Каменева Татьяна Ниловна

Т. Н. Каменева

Архив А. В. Корниловой

Татьяна Ниловна Каменева родилась 15 февраля 1909 г. в Самаре в семье прокурора Тамбовского окружного суда Нила Васильевича Каменева и его жены Екатерины Николаевны (урожд. Генненберг), преподавательницы Тамбовского Александринского института бедных девиц дворянского происхождения, внучатой племянницы героя Севастопольской обороны, вице-адмирала В. А. Корнилова. Сестра Наталии Ниловны Каменевой. Нил Васильевич был старостой Тамбовского кафедрального собора, близким к архиепископу, будущему митрополиту священномученику Кириллу (Смирнову). В 1922 г. поступила в Тамбовское музыкальное училище. В 1925 г. Татьяна с Натальей уехали в Москву. Татьяна заочно окончила Историко-архивный институт. Сестры стали прихожанками храма свв. бессрр. Кира и Иоанна на Солянке (Сербское подворье), настоятелем которого был архимандрит Серафим (Битюков). После закрытия храма ближайшие знакомые Каменевых были арестованы (Мария Витальевна и Галина Витальевна Тепнины, Н. В. Трапани и многие другие. На допросы часто вызывали и Татьяну Ниловну. Она работала в это время в Государственной библиотеке имени В. И. Ленина, сначала в отделе рукописей, а потом (и уже до самой своей кончины) в отделе редкой книги, где занималась старопечатными церковными изданиями. Была уникальным специалистом. Составила вместе с А. А. Зерновой каталог старопечатной книги, защитила диссертацию. Постоянно помогала заключенным, ссыльным и недавно вернувшимся из заключения, в их числе были иеромонах Иеракс (Бочаров) и святитель Афанасий. Скончалась 10 марта 1985 г. Похоронена на Введенском кладбище г. Москвы.

Дорогой Владыко!

Очень рада, что могу наконец написать Вам и поблагодарить за книгу и всю Вашу доброту ко мне. Я очень чувствую, как этого не заслуживаю, и не умею выразить благодарность за все. Книга мне очень дорога и полезна. Не говоря уже обо всем другом, моя работа кропотлива. Я ведь во всех изданиях срисовываю буквы крупные. И теперь могу по этой книжке сделать это дома. Сижу часто по вечерам за своей работой, потому и время поста провожу не так, как следует. Слышала все по вечерам только на первой неделе, а утра для меня все недоступны. С моей диссертацией мне надо очень спешить. Когда будет защита, я и сама не знаю. Сначала надо напечатать две статьи, ими я сейчас и занята. А дело двигается неважно, т. к. голова моя, и всегда-то плохая, очень устала, и погрузиться всецело в эту работу я не могу. Жизнь и ее заботы мешают. Мне очень дорого, что Вы мне желаете успеха и, вероятно, помните моего мальчика – Алешу. Только этому и памяти Ив[ана] М[атвеевича]⁵⁷⁶ я могу приписать то, что получила от его жены очень хорошее письмо. Их жизнь, кажется, налаживается. И он понемногу становится разумнее. Живут дружно. Помолитесь, чтобы все у них было хорошо и из него человек бы получился. Наш «фотограф» пока очень занят уроками. Верно, до весны не сможет осуществить Ваше желание, но в первый же раз, как выберется, исполнит. У меня все время много больных. Болеют обе сестры, а брат, отец Сережи, попал ногой под автобус – сильный ушиб и долго не проходит.

Очень желаю Вам сил на все и крепости. Об о. И[ераксе], вероятно, знаете больше меня. Уже, верно, милая Н[ина] С[ергеевна]⁵⁷⁷ Вас навестила.

