Азбука веры » Би́блия » Маккавейская 2-я » гл.6-15

Маккавейская 2-я, Главы 6-15

Толкования

Толкования главы

6:1

6:2

6:3

6:4

6:5

6:6

6:7

6:8

6:9

6:10

6:11

6:12

см.:3Езд.16:20;

6:13

см.:Евр.12:6-8;

6:14

6:15

6:16

6:17

6:18

см.:Лев.11:7;2Мак.7:1;

6:19

6:20

6:21

6:22

6:23

6:24

6:25

6:26

6:27

6:28

6:29

6:30

6:31

Глава 15

15:1

15:2

15:3

15:4

15:5

15:6

15:7

15:8

15:9

15:10

15:11

15:12

15:13

15:14

15:15

15:16

15:17

15:18

15:19

15:20

15:21

15:22

см.:2Мак.8:19;

15:23

15:24

15:25

15:26

15:27

15:28

15:29

15:30

15:31

15:32

15:33

15:34

15:35

15:36

15:37

15:38

15:39

Синодальный

Языки

Спустя немного времени царь послал одного старца, Афинянина, принуждать Иудеев отступить от законов отеческих и не жить по законам Божиим,

а также осквернить храм Иерусалимский и наименовать его храмом Юпитера Олимпийского, а храм в Гаризине, так как обитатели того места пришельцы, – храмом Юпитера Странноприимного.

Тяжело и невыносимо было для народа наступившее бедствие.

Храм наполнился любодейством и бесчинием от язычников, которые, обращаясь с блудницами, смешивались с женщинами в самых священных притворах и вносили внутрь вещи недозволенные.

И жертвенник наполнился непотребными, запрещенными законом вещами.

Нельзя было ни хранить субботы, ни соблюдать отеческих праздников, ни даже называться Иудеем.

С тяжким принуждением водили их каждый месяц в день рождения царя на идольские жертвы, а на празднике Диониса принуждали Иудеев в плющевых венках идти в торжественном ходе в честь Диониса.

Такое повеление вышло и соседним Еллинским городам, по наущению Птоломея, чтобы они так же действовали против Иудеев и заставляли их приносить идольские жертвы,

а не соглашавшихся переходить к Еллинским обычаям убивали. Тогда-то можно было видеть настоящее бедствие.

Две женщины обвинены были в том, что обрезали своих детей; и за это, привесив к сосцам их младенцев и пред народом проведя по городу, низвергли их со стены.

Другие бежали в ближние пещеры, чтобы втайне праздновать седьмой день, но, быв указаны Филиппу, были сожжены, ибо неправедным считали защищаться по уважению к святости дня.

Тех, кому случится читать эту книгу, прошу не страшиться напастей и уразуметь, что эти страдания служат не к погублению, а к вразумлению рода нашего.

Ибо то самое, что нечестивцам не дается много времени, но скоро подвергаются они карам, есть знамение великого благодеяния.

Ибо не так, как к другим народам, продолжает Господь долготерпение, чтобы карать их, когда они достигнут полноты грехов, не так судил Он о нас,

чтобы покарать нас после, когда уже достигнем до конца грехов.

Он никогда не удаляет от нас Своей милости и, наказывая несчастьями, не оставляет Своего народа.

Впрочем, пусть будет это сказано на память нам: после этих немногих слов возвратимся к повествованию.

Был некто Елеазар, из первых книжников, муж, уже достигший старости, но весьма красивой наружности; его принуждали, раскрывая ему рот, есть свиное мясо.

Предпочитая славную смерть опозоренной жизни, он добровольно пошел на мучение и плевал,

как надлежало решившимся устоять против того, чего из любви к жизни не дозволено вкушать.

Тогда приставленные к беззаконному жертвоприношению, знавшие этого мужа с давнего времени, отозвав его, наедине убеждали его принести им самим приготовленные мяса, которые мог бы он употреблять, и притвориться, будто ест назначенные от царя жертвенные мяса,

дабы через это избавиться от смерти и по давней с ними дружбе воспользоваться их человеколюбием.

Но он, утвердившись в доброй мысли, достойной его возраста и почтенной старости и достигнутой им славной седины и благочестивого издетства воспитания, а более всего – святаго и Богом данного законоположения, соответственно сему отвечал и сказал: немедленно предать смерти;

ибо недостойно нашего возраста лицемерить, дабы многие из юных, узнав, что девяностолетний Елеазар перешел в язычество,

и сами вследствие моего лицемерия, ради краткой и ничтожной жизни, не впали через меня в заблуждение, и через то я положил бы бесчестие и пятно на мою старость.

Если в настоящее время я и избавлюсь мучения от людей, но не избегну десницы Всемогущего ни в сей жизни, ни по смерти.

Посему, мужественно расставаясь теперь с жизнью, сам я явлюсь достойным старости,

а юным оставлю добрый пример – охотно и доблестно принимать смерть за досточтимые и святые законы. Сказав это, он тотчас пошел на мучение.

Тогда и те, которые вели его, незадолго пред сим оказанное ему доброжелательство изменили в ненависть по причине вышесказанных слов, ибо они почли их за безумие.

Готовясь уже умереть под ударами, он, восстенав, произнес: Господу, имеющему совершенное ведение, известно, что я, имея возможность избавиться от смерти, принимаю бичуемым телом жестокие страдания, а душею охотно терплю их по страху пред Ним.

