Первое Послание к Тимофею

Апостол Тимофей, ближайший ученик и сотрудник апостола Павла, был родом из Ликаонского города Листры в Малой Азии и происходил от отца эллина и матери иудеянки, по имени Евники (Деян.16:1–3; 2Тим.1:5). Во время первого своего апостольского путешествия с Варнавой святой Павел обратил, вероятно, в числе прочих и Тимофея с его родителями (Деян.14:6–7,21).

Воспитанный с малых лет, под руководством благочестивой матери и бабки Лоиды (2Тим.1:5), в Законе Божием, Тимофей в христианстве отличался ревностью, так что во второй приход свой в Листру и Иконию апостол, по свидетельству находившихся там христиан, пожелал взять его с собой; но чтобы не встретить в деле проповеди препятствия со стороны иудеев, которые не допустили бы к себе необрезанного, он обрезал Тимофея (Деян.16). С тех пор Тимофей сделался неотлучным спутником и лучшим сотрудником Павла, разделял с ним не только труды и славу апостольства, но и узы страдания.

Из Листры апостол Павел со своими спутниками Силой и Тимофеем отправился через Троаду в Македонию, где на пути присоединился к ним ещё Лука. Подвергшись в Филиппах темничному заключению и освободившись от него по праву римского гражданства, Павел и Сила удалились в Фессалонику. За ними следовал и Тимофей (Деян.16–17:1).

Но когда иудеи возмутили народ против проповедников и в Фессалонике и потом преследовали их и по выходе из этого города, то Павел, оставив Силу и Тимофея в Берии (Деян.17:14), удалился в Афины, куда, впрочем, по его зову, вскоре прибыли и его спутники. Из Афин Павел посылал Тимофея в Фессалонику для утверждения тамошних христиан в вере, и сам ожидал его уже в Коринфе. Результатом этого посольства Тимофея в Фессалонику, или, лучше, принесённых им известий о состоянии Церкви солунской, было первое Послание апостола Павла к фессалоникийцам (Деян.18:5; 1Фес.3:6). Потом Тимофей оставался при Павле в Коринфе и вместе с ним трудился в проповеди слова Божия.

Его имя мы видим и в заглавии второго Послания к солунянам, отправленного из Коринфа же. Кажется, что там же Тимофей оставался и во всё то время, когда Павел предпринимал своё путешествие в Иерусалим и потом, пройдя Сирию и малоазийские области, основал свою деятельность в Ефесе (Деян.19:1). Тут опять сошлись ученик и учитель, но только для того, чтобы снова разойтись.

В 56-м году апостол послал Тимофея с Ерастом в Македонию и Ахаию для сбора милостыни, которую он готовился отправить в Иерусалим для палестинских христиан (Деян.19:21; 1Кор.16:10). Тимофей вскоре воротился и нашёл апостола ещё в Ефесе, но возмущение Димитрия принудило их удалиться из Ефеса. Проповедники вместе отправились в Македонию (Деян.20:1). Здесь на пути Павел писал своё второе Послание к коринфянам (2Кор.1:1), а вслед затем и сам прибыл в Коринф. Тимофей был с ним, как видно из отправленного из Коринфа Послания к римлянам (Рим.16:21).

Во время великого путешествия Павла в Иерусалим, кончившегося, как известно, заключением апостола под стражу, Тимофей с другими спутниками сопровождал его до Асии (Деян.20:4). Догадываются, что он продолжал это путешествие и дальше, до Милита, где апостол простился с ефесскими пресвитерами (Деян.20:16–17) и, может быть, оставил им Тимофея, приготовляя в нём для Ефеса будущего епископа. В дальнейшем путешествии Павла мы не видим при нём Тимофея и он, вероятно, пришёл к апостолу в Рим уже к концу его двухлетнего пребывания под стражей. По крайней мере, мы опять встречаем имя Тимофея при отправлении апостолом Посланий к филиппийцам (Флп.1:1), колоссянам (Кол.1:1) и Филимону (Флм.1:1), и узнаём (Флп.2:19,23), что апостол хочет вскоре послать его в Филиппы, как только узнает исход своего дела, надеясь, конечно, и сам посетить основанные им в Азии и Европе Церкви.

Хотя апостол Павел в означенных Посланиях из Рима не называет Тимофея узником, как, например, Аристарха (Кол.4:10), но в Послании к евреям, написанном в начале 64-го года, он уже говорит об освобождении его из-под стражи (Евр.13:23), и надеется вместе с ним посетить Палестину. Исполнилось ли это желание апостола, неизвестно; но на основании многих косвенных указаний можно понять, что апостол по освобождении из римской темницы прибыл на Восток, посетил многие малоазийские Церкви, был в Милите (2Тим.4:20) и тут же, вероятно, рукоположил Тимофея в епископа ефесской Церкви, несмотря на относительную его молодость (30–35 лет). Продолжая свой путь на Запад, апостол прибыл в Македонию (1Тим.1:3), где узнал о появлении лжеучителей в Ефесе и Асии и решился отправиться к своему ученику на помощь; но македонские и Ионийские Церкви не менее ефесской нуждались в личном присутствии апостола, и потому удерживали его. Апостол поспешил хоть письменно помочь Тимофею, и отправил к нему своё первое Послание (1Тим.3:14–15), вероятно, в 65-м году. Сам же, оставаясь некоторое время в Коринфе (2Тим.4:20), он думал о пути на Запад, в Испанию (Рим.15:24), куда, вероятно, и отправился через Далматию и верхнюю Италию; но вскоре снова попал в темницу в Риме, уже для того, чтобы не освобождаться из неё в сей жизни.

Предчувствуя свою близкую кончину, апостол умолял своего любимого ученика поспешить к нему на последнее свидание и написал ему своё второе Послание (2Тим.4:8). Можно быть уверенным, что приверженный ученик поспешил исполнить предсмертное желание своего великого учителя и удостоился быть свидетелем его мученического венца, почерпнув в его последнем благословении и его мученической смерти непоколебимую силу для совершения своих апостольских трудов.

Мы не имеем достаточных сведений о дальнейшей жизни и деятельности святого Тимофея. Церковное предание – впрочем – довольно позднее (Niceph. Hist. Eccl. 3:11; Photii cod. 254), свидетельствует, что он запечатлел своё 15-тилетнее епископское служение мученической смертью, быв побит камнями в день праздника Дианы, когда он сильно обличал народ в идолопоклонстве. Православная Церковь причисляет его к числу 70-ти апостолов и совершает память его 22 Января.

Сделанное выше замечание о времени и месте написания Посланий апостола Павла к Тимофею основывается на том предположении, что апостол после упоминаемого в книге Деяний (Деян.28:30) двухлетнего пребывания в темнице был освобождён и продолжал свои апостольские путешествия на Восток – и только в конце 66 года снова был заключён в узы и затем осужден на смерть. К промежутку между первыми и вторыми узами и ко второму заключению апостола в римской темнице обыкновенно относят происхождение пастырских Посланий; или наоборот: только на основании этих Посланий убеждаются в действительности вторых уз. Сомневающиеся в этом стараются приурочить происхождение Пастырских Посланий к путешествиям апостола Павла, описанным в Деяниях. Так, относительно времени происхождения первого Послания к Тимофею есть мнение, что оно написано апостолом в 58-м или даже в 56-м году. В самом Послании (1Тим.1:3) говорится, что апостол, отходя в Македонию, оставил Тимофея в Ефесе и надеялся сам скоро воротиться туда (1Тим.3:14; 4:13). Когда же это было? С первого взгляда может показаться, что это было именно тогда, когда апостол, вынужденный оставить Ефес по причине возмущения Димитрия, отправился в Македонию (Деян.20:1). Но против этого времени говорит то обстоятельство, что апостол Павел, только что оставивший Ефес после трёхлетнего пребывания в нём, поручает поставить для ефесской Церкви пресвитеров и диаконов, как будто он сам не имел времени и возможности сделать это лично. Ещё важнее то обстоятельство, что апостол Павел, имевший надобность поспешить в Ефес и обещавший это сделать, на возвратном пути мимо Ефеса не заходит туда, а ограничивается только приглашением ефесских пресвитеров в Милит для прощания – и что особенно важно – в этом путешествии из Македонии в Азию его сопровождал уже Тимофей (Деян.20:3;4–16). Наконец, в прощальной речи с ефесскими пастырями он только предсказывал появление лжеучителей (Деян.20:29–30), а в первом Послании к Тимофею он уже пишет против них. Во избежание таких затруднений допускают, что апостол Павел посещал Македонию в промежуток между первыми тремя месяцами своей проповеди в Ефесе и двумя годами проповеди в училище Тиранна там же (Деян.19:8–10). В этот промежуток, конечно, Церковь ефесская не была хорошо устроена, и апостол, оставляя там Тимофея, должен был эту заботу возложить на него.

Обстоятельства потребовали от Павла скорого возвращения в Ефес, но, опасаясь замедления, он написал своё Послание к Тимофею. Нет надобности говорить, что это оставление апостолом Ефеса основано на одних догадках; против него говорит весь состав Послания, так как в нём и опровергаемое лжеучение представляется очень развитым и христианское общество достаточно созревшим в христианской жизни; и наконец – близость этого Послания по языку, духу и мыслям ко второму Посланию, написанному несомненно в конце жизни апостола. Таким образом, остаётся признать, что первое Послание апостола Павла к Тимофею написано во время последнего путешествия его через Македонию, когда он, поставив Тимофея епископом Церкви ефесской, поспешал пройти Церкви македонские и ахайские и отправиться на Запад в Испанию. Здесь в Македонии, как говорится у Феодорита (в предисловии к Посланию римлянам) и в Синопсисе Афанасия Великого, или уже на обратном пути в Ефес, то есть в 64-м или, лучше, 65-м году, апостол написал своё Послание к Тимофею. Впрочем, едва ли можно допустить, чтобы это было в Лаодикии фригийской, как гласит большая часть подписей, потому что близость этого города от Ефеса заставляла бы апостола предпочесть личное свидание письменному.

Первое Послание к Тимофею, как мы уже видели, было вызвано появлением лжеучения в Ефесе. Это лжеучение апостол сам определяет, называя его лжеименным разумом, или знанием (γνωσις, 1Тим.6:20). Неизвестны в точности происхождение и первоначальные формы гносиса, но несомненно можно сказать, что это лжеучение родилось на почве иудейства и языческих понятий, поэтому место происхождения его нужно искать преимущественно там, где сталкивались эти два элемента.

