радио «Град-Петров»
Беседа 1
К. Терёхина: Здравствуйте, мы начинаем цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». А помогать нам в этом будет настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Начать наш сегодняшний разговор хотелось бы с необычного названия этой книги – «Невидимая брань». Мы знаем, что многие из священных книг Ветхого и Нового Завета получают свое названия от тех предметов, о которых они нас поучают, или повествуют. Ну, например, вспомним название «Книга Бытия», которая рассказывает нам о сотворении и благоустроении всего Сущего из не-Сущего. «Исход» описывает исход сынов Израиля из Египта. «Левит» – содержит Устав священнодействия для колена Левитского. Каково же содержание предмета изучения данной книги? Почему брань или битва? И почему невидимая, отец Исидор?
Иг. Иcидор (Минаев): Когда священник крестит человека, то в молитвах чинопоследования крещения священник несколько раз называет крещаемого «воином Христовом». Т.е. это говорит о том, что человек, принявший крещение он как бы вступил в армию Христа, он стал его воином. Ну, конечно же, у нас возникает вопрос, а с кем должен бороться этот воин? И вот Священное Писание и в частности вот книга Никодима Святогорца говорит нам о том, что человек должен бороться, прежде всего, с собой. Т.е. прежде всего, бороться с тем злом, с теми несовершенствами, которые есть в нем самом, со своей гордыней, со своей ленью, со своей агрессивностью.
Конечно, есть враги внешние, которые же разрушают Божественное мироздание, но это как бы уже второй бой, это уже только после того как человек победил сам себя, после того, как человек нашел в себе силы, чтобы исправить какие-то пороки, которые его одолевали, какие-то страсти преодолеть. После этого человек уже имеет какое-то право бороться и со злом внешним. И не правильно поступают те христиане, которые ищут врагов, ищут несовершенств вне себя прежде себя и совершенно забывают о том, что внутри самого человека находится очень много нечистоты, очень много несовершенства, и очень много зла, которое порой овладевает нами и через нас выходит в мир. Поэтому воин Христов – это человек, который ведет неустанную борьбу, прежде всего, с самим собой. В Евангелии мы не найдем, к сожалению, каких-то методик как бороться с собой. Там даны общие установки, скажем так, духовные.
Там говорится о том, что нужно прощать врагов, нужно любить людей, нужно смиряться. Но как внутренне устроить, собственно методология, как себя сделать смиренным, как научится не осуждать, как научится жить ради других больше, чем для себя – вот как раз этому и посвящена книга Никодима Святогорца «Невидимая брань», всем этим методикам совершенствования личности. И здесь, знаете, как просто под микроскопом рассматривается все человеческое устроение душевное и телесное, в том числе. И даются, ну, просто ювелирной точности советы как человеку справиться с самим собой.
К. Терёхина: И вот в свете данной темы хотелось бы привести в пример одну цитату из книги Преподобного Никодима, где он как раз и рассказывает о названии этой книги: «Воин, ведущий борьбу в этой невидимой брани как поучает книга – есть все христиане. Но начальником их изображается Господь наш Иисус Христос, окруженный и сопровождаемый тысяченачальниками и стоначальниками, т.е. всеми чинами ангелов и святых. Поприще брани, бранное поле – место, где происходит самая битва, есть собственное наше сердце и весь внутренний человек. Время брани – вся наша жизнь». И необычно у этой книги не только название «Невидимая брань», но и вообще история создания данной книги. Во вступлении мы можем прочитать, что книга была составлена другим лицом, неким мудрым мужем. Старец же Никодим в свою очередь только пересмотрел ее, исправил, что-то добавил, что-то вырезал наоборот. Не могли бы вы, отец Исидор, рассказать о старце Никодиме и о том, как он связан с книгой «Невидимая брань».
Иг. Иcидор (Минаев): Преподобный Никодим Святогорец был монахом и жил на святой горе Афон. Жил он в XVIII веке. Это был человек очень ученый, человек очень высокой духовной жизни. Разные послушания ему приходилось исполнять на Афоне – он был письмоводителем, чтецом, он например, исполнял послушание, данное ему от митрополита Коринфского Макария, редактировал и готовил к изданию рукописи «Добротолюбия», найденные в 1777 году в Ватопедском монастыре.
Так же в России мы можем знать Преподобного Никодима еще по одному духовному творению – вот канон, который читается на утреней в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница» – это уже личное творение Преподобного Никодима Святогорца. Ну и в данный момент, то, что мы будем изучать книгу «Невидимая брань» – это тоже некое такое переложение аскетических трудов. Подлинный автор неизвестен, и даже может быть это не единственный автор, это был просто набор каких-то писаний, каких-то рекомендаций. Это было несколько авторов, которые как бы со временем церковь утратила их имена, а преподобный Никодим собрал все это, снабдил цитатами. Т.е. там каждая богословская мысль подтверждается цитатами из Священного Писания и из трудов преподобных Отцов. Т.е. он как бы обогатил этими цитатами, ну, и литературно скажем так, оформил эту книгу.
И уже на русский язык «Невидимую брань» переводил великий наш богослов аскет епископ Феофан Затворник. И если я не ошибаюсь, то в 1886 году эта книга появилась в России, была впервые издана. Это было интересное время. Дело в том, что вот XVIII век в русской церкви он был немножко… Мы были отброшены назад в богословском смысле, потому что после петровские времена все учебники в семинарии базировались на богословии католическом и даже протестантском. И внешность такая оставалась в церкви православная, а вся богословская мысль была достаточно таким… с большой примесью протестантства и католичества. И вот только лишь когда начал преподобный Макарий Оптинский издавать святоотеческую литературу и бесплатно рассылать ее по семинариям, по монастырям, по публичным библиотекам.
И вот Феофан Затворник уже чуть-чуть позже перевел эту книгу и другие святоотеческие труды, и начал вот тоже пропагандировать вот это истинно святоотеческие богословские мысли. И вот эту книгу сразу заметили, и читать ее стали не только монахи, потому что для них это, конечно, для монахов – это кладезь духовной литературы. Но и стали изучать и светские люди. Брали благословение у своих духовников, и, действительно, читали и восхищались, и радовались этой книге, потому что там такая глубина и такое скрупулезное изучение человеческой личности, которая полезна не только монашествующим, но и мирянам.
К. Терёхина: Созданная монахом Никодимом Святогорцем и переведенная на русский язык монахом-аскетом Феофаоном Затворником. Отец Исидор, судя по всему, книга написана более для монахов, нежели для мирян. И как вы считаете, полезно ли изучение данной книги для мирян или все-таки нет?
Иг. Иcидор (Минаев): Если бы нет, то мы бы наверно и не стали с вами пытаться сделать эту передачу, но я думаю, что, конечно же, полезно. Только смотря как ее читать, и как к ней относится. И я думаю, любой мирянин, который захочет серьезно изучить книгу «Невидимая брань» он, конечно, должен посоветоваться со своим духовником для того, чтобы получить благословение, потому что у каждого, конечно, свое устроение человека. Но мы должны знать, потому что это азы, это азы именно духовной жизни.
На самом деле, когда мы говорим монах или мирянин тут отличие-то не такое и большое. Отличие совершенно, ну, в двух нюансах, пожалуй – что у монаха не должно быть своей собственности, а мирянин имеет право собственности, и монах не имеет семьи, человек одинокий вся жизнь его посвящена церкви Богу, а мирянин обзаводится семейством, живет мирской жизнью такой. И все, а ведь нельзя же сказать, что монах должен молиться, а мирянину необязательно молиться. Монах должен молиться сугубо более внимательно более продолжительно. Мирянин может молиться поменьше, но тоже он должен молиться. Так же и с постами. Нельзя не сказать, что монахи должны сидеть в монастырях, вести аскетический образ жизни, поститься, а мирянину позволено в этом смысле все что угодно. Мирянин тоже поститься, может быть, не так строго как монах. Ну, и так далее и так далее.
Если брать даже душевные качества или духовные качества, да, то ведь нельзя сказать что монах должен смиряться, а мирянин может пребывать в гордыне или что к монаху приходят восстания плоти, нечистые помыслы, а к мирянину не приходят. Они приходят и к тем и к другим, и те и другие должны с этим со всем бороться, потому что грех – это не просто какое-то преступление юридическое, что вот нельзя, а я сделал, и теперь меня накажут. А грех – это реальное повреждение личности.
Тут, допустим, грех – пить серную кислоту. Монах говорит, да, есть такая заповедь, я пить не буду. А мирянин говорит, ну, а я мирянин мне можно. Хлопнул стаканчик серной кислоты и все, выпил и желудок у него распался. Поэтому все должны бороться с нечистыми помыслами – и миряне и монахи, все должны бороться с ленью, все должны бороться с агрессивностью все должны бороться всю жизнь с самим собой обязательно. Это и есть духовная жизнь. Вот, пожалуй, и все.
К. Терёхина: Очень интересно различие между монахами и мирянами. Все-таки, насколько мне известно, для чтения многих молитв так же, как для чтения многих священных книг требуется, как вы сказали особое благословение. И вот, обращаясь к этой книге, которая была написана монахом, насколько хорошо, так скажем, с теологической точки зрения должен быть подготовлен человек, для того чтобы все-таки читать эту книгу, дабы не впасть в прелесть, и начать воспринимать то, что написано не так, как нужно?
Иг. Иcидор (Минаев): Я думаю преждевременно говорить о какой-то теологической подготовке всех мирян, потому что такая задача не ставится в данной передаче. Мы как раз и пытаемся так интерпретировать этот духовный материал, эту книгу, чтобы люди могли это воспринять, и специально будем говорить какими-то простыми такими категориями и более мирскими, нежели монастырскими для того, чтобы люди могли понять и узреть смысл данного произведения.
Я считаю, что если у человека внутри есть такая шкала ценностей достаточного правильная, то ему ничто не может повредить. Никакая музыка, будь, то классическая, будь то музыка какая-то современная, рок-музыка какая-нибудь «тяжелая». Человек слушает и дает внутреннюю оценку – это произведение несовершенное, это произведение напитано какими-то страстями греховными. Человек читает любую литературу, и если у него правильная шкала ценностей внутри он оценит, да, это литература оккультная. Но это не значит, что он прочитал оккультную литературу и сразу повредился, ну, потому что, например, ученые, богословы и филологи тоже очень часто должны читать и мистическую литературу, и писания, как бы священные писания других религий и так далее, но это не значит, что они сразу стали исповедовать. Они изучают для того, чтобы, может быть, критиковать или, наоборот, для того чтобы сформулировать какие-то там основы веры той или иной религии. Поэтому изучение само по себе, мне кажется, не может быть вредным.
Здесь просто если, у человека внутри есть истинная шкала оценок, тогда ему не может повредить ничто. Если такой шкалы нету, то ему все, что угодно… стакан молока может повредить такого человека, и он запутается и поведет себя неправильно. Я бы хотел еще сказать о том, что очень важно нам изучать эту книгу, потому что нам кажется, что мы все знаем, мы так часто говорим о православности, о православии, чистоте православия так часто критикуем инославных, ну, и считаем что мы в порядке.
Ну, мы воцерковились слава Богу за 15 лет, которые уже прошли после того как закончились гонения на церковь. Люди многие умеют читать акафисты и правильно крестятся, одеваются, и соблюдают посты, и уже начинают разбираться в богослужении и так далее – но это все момент внешний. А вот, например, о том чтобы простить обиду очень часто не стоит вопрос. О том чтобы жить ради других и любить бескорыстно – очень часто трудно заставить себя это делать и как бы такое впечатление у меня, что эта работа не ведется.
Вот у меня есть два таких наблюдения из своей жизни, которые показывают, что мы часто считаем, что мы что-то постигли, знаем, а на самом деле, мы даже очень далеки от этого знания. Вот как-то в седьмом классе одну девочку вызывала наша учительница литературы и почему-то вдруг в седьмом классе сказала: а прочти, пожалуйста, алфавит. И девочка стала путаться, я моментально поднимаю руку, я там был хорошистом, не отличником, но учился хорошо. И я поднимаю руку автоматически, зная, конечно, я же в седьмом классе, знаю, естественно, алфавит. И выхожу к доске, пытаюсь помочь этой девочке, и сам начинаю путаться, особенно в конце, где эти «ха», «ща» там «ы», вот эти уже достаточно сложные эти буквы, и не правильно их произношу, меняю порядок, неверный порядок. И оказывается, что ты учишься в седьмом классе, а алфавита толком своего не знаешь, потому что когда-то это училось и забылось.
Или в семинарии однажды духовной я сдавал Новый Завет, и не хватало одного вопроса, чтобы мне поставить оценку более лучшую, я попросил, чтоб мне задали дополнительный вопрос, и священник, педагог, задал совершенно простой вопрос. Говорит: перечисли мне, пожалуйста, имена двенадцати апостолов. И началась путаница. Я где-то 9-8 называю, дальше начинаю путаться, то у меня 14 получается, то у меня 11 получается, потому что там некоторые апостолы носили, например, Левий, называемый Матфей, носили по два имени, или там было два Иуды – Иуда Яковлев и Иуда Искариотский, и так далее. И просто начинаешь путаться. Казалось бы, да, простая вещь, ну что ж священник 12 апостолов не может назвать? А вот оказывается, очень тяжело.
Так и мы, пока мы, думая о том, что мы о духовной жизни все понимаем, потому что мы читаем Евангелие и видим, какие там есть установки духовные, мы, на самом деле, оказываемся совершенно далеки от подлинного понимания. И, тем более, подлинного исполнения этих заповедей, потому что, действительно, мы с вами не знаем методологии, как бороться с собой. Порой даже приходишь к священнику в храм, да, вот мне рассказывали прихожане, и спрашиваешь: батюшка у меня то-то, у меня раздражение, у меня гнев на кого-то там, а что мне делать? И священник, в общем-то, и не может дать хорошего света, ну, или говорит какие-то шаблонные вещи – ну, вот читай канон покаянный, не ужинай, ложись спать не поужинав, хотя потом физиология берет свое и человек голодный становится еще более агрессивным.
А вот в этих писаниях духовных преподобных отцов, и в частности в «Невидимой брани» Никодима Святогорца есть просто конкретные методики, как бороться с собой, что нужно сделать, как направлять ход своей мысли. Как питать свое тело, какой себе сделать распорядок дня для того, чтобы достичь кротости, целомудрия, послушания, и так далее. И это очень важно, потому что я считаю, что мы на сегодняшний день отстаем. У нас очень много красоты в церкви и духовных песнопений, иконописи, прекрасное богослужение, литургика замечательная. Но у нас в связи с тем, что был большой период отступления от веры целого народа, вот этих внутренних моментов, которые бы нам помогали стать христианами, порою нету. У нас все в основном такое бытовое. Именно, как обустроить свой дом, повесить лампадку, на Пасху яйца покрасить, какой одеть платок сегодня – черный или белый. И так далее, и так далее.
Это важно, потому что если изучать современные даже секты, которые пришли к нам, там ведь очень четкие есть методики – как человека заполучить, как человека настроить на ту или иную духовную волну. У нас как бы это все на волю Божию полагаются, на желание самого человека, а вот эти методики не раскрываются. Такое впечатление, что у нас их нет. А они есть! Они уже очень много веков у нас существуют, просто они как-то либо забылись каким-то таким естественным образом, либо, что касается светского мира, они специально как бы замалчиваются, потому что я вот, например, недавно читал: был такой американский психолог известный в XIX веке, Уильям Джеймс. Как раз в то время зарождалась психология, он написал очень много значительных трактатов по психологии. И вдруг ему попалась творение Исаака Сирина – святого, который жил в VII веке. И прочитав это, он удивился, и говорит: мы не должны… Что мы в XIX веке пытаемся открыть велосипед – уже все это вся эта психология такой глубины, такой высоты она уже существует, она уже есть у нас, и поэтому тут только осталось это все взять и расшифровать.
И поэтому вот в век так называемый Просвещения как раз было отступление, была такая попытка обезглавить церковь, и, прежде всего, обезглавить ее духовно. Т.е. нужно было свести церковь до уровня фольклора, до уровня экзотики, а что касается уж какой-то мысли, то конечно, для этого философия, психология, мол, в церкви этого нет. На самом деле все это есть в церкви, это просто нужно найти, донести до людей и этим пользоваться, чем, собственно, мы с вами и хотим заняться. Вот еще я хотел бы коснуться одного аспекта. Насколько трудна эта невидимая брань, потому что эта брань происходит внутри человека – да, потому она и названа невидимой. Допустим, идет человек по улице, просто идет и идет, но внутри у него может происходить борьба, он борется со своими помыслами, он может думать, он может давать себе нравственную оценку, упрекать себя за какие-то неверные действия. Он может духовно радоваться о том, что, допустим, кто-то из его близких получил какое-то благо, и так далее. Это внутренняя работа, которая происходит в личности, и поэтому книга названа «Невидимая брань».
Но очень сложной является эта невидимая брань, как пишет сам Никодим Святогорец по той причине, что враг находится не по ту строну баррикады, а враг находится во мне же. Т.е. он пишет: «Но сколько брань сия наитруднейшая есть паче всякой другой, так как, вступая в брань с собой, в себе же самих встречаем противовоителей». Т.е. Преподобный Никодим говорит нам о том, что я есть воин, я же есть и тот самый враг, с которым мне надо бороться. Это очень конечно такая тонкая борьба, и можно сказать самая благородная борьба, по той причине, что ты воюешь, прежде всего, с самим собой. С тем злом, которое в тебе рождается.
К. Терёхина: В следующий раз мы поговорим с вами о том, в чем состоит христианское совершенство, и о тех четырех вещах, крайне необходимых для стяжания совершенства.
Беседа 2
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». И помогает нам в этом настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: В прошлый раз мы с вами разговаривали вообще о замысле книги, о том, кто такой Никодим Святогорец, и о том, почему необходимо и полезно изучение данной книги для мирян. А сегодня мы с вами поговорим о главе первой «В чем состоит христианское совершенство» – что для стяжания его необходима брань, и о тех четырех вещах, которые необходимы для успеха в этой брани. Мы с вами знаем, что Господь заповедовал нам стремиться к совершенству, как говорится «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть».
Иг. Иcидор (Минаев): Да, это очень важная цитата из евангелия от Матфея. Вы знаете, она должна раскрыть нам глаза на тот вопрос: кто же мы есть на самом деле. Т.е. каково наше состояние общее и духовное состояние, и состояние нашей личности. И Евангелие говорит нам о том, что личность человеческая повреждена, что она несовершенна, что мы должны постоянно упражняться, и делать различные деяния духовные и внешние деяния для того, чтобы привести себя в состояние духовного совершенства.
Дело в том, что мы часто думаем о себе так: я простой человек, я нормальный человек, я обычный человек. Есть, конечно, святые, есть преподобные, монахи, схимники – вот они должны упражняться, они должны подвизаться, они должны молиться, и так далее. А я живу такой тихой, спокойной жизнью, и так далее.
На самом деле, это совершенно неправильное мнение почему? Потому что, как раз, святые люди, те, кого мы почитаем как угодников Божиих – как раз эти люди являются нормальными. Мы все, всё остальное человечество – это ниже нормы. Даже мы с вами называем людей святых – праведники. Т.е. они вели праведную жизнь. Но «праведное» – это так звучит славянское слово. Если мы переведем на русский язык это слово, это значит, они вели «правильную» жизнь. Это люди, которые правильно жили, которые не лгали, которые не впадали в уныние, не впадали в гордость, не предавались каким-то усладам телесным, которые их же самих и разрушали. Т.е. правильная жизнь – это жизнь святая. Вся остальная жизнь, которая не стремиться к святости она является неправильной, это жизнь – заблуждение.
И поэтому, к сожалению, сейчас род человеческий все мы живем именно в этом заблуждении и живем именно жизнью неправильной, потому что мы и лжем, и согрешаем самомнением, тщеславием разленением, и так далее, и так далее. И, конечно же, нам чтобы стать нормальными людьми, т.е. святыми, мы конечно, должны для этого упражняться. Это не значит, что мы станем святыми и достигнем святости с вами в ближайшее время или вообще достигнем. Но вот то устремление, то участие в деле соработничества, спасения каждого человек, которое Господь промышляет о нас, мы должны проявлять. Мы должны именно упражняться в этом и стремится к этому, т.е. совершенствоваться.
К. Терёхина: Т.о. получается, что все мы должны стремиться к совершенству. Но к какому совершенству: совершенству телесному, совершенству в смысле каких-то способностей? В чем вообще заключается высший смысл жизни христианина?
Иг. Иcидор (Минаев): У Святых Отцов мы многократно находим ответ на этот вопрос о том, что главный смысл жизни христианина – это соединение с Богом, соединение с Творцом. Это очень важный момент. Мы, к сожалению, не всегда правильно даже люди скажем воцерковленные порой и верующие, не всегда правильно воспринимаем Бога. Мы как бы смотрим на него как на некую Личность, с которой мы можем заключить союз, или как бы остаться в стороне.
Потом вот у людей мирских, неверующих существует такое убеждение весьма странное, что у каждого свой Бог, каждый понимает это по-разному. На самом деле это совершенно неправильно, потому что о Боге сказано так. Апостол Павел говорит в одном из Посланий: «мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17:28). Т.е. это не какое-то существо, где-то там живущее в недрах галактики, с которым мы можем общаться или можем не общаться, веруем мы или не веруем. Бог – это все законы жизни, это само бытие. Первое имя, которое Господь открыл Моисею, он сказал «Я есть Иегова» (Исх. 3:14), что переводится «Сущий». Т.е. существо, бытие. Бог – это Бытие. И когда мы говорим о том, что Господь вездесущ, это не значит что Господь, вот знаете, находится в каждой книге, или в этом карандаше в этом микрофоне. Это мы все – и книга, и карандаш, и микрофон, и мы, и горы, и галактики – находимся в Боге. Поэтому цель христианской жизни – это соединения с Богом.
К. Терёхина: И если я решила стать праведным христианином, я ищу свои пути соединения с Богом, то каким вообще способом можно прийти к этому совершенству, к соединению с Богом? Потому что известно, что многие люди считают, что совершенство христианской жизни состоит в долгих пощениях, бдениях, коленопреклоненных молитвах. В общем, во всех строгостях телесных. В то же время есть люди, которые считают, что нужно постоянно молиться дома в храме, а есть и такие, которые вообще призывают нас к аскетическому образу жизни: в постоянной молитве, уединению, молчанию. Так в чем же правда состоит, как достигнуть человеку этой золотой середины?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, вот Никодим Святогорец нам прямо отвечает на этот вопрос. Я прочту несколько строк. Он говорит, что:
…немало таких, которые говорят, что совершенство жизни христианской состоит в пощениях, бдениях, коленопреклонениях, спании на голой земле и в других подобных строгостях телесных. Иные говорят, что оно состоит в совершении многих молитвословий дома и в выстаивании долгих служб церковных. А есть и такие, которые полагают, что совершенство наше всецело состоит в умной молитве, в уединении, отшельничестве и молчании. Наибольшая же часть ограничивает сие совершенство точным исполнением всех уставом положенных подвижнических деланий, не уклоняясь ни к излишеству, ни к недостатку в чем-либо, а держась золотой середины. Однако ж все эти добродетели одни не составляют искомого христианского совершенства, но суть лишь средства и способы к достижению его.
Преподобный Никодим Святогорец Невидимая брань. Гл. 1.
Т.е. человек, который стал на путь духовных упражнений как то: молитва, пост, исповедь, попытка делать добрые дела, жить по заповедям Божиим – этот человек он должен прекрасно отдавать себе отчет в том, что он занимается этими упражнениями не ради самих упражнений, и что эти сами упражнения они благочестивые, но они не есть добродетели.
Потому что добродетель – это любовь, добродетель – это кротость, смирение, надежда, вера. А это способы. И поэтому он именно как способам к этим аскетическим упражнениям должен относиться. И не считать, что исполнение их является целью, они только нас подводят к главной цели – к общению с Богом, к смирению, которое рождается в результате этого общения, к любви.
К. Терёхина: Да, и как раз к этому еще. Очень многие люди, которые встают на путь совершенства и упорно начинают выполнять все вот эти догматы и правила, которые требует Церковь, они впадают в самомнение, считают: «Ну, теперь уж я возвысился! Теперь я близок к Богу, имею право учить других людей говорить им, что делать». Возможно, каким-то образом избежать впадения в прелесть на пути к совершенству?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, я бы сказал, что они не все, конечно, впадают. Но опыт духовной жизни Церкви многолетний показывает, что, действительно, люди, которые очень серьезно пытаются подвизаться, они как раз близки к этой опасности впадения в прелесть. И даже вот Никодим Святогорец пишет о том, что те люди, которые даже нерадивы и явные грешники, они быстрее могут прийти к покаянию и к осознанию своей вины, чем, нежели человек, который занимается, скажем, высокой аскетикой. Это, конечно, не отрицает нашу попытку вести такой аскетический образ жизни, т.е. делать различные духовные упражнения, как то: молиться, соблюдать посты, умерщвлять свою плоть. Ну, умерщвлять, конечно, в таком разумном пределе, т.е. до тех пределов, не чтоб плоть могла восставать на нас, а чтоб человек жил, чтоб человек трудился, молился, но чтоб не было в нем никаких излишеств.
К. Терёхина: Т.о. получается, что врагов нужно искать не извне, а врагов нужно искать в самих себе. Как мы в прошлый раз говорили, что, вступая в брань с сами собою, мы в самих же себе встречает и противоителей.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, это очень важно понимать, что я сам ненормален. Т.е. человек, настоящий человек, который ведет духовную жизнь, он должен знать свой диагноз. А диагноз заключается в том, что я несовершенный, что я ненормальный, что я поражен грехом и заражен различными страстями. Это, кстати, очень легко доказать вообще, если посмотреть на человечество со стороны.
Простой пример богословский. Вот спросите любого человека, который живет в любой стране, к чему стремится его страна? Или любого гражданина прошлых лет, людей, которые и при фашистском, допустим, режиме жили в Германии, которые жили, допустим, в России при коммунистическом режиме, которые могли жить в Африке в каком-нибудь племени, и так далее. Всегда люди говорят, что мы стремимся к добру, к свету, к равноправию, к процветанию, к братству, к взаимной помощи, и так далее. Всегда декларация наилучшая, т.е. мы стремимся к самому наилучшему, об этом пишут в программах своих партии, об этом пишут государства в своих конституциях, об этом объявляют диктаторы или монархи – что все стремятся к добру, к совершенству, к процветанию нации.
Но на самом деле, если потом полистать историю – и всемирную историю, и историю этих данных государств, данных стран – то мы увидим, что опять пришли к тому же. Как говорится в современной пословице, что «хотели сделать как лучше, а получилось как всегда». Опять в этой стране, или в этой партии, в этом государстве дворцовые перевороты, интриги, опять сын предал отца, опять хунта свергла правительство, опять министры захватили власть, и стали думать только о себе, как бы им самим получше устроиться. Перестали думать о народе, и так далее. Это было во все времена и у всех народов. Т.е. это доказывает то, что человек собой не владеет, человек объявляет одно, а на самом деле делает другое.
Даже посмотрите, хотя бы на студентов. Сегодня я абитуриент, я стою у здания института, волнуюсь, чтобы сдать хорошо экзамен, с трепетом смотрю на список зачисленных, с радостью нахожу там свою фамилию. А потом начинается учеба и студент не может себя поднять на первую пару, студент не может себя заставить прочесть ту литературу, которая рекомендуются, студент не может загнать себя на лекцию, ну, и так далее. Это говорит о чем? О том, что человек сам собою не управляет, т.е. что человек делает одно, желает другого, думает третье, говорит четвертое, и т.д., о том, что личность собой не управляет.
Даже вот посмотрите, на то, что мы называем прогрессом. Удобства, которые мы создаем, они ведь ведут нас, в общем-то, к самоуничтожению. Вот я был еще молодым священником, и меня постоянно ставили на отпевания, это на подворье на Вааламском. И я почти каждый день отпевал людей. Вы знаете, каждый второй человек – это жертва цивилизации – сбила машиной, сгорел в машине, отправился газом, станок оторвал руку, человек истек кровью и погиб, и так далее, и так далее. Т.е. все вот эти изобретения, которые мы делаем, они же нас и погубляют. Я не буду сейчас долго распространяться об экологической катастрофе, к которой род человеческий сам себя привел. Поэтому ясно одно, что человек собою не управляет. Поэтому он должен с собой бороться, сам должен бороться с собой, потому что самый первый враг человеку – это он сам.
К. Терёхина: Да, нам людям вообще свойственна чрезмерная самонадеянность на самих себя. И Никодим Святогорец в своей книге как раз одним из самых важнейших моментов достижений совершенства отвечает, что никогда и ни в чем нельзя надеяться на самого себя. Как вы считаете, отец?
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я же вот это вам и попытался сказать. Более того, Никодим Святогрец вот этот тезис ставит в один из четырех видов оружия в данной главе, в первой, в конце, Преподобный Никодим предлагает четыре вида оружия, которыми мы должны бороться с самим собой, которыми мы должны вести вот эту самую невидимую брань.
Первый вид оружия – это никогда и ни в чем не надеяться на самих себя, как вы сказали. Потому что «всяк человек ложь» (Пс. 115:2) – говорит нам библейское изречение. Действительно, человек не может собою управиться, потому что человек, практически – это «лебедь, рак и щука», современный человек, поврежденный грехом. Человек именно ненормальный. Вот посмотрите, ведь как мы называем Христа? Мы его называем Спасителем. Те. для нас Христос – это Спаситель. А кому нужен Спаситель? Спаситель нужен только человеку погибающему, потому что если я в норме, если я в порядке, то мне в общем, зачем мне Спаситель? Я хороший, осталось только посовершенствоваться, развить свои какие-то способности. Если я чувствую, что я человек погибающий, как мы поем в тропаре Божией Матери «Спаси нас, погибаем», погибаю, что я ни одного доброго дела оказывается не делать, чтоб не вложить туда ложку дегтя своих страстей, своих прихотей, похотей. Тогда я понимаю, да, я с собой управиться не могу, мне нужен Спаситель. И поэтому первое оружие – это никогда и ни в чем не надеяться на самого себя, говорит Никодим Святогорец.
И второе оружие Он предлагает как бы противоположное этому – это всегда носить в сердце своем упование на Бога, только на Бога, потому что Господь наш Творец, Господь промышляет о каждом человеке, и Господь нам сказал в Евангелии: «Без Меня не можете творить ничего» (Ин. 15:5). Вот есть такой очень интересный пример богословский современный.
Знаете, мы же все себя почитаем себя такими личностями самобытными, и вот представим себя водолаз, который работает на дне моря, что-то он там добывает. Какие-то камешки ищет, каких-то животных ловит морских. И вот этот водолаз, естественно, связан шлангом с кораблем, потому что оттуда его потом и вытащат, особенно, если водолаз в таком тяжелом снаряжении, не может сам плавать, его будут и поднимать особым образом. И, естественно, ему передается кислород через этот шланг. Ну, представьте себе водолаз, который работает на дне моря ему вдруг приходит такой помысел: «Я нормальный человек, я человек образованный, у меня два высших образования, я хороший спортсмен, я знаю иностранный язык, я разбираюсь в музыке, читаю научно-популярные журналы. И что я должен зависеть от механика какого-то, который, может, никогда там не читал умных книг, который мне подает там кислород наверху? А я от него завишу – я и не хочу с ним общаться, я не хочу вообще с ним ничего общего иметь, потому что я вообще сам по себе». Ну, и чтобы всем и себе самому продемонстрировать более явно, что «я сам по себе», водолаз просто берет нож и разрезает этот шланг, который соединяет его с поверхностью – сами понимаем, что будет с этим водолазом.
Вот то же самое делает человеческая личность, когда она прерывает общение с Богом, с Богом, имя которому Бытие, имя которому Жизнь, имя которому Свет, имя которому Истина. Когда мы отрекаемся от Бога, вольно или невольно – по лени своей, по заблуждению по какому-то, по сатанинскому навету, по какой-то своей гордыни, то мы именно встаем на место этого водолаза – мы прерываем, обрезаем вот эту духовную пуповину, которая связывает нас со своим Творцом и Создателем. И поэтому Никодим Святогорец называет вторым видом оружия Невидимой брани именно упование на Бога, и всяческое к нему стремление, т.е. молитва, богомыслие, богообщение.
К. Терёхина: Т.о., получается, что дабы не впасть в прелесть нужно постоянно пребывать в общении с Богом. И как призывает нас Никодим Святогорец нужно непрестанно подвизаться. Возможно ли вообще, непрестанно подвизаться? Возможна ли вообще, непрестанная духовная работа над собой?
Иг. Иcидор (Минаев): Вы знаете, наверное, возможно. Это конечно, очень трудный вопрос, потому что это вопрос таких очень серьезных ресурсов личности и очень серьезного духовного напряжения этот вопрос. Но я думаю, что да. Здесь подвизаться все время – это не значит все время стоять на молитве.
Я думаю, что подвизаться все время – это как раз вот те слова, которые сказаны о праведном Енохе, что он ходил пред Богом. Это один из первых потомков Адама, и о нем сказано, что он ходил пред Богом, и за это был живым взят на небо. Т.е. это состояние души, когда ты любой поступок связываешь с именем Божиим, т.е. ты всегда думаешь, а как Господь это оценит? А приближает ли меня этот поступок к Господу или отдаляет меня? Т.е. мотивация любого поступка у нас связано через общение с Богом. Оценка самих себя постоянная именно через вот то, кто мы в глазах Божиих, совершив то или иное деяние. И поэтому, как пишет Никодим Святогорец, «непрестанно подвизаться» – т.е. непрестанно упражняться. Ведь эти упражнения могут быть самые разнообразные. Как я сказал уже, молитва и пост, ну, и совершение добрых дел, верная самооценка, покаяние, созерцание красоты Божественного творения, и так далее, и так далее. Вот это, в общем-то, возможно, тут, знаете ли, как сказать, вопрос навыков – вот к чему человек привык и как он себя обучит.
Я знал одного человека, очень хорошего, но, к сожалению, пьяницу, который говорил так: уже обед. А я чего-то смотрю, все трезвые, я трезвый, т.е. что происходит кругом? Т.е. у него навыки были такие, что он с утра вставал, шел на работу автоматически, и, в общем-то, вся работа он так обозначал эту работу как бы, инсценировал. А, в общем-то, вся суть его личности в данный день и каждый день сводилась к тому, что где найти спиртное, как бы его в себя влить и, в общем-то, уже предаться такому вот некоему успокоению после сильной дозы спиртного. У него был такой навык – постоянно добывать и потреблять вот это самое зелье.
Есть люди, например, разведчики, такая профессия – у них навыки совсем другие. Он может быть осторожный, они должны где-то там не засветиться, они должны что-то узнать, и быть незамеченными, и поэтому они лишнего не скажут, расслабиться себе не позволят, и так далее, и так далее. У каждого человека есть какие-то навыки профессиональные, личные навыки. И вот мы должны стяжать еще и вот эти христианские навыки. Т.е. следить за собой, думать о других людях, пытаться любить, заставлять просто себя любить. Как сказано «Царствие Божие нудится», т.е. принуждать себя, искать способы. И они есть в этой книге, дальше мы будем читать, как способы есть полюбить другого человека и оказать ему любовь. Поэтому, действительно, вот непрестанно стяжать эти навыки мы можем стараться постоянно, через оценку что тот или иной наш поступок значит в глазах Божиих, мы можем исполнить совет Преподобного Никодима Святогорца это непрестанно подвизаться.
К. Терёхина: Вот вы сказали, что непрестанно подвизаться – это не значит постоянно пребывать в молитве. А если мы обратимся к книге Никодима Святогорца, то четвертым видом оружия для стяжания совершенства он называет именно всегда пребывать в молитве. И если мы представим, что мы в современном мире применим это на практике, то как, вообще, будет выглядеть непрестанная молитва? Что получается, что все люди должны стать исихастами?
Иг. Иcидор (Минаев): Вы затронули такой термин как «исихазм». Это греческое слово. Исихастами называют людей, которые посвящают свою жизнь по молитве и даже более того, стяжанию непрестанной молитвы. Но если точно перевести слово «исихазм», переводится так: «покой, безмолвие, отрешенность». Т.е. это не вычитка, потому что мы немножко считаем, что молитва – это вычитка каких-то текстов по книге или наизусть. На самом деле, это тоже, конечно молитва, вычитка, но есть молитва созерцательная, есть молитва, просто прославляющая Бога.
Мы знаем четыре вида молитвы – молитва покаяния, молитва прошения, молитва благодарения и молитва славословия. И вот, в общем-то, самой высшей степенью молитвы является славословие, т.е. когда человек ничего не, а он радуется тому, что он пребывает рядом с Господом, и просто прославляет Его. Вот эти молитвы как раз занимаются по учению Церкви святые ангелы, которые пребывают рядом во славе Божией. Они непрестанно восхваляют и славословят Бога. Т.е. они радуются вот этому сопребыванию рядом со Творцом.
Апостол Павел нам иллюстрирует вот этот четвертый вид оружия, который советует Никодим Святогорец, пребывать в молитве всегда. Апостол Павел говорит: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите…» (1Фесс. 5:16-18). И я бы не разделял вот эту фразу его на три части, я бы это объединил в одно некое понятие общей молитвы. Потому что радоваться о Господе – это тоже молитвенный настрой, молитвенное состояние. Благодарить Господа за что-то – это тоже молитва! Т.е. радоваться – это молитва славословия, прославление Господа и Его творения. Благодарение – это тоже молитва.
Поэтому радость о Господе, восхищение Его совершенными творениями, которыми Господь наводнил весь мир, опять же, оценка себя, опять же, внутреннее сокрушение. Да, когда человек что-то сделал и тут же внутренне себе говорит: «Ох, зря это сделал, Господи, прости» – это тоже молитва, покаянная молитва. Поэтому не нужно воспринимать слово «непрестанно молитесь, пребывайте в молитве» как постоянная вычитка каких-либо текстов. Мирянину это и невозможно.
Если монахи, например, могут себе это позволить несколько часов в день заниматься послушанием на Святой горе Афон, например, а потом сидеть, там, на склоне горы, или у себя в келье, и предаваться такой умной молитве.
Может себе позволить это в некоторой степени мирянин. Ну, допустим, он идет на работу. И вместо того, чтобы наполнить свою голову какими-то мыслями, что вот как ему надо выяснить с кем-то отношения, что он сейчас придет и скажет, или как он ответить на обиду, человек может просто занять свой ум, пока он от метро, допустим, идет до своей работы, он может занять это молитвой, вполне спокойно читать Иисусову молитву. Он может ехать в автобусе и читать Иисиусову молитву. Но все равно житейское попечение человека отвлекает от молитвы и ему приходится зарабатывать деньги, заниматься детьми, заботиться о детях, переживать за своих престарелых родителях, и так далее и так далее. И поэтому, конечно, о постоянной молитве речи быть не может. Но, как я уже сказал, употреблять другие виды молитвы, т.е. радоваться о Господе, давать себе оценку и внутренне сокрушаться, если что-то неправильно сделал – это как раз и будет нас приближать к этой непрестанной молитве.
И на самом деле, конечно, речь, когда идет о непрестанной молитве – это говорится о высшем пилотаже таком, о высшем совершенстве духовном это не то, что, знаете, каждый должен овладеть. К этому стремиться, к этому стремление мы должны иметь, но конечно это не требует чтобы исчерпывающе каждый человек, даже каждый монах прямо стал вот таким непрестанным молитвенником.
Потому что даже в монастыре есть, например, такие послушания как, эконом монастыря, которому и молиться-то некогда. Я слышал, что на горе Афон у эконома монастырского самое короткое монашеская правило ему дает игумен, потому что даже у какого-нибудь послушника простого который ставит в храме свечки или печет просфоры у него большого правило, а у эконома маленькое. Даже я слышал, что у одного эконома было правило 33 молитвы мытаря: «Боже, милостив буди ко мне, грешному». Потому что в силу своего монастырского послушания он просто больше не может никак позволить. И если он со вниманием прочтет хотя бы эти 33 молитвы, то он исполняет уже благословение своего старца, игумена, который дал ему это молитвенное правило.
И в конце я хотел бы напомнить об этих четырех видах оружия, духовного оружия, которое Никодим Святогорец предлагает нам использовать на невидимой брани, на брани, прежде всего, с самим собой:
- Первое оружие – это никогда не надеяться на себя.
- Второе – это носить в сердце всегда полное и вседерзновенное как он говорит упование на единого Бога.
- Третье – это непрестанно подвизаться, т.е. непрестанно совершенствоваться.
- И четвертое – это всегда пребывать в молитве. Т.е. так настраивать свою душу, чтобы она постоянно в таком молитвенном общении со Творцом.
К. Терёхина: Спасибо, отец Исидор. В следующий раз мы с вами поговорим более подробно об этих видах оружия, которые необходимы для стяжания совершенства.
Беседа 3
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Помогает нам в этом настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что в прошлый раз мы с вами говорили о том, что такое христианское совершенство, что для стяжания его необходима брань. А также о тех четырех вещах, крайне необходимых для успеха в этой брани. И так, Никодим Святогорец пишет, что первый и самой важной из этих вещей является: никогда ни в чем не надеяться на себя. И вот сегодняшний разговор у нас будет посвящен именно этой теме. Отец Исидор, выражение «Никогда ни в чем не должно верить себе самому» в современном мире звучит странновато. Как же современному человеку воспринимать это утверждение и почему человек ни в чем не должен доверять себе?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, как говорилось, уже в наших прошлых передачах Никодим Святогорец на этом настаивает, об этом особо пишет. Что эта невидимая брань, брань с самим собой она очень трудна, очень тонка. И трудна она по той причин, что я не только есть воин, но я же есть и враг. Я есть тот, кто сидит по ту сторону окопа. Тот, с кем я воюю. Поэтому, естественно, мы не можем доверять врагу противнику, который находится на поле брани, напротив нас, наш супостат.
Очень часто враги делают различные ложные маневры для того, чтобы сбить своего противника. Очень часто враги как-то маскируются, и, в общем, используют все свойства, не только агрессивные свойства, как, например, там, бомбардировка или стрельба артиллерийская подготовка, но и используют и разведку. Используют, как я сказал уже, маскировку, используют целый комплекс различных маневров, ложных порой маневров, чтобы запутать, увести врага.
И вот, поскольку мы и есть тот самый враг, с которым мы и боремся, т.е. мы боремся с собой, то ясно, что моя личность и по наущению сатаны, конечно же, и по своему собственному личному лукавству, и по своей склонности к греху, природной склонности к греху, эта личность, т.е. я сам буду использовать самого же себя. Я буду использовать целый комплекс маскировок, целый комплекс различных ложных маневров, целый комплекс различных агрессивных действий, чтобы себя победить – в худшем смысле слова. Поэтому поскольку я и есть враг, то я никак не могу доверять этому врагу. Я есть шпион, я не могу доверять сам себе.
И тут, конечно же, всегда нужен человек со стороны. У мирянина – это духовник. У монаха – старец, т.е. тот человек, с которым мы советуемся, которому мы поверяем все свои мысли, помыслы, желания, движения своей воли. И получаем от него совет, потому что он нам в этом помощник. Похожая история в медицине наблюдается. Например, изначально врачу запрещено самому себе ставить диагноз, потому что люди бывают мнительные, бывает, что не только какие-то физиологические отклонения, но они могут вызвать и психологические какие-то отклонения. И поэтому врач сам себе никогда диагноза поставить правильно не может и не должен этого пытаться делать, потому что он запутается. Другому – пожалуйста, сам себе – нет. Для этого всегда должен обратиться к другому врачу, который будет ставить ему диагноз, наблюдая те симптомы, которые имеются в наличие.
Точно также и вот с духовной нашей жизнью. Мы никогда не должны сами себе ставить диагноз, потому что мы должны понять, что мы собой боремся. Поэтому это всегда должен быть взгляд со стороны, и именно этим обосновано и евангельское послушание, когда мы говорим, что должны нести послушание начальствующим, родителям, священноначалию, духовнику. Этим именно обосновано и смирение, когда человек должен вести себя смиренно, потому что должен чувствовать свое несовершенство. Вот я хочу обратиться к словам о невидимой брани. Никодим Святогорец пишет следующее:
Со времени преступления прародителя нашего (т.е. со времени падения Адама и Евы – иг. И.) мы, несмотря на расслабление своих духовно-нравственных сил, обыкновенно думаем о себе очень высоко. Хотя каждодневный опыт очень впечатлительно удостоверяет нас в лживости такого о себе мнения, мы в непонятном самопрельщении не перестаем верить, что мы нечто, и нечто немаловажное.
Преподобный Никодим Святогорец невидимая брань. Гл. 2.
Т.е. здесь Преподобный Никодим пишет о самомнении, о том, что человек имеет, всегда изначально имеет о себе завышенное мнение, что совершенно неправильно. Посмотрите, особенно сейчас, когда мир религиозно оскудел, когда уже скажем так уже, скажем так, генетически просто вытравились, ушли из нашей современной жизни понятия, которые были еще у наших дедов и прадедов – понятие скромности, понятие смирения, понятие послушания – они просто ушли, исчезли.
Посмотрите, раньше ведь вполне возможно, вот я помню, был ребенком, и нам часто взрослые люди и подростком я был, взрослые люди, особенно пожилые бабушки делали какие-то замечания. То мы громко смеемся, допустим, в трамвае, то мы бегаем. То мы стоит в какой-то опасной зоне нас может придавить дверью, ну и так далее. И мы как-то я помню с кротостью всегда это… Ну, сказали замечание, и если воспитанный мальчик, скажешь «извините». Если не очень воспитанный просто престанет делать то, чем ты кого-то раздражаешь, или, допустим, мешаешь кому-то.
Сейчас попробуйте сделать кому-то в трамвае замечание – молодежи или кому угодно. Человек станет на проходе, человек не в ту дверь войдет, человек там будет вести себя как угодно, но попробуй ему что-то сказать – будет тут же буря, целая лавина эмоций оскорблений. Почему? Потому что как я уже сказал, генетически это еще жило несколько десятилетий, после того как люди престали ходить в церковь, перестали каяться, перестали следить за своей нравственностью. Еще как-то такой остаточный принцип это еще было, теперь это изничтожилось совершенно. Вот, действительно, человек думает о себе, что он нечто, и как пишет Преподобный Никодим и нечто немало важное, т.е. очень высокое мнение у каждого о себе.
К. Терёхина: Как, например, у Апостола Павла в Послание к римлянам можно найти слова: «Не бывайте мудры о себе», т.е. чрезмерное самомнение о себе недопустимо. А в книге Преподобного Никодима мы можем прочитать: «Господь да избавит нас от такой люциферовской болести и страсти». Т.е. грех самомнения, чрезмерной гордыни он называет люциферовской страстью. Отец Исидор, как можно избавиться от этой чрезмерной самонадеянности на себя?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, как я уже не раз говорил, что книга «Невидима брань» ценна именно тем, что это учебник жизни, что это как бы методика борьбы с собой. И вот в данном вопросе, т.е. как человек должен научиться не доверять себе, как должен подорвать в самом себе мнение о себе, что я нечто особенное. Для этого Преподобный Никодим нам советует четыре делания как написано в книге, т.е. таких четыре упражнения которые мы постоянно должны исполнять и иметь в виду.
Первое – это говорит Никодим – познай свое ничтожество. Т.е. человек должен, если хотите, должен поставить эксперимент, он должен увидеть свое ничтожество. Если мы прочтем Послание к римлянам апостола Павла, то в 7-й главе очень интересные строки мы находим. Апостол Павел, совершенный, святой Павел, который действительно вел очень высокую, духовную, аскетическую жизнь был образованнейшим человеком своего времени, был фарисеем в лучшем смысле этого слова, т.е. он все постановления ветхозаветные исполнял до точности, до тонкости. И вот Апостол Павел пишет о себе: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю». (Рим. 7:15)
Т.е. оказывается, даже Апостол Павел видел в себе несовершенство личности, что он хочет одно, думает другое, говорит третье, делает четвертое. Вот это распадение личности, которое мы унаследовали от наших прародителей Адама и Евы. Потеря целомудрия, целостности. И поэтому каждый человек в себе это несет, если он посмотрит на себя искренне, обратится к своему нутру, он увидит, что так, в общем-то, мы всю жизнь и живем: думаем одно, говорим другое, делаем третье, хотим четвертое.
Далее, второй способ, который предлагает нам Преподобный Никодим – это искать помощи у Бога в теплых и смиренных молитвах. Т.е. Христос есть Спаситель наш, раз Он нас спасает, значит, с нами что-то не так, раз у нас есть потребность в Спасителе, значит мы погибающие. Т.е. человек должен себя именно вот этим погибающим в духовном смысле, что он оказывается, ничего не может с собой сделать, с этим распадением личности – думает одно, делает другое, говорит третье, желает четвертое. Т.е. человек должен понять, что он с этим сам с собою не справится. И даже если мы сделаем эксперимент и попытаемся это исправить, все равно то там, то здесь мы будем проигрывать. Т.е. нам для этого нужна особая благодатная Божья помощь. И поэтому мы должны второй способ использовать, эту смиренную молитву к Господу: «Господи, помоги! Господи, научи любить, Господи, научи кротости, Господи, дай мне целомудрия, Господи, дай мне душевный покой», и так далее.
Третий способ – это, как пишет Никодим Святогороец – надо всегда опасаться за себя и бояться невидимых врагов. Т.е. мы не должны успокаиваться, говорит он. Что, знаете, прошел небольшой бой и все расслабились, все успокоились, расслабились все хорошо. Самые кстати великие полководцы делали вот такой обманный маневр – они ввязывались с противником в какой-то мелкий бой, давали себя победить. И когда противник потом как бы, ну, все понятно, только что вылазка была, значит, теперь сутки или половина суток не будет, противник расслаблялся. Может быть, даже выпивали, засыпали, отдыхали, шли купаться, и так далее, и так далее. И в это время, как раз, усиленная атака, усиленные войска подавляли противника в момент расслабления. Так и мы, никогда не должны расслабляться и постоянно опасаться потому что, как говорят Святые Отцы о люцифере, о дьяволе, о сатане, говорят о том, что он сделал одну для себя очень нужную и великую вещь – он сумел убедить род человеческий, что его не существует. Вот если Господь Бог нам наоборот пытается явить себя и пытается сказать: вот он Я, придите, Я стучу в ваши двери, откройте, Я войду, и будем с вами вечерять вместе, вместе праздновать, Я войду с вами в общение. То сатана делает вид, что его нету. К вам пришла мысль кого-то оскорбить – это ваша мысль. Т.е. подсунул-то я, но это ваша мысль, к вам пришла мысль кого-то унизить, или жить за счет других, или украсть, или кого-то оскорбить – все это ваши мысли, меня нету, говорит он. И это, действительно, он так под покровом тьмы как бы подбирается к человеческой личности. Поэтому мы никогда не должны забывать об этой брани, мы никогда не должны расслабляться.
И четвертый способ, говорит Никодим Святогорец, что если впадешь в какое-либо прегрешение, то обращайся к узрению немощи своей и к сознанию ее. Т.е. любое наше падение и любое наше духовное несовершенство, которое вдруг выявляется перед нами, мы должны воспринимать как опыт. Не как поражение, не как причину для уныния, что вот, ну все, не буду теперь никакой борьбы вести, ничего не буду делать, все равно нельзя с собой справиться, сколько не усердствуй, все равно я и кричу, и раздражаюсь, и вру, и объедаюсь, и так далее, и так далее, лучше ничего не буду делать. Неправильно! Любой наш проигрыш, любое наше поражение мы должны воспринимать как опыт и искать способы анализировать, как нам в следующий раз это поражение преодолеть. Другого выхода нет.
К. Терёхина: Да, Господь, действительно, постоянно помогает нам, направляет нас на путь истинный. Но есть среди нас и такие самоуверенные, гордые, которые никак не воспринимают этой помощи. И тогда, – как пишет Никодим Святогорец, – уже, наконец, попускает он человеку падать в грехи большие или малые. Судя по великости или малости его гордости, самомнения и самонадеянности. Если мы посмотрим на жития великих аскетов, святых, то, действительно, Мария Магдалина, Мария Египетская, самые великие аскеты очень часто выходят из закоренелых грешников, если так можно сказать.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, но это не как правило, бывают разные. Бывает, когда человек, как знаете, как Преподобный Сергий Радонежский, по средам и пятницам, будучи младенцем, не вкушал материнского молока – бывают и такие. Но бывают и, действительно, люди падшие, которые потом восстают их пепла и начинают вести высокую духовную жизнь. И вот мне хотелось бы еще сказать, закрывая тему ненадеянья на себя и недоверия к себе. Преподобный Никодим пишет следующие слова:
И еще приложу: кто хочет познать немощность свою из самой действительной своей жизни, тот пусть, не говорю много дней, но хоть один день, понаблюдает свои помыслы, слова и дела – о чем думал, что говорил и делал. Несомненно, найдет он, что большая часть его помыслов, слов и дел были погрешительны, неправы, неразумны и худы. Такой опыт впечатлительно даст ему понять, сколь он нестроен в себе и немощен; а от такого понятия, если он искренно желает себе добра, дойдет до восчувствования, сколь нелепо ожидать какого-либо добра от себя одного и надеяться на себя.
Преподобный Никодим Святогорец Невидимая брань, гл. 2
Т.е. вот простой эксперимент, знаете ли, так, скажем, лабораторную работу нам прелагает Преподобный Никодим Святогорец – взять один день и внимательно пристально понаблюдать. Если вам требуется, даже может быть записать: что я делал, что я думал, что я сказал. И мы увидим, что все наши практически мысли несовершенны. И даже, если мы сделаем что-то доброе, там, подадим милостыню, потрудимся ради других, все равно потом придем домой, сядем на диванчик и вдруг наедине с подружкой к нам придет замечательный помысел: какой же я хороший какой же я совершенный милый. Т.е. придет самомнение, придет гордыня, придет та самая ложка дегтя в боку меда наших добродетелей.
Т.е. мы видим, что правы были Святые Отцы древности, о которых говорят, что они оплакивали свои добродетели как грехи. Т.е. они сделают что-то доброе, а потом ловят себя на мысли, что гордятся этим, что они не Богу приписываю это доброе, а себе, и так далее. И вот уже оплакивал там один старец. Он отдал последний сухой кусок хлеба, краюху отдал нищему путнику, причем сам не знал, когда получит хлеб, когда принесут, в город не было сил и времени идти. Поделился последним и плакал всю ночь, стоял на молитве, потому что его разъедали помыслы гордыни, тщеславия, что какой я молодец, какой я великий, какой я духовный, последним поделился. Он говорил, лучше бы я был жадный, лучше бы я не отдал это, чем я теперь сижу и собой горжусь, и вот возгреваю мнение о себе.
К. Терёхина: Да, мне кажется, что чрезмерную самонадеянность можно назвать болезнью, грехом современного мира. Но если я все-таки осознал, что не такой уж я хороший и что надеяться на себя мне не должно, то на кого же надеяться в этом сложном, непонятном мире?
Иг. Иcидор (Минаев): На Бога, разумеется, на Творца, на Того, кто есть Начало и Конец всего бытия. Вот Преподобный Никодим как раз посвящает этому одну из глав, и говорит, что мы должны надеяться именно на Бога. И что даже те, ну, не имена, а характеристики Бога, которые мы находим в Священном Писании, они должны нам раскрыть глаза на то, что именно только на Него и должны надеться.
Потому что Он Творец, а мы тварь, Творение. Он Вечный, всегда был, есть и будет, а мы с вами люди конечные, словно песчинки бытия. И поэтому на Бога Всемогущего мы должны надеяться, потому что раз Бог всемогущий раз Он только одним своим творческим Словом, движением воли Своей сотворил собой весь мир, все бытие. Раз он совершил такие великие чудеса, как например, раскрылось Черное море и народ израильский прошел через него по дну морскому и потом воды затворились и поглотили фараоново войско, ну, и многие другие чудеса, которые я сейчас не буду перечислять, то конечно же Всемогущий Господь может, если мы к нему в искренней молитве обращаемся и наше немощное больное разрушенное больное естество собрать воедино и направить в сторону блага.
Потому что Он Всемогущий, потому что он Всеведущий, самый совершенный компьютер, самая совершенная программа Он может все нюансы нашей личности учесть, наши желания. Причем учесть кто мы, из какой семьи, какое получили воспитание, какие мы слышали слова, какую получали информацию, и какой вывод из этого сделали. Т.е. Господь может понять и почувствовать все наши движения и учесть все наши обстоятельства жизненные, которые нас окружают.
Господь Премудрый, ибо он кладезь мудрости, и Он подает нам эту мудрость и открывает нам путь. И, конечно же, Всеблагой Господь мы его называем, в Священном Писании так написано. Т.е. Он бесконечно любящий Свое Творение Отец.
Поэтому, конечно же, если сказано в Евангелии Христос, говорит людям: вы, люди, будучи жестокими, коварными, злыми, лукавыми все-таки вы подаете нищим, вы ухаживаете за своими детьми. И никогда не может быть, чтобы ребенок вас попросил хлеб, а вы ему камень (Мф. 7:9), подали или попросил яйцо, а вы ему змею подали. Такого быть не может. Вы, несовершенные, умеете благо творить друг другу, то тем паче, что Отец наш Небесный, Всеблагой, любящий нас Господь, который нас сотворил, тем более, Он может творить благо.
И, конечно же, наше упование должно быть не на себя, не на свой разум, не на свои немощные силы, не на свою волю, а на Единого, на Бога, Творца совершенного и любящего нас Отца.
