Авторитарный стиль воспитания опасен детской душе, но другая крайность – попустительское воспитание. Его итоги могут быть не менее трагическими. «Я мама наркомана, мой сын умер от передозировки», ‒ рассказывает героиня этой истории.
Горькие примеры того, как не надо воспитывать своих детей, порой отрезвляют нас гораздо сильнее, чем положительные примеры и позитивные истории. Читать о таком страшно.
Не менее страшно и неестественно, когда дети покидают этот мир совсем рано – намного раньше своих родителей, и тем только и остаётся что бесконечно задавать себе один и тот же вопрос: что мы сделали не так? Или, в случае с воспитанием попустительским: чего мы вовремя не сделали?
Отчаяние и горе меняют сознание, приводят к вере. Но детей, как правило, уже не вернуть. Рассказ матери наркомана пятидесятилетней Тамары вряд ли оставит кого-то равнодушным.
«Обнаружила у него шприц. Потом ударил.
Требовал деньги. А потом тело нашли в лесу»
«Мой путь к Богу сложный и длинный. Я крещена бабушкой, но росла равнодушной к религии. Когда потеряла сына, злилась на Бога, хотя и не верила в Него. Когда узнала, что сын наркоман и лечиться не хочет, злилась на весь мир, и то обвиняла Господа, что Он это попустил, то думала, что Бога нет, если существует такое зло как наркотики, если матери хоронят своих детей.
Борис, мой сын, моя кровинка, родился маленьким, меньше 3 кг, синенький, слабенький. Сказывалось то, что беременность проходила с патологиями, были угрозы выкидыша, частые госпитализации.
Я не была замужем, беременность случайная. К сожалению, типичная история: влюбилась в однокурсника, начали встречаться, отношения вышли за рамки конфет и походов в кино.
Жених оказался трусом, узнав о беременности, сразу бросил. Он был сыном райкомовского секретаря. Ему предстояла блестящая карьера, и маленький ребёнок, да ещё от девушки из рабочей семьи не вписывался в красивую жизнь. Его мама предлагала деньги на аборт, я была не против, но сроки не позволяли.
Хорошо, что сейчас православные священники, психологи, врачи рассказывают о важности брака, о грехе и вреде внебрачных неразборчивых связей. Медики объединяются в общественные организации «Врачи за жизнь против абортов», Святейший Патриарх Кирилл неоднократно выступал за выведение услуги по прерыванию беременности из списка обязательных медицинских услуг.
… Несмотря на все трудности с беременностью, родами, предательством близкого человека появление на свет Бореньки было для меня праздником.
Я всегда любила его. Мы с ним через многое прошли. Первые пять лет его жизни просто не выходили из больниц.
Весной, осенью любая банальная простуда ‒ это высокая температура, осложнения. Летом нас поджидали желудочно-кишечные инфекции. Наверное, в больнице мы проводили времени больше, чем дома. Мы закалялась, были постоянными посетителями кабинетов физиотерапии.
Хорошо, что мой трудоспособный возраст приходился на советское время: c работы не увольняли, хотя никому не нравились мои частые и длительные отсутствия.
Кроме основной работы, подрабатывала учителем английского языка в школе, брала на дом переводы, приглашала учеников подтянуть иностранный, подготовить к выпускным или вступительным экзаменам. Таким образом, деньги в доме были.
Всегда хотела побаловать сына, выполняла его любой каприз, желание. Говорила себе: ребёнок непростой, болезненный, физически отстаёт от ровесников. Хотелось подарками, деликатесами хоть как-то компенсировать ему отсутствие отца.
Беда, наверное, приближалась постепенно, а я её не видела и своей гиперопекой сама её приближала. Первые «звоночки» были ещё тогда, когда Боря учился в начальной школе. Мне бы тогда правильно реагировать, серьёзно говорить с ним! Как-то он ударил девочку, потому что она у него что-то взяла без разрешения и отказывалась вернуть. Ударил несильно, но, согласитесь, чего стоит сам факт.