Таким местом была Малая Азия, и история именно указывает на малоазийские области, как на место первоначального появления гносиса. Как показывает само название гносис (знание) был плодом отвлечённой мысли, и он действительно стремился объяснить тайны веры из начал разума. Главная мысль, так сказать, главный догмат гностицизма был дуализм (признание двух начал в мире – доброго и злого); главный вопрос, к разрешению которого направлены были силы гносиса – происхождение зла; главная цель, которую стремился осуществить гносис в своей жизни – победа над злом и возвышение к Богу, отожествление себя с Ним.

Несмотря на некоторое сходство в стремлениях с истинно христианским учением, гносис в практическом осуществлении, в догматических определениях, во взглядах на отношения человека к Богу, совершенно расходился с христианством. Важнейшие догматы христианские о лице Христа, о совершённом Им деле, о средствах спасения – под взглядом гностика должны были потерпеть существенное изменение или извращение. Между Богом и миром возникал целый ряд существ посредствующих, через которых непостижимое первоначальное Существо постепенно нисходило и проявлялось в более и более грубых и доступных формах, пока доходило до человека. Это так называемые эоны. Воображение язычников, принимавших теорию истечения (эманации) мира, охотно увлекалось этими бабьими баснями и бесконечными родословиями (1Тим.1:4; 4:7), видя в них прекрасную лестницу к нисхождению Божества в мир.

Но от язычников не отставали и евреи. Некоторые даже допускают, что сама мысль о посредствующих существах есть плод глубокого благоговения иудеев перед непостижимостью и недоступностью бесконечного Существа. Под влиянием этого чувства они стали допускать, что всякое непосредственное вмешательство Бога в дела мира должно считаться ограничением Божественной сущности и оскорблением Божества. Чтобы избежать этого, они допускали, что Бог произвёл из Себя целый ряд существ, посредствующих между Ним и тварями. В учении каббалистов мы действительно видим таких существ под именем сефиротов (истечений), которые очень близки к эонам гностиков.

[Учение об ангелах, которым с особенной любовью занимались современные Иисусу Христу и апостолам иудеи, давало возможность привязать эти мифологические вымыслы к некоторым пунктам Священного Писания и придать им вид истинного учения (служение ангелов, Кол.2:18; 1:16). В тесной связи с этим учением стояло учение о возвышении человека в этот высший духовный мир путём воздержания, аскетизма.

Не одни фарисеи предписывали строгий пост, молитвы, воздержания; в понятии каждого иудея времён Спасителя строгая подвижническая жизнь, суровое измождение тела, безбрачие казались лучшими средствами угождения Богу, иначе, возвышения к Нему. Ессеи, ферапевты проводили этот взгляд до крайности, но само существование их среди иудейства доказывает, что они отвечали народному взгляду на средства спасения. Признание присутствия злого начала в материи и в частности в теле человека естественно вело к такому суровому аскетическому взгляду – и гностицизм, проводя его до крайности (1Тим.4:8), льстил народному воображению и представлялся высоким и нравственным учением].

Из этого же взгляда вытекало и отрицание Воплощения Иисуса Христа, как состояния унизительного и даже невозможного для Божества, поскольку это было бы похоже на примирение и соединение двух начал: доброго и злого. Против этого-то взгляда и восставал апостол, когда писал к ефесянам и колоссянам; против него восстал и теперь, когда узнал, что лжеучение не перестаёт действовать в Ефесе и окрестных городах.

Таким образом прямой целью Послания апостола Павла было разоблачить лжеучение и указать Тимофею, како подобает в дому Божию жити (1Тим.3:15); причём имелось в виду придать более значения и самому Тимофею в глазах ефесян, так как они, и особенно лжеучителя, могли презирать молодого епископа и не внимать его увещаниям.

Сообразно с предположенной целью, апостол прежде всего напоминает Тимофею о необходимости борьбы против лжеучителей, указывая при этом на главный догмат, который нужно защищать от их нападения, совершение спасения через Иисуса Христа (1Тим.1:1–20). Так как одно из лучших средств вести успешнее борьбу против заблуждения есть устройство церковного благочиния, то апостол и обращает внимание на эту сторону. Он говорил об общественной молитве (1Тим.2:1–15) и о служителях Церкви (1Тим.3:1–13).

Далее раскрывает тайну благочестия и тайны заблуждения (1Тим.3:14–4:10) и даёт Тимофею правила поведения и обращения с разными членами Церкви (1Тим.4:11–6:2); наконец, ещё раз предостерегает от лжеучения и призывает к подвигам веры и благочестия (1Тим.6:3–21).

После краткого апостольского приветствия к Тимофею, как сыну по вере (1Тим.1:1–2), апостол напоминает ему, что оставил его в Ефесе с целью увещевать заблуждающихся, потому что они любят более споры, чем назидание, и, желая быть Законоучителями, нарушают Закон (1Тим.1:3–7).

Поэтому святой Павел налагает свой взгляд на него и на его назначение (1Тим.1:8–11) и, благодаря Бога за своё обращение ко Христу, с особенной силой показывает, что главным догматом веры христианской должен быть тот, что Иисус Христос пришёл в мир спасти грешников (1Тим.1:12–15), и подтверждение этого представляет в своем обращении, за которое он и благодарит Бога (1Тим.1:16–17).

Указав на это, апостол завещает Тимофею быть добрым воином и не отступать от веры, как некоторые богохульники, подверженные апостолом отлучению (1Тим.1:18–20).

Глава 1:1. [Павел, посланник Иисус Христов, α̉πόστολος. В славянском тексте это слово переводится в его обыкновенном значении, как бы желая напомнить о первоначальном назначении апостолов быть посланниками Иисуса Христа].

По повелению Бога, Спаса нашего. Только здесь Бог Отец называется Спасителем людей; но это имя принадлежит Ему, потому что Он и изыскал средства к нашему спасению, и Сына Своего Единородного не пощадил для нас. Иисус Христос назван здесь упованием, как хранитель и податель всего того, что мы можем ожидать от Бога, как основание надежды нашей (Кол.1:27).

Стих 2. Тимофею, присному чаду в вере. Апостол желает выразить преимущественную близость Тимофея к себе. Тимофей его действительный и самый близкий сын по вере (1Кор.4:17).

Благодать, милость, мир. К обыкновенному благожеланию: благодать и мир апостол в пастырских Посланиях присоединяет и милость, έλεος, но это не изменяет значения самого благожелания. Благодать означает благоволение и любовь Божию к нам; отсюда рождается милосердие, сострадание к нашим бедствиям, а из милосердия мир с Богом и в самом человеке (Рим.5:1). Таким образом здесь означается апостолом причина, действие и следствие.

[Стих 3. Якоже умолих тя пребывати в Ефесе. По ходу речи этот стих имеет прямую связь с 18-м стихом, и стихи 4–17 суть вставка, поясняющая мысль апостола.

Идый в Македонию. О путешествии в Македонию трижды упоминается в книге Деяний (Деян.16:10; 19:21–22; 20:1–4), и всякий раз Тимофей был спутником апостола. Из этого следует предположить, что было ещё путешествие в Македонию и без сопровождения Тимофея – в промежуток между первыми и вторыми узами апостола. Как мы видели, это было по освобождении из первых римских уз.

Да завещаеши неким не инако учити. Как изъясняет сам апостол (6:3), это значит: не следовать здравым словам Иисуса Христа].

[Стих 4. Ни же внимати баснем и родословием бесконечным. Какой род басен разумеет здесь апостол, это открывается из названия их родословиями – они были ни чем иным, как гностическими рассуждениями об эонах, которых по одним было 7, по другим 10, 12, 24, 365 и так далее; при этом разногласие в числах вызывает бесконечные споры (Тит.3:9) и, как замечает апостол, вовсе не вело к назиданию].

Стих 5. Конец же завещания есть – любы от чиста сердца. Цель, к которой должен был направлять свои увещания Тимофей, или чего должен требовать от увещеваемых, есть любовь, в которой лежит исполнение Закона (Рим.13:10), то есть любовь к Богу и любовь к ближнему. Но такая любовь не должна быть притворна, расчётлива; она должна происходить от чиста сердца, она бывает от совести благия, когда дела любви совершаются как бы перед Богом, Которого никто обмануть не может (2Кор.1:23); она бывает плодом только нелицемерной веры, когда верят без сомнения и не увлекаются предметами недостойными веры.

[Стих 6. Уклонишася в суесловия. Суесловием назвал апостол бесполезные споры и состязания, о которых было сказано выше].

Стих 7. Хотяще быти Законоучители. Апостол имел, без сомнения, в виду иудеев, которые поставляли Закон на место Евангелия или соединяли их и хвалились измышленными ими родословиями, которые они мнимо основывали на свидетельствах Ветхого Завета.

Стихи 8–9. Вемы яко добр Закон есть, аще кто его законне творит. Обличая Законоучителей, апостол спешит предупредить упрёк в том, будто он ниспровергает и сам Закон. Он признаёт Закон добрым и полезным (Рим.7:12) – но только для тех, которые исполняют его законным, надлежащим образом. Закон здесь разумеется Моисеев, в смысле всего Ветхого Завета, то есть не только нравственный, но и обрядовый. Но что значит законне исполнять Закон? Ближайшим образом это значит исполнять Закон сообразно с его назначением, с мыслью Законодателя.

В самом деле, исполнять Закон можно и незаконно, если кто, толкуя и понимая заповеди своеобразно, станет и исполнять их согласно с этим пониманием, как это делали фарисеи, как это делают нарушители Закона во все времена, прикрываясь ложным толкованием Закона.

Какое назначение Закона, какую мысль имел Законодатель перед дарованием Закона? Это определяет сам апостол, когда говорит, что Закон был руководителем ко Христу (Гал.3:24), что Закон был тенью грядущих благ Нового Завета (Евр.10:1), что Христос есть конец Закона (Рим.10:4). Иначе говоря, исполнять Закон сообразно с мыслью Законодателя значит привести ко Христу, веровать в Него, сознать при посредстве Закона свою греховность и умереть для греха, чтобы жить для Христа. Поэтому далее апостол и прибавляет, что праведнику Закон не лежит. Праведник здесь есть оправданный верой в заслуги Иисуса Христа, по благости Его, то есть, отказавшийся от Закона в силу самого Закона (Гал.2:19). Мысль апостола направлена против законоучителей иудейских, которые считали необходимым исполнение Закона и в христианстве. Апостол говорит: для христианина, оправданного верой в Иисуса Христа, Закон Моисеев не имеет значения (Сравните Рим.3:19–21).