К. Терёхина: И, так, например, у Никогдима Святогорца, мы можем найти с вами такие слова, что дабы еще более утвердиться в вере и уповании на Бога, надо постоянно возвращаться в памяти, к свидетельствам проявления любви Его к человеку изображенному в Священном Писании, в жизнеописании святых. Да и даже, если оглянуться на нашу собственную жизнь, наверняка найдется не одно свидетельство проявления любви Божией к нам. Только не всегда мы можем увидеть их и возблагодарить Господа за это.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно и вот как резюме сегодняшней передачи мне хотелось бы сказать, что вся сила, т.е. в чем наша сила? У солдата есть оружие – автомат, гранатомет, пулемет. А вот какая же у нас сила? В данном ракурсе, который мы сегодня рассматривали? Какая наша энергия, поражающая врага? Оказывается, она находится вся эта сила в неверии в себя и в уповании на Бога – вот это наше движущее, современным языком оружие энергетическое, которым мы можем поражать и победить эту ситуацию именно в неверии себе и упование на Бога. И вот замечательные слова Иоанна евангелиста, Апостола в главе 15-й, Христос говорит: «Без Меня не можете творить ничего» (Ин. 15:5), «Без меня не можете творить нечесоже» по-славянски звучит. Т.е. без Бога, как говорили в народе не до порога, без Бога мы не можем с собою справится. И поэтому вот мы не сможем с собой справиться, поэтому главная такая важная установка в борьбе с собой – это не доверять себе и верить, уповать на Бога, верить в Его помысел о нас. А самомнение, как пишет Никодим Святогорец, оно «затворяет ту дверь в уме или духе, чрез которую одну обыкновенно входит в нас благодать Божия» (Прп. Никодим Святогорец «Невидимая брань», Гл. 2). Т.е. оказывается, что высокое мнение о себе, оно затворяет и не позволяет благодати Божией войти в наше сердце.
Беседа 4
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Терёхина Ксения, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». И с нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, напоминаю вам, что в прошлый раз мы с вами разговаривали на тему, что никогда ни в чем не должно верить себе. И ни в чем не надо надеяться на себя, а только на Единого Бога и мы пришли с вами к выводу, что в первую очередь нужно познать свое ничтожество и понять, что ничего мы без Божьей помощи совершить не можем. И, таким образом, искать помощи нужно в теплых и смиренных молитвах. И затем всегда нужно опасаться за себя и бояться невидимых врагов, потому что они могут принимать различные формы и зачастую выступают как ангелы света. И если вдруг случиться какой-то беде и впадем мы в какое-нибудь прегрешение, нужно тут же обращаться к узрению немощности своей, и осознанию ее. И нужно пытаться перевести все это в духовный опыт и не впадать в уныние, а со смирением сносить все напасти.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, действительно, нужно переводить в духовных опыт любое прегрешение, в которое мы впадем. Не в уныние, не в печаль, не в агрессию, потому что нам Господь потому и посылает различные недуги и даже попускает наше впадение в малые или в тяжкие грехи только с одной целью – чтобы мы себя узнали, чтоб мы себя познали.
И Господь, как говорит нам Священное Писание, всегда, даже любое зло, самое страшное зло умеет превратить в добро, умеет это зло так повернуть, что потом получается добрый плод из этого. Поэтому и мы должны в этом смысле подражать Господу, мы должны любое, которое с нами случится отпадение от истин Божиих превращать не в зло, не в уныние, не в печаль, не в безысходность, а превращать в добро. Просто это фиксировать как некий опыт, духовный опыт, давать себе оценку, давать оценку своему ничтожеству. И искать способы как в следующий раз нам не оступиться, как в следующий раз нам обойти пагубную страсть и не впасть в серьезное прегрешение.
И конечно тут нет места печали, тут нет унынию. По словам Святого Апостола Павла, который говорит «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите…» (1Фесс. 5:16-18), как раз мы и должны поступать так. Т.е. христианин он должен всегда быть в радости. Это не значит, что он не согрешает. Действительно, он оступается, он совершает неправильные поступки, но он должен их верно оценить и иметь упование, надежду на Господа и на любовь Божию, прежде всего. И это должно влить в его сердце радость он должен дальше радостно полноценно идти по жизни.
К. Терёхина: Спасибо, отец Исидор. Сегодня мы с вами продолжаем разговор, и говорить мы сегодня будем о том, как же узнать самонадеянием ли на себя действует человек и совершенной ли надеждой на Господа? Отец Исидор, а как узнать, действительно ли человек уповает на Бога, а не на самого себя?
Иг. Иcидор (Минаев): Знаете, я тут хотел бы перефразировать народную пословицу, что друг познается в беде. Так и здесь – увидеть себя полноценно мы можем только в беде, а бедой в данном контексте я называю тот факт, что нам, людям, даже тем, кто пытается жить благочестиво, иной раз мы впадаем в прегрешения. Т.е. мы совершаем неблаговидные поступки. Явные может быть грехи, может быть, Господь попускает нам какое-то тяжелое падение, серьезное для того, чтобы нас смирить, показать нам самим, кто мы такие есть без Божьей благодати. И вот когда приходит вот такое тяжелое испытание, тогда мы можем понять и оценить самих себя.
Можно, видимо, на кого-то посмотреть и со стороны, и понятно человек, впавший в прегрешения, как он реагирует на это. И тогда становиться стало понятно, уповает человек на Господа, или он уповает на себя и на свои силы, гордый этот человек или смиренный.
Вот Преподобный Никодим Святогорец пишет об этом. Сперва он говорит о людях, которые горделивые и которые, действительно, уповают только на свои силы, хотя, может быть, внешне маскируются и пред самими собой и перед другими людьми маскируются. Так знаете, инсценируют, разыгрывают что они все-таки следуют воле Божьей, хотя на самом деле не так. Вот Преподобный Никодим пишет про этих людей:
Если они, скорбя о падении, укоряя и браня себя, в то же время замышляют: сделаю то и то, следствия падения загладятся, и у меня опять все пойдет как следует, то это верный знак, что и прежде падения своего они надеялись на самих себя, а не на Бога. И чем скорбь их при этом мрачнее и безотраднее, тем обличительнее, что они слишком много уповали на себя и очень мало на Бога: оттого скорбь падения их и не растворяется никакою отрадою. (Гл. 4)
Вот из этих слов мы видим, что Преподобный Никодим нам раскрывает духовные истины, и говорит о человеке горделивом, что когда ему придется впасть в какой-то грех, то он тут же предпринимает прежде всего титанические усилия. Именно я подчеркиваю титанические усилия, т.е. сверх меры своей трудится над тем, чтобы и перед самим собой и перед окружающими опять вернуть тут же, мгновенно, практически, тут же вернуть себе доброе имя. Т.е. он говорит, вы не подумайте, что семя тли во мне есть, что это нет-нет-нет, я не падший человек, я человек достойный, я человек нормальный. Действительно, часто это инсценируется, часто это имитируется, и он пытается загладить свой проступок. Это одно.
А второе, человек, действительно, впавший в такое прегрешение становится очень унылым и очень печальным. Т.е. он не ожидал от себя такого падения. А почему он не ожидал от себя? Да, потому что он внутренне сам себя почитал чистым, почитал совершенным, почитал достойным, потому что не ожидал. И вдруг случилось ему впасть в прегрешение, человек просто теряет все ориентиры, человек просто выходит из себя и он совершенно находится в таком полувменяемом состоянии. И, как я уже сказал, огромное количество сил, даже если ему придется для этого, что называется пойти по трупам, как говорят в народе, он полагает огромное количество сил на то, чтобы вот представить себя хорошим, правильным, совершенным. Дальше преподобный Никодим пишет о тех людях, которые все-таки уповают на Бога и смиренно переносят все свои падения.
Кто же не полагается на себя, но уповает на Бога, тот, когда падает, не слишком дивится сему и не подавляется чрезмерною скорбью, ибо знает, что это случилось с ним, конечно, по немощности его, но паче по слабости упования его на Бога. Почему вследствие падения усиливает ненадеяние свое на себя, паче же тщится усугубить и углубить смиренное упование свое на Бога; а далее, ненавидя непотребные страсти, бывшие причиною его падения, спокойно и мирно несет за оскорбление Бога покаянные труды и, вооружась крепким упованием на Бога, с величайшим мужеством и решительностью преследует врагов своих даже до смерти. (Гл. 4)
Ну, врагов своих имеется в виду свои страсти и свою греховную натуру, и свою вот эту склонность ко греху. Т.е. человек смиренный не удивляется падению, потому что он знает, что он болен, что он поврежден, что он не совершенен. И когда падение с ним происходит, он пытается непоказно, не в сию же минуту, а спокойно просто исправит это положение. Может быть, даже никому ничего не демонстрируя, искренне в этом каяться и спокойно начинает просить у Бога помощи, исцеления и в итоге этого добивается, если смиренно идет в этом направлении.
К. Терёхина: Да, а если мы подумаем о гордых людях, то можно сказать, что им вообще очень сложно трезво оценивать и себя и свои поступки. Очень меткую характеристику дает таким людям Преподобный Никодим в своей книге. Мы можем прочитать:
Они (т.е. гордые люди – К.Т.) обыкновенно желают, чтоб их предпочитали другим во всяком случае; они любят жить по своей воле и всегда упорны в своих решениях; они слепы во всем, что касается их самих, но весьма зорки и старательны в разбирательстве дел и слов других; если кто начнет пользоваться почетом у других, какой, как им думается, имеют они, они не могут этого стерпеть и явно делаются немирными к нему; если кто помешает им в их благочестивых занятиях и подвижнических деланиях, особенно в присутствии других,- Боже сохрани! – они тотчас возмущаются, тотчас кипятятся гневом и становятся совсем другими, на себя не похожими. (Гл. 1)
И гордые люди очень часто, как вы уже сказали, отец Исидор, впадают в полнейшее уныние, и не могут осознать, как так со мной хорошим вообще такое могло произойти.
Иг. Иcидор (Минаев): Да здесь, видите, именно как я порой перевожу это на медицинские термины – человек должен знать свой диагноз. Это очень важно. И если христианин знает свой диагноз, знает, что я существо поврежденное, что я существо, склонное к греху, что я существо немощное, что я существо без Бога не могущее сделать ничего доброго – тогда он, действительно, и не унывает и не удивляется даже тому, что время от времени он, хотя искренне пытается идти по пути соблюдения Божьих заповедей, но, поскольку он инвалид на костылях, две ноги у него забинтованы и загипсованы, то, что он время от времени поскальзывается, падает и не может идти, тем более уже и танцевать.
Но человек, который не знает своего диагноза, являясь инвалидом и имея две ноги, облаченных в гипс, этот человек удивляется вдруг, а почему я не танцую? А почему я не могу быстро пробежать по лестнице? Это, действительно, повреждение ума, повреждение отношения к своей личности, искаженное отношение к своей личности.
И вот именно человек гордый имеет, прежде всего, это повреждение, и поэтому в его жизни все становится с ног на голову. И мы знаем замечательную цитату из священного Писания, где «Бог противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Вот именно в этом смысле Господь и противится. Не то, что Он прямо строит какие-то, допустим, препоны гордому человеку. Ему и строить не надо, он сам по русской пословице в трех соснах запутается. Потому что у человека гордого, надменного, у него совершенно сбиты все духовные ориентиры, и он, действительно, может запнуться в пустяках и сам себя запутать, и на пустом месте устроить и скандал, и разорение, и припадок, и прерывание какого-то общения и может погубить любое дело. Именно потому, что неправильные есть ориентиры.
И вы знаете, что я с первых лет, когда мне уже пришлось быть в церкви священнослужителем, я вдруг почему-то стал себя ловить на той мысли, что я постоянно вижу в храме какие-то унылые лица. И причем в огромном количестве. Именно люди с таким вот понурыми, мрачными лицами стоят. Для меня всегда это было загадка, потому что я думаю, ну, как же человек пришел к Богу, раз ты пришел к Богу, значит, ты уже не боишься смерти. Раз ты пришел к Богу, ты уже как дите Божие, которого Господь всегда примет, поймет, простит, вразумит, наставит, спасет. Как говорится в Священном Писании: «Если Бог с нами, то кто против нас» (Рим. 8:31). Поэтому, что нам бояться и почему мы должны унывать?! Но, тем не менее, и по сей день я в храме наблюдаю огромное количество людей именно с унылыми, понурыми лицами. И может быть этим самим людям, или тем, кто ходит в храм видит их, кажется что, да, так оно и должно быть, что люди пришли в храм, и, видимо, они вот каются в своих грехах и печалятся о своих несовершенствах.
Но есть одна замечательная глава, это глава пятая, которую мы сегодня также рассмотрим, и она называется у Никодима Святогорца т.о. «О погрешительности мнения тех, которые почитают чрезмерную печаль добродетелью». Т.е. речь идет о том, что печаль, и печаль, прежде всего, чрезмерная, как говорит Никодим Святогорец, она не может быть никаким признаком совершенства или доброго делания. Что это как раз корни уныния и корни гордыни, когда человек не ожидал от себя каких-то падений, но пришлось им свершиться, и вот он просто повергается в страх, панику, в ужас и в серьезное такое уныние. Вот что пишет преподобный Никодим:
При этом погрешают те, которые почитают добродетелью чрезмерную печаль, бывающую у них после учинения греха, не разумея, что это происходит у них от гордости и самомнения, утверждающихся в том, что они слишком много надеются на себя и на силы свои. Ибо, думая о себе, что они суть нечто не малое, они взяли на себя многое, надеясь сами справиться с тем. Видя же теперь из опыта своего падения, что в них нет никакой силы, они изумляются, как встречающие нечто неожиданное, мятутся и малодушествуют, ибо видят падшим и простертым на земле тот самый истукан, т. е. себя самих, на который возлагали все свои чаяния и надежды. Но этого не бывает со смиренным, который на Единого Бога уповает, ничего решительно доброго не чая от себя самого. Посему и когда впадает в какое бы то ни было прегрешение, хотя чувствует тяготу этого и печалится, однако ж не мятется и не колеблется недоумениями, ибо знает, что это случилось с ним от его собственного бессилия, опыт которого в падении для него не неожиданная новость. (Гл. 5)
Ну, здесь, в общем-то, вот известное выражение Святых Отцов о мнении о себе. Нам нужно запомнить этот термин – «мнение». Так Святые Отцы называют самомнение, т.е. когда человек начинает действительно почитать себя за нечто, как сказано за нечто немалое, за нечто особое. Здесь еще конечно себе дал такую медаль заочно и себя возвел в ранг нечто немалого, нечто необычного, то конечно, отсюда и мы имеем неправильное отношение к себе. Действительно, когда это мнение подвергается сомнению в результате грехопадения, то человек теряется, теряет ориентиры и вообще не знает, как жить дальше и что ему дальше делать.
К. Терёхина: Т.о., подводя итог вышесказанному, можно сказать, что истинная вера и упование на Бога проверяется в несчастье. Гордый человек, как уже было сказано вообще не состоянии осознать свое падение. И он пытается в первую очередь доказать всем и вся что я большой и сильный, я сам все исправлю, зачем вообще мне нужен Бог. А человек смиренный он не удивляется своему падению, потому что, как пишут Святые Отцы например Иоанн Златоуст «Только тот себя знает наилучшим образом, кто думает о себе что он ничто». И человек смиренный, он скорбит о своем падении, но он начинает еще больше молиться, и он никого не пытается ничего доказать. Он просто пытается вымолить прощение у Бога. И он понимает, что если Господь и попустил ему это падение, то для того, чтобы показать и доказать ему, что он немощен, и что есть некий грех, с которым этому человеку сложно бороться, чтобы дать ему еще раз возможность исправиться и устремиться к самоусовершенствованию. Что, как мы уже говорили ране, является главной целью любого христианина.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я только вот не согласен с одним моментом. Вы сказали, что человек гордый говорит «зачем мне Бог?» Дело в том, что очень часто люди так не говорят. И мы же с вами, и в частотности Никодим Святогорец, говорим о людях верующих прежде, потому что здесь речь идет надеяние на Бога – ненадеяние на Бога.
Т.е. люди верующие они очень часто, к сожалению, просто не говорит прямо что «зачем мне Бог?», но вот так себя, к сожалению, порой ведут. Они как бы внешне декларируют, что, да, я верующий, признаю Бога, и волю Божию, и промысел признаю. Но в итоге, если посмотреть на их поступки, они, действительно, живут не так, а живут вот именно, как вы сказали «для чего мне Бог?» Но они явно это не выпячивают, может быть, сами еще и не осознают этого. И это очень важный момент, очень такой тонкий момент, потому что если бы человек сразу так говорил «мне Бог не нужен», то его могли бы все ценить со стороны, и он бы сам себя оценил. И вдруг когда-то бы ужаснулся этой страшной мысли.
А вот когда именно происходит это раздвоение, раздробление личности, когда человек говорит одно, думает другое, а делает третье, когда человек говорит «я верующий, я уповаю на волю Божию», это он говорит и себе и другим, а по поступкам он совершенно противоположные совершает деяния. С этим моментом я не согласен. Беда-то в том, что люди открыто не отрицаются от Бога, а сами себя и других уговаривают, что я верующий я послушный, а творят дела совершенно противоположные.
К. Терёхина: Да, сразу приходит в голову мысль о книжниках и фарисеях, которые во всеуслышание кричали какие они праведные, что напоказ совершали добрые поступки. И если мы посмотрим вокруг, да, очень много людей, которые ходят в храм, которые действительно и милостыню подают и помогают при восстановлении храмов. Ну, если посмотреть глубже делают это они все не из угоды Богу, а скорее для доказания самому себе своей значимости.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, ну тут трудно сказать, это только Господь, конечно, знает души всех своих людей, своих чад. Но, действительно, с таким моментом приходится сталкиваться. Вообще, сегодня можно… вы затронули эту тему, к слову сказать о тех людях, которые например, сейчас много таких достаточно, помогают восстанавливать святыни монастыри храмы. И меня порой даже удивляет не столько их внутреннее состояние, сколько тот момент, как духовенство к ним относится. Т.е. на этого человека смотрят, ему дарят подарок, ему могут посылать поздравительные открытки на Рождество, на Пасху приглашают на трапезу. Но порой никакого духовного делания с этим человеком не ведется. Это, знаете, мне напоминает.
Представьте себе, главный врач больницы и к нему вдруг пришел богатый человек, благотворитель, который тоже болен, в общем. Он пришел в эту больницу подлечиться, прежде всего. Но увидел, что вот окна плохие, надо заменить рамы, увидел, что можно купить аппаратуру какую-то, покрасить коридор и так далее. И вот представляете, человек пришел, пациент, но с деньгами. И вот главврач его водит по этой поликлинике и говорит, вот, знаете, нам надо окна поменять, вот здесь поновее купить, здесь поставить, а про болезнь… И так спасибо, все, созвонимся, увидимся, решим, смету составим. А про болезнь, про то, что у этого человека, допустим, там, желудок болит, так и не поговорили.
Но, к сожалению, по вине пастырей часто бывает, что приходит человек, у которого болит душа, он приходит в храм Божий, ну да, он готов помочь, ремонт, реставрация, да. Но он пришел, прежде всего, исцелить свою душу, а забывается об этом. Т.е. его могут и на причастие допустить, даже не спрашивая о каких-то особых его грехах. Т.е. человека практически используют. Поэтому это конечно неправильный подход к больным, к больным душой людям. Прежде всего, надо лечить этого больного человека. Но, к сожалению, часто и люди такие имеющие какое-то богатство, как говорится о них в Евангелии, что «трудно богатому войти в Царство Небесное (Мф. 19:23). К сожалению, и люди эти очень часто упираются. Т.е. они ставят вопрос так: подождите, я же вам помог, мы же поставили купол, мы позолотили крест, мы сделали иконостас, а что вы мне рассказываете, там, с какой женой мне жить с первой второй или третьей, или, там, заставляете меня поститься. Зачем? Я все оплатил, сделал, все вы меня должны как бы дать мне билет такой, чуть ли ни индульгенцию, что теперь все мне прощено.
Так что здесь обоюдное несовершенство, и оно как раз присуще нашему времени. Потому что лет двадцать назад еще не шла речь ни о каких благотворителях. Может быть, пройдет еще двадцать лет и благотворители, как раз, прежде всего, будут лечить свою душу в храме, а потому уже думать о восстановлении святынь. Но пока вот развернуто по всей стране у нас вот такое восстановление порушенного. И, к сожалению, вот этот момент, о котором я сейчас сказал, он является признаком нашего времени.
Беседа 5
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии сегодня настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: И начать наш сегодняшний разговор хотелось бы с повторения о том, к каким выводам мы пришли с вами во время прошлой беседы. И в прошлый раз мы говорили с вами о том, как можно узнать с ненадеянием ли на себя и с надеждой на Бога действует человек. И пришли мы с вами к выводу, что человек смиренный он не удивляется своему падению, и конечно он скорбит как любой нормальный человек, но скоробит не чрезмерно. И затем начинает молиться, пытается опять стать на путь истинный, но не пытается никому ничего доказать. В то время как человек гордый удивляется, как вообще могло случиться то, что он пал. И предается по этому поводу чрезмерной скорби и унынию, начинает строить грандиозные планы по исправлению ситуации. Т.е. пытается всем и вся доказать, что он самый лучший, самый хороший, т.е. продемонстрировать себя в наилучшем свете. А сегодня мы с вами поговорим о том, почему мы неправильно судим о некоторых вещах и как же можно нам стяжать правильное суждение о них. Если мы обратимся к книге Никодима Святогорца, мы можем увидеть следующую цитату:
Если неверие себе и упование на Бога, столь необходимые в нашей духовной брани, останутся в нас одни, то мы не только не получим победы, а напротив, низринемся в еще большее зло. (Гл. 7)
Т.о. Никодим Святогорец говорит нам, что неверия себе и всецелого упования на Бога недостаточно, т.е. стяжание победы. Что вы думаете по этому поводу, отец Исидор?
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я хотел бы сказать, что это, действительно, необходимое условие для духовной жизни – неверие себе, упование на Бога. Но оно, действительно, не является единственным, и оно не может восполнить весь замысел Бога о человеке. Потому что, кроме того, что человек уповает на Господа и не верит самому себе, все-таки у него должна происходить некая такая работа, волевая умственная работа в познании мира, в познании Божественного мироздания, в познании себя. И вообще человек должен не только уповать на Бога, но еще как бы, что называется собирать информацию, т.е. принимать то, что вокруг него есть.
Здесь в двух направлениях преподобный Никодим Святогорец нам советует упражнять свой ум и свою волю, и советует он их упражнять в молитве и в познании. Т.е. чтоб мы не были праздными людьми, просто сидели и уповали на Господа, ничего бы с нами не происходила. Это не правильный ход духовной жизни. А правильный ход духовной жизни – когда человек прибегает к молитве и просит Духа Святого, чтобы он его просветил, чтобы он открыл ему, как поступить в той или иной ситуации, чтобы Господь вразумил, чтобы Господь наставил, дал силы, дал разумение. И вот этому должна быть посвящена часть молитвы, ежедневной молитвы человека.
И если действительно мы посмотрим в молитвослове нашем православном, то там как раз эта идея заложена, мы все время просим Духа Святого «Приди и вселися в ны и очисти ны от всякие скверны», и так далее, и так далее. Но и в других молитвах мы просим просветить ум, даровать нам разум, рассуждение, разумение.
И второе направление – это познание. Я бы уточнил более религиозным языком, я бы сказал «поиск истины». Потому что когда по-мирскому мы говорим «познание», ну здесь речь идет о количестве каких-то знаний, цифр, статистических данных или осведомленности о разного рода явлениях, новостей всемирных и прочее. Все-таки в христианском понимании мы должны отталкиваться от истины. И даже вот у Преподобного Никодима Святогорца встречается такая мысль, что истина – это есть собственно предмет ума человеческого. Т.е. на то ум человеку, рассудок, разум и дан, для того, чтобы человек мог принять, воспринять эту истину и для того, чтобы он мог жить в этой истине и поступать так, как Господь нам заповедует. И вот именно поиск этой истины очень важен.
Надо сказать, что некогда род человеческий я имею в виду Адама нашего праотца первого созданного, человека имел такое совершенное познание. К сожалению, потом в результате грехопадения и отпадения от Бога это познание было утрачено. Мы неоднократно встречаем у Святых Отцов древности такое мнение, что Адам имел, не познал, а имел изначально понятие о всех вещах. Т.е. он знал суть всех вещей, всех явлений. Потому что в Священном Писании сказано о том, что Адам нарекал имена всему живому всему сущему (Быт., 2:20). Господь дал Адаму своему творению право и возможность и реальную возможность нарекать имена всему сущему, всему сотворенному, всему живому.
И мы задаемся вопросом вслед за Святыми Отцами, а как я могу нарекать чему-то имя и давать чему-то название, если я не познал суть этого явления? Вот наши все ученые уже много тысяч лет занимаются как раз тем, что ищут суть различных явлений, различных событий, организмов, и так далее. А Адам это знал изначально. И поэтому и мы с вами наследники Адама, конечно, через него же и утерявшие эту истину, это познание все-таки должны к этому познанию стремиться. И самое наивысшее познание – это будет духовное видение, т.е. не научные какие-то данные, ни статистические, и не какая-то информация, а, прежде всего, это духовная информация, это информация, скажем так, Духа. Если уже более просто говорить современным языком – идейная информация, информация идей, информация ради чего я живу, для чего я живу. Что я должен делать? Что есть добро и что есть зло? Что меня разрушает, а что меня созидает?
К. Терёхина: Но человек, будучи все-таки по природе своей импульсивным, эмоциональным очень часто, когда встречается с кем-то или когда встречается с какими-то явлениями, то в соответствии со своими эмоциями решает, нравится ему этот человек, или эта вещь, или не нравится. И таким образом поспешно выносит неправильное суждение об этих вещах и людях. Возможно, ли как-либо подстраховаться, если так можно сказать от таких суждений?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, здесь, видите ли, совет простой, тут не нужно торопиться. Вот как раз Преподобный Никодим Святогорец в 8-й главе своей книги подробно разбирает этот вопрос и выясняется, что мы торопимся, и идем на поводу у своих эмоций. Т.е. мы ум свой отодвигаем на второй план и принимаем какое-то решение или суждение, которое к нам уже прилепляется, и мы уже не можем уже от него сами отделаться. Принимаем очень поспешно, поддаваясь эмоциям. Вот Преподобный Никодим как раз пишет по этому поводу:
… и когда или видишь очами своими, или в уме представляешь какую вещь, держи сколько можешь желания свои и не позволяй себе с первого раза ни любовно расположиться к сей вещи, ни отвращение к ней возыметь, но рассматривай ее отрешенно одним умом. В таком случае ум, не будучи омрачен страстью, бывает в своем естестве свободен и чист и имеет возможность познать истину, проникнуть в глубь вещи, где нередко зло укрывается под лживо-привлекательною наружностью и где сокрываемо бывает добро под недоброю видимостью. (Гл. 8)
Т.е. вот серьезный нам совет от Преподобного Никодима не торопится, и не позволять себе судить о каких-то вещах на уровне эмоций, потому что у нас есть такая гордость ума и такое наше всезнайство, и мы себя всеведущими порой почитаем. Поэтому чтобы не мелькнуло, какая-либо мысль вещь явление человек мы тут же в считанные секунды первые прямо приклеиваем ярлык – а, ну это понятно, это значит вот так вот. Совершенно не отдавая себе отчет в том, что мы это суждение вынесли под воздействием каких-то эмоций, пристрастий, может, каких-то своих личных комплексов, что совершенно затмевает от нас истину. И вот, кстати, я хотел бы обратится к молодым людям, которым предстоит выбрать себе партнера на всю жизнь. Что вот как раз знаете из-за этой духовной причины, которую мы сегодня разбираем она в 9-й главе книги Невидимая брань изображена очень ярко. Из-за этой причины очень часто происходит неправильный выбор себе спутника жизни, когда мы действительно поддаемся каким-то эмоциям. Человек меняется, влюбляется, меняется, специально расширяет даже вот эту область влюбленности внутри себя. А потом проходят годы или несколько лет, а то и несколько месяцев и человек разочаровывается и говорит, так это оказывается совсем другой человек, которого я любил. Потому что человек предается, прежде всего, эмоциям какой-то чувственности, вместо того чтобы по рассудку посмотреть. Ну, как вот многие девушки выбирают себе женихов, у которых даже нет никаких средств к существованию. Вообще их изначально нет, и не предполагается. Но как, простите, такой человек может стать главой семьи и как он может эту семью содержать? Мы помним в литературе, еще даже прошлого века, очень часто встречались такие примеры, когда говорили: «Ты куда, Иван, куда ты едешь? Куда собрался?», он говорит: «Я на заработки еду. – А зачем? – Жениться хочу». Т.е. человек, прежде чем жениться, шел укрепить свое материальное положение, потому что он должен жену пригласить и в дом, должно быть хозяйство, потому что начнется рождение детей и так далее. Все это должно быть подкреплено, прежде всего, материальными каким-то вещами. Но девушки часто увлекаются, вот парень симпатичный, вот он на гитаре интересный, вот он сказал то-то, т.е. полная безответственность. Но это обоюдные конечно бывают ошибки, а почему? А потому что мы, почему-то, избирая самое главное, делая выбор самый главный, себе спутника жизни когда выбираем почему-то предаемся эмоциям, хотя например если мы пойдем покупать машину, то уж никаких эмоций быть не может, да. Мы смотрим старая – не старая. Сколько она пробежала, какой у нее мотор, и так далее, сколько она стоит, какого качества. Тут уж никаких эмоций нет, никто не купит машину только потому, что она какого-то красивого серебристого цвета, а мотор у нее совершенно не годны, никто этого не сделает. Ну, и как я всегда говорю своим чадам духовным: вы на рынок-то ходите, ну и чего, вы же не берете там мятые помидоры, или там какие-то уже свои фрукты, которые начинают гнить. Вы берете хорошие, свежие, и просите: вот этот отложите этот уберите этот плохой, дайте вот хороший. А когда касается самого главного выбора партнера, берем все что угодно.
К. Терёхина: Но проблема современного человечества состоит в огромном количестве информации: по телевизору, по радио, по Интернету. И человеку современному, постоянно куда-то спешащему, порой не хватает времени на то, чтобы сесть и как следует поразмыслить хорошо это плохо ли это? Как вообще справляться с этими явлениями, с чрезмерным количеством информации?
Иг. Иcидор (Минаев): У нас, видите, все эти вопросы идут прямо по книге. 9-я глава как раз посвящено у Преподобного Никодима посвящена хранению ума от бесполезного мгновения, и праздной пытливости, что в простонародии называется любопытством. Вы знаете, действительно, мы должны свой ум хранить не только от неведения, т.е. от того, что мы не понимаем, что происходит и где мы находимся, да. Но и от противоположному этому неведению многоведения и любопытства, потому что это тоже некий такой червь, который разъедает наш ум, и который является орудием в руках нечистого духа. Потому что, ну, вроде бы познание – это же хорошо. Но чрезмерное познание – это уже плохо. И вообще мы у Преподобных Отцов-пустынников встречаем очень много наставлений на тему, что любая вещь становится вредной при ее чрезмерном употреблении. Т.е. стакан вина – прекрасно, он может человеку помочь и дать силы и поднять настроение и даже как-то на желудок оказать какое-то благотворное влияние. Но если это много стаканов вина, то человек теряет свой человеческий облик. Наркотик при операциях приходят врач, анестезиолог, который при помощи наркотиков может обезболить человеку операцию и привести в нужное состояние до операции, Но если мы употребляем наркотики постоянно и в больших дозах, то мы уже приобретаем зависимость и опять же теряем… Ну и все что хотите, там, деньги, нужны человеку деньги? Конечно, нужны. Но если это «золотая лихорадка» уже мы ради денег готовы убить предать и разрушить вою жизнь – это тоже уже потеря чувства меры.
И вот, конечно же, и познание тоже имеет свою меру. Если мы это познание будем чрезмерно употреблять, то как раз мы можем повредиться. Вот очень интересная цитата из Преподобного Каллиста Катафигиота, это подвижник афонский, они пишет так: «Ум должен соблюдать меру познания, чтобы не погибнуть». Видите, это очень важная мысль. К сожалению, она в современном мире утрачена. Сейчас считается, что чем ты больше познал там явлений, языков, информации, тем ты как бы лучшим являешься человеком. А нам самом деле это, конечно, не так, потому что эта информация порой нас уводит от истины, уводит от нравственных идеалов, и просто замусоривает нашу голову.
Например, интересные наблюдения с этим связаны. Альберт Эйнштейн, великий физик он путался, не знал таблицу умножения. И однажды его кто-то спросил единица «пи», вот эта 3,14, а он не мог вспомнить, там 14-ть сотых или 17-ть сотых или 12-ть сотых. Ну и полез в справочник, и кто-то ему говорит как же так, господин Эйнштейн, это же смешно вы великий физик кому придет в голову, что вы путаетесь в таблице умножения и не знаете число «пи» наизусть! Он говорит, а зачем мне это нужно? Мне это не нужно, у меня есть справочник, если мне надо, я взял, открыл справочник и посмотрел, уточнил. Но бывают, не поверите мне, как он мне сказал, что по 5-7 лет мне единица «пи» совершенно не нужна, я ей просто никак не пользуюсь о ней, не думаю и в своих расчетах ее не использую. Поэтому, а зачем я буду ее держать, занимать там, в мозгу у себя ячейку этим знанием? Ну, это конечно так голова у гения была устроена, но нам нужно это понимать, что мы действительно должны себе давать какое-то отдохновение от этого познания.
Еще кстати одно очень интересное наблюдение. Это в Деяниях святых Апостолов написано о том, как Апостол Павел пришел в Грецию в Афины. И вот о них написано: «Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое» (Деян. 17:21). Такая вот праздность, вот что-нибудь новенькое интересненькое. Т.е. там не было даже в итоге поиска истины, потому что мы помним с вами, как Понтий Пилат говорит Христу: а что есть истина? Понтий Пилат наследник всей греческой и римской философии изучивший знавший как человек просвещенный. Эта вся философия она ведь совершенно была бесплодная, она людей приводила к бессмысленному существованию, к тупику духовному, люди многие кончали самоубийством, люди, ну, не ведали истины, у них не было грани между пороком и добродетелью. Хотя, видите, чем занималась круглые сутки – вот о чем-нибудь новеньком и интересненьком таком. Такой некий гедонизм, некое услаждение ума, вот о чем бы таком поговорить.
И видите, это бесполезное было совершенно знание, которое, в общем-то, и проявилось на этой древнегреческой древнеримской цивилизации, которой просто рухнули в один момент. Пришли какие-то племена, у которых не было ни нормального войска, ни нормального оружия, ни каких-то стратегических понятий, ни аппаратов каких-то которыми может было, машин военных да, которые были уже у римлян и эти дикие нарды они взяли и победили великую империю. А именно все началось с идеологии, с идей, то, что люди потеряли понятие «что есть истина?»
К. Терёхина: Да, на самом деле в наше время люди очень часто уподобляются жителями Афин и вокруг такое количество информации, мы хотим все знать. И мало того, что нам просто не хватает времени физически переосмыслить все и понять, что есть хорошо, что есть плохо, так у нас еще и гордость просыпается, я-то, я все знаю, я такой умный. И поэтому поводу преподобный Никодим Святогорец как раз пишет:
Ум же, когда самонадеянно утвердится в мысли, что его собственные суждения лучше всех других, кем, наконец, может быть уврачеван? (Гл. 9)
Да. Т.е. у человека просыпается чрезмерная гордыня, и он перестает, прислушиваться, перестает верить другим людям. А отсюда недалеко до безверия, т.е. человек перестает Богу верить, т.е. превращается в атеиста.
Иг. Иcидор (Минаев): Да эта гордость ума опасное духовное состояние и его надо действительно остерегаться. Прав Каллист Катафигиот что «Ум должен соблюдать меру познания, чтобы не погибнуть», чтоб не повредиться. Я хочу еще прочесть одну цитату из нашего современного богослова, доктора богословия Алексея Ильича Осипова, вот он пишет очень интересно:
Рациональное познание без удерживающего (под удерживающим он имеет в виду нравственные начала, т.е. познания без нравственного какого-то ограничения, т.е. в данном случае без самоограничения, без интеллектуальной аскетики, как он пишет – иг. Исидор), может настолько погрузиться в океан философии и пустого обольщения по преданию человеческому, по стихиям мира а не по Христу (т.е не по истине – иг. Исидор), что в результате оказывается неспособным ни к чистой молитве ник смирению ни к любви ни к самой даже вере. И тогда наступает самое страшное – окамененное нечуствие, по выражению Преподобного Иоанна Лествичника. Или духовное безразличие и фактическое неверие, т.е. атеизм.
Т.е. действительно, если нет нравственной оценки тому или иному событию, то познание может привести людей к гибели.
Вот есть одно очень интересное наблюдение историческое. Когда была изобретена атомная бомба, изобретатель Оппенгеймер, он еще не закончил все испытания. Я говорю про время, когда бомба была сброшена не Хиросиму и Нагасаки. Т.е. испытания окончательно не были завершены. Т.е. у него не было еще четкой уверенности, подтвержденной опытами, что эта цепная реакция остановится, что она локализуется. Т.е. что бомбовый удар и взрыв произойдет именно в том месте, где упала бомба. Он еще это не знал, потому что у него была еще такая разработка, и он считал, что эта ядерная реакция вообще может пойти и захлестнуть всю землю. Грубо говоря, после взрыва первой атомной бомбы серьезной может вся земля посредством цепной реакции вся земля превратиться в солнышко просто, в такую яркую, горящую планету. И у него был нервный срыв, он лежал в психиатрической лечебнице. А политики сказали, нет, все, заканчивай, делай, у нас испытания, политическая ситуация, как раз на Японии можно испытать, что ты хочешь, чтобы мы на своей территории, что ли это испытывали? Все давай. И вот он был в ужасе. Опыт был только произведен на Японии во время этой бомбардировки, потому что знания не были окончены.
И вот, действительно, возникает вопрос, если бы ученые были высокого нравственного идеала, могли ли они вообще выпустить этого джина из бутылки, если бы их познание было удерживаемо какими-то нравственными нормами. Да, он может, докопался, открыл, но он бы, зная поврежденность человеческого рода, никогда бы ученый не опубликовал бы, никогда бы это не выявил на общую всемирную арену. Но, к сожалению, ученые не все люди верующие не все люди духовные, поэтому они более поклоняются знанию, чем истине.
К. Терёхина: Да, наверно, поэтому Никодим Святогорец и призывает нас, что нужно сопротивляться пагубной гордыне ума, прежде чем она проникнет до мозга костей твоих. И нужно подавлять свое мнение и подчинять себя мнению других людей.
Иг. Иcидор (Минаев): Для меня как настоятеля монастыря это, знаете, первый тест такой, когда я общаюсь с какими-то людьми, я это и на себе испытал в таком же свете. Вот если ты умеешь, действительно, считаться с чужим мнением и если тебе легко, т.е. у тебя есть навык легко оставить свое мнение пойти за другим. Я не имею в виду какие-то принципиальные вещи, какие-то убеждения, нет. Вопрос так или так, как сегодня будем богослужение совершать, так или по-другому. Или я что-то там придумаю, благочинный говорит нет не получается, нет, там сейчас дорожку затопило, где крестный ход хотели идти. А там то-то, певчие должны были приехать, корабль опоздал, поэтому, ну, не получается, нет воли Божьей. Хотя можно из этого раздуть скандал и все что угодно.
Т.е. важный очень момент, чтоб мы приобретали навык с легкостью отказаться от своего и подчинится другому, навык такого послушания. Опять же, это не касается вещей принципиальных, убеждений, а вот в каких-то бытовых мелочах или в организационных каких-то и так далее. Считается, к сожалению, что это плохо, некрасиво, что человек должен во чтобы то ни стало отстоять свою позицию. Странное мне кажется это мнение. Человек именно должен уметь с легкостью считаться с мнением других людей.
Беседа 6
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие друзья, у микрофона Ксения Терёхина, и с вами передача по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». У нас в гостях сегодня настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, батюшка.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Хотелось бы напомнить вам. Во-первых, о том, о чем мы разговаривали с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы говорили о том, почему мы неправильно судим о некоторых вещах. И возможно ли, и каким образом стяжать правильное о них суждение? И говорили мы с вами о большом количестве информации, которая окружает нас в современном мире. И нужно нам блюсти ум от неведения – с одной стороны. Но с другой стороны – от многоведения, от многоведения, т.е. любопытства. Потому что большое количество информации желание ее переработать чревато не очень хорошими последствиями. Во-первых, мы хотим все знать, и начинаем считать себя умнее всех. А если я считаю, что я умнее всех, то я престаю верить другим людям, потом престаю верить Богу, и в результате появляются атеисты. С другой стороны очень часто, когда мы встречаемся с каким-то явлением или с каким-то человеком впервые, мы очень часто поспешно выносим суждение. И суждение это зачастую бывает неправильным. И т.о. мы с вами пришли к следующим выводам. Что, во-первых, не нужно торопиться. Нужно постоянно все взвешивать. И чтобы принять правильное решение нужно постоянно упражнять ум свой в молитве. А сегодня мы поговорим с вами о том, как нужно научиться во всех делах своих и внутренних и внешних искать благоугождение Богу. И начать сегодняшнюю беседу мне бы хотелось с цитаты из Никодима Святогорца:
Кроме обучительного упражнения ума своего, надлежит тебе управлять и волею своею так, чтоб не позволять ей склоняться на пожелания свои, а напротив, вести ее к тому, чтоб она совершенно единою была с волею Божиею. (Гл. 10)
Отец Исидор, возможно ли как-то научится управлять своей волей?
Иг. Иcидор (Минаев): Конечно, это очень трудно и это можно назвать делом всей жизни человеческой. Т.е. человек, видимо, всю жизнь призван к тому, чтобы овладеть всей волей, которую изначально он получил от Господа, и которая в результате грехопадения прародителей стала направляться не в том направлении. Все время она тяготеет ко злу и каким-то качествам, которые разрушают личность. В этом и проявляется наше поврежденное естество. Но пытаться управлять возможно.
Это очень похоже, знаете, на управление автомобилем, допустим. Первое и самое главное это должно быть внимание, т.е. человек должен быть внимательным. Внимательным к своим мыслям, к своим чувствам, к своим желаниям. И вот уже когда мы только приобретаем или пытаемся приобрести это изначальное внимание к себе и к своим поступкам, желаниям, то это уже очень много можно считать такой большой задел положен. И когда мы при внимании своем вдруг видим в себе какие-то несовершенства, то вот тут мы и должны их сличить, сравнить эти несовершенства или свои какие-то другие поступки, может хорошие, может, нейтральные с волей Божией. Т.е. законом Божьим, т.е. теми заповедями, которые дает нам Господь.
Точно также водитель автомобиля соблюдает правила дорожного движения. И если он их не будет соблюдать, то с ним может произойти несчастье, что, к сожалению, часто происходит с людьми, когда люди не соблюдают нравственных законов. Они вроде бы не внешние это не то, что тебя убило электричеством, ты дотронулся до проводов оголенных, или ты умер от того, что прыгнул с крыши 10-этажного дома, или встал на рельсы, тебя сбил поезд. Это очень заметно явно. А когда человек живет, например, в состоянии зависти или предает других или пользуется трудами других людей, сам взамен ничего не отдавая – это вроде как-то внешне незаметно и, кажется, что ничего страшного в этом нет. Но потом все равно человек остается, как у Пушкина в сказке о рыбаке и рыбки у разбитого корыта. Т.е. если человек не соблюдает нравственные законы, значит, он просто уничтожает себя.
К. Терёхина: Ну, соблюдать нравственные законы очень сложно, особенно если принять во внимание тот факт, что в человеческой природе свойственны все действия направлять на угождение самих себя. И т.о., как пишет Никодим Святогорец: «Зачастую желая или не желая чего бы то ни было для самих себя мы пытаемся самих себя убедить в том, что то или иное действо угодно или неугодно Богу». Можно ли каким-то образом избежать вот этого опасного явления?
Иг. Иcидор (Минаев): Нужно стараться избежать, прежде всего я хотел бы сказать так. А можно или нет – это уже как человек достигнет, насколько много приложит силы, разумной силы и как Господь его в этом поддержит. Вы знаете, вот есть такое течение, оно называется гедонизм, т.е. это жажда наслаждения, такая философия наслаждения, когда люди из всего, из чего только можно, и даже из чего нельзя пытаются извлечь для себя удовольствие. Это бывает очень тонкое порой чувство.
Понятно, что люди, которые любят вкусно покушать и комфорт любят, допустим, замечательные напитки, красивые роскошные вещи – это да, это как бы внешне. Но есть еще и такой внутренний гедонизм, когда человек любит рассуждать, любит сам себя слушать, любит власть, славу, уважение, почтение и так далее. Т.е. очень много таких отклонений от послушания воли Божей проявляется в этом течении гедонизма. Вы знаете, каждый из нас в той или иной мере, конечно, заражен этим гедонизмом. И с этим конечно мы должны положить начало борьбы, но очень важно именно знать эту философию и как бы от нее отрекаться, потому что многие люди, к сожалению, просто ее исповедуют. Даже люди, я знаю верующие, но они для них вот эта самая жажда удовольствий жажда наслаждений, от низких до самых высоких изысканных изощренных является их религией.
И вы знаете, мы, конечно, большие лицедеи. Потому что наша падшая природа человеческая она как раз еще проявляется в лицедействе, в таких инсценировках. Что мы то, что нам приятно, мы делаем кому-то доброе дело, но почему-то делаем человеку, который нам приятен. Не который нас отталкивает, а который нам приятен, почему? Потому что мы сами получаем удовольствие от общения с этим человеком. И сами получаем удовольствие от того, что мы что-то для него сделали, и он сможет нам отплатить или нас просто приятно было ему что-то сделать и так далее.
И вот как раз очень трудно сделать что-то доброе, что-то важное для человека, который нам безразличен, или даже который, может, враг наш или просто несимпатичный человек. Заставить себя именно такому человеку послужить оказать услугу сделать для него доброе дело чем-то поделиться, что для нас имеет значение – вот это очень важно. Это и будет как раз борьба с этим гедонизмом, с этой жаждой наслаждений. К сожалению, еще раз повторю, что род человеческий очень лицедейский. Мы очень часто даже сами себе в каких-то вещах не хотим признаться, инсценируем какие-то добрые дела, хотя за этим имеем сами какое-то наслаждение.
К. Терёхина: Если говорить о добрых делах по отношению к людям, которые нам неприятны по какой-то причине, то тогда можно почувствовать, что ты пересилил себя, что ты все равно сделал что-то полезное. А если говорить о помощи людям, которые нам приятны? Ведь человек, которые делал доброе дело, он же чувствует удовлетворение какую-то радость от этого. Можно ли понять, что вот по движению на доброе дело идет от Бога, что Богу это угодно, а не тебе для утешения собственного самолюбия?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, скорей всего, результаты наши всегда минимальные и скорей всего это идет от себя. Даже по тому количеству добрых дел, сделанных для людей нам неприятных, мы можем судить сами о себе. Т.е. насколько много я, например, лично я сделал добрых дел для людей, которые мне неприятны. Может быть, единицы, на одной руке пальцев хватит, чтобы пересчитать там за последний год дела такие. А дел, которые делаешь для людей тебе приятных их конечно гораздо больше – десятки и сотни. Поэтому это процентное соотношение оно как раз свидетельствует о нашем несовершенстве в этих вопросах.
К. Терёхина: И хотелось бы вернуться мысленно к одной из наших предыдущих передач. Мы тогда разговаривали обо всех «новых русских», которые сейчас повально пошли в церковь и жертвуют большие деньги на восстановление храмов, монастырей. Вот они с одной стороны совершают доброе дело, но вот причины, по которым они эти дела совершают можно ли считать вот такие дела угодными Богу?
Иг. Иcидор (Минаев): Я думаю можно считать, конечно же. Но вы знаете, тут нам трудно это оценить. И поэтому, когда человек внешне приносит финансовые средства в церковь тут ведь что происходит в его душе в это время – это очень трудно оценить. Это только Господь может оценить. И более того, у нас к каждому идет своя особая шкала цен в каждой душе, потому что для одного, например, отдать что-то – это пустяк, а для другого оторвать от себя что-то это целый подвиг. Поэтому Господь тут сам смотрит. Я бы не стал делать какой-то общий вывод поэтому, конечно же, я говорю, я сам монах и вроде должен быть очень внимательным к себе, а я в данном вопросе не могу констатировать, что я делаю много добрых дел тех, кто мне неприятен. В основном для тех, кто мне интересен.
А что же вы хотите от людей, которые живут простой мирской жизнью? Тут важен, может быть, не всегда результат, а важна больше всего вот эта направленность вот эта самооценка, потому что если я «новый» ли я русский, монах ли я, кто угодно, если я буду видеть вот это свое несовершенство, поврежденность естества – вот же самая сердцевина христианства и православия. Видеть бесчисленные грехи свои, бесчисленные как песок морской, как говорили Святые Отцы, что это есть первый шаг к духовному выздоровлению. Вот для чего. Но надо это видеть и точную давать оценку происходящему. А уже как я буду дальше – это уже вопрос второй смогу ли я найти в себе силы перестать услаждать себя добрыми делами своими же или не смогу так и вся жизнь пройдет, это уже вопрос второй. Главное – мое отношение и оценка самого себя и своего несовершенства.
К. Терёхина: У Никодима Святогорца мы можем прочитать, что очень часто определением того, что дело угодно Богу является некоторое душевное движение, озарение, мысленное озарение, или просвещение, как он говорит об этом. Можно ли как-нибудь испытать, стяжать, чтобы более-менее понять, все-таки, кому угодный поступок ты совершаешь, Богу или все-таки самому себе.
Иг. Иcидор (Минаев): Вы знаете, именно для этого рожден институт духовничества потому что самому себя оценивать очень трудно. Как я уже говорил в других передачах ранее, что врачам запрещено самим себе ставить диагноз, потому что они очень легко могут ошибиться. Поэтому и христианин каждый он не может и не имеет право сам себе ставить диагноз. Он конечно должен видеть какие-то свои поступки оценивать их но не в последней инстанции. Для этого над ним должен стоять какой-то духовный руководитель, его духовник, который видит его со стороны и дает оценку этим поступкам. Как раз духовнику бывает проще распознать, что тот или иной поступок человека, чем продиктован? Куда он направлен? Чем он рожден? Гордыне ли тщеславием или действительно желанием послужить людям и так далее. И духовник дает благословение человеку совершить этот поступок или нет. Или если он совершил, то духовник хотя бы оценивает, раскрывает ему истину о том, что это за поступок, чем он продиктован и к чему он в итоге приведет.
К. Терёхина: Да, и вот хотелось бы еще привести одну цитату из «Невидимой брани». Никодим Святогорец пишет о благоугождении Богу. Пишет он следующее:
… познать никому невозможно вполне, какую они имеют силу и мощь в духовной жизни нашей. Ибо пусть какое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно ценнее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и величайшие дела, совершаемые не с этою целью. (Гл. 10)
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно, конечно. Вот вся духовная высота благодати Божией, когда Господь действительно мы с ним соединяемся, и он вселяется в нас то результате наших правильных поступков это очень важный момент. И тут ни с чем это нельзя сравнить эту радость духовную, когда она бывает, когда ты исполнишь то, что тебе положено по благословению исполнить.
Я вот себя сейчас вспоминаю послушником на Валаамском монастыре, и я был пономарем на подворье в Приозерске. И там все сначала начинали, все было неустроенно. И вот я без благословения настоятеля целый день там работаю: кадило почищу, лампады развешу в алтаре. Все без благословления, вроде бы я делаю хорошие дела, ну надо же чистить кадило, конечно, надо, надо повесить лампады алтаре? Но это все в итоге продиктовано было моей гордыней, что я вот такой, видите, он приедет, он уехал на требы на целый день, он приедет вдруг увидит. И действительно, это был опытный духовный руководитель постриженик Троице-Сергиевой Лавры. Он приезжает, видимо, он доволен, конечно, я столько сделал, но я без благословения это сделал. И он делает вид, что ему все это все равно – повешены лампады, не повешены. А я целый день сверлил, что-то делал, ждал похвалы, исподволь ждал, конечно. А он на это внимания не обращает. И у меня вдруг начинается новая буря, целый обвал помыслов. Да как же так, да я же трудился, да неужели ему трудно меня похвалить было?! Мы тут сидим взаперти, в мир не выходим, не развлекаемся, не отдыхаем, только служим Церкви, Богу. И вот я целый день чего-то делал, а он проигнорировал это, какой черствый человек. Потом это уже на исповеди выяснил, что он это сделал специально, чтобы я увидел, что такое по благословению исполнение послушания, а что по самовольству.
К. Терёхина: И конечно на всякое важное дело нужно брать благословение у духовного отца, у священника. Но зачастую нужно принимать быстрое решение и нет возможности посоветоваться с кем-то более опытным. Как нужно поступать в данных ситуациях?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, у Святых Отцов, и, кстати, у Никодима Святогорца мы тоже это находим, они говорят, что нужно сперва остановиться, вот как я сказал, что очень важно в любом деле внимание. Нужно остановиться, весь этот каскад своих мыслей приостановить и просто тихонечко помолиться. Даже некоторые батюшки в Троице-Сергиевой Лавре, я туда еще юношей ездил на исповедь, говорили: просто вот успокойся и три раза внимательно прочти, например, «Отче наш», три раза внимательно, спокойно не быстро без ажиотажа прочти. И вот первая мысль, которая тебе ляжет на сердце после этого, что вот так делать или этак делать, совершать какой-то поступок или не совершать – это будет мысль от Бога.
.е. все-таки молитва она как бы расчищает этот плацдарм в нашей душе в наших мыслях для того, чтобы воля Божья в виде какой-то нашей мысли легла на эту поверхность, и мы могли ее увидеть. Вот только помолится. Конечно, есть еще один совет от Отцов, чтобы всегда посоветоваться, но если как вы говорите, нет возможности посоветоваться, то просто помолиться несколько раз как в мирской жизни говорится «семь раз отмерь один раз отрежь». Вот здесь Отцы говорят: «Три раза помолись внимательно и подумай без ажиотажа, без всего стоит это делать или нет, и Господь даст тебе верную мысль».
И вот те, кто использовали этот совет, я тоже на себе испытал это не раз, всегда это увенчивается таким благословение Божиим. Если все мы делаем быстро, есть такой грех называется «бесовское поспешение». Это когда, знаете, суета какая-то все надо быстро сделать, мы кричим на кого-то, уходите, сейчас тут что-то начнется бесовское поспешение.
Так бывает и в молитве, когда ты, например, придумал себе огромное правило и хочешь вычитать, а уже звонят к службе, и ты не успеваешь, вот ты начинаешь быстрее тараторить, уже нет никаких мыслей у тебя в голове духовных. И вот бесовское поспешение оно еще проявляется ив быстроте принятия решений, когда что-то у нас блеснула какая-то идея, мысль, мы тут же за секунду хотим принять решение и уже неоспоримое. Нужно остановиться, успокоиться помолится попросить у Господа, чтобы он вразумил нас и дал нам правильное понимание данной ситуации.
К. Терёхина: Отец Исидор, а не могли бы вы дать нам совет как можно свою волю подвизать на угождение Богу? Может быть, существуют какие-то правила, может быть, существуют какие-то специальные молитвы для этого?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, специальных молитв нет, я вот как раз вам рассказал об этом, что надо успокоиться и трижды помолится. И, конечно, если есть возможность спросить совет. И еще один очень важный момент, что надо стараться делать одно дело, потому что мы часто хватаемся за несколько дел очень важных, и в итоге мы не можем ни одно из них довести до завершения. И вот святые отцы и, кстати, в этой главе у Никодима Святогорца тоже есть совет о том, что это одно должно быть какое-то важное дело, и мы должны на нем сосредоточится и его делать.
Потому что наша гордыня очень часто нас побуждает, что и это и то и по-другому как-то сделать, сюда попасть, и там засветится, себя представить, показаться пред людьми, и много другое. В итоге получается, что мы ничего толком, опять получается эта самая бесовская суета, бесовское поспешение, мы не можем до ума ни одно дело, порученное нам или нами инициированное.
И если все-таки, если мы пойдем по пути, который нам советуют духоносные Отцы и сосредоточимся на каком-то одном важном деле, как говорят: успевает все тот, кто никуда не торопится. И будем неспешно с молитвой, с благословлением, это дело совершать, тогда оно увенчается успехом. Вот если хватаем очень много послушаний, то в итоге мы ничего не сможем сделать, и получим нарекания, и сами будем расстраиваться и получится опять, как сейчас говорит современная поговорка «хотели как лучше, получилось как всегда».
А вот это именно из-за того, что мы бываем невнимательны из-за того, что мы не просим благословения Божьего не прибегаем к молитве перед тем, как совершить то или иной поступок, и распыляемся, т.е. пытаемся сделать много хотя мы, в общем-то, не всесильны, не всемогущи,не вездесущи.
К. Терёхина: И обращаясь вновь к книге Никодима Святогорца, хотелось бы привести еще одну цитату. Он пишет:
Чтобы с большим удобством мог ты подвигать волю свою – во всем желать одного угождения Богу и славы Его, припоминай почаще, что Он прежде разными образами почтил тебя и явил к тебе любовь Свою: создал тебя из ничего по образу и подобию Своему и все другие твари сотворил на служение тебе; избавил тебя от рабства диавола, послав не Ангела какого, но Сына Своего Единородного, чтобы Он искупил тебя не тленною ценой злата и серебра, но бесценною Кровью Своею и Своею смертью, самою мучительною и уничижительною; после же всего этого каждый час и каждое мгновение сохраняет тебя от врагов, борется за тебя Божественною благодатию Своею; уготовляет в питание и защищение тебя в Пречистых Тайнах Тело и Кровь возлюбленного Сына Своего.
(Гл. 12)
Таким образом, если мы будем помнить об этом, мы будем упражнять ум свой не только в молитве, но и в постоянном возвращением мысли к тому, что Господь создал нас, Господь любит нас, Он наставит нас всегда, поможет найти правильное решение. И тогда не будет ни бесовской суеты, не будем мы торопиться, и будем принимать правильное решение.
Иг. Иcидор (Минаев): Да конечно, знаете, говоря современным языком современной педагогики можно сказать, что приведенная вами цитата есть некая мотивация, потому что для каждой личности очень важна мотивация поступков. И эта, действительно, мотивация она должна выявляться в нашем Богомыслии.
