Толкования на Псалтирь 58:1

В конец, да не растлиши, Давиду в столпоnucaниe, внегда посла Саул, и стреже дом его, еже умертвити его

Содержание: Саул, позавидовав Давиду, который был его благодетелем, искал убить Давида, то бросая в него копье, то окружая его стражами в доме. Но псалом относится и к лицу Спасителя, благодеющего неблагодарным израильтянам (лице которых представляет Саул) и преследуемого их наветами. Благовествует и о призвании всех язычников после того, как Израиль за злочестие отринут будет от жительства по Богу.

В конец, да не растлиши, Давиду в столпописание, внегда посла Саул и стреже дом его, еже умертвити его

Сказано: «в конец, да не растлиши». Много раз говорено, что словом: «конец» означается победа, и нет надобности словом снова объяснять, что известно. Но это человеколюбивое изречение, превосходящее всякий избыток великодушия: «да не растлиши», в настоящем месте получило высший смысл. Кому неизвестно, что и всякий, к кому ни обратись, готов делать добро не причинившим никакого зла? А кто великодушнее других, тот, и после сделанного ему какого либо малого оскорбления, нередко переносил небольшую неприятность, и при благотворении не мешало ему это сделать добро и оскорбившему его несколько. Но малодушный, если встретится какая огорчающая его малость, употребляет всю, какая есть у него, силу на отмщение, воспользовавшись удобным временем сделать зло. Посему не равно чудно, если одинаковое благодеяние оказано будет и тем, кто не потерпел прежде ничего худого, и тем, кто воздает благодеяниями оскорбившему. Поэтому-то всего более несравненным и неподражаемым окажется великодушие Давидово, которое, если кто сличит его с этим лукавым неистовством Сауловым, едва не уподобляется даже бесстрастию Божественного естества.

Слова сии: «да не растлиши», которые Давид, как на столпе, начертал в памяти потомков, произнесены Давидом не тогда, как мучитель был расположен к нему дружественно, но уже после того, как Саул посылал умертвить Давида в дом его. Без сомнения же тебе, как любоведущему, известна эта часть истории, на которую указываете надписание, а именно, когда на Саула было нападение лукавого духа, святый Давид игрою на псалтири успокоил происшедшее от недуга смятение, а Саул, нашедши стоящее пред ним копье, пустил в своего благодетеля, направив в него острием. И как Давид при Божьем содействии уклонился от удара, брошенное копье острием своим глубоко вонзилось в стену; а Давид из царского дворца бежал в свой дом в надежде, что раздражение царя заменится раскаянием. поелику же Саул вокруг Давидова дома поставил копьеносцев и служителей своих, дав им приказ убить Давида; то он едва избег опасности, тайно от стражи в одно окно бросившись на открытый воздух, и, удалившись, переходил с места на место, по нужде ища убежища у незнакомых ему людей. Но и при этом поймал его Саул, со всем войском окружив тот холм, на который прибег Давид с присоединившимися к нему. И в ночь, на которую замедлена была смерть его, потому что Саул умерщвление гонимого отложил до утра, Давид входит в шатер неприятеля, и, нашедши его на каком-то ложе погруженным в сон, не только удерживает свою руку, которая, может быть, поспешала принести дар раздражению, но и оруженосца, наклонившегося уже над Саулом, чтобы нанести ему смертельный удар (ибо говорит: «поражу, и не повторю» (1Цар. 26:8)), останавливает в этом порыве сим высоким и славным изречением, сказав: «да не растлиши» того, кто спешит истребить нас.

Но не это одно достойно удивления в сем деле, что Давид дарует жизнь тому, кто все делает против его жизни, но и то, что Давид, помазанный на царство, и зная, что не иначе достигнет царского сана, как разве когда не станет уже Саула, признает за лучшее по великодушию злострадать в унижении человека частного, нежели взойти на царство, удовлетворив раздражению на оскорбившего. Посему-то к изречению человеколюбия приложено и сие: «внегда посла Саул» в дом Давида, «еже умертвити его». Ибо не тогда изречено, когда происходило сие; но присовокуплено это для возбуждения большего удивления, что произнес сие тот, кто испытал на себе это.

Но излишним почитаю теперь, когда речь поспешает заняться другим, вносить в нее что либо требующее объяснения в истории: почему после сказанного: Саул поразил Давида копьем, история прибавляет, что копье вонзилось в стену, «Давид же спасеся», и что на одре Давидовом не найден сам он, найдены же вместо него «тщепогребальная и печень козия» (1Цар. 19:10–13), что в те времена, по какому-то обычаю, в отвращение смерти делалось таким образом: больного сводили с одра, и на постель клали ризу, возлагаемую на умерших, и козию печень? Ибо для трудолюбцев явно, что история сия есть пророчество о Господнем домостроительстве. В мучителе Сауле были демоны. Их прогоняет помазанный на царство, приводя в ужас музыкальным орудием – гуслями. Одержимый же пребывающими в нем демонами того, кто при помощи гуслей показал свою силу над демонами, поражает копьем, но удар вместо Давида принимает на себя стена, а он спасается.