Впрочем, эту мысль апостола можно принимать и в общем смысле, что для человека святого, праведника, нет надобности в Законе. В его совести уже лежит Закон и он исполняет его без внешних побуждений. Напротив, люди неправедные, не внимающие внушениям совести, нуждаются в Законе, чтобы он сколько-нибудь сдерживал их преступные намерения и ограждал людей добрых от злобы нечестивых. Апостол перечисляет 16 родов преступлений, для которых положен Закон.

Стих 10. И аще что ино здравому учению противится. Перечислив роды преступлений, против которых вооружается Закон, апостол прибавляет, что эти преступления противны и здравому учению Евангельскому.

Стих 11. По благовестию славы блаженнаго Бога. Апостол неоднократно называет Бога блаженным (Сравните ниже 1Тим.6:15), Отцем щедрот и Богом всякия утехи (2Кор.1:3), как Существо, обладающее всеми совершенствами и всеми высочайшими благами. По учению апостола, в том и состоит высочайшая слава Божия, что Он, как Существо всесовершенное, по тому самому есть и Существо всеблаженное и вседовольное. Так как цель Евангельской проповеди есть блаженство людей, то апостол с особенным вниманием останавливается на этом свойстве Божием, чтобы показать, что Бог как Сам блажен, так и верующим в Него подаёт блаженство.

Стих 13. Бывша мя иногда хулъника и гонителя и досадителя. С благодарностью к Богу за своё призвание апостол соединяет смирение. Так, хоть он и был гонителем по неразумию и по слепой ревности (Гал.1:13; Флп.3:6), но постоянно вспоминает об этом, как о величайшем грехе своём. Здесь он кроме того называет себя хулителем, считая, вероятно, хулой на Иисуса Христа то, что признавал Его простым человеком, обманщиком, Богохульником, как делали это и другие евреи. В речи перед Агриппой (Деян.26:11) он сознаётся, что и других принуждал хулить Иисуса.

Стих 15. [Верно слово, πιστός ό λόγος. Выражение, встречающееся только в Пастырских Посланиях; апостол употребляет его везде, где хочет обратить внимание Тимофея на свои слова].

Грешники спасти, от них же первый есмь аз. В этих словах мы видим величайшее смирение апостола. Он указывает на себя, как на величайшего грешника, чтобы в себе самом представить пример Божия долготерпения, щадящего грешников и делающего их орудиями Своей благости.

[Впрочем, слова апостола можно понимать и в смысле приведения примера. Апостол говорит: Христос спасает грешников; за примерами далеко не ходить: я первый могу представить пример величайшего грешника, помилованного].

Стих 17. Царю же веков, нетленному, невидимому, единому премудрому Богу, τω Βαδιλεΐ των αίώνων. Иисус Христос и Бог Отец часто называется Богом вечным, Богом веков; но здесь апостол не без намерения употребляет слова: Царю веков (эонов), чтобы показать превосходство Иисуса Христа перед измышленными эонами лжеучителей. С той же целью он присоединяет и слова нетленному и невидимому, потому что гностики представляли постепенное истечение Божества через удаление от Своей первоначальной чистоты и сущности, и так сделавшимся тленным, грубым, видимым.

Стих 18. [Сие завещание предаю тебе. Как уже было замечено, эти слова возвращают нас к началу Послания, где апостол говорит, что он поручил Тимофею увещевать некоторых, чтобы они учили иному (1Тим.1:3–4). По бывших на тя прежде пророчествиях. Под этими пророчествиями разумеют какие-нибудь предсказания о Тимофее, произнесённые при его посвящении бывшими в то время пророками или самим Павлом. Другие разумеют те похвальные отзывы, какие сделаны были о Тимофее при взятии его апостолом на проповедь (Деян.16:2). Но можно понимать под пророчествами и данные прежде апостолом увещания и высказанные им прежде ожидания и уверенность в Тимофее, что он будет добрым воином].

Юже (совесть) нецыи отринувше, от веры отпадоша, έναυάγησαν, то есть потерпели кораблекрушение. Образ берётся от корабля, нагруженного сокровищем, но лишённого самых необходимых спасательных средств, руля и якоря. Здесь сокровище – спасение или, как у апостола, вера, потому что её-то и потеряли потерпевшие кораблекрушение; якорь – вера; руль – добрая совесть, управляющая в плавании.

Стих 20. От них же есть Именей и Александр. Об Именее апостол говорит (2Тим.2:17–18), что он признавал воскресение мёртвых уже бывшим, а об Александре ничего неизвестно, если только не считать его за одно лицо с Александром-Медником, сделавшим много зла апостолу (2Тим.4:14). Но считать его за одного из сообщников среброковача Димитрия (Деян.19:33) нельзя, потому что он был христианин и отлучён апостолом. Здесь об этих лицах прибавлено, что они богохульствовали. Богохульством здесь апостол мог назвать отвержение истины воскресения мёртвых, в чём он обвиняет Именея и его сообщника Филиппа (2Тим.2:17–18) и в чём, вероятно, был виновен и Александр: так как с отрицанием истины Воскресения тесно связано и отрицание всемогущества Божия, Его Провидения о мире, о будущем Суде и мздовоздаянии, и много других основных истин христианства (Сравните 1Кор.15:12–19).

[В чём состояло то действие апостольской власти, которое здесь называется преданием сатане, неизвестно, но из 1Кор.5:5 открывается, что оно сопровождалось измождением плоти, то есть, может быть, обречением на какую-нибудь болезнь, как это случилось с волхвом Елимой (Деян.13:11), и отлучением от Церкви, от общения молитв и Евхаристии (2Кор.2:7–8)].

Об общественной молитве (2:1–15)

Устраняя всякий повод к разделению в обществе христианском и ведя всех ко спасению путём любви и благочиния, апостол заповедует совершать молитвы за всех людей, более же всего за державших власть, потому что под счастливым и спокойным правлением лучше всего процветает благочестивая жизнь и все люди достигают познания истины (1Тим.2:1–4). Истина эта состоит в том, что только при посредстве Иисуса Христа можно спастись, и для свидетельства об этой истине апостол был призван (1Тим.2:5–7). Обращаясь к самим молитвам, апостол выражает желание, чтобы мужи воздевали к Богу чистые руки и не гневались ни на кого; чтобы жены украшались не одеждами, а добрыми делами, и оставались в безмолвии и покорности мужьям. Чему учит история сотворения жены и грехопадения прародителей (1Тим.2:8–14); впрочем, жена может быть спасена через чадородие и пребывание в добродетелях (1Тим.2:15).

Стих 1. Молю прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки. Было ли это четыре рода молитв в апостольской Церкви, как думают некоторые – неизвестно: скорее можно думать, что апостол просит Тимофея, чтобы совершались всякого рода молитвы, именно моления – просительные молитвы, прошения – молитвы за других, благодарения – выражения чувств благоговения и благодарности к Богу. Эти молитвы не за себя только, а за всех. По замечанию святого Иоанна Златоустого, прежде советуется молитва за всех, потом за царей; первое, чтобы не показалось лестью – второе; второе чтобы не оказалось лишним при первом.

Стих 2. За царя и за всех, иже во власти сущих. Замечательно это моление апостола: в нём виден ближайший ученик Христов, воздающий Божие Богу и кесарево – кесарю (Лк.20:25) и старающийся в любви и почтении к предержащим властям указать залог собственного блага подчинённых. Во время апостолов власть правительственная была языческой (то есть родовой, национальной) большей частью враждебно относившейся к новому суеверию, как звали тогда христианство; но и за эту власть апостол просит молиться: ясно доказательство, что апостол смотрел не на лица, а на понятие, олицетворённое в этих лицах, потому что для него несть власть, аще не от Бога (Рим.13:1).

Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Казалось бы, что при языческой, и тем более не покровительствующей власти, труднее всего достигается благочестие и чистота; но апостол научает нас и в этом не сомневаться. Главная же цель таких молитв за других и даже за язычников должна состоять в том, чтобы Бог обратил и их к вере и к познанию истины. Потому что, как замечает далее апостол: сие есть добро и приятно перед Спасителем нашим Богом. Добры и приятны перед Ним наши молитвы за всех, добро и приятно обращение всех к истине.

Стих 4. Иже всем человеком хощет спастися. Бог уготовал спасение всем людям без различия. Как к творению мира побуждала Его одна благость, так одна же благость побуждала его и к спасению людей. А потому у Бога не было никакого внешнего побуждения одних спасать, других предоставлять погибели. Хотение Божие ко спасению человека проявилось в устроении самого дела спасения человека, то есть в ниспослании на землю Сына Своего, и в сообщении человеку средств к восприятию Спасения: или в устройстве Церкви Христовой, которая вводит человека в общение с Сыном Божиим посредством проповеди, таинств и молитв.

Стих 5. Един бо есть Бог и един Ходатай пред Бога за человека, человек Христос Иисус. Ещё яснее подтвердится мысль апостола о хотении Божием спасти всех людей тем, что Бог один и Тот же у всех людей, у иудеев и язычников (Рим.3:29–30), и одно только спасение устроил для всех, послав Своего Единородного Сына. Не иначе Он спасает евреев, как и язычников. Иисус Христос является единственным и общим Ходатаем за тех и других, потому что несть иного имене под Небесем данного в человецех, о нем же подобает спастися нам, кроме Иисуса Христа (Деян.4:12). Поэтому же язычники пусть не отчаиваются во спасении, потому что у них Тот же Бог, Который и у евреев, Отец всех; ни евреи пусть не надеются спастись каким-нибудь образом, кроме веры во Христа, потому что Он один только Ходатай для людей.

[Обращаясь к слову ходатай (μεσίτης, посредник), как называется здесь Христос, мы в нём находим следующие понятия. Посредником называется лицо, которое примиряет две враждебные стороны, соединяет разделившихся. Иисус Христос действительно примиряет людей с Богом (2Кор.5:19). Но понятие посредника не вполне выражает всё значение действия Иисуса Христа; потому что посредничество предполагает равенство примиряющихся. По отношению же к спасению людей не может быть и речи о равенстве примирившихся: Бога и человека; только человек приведён к миру с Богом. Гораздо более приличествует лицу Иисуса Христа понятие о Ходатае, то есть таком лице, которое ходатайствует, просит за лиц виновных, осуждаемых Законом: даже более – о таком лице, которое поручается за них, принимает на себя ответственность. В этом именно смысле апостол и называет здесь Иисуса Христа Ходатаем, Который дал Себя для Искупления всех. Отцы Церкви, обращая внимание на выражение апостола: Ходатай Бога и человеков, видят в нём ясное указание двух естеств в Иисусе Христе, Божеского и человеческого, потому что в посреднике предполагается равенство, близость к той и другой стороне; в названии же Иисуса Христа человеком находят указание на то, что примирение людей с Богом совершено человечеством Иисуса Христа, произошло от того, что Сын Божий стал человеком (Златоустый, Феодорит, Феофилакт)].