Если нам только сесть и, действительно, представить что мы песчинки бытия, нас когда-то не было, и вдруг Господь нас, какие мы сейчас есть призвал нас из небытия в бытие. Т.е. даровал нам жизнь. Это очень важный момент. И, конечно, если мы серьезно проникнемся этой мыслью, ничего кроме благодарности Богу и радости за то, что Он нас призвал из небытия в бытие. Ведь, была же реальная вероятность, что нас могло и не быть. Господь повелел, и мы стали быть. Это очень важный момент и конечно то, что Господь нас искупил кровью Сына Своего. Эти наши все пасхальные переживания и Страстной седмицы и Пасхальной седмицы, когда мы радуемся, что Господь разорил ад и открыл нам вновь райские двери. И для этого был совершен целый круговорот в духовном миробытии – сошествие Христа на землю и Его проповедь, Его страдание, Его распятие, Воскресение, это очень важно.
И также, действительно, один старец оптинский говорил своему послушнику, который сомневался в том, что есть ангел-хранитель, говорит, я его не вижу, я его не чувствую. И старец ему сказал, поверь мне, очень много бед тебя подстерегает и подстерегало. Ты не чувствуешь ангела-хранителя. Но поскольку он здесь рядом, то представь, какое количество несчастий с тобой не случилось, от каких несчастий он тебя оградил, избавил и лишь не мог избавить от тех несчастий, которые ты сам себе придумал, которые ты сам сочинил и совершил над собой. А всю остальную опасность он отвел от тебя, только ты не можешь этого увидеть, потому что у тебя еще закрыто духовное зрение. Ну, и, конечно же, действительно, то что мы имеем возможность каждый день в любом храме, в церкви прийти и соединиться со Христом в таинстве причастия тела и крови, Христос войдет в нас и мы с ним воссоединимся – это действительно великий дар, которого нет ни в одной религии мира, нигде выше этого ничего нет. Соединение со Христом – залог будущего воскресения и сосуществования в божественной славе в Царствии Небесном.
К. Терёхина: Да, само Божеское величие само по себе достойно всяческого чествования поклонения чистосердечного служения.
Беседа 7
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Сегодня с нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: И начать сегодняшний разговор хотелось бы с напоминания о том, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы говорили о том, как научится во всех делах своих и внутренних и внешних искать благоугождение Богу.
И мы с вами пришли к выводу, что, часто желая или не желая чего-то исключительно для себя, мы полагаем, убеждаем себя в том, что мы желаем или не желаем этого лишь для угождения Богу.
И таким образом, дабы избежать впадения в эту прелесть нам в первую очередь не следует торопиться, и конечно, следует молиться. И чтобы укрепиться в своем желании всяким делом благоугождать Богу, нужно говорить о следующем. Во-первых, Господь создал тебя из ничего по образу и подобию Своему, и все другие твари сотворил на служение тебе. Он избавил тебя от рабства дьяволу, послав Сына Своего единородного, чтобы Он искупил тебя бесценной кровью Своею. После же всего этого каждый час и каждое мгновение сохраняет Он тебя от врагов, и уготовляет в питании, защищении тебя в в пречистых тайнах Тела и Кровь возлюбленного Сына Своего. И, таким образом, паче всего содержи в памяти то, что Божеское величие само по себе достойно всякого чествования, поклонения и чистосердечного служения на благоугождение Ему.
А сегодня мы с вами поговорим о желаниях и стремлениях в человеке, и о том, как эти желания и стремления борются между собой. И для начала хотелось бы привести интересную цитату из «Невидимой брани». Мы читаем следующее:
…в этой невидимой брани две воли, сущие в нас, воюют между собою: одна принадлежит разумной части души и потому называется волею разумною, высшею, а другая принадлежит чувственной нашей части и потому называется волею чувственною, низшею, вообще же называется она волею бессловесною, плотскою, страстною. Высшая воля желает всегда одного добра, а низшая – лишь зла. То и другое совершается само собою, посему ни доброе желание само по себе не вменяется нам в добро, ни злое – во зло. Вменение зависит от склонения нашего свободного произволения… (Гл. 12)
Отец Исидор, а можно ли вообще говорить о свободе выбора человека? Потому что в прошлый раз мы говорили, что всяким желанием, всяким действием человек должен стремиться благоугождать Богу. Т.о. заранее предначертана уже некая тропинка.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, но имя этой тропинке истина и имя этой тропинке жизнь, имя этой тропинке путь, имя это тропики Бытие. Потому что если мы с этой достаточно узкой тропики начинаем сворачивать в другую сторону, а не дай Бог в противоположную то мы сразу попадаем в обратную категорию: из жизни – в смерть, из истины – в заблуждение, из пути – в тупик. Поэтому, конечно, как вы уже не раз говорили раньше, что когда мы говорим о свободе человека, и о том, что Господь дал нам свободу выбора, свободную волю – это тоже некоторые относительные понятия. Потому что, действительно, человек не свободен, родиться ему или не родиться, в каком возрасте ему умереть, болеть ли он будет всю жизнь или нет – что-то от него зависит, что-то от него, самое глобальное, порой не зависит.
Поэтому тут очень важно смиренно понимать о своих правах и о своих свободах. Что, к сожалению, мы не можем наблюдать в современном обществе, особенно в обществе западном, где православное богословие давно уже истощилось и почти забылось то богословие, которое было до разделения церквей. Потому что свобода человека она конечно вещь ценная, нужная, но она ограничена. И первое, что можно поставить в аргумент – это то, что человек существо разобщенное, и не совершенное, и не управляемое собой. Когда вот мы сейчас слышим о свободе человеческой личности, о так называемых правах человека, то как-то под этим подразумевается то, что человек нормален. Человек и человечество – это, в общем, нормальные существа нормальная общность людей, которые хорошо себя ведут, правильно все делают. И поэтому, действительно, зачем кто-то должен ограничивать каким-то законами рамками моральными и нравственными прочим ограничивать эту свободу? Пусть человек сам выбирает. Но в этом-то и состоит самое главное заблуждение современного мира.
Вот эта глава, 12-я глава, которую мы сегодня с вами хотим изучить преподобного Никодима Святогорца в книге «Невидимая брань» как раз развеивает нам все сомнения над тем, что человек существо поврежденное. И это мы можем почерпнуть в Священном Писании. Просто очень много христианских конфессий, деноминаций, они как-то уже утратили или на самый задний план отодвинули вот это понятие о первородном грехе человека Адама и Евы и о том, что в тот момент произошло повреждение сущности человеческой, т.е. в нас вошел грех. Вошел ни как юридическое понятие, что вот им нельзя было вкушать плод запретных знаний, а они вкусили, и вот они теперь виноваты. Нет, а они вкусили и они теперь виноваты. Нет, а грех вошел, знаете, как яд входит в кровь человека и распространяется по всему телу, и все тело от этого изнемогает. Вот так вошел грех и у нас потеряно целомудрие, целостность. Не нужно думать, что целомудрие это какое-то там физиологическое или нравственное качество, которое качество, которое касается молоденьких девушек или молодых юношей. Нет, целостность, прежде всего, это самое главное понятие в слове целомудрие, целостность и мудрость.
Т.е. мы должны быть цельными, да, цельная личность, полноценная личность. А в чем эта целостность должна проявляться? В том, что наше чувство наш разум и наша воля они должны иди в одном направлении. Не друг другу мешать, не друг друга парализовывать, не друг другу преграждать дорогу, а они должны идти в одном направлении вот как раз в том, о котором мы сказали, беседуя в прошлую встречу.
Т.е. направлении исполнения заповедей Божьих, в направлении соединения со своим Творцом, с Господом, с Богом. К сожалению, мы имеем с вами картину противоположную, мы имеем некий такой образ басни Крылова – лебедь, рак и щука. Т.е. воля в одну сторону нас тянет, разум – в другую, чувственность наша – в третью, и так далее. Потому что мы думаем одно, делаем другое, говорим третье, хотим вообще четвертого. А уж о чем наше тело порой мечтает то и даже как сказано в молитвах «и скоты бессловесные не творят этого», и так далее и так далее. Поэтому здесь конечно должна быть борьба с этой разобщенностью. И надо сказать, что этой разобщенности подвластен не кто-то один какой-то несовершенный или плохой невоспитанный человек. Все мы все человечество, в общем, и каждый из нас по отдельности.
Например, здесь аргумент простой. Когда такие вещи говоришь современным людям, они начинают ужасаться и говорить: а что это за средневековье такое? Вы насаждаете понятие о грехе, о какой-то поврежденности, мы, оказывается, не свободны и не полноценны. И не имеем, получается никаких прав, потому что, если ты собой не управляешь, то о каких правах, чтобы тебе дали свободно выявлять себя может идти речь? Тебя кто-то должен корректировать, значит оказывается. А где же свобода личности? Где же свобода человеческих проявлений, вот эти самые права человека? Куда же они деваются?
На самом деле ответ очень простой. Вот посмотрите, если спросить или мы возьмемся исследовать: любая монархия, любая республика, любая диктатура, которая в мире нам известны в разных странах в разное время: что они декларируют? Свободу, равенство, братство, добрососедство, процветание наций. Т.е. когда речь идет, что кто-то ступил на борьбу за престол или занял кресло правления, куда он поведет всю свою страну? Будь то фашистская Германия, будь то римская империя, будь то Советский Союз, будь то какая-нибудь греческая республика. Всегда декларируется, и я вам скажу, это искренне декларируется, что да, никто не хочет ужасов. К процветанию, к добрососедству, к братству, к равенству и так далее. Что мы видим в итоге? Та же вот революция во Франции, когда одни диктаторы просто убили другие других диктаторов и сели на их трон и тоже устроили диктатуру, тоже устроили пролитие крови. Что было в Советском Союзе? То же самое, когда сменили власть царя, которая как бы была плохая, и потом сами же и Временное правительство пролило огромное количество крови, ну, не буду уже говорить всем известно, сколько крови пролилось в эпоху диктатуры пролетариата и вообще за советские годы.
Так вот мы видим декларации, они, значит, очень красивые: равенство добро, братство, добрососедство, полная чаша, изобилие, и так далее. Но возьмем с вами всемирную историю многотомную и начнем ее листать, и с первых же буквально листочков мы видим из серии «хотели как лучше, получается как всегда». Дворцовый переворот, сын убил отца, брат убил брата, тверской князь пошел на рязанского князя. Своего же двоюродного брата, и выжгли все, что только можно и пленников захватили, своих же сородичей только из другого города. И так далее и так далее. Войны, перевороты, интриги, о чем это говорит? О том, что человек сам собой управиться не может. Ну, это на уровне государств.
Так же возьмите простой бытовой пример. Вот идет муж домой с работы уставший, не так уж у него все плохо, в общем, он идет домой, думает, ну вот я сейчас приду домой обниму жену, поужинаем, поговорим, посмотрим телевизор, побеседую с детьми, погуляю с ними. В общем, никто не планирует скандала. Но приходит человек домой вдруг какие-то вещи. Жена что-то не то сказала, почему ты поздно пришел, а почему то… Начинаются какие-то ответы, какие-то начинаются конфликтики маленькие, которые в итоге в этот вечер, данный вечер, могут привести к большому конфликту, к тому, что человек хлопнет дверью и уйдет из дома. И вообще непонятно, где будет ночевать и где наденет завтра свежую рубашку, потому что к другу ночевать спонтанно из-за того, что человек сам собой не управляет.
Заметьте, я это помню и по мирской жизни, и сейчас мне это тоже бросается порой в глаза в жизни уже церковной, что когда наступает момент больших праздников, даже есть такое понятие «праздничное искушение», то вдруг на поверхность выходят конфликты. Т.е. люди, которые собрались праздновать, т.е. радоваться, но они сделали себе планы, задумки и вдруг эти планы начинают срываться, что-то не получилось, кто-то чего-то недопонял. Нужно было что-то купить – не успели, купили или не поняли. И в итоге получается, вместо праздника и дома – это часто я думаю, любой радиослушатель вспомнит из своей жизни и дома – вместо новогоднего праздника скандалы, раздоры, обиды. Или во время дня рождения, и в церкви порой во время какого-нибудь престольного праздника или двунадесятого тоже начинается повышенная агрессивность. А почему, откуда? Вроде люди хотят радоваться и праздновать, и вдруг начинается вот такая разобщенность и скандальная ситуация.
Именно потому, что человек собой не управляет. Он думает одно, задумывает, говорит другое порой, делает третье, а желает четвертое. Вот эта разобщенность человека и человечества как раз дает нам понятие о поврежденности личности человека и всего человечества, поэтому тут о каких-то свободах, что, а вот пусть он сам выбирает, пусть сам делает что хочет, пусть он сам решает, мне кажется, речи идти вообще не может. Постоянно должен кто-то тебя корректировать. Т.е. вот просто кто это будет корректировать? Вот этот вопрос цензуры так называемой.
К. Терёхина: И можно ли таким образом сделать вывод о том, что суть всех конфликтов происходящих между людьми всех размолвок является, как пишет Никодим Святогорец результатом невнимания к своим естественным недостаткам своего характера.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно. Человек себя изначально я не знаю, когда это происходит, в каком возрасте. Может оттого, что сейчас действительно нет церковного и духовного воспитания с детства, когда дети учились читать по Псалтири. И они читали не «мама мыла раму», что вообще непонятна, какая идея здесь заложена, ну, кроме санитарной за этим постулатом, а учились читать: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей, семя тли во мне есть». И им учитель объяснял не только грамматику, не только правильное произнесение, но и еще объяснял и суть, что да, семя тли во мне есть.
Т.е. во мне есть, действительно, есть ростки зла, с которым я призван бороться, прежде всего. А тут в современном мире, и особенно, я, конечно, подчеркиваю в западном, какой-то идет такой человек себе присваивает или его так воспитывают, откуда-то у него появляется такой, знаете, ярлык «безгрешности» и «нормальности», что я «нормальный», я «хороший». Это мир несовершенный, правительство плохое, соседи негодны, родители у меня неинтересные, а-то хороший, я-то настоящий, я нормальный. Главный корень зла – в этом, в правильном отношении к себе. Человек должен себя видеть поврежденным, обязан.
Это не значит, что он должен опустить руки и впасть в уныние, нет. Если ты несовершенный – будь совершенный, стань совершенным, достигни этого совершенства. И посмотрите, мы поем тропарь Божией Матери «Спаси нас, погибаем». Вот это осознание себя погибающими – это очень важное духовное качество, потому что, если я считаю, что я в порядке, то мне Спаситель не нужен. А что меня спасает? Я умею рассуждать о разных вещах, я более-менее стараюсь соблюдать какие-то нормы, я учу языки, я занимаюсь спортом, я зарабатываю неплохо деньги, и так далее. А что меня спасает? Я в норме.
Но мы Христа называем Спасителем, тогда получается, если «я в норме», то ни жертва Христа, ни Пришествие Христа оно вообще никого смысла не имеет, потому что чего меня спасть? Это очень важный момент – верить в Бога, что есть Бог, Который сотворил все и управляет, допустим, это одно. А другое – видеть Бога как Спасителя, как моего личного Спасителя и Искупителя, Который научит меня и спасет меня, научит меня бороться, прежде всего, с тем злом, которое рождается во мне самом.
К. Терёхина: Да, звучит несколько пессимистично.
Иг. Иcидор (Минаев): Не сказал бы. Для меня это все рабочий момент вот этой борьбы со своими злыми навыками. Вы понимаете, это просто мы разленились и нам кажется, что жить можно просто так. На самом деле, если мы возьмем любую деятельность человека, взять хотя бы одно из самых простых, научится играть на скрипке. Вы посмотрите, человек должен себя переценить. Он берет скрипку в руки первый раз, когда ему только папа с мамой купили, новенькую, принесли из магазина, еще от нее пахнет лаком. Он ее берет в руки, конечно же, хочет играть. Он еще не ходил к учителю, и он сам ужасается тем жутким звукам, которые он извлекает из этой скрипки. Вот этому несовершенству.
Оказывается должны пройти годы, пока он хорошо научится играть на этом инструменте. Ну и так же с иностранными языками, так же со спортом. Любая сфера. Так же чтобы стать врачом, например, ну, почему врачом, хотя бы там горшки лепить, гончаром стать. Человек сам, сталкиваясь с чем-то, понимает, что он не умеет и ему надо смиренно, кротко, по особой методике долго-долго проливая пот, затрачивая время, силы учится.
Так и в жизни духовной, если мы хотим войти в Царствии Небесное, о котором сказано, что оно нудится, и только те, кто понуждают себя, могут в него войти. То почему мы огорчаемся, что нам нужно потрудиться для этого? И для того чтобы нормально жить, почему мы огорчаемся, что признание того, что мы еще не умеем нормально жить. И вот когда только мы пришли к вере, пришли к истине, слава Богу, если в нас в детстве воспитали в этом.
Но, к сожалению, современные цивилизации и наша русская и западная они не воспитывают изначально в человеке. Вот это, к сожалению, утрачено, вот эти христианские нормы. Они не культивируются в личности, но это нужно. Тем не менее, если мы пришли к этому, мы должны понять. Что мы стоим перед новенькой скрипкой и нужны долгие годы, чтобы научится на ней играть. Вот и духовная жизнь, таким образом, должна строиться, что мы должны понять, что мы не умеющие, что мы погибающие, что мы не совершенные. Но видите, вот мы же в одной главе разбирали у Никодима Святогорца – человек горделивый от этого впадет в уныние. Надо же! Оказывается, мне еще работать и работать над собой. Человек смиренный, правильный, кроткий скажет, ну, что ж, работать так работать, засучит рукавчики и начнет эту деятельность.
Поэтому тут нужно свою гордыню немножечко так сдать в камеру хранения и начать серьезно работать над собой, поняв, что я в духовной жизни ничего не умею. И это приведет нас к Нагорной проповеди: «Блаженны нищие духом, яко тех есть Царство Небесное». Да, те, кто видит свое убожество, свою нищету духовную, свое духовное несовершенство, они блаженны, потому что в этот день им поставлен диагноз. Ну, они или сами себе, при помощи духовника или какого-нибудь может быть друга духовно-просвещенного, люди, наконец, получили диагноз.
Вот, кто связан с медициной не то, что я имею в виду, работает в сфере медицины, а кто лежал в больнице и так далее, у кого родственники болели… Вы знаете, просто я недавно прошел через своих близких эту стезю медицинскую. Ведь какая радость бывает, когда, наконец, поставлен диагноз, потому что очень часто диагноз-то поставить правильно не могут. Т.е. не понимают чем лечить, от чего лечить, какими средствами. И вот, наконец, поставили диагноз – это уже повод к радости, потому что если это не смертельный диагноз, повод к радости почему? Потому что мы знаем, а понятно вот теперь эти способы, эти лекарства, эти процедуры нам помогут. Радость, если человек узнал свой диагноз, что оказывается, он несовершенный, он поет тропарь Божией Матери «Спаси нас, погибаем» не просто так, для красного словца, а вникая всей душой в это понятие. Вот ведь кому нужен Спаситель? Только погибающим. Тонет человек, кричит – вот ему Спаситель нужен. А если я хожу по улице с тросточкой, то и чего меня спасать-то? Я в порядке.
К. Терёхина: Сразу возникает вопрос, возможно ли вообще спасение в миру? Потому что нас повсюду окружают искушения, и даже наиболее благонравные люди порой не могут справиться со своими эмоциями.
Иг. Иcидор (Минаев): Я думаю, спасение возможно, потому что Господь устроил нам Церковь для этого приготовил. И Церковь – отнюдь не понятие монастырское. Даже в Евангелии вообще не встретите слово монастырь, монах инок. Поэтому я думаю, конечно, возможно. Вот этот вопрос, как я сказал, о гордыне своей. Если она есть, мы, видя свое ничтожество, унываем, все бросаем и начинаем впадать в уныние. А если мы ее немножечко отодвинем в сторону, что мы призваны каждую секунду делать постоянно, тогда мы можем спокойно и пойти на эту борьбу с собой, и на эту духовную жизнь ершиться. И другого выхода, к сожалению, нету.
Потому что вот Апостол Павел у него красивейшие слова мудрейшие. Святой Апостол Павел, который был римским гражданином, который был ученым мужем, который знал языки, знал закон, знал эллинскую философию, вел целомудренный образ жизни, был фарисеем. Это значит, он был фарисеем в высоком смысле, а не в том, какое уже вложил Христос в это понятие, т.е. он соблюдал до тонкостей все постановления иудейских обрядов заповеди до того, как стал христианином. Потому продолжал это соблюдать. Т.е был человеком высокой духовной жизни. Вот апостол Павел в 7-й главе в Послании к Римлянам пишет о себе, т.е. о людях и о себе в том числе: «Ибо не понимаю что делаю. Потому что не то делаю. Что хочу, что ненавижу. То делаю».
Т.е. понимаете, не то добро, которое мы в себе декларируем, и хотели бы быть хорошими добрыми отзывчивыми. Не это делаем в итоге, а делаем то злое, что ненавидим в себе и в других. И вот если мы увидим вот эту глубину своего падения и повреждения, тогда мы будем понимать, что с этим надо бороться. И способы есть, дальше Никодим Святогрец нам предлагает эти способы, как бороться с собой. Если мы не увидим что мы делаем, оказывается, это не то, о чем мы мечтали, тогда мы дальше будем болеть с неизвестным диагнозом, болезнь будет прогрессировать, лечение никакого не будет, будет только одно наше повреждение это усугубляться.
К. Терёхина: Т.о. как говорит Никодим Святогорец, «в человеческой душе постоянно должна происходить борьба и, причем, борьба не только с большими каким-то грехами и недостатками, но и с малыми». Потому что как говорит Никодим Святогорец «порой человек совершает благое дело, но дело это остается несовершенным, потому что сплетено оно с похотями царствующими в мире». И таким образом…
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, т.о., человек если не борется собой, то он просто стоит на месте, и он обольщается, что я отвратился от большого греха, допустим, перестал воровать, но он не может заставить себя определиться со своим имуществом, или очень любит это имущество, наслаждается им. Т.е. маленькая страсть, у нее есть возможность из искры перерасти в пламя большое в душе человеческой. Поэтому Никодим Святогорец, действительно, в конце этой статьи нам советует, чтобы мы не удовлетворялись только тем, что нам бывает, возможно, с помощью Божьей побороть какие-то большие и греховные навыки серьезные страсти серьезные грехи. Но должны уделять внимание мелочам, и постоянно вести с этими духовными бактериями злыми вести борьбу, потому что если мы остановимся, то мы будем топтаться на месте, мы просто будем вести такую бесплодную духовную жизнь. Вернее сказать точнее не будем вообще ее вести. И опять есть возможность, что та комната, которую мы не убираем регулярно и тщательно, опять начнет потихонечку зарастать грязью, покрываться паутиной пылью – это наша душа. Поэтому Преподобный Никодим и советует нам не оставлять эту борьбу и после того как мы побороли какие-то большие негативные явлениями в себе навыки заниматься малыми.
Беседа 8
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами с цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, начать бы хотелось как всегда с краткого повторения того, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы говорили с вами о желаниях и стремлениях в человеке, и о том, как они постоянно борются в нем. И Преподобный Никодим пишет, что в человеке сосуществуют две воли, постоянно борющиеся собою – воля разумная, высшая и воля чувственная, плотская. Разумная воля хочет добра, а плотская воля хочет зла. И суть невидимой брани и спасения человека заключается именно в постоянной борьбе, и Преподобный Никодим пишет, что нельзя останавливаться на достигнутом, и считает, что если мы победили некий большой грех, большую страсть свою то мы вообще победили всех врагов. И он приводит пример, что есть такие люди, которые, например, не присваивая себе чужого, не в меру любят свое и слишком много уповают на него. И в тоже время не дают достаточно милостыни.
Потом Преподобный Никодим пишет, что нужно обращать также внимание на недостатки своего характера, к которым можно отнести нелюдимость, вспыльчивость, впечатлительность, ворчливость, упорство и многие другие. И т.о. мы пришли к выводу, что нужно постоянно бороться со своей плотской стороной. Это тяжелый труд, но именно в этом и состоит спасение. И сегодня как раз мы с вами поговорим о том, как же нам надлежит воевать против волей чувственной. Хотелось бы для начала привести цитату из Преподобного Никодима. Он пишет следующее: Как только воля чувственная начнет овладевать тобой «подави их, отжени, отрей от себя сильным напряжением воли» (Гл. 13). Это очень сложное занятие и не всегда получается, и как же поступать, если несмотря ни на что не получается у нас подавить свою плотскую волю, отец Исидор?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, мне как практику в этом деле в некотором смысле, конечно, хочется сказать, что это очень похоже на занятие спортом. Т.е., ну, вот я хочу взять какую-то высоту, прыжки в высоту. Я постоянно сбиваю планку, ну что мне делать остается? Прыгать, прыгать и прыгать еще раз, ну, понизить планку, взять эту высоту, потом потихонечку завышать и так далее. Только здесь конечно труд, в некотором смысле даже какой-то простой такой труд, даже я бы сказал нудный, но необходимый, как необходимый как, когда мы учим иностранный язык, мы должны что-то учить, что-то зубрить, что-то повторять. Как мы когда занимаемся спортом или хотим учиться какому-то виду искусства, или какой-то особенной профессии и так далее. Поэтому здесь если не получается, надо вновь и вновь прилагать усилия, осмысливать, думать, анализировать, почему сегодня не получилось, почему в этот раз сорвалось то, что я задумал? И, в общем-то, когда человек тратит энергию разумную свою на что-то, в данный момент вот на духовное совершенство, поскольку речь идет именно об этом сейчас, то тогда со временем ему удается как-то найти…
И вы знаете, нет ничего невозможного для человека. Ведь посмотрите, на что способен человек, в такой жизни реальной, если не брать духовную. И ходит по какому-то тонкому канату, да, ходят канатоходцы в цирке. И летчики на реактивных самолетах совершенно выделывают немыслимые фигуры какие-то и прыгают парашютисты, и летят без парашюта очень долго, и тоже делают различные упражнения, фигуры. И в любых вообще сферах жизни можно найти вообще очень много того, как человек простым трудом и направленностью своего разума, своей воли достигает вещей порой для нас немыслимых. Вот точно также и в жизни духовной, если мы будем сосредоточены на этом, и будем пытаться обуздать движение своей души, и возгревать в себе все-таки высокие стремления и подавлять низкие, мы будем ошибаться, мы будем падать, мы будем отклоняться от нормы, но со временем, если мы не отпустим эту работу и будем ее делать, у нас начнет получаться, а дальше мы можем уже начать быть совершенными в этой работе.
К. Терёхина: И как раз по этому поводу еще интересная цитата. Преподобный Никодим пишет, если хочешь поразить врагов своих в самое сердце, сделай что-нибудь противоположное тому, что внушала плотская воля (см. Гл. 13). Что имеется виду?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, имеется в виду противоположный поступок. Если я, например, человека оскорбил, то мне нужно, поняв, что я совершил грех, подойти извинится. Или, если, например, жалко человеку что-то отдать, то я должен наоборот отдать ему больше, чем я планировал, потом решил, нет жалко мне самому надо, и зачем ему. А надо пересилить себя и дать в два раза больше этому человеку. Ну, и так далее. Тут нужно совершить, как Святые Отцы вообще, и в частности Преподобный Никодим требует, совершить явно противоположный поступок. Т.е. сделал зло человеку, теперь сделай добро. Или хотел сделать зло или нутро тянет на то, чтобы человека как-то обидеть, отомстить, сделай противоположное, скажи ему доброе слово, скажи ему комплимент, подари ему какой-то маленький подарочек, облегчи его участь в чем-то, ну, и так далее.
К. Терёхина: И как раз по поводу причинении зла другому человеку. Преподобный Никодим довольно интересно говорит о душе человека. Он пишет, что душа человека как бы состоит из трех частей: мыслительная, желательная и раздражительная. И по причине повреждения вот этих частей души и рождаются всякие неправые помыслы и движения. Как можно к этому относиться? Неужели и душа может быть поделена? Неужели это не едино?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, я думаю, что здесь это все-таки как некий такой учебник эта книга «Невидимая брань». И поэтому, конечно, Преподобный Никодим отчасти теоретически об этом заявляет, и это некое условное, конечно, деление, потому что я думаю, что в жизни все гораздо сложнее, и одно в другое проникает, и одно из другого истекает. Вот эти все три части души, которые выделяет Преподобный Никодим, они, конечно, взаимосвязаны, друг друга питают, друг другу мешают порой, и так далее, и так далее.
Это каждый может наблюдать в себе, что, например мыслительная сила души, которая, как пишет Преподобный Никодим, она рождает в нас различные помыслы, неверие, в частности, неблагодарности к Богу, ропота, неведения, нерассудительности, даже хульные помыслы рождаются. А желательная сила – это такая как бы жажда обладания чем-либо, желательная сила души. Она рождает в нас сластолюбивые помыслы, славолюбие, сребролюбие, и всякие такие видоизменения вот этих проявлений, которые я уже назвал. И всякого рода самоугодие, т.е. то, что человек делает в угоду себе. И вот раздражительная сила, она как раз рождает в нас ненависть, гнев, раздражительность, зависть, мщение, злорадство, зложелательство, и всякие эти злые помыслы. И, конечно, эти три части души они переплетены между собою, и здесь Преподобный Никодим их просто так теоретически, я бы так сказал, выделяет, чтобы мы могли просто увидеть в себе, и осмыслить, и понять, как нам с ними управляться.
К. Терёхина: Да, и как раз вот Преподобный Никодим пишет, что цель невидимой брани заключается в том, чтобы изгнать из сердца страстные мысли, плотские мысли, и заместить их противоположной добродетелью. Так, например, неверие заменить несомненной в Бога верой, вместо роптивости воздать искреннее благодарение Богу за все. Вместо Бога забвения непрестанная углубленная память о Боге вездесущем. Вместо неведения ясное созерцание истин христианских. В то же время Преподобный Никодим когда говорит о делении души на три части, особое внимание уделяет третьей ипостаси и пишет: останови побольше внимание свое на последнем пункте, т.е. на действиях противоположных тем к каким влекут страстные помыслы. Т.е. получается, что суть заключается не в мысленной борьбе со своими помыслами, все-таки в деяниях, которые направлены на побеждении этих помыслов. То есть-таки на дела, а не мысли?
Иг. Иcидор (Минаев): Я бы сказал здесь целый комплекс как вот в медицине. Бывает какая-нибудь болезнь: и уколы поставят, и капельницу поставят, и таблеточки дадут, и прогревание назначат, и массаж назначат. Т.е. разными способами. Поэтому эта война со своей бессловесной чувственной волей, которая нас тянет все время вниз, и тянет, как правило, к отрицательным каким-то проявлениям, вот эта война она должна весть в комплексе.
И как сам же Никодим, мы видим из этой главы, нам советует, что первое, что мы должны делать – это остановить в себе греховное движение. Вот как только мы зафиксировали мысли поступок ли, или поймали себя на каких-то словах, которые явно ведут нас к греху, или озвучивают какое-то греховное наше состояние, нужно вот сделать, знаете, в поезде есть красная ручка «стоп-кран», всё, сразу остановиться, остановить себя. Кстати, есть наблюдение из дневников Пушкина, что он писал, что когда в нем возникал гнев на какого-то человека, он сразу брал руки за спину ходил по комнате и считал до ста. Потому что он говорил, если я сразу отвечу, не досчитав до ста, то я обязательно оскорблю или как-то буду вспыльчив. Вот он себя таким вот таким образом, кто-то его научил, видимо в детстве, таким образом, тормозил себя Александр Сергеевич в юности даже, закладывал руки за спину, ходил по комнате активно и про себя читал до ста. Т.е. он делал, таким образом, тормозил, остановочку такую делал.
Вот поэтому Преподобный Никодим нам и говорит, что сперва останови все вот эти греховные движения, все движения своей души. Нажми на этот спасительный «стоп-кран».
Далее он говорит, что ты оцени все это, и мы должны сразу дать оценку. И мы должны возненавидеть этот грех. Не человека, допустим, в котором мы увидели грех, и может быть даже не себя самого, потому что мы этот грех какой-то можем и в себе увидеть. Или мы разгневались по поводу того, что видим, что человек какой-то лжет или лицемерит. Вот не его, не человек, а грех надо осудить внутри. Знаете, вынести такой приговор этой страсти, этому отклонению от нормы, этому греху.
И третье, он говорит, тут же проси у Бога избавления от этого, проси, чтобы Господь тебя избавил, вырвал из твоего сердца страстный какой-то больной помысел или желание какое-то.
И далее это уже то, о чем вы говорите. Такой высший пилотаж как я бы сказал. Чтобы знаете залечить эту рану, чтобы она совсем зарубцевалась и полностью поразить духов нечистых, которые тебя к этому ведут – это нужно совершить поступок противоположный тому, к чему у тебя было сейчас греховное устремление.
Но для этого, видите, какое нужно напряжение мысли, напряжение чувства, напряжение воли. Казалось бы, простой момент, да, вот ты идешь на работу, и тебе кто-то что-то неприятное сказал в метро или толкнул, задел равнодушно, как-то к тебе плохо отнеся. Мы же готовы сразу вспыхнуть, мы готовы сразу дать понять, что нас обидели и что мы лучше, выше, оскорбить, что угодно. А вот видите, тут надо целый комплекс мыслей, чувств и воли приложить, применить в данном простом, пустяковом, бытовом даже каком-то случае.
В транспорте, допустим. Нам лень это делать, нам не хочется столько энергии, и умственной, и чувственной, волевой тратить на какой-то пустяк. Ну, задели нас или еще что-то. Там проще огрызнуться, проще согрешить. А Преподобный Никодим говорит, нет. И вот самое главное, что здесь ведь? Навык. И если мы учимся даже в транспорте так себя вести, со своими домашними, на работе на службе, начнем вести себя по-другому, у нас возникнут навыки, и уже нам будет делать это легко.
Так же как, знаете, если человек неотесанный, невоспитанный, ему сказать, например, «спасибо», или «пожалуйста», подать даме руку, когда она выходит из транспорта – это какое-то непонятное дело, это огромное напряжение. И человек косноязычный, неуклюжий, и он стесняется, и зажимается, и так далее. А есть люди воспитанные, для которых все это элементарно – снять шляпу, когда они приветствуют другого, дать даме руку, открыть дверь кого-то пропустить, сказать «благодарю вас», «спасибо», «будьте любезны» – у них это уже автоматически. Это от навыков происходит, от навыков, которые им были даны в воспитании.
Так и в духовной жизни. Если мы вот те упражнения, о которых я сейчас говорил, т.е. остановка греховного движения, оценка и приговор этому греху. И так же просьбы к Богу об избавлении, о помощи, о совершенстве. И далее, совершение поступка противоположного тому, предложному нам греху, которые духи нечистые нам предложили. Мы совершаем противоположный поступков, то это со временем войдет в навык, и это будет нам делать легко. И мы потому будем уже думать, а как мы жили раньше и так не поступали? А просто поступали, как моя левая нога захочет или как случится?
К. Терёхина: Да огрызнуться на кого-то утром в общественно транспорте все-таки гораздо проще, чем промолчать, оценить ситуацию, помолиться про себя.
Иг. Иcидор (Минаев): Как ни странно это закон сохранения энергии, который в данный момент не в нашу пользу работает.
К. Терёхина: Да, и если я, допустим, буду поступать следующим образом. Ну, вот огрызнулся я на кого-нибудь, потом тут же отошел, остыл, помолился, пошел, там, сделал какое-нибудь хорошее дело. Вот чисто с технической стороны можно сказать, что грех мне простили?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, я не знаю, все равно рана-то в душе есть, что такое огрызнулся? Это значит, потерял покой души на какой-то момент. Это все равно, что иголочкой ткнуть в сердце немножечко себя. Поэтому рана эта есть. Не знаю, если конкретизировать я бы советовал, если произошла такая история, у меня была вот такая история в моей личной жизни.
Ну, транспорт-то транспорт, можно на транспорте проехать одну остановку, а можно целый рейс там ехать от одного города до другого. То всегда потом, когда ты остыл уже, оценил, что поступил неправильно можно подойти просто к человеку, извиниться, ну, если он не вышел на той же остановке. Извиниться, или что-то ему подарить, шоколадку, если ты понял, что неправ. Так что если Господь нам дарует такую ситуацию, что человек, которого мы обидели, не исчез, не ушел, можно к нему подойти, никогда не боятся, не стесняться, а подойти. Вы увидите, что и человек перед вами извинится, и расцветет, скажет, что надо же, какая замечательная ситуация, что конечно бывает, мы друг друга задеваем, но не всегда извиняемся. Вот тут это очень нужно иметь в виду.
Ну, а если этот человек исчез уже из нашей жизни, вышел на следующей остановке, его уже трудно найти, хотя бы уже принести покаяние Богу, внутренне помолиться и, действительно, на исповеди потом упомянуть, если это будет так долго нас мучить. Ну, и, конечно же, любое доброе дело оно будет в некотором смысле искуплением вот этого греха. Но, тем не менее, рана, нанесенная тому человеку и собственной душе, она все-таки будет присутствовать. Поэтому вот тут знаете поменяться трудно, это не какие-то такие нормы взаимозачета как бухгалтерия, да, оттуда взял, три пишем два на ум пошло. Здесь как раз нужно реально, конкретно в данной ситуации разбираться и ее исцелять, ее врачевать.
К. Терёхина: И как раз вот, рассуждая о добрых и худых навыков в человеке, Преподобный Никодим пишет, что худые навыки скорее укореняются в сердце человека, поскольку имеют помощником и споспешником живущий в нас грех или самоугодие. Т.о. получается, что для того чтобы перекрыть или искупить какой-то недобрый поступок, даже не очень серьезный, нужно приложить гораздо больше усилий и сотворить гораздо больше добрых дел. Но вот многие люди, например, считают, да, я подвержен греху гнева или жадности вот они борются с этим. Но при всем при этом очень много маленьких грехов, нельзя называть их маленькими, на которые мы даже не обращаем внимания. Мы не можем с ними бороться, потому что мы не можем оценить, что это грех и что с ним нужно бороться.
Иг. Иcидор (Минаев): Нужно помнить революционный девиз: «Из искры возгорится пламя». Такая маленькая искорка, которая вроде ничего не предвещала, газета «Искра» была вначале прошлого века, и как разгорелось пламя, которое сожгло почти всю нашу страну.
Поэтому мелочей в духовной жизни не бывает. Об этом говорит вся святоотеческая литература. И поэтому маленькое какое-то отклонение, маленькая страстишка, маленькая какая-то заковыринка в вашей душе она может родить целый обвал потом, как в горах. Стоит кинуть один маленький камешек и может лавина упасть с гор. Так и в нашей душе, мы должны быть очень в этом смысле острожными.
И самое главное, что мне хотелось бы сказать в данной теме, что здесь не нужно бояться первых несовершенств, потому что люди, когда пытаются что-то предпринять, сделать какое-то усилие. Вот у них не получилось с первого, второго раза. Люди впадают в уныние, люди начинают это все оставлять. Вот как раз Преподобный Никодим и пишет, что пусть они несовершенны вначале наши поступки, наши действия, но всячески они поддерживают твердость человека, мужество на брань, помогают найти путь к победе. Вот я с этим тоже, конечно же, согласен. Это и по собственному опыту я могу подтвердить, что когда наши первые поступки, такие корявые, или как в народе говорят «первый блин комом».
Вот первые, я имею в виду поступки с самим собой и вот поступки, действия вот этой невидимой брани они не всегда получаются у нас, вот тут надо не отчаиваться, стараться осмыслить, стараться найти в себе силы и идти вперед. Я уже приводил не раз пример, что, взяв в руки скрипку, мы никогда сразу на ней не заиграем. Очень долго будем пространство вокруг себя наполнять какими-то искаженными, фальшивыми звуками. Но потом через некоторое время при особом нашем усердии мы можем начать извлекать и правильные, и красивые, и совершенные, изысканные звуки. Точно так же в любом деле человеческом, и в духовном делании также, вот первые поступки всегда будут у нас корявые и неправильные порой, и неполноценные. Но унывать не нужно, нужно дальше, дальше идти по этому пути приобретать навыки, и приобретя навыки, мы сможем уже научиться справляться с самим собой. А мне кажется, справляться с самим собой – это самое главное дело, которое человек должен делать.
К. Терёхина: Да, и Преподобный Никодим как раз и пишет, что смысл заключается в самопротивлении и самопринуждении. Т.е. нужно набраться смирения, спокойствия и уповая на Господа, с молитвой бороться, бороться и бороться со своими грехами.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я такое люблю смешное выражение, что духовная жизнь заключается в том, чтобы наступить на горло собственному горлу, понимаете, самому себе, чего люди так боятся, чтобы кто-то не дай Бог, не стал их корректировать. А уж о том чтобы корректировать самому себя и речи уже не идет.
К. Терёхина: Мы опять-таки возвращаемся к вопросу о смирении. И, подводя итог всему вышесказанному, хотелось бы сказать, что самое главное – это, конечно, начать. Осознать, оценить, не спешить, о чем мы говорили в прошлых передачах. Если не можешь сам справиться, то придти к духовному отцу, поговорить с ним, и конечно, постоянно молиться, молиться и молиться.
Иг. Иcидор (Минаев): Духовный отец обязательно, потому что, я еще раз повторяю, что одного самоучителя игры на баяне недостаточно. Всегда должен рядом сидеть педагог, который поставит руку, который задаст темп, который будет корректировать. И поэтому, конечно, любое вот такое движение духовное нужно вести под наблюдением духовного отца.
Беседа 9
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие друзья, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». И помогает нам в этом настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, в прошлый раз мы с вами говорили о том, что в человеке сосуществую две воли, чувственная (плотская) и разумная (высшая) воля. И они постоянно борются в человеке, и смысл невидимой брани и состоит в этой постоянной борьбе человека против плотской воли. Если я вдруг почувствую, что мной овладевает какое-то недостойное желание, нужно остановиться, оценить это желание с точки зрения угодного или неугодного Господу и бороться с ним, если оно Господу не угодно.
Говорили мы о том что очень часто у человека в силу определенных мирских проблем не получается бороться, нужно молится. Если опять не получается, то просить совета у священника. Если опять не получается, вновь и вновь пытаться. И пришли к выводу, что главное во всем, в том числе и в невидимой брани – это навык. И если мы научимся делать что-то, молиться и противостоять плотской своей страсти, то с каждым днем будет все проще и проще выполнять этот подвиг.
А сегодня мы с вами поговорим о том, как быть, когда высшая разумная воля кажется нам совсем побеждаемой волей низшей и врагами. И если мы посмотрим на современных людей, то очень часто в силу своей немощности, духовной слабости кажется им, что не в силах справиться с искушениями, особенно под давлением обстоятельств, житейских проблем. И нами постепенно овладевает отчаяние. И если мы обратимся к книге Преподобного Никодима, то на это он пишет следующее: «Это вражеская уловка, помыслом о безнадежности устоять, подсечь само противостояние и заставить, сложив всякое оружие, отдаться в руки врагов». (Гл. 14)
Иг. Иcидор (Минаев): Да, вы знаете, я сейчас слушаю ваш слова и вспоминаю фильмы о великой отечественной войне, я уже сейчас не помню название фильма, этот фильм художественный, и он снят про такую бригаду, их называют «звуковые диверсанты». Это наши советские солдаты, офицеры, у них такая машина, какая-то грузовая, крытая, как похожий такой микроавтобус, как раньше такие автобусы были маленькие. И на этой машине были установлены громкоговорители. Внутри машины был, магнитофонов тогда не было, через патефон видимо. И вот эта машина приезжала в то или иное место по заданию штаба и озвучивала, как будто здесь идет бой. Т.е. это было специально, как такая диверсия для того, чтобы противник вдруг услышал бой совсем с другой стороны и потерял ориентиры, и думал, что впереди линии фронта там стреляют. Но и здесь в тылу стреляют, может быть, уже прорвали оборону и уже в тылу у нас тоже враг? И конечно этим самым этой диверсией приводили в замешательство противника.
Еще тоже я вспомнил в связи с этим произведение о Великой отечественной войне «А зори здесь тихие». Там тоже есть два похожие момента. Когда этот старшина с девушками, там буквально уже нескольких девушек убили, там две-три с ним осталось, и они увидели огромную группу немцев, что-то их семнадцать там было, а был старшина и всего еще три девушки, по-моему. То одна из них Комелькова она вдруг выскочила и начала имитировать что, они стали имитировать голосами, что здесь какое-то поселение, что здесь купаются. Что значит, давай, там, зови ребят, пусть идут сюда к нам. Стали рубить топорами, создавать, т.е. шум имитировать, что здесь очень много народа. Ну, и в конце произведения, когда всех девушек этих убили вот этот старшина Васьков уже в ожесточении, у него кончились практически патроны, там буквально было несколько патронов и совсем не было гранат, но он вбежал в блиндаж, где спали фашисты. Он их выследил их, там было много пять, может больше, сейчас точно не помню, но много значительный перевес. Он был один и он взял какой-то камень и деревяшку и просто сымитировал, что он их сейчас взорвет гранатой. Кричал там «лягай гады», и в итоге, в общем, он их положил в испуге всех немцев на землю держа в руках просто какую-то деревяшку или просто там камень и всех их связал и доставил к своему начальству на допрос, и так далее, пленил их.
Вот так очень часто делает и враг рода человеческого и демоны, которые служат. Они, можно сказать, будучи из последних сил, выдыхаясь, выдыхаются они по той причине, если мы с вами устанавливаем живую связь с Богом, молимся, просим, падаем, встаем, каемся, признаем свои поступки неправильными, омываем их слезами покаяния, просим Господа избавить нас впредь простить нам то, что мы уже совершили, то сатана конечно слабеет. Он теряет свою силу, демоны тоже, и они уже из последних сил начинают, таким образом, как я уже сказал выше инсценировать, что их много, что у них преимущество, что они сильные силы зла, миродержители мира сего, и так далее.
И вот нам тут как раз надо иметь ту же самую бдительность, которая в любой брани, в том числе и в невидимой, полезны человеку. И не унывать, не бояться, а все же продолжать свой бой. Пусть мы где-то проиграли, пусть нас ранили в плечо, пусть у нас заканчиваются боеприпасы, пусть у нас заканчивается провиант, но, тем не менее, мы должны этот бой вести. Как Преподобный Никодим пишет, что пока человек сознательно не принял решение, т.е. не склонился произволениям своим на страстное влечение на грех, то все равно он пока еще состоит в числе победителей, пока он не сдался, не отказался. И
Преподобный Никодим как раз говорит о том, что никто не может насиловать человеческую личность, даже Господь так устроил, что сам Господь Творец нас не может насиловать духовно, Он в это не вмешивается. Тем более демоны, конечно. Они могут нас отвлекать, пугать, стращать, и так далее. Но они никак не могут нашу волю парализовать, ее насиловать и повести нас против нашей воли. Вот тут как раз нужно, будучи схваченным, привязанным, как разведчику, все равно, до последнего не сдаваться.
И еще что я хотел бы заметить, на мой взгляд, очень важное, об этом писали многие философы религиозные XX века, XIX. О том, что сатана, являясь как бы антиподом, или как его еще называют, обезьяна Бога, т.е. это не то что я еще раз повторяю плюс и минус, что Бог – это добро, а сатана – это ему равноценное зло. Совсем нет Бог – это Творец Вселенной, а сатана – это одно из его творений, которое потом просто исказилось, совратилось. Конечно Господь – это Вселенский Творец, а сатана – это падшая тварь, падшее творение Божие. Поэтому силы, конечно, у них неравны. Сатана гораздо слабее. Но, тем не менее, он постоянно пытается, знаете, обезьянничать, как пишут Святые Отцы, и так сыграть слегка из себя божка такого. Но, конечно, направляя все в отрицательную сторону. И вот сатане удалось убедить мир, как пишут эти религиозные философы в том, что его, сатаны, не существует. Вот если Господь свидетельствует нам, что вот «Я есть, приди ко Мне, я стучу в твою дверь и в твое сердце, открой Мне, и мы будем с тобой пировать (в духовном смысле)». То сатана наоборот, он говорит, меня нет. Вот ты решил отомстить – это твоя мысль, вот к тебе пришли злые какие-то желания – это твои. Все что злое – это все родилось в тебе. И человек по природе своей, будучи брезгливым, и физически брезгливым, и духовно брезгливым, он не отдает себе отчет в том, что это все зло, которое в нем рождается, оно на 99 процентов чужое. Знаете, человек же может взять, отгрызть свой ноготь, бывает люди грызут ногти или там заусеницы. Но уже когда ты едешь в автобусе и взять руку рядом сидящего пассажира и огрызть ему ноготь – уже как-то невозможно практически, да, как-то побрезгуешь. Почему? Потому что чужое не мое. Ну, можно лизнуть свою потную руку, да, и сказать, ой соленая рука. А уже потного гражданина, который рядом едет и метро, ты особо не лизнешь, потому что у тебя чувство брезгливости.
Вот так и в духовном мире, что когда сатана соблазняет, искушает нас и подсовывает нам все зло, которое он нам уготовил под соусом, что человек – это твои мысли, твои чувства, это твои желания, это все зло твое. Он, видите, нас убедил, весь мир в том, что меня нету, и все что плохого – это все ваше. Ну, а раз это ваш, вы должны бороться, это ваша линия, это ваше устремление, это ваше желание, вы должны отстаивать это право на грех, чем, в общем-то, мир очень удачно, особенно в последнее время занимается. Все пытается отстаивать все права, и в итоге все отстаивают свое право на грех, чтобы никто не смел мне сказать, что это плохо. И уж если это плохо, я знаю, что плохо я так делаю, то уж будьте добры с этим все считаться, это мое право.
К. Терёхина: И как раз к вопросу о свободе воли. Если человек осознает, что грешен он, и что нужно бороться с искушением и начинает молиться, все усерднее и усерднее. И в этой молитве, как ни странно, содержится некая опасность почему? Как пишет Никодим Святогорец, что враг знает силу таких воззваний и спешит упредить их или расстроить, и заставляет человека поверить в то, что если Господь попустил, что со мной произошел это зло, то зачем же тогда молится Ему? И как тогда быть в такой ситуации что ни молиться нельзя. Когда молишься, тобой отчаяние начинает овладевать, еще хуже становится.
Иг. Иcидор (Минаев): Но же сейчас уже сказал, что Господь не может произвести над человеческой личностью насилие, как впрочем, и демоны. И поэтому попущение Божие оно ведь когда бывает? Оно не всегда этот самый закон попущения Божиего он вступает только тогда, когда человек активно сам противостоит и противодействует Богу, только тогда Господь говорит, ну, не мучайся, успокойся – хочешь против меня, против заповедей, хочешь против мира, бытия и порядка этого бытия выступить? Ну, пожалуйста, вот попробуй, разбей себе лоб, выступай. Т.е. вот таким образом происходит попущение Божие. Оно никогда не бывает, что человек, знаете, ни сном, ни духом, что называется, живет себе тихо, а демоны что-то замыслили, и Господь говорит, ну, давайте, демоны, разрешаю вам, идите. Такого практически не бывает, только лишь сам человек когда, знаете, вынуждает уже, можно сказать, Господа попустить ему то или иное. Если человек свою волю направляет все-таки в сторону покаяния, исправления, добра, света, истины, никогда Господь не попустит того, чтобы с таким человеком случилось какое-то серьезное такое демоническое пленение. Поэтому здесь это продиктовано нашим упорством.
Знаете, как вот люди ходят в ЖЭК или к какому-нибудь начальнику, и добиваются, и добиваются, и звонят, и пишут, и угрожают жалобами, и заваливают каким-то письмами и подписанными и анонимными. И в итоге начальник говорит, я хоть и Бога не боюсь, и людей не стыжусь, но поскольку вот этот посетитель, проситель ну, просто уже замучил меня, сделаю, как он хочет. Таки и Господь порой поступает, когда говорит, ну, что ж делать, раз человек вот хочет дорваться к власти любыми путями, даже нравственный закон попирая, ну, пусть получит кусочек этой власти, пусть попользуется. Господь попускает. Приходят демоны, дают ему эту власть. И человек настолько запутывается в этом, что порой даже на грани самоубийства стоит, так он все вокруг себя разрушит, себя самого и всех, кто попадет в его власть. А Господь ему не давал изначально, но попустил, раз уж человек так уж всю жизнь посвятил этому обретению власти.
Поэтому здесь все-таки надо вину не Господа перекладывать, что вот Он попускает, а попущение бывает только тогда, когда мы сами чего-то страстно желаем, и как говорится, по трупам идем этим своим запретным желаниям. Вот тогда уже Господь уже допускает, как сказано в Посланиях Апостольских, что этого человека, который упорствует в грехе каком-то или злодеяниях, ну, оттайте его в руки сатаны, всё. Оставьте его вариться в собственном соку, не надо ему ничего говорить перечить наказывать. Всё, хочет грешить, пусть грешит, предайте его сатане, и пусть тело его помучается, ну, может душа его спасется. Поэтому, таким образом обстоит это дело.
К. Терёхина: Да, и вот очень часто сейчас можно, придя в церковь, увидеть людей, достаточное количество людей, которые молятся, свечки ставят. И вот если взять, допустим, обыкновенного человека. Случилась у него неприятность, и «пока гром не грянет, мужик не перекрестится», да. Случилась неприятность, человек идет в церковь, накупает там множества разных свечек, ставит, молится, молится, и ждет, что после первого же прихода все будет хорошо, Господь все исправит. Но очень редко так бывает, что после первого раза всё становится на свои места. И человеком еще более овладевает злоба и отчаяние, и человек начинает говорить: ах, так раз Ты мне не помогаешь, то и не нужна мне Твоя помощь.
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, это знаете самый такой уровень, нижайший, я бы сказал. Я всегда говорю людям, которые ходят в церковь, и просто там ставят свечки, но не принимают участие в таинствах, не общаются с духовенством, не читают литературу, не имеют молитвенного общения с Богом дома, вне храма.
Я им всегда ставлю такой пример, говорю: представьте себе, вы пришли в магазин, посмотрели какой красивый магазин, какой интересный, тут хорошо много всего продается, постояли, побыли, подышали, послушали атмосферу, может, в магазине музыка, сейчас часто достаточно играет, послушали эту музыку, людей. Может, даже чек какой-то пробили, но так ничего и не купили. И завтра вы пришел в этот магазин, постояли, и послезавтра пробили чек, а покупку не совершали. Ну, какая польза от этого магазина?
Вот, к сожалению, многие люди не понимают, что в церковь надо не просто прийти, а нужно активно участвовать в таинствах церкви, общаться со священниками. И если человек, действительно, у него произошло какие-то там жизненное событие очень важное, в результате того он накупил, как вы говорите целую охапку свечей – это, да, хорошо это первая ступенечка, но ему бы надо подойти к батюшке рассказать поделиться этим чтобы священник ему разъяснил просто что за ситуации, что следует ждать, как следует себя вести и так далее.
Просто люди порой, да, пришел в поликлинику, ходил, сидел, пил чай даже, там, в буфете, в туалет сходил два раза, пальто сдал, опять забрал, а к врачу так и не зашел. Поэтому люди, к сожалению, приходят в церковь именно, как называют их с юмором, не прихожане а «захожане», которые именно зашли, а так вот, в общем-то, всей благодатной помощи церкви ни в общении со священством, ни в общественной молитве, ни в таинстве они не принимают участие.
К. Терёхина: Как раз об этом и говорит Никодим Святогоерц что нужно постоянно молиться, нужно постоянно бороться, потому что врагов вокруг нас множество и они очень изощренными способами каждый раз, придумывая все новые способы, пытаются бороться с нашим промыслом, с нашей доброй волей. И как раз хотела бы привести цитату, которая наиболее ярков описывает эту непрестанную непрерывающуюся брань с врагами рода человеческого. «Таким образом, будучи окружены всегда стойкими таким врагами так злобно нас ненавидящими не можем ожидать ни мира ни перемирия ни пресечения ни отсрочки брани а в каждое мгновение должны быть готовы на брань и тотчас же мужественно вступать в нее как только начнут ее враги. Конечно было бы лучше если бы мы в начале не открывали дверей и не впускали врагов и страсти внутри себя в душу и в сердце. Но после того как однажды проложили они себе дорогу в нас нечего уже нам предаваться беспечности надлежит вооружится против них дабы изгнать их из себя они бесстыжи и упорны и не выйдут если не изгнать их бранью и молитвой непрестанной непрерывающееся молитвой». (Гл. 15)
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно, вы сказали, что надо непрестанно этим заниматься, и вот эта регулярность или непрестанность она ведь полезна для любого дела. В спорте, в науке, в изучении языков, в изучении какого-то ремесла, в искусстве каком-то, и так далее, и так далее. Во всем, «повторение – мать учения», как говорят. Эта непрестанность и навык этот, вот он очень важен, что человек постоянно этим занимается. Ну, а на войне как на войне. Если война идет, то надо все время быть в готовности, иметь бдительность и быть в боевой готовности, чтобы всегда отразить эти непрестанные нападения врага. Поэтому, конечно, нам приосаниться, успокоится, сказать, «душа моя, пей, ешь, веселись, всего у тебя много, врага мы победили», нам не приходится. Поэтому это военное положение духовное должно всю жизнь быть с нами.
