Гаврилова Лидия Дмитриевна

Родилась в 1905 г. В 1920-х гг. была регентом храма Саввы Освященного на Девичьем поле в Москве, настоятелем которого был ее духовный отец священник Александр Гомановский. Кроме того, она пела в хоре храма Николы в Плотниках на Арбате. В 1930-е гг. была арестована. Отбывала ссылку в Алма-Ате (г. Верный). С 1936 по апрель 1937 г. жила в г.Калязине, была келейницей о. Александра Гомановского. Во время войны, оставшись на оккупированной территории, Лидия Дмитриевна стала келейницей архимандрита Серафима (Климкова). В 1942 г. приняла тайный иноческий постриг с именем Лидия (по-видимому, постригал ее архимандрит Серафим (Климков) в Житомире). В 1945 г. арестована вместе с архимандритом Серафимом. Приговорена к 10 годам ИТЛ. После заключения жила в Канске в ссылке. Там получила письмо от Владыки Афанасия с его фотокарточкой и ответила ему. После освобождения поселилась в Житомире, где много лет управляла левым хором в кафедральном соборе. С 1956 г. установилась постоянная переписка Лидии Дмитриевны с епископом Афанасием, которого считала своим духовным отцом. Лидия Дмитриевна глубоко чтила память Владыки и почти до самой своей кончины ежегодно в день памяти епископа Афанасия, 28 октября, приезжала в Троице-Сергиеву лавру, чтобы быть на панихиде, совершаемой архимандритом Кириллом (Павловым). В 1994 г. скончалась в Житомире после тяжелой болезни.

Пр[аздник] Рождество Богородицы.

Ваше Пр[еосвященст]во, Преосвящ[еннейший] Владыко, благословите!

Не знаю, как и писать, с чего начинать и как обращаться? Так давно я не писала и не разговаривала, что совершенно одичала. Простите меня, я буду к Вам обращаться просто, как умею, от всего сердца.

Родной, незабвенный Вл[ады]ко, не нахожу слов, чтобы выразить Вам свою благодарность. Сердце мое так все преисполнено глубокой благодарностью, и умилением, и утешением, что не знаю, как это выразить словами. Кланяюсь Вам ниже земли и бесконечно благодарю Вас за Вашу любовь и память обо мне, недостойной.

Я сейчас принесла с почты посылку и, когда ее открыла и увидела Вашу фотографию, то так мне стало отрадно и тепло на душе, так я счастлива, что Вы живы и еще помните меня. Благодарю Господа за Вас всем сердцем и молюсь за Вас, как умею. Я и всегда помнила о Вас, но не была уверена, что Вы еще живы, ведь такие тяжелые годы пришлось пережить всем. Как Вы постарели и какое страдальческое, мученическое у Вас лицо. Помоги Вам Господи, молюсь, чтобы Господь продлил бы Вашу жизнь ради нас, я так желаю этого, так радуюсь за всех, кто бывает у Вас. Я-то, наверное, никогда не увижу Вас, т. к. не знаю, смогу ли отсюда когда-либо выехать, но меня утешает и подбадривает одно сознание, что Вы там помните меня, да и заботитесь еще обо мне. Теперь мне будет легче здесь переносить все тяжести. Вл[ады]ко родной, простите меня, что я так к Вам обращаюсь. Прошу Вас очень: не оставляйте меня в моем изгнании, мне подчас бывает так тяжело и физически и морально, что я прихожу в уныние и глубокую скорбь. Я знаю, что это очень грешно и стыдно, но уж я, наверное, так подпала в бесовские лапы, что мне трудно. Ведь я столько лет живу без благодати. Теперь я хожу в храм, правда, здесь далеко не то, что было у нас, но я все-таки очень рада, что есть эта возможность. Вот уже с марта м[еся]ца я здесь, но никак не могу поговеть, так много всего накопилось за столько лет, но не могу быть откровенной с здешними и страшно об этом скорблю. Мне Зина прислала книжечку: исповедь для иноков, м[ожет] б[ыть], я сумею по ней перечислить грехи, а остальное уж Господь Сам знает и видит мое сердце. Помогите мне своей молитвой и благословением на это.