[Стих 6. Свидетельство времены своими. Эти слова переводят различно. Некоторые понимают под этим свидетельством Евангельское учение, и переводят: таково было учение, которое в своё время было проповедано и мной, – прибавляет апостол. Другие, ставя это выражение в связи с предыдущим: избавление – α̉ντίλυτρον – выкуп, понимают так, что принесённый Иисусом Христом выкуп для избавления людей служил в своё время свидетельством того, что Бог хочет всем людям спастись, о чём апостол и призван проповедовать. Последнее объяснение более сообразно с ходом мыслей апостола].

Стих 7. Учитель языков в вере и истине. Апостол Павел по преимуществу был апостолом необрезания, учителем язычников – и на это своё достоинство он указывает везде, где своим авторитетом должен был защищать истину против лжеучения, мнимо опирающегося на авторитет старейших апостолов, большей частью проповедовавших среди обрезанных. К своему указанию Павел присоединяет и обычную клятву: истину глаголю о Христе, не лгу.

[Стих 8. На всяком месте – в противоположность храму иерусалимскому, или на одной-какой горе (Ин.4:21); воздеюще преподобныя руки – вместо: чистые сердца, по образу молящихся, которые в молитве воздевают руки к Небу; без гнева и размышления, или правильнее, без сомнения: потому что от гнева рождается ненависть; а сомнение – колеблет веру. Но без веры нельзя спастись, без любви нельзя исполнить Закона].

Стих 10. Еже подобает женам, обещавающимся благочестию, делы благими. Подобно апостолу Петру (1Пет.3:3), и апостол Павел полагает украшение женщины не в одеждах и нарядах, а в добродетелях, которые и требуются от лиц, давших обещание жить благочестиво. Как заповедь о молитве приложима и к женщинам, так заповедь о внешнем украшении пригодна и для мужчин.

Стихи 11–12. Жена в безмолвии да учится со всяким покорением. Ближайшим образом это относится к учительству в Церкви. Во времена апостольские Дух Святый проявлял Свои действия в членах Церкви, так что во время общественных собраний многие начинали пророчествовать или толковать Священное Писание. Бывали, вероятно, случаи, что и женщины начинали проповедовать. Кроме возможного при этом замешательства, подобное участие женщин в деле проповеди могло соблазнять многих. Апостол положительно запрещает женщинам проповедовать и учить (в Церкви).

[Стих 13. Адам прежде создан бысть. Доказательство преимущества мужчины и его самостоятельности. Все роды животных получили одновременное происхождение, парами; один человек создан одиноким, без жены, и как бы предназначался для самобытного существования. Жена создана позже, и как помощница мужа, притом создана из ребра мужа, в зависимости от него. Напрасно поэтому называют женщину венцом творения. Венец творения – человек; жена только конец шестидневного творения].

Стих 14. И Адам не прельстися: жена же прельстившися, в преступлении бысть. Новое доказательство слабости жены, если она при первом столкновении с соблазном пала.

[Некоторые к слову прельстися прибавляют слово первый, но апостол хочет показать, что женщина гораздо скорее уступает обману, чем муж, и что падение мужа произошло от иных причин, чем падение жены].

Стих 15. Спасется же чадородия ради. Как для мужа наказанием за грех был труд в поте лица, так для женщины – рождение чад в болезнях. Но это и условие её спасения; впрочем, апостол прибавляет: аще пребудет в вере и в любви и прочее, то есть, жёны спасутся, если при чадорождении будут сохранять веру, любовь, святость, целомудрие.

Акт чадорождения апостол считает настолько важным, что обещает за него женщине спасение, и понятно почему. Во-1-х: в этом акте женщина достигает выполнения своего главного назначения быть матерью подобных себе людей; во-2-х: при родах она переносит всегда очень тяжкие болезни, которые возложены на жену Правосудным Богом в наказание за грех; а раз понеся наказание, она как бы делается юридически оправданной перед Судом Божиим, который не захочет вторично наказывать понесших уже наказание.

От священнодействия, от общественной молитвы апостол переходит к лицам, которые должны совершать священнодействия, и предупреждает Тимофея о том, каковыми должны быть служители Церкви.

Прежде всего он говорит о епископах, под которыми разумеет и пресвитеров (1Тим.3:1–7); потом о диаконах (1Тим.3:8–10) и диаконисах (1Тим.3:11–13).

Глава 3:1. Аще кто епископства хощет, добра дела желает. Здесь прежде всего нужно заметить, что епископством и епископом, по словоупотреблению апостольской Церкви, назывались и пресвитерство и пресвитер (Деян.20:17–28; Флп.1:1; Тит.1:5–7 и прочие), и наоборот.

Название епископа, по греческому словопроизводству, означает блюстителя, надзирателя, потому что епископу вручается власть наблюдения в Церкви и высшего управления. По мнению Феодорита, епископы в первое время назывались апостолами, по главной своей обязанности проповедовать и управлять подобно апостолам, а после стали называться епископами и строго отличаться от пресвитеров – не только по должности, но и по названию. Что касается имени пресвитера, или старца, то, сколько можно судить по употреблению сего слова в Новом Завете и по указанию мужей апостольских (апостола Варнавы, автора учения 12 апостолов, Папия иерапольского и других), оно первоначально прилагалось к тем немногим ученикам Христовым, которые, вместе с апостолами, были свидетелями чудес и учения Христова и составляли первое общество Церкви, удостоившееся принятия Святого Духа в Сионской горнице. В таком именно значении слово πρεσβύτερος и особенно συμπρεσβύτερος (1Пет.5:1) могло прилагаться и к апостолам (2–3 Ин. и Пет.) В последствии же времени, впрочем, ещё при апостолах, это имя стало означать, как означает и теперь, лиц, избираемых для особого рода служения в Церкви – и давалось им или потому, что они первоначально избирались из лиц почтенного возраста и известных своей опытностью, или в соответствии с вышеупомянутым, ученикам Христовым, которые хотя были и ниже апостолов, но пользовались в Церкви высоким значением, как старейшие и опытнейшие. Само служение пресвитерское отличалось от епископского степенью прав и областью служения. Пресвитеры назначались для одного города, и даже для одной Церкви (Тит.1:5; Флм.1:2; Кол.4:17) и не имели права сообщать другим через рукоположение дар служения. Епископы поставлялись над всей областью или над целым городом и имели право поставлять пресвитеров и диаконов для городов и Церквей, как видим в примере Тимофея и Тита. Желание епископства считается у апостола добрым делом, потому что показывает в том человеке стремление к нравственному совершенству, намерение служить Церкви, а не личным интересам.

О честолюбии, корыстолюбии и других побуждениях к епископству или пресвитерству у апостола не могло быть и речи, потому что тогда желание епископства превратилось бы в желание чести, славы и прочего, чего апостол одобрить не мог бы.

Стих 2. Подобает убо епископу быти единыя жены мужу. Это правило в апостольской Церкви могло быть приложено и к епископу, и к пресвитеру, потому что тогда и епископы, и пресвитеры избирались из лиц женатых. Но позднее церковная практика признала удобным избирать для епископского сана лиц, не связанных семьёй, вдовых и стариков, которые отделялись от жён и семейств; а с развитием монашества – из монахов. На VI-м Вселенском Соборе (правило 12) положено даже, чтобы рукоположенные во епископов оставляли сожительство со своими супругами во избежание претыкания и соблазна другим. Но там же (правило 13) осуждён обычай римской Церкви не допускать пресвитеров и диаконов до сожительства с жёнами.

Несмотря на это осуждение, римская Церковь приняла и удержала безбрачие всех служащих алтарю. Слова: единыя жены можно понимать в таком смысле, что епископ или пресвитер не должен иметь одновременно две, три жены, или жену и наложницу, как это дозволялось обычаями язычества и частью иудейства; но чтобы у него была только одна жена, будет ли то первая, вторая, третья; потому что апостол одобрял и второй брак (1Кор.7:28,39) и считал его доказательством воздержания. Так именно и объясняет эти слова блаженный Феодорит.

Но с давних времён в Церкви у толкователей установился тот взгляд, что и женатые последовательно на второй, на третьей жене, после смерти первой жены, считаются уже двоеженцами или многоженцами и не могут удостоиваться священного сана. И понятно почему: для христианина нет смерти, и умершая жена живёт для него; она только разлучена с ним. Этим, впрочем, не осуждается второй брак, а показывается, как Церковь старалась возвести Своих пастырей к высшему совершенству и поставить их в пример воздержания перед всеми, так что дозволительное для всех считала не дозволенным для пастыря. Такому объяснению придают ещё и таинственный смысл, именно: епископ есть образ Христа, и как Христос есть Глава единой Церкви, так епископ должен быть мужем единой жены.

Трезвену. Под трезвенностью разумеется постоянная бдительность и внимательность во всех действиях. И в самом деле, тому, кто печётся не о себе только, но и о том, что касается других, надобно быть неусыпным, бдеть и служить и обо всём иметь заботу и попечение (Златоустый).

Целомудру, то есть быть властелином над страстными движениями плоти, сохранять чистоту сердца от помыслов, пожеланий и привязанностей нечистых.

Благоговейну, честну. Благоговение составляет важное внутреннее качество пастыря, так как он служит Богу высокому и страшному, пред Которым даже ангелы трепещут. Оно состоит в сознании своего глубокого ничтожества и высоты славы Божией и в чувстве страха и должного почтения перед Богом.

Честность же, о которой здесь собственно говорится (по смыслу греческого слова κοσμίον), означает внешнюю благопристойность, какая должна выказываться в его действиях, как совершителя Тайн, и в его обращении с паствой, как отца и руководителя.

Страннолюбиву, учительну. Эти качества определяют отношение пастыря к пасомым. Страннолюбие, приличная всем христианам черта, особенно должно находить себе место у руководителя христиан. Учительство же, как способность к назиданию и ревность к этому делу, должно проявляться и в слове, и в жизни пастыря.