Подставил товарища. Друг выручил его, помог с трудной математикой, а ради этого пропустил занятие в музыкальной школе. Боря в качестве «благодарности» взял и рассказал родителям друга о прогуле в музыкальной школе. Мальчику страшно влетело. А Борька даже не заикнулся, что прогулял-то друг из-за него, чтобы спасти от двойки по математике.
…И таких историй случалось много. Но я видела не подлого Борю, а слабого, обиженного всеми: судьбой, отцом, который никогда не вспоминал о собственном сыне. Поэтому не ругала, не наказывала, не беседовала, а жалела, гладила, предлагала лакомства, походы в интересные места.
Находила тысячи оправданий, даже не находила, а придумывала. Да, нехорошо Боренька поступил, но его обидели, не оценили, ровесники и взрослые не понимают, как ему тяжело.
А потом наступил сложный подростковый возраст. Боря стал грубым, жестоким. Я ночами плакала, когда вспоминала его слова: почему ты училка, почему мать-одиночка, почему у всех есть отцы, а я нагуленный?
Мне бы здесь опомниться, принять меры. Но нет, я опять оправдывала его, потакала грубости, жестокости. Он мне хамит, а я ему – билеты на концерт…
Боря в старших классах связался с плохой компанией. Один раз велосипед украли, но обошлось, люди не стали заявлять в милицию. Потом у мальчика, возвращавшегося из кружка, отобрали деньги, разбили очки. Деньги вернули, скандал замяли. Я даже такие сигналы не замечала.
При любой проблеме, неприятной истории, в которой Боря был замешан, я винила других. Я сразу вспоминала день выписки из роддома: у меня в руках конверт с синей ленточкой, а в конверте спал сморщенный маленький комочек Боря. Мы с ним одни, только приятельницы из школы пришли с цветами и плюшевым мишкой…
Снова и снова его жалела и покрывала, находила тысячу оправданий его девиантному поведению. Из школы его не выгоняли, хотя он прогуливал, домашние задания не выполнял, потому что я была хорошим преподавателем, меня любили ученики.
Однажды ко мне после уроков пришла мама мальчика, сотрудница детской комнаты милиции, с ужасной новостью: Бориса хотят поставить на учёт. Я уговорила не делать этого, обещала поговорить с ним. Наверное, зря. Сын чувствовал свою безнаказанность, видел мою слабохарактерность.
Он с трудом окончил школу, на выпускном вечере устроил дебош. Дальше было хуже. Работать он не хотел. Учиться в техникуме или в вузе? Это не обсуждалось. Куда он мог поступить, если тройки в аттестате были натянутыми, а не заслуженными?
То есть, свободного времени у него было много, а я продолжала работать в школе, подрабатывать репетиторством. Жалею, что поспособствовала отсрочке службы в армии. Вновь использовала связи: папа ученика, с которым я занималась английским, помог «откосить» от армии.
Как-то я заметила, что Боря стал больше есть: по две или три добавки супа, гуляша просил. А я радовалась, думала про себя: молодой растущий организм, пусть поправляется. Настроение у него было непостоянным, сейчас смеётся, шутит, а через минуту замыкается в себе, отмахивается от меня. Думала, что, может, первая любовь, юношеские романтические переживания.
Деньги из комода пропадали ‒ я решила, что ему нужно на что-то интересное. А без спроса взял, наверное, потому что торопился или меня не хотел отвлекать… Как я ошибалась! Перебирая вещи к стирке, обнаружила у него шприц.
Мне стало плохо, перед глазами поплыли картинки: мы с Борей на линейке в день знаний в 1 классе, мы в Анапе, мы на аттракционах, грибы с бабушкой собираем, 7-летний Борька радостно держит красивый мухомор… Как будто это не со мной было, как будто не мой сын…
Разговора с сыном не получилось. Впервые он меня ударил. А потом пошло по нарастающей, нового я здесь не расскажу. Сначала требовал деньги, потому что я их прятала, потом стали пропадать вещи, дальше ‒ соседи стали жаловаться, что Боря у них занимает деньги и не отдаёт.