Вл[ады]ко родной, незабвенный, я так буду утешена и благодарна Вам, если Вы будете мне хоть изредка писать. Только прошу очень не переходите на официальное обращение, не величайте меня, пожалуйста, «Л[идия] Д[митриевна]», так для меня и ближе и роднее. Еще раз и бесконечно благодарю Вас за все присланное. Ради Бога, только не отрывайте от себя, берегите свое здоровье, я должна бы Вам помогать, а не Вы мне. 500 [рублей] я получила, за благословенный хлеб очень рада, а Вы пишете, что посылаете мне фотографии с икон, а их в письме не оказалось почему-то, м[ожет] б[ыть], Вы забыли положить? У меня еще большая к Вам просьба: поминайте, пожалуйста, моих родителей (мама Евдокия), 29 июля после Смоленской ее годовщина, и я не успела попросить Вас помолиться за нее, а отец мой умер в 42 году в Москве. Его сестра сожгла в крематории, и урна с прахом осталась там. Я очень об этом скорблю.

Ну, простите меня за все. Земно Вам кланяюсь и прошу благословения и молитв святых.

Д. 9. Л. 51–52 об. Подлинник. Автограф.

26/I–56 г.

Ваше Преосвященство,

Преосвященнейший Владыко, благословите!

Кланяюсь Вам земно и прошу Вашего святительского благословения.

Приношу Вам глубокую благодарность за поздравление с праздником. Простите меня, что я не поздравила Вас. Я все время вспоминала Вас и хотелось очень поздравить Вас, но я забыла, как писать точно адрес.

Я живу, слава Богу, хорошо. Меня в Житомире прописали, и все хорошо наладилось. У меня маленькая, теплая комнатка, дрова есть. Относятся ко мне все очень хорошо. Я очень довольна и благодарю Бога, что так устроилась моя жизнь. У меня только одна скорбь: это постоянная тревога за сестру и больного зятя. Теперь его лечат чагой (наростом на березе), и как будто ему становится лучше. Конечно, пока определенно сказать нельзя, что он поправляется, но все-таки как будто лучше. Если он поправится, то это будет только чудо милости Божией. Я очень прошу Вас поминать их в своих св[ятых] молитвах.

Владыко Святый, Вы мне обещали один экземпляр службы «Русским святым», а Леночка²³², напечатав, отдала все Вам. Я прошу, если можно, пришлите мне, пожалуйста, если можно с Зиночкой, а она мне пришлет в посылке.

У Владыки Венедикта²³³ я была только один раз и никак не могу попасть еще, т. к. он очень все время занят.

Простите меня. Я получила от Вас иконочку Русских святых через о. Серафима²³⁴. Спаси Господи Вас за память обо мне. Я не видела больше о. Серафима и не знаю, как дальше он думает устраиваться? Очень будет скорбно, если он останется со своим прежним, старым настроением.

Кланяюсь Вам земно, прошу благословения, прощения и св[ятых] молитв. Службу пр[еподобно]мученику Макарию я еще не достала, но мне обещали прислать из Овруча, я перепишу и пришлю Вам.

Простите, прошу очень не забывать меня в св[ятых] молитвах.

Гр[ешная] Л[идия].

Д. 21. Л. 46–47. Подлинник. Автограф.

9/III–57 г.

Ваше Преосвященство!

Владыко Св[ятый], земно кланяюсь Вам и прошу святительского благословения!

Ваше Преосвященство!

Простите меня, что дерзаю писать Вам и беспокою своим письмом Вас. Спаси Вас Господи за память обо мне. Зин[аида] Моис[еевна]²³⁵ пишет мне, что Вы удивились, что я, будучи в Москве, не побывала у Вас. Мне очень хотелось заехать и рассказать все о себе, но не посмела Вас беспокоить. В следующий раз, когда буду в М[оскве], то очень бы хотелось повидаться и с Вами.

У меня здесь пока все слава Богу. Только я немного взволновалась тем, что меня вызвали в Финотдел как старосту для подачи декларации о своих доходах. Я очень была этим взволнована и не хотела идти. Настоятель, по-видимому, решил, что старосту легче найти, чем регента, а поэтому предложил мне подать заявление о том, что я прошу освободить меня от должности старосты, а оставить только руководителем хора с окладом 350 руб. Я этому обрадовалась. Меня все время тяготило то, что я ведь только числюсь старостой, а фактически не работаю, меня ни во что не посвящали, и мне такое фальшивое положение было очень тяжело. Сама я как-то стеснялась отказываться, не было причины, а душа была неспокойна. И вот само собой все случилось так, что я теперь отказалась. Мне немного неприятно, что теперь они должны выбирать нового старосту, будут всякие разговоры и т. д. Кроме того, меня беспокоит, что я отказалась, не спросив благословения у Вас. Но я так обрадовалась, когда мне настоятель предложил написать заявление, что я сделала это сразу же, т. к. боялась, чтобы он не передумал. Теперь у меня как бы гора свалилась с плеч. Не знаю, а м[ожет] б[ыть], я не права? Теперь, если будет другой староста, то ведь надо будет ему тоже платить, и это будет лишний расход для храма, такого бедного. Может быть, я нехорошо поступила?