Беседа 10
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Сегодня с нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Для начала хотелось бы напомнить, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы с вами говорили о том, что постоянно нужно бороться со своей чувственной волей, т.е. плотскими страстями. И очень интересная цитата есть у Никодима Святогорца, как раз по этой теме. «Таким образом, будучи окружены всегда стойкими таким врагами так злобно нас ненавидящими не можем ожидать ни мира ни перемирия ни пресечения ни отсрочки брани а в каждое мгновение должны быть готовы на брань и тотчас же мужественно вступать в нее как только начнут ее враги. Конечно было бы лучше если бы мы в начале не открывали дверей и не впускали врагов и страсти внутри себя в душу и в сердце. Но после того как однажды проложили они себе дорогу в нас нечего уже нам предаваться беспечности надлежит вооружится против них дабы изгнать их из себя они бесстыжи и упорны и не выйдут если не изгнать их бранью…» (Гл. 15). А сегодня мы с вами будем обсуждать 16 и 17 главы книги и поговорим о том, как следует христианам утром устоять на брань и каким образом, в каком порядке нам следует вести свои страсти. И начать разговор хотелось бы с цитаты Никодима Святогорца. «Как только проснешься ты утром и несколько помолишься, говоря: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя,- первое надлежащее тебе дело есть заключить себя, как в некоем месте или позорище, в своем собственном сердце» (Гл. 16). Отец Исидор, о чем здесь говорится?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, если говорить языком современным, то здесь как раз заложена самая главная проблема в данных словах, которую не хочет делать человек современный. Это, наверное, и в прошлые века, и в древности люди не с такой охотой делал. Но все-таки цивилизация и блага цивилизации еще не были сильно развиты в прошлые века и поэтому люди имели устойчивый навык к труду, трудится. А трудится – это значит быть в неком напряжении, причем не только напряжении мышц, но и напряжении чувств, напряжении воли, напряжении ума.
Т.е. человек, допустим, строитель, будь он землекоп, будь он охотник, будь он военноначальники он постоянно с вечера думает, как завтра он встанет и начнет, и как ему лучше управиться на огороде, вспахать пашню, что для этого нужно сделать, во сколько встать пораньше, чтобы еще солнце не начало печь, и так далее, и так далее. Т.е. человек постоянно пребывал в таком делании.
Сейчас род человеческий почти на всей планете, может, за исключением каких-нибудь диких племен, которые живут еще в природе девственной природе в джунглях. А так в основном вся цивилизация современная она отвыкла от труда. Ну, потому что нажал кнопку – полилась горячая вода, позвонил – приехали, что-то привезли – вот это нас развращает и балует. Человек как бы не хочет, по сути своей, не хочет быть ни в каком напряжении. Он хочет встать утром расслабленным, и желательно, если можно было весь день до вечера провести в таком некоем расслаблении, оно было бы и хорошо.
Ну, конечно, заставляет мирская жизнь человека трудиться. Нехотя, с ропотом человек идет на какую-то работу, и так далее. Единицы мы видим творческих людей, которые у станка ли они, или за прилавком они стоят, или занимаются наукой, искусством, которые хотят именно работать, потому что они не могут не работать, им нравится, они получают удовольствие. И они чувствуют то, что они должны для других людей и для страны в целом, для мира в целом, делать что-то полезное на сегодняшний день. Таких сейчас, к сожалению, единицы.
А в основном люди хотят, и в том числе христиане, жить без проблем без напряжении. Это закон знаете сохранения энергии, с эгоизмом связанный. Поменьше затратить энергии, в том числе и мысленной, и сердечной. И поэтому, когда христианин современный просыпается, речь идет о том, как утром устроить на брань духовную себя, то нужно иметь серьезный навык, чтобы сразу себя привести в некое духовное напряжение. Когда вот человек начал молиться и пришел в сознание человеческое, да, после того, как он проснулся, он прекрасно должен понимать, что он, духовная картина такова: он сидит в окопе, у него есть ружье, а там, через линию фронта находится враг рода человеческого, который сейчас же начнет артобстрел, или пойдут танки. Т.е. придут помыслы, придут движения плоти, придут лень, нерадение, придет сластолюбие, и так далее, и так далее, которые будут уже человека убивать, умерщвлять и выворачивать наизнанку, скажем так.
Поэтому самое главное, о чем пишет Преподобный Никодим, он пишет словами высокоцерковными, но я специально для наших слушателей пытаюсь это сказать языком таким простым и современным. Что человеку не хочется быть в напряжении, а надо – уже, как только ты проснулся, надо как розетку мы включаем прибор, чтобы он работал, так и себя мы должны подключить прежде вот к этой духовной брани со своими помыслами, со своими движениями нечистыми и так далее.
К. Терёхина: Да, слишком хорошо, наверно, злые силы изучили характер человека, потому что мы уже говорили, что как только человек начинает молиться, то тут же изо всех углов выползают бесы и начинают уговаривать его, ну, что ты молишься, перестань, зачем тебе со страстью бороться?..
Иг. Иcидор (Минаев): Да, зачем так много, ты уже Богу надоел своими молитвами, Бог и так знает, что тебе послать. Да бес любит, т.е. духи нечистые они любыми путями благовидными и грубыми, самыми нелепыми даже в виде каких-то диких привидений, как они искушали преподобных отцов-пустынников, готовые и пытаются людей оторвать от молитвы от общения с Богом.
К. Терёхина: Да, и вот как раз Никодим Святогорец говорит об этом, что очень часто у человека случается так, что, ну, вот поругаешься с кем-нибудь, сделаешь что-нибудь не очень хорошее, и потом подумаешь, ну, что я хуже всех что ли? Все так живут, и я так живу. Ну, погрешу, покаюсь, помолюсь, и все пройдет. И как раз Никодим Святогоец пишет об этом: «Да не обольстит тебя враг внушением: «Ты только на час уступи». Пусть на час. Но кем станешь ты, отступив от жизни по Богу и предавшись миру и его утехам и наслаждениям плотским? Богоотступником, а таким стать не только на час, но и на одно мгновение страшно. К тому же, обычное ли дело, чтоб это было на час? Не паче ли потечет у тебя в этой богопротивной жизни час за часом, а потом дни за днями и годы за годами? А дальше что?» (Гл. 16)
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно, это ловушка такая очень серьезная для человека, потому что он вы знаете, он взрослый человек не замечает за собой таких вещей, как навыки. Вот почему мы часто родители, которые искренние любят своих детей младенцев они постоянно говорят: то нельзя, это нельзя этой делай ручки мой, надень шарфик и так далее. Почему они то делают? Потому что они стремятся выработать у ребенка навыки. Они понимают, что если ребенок один или два раза сел за стол с немытыми руками, он поймет, что это возможно. И опять же, по тому же эгоистическому закону сохранения внутренней энергии человек и будет, ему лучше не мыть, чем мыть. Но за собой взрослые христиане уже не замечают то, что мы все подвержены навыкам. Вот та самая знаменитая собака Павлова, у которой рефлексы условные, безусловные. Ведь у нас вот эти навыки они никуда не деваются. И если я повторю сегодня завтра, послезавтра – это уже первая ступень. Как мы стихи учим – вечером почитал, с утра подучил, два, полтора дня, и ты уже большой стих можешь знать наизусть, потому что он у тебя отпечатался, отложился, он вошел в твое естество.
Вот точно так же и наши поступки, и наши грехи, наши страсти. Они именно если пропустить один-два, не надо пятьдесят два, даже если один-два-три раза, это уже маленький навык, его конечно можно побороть, но опять же, надо усиленную прикладывать к этому энергию. Но это все превращается в навык, и человек начинает уже быть плененным той или иной страстью, той или иной мыслью греховной. И уже потом получается, что он сам, будучи в окопе, сражаясь с противником, с дьяволом, он сам становится предателем, не желая этого, как у Апостола Павла, то доброе, что люблю, не делаю, то злое, что ненавижу, то делаю.
Т.е. вдруг человек сам ощущает себя предателем. Я вот не знаю, как современные наши радиослушатели, я думаю, тут слушает много людей старшего поколения, но я помню, я в 60-61 году родился, у нас самое страшное, мы были в девстве, в школе, нам объяснили и фильмы, и родители – это быть предателем родины. Оно и сейчас страшное, но тогда, помните, были фильм про шпионов и все такое, про разведчиков. И вот мне даже снились сны, что я стал предателем. Такие кошмарные сны, кто-то меня просит какую-то записку передать, какую-то пленку, я не могу в милицию сказать, потому что меня застрелят эти шпионы, и не могу предать Родину, это для меня немыслимо.
Представляете, какое раздвоение личности, и какое ужасное внутренне состояние, когда человек, действительно, становится предателем. А вот если раз другой попустить себе, то ты уже, воюя против той армии злобной, уже как бы с ними заодно.
К. Терёхина: Да и именно поэтому Никодим Святогорец и говорит, что постоянно нужно держать в голове и даже представлять себе порой картину Страшного Суда, что надлежит испытать человеку. Если вдруг Господь оставит его на произволение врагов. И человек погружается в такое состояние души, которое наверно присуще в минуты отчаяния. И если помножить это много-много тысяч раз, и представить, что это будет длиться целую вечность, то человеку уже наверно не захочется попадать более в этот грех.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно, Страшный Суд представлять полезно, но тут вы понимаете, что люди обладают психикой тонкой нежной. И если будут воспоминания о Страшном Суде – ну, монахи это еще понятно, а вот людям мирским начинать свой день, конечно, это очень тяжело будет очень некоторым перенести. Но ведь сам Преподобный Никодим, цитируя, говоря слова о Страшном Суде, он ведь там предложил более легкую и понятную… Страшный Суд для нас еще, ну, не во всех нюансах ясен. А что такое война мы представляем – по фильмам, по книгам. Есть люди, даже молодые люди, которые побывали уже на войне сейчас. И старшего поколения. Вот он и предложил такую вот книгу «Невидимая брань», где он как раз говорит о военных действиях.
Говорит, вот представьте себе, вы по ту сторону дьявола сидите, и боритесь с ним. И вот как вы должны себя держать? Я еще хочу сказать чем еще страшен момент послабления себе и уступки врагу, который может войти в навык, а ведь потом может случится страшная вещь, которая в духовной литературе называется окаменное нечуствие, когда вдруг у человека уснула совесть, когда вдруг у человека парализовалась воля. И он, зная что он делает злое, и ненавидя, ничего не может с собой сделать. Он вновь и вновь падает в ту же самую зловонную яму своих тех или иных прегрешений.
И изначально, когда он еще с вожделением шел на тот или иной грех, ему казалось это что-то нечто сладкое или особенное, то ведь то же это известно всем, я об этом могу на своем опыте сказать. Я думаю, каждый человек, который вспомнит свои серьезные прегрешения, поймет, что там радость мнимая. Это удовлетворение, допустим от пищи, или от количества денег, или власти, или нечистых побуждений. Оно ведь мнимое, оно ведь не дает человеку полного счастья, гармонии внутри себя. Это все такое мнимое удовольствие воровское, которое вот оно произошло, а потом человек уже с этим мучается.
Самое-то главное мучение даже не какое-то наказание, которое будет потом когда-то, а то, что ты себе уже дал оценку, что это плохо, надо начать по-другому, а ты уже не можешь, потому что ты уже в плену вот этих страстей. И как, действительно, замечательно, Преподобный Никодим иллюстрирует это состояние цитаты из Откровения Иоанна Богослова, когда человек будет взывать: «горы, падите на нас» (Апок. 6:16) Так вот, было бы проще и не так больно, если раздавили нас скалы, чем те грехи, которые нас живых мучают, парализовав нашу волю, и мы не имеем возможности какое-то усилие над собой сделать, потому что наша совесть уже окаменела, она уже как и неживая.
К. Терёхина: «Не будь же настолько безумен, чтобы заведомо броситься в вечные адские муки, бежа от моментальных подвижнических трудов и борении» (Гл. 16). Да, и как раз мы уже сказали, что каждый христианин должен начинать свой день, свое утро с чтения молитв, с утреннего правила. И как раз в 17-й главе Преподобный Никодим пишет в каком же порядке нам следует бороться со своими страстями. Сначала «войди вниманием в сердце свое и исследуй тщательно, какими помыслами, какими расположениями и пристрастиями оно особенно занято и какая страсть наиболее господствует над ним и тиранствует в нем; потом против этой страсти прежде всего и поднимай оружие и ее поборать старайся. На этом и сосредоточь все внимание и заботу, с одним только исключением, что когда подымется между тем другая какая страсть случайно, то ею следует тебе тотчас заняться и ее прогнать и потом опять обращать оружие против главной своей страсти, которая непрестанно выказывает свое присутствие и власть» (Гл. 17).
Иг. Иcидор (Минаев): Да, именно так. Но тут я бы посоветовал людям все-таки иметь духовного наставника, прежде всего. Или если нет такового, то хотя бы, может, в семье кто-то из старших, родители или кто-то там из друзей, кто может со стороны на человека посмотреть и как бы обличить его.
Потому что дело в том, что в монастырской практике обличение, когда тебя игумен, или духовник, или просто, просто монах, брат – это считается хорошо. Это все равно, что мы снимает друг с друга соринки, пушинки, или говорим, «ой у тебя вся спина белая, где-то обелился, подойдем, почистим». Это нормальная услуга и человек воспринимает хорошо. А когда нам указывают на какие-то негативные душевные качества, или свойства характера, или поступки, мы ерепенимся, и говорим, что «нет как вы смеете, это моя жизнь, извините, отойдите».
Даже в церковной среде это, к сожалению, есть. Но в монастыре по уставу это принято, чтобы вот, если тебя обличили, сделали замечание надо поблагодарить и исполнить, потому что человек тебе хочет помочь, и это очень важно, что человек сам в себе выделил, выявил какую-то первую такую, главную страсть, которую ему нужно, как правило, это что-то одно, такое важное.
Очень часто люди боятся себе в этом признаться, боятся увидеть себя греховным, поврежденным, несовершенным, и начинается такая имитация на исповеди. Человек приходит, «ой, вы знаете, батюшка, я же в пятницу яичко скушал, я знаете, сегодня три канона не прочитал», или там что-то, «я перед причастием не три дня, а один день постился». А то, что он уже пять лет живет с чужой женой, этого как бы человек не замечает. Ну, это же жизнь моя, куда это денется. Или что-то еще в этом роде.
Т.е. люди очень часто, не желая расставаться со сладостью, вот этой мнимой сладостью греха, пытаются имитировать для себя духовную жизнь внешними каким-то проявлениями. Оформить в православном стиле свою комнату, одеться соответствующе, там, бородку отпустить, чего-то почитать, вычитывать больше, чем другие люди, и так далее, и так далее.
Я сказал – это страшный грех, прелюбодеяние, а ведь страсть к осуждению или страсть к ропоту, когда человек на все ропщет. Он постоянно Богу говорит: «Что Ты такой плохой, Ты мне все время не так все делаешь. И ребенок у меня не такой, и семья не такая, и машина у меня плохая и в храме все плохо, я приду там не так все священники. И в метро пойду, там тоже все…» И вот человек, понимаете… «Суп начну варить, у меня все из рук валится». И человек ропщет, ропщет, гневается.
Это получается, что каждую секунду говорит Богу: «Ты все плохо сделал, и со мной плохо обходишься, не так, как я заслуживаю». Вот, т.е. это надо выявить, потому что от многих христиан мы слышим: «Я не ворую, я не блудник, я не убийца», а вот то, что осуждение страсть ужасная, допустим, или зависть живет в сердце, человек как-то пытается не замечать, с этим не бороться.
Вот Преподобный Никодим как раз и говорит, что надо бороться взять эту главную страсть и начать с ней серьезную войну. И когда мы с ней уже потихонечку справимся, я опять подчеркиваю, желательно, чтобы рядом был какой-то духовный наставник, авторитетный человек, тогда уже можно приниматься за другие, за мелкие.
Но интересные у других Святых Отцов мы находим наблюдение, что есть, знаете, некая цепочка, что вот если начать бороться с одной страстью то Господь, видя нам это устремление, дарует нам возможность и как-то другие страсти начинают затухать. Точно так же как и грех, когда совершаем один какой-то грех, тут же тянется целая цепочка других грехов.
Например, человек стал там изменять своей супруге, он значит тут же начал тут и врать, потому что он не может рассказать жене своей тайны, вот уже к прелюбодеянию прилепилась ложь. Вот ему уже нужны деньги, потому что у него, простите, не одна семья и не одна жена, а получается, две, надо и там содержать. И он начинает уже на работе где-то подворовывать деньги так потихонечку. Потом глядишь, кто-то увидел, что он деньги ворует, и угроза что его уволят, он начинает клевету на этого человека, может дойти вплоть и до убийства, и до чего хотите.
Т.е. получается, что один грех он тащит за собой целую повозку, целую цепочку, как пишут Святые Отцы. Точно также и если мы начинаем упражняться в одной добродетели. Даже вот, скажем, не буду осуждать, буду вот с этим бороться. Смотришь, и милостивыми становимся больше и простили кому-то обиду, хотя раньше об этом даже мысли не было. И так далее и так далее. Поэтому нужно выбрать что-то самое главное, что мучает, у каждого такая страсть есть, и он наверняка знает ее. Не стесняться и с ней бороться, и самому себя при всех обличать в этой страсти. Даже в шутках обличать.
К. Терёхина: Да, как раз об этом и говорит Преподобный Никодим, что многие, так называемые большие грехи, как раз вырастают из недостатков нашего характера. И что с недостатками характера, как, например, нелюдимость, вспыльчивость, ворчливость нужно бороться в первую очередь. Потому что они могут остаться в вашем сердце и укоренится там, перерасти в нечто большее. Так, например, даже поход к зубному врачу, да. Легче прийти и залечить маленькую дырочку, чем дождаться до последнего, и потом уже просто вырывать зуб. Но, к сожалению, очень многие люди до последнего не идут к врачу, боятся, и вот в результате получается, что получается.
Беседа 11
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Сегодня с нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, начать хотелось бы с напоминания о том, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы обсуждали то, как же нужно нам утром устоять на брань. И сказали, что начинать утро нужно, конечно, с молитвы. А затем внимательно исследовать свое сердце и понять какими помыслами оно наполнено в данный момент. И если обнаружим некие страсти, поднимающиеся в нас, некие недостойные мысли, то нужно начинать бороться. Так же мы сказали, что особое внимание нужно обращать на кажущиеся маленькими недостатки характера, такие как вспыльчивость, суровость, ворчливость. Потому что здесь содержится большая опасность. Эти маленькие недостатки могут перерасти в нечто большее, укрепится в нашем сердце и привести уже к гораздо большим недостаткам и большим грехам.
А сегодня мы с вами поговорим о том, как побороть внезапно поднимающиеся движения страстей. И Никодим Святогорец пишет, что если человек не привык бороться с внезапно вспыхивающими страстями, то обезопасить себя неким образом, подготовиться можно с самого утра. Т.е. когда сидишь ты дома, попробуй посмотреть и передумать все могущие встретится тебе ситуации, людей, с которыми ты можешь столкнуться. И подумай, какие вследствие того могут породиться в тебе страстные движения. И сразу же, не давая им еще ходу,начинай с ними бороться.
Иг. Иcидор (Минаев): Ну да, это подобно как военноначальники строят некий стратегический план наступления или план обороны. Т.е. они предвидят, где в линии фронта слабые места, где враг может проникнуть незамеченным, где наоборот, открытое пространство и можно спокойно поражать противника, и так далее, и так далее. И, конечно, все это просчитывается на войне.
Точно так же, Преподобный Никодим уподобляя нашу жизнь брани с духами нечистыми, и рекомендует нам тоже, встав утром после молитвенного правила подумать в себе, что меня сегодня ждет. Какие, действительно, у меня будут встречи с неприятными мне людьми, как мне держать себя в этот день и как мне вести себя с этими людьми, чтобы не получилось у нас ссоры, ненависти. Какие, может быть, вечеринки предстоят сегодня, какие-нибудь дни рождения у кого-то, какой-то поход в гости. Где тоже человек может выпить, слегка расслабится, потерять контроль над собой. Поэтому Преподобный Никодим отождествляет наш жизненный путь с военными действиями, с борьбой со злом, и говорит, что всегда составляет себе план, и как бы прощупайте, просмотрите, что сегодня вас ожидает.
Но кроме этого еще важно иметь в виду и то, что могут внезапно вспыхнуть и произойти какие-то происшествия, которые выбьют нас из седла, и мы можем стать раздражительными, и можем стать унылыми, агрессивными. И вот тут, конечно, нужно стараться себя держать и быть готовым к этому. А для того, чтобы быть готовым, нужно, конечно же, напряжение воли. Я скажу по собственному опыту – это то самое, что человек постоянно боится и чего он не хочет делать совершенно. Т.е. он хочет расслабленной, спокойной, ненапряженной жизни, жить да поживать свою жизнь. Но вдруг приходят искушения, напасти, беды, и человек не может справиться. И чтобы мы могли справиться нам, конечно, нужно сразу некое духовное напряжение ввести себе в привычку, что мы должны уже ожидать каких-то нападений на себя, каких-то внутри себя всплесков эмоциональных, и быть готовыми их погасить или хотя бы как-то сгладить.
К. Терёхина: Да, как раз Никодим Святогорец говорит, что самое главное, если ты пока не приобрел навык бороться с внезапно вспыхивающими страстями, то ни словом, ни взором, ни жестом не обнаружить свое раздражение. И затем сделать нечто противоположное – улыбнутся сказать что-нибудь хорошее человеку, который стал твоим раздражителем. И далее Преподобный Никодим пишет, что причин, от которых поднимается в душе подобные страсти две. Это любовь и ненависть. Понятно, что ко встрече с человеком, который тебе неприятен и может вызвать каике-то негативные эмоции можно подготовится. И Преподобный Никодим как будто дает нам подсказку как мы можем это сделать. Во-первых, говорит он, нужно осознать, что этот человек является сознанием Божиим, созданным по образу и подобию Божию. И что людей этих не нужно ненавидеть не только делом, но и мыслию своей. И что они, так же как и ты, искуплены бесценной кровью Христовой. А про любовь Никодим пишет, что любовь бывает недоброй. Т.е. если у человека есть слишком сильная привязанность к кому-либо или чему-либо, то от этой любви нужно избавиться. И вот о какой такой недоброй любви говорит Преподобный Никодим?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, древние греки даже вот в этимологии слов мы находим четыре в основном понимания, и даже они называются по-разному, четыре трактовки любви.
Вот самая высшая из них – любовь-агапэ – любовь жертвенная. Это вот та христианская любовь, о которой говорится в Священном Писании, и, прежде всего, в Евангелии.
Есть еще любовь-эрос, т.е. это такое плотское чувство. Это даже скорей, его трактуют… Она, конечно, привязывает человека и возбуждает в нем различную гамму чувств, но это даже скорей не любовь, а некое такое пристрастие, некая такая страсть к человеку. И, в основном, она концентрируется на таких эгоистических моментах: что я могу получить, что я могу вкусненького, хорошенького, такого интересненького потребить от этого человека, и концентрируется на плотских таких удовольствиях, проходящих, временных, сиюминутных таких радостях, скажем.
И, конечно же, эта любовь она и является такой неполноценной. Потому что, когда мы читаем Апостола Павла и он нам рассказывает, что любовь все прощает, всему верит, не мыслит зла, не ищет своего, то вот как раз любовь-эрос – низменного чувства. Она, как раз ищет своего, она как раз ищет удовлетворения, удовлетворения своих и плотских и душевных потребностей. Ищет для себя удовольствия, признания и совершенно ничто не терпит, не готова ни подождать, ни потерпеть, и так далее.
Поэтому, конечно, надо понимать что любовь – это такое многогранное понятие. И когда мы по-христиански, по-евангельски, говорим любовь – это, конечно, любовь жертвенная. Любовь, когда человек живет ради другого человека, или человек живет ради Бога, или человек живет ради общества. И всегда готов пожертвовать и своими малыми какими-то увлечениями, удовольствиями, удобствами, и даже поступиться какими-то своими большими потребностями ради любви к другим. Вот это нужно иметь в виду.
К. Терёхина: Да, и к тому же Преподобный Никодим пишет, что чрезмерная любовь к какому-либо человеку влечет за собой и поднимание плотских страстей в душе человека. И он пишет, чтобы избежать этого искушения нужно всевозможно избегать всех случаев, которые могут возмутить покой плоти твоей. Особенно встречи с людьми другого пола. Мы знаем, что для людей живущих в миру, совершенно невозможно как-то ограничить себя и вовсе свести на нет общение с лицами противоположного пола.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, но это надо сказать в последние времена стало невозможно, вот особенно в XX веке. А до этого все это было возможно. Действительно, читая эти главы из книги «Невидимая брань» мы можем ясно видеть, что они написаны как раз в первую очередь для монашествующих, и адресованы к тем людям, которые посвятили свою жизнь уединению, молитве, послушанию. И, действительно, предупреждает монашествующих о том, что не следует вступать даже в благопристойное, но длительное общение с лицами противоположного пола, потому что может произойти душевное такое пленение, привязанность. Потом, как говорят монахи, я сейчас общаюсь и ничего не чувствую. А потом приходит там день, наступает ночь, и человек оставшись один наедине с собой, уже отключившись от дел, принимает вдруг целую лавину различных помыслов, от самых высоких до самых низменных, которые как раз вот вокруг этого общения начинают крутиться, и там, рисовать различные картины, предлагать различные ситуации, так далее, и так далее.
Но я бы хотел, поскольку наша программа адресована к мирянам, сказать, что и для мирян это тоже самое. Люди спросят, а как же так? Когда же мы можем себе отпустить, когда же мы можем себе разрешить, когда же мы можем себе позволить это легкое вольное общение с лицами противоположного пола? Вы знаете, в Священном Писании это предполагается только между мужем и женой.
Все остальное, когда люди начинают флиртовать, когда люди начинают, как говорят в миру «строить глазки», и так далее – это тоже, у Святых Отцов прямо говорится, что это уже преддверие блуда. Т.е. люди еще не вступили в это, может у них ситуация так и не разовьется и не сложится, но это в общем уже преддверие, уже первые такие ростки. И люди обманывают, конечно, себя говорят, это все пустяк, это все ничего не значит. А на самом деле это все значит. Вырабатываются навыки, появляются привязанности, сперва душевная, а потом плотская, и так далее. И поэтому, если брать, то только в кругу семьи, только между мужем и женой – вот эти вольные отношения, взгляды, прикосновения, слова нежные позволительны.
К сожалению, мир в XX веке очень сильно развратился, и мы все эту имитацию любви, почему и называется прелюбодеяние не «любодеяние» т.е. что не любовь, а «пре» такая приставка, обозначающая степень имитации, такой как бы фальсификации. И мы это видим в книгах, на телевидении, в искусстве сейчас этого много. И люди в жизни забыли все эти нормы все эти рамки. И это считается, что это в порядке вещей такое разгорячение себя. В итоге разрываются семьи, разрушаются, разрываются браки, происходят многочисленные измены. И люди даже не считают это каким-то грехом, или бедой, или отклонением – ну, подумаешь, развелся, ерунда какая-то. Хотя это, в общем-то, как трагедию жизни рассматривать развод, как рушение, как полное распадение личности. Но посмотрите, как это много, и как это вошло уже в порядок вещей. А именно из-за того, что люди не соблюдают вот этих духовных норм в отношении интимной близости или просто близкого человеческого общения.
Я еще раз повторяю, что, знаете, часто говорят, ну, монах, понятно, ему ничего нельзя, а мирянин – ему все можно. Ничего подобного, мирянину тоже нельзя ничего. Вот если у него есть жена, то им все можно, тогда сказано, что жена не владеет своим телом, но муж хозяин ее тело и муж не хозяин своего тела, но жена. Тогда – пожалуйста, между ними брак, союз, «песнь песней» – все, что хотите. А уже с соседкой нельзя, уже с сотрудницей нельзя. Даже на уровне, я уже сказал, переглядки, соблазнительных слов. Но, к сожалению, это все утеряно. Дай Бог, что сейчас возрождается у нас духовная жизнь в стране, чтоб это возрождение не только в золотых куполах и в красных звонах проявлялось, но и в том, чтобы нация, народ, возвращалась вот к этим глубинным внутренним ценностям.
К. Терёхина: Говоря о грехе прелюбодеяния, Преподобный Никодим пишет, что если человеку кажется, что он избавился от этого греха, или он даже совсем не подвержен этому греху, самое важное здесь не осуждать другого человека: «… ныне пал он, а завтра паду я. Ведай, что если ты скор на осуждение и презрение к другим, то Бог больно накажет тебя за это, попустив самому тебе впасть в тот же грех, за который осуждаешь других. Не судите, да не судимы будете (Мф. 7:1) (Гл. 19).:
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я, кстати, на своем опыте могу сказать, что это очень такой, знаете, принцип не судить другого, потому что сам впадешь в те же грехи очень действует. Особенно в обители, мы это замечаем. Там, конечно, нет таких грехов тяжких, о которых мы сегодня говорим, но вот стоит брату только кого-то осудить, я и по себе это знаю, как ты тут же сам буквально в течение суток, у тебя чудодейственным образом создается вдруг какая-то такая ситуация, в которой ты не можешь выдержать испытания. Осудил кого-то, что кто-то соврал, вдруг тебе позвонили, точно тебя требуют, ты должен сказать что-то, сам соврал тут же. Ну, и в чем угодно, и про спиртные напитки, про любые отклонения от нормы. Как только человек себе позволяет осуждение, сразу буквально, вот несколько дней проходит он впадает в такие, а то и еще более тяжкие прегрешения. Вот в монастыре это что-что, а этот опыт уже у братии есть. И уже давно, обжегшись на молоке, дуем на воду. Уже жизнь научила, и стараемся вот эти вещи иметь в виду, и не разрешать себе каких-то вот отклонений падения в осуждение.
К. Терёхина: Да, и как раз по этому поводу Преподобный Иоанн Лествичник как-то сказал, что где совершилось грехопадение, там прежде водворялась гордость. Ибо провозвестник первого есть второе. Наказание гордому – его падение.
Иг. Иcидор (Минаев): В общем-то да, часто эти падения происходят от того, что человек горделив изнутри и может что-то скрывает. Но, тем не менее, Господь так человека лечит, я бы сказал. Потому что, если гордому человеку не представить пред его лице его глубину падения и его такие явные, серьезные, тяжкие грехи, то он может вообще до такой степени потерять рассудок свой, что даже стать ненормальным человеком, ненормально себя вести. А вот когда ему такой ушат холодной воды выливают в виде какого-то попущения явного прегрешения. Как правило, это какие прегрешения, самые близкие что ли к такому человеку, то тут, конечно же, человек уже начинает менять не желает, плачет внутренне, у него кризис, но он начинает менять мнение о самом себе. Потому что «грех мой предою мной есть выну» как говорит псалмопевец Давид.
К. Терёхина: Да и в завершение нашей сегодняшней передачи хотелось бы привести цитату Преподобного Никодима о страстных помыслах. Очень часто по гордости своей человек полагает, что уже все не подвержен он этим страстям, что искушение больше на него не действует. И вот преподобный Никодим пишет: «…как бы ни казалось тебе, что ты свободен уже от плотской брани и как бы уверенным в том ни имел ты себя, всячески, однако ж, пекись далеко держать ум свой и внимание свое от тех вещей и лиц, которые были причиной восстания на тебя такого искушения» (Гл. 19).
Беседа 12
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Сегодня с нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: И начать сегодняшний разговор хотелось бы с того, с краткого вывода того, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И мы говорили с вами, что нужно с самого утра готовиться, бороться против вспыхивающих страстей. Нужно подумать, какие могут быть ситуации, каких людей можно встретить, которые могу ввести нас во искушение. И даже если тебе по гордыне своей покажется, что ты более не подвластен плотским страстям, старайся избегать этих людей и ситуаций. И главное, не переставай молиться и не думай по лености своей, по нерадению своему, что ты победил всех врагов и более тебе не нужно ни молиться, ни бороться.
И сегодня мы как раз поговорим о том, как же побороть нерадение. И начать сегодняшний разговор хотелось бы с цитаты Преподобного Никодима. «Чтобы не впасть тебе в бедственное зло нерадения, которое пресечет твое течение к совершенству и предаст тебя в руки врагов твоих, надлежит тебе бегать всякого рода пытливости (разведывания, что там, что здесь, праздношатайства, разговоров пустых, глазерства), всякого прилепления к чему-либо земному и всякого произвольноделания или что-хочу-делания, совсем неподходящего к твоему состоянию, а напротив, должно тебе всячески понуждать себя к охотному и скорому исполнению всякого доброго руководства и всякого повеления настоятелей твоих и духовных отцов…» (Гл. 20). Понятно, что человек не будет выполнять поручения, скажем, первого встречного, который ему, может быть, и не всегда что-то хорошее посоветует. Вот о каких настоятелях здесь говорит Преподобный Никодим?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, я думаю, настоятелей, которые Богом поставлены к данному человеку. Прежде всего, это, конечно, его родители. Т.е. старшие его семьи – может, даже старшие братья, сестры, которые у него есть. Также учителя, для тех, кто проходит обучение. Ну, и для каждого человека это, наверно, все-таки, если он христианин такой верующий и церковный, у него есть духовный наставник, духовный отец, то это, конечно духовник. Тот человек, который тоже имеет духовную власть над своим чадом, которому сам человек вручает свою волю, и уже он, конечно, должен подчинятся. Это, действительно, вот это послушание – это очень такое, знаете ли, сильнодействующее лекарство против нападения бесовских сил. Потому что все вот эти нечистые наваждения они просто, знаете, как волны об скалы разбиваются, когда человек защищается от них послушанием старшим. Разбиваются потому, что человек, прежде всего, являет своим послушанием кротость и смирение, т.е. качества, противоположные всем бесовским и демоническим нечистым началам, противоположные гордости.
Так же, потому что человек, может, и пошел бы за духами нечистыми и стал бы творить их волю, но наставник, тот или иной, ему дает другое направление, и хочешь – не хочешь, человек идет этим направлением. И уже просто, ну, если хотите, механически, он уже идет в другую сторону, не в сторону разверзшейся перед ним пропасти, а в сторону света, добра, хотя даже, может, и понуждает себя на это.
Но мне в этой цитате больше всего нравится то, что Преподобный Никодим нам советует не медленно, не мешкая приступать ко всякому порученному делу. Очень часто мы засыпаемся, когда сами себе дали какое-то дело, допустим, сделать уборку в доме, или нам поручили что-то родители, или начальствующие, или по должности я должен это исполнить. А наша лень нам говорит, ну, подожди, не сейчас, сейчас праздники, вот сейчас мы отпразднуем. Потом завтра – ну, завтра мы устали после праздников, вчера был тяжелый день, поэтому, давай вот сейчас. Это в итоге, получается, по такой смешной современной пословице «Никогда не откладывайте на завтра то, что можно сделать послезавтра».
Это, конечно, уловка бесовская, поэтому тут, не мешкая, даже если порой мы и не знаем, как приступить, как говорит простая пословица «Глаза боятся, а руки делают». Я, конечно, не имею в виду случай какой-нибудь серьезную операцию на мозг, когда человек не знает, как делать, но делает, или какую-нибудь конструкцию железную. Нет, тут конечно нужно семь раз отмерить и провести эксперимент, и так далее. А вот дела попроще, какие-то бытовые дела или организационные – здесь, конечно, нужно сразу бросаться в пучину этих дел и заниматься, конечно, помолившись, попросив благословения, вразумления Божия. А там уже придет, и как это делать, и силы, и какими средствами. Поэтому это очень важный момент – не мешкать – иначе мы попадемся в сети демонические, которые запутают нас и не дадут ничего сделать, как положено.
К. Терёхина: Да, как раз Преподобный Никодим и пишет, что если начать делать слишком поздно, то оно либо не поспевает в свое время, либо и вовсе оставляется как обременительное. И более того, вкусив однажды сладость ничегонеделания, ты мало-помалу дойдешь до навыка ничегонеделания, т.е. до лени.
Иг. Иcидор (Минаев): Да.
К. Терёхина: Но в то же время Преподобный Никодим пишет, что не должно нам спешить. Т.е. нужно каждое дело делать в свое время, которое требуется по свойствам ему. И более того со вниманием, тщанием, чтобы оно явилось в возможном совершенстве.
Иг. Иcидор (Минаев): Ну да, есть такой грех, называется «бесовское поспешение». Это я даже не знаю, как вот это… Знаете, вот раньше были пластинки, там было несколько скоростей, еще вот эти старые, с иголками пластинки. И там всегда нужно ставить на среднюю скорость. Потому что если обычную пластинку поставишь на замедленную скорость, как мы говорили о лени, то конечно, услышишь такие расплывчатые гортанные звуки. Но если поставишь на более скорую, то тоже ничего хорошего не будет, будет такое, как песенка из мультфильмов про лилипутов и Гулливера. Такая вот убыстренная и нельзя будет воспринять ничего. Поэтому нужно ставить на среднюю такую скорость, как говорили Святые Отцы «золотая середина». Не бесовского поспешения не должно быть, ни лености не должно быть. И человек должен умно, спокойно, как говорят «Поспевает тот, кто никуда не спешит», т.е. кто спокойно, размеренно тратит столько энергии, столько времени на данное дело, сколько необходимо, не больше и не меньше.
К. Терёхина: Преподобный Никодим говорит, что такое правило нужно применять ко всем своим действиям в этой жизни. И в первую очередь, конечно, к молитве. И он пишет, что, если, допустим, кажется нам, что некое дело займет у нас много времени, много сил, и что мы не справимся, начинаем по лености своей думать: ну не буду, ну отложу, потом сделаю, то постепенно это превращается в своего рода навык. И ты будешь бегать уже не только от тех дел, которые тебе нужно сделать, но ты будешь постоянно держать в себе мысль, что: ну, вот, сколько на меня навалилось. И даже в покое не будешь иметь покоя, даже без дел будешь чувствовать себя обремененным делами.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно. Но эта глава в основном посвящена вот как бы нерадению. И, действительно, замечательная есть цитата в Священном Писании о том, например, что проклят человек, вторящий дело Господне с небрежением и с нерадением. Это очень важный момент делать качественно свое дело. Потому что очень часто мы принимаемся за какие-то дела, знаете, так поставив свой рычаг на самый-самый такой низкий уровень выдачи своей энергии, мысли, творчества, продуктивности. Совершенно маленьким КПД, как говорили раньше на Руси «спустя рукава» работаем. А нужно, наоборот, засучив рукава делать все – и молитву, и помощь ближним, и свои служебные обязанности, и заниматься своим домом, и даже свои здоровьем, и всем прочим.
Потому что, действительно, проклят тот, кто творит дело Божие с нерадением. А жить и жизнь – это тоже не то, что в алтаре подметать – дело Божие. Или красить купол храма, или служить вечерню. Даже жить, просто наша жизнь – это дар Божий! И поэтому если мы с небрежением живем, то мы как бы Богу вместо славословия, радости, благодарности воздаем как бы такое унылое: ну, что же все плохо, все не так, как хочется, и все Ты плохо сотворил, и не такие мы, и не такая жизнь. И как бы идет хула на Господа через это небрежение.
И, конечно, через эту хулу, через это уныние у нас распадается все. Как помните, в «Собачьем сердце» у Булгакова сказаны меткие слова, что такое разруха, которая бывает в голове, прежде всего, в сердце, в голове человеческой. Что это не какая-то старуха с клюкой, которая пришла и разбила окна, и оборвала провода, и пробила трубы с горячей водой. А это мы сами, когда мы в такое состояние разрухи, нерадения, небрежения сами приходим, живем в ней, то и наша деревня и наш город, и наша стран, и мой дом, и моя душа – все вот такое заброшенное, погрязшее вот в такой разрухе. Это, конечно, очень опасное состояние, потому что оно затягивает, и человек уже знаете, как под таким наркозом может жить годы и десятилетия, и даже всю жизнь прожить.
К. Терёхина: Как раз Преподобный Никодим пишет о нерадивых, что «всякий раз, как, прогнав нерадение, понудим мы себя со тщанием совершать свое должное дело, Ангелы на небесах готовят нам венец славной победы; и что, напротив, для нерадивых не только нет у Бога венцов, но что Он мало-помалу берет обратно от них те дары, которые дал прежде за усердное прежде служение Ему, а наконец, лишит их и Царствия Своего, если пребудут в нерадении…» (Гл. 20).
Иг. Иcидор (Минаев): Да тут очень строго написано, но я думаю даже не то, что Господь лишит, а мы сами себя лишаем. Потому что если у меня есть возможность научиться играть на каком-нибудь замечательном музыкальном инструменте, и потом выступать и радовать людей, и самому от этого радоваться. А инструмент лежит, и костюм сшили и все готово и афиши напечатали, но я только не могу себя заставить к этому инструменту прикоснуться. Или прикоснусь, но с нерадением, а очень так лишь бы отвязаться, чтобы ко мне не приставали, то ясно, что никакой радости, концерта от этой встречи – ничего этого не будет, ничего не произойдет. А будет только один позор, одно унижение, разочарование, и для зрителей и для выступающего. Поэтому тут надо, конечно, помнить всегда слова из Священного Писания о том, что «Царствие небесное нудится, и только нужницы восхищают ея», т.е. наследуют его. И эта цитата говорит о том, что для того, чтобы мы вошли в Царствие Небесное, мы должны много положить трудов, мы должны трудиться.
Да это и понятно, мне кажется, вполне просто логически понятно, что для того, чтобы у тебя был хороший дом или ты хорошо зарабатывал, или ты должен выучить какой-то язык, или ты должен научится какому-то ремеслу, или искусству, или познать какие-то научные истины ты, действительно, должен, как говорят в институтах «грызть гранит науки». Т.е. это нужно очень много сил положить, и человек должен полагать эти силы, потому что другого выхода нет. Если он не приобретет навык к совершенствованию себя, то значит, что он будет деградировать, на месте стоять ни один живой организм не может. Он либо развивается, либо деградирует. И сказать, что деградация – это такое самое страшное состояние человеческой личности, это как будто умерший, как покойник такой живой труп. Человек вроде дышит, кушает, живет, у него какая-то есть и семья и родственники друзья, а он уже ничего не хочет ничего не может, это полная потеря себя.
И это знаете страшно, это кажется, что легкая лень она ничего не повредит, а в итоге через навык она превращается в распадение личности, что тоже очень опасно для нас. Поэтому не Господь нас не примет, «отберет венцы» как пишет средневековым языком Преподобный Никодим Святогорец, а, говоря новым богословским языком, Господь-то рад нас принять, да мы не сможем. Потому что вот лежал инструмент, лежали ноты, в это время уже печатали афиши, а мы не тренировались, не репетировали, не играли, не совершенствовали себя – концерта не будет. Поэтому радости Царствия Небесного уже ждать нечего.
К. Терёхина: Да, нерадение, есть тоже искушение. И каждый раз, когда мы хотим себя понудить что-то сделать, знаем, что это нужно сделать. Враг, как говорится, не дремлет и начинает убеждать нас в том, что вот, какой ты тяжелый труд собираешься поднять, и врагов у тебя так много, и зачем тебе это. Вот Преподобный Никодим пишет: не слушай его, а напротив, представляй себе делать следующим образом. Ну да, предстоит тебе сделать дело. Ну, совсем небольшое, и труд нужно тебе поднять, ну, немногий, и немногие дни. И врагов ты, может быть, встретишь не много, а одного какого. И то, с Божьей помощью и в молитве врага этого одолеешь без особого труда. Т.о. нужно постоянно себя понуждать и в отношении и молитвы, в отношении своих послушаний, своей работы, учебы.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, к сожалению, это нашему русскому народу это такой очень близкий грех нерадения. Я как-то думал что, вы знаете, что только после революции появилось такое «ненавязчивый сервис», когда где-то грязно, неубрано. Думал я, что это продукт диктатуру пролетариата. На самом деле, оказалось ,нет. Я служил в городе Старая Руса, и там замечательный курорт, замечательные воды. Это Новгородская епархия. И я нашел там, в букинистическом магазине книгу об этом курорте, там замечательные воды и грязи, и они по качеству даже превосходят воды Германии, Швейцарии, Баден-Бадена и других мировых курортов. Но почему-то русские дворяне ездили не в Старую Руссу, что было бы и дешевле и ближе до революции, а ездили они в те мировые курорты, где, хотя воды и грязи были качеством пониже, но зато обслуживание, чистота, сервис были повыше. В этой книге как раз об этом написано.
И оказывается, что вот это нерадение оно просто прилипло к русской душе, и всё. И сейчас, вот посмотрите, если мы проедемся по стране или по ближнему зарубежью, не говоря уже про дальнее, посмотрите, какие красивые эстонские деревни, молдавские деревни, украинские деревни. И посмотрите наши русские деревни – не крашенные дома, завалившиеся ограды, неухоженный сад и так далее и так далее, не налаженный быт. Хотя люди и живут там десятилетиями, веками даже уже. Деды и прадеды их жили – почему бы не наладить? Такое впечатление, что вчера только ушли оккупанты какие-то все разрушили. А это именно вот от этого нерадения. И, как ни странно, тут надо констатировать, что это наше русское качество. Слава Богу, не течет вода с крыши – ну, и хорошо всё, а уж, чтобы покрасить или поклеить стены, а если и поклеить, то вкривь и вкось и с полосами, и как хотите.
К сожалению, это наша черта, с которой нам очень надо бороться. Потому что, как говорится в Священном Писании, Дух творит себе формы. Если у нас в жилище все будет полуразрушено, грязно, немыто, не чищено, не стоит букетик цветов на столе, хотя цветы растут полями целыми вокруг, то, конечно же, это свидетельствует о нашем, прежде всего внутреннем духовном таком разложении и духовной скудости такой, что конечно очень страшно для человека, а для нации тем более. Поэтому мы так, видите, много лет пытаемся что-то сделать, что-то восстановить, а у нас все не получается и не получается. А все начинается с наших подъездов, в которых валяются окурки, в которые нельзя войти из-за ужасного запаха, в которых выбиты все стекла и никто, даже кто там живет и кто обязан их обслуживать, даже не пытаются что-то сделать в сторону улучшения этого быта. А вот с этого как раз и начинается вся наша жизнь.
К. Терёхина: Да, и подвизайся добрым подвигам всегда. Как говорится, нередко бывало, что час ревностного труда стяжал рай и напротив час нерадения лишал рая.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я вот читал, как один известный человек был в Германии, жил у своих друзей богатых. И каждый день в его комнату приходила экономка этого дома, пожилая женщина лютеранской веры, и она совершала там уборку. Она протирала пыль. И она каждый день снимала ковер, скатывала ковер, выносила его во двор и под ковром все влажной тряпочкой все протирала. Это она делала каждый день, ежедневно. Он, наконец, ее спросил этот гость из России: а зачем вы это делаете, зачем под ковром протираете, выносите его каждый день? Она говорит: там же пыль скапливается. Он говорит: Господи, да кто же видит-то эту пыль под ковром? Она ему, лютеранка, говорит: Бог видит. Она говорит это моя обязанность следить за чистотой, чтобы вы не дышали пылью.
Это конечно для России может даже и смешно такая постановка вопроса выглядит, но это очень правильная постановка вопроса. Перетрудиться нельзя, особенно у нас в России, никому это не грозит. Но следить за собой, за чистотой души, своего тела, жилища, окружающей среды мы обязаны, иначе мы будем жить под проклятием Божиим. Ибо всякий творящий с нерадением дело Божие проклят, говорит Господь. А жизнь, как я еще раз повторяю, наша жизнь – это великий священный Божий дар человеку, и поэтому тут дело Божие является не только служение церковное или еще какое-то возвышенное, а простая наша жизнь, даже наш быт, если хотите.
Беседа 13
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Помогает нам в этом настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, с вами мы начинаем сегодня второй цикл передач, посвященный данной книге. И в начале нашей беседы хотелось бы напомнить вам вкратце, о чем мы говорили в прошлом цикле бесед. А говорили мы с вами, в чем состоит христианское совершенство. И что для стяжания его необходима брань, т.е. непрестанная борьба с чувственными и плотскими страстями и желаниями. Мы говорили с вами о том, что никогда и ни в чем не должно надеяться на самих себя, а уповать и надеяться нужно на Единого Бога. Также мы с вами говорили о том, как стоит уберечь ум свой от бесполезного многоведения и праздной пытливости, о желаниях и смирении в человеке и об их постоянной борьбе между собой. Мы с вами говорили о воле высшей, разумной, помогающей нам в стремлении всяким делом угождать Богу. О том, как стоит нам бороться с волей чувственной и как побороть плотские страсти, нерадение, неведение или чрезмерную печаль.
А сегодня мы с вами продолжаем разговор, и он будет посвящен тому, как стоит управлять своим чувствами и как наши чувства могут помогать помышлению о Боге и Его милости к нам. И начать сегодняшнюю беседу хотелось бы с цитаты из 21-й главы Преподобного Никодима. Здесь он пишет: «Многодумным и непрерывным подвигом у ревнителей благочестия должны быть строгое управление и доброе направление употребления внешних наших пяти чувств: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания». Он пишет потом, что сердце человеческое непрестанно жаждет, ищет утех и наслаждений, и люди, внявшие гласу Божьему «Покайтесь!», каются и полагают себе законно восстановить в себе первоначальный порядок жизни. Преподобный Никодим пишет, что каждое чувство человеческое имеет свой круг предметов. Они могут быть приятными и неприятными. Отец Исидор, о чем здесь идет речь?
Иг. Иcидор (Минаев): Прежде всего, я хотел бы заострить внимание на словах Преподобного Никодима, он свидетельствует, о том, что мы утратили изначальное тонкое существо, в котором был создан Адам, тонкое духовное тело, в котором Адам и Ева были сотворены Господом. И он как бы нам напоминает о том, что человек был обличен в «ризы кожаны». Т.е. те наши с вами телесные желания, побуждения, все наши органы, и в том числе органы чувств – это не есть первозданное человеческое существо, это уже некоторое утраченное, искаженное, поврежденное существо. Вот почему все наши чувства очень часто, воспринимая окружающие их вещи, явления, природу, они тяготеют как бы не к прославлению Творца, не к радости, не к совершенству, а к такому какому-то плотскому, порой низменному вожделению. И является наше повреждение – и духовное и плотское, т.е. телесное.
Это надо помнить, что суть христианства как раз в том заключается, чтоб нас из этого чувственного, низменного состояния вывести в состояние выше естественного – так называемое, т.е. состояние святости, состояние святости, духовности тонкой, состояние приближенности к Богу. И поэтому, конечно же, через чувства мы получаем всю информацию, которая существует в мире. Через зрение, через слух, обоняние, осязание, и так далее, мы получаем разные впечатление, разную информацию, и очень часто эти впечатления, эта информация бывает негативной.
Очень часто мы за этой информацией, когда чем-то услаждаемся, ну, например, красивым пейзажем или цветком красивым, или изящным животным, мы видим, радуемся, и очень часто, по нашему такому плотскому состоянию нашей, души мы забываем о Творце. Т.е. мы концентрируемся на твари, мы концентрируемся на том, что мы увидели и на красоте, но забываем, кто Автор всего, т.е. забываем прославить Бога, забываем возрадоваться о Господе.
И поэтому Преподобный Никодим пишет, что мы очень строго должны наблюдать за своими чувствами, потому что сказано о чувствах, что они есть окна нашей души. Через них входит к нам и радость, и печаль, и доброе и злое, мы все это впитываем через чувства. Поэтому, как знаете, на границе стоят часовые, которые проверяют визу, разрешение на въезд в данную страну, так вот и мы должны свои чувства испытывать, приобрести навыки к испытанию своих чувств, к чему они в данный момент нас ведут: к чему-то высокому или чему-то низменному? Это обязательно.
К. Терёхина: Да, и Преподобный Никодим говорит, что нам необходимо управлять своими чувствами, и не позволять им блуждать туда-сюда. Но ведь мы живем, постоянно окруженные красивыми предметами, красивыми людьми, хорошей музыкой. И как вы сказали, они вызывают зачастую далеко не богоугодные помыслы. Так призывает ли Преподобный Никодим вовсе отказаться от всех этих предметов, дабы не искушать себя?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, наверно вовсе отказаться невозможно от различных предметов, даже если ты просто будешь лежать в какой-нибудь смрадной яме, но ты будешь видеть даже через решетку, которой покрыта эта яма небо, полное звезд. То все равно будешь подвержен этому восхищению красотой неба, услаждению. Но вот как раз Преподобный Никодим концентрирует внимание наше на том, что мы должны, прежде всего, наслаждаясь, скажем, каким-то безобидными вещами, как я уже сказал, какой-нибудь красивый пейзаж, или сад, или, может быть, еще что-то тому подобное, мы должны все-таки помнить о Творце и прославить, и восславить Творца.
И еще я забыл в первых своих словах сказать, что, вы знаете, когда человек, когда Адам и Ева познали плоды, вкусили плоды с древа познания добра и зла, то тут они инфицировались в духовном смысле. Т.е. они уже утеряли ту первоначальную святость, то Божественное совершенство, которое в них было, и они стали делать то, что делаем теперь мы, их наследники. Мы добро только видим на фоне зла. И зло видим на фоне добра. Т.е. в чистом виде такой Божественной святости, чистоты, которая была у них изначально, которая присуща и Господу и ангелам они уже не могли воспринять, не можем это воспринять и мы.
И, как действительно, пишут философы, что мы добро различаем через зло. Даже есть огромное количество литературы, и философской и псевдо-философской, и с богословским таким уклоном, и литературы художественной, где, например, пишется о том, что если бы не было зла, то не было бы и добра. Это как раз философия падшего плотского человека. Помните, Леонид Андреев писал повесть знаменитую «Иуда Искариот», где он Иуду не обвиняет, и не сожалеет, а говорит, что да, если бы не было Иуды, то не было и Христа. Т.е. не было бы зла не было и добра. На самом деле это ложная мысль, тем более она не соизмеряется со Священным Писанием. А другого выхода сейчас получается и нет. Вот мы познаем добро через зло, потому что вкусили плоды познания добра и зла.
К. Терёхина: И как раз Преподобный Никодим очень интересно пишет об этом. Он говорит, что когда бы ты ни узрел небо или световые тела, деревья, травы, другие растения, когда ты смотришь на себя самого или других людей, слышишь приятный голос, или гармонию, ощущаешь некое благоухание, даже когда пьешь и ешь, или простираешь руки свои, чтобы сделать какое дело, должен помнить о следующем. Что в мире Божием, с одной стороны, поставлены все творения Божии, премудро устроенные. А с другой стороны – люди, которым дан разум с той целью, чтобы они с разумной силой своей, рассматривая Творение Божие, приходили к познанию и содержанию Единого Бога.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно, любая радость, которую мы видим, которую чувствуем, и совершенство Творения должны, прежде всего, возбуждать в нашем в сердце благодарение Господу. И мысли от твари, от Творения должны, конечно же, переносить к самому Творцу и благодарить Его за это. Вот если мы чувства свои будем настраивать именно так, потому что очень часто мы делаем по-другому, мы отсекаем. Это знаете, как бывает, если привести такой человеческий простой пример, когда родители для нас делают все. У нас есть дом, где мы живем, родители его нам устроили когда-то. У нас есть, допустим, средства к существованию, пища, игрушки – я беру, если мы маленькие люди, дети еще. Но очень часто мы забываем благодарить. Вот нам интересна эта игрушка, эта машинка, этот костюмчик, этот садик маленький, а мы забываем, кто нам это принес.
И потом человек вырастает в эгоизме своем, и он даже забывает поблагодарить и отдать должное родителям. Забывает о том, что квартира, в которой он живет, и в которой живет уже его семья, заработана когда-то его родителями, и так далее. Люди это склоны забывать. Но родители – вот они, рядом. А когда мы говорим о невидимом Боге, которого человек не видит визуально, то тем более род человеческий склонен еще более забывать и помнить о том, что благого вокруг нас сотворено Господом, и сама жизнь, и все законы Вселенной, и все красоты, которые мы имеем – это все Творение Божие. И поэтому, к сожалению, человек отвлекается от этой мысли и уже только пытается усладиться самим каким-то предметом – напитком, красивым видом, запахом, чувствами и так далее.
К. Терёхина: И как мы уже говорили, что чувственные предметы, о которых мы только что поговорили, могут вызывать у нас не только некие плотские мысли. Но в то же время служить средствами и орудием к доброму управлению наших чувств. Но только в том случае, как пишет Преподобный Никодим, если мы будем приходить к помышлению о воплощении Бога и о таинствах Его жизни, страданий и смерти. Но для этого необходима постоянная работа, и как пишет преподобный Никодим, во-первых, мы должны осознать, что Бог есть первая причина, давшая бытие всем вещам, и давшая им всю силу совершенства и красоту, которой мы можем любоваться. Т.о. поняв все это, ты осознаешь, сколь великой и безмерной является благость самого Бога, когда Он восхотел низойти до такого смирения, чтоб соделаться человеком, пострадать и умереть за людей, тем самым, спася их.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, конечно же. Ну, видите, к сожалению, современный мир вообще как-то стал отвергаться от оценок. Знаете так ухватились за такие слова «не суди, да не судим будешь» и вместе с этим как говорит пословица «вместе с водой выплеснули и младенца». Т.е. решили, что никто ни о чем не должен никогда ничего сказать. Причем не только младший, но и старший, и поставленный на какую-то должность, чтобы указывать. Даже студенты я знаю, в учебных заведениях начинают возмущаться, как это так мне педагог что-то сказал, что я не правильно живу, что у меня неправильный режим дня, что я прихожу сонный, а какое его дело, чем я занимаюсь ночью. Т.е. люди начинают скидывать с себя всякое благое иго того, что кто-то им имеет право сделать замечание, наставить, указать им правильный путь.
И многие вещи сейчас вот, посмотрите, огромное ж количество информации мы получаем в прессе, на телевидении, на радио, и почти совершенно нет никакой нравственной оценки ни одному событию. Просто вот говорится какое-то событие, вот какой-то голливудский актер развелся с той-то женой, теперь вот он на другой женился, тоже звезде – и никакой нравственной оценки. А что хорошо это или плохо? Да, он известный актер, но хорошо это или плохо, что он меняет жен? Значит, там трагедия в семье, брошенные какие-то дети, или неполноценная семья – ничего не говорится. Вот такой-то коммерсант там столько-то заработал денег и теперь у него какое-то огромное количество домов земель – тоже опять не говорится что это – хорошо, плохо? В опасном положении теперь находится, теперь ему придется думать об этом богатстве, и уже ни о чем думать не придется.
