нет сомнения в том, что в будущем материальное содержание причта будет признаваться одной из важнейших обязанностей возрожденного прихода, что в свою очередь должно повлечь за собою уничтожение унизительного для духовенства побора за совершение обязательных требоисправлений.

III. Прихожане.

18. Прихожанами считаются все проживающие в пределах прихода лица православного вероисповедания и их семейства, занесенные в приходскую книгу.

19. Все прихожане и их семейства имеющие или приобретшие постоянное местожительство в пределах прихода и вообще все имеющие постоянную оседлость в этих пределах вносятся причтом в особую приходскую книгу с показанием фамилии, имени, отчества, звания и рода занятий каждого, времени его рождения и крещения, бытия у исповеди и святого причастия и вступления в брак, времени смерти, времени переселения в приход или из прихода и места, откуда кто водворился и куда выселился, а также сведений об образовании и о том, кто какие проходил должности приходские и чем содействовал благосостоянию прихода. В особой графе следует обозначать: не принял ли на себя прихожанин «по добровольному изволению» обязанность чем-либо помогать приходу в его нуждах, деньгами, натурою или личным трудом.

20. Форма этой книги утверждается церковной властью, а самые книги выдаются этою властью на 10 лет.

К № 20. Практические указания о составлении приходской книги и о пользе её ведения даны протоиереем Выборгского собора М. Н. Казанским и помещены нами в статье «о благоустроении прихода», в главе «приходские книги».

21. В случае переселения кого-либо из одного прихода на постоянное жительство в другой, переселяющиеся лица испрашивают от настоятеля прежнего прихода переходное свидетельство на переселение с прописанием в нем всех сведений, имеющихся в приходской книге и подлежащих занесению в новую книгу. Переводное свидетельство выдается бесплатно и не подлежит гербовому сбору.

22. Прихожане же, хотя и перешедшие из прежнего прихода в новый, но привыкшие к храму первого прихода и тяготеющие к нему по завязавшимся крепким братским связям, могут оставаться в списках прежнего прихода и пользоваться теми же приходскими правами, что и раньше.

К № 22. Сравни правило 8 настоящего проекта и примечание к этому правилу.

IV. Церковно-приходское имущество.

23. Церковно-приходское имущество для удобства управления и ведения хозяйства разделяется на следующая категории храмовое, причтовое и обще-приходское, причем к первой категории относятся свечная прибыль, кружечные, кошельковые сборы, денежные капиталы (вклады), остатки сумм от прежних доходов, доходы с недвижимых имений и оброчных статей и разные мелочные доходы (как-то: плата за венчики, разрешительные молитвы, погребальные принадлежности, просфоры и т. п.), ко второй категории – проценты с капиталов, предназначенных в пользу причта, а равно и доходы с причтовых земель (причтовые доходы за исполнение всякого рода треб сюда не включаются), и, наконец, к третьей категории относятся те суммы и капиталы, которые собираются в храме (посредством кружек и тарелок), или вне оного, а также путем складчины, добровольного обложения, дара и иными законными путями – на приходские просветительные и благотворительные учреждения.

24. Все церковно-приходские капиталы (за исключением причтового дохода), все наличные церковно-приходские суммы, а также и переходящие суммы (собираемые в храмах на обще-церковные нужды) состоят в заведовании и распоряжении прихода, который чрез избранное представительство вместе с причтом принимает, хранит и расходует эти суммы согласно их назначению, с соблюдением существующих на сей предмет узаконений и правил.

К № 24. Сравни правила 4 и 5 настоящего проекта и примечание к правилу 4-му.

25. Каждый приход, как юридическое лицо, может приобретать всякого рода имущества способами, установленными законами, а равно отдавать это имущество в аренду или оброчное содержание, не испрашивая на то разрешения каких-либо властей, а равно приходы изыскивают все законные способы к увеличению приходских достатков, причем способ самообложения может быть установлен только на добровольных началах.

К № 25. Всякие излишние стеснения и формальности в деле приобретения имуществ должны быть устранены, а потому и существующее правило относительно испрошения Высочайшего разрешения на приобретение церквами недвижимых имуществе подлежит отмене.