Прошла Первая неделя В[еликого] поста. У нас было очень хорошо: тихо, скромно. К нам в храм ходят мало, но эту неделю все-таки ходили, и сегодня многие говели. Владыка Венедикт служит только в соборе, туда, конечно, ходят больше. У нас он служил за все время только два раза. Я у него была только один раз, т.к. Вл [адыка] принимает только в приемные дни и часы, а в это время бывает много приезжих.

Владыко Св[ятый], простите меня, я не успела написать к прошеному дню и попросить прошения.

Прошу очень Вашего благословения и св[ятых] молитв на пост и чтобы достойно встретить светлое Христово Воскресение. Молю Бога и о Вас всегда, да сохранит Вас Господь и да укрепит. Помолитесь, пожалуйста, чтобы Господь помог мне провести Страстную неделю и Пасху. Уж очень у меня хор слабенький и немощной, а я слишком требовательна. Все хочу себя сдерживать и никак не могу и часто обижаю своих монахинь. Простите, благословите, и очень прошу Ваших св[ятых] молитв.

Гр[ешная] и[нокиня] Лидия.

Д. 21. Л. 151–152. Подлинник. Автограф.

7/V–57 г.

Воистину Христос Воскресе!

Глубокочтимый Святый Владыко наш, благословите! Приветствую Вас с Великим праздником Христова Воскресения. Простите меня, пожалуйста, что так поздно поздравляю Вас. Мне очень, очень стыдно, что я до сих пор не написала Вам. Во-первых, благодарю Вас очень за поздравление к дню Ангела и за пасхальное приветствие, очень, очень я была тронута и бесконечно, от всего сердца благодарю Вас.

Еще я получила от Вас канон к Благовещению и тоже была очень тронута, но, к сожалению, в церкви, за всенощной не могла им воспользоваться, т. к. канон я не читала, а у нас читает монахиня, она и видит плохо и не смогла там разобраться. Спаси Вас Господи, Св[ятый] Владыко, за Ваши труды и заботу. Вел[икий] пост, Страстная седмица и Пасха у нас прошли благополучно, слава Богу. Только у меня теперь что-то плохое здоровье, и я все время болею. Даже на Страстной пришлось проводить службы совершенно больной. Дело в том, что у меня был грипп, а я все время была на ногах, а в конце Страстной сильно заболело ухо, и я с трудом: глухая и с температурой – проводила все самые трудные службы. Певчие мои все были сильно переутомлены, да их и мало очень (всего восемь человек), так что трудно было очень. Но, слава Богу, все-таки народа было даже и у нас много, и пели, говорят, хорошо и торжественно.

Дорогой наш Св[ятый] Владыко, Вы мне советуете перейти в Дмитров к Батюшке, который очень любит уставные службы. Да, это конечно очень ценно. Я, действительно, много нагрешила в течение В[еликого] поста, т. к. наш настоятель не очень и знает Устав, а главное, слабого здоровья и много пропускает, что меня очень расстраивает. Но дело в том, что я, наверное, не смогу никак перебраться в Дмитров. Во-первых, меня там не пропишут. Между проч[им], Леночка от меня подала заявление, и я получила из Канцелярии Презид[иума] В[ерховного] Сов[ета] письмо с просьбой выслать справки об отбытии наказания и о семейном положении. А здесь меня вызвали в Горисполком, т. к. тоже пришел оттуда же запрос о моей характеристике с места работы. Мне, конечно, настоятель написал самую блестящую характеристику, и я отправила справки, так что теперь жду ответа.

