В семье не может царить анархия. Кто-то должен брать ответственность, быть главным, а кто-то – подчиняться, или необходимо равноправие? Любые сценарии возможны, когда любовь и власть идут об руку, а стремление к лидерству не перерастает в страсть любоначалия.
«Стиль общения в семье – демократический», – прочитала я в школьной характеристике своей дочери. И задумалась. До этого я как‑то не очень акцентировала внимание на форме власти, которая сложилась в нашей семье, а теперь, благодаря сторонней оценке, мне стало интересно.
Семья – это всегда маленькая часть большого целого: ячейка общества, малая Церковь. Поэтому происходящие в ней процессы не могут избежать сравнений с обществом и его политическими системами. И всё же, мне кажется, это совсем не одно и то же; возможно, потому что роль семьи не ограничивается лишь общественной нагрузкой. Есть какой-то иной, высший, смысл.
Про взаимные выгоды
Неугомонные американцы ещё в шестидесятых годах двадцатого века провели исследование о разновидностях семейной власти.
Р. Блад и Д. Вульф опросили 730 городских и 178 сельских семей и по итогам опроса разделили семьи на четыре категории, заметив, что разные типы семей оказываются склонны к разным типам семейной власти: проще говоря, в каждой отдельно взятой семье устанавливается тот тип власти, при котором ей легче функционировать.
Например, семья, объединяющая людей с очень разными ценностями и интересами, получила название «автономной семьи». Стиль управления в ней предполагает постоянный поиск компромиссов, решение могут приниматься только совместно, иначе они просто не будут отвечать соблюдению прав всех членов семьи.
Совсем иная история – это семьи с ведущей ролью одного из супругов. Здесь, в общем, неважно, кому принадлежит эта ведущая роль – мужу или жене, на механизме принятия решений это обычно не сказывается.
Есть забавная тенденция: если ведущая роль в семье принадлежит женщине, то объём возложенных на мужчину обязанностей возрастает, потому что к традиционным обязанностям прибавляются дополнительные.
Ну, и последний тип семьи, выявленный данным исследованием, – это синкретическая семья, и, соответственно, синкретическая форма власти в ней. То есть ситуация, когда семья действует как некая коллективная личность, принимающая и признающая самостоятельность каждого своего члена.
Собственно, все эти семейные типы устройства и распределения ролей имеют право на существование: чем бы семья ни тешилась, лишь бы была счастлива.
Но это исследование носило больше экономический характер и приводило не к оценке форм семейного правления, а к выводам о том, что власть в семье распределяется пропорционально выгодам и прочим ресурсам.
То есть чем человек больше зарабатывает, имеет больше собственности, навыков или красоты, тем больше у него власти в семье.
По сути, это всё та же борьба за первенство по принципу «кто сильнее, тот и главный», только эквивалентом мускулов здесь выступает финансовое и общественное положение, уверенность в себе, полезность и незаменимость.
Влияние религиозных или этических факторов в исследовании не рассматривалось.
Как не рассматривались и ситуации, когда в распределении власти в семье участвуют дети. А ведь за 60 лет многое изменилось в этом вопросе, и о сегодняшнем обществе всё чаще говорят как о детоцентрированном.
Поэтому и для современной семьи в её личном «политическом» устройстве дети и их права играют далеко не последнюю роль. Да и сама роль семьи в современном обществе подлежит переосмыслению.
Кто в доме хозяин?
Сегодня только ленивый не говорит о существующем кризисе семьи. В условиях нарастающего научно-технического прогресса этот кризис имеет рациональное объяснение.
Мир стремительно меняется, и многие установки, которые веками оставались незыблемыми, сейчас кажутся бесполезными.
Традиционная модель семьи предполагает не просто чёткое распределение ролей, но и невозможность выйти за их рамки. Для современного человека это уже не актуально: физическая сила теперь не нужна, женщины и мужчины уравнены в правах и обязанностях, заработки тоже не зависят от пола.
Мужчина и женщина всё меньше зависят друг от друга: семья – это уже не социальный договор, необходимый для соответствия общественным ожиданиям или для выживания.
Тем не менее, «не хорошо быть человеку одному» (Быт.2:18), потребность в семье остаётся базовой потребностью большинства людей.
И то, как распределяется власть в семьях сегодня, – во многом ответ на вопрос о поиске новых смыслов. Власть – это чаще «про права и обязанности», а сегодняшнее ожидание большинства вступающих в брак – это «про любовь и принятие».
Взять, к примеру, скандал в английской королевской семье, связанный с отказом от королевских привилегий принца Гарри и его супруги.
Эта история хорошо показывает, как устроены семьи, которые психологи называют «ранговыми», то есть семьи с чётко выстроенной неизменной иерархией и мировоззрением. Это очень стабильная система, но никакое инакомыслие в ней не приживается: если ты не с семьёй, ты против семьи.
Собственно, у такой формы построения семейной власти есть все шансы стать редчайшей, потому что данной стабильной конструкции достаточно трудно приходится в изменчивом мире. Власть требует осмысления, так и семейные уклады требуют рефлексии.
Поэтому общество стало гораздо больше обдумывать различные семейные сценарии и перестало смущаться говорить о нездоровых вариантах семейного взаимодействия.
Взять хотя бы острую общественную дискуссию о семьях с абьюзивными отношениями (в буквальном переводе «уничтожающими отношениями») или трудные переговоры о принятии или не принятии закона о домашнем насилии.
Тут важен не ход дискуссии, а тот факт, что она есть и показывает не только остроту проблемы, но и потребность общества в семье как пространстве абсолютной безопасности, которое очень созвучно христианскому пониманию, когда «семья – это осколок рая на земле».
