Огицкий Димитрий Петрович

Родился 26 октября 1908 г. в Санкт-Петербурге в семье священника. Оказался в эмиграции в связи с изменением государственных границ. В 1922 г. поступил в 5-й класс Литовской духовной семинарии, в 1927 г. – на православное богословское отделение Варшавского университета. После его окончания поступил в Виленский университет и одновременно с этим преподавал в Виленской духовной семинарии. После включения Прибалтики и Западной Белоруссии в состав Советского Союза переехал в г. Щучин Гродненской обл., где служил его отец. Преподавал в начальной школе. После окончания Великой Отечественной войны преподаватель Жировицкой (1947), а затем Ставропольской духовной семинарии. Был инспектором семинарии до ее закрытия в 1960 г., затем получил назначение в Жировицкую семинарию. С 1966 г. Преподаватель греческого языка в Московской духовной академии. Заведующий аспирантурой. Член редколлегии «Богословских трудов». Член Комиссии Синода по вопросам христианского единства. Получил ученую степень магистра богословия и звание профессора. С 1976 г. на пенсии. Скончался 5 октября 1994 г.⁴

Ваше Преосвященство, Высокочтимый Владыко!

Благоволите принять от меня, недостойного, сердечное поздравление с праздником Рождества Христова и самые искренние пожелания Вам здоровья и многих лет служения Святой Церкви.

У меня было желание воспользоваться Вашим любезным приглашением и лично принести Вам поздравления, но этого не удалось осуществить. На второй день праздника я поехал в Дмитров к о. Павлу⁵, думая оттуда отправиться к Вам. Но там узнал, что сообщение из Дмитрова с Петушками затруднительно. В тот же день вечером я вернулся из Дмитрова в Москву, а на другой день в 8 ч[асов] утра отправился на Курский вокзал, откуда, по словам о. Павла, самое удобное сообщение с Петушками. Но здесь выяснилось, что поездом в одну сторону надо ехать около трех с половиной часов, а такси – около двух с половиной часов. Ближайшее такси отправлялось в 10.30. Билет в Ставрополь у меня был взят на 10-е; возвращаться в Москву нужно было в тот же день. Сопоставив все это, я увидел, что мне пришлось бы сразу после приезда в Петушки думать о возвращении в Москву. Поэтому, как ни близка была моему сердцу перспектива беседы с Вами, я своего желания не смог осуществить.

За праздничное время я побывал в нескольких храмах Москвы. Между прочим, был на богослужении у единоверцев⁶. Их немного. Но даже немногочисленный единоверческий хор мне больше понравился, чем бесцветные современные хоры, которые пришлось слышать в других церквах. Был я и у старообрядцев различных толков. Т[ак] к[ак] я и раньше бывал в старообрядческих церквах и молельнях, виденное и слышанное мной не было для меня чем-то совершенно новым.

Московские старообрядцы совершенно не различают в произношении ѣ и е. Виленские беспоповцы в этом отношении, как и в соблюдении некоторых уставных деталей, консервативнее.

Неожиданными для меня были впечатления от рождественской всенощной в большом «холодном» храме Рогожского кладбища. В этом храме богослужения совершаются лишь в великие праздники. Служил старообрядческий архиепископ Флавиан⁷. Я вошел во время полиелея. Вместительный с старинной росписью храм был полон народу. Все стояли с зажженными свечками в руках. Атмосфера особой торжественности меня захватила. Пели на два лика. Когда после евангелия «на сходе» оба лика вкупе (около 150 человек, среди коих очень много молодежи обоего пола) сильно, уверенно, единым дыханием бурным запели стихиру «Слава в вышних Богу... днесь восприемлет Вифлеем...»⁸, у меня дух захватило. Я не представлял себе, что унисонное древнее пение, которое меня и раньше интересовало, но более как старина, может быть в исполнении большого хора так величественно и прекрасно. Слышались как бы порывы сильного ветра, как бы глас вод многих. А когда потом раздаюсь ликующее «Христос раждается», я чуть не заплакал от досады, что мы утратили такую красоту, и утратили, вероятно, навсегда. Каким же прекрасным должно было быть наше богослужение в древности! Конечно, не Никон, великий в патриарсех, был причиной «европеизации» храмовой обстановки и пения, а злополучный синодально-придворный дух, царивший у нас долгое время.

В Елоховском соборе ночью в ожидании начала рождественского богослужения в течение нескольких часов пелись разные церковные песнопения. Чувствовался недостаток знакомых народу рождественских песнопений. Много раз повторяли «Рождество»⁹, «Дева днесь»¹⁰, величание и даже «Живодавче, слава Тебе»¹¹. Потом запели «Царице моя преблагая»¹² и другие песнопения, не имеющие отношения к празднику.

Копию письма митрополита Николая¹³ я оставил у о. Павла. Высказанная в этом письме мысль о том, что молитвенник составлен не вполне удачно и что многочисленные тропари в честь чудотворных икон помещены там некстати, и мне пришла в голову сразу же после первого ознакомления с молитвенником. Я думаю, что митрополит совершенно прав, когда видит в неудачном подборе тропарей опасность дезориентации малых сих¹⁴ в религиозных вопросах.

Что касается подчеркнутого Вами места письма, где речь о минимуме обязательных ежедневных молитв, то, соглашаясь вполне с высказанными Вами замечаниями о том, что православию, в отличие от римопапизма, не свойственно подчеркивать минимум обязанностей и отграничивать должное от сверхдолжного, – я все же думаю, что содержание молитвенника должно определяться его назначением. Одно дело молитвенник, предназначенный для людей церковного склада, для «монахов в миру». Другое дело – молитвослов для малых сих, не знающих никаких молитв и имеющих самые неопределенные религиозные представления. Мне кажется, наше время диктует особое внимание именно к этим «малым». Может быть, следовало бы издать два молитвослова – полный (по Вашей мысли) и краткий, своего рода малое горчичное зерно (по мысли митрополита). В этом кратком молитвослове, мне думается, хорошо было бы поместить самое краткое (на 2–3 стр.) изложение основ церковного вероучения (о Боге, о назначении человека, о грехе, об Искупителе, о Церкви). А то даже многие поступающие в семинарию, бывает, не знают самых элементарных вещей; например слова «очи», «руки Божий» понимают буквально. Что же говорить о других!

С удовольствием прочел начало Вашего интересного и полезного труда.

Извините, что занял Ваше внимание многоглаголанием.

Смиренно прошу святых молитв.

Вашего Преосвященства

недостойный послушник

Димитрий Огицкий.

12 января 1957 года г. Ставрополь.

Д. 20. Л. 83–85. Машинопись. Подлинник.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой о Господе Владыко!

Глубоко тронут Вашим вниманием и сердечно благодарю за подарок и за письмо. Снимок здесь внимательно рассматривался моими друзьями и произвел очень хорошее впечатление – понравилась и самая идея, и замечательное исполнение иконы Русских Святых¹⁵.

В связи с моим восторженным описанием старообрядческого богослужения Вы спрашиваете, не собираюсь ли я сам в старообрядчество. Что не собираюсь – это, конечно, разумеется. Но я позволю себе сказать больше по этому поводу. Мне кажется, что, недооценив и растеряв то, что в старообрядчестве заслуживает симпатии и подражания, мы довольно основательно впитали в себя от старообрядчества как раз то, что в нем наиболее неприемлемого и вредного для церковного дела, – не свойственную православию обрядоверческую ограниченность. Я понимаю, что анархическое либеральное отношение к обрядам совершенно чуждо православию, что далеко не всякий обряд хорош, что нужна большая осмотрительность даже в «мелочах», т. к. через эти «мелочи» обряда могут проникать чуждые и вредные влияния. Все это надо всегда сильно подчеркивать и бороться за чистоту, за церковность, за историческую оправданность богослужебных обрядов. Но с другой стороны, мне кажется, мы не можем забывать и того, что Церковь, – это «многовещанное сличие языков», что литургическое единство Церкви как бы оттеняется известным многообразием форм. Старообрядец же знает обрядность только одной эпохи, практику только одной поместной церкви. Старообрядец не признал бы православной литургию, совершенную самим Василием Великим или Иоанном Златоустом в обстановке и литургических формах той эпохи. Вот в этом, мне кажется, второй (после раскола) грех старообрядчества. Старообрядчество – это отрыв от церковной истории (как это ни парадоксально). Старообрядчество – это поместный «автаркизм»¹⁶ самоуспокоенность. Старообрядцы могут только свысока смотреть на нас (в чем отчасти они и правы); но жить, расти, влиять, быть светом миру, к а ф о л и ч е с к о й¹⁷ церковью, старообрядчество, увы, не может. Даже своих собственных достоинств, по сути дела, старообрядчество не может видеть; нет у него для этого церковного ока («до нас положено» – вот и все).

Вот эти особенности старообрядческой психологии, мне кажется, к сожалению, не чужды и нам. Иначе чем объяснить наблюдающуюся у нас обрядоверческую нетерпимость ко всему непривычному д л я н а с, независимо от того, хорошо это или плохо, церковно или нет? Чем иначе объяснить наше двусмысленное и неискреннее (в прошлом) отношение к единоверию, приведшее к тому, что это прекрасное по идее движение всегда держалось «в черном теле» и в конце концов совсем захирело? Чем иначе объяснить проводимое сейчас во имя «единообразия» искоренение в прикарпатских епархиях древних напевов, общенародного пения стихир, подобнов и пения «на подобен»¹⁸ (что следовало бы не искоренять, а, наоборот, перенимать и расширять на соседние епархии); усиленное насаждение во имя того же «единообразия» таких совершенно неизвестных до сего времени в Прикарпатье порядков, как совершение утрени вечером и др[угих] не менее «православных» обычаев? Чем объяснить наше неумение быть всем для всех; ничтожные успехи наших миссий даже в наиболее благоприятное для их развития время; слабое проникновение православия на Запад (при наличии для этого немалых возможностей); тот благочестивый ужас, который вызывает у многих из нас одна лишь мысль о возможности чтения Деяний апостольских на Пасху на русском языке; то смущение, в которое способна повергнуть нас негреческая и, следовательно, неправославная согласная «ж» в имени Женевьева и т. д. и т. п. Мне кажется, это все явления одного и того же порядка. И нашей комиссии, вероятно, не раз придется сталкиваться с трудностями, источник которых в староверческой приверженности большинства к обычаям сегодняшнего дня.

Недавно нужная и смелая статья Ник[олая] Дм[итриевича] Успенского «О православной литургии западного обряда»¹⁹ открывающая перед Православием большие перспективы в борьбе с римопапизмом, была, что называется, встречена в штыки.

Все это обратная сторона старообрядческой психологии.

В своем письме Вы затронули столько интересных вопросов. Вопрос о римских влияниях на нашу практику и на наше богословие важнейший и, можно сказать, больной вопрос. Поле этих влияний очень широко, оно не ограничивается западными окраинами, наоборот, чем дальше на Восток, тем, пожалуй, меньше бдительности и меньше противодействия этим влияниям. Сейчас, когда я пишу эти слова, передо мной сочинение иером[онаха] Тарасия Курганского (Приложение] к «Миссион[ерскому] обозр[ению]» 1903)²⁰ посвященное вопросу римских влияний в русском богословии.

Ваш труд «О поминовении усопших»²¹ только сегодня вернулся ко мне из переплетной мастерской.

Буду продолжать начатое, очень интересное для меня чтение. Столько интересного, особенно в примечаниях! Как хорошо было бы его напечатать (издать)!

Чувствую себя последнее время не совсем хорошо.

Начал знакомиться (урывками) с полученными от Вас Уставом о пище и единоверческим молитвословом, но бесконечные мелкие семинарские дела все еще не дают возможности заняться основательным штудированием этих книг.

Относительно составления «Домашнего уставца» у меня при размышлении на эту тему возникают сомнения –

1) в возможности создать такой универсальный регламент поведения христианина, который бы

мог получить авторитетное одобрение;

войти в жизнь;

быть безусловно полезным для церковного дела;

2) в своих силах;

3) в наших издательских возможностях. Впрочем, буду еще думать.

Ник[олай] Дм[итриевич] Успенский, если я его правильно понял, предлагал, вместо свода правил, освещение отдельных вопросов в отдельных статьях.

О впечатлении от богослужения беспоповцев я когда-то что-то писал. Не знаю, найду ли сейчас. Кажется, это осталось на Белоруссии. Но это был, конечно, не курс литургики, а статейка на несколько страниц.

В Москве я приобрел Старообрядческий календарь на 1957 год. Он довольно обстоятельный. В самых святцах даются краткие, в несколько печатных строк, сведения о главнейших праздниках и некоторых святых.

Мне бы хотелось прислать Вам свой краткий курс по Практическому руководству, составленный мной для учеников 4-го класса и потом услышать Ваше, в высшей степени ценное для меня, суждение. Отдал машинистке перепечатывать. Если позволите, пришлю и буду покорнейше просить указать хотя бы важнейшие промахи.

С почтительной сыновней любовью Вашего Преосвященства смиренный послушник

Димитрий Огицкий.

31 янв[аря] 1957 [г.].

Д. 21. С. 30–33. Подлинник. Машинопись.

Ваше Преосвященство, высокочтимый Владыко!

Только что закончил чтение Вашей книги «О поминовении усопших». Чем дальше читал, тем сильнее нарастаю чувство восхищения. Вчера (после всенощной) и сегодня читал, что называется, «запоем».

Пошли Вам Господь много здоровья за такую на редкость хорошую книгу!

Если бы ее удалось издать, это был бы настоящий праздник для многих и для меня в том числе. Как было бы хорошо, если бы с этой книгой ознакомились все священники и интересующиеся уставом миряне! Конечно, нашлись бы и возражатели, и, м[ожет] б[ыть], в практике не произошло бы сразу больших изменений к лучшему. Но все же признание, хотя бы пока только в принципе, правоты Ваших взглядов, вернее их церковности (а не признать этого трудно), уже это одно было бы большим делом. А то ведь чем дальше, тем хуже.

Из Вашей книги узнал много нового для себя, много в высшей степени интересного. В нескольких случаях поразился совпадением Ваших взглядов с тем, что я считал особенностью своей точки зрения.

Те мысли, которые я любил высказывать (о «парастасе»²², об иерейском молитвослове²³ и др.), но которые я высказывал с опаской, не слишком ли много на себя беру, – теперь получили авторитетное для меня подтверждение.

Вы были добры, вручая мне книгу, предложить высказать свои замечания. Могу сказать одно. Хотелось бы, чтобы книга вышла без всяких изменений, буква в букву.

Не в порядке замечаний по содержанию, а так, попутно – несколько мелких мыслей, возникших при чтении.

На стр. 106: «не удовлесотворил». Чувствуется какой-то чужеродный привкус. Конечно, это можно истолковать по-православному. Но вот сейчас взял Требник издания 1900 г. Там этих слов и последнего предложения вообще нет.

На стр. 130: 40 литургий сразу²⁴ (?!) Наше ли это?

На стр. 157: На отпусте не упоминаются «даже» богоотцы²⁵. Что-то мне мерещится, как будто богоотцы на отпусте вообще не поминались когда-то. А в богородичные праздники казалось бы естественным их поминовение.

Стр. 232. Праздничное добавление не нарушит ли общих контуров литургии?²⁶

Не знаю, почему на Тройцу перед вечерней не бывает расхода. Ведь этим праздничный день превращается в постный (обед после вечерни).

Можно ли перепечатать на машинке Ваш труд для моих знакомых?

Письменным ответом на мои вопросы особенно себя не утруждайте. Все это можно и при встрече устно выяснить.

Прошу святых молитв.

Вашего Преосвященства

недостойный, многогрешный

Д. Огицкий.

Ставрополь, 3 февр[аля] 1957

Д. 21. Л. 34–35. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый Преосвященнейший Владыко!

На днях я отправил Вам заказной бандеролью свой краткий курс Практического руководства для 4-го класса.

Внимательно и с интересом прочел Вашу статью о начале утрени. Здесь все продумано и тщательно проанализировано, но все же, должен признаться, основные положения мной не восприняты как нечто вполне ясное и не вызывающее никаких сомнений (своей определенной точки зрения на этот вопрос я пока не имею).

1. Недоумение относительно главной идеи молитвословий в начале утрени²⁷.

Какие основания смотреть на эту часть утрени как на некое особое «моление о живых»? Ведь в любой великой ектении элемент моления о живых выражен гораздо ярче и определеннее.

И о каких «живых» здесь молитва? О ктиторах? Но на них нет и намека. Да к тому же здравствующие ктиторы (ϰτίτωρεϛ – создатели) возможны только в первые годы после постройки церкви. О духовном начальстве? Но его прямо запрещалось поминать на ектении в этом месте. В дониконовском «Оке церковном»²⁸ о поминовении на этой ектении говорится: «Токмо о благоверном царе и великом князе имярек. Не поминает ни архиерея, ни игумена». О исходящих утром на дело свое? Но одного слова «совет», истолкованного как «намерение» едва ли достаточно для такой интерпретации молитвословий.

Неужели упоминание о царе во всех псалмах, во всех тропарях и на ектении – случайное явление? И можно ли слово «царь» толковать здесь как «царственное священство»?

2. Недоумение относительно уставных указаний на послепасхальный период.

Как мог Типикон назвать «началом» и приравнять к началу часов, вечерни и повечерия то, что началом не является? Если же это действительно начало, то начало чего?

Не странно ли двукратное пасхальное начало для одного и того же богослужения (утрени)? В то же время о пасхальном начале полунощницы говорится с некоторым колебанием.

3. Относительно начала утрени в не-пасхальное время.

Вот начало великопостной утрени (простодневную издатель А. А. Дмитриевский пропустил) по списку Саввина устава – Типикон Синайск[ой] библ[иотеки] № 1094 XII–XIII в. Об этом списке Дмитриевский говорит: «Это древнейший представитель Иерусалимского устава в таком виде, какой он имел до принятия в него студийских канонов и стихир»:

«Благословен Бог...»

Трисвятое ψάλλεται²⁹ без поклонов

По «Отче наш» возглас

«Господи помилуй» 12 и сразу

«Слава в вышних Богу» и шестопсалмие.

Мне кажется, что этот порядок надо было бы восстановить, принимая во внимание, что начало утрени в нашем Часослове – это все же в конечном счете моление за царя, утратившее теперь смысл. Так, по крайней мере, представляется это моему разумению.

Проект «Сокращенного повседневного молитвослова» просмотрел. Мне кажется, он составлен во много раз лучше Молитвослова, вышедшего из печати. В проекте чувствуется строгость и трезвенность, аромат православной церковности; тогда как в изданном Молитвослове пробивается характерный для нашего времени душок нецерковного, старушечьего благочестия. Можно было бы, конечно, и в проект внести кое-какие улучшения, например чуть-чуть подмолодить язык пояснений, а может быть и язык молитв и еще кое-что. Но сейчас об этом не приходится думать, т. к. вопрос нового издания пока неактуален³⁰.

Просмотрел последование архиерейского отпевания³¹. Вполне присоединяюсь к Вашей точке зрения.

«Святителю, како умираеши, како во гроб вселяешися». Это «како умираеши» уместно только в обращении к Животу всех³²; оно едва ли уместно даже в чине «Погребения Богородицы», а тем более в чине погребения архиерея.

«Закон смерти всем един есть: аще убо епископу, аще простецу». А как же иначе?

«Благоговеин бысть внутренне и внешне». «Приветлив бысть». «Доступен бысть».

«Имущество церкви добре храняще».

Продолжая в таком же духе, можно бы говорить про управление епархией, про служебную исполнительность почившего и т. п. Но все это не то что нужно. В общем тропари очень пестрые и по содержанию, и по форме, и по стилю и вместе с тем какие-то вялые, без соли. Не говорю уже о других их недостатках. И как не жаль трудов Преосвященного Мануила, видимо ничем помочь ему в этом благом деле нельзя³³.

Черновой набросок «Духовное зерцало» – продукт чьих-то глубоких размышлений. Многое нуждается в комментариях. Если я правильно понял, здесь защищается позиция афонских «имябожников» contra³⁴ Святейший правительствующий синод. Я в этом вопросе плохо разбираюсь. Но мне приходилось встречаться с такой точкой зрения.