Оказалось, что это цветочки. Сын напал на прохожего с ножом и отнял кошелёк. Бориса по горячим следам быстро нашли, дали условный срок. Судимость его не отрезвила.
Перед соседями и коллегами в школе было стыдно. Люди шептались: сама педагог, а собственного ребёнка не смогла воспитать.
Поменяла квартиру на меньшую в другом районе с доплатой, из школы, где ещё практику студенткой проходила, уволилась. Не могла людям в глаза смотреть.
Я ходила по экстрасенсам, колдуньям и подозрительным молодым людям, владеющим магией.
Я столько заговоров сделала, столько порчи сняла, столько собрала куриных хвостов и росы. Конечно, всё было бесполезно. Борис не хотел исправляться и лечиться. Нашла лучших наркологов, но они все в один голос говорили: нельзя вылечить насильно, человек сам должен захотеть стать свободным от наркотиков.
С Борисом было бесполезно разговаривать, в ответ на мои слёзы, мольбы он или грубил, или шутил: «Нормальный человек должен в жизни попробовать всё. Лучше меньше прожить, но зато ярко и насыщенно, как раз такую полноту красок и дарят наркотики. Тебе этого не понять, вся твоя жизнь ‒ серые будни, подготовка к урокам, бестолковые ученики».
Я боялась с ним оставаться в квартире. Слово «горе» для меня – не просто слово, я знаю, что это такое. Что такое бессонные ночи, что такое, когда от каждого звонка в дверь вздрагиваешь, потому что боишься страшного известия.
Видимо, я готова была к тяжёлой новости. Ему было всего 25 лет, когда его нашли в лесу бездыханным. Накануне был ливень. Тело лежало в грязи, на Боре был один ботинок…
Мужественно опознала сына в морге, подписала документы. Но я не железная, много плакала до трагедии и много – после неё. Разве можно спокойно говорить об этом?
Сейчас знаю, что все верующие в молитвах просят достойной христианской кончины. Я прекрасно понимаю смысл этой молитвы…В графе с причиной смерти написали «сердечная недостаточность». Но такая запись сути не меняет.
Много злилась, плакала, ненавидела всех вокруг. Но Господь милостив ко всем нам. На годовщину смерти Бори ехала в автобусе с кладбища. Познакомилась с одной пассажиркой.
Она ничего не спрашивала, но как будто поняла, что мне плохо. Дала мне просфору, сказала, когда можно её съесть. А на прощание посоветовала: «Сходи в храм Божий, помолись! Только Отец Небесный и Матерь Божия утешат, помогут.
У меня дочка руки наложила на себя, ей было 15 лет. Думала, не переживу или в психбольнице окажусь. Только молитвой и причастием живу».
Пошла в храм. Бабушка крестила не только меня, но и Борю. Сначала я просто ходила, стояла в углу, прикладывалась к иконам. Плакала.
На исповедь боялась идти, боялась, что священник будет ругать, говорить, что это из-за меня сын стал таким… Такого не было. Я встретила тепло, понимание, сочувствие. Никто не кричал на меня, не было намёка на упрёк.
Сейчас я воцерковляюсь, пока духовника нет, но много общаюсь с батюшкой. Он даёт мне книги, исповедует меня, отвечает на мои вопросы. Благодаря вере, наставлениям батюшки я перестала лелеять свою боль.
До прихода в Церковь на свете были я и моя непроходящая боль, рана. Сейчас со мной рядом Господь, Его святые, Пресвятая Богородица.
Я перестала ненавидеть всех, злиться на весь мир. Господь помогает, я чувствую Его тепло, вижу смысл в жизни, знаю, для чего живу.
Перестала жалеть себя, пестовать свою обиду. Стараюсь быть полезной людям. Помогаю при обществе анонимных алкоголиков и наркоманов. Для Бореньки это делаю. Молюсь за упокой души Бориса, молюсь, чтобы у других матерей не было такого горя, как у меня.
Историю записала Александра Грипас
Комментировать