Бог велел делиться
И тако всегда...
Летом прошлого года у меня появилась, наконец, долгожданная книга прот. Александра Шмемана «ЛИТУРГИЯ СМЕРТИ и современная культура» (М.: «Гранат», 2013). Ее составили четыре лекции, прочитанные в конце прошлого века отцом Александром в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, которую он возглавлял. Теперь уже она выложена в Интернете (https://azbyka.org/otechnik/Aleksandr_Shmeman/liturgija-smerti-i-sovremennaja-kultura/), так что любой, для кого имя о. Александра – звук не пустой, может с ней ознакомиться.
Вот что пишет о ней в предисловии Сергей Чапнин (до недавнего времени – отв. редактор «Журнала Московской Патриархии»): «Эта небольшая книга – пламенный призыв поставить смерть в центр нашей жизни так, как это было в первых христианских общинах. И речь идет не о благочестивой реконструкции, а о перемене ума: "Для христианина раннего периода смерть находилась в центре всей его жизни, так же как она находилась в центре жизни Церкви, но это была смерть Христа, а не человека". Евангельское благовестие передает нам пасхальную тайну — нет никакого разделения между жизнью и смертью. Смерть уже не властвует над теми, кто живет во Христе».
И вот, читая эту необычную, прямо скажем, неординарную книгу, я дошла до отрывка, который так меня поразил, что я просто не вправе оставить его лишь «для собственного употребления», настолько он неожидан, радостен и утешителен! И я сразу решила, что расскажу о нем именно к Вселенской Родительской субботе, а поскольку Троицкая суббота тогда уже прошла, то в Мясопустную. Что и делаю.
Но для начала – давайте перечтем то, что, как всегда, хорошо и просто, сказал о Родительских субботах в статье Радоница! Время поминать! отец Константин Пархоменко:
«Поминание наших усопших совершается на всех богослужениях, более того, поминанию усопших усвоены особые богослужения и даже особые дни церковного года. Эти дни называются Родительские субботы.
Самыми важными в этом отношении считаются две Родительские субботы, так называемые Вселенские. Называются они так потому, что в эти дни мы вспоминаем не только о близких и знакомых нам почивших, а и обо всех почивших христианах.
Первая Вселенская родительская (Мясопустная) суббота совершается перед Сырной седмицей, или, в бытовом словоупотреблении, перед Масленицей. Напомню, что Масленица (или Мясопустная седмица) – это последняя седмица перед Великим постом, когда уже нельзя вкушать мясную пищу, но молочную еще можно. Мы вспоминаем перед Великим Постом, перед этим пространством нашего покаяния и духовного делания, всех усопших. Вспоминаем их, молимся о них, принося жертву любви. При этом напоминаем и себе о смерти, о том, что есть иная жизнь, в которую и мы войдем. Какими мы войдем в эту жизнь: достойными? Примет нас Господь? Или мы окажемся на этом пире Вечной Жизни чужими?..
Вторая Вселенская родительская суббота (Троицкая) совершается накануне Дня Святой Троицы – Пятидесятницы.
В эти дни особого поминовения усопших отменяются все иные богослужебные темы. Все верующие собираются в храме и молятся о пребывающих в мире ином.
Притом нужно заметить, что в эти, да и в иные дни мы не должны молитвенно вспоминать лишь своих родственников и друзей. Мы как члены Церкви должны молиться обо всех преставленных христианах, более того, обо всех почивших людях. Как бы нас ни любили и как бы о нас ни помнили, самое большее через два-три столетия о нас позабудут. Не получится ли, что мы останемся в мире ином совсем одинокими? А на что надеяться тем, за кого некому молиться?
Поэтому не будем лениться молиться и умолять Господа, Божию Матерь и святых не только о своих сродниках, но и о других православных христианах (а в домашней молитве – и обо всех вообще усопших людях).