26. Недвижимые имущества, приобретаемые на церковно-приходские средства, могут быть отчуждаемы, продаваемы, пускаемы в обмен, а также обращаемы под залог не иначе как с разрешения подлежащей церковной власти; равным образом с разрешения той же власти может быть изменен порядок употребления имущества, обращенного на определенные церковные цели.

К № 26. Такое ограничение прав собственности и пользования вытекает для прихода из юридической природы церковного имущества, которое, как отданное для всяческих христианских и благотворительных целей, должно неукоснительно служить этим целям и ни коим образом не уменьшаться и не ухудшаться, а потому сохранение и защита его составляет обязанность всей православной Церкви и её властей, из которых высшие наблюдают за действиями в этом отношении низших.

27. На все недвижимые имущества должны быть составлены акты, планы и описи, а относительно храма – храмозданная грамота; все эти документы хранятся в приходском архиве (при храме).

V. Приходской храм.

28. Храм есть место собрания верующих для совершения богослужения, таинств, а также внебогослужебных собеседований, по нужде же и для выбора разных лиц на церковно-общественные должности.

29. Храмы устраиваются на средства прихода и посторонних благотворителей, а также при помощи обще-церковной или государственной казны, с точным соблюдением всех церковных и гражданских узаконений, на сей предмет установленных. В многолюдных приходах может быть и несколько церквей при одном обще-приходском управлении, а в иных приходах могут быть построены, с разрешения церковной власти, отдельные молитвенные дома и часовни.

30. В молитвенных домах могут быть совершаемы в обычном порядке дневные богослужения и молебные пения, а в особо-уважительных случаях, с разрешения архиерея, может быть совершаема и божественная литургия на переносном антиминсе.

К № 30. См. Журн. и прот. засед. Предсоб. Присут., т. II, стр. 24–26.

31. Охрана храмов, молитвенных домов и часовен и их имуществ составляет обязанность прихода, который может учреждать из прихожан, пользующихся доверием, особые дневные и ночные дежурства.

32. Предметы священные и освященные богослужебным употреблением не могут быть обращаемы на житейские нужды и потребности, а посему в отношении этого рода храмового движимого имущества приход должен сообразоваться с существующими на сей предмет правилами. Что же касается до пользования в иных случаях этими вещами, то таковое может быть допущено только с разрешения приходского священника.

К № 32. Такое ограничение в пользовании этого рода церковным имуществом вытекает также из особой природы церковного имущества, и находит себе основание в апостольских правилах и соборных постановлениях.

33. Ближайшее заведование храмовым церковно-приходским имуществом и его хозяйством, как наиболее сложным и обширным в приходе, вверяется одному из доверенных и выбранных членов прихода, облекаемому званием церковного старосты, который и выполняет эту важную обязанность совместно с причтом и под высшим наблюдением всего прихода.

К № 33. В виду нового положения относительно всей конструкции православного прихода вся нынешняя инструкция церковным старостам должна быть пересмотрена и видоизменена.

34. Ремонт храмов (молитвенных домов и часовен) без изменения плана и без сдвижения святого престола в алтаре производится по определению прихода, без особого разрешения церковной власти, к которой приходы обращаются лишь в случаях капитальных (с изменением плана) перестроек в храмах, а также когда при работах необходимо сдвинуть святой престол.

К № 34. Срав. правило 20-е проекта нормального приходского устава, составленного отделом Предсоборного Присутствия о благоустроении прихода.

VI. Приходское кладбище.

35. Для предания земле тел умерших лиц православного вероисповедания существуют кладбища на основании установленных на сей предмет церковных и гражданских законов. Соблюдение же на кладбищах чистоты и все благоустройство их, а также вся хозяйственная часть составляет обязанность прихода, от которого назначаются особые лица для попечения о благоустройстве этих приходских кладбищ. Закрытые и опустевшие кладбища точно также состоят в ведении и попечении прихода.