Но самое главное – это то, что здесь я, во-первых, очень нужна, и ко мне так все хорошо, заботливо и с любовью относятся, что я даже не представляю себе, как мне теперь отсюда и уехать? Мне дорого то, что здесь все певчие монахини, а не светский партесный хор. Они тоже все и знают и любят устав. Кроме того, здесь Чудотворный образ Б[ожией] М[атери], перед которым все эти годы они молились за меня, т. е. чтобы Б[ожия] М[атерь] вернула меня снова к ним в храм. И вот они считают, что Б[ожия] М[атерь] меня специально сохранила, и так случилось, что я вернулась сюда опять (так говорил настоятель в своем слове на мои именины). Вот поэтому мне кажется, что просто мне грешно сейчас бросать этот храм. Когда я буду в Москве, то постараюсь непременно побывать в Дмитрове. Дорогой, глубокочтимый, родной наш Владыко, поздравляю Вас с днем Вашего Ангела и от всей души желаю Вам здоровья и благополучия. Господь да сохранит Вас и да укрепит для блага и пользы Православной Церкви на многая лета. Глубоко кланяюсь Вам, прошу святительского благословения и св[ятых] молитв. Простите меня, гр[ешную], и не забывайте в своих св[ятых] молитвах, в чем я очень нуждаюсь. Преданная Вам гр[ешная] и[нокиня] Лидия. Привет Шуре.

Конечно, мне бы хотелось все-таки быть ближе к Москве, т. к. ко всем своим близким. В Москву я теперь поеду наверное только осенью после всех праздников.

Д. 23. Л. 124–125 об. Подлинник. Автограф.

10/V–57 г.

Христос Воскресе!

Глубокочтимый Владыко Святый, благословите!

Сердечно поздравляю Вас с днем Вашего Ангела и молитвенно желаю Вам здоровья, мира и благополучия, на долгие, долгие годы.

Простите меня, что пишу второй раз. Сегодня у нас получен журнал Патриархии № 2, и я прочитала Вашу статью «Об эктении после повечерия и полунощницы». К своему стыду, я должна покаяться, что я не только нарушаю правило на этих ектениях, но даже и на утрени в воскресные и праздничные дни. Дело в том, что когда я была в Лавре Троице-Сергиевой, мне там очень понравилось, как поют за всенощной ектению сугубую после Славословия: диакон читает почти непрерывно прошения, а хор поет почти тоже непрерывно «Господи помилуй», но тихо-тихо, так, что все прошения очень легко разобрать можно, и очень получается красиво. Я у себя ввела то же самое: т. е. так же поем непрерывно (почти) «Господи помилуй» очень тихо, а настоятеля попросила говорить прошения, не дожидаясь нас. Получается очень умилительно, красиво и не задерживая службу, т. к. в это время уже все утомлены и хочется поскорее кончить. Очень это всем нравится. Владыко Святый, неужели я в этом сильно погрешаю и нарушаю св[ятой] Устав? Простите меня, пожалуйста, что обременяю Вас этим письмом. Хотелось бы очень знать Ваше мнение относительно этого моего «двоегласия».

Сегодня я получила Ваше послание относительно «Богослужебных Указаний» на 1957 год». Да, очень это грустно и прискорбно, что Ваши указания и советы не приемлемы для составителей этой книги, а потому там много несоответствий с Уставом.

Я, правда, почти никогда не смотрю в эти Указания, так как все можно найти в Минее и других книгах.

Спаси Вас Господи, дорогой, родной наш Владыко, за Вашу память обо мне, грешной.

Еще, пожалуйста, меня смущает один вопрос. Здесь чтение первого часа теперь начинают с «Христос Воскресе», а «Приидите поклонимся» не читают. Я сказала, что надо читать, а монахини говорят, что у них никогда не читалось. И я не знаю, как же быть? Надо ли настаивать читать «Приидите поклонимся» или нет?

Простите меня ради Бога, что я обременяю Вас своими вопросами. Кланяюсь Вам и прошу Вашего святительского благословения. Службу пр[еподобно]муч[eнику] Макарию Овручскому монахи Овручского м[онасты]ря переписывают, когда будет готова – вышлю Вам ее. Там будет память прмч. Макария 13-го мая, и я собираюсь поехать туда на праздник. Хотелось бы посетить этот монастырь, там очень древний храм св. Василия Великого. Ко мне все собирается приехать Зинаида Моисеевна, но и не знаю, выберется ли она в конце концов.

Бываете ли Вы на воздухе? Здесь у нас очень хорошо, все цветет, и я радуюсь всему, т. к. много лет уже ничего не видела. У меня большой огород, но я что-то все болею, а поэтому сама почти и не работала еще на огороде.

Простите, Владыко Святый, благословите и помолитесь о мне, грешной и[нокине] Лидии.

Д. 24. Л. 55–56 об. Подлинник. Автограф.

16/VI [57 г.]