В своей проповеди в одну из таких Родительских суббот священномученик Сергий Мечев обращался к верующим:
"Давайте в этот день молиться о тех, кто с нами жил и молился и кто ждет от нас помощи, о тех, с кем мы вместе проходили путь духовного делания. Вспомним и тех, с кем мы встречались и сталкивались в жизни, ибо мы знаем, что всем нужна наша память и молитва. А затем помолимся и о тех, кого мы не знаем, но за кого пришли помолиться другие, которые дороги им.
Не отягчайтесь именами, которые будут здесь поминаться. Помните, что каждое имя кому-нибудь дорого... Нам бесконечно дороги имена тех, за кого мы молимся, так давайте же в кротости и смирении помолимся и за них, и за тех, кто дорог другим.
Помните, что когда-нибудь и мы отойдем в другую жизнь, и будет эта служба совершаться без нашего участия, и мы были бы тогда в радости, если бы о нас вспомнили и помолились за нас и те, кто нас знает, и кто не знает, но пришел и молится здесь о всех прежде почивших праотцах, отцах и братьях наших, зде лежащих и повсюду православных"».
И вот теперь – о том самом отрывке… Речь в нем идет о словах апостола Павла: 1 Сол. IV:13-17 (зач. 270) (они звучат в Апостольском чтении этой Родительской субботы.) В книге они даны в синодальном переводе, я же хочу привести церковнославянский текст, поскольку именно он читается у Распятия и церковный народ знает его уже наизусть и воспринимает как родной и близкий именно в этом виде:
Не хощý же вáсъ, брáтiе, не вѣ́дѣти о умéршихъ, да не скорбитé, я́коже и прóчiи не имýщiи уповáнiя.
А́ще бо вѣ́руемъ, я́ко Иисýсъ ýмре и воскрéсе, тáко и Бóгъ умéршыя во Иисýсѣ приведéтъ съ Ни́мъ.
<...>я́ко Сáмъ Госпóдь въ повелѣ́нiи, во глáсѣ архáнгеловѣ и въ трубѣ́ Бóжiи сни́детъ съ небесé, и мéртвiи о Христѣ́ воскрéснутъ пéрвѣе:
потóмъ же мы́, живýщiи остáвшiи, кýпно съ ни́ми восхищéни бýдемъ на о́блацѣхъ въ срѣ́тенiе Госпóдне на воздýсѣ, и тáко всегдá съ Гóсподемъ бýдемъ.
И еще один текст, самый, быть может, таинственный в Посланиях ап. Павла, хочу напомнить, он тоже дальше понадобится:
И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает),
что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор 12: 3-4).
Из Лекции III. Молитвы за усопших. Поминовение усопших
Слово Божие
И теперь мы приблизились к вершине богослужения — к провозглашению Слова Божия
Церкви (и это значит — тому, чей transitus, чье вхождение в страну живых празднует Церковь).
Нет нужды много говорить об этом «провозглашении», достаточно услышать его, и в первую
очередь услышать прокимен, функция которого — задать «тон» литургии Слова, или, словами
молитвы, читаемой на Божественной литургии, «отверзнуть очи нашего ума к уразумению»
евангельского учения. Вот этот прокимен: «Блажен путь, в оньже идеши днесь, душе, яко
уготовася тебе место упокоения». Здесь — утверждение смерти как «блаженства», вхождения
в смерть — как «блаженного пути». Это утверждение подготовлено всем богослужением и
есть его вершина, его кульминация. Вы помните, что служба началась словами «Блажени
непорочнии в путь ходящии в законе Господни» (Пс 118:1). Мы слышали Блаженства, когда
Сам Христос подтверждал блаженство, которое ожидает тех, кто в этом мире живет по Его
заповедям. А теперь мы слышим высшее, торжественное и радостное утверждение нашей
уверенности: смерти больше нет, и блажен путь, ведущий нас ко Христу.
Но — и в этом смысл стиха, следующего за прокимном: «К Тебе, Господи, воззову» —
это блаженство обретается только в Боге, только во Христе. Путь блажен, потому что это путь
к Богу. Без Бога любое «посмертное существование» — все равно смерть, все равно падение в
бездну.