Сочинение о. С. Желудкова³⁵ прочел с большим интересом, как говорится «запоем». Много верно подмеченного, попадающего, что называется, не в бровь, а в глаз. Но есть кое-что, заставляющее насторожиться.

С глубокой сыновней почтительностью

Вашего Преосвященства

недостойный послушник

Димитрий Огицкий.

Ставрополь-краевой 11 марта 1957 г.

Д. 21. Л. 154–157. Подлинник. Машинопись и автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Буду с интересом ожидать обещанного «нападения», от которого надеюсь получить для себя большую пользу. Вот с термином «неканонический» у меня, видимо, получился большой ляпсус. Но это чувствую и осознаю больше сердцем, чем умом. В полемическом пылу (против тех, кто утверждает, что коллегиальное управление более соответствует духу православия) я, видимо, перебрал меру. Но я не думал, что признание неканоническим какого-либо явления церковной жизни (в данном случае – синодальной формы управления поместной церковью) должно привести к признанию безблагодатности всей церковной жизни. Буду думать над этим. Но что уже сейчас для меня стало абсолютно очевидным, так это соблазнительность допущенного мною выражения. Буду его всюду изглаживать.

Отец Павел меня спрашивал уже о возможности использования моего курса³⁶. Я, разумеется, буду рад, если что-либо окажется возможным использовать. Но конечно, все это еще нужно много скоблить, править и «подмолаживать».

О согласии на перенесение даты совещания я Вам сегодня телеграфировал.

Очень рад, что Вы предложили Владыке НИКОЛАЮ составление правил. Хорошо бы, если бы он согласился и статью написать.

По затронутым литургическим вопросам мое мнение:

Отсутствие кафизм и поклонов в среду 5 седмицы вечера делает невозможным править в этот день службу со стихирами великого канона. Так я понимаю «понеже». Видимо, Марко³⁷ не мыслит этой сугубо покаянной вечерни без кафизмы, и в отсутствии кафизм и поклонов видит главное препятствие к совмещению двух служб³⁸. Впрочем, казалось бы, и без того препятствий достаточно.

Следующие вопросы (в порядке номеров):

1) 1 января, по-моему, одно лишь входное возможно – «...во святых дивен сый»³⁹.

2) «Под зачало» обычно объединяются более-менее однородные по характеру чтения. В данном случае, казалось бы, естественнее объединить чтение недели и празднику – это два, так сказать, «Господские» чтения⁴⁰; от них, по-моему, следовало бы отделить чтение святому⁴¹.

3) «Катавасия триоди» – не ошибка. Устав не придерживается принципа – катавасия по последнему канону (в праздники). Триодные воскресенья тоже не всегда выдерживают этот принцип (например, предпразднство Сретения в неделю фарисееву). Если в неделю фарисееву и блудного при коллизии двух катавасий предпочтение (независимо от того, какой канон последний) отдается Сретенской катавасии, то в неделю мясопустную – в предпразднство и в попразднство ее вытесняет катавасия триоди⁴²; это постепенное восхождение «в силу» Триоди видно и в количестве стихир.

4 и 5) На изобразительных, когда они совершаются без чтения апостола и евангелия, завесы, видимо, отверзать не следует вообще.

6) Перед произнесением слов «Свет Христов», судя по предшествующему возглашению, сидевшим во время паремий и прокимна надо встать и всем стоять «просто»⁴³. Вносил светильник на вечерне в древности всегда диакон (даже в 3 в[еке] так было); он же возглашал и «Свет Христов».

7) Апостольское евангелие святой Нине?⁴⁴ Да, как будто не совсем подходит. Но затрудняюсь сказать что-либо определенное.

Большое спасибо за указания относительно Благовещенского канона. Передал их нашему Владыке, может быть, благословит что-либо использовать.

От всей души желаю Вашему Преосвященству доброго здоровья и приношу глубокую благодарность за письмо.

Д. Огицкий.

4 апреля 1957 г.

г. Ставрополь

Д. 22. Л. 75–76. Подлинник. Машинопись и автограф.

Ваше Преосвященство, Высокочтимый Владыко!

Недавно я получил от Николая Дмитриевича Успенского прилагаемый при сем перечень имен с Вашими исправлениями. Николай Дмитриевич соглашается с этими исправлениями, и у меня тоже нет особых возражений.

Дополнительно хотел бы заметить следующее:

Мне кажется, не всегда можно, по установлении корневого состава имени, дать вполне точный перевод в виде прилагательного, эпитета и т. п. Возьмем славянские имена «Святослав», «Ярополк», «Людмила» – корни слов известны, но точный «перевод» едва ли возможен. Имена до некоторой степени, в некоторых случаях, я бы сказал, непереводимы. В переводах в таких случаях, мне, казалось бы, следовало бы ограничиваться интерпретацией понятия, заключающегося в корне, избегая уточнительных суффиксов. Имя «Агапит» вполне правильно переводится «возлюбленный». Но почему «Агапий» – «любимый», почему не «любящий»? Не было ли бы правильнее перевести это имя просто-напросто словом «любовь», оставляя в стороне вопрос – объект ли любви имеется в виду в данном случае или ее носитель. То же самое: «Анастасий», «Анастасия» я перевел бы «воскресение», «Феофания» – «богоявление», «Мирон» – «миро» (а не «каплющий благовонным миром»), «Фемелий» – «основание» (а не «основной»)⁴⁵.

Кроме того, я предложил бы следующие варианты переводов:

Аглаий – блестящий (великолепный) Аэтий – орлиный

Акакий – безвредный Александр – защитник людей Алексий – защитник Амвросий – божественный Аристоклий – благославный Артема, Артемий – здоровый Вата – купина (ϰαῖρε, βάτƐ ἄφλεκτε⁴⁶...) Горгий, Горгоний – грозный Евстохий – меткий

Евсхимон – благообразный (Ὁ εὐσχήμων Ἰωσηφ...⁴⁷) Иларий, Иларион – ясный (Фῶς ἱλαρόν...⁴⁸) Иннокентий – невинный Фавмасий – дивный Варвара – иноземная

Дросида – роса, м[ожет] б[ыть], даже и «росинка» (δρόσοι) ласковое название маленьких, новорожденных ягняток) Кириакия – Господня.

Явно несуразные и соблазнительные переводы надо, конечно, устранить. Но я бы не возражал особенно против отдельных переводов только потому, что в них отсутствует дидактический элемент. Как-то уж очень у нас сейчас развит культ именин и «тезоименитства», и я не уверен, вполне ли согласна эта форма благочестия с святоотеческими взглядами и практикой древней Церкви. Поэтому я не знаю, нужно ли искусственно «прихорашивать» список имен.

Пометки «греч.», «лат.» я бы сохранил и тогда, когда перевод имени вычеркивается.

Наконец, еще одно. Мне представляется нецелесообразным деление святых на «упоминаемых в месяцеслове» и на упоминаемых только в богослужебных книгах. Я бы объединил тех и других в одном «Списке святых, чтимых Церковью».

Одновременно посылаю заказными бандеролями почаевский «Уставец» и старого обряда «Молитвослов». Может быть, эти книги понадобятся Владыке Николаю.

Желаю Вашему Преосвященству в радости духовной и в добром здоровье встретить наступающие святые дни. На Пасхальной неделе, вероятно, смогу лично приветствовать Ваше Преосвященство о Христе Воскресшем. Николай Дмитриевич писал мне, что возражает против перенесения заседания на другое время. А я пока еще не знаю, каково окончательное решение по этому вопросу.

Вашего Преосвященства недостойный послушник

Димитрий Огицкий.

15 апр[еля] 1957

Д. 22. Л. 115–117. Подлинник. Машинопись и автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Чуть не накануне отъезда в Москву я захворал (о чем Вам телеграфировал). Сейчас все еще нездоров; не выхожу. Температура чуть-чуть повышенная, но держится упорно, не спадает.

На прилагаемых при сем листах я отметил кое-что из того, что, на мой взгляд, следовало бы изменить или что вызывает сомнения. Возможно, сейчас уже поздно об этом говорить, да и вообще я не настаиваю на предлагаемых поправках. Вот только с Петром Могилой (в святцах) трудно примириться⁴⁹. Наш о[тец] ректор меня спросил: «А Иосафата Кунцевича⁵⁰ не включили?» И в самом деле, кто из них больше вреда причинил православию – это еще вопрос. Достаточно взять в руки любой семинарский учебник по догматическому богословию, где трактуется о «символических книгах Православной Церкви»⁵¹, чтобы видеть, чем для нас продолжает оставаться митрополит Могила и его направление.

Получил недавно письмо от одного священника. Он обращает внимание на то, что в «Б[огослужебных] указаниях» 1957 г. на Благовещение указано петь «О Тебе радуется», а в крестопоклонный понедельник после поклонения на 1-м часе – «Стопы моя направи», тогда как по Типикону «Приидите вернии»⁵², должно петься вместо «Стопы моя». Не повторить бы этих ошибок.

Желаю Вашему Преосвященству доброго здоровья.

Лобызаю святительскую десницу.

Ваш недостойный послушник

Д. Огицкий. Ставрополь, 31.V.57

P.S. Не знаете ли Вы адреса о. С. Желудкова⁵³?

Д. 24. Л. 124–124 об. Подлинник. Автограф.

ВАШЕ ПРЕОСВЯЩЕНСТВО,

Преосвященнейший Владыко!

Видно, опять не придется мне принять участие в заседании комиссии. Вот уже почти месяц, как я хвораю, и все никак не могу прийти в норму. Вчера опять стало хуже.

Посылаю листки материалов с кое-какими пометками.

Вопрос о плащанице – сложный вопрос. Вход в алтарь после славословия составляет древнейшую основу утрени великой субботы⁵⁵. Но он появился еще тогда, когда не было плащаницы. Тогда было все логично и естественно. С появлением плащаницы все стало гораздо сложнее. А особенно все усложнилось после того, как плащаница перестала быть просто иконой Погребения, а стала чем-то более важным и заняла такое видное, можно сказать, центральное место в богослужении последних двух дней. Новое стало плохо вязаться с старым. Теперь странно было бы после великого славословия оставлять плащаницу на средине церкви и уходить от нее в алтарь для сидения на горнем месте, также странно было бы вносить плащаницу в алтарь вместе с Евангелием, не менее странно подносить плащаницу к алтарю и возвращать на прежнее место. У нас в этот момент совершается какое-то странное подобие «входа» с моментальным выходом из алтаря.

Вообще же, поскольку плащаница теперь у нас символизирует Тело Спасителя, снятое со креста, естественно было бы совершать крестный ход с ней не в субботу, а в пятницу (как это кое-где и делают). В субботу же совершенно не следовало бы трогать плащаницы, чтобы не нарушать великого покоя этого дня, покоя запечатанного гроба.

Поэтому после великого славословия теперь, при изменившихся условиях, пожалуй, следовало бы совершать не вход в алтарь, а скорее выход из алтаря к плащанице.

Все это говорю с многократным повторением частицы «бы». Что же касается текста самых «Богослужебных указаний», где надо обходиться без этого «бы», то мне кажется, что в таких особо запутанных вопросах, когда у нас самих нет твердого и окончательного решения, не следовало бы торопиться с отменой старого и введением нового, а держаться прошлогодних указаний как основы и вносить сюда лишь наиболее бесспорные улучшения. Эти «Указания», надо признать, все же в общем были составлены довольно солидно. А если между старыми и новыми указаниями будут слишком большие, дезориентирующие читателя противоречия, то духовенство будет в недоумении, кому верить.

В данном случае я не за консерватизм, а за осторожность и постепенность улучшений.

От последней полученной недавно редакции «Б[огослужебных] указаний» (до Преполовения) у меня впечатление в общем хорошее. Только что получил продолжение.

Прошу святых молитв.

Ваш недостойный Дмитрий Огицкий.

Ставрополь, 13 июня 1953⁵⁶

Мысленно приветствую всех членов комиссии.

Д. 25. Л. 21–22. Подлинник. Машинопись и автограф. Частично опубл.: ЖМП. 1997. С. 69 70.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Был очень обрадован Вашим письмом. От всего сердца благодарю за любезное приглашение. Насладиться беседой с Вами усты к устом, как Вы пишете, было бы и очень приятно, и очень полезно для меня. Буду лелеять мысль об этом и ждать того момента, когда Господь позволит мне ее осуществить. Но в этом году летний отдых мой пропал. Вообще, как инспектору, летом мне не приходится пользоваться той свободой, к[ото]рой пользуются другие преподаватели. Летом, когда все разъезжаются, ректору и инспектору приходится отдуваться: начинаются бесконечные ремонты, подготовка к новому году. Сейчас, например, у нас идет большая стройка. Частично разрушено старое здание, вырыты глубокие, обширные котлованы для полуподвала (куда перейдут кухня, столовая, кладовые и пр.). Расширятся и общие габариты. Работа начата два месяца тому назад, за это время вынуто много кубометров земли и уже радуют глаза высокие стены новой стройки. Кроме расширения «пищеблока» в другом конце здания ведутся работы, которые позволят несколько расширить и классные помещения. В общем должно получиться очень много новой полезной площади. Все это надо закончить к началу занятий. Кроме того, сейчас время приема – поступают документы, заявления, ведется переписка с кандидатами. Но это бы все еще ничего. Хуже то, что я после гриппа расклеился – видимо, легочный процесс. Лечусь, но без особого успеха. Возлагал надежды на лето, а не смог даже написать рецензии на работу о. Желудкова. Советуют мне ехать на курорт. Времени уже осталось мало, да и пугает меня теперь поездка, но, видимо, придется проявить послушание.

Не знаю, как в наступающем учебном году смогу справляться со своими обязанностями. Признаюсь по секрету, что подумываю об уходе с поста инспектора, но удерживает ректор, с которым у меня большая дружба.

С предложенными изменением в «Указаниях» относительно 18.V + отдание и дополнением на последней странице вполне согласен, о чем сразу же написал Ольге Андреевне⁵⁷.

С любовью думаю о нашей комиссии и ее работе.

Да хранит Вас Господь в здравии и благоденствии.

Целую благословляющую руку Вашу.

С искренней любовью недостойный и многогрешный послушник Ваш Димитрий Огицкий.

Ставрополь, 29 июля 1957

Д. 25. Л. 156–157. Подлинник. Рукопись.

16.XI.57

Ваше Преосвященство, милостивый Владыко!

Вы были добры поздравить меня с днем моего Ангела. Сердечно благодарю Вас за столь высокое внимание, которого я, грешный, ничем не заслужил. Примите от меня вместе с благодарностью и самое сердечное пожелание сил, здоровья и многих лет возглавления нашей Богослужебной комиссии.

Вполне разделяю Ваши мысли о необходимости настойчивой борьбы за очищение нашего богослужения от плевелов «западнобесия» и «латинобесия». Был бы рад даже небольшим достижениям в этой области. К сожалению, русская духовная школа в течение столетий как губка впитывала влияние папизма, и теперь попробуйте троньте. Что скажут те, для кого митрополит Могила (nomen-omen⁵⁸) является величайшим и незыблемейшим авторитетом? С монографией о нем, кажется Голубева, я в свое время познакомился. А вот книги проф. Харламовича – Казань, 1914⁵⁹ – я не видел. В Калинине живет один священник, который писал кандидатскую работу о Требнике Петра Могилы. Я к нему заезжал в этом году в мае, но ничего у него не достал.

Тема, которую Вы мне предлагаете, в высшей степени интересна и практически в высшей степени важна. Но работа инспектора почти исключает всякую возможность такого рода занятий. Бесконечные большие и маленькие дела погоняют одно другое. Почти нет таких сторон семинарской жизни, которые так или иначе меня бы не касались. А силами похвалиться не могу. Последнее время сильно повысилось кровяное давление. А список вопросов, подлежащих разрешению, увеличивается с каждым днем и гнетет, как какой-то кошмар. Впрочем, пока, слава Богу, у нас все сравнительно благополучно. В нашу среду влилось несколько новых преподавателей из молодежи. Спасибо Учебному комитету – нам прислали не «отсев», а, видимо, лучшее, что у них имелось, – юноши благочестивые и очень серьезные. И мы с о[тцом] ректором взираем на них с надеждой.

На Покров в Москве посетил я «своих» старообрядцев. Во время всенощной встретился там случайно с Николаем Дмитриевичем. В богослужении чувствуются следы наших влияний: нет чтений ни перед шестопсалмием, ни после седальнов (виленские беспоповцы вычитывают все без пропусков); на литургии пели припев «...молитвами Богородицы поющия...»; молебен пели после литургии; на протопопе была митра некрасивой формы (напоминающая наши) с какими то примитивными блестками; перед литургией, кроме 3 и 6, читали и час. Служил архиепископ Флавиан. Вот несколько интересных деталей:

После часов перед литургией был отпуст.

Каждое «Святый Боже» повторялось в алтаре по-гречески.

Перед «Призри с небесе» диакон возгласил «Εὐλόγησον»⁶⁰ (? или так мне показалось).

«Призри» читалось в восточной редакции «Господи, Господи, призри с небесе...».

Заключительное «Ἃγιος ό Θεός»⁶¹ пел (по-гречески) весь хор. Всю литургию Флавиан служил в большом омофоре, который ни разу не снимался.

«Аллилуйя» после апостола пелась по 1 разу после каждого стиха. На Херувимской Флавиан не отходил к жертвеннику и «второй проскомидии» не творил.

На великом входе поминовение творилось так:

Диакон: «Всех вас да помянет Г[осподь] Б[ог] во ц[арствии] Св[оем] в[сегда] н[ыне] и пр[исно] и во в[еки] в[еков]». Иерей – то же.

Диакон: «Да помянет Г[осподь] Б[ог] во ц[арствии] св[оем] всех вас всегда н[ыне] и пр[исно] и во в[еки] в[еков]». Иерей – то же.

Диакон паки (в 1-й редакции): «Всех вас да помянет...» Иерей повторяет слово в слово.

Вручая дискос, а потом чашу поминали «святительство твое». Кого и как поминал архиерей – не разобрал, т. к. стоял далеко. «Видехом свет» не пели.

На молебне пели и ирмосы, и катавасию. Прилагаю для ознакомления копию нашего рапорта, по уставному вопросу.

Немного недомогаю и потому кончаю.

Целую Вашу благословляющую руку. Ваш недостойный Д. Огицкий.

Д. 27. Л. 61–61а об. Подлинник. Рукопись.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

С радостью прочел Ваши письма и сердечно за них благодарю. Обрадовал я и нашего о[тца] ректора Вашим теплым словом. Он низко и почтительно Вам кланяется и благодарит за благословение. Имя его – о. Михаил Рудецкий. Владыка тоже благодарит за привет. Что же касается Вашего предложения дать официальный ход нашему рапорту, то об этом я хочу с Вами поговорить при встрече. Есть некоторое неудобство.

Глубоко тронут Вашим вниманием к состоянию моего здоровья. Сейчас, слава Богу, чувствую себя вполне удовлетворительно. Но времени свободного нет – вот в чем беда. Не знаю, сумею ли осуществить возлагаемые на меня надежды. Вопрос западных влияний на наше богослужение и искусство – важный и животрепещущий вопрос. Давно пора заняться очищением нашей богослужебной практики от латинизмов. Этот вопрос меня лично очень интересует, но нужно хоть немножко свободного времени, а его-то и нет.

Вчера провел со всей семинарией беседу о неуставности совершаемых после Литургии «праздничных» молебнов, акафистов и т. п. (пользовался Вашим трудом), а сегодня, 19.XII, семинария не осталась после Литургии на молебен с акафистом и после отпуста последовала в трапезную. С благословения нашего Владыки думаем и в дальнейшем слушаться призыва «с миром изыдем!». А то до этого семинаристы после литургии в воскресные и праздничные дни всегда пели молебен, с неимоверным количеством «запевов», но без канона.

У единоверцев в Москве я тоже бываю. Был и в последний раз. Нравится мне там. Вот бы это поддерживать! У нас же это только «терпят». Почему никогда на всенощную к единоверцам не ходят московские семинаристы? Маленькая церковка и маленький хорик, а его приятнее слушать, чем хваленые московские церковные хоры.

Штемпель заказать не удалось.