А вот форма правления, при которой семья чувствует себя стабильной, может иметь разные варианты: семья с авторитарным стилем правления, где есть безусловный лидер, который имеет главное слово в принятии решений; или партнёрская семья, в которой каждый имеет равное право голоса.
Партнёрскую семью можно, пожалуй, назвать идеалом общественных ожиданий, ведь в ней не происходит никакой борьбы за власть, а всё построено на взаимном уважении и принятии.
Правда, условия жёсткого кризиса партнёрской семье пережить несколько сложнее, потому что экстремальная ситуация требует чёткой дисциплины и авторитарного стиля управления.
Впрочем, в этих же условиях становится очевидна разница между семьёй, где есть лидер, имеющий авторитет за реальные заслуги и заботу, и семьёй с нездоровой диктатурой, то есть с подчинением тирану-манипулятору, не обладающему никакими выдающимися способностями и не заботящемуся в действительности о благополучии остальных членов семьи.
В общем, выяснения, «кто в доме хозяин», становятся всё менее актуальны. Действительно, делёж власти – сомнительное занятие, которым супруги нередко пытаются компенсировать отсутствие близости и интереса друг к другу.
Конкуренция как экономическое явление чаще всего рассматривается в качестве эквивалента развития, но в семье конкуренция за право лидерства приводит к обратному эффекту: мелкие дрязги отвлекают от реальных дел и совместных интересов.
Всё-таки неслучайно Экзюпери говорил о том, что любовь – это когда смотрят не друг на друга, а в одну сторону.
Свобода и границы
Если с иерархией между супругами всё более или менее понятно, то многое меняется, когда в семье появляются дети. Это происходит благодаря удивительной детской способности привносить непредсказуемость в любую систему.
Для взрослых состоявшихся людей дети – серьёзное испытание, потому что родительская власть безгранична. Обладая такой властью, не мудрено наделать ошибок.
Хорошо, когда ребёнок послушный. Послушный ребёнок – это ребёнок спокойный, не замученный противоречиями, ведь он живёт в согласии с родителями.
Послушный ребёнок не попадёт в опасные ситуации, ведь он следует родительским советам о том, как уберечься от неприятностей.
Послушный ребёнок очень экономит родительские нервы и прочие ресурсы семьи, что делает её крепче и стабильнее. В общем, послушные дети – это, казалось бы, хорошо. Жаль только, что неправда. В самой природе ребёнка заложена необходимость проверять границы, испытывая на прочность собственный лоб и родительские нервы.
В семье, построенной на принципах равноправия, предполагается, что дети с младенчества имеют право на своё мнение, которое должно учитываться наравне с мнением взрослых.
Это довольно трудный путь, потому что он предполагает постоянный диалог вместо монолога, убеждения вместо наказаний, требует значительно больше времени и усилий. Тем не менее, он вполне оправдан в долгосрочной перспективе.
Дети, привыкшие к уважению к своей персоне, легко привыкают уважать других людей, раньше становятся самостоятельными, способными взвешенно принимать решения и довольно быстро становятся реальной поддержкой родителям.
Это прекрасный сценарий воспитания, у которого есть только одно «но»: бывают дети, с которыми он не срабатывает. Может быть, если бы мне об этом сказали лет двадцать назад, я бы не поверила. Потому что поняла это лишь тогда, когда в нашей семье появились приёмные дети, травмированные прошлой жизнью.
В теории казалось, что когда ребёнок, к которому когда-то относились плохо, попадает в условия, где к нему относятся хорошо, он немедленно радуется таким жизненным переменам и неустанно благодарит за это Бога и своих новых родителей, которые подарили ему это хорошее отношение. Кстати, собаки, подобранные с улицы, именно так себя и ведут.
Но дети – гораздо более сложно организованные существа. Состояние сытости, покоя и хорошего отношения автоматически не делает их счастливыми и благодарными. Скорее, наоборот.
Попав в хорошие условия, ребёнок с трудным прошлым становится невыносим. Доброта вызывает в нём недоверие и агрессию, свобода – ощущение опасности и вседозволенности.
Потому что свобода и любовь – это дары, которыми надо уметь пользоваться. Иначе говоря, до них надо дорасти.
Психологи пишут, что слабое место семьи, построенной на партнёрстве, – это как раз менее эффективное сопротивление кризисным ситуациям и плохой контроль за деструктивными членами семьи.
Действительно, когда в семье всё строится на свободе и доверии, трудно менять привычки и привыкать к контролю и жёсткой дисциплине, даже если это временная мера. Но травма лечится дисциплиной и последовательностью в поведении взрослых.
Только сочетание этих факторов позволяет битому жизнью ребёнку почувствовать себя в безопасности и начать воспринимать любовь и доверие. Сначала «по маленькой ложечке» – как лекарство, и только потом как основную пищу.
Это один из примеров, когда в кризисной ситуации семья должна успеть мобилизоваться, а это возможно, когда в ней есть такая степень взаимного уважения и понимания, которая позволяет спокойно и быстро выстроить чёткую иерархию. Пусть даже на время, которое нужно, чтобы преодолеть трудный период.
И срабатывает это только в том случае, когда лидерство родителей строится не на мнимом авторитете, а на реальных заслугах, и правильные модели поведения даются не в скучных нотациях, а на реальных повседневных примерах.
Дети не слушают слова – дети впитывают атмосферу. Родительская власть в семье – это некоторый аналог Божией власти над человеком, а пример Евангелия показывает нам, что власть эта – не контроль и диктатура, а любовь и милосердие.
Татьяна Фалина
Журнал Нижегородской семинарии «Дамаскин»
Илл. – картины грузинского художника Ладо Тевторадзе
Комментировать