Но, даже побежденная и преображенная, уничтоженная как отделение от Бога и
потому от жизни, превращенная в блаженство, смерть — не окончательное исполнение, не
цель. Она все еще «путь» — путь к воскресению, к окончательной победе Бога, к новому небу
и новой земле, к исполнению Царства Божия, когда Бог будет «все во всем». И вот этой
окончательной победы ожидает Церковь. Это ожидание — сама ее жизнь, и в этом ожидании
участвуют все ее члены, как живые, так и усопшие» (курсив мой. – Л.Н.).
Чтение Апостола
Таким образом, в конце богослужения в Слове Божием мы слышим объявление и
провозглашение этой конечной победы и исполнения. «Ибо если мы веруем, что Иисус умер
и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. <...> Сам Господь при возвещении, при
гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде.
Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облака, в сретение
Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес 4:14,16-17). Я не помню из своих
студенческих лет научное объяснение этого текста апостола Павла. (Мне кажется, что он должен быть полностью демифологизирован, но даже тогда он вряд ли будет иметь смысл для
«современного человека».) Каков же смысл этих странных слов — глас Архангела, труба
Божия? Почему облака? Что за облака? Может быть, какая-то древняя мифология? Я не знаю.
Но одно я знаю точно. Я знаю, что каждый раз, когда я читаю или слышу этот текст, особенно
на погребении, я слышу человека, видевшего, знающего что-то такое чудесное, такое
невероятное и потрясающее, такое несказанное, радостное и прекрасное, что у него просто нет
слов, чтобы передать это, ибо таких слов не существует. Как ребенок, переполненный
впечатлениями, он использует бедные человеческие слова, надеясь, что они хоть как-то
передадут нам эту радость, это торжество. И я знаю также, что можно всю жизнь потратить на
изучение «христианской идеи смерти» и «христианской доктрины воскресения» и писать об
этом книги, не понимая, что все уже сказано, явлено, дано раз и навсегда в простом, детском
утверждении: «и так всегда с Господом будем». В этом — все христианство».
И тако всегда...
Летом прошлого года у меня появилась, наконец, долгожданная книга прот. Александра Шмемана «ЛИТУРГИЯ СМЕРТИ и современная культура» (М.: «Гранат», 2013). Ее составили четыре лекции, прочитанные в конце прошлого века отцом Александром в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, которую он возглавлял. Теперь уже она выложена в Интернете (https://azbyka.org/otechnik/Aleksandr_Shmeman/liturgija-smerti-i-sovremennaja-kultura/), так что любой, для кого имя о. Александра – звук не пустой, может с ней ознакомиться.
Вот что пишет о ней в предисловии Сергей Чапнин (до недавнего времени – отв. редактор «Журнала Московской Патриархии»): «Эта небольшая книга – пламенный призыв поставить смерть в центр нашей жизни так, как это было в первых христианских общинах. И речь идет не о благочестивой реконструкции, а о перемене ума: "Для христианина раннего периода смерть находилась в центре всей его жизни, так же как она находилась в центре жизни Церкви, но это была смерть Христа, а не человека". Евангельское благовестие передает нам пасхальную тайну — нет никакого разделения между жизнью и смертью. Смерть уже не властвует над теми, кто живет во Христе».
И вот, читая эту необычную, прямо скажем, неординарную книгу, я дошла до отрывка, который так меня поразил, что я просто не вправе оставить его лишь «для собственного употребления», настолько он неожидан, радостен и утешителен! И я сразу решила, что расскажу о нем именно к Вселенской Родительской субботе, а поскольку Троицкая суббота тогда уже прошла, то в Мясопустную. Что и делаю.
Но для начала – давайте перечтем то, что, как всегда, хорошо и просто, сказал о Родительских субботах в статье Радоница! Время поминать! отец Константин Пархоменко:
«Поминание наших усопших совершается на всех богослужениях, более того, поминанию усопших усвоены особые богослужения и даже особые дни церковного года. Эти дни называются Родительские субботы.