Стих 3. В предыдущем стихе апостол исчислил положительные качества пастыря, то есть показывал, каким он должен быть. Все эти качества должны иметься в виду перед избранием лица в пресвитерский и епископский сан, и тем более должны быть сохраняемы им по избрании. Замечают, что апостол не назначает для пастыря каких-либо особенных качеств, которые составляют высшую степень христианского совершенства, например нестяжателъность, незлобие и прочее, а только резко бросающиеся в глаза качества, по которым мы судим о человеке при первой встрече с ним. Теперь он переходит к качествам отрицательным, то есть таким, каких не должно быть в пастыре.

Не пьянице. Если какой порок и предосудителен в пастыре, то без сомнения, пьянство. Апостол положительно запрещает его, и Церковь преследует его во всех видах и во всякое время, осуждая даже умеренное употребление вина в дни поста и перед совершением Богослужений; не дозволяет и входа в корчемницы и подобные места, чтобы не дать повода к нареканию (правило апостольское 54).

Не бийце. Здесь разумеются не только побои, наносимые рукой или каким орудием, но и такие поступки, когда, по замечанию Златоустого, совесть братий возмущается безвременно каким-либо соблазнительным действием пастыря. «Не буди буй, – говорит поучение святительское (с.3), – не бий верна согрешающа, или неверна обидяща; и своима рукама никого не удари».

Не мшелоимцу (αισχροκερδή – скверностяжателю, Тит.1:7), не сребролюбиву. Под первым разумеется не тот, кто гонится за малыми выгодами, но тот, кто готов собирать выгоды с вещей срамных и крайне неприличных (Феодорит). Под вторым же вообще пристрастие к стяжаниям. Занятие корчемством, торговлей, ростовщичеством, а равно поборы и вымогательства так же унизительны для пастыря Церкви, как воровство, грабёж и подобное.

Но кротку. В числе отрицательных качеств пастыря апостол помещает одно положительное – кротость, под которой он разумеет уступчивость всем и во всём, по примеру Самого Иисуса Христа; но уступчивость не до унижения священного сана, и не до лишения законных прав. Останови дерзкого, обличи клеветника, противься обидчику; но молчи перед наглым ругательством, уступи явному насилию. И Спаситель сделал замечание рабу первосвященника, ударившему Его в щёку, но молчал, когда плевали Ему в лицо (Ин.18:23; 19:3).

Стих 4. Чада, имущу в послушании. Епископ или пресвитер делается отцом целого общества, пастырем большого стада, и потому он должен уметь хорошо управлять собственными детьми, внушать им уважение к себе; иначе он не в состоянии будет управлять обществом.

Стих 6. Не новокрещенну, да неразгордевся в суд впадет диавол. Быстрые успехи благочестия некоторых новообращённых побуждали иногда считать их достойными высших церковных должностей; по причине чего в сердца таких лиц незаметно вкрадывалась гордость, самообольщение, которое доводило до гибели.

Суд диавол – наказание, или, как в русском переводе, осуждению с диаволом. По общему мнению святых отцов и толкователей, причиной падения диавола была гордость его своим положением, в которое он был поставлен тотчас по сотворении. Опасаясь, чтобы и в Церкви Христовой не повторился печальный пример падения и осуждения диавола, апостол советует своему возлюбленному ученику не поставлять в сан епископа лиц новообращённых.

Стих 7. Свидетельство добро имети от внешних. Под внешними разумеются нехристиане. Свидетельство доброе иметь – значит пользоваться хорошей славой у нехристиан.

На первых порах и это важно было для христианской Церкви.

Правда, христианство часто перерождало людей совершенно, и из злодеев делало величайшими праведниками; но это перерождение человека в христианстве могло быть известно только христианам, могло быть понятно для них одних: язычники и евреи могли смотреть на бывшего в язычестве вором и убийцей, как на вора же и убийцу, и не доверять его перемене, а о христианстве могли составить неблагоприятное мнение, как о религии, которая покровительствует злодеям и всякого рода преступникам. Ведь, и Христа обвиняли современники в том, что Он друг грешникам и мытарям, а стало быть и Сам таков (Мф.9:11; 11:19). Апостол эту именно причину указывает, когда прибавляет: не в поношение впадет и в сеть неприязнену.

Последние слова показывают, что в возведении в степени священства лиц, не имеющих честного имени между нехристианами, апостол видел опасность для самих посвящаемых – именно с той стороны, что они могли возгордиться своим исправлением или представить для себя возможным восстание после нового падения; или же, продолжая слышать прежние неодобрительные отзывы о себе, раздражаться против несправедливости людей, не хотящих видеть и признать их исправления. Подобное опасное положение людей апостол называет сетью диавола, так как диавол пользуется им для того, чтобы увлечь человека в грех.

Стих 8. Диаконом такожде. От диаконов апостол требует таких же качеств, как и от епископов. По назначению предстоятелей Церкви, диаконы употреблялись во всех внешних делах общества. В их распоряжении находились Священные Книги, которые читались при Богослужениях; в церковных собраниях они следили за порядком и сами принимали участие в Богослужении.

Они прислуживали при вечерях любви, и при Евхаристии не только раздавали хлеб и вино присутствовавшим, но и разносили их тем, которые не в состоянии были прийти в собрание, например, больным и заточённым в темницу. Они призревали странников, заботились о больных, собирали милостыню и раздавали её.

Впоследствии они исполняли и некоторые внешние поручения епископов в отношениях их с другими Церквами и с гражданскими властями; то есть, исполняли обязанности секретарей и чиновников по поручениям, а в Церкви римской бывали уполномоченными доверителями папского престола.

Не двоязычным. Сообразно с особенным назначением диаконов входить в домы верующих и вникать во все тайны общества, апостол требует, чтобы они были чужды важного недостатка двуязычия, под которым разумеют излишнюю болтливость и лживость в разговоре. А сообразно с назначением их быть собирателями и раздаятелями милостыни, требуется, чтобы они не были скверностяжателями.

Стих 9. Имуще таинство веры в чистей совести. Таинством веры называется здесь христианское учение, потому что людям оно открыто Богом и не могло быть понято иначе, как верой. От диаконов требуется, чтобы они сохраняли это таинство в чистой совести, без всякой хитрости и притворства, и, как объясняет Феодорит, чтобы они подтверждали свою веру добрыми делами. При этом апостол мог иметь в виду и то, что диаконы, чаще других обращавшиеся со внешними, хранили догматы веры в тайне от нехристиан.

Стих 11. Женам такожде. Вслед за Златоустым, Феодоритом, Экумением, Феофилактом и другими, нужно здесь разуметь диаконис, то есть таких жен, которые заменяли диаконов в служении женам при таинствах, при вечерях любви, при болезнях и раздаче милостыни. Такой сан диаконис существовал в Церкви довольно долго. Шестой Вселенский Собор даёт ещё правила о их поставлении (правило 14). Некоторые полагали, что поставление диаконис совершалось по тому же чину, по какому совершается посвящение диаконов: но уже Евсевий опровергал такое мнение (История Церкви. 5:14).

Стих 13. Служившии добре степень себе добре снискают. Прямой смысл слов указывает на повышение диаконов в сане; но как не всегда бывает, то можно понимать, согласно с Феодоритом, о награде в будущей жизни, где они будут иметь дерзновение перед Владыкой Христом.

Сообщая Тимофею наставления относительно избрания лиц, достойных для служения в Церкви и относительно борьбы с заблуждением, апостол не раскрывал всей полноты христианского учения, но оставлял это до скорого личного свидания. Теперь же он пишет Тимофею только существенное, именно то, что должно служить ему указанием, как он должен жить в Церкви Божией, согласно с её важнейшим назначением – быть для всех столпом и утверждением истины, и то, в чём главным образом состоит тайна благочестия.

По апостолу, она состоит в признании воплощения Бога, Который, явившись на земле, подтвердил своё Божество необычайными проявлениями Духа в учении и чудесах, и открыл Себя даже ангелам; на земле Он проповедан всем народам и принят ими с верой; Сам же Он вознёсся на небо и пребывает во славе (1Тим.3:14–16). Напоминая открытое ему Духом Святым пророчество о появлении обольстителей, которые, имея сожжённую совесть, будут запрещать брак и употребление некоторых яств вопреки ясной истине, что всё созданное Богом при добром употреблении хорошо и может быть освящено молитвой (1Тим.4:1–5), апостол просит Тимофея внушать это всем, отрицаться бабьих басен, уклоняться неумеренного и неправильного телесного воздержания и следовать обетованию жизни вечной, потому что мы уповаем на Бога живого (1Тим.4:6–10).

Глава 3:15. Да увеси, како подобает в дому Божии жити, яже есть Церковь Бога жива, столп и утверждение истины (στύλος καὶ έδραίωμα της α̉ληθείας).

[Это замечательное место имеет для нас чрезвычайную важность по отношению к учению о Церкви. Но чтобы понять всё значение его, нужно прежде установить правильное чтение его. Протестантские богословы, отвергая авторитет предания Церкви, понимают это место по-своему. После слов: Церковь Бога жива они ставят точку, и следующие слова: столп и утверждение истины относят не к Церкви, а к велией благочестия тайне. Но против такого произвольного чтения говорит синтаксическое соединение слова στύλος, которое стоит без члена, именно как приложение к предыдущему, тогда как соединяя его с последующим, следовало бы сказать: о στύλος как дальше: το της εύς. μυσρήριον].

Все Отцы Церкви относили слова: столп и утверждение истины к Церкви. Но что значат эти слова? Апостол Павел называет здесь Церковь домом Бога живого, столпом и утверждением истины. Этот дом Божий не есть только место явления славы Божией или жилище Его, каким был храм иерусалимский; но истинное здание Божие или, лучше, тело Божие, как в целом, так и в частях, проникнутое и оживляемое, срастаемое Духом Божиим (Eф.2:19–22), основанное на Иисусе Христе и имеющее главой Того же Христа. Эта Церковь не есть только видимое внешнее собрание людей, верующих во Христа, не есть только общество христиан, а более – есть невидимый дух, единодушие, вера, учение и прочее, связующие их и между собой, и с Главой их Христом. Эта Церковь составляет собственно столп и утверждение истины.