К № 35. См. правило 23-е проекта нормального устава. Устанавливаемый § 35 порядок управления и заведования кладбищами относится по преимуществу до сельских и деревенских кладбищ, а также кладбищ в маленьких посадах и городах. В столицах и в больших городах управление и заведование кладбищами придется взять на свое общее попечение всем приходам, которые выберут особый кладбищенский комитет, который и получит подходящую для сего управления и заведования инструкцию.

36. Для большего успеха в благоустройстве кладбищ приход может устанавливать определенную плату как за могилы, смотря по месту, так и с каждого поставленного на могиле памятника. Но на каждом кладбище должен быть участок для бесплатного погребения бедных.

К № 36. Ср. правило 39 нормального приходского устава.

VII. Приходское собрание.

37. Все церковное общество, как малая Церковь Христова, призвано к активной христианской деятельности, для правильного, целесообразного и плодотворного осуществления которой она выделяет из своей среды два органа: распорядительный и исполнительный, а именно – приходское собрание и приходской совет.

К № 37. Учреждение повсеместно во всей России приходских собраний и приходских советов основывается на известном определении Святейшего Синода от 18 ноября 1905 года.

38. На приходском собрании обсуждаются и решаются все главнейшие вопросы церковно-приходской жизни, из которых на первом месте стоит вопрос о религиозно-нравственном развитии всех членов церковного общества и о сплочении их воедино для широкого проведения в жизнь христианских начал.

39. Общее собрание прихожан составляют все прихожане мужского пола, прожившие не менее года в приходе, достигшие 25-летнего возраста, за исключением лиц, обвиненных в каких-либо тяжких преступлениях, с лишением важных гражданских или церковных прав, а также лиц неправоспособных по душевному или телесному убожеству. Из лиц женского пола на собрания допускаются самостоятельные домохозяйки, а также и все те, которые исполняют какие-либо должности в приходе.

40. Приходскому собранию принадлежит, согласно древне-русской церковной практике, братский суд («братчина судит как судьи») как в отношении лиц, нарушающих своими крайне бесчинными поступками правила, ограждающие порядок приходских общественных собраний, так и в отношение лиц, постоянно уклоняющихся от всяких пожертвований или же отступающих от ранее выраженного ими на то согласия. Всех таковых лиц братский суд может лишить права участия в приходских собраниях и права быть избранными на какие-либо приходские должности.

К № 40. В нашей статье о благоустроении прихода приведены соображения в защиту положения, изложенного в сем правиле.

41. Приходское собрание может также учредить, чрез избранных им трех судей, особый суд на правах третейского суда для разбирательства проступков, кои по уголовному закону могут кончиться примирением сторон, а также и маловажных гражданских дел и споров возникающих между духовенством и прихожанами из-за требоотправлений.

К № 41. Предоставление приходскому совету прав третейского суда не составляет нововведения в русской церковной практике. Так, например, это право было предоставлено Святейшим Синодом учрежденным в 1859 году приходским советам в Приамурском крае.

42. Приходскому собранию принадлежит право самообложения разного рода сборами и складчинами (натурой и деньгами), но при условии добровольности такого самообложения и обязательности лишь для тех прихожан, которые изъявили на то свое согласие.

К № 42. Основания для введения самообложения только на добровольных началах приведены нами в статье «О благоустроении прихода».

43. Главнейшими предметами забот и попечений приходских собраний служат: 1) приходской храм, его благолепие внешнее и благолепие его богослужений; 2) церковно-приходские школы; 3) причтовые дома; 4) просветительные и благотворительные учреждения, а равно разные кассы взаимопомощи; 5) обеспечение членам причта достаточного материального довольства, а равно и семьям их после смерти; 6) приходское кладбище.

44. Надежное средство для осуществления своих забот и попечений приходское собрание находит в учреждении разного рода миссионерских, просветительных и благотворительных братств, кружков и союзов, а также нравственно-воспитывающих обществ (трезвости), певческих хоров, обществ хоругвеносцев и т. п., также при посредстве восстановления института диаконис, сестричных кружков, и кружков братчиков.