И так скончался он, оставив в смерти своей не только юношам, но и весьма многим из народа образец доблести и памятник добродетели.

Когда узнал Никанор, что бывшие с Иудою находятся в стране Самарийской, то думал совершенно безнаказанно напасть на них в день покоя.

Когда же поневоле сопровождавшие его Иудеи говорили: «Не губи их так жестоко и бесчеловечно, воздай честь дню, освященному Всевидящим»;

тогда этот нечестивец спросил: «Неужели есть Владыка на небе, повелевший праздновать день субботний?»

И когда они отвечали: «Есть живый Господь, Владыка небесный, повелевший чтить седьмой день»,

то он сказал: «А я – господин на земле, повелевающий взять оружие и исполнять царскую службу». Впрочем, он не успел совершить своего умысла.

Превозносясь с великою гордостью, Никанор думал одержать всеобщую победу над бывшими с Иудою.

Маккавей же не переставал надеяться с полною уверенностью, что получит заступление от Господа.

Он убеждал бывших с ним не страшиться нашествия язычников, но, воспоминая прежде бывшие опыты небесной помощи, и ныне ожидать себе победы и помощи от Вседержителя.

Утешая их обетованиями закона и пророков, припоминая им подвиги, совершенные ими самими, он одушевил их мужеством.

Возбуждая дух их, он убеждал их, указывая притом на вероломство язычников и нарушение ими клятв.

Вооружил же он каждого не столько крепкими щитами и копьями, сколько убедительными добрыми речами, и притом всех обрадовал рассказом о достойном вероятия сновидении.

Видение же его было такое: он видел Онию, бывшего первосвященника, мужа честного и доброго, почтенного видом, кроткого нравом, приятного в речах, издетства ревностно усвоившего все, что касалось добродетели, – видел, что он, простирая руки, молится за весь народ Иудейский.

Потом явился другой муж, украшенный сединами и славою, окруженный дивным и необычайным величием.

И сказал Ония: это братолюбец, который много молится о народе и святом городе, Иеремия, пророк Божий.

Тогда Иеремия, простерши правую руку, дал Иуде золотой меч и, подавая его, сказал:

возьми этот святый меч, дар от Бога, которым ты сокрушишь врагов.

Утешенные столь добрыми речами Иуды, которые могли возбуждать к мужеству и укреплять сердца юных, Иудеи решились не располагаться станом, а отважно напасть и, с полным мужеством вступив в бой, решить дело, ибо город и святыня и храм находились в опасности.

Борьба за жен и детей, братьев и родных казалась им делом менее важным; величайшее и преимущественное опасение было за святый храм.

Для тех, которые остались в городе, также немало было беспокойства, ибо они тревожились о сражении, имеющем быть в поле.

Итак, когда все ожидали, что наступает решение дела, когда враги уже соединились и войско было поставлено в строй, слоны размещены в надлежащих местах и конница расположена по сторонам, –

Маккавей, видя наступление многочисленного войска, пестроту приготовленного оружия и свирепость зверей, простер руки к небу и призывал Господа, творящего чудеса и всевидящего, зная, что не оружием одерживается победа, но Сам Он, как Ему угодно, дарует победу достойным.

В молитве своей он так говорил: Ты, Господи, при Езекии, царе Иудейском, послал Ангела, – и он поразил из полка Сеннахиримова сто восемьдесят пять тысяч.

И ныне, Господи небес, пошли доброго Ангела пред нами на страх и трепет врагам.

Силою мышцы Твоей да будут поражены пришедшие с хулением на святый народ Твой. Сим он кончил.

Бывшие с Никанором шли со звуком труб и криками,

а находившиеся с Иудою с призыванием и молитвами вступили в сражение с неприятелями.

Руками сражаясь, а сердцами молясь Богу, они избили не менее тридцати пяти тысяч, весьма обрадованные видимою помощью Божиею.

Окончив дело и радостно возвращаясь, они узнали, что Никанор пал в своем всеоружии.

Когда крик и шум утихли, они восхвалили Господа на отечественном языке.

Тогда Иуда, первоподвижник за сограждан и телом и душею и лучшие лета свои сохранивший для одноплеменников, дал приказание, чтобы отсекли голову Никанора и руку с плечом и несли в Иерусалим.

Придя туда, он созвал одноплеменников и поставил пред жертвенником священников, призвал и тех, которые находились в крепости,

и, показав голову скверного Никанора и руку злохульника, которую он простирал на святый дом Вседержителя и превозносился,

приказал вырезать язык у нечестивого Никанора и, раздробив его, разбросать птицам, руку же безумца повесить против храма.

Тогда все, обращаясь к небу, прославляли явившего помощь Господа и говорили: благословен Сохранивший неоскверненным место Свое!

Голову же Никанора повесил он на крепости в видимое для всех и ясное знамение помощи Господней.

И все общим приговором определили: никогда не оставлять без торжества день сей, чтить же празднеством тринадцатый день двенадцатого месяца, называемого на Сирском языке Адаром, за день до дня Мардохеева.

Так окончилось дело с Никанором; и как с того времени город остался во власти Евреев, то я и кончу здесь мое слово.

Если я изложил его хорошо и удовлетворительно, то я сего и желал; если же слабо и посредственно, то я сделал то, что было по силам моим.

Неприятно пить особо вино и тотчас же особо воду, между тем вино, смешанное с водою, сладко и доставляет удовольствие; так и состав сочинения приятно занимает слух читателя при соразмерности. Здесь да будет конец.