После этого преследуемого злоумышляющим Саулом ищут на одре и не находят; а одр вместо его помещает на себе «тщепогребальная и козия печень».

Без сомнения же очевидно, к чему клонится речь загадок, из которых слагается сия история. Давидом предуказуется Тот, Кто от Давида. Помазанный означает Христа; а гусли суть телесное человеческое орудие; песнь на гуслях – слово, откровенное нам Воплотившимся, делом Которого уничтожить наваждение демонов, чтобы не были уже «бози язык бесове» (Пс. 95:5). А этот царь, имеющий в себе демонов, как скоро духи бегут от игры на гуслях, с пользою употребившего на сие это орудие, поражает копьем (копье же есть древо, вооруженное железом), но копье вместо игравшего на гуслях принимает в себя стена; а под стеною разумеем земную храмину, и в ней дознаем то тело, при котором усматриваем древо креста и железо. Но этот Давид, и помазанник и царь, не подлежит страданию, потому что Божество не пригвождается ко кресту гвоздями. Услышав и о Мелхоле, происходящей от Саула, с которою вступил в общение Давид, не подивимся сему, взирая на последствие. Ибо знаем, что Бог смерти не сотворил, но отцом смерти соделался царь злобы, сам себя лишивший жизни. Ибо «завистью диаволею смерть вниде» (Прем. Сол. 2:24); «царствова же смерть от Адама» и до закона (Рим. 5:14). Но Апостолу желательно, чтобы не царствовала она более в нас, «в мертвеннем» нашем «теле» (Рим. 6:12). Посему за всех Вкусивший смерти пребывает в дому у происшедшей от мысленного нашего Саула; имя же ей Мелхола, и значение сего имени есть царство, потому что дотоле над естеством человеческим царствовал грех.

Но пребывающий в сем доме, Сам исходит в окно; окно же означает возвращение снова во свет Того, Кто явил Себя «седящим во тме и сени смертней» (Мф. 4:16). А «тщепогребальная» Его усматриваются на одре. Ибо и Ангел ищущим Господа во гробе говорит: «что ищете живаго с мертвыми? несть зде, но воста» (Лк. 24:5–6): вот «место, идеже лежа» (Мф. 28:6). Гроб, в котором погребен был Господь, ищущие Его увидели пустым без искомого ими тела; были же в нем одни погребальные пелены. Посему разумеем, что восстание Господне из гроба означают собою «тщепогребальная» на одре Давидовом, которыми совершается действительное отвращение от нас смерти. поелику же в пронзенной стене, которую приняли мы за тело, нет крови; то, чтобы не было недостатка в самом существенном из представляемого нами в таинстве, которым мы искуплены, сказываю, что это – кровь, находится она в «тщепогребальных». Ибо во внутренностях одна печень служит источником крови и местом, где она составляется; без печени невозможно образоваться и естеству крови. Посему, если кровь из печени, а в «тщепогребальных» есть печень, то нет недостатка крови и в том, что для естества человеческого соделалось средством, отвращающим смерть. Да и род животного, от которого взята печень, тот же, какой назначен для умилостивительных жертв за грехи. А сверх сего, из этого же рода берется животное и для пасхи (Исх. 12:5). И также Моисей говорит, что сие же животное должно избирать для отпущения за грех народа (Лев. 16:7–10), когда из двух представленных козлов по жребию отделяются они на два дела, один приносится в жертву Богу, а другой с возложенным на него грехом отпускается в пустыню. А вследствие всего этого и подобного тому печень сего животного взята в знаменование крови, которою совершилось отвращение смерти от заболевших смертельно, по причине воскресения из мертвых Господа нашего, которое означают «тщепогребальная».

См. также Толкование на Пс. 4:1

См. также Толкование на Пс. 15:1

В конец, да не растлиши, Давиду в столпописание, внегда посла Саул и стреже дом его, еже умертвити его

Саул, поработившись зависти, готовил смерть Давиду, и однажды хотел пронзить копьем разделявшаго с ним время Давида. Поелику же Давид уклонился и избежал смерти; то вознамерился опять захватить его в руки свои, и послав несколько человек велел стеречь дом его, показывая тем явную неприязнь. Но супруга Давидова, Саулова же дочь, извещает о том мужа и способствует ему спастись бегством в одно окно. А потом взяв «тщепогребальная» (так передает сие история – (1Цар. 19:13), убирает одр, одеждами дает ему вид, что лежит на нем больный, и тем, которым приказано было стеречь, показывает издали, говоря, что Давид страждет некою болезнию. Сие происходило ночью; с наступлением же дня обман сделался явным и Саулу и оруженосцам. В сие-то время блаженный Давид, избегнув этого злоумышления, написал сей псалом. Но не много он говорит о бывшем тогда, более же предсказывает, прияв озарение Божия Духа и предузрев ярость иудеев на Спасителя нашего. Ибо Иудеи, приставив воинов стражами к Владычнему гробу, при наступлении дня, хотя нашли одежды, но не увидели уже стрегомаго Мертвеца; потому что воскрес Он, разрушив державу смерти. Посему блаженный Давид, взирая на злоумышления против него самаго составляемыя, и предвидя, что Бог Израилев, Создатель и Владыка всех, сущий от него по плоти, потерпит еще вящшее от иудеев, предрекает и призвание язычников и разсеяние иудеев.

