и҆ нн҃ѣ ꙗ҆́коже пло́ть бра́тїй на́шихъ, пло́ть на́ша, ꙗ҆́коже сы́нове и҆́хъ, сы́нове на́ши: и҆ сѐ, мы̀ порабоща́емъ сы́ны на́шѧ и҆ дщє́ри на́шѧ въ рабы̑, и҆ сꙋ́ть ѿ дще́рей на́шихъ порабощє́ны, и҆ нѣ́сть си́лы въ рꙋка́хъ на́шихъ (ѿкꙋпи́ти) и҆ се́ла на̑ша и҆ вїногра́ды на́шѧ ᲂу҆ вельмо́жъ.

И҆ ѡ҆скорбѣ́хъ ѕѣлѡ̀, є҆гда̀ ᲂу҆слы́шахъ во́пль и҆́хъ и҆ словеса̀ сїѧ̑.

И҆ ᲂу҆совѣ́това се́рдце моѐ во мнѣ̀, и҆ воспрети́хъ держа̑внымъ и҆ нача̑льнымъ и҆ реко́хъ и҆̀мъ: ли́хвы ли кі́йждо ѿ бра́та своегѡ̀ и҆стѧ́жетъ, ю҆́же вы̀ и҆стѧзꙋ́ете; и҆ собра́хъ проти́вꙋ и҆̀мъ собра́нїе вели́ко

и҆ реко́хъ и҆̀мъ: мы̀ и҆скꙋпи́хомъ бра́тїю на́шꙋ і҆ꙋдеѡ́въ, про́даныхъ ꙗ҆зы́кѡмъ, по си́лѣ на́шей: вы́ же прода́сте бра́тїю ва́шꙋ, и҆ ѿдадꙋ́тсѧ на́мъ; И҆ ᲂу҆молча́ша, и҆ не ѡ҆брѣто́ша что̀ ѿвѣща́ти.

И҆ реко́хъ: не добро̀ дѣ́ло, є҆́же вы̀ творитѐ: та́кѡ не во стра́сѣ бг҃а на́шегѡ (ходѧ́ще) ᲂу҆бѣжите́ ли ѿ поноше́нїѧ ꙗ҆зы́кѡвъ врагѡ́въ на́шихъ;

и҆ а҆́зъ и҆ бра́тїѧ моѧ̑ и҆ зна́емїи моѝ взаи́мъ да́хомъ и҆̀мъ пѣ̑нѧзи и҆ пшени́цꙋ: ѡ҆ста́вимъ ᲂу҆̀бо лихои́мство сїѐ:

возврати́те же и҆̀мъ дне́сь се́ла и҆́хъ и҆ вїногра́ды и҆́хъ и҆ ма̑слины и҆́хъ и҆ до́мы и҆́хъ, и҆ ѿ сребра̀ пшени́цꙋ и҆ вїно̀ и҆ є҆ле́й ѿдади́те и҆̀мъ.

И҆ реко́ша: ѿдади́мъ и҆ ѿ ни́хъ не взы́щемъ, та́кѡ сотвори́мъ, ꙗ҆́коже ты̀ глаго́леши. И҆ призва́хъ свѧще́нникѡвъ и҆ заклѧ́хъ и҆̀хъ сотвори́ти по словесѝ семꙋ̀.

И҆ ѡ҆трѧсо́хъ ѻ҆де́ждꙋ мою̀ и҆ реко́хъ: та́кѡ да и҆стрѧсе́тъ бг҃ъ всѧ́каго мꙋ́жа, и҆́же не и҆спо́лнитъ сло́ва сегѡ̀, ѿ до́мꙋ є҆гѡ̀ и҆ ѿ трꙋдѡ́въ є҆гѡ̀, и҆ да бꙋ́детъ та́кѡ ѿтрѧсе́нъ и҆ то́щь. И҆ речѐ всѐ мно́жество: а҆ми́нь. И҆ восхвали́ша бг҃а. И҆ сотвори́ша лю́дїе по глаго́лꙋ семꙋ̀.

Ѿ днѐ тогѡ̀, во́ньже повелѣ̀ (ца́рь) мнѣ̀ бы́ти вожде́мъ и҆́хъ въ землѝ і҆ꙋ́динѣ, ѿ лѣ́та двадесѧ́тагѡ и҆ да́же до лѣ́та три́десѧть втора́гѡ а҆ртаѯе́рѯа царѧ̀, лѣ́тъ двана́десѧть, а҆́зъ и҆ бра́тїѧ моѧ̑ ѡ҆бро́кꙋ и҆́хъ не ꙗ҆до́хомъ.

И҆ ѡ҆бро́кѡвъ пе́рвыхъ, и҆́миже пре́жде менє̀ ѡ҆тѧгчи́ша и҆̀хъ, и҆ прїѧ́ша ѿ ни́хъ въ хлѣ́бѣ и҆ въ вїнѣ̀, по си́хъ сребра̀ (на всѧ́къ де́нь) дїдра́хмъ четы́редесѧть: и҆ слꙋжє́бницы и҆́хъ ѡ҆блада́ша людьмѝ. А҆́зъ же не сотвори́хъ та́кѡ ра́ди стра́ха бж҃їѧ.