Ваше Преосвященство,

Преосвященнейший Владыко,

земно Вам кланяюсь и прошу святительского благословения. Поздравляю Вас с праздником. Молю святых угодников Русских, чтобы сохранили Вас для Православной Церкви еще на многие годы.

Владыко Св[ятый], посылаю Вам службу, но там, наверное, много ошибок. Во-первых, не соответствуют «подобны», и, м[ожет] б[ыть], еще есть. Я была в Овруче в женском монастыре. Там замечательный храм X века, построенный св[ятым] князем Владимиром. Только он был разрушен частично и в 1907 году восстановлен. Теперь живопись много попорчена, т. к. храм закрывали, там был какой-то склад, и очень все отсырело. Теперь я мечтаю поехать в Киев и в Почаев. Все время поджидаю к себе Зинаиду Моисеевну, но она, по-видимому, так и не соберется.

Владыко Св[ятый], простите меня, но я очень скорблю, что у меня нет службы «Русским святым». Вспоминала я на Троицын день, как когда-то мы так чудесно справляли этот праздник в Горушке²³⁶. Здесь я была очень огорчена тем, что настоятель страшно сократил молитвы на вечерне. Он говорит, что они неудобопонятны, а поэтому их надо частично выпускать. Вообще он многое делает не по уставу, а я расстраиваюсь, огорчаюсь и очень много этим грешу.

Простите меня, родной наш Владыко. Земно кланяюсь Вам и прошу св[ятых] молитв. Как Ваше здоровье, выходите ли на воздух?

Прошу Вашего святительского благословения и св[ятых] молитв.

Простите меня, гр[ешную] Л[идию].

Д. 25. Л. 19–20. Подлинник. Автограф.

13/XI

Ваше Преосвященство,

Преосвященнейший Владыко,

благословите! Кланяюсь Вам земно и прошу свят[ительского] благословения.

Глубокую благодарность приношу Вам за Ваше внимание и доброе отношение. Побеседовав с Вами, я как бы обновилась, рассеялись все негодования и обиды. Я поехала в Житомир с новыми силами и готовностью с терпением нести все трудности в службе. Но, к своему стыду, признаюсь, что уже сегодня сразу потеряла все равновесие души...

Начну с начала, с самого главного. К великому всех огорчению, 31 октября, накануне моего возвращения в Житомир, скоропостижно скончался наш настоятель прот[оиерей] Тихон. Как я благодарна Вам, Св[ятый] Владыко, что Вы посоветовали мне не задерживаться в Москве. Я очень хотела провести праздники «Казанскую» и «Всех скорбящих радосте» в Москве, но т. к. Вы мне даже трижды повторили, что лучше в субботу быть на месте, то я выехала 31-го, в пятницу, и когда я приехала в субботу домой, то гроб с покойным настоятелем уже стоял в церкви. Матушка и все здесь волновались, что вдруг я задержусь в Москве, но слава Богу, что так получилось удачно. Жаль, что я его не застала, но, значит, так Богу угодно. Теперь не знаю, как и кто будет настоятелем. Группа прихожанок обращалась к Епископу Андрею Черниговскому, времен [но управляющему] епархией, с просьбой назначить помощника настоятеля о.Сергия на место настоятеля, но Владыка ответил, что назначит только после сорокового дня, а кого – посмотрит. Сам о. Сергий, конечно, очень хочет и надеется и просит хлопотать за него, а мы, то есть певчие и монахини, боимся этого. Здесь за последнее время много изменений: Преосвящ[енного] Венедикта уволили на покой. Ему очень не хочется идти на покой, и он все время хлопочет у Святейшего об получении какой-нибудь епархии. Здесь очень много всяких сплетен и дрязг. Все это очень тяжело и грустно. Назначение нового архиерея тоже тревожит нас всех. Но конечно больше всего волнует и беспокоит, кто будет настоятелем и как придется с ним служить. Как я вернулась, о. Сергий как-то стал даже заискивать передо мной, даже неприятно это. Я, как Вы сказали, дала ему гостинчик и при встрече беру благословение и старалась держать мир, и все шло хорошо. Но откровенно говоря, я с трудом (иногда особенно тяжело) стою за его службами, особенно за Б[ожественной] Литургией. Меня очень многое коробит и раздражает. Во-первых, я никак не могу привыкнуть к тому, что он все тайные молитвы читает вслух, бесконечно долго кадит во время Херувимской песни и очень кричит в пустом храме, получается как в радио на площади. Это он так наслаждается своим голосом. Все это меня так от него отталкивает, что не могу никак себя переломить, чтобы не возмущаться.