В этом духе, в этом учении, которое из века в век передаётся в Церкви, неизменно по сущности, хотя и разнообразно во внешней форме, лежит основание истины, или лучше, оно есть сама истина. Выражается эта истина в таинствах и Богослужении Церкви, неизменно совершаемых по преданию апостольскому; сохраняется эта истина непрерывным рядом апостольских преемников – иерархов.

Стих 16. И исповедуемо, велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася ангелом, проповедан бысть во языцех, веровася в мире, вознесеся во славе. Другая великая истина, для которой Вселенская Церковь служит столпом и утверждением, есть исповедуемая всеми (ομολογουμένως) великая тайна благочестия; именно Воплощение Бога и дело Его на земле.

Тайной благочестия называется эта истина потому, что она была доселе неведома ни человекам, ни ангелам, и по откровению осталась непостижимой для ума, а только доступной для веры и животворной для благочестия.

Бог явися во плоти (Θεός έφανερώθη ε̉ν σαρκὶ).

[Так читается это место во всех почти древних греческих рукописях и у греческих Отцов; но древний латинский перевод и нынешняя Вульгата вместо Deus manifestatus est in carne, читают: quod manifestatum est in carne, то есть как будто там в греческом стояло ὸ – quod, которое, что. Есть только одна греческая рукопись (Клермонская) с таким чтением; в остальных стоит: ὸς, который, и новейшие критики полагают, что это последнее – хотя и редко встречаемое – чтение есть самое древнее и правильное, что писцам ничего не стоило из ΟΣ сделать ΘΣ, которое читалось Θεός и таким образом могло дать начало нынешнему общему чтению. В подтверждение сего приводят и то обстоятельство, что Отцы Церкви в спорах с арианами, будто, не приводили сего места для подтверждения истины Воплощения Сына Божия, или Самого Бога; а это место, как всякому очевидно, есть сильнейшее доказательство, что Иисус Христос есть Бог. Но не говоря уже о грубом нарушении синтаксиса согласованием относительного местоимения ὸς с предыдущим существительным среднего рода, μυστήριον, несправедливо и то, будто Отцы не приводили этого места в спорах с арианами. Афанасий Великий, ревностнейший противник Ария, в своём сочинении о Воплощении Слова против Павла Самосатского, в самом начале книги приводит это место и приводит его, конечно, и в устных прениях с еретиками. Амвросий Медиоланский, читая это место по латинскому переводу, несмотря на то, изъясняет его о Воплощении Сына Божия, то есть так, как будто и в латинском стояло Deus, а не quod. И нынешние латинские толкователи понимают это место в отношении к Иисусу Христу, а не к проповеди Евангельской, как следовало бы понимать при слове quod].

Полный смысл этого места будет следующий: Бог явился на земле во плоти, в зраке раба и уничижении, но Своими делами, которые совершались не чьей-либо силой, а Духом Божиим и Своим учением, которое Духом Святым проповедано, особенно же Своими чудесами, или лучше Духом Божиим – сошедшим на Деву при Благовещении – обитавшим в Иисусе Христе от Рождения и Крещения Его до Вознесения, и снисшедшим на Его апостолов для продолжения Его дела; Сим Духом Святым Он оправдан, засвидетельствован перед всеми, открыл Себя ангелам, как истинный Богочеловек, Спаситель мира; так Он проповедан в мире всем народам, так и принят в мире, так и веруют все в Него; после этого великого дела Он и вознёсся на небо во славе, да внидет в славу Отчую, и Бог Его превознесе паче всякия твари (Флп.2:9). Это и есть величайшая тайна нашего благочестия, и, её-то сохраняя, Церковь Божия будет стоять вечно и непоколебимо, как столп и утверждение истины.

Глава 4:1. Дух же явственне глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры. Давая своему любимому ученику наставление, како подобает в дому Божии жити, апостол, по замечанию блаженного Феодорита, имел в виду появление отступников от веры, о которых ему Дух Святый ясно открыл, что апостол предсказывал ещё при прощании с пастырями Ефеса (Деян.20:29–30) и что теперь, как видно из дальнейших слов Послания начало уже исполняться, потому что апостол даёт определённую характеристику появившимся еретикам и излагает подробно содержание их лжеучения. Под последними временами, впрочем, здесь, разумеются не времена Второго Пришествия Иисуса Христа, которые действительно так часто называются в Священном Писании, но времена последующие за временем первого явления Мессии, потому что, как и история показывает, уже во времена апостолов появились отступники от веры. Учением бесовским называется всякое ложное учение по первоначальному происхождению своему от диавола (2Кор.11:15). Некоторые относят это выражение к учениям о демонах. Были и такие учения в Ефесе (Деян.19:13,19).

Стих 2. Сожженных своею совестию.

[В древности выжигали беглым рабам и преступникам на плечах, на лбу и других местах различные знаки. Апостол прилагает это к лжесловесникам, которые в своей совести как бы носят выжженные следы своих преступлений].

Блаженный Феодорит думает, что этими словами апостол означает крайнюю бессовестность этих лиц; потому что прижигаемое место, омертвев, теряет прежнюю чувствительность.

Стих 3. Возбраняющих женитися, удалятися от брашен. Из этих слов можно догадываться, что апостол имел в виду тех еретиков, против которых писал колоссянам (Кол.2:21). Вследствие своего дуалистического взгляда на плоть, как местопребывание злого начала, эти еретики смотрели на всё, что доставляет удовольствие плоти, как на грех. Под этот взгляд они подводили и брак, а также запрещали употребление некоторых яств, в особенности мяса и вина. Апостол всегда указывал на брак, как на спасительное средство против невоздержания; и обличал тех, которые и брак честный считали скверной. Не употребление пищи, по апостолу, не поставляет нас пред Богом. Апостол сам готов был не есть мяса во веки (1Кор.8:13), чтобы не соблазнить брата своего; но он это делал по любви к ближнему, а не по отвращению к пище, которая, как создание Божие, хороша сама по себе и, как полезная для человека, должна быть принимаема с благодарностью к Богу.

[Чтобы яснее понять, почему апостол так сильно восстаёт против лжеучителей, отвергающих брак и осуждающих употребление мясной пищи, нужно заметить, что под этим лжеучением скрывалось другое, более опасное, которым отрицался сам догмат Воплощения Сына Божия и извращался истинный смысл учения об Искуплении. Выходя из той мысли, что плоть есть произведение диавола и что, поэтому, Сын Божий не мог принять на Себя действительной плоти человеческой, а только призрачную, еретики старались внушить христианам презрение к плоти, изнурение её чрезмерным воздержанием от некоторых брашен, а также и от брака. Вместе с тем достигалась и другая цель – отвержение действительности Воплощения Сына Божия, а потому и действительности нашего спасения Богочеловеком Иисусом Христом. Проникая в сатанинские глубины лжеучения, апостол, озаряемый Духом Святым, научает Тимофея и всех христиан остерегаться этих лицемерных аскетов – лжесловесников, имеющих, как он говорит, сожжённую совесть].

Стих 5. Освящается словом Божиим и молитвою. Говорится о пище. У иудеев считалась чистой или святой только пища, позволенная в Законе Моисеевом (Лев.11:41–44). Апостол указывает, что всё само в себе чисто и может быть употребляемо в пищу, как святое и дозволенное, если оно освящено молитвой и благословением Божиим. Речь апостола, конечно, относится к предметам, употребляемым в пищу, и таким образом противополагается только еврейской исключительности, которую распространяли лжеучители на некоторые кушанья и в христианстве. Но нельзя из этих слов апостола заключать, что апостол считал возможным и чистым употребление всякой нечистой пищи, падали и прочего. Ни один народ не считает таких предметов пищей; о них у апостола и речи не было.

[Стих 6. Добр будеши служитель, διάκονος. Вот и ещё пример безразличного употребления названий в Церкви апостольской. Тимофей здесь называется διάκονος, не по сану, а по служению, почему в русском и славянском переводах правильно называют его служителем].

[Стих 7. Обучай себе ко благочестию, γύμναζε. Образ взят с гимнастических упражнений, который, содействуя развитию и укреплению телесных сил, в то же время требуют здоровья, ловкости, и постоянства занятий. Такому упражнению в благочестии учит Тимофея апостол Павел].

Стих 8. Телесное обучение вмале есть полезно, σωματική γυμνάσια . Апостол не без намерения говорит здесь об упражнении телесном, которое совершенно противоположно упражнению в благочестии, а между тем у еретиков пользовалось особенным вниманием. Всякое упражнение телесное могло иметь значение внешнее. Апостол хочет сказать, что занимающиеся постами, воздержанием от браков, обращают внимание на тело и его упражняют, а о внутреннем благочестии забывают. A благочестие на все полезно. Благочестие есть не что иное, как истинное почитание Бога, которое состоит в правильном понятии о Нем, в достойном суждении о Его свойствах и действиях, в истинном страхе и благоговении перед Его святым именем. Такое благочестие на всё полезно, то есть и к избежанию обольщений от еретиков, и к получению обетований настоящей и будущей жизни, обетование имеюще живота нынешняго и грядущаго.

Сказанное апостолом о благочестии Тимофей должен проповедовать всем ефесянам не только словом, но и жизнью, чтобы таким образом полученное им через рукоположение дарование приносило в нём очевидные для всех успехи и служило ко спасению его и других (1Тим.4:11–16). Теперь апостол переходит к частным наставлениям и научает кроткому и приличному обращению с престарелыми и молодыми (1Тим.5:1–2), требует почтения к вдовицам, определяя качества истинной вдовицы и порочной (1Тим.5:3–8), показывает возраст, в котором они должны быть избираемы, и перечисляет опасности выбора в молодом возрасте (1Тим.5:9–13); советует таковым лучше вступать в брак, а содержание их поручает вниманию верующих (1Тим.5:14–16). В отношении к пресвитерам требует награждать трудящихся, быть осторожным в обвинениях против них, строгим в судах над ними и медленным в рукоположении их (1Тим.5:17–22). Сделав частное замечание об употреблении Тимофеем вина вместо воды, апостол опять научает его быть осторожным в суждении других, потому что как грехи, так и добрые дела людей бывают сокровенны (1Тим.5:23–25). Наконец, учит рабов почитать господ, особенно из христиан (1Тим.6:1–2).

Стих 12. Никтоже о юности твоей да нерадит. Юность Тимофея разумеется здесь относительно епископства и предстоятельства в Церкви. [Тимофей последовал за апостолом Павлом тотчас по возвращении Павла с апостольского Собора, в 52-м году (Деян.16:1); Послание же писано не ранее 64-го года, то есть через 12 лет после призвания; но если ему тогда было и 18 лет, то во время написания Послания было не менее 30].