Т.е. совершенно забыты нравственные оценки. Любой поступок, любая передача, любая книга, любое явление. Даже в метро вот уступил молодой человек пожилому человеку место в метро или не уступил – никто, все устраняются от этих нравственных оценок. В семье какой-нибудь юноша 17-летний еще не умеет зарабатывать, нет ни профессии, ничего, он приводит какую-то девочку, они начинают вместе с ней жить, без всякой регистрации и брака. А родители, вроде бы умные, нормальные родители, они говорят, ну, а что, такой его выбор. И совершенно не дается никакая нравственная оценка этому событию, что в доме появилась новая девица, которой никто ничего не гарантирует. Потому что не заключен брак, нет никаких обязательств, и так далее, и так далее.
И это, к сожалению, лицо нашего современного мира, что мы вместе с жесткой цензурой, с которой пытались бороться, взяв на вооружение вот эту евангельскую фразу, что «не судите, да не судимы будете» – речь идет об осуждении, когда мы лезем в чужую жизнь. Но даже мы теперь устранились и от нравственных оценок и самого себя, и своей жизни, и окружающих нас, и тех, за кого мы ответственны, в частотности, своих детей или подчиненных на работе, и так далее, и так далее. Нравственные оценки совершенно не в моде.
А так жить неправильно, и у Святых Отцов всегда это говорилось, что все равно эти нравственные оценки каждый, прежде всего, сам себе должен с совестью своей наедине расставлять себе нравственные оценки. Любое событие, которое он видит рядом он должен тоже давать оценку нравственную тому, что происходит. В том числе это же относится и к нашим чувствам и к нашему чувственному воплощению. Т.е. когда мы что-то ощущаем, осязаем, видим, слышим, мы тоже, прежде всего, должны сконцентрироваться на нравственной оценке, что мне это дает – это созидает меня или разрушает меня, это помогает мне или это, наоборот, мешает мне идти к свету, к истине. Поэтому вот так обстоит дело.
К. Терёхина: И Преподобный Никодим говорит, что любое событие, произошедшее в жизни человека, будь то нечто хорошее, позитивное, или наоборот, что-то печальное, должно учить человека радоваться и благодарить Господа. Потому что, что ни делается, все делается на благо человека. И если ты видишь какие-то красивые вещи, лица, приятный голос или музыку, опять же вкушаешь некую приятную пищу, должен помнить, что все это, вся эта красота, которая видна внешне, может быть как красотой внутренней, так и чем-то негативным изнутри. Поэтому нужно постоянно оценивать это и понимать угодно это Богу или неугодно. И в то же время всякие печальные случаи, которые могут встретиться тебе или другому человеку, нужно помнить, что всякая наша печаль, скорбь и страдание ничто по сравнению с тем, что пришлось претерпеть Господу по пути на Голгофу.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я вот знал одного священника, который сидя в бане, в парилке, он приехал к нам на остров, на Коневец, и у нас такая очень лютая парилка, ее можно так раскалить, что мало не покажется. И вот он сидел в этой парилке и говорил метафору. Мы не можем одну минуту просидеть в этом пекле, а представь как наша душа за наши грехи в аду, как она будет вечно в таком жаре, в таком пекле находиться, каково это будет нам.
И я тогда задумался, думаю правильное у человека устроение, какие бы у него впечатления в жизни ни появились – радость ли, печаль ли, даже вот парилка, баня, вроде бы такое бытовое дело – у него это всегда все сразу переходит на рельсы духовные. И он сразу начинает на все это смотреть с духовной точки зрения и примерять именно к вечности, к жизни христианской, к благочестию. Это, конечно, такой хороший навык и его нам бы желательно приобретать. Конечно, мы не должны скатываться до такого кликушества, что бы там не случилось, скажем, гром загремел, мы в автобусе едем и говорим: ой, всё, конец света. Нет, этого не должно быть, тут все тонко, но стараться внутри себя, конечно, любому явлению, особенно яркому, чувственному явлению, которое порой нас вольно или невольно посещает, мы должны стараться давать нравственную оценку, и понимать на пользу нам это или нет.
Что касается вещественных, материальных моментов, мы очень часто это даем. Ну, например, мы не будем кушать пересоленный суп, потому что это невкусно и неполезно. Мы не будем горячее хватать, потому что это тоже обжигает, и так далее. А когда речь идет о духовных вещах, например, мы ведь получаем очень сильные впечатления их порой и с перцем, и с чесноком, можно даже с уксусом сравнить, те впечатления, которые мы получаем порой, включив телевизор, или взяв какую-нибудь страстную книгу в руки.
Но вам кажется, а ничего, подумаешь, это ж, действительно, ни перец, ни чеснок, хотя такой же насыщенности такой же интенсивности. И мы вот эту пищу кушаем, а что будет с нашим организмом, если постоянно несколько раз в день кушать очень острую пищу? Организм просто выйдет из строя, желудок просто испортится, будет язва, будет любая другая страшная болезнь.
Но когда мы в душу через зрение, через слух, через эмоции впускаем к себе различные насыщенные негативные вещи, как вот, например, насилие нам постоянно транслируют по телевидению, или там какую-то эротическую распущенность, или жажду наживы во что бы то ни стало, жажду мести сейчас очень часто культивируют в фильмах и в передачах различных – вот мы питаемся этим перцем, таким насыщенным чесноком, солью, уксусом постоянно. И потом думаем, а что же с нашей душой происходит? Почему мы вдруг черствые? Почему мы не можем отозваться на печаль или горе ближнего человека? Мы как бы с прохладцей смотрим. Почему мы не можем помочь кому-то? Почему мы не можем заставить себя хоть немножечко несколько часов в день пожить для другого человека? Будь то наша мать, бабушка старая, будь то соседка, которая требует помощь, будь то наш неблагополучный ребенок. У нас просто потом тяжелое напряжение, как же так, это ж я должен целый час или два оторвать от себя и куда-то поехать, там, проведывать. Почему с нами происходят такие аномалии? А вот именно поэтому, что мы неправильно пользуемся своими чувствами, и через чувства впускаем в себя жестокость, похоть, корыстность и так далее, и так далее.
К. Терёхина: Да, и подводя итог нашему сегодняшнему разговору, хотелось бы привести еще одну цитату Преподобного Никодима, где он как раз обсуждает то, как следует себя вести, когда ты воспринимаешь некие вещи, пропуская их через свои пять органов чувств, как он говорит. И говорит он следующее: «…всякий раз, как почувствуешь в творениях Божиих что привлекательное и услаждающее, не останавливайся вниманием на них одних, но, минуя их, перейди помыслом своим к Богу и скажи: “Если творения Твои, Боже мой, так прекрасны, так радостотворны и усладительны, сколь же безмерно прекрасен, сколь безмерно радостворен и сколь безмерно сладостен Ты Сам, Творче всяческих!”» (Гл. 21). И Преподобный Никодим говорит, что если ты будешь поступать следующим образом, то еще, будучи в этом чувственном мире, ты сможешь стяжать себе место, и соделаешься причастным ведению свойственному миру премирному. Т.е. стяжание Царствия Небесного.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, там выше в 21-й главе тоже есть такое слова, где он говорит нам о том, что первый человек Адам он был самодостаточен. Т.е. источник наслаждений был в нем самом, потому что в нем жил дух Божий. И поэтому ему не нужно было услаждаться какими-то внешними вещами – купанием в каком-то прозрачном озере, или вкусной едой, или напитками, или благоуханными запахами, какими-то мягким простынями, мягкой шелковой одеждой, и так далее. Это все источник радости, эта Божественная энергия жили в нем самом.
И поэтому искать где-то вне удовольствие не нужно было. Но после того, как Адам и Ева утратили, утеряли тонкость своих тел, духовность утратили, когда они стали поражены грехом, когда они вкусили смерть вместе с этим познанием добра и зла, то уже этот источник Божественной радости Божественной благодати внутри их, источник который может быть и давал им заряд жизни вечной со своими телами он иссяк, он исчез, они его утратили.
И поэтому, конечно же, человеку хочется как-то отвлечься от уныния, от серости. И поэтому человеку пришлось искать утешение, удовлетворение, наслаждение в каких-то вещах вне себя, вне Бога даже. Так получилось, потому что уже душа наша стала черстветь и стала закрываться от Божественных тонких энергий. И, конечно же, и сейчас мы, естественно, не можем отречься ни от пищи, ни от комфорта, ни от уюта, и так далее, но мы должны знать меру. Например, в монастыре, в «Типиконе» написано об «утешении», когда идет послабление поста, там рыба положена в монастыре, допустим, или вино, разрешается масло. Написан такой термин в «Типиконе» он есть – «утешение». Т.е. пища так и называется для монахов послабление в посте, такая более вкусная пища, она называется «утешением».
И, действительно, человек вынужден себе искать утешение в каких-то материальных вещах. Потому что духовно он это утратил. Мы тут христиане должны как раз и идти тем путем, чтобы настраивать свою душу, прежде всего, искать утешение в Господе, прежде всего, искать утешение в духовных радостях, прежде всего, искать утешение в соединении с Творцом, в соединении с Богом. А все земное пусть оно нам будет нам и не чуждо, если мы не можем, как великие аскеты, столпники, отречься от всего этого. Пусть это будет не чуждо, но пусть оно не будет нашим единственным утешением, чтоб мы не посвящали свою жизнь еде, одежде, жилищу, а чтобы мы посвящали свою жизнь соединению с Господом, поискам Господа. А это все пусть будет рядом и пусть, когда у нас ослабнут силы, немножечко нас утешает.
К. Терёхина: Да, очень интересная тема. И как раз в нашей следующей передаче мы и будем говорить о том, как от чувственных впечатлений следует нам переходить к нравственно-назидательным урокам, как пишет Преподобный Никодим.
Беседа 14
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие друзья, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Помогает нам в этом настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, для начала хотелось бы напомнить, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы с вами рассуждали о чувственном восприятии человеком различных окружающих нас вещей. И пришли к выводу, что сердце человека постоянно жаждет и ищет утех и наслаждений. И т.о. мы не должны давать волю нашим чувствам, зрению, слуху, обонянию, вкусу, осязанию. И не должны позволять им бродить беспрепятственно, а напротив мы должны постоянно учиться управлять ими. И все свои чувства, как и все познаваемое нами при помощи этих чувств должны направлять на познание и созерцание Бога.
Всякие красивые вещи, лица, приятная музыка, пища, так же как и разные печальные события в нашей жизни должны помогать нам осознать, что все, что ни делается, делается на наше благо. И должны помнить, что чтобы мы ни испытывали на земле, есть ничто в сравнении с тем, что испытал Господь наш во время спасительных страстей, ради нашего с вами спасения.
И сегодня мы поговорим с вами о том, что наши чувственные впечатления могут переходить к нравственно-назидательным урокам, и что всю свою волю, все свои чувства мы должны направить именно на это. И как пишет Преподобный Никодим «Когда видишь вещи, красивые на вид и ценимые на земле, помысли, что все они ничтожны, как сор какой, сравнительно с красотами и богатствами небесными, которые, несомненно, получишь ты по смерти, если презришь весь мир» (Гл. 23). И он приводит пример вещи, которые нас окружают красивые вещи – солнце, небо, трели птиц, чью-либо красоту и говорит, что все это должно служить на благо человека. Не уводить его в мир плотских чувственных страстей, а напротив, заставлять его взглянуть на самого себя.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, но вот здесь мы как раз находимся на некой грани, даже на грани, можно сказать, идолопоклонства, потому что поклонение твари, а не творцу – это, в общем-то, поклонение идолам, идолопоклонство, какое бы ни было – священная гора или священный бык, священное озеро, и так далее. Это все, конечно, смешно воздавать им поклонение, я даже сейчас немножко иронизирую над некоторыми течениями язычества, которые были и где-то еще до сих пор остаются. Т.е. воздается поклонение твари, забывается совершенно Творец. А как можно поклоняться твари? Ведь она существенно отличается от качеств Творца самого. Творец – он вечный, бесконечный, тварь конечная, начальная. Творец – он бессмертен, тварь смертная, и так далее и так далее. Творец – всеблагой, Он не изменяемое, совершенное существо. А тварь она когда-то это даже были и солнце, и галактика, и любая скала, озеро, дерево, животные, тем более. Когда-то его не было, потом оно родилось, развивалось, деградировало, старело, погибало, или предстоит еще эта деградация, старение и смерть. Поэтому, конечно же, это странно. И мы христиане так рассуждаем, действительно, и о язычниках, и о различных таких культах подобных натуралистических.
Но когда мы сами сталкиваемся в своей жизни с различными вещами, которые, в частности, вы назвали из книги Никодима Святогорца, мы очень часто забываем о том, что есть, действительно, первопричина всей этой красоты, в том числе и человеческой, плотской красоты. И красоты природы, и красоты явлений, которые открывает наука, и так далее и так далее. Мы забываем об этом, и мы воздаем поклонение, скорее всего, вещи явлению, творению, и совершенно забываем Творца. И настолько увлекаемся приобретением, сохранением данной вещи, вожделением ее, вещи или явления, как я сказал, что совершенно в нашем уме, в нашем сердце совершенно не остается места для первопричины, т.е. для самого Творца.
Есть замечательные слова в молитве, это священник тайно молится перед освещением даров, в литургии Василия Великого там есть такие слова, когда священник от имени всего народа просит Господа и говорит: «Даруй нам, Господи, вместо земных небесная, вместо временных – вечная, вместо тленных – нетленная». Вот это как девиз должен быть начертан в сердце каждого христианина, и мы во всем, как я уже говорил и в прошлой передаче, не отвергаясь вот этих наших утешений и каких-то маленьких радостей – там, цветочки или уютный дом свой, квартира уютная, милый человек, с которым можно пообщаться – не отрекаясь от этого, мы должны внутренне знать, что есть вечное, а что есть временное. Что есть тленное, а что нетленное, и всегда быть готовыми потерять вот эти свои блага, удовольствие, комфорт и так далее ради того, чтобы быть со Христом.
Вы знаете, вот интересное наблюдение я вычитал в книге о новомученниках и исповедниках российских. Архиереи, которые сидели на Соловках многие писали в своих дневниках или потом рассказывали, в письмах писали, что мы нигде так счастливы не были как вот в этом лагере ГУЛАГе. Т.е. даже когда мы были при власти, когда мы были правящими архиереями, ездили на шикарных каретах, жили в особняках служили в прекрасных величественных храмах, пользовались властью, почетом, уважением, комфортом мы не были так счастливы как счастливы сейчас, когда мы пилим, валим лес, еле живы, кушаем какой-то сухой кусок хлеба, служим тайные литургии где-то в лесу или в камере. Что вот сейчас именно Господь нам даровал самую настоящую сладость узреть Его, увидеть Его.
Это, действительно, правильный духовный путь. Т.е. они как выяснилось вот эти новомучениики исповедники Российские ныне прославленные, они по долгу своего положения пользовались всеми благами, комфортом, роскошью даже потому, что она была как бы в моде, и было бы странно, если бы архиерейский дом был похож на келью монаха скитского. Тем не менее, когда пришло время все это потерять, они спокойно потеряли и не впали ни в уныние, ни в ропот, ни в разочарование, а с радостью восприняли вот это испытание, потому что уж кто, как ни они знали, что такое временные ценности, а что такое вечные ценности. И, действительно, они сподобились. Некоторые из них потом вышли, опять вновь стали архиереями, некоторые погибли там, в ГУЛАГе, но им было даровано узреть вот это. И к их чести они очень легко распростились с временными, с тленными, чувственными вещами, которые их окружали.
К. Терёхина: И как раз вот интересный момент был в фильме «Остров», недавно вышедшем, когда главный герой отец Анатолий, когда к нему в келью приходит настоятель вместе со своим любимым одеялом, со своими любимыми сапогами. И когда он засыпает на угле у отца Анатолия, у которого даже не то, что кровати, даже обыкновенного оделяла с подушкой не было, отец Анатолий разрезает эти сапоги и говорит, неужели ты не помнишь и не знаешь, что все грехи находятся в сапогах архиерея.
Иг. Иcидор (Минаев): Архиерейских.
К. Терёхина: Архиерейских сапогах, да. И затем он сжигает и выбрасывает вообще в озеро одеяло. И как сначала расстраивается настоятель, потом все-таки понимает, начинает плакать, говорить что да-да, избавил ты меня от всего ненужного.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, это такой образ, конечно, кинематографический. Я-то считаю, что немножечко он искусственный, но он как бы в эту тему, правильно вы сказали. Настоятель там очень хорошо поступил, а вот почему этот Анатолий-то взял и все это выбросил – непонятно, эти сапоги были очень удобны, настоятель в них только и мог ходить. И если старец Анатолий там был заявлен, старец, что он кается и всю жизнь не может простить себе, что он убил человека, хотя явно, что он уже давно исповедовался и Господь ему простил это. Т.е. получается, он не верит в милость Божью. В общем, если ты находишься в таком сугубом покаянии, смирении и пред тобою «твой грех есть выну», что ж ты жжешь чужие сапоги-то? Ну, сожги свои, если хочешь. Поэтому там немножечко в этом неувязка. А так это пример правильный, да, и что касается реакции игумена этого – как раз да, то, о чем я говорил.
К. Терёхина: Преподобный Никодим пишет, что когда ты лицезреешь икону Пресвятой Богородицы, святых, когда смотришь на крест или находишься в церкви, гораздо легче посвятить свои мысли и помыслы Богу. Но ведь мы не можем проводить все время в церкви. Постоянно окружает, как вы сказали, дом, какие-то любимые люди, любимые вещи. И часто у нас просто не хватает терпения или какого-то навыка, чтобы внезапно вспыхивающие какие-то радостные эмоции подавить в себе и понять что это все-таки греховное.
Иг. Иcидор (Минаев): Да нет, почему, не все эмоции, вспыхивающие в нас греховные. Просто надо не забывать прославить Господа, понимаете. Вернулся сын из армии здоровый – слава тебе, Господи! Посетил Господь пожаром, сарай сгорел – слава тебе, Господи! Поэтому тут не обязательно, что мы должны этих эмоций избегать. Пусть в нас живут, только мы должны им давать оценку, и знать, какое место они занимают.
Еще я хотел два слова сказать на эту же тему, что вы затронули, о том, что можем мы или не можем. Навыки – это только мы сами себе, авторы проекта, какие нам выработать навыки. Завтракаем мы с утра, не завтракаем мы с утра – это все мы сам устраиваем, так что никто не мешает, чтобы у нас в комнате была икона и перед едой мы молились, и чтобы пред едой мы совершали, как и названо у нас православных «правило». У монахов монашеское, у мирян просто мирское правило. Т.е. это как раз такое существование, которое нас вправляет в правильную жизнь, как бы ставит на правильные рельсы вот это правило.
Пусть оно будет короткое, пусть это будет правило Серафима Саровского, которое он дал в те годы. В его годы уже благочестие среди мирян, среди людей начало ослабевать. Он сказал хотя бы три раза «Отче наш», три раза «Богородица, Дева радуйся», один раз Символ Веры прочти, даже на ходу, если ты не успел дома помолиться как следует в уединении. И то, это правило будет нас вправлять и ставить на место. Вот если мы начнем утро с этого правила, или более расширенного, если есть возможность, или закончим день этим правилом, то, в общем-то, у нас появится реальные навыки и подводить итог дня духовный. Как мы прожили, чего достигли в духовном смысле, а что мы потеряли, у нас этот навык появится, поэтому это обязательно это правило.
Монахи, например, у Преподобного Никодима тоже сказано о том, что когда видишь красоту плотскую, то спеши погрузить свой ум в мысль о том, что будет посмертно с этой красотой, как это тело после смерти будет разлагаться. И поэтому не услаждайся, увидь временность этого явления. Что делают для этого в монастырях, например? Есть такое понятие… Это вообще всем христианам положено – память смертная.
Мы читали, я даже свидетель и в наше время есть схимники, на Валааме у нас был один иеросхимонах, который так и спал в гробе. Он сам себе сделал в скиту просто как бы ящичек не то, чтобы это гроб из ритуальных услуг с бахромой этой. Просто деревянный ящик в виде гроба, а рядом на стене висело покрывало погребальное. Т.е. не картина какая-то не сухая трава какая-нибудь, а вот висит покрывало погребальное, которым накрывают усопшего. И я знаю монахи, которые может быть, и не спят в гробу, а вот покрывало такие погребальное многие вешают у себя на стену, которое при взгляде… Взгляд-то все равно скользит в келье по стенам как раз вольно и невольно напоминает тебе, что и ты кода-то придешь к этому моменту.
Поэтому способы есть, методики есть, просто мы со вниманием должны относиться к своим чувствам. И вот к чему нас эта глава 23-я призывает – переходить от чувственных впечатлений к нравственно-назидательным урокам, чтоб любому чувству мы давали оценку, как и для чего, и что оно в нас делает.
Это как пища – берет человек пищу, обязательно понюхает, особенно это где-то пища не им дома приготовленная. Или из холодильника достает что-то, обязательно понюхает – как, можно, нельзя. Даже животное настолько бессмысленное существо в смысле интеллекта, и то, оно всегда обязательно понюхает, и не будет кушать. А человек потом будет это кушать, как это очень часто бывает, да. Поэтому и то же самое с чувствами, и с мыслями нашими. Мы обязательно должны, когда нас это посещает стараться питаться качественной пищей, потому что хороший пример на санэпидемстанции что у нас есть такая организация, как санэпидемстанция, которая говорит: «Это кушать нельзя», «В этом помещении продавать пищу нельзя», «Здесь людям жить нельзя», потому что там микробы, там сырость, там грибок, там неустроенно и так далее. И мы все ведь доверяем этой санэпидемстанции.
А что касается духовной нашей жизни – мыслей, чувств – мы почему-то считаем, что этого быть не может, ни в нас самих мы такую санэпидемстанцию, которая от всякого зла нас будет ограждать, мы не хотим держать, поддержать. Не дай Бог, чтоб это было на уровне государственном или страны, что кто-то скажет, что этот фильм плохой, вредный его нельзя показывать людям, эта книга глупая, там написаны очень дерзкие мысли, они ничем совершенно не подтверждены и ничем совершенно не обоснованы, поэтому ее печатать нельзя. Как же так, это будет несвобода. Ну, и осталось это только вернуть и в материальным мир, и сказать ешь, что хочешь – хочешь, из помойки, хочешь, на улице подобрал, пожалуйста, ешь.
Вот мы так о телах печемся, а души свои губим. Причем это уже на уровне движений международных, свобода, никто не имеет право заявить, ни государство, ни прокуратура, ни церковь, никто не может сказать о том, что это плохо, это вредно. На самом деле, это, конечно, неправильный жизненный подход, неправильные убеждения. Как в материальном мире есть санэпидемстанция, так и в духовном мире она тоже должна быть, и в чувственном тем паче. И прежде всего, мы сами должны, если у нас это невозможно сделать на уровне страны, или планеты и нас теперь кормят всем, чем хотите, в смысле информации, искусства, литературы, то хотя бы каждый из нас сам для себя, для своих детей, для своей семьи должен вот такую духовную санэпидемстанцию учредить и отчислять налоги на ее содержание. И обязательно следовать всем вот этим указаниям.
К. Терёхина: Как же поступать человеку, если не получается оградить себя от всего этого? Если мы посмотрим современное телевидение, Интернет, радио-передачи, да и вообще то, что творится в мире.
Иг. Иcидор (Минаев): Это если посмотрим, а если не посмотрим, то и хорошо. Понятно, что наша голова и наши чувства должны чем-то заниматься. Для того нам и предлагается Иисусова молитва, о которой мы будем в следующих циклах «Невидимой брани» говорить. Т.е. понятно, что чем-то занять голову надо, какой-то идеей, но какой? Уловка современного мира и особенно в России она звучит. В других странах я этого не слышал.
Чуть хоть кто-то начнет говорить какие-то такие мысли по упорядочению жизни, или то, о чем я сейчас сказал: ой, это все идеология, идеологическое. А на самом деле непонятно от чего люди отрекаются? Что такое идеология? Это проведение в жизнь некой идеи. Что такое идея? Это некая мысль, которая меня ориентирует, некий компас, который говорит, я на север сейчас плыву, или на запад. Т.е. я сейчас что, пельмени пойду есть или пойду двор подметать или мне ехать на вызов, допустим, к больному, если я врач – что я сейчас должен делать? Так и страна, и каждый человек, и семья должен иметь идею – я что делаю, разрушаю себя или я себя созидаю.
Я недавно ехал в такси, очень интересный момент. Шли новости и говорили о демографическом кризисе, говорили просто, ну, не знаю, страна погибает, Дальний Восток, смертей там больше, чем рождений, кризис, там, правительство думает меры. И тут же таксист, кончились новости, переключил на другую программу, а это был день выпускного вечера в стране, и ди-джей по какой-то молодежной программе говорит: ну что, мальчики-девочки, давайте звоните в прямой эфир, я жду, рассказывайте про ваши эротические похождения с вашими учителями. И дозваниваются мальчики, девочка, вот я мылась в душе, зашел учитель, там, то-сё. Или какой-нибудь мальчик, вот была у нас, биологию вела, молодая практикантка. И этот ди-джей, естественно, получает деньги, эта программа получает тоже какую-то спонсорскую поддержку или коммерческую, и так далее. А спрашивается, эта программа, если взять идею этой программы – она что, укрепляет семью? Воспитывает в людях целомудрие? Она что, решает демографическую проблему, т.е. помогает с ней справиться? Нет, она работает чисто против этой демографической ситуации. Т.е. она как раз в детях в юношах воспитывает то, чтобы они как раз усугубили этот демографический кризис в итоге потом, когда они получат такую пищу, такое воспитание. Вот и все. А пойди сейчас кто-то закрой эту передачу, этот канал, скажут, ну вот, идеология!..
Нельзя быть без идеологии, все равно, что выколоть себе глаза и метаться по городу – вот что такое жить без идеологии, без идей. Поэтому идеология должны быть. Она, кстати, и есть сейчас, она есть только ее порой неприлично в прямом эфире назвать. Т.е. знаете, разнуздать, чтоб взнуздать, как говорят древние – всю нацию всю Россию надо разнуздать. Т.е. все разрешить, чтоб потом пришла сильная рука только не Сталин, и не Путин, а откуда-то оттуда сильная рука из-за океана и взнуздала всю нацию, и заставила на себя работать и превратила в сырьевую базу для всего мира. Поэтому тут очень важен этот момент – какая, т.е. мы должны понять, что без идеологии нельзя только мы должны выбрать какая, что, куда, так точно внутри самого себя.
Человек не может быть бессмысленным он должен понять: я куда, я что, хочу семью создать, детей воспитать? Значит, уже выпивки частые мешают, их в сторону, значит уже проведение времени вне дома с друзами наслаждение тоже поменьше надо больше семье заниматься. Ну и так далее, и так далее, и так далее. Идти в армию мне служить или не идти мне в армию? Если я хочу сильную Россию, и чтобы это была страна, с которой считались мне надо в армии служить, если мне наплевать, главное купить дозу наркотиков, ну, то тогда можно не идти в армию служить. Т.е. надо понять нашу идею. И это очень важно. Вот Преподобный Никодим как раз нам и говорит, что мы давать назидательный нравственный урок извлекать из любого чувства, с которым мы соприкасаемся. А отрекаться, как я уже сказал от всего, что мы имеем вовсе нельзя, нужно проторить себе дорожку обрести некий маяк.
К. Терёхина: Но ведь мы же не можем контролировать то, что идет извне, контролировать ситуацию.
Иг. Иcидор (Минаев): Мы можем контролировать, не касаться этого. Как я знаю очень принципиальных бабушек, я про двух слышал, а одну лично знаю, которые не пользуются станцией метро «Площадь Восстания» только по той причине, что там был храм, в котором их когда-то крестили, и они в детстве ходили в этот храм. А потом этот храм разрушили и на его месте построили станцию метро «Площадь Восстания». И вот есть такие бабушки. Мы-то с вами этого не помним, не знаем, конечно, а они говорят: «Я ни за что, никогда, ни при каких обстоятельствах на эту станцию метро не зайду. Таков мой плачь по этому разрушенному храму». Идут в другую, идут в «Маяковскую», или идут через вокзал Московский, там садятся. Вот этот принцип.
Поэтому любой из нас может сказать «я не включу», любой из нас может сказать: «я переключу», хотя бы не буду смотреть эту передачу этот канал, мы вполне это можем выбирать отсеивать и книгу, и видеокассету, и радиопередачу, и музыку. Мы, кстати, это и Далем, просто мы это очень вяло делаем. Мы тут, опять же, руководствуемся своим вкусом, т.е. не идеологией, не идеей, а вкусом. Ну, нравится, не нравится, ой, интересная музычка, ой, там такой занимательный фильм. Поэтому мы вполне можем. Просто мы к этому не привыкли. А когда мы жили в советское время, ведь за нас как там кто-то не жалуется, как там было хорошо или плохо кому-то да, но государство брало на себя эту воспитательную функцию и ограждало нас. Ведь то, что мы имеем сейчас здесь, в России, оно ведь во всем мире все. И боевики и секс все это бушевало в то время, только в России мы этого, ну, и в других странах, в Китае, там где-то еще этого не было. А сейчас государство устранилось от этого, мы сами можем вполне этим заниматься.
К. Терёхина: Но чисто внешне не всегда же бывает понятно, что плохо, а что хорошо. Ведь мир наш не черно-белый. Ну, мы можем сказать, что пить вредно, курить вредно, обижать слабых вредно. Но очень часто зло в завуалированной форме приходит.
Иг. Иcидор (Минаев): Понятно, бывает, проглотишь лягушку. Но опять же надо дать нравственную оценку, потом сделать промывание желудка или уже впредь быть готовым. Мы имеем с вами как христиане право на ошибку, пожалуйста, только это не должно превращаться в навык и попустительство. Господь нам простит, если мы вдруг будем питаться не той пищей, ну и пострадаем, правда, сами. А нас простят, только надо будет опять в направлении в правильном…
К. Терёхина: Ну, означает ли это, что, следуя такой энциклопедии поведения человека, которая приводит Никодим Святогорец, что если ты не можешь обезопасить себя, не делать ту или иную вещь, то тебе следует вовсе от нее отказаться. Отказаться от красивой одежды, от красивого дома, от дорогой мебели, мягких ковров, как он пишет.
Иг. Иcидор (Минаев): Вы знаете, первые наши передачи они был посвящены тому, что кто-то тебя должен направлять, ты с кем-то должен советоваться, с тем, кто видит тебя со стороны. Поэтому если духовник скажет, что тебе вот эта роскошь не полезна, не нужна, то значит, надо от этого отказаться. На самом деле ведь есть такое даже силлогическое убеждение, что такое норма, а что такое излишество даже в одежде. Одежда должна прикрывать наготу, одежда должна утеплять, одежда должна отчасти подчеркивать, куда я пришел на прием торжественный или на дачу приехал работать, и так далее. И все. Ну, сколько человеку нужно туфель? 5, 7, 10, 40? Ну, женщине может чуть побольше, чтобы немножечко пощеголять, мужчинам поменьше. А когда уже мы смотрим американский фильм, открывается шкаф и там висит 40 сорочек, и 20 костюмов, 30 пар обуви – это уже понятно, что там немножко лишнее есть. Но опять же если этот человек духовно светлый ему и это, может быть, не мешает, но если бы у него был духовник, он бы мог вполне этому человеку сказать полезно ему столько или все-таки не полезно.
К. Терёхина: Таким образом, мы опять возвращаемся к тому, о чем мы говорили в одной из предыдущих глав, что главное, когда мы сталкиваемся с каким-то явлением или событием – это не спешить. Вот мы говорили «дьявольское поспешение». Нужно дать нравственную оценку и понять, взвесить все «за», все «против». Потом решать, следует нам поступать так вот или иначе следует нам с этим человеком общаться или нет.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, смотрите, что касается монастырей. Вот Преподобный Никодим пишет, что он особенно к своему телу и к ощущениям телесным относится очень осторожно, не нежиться в постели и не любоваться собой в зеркало, и мыться только тогда, когда это положено, а не для развлечений и получения удовольствия. И так далее. Я скажу, что устав монастырский предписывает, что монах вообще спит в подряснике. Т.е. в Греции если ты в подряснике пройдешь по городу, то все миряне даже не поймут, что с тобой случилось, это как будто ты в нижнем белье прошелся, там все в рясе ходят духовные лица, даже и послушники, они уже рясофорные, хотя в рясе. Вот монах должен спать по уставу в подряснике и препоясанный поясом. Все, никакой изнеженности. Тогда, действительно, потому что у монахов особое борении с плотью, как предполагается.
Поэтому как вы сказали, что если тебе мешает, то всегда можно найти способы как это нивелировать чтобы это тебя не повреждало. И в частности в монастырском уставе как раз это существует эти уставы, как одеваться, как кушать, что нельзя переедать, нельзя на ночь кушать и так далее. Только нам монахам остается все это соблюдать, найти в себе силы, чтобы все это точно соблюдать, как это положено.
К. Терёхина: Означает ли это что люди, не живущие в монастырях должны жить по монастырскому уставу?
Иг. Иcидор (Минаев): Нет, конечно, совершенно не означает. Но, тем не менее, в какой-то строгости себя должны держать.
К. Терёхина: И в завершении нашей сегодняшней передачи хотелось бы подвести итог всему вышесказанному. Мы говорили о том, что все явления, все события, все вещи, с которыми мы сталкиваемся и которые воспринимаем через органы чувств, мы должны просеивать сквозь сито, и определять, какие из них служат на наше благо, и какие нет. Для этого нужно, во-первых, молится, нужно не спешить, воспользоваться, если ты не уверен помощью духовного отца. И помнить о том, что искуситель сначала ввергает тебя в грехи малые и затем, приучая к ним, уже ввергает тебя в грехи большие, чтобы ты как по наклонной плоскости катишься. Как только почувствуешь, нужно сразу остановиться, помолиться и более сего греха не совершать.
Беседа 15
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Сегодня с нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, и начать наш разговор хотелось бы с краткой характеристики того, о чем мы с вами говорили в прошлой передаче. Напоминаю, говорили мы с вами о чувственных предметах и говорили, что они бывают средствами и орудиями к доброму управлению наших чувств. Но только в том случае, если от них мы будем переходить к размышлению о Боге, о таинствах Его жизни, страданий и о смерти. Мы с вами говорили о том, как от чувственных впечатлений переходить к нравственно-назидательным урокам. Так, например, Преподобный Никодим говорит: «…будь всегда бодрствен и внимателен в отношении к чувствам своим и никак не допускай, чтобы то, что ты восприимешь чрез них, возбуждало и питало страсти твои; напротив, так сим пользуйся, чтоб это ни на волос не уклоняло тебя от твоего решения всегда и во всем являть себя благоугодным Богу» (Гл. 23).
А сегодня мы с вами переходим к главе 25-й, и говорить будем о том, как управлять языком. И начать разговор хотелось бы с интересной цитаты, которая по этому поводу приводит Преподобный Никодим. Пишет он следующее: «Самая великая лежит на нас нужда управлять как должно языком своим и обуздывать его. Двигатель языка – сердце; чем полно сердце, то изливается языком. Но, обратно, излившееся чрез язык чувство сердца укрепляется и укореняется в сердце. Потому язык есть один из немалых деятелей в образовании нашего нрава». Зачастую человек не всегда может справиться и проконтролировать то, что он говорит, потому что очень часто у нас возникает чувство, и прежде, чем мы успеваем подумать, мы уже озвучиваем эти чувства. И очень часто мы можем обидеть человека каким-то образом. Вот есть ли какой-то способ научить себя контролировать свой словесный поток?
Иг. Иcидор (Минаев): Да, способы, конечно, есть. Но прежде мне хотелось бы напомнить нашим радиослушателям несколько мудростей даже житейских, которые вместе со Святыми Отцами и с автором «Невидимой брани» раскрывают нам понятие о том, насколько важно слово, насколько важна для нас речь наша и те мысли, которые мы высказываем. Ну, например, знаете что «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь», говорит народ. Или говорят о том, «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Т.е. человек, потеряв над собой уже окончательный контроль, расслабившись, выпив спиртного уже все, что у него есть, выкладывает, уже даже не задумываясь, повредит ли это кому-то или нет. Или еще одна мудрость народная, которая гласит о том, что «слово серебро, а молчание золото».
Опять и опять мы возвращаемся к духовным принципам, которые нами озвучивались в предыдущих главах. И в них говорится, что не надо никогда спешить не с принятием каких-то чувственных впечатлений, ни с выводами, ни с суждениями. И в то же время мы должны понять, что спешить со словами тоже мы не должны. Недаром в Священном Писании мы встречаем такие грозные упоминания о том, что за каждое праздное слово, говорит Христос, ответите. Даже не за злое слово, не за пагубное слово, а за каждое праздное. Т.е. за слово, скажем так, сказанное просто так без всякой нужды. И тут на ум приходит, действительно, святоотеческое учение, которое нам ни один Святой Отец писал о том, что ничто так не опустошает душу человеческую как пустые разговоры, как праздные беседы. Это действительно есть такое некое опустошение нашей души, когда мы тратим энергию мысленную и чувственную свою, высказываем и непонятно зачем и для чего. Это конечно многословие как тоже подметил Никодим Святогорец, оно очень часто связано бывает с самомнением, с гордыней.
Человек именно прибегает к многословию очень часто, чтобы себя продемонстрировать, получить какой-то статус. Мне часто приходится беседовать со случайными людьми, где-то, знаете, в купе поезда, где-нибудь даже в метро. Там увидят, что священник идет, подходят с разными необычными вопросами люди. И вот есть такие люди, которые к тебе не с вопросом обращаются, а они хотят что-то тебе сказать. Даже в монастыре какой-нибудь часто паломник, турист придет, вызовет настоятеля, и вот у него нет вопросов, он просто хочет что-то высказать.
Но прежде чем высказать, по сути, он челочек горделивый вставляет преамбулу, где он говорит, ну, вы знаете, у меня два высших образования я там работал в консульстве. Т.е. он этим многословием своим хочет, реально он не имеет в моих глазах авторитета, ну, человек и человек, но он уже вот этим многословием, причем это на его совести остается правду ли он говорит. Действительно ли он там какой-то образованный, ученый или важный человек, опытный человек. Либо он все нафантазировал сам себе, и так далее. Но человек так этим многословием пытается произвести какое-то впечатление. Поэтому очень часто многословие является свидетельством того, что человек в себе не уверен и что он, как правило, не так дорого стоит. Потому что человек, который может только одним росчерком пера или одним жестом как сказано у Пушкина Карла XII в поэме «Полтава»:
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
т.е. ему не нужно было много слов, он махнул платочком и полки пошли завоевывать Русь. Т.е. человек сильный, уверенный в себе и, действительно, духовно наполненный он, конечно, не будет много говорить, он будет более краток и лаконичен.
Д К. Терёхина: Да, мне как раз вспомнилась цитата Льва Николаевича Толстого о том, что язык надо держать в чистоте. И Толстой говорит не то, чтобы язык был однообразен, а напротив, чтобы не было того однообразного литературного языка, который всегда прикрывает пустоту человеческую. И, говоря о пусторечии, можно ли немножко более подробно рассказать, что же такое пусторечие. Когда мы собираемся с друзьями, там, за праздничным столом, обсуждаем какие-то вещи, является ли это пусторечием и проведением времени в пустых беседах?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, конечно, относительно да. Но беда в том, что у нас еще кроме пусторечия, или как еще в народе говорят пустословия, нас еще часто подстерегает злословие. Т.е. когда собираются один или два человека, то они, как правило, первое, чем начинают заниматься, это мыть косточки другим людям. Т.е. на фоне других самоутверждаться друг перед другом. Т.е. те плохие, а значит, мы, которые их осуждаем мы лучше их.
Недаром в монастырском уставе после чтения малого повечерия… Т.е. день складывается так, что утреннее богослужение потом идет работа, а потом идет вечерня, после вечерней ужин, ужин называется по-славянски «вечеря». И после ужина идет уже малое повечерие или на посту – великое повечерие. И все после этого повечерия чтение последних молитв... Практически повечерие совпадает с молитвами перед сном на сон грядущий. После повечерия уставом монастырским запрещено кому-либо ходить по кельям, беседовать, собираться, пить чай. Потому что это ясно 100-процентно, что если люди соберутся, они начнут говорить, осуждать начальство, смеется над братьями, над ближними, высказывать пустые разговоры, пустые споры. Поэтому просто однозначно это запрещено. Всё, иди к себе в келью, молись, читай правило, читай Святых Отцов, отдыхай, всё, рано утром будем вставать.
Очень много уделяет Священное Писание вот этой борьбе с пустословием, которое начинается как бы с пустячка, а потом мы переходим к осуждению, а потом даже и к хулению. И мы вдруг незаметно для себя начинаем хулить святыню, начинаем высказывать какие-то шутливые моменты и о Господе, и о Боге, и так далее. И не даром в Десяти заповедях Моисея одна из первых заповедей говорит о том, что «Не помяни имени Божьего в суе». Т.е. здесь не только сказано о конкретно имени Божием открытого некогда людям Иегова – Сущий, как назвал себя Господь. Но и вообще, других имен Божиих, и вообще, всего священного, святого, что мы не должны поминать это всуе, в таких суетных разговорах.
Очень часто человек пытается разговорами услаждать себя. Т.е. не только утверждаться утверждать свои какие-то горделивые амбиции, но часто мы, люди, разговоры как некое времяпровождение, развлечение, удовольствие используем. Это, конечно, тоже неправильно, и поэтому, действительно, вся духовная жизнь Святых Отцов свидетельствует о том, что вот «безмолвие» или «молчание» – это не совсем одинаковые слова. Молчание – это когда я ничего не произношу. А безмолвие – это когда во мне даже не рождается желание что-то высказать, обсудить, осудить. Такое безмолвное состояние души. Что, это является, конечно, добродетелью, потому что иначе мы очень быстро увлекаемся, а враг, как говорится, не дремлет. Сатана всегда ищет наши слабые места.
Опять, возвращаясь к военной тематике, потому, что мы изучаем все-таки, «Невидимую брань», такую книгу военно-духовную. Представьте себе, какой-нибудь снайпер или «кукушка», как их называли на финской войне, какой-то сидит снайпер, который ищет. Ему нужно поразить некоего человека, убить, отстрелить его. И вот ведь ищет, он не сразу себя обнаруживает, не сразу стреляет, он очень долго наблюдает за человеком, смотрит маршрут куда. И когда человек бывает в самом уязвленном моменте, в каком-то открытом месте, самом уязвленном, тогда стреляет и поражает его.
Так точно и дьявол враг рода человеческого он ищет человека. Он не владеет нами, Господь владеет нами, сатана нет. Но он ищет вот этот момент, когда ему удобнее всего нас заполучить, нас подстрелить, нас ранить. И как только мы открываем рот свой и начинаем разговаривать, знаете, так говорят в обиходе человеческом, вот говорят, вроде нормальный человек, интересный кажется, как рот – открыл сразу понятно, что дурак. Т.е. молчал бы это незаметно было. И вот сатана, зная это наше свойство, он ждет, когда мы начнем говорить, и тут же нас быстро улавливает и запутывает. Потому что каждый из нас, я первый, ловили себя на том, что говоришь-говоришь, потом думаешь, зачем я это говорю? Господи, что я говорю вообще? Ну, ты уже начал и тебе не остановится. Поэтому это очень опасно, и тут нужно себя наблюдать за своей речью очень пристально.
Д К. Терёхина: Отец Исидор, а мы, то многие монахи берут на себя подвиг – молчание. Означает ли это дабы оградить себя от греха, от греховных мыслей, что мы должны взять на себя подвиг молчания?
Иг. Иcидор (Минаев): Не совсем точно вы сказали, потому что сейчас я не знаю… Вы можете мне назвать конкретного монаха кто взял подвиг? Это было в древние века и прошлые века, может быть. Сейчас это, может быть, есть один-два, я не знаю, именно неизвестно. Но тут я бы даже сказал надо сконцентрироваться не столько на молчании в простом понимании этого слова, сколько на том, что сейчас все монахи к этому призваны, и многие этим занимаются – упражняются в таком достижении стяжания безмолвия. Т.е. того, чтобы в тебе не рождался какой-то каскад речей, мыслей, прямо каскад, лавина, обвал такой помыслов, мнений, осуждений, суждений и так далее. И тебе нужно высказать, найти уши, в которые вложить это. Вот для чего и читается Иисусова молитва, которая вычищает все наши помыслы. Она как бы весь этот мусор ненужный, ненеобходимый нам она просто его призвана выметать и наполнить наш ум, а через это и нашу речь, наш язык наполнить созерцанием Бога, а не какими-то суетными мыслями. И поэтому, действительно, в упражнении, в безмолвии существуют и рекомендуются. И даже занятия Иисусовой молитвой – это как раз и есть шаги к этому безмолвию. А про обеты молчания я реальные на сегодняшний день не знаю ничего.
Д К. Терёхина: И продолжая беседу о молчании и беседе с другим человеком, интересную цитату Преподобного Фаласия приводит Преподобный Никодим: «Из пяти родов предметов речи в собеседовании с другими три употребляй с благоразумием небоязненно; четвертый употребляй не часто, а от пятого совсем откажись» Вот о каких таких интересных предметах речи говорит Преподобный Никодим?
Иг. Иcидор (Минаев): Вот о чем он говорит: То, о чем ты знаешь верно, что истинно или ложно, и что оно, очевидно, само по себе – о том с решительностью можно говорить это правда, это неправда. А о том, о чем сомнительно, т.е. ты сомневаешься в том так ли оно, не так ли оно, лучше говорить с осторожностью. Исследуя ситуации, и предлагая некоторое такое мнение, щадящее. А о том, о чем ты вообще не знаешь, не ведаешь, об этом лучше не говорить. Я думаю, это так. Т.е. первое три, о чем можно говорить свободно – это, ну, когда дело ясное. Ну, четвертое – это вот сомнительное. А пятое это когда совершенно для тебя неизвестное.
Д К. Терёхина: И какие вещи, какие предметы, чтобы говорить на 100 процентов, что это верно, а что это неверно? Ведь для меня что-то верно, а для другого человека это будет как раз наоборот, так же как понятия «хорошо-плохо». Это же тоже относительные понятия.
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, конечно, это все относится к каждому человеку индивидуально, но есть какие-то бытовые вещи. Например, монастырь, мне это ближе. Что касается твоего послушания. Тебе дают задание, например, косить сено или нужно помочь выкопать яму, работать на огороде, в алтаре прислуживать, и так далее. То у человека, естественно, возникают простые вопросы, а куда пожить, а где взять, а что сделать, а сколько, а с какого часа, по который час? Все это, естественно, можно обсудить. Вот уже обсуждать качество других людей, вот тот хорошо делает, этот плохо, тот быстро, тот медленно и так далее – это уже будет нечто такое сомнительное. А уж часто бывает я, помню свои первые годы послушничества на Валааме, когда послушники грузят доски и какой-нибудь небольшой перерывчик, и потом все сидят, говорят. А вот старый стиль, а вот новый стиль, а вот вселенский патриарх вот так-то, а папа римский так-то. Откуда ты знаешь? Ты послушник живешь в лесу на Валааме, откуда ты все знаешь? А вот экуменизм – это то-то, а вот наш патриарх не хочет отказаться от экуменизма.
Человек перемалывает просто, из пустого переливает в порожнее, не владея какими-то вопросами. Вот у меня такой случай недавно был, я с одним послушником плыл в лодке и он мне говорит, а вот я считаю, что тоже нельзя с финнами служить. Я говорю, а почему с финнами нельзя служить? Он говорит, ну, потому что они неправильно служат. Я говорю, а что они неправильно делают? Я знаю, что неправильно, я говорю, а что неправильно объясни мне. Выяснилось, что человек даже не знает, он где-то слышал звон, а о чем речь он даже совершенно не знает, даже не мог понять, что там не только о новом стиле, а просто о новой пасхалии говорится. Но что все это обосновано и давно принято, и с канонами это давно увязано и так далее. Тут этот брат неправ, потому что если вообще не знаешь ни о чем, так лучше молчи.
К сожалению, очень часто бывает, я, как сказал вначале передачи, мне по долгу своего сана приходится с людьми многими общаться где-то в метро, на улице, на встречах совершенно случайных, и поражает то, как люди берутся судить о религиозных вопросах прямо с ходу. Т.е. не зная Писания, не зная канонов, уставов, сами люди эти не ведут аскетическую духовную жизнь, ни молитвенную, ни аскетическую, никакую, а берутся о духовном рассуждать. Знаете мне странно, я вас не могу понять. Если бы на вашем месте сидели бы не вы, а какой-нибудь академик, математик, я думаю, я не смог бы с ним о математике говорить вот также вольно. Потому что я, кроме уравнений с двумя неизвестными и дроби всё, у меня остановились мои познания в математике. Поэтому я не силен, я только могу его спрашивать и слушать что он ответить. А вы меня не спрашиваете, а постоянно перебиваете, и что-то мне рассказываете, доказываете что-то свое. Хотя вы не семинарию закончили, ни Святых Отцов не читали, ни канонов церкви не знаете, ни исчерпывающих знаний Священного Писания у вас нет. Ну, т.е. ничего, полная некомпетентность. Это, конечно, свидетельствует либо о гордыне, либо о глупости человека, но, к сожалению, это очень распространенное явление.
Д К. Терёхина: Отец Исидор, а если, допустим, мы хотим сказать любимому человеку родителям или детям о своих чувствах. Ведь говорят же, что ласковое слово и кошке приятно. Вот если мы говорим человеку, что мы тебя так любим, много говорим и часто говорим. Является ли это тоже многословием? И, соответственно, пусторечием?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, видите опять это индивидуально. Я думаю, что все-таки проявление любви через слова – что нормальное явление, но тут должна быть мера, чувство меры. Помните такой фильм с Марчелло Мастрояни «Любовь по-итальянски», что ли. Там такая жена у него была, которую он потом убил, которая постоянно приставала к нему «Любишь меня, скажи, любишь меня?» В итоге она ему надоела, он ее просто убил.
Нехорошо быть навязчивым человеком вообще нигде, потому что должно быть всегда чувство меры – это один из духовных законов. Он правда так не называется, на него не педалируют в духовной литературе, это более современное звучание, но должно быть чувство меры. Потому что если мы утрачиваем чувство меры, то ничто нам не может быть полезно – ни пища, если мы едим чрезмерно, мы себя губим. Если мы чрезмерно постимся, мы тоже себя губим. Ни слова, если мы замкнуты, чрезмерно молчаливы и замкнуты это плохо, это не дает нам нормально общаться с людьми. Если мы чрезмерно разговорчивы у нас не закрывается рот – это тоже плохо. Поэтому должно быть чувство меры во всем и в молитве. Не молится вообще – плохо, замолиться, что называется, перестать обращать внимание на людей, на жизнь свою бытовую – тоже ненормально.
Поэтому чувство меры и мне кажется вот в этих проявлениях любви ласки всегда можно руководствоваться этим чувством меры и еще руководствоваться тем, что у нас ведь, слава Богу, не только есть наши чувства, но у нас есть и слова. Мы можем действовать, не обязательно ведь говорить «люблю-люблю», можно принести цветов, можно помочь в бытовом деле за маму помыть посуду, еще что-то сделать по дому. Можно пожалеть человека в тяжелые моменты, и так далее. Можно оторвать от себя часть финансов и отдать этому человеку, ближнему, домашнему. Можно поступком проявить любовь не меньше.
Д К. Терёхина: Да, поступки говорят громче слов.
Иг. Иcидор (Минаев): И вот, я хотел бы напомнить, что в монастырях приходится следить за языком и этого требует устав. И вот в монастыре, вы спросили, какие слова, что о чем, что можно, что нельзя. Так и нас учили, когда мы послушниками пришли, и мы так учим новоначальних братий. Три главных слова есть у нас такая формула. Три главных слова: «простите», «благословите», «помолитесь». Всё. Вот так вот братья друг с другом и с настоятелем должны общаться. «Простите», «благословите», «помолитесь» – в районе вот этих трех слов.
Д К. Терёхина: Молчание есть великая сила в деле невидимой нашей брани, как пишет Преподобный Никодим, и верная надежда на одержание победы. Молчание очень любезно тому, кто не надеется на себя, а надеется на одного Бога. И подтверждение этим словам мы находим у Преподобного Исаака. Он говорит что «хранение языка не только заставляет ум воспрянуть к Богу, но и в делах явных, телом совершаемых, втайне доставляет великую силу к совершению их. Оно просвещает и в сокровенном делании, если только кто соблюдает молчание с ведением». И Преподобный Никодим говорит нам вот дабы упростить себе задачу стяжать Духа Святага молчанием нужно постоянно помнить о том, какие пагубные следствия идут от нашей говорливости. И постоянно помнить о том, что спасение стяжается именно молчанием и молением.
Беседа 16
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, в прошлый раз мы с вами говорили о том, как управлять языком. И мы говорили о том, что лежит на нас великая нужда управлять как должен языком своим, и обуздывать его. Преподобный Никодим пишет, что добрые чувства молчаливы, излияния через слова ищут более чувства эгоистические, чтобы высказать то, что льстит нашему самолюбию, и что может выказать нас, как он пишет, с лучшей стороны, и предостерегает нас от многословия или пустословия, пусторечия. И так же пишет, что молчание есть великая сила в деле невидимой нашей брани, и верная надежда на одержание победы в этой брани.
И сказавши об управлении внешними чувствами, сегодня хотелось бы поговорить о том, как управляться человеку с воображением и памятью. Сегодня мы с вами будем говорить о 26-й главе. И Преподобный Никодим пишет: «Воображение и память суть не что иное, как отпечатление всех тех чувственных предметов, которые мы видели, слышали, обоняли, вкушали, осязали. Можно сказать, что воображение и память суть одно внутреннее общее чувство, которое воображает и помнит все, что внешним пяти чувствам пришлось прежде того перечувствовать.». И Преподобный Никодим пишет, что воображение и память даны нам для того, «чтоб мы пользовались их услугами, когда внешние наши чувства покоятся и мы не имеем пред собой тех чувственных предметов, которые прошли чрез наши чувства и отпечатлелись в них (воображении и памяти)».
Как можно воображение и память направить на стяжание благочестия, стяжание добродетели, если они вызывают в нас некоторые предметы не совсем благочестивые, если так можно сказать?
Иг. Иcидор (Минаев): Я бы хотел чуть-чуть вернутся выше к этой проблеме, потому что вообще очень опасные вот эти проявления человеческой личности, как воображение, прежде всего. Память тоже, но в меньшей степени. Через воображение мы получаем очень много и часто дьявольские прилоги, т.е. вот эти предложения, рассмотреть ту или иную мысль, причем, духи нечистые нам это предлагают в виде наших собственных мыслей, когда мы немножечко становимся материалистами, а это бывает даже с верующим человеком время от времени. Мы как бы забываем, что вокруг нас все пространство, духовное, прежде всего, пространство начинено силами добра и зла, т.е. ангелами и демонами. Мы их не видим, не слышим, слава Богу, что мы их не видим и не слышим, а то бы нас уже могли поставить на учет в какое-нибудь интересное учреждение. Но мы этого не видим, и мы забываем. И очень часто рождающиеся в нас мысли мы принимаем за продукт собственной мозговой деятельности. На самом деле, эти мысли могут быть навеяны. Они как раз очень часто через воображение, через мечтательность к нам приходят.
Это, действительно, стезя опасная, причем, у меня не такой большой опыт жизни церковной, всего 15 лет с небольшим, но я уже много людей знаю, людей, которые были прихожанами, паломниками, приезжали на исповедь и так далее, которые просто повредились. А именно по причине своего безудержного воображения или мечтательности.
Т.е. в чем вред, вроде сказать, действительно, как жить без воображения? Как же лежа на диване не помечтать, что будет дальше, как там моя семья будет дальше, как я буду учиться, работать, куда я поеду? Конечно, строить планы мы можем. Но если мы вспомним наших прадедов и дедов, они всегда говорили «Если Бог благословит, весной поеду на ярмарку», «Если Бог благословит, женю сына», и так далее. Всегда было «Если Бог благословит», т.е. они отдавали себе отчет, что те планы, которые они задумывают, они могут быть, а могут и не состоятся. Поэтому эти такие задумки были такие облегченные, не на камне выбитые, а вилами на воде написанные. Планируем, да.
А сейчас люди пытаются как в граните высечь все свои желания и мечтания. И когда приходит момент этим желаниям воплотиться, а в 99 процентах не сбыться, то вот тут и начинается самая главная проблема, человек начинает нервничать, у человека появляется подавленное настроение, человек начинает искать виноватых, т.е. человек начинает выходить из себя, он начинает, говоря языком святоотеческим, просто повреждаться. Становится раздражительный, угрюмый, агрессивный. Замкнутый. И очень много людей на эту удочку демоническую попались. Потому что строятся планы замки, а еще бывает очень красивые мечтания, да, дворцы там строятся, всякие принцы на конях, принцессы, и так далее. А потом когда человек сталкивается с реальной жизнью и ничего этого не находит, приходит разочарование.
Но никто не виноват в том, что он вдруг человек решил закрыть глаза на реальность и что-то себе нафантазировал, совершенно несбывшееся. Это конечно очень странно. Но, тем не менее, большинство людей этим живет. Живет именно вот этим мечтанием, не видя радости реальности реальной жизни. Потому что мы не имеем зачастую реальной связи с Богом, а кроме Бога пытаемся найти себе радость и утешение, как мы говорили, в прошлых передачах в каких-то вещах чувственных, там, или в одеждах, или вкусной еде, или в каких-то развлечениях, наслаждениях, порой даже и порочных. Недополучая всего, что мы себе придумали, нафантазировали, в этом смысле мы начинаем выходить из себя. Поэтому это очень опасный момент.
К. Терёхина: И, говоря о воображении и памяти, интересную цитату приводит Преподобный Никодим, когда он говорит о Боге. И пишет: «Знай, что как Бог есть вне всех чувств и всего чувственного, вне всякого вида, цвета, меры и места, есть совершенно безoбразен и безвиден, и хотя везде есть, но есть превыше всего, то Он есть и вне всякого воображения».