Сегодня, в субботу, пришла от всенощной совершенно расстроена. Дело в том, что у нас всенощная начинается в 5 часов. Я живу здесь же, рядом. В церковь я пришла еще даже не было пяти, и на клиросе никого певчих еще не было, а вхожу и вижу: он уже начал и кадит, а на клиросе одна монахиня (не наша, она часто приходит к нам из села) читает предначинательный псалом. Я, конечно, страшно расстроилась, разволновалась так, что у меня даже голос пропал, и пела с трудом всю службу. Певчие пришли все сразу и ничего не могли понять. Я с возмущением сказала, что, по-видимому, о. Сергию певчие не нужны, и я буду петь так, чтобы только пропеть, а если им, то есть ему и старостам, не нравится, то пусть прогонят меня, и я себе место найду. Владыко Святый, простите меня, я знаю, что это очень скверно и грешно, но мне обидно, что он так небрежно, даже хуже, чем небрежно, относится к нам. Я не могу понять, что он хочет этим показать? Я раньше несколько раз просила без меня не начинать, и он хорошо знает, что я всегда очень расстраиваюсь, если опоздаю, и все-таки так поступил сегодня.

Нет, я боюсь, что я с ним не смогу жить мирно, если он будет настоятелем. Как быть, как мне себя держать, не знаю.

Вот еще я забыла спросить Вас: он на великом входе, на Херувимской, поминает, кроме всего, еще о упокоении (того или другого) раба Божия. Это тоже я не слыхала нигде. Можно ли так?

Между прочим, когда я уезжала из Москвы, я получила из Ташкента письмо: меня очень просят поехать в Андижан. Там есть маросейский о. Георгий²³⁷, не имеет ни псаломщика, ни регента, и маросейские очень просят поехать к нему помочь ему. Когда я здесь так расстраиваюсь, то мне приходит мысль поехать даже туда. Жаль только, что уж очень далеко!

Владыко Святый, простите меня и помолитесь за меня. Так мне это все тяжело, и здесь нет никого, кто бы поддержал и помог.

Земно кланяюсь Вам, прошу св[ятительско]го благословения и святых молитв.

Очень прошу, Владыко святый, помогите мне. Я боюсь, что я погибну здесь.

Грешная Л[идия].

Д. 36. Л. 17–20 об. Подлинник. Автограф.

5/VII

Ваше Преосвященство,

Преосвященнейший Владыко, благословите!

Земно Вам кланяюсь и прошу благословения святительского.

Сегодня праздник «Всех святых, в земле Русской просиявших».

Сердечно приветствую Вас с этим чудным праздником и от всей души желаю Вам мира и здоровья на многие годы.

Вспоминается мне, как много лет тому назад в этот праздник Вы служили у нас в «Саввинках»²³⁸! Как там было хорошо! А здесь у нас сегодня в такой любимый праздник, такая большая скорбь и смущение. Дело в том, что нам назначили нового настоятеля, а отец Сергий должен был быть вторым, но с тем, чтобы он выполнял все требы и служил и брал все доходы, а настоятель работает в епархиальной канцелярии и оттуда же получает за настоятельство. Несмотря на такие хорошие условия, все-таки отец Сергий не хотел с этим смириться и кончилось тем, что его перевели в село.

Вчера всенощную служил сам настоятель, но за службой почти никого не было, а после службы народ собрался во дворе и когда вышел настоятель, то они стали на него кричать, требовать обратно о. Сергия и т.д.

Сегодня раннюю Литургию служил старый священник, который почему-то нигде не держится. Не знаем: он назначен к нам вторым или временно служит? Поздней Литургии не было, т. к. настоятель не пришел после вчерашнего скандала. Что теперь дальше будет – неизвестно.

Так это все тяжело и прискорбно. Кроме этой скорби у меня своя печаль: 15-го июня скончался мой зять, и я ездила в Москву на похороны. Последнее время он очень страдал, три месяца почти совсем лежал, но скончался он хорошо, тихо. Сестра жалеет, что я не была у них последние дни, потому что он хотел духовной поддержки, но некому было все ему это устроить. Очень, очень жаль его! Он был замечательный человек, редкой благородной души и мягкого характера. Моя бедная сестра, конечно, в глубоком горе. Я, как могла, ее утешала, но, к сожалению, я не могла долго с ней быть, т. к. надо было вернуться мне к субботе, то есть к празднику св[ятой] Троицы.