Что касается греческой «глоссолалии» за богослужением, то по наведенным справкам оказалось, что ставропольский инспектор не страдает этой болезнью. Он даже не требует, чтобы перед уроком греч[еского] языка читали Bασιλεΰ oύράνιε⁶², а лишь разрешает такое чтение. В церкви же за все эти годы что-то раз или два была прочитана вел[икая] ектения. Впрочем, здесь есть немного греков, и ради них можно было бы это делать и чаще. А бывшие семинаристы, работающие уже на приходах, иногда просят дать им ту или иную молитву требника на греч[еском] языке – иногда этого настойчиво требует паства – есть села почти полностью греческие.

А недавно мне посчастливилось заполучить Eύχολόγιοv τό μέγα!⁶³ Может быть, на следующее заседание (не знаю, когда оно будет) смогу представить опыт перевода чина крещения.

Прилагаю рецензию на акафист святителю Иосифу.

Сердечно благодарю Вас за все и целую благословляющую руку.

Ваш недостойный

Д. Огицкий.

19дек[абря] 1957. (Святителя Николая)

Д. 27. Л. 145–146 об. Подлинник. Рукопись. Частично опубл.: ЖМП. 1997. № 7. С. 73.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой о Господе Владыко!

Сердечно поздравляю Вас с наступающим праздником Рождества Христова. От всей души желаю Вам здоровья, и сил, и многих лет служения церковному делу.

Шлю это письменное поздравление на тот случай, если мне не доведется воспользоваться Вашим любезным приглашением. Но не исключена возможность, что во время этих каникул у меня найдется время съездить в Петушки. Тогда я обязательно предварительно телеграфно попрошу Вас не отказать в любезности сообщить мне о состоянии Вашего здоровья и о том, будет ли приемлемой для Вас намеченная мной дата приезда.

Не знаю, какая причина отсрочки нашего заседания и на какое время оно переносится.

Прилагаю последнюю, сделанную месяц тому назад, фотографию нашей семинарии.

Вашего Преосвященства недостойный послушник Димитрий Огицкий.

Ставрополь, 28дек[абря] 1957

Д. 28. Д. 22–22 об. Подлинник. Рукопись.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Вчера я вернулся в Ставрополь и у себя нашел Ваше письмо, к которому был приложен снимок с иконы Рождества Христова. Сердечно благодарю за все и поздравляю Ваше Преосвященство с праздником Богоявления, навечерие которого сегодня.

В Луцке я гостил у своего бывшего учителя и ректора по Виленской духовной семинарии. При нем я учился и держал выпускные экзамены на аттестат зрелости в 1927 году. А потом, по окончании «студиума», до 1939 года под его начальством работал преподавателем. Отец ректор с матушкой неоднократно приглашали меня к себе и раньше. Они люди одинокие, бездетные. У них я и провел рождественские праздники. Думал я оттуда выехать раньше и даже купил на 12-е число билет. Но на меня посыпались такие упреки, и я увидел такое искреннее огорчение, что вынужден был сдаться. Билет у меня забрали и отнесли обратно в билетную кассу. Вследствие этого мне пришлось отложить предполагавшуюся поездку в Петушки. Думаю, что, быть может, удастся выехать на очередное заседание днем раньше и перед заседанием навестить Вас.

Прилагаю опыт перевода на русский язык чинопоследования крещения.

Вашего Преосвященства недостойный послушник

Д. Огицкий.

Ставрополь, 18янв[аря] 1958

Д. 29. Л. 73–73 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой о Господе Владыко!

С Вашего разрешения я взялся за кромсание Вашего труда в статьи для «ЖМП». Прилагаю первый опыт. Он охватывает первую главу. Что я дерзнул изменить?

1-е примечание поставил последним. Оно хорошо как заключительный аккорд. А окончание этого же примечания перенес в окончание статьи. Эпиграф всего труда сделал эпиграфом статьи.

1-я стр[аница]. Не совсем ясное «из мертвых восстанием Христовым» перефразировал и потому поставил без кавычек.

Пропустил примечание 55-е и 56-е.

Чуть-чуть сократил примеч[ание] 10(9)⁶⁴.

Сократил примеч[ание] 33 (32)⁶⁵.

« » 66 (по новой нумерации      63)⁶⁶.

« » 70 ( « » 66)⁶⁷.

Пропустил примеч[ание] 71 (Вашей нумерации)⁶⁸. Сократил 73 (68).

Пропустил 75, 76⁶⁹ и 77⁷⁰ Немного сократил 84 (76). Сократил 88 (80)⁷¹.

Пропустил 91. Таким образом, сокращения коснулись только примечаний и явились неизбежным следствием переработки монографии в статью для журнала.

Я знаю, как у нас ограничены размеры журнальных статей. Но как ни старался, большего сокращения сделать не мог. Рука не поднимается. Все так ценно, важно и интересно.

Если Вы согласитесь с напечатанием статьи в таком виде, то можно было бы предложить Анатолию Васильевичу⁷² разбить ее на два номера журнала. На стр. 8 я сделал карандашом на такой случай пометку: «Окончание следует».

В таком ли, в ином ли виде статью надо поместить. Может быть, об этом сделать представление от нашей комиссии Синоду.

Я забыл оставить у Вас прорецензированный Акафист свят[ителю] Иосифу. Прилагаю его сейчас.

Часто думаю о Вас и о Вашей болезни. Берегите себя. Не переутомляйтесь. И не обременяйте себя ответами на письма. Когда, Бог даст, увидимся, скажете обо всем устно.

Привет Шуре⁷³.

Ваш недостойный послушник

Д. Огицкий.

Ставрополь, 12 марта 1958

Д. 30. Л. 70–70 об. Подлинник. Автограф.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Ваше Преосвященство, Высокочтимый и дорогой Владыка!

Благоволите принять от меня, недостойного, сердечное поздравление с праздником светлого Христова Воскресения с самыми искренними и горячими пожеланиями Вам всегдашней духовной радости, мира, здоровья, бодрости и сил.

Сердечно благодарю за Ваше любезное приглашение, но приехать на праздник Акафиста я никак не мог – было очень много работы: сейчас еще ее тоже очень много, но семинаристы разъехались, и я могу ею серьезнее заняться. Досадно, что приходится пропускать богослужения. Постараюсь коротенько ответить на затронутые Вами вопросы.

1. Я присоединяюсь к Вашему мнению о том, что следовало бы указать дни, когда положено совершать службу с «Аллилуйя». Но мне кажется, совершение таких служб пока что можно было бы рекомендовать только монастырям, особенно лаврам и, быть может, не упоминать совсем о необходимости совершения их в приходских храмах. Почему? Во-первых, по соображениям, так сказать, «педагогического» порядка – чтобы не «ошарашивать» и не «огорошивать» неожиданным и резким переходом к условности, чтобы не подавать повода для многоголосого вопля: «Еще что выдумали!» С этим нужно считаться, поскольку предложения и действия нашей комиссии еще не успели завоевать себе авторитета в церковных кругах. Во вторых, мне кажется, что в вопросе строгости соблюдения малых постов должно быть и некое принципиальное различие между практикой монастырской и практикой мирской (против чего Вы, вероятно, будете возражать).

2.      У меня нет сейчас под руками Типикона (единственный семинарский экземпляр взял уехавший в отпуск преподаватель), но мне кажется, что в оговорке «Зри» в 13-й главе Типикона не говорится прямо о невозможности совершать службу по этой главе при наличии тропаря в минеи, а лишь о том, что при отсутствии тропаря в минеи совершается именно такая служба.

Если эту оговорку и понимать так, как Вы ее толкуете, то и тогда она говорила бы лишь о том, что наличие тропаря не дает возможности настоятелю сослаться на известное «аще изволит» и решать этот вопрос в приходском масштабе. Но поместная церковь в целом, быть может, и вправе была бы использовать 13-ю главу Типикона для совершения общего поминовения усопших в эту субботу.

И еще одно. Что значит «не имуща тропаря»? У нас теперь таких святых почти нет. Даже после «Аллилуйя» в Типиконе следует, как правило, «или тропарь». Дословно понимать выражение «не имуща тропаря» теперь трудновато. Это выражение отражает, мне кажется, древнюю, отошедшую (к сожалению) в область предания практику, когда минейный элемент в богослужении занимал гораздо меньше места, чем теперь, и когда в уставах имелись еще заголовки вроде: «Пερί τῶν ὲορτῶν, ὲν αἷς ψάλλεται «Θεός Κύριος»⁷⁴ (Мансветов, стр. 404⁷⁵). Поэтому без особой натяжки мы могли бы отнести к категории «не имущих тропаря» и некоторых из тех святых, которые теперь имеют тропарь. Древние, более склонные соблюдать меру, творцы устава, возможно, отнесли бы и многих полиелейных святых нового времени к разряду «не имущих тропаря». А у нас без полиелея теперь и канонизация немыслима.

Конечно, 23 октября, в день памяти Иакова, брата Господня, совершать службу по 13-й главе нельзя. А в тех епархиях, где празднуется день Казанской иконы, никто не станет и 22-го октября совершать службу по этой главе.

Вполне разделяю Вашу скорбь, вызванную ответом Владыки Исаии, и Ваши возражения. С большой благодарностью возвращаю копию Вашего ответа ему. Читал его здесь кое-кому из моих друзей.

Сердечно благодарю и за копию письма благочестивой, интеллигентной женщины, так хорошо передавшей свои мысли и чувства, вызванные чтением Вашего сочинения.

Что касается указателя чтений в Календаре, то, просмотрев оба Ваши варианта, я еще более утвердился в мысли, что этого не следовало бы делать. До 10 чтений на один день! Ни уставом, ни соображениями практического порядка этого оправдать нельзя. Каких бы мы примечаний ни делали к указателю, многие будут видеть в нем что-то уставное, подлежащее выполнению за богослужением. Если же иметь в виду тех мучимых духовным голодом людей, о которых говорил Николай Дмитриевич⁷⁶, то и им такие указания, по сути дела, мало помогут. Может быть, это делается во имя удовлетворения духовных потребностей «именинников»? Но удовлетворению духовных потребностей этой категории людей у нас и без того так много уделяется внимания и в «Православном Церковном» календаре, и в практике, что можно подумать, будто и православие-то состоит, прежде всего и главным образом, в том, чтобы носить имя святого и отмечать свои именины. Ведь недаром один из ныне здравствующих архиереев распорядился, чтобы кондак того святого, имя которого он носит, пелся бы всегда после малого входа. И поют.

Прилагаю копию своего письма о. Павлу.

О[тец] ректор благодарит за привет, и оба мы низко кланяемся Вашему Преосвященству и целуем Вашу благословляющую руку.

Недостойный послушник Вашего Преосвященства Д. Огицкий.

9.IV.58

Д. 31. Л. 78–80. Машинопись и автограф.

Ваше Преосвященство, Высокочтимый и дорогой Владыко!

Только что я вернулся с нашего первого заседания. Мы все очень огорчены тем, что Вы не смогли прибыть на него, а еще больше огорчили нас те пессимистические нотки, которые звучат в Ваших последних письмах. Если бы Вы отошли от дела, которое так близко Вашему сердцу, это был бы тяжелый удар для нашей комиссии. Если главная причина в состоянии здоровья Вашего, то это значило бы только то, что Вы не всегда смогли бы непосредственно участвовать в заседаниях. Но будем надеяться, что обдержащие Вас телесные немощи не всегда будут препятствовать Вам в работе и что Господь пошлет и облегчение и вновь укрепит Ваши силы. Я вот тоже пропустил прошлым летом по болезни несколько заседаний, да и сейчас, когда пишу эти слова, чувствую себя не совсем здоровым. Берегите себя, дорогой Владыко, отдыхайте, поправляйтесь, но нас не покидайте. И не падайте духом, если не все так идет, как хотелось бы. У нас тоже есть основания для пессимизма, но мы тоже стараемся не впадать в уныние. Господь да хранит Вас.

Побывать в Петушках сейчас мне не удастся по таким причинам. Когда я уезжал из Ставрополя, о[тца] ректора там не было, он еще не вернулся из пасхального отпуска, к[ото]рый имел быть короче, но почему-то затянулся. О. Михаил поехал на легковой машине еще перед Страстной. Прислал поздравление из Чернигова, и потом о нем ни слуху ни духу. Я немного беспокоюсь. Из Ставрополя я уехал, так и не дождавшись его возвращения. 29-го апреля у меня экзамен по греч[ескому] языку. Отсюда мне придется выехать не позже 26-го.

Формула поминовения на вел[иком] входе, кажется, вызвала у кое-кого смущение. Это и понятно. Жаль только, что формулу «Всехъ вас...» мы не обосновали ссылками: 1) на постановление собора 1917 г.; 2) на календарь 1947 года; 3) на греческий служебник; 4) на древнерусскую практику. А то многие думают, что это случайный недосмотр.

Желаю Вам, дорогой Владыко, здоровья, бодрости, помощи Божией во всех делах Ваших.

Искренно любящий Вас сыновней любовью, Ваш недостойный, многогрешный

Д. Огицкий.

Москва. 23.IV.58

Д. 32. Л. 55–56. Подлинник. Автограф.

Христос воскресе!

Ваше Преосвященство, высокочтимый и родной Владыко!

Вчера получил Ваше письмо вместе с «Некоторыми замечаниями на замечания Димитрия Петровича». Я не сразу сообразил, какие мои «замечания» имеются в виду, но потом увидел, что речь о сделанных мной карандашом пометках на проекте стенного календаря на 1959 г., данном мне для просмотра Ольгой Андреевной после одного из наших последних заседаний. Делал я их наспех у себя в гостинице, немного «по вдохновению», не придавая им важного значения. Возвращая проект календаря Ольге Андреевне, я сказал, что нахожу этот проект хорошим и что у меня не имеется никаких серьезных возражений против напечатания его без всяких изменений. Что же касается пометок, сделанных мною карандашом, то они касаются мелочей и представляют лишь pia desideria⁷⁷, из которых, быть может, что-либо окажется пригодным для использования, но на которых я вовсе не настаиваю. Это же я хочу повторить и сейчас. Ваши «замечания» я внимательно прочел и со всеми 9 пунктами согласен. И хорошо было бы, если бы стенной календарь уже теперь был бы сдан в печать, чтобы не было задержки с печатанием.

Теперь относительно предлагаемого Вами для меня особого меню на великопостные воскресенья. Я хотел бы, чтобы оно было распространено и на великопостные субботы, при условии, конечно, что скоромной «колбаски» будет не в общепринятом, а лишь в каноническом смысле. Мне бы хотелось, чтобы и другие члены нашей комиссии не считали бы вопрос о переходе в эти дни с режима постного на «непостный» (в каноническом смысле этого слова)... чем-то нестоящим внимания. Ведь правила церковные одинаково строгими наказаниями угрожают не желающим считаться с необходимостью такого перехода, как и нарушителям поста. И вот что тут получается. Воскресенье, суббота. Церковь настойчиво твердит «поста несть», «поста несть» (Типикон), правила Ее за пост в эти дни грозят отлучением и извержением [Правило святых] Апост[олов] 64, Гангр[ского собора правило] 18, Трульск[ого собора правило] 55), строгие аскеты беспокоятся, как выйти из создавшихся впоследствии коллизий, стараются создать хоть некую фикцию скоромного дня «яко да не наречется пост», а у нас ничтоже сумняшеся пишут «день постный». Правда, 1-е правило Феофила Александрийского⁷⁸, по-видимому, дает для этого основания, но все же в этой категорической формулировке чувствуется что-то как бы не вполне церковное. Но обо всем этом я пишу не для практических выводов, а просто так – хотелось поделиться сомнениями. В календаре, конечно, пусть остается «день постный» во избежание кривотолков и да не горшее что будет.

«Преступная халатность», о которой Вам пишет старец-иеромонах, и мне сразу бросилась в глаза, как только я просмотрел новоизданный требник. Напечатать новый великий индиктион – дело самое простое, но у нас почему-то об этом не думают. И почему печатание богослужебных книг производится в секрете от Богослужебной комиссии?

В семинарии у нас тоже не все идет гладко. Но об этом расскажу при встрече.

Вашего Преосвященства недостойный послушник

Димитрий Огицкий.

Ставрополь, 11 мая 1958 г.

P.S. С удовольствием просматриваю полученный недавно экземпляр «Б[огослужебных] У[казаний] на 1958 г.». Есть много хорошего, и больших «клякс» почти незаметно. Но вот на стр. 111 внизу предписание совершать в Вел[икую] субботу часы в полном облачении! Многие иереи это допускают, но зачем это узаконять? И зачем ставить в неловкое положение тех иереев, которые этого не делают? Я почти всю жизнь в В[еликую] субботу и в В[еликий] четверг видел перед собой на часах иерея в одной епитрахили. Мы привыкли всегда перед литургией совершать часы в полном облачении, искусственно связав эту службу (даже в печатном Служебнике) общим возгласом с проскомидией. Ну там это легко объяснить практической необходимостью, а зачем это делать в В[еликую] субботу? В этот день чем больший разрыв будет между отпустом часов и «Благословенно царство», тем лучше, тем уставнее.

Д[имитрий] О[гицкий].

Д. 33. Л. 73–74. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Сегодня получил Ваше письмо. Оно пришло в такую минуту, когда у меня особенно тяжело на душе. У нас тут тоже неприятности. Когда-нибудь при встрече расскажу. Ну что ж делать? Все это, видимо, неизбежно. В частности, что касается комиссии, то, как мне кажется, ни Вам, ни нам ни в чем тут раскаиваться не надо. И это уже одно хорошо. Не теряю надежды как нибудь побывать у Вас. Но свой куцый летний отпуск (он у меня значительно короче, чем у других преподавателей) хочу использовать для леченья.

Мне понятно все то, что Вы написали относительно акафистов, и особенно понятен главный аргумент: проще и легче сейчас сочинять и вводить в практику новые «хорошие» акафисты, чем исправлять старые богослужебные тексты, скажем тексты канонов. Но где гарантия того, что, став на такой путь «творчества», мы сумеем сохранить церковный и православный характер богослужения? Я понимаю, что и в наше время в принципе богослужебное творчество возможно, а практически возможны и вполне здоровые продукты такого творчества. Но у нас сейчас при этом гораздо больше шансов засорить богослужение и нанести ему непоправимый вред, чем помочь делу. Вот почему сейчас, до полного очищения от всякого «западнобесия», я считал бы полезным временный отказ от свободы творчества, и от всяких продуктов ее, и от всяких неуставных акафистов, даже от «хороших». Лучше, быть может, до поры до времени хранить сокровище Церкви в форме неудобовразумительных славянских текстов, ожидая более благоприятного времени, когда тронется лед косного поклонения ц[ерковно]-славянской букве, чем пойти по более легкому пути отказа от этого сокровища. Может быть, это благоприятное время не за горами. Молодое церковное поколение едва ли будет так консервативно в вопросах языка и текстов перевода. Кроме того, что касается канонов, стихир и других церковных песнопений, подновление или перевод их на русский язык слово в слово – это совсем не то, что нужно (песнопение, став абсолютно понятным, может превратиться в скучную, вялую прозу и стать совершенно непригодным для пения). Нужны стихотворные переводы. Представим себе так переведенный канон. Каждый тропарь – стихотворная строфа, каждая новая песнь – новый стихотворный размер строф тропарей. Вот такое творчество, имеющее целью не создание чего-то своего, нового, сомнительного, а лишь раскрытие старого, церковного, несомненного, такие «акафисты» и я бы приветствовал. Но для этого переводчику надо быть и выдающимся филологом, и глубоким богословом, и талантливым поэтом. Но зато это были бы идеальные переводы! В таком виде они не только были бы понятны, но могли бы стать настоящим достоянием молящихся, войти, что называется, в плоть и кровь, в быт верующего народа.

К сожалению, в этом направлении у нас не было сделано даже первого шага, никто, кажется, и не обсуждал этой возможности. (Чисто литературные опыты переводов песнопений церковных не для богослужебного употребления – это совсем другое дело).

Я просмотрел сейчас тот экземпляр «Практического руководства», к[отор]ый был у Вас, но ничего о преемстве не нашел. Мы на прошлом заседании, насколько мне помнится, решили аргументировать смысл помещения преемственного списка в календаре – в самом постановлении об этом. Не знаю, как это было выполнено, т. е. как было средактировано постановление, но думаю, что не недостаток аргументации и не отсутствие пояснительной фразы после заголовка списка было причиной отрицательного отношения к нему со стороны о. протопресвитера.