Т.е. Бога нельзя вообразить. А как же тогда относится к иконам? К изображениям Господа, к изображениям святых?
Иг. Иcидор (Минаев): Да, надо полагать, что это всегда символические, это неполное и неадекватное изображение, напоминание. Так же фотография моей мамы это не есть моя мама. Поэтому мы, просто глядя на эту фотографию, я о ней вспоминаю. Потому что если бы не висела это фотография, может быть, ты и не вспомнишь через много лет. А икона она просто напоминает и икона так пишется, чтобы, действительно, не просто напомнить визуально, а еще, чтобы вызвать серьезные религиозные переживания и показать человеку высоту того духовного изображения, которое мы видим на иконе.
Но что касается молитвы, то здесь категорически нам святоотеческий опыт запрещает какого-либо рода воображение. Т.е. ни в коем случае, молясь перед иконой или без иконы, или с открытыми глазами, закрытыми глазами, при ярком, при тусклом свете лампады мы никогда не должны себе воображать ни Христа, ни Матерь Божию, ни Святую Троицу, ни какого-то святого. Мы должны просто совершать молитву всем сердцем, всей душою, всеми мыслями своими обращаться к ним. Но ни в коем случае не думать, а какой Он, а как это было, а что это было.
Вот, к сожалению, в этом есть серьезное расхождение с католическим вероучением, где просто есть целое упражнение известного у католиков святого Игнатия Лойолы, который просто заставляет погружаться не в молитву в чистом виде, а в фантазии, представления, в чувственные ощущения. Да, вот великий католический святой Франциск Ассизский у которого вся жизнь ушла не на то, чтобы в грехах своих каяться, он, конечно, признавал свою греховность. Но не этому была посвящена вся жизнь, а тому, что «Господи дай мне пережить все страдания, которые пережил ты, чтоб я их с Тобой сопережил». И поэтому у него появились стигматы, раны на руках, и на ногах, и на груди, на боку верней, да. И многие есть сейчас последователи, которые в католичестве посвящают свою жизнь не очищению себя от страстей, не покаянию, а именно вызыванием каких-то фантазий, переживаний, воображений и так далее, и так далее.
Что становится странно, что вообще этих святых подобных, Тереза Авильская и другие святые женщины их возвели уже в XX веке в статус Учитель Церкви. Т.е. это не просто какая-то святая, а все должны так жить, все должны подражать. Это они в XX веке были возведены… Катарина Святая, Святая Тереза Авильская и так далее. Т.е. там, в прямом смысле заставляется, предлагается и медитация, и вот это упражнение воображения, что очень опасно.
К. Терёхина: Но ведь очень сложно человеку жить без воображения. Т.е. мы постоянно, даже, придя домой с работы, прокручиваем какую-то сцену, произошедшую с нами за день в голове. Думаем, а вот можно было так поступить, можно так, размышляем, где мы ошибку совершили.
Иг. Иcидор (Минаев): Надо заметить, что здесь мы не встречаем в тексте у Преподобного Никодима, что воображение запрещается вообще. Оно, конечно, разрешается. Оно конечно должно служить. Но оно должно нас приводить к Господу, и еще иметь наш уровень жизни, взаимоотношений, бытовой. Но мы не должны в воображении углубляться в каике-то там мистические посвящения, попытки проникнуть в иной мир, или нафантазировать себе каких-то планов, которые вряд ли потом сбудутся, а мы к ним уже привыкли и согласились. И вдруг все это рушится, а мы от этого повреждаемся, и так далее.
Вот очень интересно, если деятелей всемирных взять, они пишут, например, я читал о Микеланджело, он пишет, что когда он писал Сикстинскую капеллу в Ватикане, то говорит, вот эти образы, которые там написаны им, они просто преследовали меня, они мне снились, виделись, они просто распирали все его нутро. Он говорит, как будто извне они ко мне насаждались. Или есть известный актер уже покойный это племянник Антона Павловича Чехова, Михаил Чехов, он актер МХАТа был, потом он иммигрировал в 30-е годы в Америку, и там создал свою школу, один из великих актеров, режиссеров и педагогов театральной современности. Он пишет о том, что творческая личность в данном случае актер он должен стать неким приемником, который улавливает, как приемник у нас улавливают волны, которые посланы в эфир. Так и каждый творческий человек, художник писатель, актер, музыкант должен настроить свою душу, открыть эти все свои входные каналы. Чтобы из астрала, ну, он такой немножко был человек мистически настроенный, не совсем скажем здоровый мистически настроенный, чтобы извне, из Вселенной, из космоса, если хотите, эти образы они вошли в мои эти открытые каналы. Я их уже взял, переработал и выдал нечто творческое уже свое.
Т.е. это очень правильное наблюдение у этих двух художников, один живет в XX веке, другой живет в эпоху Возрождения, но это свидетельствует о том, что из этого так называемого космоса, астрала и прочих мест вселенских идет разная информация. Идут разные чувства, идут разные мысли, посылаются разного рода образы которые мы, конечно же, должны подвергнуть таможенному досмотру.
Иначе, если мы будем принимать все, мы очень легко запутаемся. И особенно потому, что человек существо поврежденное, больное, духовно изможденное, и что зло к нам прилипает легко. Ну, даже если посмотреть на детей просто, детей в школе, детском садике. Ведь детей хороших, которые стараются, делают какие-то усилия поступки единицы. А в основном, к ребятишкам прилипает дать сдачи, кого-то там толкнуть, ударить, отнять, забрать чужое. Почему? Зло оно очень легко прилипает. Почему легко? Потому что мы сами изначально поврежденные существа. И нам, чтобы оно не прилипало нужно ставить заслонки. И поэтому в воображение не позволять, чтобы в нас проникало все что угодно.
К. Терёхина: Как раз об этом и говорит преподобный Никодим, что человек, будучи существом поврежденным, как вы сказали, очень часто не может отфильтровать хорошее и плохое. И он говорит, дабы не поддаваться искушению, лучше вовсе исключить из себя, из своего сердца и своей головы воображение и память. И поскольку, как мы говорили уже, книга «Невидимая брань» – это своего рода духовный учебник, посвященный тому, как человеку бороться со всякими грехами, есть ли какой-нибудь способ научить себя направлять воображение и память в нужное русло?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, всегда надо пользоваться советом, т.е. как мы говорим, что со стороны всегда виднее. Недаром в монастырях в древних, сейчас в некоторых это есть, не везде, к сожалению, это практикуется, но так с ходу тоже начать нельзя, было откровение помыслов. Т.е. когда человек приходил раз в день, а то и два раза в день к старцу, приходили братья и открывали ему все помыслы основные такие, которые приходили им за день. И старец уже им помогал разобраться, какой помысел праведный, какой помысел ложный, какой греховный, какой погибельный.
Поэтому правило, чтобы кто-то тебя корректировал, кто-то тебе помогал. Это могут быть и родители, если есть доверие. Это может быть муж для жены. Это может быть старший брат для младшего, это может быть, конечно, лучше, если это священник, духовник или старец в монастыре, если такой есть человек и братья могут к нему обращаться. Вот, это первое – чтобы кто-то со стороны мог помогать корректировать.
Второй момент – это, конечно же, как мы говорили, не спешить. Никогда не надо если у тебя блеснет… Вот мы идем по улице, друг что-то блеснуло, думает, что вот это бриллиант или слиток золота, а это может быть бутылочная стекляшка, или фантик от конфеты. Поэтому если пришли какие-то образы такие яркие на первый взгляд, то это отнюдь не значит, что они истинные и правильные и то, что нам нужно. Поэтому тут не нужно спешить. Тут всегда нужно разобраться.
И третье, мне кажется, одно из самых главных. Это надо распрощаться с мифом о своей собственной хорошести. Потому что вот очень часто люди говорят, вот мне был голос или я увидел во сне, это Бог мне сказал. Задаем резонный вопрос, а почему вы решили, что это Бог, а не сатана, например? Не, ну как же, мне как же сатана, не может же это быть. А почему этого не может быть? Ну, я же нормальный, я ж там не убийца, не злодей, не вор, не какой-то там шпион. Т.е. люди забывают главное учение церкви о поврежденности человека. И поэтому все, что с ними происходит, они по своей гордыне начинают считать и объяснять себе, что, ну это все хорошо это мне послано для счастья, для какой-то уверенности.
Очень часто сатана ведет нас такими коллизиями, что он вначале заманит, прельстит, а потом уже и погубит. Логика же простая этого преступника, сатаны, такая же, как преступника, которому надо похитить ребенка. Он же не подбежит к ребенку на улице, и не скажет, там, ну-ка, пойдем, мы тебя будем мучить, со страшным лицом. Он сделает красивое лицо или какую-нибудь тётечку попросит, да, и скажет, вот мороженое, на машинке покатаем. А потом уже увезут, и будут требовать выкуп у родителей, там, измываться, глумится, и так далее. А начинается-то все за здравие, начинается очень красиво. Или деятели искусств пытаются соблазнить девушку. Они начинают все, вот кино снимем, реклама, модель, а потом в итоге получается, что они просто хотели из нее сделать наложницу, а не какую ни рекламу, ни модель, и так далее.
Никто не обнаруживает своих греховных начал. Так и сатана, он имеет многовековой многотысячелетний опыт искушения рода человеческого. Он никогда не обнаружит. И всегда образы первые будут в виде ангелов, в виде духов каких-то ангелозрачных. В виде святых, в виде каких-то благочестивых людей, в виде твоих родственников, могут прийти эти все образы.
Мне хотелось бы еще немножко поговорить о памяти, потому что время подходит к концу нашей передачи. Все-таки надо сконцентрировать свое внимание на том, что память – это такой, говоря современным языком, банк накопительный, который существует у нас информации различной накопленный там. И вот все-таки дурную информацию надо с легкостью стирать. Обиды, горе, разочарование неудачи – их надо забывать или даже может быть опять же говоря языком современным не совсем может быть стирать, а вот переводить в паку под названием «Духовный опыт». Все, что с нами не было бы, не случилось бы дурного, мы должны перевести и проанализировать, чтобы это было там, где накапливается опыт человеческий.
И тем более уже не помнить зла. И мы с радостью можем говорить, что наше Священное Писание о христианстве оно требует от нас не помнить зла, требует, чтобы мы его просто извергали из памяти. Никогда не жить злопамятством никогда не помнить, не таить месть. Потому что я вот так называю, что закон мести, кровной мести, который в некоторых даже религиях как бы догматизирован, обязательно отомстить, обязательно только кровью смыть обиду можно – я это называю закон сохранения зла в природе.
Если христианство проповедует, что вот как в песок вода уходит так пусть зло тает в наших сердцах, чужое зло, не помнить его причиненное вам, то все-таки есть, к сожалению, такие учения, которые нам говорят, нет, подождите, остановитесь, отомстите, развейте это зло, укрупните его и так далее. Мы, слава Богу, христиане свободны от этого закона сохранения зла в природе. Вот и поэтому мы должны этим пользоваться. К сожалению, мы этим не пользуемся, а люди христиане крещенные, даже и верующие порой, тратят огромное количество сил энергию жизнь свою тратят, наживают себе болезни смертельные, психические расстройства чтоб только кого-то ужалить, отомстить доказать, показать что я был прав, и так далее, и так далее. Т.е. совершают тот титанический труд, как будто мы живем еще в Ветхом Завете, как будто Христос не пришел, не исцелил нашу природу, не умер, не воскрес, не победил смерть, не победил дьявола, и не даровал нам закон любви.
Потому что по закону любви всегда проще жить. Это как вот ехать по правилам дорожного движения всегда проще. А нарушать правила тяжелее, потому что, представьте, ехать по встречной полосе, сколько будет с тобой приключений. И, в конце концов, будет авария. Так и мы, забывая о любви, и помня зло, сохраняя в памяти своей зло, мы как раз едем по встречной полосе, тратим количество сил и энергии огромное. И в итоге только получаем неприятности.
Это видно из литературы современной, фильмы современные, реклама, всякие мнения эти ток-шоу проходят там люди высказываются, обсуждают судьбу кого-то другого, почти каждый – отомстить отомстит отомстить. Как будто мы не христиане. Только дай Бог, единственный человек какой-нибудь как знаете кусочек золота в этом в ситечке, когда моют золото в реке, много песка, мусора, однако крупиночка бывает. Так вот один человек скажет, нет, а давайте простим, а я простил уже. Вот этим надо пользоваться, конечно. Это великое благо – прощение и любовь, которое даровано нам Господом. А мы, к сожалению, этим часто не пользуемся.
К. Терёхина: Как говорит Григорий Богослов «Изгнанный Крещением, нечистый дух, говорит, не любя быть бездомным, ищет покоя, скитаясь там и сям, и, не находя его, возвращается к дому, из которого вышел». Т.е. возвращается в сердце человека, если не бороться с ним. И т.о. можно сказать, что борьба со своим воображением и памятью, которая сбивает нас с пути обращения познания Бога является самой главной задачей невидимой брани, как пишет Преподобный Никодим. «Бодрствуй и паче всего смотри за воображением и памятью», как пишет он.
Беседа 17
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Помогает нам настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, и начать разговор хотелось бы с напоминания о том, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. У нас была очень важная тема о том, как должно управлять языком, и как должно управлять своим воображением и памятью. И Преподобный Никодим показывает всю важность того, как следует бороться и не давать своему воображению и памяти воспоминать прежде виденное, слышанное и каким-либо образом впитанное из внешнего мира. И он говорит, что в этом преимущественно наша брани и состоит. Потому что, чтобы не воспринять что-либо соблазнительное, каким-нибудь чувством, с этим справится довольно легко. Но вот по восприятии этого управляться воображением и памятью очень трудно. «И посему, говорю тебе, – как пишет Преподобный Никодим, – бодрствуй и паче всего смотри за воображением и памятью».
Также особенно важно научиться управляться со своими словами. Т.е. управляться с языком. И Преподобный Никодим пишет, что самая великая лежит на нас нужда – управлять как должно языком своим и обуздывать его, поскольку язык, двигатель языка – это сердце. И чем полно сердце, то и изливается языком.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, вот это очень хорошие слова, сказанные святым. И эта тема, которую мы разбирали на прошлом занятии, на прошлой встрече, она как раз весьма практическая, и каждому из нас под силу делать вот здесь упражнения. Эти упражнения были даны, о них мы говорили в прошлый раз, Преподобный Фаласий разделяет человеческую речь на пять как бы родов, на пять предметов речи.
Если он говорит, что первые три мы можем употреблять спокойно, постоянно. Четвертое, о котором я скажу позже, мы должны нечасто к этим выражениям и словам прибегать. А пятое не употреблять совсем.
Первые три предмета речи – это когда мы четко что-то знаем наверняка. Т.е. мы говорим «да, это так». Или мы говорим второе «нет, это не правильно». Или мы говорим «ну, это понятное дело, да». Т.е. что здесь обсуждать, это ясно, это, как говорится, лежит на ладони. Вот эти три первые «да», «нет», «всем понятно, само собой разумеется» – об этом мы можем говорить спокойно, не боясь.
Четвертая – это сомнительные слова. Т.е. когда мы, говоря что-то наверняка не знаем, т.е. мы сомневаемся. Может быть так, а может быть и есть какие-то обстоятельства, которые нам неизвестны. И вот про это говорит Преподобный Фаласий, нужно остерегаться, нужно быть очень внимательным, нужно всегда делать оговорки, что наверно я вам высказываюсь, но с оговоркой, что может быть я и не прав сейчас. Потому что доподлинно мне узнать не удалось, или я знаю только одну сторону данной проблемы, а не знаю других сторон.
А пятое, последнее и самое страшное – это когда мы с чем-то неизвестным для нас вообще встречаемся. Тогда Преподобный Фаласий пишет, что даже и не надо рта раскрывать, даже не нужно звука никакого. Просто сказать «я не знаю, я не в курсе».
Очень часто гордыня наша, а это наш самый главный враг, с которым ведется невидимая брань, она нас очень часто подвигает к тому, что не знаю, то придумаю. И люди пользуются, к сожалению, этим очень часто и сами же становятся заложником вот этих своих фантазий, своей лжи и своей некомпетентности.
К. Терёхина: Да как пишет Преподобный Никодим молчание – есть великая сила в деле невидимой нашей брани и верная надежда на одержание победы. Именно молчание показывает, что человек надеется не на себя, а на Бога. И мы поговорили с вами про воображение и память. И о то, что они могут всколыхнуть душу нашу и ввести нас во грех. И сегодня мы с вами будем говорить о том, как надлежит избегать этих самых тревог и смятений сердечных для победы в брани. И о том, как вести себя, ежели мы бываем ранены в этой брани. И Преподобный Никодим пишет, что всякий христианин, когда потеряет сердечный мир, должен делать все, от него зависящее, что может способствовать к восстановлению мира. И более того, нельзя допускать, чтобы какие-либо случайности текущей жизни возмущали сей мир. Т.е. болезни, раны, смерть сродников, войны, пожары. Потому что, поддавшись им, человек теряет самообладание, лишается возможности ясно понимать события, и видеть подобающий образ действия в той или иной ситуации. Т.о. враг получает доступ взволновать человека еще больше и заставить его совершить шаг трудно поправимый или вообще не поправимый. Отец Исидор, разве в нашей власти предотвратить войны, или смерть кого-либо. Как мы можем не допустить скорби?
Иг. Иcидор (Минаев): Конечно, нет возможности у нас влиять на судьбы мира и даже порой на свою судьбу. Заболеем ли мы чем-то, нет, об этом мы только наполовину можем владеть ситуацией. Т.е. как-то беречь себя. Но могут быть какие-то непредвиденные случаи. Также тем более другие люди, о которых мы часто скорбим. Но здесь как раз акцент Преподобный ставит на том, чтобы мы научились со спокойным сердцем это воспринимать. Это, конечно, очень трудно. Но это тоже такое серьезное духовное упражнение – стяжать внутри мир, тишину. Мы ектенью каждое утро, каждый вечер, каждую литургию читается ектенья, где говорится «да тихое и безмолвное жите поживем во всяком благочестии и чистоте».
Это очень важные слова. Они уже так немножечко замылились, мы их слушаем на службе и не всегда понимаем, о чем здесь говорится. Вот именно о тихости такой, о безмятежности, о невозмутимости.
Здесь можно много говорить на эту тему. Пожалуй, самый яркий пример – это духовник Оптиной пустыни был такой старец иеросхимонах Макарий. Вот он настолько был невозмутим, и что бы ни случилось, какой бы он грех от братии самый страшный на исповеди не услышал, какое бы ни увидел самое ужасное событие, или пожар, или потеря имущества, или оскорбление в его лично сторону, и вообще все, что угодно, он никогда не терял вот этой кротости, тихости. Никогда не терял спокойствия, он ко всему относился, как бы зная падшесть мира сего. Ну, а что ты от падшего мира хочешь? – все это пред лицом нашим есть выну.
Преподобный Макарий, однажды был такой случай, что к нему в келью ворвался бесноватый человек, паломник, который был бесноватый, он ходил, затаившись, и вдруг он не выдержал, ворвался к старцу духовнику в келью и стал кричать оскорблять его и душить. А старец просто тихо стоял, даже ничего не делал, ни убирал рук этого человека, не куда-то не шарахался, не отпрянул, а просто тихо, молча, спокойно стоял, и внутри у него была непрестанная молитва. И настолько демон, вселившийся в этого человека, был попален вот этим смирением, терпением, кротостью, спокойствием, тихостью сердечной старца Макария, что этот бес тут же из этого человека вышел. Он тут же обмяк, упал, потерял сознание и лежал уже у ног старца. Вот эта тихость победила агрессию.
Ну, или вспомним Преподобного Серафима Соровского, который говорит нам «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Т.е. именно мир в душе, об этом много написано у Отцов-пустынников, и вообще у преподобных Отцов, и у монашествующих. Даже есть такое просто понятие «мир», мир душевный, когда старец говорит другому, что тот не прав. Кто-то пришел и жалуется, на своего соседа, сокелейника, еще кого-то. Старец говорит он не прав, конечно, но ты поступи как он делает, ради мира. Ты, конечно, можешь настоять на своем, можешь переселить, сделать по-своему и ты как бы внешне прав, но не будет мира, между вами будет война, между вам будет агрессия, будет непонимание, месть. Поэтому ради мира ты лучше успокойся, потерпи и сделай, пусть неправильно, но чтоб между вами сохранился мир. Мирская пословица говорит «плохой мир лучше хорошей войны».
К. Терёхина: Но, к сожалению, не всегда удается нам вовремя побороть и возвратить назад свои страсти. И по этому поводу Преподобный Никодим говорит, что из прискорбности каждый имеет свои особенности. И против каждой есть свои приемы. И поскольку мы уже несколько раз говорили о том, что невидимая брань – это своего рода духовный учебник о том, как надлежит себя вести в различных жизненных ситуациях. Вот не могли бы вы пояснить, о каких таких приемах говорит Преподобный Никодим? Приемы, которые мы должны применять против прискорбностей, сотрясающих наше сердце.
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, во-первых, нужно на все смотреть с позиции вечности, для того и создана Церковь Христом, чтобы люди не только жили свою сиюминутную сегодняшнюю жизнь, но и думали о будущем, о жизни после смерти, о вечности, о бессмертии, о бесконечности пространства, о бесконечности времени, и так далее.
Поэтому, глядя на любую проблему, даже самую страшную, потеря близкого, потеря ребенка, потеря своей трудоспособности, потеря популярности, финансовой состоятельности, и прочее, и прочее, здоровья, и так далее, всегда мы должны понимать, что и волос с головы нашей не упадет без воли Отца Небесного. Раз нам это послано, значит, мы, во-первых, должны это с миром принять, без всяких амбиций. А у меня другие планы, мол, были. Это первое.
Второе, мы не должны скорбить, потому что вот эта скорбь – это и есть выражение недовольства Богом. Вот я всегда, знаете ли, стараюсь вежливо, но, тем не менее, обращать внимание прихожан и делать замечания, когда я вижу людей со скорбными лицами в храме. Я не говорю про тех людей, которые стоят у панихидного столика. Это понятно, они потеряли, может быть, только что кого-то, это действительно, трудно пережить. Но идет праздник, Рождество Христово, любой другой, воскресный день, полиелейная какая-то служба и стоит часть прихожан подходит на помазание с такими угрюмыми скорбными лицами, не понятно по какой причине.
И когда начинаешь докапываться понимаешь, что человек просто недоволен своей жизнью, он не доволен соседями родственниками зарплатой своим имуществом своим положением. Как говорят в народе, ему такому человеку ему «все не слава Богу». Причем эти люди бывают весьма церковные, они знают каноны, уставы. Эти люди часто посещают храм. Но почему-то храм, молитва, соединение с Богом в таинстве не рождает в них радость духовную, не рождает в них какое-то ощущение легкости, ощущение счастья, потому что кто против нас, если Бог с нами? Это люди, которые немножечко вокруг себя, знаете, очертили такой круг, и они как бы сказать только живут своими сиюминутными проблемами. Они не в состоянии посмотреть с позиции вечности на все происходящее с ними лично. А если мы научимся с этих позиций смотреть, то, конечно же, нам станет гораздо легче. Просто все станет на свои места.
К. Терёхина: Да, это средство молитва и упование на Бога именно то, о чем говорит Преподобный Никодим. Но, к сожалению, большинство из нас по немощности своей, все-таки впадает в какое-либо прегрешение. По немощи или по худонравию своему. И т.о. в таких случаях преподобный Никодим дает следующий совет: «Не малодушествуй и не мятись попусту без толку. Первое, что нужно,- не останавливайся на себе, не говори: как я такой потерпел это и допустил?! Это вопль гордостного самомнения. Смирись, напротив, и, воззрев ко Господу, скажи и восчувствуй: “Чего другого и ожидать было от меня, Господи, столь немощного и худонравного”». Вот если мы будем действовать таким образом, не возникает ли тут опасности все свои дурные поступки оправдывать именно немощостью своей? Ну, что от меня ожидать? И постоянно совершать одно и тоже прегрешение.
Иг. Иcидор (Минаев): Нет, конечно, тут нельзя, тут понимаете, с одной стороны мы конечно, должны знать себе цену, что она очень низкая. Но с другой стороны мы не должны оставлять попыток совершенствования. Тот же Преподобный Никодим пишет: «Поспеши возгреть и покаянные чувства, сокрушение и болезнование о грехе не столько по причине унижения себя грехом, сколько по причине оскорбления им Бога». Т.е. мы должны понимать, Кого мы обижаем этим грехами. Что это не просто сделали и сделали. Это все-таки, каждый наш грех, каждое наше отклонение – это идет вызов Богу, это идет оскорбление Бога. Хотя, понятно, Господь не может на нас обидеться по своей всеблагости. Но, тем не менее, оскорбляя Бога, отрываясь от Бога, мы отдаляемся, мы уходим в тень, на нас не распространяется благодать Божия. А в тени нас понятно уже кто подкарауливает. Поэтому ни в коем случае мы не должны оставлять стараний исправить себя.
Преподобные отцы древности давали такой совет, когда приходили молодые послушники, спрашивали… Один послушник приходит к старцу и говорит: «Отче, как мне быть? Я согрешил, упал, я пал». Тот говорит, встань. Ну, хорошо я покаялся, искупил вину, очистился, а потом проходит время я опять пал. Что мне делать? Старец говорит, опять встань. Т.е. это просто как знаете, с грязью телесной – нас же не удивляет, что руки мыть нужно несколько раз в день, что зубы нужно чистить два раза в день, хотя бы утром и вечером. Что мыться нужно тоже желательно почаще, у каждого свои гигиенические нормы, но тем не менее. И нас это не удивляет. А вот когда каяться или исправляться, вести духовную брань, что нужно постоянно – нам кажется это странным. Люди, часто приходя в какое-то церковное место, люди не церковные начинают доставать свой нательный крестик, вот сейчас особенно уже нет, а вот раньше еще лет 10-15 назад, когда люди показывают, видите, я даже крещенный. Т.е. это, ну, куда дальше, да это вершина того, что я крест надел, покрестился, и крест даже теперь ношу. Все. Точка теперь никакого продолжения не будет. На самом деле крещение – это самая первая ступенечка по лестнице, ведущей нас на небо самая верхняя ступенька, а вон как далеко идти надо еще. Поэтому нужно в трудах и в трудах именно борьбы с собой со всеми своими негативными проявлениями вести всю жизнь эту борьбу и вести неустанно мы должны.
К. Терёхина: И Преподобный Никодим как раз и говорит о важности покаяния. О том, что обо все нужно рассказывать. Необходимо ли со всеми своими грехами обращаться за помощью именно к духовному отцу? Или есть все-таки какие-то страсти, искушения, с которыми человек сам может справиться? Нет ли здесь опасности впасть в грех?
Иг. Иcидор (Минаев): Я думаю что. Видите, Преподобный Никодим жил в те святые времена, когда в монастыре монах и его старец, не «старец всея Руси», как сейчас стало модно, а старец он же, понимаете, как семейный доктор. Поэтому у старца было 2-3 послушниками, за которыми он наблюдал, всё. Никаких тысяч народа не было. Так вот послушник и старец жили практически в одной келье через зановесочку, а часто и не через зановесочку. И тогда понятно, у человека была возможность каждый вечер открывать помыслы. Сейчас даже в современных монастырях это очень трудно ежедневно открывать помыслы. Ну, максимум, через несколько дней. Хотя, вернее, можно каждый день попросить монаха об исповеди в монастыре. А так раз в неделю на всенощном бдении духовник монастыря совершает исповедь всех. Видите, тут не получается каждый вечер, как пишет Преподобный Никодим, каждый день. Хотя к этому в монастырях надо бы стремиться.
А что касается жизни приходской жизни мирской вообще даже странно подумать, когда бы это люди кто там пойдет. Но я знаю, многие мне рассказывали, даже священнослужители, что ведь покаяние оно конечно перед священником перед духовником. Но даже если ты сам себя в глазах другого человека просто обличишь… Один брат рассказывал, он священником был в далеком-далеком приходе. И никого там не было, он даже сам не мог помногу месяцев ни у кого исповедоваться, просто не было рядом священнослужителей. И вот он однажды согрешил, оскорбил кого-то, сделал что-то неправильное. И вот настолько меня это разъедало, я пошел к бабушке просфорнице, старушка Божий одуванчик, я ей просто рассказал. А наутро мне литургию служить. А я не могу служить у меня такой камень на сердце, человека оскорбил, и так далее. И уже не могу извиниться, человек уже улетел на самолете, всё тогда еще не было телефонов сотовых и так далее. Он говорит, я пошел просто просфорнице этой, все рассказал, сам себя обличил перед ней, сказал, вот, видишь, ведь я священник. И она меня утешила: ну, милый батюшка, ну, что ж делать. Ну да, конечно, нехорошо, ну, Бог простит. Т.е. она, конечно, не читала разрешительную молитву, не наставляла его по Святым Отцам, а просто выслушала и посочувствовала.
И уже он говорит, что это было покаяние, это было самое настоящее покаяние, камень с души у меня сошел. Потому уж я, говорит, конечно, духовнику это рассказал через несколько месяцев при встрече.
Покаяние имеет многие ступни. Вот, например, в конце вечерних молитв есть тоже молитвы покаянные, где мы перечисляем различные грехи. И церковь нас и напутствует, пожалуйста, каждый вечер сам себе, если нет возможности пойти к исповеди, вот сам испытай свою совесть, пойми, что ты не так сделал, покайся, назови эти грехи перед Богом, скажи о том, что ты сожалеешь. Сожалей искренне об этом. Если это какие-то твои домашние или люди, которым можно позвонить, увидеть, пожалуйста, позвони, попроси прощение, скажи, что тебя занесло, что ты не так поступил, что ты исправишься, и так далее.
Т.е. очень многим способами, знаете, как говорят про гигиенические процедуры, да, в народе «не мытьем так катаньем». Если нет возможности помыться, так вот потереть себя рукой и то чище будешь. Так вот если не возможности пойти к духовнику ну покайся перед домашними покайся перед Господом, перед иконой перед самим собой.
К. Терёхина: Очень красивую цитату хотелось бы прочитать. Преподобный Никодим он сравнивает душу нашу с очами, которые пылью набитые. Или с водой, помутившейся от множества нападавшей туда ссора. Поскольку ничего не видно, то дело покаяния совсем оставляется. Но вместе с тем и душа оставляется мутной и смятенной. И он говорит, что именно поэтому молитва вечерняя бывает нисправна. Далее сны нехорошие. Т.о. нужно постоянно, постоянно каяться. Но тут же Преподобный Никодим пишет, что как только человек вознамерился раскаяться в содеянном, враг-душегубец не разоряет козни его и таким образом он пытается препятствовать этому.
Иг. Иcидор (Минаев): Давайте отложим, подождем.
К. Терёхина: Да-да. Внутренними мыслями, чувствами. И внешне очень часто бывает, да, вот хочешь молитву почитать, но вот закрутился там посуду помыть, потом с ребенком посидеть.
Иг. Иcидор (Минаев): Здесь нужен навык, конечно, здесь нужен навык. И не даром эти навыки всегда в семье во время отдыха, во время молитвы, во время общего обеда эти домостройские, столь не любимые сейчас современными людьми порядки, они всегда, я считаю, должны быть на памяти. Должны приветствоваться, и с этого надо брать пример, и по возможности подражать этому. Потому что, действительно, если не установить время вечерней молитвы, то с современным телевизором можно так и не заснуть. Можем так просмотреть телевизор, а утром уже вставать на работу и молится некогда.
У меня недавно был спор, такой диалог полушутливый с молодежью. К нам на остров приехали летом молодежь. И приехали, знаете, в шортах, в футболках такие идут к монастырскому каре, их не хотели в храм пускать. Мы нашли им какие-то юбочки, пустили в храм, корректно, там никто никого не гоняет, не оскорбляет. Но приоритет святыни все же стараемся соблюдать. И они вышли, я говорю ребята что же вы, такие-то вроде вы интеллигентные люди, должны знать, даже ни причем богословие, простой этикет, понимаете.
Если я иду на кладбище или в храм я должен быть одет соответствующе. Если на пляж – по-другому. Если на картошку – иначе одеваемся, спортивные или выезд в лес – по другому, в театр – по другому. Это ж простые вещи, вы же ехали издалека из Питера, вы же не случайно попали, ехали в древний монастырь. «Ну, мы думали тут остров». Ну, так остров же – не дикий остров. И в итоге, одна девушка сказала: «А что такого-то? Ну, ноги, ну, пупок, ну, плечи – это же все естественно. А что естественно, то небезобразно».
Я себе позволил заметить, сказал, что, девушка, если бы вы внимательно читали Священное Писание, изучали бы вообще христианство серьезно, то вы бы поняли, что естество-то наше падшее. Об этом говорит все Писание, все церковные уставы именно из-за этого столь строги, что естество наше падшее. Потому нельзя сказать «что естественно то небезобразно». Оно-то не безобразно, конечно, Господь сотворил красивые, совершенные формы. Но внутренняя начинка, то, что это в нас вызывает побуждение ко греху, побуждение к нечистым помыслам, движениям плоти, и так далее – вот что. Т.е. надо всегда помнить, что да, что естественно не безобразно. Это, наверно, про цветочек можно сказать, про коня, скачущего в степи, про закат солнца. Все-таки человек творение Божие, которое когда-то, в начале своего бытия оступились прародители, и естество называется падшим. Поэтому это естество, надо немножечко держать в каких-то рамках. И конечно, понимать, куда мы едем, зачем мы едем, как для этого одеваться, как себя подать в той или иной ситуации.
К. Терёхина: Говорится, смирение и молитва – лучшее оружие. И т.о., подводя итог нашей сегодняшней передачи, хотелось бы еще раз напомнить, что Преподобный Никодим многократно подчеркивает необходимость беречь свое сердце от различных тревог и волнений сердечных, как необходимость для победы в брани. Он говорит, что «самоосуждение, сокрушение, уповательную молитву о помиловании, воодушевительное решение блюстись впредь и молитву о благодатной к тому помощи» нужно каждый раз совершать, как только почувствуешь, что ты впадаешь в грех. «Опять падешь – и опять то же сделай, и хотя бы тебе многократно пришлось погрешить».
Иг. Иcидор (Минаев): Да я вот в заключение хотел напомнить святоотеческое предание, когда тоже молодой начинающий инок спрашивает старца, ну, сколько же можно, я встаю, и ты мне говоришь, встань, опять упал, опять встань, опять упал, опять встань – сколько можно? Так вся жизнь пройдет. Старец говорит, да, вся жизнь и пройдет, только читал слова Христа: в чем застану в том и сужу. А ты не знаешь, когда к тебе придет смертный час. Особенно при нашем технократическом обществе – можно сесть в метро, сесть в машину, сесть в лифт, просто зайти в темный подъезд, и твоя жизнь сегодня же, сейчас же оборвется. Поэтому мы не знаем, когда нас Господь призовет. Но в чем застану, в том и сужу. Мы должны быть настороже и быть готовы к тому, что если нас час смертный застанет в падении, то нам сладко не покажется. А если застанет нас в восстании, в покаянии, в очищении, то у нас есть большая надежда быть принятым в общение со Христом.
К. Терёхина: Упование на Бога – самое важное средство к умиротворению сердца. И поэтому постоянно человеку нужно держать в уме все по воле Божией. Как вы сказали, ни одни волос с головы человека не упадет.
Иг. Иcидор (Минаев): Это не я сказал.
К. Терёхина: Так вы процитировали сегодня. И человек чтобы не впасть в смятение и в опалу, в уныние должен постоянно думать, что этой случайностью, это скорбью Господь испытывает тебя. Либо епитимью на тебя налагает либо подвигает на покаяние в каком-то забытом и неисправном грехе.
Иг. Иcидор (Минаев): Вот кстати в этом моменте есть прокол в фильме «Остров», который сейчас так сильно превозносят и рекламируют. Там есть несколько моментов вначале, когда этот старец Анатолий распинается, лежит на земле, горюет о своем грехе. Такое впечатление, что он пребывает в долгосрочном унынии, хотя он уже имеет дары благодатные. Потому что он уже сто лет назад покаялся в этом грехе. Прошло 20 или 30 лет со времен войны и ясно. Что он в первые годы покаялся в этом прегрешении. Почему он и не имеет священного сана по фильму – потому что в первый видимо год покаялся. А человек, убивший другого человека, не может быть священником. И старец Анатолий, конечно, там выглядит нелепо. Потому что такое впечатление, что он не верит в милосердие Божие, и он все время еще пытается дожать как бы себя. Ну если только для кинематографической экзотики это сделано – понятно. Но тогда непонятно, почему в других сценах он берет на себя смелость обличать игумена, жечь его сапоги выбросить дорогое и теплое для него его одеяло. Т.е. если ты находишься сам в состоянии смирения покаяние не показного, а подлинного, ты чувствуешь себя последним грешником, что ж, ты идешь к старшему тебя по званию что-то наставлять, ему пророчествовать, предсказывать, пугать. Вот это такая нестыковочка произошла в кино. Но видимо там не столько были увлечены догматикой и нравственным богословием, сколько эффектами кинематографическими.
К. Терёхина: Как раз вот о помиловании тоже очень интересную цитату приводит Преподобный Никодим. Он говорит: «Но как бы ни было сильно сокрушение, и тени не допускай нечаяния помилования. Помилование уже совсем готово, и рукописание всех грехов разодрано на кресте. Ожидается только раскаяние и сокрушение каждого, чтоб и ему присвоить силу крестного заглаждения грехов всего мира». Почему преподобный Никодим и призывает молится «помилуй меня Боже по великой милости Твоей».
Иг. Иcидор (Минаев): Да, замечательные слова.
Беседа 18
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, начать бы передачу хотелось с того, чтобы повторить, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы говорили с вами, как надлежит избегать тревог и смятений сердечных для побед в брани, и о том, как вести себя, когда мы бываем ранены в этой брани. И Преподобный Никодим призывает всякого христианина, потерявшего сердечный мир, делать все от него зависящее, что может способствовать восстановлению этого мира. Потому что, поддавшись искушениям, человек теряет самообладания и лишается возможности ясно понимать события и верно видеть подобающий образ действий. И то и другое дает врагу доступ взволновать человека еще более и направить его на какой-либо шаг трудно поправимый или совсем непоправимый.
А сегодня мы с вами поговорим о том, какого порядка держится дьявол в ведении брани духовной и как прельщает людей разных нравственных состояний. О том, как вести себя людям, пожелавшим стать на путь исправления, на путь добродетели. А также о том, отчего наши добрые намерения нередко не приводятся в исполнение. И Преподобный Никодим приводит цитату. «Ведай, возлюбленне, что диавол ни о чем другом не печется, как о погибели каждого из нас, и что не одним и тем же способом ведет со всеми брань» (Гл. 29). И выделят Преподобный Никодим пять нравственных состояний, и соответственные им козни, обходы и прельщения вражеские. Отец Исидор, не могли бы вы пояснить, о каких пяти нравственных состояниях говорит Преподобный Никодим?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, прежде, чем это пояснить, я бы хотел еще раз нашим слушателям напомнить вот эти слова, которые вы сказали. И вы немножко широко привели цитату, а на самом деле вот эта первая строчка, где Преподобный говорит, что у дьявола ничего другого попечения нету, а самое главное это о погибели не просто человечества, всего народа и популяции человеческой, как говорят ученые, а каждого, лично каждого из нас. И вот поэтому вот эта брань, о которой мы уже много здесь говорим, брань духовную с врагом рода человеческого ослаблять нельзя. Действительно, существуют в святоотеческой традиции способы, о которых мы должны знать. Способы борьбы и ведения вот этой духовной брани с дьяволом, который нас прельщает и который нас пытается направить не по пути нравственности, а по пути наоборот греховному.
В первой из них Преподобный Никодим описывает состояние людей, все человечество можно разделить на пять таких групп и в каждой группе особое состояние. Самое первое, я не скажу что оно плачевное, оно конечно тяжелое состояние, но есть еще и хуже, о которых мы поговорим дальше. Это люди, которые пребывает рабству греху и помышления даже не имеют об освобождении от греха. Т.е. это люди, которые укоренились в грехе и никаких не то что попыток что-то исправить, а даже мысли не возникает, что надо что-то в себе изменить, что я кому-то доставляю боль, что я не делаю то, что я должен делать, и так далее. Вот это очень тяжелое состояние рабства греху.
Вторая группа людей – это люди, которые помышляют об освобождении от греха и желают этого освобождения, но ничего не предпринимают, чтобы достигнуть и стяжать это освобождение. Это тоже достаточно тяжелое состояние, такая, знаете ли, «теплохладность» говорится в Евангелии, да. То вроде я понимаю, что я не прав, никаких способов к тому, чтобы себя изменить я не принимаю. Такая некая духовная лень.
Третья группа – это люди, которые все-таки прилагают усилия, освобождаются от уз греховных и стяжают какие-то добродетели. Но потом со временем попадают, опять возвращаются в греховное состояние, и уже с большим растлением нравственным. Т.е. здесь видимо люди попадают потому, что как сказано в начале этой главы, дьявол ни о чем попечении не имеет больше, как только о погибели каждого из нас. И вот, даже видя, наблюдая человека, который исправил свою жизнь и что-то сделал, даже стяжал какие-то, может быть небольшие, но все-таки добродетели, сатана тут же ловит его на гордости, на гордыне, на прельщении. И человек начинает сам гордиться этими своими поступками, и что вот он победил духов нечистых, исправился. И тут же человек опять в результате этой гордыни падает в еще большие согрешения, чем он делал раньше.
Четвертая группа – это люди, которые в беспечности оставляют путь добродетели, так написано у Преподобного Никодима. Я думаю, здесь имеется в виду, прежде всего то, что добродетель любая – это подвиг. И если я имею эти добродетели изначала, ну, бывает, так ребенка правильно воспитали, у него были хорошие примеры родителей. И он вырос неплохим человеком, не падшим. И ему присущи какие-то добродетели. Но мы забываем, что добродетель – это некий подвиг и некий такой постоянный труд, схожий с боевыми действиями. Недаром Преподобный Никодим называет это все «бранью», т.е. войной. И люди успокаиваются, начинают пребывать в беспечности, думают, ну, я человек хороший, человек порядочный, ничего особо страшного со мной приключиться не может. И вот некая такая лень и беспечность у них появляется, потому что все-таки пребывать в добродетелях – это большой труд, это большое смирение, это подвиг. А эти люди относятся не как к подвигу, а как к чему-то такому простому, обычному.
И пятая группа – это люди, имея добродетели какие-то, превращают их в повод и причину зла для себя, пишет Преподобный Никодим. Т.е. это тоже горделивое состояние, почему я о первом сказал, что это не самое страшное, когда человек живет в бездне греховной и даже не помышляет об исправлении, когда он, скажем, он еще не пришел к познанию. А есть люди, которые, действительно, стяжали добродетель или стали добродетельными. Но настолько возгордились, настолько приобрели мнение о себе, что ослеплены эти прельщением своим, и они уже впадают в тяжелые грехи, и вот эти сами добродетели уже являются для них осуждением. Т.е. человек дал милостыню и гордится собой, считает, какой я правильный, какой я хороший. Вот я дал милостыню, а другие не подают. Человек вычитал правило келейное, допустим, полностью и радуется, вот видите, какой я хороший, а все остальные не дочитывают или совсем не читают. И поэтому свысока начинают относиться к другим людям. Появляется та самая прелесть, прельщение собой.
Вот эти пять групп это все мы под них подпадаем, я даже пытался проанализировать себя лично я-то считаю, каждый по чуть-чуть в каждой из этих групп нахожу себя и узнаю себя. И поэтому мы должны как бы, знаете, знать свою болезнь прежде, чем ее лечить. Вот осознать себя в той или иной группе или даже может быть в нескольких группах. Тогда уже будет понятно, и уже буквально в следующей главе будут предложены Преподобным Никодимом способы, как исцелить себя, как излечить себя.
К. Терёхина: Да, и вот как раз следующая глава, глава под номером 30 говорит нам о том, как дьявол утверждает грешника в рабство греху. Как вы сказали, отец Исидор, это нравственное состояние из пяти состояний является наиболее тяжелым. И вопрос – как вообще поступать человеку, который, возможно, не осознает что он вообще живет во грехе? Есть ли какие-то способы борьбы с этим состоянием?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, когда человек не осознает это очень тяжело. Это как раз больной, который не хочет лечиться. Знаете, мы каждый в быту, в обыденной жизни можем найти знакомых или вспомнить себя, когда явно у человека симптомы какой-то тяжелой болезни. Ему мы говорим идее к врачу, а он под разными предлогами отказывается, что Бог мне дал, Бог и исцелит. Или некогда, я работаю, некогда дойти рентген сделать, и так далее. Поэтому с таким человеком трудно говорить.
Но я хочу сказать такую мысль, что очень часто мы не грешим с вами не потому, что мы добродетельны, а потому что просто Господь нас щадит и не попускает нам впасть грехи, ситуация не складывается, чтоб выявить наш тот или иной грех. Знаете, мы все бессребреники пока в лифте в своем доме не найдешь чемодан с деньгами. Тут и будет нравственный выбор – куда ты в милицию понесешь, или начнешь звонить по соседям, кто потерял? Или подумаешь, ну, еще присвоят, спрячешь себе, и потом эти деньги отдашь в детский дом, или купишь себе на них новую квартиру, и так далее, и так далее. Это и будет нравственный выбор. Мы не находим этот чемодан с деньгами в лифте – и вот мы как и бессребреники. А стоит нам это найти, как сразу придется вести суровую борьбу, и тогда мы узнаем кто мы такие на самом деле. Еще не известно, кто кого победит – мы дьявола в этой ситуации или он нас. Это первое.
А второе, действительно, Преподобный нам советует в этой главе, как я уже сказал раньше, дает несколько способов для исцеления себя, для лечения вот этого своего падения. Т.е. я уже сейчас говорю о людях, которые увидели свою греховность. Потому что, как вы спросили о тех, кто не ведает – ну, с ними ничего, им можно, конечно, сказать, но так, чтобы их не раздражать. Можно на каком-то примере показать, можно какую-то книжечку им подсунуть, житие какого-то святого, который жил в тяжелых грехах, а потом увидел их, покаялся, исправился и стал святым. Молиться, конечно, о таких людях надо, чтоб открылось им духовное видение своего падения.
Но я хочу сказать о людях, которые все-таки увидели свою греховность. Преподобный Никодим дает целый ряд советов. Первый – это конечно молитва. Самое первое, где бы мы не были, как мы только увидели это, Преподобный говорит, помолитесь Господу даже своим словами скажите: «Помоги мне, Господи, Боже мой! Скоро помоги, не оставляй меня более в этой тьме греховной». Это вот он предлагает такие слова. Тут человек может любыми словами это сказать. Т.е. просто просить, назойливо просить Господа: «Господь, помоги, не оставь меня, Ты же меня создал, Ты призвал ко спасению. Дай мне силы справиться с тем или иным пороком, или с тем или иным греховным навыком». Это молитва – первое.
Второе Преподобный советует нам, конечно же, руководство. Знаете, кто такой солдат на поле брани, который потерял своего командира? Вот убили командира, бывает какой-то сержант или просто солдат решимость имеет и берет командование во время на себя. А бывает, что не берет, бывало, что и не брал никто. И вот тогда практически все подразделение легко уничтожить, потому что некому руководить, никто не может ни тактику, ни стратегию выявить в данной ситуации. Люди начинают погибать.
Вот точно такими же являются воины без командира, христиане, которые не имеют духовного руководства, которые не имеют духовного наставника. Эти люди, действительно, они знают, что хорошо, что плохо, мечутся, не знают ни способы, как себя исправить, ни каких-то возможностей. Даже не имеют реальной возможности посмотреть на себя со стороны и оценить себя со стороны.
Поэтому тут надо искать духовного руководителя, который тебя поведет и все тебе подскажет и поможет тебе выпутаться из этой ситуации. Так же точно, как врач помогает нам выйти из какой-то болезни. Так же точно, как командир выводит свое подразделение из окружения или из какого-то шквального огня выводит. Намечаются способы сперва отступить, потом накопить потенциал, потом опять идти в бой, и так далее. Нужен руководитель – это второе.
И третье, нужно некое усилие понимаете. Без усилия мы ничего не сможем сделать. Нужны усилия. Любое дело, покрасить стену – нужны усилия. Потянутся на турнике – нужны усилия. Купить продукты – нужны усилия. И психологические, и финансовые, и физические и так далее. Точно также, чтобы исправить свое греховное состояние, нужны усилия определенные, не надо этого бояться, легко это никому не дастся.
И четвертое – это все-таки надо менять образ жизни. Вот тут руководитель должен подсказать. Очень часто мы попадаем, знаешь, идешь одним маршрутом ночью и там есть яма, не огражденная, не освященная, и все время попадаешь в нее. Значит, надо ходить другим маршрутом. Для каждого человека это разные нужны изменения образа жизни мероприятия. Кому-то нужно уехать из большого города в деревню, и там жить спокойной, такой тихой жизнь, потому что город его убивает, развращает, давит просто. Кому-то надо оставить мирскую жизнь и пойти в монашество, кому-то, может, надо оставить разгульную жизнь, женится, создать семью. Кому-то жестко читать правило, кому-то поститься, кому-то, может, наоборот, читать хорошую качественную художественную литературу, потому что все время впадает в уныние, и ему нет такой пищи для духовной жизни. А святоотеческая пища ему еще не доступна, потому что он не дорос до нее. Нужно читать наших классиков русских, которые проповедуют нравственные начала. Т.е. каждому – свой способ и своя мерка, но она конечно должна этим руководителем духовным определяться. Т.е. надо менять порой образ жизни, может быть даже менять работу, чтобы выйти из этой бездны греховной.
Вот эти четыре важных установления – это молитва, руководство, руководитель духовный, усилие над собой и изменение образа жизни – они могут помочь человеку, который искренне желает отойти от греховной жизни могут помочь ему это совершить.
К. Терёхина: Отец Исидор, но очень часто людей, которые хотят стать на путь исправления, и особенно людей, которые хотят стать на путь исправления их начинают искушать, как говорят «по полной программе». И приходит первая мысль: «Ну, зачем мне сегодня молиться, зачем мне сегодня каяться? Сегодня я чуть-чуть погрешу, а завтра уже раскаюсь». И Преподобный Никодим говорит, что причины такому поведению является наше собственное нерадение и ослепление. Вот что конкретно, если можно, более подробно подразумевает под этими понятиями Преподобный Никодим?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, нерадение – это достаточно понятно, мы не хотим прилагать усилий, а ослепление знаете это, действительно, ослепление мы всегда должны, когда говорим о каких-то духовных вещах, должны проводить порой аналогии из близких нам понятий. Ну, вот из медицины, допустим. Преподобный Никодим из военных действий предлагает нам сравнения.
Вы посмотрите, что такое грех? Это болезнь, это тяжелое заболевание. Вы представляете, человеку приносят, я на медицину сейчас перевожу. Человеку приносят лекарства, говорят, вот есть такая процедура, есть такая операция, которую можно тебе сделать и ты исцелишься, он говорит нет-нет, давайте завтра-послезавтра, через полгодика, дайте я еще поболею, дайте я еще помучаюсь. Примерно вот так рассуждает человек, который, осознав уже свои греховные навыки, свою греховную жизнь, откладывает все это на завтра, на послезавтра. И получается такой, знаете, порочный круг, о котором тоже пишет Преподобный Никодим Святогорец.
Это наш грех он вызывает омрачение, т.е. уныние, отягчение совести, ума. Даже телесно этом может проявиться нездоровьем телесным. Т.е. грех, плохой поступок вызывает омрачение, потому что мы, конечно, тяжело это переживаем. И потом в результате омрачения, т.е. длительного уныния мы опять как бы инстинкт самосохранения срабатывает надо как-то себя развлечь, как-то себя вздернуть как-то себя оживить, и мы опять идем и впадаем в какой-то грех, который нам кажется хорошим, он меня взбодрит какие-то новые интересные ощущения особенные. И вот сперва идет грех потом омрачение. Омрачение вызывает следующий грех, грех вызывает омрачение – и так вот этот замкнутый порочный круг распространяется на всю жизнь.
Очень важен вопрос навыков, я считаю. Это не я считаю, об этом пишет Преподобный Никодим, но он, к сожалению, здесь не всегда употребляет это слово «навык». А я бы хотел на этом, достаточно современном слове, сконцентрировать ваше внимание. Потому что навык – это очень серьезная вещь в жизни человека. Мы часто попадаем бремя вот этих греховных дурных навыков, которые у нас есть, и они нам не дают приобрести новые навыки, приобрести навыки к исцелению и к освобождения от греховной жизни.
К. Терёхина: Отец Исидор, возьмем, допустим, человека, который осознал свое бедственное положение осознал что дальше во грехе жить нельзя, и решил покаяться и встать на путь добродетели. Но одного желания зачастую бывает мало. И наши добрые намерения очень часто не приводят к какому-то положительному результату. Почему происходят такие вещи?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, причина на самом деле несколько. Вот Преподобный Никодим три причины приводит, а я до этого хочу еще привести причину, которую озвучил Преподобный Серафим Саровский, наш русский великий святой. Он говорил, что для того чтобы стать святыми всем нам с вами не хватает нам просто решимости на это. Т.е. надо просто взять и решится на это. Как знаете, люди, которых не призывали в армию, были такие люди, которые имели, может быть, бронь от того, чтобы идти на войну. Но они принимали решение, нет, я не могу оставаться, я не могу заниматься научной деятельностью или искусством, я пойду воевать на фронт, потому что надо воевать за страну. Решимость такая, люди шли, кто-то умирал, кто-то становился героями, и так далее. Нам не хватает решимости. Это говорит Преподобный Серафим Саровский. А Преподобный Никодим говорит, что, да, даже когда у нас есть эта решимость, она у нас появляется, но мы ее не на том основываем, мы ее основываем на уповании на себя.
Мы сейчас возвращаемся немножко к первым нашим передача, к первому циклу, когда самым страшным является упование на себя и не упование на Бога. Т.е. мы в этой брани, когда начинаем ее вести, забываем что надо все-таки на себя не надеяться совершенно, а только уповать на Господа. И если мы это соблюдем, нам удастся это соблюсти, тогда, как Преподобный пишет, когда не будешь держать никакой на себя надежды и когда они у тебя основаны будут на смирении и крепком уповании только на единого Бога, тогда можно говорить о какой-то еще возможной победе.
Второй момент это мы немножечко неправильно представляем себе, что такое добродетели. Я вот позволю себе привести цитату, один известный артист Анатолий Папанов все его знают, он шутил так. Он говорил, вы знаете, профессия артиста была бы ну самая замечательная профессия в мире, если бы не репетиции и спектакли. Ну, т.е. человек думает, что актерская профессия – это выступления, премьеры, цветы, интервью, слава. Это тяжелый каждодневный труд. Так же как есть люди, которые прельщаются военной карьерой, им почему-то кажется, что военная жизнь – это военные парады красивые формы, медали, строевые эффекты, и так далее. На самом деле конечно нет. Это ползание в грязи, это постоянно пребывание под пулями, это беспрекословное подчинение начальству, и так далее.
И вот мы христиане, думая о добродетелях, немножко имеем такое сладенькое представление, что вот такое хорошее что-то красивое, благородное. На самом деле добродетели и стяжание добродетелей – это каторжный, тяжелый, духовный труд, который мы должны неустанно нести. Еще он называется словом «крест» в Священном Писании. Каждый несет свой крест. Это вот именно духовный труд по исправлению, самоусовершенствованию себя. И когда мы начнем к добродетелям относится не по-праздничному, а по-рабочему, по-будничному, что это тяжелый труд, тогда, пытаясь утвердится в той или иной добродетели, мы можем пойти правильным путем. Потому что если мы думаем, что это только праздник, красота и благородство, очень часто может случиться, что мы не того ищем. И при первых же трудностях мы ослабеваем, опускаем руки и говорим, ну, это непостижимо, это трудно. Оказывается, тут можно еще и по макушке получить и слово тяжелое или оскорбительное от кого-то услышать. Нет, это не годится, и мы отступаем.
И третий момент говорит о нем Преподобный Никодим – это надо не упустить яркость первого порыва. Мы очень часто теряем вот эти прекрасные порывы свои. Пришла какая-то нам мысль мы целую ночь не спим, думаем да вот я теперь исправлюсь, пойду, сделаю то-то, помогу кому-то или отдам долги или брошу курить или еще что-то. А потом так, ну, ладно и забыли, так это пылью покрылось, и вроде мы пытаемся реанимировать этот порыв свой, но он уже как рыба, которую вытащили из воды, и она несколько часов пролежала, может ее еще и можно пустить она еще и поплывет. Есть такие рыбы очень живучие. А может быть уже и не поплывет. Вот таки и с нашими побуждениями хорошими порой бывает. Тут, знаете, как говорится на светском языке, не упусти момент.
Вот как только это яркое, первое, явно от Бога посылаемое мысль желание мысль есть, надо тут же за него хвататься, и тут же, прямое сейчас же, в ближайшие часы идти и исполнять начинать этот труд. Потому что, если мы так уладимся этим порывом, а потом ну завтра на работу уроки делать или там еще что-то, какие-то свои финансовые проблемы решать, то все потом мы это потеряем вот это послание Божие, которое было нам даровано.
Поэтому три вот этих момента Преподобный Никодим приводит. Первое – это упование на Бога и полное недоверие к себе. Второе – это видение в добродетелях не праздничной, не красивой стороны, а именно труда тяжелого каждодневного. И третье – это не упустить момент.
Как только пришла вот эта радостная благородная мысль что-то сделать, сразу за нее цепляться и начинать исполнять. Потому что, знаете, вот как поймать волну, когда дети катаются на досочках по морю – там важно очень поймать волну и на этой волне прокатится, а так ты просто будешь на месте стоять, плавать. Тут важно поймать эту волну, когда пришел первый прилог Божественный исправить себя – вот тут же с вдохновением идти и исправлять.
К. Терёхина: «Ведай, что кто пропускает случай делать добро, тот не только лишается плода от добра, который бы сделал, но и Бога оскорбляет.