К № 44. Отдел Предсоборного Присутствия о благоустроении прихода выработал проект «правил для жизни и деятельности православных диаконис», а также еще проекты: правила о «миссионерских кружках братчиков православных приходов» и «правил для кружка сестер в православных приходах». Все эти проекты напечатаны в журналах и протоколах Предсоборного Присутствия, т. II, стр. 102–108.

45. Приходское собрание избирает членов приходского совета (из которых один в качестве церковного старосты утверждается церковною властью), членов ревизионной комиссии по отчетности и деятельности приходского совета, утверждает избранных советом должностных лиц и попечителей или блюстителей особых приходских установлений, и возбуждает ходатайства о назначении кандидатов на вакантные места священнослужителей и церковнослужителей в приходы.

46. Для осуществления таких широких благотворительно-просветительных целей, которые превосходят средства и силы прихода, приходское собрание чрез свой совет входит в сношение с другими соседними приходскими собраниями, чтобы совместными усилиями и стараниями учредить какое-либо благотворительно-просветительное заведение, обслуживающее общие нужды соединившихся для сего приходов.

47. В каждом приходе созываются обыкновенные приходские собрания не менее двух раз в год: в начале гражданского года и осенью, а экстренные собрания, в случае крайней нужды и дел нетерпящих отлагательства, по почину настоятеля прихода, самих прихожан (не менее 25-ти); их совета, или же – высшей церковной власти.

48. К этим собраниям приурочиваются все дела по религиозно-нравственной жизни прихода, по его просветительно-благотворительной, а также хозяйственной деятельности. В частности, на первом очередном собрании совершается рассмотрение проверенной чрез ревизоров всей отчетности приходского совета за истекший год, а на втором собрании рассматривается и утверждается составленная приходским советом смета на будущий год; на этих собраниях производится утверждение избранных лиц на вакантные приходские должности.

49. На приходском собрании председательствует настоятель прихода, а в случае его болезни или отсутствия, а равно внесения на рассмотрение собрания дела, лично его касающегося, на собраниях председательствует его помощник, который может быть и избранный приходом мирянин. Главное старание председателя должно быть направлено к тому, чтобы дела решались на собраниях по возможности если не единогласно, то во всяком случае, при подавляющем большинстве голосов.

К № 49. Ср. правило 63 проекта нормального приходского устава.

50. Созыв прихожан на общие собрания – вопрос о количестве лиц, при котором собрание считается состоявшимся, порядок и форма ведения дел на собраниях и способ решения сих дел – порядок письменного производства, форма и срок обжалования постановлений собрания и срок вступления решения собрания в законную силу – все эти и другие формальности предоставляются усмотрению самого приходского собрания, которое чрез посредство особо избранных для сего лиц, (а затем и совета) должно выработать соответствующие для сего правила (инструкции), подлежащие впоследствии дополнению и изменению, если сие понадобится. При этом, однако, в видах устранения всякой партийности в совете, необходимо будет ввести в эту инструкцию правило, в силу которого отдельные деревни, входящие в состав прихода, каждая сама по себе, или соединенные в известные группы, могут избирать в приходский совет своих кандидатов, пропорционально количеству домохозяев.

К № 50. Представлялось бы более практичным и целесообразным, чтобы в уставе были изложены ясно и определенно главным образом принципы организации и деятельности приходских собраний и советов, различные же подробности этой организации и деятельности могли бы успешнее и лучше сложиться на месте под влиянием местных особенностей и нужд, связать которые излишней теоретически–разработанной регламентацией весьма опасно и вредно для дела.

Обязанность первого созыва церковной общины на собрание падает очевидно на настоятеля прихода, который по составленному на основании правил сего устава списку прихожан и при помощи в этой работе приглашенных наиболее ревностных и уважаемых прихожан, и устраивает это первое, так сказать, учредительное приходское собрание.

51. К числу дел, идущих на предварительное утверждение церковной власти относятся: 1) выборы членов причта и члена совета, облекаемого званием церковного старосты; 2) разделение и изменение существующих приходов и утверждение новых; 3) отчуждение, обмен, обременение залогом и изменение природы и порядка пользования церковно-приходским недвижимым имуществом; 4) займы, превышающие месячный чистый доход церковно-приходской кассы и 5) капитальные переделки храмов (с изменением планов), требующие разрушения святых престолов.