Завтра у нас последний экзамен. Как только закончим годовую отчетность, думаю поехать на море.

Сердечно благодарю за приветствия в письме и за добрые пожелания.

Взаимно желаю Вашему Преосвященству здоровья и всякого благополучия.

Недостойный послушник Вашего Преосвященства

Димитрий Огицкий. Ставрополь, 8 июня 1958

P. S. Подумав, я кое-что написал о преемстве. Если найдете подходящим, не откажите переслать А. В. Ведерникову. Написанное прилагаю. Был бы весьма благодарен за исправления стилистические и другие.

Д[имитрий] О[гицкий].

Д. 34. Д. 15–16 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый родной Владыка! Сердечно благодарю за письмо.

И мне бы очень хотелось повидать Вас, Владыко, и побеседовать по интересующим нас вопросам. Но не знаю, когда это удастся осуществить. На Рождество я уже пообещал поехать в Кобрин к двоюродной сестре, которая обижается на меня за то, что я не реагирую на ее многократные приглашения. А до Рождества едва ли случится какая оказия побывать в Москве. Но не теряю надежды. Иногда возможность предоставляется неожиданно. На прошлой неделе совершенно неожиданно мне довелось побывать в Дербенте, на берегу Каспийского моря, и даже немного поплескаться в волнах морского прибоя.

Закончили прием. В 1-м классе будет 35 человек. То, что Вы пишете о молодых пастырях, к сожалению, верно. Недавно имело место несколько скандальных инцидентов, героями к[оторы]х были наши бывшие воспитанники в священном сане. Все же большинство радует своей пастырской ревностью, право правит слово истины и пользуется большой любовью прихожан.

В семинарии ведем тяжелую борьбу за чистоту устава. Иногда оказывается грубое давление. Как-то в воскресенье опять местные священники возобновили попытку заставить семинаристов петь «Со святыми упокой», на что семинаристы ответили гробовым молчанием, такое же молчание было ответом на протодиаконский возглас «...и сотвори имъ вечную память»; тягостная пауза разрешилась мажорным тоном и пением кондака. Нас оставили пока в покое, но, по-видимому, только до поры. Негодование неописуемое. А поддержки ниоткуда.

Из известных Вам двух закарпатских юношей в семинарию принят только один Бердар, Пацкану⁷⁹ нет 18-ти лет. А Бердару исполнилось 18 на прошлой неделе. Я его спросил на экзамене, какие знает подобны, он стал перечислять и спел подобен «Небесныхъ чиновъ»; знает и другие. Вот что значит Закарпатье! Под тысячелетним мадьярским гнетом народ (не одни псаломщики!) сохранил то, что мы растеряли, то, что у нас выдуло западным ветром. Бердар вообще оказался очень серьезным, трудолюбивым, скромным мальчиком.

Написал я о. С. Желудкову обширное письмо, но оно вернулось: «адресат выбыл».

Вашу книгу «О поминовении....» мы здесь перепечатали.

Слышал интересную новость, не знаю, правда ли, – говорят, отменено награждение митрами. Дал бы Бог!

Лобызаю святительскую десницу Вашу.

Д. Огицкий.

Д. 35. Л. 23–23 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, дорогой и высокочтимый Владыка!

От всего сердца благодарю Вас за поздравление, добрые пожелания и за то, что Вы неизменно так добры ко мне. Как раз я писал о Вас и о Вашем труде «О поминовении усопших» своему старому доброму знакомому, ныне находящемуся на покое в Измаиле, архиепископу Даниилу⁸⁰, как раздался стук в дверь, и мне вручили почтовое извещение со штампом «Петушки». За все присланное горячо и сердечно благодарю, лобызая Вашу святительскую руку.

Последнее время у нас много всяких дел, хлопот и неприятностей. У трех учеников обнаружен туберкулез, один заболел дифтеритом, еще один подвергнут довольно серьезной операции. Один, недавно исключенный, оказался вором; правда, сегодня родители его денежно компенсировали пострадавших. Наконец, что самое тяжелое, нашелся и у нас свой Дулуман⁸¹, и в местной газете появилась соответствующая статья. Недавно группа семинаристов из разных классов призвана в армию. А тут еще конец трети, и суетный шум (которого трудно избежать) в связи с именинами моими, Ректора и одного из преподавателей, и прочее подобное в этом роде. Посещение «кондовой Руси» приходится поневоле отложить до более благоприятных времен, но о ней я всегда помню и часто думаю о Вас, дорогой Владыко.

Автору акафиста Сретению нельзя отказать в творческом дерзании и даже вдохновении, но как это бестактно заставлять всех во время праздничной службы так много заниматься этим жутким гробом и его бездыханным обитателем! И что за странные мысли и странные выражения! Какой-то кошмар!

Молитва о мире хороша, очень хороша, но реакцию на предложение можно было предвидеть.

Что же касается «Последования молебного пения о хотящих по воздуху шествовати», то тут у меня имеются кое-какие и сомнения. Прежде всего, нужна ли вообще «модернизация» и «политехнизация» молебных пений применительно ко всем видам современного транспорта и современного материального прогресса вообще? Во-первых, за этим прогрессом не угнаться. «Шествие по воздуху» уже и сейчас не является последним словом техники, т. к. путешествуют и в безвоздушных пространствах. А во-вторых, нужно ли в обращениях к Богу все так уточнять, ведь весть Отецъ нашъ небесный прежде прошенiя нашего, в чем мы нуждаемся. Ведь если до сих пор мы обходились без особых чинопоследований на такие обычные и частные жизненные ситуации, как предстоящая опасная операция, отправление в армию и многое другое в этом роде, то нужно ли нам какое-либо особое чинопоследование, скажем на запуск атомного реактора или что-нибудь в этом роде. На «современность», мне кажется. Церковь должна реагировать по-иному и глубже. Мне очень понравилось начало Вашей молитвы в составленном Вами чинопоследовании, и понравилось, в частности, и потому, что оно приложимо к разным ситуациям, к разным случаям, где человек действует как господин природы. Мне кажется, что и в Книге молебных пений надо делать максимальные обобщения. Наприм[ер], «Чинопоследование о путешествовати хотящих» должно быть изложено так, чтобы оно обнимало все виды путешествий, тем более что путешествующему зачастую приходится комбинировать различные вилы передвижения: самолетом, поездом, автобусом и т. п.

О недостатках нашей «Книги молебных пенни» можно бы много сказать. Она состоит в духовном родстве с Дополнительным требником. Иерейским молитвословом и страдает, мне кажется, пристрастием к напыщенным выражениям (по крайней мере, от некоторых ее выражений веет холодком). Школьный год в семинариях начинается молебном пред началом учения. Стоят взрослые юноши, а в прокимне поется о младенцах и ссущих, в евангелии повествуется о благословении детей.

Про поездку Николая Дмитриевича в Мюнхен я ничего не знал. А вот недавно узнал из газет, что наш о. Павел отправился в Америку!

Насколько мне известно, «подобны» на Прикарпатье имеются в нотных изданиях. А записям, сделанным под диктовку Бердара, едва ли можно доверять. Я намерен написать Пацкану (известный Вам по письмам молодой послушник), чтобы он раздобыл мне нотный сборник с «подобнами».

На акте в Загорске от нашей семинарии еще ни разу никого не было. Вообще у нас, у ставропольских, как-то не развит вкус к торжественным собраниям, актовым залам, речам.

Что касается тех, упоминаемых Вами, архиереев, которые разрешают своим отцам протоиереям ходить без длинных волос на том основании, что «уже и китайцы косы обрезали», то, смеясь от души такой аргументации, я лично, должен признаться, не прихожу в ужас от самого факта стрижки волос священниками, который мне представляется в некоторых случаях допустимым и даже желательным. Но только резать волосы надо не в подражание китайцам, а в подражание угодникам Божиим, святителям и преподобным и во имя послушания церковным правилам (21 и 42 Шестого Вселенского Собора). Как-никак стриженый священник по своему облику ближе к традиционному облику⁸² православного клирика, чем батюшка, не стригущий волос. Ведь недаром свв. Кирилл и Мефодий, переводя Номоканон И. Схоластика, термин клирик – κληρικό перевели: «стрижник». Я этим, конечно, не хочу сказать, что священник своей прической должен напоминать светского франта, но я против чрезмерной боязни ножниц и против ссылок на пример назореев. Это, так сказать, каноническая сторона дела. А есть еще и практическая. И не кажется ли Вам, что назорейский облик, который для многих так привычен и так мил, и против которого огульно, может быть, и нельзя возражать, в некоторых случаях в наши дни так же неполезен для Божьего дела, как и ц[ерковно]-славянский язык?⁸³

Простите мне нескладный стиль. Голова тяжела, и свет плохой. У нас как снежная метель, так и свет гаснет; второй день сидим без электричества.

Многое из того, что Вы сообщили и про что напомнили, наводит на грустные размышления.

Низко кланяюсь Вам вместе с о[тцом] ректором, от всей души желая Вам здоровья, сил и бодрости.

Вашего Преосвященства недостойный послушник и почитатель Димитрий Огицкий.

28 ноября 1958

Д. 36. Л. 46а–46в об. Подлинник. Автограф. Ответ на это письмо см.: Молитва всех вас спасет. С. 531–534 (письмо от 13 декабря 1958 г.).

Ваше Преосвященство, глубокочтимый и родной Владыко.

Сердечно и от всей души поздравляю Вас с наступающим праздником Рождества Христова. Желаю Вам встретить и провести святые дни в мире душевном, здравии телесном и в светлой радости о Господе. Приношу самую глубокую благодарность за посылку, которую получил позавчера. Прочитал значительную часть работы по апологетике и готов Вас коленопреклонно благодарить, хотя знаю, что Вы не допускаете такой формы выражения чувств, даже в иконографии. Сердечно тронут. Спаси Вас Господи!

Одновременно намерен послать Вам вышедшую недавно «Книгу о Библии» И. Крывелева. Ее можно и не хранить, но просмотреть стоит. Между прочим, на стр. 209 дана фотография найденного не так давно обрывка папируса, о котором приходилось слышать и раньше; относится к средине 2-го века, а то даже и к первой половине 2-го века. (Насколько мне помнится, существует и такое предположение.) Это обрывок евангелия от Иоанна. Подумать только! Ведь переписчик мог быть современником очевидцев и учеников самого Апостола. Для ориентации прилагаю сделанную карандашом расшифровку этого снимка.

Молебен пред началом учения – нужный чин, даже в наше время (духовник семинарии). Я как раз и имел в виду необходимость такой переделки его, какую Вы предприняли (замена выражений и частей, приложимых лишь к детям, садящимся за букварь, – другими).

11-й икос акафиста трогательно хорош. Но вообще, должен признаться, я как-то не узнаю в литургических творениях Владыки Сергия автора «Православного учения о спасении».

Не откажите разрешить недоуменный вопрос: то обстоятельство, что какой- либо из канонов, входящих в правило, был полностью прочитан на одной из церковных служб (на повечерии или на утрени), не дает ли основания для того, чтобы этого канона не читать вторично во время самого правила?

Еще вопрос, который мне недавно предложил молодой священник: у нею нет каноника. Тем не менее почти все положенные правилом каноны у него имеются, а вот канонов по дням седмицы (Предтече, апостолам, всем святым) – нет. Можно ли эти каноны заменять другими?

(Это не к спеху.) Еще раз сердечно благодарю за все.

Ваш недостойный Д. Огицкий.

Д. 60. Лист без номера. Ксерокопия с подлинника. Автограф.

Лист письма Д. П. Огицкого к свт. Афанасию. 21 января 1958 г. ЦИА ПСТГУ

Ваше Преосвященство, дорогой, незабвенный Владыко!

Сердечно благодарю Вас за письмо и за все приложения к нему.

Очень рад, что альбом с репродукциями древних икон Вам понравился. Посылая, думал: если у Владыки Афанасия и есть уже такой альбом, то от лишнего экземпляра Он не откажется. Вы предполагаете возможность «тонкого намека» с моей стороны. Нет, дорогой мой Владыко, я не имел в виду никаких намеков – ни тонких, ни толстых. И хотя у меня всякое Ваше письмо вызывает светлое, теплое чувство, я не имел в виду торопить Вас с ответом, т. к. сам знаю, как иногда трудно бывает найти подходящее время для писем. На последнее письмо ко мне наместника Троице-Сергиевой лавры о[тца] архимандрита Пимена⁸⁴ уважаемого и любимого мной человека, я ответил ровно через полгода. А посылая Вам альбом, я хотел одновременно послать и письмо в тот же день, но как-то сразу привалила целая серия неотложных дел, и вот только сегодня я смог сесть за письмо.

Очень благодарен за приглашение. В Москве я уже давно не был – со дня нашего последнего заседания. Был бы очень рад вновь навестить Вас, но удастся ли это сделать во время этих пасхальных каникул – сейчас сказать трудно. О[тец] ректор не так давно спрашивал меня, какие у меня планы. При этом выяснилось, что он сам не хотел бы оставаться на Пасху здесь. А это значит, что кто-то должен остаться в семинарии.

Благовещенский канон мы читали, применяясь к Вашим указаниям. Владыка уступил просьбе, хотя и сказал, что лично он не сторонник «антифонного» чтения. Но мы позволили себе маленькое отступление от Ваших указаний: мы пропускали припев «Пресвятая Богородице, спаси нас» в тех случаях, когда чтецы возглашали: «Ангел возопи» или «Богородица рече». Таким образом, припев «Пресвятая Богородице...» (он везде у нас читался, а не пелся) у нас произносился только перед первым тропарем «Да поет тебе, Владычице...» и на 8-й песни. На 9-й песни припев праздника и «Слава Тебе, Боже наш» повторял хор. Наш о[тец] ректор и молодой преподаватель устава вместе со мной вполне разделяют Ваши суждения относительно благовещенского канона.

Что касается исправлений славянского текста, то, соглашаясь с Вами принципиально и в большинстве случаев по существу самих исправлений, я хотел бы сослаться на мнение о. С. Желудкова, высказанное в письме ко мне. Он против черезмерной русификации богослужебных текстов и находит, что переводы иногда «не звучат» так, как наши традиционные тексты. Писал он это мне, критикуя некоторые мои попытки переводов и высказывая по этому вопросу свои общие суждения. И мне кажется, он в значительной мере прав. В некоторых случаях, может быть, следовало бы сохранить не совсем понятное ц[ерковно]-славянское выражение ради этого самого «звучания», в надежде на то, что молящемуся поможет интуиция. Это, видимо, чувствуете и Вы, когда над словом «выше» пишете карандашиком «паче» («еже выше человека содеваются»).

Ангел назван «предстателем», потому что он «предстал». А у Вас «первостоятель» (?)

Обращения к Иисусу Сладчайшему в каноне ведутся от одного лица. А у Вас «... спаси нас грешных». Не лучше ли сохранить обычную форму припева «...спаси мя». То же в каноне Богородице, т. е. не добавлять слова «грешных». Впрочем, я не придаю этому своему замечанию большого значения.

Вас видел в Загорске ректор Волынской семинарии о[тец] прот[оиерей] Ник[олай] Тучемский⁸⁵, о чем он мне сообщил в письме. Вы совершали всенощное бдение в Трапезной церкви.

В этом году в субботу 1-й седмицы Вел[икого] поста на утрени, пользуясь отсутствием Владыки, мы пели первым канон Воздвижению (ирмосы «Крестъ начертавъ»), т. к. у нас церковь Воздвиженская. Но я не уверен, правильно ли мы делали. А если бы церковь была в честь Рождества Христова? А если бы церковь была в честь Воскресения Христова, неужели в субботу можно было бы петь воскресный канон прилучившегося гласа октоиха? Когда-нибудь на досуге не откажите, пожалуйста, разрешить эти мои недоумения. Но это не к спеху.

В этом году календари вышли вовремя. Может создастся впечатление, что в прошлые годы выход их задерживался из-за существования нашей комиссии.

Сейчас я урывками переписываю для Вас ноты «подобных» закарпатских распевов.

Прилагаю маленькую газетную вырезку, из которой явствует, что новый папа совершал недавно в Ватикане освящение нового вертолета по особому чину с особой молитвой, в которой выражается пожелание, чтобы души наши возносились в небо подобно летательным аппаратам. При освящении была произнесена формула: «Benedico hoc helicopterum»⁸⁶.

Вместе с нашим о[тцом] ректором обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбой. При случае нe смогли ли бы Вы заказать для нашего общежития у Вашей знакомой 2 образа в древнерусском стиле, приблизительно такого размера, как висящая в Вашей келлии икона «Всех святых в земли Русстей просиявших», но с небольшим количеством ликов, например лик Спасителя или Богородицы с Младенцем, или какого-нибудь святого. Выбор полностью предоставляется усмотрению самой художницы, которая, безусловно, сама сумеет лучше нас решить, какой образ больше всего подошел бы для помещения, в котором находятся воспитанники духовной школы. Важно, чтобы это были иконы в древнем, церковном стиле, которым Ваша знакомая так прекрасно владеет. Эти две иконы были бы помещены в двух разных комнатах, поэтому они могли бы быть и не одного размера.

Просим прощения за нашу смелость и за беспокойство.

Вместе с о[тцом] ректором низко кланяемся Вашему Преосвященству и лобызаем Вашу благословляющую святительскую руку.

Ваш недостойный Димитрий Огицкий.

Ставрополь 13 апреля 1959

Д. 40. Л. 161–161 об. Подлинник. Автограф.

Христос воскресе! Ваше Преосвященство, дорогой о Господе Владыко!

Примите сердечное сыновнее поздравление с Праздником Светлого Христова Воскресения. Воскресший Господь наш да исполнит радости сердце Ваше, да укрепит Ваше здоровье и да подаст Вам свои великие милости.

Недостойный послушник Вашего Преосвященства

Димитрий Огицкий.

26 апреля 1959

P.S. Прилагаю копии своих двух писем о. С. Желудкову и один свой опыт перевода.

Д. 40. Л. 9а. Подлинник. Автограф.

6 дек[абря] 1959

Ваше Преосвященство, дорогой мой Владыка!

Сердечно благодарю за поздравление с днем Ангела, за добрые пожелания мне, недостойному, за письмо, за память.

Рецензия на акафист мне очень понравилась, и я ее хочу размножить на машинке.

Что касается малой подвижности ставропольского инспектора, то есть надежда, что этот недостаток отойдет от него вместе с самим инспекторским званием. На ставропольского инспектора давно уже косо смотрит председатель учебного комитета при Священном Синоде. Как-нибудь об этом расскажу подробнее. А наш Владыка, давно уже добивающийся (безрезультатно) увольнения нашего ректора, этим летом поднял вопрос и об увольнении инспектора, который-де «западник» и заставляет семинаристов-клириков сбривать усы и бороды. А я, хоть и не посягал на сии традиционные атрибуты сана, действительно грешен тем, что разъяснял юношам волю Церкви относительно власов главы и не видел греха в легком прикосновении к ним железом.

После двух случаев, когда на возглашение вечной памяти последовало молчание, установился порядок. Удалось полностью согласовать этот вопрос с Владыкой и сейчас после малого входа на ранних литургиях никто уже не звякает кадилом.

У греков действительно много новых молитвословий. Но этому не всегда нужно особенно радоваться и не всегда приходится скорбеть о том, что эти молитвословия не вошли в наши книги.

Передо мной хорошо изданный «"Ἡμερολόγιον τῆς Ἐκκλησίας τῆς Ἑλλάδος τοῦ ἔτονς 1959⁸⁷». В нем много новых тропарей, величаний в честь святых для литургии (перед «И даждь нам Владыко»!) и целых служб, например Марку Ефесскому, Фотию Константинопольскому. Пышные похвалы и вместе с тем какая-то бессочность, как в тех службах, что мы пытались исправлять. Едва ли есть какая-то реальная польза от перегрузки миней подобными службами. Мне кажется, в богослужении надо культивировать самое ценное: октоих, триодь и то из миней, что там самое важное, самое несомненное. А минею общую, пожалуй, лучше было бы вообще изъять; разве можно прославлять по общей минее?

Вы спрашиваете, пелись ли на праздничных панихидах пророческие песни? Насколько мне известно, на панихидах, по крайней мере древних, Константинопольских, вообще канонов не было. Пасхальная полунощница – это не столько панихида, сколько повечерие. «Панихидные» типиконы не знают этой службы. А в позднейших указано: «С нами Бог» и канон богородич[ный] 1-го гл[аса].

