Если же наша неправда открывает правду Божию, то что скажем? не будет ли Бог несправедлив, когда изъявляет гнев? (говорю по человеческому рассуждению).

Никак. Ибо иначе как Богу судить мир?

Ибо, если верность Божия возвышается моею неверностью к славе Божией, за что еще меня же судить, как грешника?

И не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим? Праведен суд на таковых.

Итак, что же? имеем ли мы преимущество? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом,

как написано: нет праведного ни одного;

нет разумевающего; никто не ищет Бога;

все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного.

Гортань их – открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их.

Уста их полны злословия и горечи.

Ноги их быстры на пролитие крови;

разрушение и пагуба на путях их;

они не знают пути мира.

Нет страха Божия перед глазами их.

[Зач. 84.] Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом,

потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познаётся грех.

Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки,

правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия,

потому что все согрешили и лишены славы Божией,

получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе,

которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде,

во время долготерпения Божия, к показанию правды Его в настоящее время, да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса.

Где же то, чем бы хвалиться? уничтожено. Каким законом? законом дел? Нет, но законом веры.

[Зач. 85.] Ибо мы признаём, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона.

Неужели Бог есть Бог Иудеев только, а не и язычников? Конечно, и язычников,

потому что один Бог, Который оправдает обрезанных по вере и необрезанных через веру.

Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем.

Не дела Авраама, а его вера вменилась ему в праведность; так вменяется и нам.

Что́ же, скажем, Авраам, отец наш, приобрел по плоти?

Если Авраам оправдался делами, он имеет похвалу, но не пред Богом.

Ибо что́ говорит Писание? Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность.

[Зач. 86.] Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу.

А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность.

Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел:

Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты.

Блажен человек, которому Господь не вменит греха.

Блаженство сие относится к обрезанию, или к необрезанию? Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность.

Когда вменилась? по обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания.

И знак обрезания он получил, как печать праведности через веру, которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность,

и отцом обрезанных, не только принявших обрезание, но и ходящих по следам веры отца нашего Авраама, которую имел он в необрезании.

Ибо не законом даровано Аврааму, или семени его, обетование – быть наследником мира, но праведностью веры.

Если утверждающиеся на законе суть наследники, то тщетна вера, бездейственно обетование;

ибо закон производит гнев, потому что, где нет закона, нет и преступления.

Итак по вере, чтобы было по милости, дабы обетование было непреложно для всех, не только по закону, но и по вере потомков Авраама, который есть отец всем нам

(как написано: Я поставил тебя отцом многих народов) пред Богом, Которому он поверил, животворящим мертвых и называющим несуществующее, как существующее.

Он, сверх надежды, поверил с надеждою, через что сделался отцом многих народов, по сказанному: «так многочисленно будет семя твое».

И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении;

не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу

и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное.

Потому и вменилось ему в праведность.

А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему,

но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего,

Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего.

1 Вы умерли для закона и принадлежите Христу. 7 Закон свят, 13 но живущий во мне грех производит смерть чрез закон.

[Зач. 94.] Разве вы не знаете, братия (ибо говорю знающим закон), что закон имеет власть над человеком, пока он жив?

Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества.

Посему, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейцею; если же умрет муж, она свободна от закона, и не будет прелюбодейцею, выйдя за другого мужа.

Так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу.

Ибо, когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти;

но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве.

Что же скажем? Неужели от закона грех? Никак. Но я не иначе узнал грех, как посредством закона. Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай.

Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание: ибо без закона грех мертв.

Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил,

а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти,

потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра.

Итак, неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак; но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди.

[Зач. 95.] Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху.

Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю.

Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр,

а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех.

Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.

Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.

Если же делаю то́, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех.

Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.

Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием;

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.

Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?

Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.