К № 51. Все эти ограничения распорядительной власти прихода вводятся в силу того же принципа относительно особой юридической природы церковного имущества. См. по этому предмету указания, приведенные в примечании к № 3.

52. С введением приходской организации на новых началах, т. е. с устройством собраний и советов, деятельность существующих в некоторых приходах братств, попечительств и благотворительных кружков, союзов и обществ может продолжаться, если эти учреждения не сольются с новым обще-приходским строем, а будут творить свое полезное дело совместно с приходскими силами, а не в разрез с ними.

К № 52. Можно ожидать, что многие приходские попечительства, ныне едва влачащие свое существование, непременно пожелают слиться с новой приходской организацией. Наоборот, те редкие попечительства, которые широко и плодотворно сумели развить свою деятельность, несомненно помогут делу возрождения наших приходов, а потому нет никакой надобности вводить в новый приходской устав правило о прекращении деятельности этих попечительств со времени устройства приходов на новых началах.

VIII. Приходской совет.

53. Для постоянного и безостановочного ведения всех церковно-приходских дел в каждом приходе должен быть приходской совет, который по отношению к обще-приходским собраниям служит исполнительным органом, а в некоторых строго определенных случаях приходское собрание может передать совету и часть своих распорядительных прав.

К № 53. Твердо уповая, что в ближайшем будущем церковная община дисциплинируется, и выкажет присущее русскому народу здравомыслие и достаточную высоту церковного самосознания, мы все-таки при нынешнем переходном состоянии наших приходов считаем полезным ввести правило, по которому приходское собрание в некоторых строго определенных случаях может передать совету часть своих распорядительных прав с обязательством этого совета дать отчет собранию о пользовании этими правами.

54. Количество членов совета, срок их службы, порядок выбытия из совета, распределение между ними занятий, приглашение в заседания совета лиц сведущих (экспертов) и предоставление им решительного или совещательного голоса, избрание кандидатов в члены совета, число обязательных заседаний совета, форма и порядок делопроизводства – все эти необходимые формальности устанавливаются или собранием или самим советом на его первых заседаниях, при том однако условии, чтобы в совете число мирян не поглощалось числом членов причта, чтобы в месячный срок было устроено хотя одно заседание совета и наконец, чтобы между советом и прихожанами было соблюдаемо постоянное братское взаимообщение, не стесняемое никакими излишними формальностями.

К № 54. По отношению к этому правилу можно сделать те же замечания, которые изложены к № 50.

55. Председателем совета является приходской священник, а товарищем его может быть избранный из числа членов совета мирянин, который в потребных случаях заменяет в совете названного председателя.

56. Приходскому совету может быть предоставлен суд совести (третейский суд) по делам могущим оканчиваться примирением сторон, если обе стороны будут согласны подчиниться решению этого суда.

К № 56. См. примечания к № 41.

57. Охрана приходского храма, установление дневного и в случае необходимости ночного дежурства, наблюдение за внешним порядком при совершении богослужения и за поддержанием благочиния как в храме, так и при религиозных процессиях (крестных ходах) – лежит на обязанности приходского совета, который, привлекая для сего дела ревностных и надежных прихожан, действует в этом отношении в помощь настоятелю прихода и с его согласия.

58. Особое попечение после храма приходской совет оказывает приходским школам и всем вообще просветительным и благотворительным учреждениям и установлениям прихода. Для сего, приходской совет, в случае расширения просветительно-благотворительной деятельности в приходе, избирает ко всем этим учреждениям и установлениям особых почетных блюстителей или попечителей, а также и разных должностных лиц, которые затем утверждаются в этих званиях и положениях приходским собранием. В потребных случаях тем должностным лицам, которые не могут нести свои обязанности безвозмездно, назначается советом и утверждается собранием особая плата за их труды. Из указанных лиц могут быть для успешности дела учреждаемы особые комитеты. Относительно приходских школ на совет возлагается избрание к ним учителей и учительниц, которые затем и утверждаются надлежащей властью.