С искренней любовью Ваш недостойный

Д. Огицкий. 19дек[абря] 1959 г.

Д. 40. Л. 161–161 об. Подлинник. Автограф. Частично опубл.: ЖМП. 1997. № 7. С. 74.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Всей душой поздравляю Вас с наступающим праздником Рождества Христова, присовокупляя свои самые искренние и самые сердечные благопожелания. Христос Спаситель да подаст крепость людем Своим и да благословит Церковь Свою миром!

Недавно в письме я сообщал Вам о возможности моего ухода с поста инспектора семинарии. Причина – отрицательное отношение ко мне председателя учебного к[омите]та о[тца] протопресв[итера] Н. Колчицкого⁸⁸, выявившееся во время моей личной беседы с ним по одному вопросу. В поданном в связи с этим заявлении я писал, что наши заботы «глубоко чужды Председателю Учебного Комитета», отмечал атмосферу, неблагоприятную для живого дела, и просил об освобождении. Недавно получил ответ, что до подыскания кандидата мне «придется еще потрудиться на этом поприще». Если Бог позволит, расскажу обо всем подробнее при личной встрече. Отец ректор глубоко тронут оказанным ему вниманием и сердечно благодарит. Автором заметки, в которой были приведены понравившиеся Вам слова, был Ваш покорнейший слуга.

Все мы были удивлены отречением проф. Осипова⁸⁹. Все знавшие его были о нем гораздо лучшего мнения, во всех отношениях.

От всей души желаю Вам всего доброго. Лобызаю десницу Вашу и остаюсь Вашим недостойным послушником

Д. Огицкий.

Ставрополь, 19 дек[абря] 1959 г.⁹⁰

Д. 40. Л. 143–143 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, дорогой, высокочтимый Владыко!

Прежде всего, земно кланяясь, очень прошу, вместе с самой сердечной благодарностью за все, принять мое извинение за недопустимо долгое молчание. Прошу прошения и милостивого снисхождения. Было много дел больших и малых, обычных и экстраординарных, было кое-что и хорошее, но много весьма беспокойного и неприятного. И это еще не конец.

В четверг на 1-й седмице поста получили извещение об освобождении нашего дорогого о. Михаила от должности ректора. Наконец Владыка архиепископ получил то, чего так долго бесплодно добивался. Конечно, сейчас был момент очень подходящий для нанесения решающего удара. Учебный комитет отрешил о. Михаила только от ректорства, но Владыка архиепископ настоял на лишении его и права преподавания.

Общая картина нашей жизни Вам известна. Конечно, это кривое отражение и очень специфическое.

А вот очередной богослужебный казус. Накануне Сыропустной недели получаю через настоятеля Крестовой церкви письменную резолюцию Его Высокопреосвященства о возглашении в это воскресенье по какому-то случайному поводу на ранней литургии «Во блаженном успении...» и предупреждение, чтобы ученики не смели бастовать с пением «Вечная память». Что тут было делать? Пришлось на этот день всю семинарию снять с ранней литургии и перевести на позднюю. На ранней остались одни монашки, они и пели. Вот так приходится лавировать.

Что касается назначаемых мне земных поклонов:

за власы – 10;

за брады – 10;

за усы – 10;

общих – 3;

итого – 33,

то я, конечно, покорно их приемлю, тем более что класть поклоны под Вашим, дорогой мой Владыко, наблюдением, вероятно, одно удовольствие. Но... все же кое-что мне бы хотелось сказать и в свою защиту.

Начну не с канонической стороны вопроса, а с практической, с вопроса пользы и вреда. Ведь как-никак и каноны исходят из этих практических соображений и этим практическим соображениям все подчиняют.

К чему ведет культ волос?

Святые отцы обрезали и выметали их вместе с мусором, так как мы это делаем с обрезанными ногтями или шелухой от семечек. У нас же, в религиозном сознании большинства, иерейский волос превратился в святыню, в непременное условие благодатности, в нечто почти столь же обязательное, как антиминс. Разве эта скверная бабья басня не унижает нашу веру?

Мы с о. Михаилом никогда не были сторонниками франтовства, светскости, «скобления рыл» (сам о. Михаил носит длинную бороду), но мы всегда были противниками карикатурной волосатости, непомерной, продиктованной суеверными, нецерковными представлениями об обязанностях священника, и приносящей несомненный вред церковному делу. Вы скажете, что сердцу посетителей церкви мил традиционный облик батюшки, у которого железо никогда не всходило на главу. Да, это так. Большинство прихожан любит своего батюшку вместе с его грязными ногтями и нечесаными косичками. Но не следует ли смотреть на вещи шире? Во-первых, не все же и посетители церкви являются волосопоклонниками. А главное, может ли такой, традиционного типа священник быть чем-то большим, чем требоисправителем, может ли он быть апостолом? Ведь внешность влияет и на поведение, и на самую психологию человека. Зарастать волосами – это все равно что уходить куда-то в дупло. Можно ли себе представить апостола Павла с длинными женскими волосами? Волосатость, даже благообразная, если только она непомерная, отпугивает от священника многих, изолирует его. А что говорить про неблагообразную? Я наблюдаю ее на улицах и на железных дорогах во время своих путешествий и знаю, какой это ужас. Вы, может быть, скажете: по внешнему виду встречают, а по уму и по проповедуемому учению провожают. А я на это сказал бы: до ума и до учения доберутся, может быть, единицы, а большинство при виде такой вызывающей содрогание, неряшливой фигуры получит такую крепкую зарядку отвращения, что у них навсегда, на всю жизнь пропадет всякое желание интересоваться внутренним содержанием религии, неразрывно связанной с такими формами. Вы, дорогой Владыко, конечно, смотрите на это по-другому, глазами епископа и монаха, которому не приходится запросто расхаживать по улице и сливаться с толпой. А я нахожусь в другом положении и вижу вещи с другой стороны, и мне кажется, что, чтобы сделать правильный вывод, надо учесть и то и другое. Чехов говорит: «В человеке должно быть все прекрасно». Мне кажется, и в Церкви должно быть все прекрасно, и внешность священнослужителя тоже. И зачем лишний повод для поругания Церкви?

И если канонические правила не запрещают священнику брать в руки ножницы ([Правила] Трульск[ого собора], 21, 42), то их и не надо бояться. Что же касается подробностей, какой длины должны быть волосы, то это вопрос уже второстепенный. В общем, я тоже за длинные волосы, но не непомерно длинные. А «венец»? «Венец» никогда прямо не предписывался, и воскрешать традиции надо с разбором.

О Владыке Гурии я слышал много хорошего от его духовенства и от его бывшего регента. Вот и здесь следы его хороших влияний – в следующее воскресенье будут к стихирам воскресным добавлять по триоди стихиры св. Григорию на подобен «Кiими похвальными», потом услышим стихиры на подобен «Радуйся живоносный», потом (Иоанну Леств[ичнику]) на подобен «О преславнаго». Чудные напевы! Это все привез сюда быв[ший] регент Влад[ыки] Гурия. Таких архиереев сейчас мало. Но даже у Владыки Гурия уставность сочетается с такими «традиционными» диссонансами, как «Высокопреосвященнейший Владыко, благослови» (сам слышал в Минске).

Тороплюсь закончить письмо и потому лишь вкратце коснусь молебного пения. Молитва «за землю русскую», обращения к «заступникам земли русской» – понятно. Но не кажется ли Вам, что такие выражения, как «молитвами Богородицы и всех святых русских», как бы устраняют других, нерусских святых от участия в молитве? А как бы получилось, если бы украинцы стали обращаться к всем «украинским святым»?

В прошлом письме Вы так добродушно и весело пошутили по поводу моего «предупредительного поздравления», что я, читая, разразился громким смехом, хотя был только один в комнате. Сейчас воздерживаюсь от преждевременного пасхального приветствия.

Целую руки Ваши.

Ваш недостойный Д. Огицкий. Ставрополь, 10 марта 1960

Д. 42. Л. 73–75 об. Подлинник. Автограф. Частично опубл.: МЖП. 1997. № 7. С. 73–74.

Ваше Преосвященство, дорогой мой, родной мой Владыко!

Меня до глубины сердца трогает Ваше бесконечно доброе ко мне отношение, которого я, ничтожный и многогрешный, никак и ничем не заслужил. Господь да воздаст Вам за все Своими милостями! Целую святительские руки Ваши. Все, о чем спрашиваете, получил, хотя слово «лично» было подчеркнуто без достаточных к тому оснований. Спаси Вас Господи! Прочитать еще не удосужился – все дела, хлопоты, беспокойства. Думаю начать с рассказов Скабаллановича, чтобы дать отдых голове. Они очень своеобразные и, вероятно, никто, кроме Н. М. Скабаллановича, не смог бы ничего подобного сочинить. В них отразилась и эрудиция, и любовь к богослужению, и, я бы сказал, почти детское простодушие их достойнейшего автора.

Я счастлив, что могу сообщить Вам текст тропаря святителю Фотию:

Гл. 4.

Ὡς τῶν ἀποστόλων ὁμότροπος καὶ τῆς οὶκουμένης διδάσκαλος, τῷ Δεσποτῇ τῶν ὅλων ἱκέτενε, Φωτιε, εἰρήνην τῇ οἰκονμένῃ δωρήσασθαι καὶ ταις ψυχαῖς ἡμῶν τὸ μέγα ἔλεος.

(Яко апостолом единонравный и вселенныя учитель, Владыце всех молися, Фотие, мир вселенней даровати и душам нашим велию милость).

А вот еще ин тропарь гл. 5 (творение Герасима монаха).

Подобен: Собезначальное Слово.

Тῆς σοφίας ἐκφάντωρ λαμπὸς γενὄμενος, ὀρθοδοξίας έδείχθης θεοπαγής προμαχών, τῶν πατέρων καλλονὴ Φώτιε μέγιστε σὺ γὰρ αἱρέσεων δεινῶν στηλιτεύεις τὴν ὄφρύν, Ἑώας τὸ θεῖον σέλας, τῆς ἐκκλησίας λαμπρότης, ἥν διατήρει, πάτερ, ἄσειστον.

(Премудрости изъяснитель⁹¹ светел быв, православия показался еси богоутвержденное забрало, отцев украшение, Фотие величайший, ты бо ересей лютых посрамляеши, бровь Востока, божественная заре, Церкве сияние, юже⁹² соблюдай, отче, неколеблему).

Откуда это у меня? Из греческого календаря за 1959 г. (Ἡμερολόγιον τῆς Ἐκκλησίας τῆς Ἑλλάδος). А туда это попало из особой службы св. Фотию, изданной в 1951 г. тщанием И. Н. Кармири, профессора Афинского университета. В календаре напечатаны и стихиры.

Вот некоторые из них.

«На Господи воззвах» 3 стихиры Сретения и святому.

Гл. 2. Егда от древа.

Ὅτε ἐπινεύσει θεΐκη μέγας τῆς Χριστοῦ ἐκκλησίας προεχειρίσθης ποιμήν, καὶ τὴς τῆς αἱρέσεως καθεῖλες ἔπαρσιν, διελέγξας προσθήκην τε τὴν ἐν τῷ συμβόλφ, τότε ἡ ὁμήγυρις πιστῶν ἐκρότησε χεῖπας ἐν χαρᾷ ἐκβοῶσα: δόξα σοι Τριὰς ἡ όμοούσιος.

Егда мановенiем божественнымъ великiй⁹³ Хрiстовы церкве проручествованъ был еси пастырь и ереси низложил еси гордыню, обличивъ приложенiе еже⁹⁴ в сνмволѣ, тогда соборъ вѣрных восплеска руками, въ радости взывая: слава ти, Троице всесвятая, слава ти, Троице единосущная.

Гл. 4. Яко добля в мученицех.

Τὸ τῆς χάριτος ὅργανον, τὴν κιθάραν τοῦ Πνεύματος, στῦλον τὸν ακράδαντου θείας πίστεως, ὀρθοδοξίας τὸν πρόμαχον, τὸν μέγαν διδάσκαλον, ἱεραρχήν τὸν κλεινόν, εκκλησίας τὸ στήριγμα, τὸν λαμπρότατον ἀριστέα Κυρίου μελῳδίαις εὐφημήσωμεν ἐνθέως, τὸν ἁγιώτατον Φώτιον.

Τὸν πυρίπνοον ῥήτορα, οἰκουμένης διδάσκαλον, Κωνσταντινουπόλεως θεῖον πρόεδρον, ἀρχιερέα τὸν μέγιστον, ποιμένα πανάριστον ἐκκλησίας τοῦ Χριστοῦ, τὸν λαμπρότατον Φώτιον, ἀνυμνήσωμεν, οί ὀρθόδοξοι πάντες ὁμοφώνως ἱεραῖς ὲν ὑμνωδίαις, πατριαρχῶν τὸν πρωτόθρονον.

Благодати органъ, цѣвницу Духа, столпъ непоколебимъ божественныя вѣры, православiя борца, великаго учителя, святителя словутаго⁹⁵ церкве утвержденiе, светлаго доблественника⁹⁶ господня пѣнии возхвалимъ божественне святейшаго Фотiя.

Огнедохновеннаго витiю, вселенныя учителя, Константинополя божественнаго предсѣдателя, архiерея величайшаго, пастыря лучшаго церкве Хрiстовы, светлѣйшаго Фотiя воспоим, православнiи вси, согласно въ священныхъ песнопенiих, патрiархωв первопрестольника.

Слава, гл. 6.

Ὅσιε τρισμάκαρ, ἁγιώτατε πάτερ, ὁ ποιμὴν ὁ καλὸς καὶ τοῦ Ἀρχιποίμενος Χριστοῦ μαθητής, ὁ τιθεὶς τὴν ψυχὴν ὑπὲρ τῶν προβάτων αὑτὸς καὶ νῦν πανεύφημε, ἱερώτατε Φώτιε, αἴτησαι πρεσβείαις σου, δωρήθηναι ήμῖν τὸ μέγα ἔλεος.

Преподобне, треблаженне, святѣйший отче, пастырю добрый. Пастыреначальника Христа учениче, положивый душу за овцы, сам и нынѣ всехвальне, священнѣйший Фотие, испроси молитвами твоими да даруется намъ велiя милость.

Из стихир хвалитных.

Гл. I. Небесных чинов.

Τῆς ἐκκλησίας τὸν θεῖον ἀνευφημήσωμεν, ἀρχιεράρχην ὄντως καὶ διδάσκαλον μέγαν, τόν κήρυκα τοῦ Λόγου τὸυ θαυμαστὸν ἰσαπόστολον Φώτιον καὶ γὰρ ἐπέστη ἡ τούτου πανευκλεὴς μνήμη ἅπαντας εὐφραίνουσα.

Τοῖς ἀποστόλοις συνήφθης, ὡς ἰσαπόστολος καὶ γὰρ συ Βουλγαριας, σλαβικῆς τε ἁπάσης φυλῆς ὁ θεῖος κήρυξ ἀναδειχθείς, τῷ Χριστῶ ταύτην ἤγαγες, ἀναγεννήσας βαπτίσματι τῷ σεπτῷ ἣν καὶ φύλαττε ὀρθόδοξον.

Τοῖς οὐρανίοις ἀγγέλοις νῦν συνηρίθμησαι, καὶ παρεστὼς Τριάδι τῇ ἁγίᾳ, τρισμάκαρ, αὐτὴν καθικετέυεις ὑπὲρ ὑμῶν, τῶν ἐν πίστει τιμώντεν σου τὴν πανσεβάσμιον μνήμην καὶ τῶν δεινῶν αἰτουμένων ἀπολύτρωσιν.

Церкве божественнаго возхвалимъ воистину пepвoiepapxa и учителя великаго, проповѣдника Слова, чуднаго равноапостольнаго Фотiя, зане наста сего всеблагославная памѧть всехъ веселѧщая⁹⁷.

Апостолωм приложился еси якω равноапостольный, зане ты Болгарiи и словенскiя всея части божественные проповѣдник показавсѧ, Xpicту ciю привелъ еси, возродивъ крещенiем честнымъ, юже и храни православну⁹⁸.

Небеснымъ ангелсωмъ ныне сопричтенъ еси и предстоя Троицѣ святѣй, треблаженне, ciю умоляеши за ны, вѣрою чтущия твою всечестную память и лютыхъ просящiя избавленiя⁹⁹.

Это чинопоследование совершается в афинском монастыре Пεντέλης¹⁰⁰. А в прочих храмах, вероятно, служится служба св. Вуколу (?).

Что касается выражения «первостоятель», Вы совершенно правы. Я почему- то думал, что в греческом тексте προστάτης¹⁰¹, а там черным по белому написано πρωτοστάτης¹⁰².

Вчера наши ученики разъехались на каникулы. В Фомино воскресенье должны быть уже здесь, т. к. в этом году экзамены начнутся еще до Радоницы.

Недавно один ученик мне говорит: «Конспект я уже перепечатал, а вот Афанасия Великого разрешите мне, пожалуйста, Димитрий Петрович, еще задержать; я хочу перепечатать». Спрашиваю в недоумении: «Какого Афанасия Великого?» – «Да вот, о поминовении усопших». Вот какие бывают неожиданности. И это хороший ученик!

Между прочим, в 4 кл[ассе] в этом году я дал такую тему: «Пастырские заботы о соблюдении устава при поминовении усопших».

Приходится иногда случайно узнавать самые неожиданные вещи. Оказывается, тут некоторые священники, скверного ради прибытка, совершают перед Преждеосвященной проскомидию, просфорни пекут просфоры специально на эти дни, продают просфоры, и их вместе с грамотками несут в алтарь для изъятия частиц. В одном храме настоятель разъясняет молящимся необходимость совершения панихид в рождественский сочельник после литургии и в крещенский сочельник после освящения воды и очень негодует на то, что молящиеся сами этого не понимают.

О неприятностях, к[ото]рые свалились на о. Сергия Желудкова¹⁰³, я здесь слышал кое-что. Хорошо, что все окончилось относительно благополучно, о чем заключаю из Вашего письма.

Я еще пока не отрешен от инспекторства и не свободен. Видимо, Пасху придется проводить здесь.

Новый служебник имею. Он выглядит довольно прилично. Правда, великоват. Но отредактирован не совсем хорошо (в некоторых менее устойчивых местах).

Не знаю, есть ли у греков Общая минея, но суждение о ней митрополита Кирилла¹⁰⁴ и Ваше мне очень и очень понравилось.

Получил недавно письмо от своего старого доброго знакомого, ныне состоящего на покое архиепископа Даниила. Скорбит о том, что в неделю Православия ему категорически запрещено священнослужение уполномоченным, к[ото]рый специально прибыл с этим в собор. Не помогла справка, выданная еще Карповым¹⁰⁵ (ее тут же отняли), ни ходатайство митрополита Бориса¹⁰⁶, ни ходатайство самого Патриарха.

В Польше скончался на 84 г[оду] жизни Блаженнейший митрополит Дионисий107, а митрополит Макарий при смерти (кровоизлияние). Митр[ополит] Дионисий (Валединский) был деканом нашего теологического студиума. Родом – владимирец.

О. Мих[аил] Рудецкий сейчас пока без места. Ожидаются новые неприятности для него и для семинарии. Волынский ректор о. Н. Тучемский, мой хороший знакомый, тоже отрешен от должности.

Приветствую с наступлением Страстной седмицы. Ваш недостойный Д. Огицкий.

Страницей прошения я воспользовался прошлый раз просто как оберткой. 9 апр[еля] 1960

Д. 43. Л. 2–4 об. Подлинник. Автограф.

10.V.60

Ваше Преосвященство, Преосвященнейший и дорогой мой Владыко!

С сердечной любовью приношу Вам свое сыновнее поздравление с днем Ангела. По молитвам Первоверховного Святителя Афанасия, Вашего небесного предстателя, Милосердый Господь наш да подаст Вам здравие и долгоденствие, да укрепляет Вас выну, да исполняет радостью сердце Ваше и да хранит Вас всегда под кровом крыл Своих.