Самыми важными в этом отношении считаются две Родительские субботы, так называемые Вселенские. Называются они так потому, что в эти дни мы вспоминаем не только о близких и знакомых нам почивших, а и обо всех почивших христианах.
Первая Вселенская родительская (Мясопустная) суббота совершается перед Сырной седмицей, или, в бытовом словоупотреблении, перед Масленицей. Напомню, что Масленица (или Мясопустная седмица) – это последняя седмица перед Великим постом, когда уже нельзя вкушать мясную пищу, но молочную еще можно. Мы вспоминаем перед Великим Постом, перед этим пространством нашего покаяния и духовного делания, всех усопших. Вспоминаем их, молимся о них, принося жертву любви. При этом напоминаем и себе о смерти, о том, что есть иная жизнь, в которую и мы войдем. Какими мы войдем в эту жизнь: достойными? Примет нас Господь? Или мы окажемся на этом пире Вечной Жизни чужими?..
Вторая Вселенская родительская суббота (Троицкая) совершается накануне Дня Святой Троицы – Пятидесятницы.
В эти дни особого поминовения усопших отменяются все иные богослужебные темы. Все верующие собираются в храме и молятся о пребывающих в мире ином.
Притом нужно заметить, что в эти, да и в иные дни мы не должны молитвенно вспоминать лишь своих родственников и друзей. Мы как члены Церкви должны молиться обо всех преставленных христианах, более того, обо всех почивших людях. Как бы нас ни любили и как бы о нас ни помнили, самое большее через два-три столетия о нас позабудут. Не получится ли, что мы останемся в мире ином совсем одинокими? А на что надеяться тем, за кого некому молиться?
Поэтому не будем лениться молиться и умолять Господа, Божию Матерь и святых не только о своих сродниках, но и о других православных христианах (а в домашней молитве – и обо всех вообще усопших людях).
В своей проповеди в одну из таких Родительских суббот священномученик Сергий Мечев обращался к верующим:
"Давайте в этот день молиться о тех, кто с нами жил и молился и кто ждет от нас помощи, о тех, с кем мы вместе проходили путь духовного делания. Вспомним и тех, с кем мы встречались и сталкивались в жизни, ибо мы знаем, что всем нужна наша память и молитва. А затем помолимся и о тех, кого мы не знаем, но за кого пришли помолиться другие, которые дороги им.
Не отягчайтесь именами, которые будут здесь поминаться. Помните, что каждое имя кому-нибудь дорого... Нам бесконечно дороги имена тех, за кого мы молимся, так давайте же в кротости и смирении помолимся и за них, и за тех, кто дорог другим.
Помните, что когда-нибудь и мы отойдем в другую жизнь, и будет эта служба совершаться без нашего участия, и мы были бы тогда в радости, если бы о нас вспомнили и помолились за нас и те, кто нас знает, и кто не знает, но пришел и молится здесь о всех прежде почивших праотцах, отцах и братьях наших, зде лежащих и повсюду православных"».
И вот теперь – о том самом отрывке… Речь в нем идет о словах апостола Павла: 1 Сол. IV:13-17 (зач. 270) (они звучат в Апостольском чтении этой Родительской субботы.) В книге они даны в синодальном переводе, я же хочу привести церковнославянский текст, поскольку именно он читается у Распятия и церковный народ знает его уже наизусть и воспринимает как родной и близкий именно в этом виде:
Не хощý же вáсъ, брáтiе, не вѣ́дѣти о умéршихъ, да не скорбитé, я́коже и прóчiи не имýщiи уповáнiя.
А́ще бо вѣ́руемъ, я́ко Иисýсъ ýмре и воскрéсе, тáко и Бóгъ умéршыя во Иисýсѣ приведéтъ съ Ни́мъ.
<...>я́ко Сáмъ Госпóдь въ повелѣ́нiи, во глáсѣ архáнгеловѣ и въ трубѣ́ Бóжiи сни́детъ съ небесé, и мéртвiи о Христѣ́ воскрéснутъ пéрвѣе:
потóмъ же мы́, живýщiи остáвшiи, кýпно съ ни́ми восхищéни бýдемъ на о́блацѣхъ въ срѣ́тенiе Госпóдне на воздýсѣ, и тáко всегдá съ Гóсподемъ бýдемъ.