Теперь, если Вы не сочтете за дерзость, хотела Вам сказать, что думалось после последнего свидания с Вами и разговора, которому я оказалась свидетельницей, – об акафистах. Тогда я сразу с Вами согласилась, что не надо нового пр[еподобному] Сергию, на том основании, что их вообще не люблю, т. е. акафистов. Вы привели и другие доводы. Но потом пришлось мне говорить со своей старшей сестрой, и я поняла ее точку зрения. Во-первых, оба акафиста пр[еподобному] Сергию сейчас стали явно архаичны. Во-вторых, времена меняются. Сейчас в церковь часто приходят люди, недавно обратившиеся от явного или неявного неверия или равнодушия и часто совсем несведущие в уставной церковной службе. Да и где ее сейчас найти? Акафист очень доходчивая форма, и многие их любят. Я помню, детьми мы привязались еще в Т[амбо]ве к св[ятому] Питириму и преп[одобному] Серафиму, именно еженедельно присутствуя на акафистах, а м[ожет] б[ыть] и ежедневно (последнее скорее), они нам были понятнее многого. М[ожет] б[ыть], и сейчас хорошо составленный акафист также влияет на «детей» в смысле веры? Почему я сказала, что времена меняются, потому что всегда помню в книге Флоренского «Столп и утвержд[ение] истины», – вероятно, Вам известной, восприятие знамений времени и среди них монашество XIX в. – оптинцы и др[угие] в сравнении с монашеством первых веков – египетскими и сирийскими подвижниками. Дух один, а форма не имеет ничего общего. А современное – и вовсе другое, хотя результат всех трех примеров один. Т. е. жизнь духовная та же, а внешнее не имеет общего. М[ожет] б[ыть], и акафисты следует рассматривать, как новая форма молитвы⁵⁷⁸, т. е. тоже знамение времени, но если через них люди привлекаются к молитве, они нужны. Продолжительность служб с полнотой исполнения многим недоступна. Даже я часто жалею, что, вырвавшись как-нибудь ненадолго, услышишь псалмы, а не что другое. Ведь мы годами не слышим «Ныне силы...»⁵⁷⁹ или «Да исправится»⁵⁸⁰, но это только пример. Еще одно; в акафистах встречаются очень глубокие вещи. Напр[имер], кондак из акафиста св[ятителю] Ник[олаю]: «молчаньми бо преиде и борении с помыслы»... и т. д. Это ведь, так сказать, программа к действию. И, помню, отец мне указал этот кондак, когда мне было еще лет 10. Простите меня. Моя сестра сумела бы все объяснить лучше, т. е. необходимость хороших акафистов. Я же замечаю, что чем больше пишу, тем хуже выражаюсь и работу свою переписываю бесконечно. У меня всегда мысли в торопливости и смятении, потому все выходит малопонятно. Если Бог приведет увидеться, буду очень рада, но это на Ваше усмотрение, поскольку всегда чувствую, как я этого не стою. Есть люди с настоящими нуждами, а у меня ничего особенного нет. Еще раз Вам благодарна бесконечно за все и за совет читать евангелие. Так многих жаль, что надо бы не только за Алешу читать, да не всегда выходит. Если не трудно, вспомните моих больных и Антонину. Это моя начальница, кот[орая] в очень тяжелом душевном и физическом состоянии. И что-ниб[удь] ей советовать очень мудрено в силу ее характера. Привет Шуре⁵⁸¹. Спасибо за все. Благословите. Простите за все. Ваша Т[атьяна] К[аменева].

Д. 30. Л. 85–86 об. Подлинник. Автограф.

16.II.59 г.

Дорогой Владыко!

Помолитесь о нас. Очень страшно жить без нашего батюшки⁵⁸², и как-то не верится, что мы расстались совсем. Мое последнее посещение его накануне Крещения было таким светлым, таким радостным, что целую неделю потом было ощущение, как будто я после причастия, хотя я давно не причащалась.

Так уже за жизнь устали мы от разлук всякого рода, что тяжело снова привыкать к одиночеству.

Простите за такие слова. Я как-то не ожидала этого, и теперь все кажется, что все было во сне. Жаль очень Нинку – Владимировну⁵⁸³. Пока снарядили к ней одну преданную батюшке душу, м[ожет] б[ыть], пригреет заботой. На днях будет 2 года, как умерла ее сестра, и вот уже и всей «семьи» нет. Как бывало хорошо у них втроем! Посылаю Вам просимое. Простите за выполнение. Ан[на] Ив[ановна]⁵⁸⁴ добавит еще на словах. Алеша вчера прислал мне поздравление и пожелание успехов «в труде и учебе». Забавно в мои 50 лет. Но я рада, что жив, да еще вспомнил день. Что он не погиб на севере, я приписываю только св[ятителю] Николаю и молитвам батюшки о. Иеракса. Он его всегда помнил. Столько я видела добра от него и ничего-то ему не сделала хорошего. Простите меня. Наташа – сестра – бранит, что я много тоскую, и она права, но ведь «кому много прощается, тот больше любит».

Жаль, что Вы не видели его выражения, пока он лежал еще дома. Я его хорошо знаю 30 лет, но такого чудного, вернее прекрасного, лица никогда не видела. Простите, и не забывайте нас. Благословите.

Ваша Т[атьяна] К[аменева].

Д. 61. Лист без номера. Ксерокопия подлинника. Автограф.