Беседа 19
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор!
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья! И начать сегодняшний разговор хотелось бы с небольшого отступления, повторения того, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. Говорили мы о том, какого порядка держится дьявол в ведении брани духовной. Как прельщает он людей разных нравственных состояний. И о том, как вести себя людям, пожелавшим стать на путь исправления, на путь добродетели. А также говорили о том, отчего наши добрые намерения нередко не приводятся в исполнение.
Мы с вами пришли к выводу, что всякий христианин в первую очередь, должен забоится о своем душевном состоянии, а своем душевной спокойствии. Нельзя допускать нерадения и ослепления в борьбе с грехами, нельзя успокаивать себя мыслью, что сегодня немножко погрешу, а завтра стану на путь исправления. Все мы в руках Божиих, и должны помнить о том, что этого завтра вообще может не наступить. Мы говорили о том, что необходима непрестанная молитва. И Преподобный Никодим говорит нам, что чем чаще отлагается исполнение добрых дел, тем слабее бывает их действие. И, в конце концов, дело доходит до того, что они и совсем делаются бездейственными. Приходят и отходят бесследно, а на конец и приходить перестанут. Тогда человек предается в руки падения. Сердце его ожестевает и начинает отвращение иметь он к добрым побуждениям. Такое отлагательство делается прямым путем конечной погибели.
Сегодня мы с вами более подробно поговорим о тех кознях против людей, которые намереваются вступить на добрый путь. Каким образом, как враг отклоняет от добрых дел и портит их, и о том, как добродетели обращают во вред самим делателей. Ну, предположим, человек решил стать на путь избавления от греха и приступил к этому тотчас. Преподобный Никодим приводит слова Святых Отцов, которые изображают такого человека, как бы обстреливаемым со всех сторон – сверху, снизу, справа, слева, как на поле битвы. Очень красивая метафора. Отец Исидор, можно узнать, что скрывается за этим метафорическим образом?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, стрелы это такой образ, который поражает нас, уничтожает, ослабляет, ранит. И поэтому очень точно его в данном смысле использует Преподобный Никодим Святогорец. Есть такое человеческое выражение «на войне как на войне». Если ты вступил в войну, ввязался в войну, вступил в бой, то уж добр, воюй. Никогда не надо ослаблять и отлагать действия какие-то свои, потому что ты будет просто тогда уничтожен, если ты развязал войну. А каждый из нас с вами, христианин, он, действительно, развязывает войну с дьяволом в момент своего крещения. Младенец понятно, за него поручились родители духовные. А вот человек, допустим, во взрослом возрасте принял крещение. Т.е. он во время крещения отрекся от сатаны, он проклял этого сатану, он дал обет Богу, что будет воином Христовым, что будет бороться с этим злом в себе, вокруг себя. Поэтому всё, уже война объявлена. И если мы не боремся с нечистыми духами, вот с тем злом, которое в нас рождается, это не значит, что они не борются с нами. Всё, война уже объявлена в момент крещения. Поэтому они просто меняют тактику, они просто наблюдают, выжидают.
И когда мы, действительно, осознаем свою греховность и принимаем решение, что да, надо вести войну, надо бороться, вести эту невидимую брань, то враг на какой-то момент просто немножечко отступает. Так он затихает, но это не значит, что он ушел или испугался, он просто переменяет тактику, как пишет Преподобный Никодим. Т.е. он свое зло пытается реализовать по-другому, просто достаточно он опытный, скажем так, воин. Потому нам с вами – кому 40 лет, кому 50, кому 20, кому 70. А он от начала мира был сотворен дух нечистый, который был сперва первым ангелом в херувимском звании, а потом ниспал. Т.е. у него опыт тысячелетий за ним, многих судеб и многих людей. Поэтому здесь, действительно, здесь начинает обстреливать этими стрелами.
И вот у Преподобного мы находим сразу такие прилоги, стрелы-прилоги мысленные, т.е. дьявол начинает через помыслы внушать человеку, что он чрезмерно трудится, над собой работает, и молится и постится, и поклоны кладет, может, старается, делает какие добрые дела другим людям. И как бы он устает, чрезмерно перетрудился, и как бы стана шепчет нам, давай, успокойся, давай поменьше, не надо так, ты надорвешься, ты потеряешь себя, потом никому будешь не нужен. С другой стороны, он пускает стрелу, которая нам предлагает эти все труды умалить, саможеление – все-таки то же самое, но поменьше, ни килограммами, а граммами давай будем твои добрые дела мерить, все поменьше.
Еще одна стрела, которая в этой ситуации летит в человека – это мысли, когда враг по поводу каких-то добрых начинаний, добрых дел ввергает нас в искушение, опасность падения даже может возникнуть. Т.е. ты даже не думал об этом грехе, кому ты сделал что-то доброе. Потому что смотришь, этот человек скажет тебе, ну, а давай-ка обмоем теперь, так вот по-русски, обмоем подарок твой или то, что мы дело совершили. И так люди начнут обмывать это все, что потом даже теряют свой человеческий облик.
Ну, или по-другому очень можно попасть в какое-то греховное состояние, и дьявол это пытается устроить. Еще одна стрела – это когда такие явные тебе представляются соблазны, влекут тебя на грех. Т.е. очень часто человек тихой жизнью, никто им не интересуется, никому он не нужен, тихонечко, спокойненько грешит и в таком сером состоянии пребывает. И только человек выйдет на подвиг и заставит себя жить по иному, как вдруг смотришь, какая-то женщина красивая им заинтересовалась, и еще что-то, и какой-то проект вдруг предлагается, правда, сомнительного качества проект, но он может принести тебе какие-то деньги, славу, богатство, и еще что-то.
Т.е. вдруг в жизни у человека начинают происходить такие события, которые никогда с ним раньше даже не были. Именно события соблазнительного порядка, именно события, которые могут его отвлечь от доброго дела, отвлечь, завлечь увлечь, и просто даже погубить и ввергнуть какие-то греховные проявления. Это вот такие явные соблазны. Потому вдруг приходят помыслы о бессмысленности, а надо ли все это? А кому это надо, а надо ли Богу, чтобы я этим занимался? Вот каким-то подвигом? А зачем мне это надо как бы себя надрывать. И так далее, и так далее. И много еще бывает таких наваждений из воспоминаний старинной жизни.
Ну, например, человек оставил какой-то свой греховный навык, допустим, возьмем карточную игру, он был картежником, проигрывал все свое состояние, деньги. И вот он с помощью Божией отошел от этого всего, сумел прекратить, но тут вдруг к нему начинают приходить такие прямо яркие образы, воспоминания, ощущения чувственны, и прочее, и прочее, как вот это было хорошо, как это было оригинально, как красиво, я такой ход сделал. Т.е. мечтательность, воспоминание старых былых грехов. Причем, это всегда преподносится как рекламный ролик, ярким, красивым. Может, оно так и не было все в жизни красиво, было просто, да серо. Но вот теперь уже этот помысел преподносится человеку как некое такое состояние, которое зря, что я потерял, и зря, что этим теперь не занимаюсь.
Вот такого рода стрелы описывает Преподобный Никодим Святогорец, говоря, что дьявол начинает их выпускать в человека, который решил исправить свою жизнь.
К. Терёхина: Как раз у Преподобного Никодима мы видим, что в борьбе враг использует соблазн внешний и внутренний. Вот о внутренних соблазнах мы уже поговорили – образы, фантазии, мечтания, воспоминания, и вообще поврежденное в падении естество человеческое. Но помимо этого мы видим, что следующий шаг, который предпринимает дьявол – это оставить человека, возжелавшего стать на путь спасения без какой-либо внешней помощи, т.е. без помощи опытного человека, духовного отца, который мог бы наставить на путь истинный. Преподобный Никодим еще раз подчеркивает необходимость советоваться и просить помощи опытных людей. Можно, отец Исидор, еще раз повторить, для его так необходима христианину помощь опытного духовника?
Иг. Иcидор (Минаев): Это как командир на поле боя. Недавно вышел такой современный фильм про войну, он называется «Первый после Бога». Имеется в виду командир подразделения, который, действительно, людей и выведет из окружения, покажет им тактику, и сохранит свое войско. Это командир называется, в названии фильма звучит как «Первый после Бога».
Действительно, получается, что этот духовник твой, т.е. полевой твой командир, который ведет тебя по этому полю брани и заботится о том, чтобы и сохранить тебя, и чтобы ты мог поразить врага искусно, и так далее, и так далее. Это было бы странно, непонятно воевать без командиров, тогда бы войско могло быть в панике. И недаром, что на поле битвы всегда были снайперы или стрелки, которым было дано задание поразить командира. И недаром многие люди, например, мы знаем, на Ледовом побоище был двойник у Александр Невского, один из военноначальников был переодет в князя, и на Куликовской битве об этом тоже. Т.е. то была такая тактика, чтобы не увидел князя, и не убили главного военноначальника, переодевался какой-то воин в его одежду, а тот в простой одежде командовал. Потому что как сказано в Евангелии «поражу пастыря и рассеются все овцы». Т.е. никакой победы там уже не будет. Поэтому очень нужно иметь руководителя, это очень важный момент.
И второе, что нужно иметь – это внутренне ощущение своей немощи. Потом что очень часто враг нас ловит. И когда что-то у нас начинает получаться, а он бывает специально имитирует, что у нас получается победа над ним. Я думаю, радиослушатели знают, что в военном искусстве есть такой ход, как затаится или имитировать отступление. Очень часто одерживали военноначальники победу, когда они имитировали, что их войска отходят, а на самом деле войска готовились к нападению. Отходят обозы, поезда отходят от этих воинских подразделений и разведка вражеская докладывает, что всё, они потерпели крушение, они отступают. И как бы уже противник расслабляется, успокаивается, и в этот момент оказывается, никто не отступал, это все просто какие-то пустые коробки возили. Вдруг стремительная атака и победа наступает.
Вот точно также и демоны поступают с людьми. Т.е. когда мы возьмемся бороться с любым своим недостатком, они как бы затихают, замолкают, и даже дают нам возможность почувствовать, что, ну, всё, я победил слава тебе Господи, победил. И как только мы это победу не благодати Божией припишем, а себе, я что победил, а не Господь мне помог, то тут же идет такое массированное наступление и враг нас побеждает. И получается, как сказано в Священном Писании, что приходит враг на то же место, в тот же дом, находит его убранным, выметенным, чистым. И приходит и еще семь злейших с собою приводит в этот грех, в это искушение, в эту страсть. Мы впадаем с еще большей силой, с большей глубиной, с большей интенсивностью. Такой момент существует. Поэтому здесь нужно иметь смирение и нужно иметь упование на Господа, и как уже было сказано в первых главах этой книги, недоверие себе. И конечно, говорим, а если не себе, то кто? Для этого и нужен духовный руководитель.
Вы знаете, очень часто люди, особенно живущие в городе, прихожане, не монашествующая братия, а прихожане, очень часто они начинают себе придумывать, не имея духовника. Потому что тех батюшек, которых они видят на приходе, они по гордыне своей не могут себе взять в духовники, им нужен какой-то особенный. Знаете, у меня же думаете, моя жизнь, что, проста? Это ого-го-го, я… А на самом-то деле грехи типичные. Вот идешь в поликлинику к врачу, ну, и что там особенного? Что у тебя, что у других нет? Также насморк, так же ОРЗ. Т.е. это все понятно, но люди по гордыне говорят, нет мне нужен особый, мне нужен прозорливый, мне нужен очень духовный. Т.е. это, конечно, проявление гордыни.
Вот мне часто приходится принимать исповедь, приезжают люди, мы к вам давно ехали с приходов. Ехали к вам только на исповедь, а спрашиваешь, ну, рассказывайте. Так и рассказывают всё самое обычное самое все, что у меня есть, у вас, у каждого человека. Так а чего же вы такое вот. Другое дело к святыни приехать и помолится, к мощам преподобного, чудотворной иконе да. А исповедь могла бы состояться вполне.
Как будто «бином Ньютона» как в «Мастере и Маргарите», да. Там один персонаж спрашивает другого: «Вы когда умрете?» Тот говорит, это никому не известно и никого не касается. Он отвечает, подумаешь «бином Ньютона», умрет тогда-то и тогда, потому что они знали, были посвящены в эти тайны. Так и здесь какой «бином Ньютона» – это твой личный грех и твое греховное состояние. Это все очень просто, и это можно с любым духовником общаться на эту тему. А дьявол нас настраивает, нет, дайте мне необычного, особого, прозорливого. И только к нему я попаду, и он меня спасет. Неправильный совершенно подход. Также как мы в больницу идем к врачу первому, который нас примет. А уж раз в жизни попадешь к какому-нибудь академику, профессору, великому хирургу, это бывает раз в жизни. Поэтому надо не медлить, а стараться просить духовное наставление тех батюшек, которые у тебя на приходе существуют.
К. Терёхина: И, допустим, человек, если так можно сказать, прошел этот этап это первое препятствие, и все-таки, несмотря на все козни, стали же довольно твердо на путь добродетели. И тут как говорит Преподобный Никодим, враг применяет другую тактику согласно ситуации. Т.о. он настраивает человека не на всю жизни вести добрый путь, а пытается препятствовать каждому конкретному доброму делу. И интересные слова приводит Преподобный Никодим Преподобного Иоанна Лествичника, он пишет, что во всех деяниях, которыми мы стараемся угодить Богу бесы выкапывают нам ямы. И вот интересная такая метафора. Вот о каких кознях, о каких ямах наиболее очевидных, наиболее заметных говорится в данном случае?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, дальше же и Преподобный Иоанн Лествичник это и поясняет нам, что одна из первых ям – это просто воспрепятствование нашему добру. Ну, вот так тупо тебе идут напролом и тебе просто не дают совершить сделать то, что ты хочешь, т.е. исправить свое житие. Вторая яма – это дьявол, когда бывает побежден, при первой своей атаке, то он старается сделать, чтобы те деяния, которые ты совершаешь, добрые, они были такими самовольными. Т.е. в отсутствии духовника чтоб деяния или в отсутствии послушания даже может быть родителю или начальнику своему, чтобы ты добрые дела делал, но самовольные дела. Т.е. те дела, которые хотел ты делать, т.е. чтобы это все было, но не по воле Божьей.
И уже это является тоже искажением и осквернением всех твоих дел. А если уже это не получается, тогда духи нечистые пытаются нас подвинуть на тщеславие, когда, действительно, у нас получилось, что мы задумали. Мы оставили дурной навык, но вот тут вот самое время и возгордится. Вот видите, все-таки я сильный человек, все-таки я не последний человек. Все-таки смотрите, я взял, и курить бросил. Или вот обижался-обижался нас своего брата, а теперь пошел, простил, подарок ему подарил, все-таки я молодец. Т.е. все это заразить тщеславием, которое, в общем-то, знаете, наверно, можно сравнить с нарушением светомаскировки в военном деле, когда вдруг люди сели и разожгли костер ночью, и сразу враг понимает, ага, там сидит противник и начинает обстрел. Это вопрос серьезный.
К. Терёхина: Следующее, о чем говорит Преподобный Никодим, и называет это «последним искушением». Т.е. когда враг видит, что все его стремления совратить человек на зло безуспешны, вот он как раз и вводит его в самомнение, самочувство и самодовольство, от чего порождается тщеславие и гордость. Тщеславие снедает вообще всю цену наших добрых дел, а гордость делает нас противными Богу. Но возможно ли каким-либо образом воспрепятствовать этому? Ведь это довольно сильное искушение.
Иг. Иcидор (Минаев): Это сильное искушение, на войне стреляют, надо вам заметить. И поэтому, как только стреляют, первое, что солдат делает – ложиться. А если рядом есть окоп или какая-то ямка, он туда ныряет, прыгает в этот окоп. Т.е. он прячется от этого обстрела. И вот окоп – это очень важная на поле битвы броня для человека. Вот таким окопом в духовной жизни является смирение, и об этом говорит Преподобный Никодим. Смирение, осознание своей ничтожности. Вот как только мы чуть-чуть сделали что-то доброго, надо первое что – прятаться в окоп прятаться в это смирение, и в осознание своего несовершенство, осознание совей духовной нищеты. Это первое, без этого совершенно невозможны никакие боевые действия.
Потому что солдат не только нападает, но он большую часть боя он прячется, маскируется и нападет. А мы очень часто считаем, что борьба с дьяволом это я просто вот воюю, кидаю в него снаряды какие-то, запускаю стрелы, секу его мечом молитвы, а прятаться нет надо. Нет надо! Т.е. время от времени мы должны себя погружать в смирение и осознание своей греховности, и своей малой искусности в борьбе с дьяволом. И уж все победы мельчайшие, которые мы одержим, конечно, мы их должны приписывать только Господу Богу и никак ни самим себе.
Я хотел бы в заключении указать нашим дорогим радиослушателям, есть же Десять заповедей, которые мы должны соблюдать. Как оказалось эту весть принес Христос на землю, что можно соблюсти все Десять заповедей и в Царствии Небесное не войти, оказывается. И Он дал некие поправки, как в баллистике, когда стреляет человек в цель, есть поправка на ветер, потому что снаряд ли, патрон ли, все равно сильный ветер он будет его немножко смещать.
И вот есть такие поправки на ветер, целый наука, как это сделать. Подобный образ есть и в Евангелии – девять Заповедей Блаженства, это вот тоже некие поправки к Десяти Заповедям. Можно не воровать, не прелюбодействовать, не лгать, не лжесвидетельствовать, чтить своих родителей, и почитать Господа, и так далее, но не быть милостивым человеком, не уметь прощать грехи других. Или можно все это делать, но быть горделивым, т.е. иметь тщеславие, надменность, не быть нищим духом, как говорится в девяти Заповедях Блаженств. Вот эти поправки мы должны учитывать, потому что вести просто праведную жизнь, соблюсти Десять заповедей – это одно. А другое, что при этом еще и видеть свое несовершенство, и прощать других, и не гордиться, не превозносится, и так далее, это очень важный момент. Поэтому мы обязательно эти поправки должны иметь в виду. И, выполняя заповеди Моисеевы, Десять Заповедей главных мы должны всегда помнить о девяти Заповедях Блаженств Евангельских. И обязательно с ними как-то соотносится.
К. Терёхина: Да необходимо быть смиренным и необходимо думать, что все, что я имею, есть от Бога. И нельзя чуждаться совета и руководства других людей более опытных, ибо это проявление нашей гордыни. А Преподобный Никодим призывает нас вести жизнь ровную, но энергичную и живую. Всегда в порядках однажды заведенных и установленных либо по примерам святых прежде живших, либо рассуждению людей тебе современных.
Беседа 20
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, и начать разговор хотелось бы с напоминания о том, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. А говорили мы с вами о кознях против тех, кто вступает на добрый путь. И о том, как враг отклоняет от добрых дел и портит их. О том, что даже самую добродетель можно обратить во вред деятелям. И главная задача врага, о чем необходимо помнить и что подчеркивает Преподобный Никодим, что главная задача врага – любым способом отвратить человека от пути добродетели. Против каждого человека он выбирает свое оружие в соответствии с характером, с привычками и образом жизни этого человека. Поэтому необходимо постоянно быть начеку, готовым быть в любой момент отразить вражеские нападки. Но главное, не отчаиваться, во всем уповать на Бога и молиться. И множество искушений ожидает человека, который стал на путь добродетели. Именно поэтому нам необходима помощь духовного отца, который помогает, может подсказать и посоветовать как вести себя в сложной ситуации.
И сегодня мы с вами поговорим именно об этом. О некоторых указаниях, которые необходимы для побеждения страстей и стяжания добродетели. И Преподобный Никодим дает нам несколько, если можно так сказать подсказок, как следует себя вести в разных жизненных ситуациях.
Во-первых, он говорит: «не следуй, брате, в стяжании добродетелей примеру тех, которые в продолжение семи дней недели свои духовные делания распределяют так, чтобы одно служило для одной добродетели, другое – для другой, и т. д., не принимая во внимание, нужно ли для них то или другое в настоящее время. Нет, не так следует тебе действовать, но вооружайся преимущественно против той страсти, которая наиболее тебе докучает» (Гл. 35). Отец Исидор, можно ли вообще выделить одну страсть, которая может нам докучать? Ведь мы уже не раз говорили, что страсть одна без другой не ходит.
Иг. Иcидор (Минаев): Одна без другой не ходит, но на самом деле, как говорил поэт, что «есть одна, но пламенная страсть». Мы даже склонны и к осуждениям так и называем, вот этот человек мы говорим вор, а тот человек трепло, а этот человек лентяй, а этот человек пьяница, и так далее. И это как раз свидетельствует о том, что, действительно. Есть у человека главная страсть, и я думаю, если человек трезвый духовно он, конечно же, ее видит. И это видят все окружающие. И поэтому, конечно же, борьбу надо вести, прежде всего, вот с этой страстью. Вот когда человек, например, попадает в страшную аварию автомобильную, и у него очень много ран, но всегда врач реаниматолог или хирург, куда он попадает, в чьи руки, сперва врачует самую главную рану, допустим, серьезная травма, которая может этого человека лишить жизнь – сперва ее. А потом уже лечат порезы на лице, пальцы вывихнуты и так далее. Тут совершенно верно Преподобный Никодим нам говорит об одной страсти.
Но мы у Святых Отцов встречаем еще и такие рассказы, что это было зафиксировано в духовной жизни, в аскетической жизни не раз Отцы Святые об этом писали, что если тебе удастся хотя бы в одной страсти себя победить, то потом ты как цепочку вытаскиваешь, и уже начинаешь побеждать другую страсть. Точно так же, как и грех какой-то мы совершаем один, а потом за ним идет целый каскад других грехопадений. Вот точно также и человек, положивший начало своему исцелению, начавший упражняться в какой-то одной добродетели, преуспев в этом, тут же на помощь ему приходят и другие добродетели. И вот этот первый пункт, который нам предлагает Преподобный Никодим, он говорит, что нужно обязательно бороться противоположной добродетелью этой страсти. Вот если у меня страсть, допустим, жадность, то я должен насильно, хочешь-не хочешь брать и раздавать, давать милостыню, кому-то помогать, часть своих средств отдать в храм, бедным людям, родственникам и так далее. Т.е. страсть именно побеждается противоположной ей добродетелью.
К. Терёхина: Но если немножечко покопаться в себе и найти ту страсть, которая докучает наиболее в данный момент, то вот на счет следующего пункта, который приводит Преподобный Никодим. Он пишет, что нельзя останавливаться в стяжании добродетелей, и что нужно постоянно молиться, постоянно работать над собой. Ну, вот интересный вопрос, человек может бодрствовать и постоянно быть начеку. Но если, допустим, во сне, человек. Возможно ли искушение человека, когда он спит?
Иг. Иcидор (Минаев): В таком явном смысле, мне кажется, невозможно. Но через сны, мы же знаем тоже из святоотеческой литературы, что сны бывают трех видов – от Бога, от дьявола и твои личные сны, скажем, от твоей психики, впечатления дневных, и так далее. Отцы нам советуют, что поскольку мы не умеем различать, что это за сон, то лучше на него не обращать внимания, не пугаться, не реагировать особенно сильно. Тем более не строить свою жизнь относительно этого сна. Т.е., конечно же, во сне тоже могут быть вот такие прилоги дьявольские, но в меньшей степени.
Но мне хотелось бы по второму пункту как раз сконцентрировать внимание слушателей на том, что Преподобный пишет, остановиться на пути доброделания для отдыха – это не значит набраться новых сил. А значит, что растрачивать и потерять то, что ты уже накопил. Как мы говорим на литургии «горе имеем сердца». Т.е. восхождение в горнюю обитель в высшее состояние, наилучшее состояние добродетели. Вот если мы идем и останавливаемся, что это не совсем то, как мы себе думаем или как нечистые духи нам пытаются представить, что дай-ка отдохну. Т.е. человек творил добро и говорит, ну, а теперь пока не буду творить недельку, сейчас я передохну, совсем устал давать всем милостыню, улыбаться и отвечать всем вежливо. Это и будет как раз в данный момент не отдых. А это будет потеря уже накопленного. Т.е. знаете, как в детской игре, когда фишка твоя станет на какой-то кружочек определенного цвета, и ты на несколько ходов назад сразу становишься отброшенный.
К. Терёхина: Но с одной стороны, Преподобный Никодим говорит о том, что нельзя останавливаться в деле молитвы, стяжания добродетели. Но с другой стороны он говорит, что нужно быть мудрым и рассудительным в поднятии телесных подвигов. Т.е. постов, бдений, трудовых работ, и так далее. Они необходимы и без них преуспеть невозможно в духовной жизни, но нужно и в них держать меру. И мера сия должны быть средина между самоугодливой поблажкой плоти и безжалостным изнеможением, без крайней к тому нужды. Золотая середина замечательная вещь, но очень сложно порой бывает понять, где она находится.
Иг. Иcидор (Минаев): Но это да, достаточно общий совет в этом пункте дает Преподобный Никодим, потому что чувство меры оно для всего нужно, и для употребления пищи, и для сна, и для отдыха, и для работы, и для творчества, и для семейной жизни все, должно быть в меру. И как мы знаем из святоотеческой литературы такое высказывание, что любое даже самое хорошее предприятие, вещь, предмет может стать вредным, если нет чувства меры. Вот вино в меру, «вино весели сердце человек», если без меры оно делает из человека уже животное. Поэтому, конечно же, и человек, который начнет сражаться с собой, и, выбрав свою какую-то свою главную страсть, начинает сокрушать ее пусть поначалу механическим деланием противоположной этой страсти добродетели, то тут тоже должно быть чувство меры, как я сказал. Если человек, например, жадный и он решил упражняться в том, чтобы быть все-таки щедрым, то не надо в первый день раздать все свое имущество и пустить всю свою семью по ветру и самому остаться ни с чем. Это будет неправильно, это будет как раз потеря вот той меры. Надо все делать по чуть-чуть, спокойно и с рассуждением.
К. Терёхина: Да, это как раз то, о чем говорит Преподобный Никодим, что определим некую страсть, против которой тебя искушают и нужно восставить ей добродетель. Интересно, жадность такое более-менее понятное явления для нас. Но если взять какую-нибудь страсть, лень, например, ведь сложно определить, когда это лень, когда это нежелание что-то сделать, а когда это отсутствие сил что-то сделать. Можно ли с этим как-то бороться?
Иг. Иcидор (Минаев): Нет, ну, конечно же, можно. Это тоже можно рассуждать на эту тему и со своими близкими, и с самим собой, и со своим духовным отцом. Это, конечно, индивидуально все можно определить. Но есть, знаете, как говорит русская пословица «у бабы печь не топлена, хлеб не печен». Понятно, что пришел муж с покоса, дети с рыбалки прибежали, а печь не топлена. А если она не больна, то значит это уже лень, а не просто какая-то парализация воли, и так далее. Т.е. это все должно индивидуально выверяться, здесь Преподобный нас не концентрирует на конкретном примере, а дает такие общие советы.
И что касается этого, то мне кажется, если серьезно пристально этим заниматься, и как в четвертом пункте он нам советует собраться, сосредоточится на этой борьбе, не быть расслабленными, просто как бы между делом я что-то там пытаюсь какую-то страсть побороть. Нет, просто всю свою жизнь в данный момент, когда мы больны каким-то недугом у нас самое главное – выздороветь. Кто-то не отредактировал статью, кто-то не подмел пол, не успел, не сделал. Но его сейчас цель – выздороветь, разрабатывать больную руку или делать какую-то лечебную гимнастику, или наоборот находится в покое и не доставлять своему телу излишней нагрузки, и так далее. Человек сосредотачивается на выздоровлении.
Так и Преподобный нам говорит: надо выздороветь. И вот если мы сосредоточимся на этом, будем сосредоточены, то для нас вряд ли ускользнет суть, вряд ли мы не сможем себе четко определить что это лень или просто нерасторопность, или может быть это иной взгляд на вещи, и так далее. Это будет уже все наглядно для нас, если мы будем сосредоточены.
К. Терёхина: И как раз Преподобный Никодим тоже говорит, что почти все страсти, источник почти всех наших страстей является самоугодие. Именно одна из главных задач христианина состоит именно в подавлении и отсечении этого самогоугодия. И аналогом, эквивалентом самоугодия он ставит чувственное удовольствие. Мы уже не раз говорили о том, что книга собственно написана для монашествующих христиан, и есть ли какие-то ограничения этих чувственных удовольствий? Вот, например, то же самое вино, как вы только что сказали. В небольших количествах полезно, в больших количествах вредно. Говорит ли Преподобный Никодим именно об отсечении всех чувственных удовольствий? Если мы про мирян говорим?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, конечно, для монахов,да, говорит, может быть не всех, но максимально. Для мирян, я считаю, в меньшей степени. Но опять же, все эти советы, которые шесть он нам предлагает, они тем и интересны, что они взаимосвязаны и они диалектически один из другого рождаются, и один в другой перетекают. И, например, когда мы говорили о чувстве меры, тут как раз этот пункт, о котором мы сейчас говорим можно иллюстрировать через чувство меры.
Конечно, человеку хочется встретиться семейному даже человеку в кругу своих друзей, допустим, чтобы мужчины без женщин могли посидеть, повеселится, поговорить о чем-то. Ну, это нормально, если допустим раз в месяц, раз в два месяца. А если это каждый день, то это уже не нормально. Или даже через день тоже уже начинает настораживать. Чувство меры и в любом. Когда у мамы там дети с невыученными уроками, а она взахлеб читает какой-то новый детектив и не может оторваться, это ж тоже ненормально. Никто не против, ну, пусть почитает, ну, пусть даже детектив почитает, но должно быть чувством еры. Вот оно очень много определяет. И мне кажется, что в этом пункте как раз Преподобный нам советует просто не расслабляться.
Потому что такого плохого в общении с друзьями или в чтении книги или в употреблении напитков в купании в загорании? Ничего ж плохого самого по себе нету. Плохо, если это самое действие или желание услаждения оно становится настолько поглощающим и нас отрывает и от своих обязанностей, и от духовной жизни. Т.е. никто ж не против, ну, ты хочешь выкурить сигарету, ну, выкури, ну, зачем же делать, как было в 90-е годы, когда перекрывали улицу Горького в Москве. И не могло ни такси, ни «Скорая помощь» проехать, троллейбусы стоят, потому что в городе нет сигарет. Это уже сумасшествие. Или там хочется девушке пойти с подружками на дискотеку танцевать. Но если тебе родители говорят не надо, то значит, могу копать могу не копать. Ну, не надо, так не надо. Зачем же уходить из дома, устраивать истерику, оскорблять родителей?
Вот в том-то опасность этих отвлечений развлечений, что они расслабляют, отвлекают и затмевают для человека главное. Вот когда не затмевают тогда да это становится уже пороком. А если они где-то на фоне существуют, то это вполне конечно допустимо, особенно для мирских и для семейных людей.
К. Терёхина: Т.о. получается, что с одной стороны нужно предостеречь самого себя против того, чтобы чрезмерно увлечься чувственными некими увлечениями, но с другой стороны то, о чем Преподобный Никодим говорит как раз в следующей главе. Нельзя перегибать палку, если так можно сказать, и в стяжании добродетелей. Т.е. он предостерегает нас от чрезмерных порывов проявления духовного. Он пишет, что такие порывы, особенно в начале, обыкновенно вдруг разгораются с великой силой, а потом все слабеют и совсем угасают. Т.е. он говорит здесь о людях, которые только начинают ходить в храм привыкать к духовной жизни.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, но я еще прошу прощения хочу вернуться назад, потому что мы упустили с вами еще один его шестой совет Преподобного Никодима, где он говорит, что а все начинать-то то вот это надо не просто так, а с генеральной исповеди. Т.е. человек, прежде чем начать вот эту духовную борьбу, он должен именно вычистить свою душу, ну, вот знаете, наверно, похожий пример, как хирург моет руки перед началом операции. Он 15 минут стоить моет щеткой и мылом. Потом еще обрабатывает различными препаратами, потом еще и перчатки обрабатывает.
Т.е. перед тем как начинать эту серьезную операцию, такую генеральную операцию нашей души, борьба с какой-то самой разрушительной нашей страстью, нужно прибегнуть именно к генеральной исповеди. Чтобы, может быть, понять, с духовником разобраться, самому понять, с чего же все началось, где же эта зацепка, где мы пошли по неправильной колее? Настолько укоренились в этой страсти, где, когда это началось? И в результате чего это? И чтоб понять это, а не для того чтобы кого-то обвинять, а чтобы это иметь для себя в виду и уже не наступать на эти грабли. Ну, и также чтобы очистить перед Богом, сказать что Господи отрекаюсь от всего этого, дай мне сил начать новую жизнь. Поэтому Преподобный советует генеральную исповедь.
А что касается порядка стяжания добродетели то опять же совет его достаточно общий, но очень точный. Он говорит, что не надо резких движений делать. Т.е. если ты решил сегодня начать эту новую жизнь, то слава Богу. Только не надо ничего имитировать, не надо ничего иллюстрировать, потому что мы настолько с вами все артисты в жизни, что мы вот маленькое что-то сделаем потому ходим рекламную акцию себе. И тому позвонил, рассказал, и этому: «Ой, а тебе не говорили, что я там… А, не говорили, ну, ладно, я не буду». Потом все-таки не вытерпел, сказал. Т.е. все видели все, зафиксировали, что я сейчас от страсти курения подвизаюсь. А я от страсти жадности подвизаюсь, так что обратите внимание. Это тоже, знаете, неправильно. И поэтому Преподобный и пишет. Что не надо если ты решил какую-то страсть бороть, например, стать терпеливым и выносливым человеком, то не надо чтобы тут же ты возжаждал, чтобы тебя унижали, обижали, еще, не дай Бог, даже станешь провоцировать такие ситуации, чтоб вот было на чем поупражняться, такой подопытный материал. Не надо, тебе Господь представить такой материал, только нужно быть готовым, собранным и сосредоточенным.
И еще он говорит, что надо не браться за все сразу. Об этом мы уже вначале говорили, а надо сосредоточиться на чем-то одном. Потому что если мы попытаемся все сразу объять, то получиться, как наша русская пословица говорит, что за двумя, а уж за тремя, и многими зайцами совсем не угонишься, и мы получимся в проигрыше.
К. Терёхина: И как раз в помощь нам Преподобный Никодим говорит о том, каким образом должен настраивать себя для того, чтобы побороть страсть и воспитать в себе добродетель, сначала одну потом вторую, и так далее. И вот он говорит о том, какие расположения требуются для стяжания добродетели вообще для духовной жизни, и как приобрести навык. Потому что мы уже неоднократно подчеркивали то, что навык необычайно важен в стяжании добродетели. Может быть, какой-нибудь совет есть?
Иг. Иcидор (Минаев): Совет вот прямо даже конкурентный у него есть. Поскольку, все-таки, речь у нас идет про войну, брань, про невидимую бран, вот он дает почти армейский совет. Он говорит, каждое утро со всем вниманием старайся рассмотреть и предусмотреть какие случаи вероятно представиться могут в продолжении дня в совершении той или иной добродетели, или может быть искушение встретится тебе. Вот это каждое утро – это очень точно. Ведь как утро начинается в армии? С построения. Все в готовности, выстроенные перед командиром стоят, и идет так называемое армейское слово «развод». Т.е. разводят подразделения по различным надобностям. Кто-то идет в караул заступает, кто-то на стрельбы, кто-то в наряд по кухне, кто-то заступает на вахту какую-то, кто-то должен рыть какие-то траншеи, и так далее. Т.е. идет вот это распределение, это делается утром, потому что начался день.
Поэтому и человек, который проснулся мы часто любим пробубнить утренние молитвы. У меня даже так получается, я потом не помню, одну молитву по восемь раз начинаю и не помню. Т.е. я, оказывается, читаю, а мысль улетает куда-то, и я порой даже не могу дать себе отчет, я прочел полностью их или перескочил, и так далее. Ну, я наизусть просто, которые я читаю.
Так не должно быть это плохой пример, мы должны как раз в этих молитвах не столько отдавать должное ритуалу, сколько ведь молитвы очень глубокие, утренние особенно. Вдуматься, ведь там, действительно, все наши потребы духовные написаны, и попросить Бога, и сосредоточится, и знать что сегодня я иду, например в суд. Там будет развираться конфликтная ситуация как бы мне так себя вести, чтобы не стать человеконенавистником, или не впасть в какое-то искушение, не быть агрессивным. Ну, или человек говорит, сегодня у меня вроде день спокойный, я еду на дачу. Значит другое что-то, чтобы не переутомится, не осуждать моих родственников, которые хотя гулять на даче, в отличие от меня, который хочет копать и работать. Т.е. человек должен вот с утра для себя вот эту программу сегодняшнего дня решить, составить, и ей следовать.
К. Терёхина: Ну, и при этом можно сказать упражнении, Преподобный Никодим напоминает, что чем больше нам встречается препятствий на пути, вот рассеянность при молитве, например, тем больше у нас проявляется навык в этом деле добродетели, в частотности, молитвы. И чем глубже внедряется эта добродетель в души наши, тем быстрее мы можем перейти к искоренению следующей страсти, которая тоже нас угнетает.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, ну, и Преподобный, конечно, учит нас в молитве просить о помощи Божией читать Священное Писания. И не просто уже читать, как мы иной раз его читали, или читаем отстраненно. А читать и находить как бы примеры в Священном Писании, фиксировать примеры, которые нам сегодня могли бы пригодиться, или пригодились в нашей этой борьбе. И так же Преподобный говорит, что надо нам заручится цитатами. Даже можно просто сесть и выписать себе. Есть огромное количество цитат по-разному поводу. Читая, мы должны, увидев в тексте Священного Писания что-то нам близкое и помогающее, или какая-то фраза, которая на нас эмоционально порой действует ярко, можно ее выписать можно ее выучить. И в моменты тяжелые искушений, испытаний и упадка сил духовного, обращаться к этим мыслям, священным цитатам, к этим фразам из Священного Писания, и т.о. себя утверждать, поддерживать и находить в этом помощь.
К. Терёхина: Но при всем при этом Преподобный Никодим советует, что в любой жизненной ситуации не нужно забывать прилагать следующих две уверенности, которые он называет как бы два крыла. Что Бог радуется, видя нас трудящимися в стяжании добродетелей, и что мы, желая совершенства в этих добродетелях, ничего другого не ищем, как того, чтобы угодить Богу. В чем, собственно говоря, и заключается цель любого христианина.
Беседа 21
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор!
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, и начать разговор хотелось бы с напоминания о том, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И в прошлый раз мы говорили о некоторых указаниях, которые требуются для побеждения страстей и стяжения добродетелей. И среди них мы выделили, если так можно сказать, следующие пункты.
Во-первых, нужно постараться выделить ту страсть, которая докучает тебе постоянно, и с которой сложнее всего справиться. Но при всем при этом нельзя быть невнимательным, так как при этом можно пропустить менее заметный недостаток, с которым также надлежит бороться. На стяжание добродетелей нельзя назначать конкретного времени, говоря себе, вот сегодня потружусь, а завтра отдохну. Будь готов на непрерывный труд, подвиг и борение, не допускай и мысли о послаблении, призывает нас Преподобный Никодим. Однако, при этом необходимо быть мудрым и рассудительным в телесных подвигах. Необходимо и в них, как и во всей своей жизни, знать и держать мудрую меру. Т.е. найти золотую середину между самоугодливой поблажкой своей плоти и безжалостным измождением ее, без крайней к тому нужды.
Также Преподобный Никодим говорит, что не достаточно просто бороться со страстью, но необходимо на ее место восставить добродетель, противоположную этой страсти, например, на место жадности возвести щедрость, на место вспыльчивости – терпение, на место гордыни – смирение. И Преподобный Никодим пишет, что кто усердно упражняется в одной добродетели, тот учится упражняться и в другой, так как они все неразрывно связаны между собой. Он призывает постоянно помнить о том, как угодна Богу добродетельная жизнь, как прекрасна и высока добродетель сама по себе, и как она необходима, ибо в ней заключается наше истинное совершенство и преуспеяние в нем.
А сегодня мы с вами поговорим о том, как нужно упражняться в добродетелях. И хотелось бы привести цитату Преподобного Никодима, посвященную именно этому. Преподобный Никодим пишет: «В деле стяжания добродетелей необходимо действовать так, чтобы всегда простираться в предняя (Фил. 3:13), если желаем скоро и успешно достигнуть предположенной нами цели» (Гл. 38). Отец Исидор. А что подразумевается по этим выражением «простираться впредняя»?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, это из послания Апостола Павла к Филипянам цитата. И «простираться впредняя», ну, наверно, по-современному это будет звучать как «быть в первых рядах». Т.е. если уж мы взялись за такое трудное дело, как упражнения в доброделании, то тут уже надо быть в первых рядах, тут не годится, как говорили в старину на Руси «спустя рукава» это делать, потому что тогда просто ничего не получится, тогда лучше это не делать, это тогда бессмысленно. А уже если мы взялись, потому что вот эта деятельность она такого рода, что знаете, пока ее делаешь, она умножается, как только ты остановился, она не просто лежит мертвым грузом и ждет, когда ты продолжишь, а она сразу начинает умаляться, как бы исчезать. Вот чем больше ты делаешь остановок, пауз, тем меньше становится прока от твоих занятий.
К. Терёхина: И как раз вот об этом Никодим приводит очень интересную цитату. Он сравнивает обыкновенное земное путешествие, и как он пишет «течение путем жизни духовной». И он отмечает как раз, что если в обыкновенном путешествии, если путешественник останавливается, и он не теряет ничего из пройденного. А в духовном шествовании, если человек останавливается, то он теряет многое из приобретенных раньше добродетелей. Так же как в обыкновенном путешествии, чем дальше идет путник, тем более увеличивается его утомление. А с другой стороны в духовной жизни чем больше кто продляет путь, т.е. «простираться впредняя», тем больше приобретает силу и мощь для дальнейшего шествования. Интересное метафорическое сравнение. Как вам кажется, в чем причина такой вот метафоры – земное путешествие и духовное шествование?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, тут как бы есть два направления – плоть и дух. И вот, в общем-то, когда мы начинаем упражняться в доброделании мы первое, что видим, что нам первый бой приходится, один из самых первых главных боев приходится давать своей плоти. Потому что, ну, Священное Писание говорит о том, что дух бодр, а плоть наша немощна. И она постоянно болеет, постоянно требует отклонений от высшего духовного закона, постоянно нас уводит в пассивность, в лень, в духовное омертвление. И конечно же, первый бой должен даваться плоти своей. Т.е чрезмерному сну, чрезмерному питанию, чрезмерному отдыху, и т.д.
И вот когда мы начинаем эту борьбу, мы видим, что вот чем больше нам удается победить плоть, тем больше дух наш возрастает. Т.е. духовная жизнь начинает, как бы оживляться и выходить на ту нужную степень, которая необходима для духовного совершенствования. Чем мы больше проигрываем этот бой с плотью, тем самым мы тормозим и не даем духовному своему началу как бы возвыситься над собой.
Ну, говоря простым языком, это пословица старинная, когда мы говорим что «сытое брюхо к учению глухо». Т.е. вот если человек сытно поел, а то может быть, не дай Бог, и переел, то уже чему-то обучаться, будь то спортивные упражнения, будь то наука какая-нибудь или вид искусства очень трудно плоти. Она тогда становится такая тяжелая, дебелая, неповоротливая, и она не то что сама становится, но она и духу нашему и нашим даже чувствам, воли, как бы создает большие препятствия. Поэтому здесь упражняться надо всегда налегке. И если, как говорят, к учению глухо сытое брюхо, то уж к молитве или допустим какому-то духовному деланию она тем более глухо.
Поэтому здесь как раз Преподобный Никодим Святогорец говорит о том, что надо свою плоть уменьшать, утеснять, с ней воевать, а дух, духовные свои начала возгревать, поднимать и давать всяческий простор своей духовной жизни. И как правильно он не раз подчеркивал это, и в этой главе подчеркивает, что нельзя останавливаться. Как только ты остановишься, то сразу плоть начинает занимать все пространство в твоей жизни, духовное начало начинает умаляться.
К. Терёхина: И говоря о покорении своей плоти, усмирения своей плоти, и тем самым, если так можно сказать подготовки почвы для самосовершенствования, Преподобный Никодим призывает нас не боятся встречать случаев к доброделанию. Т.е. не должно избегать встречающихся случаев, которые могут тебе послужить для стяжания добродетели. Что он имеет в виду? Что человек должен смотреть внимательно по сторонам, что он должен важности этих случаев, которые появляются в жизни человека?
Иг. Иcидор (Минаев): Я бы это проиллюстрировал гораздо проще, например, как студент, абитуриент вернее, который поступает в учебное заведение. Естественно, он желает поступить для того, чтобы учиться. Вот он поступил, его поздравили, он пожал все лавры, семья гордится, друзья завидуют. Всё, а дальше начинается собственно учеба. И вот первый случай ему к доброделанию – ходить на лекции, исполнять задания, писать рефераты участвовать в семинарах. И он, оказывается, не может себя заставить к этому. Он смотрит, у него в три часа лекция, а ему в кино хотелось пойти, или просто полежать на диване, или пораньше уйти. И вот человек он уже подвизался, начал, пошел на эту работу, ну, вот от предложенных для него возможностей он начинает отказываться, убегать, обходить их.
Вот так и в духовной жизни, начав вот эту борьбу со своими немощами, и начиная совершение каких-то добрых дел, нам тут же могут предстать перед нашим взором целый каскад дел, в которых можно помочь. И больным старым соседям, и на работе своей что-то улучшить, и в семье кого-то простить, помочь, и так далее. Паломничество совершить, и так далее – вот их много сразу, и идеи нам приходят, и нам может, звонят, приглашают и так далее, или звонят, обращаются за помощь. Но мы начинаем так потихонечку вдруг бояться, конечно, это с помощью сатаны, начинаем бояться того, на что мы замахнулись великое дело и начинаем пытаться одно игнорировать послание Божие, другое игнорировать и так далее. Т.е. здесь такого рода заминка происходит.
Тут конечно с одной стороны нельзя делать то, о чем мы говорили на прошлой передаче. Нельзя имитировать, нельзя инсценировать те или иные трудности, и пытаться их преодолеть, если их нет, если Господь не послал. А с другой стороны, все, что тебе Господь послал возможности исполнить, испытать, поупражняться, ты должен смело в первых рядах, «простираясь впредняя», смело идти. И какими бы они не были трудными, потому что речь идет в этой главе как раз, что встречаются случаи достаточно трудные, непростые но, тем не менее, необходимые нам для упражнения.
К. Терёхина: Ну, вот как раз к разговору о том, что не нужно себе симулировать какие-то случаи. Вот некоторые люди такое восприятие мира могут назвать светским языком «искушать судьбу». Т.е. зачем я намеренно полезу к человеку, который мне не нравится, которому я не нравлюсь? Зачем я буду ему свою помощь предлагать? Если меня искушает какой-то помысел, то зачем я буду несколько раз у себя в голове прокручивать ту или иную ситуацию? Вот как возможно ли найти вот эту вот грань между инсценировкой таких ситуаций и того, что действительно, нам посылается для смирения?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, это, наверно, индивидуально. Вы мне не приводите никакого конкретного примера. Во-первых, это индивидуально надо рассматривать. Во-вторых, конечно, есть с кем всегда посоветоваться – и близкие люди, и общие друзья например, или сотрудники, если это конфликтная ситуация где-то на работе происходит. Или духовник, с которым можно раскрыть ему все и получить совет, все-таки как, идти этому человеку навстречу или только я, наоборот, буду его раздражать и усугублять раздор между мной и им. Это все-таки надо искать индивидуально.
К. Терёхина: И опять к разговору о помыслах, которые могут нас искушать. А что если человек оказывается недостаточно подготовленным к тому или иному испытанию? Ведь вместо стяжания добродетели может быть совершенно обратный эффект. Я вместо того чтобы бороться с этим помыслом я еще больше в себе его буду разогревать. И, в конце концов, сойду с истинного пути, ведь существует вероятность такого развития событий.
Иг. Иcидор (Минаев): Она, конечно, существует, если нет рядом учителя, если нет того верховного главнокомандующего. Конечно же, должен быть духовный отец, духовник. Мы говорили в первых передачах по книге «Невидимая брань», что там неукоснительно советует Преподобный Никодим иметь духовного руководителя. И вот все, что мы говорим, сегодня разбирая нынешние главы, и будем говорить дальше – это все, конечно же, имеется в виду, что обязательно надо держать совет. Т.е. невидимая брань…
Опять я хочу напомнить, что Преподобный Никодим рисует людям это как бы понятными им способами военных действий. Ну, сейчас общество так разделилось, что они воюют, у нас есть военные, а мы все остальные светские люди мы как бы не знаем ни баллистики, ни каких-то там других способов ведения войны. А в то время, когда жил Преподобный Никодим, когда просто шли с мечом, с вилами, с копьем, с луком одни на других, то конечно войны были часто и вот эти все понятия военные были на слуху и были всем понятны.
Но, тем не менее, мы тоже можем судить по каким-то фильмам, книгам как ведется война. Так вот раз эта невидимая брань ведется, то всегда есть старший командир, всегда есть планерка. Всегда в войсках, идет ли война, не идет ли война, всегда в войсках заранее планируется на неделю с вечера, что будем завтра, какой отвлекающий маневр делать, или перейдем в наступление, или будем чинить технику, а личный состав будет отдыхать и пойдет в баню, будет смена белья, и так далее? Все это всегда продумывается. И нельзя предположить, чтоб война стихийно велась бы.
Точно так же и здесь, упражняясь в этих добродетелях, человек обязательно должен это обсудить с духовником, оговорить. Какие-то, конечно, случайные вещи он может и не успеть, нет такой возможности, они появляются экспромтом. Но какие-то вещи, например, отношения в семье, отношение к начальству. Часто приходят ко мне люди и говорят, вот я выхожу из метро, когда иду в храм, в ваше подворье и там много нищих стоит. И я вижу, что половина из них пьяницы, и так далее. Вот как мне подавать – не подавать? Человек спрашивает конкретного совета, обсуждает ту ситуацию, в которую он постоянно попадет. Так вот и здесь это обязательно нужно обсуждать с духовником.
К. Терёхина: В одной из наших предыдущих передач мы с вами и говорили, что помыслы имеют разные способы проникновения – и внешним путем, и внутренним путем. И именно поэтому нам необходимы мудрое руководство. И, продолжая разговор об указаниях, которые дает Преподобный Никодим, которые необходимы для стяжания добродетелей, он особо подчеркивает важность наиболее затруднительных случаев к добродетелям. И он пишет, что христианин не должен бегать того, что может служить поводом к стяжанию добродетели, но всегда принимать ее с радостью. И помочь нам в этом может следующее постановление. Во-первых, должно осознать, что все встречающиеся случаи к добродетели есть самое пригодное средство к стяжанию ее, Богом поданное по твоей молитве. Получается, что человек должен сам молиться о том, чтобы Господь послал вот эти затруднительные случаи?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, я не сказал бы прямо вот так. Мне кажется, человек молится, как у меня, допустим, происходит. Ты молишься о том, что у тебя есть какая-то страсть или какое-то у тебя отклонение, которое достаточно серьезное и очень сильно тебе мешает, и ты просишь у Господа, чтоб Он, как мы говорим «ими же веси путями». Т.е. какие ты только ведаешь, Господи, найди путь. Может Ты мне пришлешь болезнь, чтоб я не смог совершать тех или иных нехороших поступков. Может быть, меня переведут в другое место. Может быть, на меня ляжет еще большая ответственность, и это мне уже не позволит так расслаблено жить, ну, и так далее. Я не помню, чтобы я, например, молился, пошли мне, Господи, затруднительный случай. Просто об исцелении от той или иной страсти.
Но вот на чем я бы акцентировал внимание – на том, чтоб каждый приход этого такого случая или человека, события это все-таки Божье посещение, и так мы должны к этому относиться. Об это очень много в Евангелии сказано. И не только в Евангелии, но и в народном эпосе мы это находим.
Вот в монастырях, любят рассказывать притчу старые монахи мирянам, что женщина одна получила от Бога известие, ну, может во сне, может, ей голос был, что Христос говорит, я к тебе сегодня приду. Ну, христианка женщина в селе. Я приду к тебе сегодня, готовься. Ну и она по-крестьянски стала избу мести, печку топить, печка грязная вся закопченная, подбелить ее надо. Пирогов напекла, из погреба все достала. И пока это делала, к ней пришел сосед и говорит, слушай, помоги мне, пожалуйста, у меня жена больная лежит, а мне срочно надо уезжать куда-то на работу, некому с детьми, можно я их к тебе, или ты у нас посиди. Она говорит нет-нет иди не мешай у меня гости. Т.е. она его выгнала. Потому пришел бедный странник, попросил воды, или покушать, или переночевать. И тоже он его выгнала, сказала сейчас не до вас, в следующий раз. Тоже искушение нашли, когда приходить, у меня гость сейчас великий будет. И выгнала этого странника. И в третий раз, то ли ребенок пришел потерявшийся, то ли что-то и она тоже его игнорировала. Но и все уже закат она ждет, когда придет Христос, все остыло, свечи все прогорели, которые она зажгла, и печка остыла. И вот так Христа и нету. И она потом молится ночью, и говорит, Господи, ну, как же так, Ты же обещал, я ждала. И в итоге ей потом Господь, ну, видимо во сне является и говорит, как же не являлся, я три раза к тебе приходил, и три раза ты меня выгоняла. Т.е. эти все люди, которых ей Господь посылал – это было не что иное, как Божие посещение.
Об этом мы не раз и в Евангелии читаем, как я уже сказал. Поэтому вот тут в этой борьбе, когда коль мы уж решили подвизаться, и серьезно уже поставили себе уже диагноз. Да, у меня есть такое-то отклонение, мне надо изжить такое-то дурное качество, я буду стараться с ним бороться. И начнем эту борьбу с благословения духовника, с Божией помощью, да. И вот уже как начнут эти сюрпризы то то, то это – тут четко значит, что это только Господь нам посылает. И вот так себя умело ловко вести, именно по-духовному ловко, чтобы вот любое такое посещение даже тебя оскорбили в транспорте неожиданно, кто-то тебя оклеветал, кого ты и знать не знал, а вдруг тебе звонят и говорят, а знаешь, что о тебя говорят такое-то и такое. Вот это все надо знать, что эта борьба идет, что она началась и что каждое явление – это посещение Божие.
К. Терёхина: Как раз второй пункт, о котором говорит Преподобный Никодим что нужно иметь в себе твердое убеждение в том, что случается с нами, случается по Божьему изволению и идет нам на пользу. Но многие люди считают, что если происходит что-то нехорошее, что-то отрицательное, негативное с человеком, то это никак не может идти от Бога, потому что Бог человека любит, и Бог никогда не пошлет человеку какие-то неприятности. И многие люди говорят, нет, не от Бога это, это несправедливо, злодейственно, не может Господь этого хотеть. И они отворачиваются от этой ситуации и уходят от нее.
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, вот это тоже заблуждение, по той причине, что мы знаем из Священного Писания, что и волос с головы человека не упадет без воли Отца Небесного. Это надо всегда знать, это первое.
Второе, что нужно знать, что дьявол над нами не властен, он нашими душами управлять нашим здоровьем, организмом никак не может. Он может только нас смущать, он может нас вести к каким-то тонким таким искусительным путем. Дьявол даже не может, т.е. духи нечистые даже не могут помыслов человеческих как Святые Отцы пишут, что они не могут в наши мысли проникнуть. Они могут нам подсылать какой-то информацию, чтобы мы ее приняли. Но проникнуть и узнать, что мы на самом деле считаем, думаем и хотим, они не могут.
Вот почему еще и в древности, и до сих пор это в монастырях, или благочестивых семьях христианских есть всегда такой кодекс внешнего ведения – вот откуда он родился и для чего существует. Т.е. сатана, не зная, что у меня внутри, но по моим внешним действиям, если я буду грубо разговаривать, или невнимательно к людям относится, или буду носить такую одежду, что в приличное место пустить нельзя. Как мы одеваемся, как мы смотрим, на какие части тела мы человеку смотрим, что говорим, как шутим, какие вопросы муссируем постоянно. Сатана по этим нашим внешним проявлением, как обставлено наше жилище, по эти внешним проявлением видит нашу склонность к той или иной страсти, и ту или иную страсть начинает разрабатывать. Поэтому Святые Отцы советовали, что тебя борет, например, какой-то духовный недуг. Но упаси Боже тебе продемонстрировать это внешне, потому что сатана тут же увидит и тут же уцепится, тут же разработает в этом недуге такую шахту, что мало не покажется. Поэтому внешние вот эти поведенческие нормы они очень важны.
И что значит, Господь любит, кого люблю того и накажу, сказано. И это сказано не в смысле злодейства, а в смысле воспитания. Мы ведь тоже наших детей любим, но кто из родителей не прибегал к каким-то мерам насилия, например, или мерам, как сейчас модно говорить, непопулярным мерам у ребенка. Когда ребенка, допустим, отказывают в покупке какой-то игрушки за то, что он кого-то обижает или не исполняет, что должен, не берут его куда-то с собой. Или, допустим, даже возьмут прутик и поучат его, или если ребенок заболел, ему будут зубки сверлить, ему будут и аппендицит резать, и все, что хотите – это отнюдь не радостные моменты, но они нужны. Вот, никуда от этого не деется, ребенка иначе не вырастить. Т.е. конечно это должно быть с любовью, без зла, без садизма, но, тем не менее, мы это делаем.
Точно так же и Господь, видя наши какие-то серьезные отклонения, только такими способами может нас порой остепенить какой-то болезнью, потерей имущества, потерей близких, и так далее, и так далее. А если еще точнее сказать более по-богословски, возвышенно сказать, что Господь ничего это не посылает, Он просто это попускает, т.е. вот если человек начинает какой-то горделивый образ жизни, и так себя ведет, просто так его зашкаливает, что от него все отворачивается. Его бросает, например, любимая жена, потому что она не может с ним жить, с ним прерывают общение дети, сослуживцы начинают этого человека избегать, а потом, если есть возможность, вообще увольняют его. И так далее и так далее.