И еще один текст, самый, быть может, таинственный в Посланиях ап. Павла, хочу напомнить, он тоже дальше понадобится:
И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает),
что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор 12: 3-4).
Из Лекции III. Молитвы за усопших. Поминовение усопших
Слово Божие
И теперь мы приблизились к вершине богослужения — к провозглашению Слова Божия
Церкви (и это значит — тому, чей transitus, чье вхождение в страну живых празднует Церковь).
Нет нужды много говорить об этом «провозглашении», достаточно услышать его, и в первую
очередь услышать прокимен, функция которого — задать «тон» литургии Слова, или, словами
молитвы, читаемой на Божественной литургии, «отверзнуть очи нашего ума к уразумению»
евангельского учения. Вот этот прокимен: «Блажен путь, в оньже идеши днесь, душе, яко
уготовася тебе место упокоения». Здесь — утверждение смерти как «блаженства», вхождения
в смерть — как «блаженного пути». Это утверждение подготовлено всем богослужением и
есть его вершина, его кульминация. Вы помните, что служба началась словами «Блажени
непорочнии в путь ходящии в законе Господни» (Пс 118:1). Мы слышали Блаженства, когда
Сам Христос подтверждал блаженство, которое ожидает тех, кто в этом мире живет по Его
заповедям. А теперь мы слышим высшее, торжественное и радостное утверждение нашей
уверенности: смерти больше нет, и блажен путь, ведущий нас ко Христу.
Но — и в этом смысл стиха, следующего за прокимном: «К Тебе, Господи, воззову» —
это блаженство обретается только в Боге, только во Христе. Путь блажен, потому что это путь
к Богу. Без Бога любое «посмертное существование» — все равно смерть, все равно падение в
бездну.
Но, даже побежденная и преображенная, уничтоженная как отделение от Бога и
потому от жизни, превращенная в блаженство, смерть — не окончательное исполнение, не
цель. Она все еще «путь» — путь к воскресению, к окончательной победе Бога, к новому небу
и новой земле, к исполнению Царства Божия, когда Бог будет «все во всем». И вот этой
окончательной победы ожидает Церковь. Это ожидание — сама ее жизнь, и в этом ожидании
участвуют все ее члены, как живые, так и усопшие» (курсив мой. – Л.Н.).
Чтение Апостола
Таким образом, в конце богослужения в Слове Божием мы слышим объявление и
провозглашение этой конечной победы и исполнения. «Ибо если мы веруем, что Иисус умер
и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. <...> Сам Господь при возвещении, при
гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде.
Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облака, в сретение
Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес 4:14,16-17). Я не помню из своих
студенческих лет научное объяснение этого текста апостола Павла. (Мне кажется, что он должен быть полностью демифологизирован, но даже тогда он вряд ли будет иметь смысл для
«современного человека».) Каков же смысл этих странных слов — глас Архангела, труба
Божия? Почему облака? Что за облака? Может быть, какая-то древняя мифология? Я не знаю.
Но одно я знаю точно. Я знаю, что каждый раз, когда я читаю или слышу этот текст, особенно
на погребении, я слышу человека, видевшего, знающего что-то такое чудесное, такое
невероятное и потрясающее, такое несказанное, радостное и прекрасное, что у него просто нет
слов, чтобы передать это, ибо таких слов не существует. Как ребенок, переполненный
впечатлениями, он использует бедные человеческие слова, надеясь, что они хоть как-то
передадут нам эту радость, это торжество. И я знаю также, что можно всю жизнь потратить на
изучение «христианской идеи смерти» и «христианской доктрины воскресения» и писать об
этом книги, не понимая, что все уже сказано, явлено, дано раз и навсегда в простом, детском
утверждении: «и так всегда с Господом будем». В этом — все христианство».