Владыко св[ятый], я очень прошу Вас поминать в св[ятых] молитвах новопрест[авленного] Владимира и мою сестру – Александру.

Недавно мне Зиночка прислала тетрадь о поминовении. Приношу Вам глубокую благодарность за нее.

Простите меня, св[ятый] Владыко, что я дерзаю писать Вам. Я пишу это уже третье письмо, не знаю получили ли Вы мои два первых письма?

Земно кланяюсь Вам, прошу благословения и св[ятых] молитв.

Гр[ешная] Л[идия].

Д. 40. Л. 39–40 об. Подлинник. Автограф.

14/VIII–61

Ваше Преосвященство,

Преосвященнейший Владыко!

Земно Вам кланяемся и просим благословения.

Поздравляем Вас с праздником Преображения Господня. Молитвенно от всей души желаем Вам мира, здравия и долгоденствия!

У нас пока все по-старому. Все лето проходит в тревоге и волнении за наш храм, но пока по милости Божией служим. Наши прихожане очень отстаивают храм, даже ездили в Москву. Ничего, правда, определенного не объявляют, и мы каждое воскресенье боимся, что собираемся в последний раз. Настоятеля нашего сняли, вот уже почти два месяца служит священник из собора, временный. Почему снят наш настоятель и почему нам не дают другого, постоянного – не известно. Все это нас ужасно нервирует и огорчает.

Архиерей наш был в Москве, он, кажется, просился на покой, но, как будто, пока оставлен на кафедре. Он живет здесь же в церковной ограде в большом доме, специально построенном на епархиальные средства, и вот, теперь такие ходят у нас слухи, что он хочет этот дом сдать под детясли или что-то в этом роде. Мы все так же волнуемся, что если он сдаст этот дом, то тогда, во-первых, скорее закроют церковь и могут попросить освободить все наши домики, находящиеся на этой же территории. Мы очень волнуемся, что будет с нами? Куда нам деваться отсюда? Здесь ведь все почти старые и больные. Да я и за себя беспокоюсь: как жить, где и чем? У меня есть несколько справок о работе. Хотелось бы очень похлопотать о получении хотя бы самой минимальной пенсии. Боюсь, что трудно будет добиться пенсии, т. к. у меня все время были перерывы в работе, и в общей сложности наберется небольшой стаж. Осенью поеду в Москву, еще достану две справки и тогда с Божьей помощью начну хлопотать о пенсии.

Дорогой Владыко, помолитесь за нас всех, чтобы Господь устроил всех. Я часто впадаю в уныние и скорблю: как доживать до смерти, страшно становится, когда подходит необеспеченная старость...

Мы все молились, чтобы нам как-нибудь удалось дотянуть до Успенского поста и чтобы иметь возможность служить по Киевскому чину ежедневно Успению Б[ожией] М[атери] Акафист и канон. Ну, вот мы пока дожили до 1 августа, и сегодня будет первый акафист, но доживем ли до Успения М[атери] Б[ожией] – неизвестно. Слава Богу, что наступил пост, и мы надеемся, что не закроют теперь храм наш до Успения. Дай-то Господи!

Владыко св[ятый], простите меня.

Земно кланяемся я и Мария, просим благословения и св[ятых] молитв.

Интересно, как дошли первые яблоки, не попортились ли. Мы их срывали с дерева и брали специально позеленее.

Нине Сергеевне сердечный привет прошу передать. Простите, гр[ешная] Л[идия].

Д. 49. Л. 116–117 об. Подлинник. Автограф.

16/ХII-61 г.

Земно кланяюсь Вам, Владыко Св[ятый], и прошу благословения.

С глубоким прискорбием сообщаю Вам, что то, чего мы так безумно боялись – совершилось! Итак, мы осиротели... Нет слов выразить всю скорбь и глубокое огорчение наше... Не знаю, когда мы сможем немного забыть эту утрату и успокоиться?!

Я понимаю, что нельзя так предаваться печали и скорби, но не могу ничего с собой сделать. Не могу все описать. Я очень мечтаю приехать в М[оскву] в конце января и повидаться со всеми.

Кроме того, я сейчас растерянно себя чувствую, точно почва ушла из-под ног, и я прихожу в уныние от неизвестности дальнейшего своего существования.