Еἰς πολλά ἔτη!¹⁰⁸

Отдохнул за чтением сборника рассказов Н. М. Скабаллановича, который Вы были добры мне прислать. Понимаю то чувство восторга, которое он пережил, слушая в Киево-Печерской лавре пение стихир «на подобен». Он мастерски передал свои впечатления от пения и от наблюдения за богомольцами – баба, поставившая свои чоботы у иконостаса и оживленно беседующая на корточках со своей соседкой, паломники, глазеющие по сторонам, батюшка-академик, которому так же мало дела до стихир, как и той бабе. Интересна «литургическая утопия», но и она вызывает размышления и вопросы, на которые не так просто ответить. Попутно несколько мелких замечаний. «Только не обедай!» (перед всенощной). Это почему же? И разве повечерие может следовать за вечерней без перерыва на ужин? Сидение во время стихословия кафизм свидетельствует о знакомстве с греческим языком, но не свидетельствует о знакомстве с уставом и древним обычаем. Садиться надо при пении седальна для слушания чтения, а никак не во время стихословия.

Новый Служебник выглядит довольно солидно. Но нужно ли было печатать Учительное известие? Не принято во внимание постановление собора 1917–18 г. относительно тропаря «Господи, иже Пресвятаго...¹⁰⁹» и других вставок в евхаристическую молитву. Трудно, конечно, сейчас рассчитывать на то, чтобы издатели поняли необходимость восстановления церковной формы поминовения на вел[иком] входе. Но можно было ожидать, что будут приняты во внимание постановл[ения] Синода (недавние), несколько приближающие нас к этой форме. Но и этого нет.

С пожеланиями всего доброго.

Ваш Д. Огицкий.

Д. 43. Л. 20–20 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, дорогой мой, высокочтимый и незабвенный Владыко!

Получил Ваше письмо и почти одновременно письмо архиепископа Даниила, в основном аналогичное по содержанию. Прошу извинить мне мою неаккуратность. Собирался писать, но Вы меня предупредили.

В августе и сентябре я провел много времени в Москве и Загорске. Хотел навестить Вас и думал, что мне это удастся. Но люди компетентные, учитывая обстоятельства вызова и положение дела, не советовали мне куда-либо отлучаться даже на короткое время. И, как оказалось, они были правы. Дважды мне довелось быть на аудиенции у Святейшего Патриарха. В конце концов я получил преподавательское место, о котором Вы знаете (Свящ[енное] Писание В[етхого] Зав[ета] в 3-м кл[ассе] и сектоведение в 4-м). Отсюда мне пришлось опять ехать в Ставрополь, за вещами. Дом на ул. Ленина, в котором я помещался, передан под музыкальное училище культпросвета. Спешно заканчиваются ремонтные работы. На другой день после моего приезда стали ломать стенку моей комнаты. Не помогли ни протесты, ни обращение в милицию. Сдвинули мои вещи, которые я стал было раскладывать для отправления контейнером. В шуме, гаме и пыли, на глазах посторонних, пришлось мне складываться и грузиться. С собой я взял только самое необходимое, а остальное отправил в Щучин, где полупустует дом моих покойных родителей. Т[ак] к[ак] на месте нет контейнерной установки, весь груз по жел[езной] дороге был доставлен до ст[анции] Лида (в 40 км от Щучина), а оттуда на грузовой машине на место. Кажется, все прибыло в сохранности, если не считать мелочей.

В новых условиях чувствую себя хорошо. Но за последнее время у меня что-то пошатнулось здоровье. О[тец] ректор архим[андрит] Антоний¹¹⁰ и инспектор Алексей Яковлевич Яблонский¹¹¹ приняли меня очень любезно. Инспектор уступил мне часть своей квартиры. Она большая, светлая, с прекрасным видом на окрестности, но на 3-м этаже. В этом году здесь нет 1-го класса.

С о. Михаилом виделся во время недавней, второй поездки в Ставрополь. Он собирается на приход, в какую-нибудь отдаленную епархию.

Адрес мой Вы написали правильно. А что значит перемена в Вашем адресе? Лучше или хуже новые квартирные условия?

Несмотря на все трудности, надеюсь видеть Вас.

Ваш недостойный Д. Огицкий. 1.XI.1960

Д. 44. Л. 54–55 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, дорогой, высокочтимый Владыко!

Письмо Ваше получил вчера вечером и, как всегда бывает при чтении Ваших писем, ощутил в своей душе солнечное тепло и радость. Сердечно благодарю за поздравление и добрые пожелания мне, грешному. Взаимно желаю Вашему Преосвященству доброго здоровья и богатых милостей Господних.

Вы сетуете на меня, что по окончании всех дел в Москве я не выбрал свободной минутки для поездки в Петушки. Постановление о моем назначении в Жировицы было оформлено и утверждено 15 сентября, и в этот день я получил назначение на руки. Даниил Андреевич¹¹² мне советовал торопиться, и, когда я завел речь о необходимости поездки в Ставрополь за вещами, он сказал, что лучше эту поездку отложить, а в Жировицы ехать не откладывая. Я так и сделал и взял билет на 16-е. В этот день, повидавшись с одним ставропольским преподавателем, к[ото]рый известил меня телеграммой о своем приезде в Москву и о желании видеться со мной, я выехал из Москвы и на другой день, 17-го сентября, прибыл к месту назначения. Как видите, улучить свободную минутку было невозможно. Но Жировицы не дальше от Москвы, чем Ставрополь, а значительно ближе. Поэтому я не теряю надежды на возможность встречи если не зимой, то хотя бы летом.

Я, кажется, не сообщал Вам еще некоторых подробностей о наших печальных событиях. После увольнения о. Михаила нами (коллективом) официально было выражено ему чувство признательности за продолжительную самоотверженную работу на многотрудном посту руководителя, говорилось о нем в постановлении как о человеке, стяжавшем авторитет, любовь и уважение. Это постановление вызвало сильнейший гнев архиепископа Антония. Дело в том, что архиепископ давно добивался этого увольнения и втайне что-то писал против о. Мих[аила]. Что именно – никто не знает. Поэтому всякое проявление уважения и сочувствия о. Михаилу расценивалось им почти как неповиновение Архиерею. Гнев Владыки распространился и на учеников, к[ото]рые, несмотря на угрозы и на предупреждения со стороны епарх[иального] секретаря, архимандр[ита] Всеволода, послали Патриарху петицию в защиту уволенного о. Михаила. Вскоре после этого состоялось закрытие семинарии. Начался большой судебный процесс, продолжавшийся целый месяц, над быв[шим] экономом и быв[шим] ректором, а также над целым рядом ответств[енных] работников торговых и иных организаций за имевшее место в прошлом незаконное приобретение материалов на постройку. На этом суде Владыка поручил своему официальному представителю, бывш[ему] юристу и преподавателю латинск[ого] яз[ыка], выступить с обвинением против ректора в присвоении им епархиальных денег, если не ошибаюсь, на сумму 4913 руб[лей] Откуда взялось это обвинение и эта сумма, так до сих пор никто и не знает. Трудно даже догадаться, на чем это обвинение базировалось. К счастью, прокурор отклонил это добавочное обвинение как частное, могущее быть рассмотренным в гражданском порядке и не имеющее отношения к основному процессу. Но в гражданском порядке Владыка этого «иска» не возобновлял. Процесс был заснят кинокамерой. О. Мих[аил] держался с достоинством. Архиерея ничем не задел. Но повредил себе тем, что не «каялся» и в заключительной речи сказал все, что думал о процессе. Ему дали 3 года условно. Сейчас он без прихода и без всякой работы. Живет у зятя в Пятигорске. Семья в Ставрополе. Матушка заканчивает курсы кройки и шитья.

Архиепископ неоднократно писал в Патриархию о примерном наказании всех тех преподавателей, кто не скрывал своего уважения к ректору и этим якобы подрывал авторитет Архиерея. А один из молодых преподавателей, священник о. Филипп Устименко, человек редких моральных качеств, был запрещен в священнослужении за то, что после увольнения Рудецкого был оппозиционно настроен. Это запрещение было снято после вмешательства Патриарха. Обо мне Владыка писал: «Огицкого, как главного вдохновителя оппозиции против меня, прошу оставить без всякого места». Сам Патриарх показал мне написанное. Досталось и другим преподавателям, за исключением нескольких, занявших в отношении уволенного ректора двусмысленную позицию.

Тем не менее Патриархия имела намерение поручить мне должность секретаря уч[ебного] к[омите]та. Невозможность прописки помешала осуществлению этого назначения. М[ожет] б[ыть], это и к лучшему.

О[тец] ректор, архим[андрит] Антоний сердечно благодарит Вас за благословение и приветствие. Говорит, что встречался с Вами.

Ὡρολόγιον-а¹¹³ у меня нет. Есть только Eὐχολόγιον¹¹⁴.

Целую благословляющую десницу Вашу.

Ваш недостойный Д. Огицкий.

Д. 44. Л. 64–65 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, дорогой, высокочтимый Владыко!

Вот еще один годовой круг неслышно совершила наша отягченная грехами планета, и мы вновь у озаряемых необычной звездой яслей вертепа. Вновь касаются нашего слуха святые, чистые, неизменные слова рождественских песнопений, и мы опять окидываем умственным взором прошлое, стараемся проникнуть в будущее, задумываемся над настоящим. В эти минуты торжественной сосредоточенности несутся навстречу друг другу из края в край взаимные приветствия, поздравления, благопожелания. Всей душой устремляю к Вам, дорогой мой Владыко, в один из таких предрождественских вечеров свои мысли и чувства, свое малое рождественское приветствие. В вертепе Родивыйся и во яслех Возлегий да будет для нас светом и солнцем, озаряющим наш жизненный путь, рассеивающим наши скорбные мысли. В этих чувствах сердечно поздравляю Вас с дорогим нашему сердцу праздником, желаю милостей Господних в грядущем Новом году. Прошу для себя, грешного, святительского благословения, целую утружденную переживаниями десницу Вашу.

Ваш недостойный Д. Огицкий.

Жировицы, 29 декабря 1960

Д. 44. Л. 95–95 об. Подлинник. Автограф. Опубл.: ЖМП. 1997. № 7. С. 69.

Ваше Преосвященство,

дорогой мой Владыко!

Месяца полтора тому назад один мой знакомый, священно-инок, направлявшийся в Москву, по моей просьбе хотел навестить Вас и передать Вам мое письмо. В Москве он побывал, но до Вас не доехал и вернулся, не исполнив моей просьбы.

Я, конечно, не теряю надежды на личную встречу с Вами. Но вот уже скоро кончатся два месяца, как я болею и почти никуда не выхожу. Началось с плеврита, а сейчас у меня, по непонятным для меня причинам, держится температура – до 37° и немного более. На работу хожу, т. к. это в одном помещении.

К новой обстановке привык. Но что день грядущий нам готовит – трудно сказать.

Теперь у меня больше свободного времени, и, если только Бог даст здоровье, обязательно после Пасхи навещу Вас. Немного соскучился, и очень хотелось бы повидать Вас.

Господь да хранит Вас!

С любовью лобызаю святительскую десницу Вашу.

Ваш недостойный Д. Огицкий.

14.III–1961

P. S. Какие досадные промахи в календарях на этот год! В Вел[икую] пятницу указан «строгий пост» и в настольном, и в стенном календаре. А ведь в этом году в этот день, ради Благовещения, даже в монастырях – разрешение вина и елея.

В этот же день на Страстях указан полиелей и «Архангельский глас». Это при «строгом"-то посте! Видно, для нас всякие настольные руководства и соображения опытных протоиереев авторитетнее Типикона.

Восхищаюсь иконописными трудами Вашей знакомой, ее редким талантом. Но вот маленький ляпсус. В одном из календарей (у меня его сейчас нет под руками) на изображении, кажется, Анны Кашинской – надпись ἅγιος¹¹⁵, т. е. муж[ской] род вместо женского (ἁγία)¹¹⁶.

Господь да хранит Вас в добром здравии, дорогой мой Владыко!

Ваш Д[имитрий] О[гицкий].

Д. 46. Л. 105–105 об. Подлинник. Автограф.

Христос воскресе!

Сердечно поздравляю Вас, Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой мой Владыко, с Светлым Праздником Воскресения Христова. Желаю Вам встретить святые дни в добром здоровье, мире душевном и светлой радости.

Пишу это письмо в гостинице в Вильно, куда я приехал на два дня по своим небольшим делам.

Вильно – это город, где прошла моя юность и первые годы преподавательской работы. Сколько воспоминаний связано у меня с этим городом!

Из Щучина выехал утром в Лазареву субботу. Перед этим здесь выпал снег. Вид зимний. Ехал автобусом до Лиды. В Лиде взял такси, т. к. узнал, что автобус прибывает в половине 7-го, а мне хотелось попасть к началу всенощной. Такси мчалось со скоростью, превышающей 100 км в час. Погода в дороге все время менялась – то зима, то весна, то осень, то светло-голубое небо и яркое солнышко, то такая метель, что свету Божьего не видно, то стекла машины покроются густыми каплями дождя. В 4 часа въехали в Вильно. Т[ак] к[ак] здесь у меня уже нет таких знакомых, относительно которых у меня не было бы никаких сомнений, что мое присутствие их не стеснит, я сразу стал искать гостиницу и, сверх ожидания, нашел одну второразрядную, в которой оказалось свободное место.

В Духов монастырь (это фактический кафедральный собор, de nomine¹¹⁷ таковым является Пречистенский собор, считающийся местом погребения Ольгерда и его второй жены Иулиании Тверской). В Духов монастырь попал до начала всенощной. Храм большой, красивый, но в западном стиле. Служил епископ Роман¹¹⁸, получивший недавно звание архиепископа. Вечером после всенощной пошел побродить по городу, «по знакомому городу» хотелось бы сказать, но это было бы не совсем правильно. Здесь все так изменилось – и внешний вид домов, и люди, и язык, и улицы. Образовались новые площади на месте целых кварталов, разрушенных войной. Оставшиеся здания сильно потемнели и полиняли от времени. Был канун р[имско] кат[олической] пасхи. «Резурекция», т. е. богослужение, соответствующее нашей светлой заутрене, начинается в костелах не в одно время, как у нас, а в разное – от 6 ч[асов] вечера до утра.

Попал в один из костелов к началу этой службы. Народу – битком. Тишина. Появился ксендз. Хор мужских голосов запел в унисон Kύριε ἐλέησον¹¹⁹, потом Χριστὲ ἐλέησον¹²⁰, по трижды. Возглас «Dominus vobiscum¹²¹», хор отвечает «Et cum spiritu tuo¹²²». Этот возглас повторялся за все богослужение по меньшей мере раз 10, так что потом даже стал раздражать. Смешанный хор запел «Gloria in excelsis Deo¹²³», потом какую-то кантату, в которой часто повторялось слово «gaudeamus¹²⁴» и "Alleluia¹²⁵». А в дальнейшем почти все богослужение состояло в пении на латинском языке стихов из псалмов. Выйти уже было невозможно. После мессы началась процессия. В ней принимало участие много мальчиков в возрасте от 8 до 18 лет, в стихарях, и девочки в белых платьях. Девушки, несшие выносные иконы (на шестах), имели круглые литовские кокошники на голове и были одеты в национальные костюмы.

Интересно, что у Владыки Романа прислужниками и жезлоносцами – старики в возрасте ок[оло] 70 лет.

Здоровье у меня еще не вошло в норму. Плохо влияет на него сырая погода.

Завтра уезжаю.

В Минск недели две тому назад назначен новый епископ – Антоний Тульский¹²⁶, с титулом митрополита.

Наш ректор его поздравил и в ответ получил из Тулы оч[ень] теплую телеграмму, в к[ото]рой митрополит сообщал о себе, что болеет и едва ли будет полезен. В пятницу, накануне субботы Акафиста, была получена телеграмма – вызов в Тулу на субботу. Ректор, взяв с собой одного преподавателя, тотчас же отправился машиной через Минск – Смоленск к митрополиту Антонию в Тулу. Туда же был вызван викарий Минской епархии – Леонтий¹²⁷ – и еще кое-кто. Митрополит благословил им ехать в Минск и там ожидать его приезда. В связи с этим мы заканчивали учебные занятия и проводили заключительный педсовет без ректора.

Прошу прощенья за многословие.

Ваш недостойный Д. Огицкий.

3.IV.61

Д. 47. Л. 26–27 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Вчера вернулся с каникул. Был обрадован Вашим письмом и с большим интересом прочел Ваши заметки «О некоторых деталях богослужения в праздник Благовещения при совпадении его с Великим Пятком».

Под свежим впечатлением хочу поделиться своими мыслями.

Всей душой присоединяюсь к Вашей точке зрения относительно неуместности полиелея в этот день. Вы так хорошо это аргументировали.

Что касается другого вопроса – о времени и чине выноса плащаницы, то мне представляется момент после заамвонной молитвы (перед «Буди имя») наиболее подходящим для совершения этого чина, по аналогии с чинами великого освящения воды в навечерие Крещения, освящения колива в навечерие дня памяти св. Феодора и т. п. Мне кажется, митрополит Филарет в данном случае прав. Нести плащаницу мимо жертвенника, на к[отор]ом стоят еще не потребленные Св[ятые] Дары, конечно, неудобно и опасно. Но можно было бы вынести ее через царские врата. В некоторых храмах она всегда так выносится.

Синодальное распоряжение 1855 г. мне представляется неудачным¹²⁸. Ведь что получается? Служится вечерняя Литургия; после нее поставляется трапеза; покушавши, все сходятся на вынос плащаницы. Об этом, видимо, Синод не подумал. Или, может быть, он имел в виду, что предусмотренная Типиконом трапеза с вином должна быть отложена на время после выноса плащаницы, то есть после повечерия. Святейший Правительствующий Синод мог и такое допустить. Но тогда налицо двойное нарушение Устава – обедня без обеда и вечерняя трапеза после повечерия. Даже в обычные, скоромные дни за это положена епитимия (Номоканон Великого Требника). А уж что говорить про Великий Пяток!

Погребение Спасителя – это главное воспоминание вечерни Великого Пятка. Попутно хочется заметить, что мы без достаточных оснований усвояем название «Погребение» (вслед за Преосвященным Никанором Херсонским¹²⁹) утрени Великой Субботы. Какое могло быть погребение в день покоя? Даже мироносицы «в субботу умолчаша по заповеди»¹³⁰! Утреня Великой Субботы – это не погребение, не благословенная во веки святая хлопотливость и торопливость Иосифа с Никодимом, а совсем другое – спокойная торжественность великой Надгробной Песни, такой сосредоточенной и неземной, что ее можно сравнить с молчанием. «Что сие днесь молчание велие на земли?» (начало уставного слова Епифания Кипрского на этой службе). Погребение же Спасителя – это другая торжественная служба, это вечерня Вел[икого] Пятка. По Иерусалимскому Уставу и Евангелие читалось на этой службе только о погребении. Сейчас трудно представить себе эту службу без выноса плащаницы. И во всяком случае, если уж выносить плащаницу, то не после отпуста, как это указано в упоминаемом Вами синодальном распоряжении 1877 года¹³¹, ибо это значило бы превращать чин этот, живописующий самое погребение, в некий убогий придаток.

С чем мне особенно трудно согласиться, так это с одобряемой Вами практикой Большого Успенского собора¹³².

Обычная утренняя Литургия без вечерни – после 9-го часа!

Если это не грубое нарушение твердо сложившихся уставных принципов, тогда что же считать грубым нарушением? Если это допустимо, тогда что недопустимо? Тогда все допустимо.

У нас прочно установилось в постные дни В[еликого] поста начинать литургию после 9-го часа не иначе как вечерней. Если сразу после 6-го часа идет 9-й, значит, строй богослужения постный. А при таком строе литургия всегда начинается с вечерни. Правда, многие батюшки велят читать 9-й час, когда на проскомидии много записок и они не успевают их прочесть до окончания 6-го часа. Вопрос о том, как начинать следующую далее Литургию – с вечерни или как обычно, их совсем не беспокоит. Но это нарушение устава, и на него ссылаться не приходится. Есть в нашем богослужении моменты, которые как бы задают тон всему богослужению, определяют его характер, например «Аллилуiя» или «Бог Господь» на утрени. К таким моментам относится и начало литургии. Если после возгласа «Благословено Царство» следует чтение предначинательного псалма, всякому постоянному посетителю церкви ясно, что это постное богослужение. Если «Благослови», «Единородный», «Во Царствии» – строй обычный.