59. Кроме того на приходской совет возлагается: 1) созвание приходских собраний; 2) составление списка, согласно приходской книге, всех прихожан, имеющих право на участие в приходских собраниях; 3) предварительная разработка всех вообще дел, вносимых на решение приходского собрания; 4) составление приходскому собранию отчета о деятельности и движении сумм прихода за истекший год и сметных расписаний на будущий год; 5) приведение в исполнение постановлений приходских собраний; 6) ежемесячное свидетельство сумм и приходо-расходных документов прихода (при помощи счетчиков из прихожан, избранных самим советом); 7) заведование приходскими капиталами и всем вообще движимым имуществом прихода, а также выдача уполномочий на хождение в судебных и правительственных местах по делам прихода и на совершение актов на недвижимые имущества; 8) оказание помощи при похоронах бедных прихода и также назначение при приходском кладбище особого смотрителя и сторожей.

60. В случае необходимости изменить или дополнить правила настоящего устава, сообразно местным условиям какой-либо епархии, епархиальные собрания чрез местного епископа ходатайствуют о том пред высшею церковною властью законодательным порядком.

К № 60. См. правило 109 проекта нормального устава.

Составив проект примерного приходского устава, отданного ныне на обсуждение и заключение всех интересующихся этим делом лиц, мы, в конце нашего труда, должны высказать наше твердое убеждение в том, что успешное разрешение приходского вопроса зависит не столько от изобретения тех или иных удачных форм для приходской жизни, сколько от того запаса религиозных и нравственных сил, который таится, так сказать, в инертном и отчасти в скрытом состоянии в нашем православном обществе. Несмотря на многие печальные стороны нашего народного быта, обнаруживающиеся за последнее время в весьма сильной степени, мы однако, вместе со многими русскими людьми, на основании и многолетней прошлой жизни нашего многострадального и крайне терпеливого народа, считаем его, по сравнению с другими народами, по преимуществу «народом-богоносцем». Мы горячо верим, что ему суждено, в недалеком, быть может, будущем, явить из себя «обширный христианский союз», который, по своей церковно-общественной организации, способен будет преобразовать русское государство в «государство христианское», не по одному названию только как доселе, а по существу, именно при помощи широкого введения христианских начал, как в законодательные и правящие сферы, так и во весь строй народной жизни.

В нынешнее крайне смутное время, когда с неудержимой силой обнаруживаются в разных слоях общества властолюбивые порывы и инстинкты и берут верх всякие материальные и эгоистические вожделения, весьма трудно сосредоточиться на идеалах и задачах духовного свойства и развивать в себе чувства смирения, воздержания и братолюбия. Но это надо сделать. Нравственные законы нельзя безнаказанно нарушать, и неисполнение влечет за собой ослабление умственно-созерцательного кругозора и притупление добрых чувств и инстинктов. Конечно, некоторые из указанных выше материальных вожделений и потребностей подлежат удовлетворению. Несомненно следует накормить голодных, дать бесприютным и обездоленным крестьянам земли, увеличить по возможности труженнкам-рабочим их заработную плату и сократить их рабочее время, но еще потребнее и необходимее внедрить в них нравственные чувства и склонности, удовлетворить, так сказать, их духовный голод, а в людях материально-обеспеченных – пробудить чувства сострадания и доброты до таких осязательных и всевидимых размеров, которые могли бы плодотворно отразиться на всем строе общественной жизни путем систематического благотворения на церковной почве. Нельзя скрывать от себя, что в наши дни тяжких и горьких испытаний «нам всем» предстоит совершить в глубине своей совести волевой переворот, т. е. побудить себя, «к подвигу» духовного характера.