Сейчас, конечно, надо с терпением ждать, во-первых, ответа из М[осквы] на мое заявление, и тогда в зависимости от него видно будет, что делать дальше. Квартирный вопрос до весны, по-видимому, затрагивать не будут. Что-то будет весной? А пока все остаемся на местах. Очень я волнуюсь о том, какой получу ответ? Так бы хотелось иметь положительный ответ и получить пенсию. Так я уже от всего устала. Вся моя жизнь состоит из тяжелых, тернистых путей. Прошли эти спокойные более-менее пять лет, и опять моя жизнь обрывается, и как ее снова налаживать?

Я знаю и верю, что Бог не оставит и все в Его воле, но немощь человеческая так одолевает и так повергает в уныние, что ничего не могу сделать с собой.

Простите меня ради Бога за такое малодушие. Земно кланяюсь Вам, прошу св[ятительского] благословения и очень прошу помнить меня, скорбную и немощную.

Сердечный привет дорогой Нине Сергеевне.

Простите меня.

Мария моя также просит бл[агословения] и св[ятых] молитв. Попомните нас всех, скорбных и осиротелых.

Простите и за это письмо.

Гр[ешная] Л[идия].

Д. 51. Л. 28–29 об. Подлинник. Автограф.

28/XI–55 г.

Дорогая моя м[атушка] Варвара!

Обнимаю Вас крепко, поздравляю с праздником Введения во храм Б[ожией] М[атери].

Дорогая моя, родная сестра. Вы мое письмо, наверное, получили, т. к. я получила Вашу телеграмму. Сердечно благодарю Вас за такое внимательное, чуткое отношение ко мне. Так меня это радует и утешает, что нет слов выразить Вам мою благодарность. Кланяюсь земно Вл[адыке] и приношу глубокую благодарность. Я до сих пор не могла уйти от своих хозяев, и, конечно, я прозевала место просфорни, но зато мне дали другую работу, и, м[ожет] б[ыть], это к лучшему: я буду работать секретарем ц[ерк]ви и, кроме того, петь и читать. Сегодня я первый день занималась немного после службы. Теперь моя хозяйка получила декретный отпуск, и я сказала, что уйду от них. У меня только пока нет квартиры, но обещали поискать, а пока несколько дней я побуду у своих хозяев, хотя мне хочется как можно скорее уйти от них. Пока все слава Богу, я так рада, что боюсь уже и сильно радоваться, чтобы не случилось бы чего. Мое сердце так все преисполнено умиления и благодарности Б[ожией] М[атери], что я не нахожу слов выразить это! Здесь есть чудная икона Б[ожией] М[атери] Скоропослушницы. Я всегда прихожу и припадаю к Ней со своей скорбью и прошу только защитить меня и облегчить немного мою жизнь, и вот Б[ожья] М[атерь] откликнулась на мои слезы и все устроила мне так хорошо!

Дорогая моя м. Варвара, спаси Вас Господи за Вашу заботу обо мне. У меня теперь все есть. Леночка прислала мне свою шубу, но только она очень холодная на ватине. Я хочу подложить ваты, но здесь летом продавали, а теперь нет ваты, не знаю, как быть?

Дорогая моя, мне уже так стыдно Вас просить, я и так обременяю Вас своими просьбами. Если только Вам не трудно, то пришлите мне, пожалуйста, ваты полкило, еще я просила очень прислать мне чаю, т. к. его совершенно здесь нет. Простите меня, дорогая моя, я так Вам обязана, так благодарна за все!

Жду от Вас письма. Мне очень хочется знать, получили ли Вы мое письмо тогда после Вл[адыкиной] посылки, я писала два письма в одном конверте, и мне очень жаль, если Вы его не получили. Так мне хочется получить от Вл[адыки] хоть маленькую записочку. Я писала, что в письме не оказалось двух фотографий Русских святых, видимо, забыли положить.

Вот уже начался пост и запоют «Христос раждается», как я люблю это!

Как я счастлива, что теперь могу всегда бывать в храме, такие пойдут праздники!

Дорогая м. Варвара, когда будете слать посылку, то я прошу, пришлите мне, пожалуйста, маленькую иконочку Б[ожией] М[атери] для меня какую можно, а кроме того, если есть, для одних моих здешних благодетелей Казанскую иконочку, им очень хочется иметь ее. М[ожет] б[ыть], у Вас есть лишний канонник, мне бы очень хотелось иметь, чтобы читать правило к Прич[ащению]. Простите меня, дорогая моя благодетельница. Обнимаю Вас и крепко целую, моя родная.

Ваша Л[идия].

Д. 11. Л. 32–35. Подлинник. Автограф.