Образ буди верным. Недостаточно одного слова назидания и исполнения священнодействия для верующих: вся жизнь его должна быть назидательна для них, должна быть священнодействием. Любовь, вера, чистота – понятия относительные или неопределённые; один понимает их так, другой иначе; для каждого поэтому гораздо понятнее станут они, когда будут видимы в готовом примере, в осуществлении, а кому лучше и осуществлять их в жизни, как не тому, кто их лучше понимает и другим должен объяснить их.

Стих 13. Внемли чтению, утешению, учению. Можно догадываться, что апостол указывает здесь внешний порядок служения в Церкви христианской приспособительно к порядку еврейских синагог. В синагогах читалась сначала парасха из Священного Писания, потом делалось применение её к назиданию, что и называлось утешением. Такое, вероятно, чтение Священных Книг апостол теперь советует Тимофею. Священные книги разумеются Ветхозаветные, потому что Новозаветных ещё не было, или они не повсеместно читались. Кроме чтения и утешения требуется учение, это уже наставление в христианских истинах.

Стих 14. [Дано бысть тебе пророчеством. Вероятно, апостол разумеет какое-либо пророчество о будущем положении Тимофея, как предстоятеля Церкви, которое послужило побуждением к раннему посвящению его во епископа, ещё в молодости. Напоминая теперь Тимофею о сем пророчестве, апостол убеждает его сохранять дарование, полученное им при посвящении во епископа: дух веры, любви и чистоты, ревности и назидательности].

С возложением рук священничества, του πρεσβυτερίου. Посвящение в церковные должности совершалось через возложение рук, может быть, по примеру ветхозаветных благословений и посвящений, совершаемых таким же образом. Начиная со времён апостольских, посвящение во епископа совершается двумя-тремя епископами (Апост. Прав. 11). При посвящении Тимофея было несколько епископов, которых Павел здесь называет священством, не в том смысле, что его посвящали пресвитеры, потому что в Церкви никогда пресвитерам не было уступаемо этой чести, а в смысле старейшинства. В другом месте (2Тим.1:6) апостол говорит, что он сам рукополагал Тимофея (конечно, в сослужении с другими епископами).

[Стих 15. В сих поучайся, в сих пребывай. Апостол несколько раз повторяет это требование, чтобы показать, что учителю прежде всего надлежит исполнять то, чему он учит].

Глава 5:1. Старцу не твори пакости (в русском переводе: не укоряй. [Святой Иоанн Златоустый думает, что здесь апостол разумеет не пресвитера (старцу, по-гречески πρεσβυτέρω), а всякого старшего возрастом, что подтверждается указанием на другие возрасты – юноши, старцы и другие]. Тимофею, как молодому епископу, не должно было забывать своей молодости, несмотря на своё высокое положение. Укоры или пакости, разумеются не в смысле обид, потому что таковые запрещены относительно всех возрастов и всех людей, а в смысле выговоров старцу за какие-нибудь прегрешения, как это возможно со стороны блюстителя Церкви. Вместо укоров апостол предлагает увещевания. Те же кроткие отношения внушаются Тимофею к юношам, старицам, и к молодым женщинам.

[Стих 3. Вдовицы чти, сущия истинные вдовицы. Это прибавление показывает, что о лицах нужно судить не по внешнему их состоянию, а по действительным свойствам. Выражение чтить напоминает такое же выражение пятой заповеди Десятословия и вместе научает, что это почтение не должно ограничиваться одной внешностью, но должно сопровождаться полной любовью, вниманием, заботой об удовлетворении нужд этих лиц].

Стих 4. Взаем воздаяти родителем. Воспитание чад и внучат, о котором здесь речь, по мысли апостола, есть не что иное, как возвращение должного своим родителям. Так как человек не может никакими равносильными благодеяниями возблагодарить своих родителей, давших ему жизнь и воспитавших его, то рождение и воспитание детей является прекрасным средством к тому. Русский перевод даёт мысль о том, чтобы вдовы научали своих детей и внучат исполнению пятой заповеди.

Стихи 5–6. Истинная вдовица и уединена уповает на Бога. Истинной вдовицей может назваться та только, которая не обратилась к мирской жизни, но удаляется от её соблазнов и наслаждений и пребывает в молитвах. Та же, которая ищет только удовольствий (в русском: сластолюбивая), живёт широкой жизнью, та жива умерла, то есть в ней умерли все высшие стремления; разумная сила пребывает в ней, как в гробу (Феодорит).

Стих 8. Кто о своих, паче о присных (домашних) не промышляет, веры отверглся есть, потому что он нарушает естественный Закон природы и совершенно не способен ни к какой добродетели. По апостолу Иоанну (1Ин.4:20), не любяй брата своего, его же виде, Бога, Его же не виде, како может любити? А верует в Бога только тот, кто любит Его; любить же значит исполнять заповеди.

Стих 9. Вдовица да причитается не меньши лет шестидесятих. От вдов вообще апостол переходит к вдовицам, служившим при Церкви, или диаконисам, на которых возложена была обязанность заботиться о бедных и больных. Само название вдовиц было почётное и придавалось зачастую даже таким лицам, которые совсем не были замужем. Так, святой Игнатий Богоносец (Ер. ad Smirn. 13) приветствует дев, называемых вдовицами. Что апостол разумеет здесь таких именно диаконис, видно из назначения времени избрания, в 60 лет.

Бывши единому мужу жена. По сравнению с выражением единыя жены муж (1Тим.3:2), открывается, что и к должности диаконисы, как и для епископской и диаконской, не допускались двоебрачия.

Стих 10. Аще всякому делу благу последовала есть. Кроме внешних и случайных свойств для вдовицы-диаконисы требуются и внутренние, главным образом обнаруживаемые в делах милосердия. Эти свойства тем необходимее, что уход за больными и странными, утешение страждущих составляли главное назначение вдовиц.

Стих 11. Егда рассвирепеют о Христе (против Христа), посягати хотят. Пользуясь церковным вспомоществованием и без заботы удовлетворяя телесные потребности, молодые вдовицы привыкают к роскошной жизни, делаются изнеженными (это и значит – рассвирепеют) и начинают помышлять о выходе в замужество. Поэтому апостол советует не принимать таких вдовиц.

Стих 12. Имущие грех, яко первые веры отвергошася. Впрочем, вышеозначенные вдовицы подлежат осуждению не за то, что хотят вступить во второй брак, так как апостол сам советует им делать это, а за то, что не исполнили данного ими при избрании в диаконисы обета оставаться в девстве и служить только Христу.

[Стих 13. Купно же и праздны учатся обходити домы. Живя в довольстве и проводя время в праздности, молодые вдовицы, кроме указанного желания выйти замуж, впадают в другие опасные пороки – болтливость и пустое любопытство].

[Стих 14. Хощу убо юным вдовицам посягати. Высказанные выше причины достаточно показывают, почему апостол настаивает на том, чтобы молодые вдовы вступали во второй брак. Этим они себя избавляют от опасности сделаться порочными и Церковь освобождают от обязанности содержать их. Напрасно, поэтому, некоторые находят в означенных словах апостола противоречие с другим местом, где апостол советует безбрачным и вдовицам не вступать в брак. Вины даяти противному хулы ради. Противник здесь не диавол, а всякий неверующий, осуждающий христиан].

[Стих 15. Се бо некия развратишася в след сатаны, то есть впали в блуд, по мнению святого Иоанна Златоустого].

[Стих 16. Аще кто верен или верна имать вдовицы, да довлит их. Апостол обязывает христиан самих заботиться о родственницах вдовах, чтобы снять эту заботу с Церкви].

[Стих 17. Прилежащии добре пресвитеры сугубые чести да сподобляются. (В русском: достойно начальствующие). По изъяснению святого Иоанна Златоустого, доброе предстояние пастыря состоит в том, чтобы он ради попечения о пасомых не щадил ничего, даже жизни. Под пресвитерами здесь разумеются по преимуществу епископы, но могут разуметься и священники. Сугубая же честь, или награда принимается в смысле великая, большая, чем для других. А для пресвитеров, трудящихся в слове и учении, предлагается ещё большая честь, потому что они не только жизнью подходят своему стаду, но делаются слышны и тем, которые их не знают и не видят].

Стих 18. Глаголет Писание. Для нас очень важно это свидетельство апостола Павла, в котором он приводит одно выражение из Ветхого Завета: вола молотяща не обротити (Втор.25:4 – смотрите изъяснение на 1Кор.9:9), другое из Нового Завета: достоин делатель мзды своея, которое буквально находится в Евангелии от Луки (Лк.10:7) и с небольшим изменением в Евангелии от Матфея (Мф.10:10). Из этого свидетельства мы видим:

1) Что во время написания этого Послания в употреблении у верующих было уже писанное Евангелие от Луки; 2) Что это Новозаветное Писание принималось и ставилось наравне с Ветхозаветными писаниями, которые признавались Боговдохновенными и святыми. Буквальное сходство приведённого здесь выражения с выражением Иисуса Христа в Евангелии не оставляет сомнения в том, что оно было выписано, а не заимствовано из устного предания, как пословица, переходящая из уст в уста.

Стих 19. На пресвитера хулы не приемли. Хулой здесь называется донос, обвинение. В Ветхом Завете (Втор.19:15) и при всяком обвинении должно было являться не менее двух свидетелей, и в Новом Завете соблюдалось то же правило; но апостол особенно желает, чтобы оно соблюдалось в приложении к пресвитеру, как лицу, важному в обществе. Обличение его должно быть как можно более оглашено, с целью, конечно, чтобы согрешающие пресвитеры удерживались от преступлений. В подтверждение этой мысли идут следующие слова апостола: согрешающих перед всеми обличай. Основание такого требования лежит в том, что пресвитер должен служить для всех примером жизни. И если своими пороками он подал многим соблазнительный пример, то для остановления зла недостаточно обличить пресвитера наедине, то есть не только удержать его от греха, но и уврачевать нанесённый вред, обличив его в самом источнике.