Тем же путем, каким удалось разрешить проблему мироустройства, а именно при помощи рассуждения «от противного», т. е. в силу предположения о том, что не солнце и весь планетный мир вертится вокруг земли, а сама земля вертится вокруг солнца, должна быть разрешена на практике трудная социальная проблема о лучшем устройстве человеческого общества. Именно для подготовления почвы к широким и глубоким общественным преобразованиям предварительно необходимо, чтобы люди в массе решительным вольным и умственным актом отказались от столь распространенной и внедрившейся в сознании вредной критики «других людей, их поступков и побуждений», и наоборот сосредоточили бы всю силу разностороннего критического понимания и осуждения на «самих себе» и на «собственных поступках и побуждениях».¹⁵

Только при помощи этого единственно-спасительного метода люди увидят (многие с большим удивлением), насколько их собственное несовершенство, эгоизм и равнодушие к участи ближнего и к общественным запросам нравственного свойства способствует порождению и поддержанию зла и нестроения в обществе. Эта вина в соучастии в общественных погрешностях и даже преступлениях будет расти в сознании просветленного человека соответственно возвышению его нравственного чувства, которое постепенно будет приобретать все большую глубину и остроту при анализе и критике им своих собственных поступков и побуждений. Такая острота и глубина нравственного чувства есть своего рода тот же микроскоп, посредством которого откроются те незамечаемые ныне здравым смыслом нити, связывающие поступки людей, признаваемых порядочными и нравственными, в обыденном смысле этих слов, с поступками людей порочных и даже преступных. Это проникновение в глубь зарождения человеческих взаимоотношений и правильное их понимание должно несомненно привести к великому чувству «всепрощения» и к жажде всеобщего братского примирения между враждующими станами людей. Конечно, от наиболее сильных, властью обладающих, всего естественнее ожидать почина в этом деле братского примирения с людьми слабыми и обездоленными. Весь описанный выше переворот исключительно нравственного характера может быть совершен очевидно только при помощи Евангельских истин и начал, которые одни в состоянии пробудить в массе людей неудержимую потребность в таком перевороте. Нравственно-просветленные люди с полною ясностью усмотрят, что христианство, с его учением любви, милосердия и сострадания, с его заветами и призывами к духовно-нравственному перерождению, занимает такое же центральное положение в социальном строе всего человечества, какое занимает солнце в планетном мире, и в жизни человеческой только тогда может наступить подобная же гармония и порядок, какие наблюдаются в миропостроении, когда вся эта жизнь будет располагаться и двигаться вокруг этого светила всего духовного мира. Тогда сделается также понятным, что всякое уклонение от этого правильного пути движения и расположения влечет за собой все «настоящие» беды и несчастья, как в индивидуальной, так и в общественной жизни, и что правильная оценка этих бед и несчастий может быть произведена, не с материальной, а с духовно-нравственной точки зрения.

Где же может произойти такое массовое духовно-нравственное перерождение людей и тот переворот к самоосуждению и оправданию других, о котором говорено выше, – как не в «приходе», устройство коего и есть в сущности устройство христианской жизни во всей православной русской Церкви? И однако, не смотря на тысячелетнее почти существование православия в России, мы все еще стоим «пред» разрешением величайшей задачи, касающейся широкого и прочного внедрения христианских начал в церковно-общественной жизни. Казалось бы, что у нас есть все, что нужно: завершенная догма, возвышающее и умиляющее душу богослужение, ряд спасительных таинств, правильный иерархический строй, и тем не менее мы оскудели верой, мы бедны христианскими делами, мы равнодушны к церковным интересам, и мы находимся в прискорбном отчуждении от своих пастырей и духовников. Какое же естественное объяснение можно дать всему этому весьма грустному явлению? У нас нет «прихода», т. е. той школы нравственности, которую, в отличие от школы просветительной, надо отбывать в продолжение всей жизни, ибо курс в ней оканчивается только со смертью. Всем понятно, что великие истины христианского вероучения недостаточно усвоить разумом, а надо еще чтобы просветленная воля направлена была к добру и к нравственному самосовершенствованию. Гармоническое сочетание всех духовных сил наблюдается у весьма немногих богато-одаренных людей, которые конечно и при нынешнем церковном строе могут путем самостоятельного духовного подвига достигнуть даже степени святости, как это наблюдалось всегда, как это наблюдается и теперь. Обыкновенным же смертным, чтобы стать «новою тварью», чтобы чрез покаяние переменить целое свое настроение и образ жизни, нужны примеры, образцы, организованное дело, – одним словом, целый ряд таких учреждений, в которых клирики и миряне могли бы объединяться для совершения христианских подвигов и упражняться в христианских делах и предприятиях. Всего этого можно достигнуть только в «возрожденном приходе», когда все станут принимать деятельное участие в обновленной приходской жизни, требующей именно постоянных «упражнений» в делах христианского просвещения и благотворения, захватывающих всего человека и дающих ему истинно-радостное настроение и духовное наслаждение. Все наши средства «внутреннего» изменения, как-то: молитва, посты, покаяние, освящение таинствами суть именно только «средства», а не цель христианской жизни, целью же служит – пробуждение и укоренение чувства «деятельной» любви к ближним, оказание им всяческой духовной и материальной помощи и охранение себя целым и непорочным от скверн грубой материально-эгоистической жизни, затмевающей истинную красоту духовного мира.¹⁶