Отличие 2-х «непостных» седмичных дней от прочих 5-ти, чему придается такое большое значение в канонических правилах, у нас теперь, по сути дела, почти только в том и состоит, что в непостные дни литургия не начинается с вечерни и совершается ранее 9-го часа, тогда как в дни сугубого поста – наоборот. На этой только ниточке держится сейчас практическое осуществление канонических правил, к[отор]ым Церковь придает большое значение и нарушение к[отор]ых подлежит каре отлучения. (Запрет поста в воскресные дни и субботы «кроме единыя» – 64-е Апост[ольское] пр[авило].) Неужели эту последнюю «ниточку» можно так спокойно оборвать?

Все это, твердо установившееся, практика Успенского собора ниспровергает. И когда же? В День, воньже отъялся Жених! Если в этот день можно служить обычную Литургию, зачем тогда в другие дни поста соблюдать устав о вечерней литургии на Благовещение? По-моему, соборная практика в данном случае не просто неудачна, как неудачны, скажем, пассии или акафисты чудотворным иконам. Тут нечто большее, тут удар по центру системы. Тогда уж не довести ли дело до конца и, ничтоже мудрствуя, служить в Вел[икий] Пят[ок] литургию в обычное время – после 6-го часа? Пожалуй, протопопы собора так бы и сделали, если бы не царские часы, которые неудобно разбивать.

Я считаю, что на праздник Благовещения в Вел[икий] Пяток может совершаться только вечерняя Литургия.

Второй важный принцип, который неуклонно соблюдается в Типиконе: триодный материал имеет преимущество пред благовещенским и объединяется с ним. Например, на первом месте стихиры триодные, на втором благовещенские. Следовательно, не может быть в триодный период (понед[ельник] – пятн[ица]) такой Литургии, на к[ото]рой пелись бы только благовещенские песнопения. Если этого не может быть в обычные великопостные дни, кольми паче в В[еликий] Пяток!

Припев «Спаси ны, Сыне Божий, молитвами Богородицы, поющiя...» – продукт литургической самодеятельности. Его не знает ни Устав, ни литургика. Он и стилистически шероховат (слова «молитвами Богородицы» в подобных припевах стоят в начале, а после «Сыне Божий» требуется определение с артиклем ό). По Уставу и на праздники богородичные положен припев «Спаси ны, Сыне Божий, во святых дивен сый...» По-видимому, отцы – составители Устава видели в Богородице Возглавительницу всего лика святых, образ всей Церкви.

В такие дни, когда положена вечерняя Литургия (В[еликий] Четверг, В[еликая] Суббота), мне кажется, в богослужебных указаниях даже и заикаться не следует о какой-то ранней Литургии.

О практике совершения ранних Литургий в В[еликий] Четв[ерг] и В[еликую] Субботу Булгаков пишет: «Это не должно быть допускаемо по следующим соображениям: совершение литургии в означенные дни без вечерни, а в Великую Субботу и без переоблачения есть прямое нарушение устава; 2)¹³³ нарушаются в данном случае требования Устава и тем, что, предоставляя настоятелю в другие дни совершать литургию и раньше и позже положенного времени (9-ти часов утра), Устав для некоторых особенных дней, в том числе и Великих Четвертка и Субботы, делает исключение, определяя время совершения литургии в эти дни с строгою точностью: именно в Вел[икий] Четв[ерток] – в 8-й час дня (по-нашему 2-й пополудни), а в Вели[кую] суб[боту] – в 10-й ч[ас] дня (по-нашему – 4-й пополудни)» (Изд[ани]е 1913 г, с. 770). Булгаков прав, хотя главное возражение против ранних Литургий в эти дни надо искать не в уставе, а в канонич[еских] правилах, к[ото]рые важнее самого устава.

Предвижу возражение: ну а если обстоятельства вынуждают служить раннюю? Ну что ж... (развожу руками). Но санкционировать это какими бы то ни было указаниями не надо. Хороших указаний и советов здесь не может быть. Всякие указания на этот счет могут быть только плохими. Богослужебные указания должны учить соблюдению Устава, а не его нарушению. Пусть, нарушая, знают, что нарушают. Не надо прихорашивать нарушений. Тем более что попытки прихорашивания ведут лишь к горшему.

Вызывает у меня сомнение и возможность вторичного совершения 3-го часа (и других часов) после 9-го часа и литургии. Правда, у нас сейчас проскомидия не мыслится без часов. Сколько раз служится Литургия, столько раз повторяются часы. В служебниках поздних изданий часы с проскомидией объединяются общим начальным возгласом «Благословен Бог наш». Но подумали ли редакторы Служебника о том, как чтец из притвора может услышать этот возглас и ответить «Аминь»? Они, вероятно, забыли, что перед утренней Литургией часы если и читаются, то по Уставу их следует читать в притворе. Затем. Мне кажется, что совершение в течение одних богослужебных суток несколько раз одного и того же часа, возврат к 3-му часу после 6-го и даже после 9-го ведет к извращению самого понятия «час». Стрелка суточного богослужебного циферблата не может двигаться туда и сюда. Должны быть какая-то логика и последовательность в этом движении.

Мне кажется, Календарь 1961 года не допустил ошибки, когда указал совершать вечерню Пятидесятницы отдельно от литургии. Ведь если в Типиконе сказано: прилагаем и 9-й час по обычаю или что-то в этом роде (у меня сейчас нет под рукой Типикона), то это значит, что обычное сохраняется, то есть сразу после отпуста литургии – 144-й псалом, исхождение в трапезную, а потом 9-й час. Служить вечерню Пятидесятницы без предварительной трапезы, как это у нас делается повсеместно, значит превращать день величайшего праздника в день поста и навлекать на себя прещение 64-го Ап[остольского] правила¹³⁴. Следовало бы перед вечерней хоть антидор раздать молящимся, яко да не наречется пост. (Опять «ниточка»!)

На Афонском Всеправославном совещании в 1931 году, как видно из актов, святители собрались на эту вечерню в 3 часа пополудни, по-видимому после трапезы.

В заключение несколько слов о «строгом посте» в В[еликую] Пятницу, совпадающую с Благовещением.

Правила не единодушны. Одни разрешают вино, другие вино и елей («Аще будетъ Благовѣщенiе в Великiй Четвертокъ или в Великiй Пятокъ, подобает причащатисѧ маслу и вiну». Пандектас, Изд-е 1670 года. Л. 472), третьи – даже рыбу (Ἐὰν φθάση ὁ Eὐαγγελισμὸς τῇ μεγάλη πέμπτη ἤ τῇ μεγάλη παρασκευῇ οὐχ ἁμαρτάνομεν οἴνου τηνικαῦτα μεταλαμβάνοντες καὶ ἰχθύων¹³⁵. В Студийском Уставе: ἐσθίομεν δὲ τότε ἰχθύας καὶ ἔλαιον καὶ πίνομεν γ¹³⁶) – Павлов A. Номоканон. M., 1897. C. 428). Но дело не в этом. Пусть сухоядение, пусть даже без вина. Ведь мы не отмечаем всех дней сухоядения в календаре, а отмечаем пометкой «строгий пост» – пост единственный в своем роде, еще более строгий, чем сухоядение. Вот в этом году такого поста в В[еликий] Пяток нет, и пометки, мне кажется, делать не следовало.

С искренней сыновней любовью

Ваш недостойный Д. Огицкий.

19–22 апр[еля 1961 г.]

Д. 61. Ксерокопия с подлинника. Лист без номера. Автограф. Опубликовано: ЖМП. 1997. № 7. С. 70–72.

Ваше Преосвященство!

Был бесконечно рад получить весточку от Вас. Письмо Ваше меня в Ставрополе уже не застало, т. к. с конца июня по вчерашний день я находился в отлучке. Большую часть времени провел в Геленджике, на берегу Черного моря. Оттуда через Ялту – Одессу совершил путешествие в Измаил к находящемуся на покое архиепископу Даниилу, моему старому доброму знакомому по Виленской семинарии, где он состоял в должности воспитателя и в то же время, когда я там учился, работал там преподавателем.

О наших печальных событиях Вы, вероятно, уже знаете. 20-го июня была закрыта Ставропольская семинария, вместе с Киевской. Саратовская пока продолжает существовать, только в составе 3–4 классов. Недавно писал мне бывш[ий] ректор Волынской семинарии, что там в Луцке в этом году в 1 кл[асс] тоже не будет приема. Наши воспитанники 3 и 4 кл[ассов] направляются в Саратов, 2-й кл[асс] – в Одессу.

Преподаватели – одни почисляются за штат, другие – согласно предложению московской ликвидационной комиссии – подали заявление о переводе в другую семинарию. Я тоже подал.

Больше месяца здесь в Ставрополе продолжался судебный процесс над нашим бывшим завхозом. Он был замешан в темных махинациях с приобретением «дефицитных» материалов, и не только в этом... На скамье подсудимых вместе с ним село 22 человека, преимущественно людей, занимающих весьма ответственные посты в различных организациях, и среди этих людей, так непохожий на них своим и внешним и внутренним обликом, наш о. Михаил, отрешенный за несколько месяцев до начала процесса от должности ректора. Были попытки взвалить ответственность за все происшедшее на религию. В своей речи на суде о. Мих[аил] по этому поводу сказал дословно следующее: «Из-за человека, к[ото]рый не был ни воспитанником семинарии, ни членом корпорации, ни человеком, идейно связанным с религией... меня уже целый месяц держат у этого позорного столба, я сижу на скамье подсудимых, меня фотографируют, меня заставляют выступать перед микрофоном, на меня ходят смотреть, с меня делают и будут делать зрелище. Но перед нашим взором здесь прошла целая вереница молодых мужчин и женщин; все люди с законченным высшим образованием или почти законченным, некоторые из них были уже на руководящих постах; в их среде Щилин (завхоз), за к[оторо]го я сейчас несу моральную ответственность, занимает очень скромное место, являясь только соучастником их похождений. Интересно знать, признают ли свою моральную ответственность директора институтов и прочие лица, занимавшиеся воспитанием этих молодых людей, для к[ото]рых эти люди являются действительно воспитанниками, каковым являлся для меня Щилин. Наверное, никто из присутствующих здесь в зале суда об этом никогда не узнает, признают или не признают они себя морально ответственными; если им будет сделано внушение, то так, чтобы не испортить кожи». Дальше по поводу сказанного на суде, что «без Бога шире дорога», о. М[ихаил] сказал, что эта дорога избавляет от многих неприятностей.

Подробнее расскажу о наших делах при встрече, на к[ото]рую все же надеюсь.

Забыл сказать, что по приговору суда завхоз получил 15 лет с конфискацией имущества, о. Михаил 3 года условно: подает апелляцию. Остальные обвиняемые – по несколько лет заключения, некоторые с конфискацией имущества.

Во время процесса в зале суда находился представлявший Владыку Антония бывш[ий] преподаватель семинарии Любимов. Он выступил, по благословению Владыки, с гражданским иском против ректора на какие-то 4193 рубля, но прокурор возразил против присоединения к уголовному делу гражданского иска. На суде прошло свидетелей 117 человек.

В заключение хочу кратко поделиться своими впечатлениями от кратковременного пребывания на Подкарпатье. Любопытно выглядит богослужебная жизнь новообращенных галичан. На каждом шагу – большие, красивые храмы своеобразной архитектуры. Особенно интересны старые деревянные церкви, опоясанные навесами. Везде внутри видел весьма своеобразную, но довольно приятную для глаз обстановку. Обращает внимание атмосфера благоговения, царящая в храмах не только во время богослужений, но и по их окончании. Очень любопытны богослужебные напевы, некоторые похожи на р[имско]-католические, другие – близки к знаменному. В Калуше перед литургией «дьяк» (молодой парень-псаломщик) вместо часов пел песнопения утрени; некоторые из них, например антифоны-степенны (все 3 антифона), пелись знаменным распевом. Но в общем утреня и вечерня там совершается не так часто и не так торжественно, как у нас. В центре внимания – литургия. Литургий служится несколько в один день. Обращает на себя внимание активное участие молящихся в пении. Надо видеть, как на антифонах литургии всколыхнется весь храм, когда все, поднявшись с лавок, запоют торжественную мелодию «Единородный Сыне». А как здесь поют молебен Богородице, особенно стихиры после молебна (их нет в часослове, но где-то я их встречал в греческих книгах).

В одной церкви наблюдал раннюю литургию в приделе. Престол с киворием¹³⁷ на четырех столбах, но иконостаса нет. Священник отделен от молящихся лишь низенькой, по колено, балюстрадой. Он весь на виду. Фелонь древнего покроя, какую Вы знаете по иконам. Пение самое простое, но оно отличается каким-то спокойствием и мягкостью и так непохоже на наши «простые» напевы, иногда совершенно несуразные. Я жалел, что не имел возможности записать эту литургию на магнитофон.

Есть, конечно, и свои недостатки в тамошних богослужебных обычаях. Но ведущуюся там борьбу за «единообразие» (усиливающуюся последнее время) тоже трудно признать удачной во всех отношениях.

Вашего Преосвященства

Смиренный послушник

Д. Огицкий. Преображение. 1960

Д. 61. Ксерокопия с подлинника. Лист без номера. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко.

Вчера в 6 ч[асов] утра я приехал в Симферополь. Уже в дороге страшно давала себя чувствовать жара. Приехал совсем разбитым и усталым. Из Симферополя направился в Евпаторию. Здесь я никогда не был, и мне почему-то казалось, что это благоустроенный курорт. Кругом выжженная солнцем степь. Очень мало деревьев. Открытые дворики поселков жарятся в нестерпимом солнцепеке. Скудная растительность покрыта слоем пыли. Хочется спрятаться в тень, а ее-то и нет. Ходить по улице в таких условиях – прямо-таки мучительно. Сейчас пишу, а стекла очков застилаются каплями пота. А в помещениях – дикие сквозняки. Спрашиваю себя, зачем я приехал в это пекло. Можно было бы, конечно, переменить место, поехать в Ялту или Алушту, но буквально нет сил двигаться. Чувствую себя полубольным. Весь день сегодня сидел в парке на лавочке. Трудно сделать над собой усилие, чтобы подняться. Угол нашел – нечто вроде верандочки на втором этаже. Но все, начиная от дверей до кособокой мебели, какое-то полуразвалившееся. Большое окно без единой форточки, часть стекол, к счастью, отсутствует. Единственное хорошее воспоминание за это время – это сон под открытым небом, на раскладушке у какого-то заборика во дворе. Другие курортники тоже пользуются этой возможностью.

В Москве я звонил А. Э-чу¹³⁸ Слышимость была неважная. Все же главное я ему передал, и он заверил, что будет.

С Алексеем Павловичем¹³⁹ виделся и передал просьбу. Он обещал все купить и доставить.

Сердечно благодарю Вас, Владыко, за все внимание, которое Вы мне оказали. Очень рад, что так удачно побывал у Вас.

Нину Сергеевну прошу принять самую глубокую и самую сердечную благодарность за все ее хлопоты. Прошу ее также передать мой привет новым знакомым – Андрею Н., Алексею Павловичу. Анне Ивановне¹⁴⁰.

Господь да хранит Вас и близких Ваших.

Ваш недостойный

Д. Огицкий. 2.VIII.61

Д. 61. Ксерокопия с подлинника. Лист без номера. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Вот уже месяц, как я подвизаюсь на прежнем месте работы. У нас сейчас только два старших класса. Несколько человек преподавателей уволили на пенсию, и мне в этом году пришлось преподавать практич[еское] руководство. Число часов по этому предмету в 4 кл[ассе] в этом году сокращено с двух до одного в неделю.

Евпатория, которая меня подкупила своим звучным, греческим названием, оказалась не совсем подходящим для меня по климату местом. Это выяснилось в момент приобретения курсовки (уплатил 87 р[ублей] только за лечение и питание, без места в санатории). Узнав об этом, я в тот же день изменил свой план и перепродал «путевку» (курсовку) другому лицу. Все же в Евпатории провел я не менее 10 дней. Взял билет на пароход до Ялты, хотя меня предупреждали, что там настоящее столпотворение от небывалого наплыва отдыхающих и что там найти свободный угол почти невозможно. По дороге пароход останавливался в Севастополе и стоял там на рейде целую ночь. Мне удалось осмотреть знаменитую Севастопольскую панораму и побывать в церкви на всенощной (была суббота). В Ялте, конечно, все было забито до отказа. Пришлось искать пристанища в других местах Южного берега, – сообщение там удобное. В очереди за пастеризованным молоком познакомился с одним гражданином, который сказал мне, что он инженер, что место у него очень тихое, и на мой вопрос относительно возможности у него устроиться ответил утвердительно. Мы с ним и отправились. Дело было к вечеру. Сперва плыли катером километров 10, потом шли пешком, потом ехали автобусом, потом опять шли и карабкались куда-то в непроглядной тьме (было уже около 11 часов) и, наконец, очутились в каком-то лесу. Мой спутник, при желании, мог бы там меня и ограбить, но он оказался порядочным человеком. В конце концов мы очутились в каком-то миниатюрном поселке, состоящем из нескольких сбившихся в кучу деревянных домиков. Инженер отдал мне свою, возможно единственную, простыню и одеяло ватное, только наволочку принес из соседней комнаты чистую и устроил меня во дворе на сбитом из досок подобии кровати. Я уже начал засыпать, как вдруг разразился скандал как раз из-за этой наволочки. Оказалось, та женщина, у которой мой инженер взял без спроса эту наволочку, уже разошлась с ним. Начался скандал в несколько официальном тоне на вы, потом перешли на ты. Оказалось, мой хозяин не имел никакого морального права брать наволочки, которой он не стирал и которая вообще ему не принадлежит. Потом пошли в ход всякие взаимные обвинения с ссылками на биографии, потом пошла отчаянная брань. И все это в безмолвии такой тихой-тихой благоуханной крымской ночи. Потом пришли соседи успокаивать, потом была истерика с плачем, потом все утихло.

И я тоже заснул. Проснулся на другой день на злополучной наволочке – надо мной зеленый свод веток, листьев, винограда; в просветы видно безбрежное море. Место чудесное! Но больше я там не оставался. В тот же день устроился в другом прибрежном поселке в районе Алупки. Изолированный тихий дворик, защищенный каменной оградой и просто уступами горного склона, весь в тени от густо растущих на нем грецких орехов, инжира и других деревьев. В моем распоряжении 2 кровати – одна в доме, на случай дождя, другая – под деревьями. В доме крашеные полы. Кроме меня всего 3 души: капитан с мальчиком, приехавшие, так же как и я, на курорт, и одинокая хозяйка – люди очень спокойные, никому не мешающие. Во дворе еще собака Джульбарс, которая сперва усердно лаяла на меня, но потом перешла в другую крайность, и я сильно подозреваю, что пропавший у меня из-под кровати и как в воду канувший левый чувяк – результат ее добродушного озорства. Целый день почти никого нет дома, кроме Джульбарса, а ключ лежит в условленном месте. Спокойствие идеальное! К этому надо добавить близость автобусной обстановки (в нескольких десятках метров от порога усадьбы), прекрасное сообщение (через каждые полчаса автобусы в Ялту, в Симеиз и вниз к морю), широкий вид на море. Нравилось мне здесь очень. Но был один недостаток – довольно высоко над уровнем моря. Для ног это не имело значения, т. к. я все равно пользовался автобусом. Но воздух был не совсем «морской». В церкви во время каждения около меня остановился диакон, назвал меня – оказывается, мой бывший ученик из Белоруссии. Потом он меня переманил к себе. От веранды я отказался, а дворик у них неогороженный и проходной в нескольких направлениях, с 6 ч[асов] утра уже толпятся люди за молоком (тут же магазин), чуть не над головой у меня висит витрина кружка эсперантистов (диакон организовал этот кружок), прохожие останавливаются у витрины, тут же голуби о[тца] диакона, тут же его пчелы – совсем не те условия, что были там наверху. Зато море рядом и уж очень радушны, гостеприимны и сердечно благожелательны ко мне мои новые хозяева. Так что и здесь я очень хорошо провел недели 2 до отъезда. За 5 недель, проведенных к Крыму, я только 2 ночи спал под крышей. Спать на дворе было замечательно. Грудь прямо-таки упивалась чудесным, теплым воздухом. И я до сих пор благословляю эти крымские ночи под открытым небом; они мне вернули силы. Я даже поднимался на вершину Ай-Петри. А ведь первые дни я чувствовал себя почти больным, о чем я писал Вам из Евпатории. Лечиться у врачей на этот раз не пришлось. Узнал о начале занятий и двинулся в обратный путь. К Вам заехать не смог. Сюда приехал 10 сентября, а это был последний срок.