Стих 22. Руки скоро не возлагай ни на кого же. Указание очень многих и важных качеств, требуемых от лиц, избираемых в церковные должности, само собой располагало к осторожности при рукоположении; но апостол и прямо высказывает этот совет с замечательным прибавлением: ниже приобщайся чужим грехом. Рукополагая недостойного, поставляя его в предстоятеля стаду Христову, епископ уже тем самым согрешает; но в то же время на него падёт и тяжесть всех тех грехов, которые совершит рукоположенный им, и тех, в которые он вовлечёт свою паству. Такая вменяемость основана на том, что этим рукоположением епископ одобряет действия и качества рукоположенного, и что он проступки этого лица, дотоле частного и невлиятельного, выставил в пример и образец целому обществу.

Стих 23. Ктому не пий воды, но мало вина приемли. [Некоторые замечают, что это гигиеническое правило составлено здесь не на месте и, может быть, даже не принадлежит апостолу, а есть позднейшая вставка, направленная против энкратитов или других воздержников, которых в первые века было очень много и о которых упоминают и правила святых апостол (правила 51 и 53). Это предположение основывается на том, что приведённое правило не стоит в связи ни с предыдущими, ни с последующими наставлениями апостола].

Но так как очень вероятно, что Тимофей, поставленный на высшую иерархическую степень в том самом городе, жителям которого апостол писал: не упиваться вином (Еф.5:18) – и ведший строгую целомудренную жизнь, воздерживался вовсе от употребления вина, чтобы никому не подать повода к осуждению его, как епископа, и к прямому нарушению апостольской заповеди, то апостол, зная слабость желудка Тимофея и частые страдания его от этого, предлагает ему употреблять вместо воды вино в небольшом количестве. Апостол как бы так говорит: соблюдай себя чистым, целомудренным; но это, впрочем, не должно мешать тебе употреблять немного вина ради своих желудочных приступов. Только чрезмерное употребление вина, пьянство, возбуждает плотскую похоть и ведёт к блуду, а употребление вина как лекарства – безопасно, а при болезни желудка даже полезно.

Притом же, в строгом воздержании от вина и некоторых брашен для учеников Христовых скрывалась прямая опасность увлечься ложным взглядом на плоть и на Воплощение Сына Божия. От этой опасности и предостерегает апостол своего ученика. Апостол Иоанн Богослов, поселившийся в Ефесе через несколько лет после Тимофея, ясно свидетельствует, что предсказанные апостолом Павлом еретики в его время уже появились и отрицали именно Воплощение Сына Божия (1Ин.4:3).

Стихи 24–25. Неких человек греси предъявлени есть...; такожде и добрая дела: и сущая инако, утаитися не могут. Апостол возвращается к высказанному выше (1Тим.5:22) правилу осторожности, которую должен соблюдать Тимофей (и всякий епископ) при рукоположении во пресвитера. При этом апостол замечает, что отсутствие явных грехов в том или другом лице не может ещё свидетельствовать в его пользу и давать ему право на священство; с другой стороны отсутствие добрых дел, явных, не должно лишать его этого права. Как дурные качества, так и хорошие могут открыться со временем, и потому Тимофей не должен спешить с рукоположением таких лиц, пока не откроется, каковы они в действительности.

Глава 6:1. Раби своих господий всякия чести да сподобляют. Наставление христианам, находящимся в рабстве у язычников. Апостол просит, чтобы они с полным вниманием повиновались и служили своим господам, и таким образом своим поведением ограждали славное имя и учение Христово от нареканий в том, что христианство будто научает людей неповиновению и другим порокам.

[Стих 2. Имущии же верных господий, да не нерадят о них. А это наставление для рабов, имеющих господами христиан. Как тем внушалось уважение к господам из язычников, так этим ещё сильнее внушается почтение и любовь к господам из верующих, потому что они братия].

Преподав краткие наставления, как жить в дому Божием, апостол считает всех иначе учащих людьми гордыми и наклонными ко всякого рода спорам и недостаткам, и просит Тимофея уклоняться от таких людей (1Тим.6:3–5). Он говорит, что благочестие и довольство тем, что имеем, составляют истинное благо; напротив, недовольство своим, стремление к обогащению можно считать корнем всех зол (1Тим.6:6–10). Тимофею, как человеку Божию, советуется избегать этого порока и подвизаться в вере, исповедовать Воскресшего Начальника Жизни и соблюсти заповедь Божию до самого времени явления Христа, которое некогда будет открыто живущим в неприступном свете Богом, Которому апостол и воссылает честь и славу (1Тим.6:11–16). Затем апостол советует увещевать богатых, чтобы они не надеялись на своё неверное богатство, а лучше употребляли бы его на благодеяния, собирая через то себе сокровище в будущей жизни (1Тим.6:17–19) и ещё раз просит Тимофея хранить предание и отвращаться лжеименного знания и желает ему благодати от Господа (1Тим.6:20–21).

Стих 3. Не приступает к здравым словесем Господа. Называя истинное учение здравым словом, апостол хочет тем самым показать, что лжеучение есть порождение болезни и приводит к болезни.

Стих 4. Разгордеся, ничтоже ведый. Сильнейший недуг, которому подпадает отступивший от здравых словес, есть гордость. Приняв лжеучение гностиков и воображая, что с помощью сообщённых им познаний можно знать всё, заблуждающийся вступает в бесконечные споры и состязания, хвалится своим знанием, превратно судит о предметах, порицает истинное учение об Иисусе Христе и, признавая Его со своей точки зрения не Тем, Кто Он есть, хулит Его своим злоречием. На таких людей нужно смотреть не иначе, как на повреждённых в уме, иначе, больных. Заботясь только о прибытке, о выгодах жизни, они и на религию смотрят, как на средство наживы, почему и проповедуют её не так, как принято или как подобает, но как им кажется выгоднее.

Стих 6. Есть снискание велие благочестие с довольством. И практическая мудрость признаёт, что только тот истинно счастлив, кто доволен тем, что имеет; но она не указывает человеку, как достигнуть такого довольства. Только Божественная мудрость открывает нам, что для счастья человека необходимо благочестие, потому что оно только научает его быть довольным.

Стих 7. Ничтоже бо внесохом в мир сей. Апостол вооружается против лжеучителей, которые придавали много значения богатству. Но блага мира сего даются нам только в мире сем и могут служить только для мира. Как не приносим мы с собой ничего в мир, так и не вынесем ничего отсюда; а в этом и лежит основание, почему нужно довольствоваться тем, что есть и не искать большего (Сравните: Иов.1:21).

Стих 8. Имеюще пищу и одеяние, сими довольни будем. Этим не запрещается искать удовлетворения и другим нуждам, но ограничиваются сами искания; даётся чувствовать, что все самые разнообразные потребности человеческого тела сводятся к пище и одеянию; за ними идут другие высшие и лучшие нужды, но для них уже не нужны блага земли.

Стих 10. Корень всем злым сребролюбие есть. Это потому, что люди, гоняющиеся за богатством, подвергают себя бесчисленным искушениям; для достижения своей цели избирают самые неодобрительные средства, даже отступают от веры, делаются преступниками законов. И если в отношении душевном гордость считается началом греха (Сир.10:15), то сребролюбие справедливо должно поставить наряду с ним, потому что оно-то именно и стремится приобрести те средства, которыми питается гордость человека.

Стих 11. Человече Божий. В Ветхом Завете имя человека Божия давалось верным слугам Божиим, пророкам, помазанникам (1Цар.9:9; 3Цар.13:4). Здесь апостол прилагает это имя к Тимофею, показывая и важность служения его Богу в качестве пастыря Церкви, и высоту его нравственной жизни.

Стих 12. Доброе исповедание перед многими свидетели. Указывается на посвящение Тимофея во епископа, потому что перед рукоположением новоизбранный епископ обыкновенно должен был, и должен бывает, произнести в слух всей паствы своей исповедание веры, чтобы таким образом вся Церковь знала, как верует и как будет учить их будущий пастырь. Теперь эти исповедания произносятся по заранее составленному образцу; в прежнее время они были плодом вдохновения и различались по лицам.

Стих 13. Свидетельствовавшим при Понтийстем Пилате. В пример доброго исповедания апостол приводит Самого Христа, Который не только исповедал, что царство Его не от мира сего (Ин.18:36), но и смертью Своей засвидетельствовал Своё исповедание.

Стих 14. Даже до явления Господа. Это не должно давать повода думать, что апостол верил в очень скорое явление Иисуса Христа. Он всегда утверждал, что это время неизвестно; для служителя же Божия оно должно быть всегда вскоре, и апостол здесь просит, чтобы Тимофей соблюдал его завещание до конца жизни.

Стихи 15–16. Блаженный и един сильный и прочее. В этом славословии апостол скрывает глубину и силу мысли, поражающей лжеучение; особенно последними словами его: во свете живый неприступнем, он разоблачает самохвальство лжеучителей, которые хвалились, что всё знают о Боге.

Ему же честь и держава вечная, аминь. Это не окончание Послания, а обычное прославление Бога, невольно вышедшее из уст при напоминании имени Божия.

Стих 17. Богатым в нынешнем веце запрещай высокомудрствовати. Вот и связь сребролюбия с гордостью; богатство даёт пищу гордости; будет ли то богатство золота и сребра, или богатство сил и способностей, оно всегда может питать гордость. И диавол возгордился потому, что чувствовал себя богатым дарованными Ему от Бога силами и положением.

Дающего нам вся обильно в наслаждение. Впрочем, богатство не нужно считать уже каким-то непреодолимым препятствием ко спасению и ещё менее видеть в нём источник зла: и оно от Бога и может служить к совершению благих дел; вообще же Господь подаёт его не столько для наслаждения, но сколько и главным образом для мудрого и благочестивого управления им ради славы Божией, дабы люди от богатого человека зависящие и вверенные ему Богом благословляли Имя Божие в творимых им делах.

Стих 18. Богатитися в делех добрых. Кто богат имениями, тому следует ещё заботиться о богатстве добрых дел, для которых имения многа представляют очень много средств. Тем же, кто в богатстве видит самоцель, оно становится препятствием на пути к совершенствованию и спасению, таковой делается рабом, а не владыкой своего имения. Чтобы освободиться от такой зависимости, Спаситель даёт, например, такой совет богатому юноше: иди продаждь имение твое и даждь нищим, и имети имаши сокровище на Небеси (Мф.19:21).

Стих 20. Уклоняяся скверных суесловий и прекословий лжеименнаго разума. Апостольское слово завершается увещеванием уклоняться от того лжеучения, которое, стремясь быть высшим знанием, ведёт к пустословию и спорам, отнимая от увлекающихся желанием знания сокровище веры – как некогда отец всякого заблуждения отнял у прародителей, пожелавших сделаться богами, Богоподобие.