И҆ въ дѣ́лѣ стѣ́ны сїѧ̑ созида́хъ: и҆ села̀ не стѧжа́хъ, и҆ всѝ ѻ҆́троцы моѝ со́брани бѧ́хꙋ та́мѡ на дѣ́ло.

І҆ꙋдє́й же и҆ нача́льникѡвъ сто̀ пѧтьдесѧ́тъ мꙋже́й, и҆ приходѧ́щїи къ на́мъ ѿ ꙗ҆зы̑къ, и҆̀же ѡ҆́крестъ на́съ, при трапе́зѣ мое́й.

И҆ бѣ̀ ᲂу҆гото́вано мнѣ̀ на всѧ́къ де́нь: теле́цъ є҆ди́нъ и҆ ѻ҆ве́цъ ше́сть и҆збра́нныхъ и҆ козе́лъ бы́ша мнѣ̀ (и҆ пти̑цы), и҆ междꙋ̀ десѧтѝ дні́й всѣ̑мъ вїна̀ мно́гѡ: и҆ съ си́ми хлѣ́ба госпо́дствꙋ моемꙋ̀ не взыска́хъ, занѐ тѧжка̀ рабо́та на лю́дехъ си́хъ.

Помѧни́ мѧ, бж҃е мо́й, во бла́го по всѣ̑мъ, є҆ли̑ка сотвори́хъ лю́демъ си̑мъ.

Синодальный

Языки

1 Ропот бедных на богатых Иудейских притеснителей; 6 Неемия созвал против них большое собрание; 11 он заставляет богатых возвратить земли и дома; 14 Неемия отказывается от своего права, как областеначальник, брать с народа подати.

И сделался большой ропот в народе и у жен его на братьев своих Иудеев.

Были такие, которые говорили: нас, сыновей наших и дочерей наших много; и мы желали бы доставать хлеб и кормиться и жить.

Были и такие, которые говорили: поля свои, и виноградники свои, и домы свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода.

Были и такие, которые говорили: мы занимаем серебро на подать царю под залог полей наших и виноградников наших;

у нас такие же тела, какие тела у братьев наших, и сыновья наши такие же, как их сыновья; а вот, мы должны отдавать сыновей наших и дочерей наших в рабы, и некоторые из дочерей наших уже находятся в порабощении. Нет никаких средств для выкупа в руках наших; и поля наши и виноградники наши у других.

Когда я услышал ропот их и такие слова, я очень рассердился.

Сердце мое возмутилось, и я строго выговорил знатнейшим и начальствующим и сказал им: вы берете лихву с братьев своих. И созвал я против них большое собрание

и сказал им: мы выкупали братьев своих, Иудеев, проданных народам, сколько было сил у нас, а вы продаете братьев своих, и они продаются нам? Они молчали и не находили ответа.

И сказал я: нехорошо вы делаете. Не в страхе ли Бога нашего должны ходить вы, дабы избегнуть поношения от народов, врагов наших?

И я также, братья мои и служащие при мне давали им в заем и серебро и хлеб: оставим им долг сей.

Возвратите им ныне же поля их, виноградные и масличные сады их, и домы их, и рост с серебра и хлеба, и вина и масла, за который вы ссудили их.

И сказали они: возвратим и не будем с них требовать; сделаем так, как ты говоришь. И позвал я священников и велел им дать клятву, что они так сделают.

И вытряхнул я одежду мою и сказал: так пусть вытряхнет Бог всякого человека, который не сдержит слова сего, из дома его и из имения его, и так да будет у него вытрясено и пусто! И сказало все собрание: аминь. И прославили Бога; и народ выполнил слово сие.

Еще: с того дня, как определен я был областеначальником их в земле Иудейской, от двадцатого года до тридцать второго года царя Артаксеркса, в продолжение двенадцати лет я и братья мои не ели хлеба областеначальнического.

А прежние областеначальники, которые были до меня, отягощали народ и брали с них хлеб и вино, кроме сорока сиклей серебра; даже и слуги их господствовали над народом. Я же не делал так по страху Божию.

При этом работы на стене сей я поддерживал; и полей мы не закупали, и все слуги мои собирались туда на работу.

Иудеев и начальствующих по сто пятидесяти человек бывало за столом у меня, кроме приходивших к нам из окрестных народов.

И вот что было приготовляемо на один день: один бык, шесть отборных овец и птицы приготовлялись у меня; и в десять дней издерживалось множество всякого вина. И при всем том, хлеба областеначальнического я не требовал, так как тяжелая служба лежала на народе сем.

Помяни, Боже мой, во благо мне все, что я сделал для народа сего!