Т.е. тогда Господь просто попускает, как сказано в Священного Писании, а если кто заблудился и впал в грехи и упорствует, не хочет увидеть эти грехи, не хочет от них отойти, пусть будет предан сатане. Т.е., пожалуйста, пусть делает, что он считает нужным делать. Вот когда он намучается, и плоть его намучается, и душа намучается вот в этой самости его, когда он увидит, что он разрушил все вокруг себя. Не дай Бог, чтобы это случилось поздно, когда уже ничего не вернешь, вот когда он намучается, пусть он тогда увидит, куда он упал, попал, пусть вернется и попросит Бога, чтоб Господь его опять принял, вернул и дал ему сил и возможности жить. Так что тут те, кто обижаются на Бога, так говорят, что это попускаются мне какие-то невзгоды, что это не Бога, а сатана. Нет, сатана над нами не властен, он просто может нас искушать и предлагать нам ложные пути. Вот это да. А дать нам болезнь с нуля он не может, потому что сатана не равен Богу, сатана это извращенное творение Божие. А Бог – это Творец всего мира, Промыслитель, Начало и Конец всего бытия.
К. Терёхина: И Преподобный Никодим говорит, что чем сложнее это искушение, попускаемое Господом, тем более он желаемо для стяжания совершенства. И он пишет, что больше пользы духовной будет человеку, если он претерпевает какие-то искушения от дорогих и близких людей, чем от случайно сложившейся ситуации. Как вы думаете, почему происходит так?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, это больней бьет. Потому что когда близкие дорогие люди тебе относятся, так или иначе, это очень чувствительно. Потому что, ну, что прохожий или случайный знакомый, это очень быстро уходит из сердца, мы даже порой не успеваем зафиксировать. А вот когда человек все-таки близкий, родной, дорогой тебя оставляет, или предает, или ставит тебе какой-то ультиматум, это очень сильно действующий, скажем, хирургический метод. А вот человек случайный, побочный – это еще терапевтический метод. Видимо те люди, которые серьезно уже погрузились в страсти свои и греховную жизнь, для них уже только хирургия возможна. Причем такая, знаете, я возвращаюсь к военной тематике, полевая хирургия. Не когда в как-то таком комфортабельном научном медицинском центре, где и анестезия шикарная и компьютеры подключены. А вот прямо там еще бомбят в 20 км, рядом идет бой, снаряды рвутся, а вот здесь в грязной палатке хирурги одного за другим режут без наркоза, как это было и в Отечественную войну и еще раньше. Вот, видимо, люди до такой степени доходят, что их только можно вот таким способом врачевать. И вот эти как раз невзгоды, полученные всякие печали от своих именно близких людей – это есть именно такой серьезный, действенный способ исцеления личности человека.
К. Терёхина: Т.о., подводя итог всему сказанному сегодня, можно сказать, что Преподобный Никодим призывает нас упражняться в добродетелях со всем усердием и непрестанно, как он постоянно повторяет. Не должно избегать сложных ситуаций искушений, так как это может служить поводом к стяжанию добродетели. Нужно помнить о том, что все эти ситуации даются Богом по твоей молитве, и принимать их надо с радостью. И, поступая, таким образом, мы достигаем самого верха совершенства духовного, в чем собственно говоря и заключается стремление и цель каждого христианина.
Беседа 22
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие радиослушатели, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, и начать наш разговор хотелось бы с краткого повторения того, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. И говорили мы с вами о том, как же надо упражняться в добродетелях, о том, что случаев доброделания не стоит избегать. Как пишет Преподобный Никодим, христианин не должно бегать того, что может служить поводом к стяжанию добродетели. Но всегда с радостью принимать таковые. Нужно всегда помнить о том, что встречающиеся случаи есть самые природные средства к стяжанию добродетели, которые подаются Богом по нашей молитве. Необходимо иметь твердую веру, что все случившееся с нами случается по Божьему изволению на пользу нам. Особенно должно любить случаи добродетелей, которые являются наиболее затруднительными, ведь именно в этих случаях наши добродетельные деяния вызывают большое мужество нравственную силу. Поступая т.о., пишет преподобный Никодим, мы постепенно достигаем самого верха духовного совершенства и ведем благообразную жизнь не с усилием, а с охотным стремлением и радостью. Так как, подавив страсть, живем мы в Боге среди подвигов духовных, в чем и заключается главное призвание любого христианина.
А сегодня мы с вами поговорим о том, как в разных случаях можно преуспевать в одной и той же добродетели. И о том, сколько времени надлежит упражняться в той или иной добродетели. И какие признаки преуспевания в этой добродетели.
Преподобный Никодим пишет: «упражняться некоторое время в одной и той же добродетели гораздо плодотворнее и полезнее для успеха, нежели как упражняться вдруг во многих добродетелях, и что потому в ее пользу следует обращать все встречающиеся с нами случайности, хотя бы они были разнородны между собой» (Гл. 41). И мы уже говорили об этом немного в прошлый раз, и в этот раз Преподобный Никодим тоже повторяет: разве можно все случающиеся с нами ситуации разложить по полочкам? Решить что вот эта сложная ситуация для стяжания смирения, эта сложная ситуация для борьбы с гордыней. Ведь очень часто неприятности приходят они требуют от нас концентрации всех своих сил.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, но здесь, видите, что важно. Когда мы читаем подобные книги, которые отчасти можно назвать и учебниками духовной жизни, то надо, конечно, понимать, что тут все представлено несколько схематично. И как бы так разложено по полочкам, как в жизни, конечно же, разложить трудно. Хотя, может быть, и возможно, если прийти на совет к своему духовнику или старцу духовной жизни, который тебя узнает, увидит и тоже может тебя отчасти твои внутренние состояния разложить по полочкам. Но, тем не менее, когда касается мира духовного и мира человека живого, то трудно вот этот духовный диагноз как-то точно обозначить, потому что рядом всегда есть сопутствующие диагнозы.
Но, тем не менее, все-таки вот так чтобы не было такой кучи, не было сразу многих проблем, Преподобный нам советует, как-то это разделять и упражняться по очереди в одном, посвящать свой день тому или иному деланию. Поэтому, конечно же, этот вопрос о том, что в разных случаях, которые нам предоставляются, Преподобный нас пытается научить найти возможность упражняться в одной и той же добродетели.
Потому что в жизни все смешанно и перемешано. И как он правильно нам советует, что, например, мы решили упражняться в терпении. Многие случаи, вот нас оскорбили мы можем претерпеть это. Нас не похвалили, мы опять можем найти в этом предоставленном нам случае плацдарм для упражнения в той или иной добродетели, в данном случае это добродетель терпения. Претерпели это равнодушие. Пришла какая-то болезнь мы тоже можем упражняться в терпении. Т.е. различные случаи, которые приходят. Или у нас не получается что-то сделать, что мы хотим или должны сделать, опять нужно упражняться в терпении.
Т.е. вот, знаете, когда мы посвящаем себя одному упражнению, то его можно на разных заданиях как, например, если перевести это на математику. Мы должны освоить дроби, как складывать дроби, отнимать, делить, умножать. Но примеров для этого существует очень много. А как бы главная тема – это дроби. Вот так Преподобный нас и научает, вот возьми упражнение в добродетели, в терпении, смирении, кротости, или скромности, или щедрости, а примеры тебе жизни может предложить разные для решения данной задачи.
К. Терёхина: И вот как раз на эту тему преподобный Никодим дает совет. Чтобы охотно и с радостью принимать случаи добродетели нужно убедить себя, что ты достоин всякого зла и заслуживаешь встретившихся с тобой неприятностей. Можно ли сказать, что я творение Божие есть достоин всякого зла. Как же человеку нужно убеждать себя постоянно в этом. Не будет ли он клеветать на самого себя?
Иг. Иcидор (Минаев): Здесь, конечно, не впрямую эти слова должны звучать, потому что мы знаем из Священного Писания, что все-таки Господь создал человека и человечество для счастья, для радости, для процветания. Другое дело, что мы люди, имея поврежденное естество, уже нам доставшееся в наследство от Адама и Евы, наших прародителей, мы люди не можем себе полноценно позволить себе это счастье. Потому что мы все время сворачиваем с той тропы, которая ведет к Богу, к спасению, к совершенству. Мы все время куда-то уклоняемся от этого Божественного маршрута, падаем, ломаем ноги, попадаем в непогоду, впадаем в руки разбойников, и так далее, и так далее.
И поэтому вот тут, в каком смысле надо помнить о том, что я достоин? Не потому что вот Бог меня из небытия в бытие призвал, для того чтоб я мучился, страдал и тяготился. Он призвал для счастья. Но поскольку я сам существо извращенное, существо, склонное ко греху, я, конечно, буду бороться, и конечно, буду искать эти возможности. Но если где-то я не нашел способов борьбы, поленился, не заметил, был невнимателен, и я поражен, уязвлен. И приходит болезнь, приходит клевета, приходит предательство или какие-то мои взаимоотношения рвутся с людьми, то я не должен удивляться и говорить, ах, как же так, ну надо же, я вот такой хороший, сколько я сделал, а ко мне пришли несчастья.
Надо почитать себя достойным, что если ко мне и приходят какие несчастья, несовершенства, нестроения то по той причине, что я сам, прежде всего источник всего этого зла. Потому что, действительно, если мы каждый себя испытаем, в том смысле, что соблюдаем ли мы ту заповедь, что не делай другим того, что ты не желаешь себе. Отнюдь нет, конечно. Вот мы не любим, чтоб за глаза про нас что-то говорили, когда узнаем об этом, нам становится неприятно. Но сами очень часто за глаза, даже порой без особого зла, или как Высоцкий пел «дрались не по злобе». Т.е. не потому что мы хотим человека обидеть из зла, а просто ради праздности, ради вот чтоб себя продемонстрировать, или надо же о чем-то говорить, порой мы начинаем за глаза говорить какие-то вещи, которые человеку неприятны могли бы быть. Ну и так далее.
Очень много других примеров можно привести, когда мы сами совершаем неправильные поступки, а потом как бы бумерангом получаем ответ отдачу, агрессию, равнодушие, физическую какую-то ущербность свою, и так далее. Поэтому тут речь о том, что мы просто должны быть всегда готовы, что на нас прольется зло, готовы и принять, и отразить, и уврачевать, если надо. Но не должно у нас быть такого: ну надо же, как же так мне такое сказали, меня не заметили, ну и так далее. Это как раз свидетельствует о состоянии гордыни, когда люди так говорят.
К. Терёхина: Преподобный Никодим сравнивает искушение в случаях с добродетелью с болезнью. И он пишет, что, как и всякая болезнь, она может быть краткосрочной, а может быть долгосрочной. Так можно ли выделить какой-нибудь отрезок времени, который следует уделять борьбе с той или иной страстью, со стяжением той или иной добродетелью. Или же это все-таки индивидуально для каждого челвоека?
Иг. Иcидор (Минаев): Я думаю, конечно, что индивидуально, но есть, конечно, такие страсти, к которым многолетний навык у нас уже сложился на автомате. Мы вспыхиваем, или на автомате отвечаем на обиду обидой, или уже инстинктивно ведем себя порой неправильно. И чем этот наш инстинкт укоренился сильнее, чем вот эти навыки серьезнее уже, тем дольше и больше надо бороться, распинаться и приносить себя в жертву. Чем эти навыки серьезнее и более укоренены в нас, тем больше нам придется трудиться.
К. Терёхина: Ну, вообще, природе человека свойственно ожидать каких-то результатов от своих действий. И, соответственно, твердо решив стать на путь добродетели, и потратив на это определенное время, нам рано или поздно все равно хочется увидеть признаки того, что мы укрепились в этой добродетели. И вот Преподобный Никодим пишет, что одним из самых важных признаков преуспевания в добродетели следует то что ты ревностно течешь по этому пути с твердой решимостью не соступать с него. Вот твердая решимость – как можно определить границы этой твердой решимости? Как можно понять, что я есть твердо вставший на путь добродетели человек?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, это видите, тут наверно в этом трудно себе дать отчет. И наверно было бы достаточно опасно вот так, как сейчас вы сказали, себе это внутренне сказать. Недаром одна из лучших молитв «Господи, помилуй» и Иисусова молитва «Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного».
Потому что всегда в любой момент с нами может случиться вот этот сбой. И поэтому лучше всего себе отдавать отчет, знаете, как психиатры говорят, что нету абсолютно здорового человека. Да и наверно это любой скажет врач, что абсолютно здорового человека его просто не существует. И его пока не констатировали, нам не представили, если взять всю личность человека и его физиологию, и психологию, и духовную жизнь. Такого не знаем, не видим. Значит, всегда есть какие-то отклонения.
Признак есть, что ты, уже много, допустим, лет к этой страсти не возвращаешься. Т.е. ты, например, был скуп, и вот тебе удалось это преодолеть, не возвращаешься. Но с другой стороны мы находим у святых отцов такие заметки о том, что мы не грешим с вами часто не потому, что мы такие святые или сильные, а просто Господь нас не испытывает и не предоставляет нам ситуацию для совершения греха, искуса такого не представляется нам.
Да конечно хорошо говорить о том что мы бессребреники пока мы, люблю этот пример, часто его называю, пока мы в лифте у себя дома не найдем портфель с деньгами, с крупными деньгами. И сразу мысли, а куда отнести в милицию, так там может быть заберут и истратят на свои нужды, не найдут все равно того, кто потерял. Или это соседский чей-то, или что или как? А нет этого портфеля в лифте – вот мы спокойно бессребреники, как он появился – сразу серьезное испытание.
Поэтому нам очень часто Господь нас и ангел-хранитель оберегают и просто нам не предоставляется вот этой возможности к греху, поэтому мы его и не совершаем. И поэтому конечно можно сказать, Преподобный Никодим об этом пишет, что если уже много лет та или иная страсть, с которой ты боролся, не возвращается, то можно уже считать что ты ее победил.
Но я бы здесь все-таки занял позицию… Сейчас не помню имя этого преподобного, может наши радиослушатели вспомнят и нам потом подскажут. Это святой отец, который жил подвижнической жизнью и уже душа его перешла в мир иной, и он можно сказать всю жизнь боролся с дьяволом, с гордостью, с гордыней, с самостью, и дьявол его искушал и видимо даже много раз ему являлся, пугал его. И вот этот святой авва уже заступил одной ногой в пределы райские, и тут ему опять явился сатана и говорит: «Да, отец победил ты меня», потому что он всю жизнь с ним сражался. Этот святой ответил: «Еще нет» и переступил, сделал второй шаг. Потому что по святоотеческому учению, если бы он сказал, да, победил я тебя, то тут была бы уже такая маленькая трещинка в глыбе граните его спасения, которая могла бы… Знаете, гранит от маленькой трещинки, куда попадает вода, ветер вдруг раскалывается целая глыба или какое-то гранитное сооружение.
Вот отец сказал, еще нет. Поэтому я думаю, что нам тут не нужно брать эту мысль на вооружение – победил я, не победил я. Блаженней мне кажется думать всю жизнь, что я себя не победил. И что если я сейчас более-менее в норме, как мне кажется, то это по благодати Божьей, по заступлению Пречистой Богородицы, ангела-хранителя моего. Вот я думаю такой момент очень важный.
К. Терёхина: Если вот твердость вступления на путь добродетели является первым признаком, по словам Преподобного Никодима, то дальше он говорит о степени силы брани, которая может служить вторым признаком совершенства добродетели. Степень силы брани. Означает ли это, что чем сильнее меня атакуют некоторые страсти, тем большая борьба идет за мою душу, тем сильнее мне нужно бороться с этим. Или о какой степени силы говорит Преподобный Никодим?
Иг. Иcидор (Минаев): Сатана, который нас постоянно атакует, он разные способы, так же, как знаете в военном деле, есть разные способы атаки врага. Можно в прямую атаку пойти, можно арт-подготовку сделать, можно пустить такни, а можно заслать лазутчика, который отравит им всю воду, или инсценировать, что бои находятся в другой стороне, там какое-то зарево сделать имитировать раскаты орудийные. И враг, противник начнет перегруппировываться, а ты на него нападешь. Разные способы использует сатана против рода человеческого, и поэтому, когда говорится о когда говорится о каких-то сильных… Есть, действительно, такие нападения…
Знаете, ведь нормальный средний человек старается скрывать свои пороки, какие-то свои негативные проявления. А вот бывает уже такое сильное массированное нападение на личность, что человек уже даже и не может, не пытается, и даже не задумывается о том, чтобы что-то скрывать. Причем человек может быть самого высокого ранга церковного или светского, политического или в семье. И ему не важно, что его осудят все кругом, и он соблазнит очень многих поведением, человек просто как бесноватый уже не может скрывать своих страстей. Постоянно об этом говорит, что-то демонстрирует, устраивает какие-то скандалы, и мы видим, что человек погряз.
А есть такие нападения, проявление такое тихое. Когда смотрим на человека, и даже не задумаешься, кто бы мог думать, что у него там такая внутри буря или такое вот серьезное отклонение, допустим, от евангельских заповедей. Хотя внешне все чинно, благолепно, человек уравновешен. И даже старается добро делать. А внутри у него живет какой-нибудь страшный порок, которому он и сам не рад.
А бывает, что человек даже сам не осознает того, что с ним происходит. В нем есть какая-то тонкая порочная прослойка греховная, и он даже себе не признается, и другие не видят, и он сам пытается от этого откреститься. Но, тем не менее, по поступкам порой бывает видно. Поэтому здесь, мне кажется, в нескольких степенях проявляется вот эта сила на нас давления сатанинского, и так же в тех же самых нескольких степенях сила именно борьбы. Вот опять вы знаете все индивидуально.
Т.е. сказать, что с каким-то тихим пороком, затаившимся не надо бороться по-серьезному нельзя. Опять, надо все взвешивать, какие, что. Одно дело вспыльчивость, а другое дело убийство. Одно дело поведение соблазнительное, или речи нескромные, а другое дело прелюбодеяние, и так далее. Вот поэтому тут надо смотреть, что за человек, какого темперамента, как он жил, как воспитывался, кто он в данной ситуации, семейный человек, несемейный, в сане, монах ли, мирянин ли. Это все очень важно и опытный духовник может подсказать. Потому что бывали такие случаи, я знаю даже из опыта нашего монастырского, что человек как-то и остепеняешь и говоришь ладно-ладно, ты уже пока не переусердствуй. Живи, как живешь не надо, а то ты совсем голову себе сломишь или бесы тебя запутают и вообще с пути истинного собьют, и ты сам в психушку попадешь. Лучше пусть пока, понятно, ты не праведник, но потихонечку живи, как у тебя получается, мы потерпим. Всякие варианты существуют. Поэтому здесь я тоже думаю, что это все индивидуально, тут в данный момент какого-то совета дать вряд сможем исчерпывающий совет на всех.
К. Терёхина: Т.о. получается, и Преподобный Никодим уже не раз об этом говорит, что лучше сосредоточить все свои силы всё свое внимание на преуспевание в добродетели, на искоренение страсти, чем постоянно выискивать в себе некоторые признаки того, что эта добродетель достигнута.
Иг. Иcидор (Минаев): Надо работать и активно работать. Вот я хочу привести пример Преподобных старцев Оптинских которые теперь уже всем своим сонмом даже канонизованы в лики святых. Они же очень короткий проходили искус, почему они за короткое время, вот вопрос, это феномен на самом деле, почему они могли достигнуть этих добродетелей?
Потому что они очень жесткое послушание оказывали своим наставникам. Т.е там было просто безоговорочное мистическое послушание и поэтому не надо было 20-30 лет жить в пещере. А монастыре, в Оптиной пустыни, который был достаточно людный, недалеко от столицы, туда приезжали знаменитости и многое крестьяне из Козельской округи спасались в этом монастыре, в смысле искали заработок, и просили милостыню, и так далее.
Т.е был большой духовный центр активный, отнюдь не уединенный. Даже скит он внутри был уединенный Предтеченский скит, где жил преподобный Амвросий Оптинский и другие старцы. А вокруг-то него тоже был муравейник, там, ждали этих старцев, их учеников даже. И вот один передавая другому при полном безоговорочном послушании, смирении и исполнении воли наставника, а не своей воле. Смотрите, Преподобный Амвросий Оптинский он же в 30 с небольшим лет, его назначили на послушание старца, т.е. окормление народа Божьего. А до этого он был совершенно не так, всего несколько лет в монастыре был. Даже меньше чем 10 лет он был в монастыре, но вот духовный собор назначил. Потому что он Преподобный Амвросий своему духовному отцу оказывал безоговорочное послушание и весь был направлен на это послушание и на это духовное возрастание. И вот в короткий период времени они смогли такие дары получить именно за свою целеустремленность.
Поэтому нам надо помнить не думать, что как в древних патериках по 20-30 лет там сидел человек в пустыне, ничего не кушал, травой питался. Для нашего сегодняшнего дня это уже совершенно непримиримо получается. Но если четко следовать благословениям своего духовного наставника, то в достаточно компактный период времени, несколько лет можно с собою справиться можно себя возродить, и стать на истинный путь. Как в монастыре, так и в миру, конечно же.
К. Терёхина: И в любом случае, Преподобный Никодим призывает нас постоянно помнить, что Господь все видит. И кому-то для пользы душевной будет открыто достижение каких-то добродетелей. Кому-то для кого это может стать искушением гордыни это не будет открыто. Но он пишет, что каждый в свое время узнает об этом. Когда будут угодно Богу и будет это открыто для человеческого блага.
Беседа 23
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие друзья, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: И начнем мы с вами с повторения того, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. А говорили мы о следующем. Как в разных случаях преуспевать в одной и той же добродетели, о том, сколько времени надлежит упражняться в добродетели, и какие признаки преуспевания в ней. Как мы говорили, Преподобный Никодим пишет, что упражняться в одной и той же добродетели плодотворнее и полезнее для человека, чем упражняться с разу в нескольких. Все случающиеся неприятности нужно принимать с радостью, как посланные от Бога нам во вразумление. Времени, сколько надлежит упражняться в той или иной добродетели нельзя определить умозрительно, ибо каждый должен решить, судя по своему состоянию, обстоятельствам, успехам в духовной жизни и по совету духовного наставника. При всем том нельзя питать полную уверенность, что мы совершенно установились в искомой добродетели, искоренили страсть. Так как в глубине нашего сердца пребывают иногда такие тонкие страсти, что мы и не знаем, что это страсти. Т.о. лучше сосредоточится на преуспевании добродетели, нежели выискивать постоянно в себе признаки этой добродетели. Господь одних просвещает, и дает им видеть свое преуспевание, а другим не дает. Ибо для одних это служит к смирению, а другие не воздержатся от гордости. Но мы должны помнить, что каждый в свое время по воле Бога узнает о том, когда это будет Богу угодно и будет это открыто и для нас для нашего же блага.
А сегодня мы с вами поговорим о том, что не следует слишком сильно желать освобождения от претерпеваемых скорбей, предавая всецело волю Божию, и о предостережении от злых советов дьявола в добром. И Преподобный Никодим пишет: «Когда находишься в какой скорби, переносимой тобою с благодарением, внимай добре, да не прельстит тебя враг или твое самолюбие возжелать избавиться от нее» (Гл. 43). Отец Исидор, а разве избавление от греха, от некой страсти, не является главной целью жизни христианина?
Иг. Иcидор (Минаев): Оно, конечно, является целью, но все-таки терпение здесь очень важное оружие и оказывающее большую помощь. Потому, что наша жажда освобождения от страсти может сама превратиться в некую страсть. Вот эта нетерпеливость может с нами произойдет такая история, которая произошла в русской сказке с Иваном царевичем, когда он полюбил царевну-лягушку, но она еще одну ночь должна была ходить в этой лягушачьей коже. И вот, если бы он еще одну ночь, одни день потерпел, то значит, она бы превратилась, кончилось бы заклятие, и она бы превратилась в прекрасную царевну. Но Иван-царевич не дотерпел одну ночь, увидел эту шкуру лягушачью, которую она сбрасывает по ночам, и сжег ее в печи. И царевна говорит ему, не дотерпел ты, Иван-царевич, теперь Кощей меня заберет. И начались очень сложные сказочные приключения, не всегда приятные.
К сожалению, и мы так по наущению дьявола, теряя терпение, желая, во что бы то ни стало, скорей одолеть свои какие-то недостатки, очень часто начинаем подменять истинную борьбу. Начинаем что-то имитировать, что-то инсценировать, начинаем сами себя убеждать, в том, что еще не произошло. Ну, если перевести это на медицинский язык, то это вот когда бывает у тебя грипп вроде не такой страшное заболевание, но говорят, будь добр, надо вылежаться, надо выздороветь полностью. Если ты не выздоровел полностью, пошел на работу, или стал заниматься какими-то делами, вышел на улицу, опять схватил холодный воздух, то могут быть осложнения, которые еще сильнее, чем сама болезнь. Станет тяжело и невыносимо, а то может, даже смертельный исход близок.
Поэтому и в духовной жизни никогда не нужно терять терпение. И хотя бы нам всю жизнь пришлось упражняться в избавлении от одной только какой-нибудь там страсти, маленькой даже, нам надо это упражнение все-таки делать спокойно, не торопясь. Потому что Господь, как говорится в слове огласительном на Пасху Иоанна Богослова «и намерения приветствуются». Т.е. если человек начал уже духовную жизнь, начал работать над собой, пусть он и не избавился полностью, бывает очень трудно от какой-то самой страсти тяжелой, его одолевающей. Но то, что он шел в правильном направлении Господь, конечно, это видит. И если при жизни человеку не было послано Богом избавления от страсти, то уже Господь наверняка примет этого человек в обители свои после смерти. Если человек всю жизнь честно боролся со своей страстью.
К. Терёхина: Продолжая вот эту мысль, что нельзя слишком сильно желать избавления от грехов, как и вообще чего-то слишком сильно желать, Преподобный Никодим пишет, что воли нельзя давать своим желаниям, нужно держать их в своей власти. Можно ли сказать, что он говорит не только о худых намерениях, но и о каких-то возможно добрых побуждениях?
Иг. Иcидор (Минаев): Конечно, я думаю, да, обязательно. Потому что вообще надо всегда держать себя в руках. Я напоминаю фразу, которую я не раз говорил, что Святые Отцы говорят нам, что нет такой вещи, которая не принесла бы вреда человеку при чрезмерном ее употреблении. Чрезмерная молитва – плохо, чрезмерное вкушение пищи – плохо, чрезмерное невкушение пищи, голодовка много дней – плохо. Ну, и многие другие вещи, о чем бы мы ни говорили. Недостаток власти, человек не умеет распорядиться своей властью – властью отца, властью, допустим, настоятеля, властью чиновника не умеет употребить – это плохо. Перегибают когда палку, слишком уж сильно, употребляют власть, или, как говорят, превышают свои полномочия – тоже плохо.
Поэтому всегда надо стараться вот такую держать серединочку, царский путь избирать, как говорили Святые Отцы. Царский путь, т.е. золотую средину, чтобы ни в одну не уклонится ни в другое. И, конечно же, когда мы желаем, страстно желаем избавиться от какой-то страсти, то тут одна страсть начинает сменять другую. Поэтому надо так спокойно с доверием к Богу – здесь важно именно доверие к Богу, что Господь видит наши устремления, помогает нам и ведет нас в правильном направлении. И ждать когда Господь нам внезапно это пошлет избавление.
Потому что, вспомните, как вставали мы первый раз на коньки, или на лыжи, или на велосипеде. Помните, как начинали ходить, трудно нам, был совсем нежный возраст, но, тем не менее, вдруг получаться у тебя начинает тогда, когда ты забыл об этом. Когда ты думаешь, куда рука, куда педаль, как коньки, так-сяк поставить, закрепощаешься, становишься таким железо-бетонным немножко и падаешь. А как только ты забыл об этом, то сразу у тебя получается. Вдруг раз – и получилось. Поэтому здесь тоже такая некая отстраненность нужна.
К. Терёхина: Преподобный Никодим пишет, что помни, что с тобой ничего не может случиться помимо воли Бога. Получается, что если я грешу, совершаю неблаговидные поступки, то я это совершаю по воле Бога?
Иг. Иcидор (Минаев): Не совсем. Тут воля Божия и человеческая они как-то уже идет рядом. Но просто Господь нас никогда к злу не призывает, не понуждает, и не направляет. Но если он видит, что мы не можем, у нас нет ресурса, то он нам просто попускает. Ну, вот хочешь пока вот так, хочешь всех осуждать, ну что же ты знаешь, что нельзя осуждать. Ты уже начал, попытки какие-то положил, но так несерьезно так попытался, сымитировал больше, чем попытался бороться с этой страстью. Ну, вот продолжай мучиться ей. Продолжай, пусть все эти неприятности, сопутствующие страсти осуждения, тебя дальше преследуют. Найдешь ресурс, найдешь силы, найдешь разумение, помолишься, попросишь, захочешь по-настоящему, вот я тебе помогу.
Поэтому Господь просто попускает. А не то, что сидит как бы нейтральный человек, ни о чем не думает, ничего плохого не делает, и вдруг Господь наслал на него страсть осуждения. Нет, это духи нечистые нас привлекают в ту или иную сторону, чтобы смутить и погубить. А Бог просто, если видит эту нашу возможность подлинную, Он помогает и дает.
Бывает, в святоотеческой литературе встречаются такие моменты, когда Господь человека как бы придерживает. Хороший человек, многое правильно делает, много добра делает, но Господь ему дает, знаете, язвочку. Не то, что дает, попускает, конечно же, об этом Апостол Павел пишет. Трудно нам сейчас интерпретировать, о какой немощи, но он пишет, что он просил даже Господа, чтоб он это немощь отнял от меня, но Господь ее не отнимает, в смирение ему данное. Потому что если бы наверно этой немощи не было, то человек мог бы возгордиться. Т.е настолько быть в высоком таком свете, что для всех было бы уже очевидно, и для него. Но человек, имея такую страсть и немощь или какую-нибудь болезнь, может быть телесную даже и душевное отклонение человек себя видит в таком уничиженном виде, это не позволяет ему возгордиться. Он как бы сохраняется.
А если это убрать, то человек даже очень хороший, делающий много добра, талантливый, думающий о людях, отдающий себя Богу людям. И Господь видит, что он мог бы тогда испортиться, мог бы возгордиться, начать собой любоваться и погибнуть. Поэтому Господь, вот так бывает, чуть-чуть придерживает человека. Но это не значит, что он его наказывает, а просто предохраняет его от самого страшного искушения – от гордыни, от тщеславия, от самомнения, от прельщения собой.
К. Терёхина: Как раз испытание гордыней, как уже неоднократно мы говорили, и о чем пишет Преподобный Никодим, является одним из наиболее серьезных искушений для человека. И, в частности Преподобный Никодим пишет, что против людей, которые уже считают, что твердо встали на путь добродетели, исправились, и не получается у дьявола отвлечь этих людей явными на зло прельщениями, вот тогда он предпринимает другую попытку. Он преобразуется в ангела света и начинает различными цитатами из Божественного писания, примерами святых, побуждать нас принимать некие непомерные нам по духовному совершенству или по телесным немощам какие-то подвиги. И это тоже, получается, идет искушение гордыни.
Иг. Иcидор (Минаев): Это просто иной вид боя. Мы же все время с вами в этом духовном произведении в «Невидимой брани» сравниваем жизнь духовную с боевыми действиями. И мы знаем, особенно мы, люди современные, а Никодим Святогорец этого знать не мог тогда, что есть разные способы ведения войны. Допустим, нет ресурса разбомбить что-то, или напасть, атаковать, то значит можно послать лазутчика, можно послать диверсантов, которые взорвут склады с боеприпасами, отравят воду в колодце. Можно, если есть такой ресурс, самолеты бомбить, и так далее. Поэтому разные ресурсы боевые есть у войск.
И, конечно же, дьявол, как такой стратег военный в деле погубления человечества изыскивает разные способы. Если он, действительно, не может вот так вот разбомбить да то он посылает лазутчика, пытается человека на самомнении на гордость поймать. И очень много подвижников уловил в древности. Сейчас таким подвигам не многие предаются постам серьезным, молитвам тяжелым длинным ночным, единицы может быть сейчас. А раньше это было более распространено и поэтому было более опасно. Так что тут, конечно, всегда нужно иметь духовного наставника, опять мы к этому возвращаемся вновь и вновь, который бы тебя оценил, который тебе сказал, сколько нужно, как нужно, что делать.
Я помню, у нас на Коневце был послушник один, я его имя не называю, уже давно его там нет. Человек был верующий хороший парень, но так его нечистые духи осаждали, что вот, знаете, обязательно в любом деле, чтобы он ни делал – или «недолет», или «перелет». Ни разу не было ни одного попадания в цель. Правда он недолго пробыл, потом он уже решил избрать мирской образ жизни, видимо, намучившись в обители сам с собой и вообще. И у него была такая немощь пьянство. Т.е. он мог держаться в монастыре, но если он поедет в город за каким-то послушанием, всё, он трезвый оттуда не приедет. Ну, его ругали, выгоняли, принимали, снимали подрясник, надевали подрясник, ставили на поклоны, еще что-то. Человек не мог завязать ничего. И вдруг как-то он нашел в себе этот ресурс и перестал пить, прямо резко так перестал. Его поставили на дизель, на послушание, он знал электрические всякие работы. Ну и мы все радуемся. А потом однажды благочинный заходит на дизельную, а там, значит, он утром включает электричество, дизели генераторы все. И там такой шум как в цеху прямо стоит, молотилка такая. И вот, он берет книжку и там пять, шест акафистов… Он там должен пребывать смотреть, чтобы двигатели не испортились, чтобы чего-нибудь не случилось. Он берт книжку, акафист, и громко-громко, стараясь перекричать эти двигатели, вот один читает акафист другой третий. И конечно когда со стороны на это посмотрели, было впечатление, что человек уже не совсем нормальный психически. И мы ему стали говорить, зачем ты это делаешь не надо, вот тебе правило поменьше, по четкам читай 500 Иисусовых молитв в день не надо тебе этого. Ну, прочти главу Евангелия, помяник, не надо этих акафистов, не так много. А человек, нет, ему бесы внушили мысль, что нет, это сугубое моление, и он – такому надо прочитать, и такому, что до психоза доходило. И вот дизели молотят, он как оглашенный, можно сказать, кричит эти акафисты, но не пьет. Басня есть у Крылова «ты хоть пей да дело разумей». Так сатана настраивает человека, чтобы не делал, но лишь бы не так как надо. И молится так вот вычурно и с повреждением, не молится так пить, не пить, так вот кричать акафисты во время дизелей, и так далее.
Поэтому бывает, что сатана так осаждает нас и старается, чтобы все время нас толкнуть под локоть, чтоб мы только не попали в десятку, чтоб или «недолет», или «перелет» и куда-нибудь в сторону улетел наш снаряд. Но только не туда, куда положено. Поэтому, конечно, надо к этому быть готовым. И для того, чтобы нас дьявол не поразил, даже не попытался в добрых делах нас смутить, прельстить, надо быть к этому готовым и правильно себя осознавать. А осознавать себя надо последним грешником. Сколько б мы подвигов ни подняли, сколько бы добрых дел ни сделали, все равно надо видеть бездну грехов своих бесчисленную, как песок морской.
К. Терёхина: А существует ли какие-нибудь способы или советы, если человек осознает, что он не способен уже такие строгие подвиги поднимать как святые. Есть ли какой-нибудь путь, следуя которому можно приблизиться?
Иг. Иcидор (Минаев): Конечно, да, просто можно потерпеть. Т.е. то в чем мы находимся сегодня – вот у меня заболела рука, вот у меня нет денег, вот меня оскорбили, вот у меня есть сотрудник, или сосед, собрат по келье, который все время меня уязвляет, возьми да потерпи просто. Ну, по грехам моим приемлю. Так я еще хуже того, что ты говоришь, как Святые Отцы говорили. Ты меня блудником обзываешь, там, гордецом, а я еще хуже на самом деле просто ты не знаешь. Только вот это видишь, а том, что ты не видишь там еще страшнее. Потрепи, всегда можно просто потерпеть.
Вот был такой монах такой один афонский, я его имя не помню, даже может быть нет имени, потому что может быть и притчевая такая история. Не очень был хорошего поведения, не всегда он мог исполнять, что ему поручали, не всегда соблюдал посты, молился, как следует. Мог вина выпить чрезмерно, еще что-то. И вот в афонских монастырях там не в гробах хоронят, а просто человека – в покрывало, мантию, и в землю. И через несколько лет могилу раскапывают и смотрят, какие косточки. Если такие как воск, желтоватые или коричневые такие косточки, сухие – считается, что этот человек жил правильной жизнью. А если косточки гнилые, то о нем усиливают молитву, и опять зарывают и молятся об этом брате уже сугубо, пока они не станут такими нужно.
И вот этот такой нерадивый монах, простец, жил на Афоне, умер, его похоронили, прошло несколько лет, обрели его косточки. Вдруг смотрят его косточки прямо как у праведника, как у старцев, которые были духовниками, чистенькие, сухенькие, коричневатые – такие, какими должны быть. Братья удивились и многие смутились, как же так, он такой был человек необязательный, не на высоте жил. Как же так, почему? Ну и стали духовника спрашивать, духовник говорит, я не знаю, не могу ничего объяснить. Я могу только помолиться, и духовник помолился, и через некоторое время ему во сне Господь открыл, говорит, у него много было недостатков у этого монаха, но у него была одна добродетель очень важная. Он за всю свою жизнь никогда никого не осудил. Это была единственная его такая добродетель и очень важная. Т.е. он сам, ведя, может быть, жизнь не на высоте, видел свою немощь, свое расслабление и, конечно же, оплакивал его, пытался исправить, но видимо не мог это внешне сделать. Но в результате своей немощи он никогда никого другого не то, что словом или делом, а даже внутри у него помысла не было, что какие-то люди они могут быть хуже, или плохие. Он всегда считал себя худшим из всех людей. Вот это такая была добродетель у человека. Вот поэтому остерегать себя можно за счет того, что видеть свои грехи бесчисленные как песок морской и не осуждать других людей.
К. Терёхина: И вот как раз об осуждении мы с вами и поговорим более подробно в следующей нашей передаче.
Беседа 24
К. Терёхина: Здравствуйте, дорогие друзья, у микрофона Ксения Терёхина, и мы продолжаем с вами цикл бесед по книге Преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». С нами в студии настоятель Коневского монастыря игумен Исидор. Здравствуйте, отец Исидор.
Иг. Иcидор (Минаев): Здравствуйте!
К. Терёхина: Дорогие друзья, и начинаем, как всегда, с повторения того, о чем мы говорили с вами в прошлый раз. Говорили мы с вами о том, что не стоит слишком сильно желать освобождения от претерпеваемых скорбей. Надо во всем полагаться на волю Божию и помнить о том, что все, что ни делается, делается нам во благо. Также нужно остерегаться злых советов дьявола в добром.
Ведь когда дьявол видит, что мы твердо шествуем по пути добродетели, он уже не может соблазнить нас явными прельщениями на зло. Он преобразуется в ангела света и разными примерами из Священного Писания или из жизни святых побуждает нас принять непомерные телесные и духовные подвиги.
Мы с вами говорили, что полезнее для души и тела мирный образ жизни, управляемый благоразумием, при котором берутся во внимание и потребности душевные и особое сложение телесное и состояние здоровья. Ибо не для всех одна мера, хотя для всех один закон – держать тело в служении Духа. И, припомня все это, пишет Преподобный Никодим, стяжание не только добродетелей телесных, но и душевных. Надлежит соблюдать постепенность, восходя в них мало помалу.
И в прошлый раз мы еще с вами немножко начали, и в этот раз мы поговорим об этом более подробно, поговорим о строгом осуждении ближних. И что идет это от высокого о себе мнении, и от наущения вражеского. Как возможно преодолеть эту склонность? Преподобный Никодим нам пишет: «От самолюбия и самомнения порождается в нас и другое некое зло, тяжелый причиняющее нам вред, а именно строгий суд и осуждение ближнего, по которому мы потом ни во что ставим, презираем и унижаем его при случае» (Гл. 45).
Ни кажется ли вам отец Исидор, что грех этот в той или иной степени свойственен любому человеку? И зачастую мы даже не замечаем, что мы склонны и подвержены этому греху.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я думаю, что человек, который ведет все-таки духовную жизнь, правильно, он это замечает, по крайней мере, он хотя бы это фиксирует. Хотя я знаю таких людей, не только среди монашества, но и среди мирян, которые стараются следить за этим, чтобы не осудить никого.
Тут же ведь что получается, это конечно серьезная аномалия. Мы так привыкли, когда встречаемся с кем-то, сперва новостями обменятся, потом перемыть косточки нашим близким, ближним и дальним, начальству, даже дорогим нам людям. И как-то, знаете, совсем уже бесконтрольно, и даже порой бывает, что и совесть не обличает. А на самом деле серьезная аномалия.
Это вот если перевести на язык больницы, это знаете, в одной палате лежат люди в хирургии, допустим. У одного сломаны ноги, у другого сломано ухо, у третьего рука, у четвертого палец, один или пять пальцев, и так далее. И вот они друг друга, может, это было бы клоунада вслух говорить, вслух то не говорят, а в мыслях, или когда к ним приходят проведать их близкие, родные, им шепчут. «Вот ты посмотри, нас пятеро в палате лежит. Ну, я-то, понятно, я ногу сломал, а эти-то уроды, посмотри. Этот две руки сломал, ну надо ж, чтоб такое было. Этот вообще тазобедренную кость сломал, как это вообще можно было ухитриться, это ж надо. Вон та тетка вообще шейку бедра сломала. Я просто не знаю, куда меня положили, вообще, с кем я тут нахожусь».
Это, конечно, смешно, это гротеск, это только уже, наверное, психически больной человек может так рассуждать. Но в жизни обычной мы, к сожалению, себя так ведем. Я, допустим, невоздержан на язык, это ничего. А вот тот прикарманил кассу, а вот тот жену чужую увел, а этот осуждает всех, а этот лентяй, а у меня своих еще проблем полно. Я-то, понятно, а вот как этот-то мог, понимаете. Вот это настолько завлекает людей, что порой уже даже остановится невозможно. Это очень страшный недуг осуждения.
К. Терёхина: С осуждением близких своих и, по крайней мере, знакомых людей еще понятно. Ну, вот осуждение так называемых «случайных людей» – прохожий на улице толкнул, в транспорте нагрубили, в магазине нагрубили. Ведь, практически, невозможно бороться против гневливых чувств, которые возникают.
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, как невозможно? Надо взять навык такой, интеллигентский навык извинятся. Он, с одной стороны, интеллигентский. Я помню, был фильм советский, там какой-то студент московский приехал куда-то в Сибирь, и там, в лесу они в тайге с каким-то геологами, с местными. И он все время говорит «простите», «извините, пожалуйста». Ему говорят, что такое с тобой, что ты все время извиняешься? Рисуешься что ли? А он интеллигентный человек. Эта интеллигентная такая рафинированность есть.
Но если мы возьмем святоотеческую литературу и монастырское житие, то там тоже слово «простите» говорится каждый вечер в монастыре, чин прощения после повечерия, малого или великого. Братья друг у друга у настоятеля или там служащий священник и все братья друг к другу подходят, целуются, целуют в плечо, и: «Прости меня, в чем согрешил. – Ты меня прости. – Бог простит».
Это нормально говорить «простите», нормальное христианский слэнг такой монастырский, когда ты говоришь: «Ну, что ты, зачем ты, почему ты туда пошел? – Ой, извините, пожалуйста, я не подумал. Ой, простите меня, я что-то, видимо, хотел немножко заявить о себе, себя продемонстрировать». И все время человек говорит «простите», потому что мы, действительно, очень часто бываем неправы, задеваем других людей, поэтому недоступна монастырская, хотя бы интеллигентская привычка извинятся. Она должна быть у нас уже как в автомате. И поэтому мы, задев кого-то, я даже не знаю, бывает, по крайней мере, у меня бывает, даже когда тебя толкнули, все равно говоришь «извините».
Как-то в Москве еще студентом шел, приехал из своего родного города Орла в 15 лет в Москве. И толкнул пожилого человека, я задел его или пробегал, и он мне говорит «извините» не демонстративно, а подлинно сказал «извините». Типа, что я вот тут подставился вам, или типа стою на вашем пути. И это настолько меня ошарашило, что я остановился и тоже стал извиняться.
Поэтому если мы извинимся в транспорте, в магазине, где угодно, в семье, будем говорить вот это «извините», «простите меня», даже когда нас может быть задели, а не мы виноваты, то это побуждает другого человека извиниться, и как бы вся злость уходит. И у тебя и супостата, который тебя как-то задел. Поэтому надо взять на вооружение.
К. Терёхина: Преподобный Никодим причину осуждения ближних видит в том, что мы слишком высоко ставим себя, и тем самым презираем окружающих людей. Бывает ли так, что не по моим субъективным ощущениям и восприятию, а по каким-то вот объективным факторам человек, действительно, совершает какой-то проступок, какую-то ошибку. Могу ли я в данном случае деликатно указать ему на этот проступок? Может он тогда исправиться, станет на путь исправления?
Иг. Иcидор (Минаев): Ну, есть несколько способов. Есть способ, например, молчать и делать вид, что ничего не происходит. Тогда, если человек достаточно умный, хотя я знаю, и простецы начинают думать: «Как же так? Я его унижаю, обижаю, задеваю, а он не отвечает». У человека начнется внутренняя работа мысли, начнется: «А что же это такое? А почему это так? Что меня за дурака принимает, или негодяя, или что он такой глупый, что не замечает, что я его унижаю, или святой такой, что терпит все это?» Поэтому это первый момент.
Второй, можно просто сказать обычными словами, не подпуская пара гнева, не включая вот этих резонаторов, когда мы открывает рот и начинаем на повышенных тонах в таких интонациях совершенно неприемлемых требовать уважение или почтения. Или почему нас не замечают, или еще что-то, или мы чем-то недовольны. А просто по-человечески сказать, что знаешь, не очень получается. Ты вот должен это делать, это твои служебные обязанности, а ты почему-то их не исполняешь. Из-за этого все наше дело страдает. Или вот ты начинаешь на эту тему говорить, а мне она неприятна, потому что у меня раньше были проблемы на эту тему. Зачем ты так, хочешь меня уколоть? Или ты, может, не знаешь, что у меня были проблемы с тем-то и такой-то темой. Может, не будем ее постоянно задевать, обсуждать, затрагивать. Если просто поговорить с человеком без тени амбиций укоров ультиматума, оскорбления.
Это очень часто приносит добрые свои плоды. Просто у нас порой нет навыков, и тем даже порой в это не верим. Мы очень долго терпим, а потом взрываемся, а надо особо не терпеть. Ну, раз-два потерпел, а потом просто потом спокойно поговорить на эту тему.
К. Терёхина: Вот какие-нибудь конкретные советы можно привести по поводу того, как бороться с грехом осуждения? Ну, один из них мы сказали, просто молчать. Да, молчать, но ведь если я вслух ничего не высказываю, это не значит, что я мысленно про себя не думаю.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, ну, молчать. Видеть свою греховность, прежде всего, обращаться к ней. Вот всегда себя представлять этим пациентом, лежащим в общей палате в больнице с каким-то отклонением по своему здоровью. И тогда уже тебе не захочется осуждать никого, все в больнице в одной палате друг другу сочувствуют, потому что сами видят свое мучение, свою боль, ограниченность в пространстве, недееспособнсть. И видят это же все у других и поэтому сочувствуют другим. Поэтому тут нужно сочувствовать, когда мы видим в человеке какое-то отклонение, помолится за него.
А напугать я могу таким образом, что это уже замечено, проверено, и в монастырской жизни, и на себе лично, и еще в мирской жизни, и в монастырской тем более это было проверено. Я думаю, многие сейчас услышат, о чем скажу и тоже скажут, да-да, конечно.
Что как только ты осудишь человека, впадшего в какое-то прегрешение, не пройдет и малого количества времени, как ты сам в это же самое дело вляпаешься. В монастыре это работает как часы, это стопроцентно. Тут же сложится ситуация, совершенно непредвиденная, никогда ты, допустим, этим пороком или грехом, страстью, не страдал, просто тебе это было чужда. Знаете, как мы говорим, ой, я не знаю, что такое ревновать, это мне вообще не знакомое чувство. Ой, брать чужое, не, я с этим незнаком, я и из детского сада не брал, и даже в армии, когда там «не украдешь, не проживешь», бывает так, да.
Вот у тебя крадут шинель, вот и иди, маршируй голый. А я спросил тогда своих соратников, ребят из роты, а куда ж мне деваться, у меня шинель украли. Они говорят, так вот иди, вот видишь, там, рота, дверь открыта, никто не караулит, и возьми чужую. Я говорю, подожди, а как же? Вот сходи на склад может тебе выдадут. Пришел на склад, там: да ты что, на два года шинель выдается. Все идите маршировать. Новосибирск, минус двадцать, ротный говори, где твоя шинель? А, вот потерял, а, украли, ну, иди без шинели, что ж делать, мы ж не можем тебя освободить. Вот, и вот идешь без шинели на маршировку. Или потом тебе какую-нибудь некрасивую фуфайку, и ты ходишь как дурачок, все в красивых шинелях, а ты в фуфайке равной. Либо иди вон в соседнюю роту и там тоже позаимствуй, как позаимствовали у тебя. До армии я никогда не крал шинели, ни пальто не крал, ничего. А вот в армию пришел, вот так пришлось выкручиваться в этой ситуации.
Т.е. мы порой не знаем, что с нами может быть. И поэтому очень часто, когда мы осуждаем, вот тут Господь нас учит – в ту же самую страсть впадешь. В монастыре это стопроцентно работает. Поэтому тут надо бояться, потому что мы, когда осуждаем, нам видимо не нравится что человек пьяница, или что он изменник, или что он вор, или что он лентяй, или что он невоздержан на язык. Не правиться так молчи, помолись за него. А как начнешь брызгать ядом и говорить, ой, какой плохой. Ой, какой негодный, вот Господь тебе… Тут Господь сразу и покажет, какой ты сам есть. Очень короткое время проходит недолго день, два, три, и сразу подворачивается удобный случай проявить и себя в точно таком же грехе.
К. Терёхина: И вот Преподобный Никодим как раз и пишет, что как только тебе покажется, что какой-то недостаток в ближнем твоем есть, нужно поскорее отклонить его от себя, и заменить мысль об этом недостатке помышлением о добрых свойствах, которые знаешь в ближнем, и какие вообще уместны в людях. Т.е. получается, увидеть в людях хорошее даже в плохих поступках?
Иг. Иcидор (Минаев): Ни в плохих поступках, а то, что в этом человеке, который, допустим, прегрешает в том или ином, совершает тот или иной неправильный поступок, что нем, в этом человеке много другого хорошего, который мы порой даже не знаем.
Тут, вы знаете, можно себя проверять, можно на самом деле себя тестировать какой является наше сердце. И Священное Писание нам говорит, что злой человек из злого сокровища сердца своего всегда износит злое, это в Евангелии от Матфея написано. Т.е. злому и плохому ему все кругом и плохо и злобно. А святому или хорошему ему все кругом хорошо и свято. Т.е. как вот человек… Или как еще говорят в миру: «Вы судите в меру своей испорченности».
Понимаете, вот человек, у которого желчное злое сердце, циничное, он вообще во всем видит: а вот этот не то сказал, вот тут не так поставили, ну, президент все не так делает, ну вот батюшки в церкви, и заходить не хочется даже. Ну, сосед у меня, ну, не знаю, где такого негодяя еще найти. Это значит у тебя злое сердце, если ты много видишь зла кругом.
Человек добрый видит во всем добро, зло как бы не замечает. Т.е. он, конечно, фиксирует да, неправильно, несовершенно, нехорошо. Но оно его не потрясает, не поражает, что оно не вызывает в нем осуждение, оно вызывает в нем только печаль. Ну, как же мир несовершенен, человек несовершенен, я несовершенен, брат мой несовершенен. Это, конечно, да, тяжело перенести, ну что делать, надо помолиться, надо помочь чем-то. Вот такие рассуждения должны быть у христианина.
И вот тестировать себя: если я много осуждаю, много о людях говорю, и если я во всем вижу много злого, то это значит, злость моего сердца тоже так проявляется.
К. Терёхина: Преподобный Никодим напоминает, что из жизни святых, в основном, что многие самые последние грешники каялись и достигали такой высоты и степени святости. В то время как другие, стоявшие, как казалось бы, уже в совершенстве, падали в глубокую пропасть. И предостерегает нас, смотрите, как бы и тебе не подвергнутся такому бедствию за осуждение ближнего своего.
Иг. Иcидор (Минаев): Да еще интересная цитата у Преподобного Никодима, он пишет: «К тому же, когда ты строго судишь о каком недобром поступке ближнего, знай, что какой-нибудь корешок этой же самой недоброты есть и в твоем сердце, которое по своей страстности научает тебя строить догадки о других и осуждать их» (Гл. 45). Это вот то, о чем я говорю – доброму все добро, и злому все зло вокруг. И мы должны полностью с вами знать, что у нас есть вся палитра грехов и отклонений. Так же как ученые генетики говорят, что в организме человека заложены все болезни, болезни, которые свойственны роду человеческом на генетическом уровне. Они заложены в каждом, только у кого-то они развиваются, у кого-то они спят и не проснутся так всю жизнь. У кого-то под влиянием нервных срывов или особой жизни, или условий жизни, или климатических условий вдруг начинают эти болячки все расцветать, проявляться. У кого-то так они не проявятся.
Но они есть в каждом вся палитра, весь набор цветов красочных, коробочка с красками с акварелью и есть в каждом человеке. Только оно спит до времени. Не будем осуждать – многие из этих не проснуться злых качества. Будем себя беречь – тогда многие могут остаться невостребованными, так же как раковые клетки в каждом организме существуют. Но они не востребованы организмом. Как мы себя начинаем изнурять какими-то психическими неправильными деяниями, физическими, они могут просыпаться.
И есть даже целое учение, оно такое немножко психологическое учение, но я думаю, что я лично в это верю что онкологические заболевания очень часто вызываются в человеке неправильным житием неправильные отношением к Богу, к людям к себе к реальности повышенной агрессивностью. И тогда организм сам себя начинает гасить. Если мы не можем сами с собой управиться, тогда вдруг спящие в человеке раковые клетки начинают развиваться и уже до такой степени, что уже невозможно жить. Поэтому здесь нужно быть нам очень осторожными, знать, что полный набор всех страстей всех греховных побуждений живет в каждом человеке.
К. Терёхина: Именно поэтому Преподобный Никодим уже в который раз призывает нас в первую очередь смотреть за собой, за своей душой, за своими грехами. И нести ответственность за самого себя, а не за кого-то другого. И при всем при том он говорит, когда мы по-доброму говорим о человеке, о ближнем, то радость о нем суть в тебе плод и действие Святаго Духа. Когда, напротив, худое о нем слово и презрительное его осуждение происходит от твоего злонравия и дьявольского тебе внушения.
Иг. Иcидор (Минаев): Это надо помнить, потому что это именно так и есть.
К. Терёхина: И чтобы себя обезопасить от осуждения близких, как впрочем, и людей на улице, в транспорте, в магазине, особенно в наше такое суетливое время, то, как мы уже сказали, лучше попросить прощения самому, чем дождаться, чтобы прощение просили у тебя.
Иг. Иcидор (Минаев): Да, я считаю, что это просто должно быть на автомате. Потому что иначе в нашей цивилизации в мегаполисе, да, и где угодно, и в глухой деревне невозможно выжить. Вот монастырь – это же, как муравейник. Почему там это принято на уровне культуры общения, на уровне этикета общения постоянно извиняться, постоянно просить прощения, во-первых, потому что раз в день, в конце дня это обязательно.
А во-вторых, и просто по любым поводам, когда ты поленился, или что-то не сообразил, или кого-то задел, или просто кто-то увидел в тебе какое-то несовершенство, надо сразу: «прости, семя тли во мне есть». Никуда не деться мы должны знать и вот этим своим постоянным желанием извинится подтверждать это даже не для себя и для других. Что я, да знаю, что я несовершенный. Я уже последние годы стал чувствовать себя таким серьезным дяденькой, и позволяю себе где-нибудь в транспорте, когда я еду и вижу, что кто-то там себя не так ведет, допустим, не уступает место пожилому человеку, и так далее, я пытаюсь наставлять, вмешиваться, что-то говорить.
Причем, недавно дошло то такого смешного момента, что я «отругал», ну, это в кавычках отругал, конечно, отругал не только молодого человека, который не встал, перед ним старушка стояла, я еще отругал, кто сидел рядом. Я ему говорю, простите, я только вошел и увидел, а вы ж уже пять остановок тут едите. Этот мальчик тыкает пальчиков в свой телефон и не видит бабушку. Вы-то вот рядом сидите, вы, взрослый мужчина, вы что, не могли ему сказать? Надо было, чтоб я вошел? И мужчина этот сидящий возмутился, типа того, что вы нам тут указываете. Ко мне пришла умная мысль, я ему высказал: а у вас, что есть убеждение в том, что вы совершенство? Что вы абсолютно совершенны, что ли? Вам уже ничего нельзя ни убавить, ни прибавить? Ни замечание вам никакое не сказать? Т.е. этот человек именно не задумываясь, считает себя абсолютом, считает себя видимо совершенным. Как это так, мне что-то сказали! Неужели я что-то могу неправильно сделать?!
А нормальный человек он сразу говорит: конечно, конечно, я не совершенный, конечно, я все время что-то делаю не так. Поэтому если меня кто-то поправил, направил, сказал, то ничего в этом страшного нету. И не надо щетиниться, не над о упираться, не надо воздвигать защиту какую-то. Ну, хорошо, простите, ладно, я постараюсь исправить. Здесь еще очень важны интонации, с какими мы делаем замечания, да. Потому что если они язвительные, ругательные, то конечно они раздражают человека и не дадут своего плода. А если они вежливые, то значит можно добиться успеха.