В конец, да не растлиши, Давиду в столпописание, внегда посла Саул и стреже дом его, еже умертвити его

Саул, по зависти к Давиду, часто злоумышлял против него. Посему и при употреблении с Давидом пищи , однажды он бросил в него копьем. Но как Давид посторонился, то копье воткнулось в стену. Итак, по отбытии по сему случаю Давида, Саул послал воинов стеречь дом его, дабы схватить его, а жена Давида Мелхола—дочь Саула—открыла о сем злоумышлении мужу своему Давиду. За сим, спустив его чрез окно, способствовала ему избегнуть опасности, как о том повествует 1я кн. Царств в гл. 19й. Итак, настоящей псалом Давид составил по случаю своего бегства и спасения. Впрочем находящееся в надписи псалма выражение: не погуби, должно быть изъяснено здесь иначе: оно здесь учит, что мы не должны изнемогать и малодушествовать в искушениях, но смотреть на конец оных и не терять терпения. А присовокупленные к сему слова: Давиду в столп с надписью, означают то, что псалом сей сочинен Давидом в неизгладимую память о случившемся тогда с ним.

В 1й Цар. написано, что Саул бросил в Давида копьем не тогда, когда он обедал с ним, но тогда, когда Давид пел, и когда Саул был возмущаем демоном. Так говорится там: и напал на Саула дух злой от Бога, когда сей сидел в доме своем и копье было в руке его, а Давид пел с гуслями в руках своих. Тогда Саул захотел поразить Давида копьем: и уклонился Давид от лица Саула и поразило копье стену (1Цар. 19,10).

Григорий Нисский повествование о случившемся с Давидом разумеет иносказательно в отношении ко Христу, что оно было пророчеством о смотрении Господа. Ибо Давидом предизображается происшедший от Давида Христос; признак помазанника (Христа) носит в себе сей помазанник. Гусли (на которых играл Давид) означают орудие человеческого тела Господа, а голос, исходивши из них в пений, означал явившееся в воплотившемся слово, которого дело состоять в уничтожении происходящего от демонов неистовства, чтобы демоны не были более богами народов. Царь оный, имевший в себе демонов, когда сии духи убегают из него при пении настроившего для сей цели музыкальное орудие, поражает копьем; копье есть древо, имеющее на конце железное оружие. Но вместо его стена принимает копье. Под стеною мы понимаем земное строение, чрез которое познаем тело, а при нем видим древо креста и железо. Давид оный, помазанник и царь, ничего не терпит от сего, потому что Божество не страдает от креста и гвоздей. Слыша о Мелхоле, что она рождена от Саула, и что с нею соединился Давид, мы здесь не находим ничего странного, имея в виду следующее. Знаем, что Бог смерти не произвел, но отцем смерти сделался царь зла, лишивши самого себя жизни, поелику смерть вошла по зависти диавола, и царствовала от Адама до закона чрез грех, который, по совету Апостола, не должен более над нами царствовать в смертном нашем теле. Итак, вкусивший за весь мир смерть приходит в дом родившейся от Саула, о котором мы составили понятие. Имя ей Мелхола, означающее царство, по причине царствовавшего до того времени в природе (нашей) греха. Пришедши сюда, он исходит отсюда окном, а окно сие означает обратное исхождение на свет показавшего себя во тьме и тени сидящим (то есть Христа). На одре представляются зрению пустые принадлежности гроба его, ибо искавшие Господа увидали, что гроб, в котором Он был положен, не заключал в себе искомого ими тела, а найдены только одни погребальные пелены. Итак, то, что составляло гроб Давида или одр, мы почитаем изображением воскресения Господа от гроба, чрез которое производится истинное прогнание нашей смерти, ибо козья печень, которую Мелхола положила на кровать и пустой гроб Давида, ибо это делалось по обыкновению в тогдашнее время для предотвращения смерти. Сия печень означала кровь Господа. Ибо как пораженная стена, которую мы представляли изображением тела, не имела в себе крови, то чтобы главнейшая из представляемых нами в сем таинстве вещей, то есть, кровь, которою мы искуплены, не почиталась напрасною, для сего в гроб положена печень. Посему в жертве принесенной для освобождения природы человеческой от смерти чрез воскресение Господа из мертвых, и изображаемое пустым гробом, нет недостатка и в крови.

В конец, да не растлиши, Давиду в столпописание, внегда посла Саул и стреже дом его, еже умертвити его

Псалом написан по поводу стремления Саула умертвить Давида, описанного в 1Цар 19 гл. Содержание псалма не противоречит означенному надписанию, а 4-5 ст., где Давид говорит о своей невинности и незаслуженности преследований, прямо подтверждают соответствие надписания обстоятельствам происхождения псалма.