Если символом советской эпохи был мускулистый рабочий, бьющий молотом по наковальне, то символом нынешней будет человек неопределенного пола с мобильным телефоном в руке. Причем, не прижимающий его к уху, а что-то упоенно на нем строчащий. Как правило, полубессмысленную белиберду с использованием сленга, аббревиатур, ненормативной лексики и комбинаций из двоеточий и скобок.
У любой технологии есть издержки, оборотная сторона. Так было, и так будет.
Изобретение текстильных станков, с одной стороны, породило беспощадную эксплуатацию женщин и детей, получившую в учебниках истории обтекаемое название «развитие промышленного производства». А с другой стороны – вызвало отмирание многих традиционных занятий и ремесел. Кладбища индийских ткачей, тысячами умиравших с голоду, – оборотная сторона ударной английской индустриализации.
Появление антибиотиков позволило вылечивать болезни, с которыми раньше справиться не могли, но бактерии и вирусы со временем мутировали. Год от года они становятся все менее восприимчивыми к действию антибиотиков. Химики за природой не успевают, в гонке вооружений человечество отстает. Грядет фармацевтическая революция.
Наконец, мирный атом и военный атом – это одна и та же технология, вопрос только в том, хотим ли мы управлять реакцией, или пускай разнесет все в тартарары.
Я специально выбрал эти три примера, потому что они иллюстрируют три разных вида издержек: сопутствующие, отсроченный побочный эффект, возможность альтернативного применения. Скорее всего, этих видов можно насчитать и больше, но в мою задачу не входит создание исчерпывающей классификации, я просто хочу донести одну-единственную мысль, очень банальную: мир не знает технологий, которые несли бы в себе только и исключительно благо. За все приходится платить.
Чем же мы, телефонофилы и гаджетоманы, заплатили за потрясающую возможность общения с кем угодно на земном шаре 24 часа в сутки 7 дней в неделю?
Во-первых, неврозами. Мы всегда стараемся держать мобильный телефон поблизости от тела. «А вдруг кто-то позвонит?» Мы ни в коем случае не выключаем питание, в крайнем случае, переводим телефон в беззвучный режим. «А вдруг что-то срочное?» Когда мы по стечению обстоятельств оказываемся без мобильной связи, одни счастливо выдыхают и блаженствуют, другие, наоборот, страшно нервничают, обкусывая ногти до самых локтей. «А вдруг что-то случится?» И без того сумасшедший ритм городской жизни дополнительно взвинчен звуковыми оповещениями о звонках и пришпорен треньканьем коротких сообщений. Под таким давлением не то что психика – бетон деформируется.
Во-вторых, безответственностью. Назначенную заранее встречу можно перенести или вовсе отменить буквально за несколько часов (особо продвинутые позволяют себе за несколько минут) с помощью короткого СМС: «Сорь, я сегодня не смогу» и какой-нибудь левой отмазки типа «задержали на работе» или «в пробке стою».
В-третьих, бесчеловечностью. Если мы видим что-то веселое, яркое, просто интересное, например, праздничное шествие, мы в первую очередь хотим его заснять. Не присоединиться. Если мы видим что-то ужасное, трагедию, аварию, наша первая реакция – подойти ближе. Не чтобы скорее помочь людям, а чтобы сперва заснять, выложить в интернет и собрать заветные «лайки». Между человеком и миром появился непременный посредник – цифровая камера в N пикселей.
В-четвертых, ухудшением зрения. Как размер сенсорного экрана ни увеличивай, а чтение и написание мелких буковок на ходу или в транспорте остроты глазам не добавляет. С учетом того факта, что дети начинают заниматься двумя этими вещами едва ли не с детсадовского возраста, перспектива не воодушевляет. К слову, я своим первым мобильником разжился только в студенческие годы и в основном по нему звонил, потому что писать на экране, где умещались всего две короткие строки, было ну очень неудобно! Проводной домашний интернет появился у меня дома на тех же первых курсах университета, беспроводной – три года назад, уже в эпоху повсеместного Wi-Fi. Для нынешних школьников я – ровесник динозавров. Зато хожу без линз и очков.
В-четвертых, стремительным падением общего уровня грамотности. На это не сетовал только самый ленивый учитель русского языка и литературы. Ну как можно всерьез говорить о грамматике, орфографии и пунктуации, если общероссийский диктант страна пишет раз в год, школьные диктанты – примерно раз в месяц, а сообщения другу через мессенджер и комментарии на стену – сотни раз на дню?
В-пятых, но далеко не в-последних, человечество заплатило за свои средства связи отчуждением. Этот термин придумал Георг Гегель, поднял на щит Карл Маркс и его последователи, а современного читателя лучше всего познакомит с ним Эрих Фромм. Речь не о том, что мы отчуждены друг от друга и не общаемся; мы как раз общаемся, и именно друг с другом. Речь о том, что мы ради этого общения забыли, кто мы такие и что в жизни действительно важно и достойно комментария, а что может обойтись без «гы», «лол» и «+1».Термин «отчуждение» в его философском смысле обозначает ситуацию, когда нечто созданное человеком подчиняет своего создателя и начинает диктовать ему образ жизни, правила дальнейшей игры. Примеров отчуждения можно найти очень много, для разных людей это могут быть государство, право, собственный бизнес. Аккаунт в соцсетях тоже. Для того чтобы понять, является ли нечто в моей жизни формой отчуждения, есть простой прием. Положа руку на сердце, задайте себе два вопроса: могу ли я обойтись, например, без странички «Вконтакте» и может ли страничка «Вконтакте» обойтись без меня? Если вы создали нечто, что, отнимая ваше время и силы, задает вам распорядок дня, нормы, образцы поведения, и при этом не обогащает ваш внутренний мир (это очень важная приписка!) – увы, это ситуация отчуждения. Когда моя страничка оказалась заблокированной, я задал себе эти вопросы, получил на них самые распространенные ответы (да, нет) и только тогда понял, что большая часть моих современников – джинны, всемогущие рабы лампы. Надо ли говорить, что страничку я до сих пор не разблокировал и в других соцсетях не регистрировался?
Когда-то Освальд Шпенглер в своем знаменитом «Закате Европы» описал четыре стадии развития любой культуры. Культура мобильных телефонов сейчас находится на второй – стадии бурного возникновения новых форм. Современная связь – это реальное техническое достижение, колоссальный рывок в будущее, который порождает уйму новых идей и провоцирует развитие многих технологий. Но закончится все, как и у любой культуры, одинаково – расцветом, окостенением в формах, упадком и гибелью. Конечно, мобильным средствам связи до терминальной стадии еще очень и очень далеко. Но уравнение – что останется от современной цивилизации, если из человека вычесть заветный аппарат с надкушенным яблоком, – я бы пробовал решать уже сейчас.
Николай Асламов
Журнал «Наследник», № 65
Комментировать