Гомеопатические средства принимал, чувствовал себя хорошо, гайморит не беспокоил. Правда, не всегда у меня была возможность разогреть капли, а иногда и забывал.

Вл[адыка] Гермоген¹⁴¹ куда-то уезжал, а сегодня опять служит здесь. Мне с ним не приходилось еще говорить. О[тец] ректор уехал в Пск[ово]-Печерский монастырь на похороны м[итрополита] Вениамина¹⁴².

Новый минский архиерей Варлаам¹⁴³ не навещал еще нас.

Желаю Вам, Владыко, здоровья и всякого благополучия. Целую десницу Вашу.

Искренний привет Нине Сергеевне и Людмиле Анатолиевне.

Ваш недостойный Д. Огицкий.

8.Х.61

Д. 61. Ксерокопия с подлинника. Лист без номера. Автограф.

Ваше Преосвященство, Высокочтимый и дорогой мой Владыко!

Горячо, от всего сердца благодарю Вас за поздравление. Целую архиерейские руки Ваши.

Вы, Владыко, смущаете меня тем, что извиняетесь предо мной, ничтожным, за якобы позднее поздравление. Скажу Вам, что я бесконечно рад каждому Вашему письму, Вашей памяти обо мне и Вашему милому, дорогому поздравлению. Но если бы я и не получил его, я все равно всем сердцем чувствовал бы Вашу любовь. Господь да воздаст Вам за все! У меня корреспонденция, вероятно, меньше Вашей, и все же я очень и очень неаккуратен с ответами, хотя пишут мне люди обычно очень мне симпатичные.

Интересно, что мне были вручены вместе два письма, принесенные с почты: одно – Ваше поздравление, другое – Николая Дмитриевича.

Относительно тропаря свят[ителю] Николаю я думаю, что он остается и в том случае, если два святых, и если на утрени из Октоиха берется только канон апостолов. Аналогия: при двух святых канон бесплотным на утрени не поется, но тропарь бесплотным сохраняется (начало 11 гл[авы] Типикона – о понедельнике и начало 52 гл[авы] – о тропарях на литургии).

Относительно припевов к тропарям канона триоди в недели вел[икой] Четыредесятницы. Ясно, что, какой припев мы ни придумаем, все будет не по уставу, к[ото]рый предусматривает здесь только припевы песней библейских. Но если считать, что какой-то припев все же необходим, надо из возможных выбрать наиболее подходящий. Таким мне представляется припев: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе» – и для канонов триоди постной, и для праздника Пятидесятницы. «Пресвятая Троице...» – это припев троичного канона. «Помилуй мя, Боже...» – это припев канона великого. А «Слава Тебе, Боже наш...» – это, так сказать, универсальный припев. Он прилагается в трипеснцах и к тропарям явно покаянного характера и к тропарям Апостольским (пример: заключительный тропарь 4-й песни в четв[ерг] I седмицы вел[икого] поста). С этим же припевом поются и последние стихиры на «Господи воззвах» в cреду вел[икого] канона и канон на плач Богородицы. Устав не смущается тем, что припев этот как бы не оправдывается содержанием предначинаемых им тропарей. Мне кажется, что духом устава диктуется именно этот припев и для покаянных канонов октоиха, если нельзя для этих канонов сохранить припевов библейских песен, или оставить тропари этих канонов без всяких припевов.

Здесь недавно матушка-игуменья подняла вопрос о замене в службе Жировицкой иконе формы твор[ительного] пад[ежа] мн[ожественного] ч[исла] «иконами» формой «иконы» как единственно приемлемой в церковнославянском тексте.

Влад[ыка] Гермоген опять служит. Но совершать торжественные богослужения ему запрещено. В воскресенье он служил по иерейскому чину – облачался в алтаре и начинал литургию сам, стоя у престола. Омофора он не снимал за литургией ни разу. Правда, омофор был малый.

Хотя мы с ним живем в одном доме, но видимся оч[ень] редко, и то только издали. Лишь недавно я дерзнул подойти к нему под благословение, встретясь на монастырском дворе, и назвался преподавателем семинарии. К моему большому удивлению, он назвал меня по имени отчеству: «Вы Димитрий Петрович?» Я ему передал привет от Вас. Он спрашивал про Ваше здоровье и чем лечитесь. Сам он лечится джень-шенем.

В прошлую пятницу сюда приезжал архиеп[ископ] Варлаам. В субботу совершал торжественное богослужение по случаю своих именин. После литургии служился молебен и возглашалось многолетие протодиаконом из Минска. С нами и с учениками архиепископ ни встречи, ни бесед не имел. В субботу же после обеда он вместе с сопровождавшими его лицами отбыл в Минск.

Желаю Вам всего доброго.

Сердечный привет Нине Сергеевне.

Ваш с любовью

Д. Огицкий. 5.XII.1961.

Д. 51. Л. 17–17 об. Подлинник. Автограф.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

От всего сердца приношу Вам поздравление с праздником Рождества Христова. Желаю Вам встретить святые дни в добром здоровье, бодрости духа, мире и спокойствии и в том светлом настроении, к[ото]рое, по милости Божией, всегда сопутствует Вам.

Да хранит Господь в мире и благостоянии Св. Церковь Свою в наступающем Новом Году.

У нас никаких существенных перемен. Заканчиваем 2-ю треть, и наша маленькая семейка разъезжается на рождественские каникулы.

С сыновней любовью. Ваш недостойный Д. Огицкий. 25.XII.1961

Д. 51. Л. 62. Подлинник. Автограф на обороте открытки.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой Владыко!

Из письма, к[ото]рое несколько дней тому назад я послал Нине Сергеевне, Вы, вероятно, знаете о моем плеврите. Чувствую себя пока очень неуверенно. Температура то приближается к нормальной, то опять поднимается до 37 с делениями. На уроки все же хожу, т. к. это в одном помещении. Здесь многие сейчас болеют гриппом.

Указание Типикона о чтениях на вечерне под Рождество в два «непостных» дня и мне представлялось странным. И я согласен с тем, что Вы пишете о желательности исправления этой «ошибки». Непонятно мне только, как эта ошибка могла закрасться в Типикон и каков ее источник¹⁴⁴.

Перевод богоявленских канонов внимательно читаю и с большим интересом. Многое ранее непонятное становится понятным. Считаю такой исправленный перевод очень нужным и полезным, а для второго канона это прямо-таки вопиющая необходимость.

Правда, я, вероятно, проявил бы больше консерватизма в отношении к грамматическим особенностям ц[ерковно]слав[янского] языка; не ради самого консерватизма, а ради единства стиля. Если уж по-славянски, то должен быть сохранен единый славянский тон. А посему: «во бранѣхъ», «невредимы сохрани», «прообразоваху», «подзаконнiи людiе», «покры сопротивныя» и т. п. Ведь и Вы пишете «прославися», «глас Словесе», «бе».

Потом, во имя принципа «понятности», мне кажется, не следует выражений необычных, своего рода ἄπας λεγόμεν-ов¹⁴⁵, заменять выражениями общепринятыми и обычными, например: «в пещи огненной бывших» вместо «пещи огненной приобщившыяся»¹⁴⁶ или «торжественное свидетельство» вместо «гласъ державен». Это снижает тон.

Далее, прозаический порядок слов, когда на 1-е место выводится подлежащее и сказуемое, конечно, облегчает понимание, но все же это прозаический порядок. Вот написал это, а примера-то и не найду.

2-й кан[он] 1-я песнь – ирмос. Оказывается, не «Чермный понтъ» (πόντος ὲρυθρός¹⁴⁷), а «черный понтъ» (μέλας δε πόντος¹⁴⁸). «Покры купно» – ἄρδην), по словарю – «приподнято», «совершенно», а не «купно». Я бы сохранил здесь выражение «водостланный гробъ».

1 троп[арь]: «Утро свѣтоносное» Вы отождествляете с Христом, «Царем солнца». Не относится ли это к Предтече? Затрудняюсь решить.

Ирмос 3-й п[есни] 1-го канона, конечно, трудно сохранить в его нынешнем виде, хотя выражения взяты из песни Аввакума. М[ожет] б[ыть], вместо «людям своим» лучше бы было «немощствующим¹⁴⁹». Все же это было бы ближе к тексту песни.

3-я п[еснь] 2-го канона: «Слову слагающе ωтъ словесъ пѣснопѣнiе» (λόγῳ¹⁵⁰ πλέκοντες εκ λόγων μελωδίαν¹⁵¹).

1-й троп[арь]. Я предложил бы такое окончание: «приразивсѧ свѣту утреннему (ὄρθρῳ), к Владыцѣ, явльшусѧ сокрушити (φλᾶν – неопр[еделенное] накл[онение]) его (ἑαυτοῦ) враждебную главу».

2-й троп[арь]: «... влечетъ къ себѣ богозданное естество, утробою мучителя поглощенное, рождаетъ же паки е земнородныхъ возсозданиемъ (γηγενῶν ἀναπλάσει): прииде бо, cie избавити (ἐξαλεξῆσαι) хотя».

Песнь 4-я 1-й кан[он] 1-й троп[арь]: «сѣно сый» – не лучше ли «трава сый» (χόρτος)?

3-й троп[арь]: «осудит мя» – (κατήγορόν μοι ἔσται)= обвинительницей моей будет.

2-й кан[он] 1-й троп[арь]: «Ты, посланное ωт Отца всесвѣтлое Слово, нощи грядеши отгнати зломрачный образ¹⁵², искореняя человѣковъ грѣхи...»

2-й троп[арь]: «...сей, сый прежде мене, вторый, яко сообразный мне по плоти, возсiя силою божественною...»

3-й троп[арь] – самый трудный для перевода во всем каноне. Я бы так перевел:

«Къ пажити сей, живоноснѣй приводя, ловы творит (θηρᾷ – охотится) Богъ-Слово, (оба эти глаголы в греч[еском] тексте не имеют дополнения), наступая на змеиные¹⁵³ гнезда, страшные ихъ сплетенiя истребляя (ἄπλητα – страшные, неприступные, а вовсе не «многия», многие было бы ἄπλετα) и пятою попирая уязвляюшаго весь родъ человѣческий, сего поразивъ...»

П[еснь] 5-я. 1-й кан[он]. 2-й троп[арь]:

Подобно земледѣльцу Зиждитель (Гεωργὸς ὁ καὶ Δημιουργός...)

Очень прошу Вас, родной Владыко, не вменить мне в вину небрежность и торопливость письма. Дело в том, что хочу воспользоваться возможностью отправить его сейчас. А я не всегда имею эту возможность, тем более что сейчас не выхожу.

Сердечный привет Нине Сергеевне.

С искренней сыновней любовью.

Ваш недостойный

Д. Огицкий. 25 янв[аря] 1962

Д. 52. Л. 22–25 об. Подлинник. Автограф. Частично опубл.: МЖП. 1997. № 7. С. 74–76.

Ваше Преосвященство, высокочтимый и дорогой мой Владыко!

В предыдущем, торопливо написанном, письме я предложил несколько своих вариантов на отдельные места славянского перевода богоявленских канонов. Вопрос улучшения перевода и меня интересует. Есть места, над которыми приходится много думать. Я даже начал было, pro domo mea¹⁵⁴, излагать текст этих канонов в той редакции, которая мне лично представляется практически наиболее приемлемой в наших условиях. Как Вы знаете, я в этом вопросе минималист, сторонник лишь самых необходимых изменений нынешнего текста, с сохранением общего ц[ерковно]славянского колорита. Прилагаю результат своего опыта перевода. Написал я пока текст лишь 1-ой песни обоих канонов, да и то не все получилось гладко. Застрял на последних словах последнего тропаря: χρηματίζει τὴν φύσιν¹⁵⁵. Глагол χρηματίζω имеет несколько несходных значений, и не легко догадаться, в каком именно смысле употребил его в данном месте И. Дамаскин. По-видимому, основное значение этого глагола – «информирую» (в Евангелии о волхвах: χρηματισθέντες κατ’ ὄναρ – и вѣсть приемше во сне). Я перевел «озаряет естество», но не уверен в том, что именно такова мысль песнописца.

На 1-й неделе мы говели. Затемно служилась полунощница и сразу после нее утреня, на которой канон сопровождался пением библейских песней. После 1-го часа и литии бывал расход. В половине 11-го начинались часы, заключавшиеся вечерней. В 6 ч[асов] вечера – мефимон¹⁵⁶.

Здесь кое-кто из иереев в тропаре 3-го часа читает: но обнови въ насъ молящих ти cѧ. Ссылаются на одно издание учебного часослова, где так именно напечатано. Просили меня узнать Ваше мнение. Мне кажется, «в нас» может быть обновлен только наш дух, т. е. дух с малой буквы, а Дух Св[ятой] не обновляется, а обновляет.

В четверг великого канона апостольский трипеснец поют обычно без ирмосов, что как будто оправдывается указанием Типикона. Но в триоди, славянской и греческой, сказано лишь, что трипеснец поется без поклонов (ἄνευ μετανοιῶν), а ирмосы напечатаны полностью, как предназначенные для исполнения. Да и в старопечатных изданиях Типикона ничего не говорится об отмене ирмосов. Невольно приходится в Типиконе подозревать порчу текста. М[ожет] б[ыть], и там следовало бы читать вместо «без ирмосов» – «без поклонов».

Вл[адыка] Ермоген здравствует, служит, дай ему Бог здоровья.

Сердечно приветствую Нину Сергеевну.

С любовью Ваш недостойный

Д. Огицкий.

27.III.1962

P. S. Меня интересует, как в исправленной Триоди выглядит начало подобна великой среды:

Отчаянная жития ради и уведомая нрава ради. (Стихиры на хвалитех и на Господи воззвах).

Если в последнем издании Триоди вышеприведенные слова как-либо изменены, то я просил бы, Владыко, как-нибудь при случае, если это Вас не затруднит, написать мне эти начальные слова стихиры

Д[имитрий] О[гицкий].

Д. 52. Л. 19–21 об. Подлинник. Автограф. Частично опубл.: ЖМП. 1997. № 7. С. 76.

Христос воскресе!

Сим священным приветствием, произносимым недостойными устами моими, приветствую Вас, Ваше Преосвященство, дорогой мой Владыко, с наступающим Христовым Днем. Желаю Вам в мире душевном и забвении скорбей встретить святую и светозарную, священную, всепразднственную и спасительную нощь и причаститься всецерковной радости о Воскресшем Начальнике жизни нашея.

С сердечной сыновней любовью Вашего Преосвященства нижайший послушник

Д. Огицкий.

Жировицы, 22 апреля 1962

Д.55. Л. 34. Подлинник. Автограф.

Дорогой отец Павел!

Ваше последнее письмо (от 19 марта) состоит из одних печальных сообщений.

Как жаль, что Комиссия не имела возможности просмотреть и откорректировать каждую страницу календаря. Ведь о хронологических таблицах мы узнали в последний день, да и то когда уже расходились с последнего заседания. В будущем следовало бы все второстепенные вопросы отодвигать на второй план, а на первое место ставить тщательное редактирование всего того, что предназначается к печати, с этого начинать и это всегда держать в центре внимания.

Очень жаль, что Владыка митрополит против сохранения того плана расположения памятей святых, который лег в основу месяцеслова календаря на 1958 г. Пожалуй, это было единственное удачное «новшество» в календаре. А сколько еще в этом нашем календаре таких недостатков, к которым и прикоснуться нельзя. Вспомните хотя бы некоторые критические замечания Георгия Викторовича Введенского¹⁵⁷ (кажется, так его имя). Ну, да что об этом говорить!

Владыка Афанасий прислал мне два варианта указаний чтений для следующего календаря и предложил мне сообщить Вам мое мнение. Оба варианта (Вам они, конечно, известны) мне представляются крайне плохими. Зачем эти бесчисленные указания? До 10-ти указаний на один день. Ни уставными, ни практическими соображениями этого никак оправдать нельзя. Но поскольку все «наши», за исключением меня одного, согласились с тем, что увеличение количества указаний апостольско-евангельских чтений для святых каждого дня является весьма эффективным средством удовлетворения духовного голода людей, то мне ничего не остается, как из двух зол, представленных в двух вариантах, выбирать меньшее. Должен сказать, что очень затрудняюсь сделать этот выбор. Как будто первый вариант, в котором чтения указываются сразу после каждого имени святого, немного лучше второго варианта. Владыка Афанасий тоже считает первый вариант более удачным.

У меня предполагалось на Фоминой неделе 2 экзамена. Но из последних писем Владыки Афанасия и Николая Дмитриевича узнаю, что заседание состоится не на 6-й неделе поста, а на Фоминой. Утрясенное и согласованное расписание пришлось переделать. Теперь мой первый экзамен будет на неделе Жен Мироносиц во вторник.

Чтобы хотя немного смягчить наше общее огорчение неудачами с календарем, прилагаю вырезку из газеты, из коей явствует, что в Кракове в этом году вышел из печати и поступил в продажу календарь, в котором пропущены целых четыре месяца (июль, август, сентябрь и октябрь). Бывают, следовательно, промахи и опечатки еще более важные, чем у нас. Привет Тамаре Ивановне.

Ставрополь, 29 марта 1958 года

Д. 30. Л. 70–70 об. Машинопись.

...Я скорее посоветовал бы взять пример с магометан. В соловецких лагерях со мной был молодой чеченец. Был Байрам. Я спросил его, как он соблюдает пост? Он ответил, что в тех условиях он никак не может поститься, но, когда он вернется домой, он тогда отпостится за все годы, в которые он не мог соблюдать поста... Не так ли было в первые века христианства, когда те, кто по уважительной причине (болезнь, нахождение в пути, во узах) не исполнили как должно предпасхальнаго поста, должны были отпащиваться по окончании всех праздников, связанных с Пасхой?..

Теперь у меня к Вам один литургический вопрос. Что значит указание нашего Типикона относительно так называемой «Пасхальной полунощницы»: «И канон великия субботы; ирмосы по дважды, тропари же на дванадесять со СТИХАМИ ПЕСНЕЙ»? Не значит ли это, что на древних праздничных «ПАНИХИДАХ» пелись и пророческия песни?..

Не за горами Михайлов день. Пожалуйста, поздравьте тогда от меня Вашего отца ректора со днем Ангела и передайте ему самое искреннее пожелание добраго здоровия и помощи Божией в его трудах. Передайте также ему от меня великую благодарность за его прекрасное слово к выпускникам Вашей семинарии минувшаго учебнаго года. Слова: «ГЛАВНЫМ ВРАГОМ ЦЕРКВИ ЯВЛЯЕТСЯ НЕДОСТОЙНЫЙ ПАСТЫРЬ... ГОРЕ ТОМУ СВЯЩЕННИКУ, КОТОРЫЙ ДАЕТ ПОВОД ДЛЯ ПОНОШЕНИЙ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ, СВОИМ НЕДОСТОЙНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ» – золотые слова. Их следовало бы напечатать самым крупным шрифтом в виде отдельного плаката и разослать всем священникам... Очень сожалею, что напечатана только выдержка из речи, а не вся речь. Глубокий, глубокий поклон от меня отцу ректору...

Преосв[ященный] Мануил прислал мне на отзыв и для исправления акафист в честь Седмистрельной иконы Божией Матери. Отдельного отзыва я не стал писать, а сделал только пометки на полях. Для Вас, как «любителя» акафистов, прилагаю выписку из моего письма к преосвященному Мануилу¹⁵⁸.

Вероятно, я утомил Вас чтением такого большого письма? Но пеняйте сами на себя. Если бы по примеру профессора Вы предпочли чтению писанного живую устную беседу, это было бы и менее утомительно, и более интересно, и, главное, можно бы было коснуться еще многих, многих вопросов... Впрочем, не теряю надежды на то, что рано или поздно Гора придет к Магомету!..

Господь да хранит Вас, родной мой Димитрий Петрович.

Призываю на Вас Божие благословение.

Спасайтесь о Господе.

Богомолец Ваш епископ Афанасий.

5 ноября 1959 года

Д. 62. Лист без номера. Подлинник. Автограф.