Среди лиц, радеющих о коренном преобразовании православного прихода и понимающих так глубоко все значение этого преобразования для будущих судеб христианства, вряд ли найдется много наивных и малосведущих людей, которые все свое упование в этом отношении возлагали бы на одну внешнюю реорганизацию прихода и, в частности, на привлечение прихожан к участию в заведовании и распоряжении церковно-приходским имуществом. Но вместе с тем, сторонники этого преобразования прекрасно понимают, что при современных тяжких условиях церковно-общественного быта и строя, было бы проявлением сплошного лицемерия и наивности возложение надежд и расчетов на то, что без упорядочения материальной и формальной сторон приходской жизни вдруг, на подобие какого-то чуда, вспыхнуло бы по приходам «внутреннее возрождение» духовенства и прихожан, которое одухотворило бы безжизненную ныне приходскую организацию. Эти сторонники твердо сознают полную необходимость в предварительном очищении «почвы» для предстоящей приходской реформы, каковое очищение должно состоять, между прочим, в устранении всяких злоупотреблений и недоразумений, существующих при нынешней, вполне негодной системе заведования и расходования церковно-приходским имуществом, а также в снятии всяких препон и преград, накопившихся в нынешних законах и инструкциях, препятствующих во многом оживлению приходской жизни и спасительному сближению пастырей с пасомыми.

Возможно ли ожидать прочного и широкого «внутреннего возрождения в приходе, если у него не будет достаточных средств на устройство и поддержание своей святыни – храма, на пособие своему бедному духовенству, на учреждение своей школы и других благотворительных и просветительных учреждений? Каким же образом приход без средств может выполнить самую насущную и неотложную свою обязанность, заключающуюся в водворении снова, по заветам апостольским и соборным, благотворения, в обширном смысле этого слова, на церковной почве, где оно должно процветать и где оно действительно может дать нравственное удовлетворение, как дающему, так и получающему благодеяние Христа ради.

В виду святости цели, заключающейся в восстановлении христианской жизни по православным приходам, мы уверены, что предстоящая в ближайшем будущем приходская реформа, в конце концов, благополучно минует все Сциллы и Харибды современной придирчивой и мелочной критики, в замаскированной форме отстаивающей в сущности нынешнюю негодную систему церковно-приходского управления. Мы также крепко убеждены, что высшая церковная власть, в лице ли Святейшего Синода, или же поместного Собора, при разрешении выдвинутого ныне на первую очередь великого вопроса о водворении мирян на подобающее им (хотя и скромное) положение в церкви, т. е. в Теле Христовом, не соблазнится, ни католическими, ни протестантскими или иными вероучениями и их практикой, ни византийскими стародавностями, а сумеет создать, в случае надобности, «новый канон» для устройства православного прихода, совершенно в духе православного вероучения и православной церковной практики, что и послужит к удовлетворению и уврачеванию наболевших и вопиющих духовных и нравственных нужд и потребностей русского православного народа.