Я не знаю как относиться к Богу, потому что насколько я понимаю, Богу быть Богом повезло, Он был Им всегда, то есть это не что-то, что Он заработал, это было дано Ему изначально. Тем не менее в Библии Он указывает, что каждый человек перед Ним в неоплатном долгу,что без Бога человек ничего не может, то есть Он хочет, чтобы люди постоянно чувствовали себя должными Ему, что вот Он им столько всего дал, и это должно людей к чему-то обязывать? Но мне кажется это неправильно, так как Бог имеет свои силы по определению, незаслуженно, просто потому что так было изначально, потому что почему-то именно Ему выпало быть Богом.И поэтому я в каком-то замешательстве, я думаю, что наверно так Бога представлять неправильно, может я чего-то не понимаю.
4 Ответа
Ксения, Бог не только создал нас (без всякой необходимости для Себя), но и воплотился, стал человеком ради нашего спасения. Средоточием же божественной любви стал Крест.
Этого мало?
Давайте возьмем более простой пример. Отношения детей и родителей. Маленькие дети находятся в полной зависимости от родителей, не могут прожить без их заботы. Если забота родителей идеальна, то разве мы можем ставить им в претензию их независимость и могущество? Наоборот, естественно ответить любовью на любовь, благодарностью на заботу. Здесь вопрос не столько в обязанности, сколько в том, что детям не выжить без этой заботы. Тоже самое можно сказать и об отношениях Бога и человека. Ему от нашей признательности и благодарности ничего не прибавляется, Он не нуждается в нашем служении. К. С. Льюис писал:
Когда я подходил к вере в Бога, и даже когда поверил, мне мешало, что нас вечно просят «славить» и «хвалить» Его. Особенно я удивлялся, что вроде бы и Сам Он это любит. Кому понравится человек, которому надо все время повторять, что он хороший, умный или красивый? Еще противней те, кто это и повторяет миллионеру, актеру или диктатору. Эта дурацкая и жутковатая картина неотступно стояла передо мной. В псалмах было уж ни с чем не сообразно: «Хвали, душа моя, Господа», «Хвалите Господа», «Хвали, Иерусалим, Господа». (И почему они не просто хвалят, а призывают к этому других, да еще не одних людей, а каких-то великих рыб, снег и град, которые, по-видимому, и без того делают, что им положено?) Еще хуже были слова, приписываемые автором Богу: «Кто приносит в жертву хвалу, тот чтит Меня» (49:23). А хуже всего — исключительно глупая и языческая торговля, напоминавшая мне, как дикарь то улещает идола, то бьет; псалмопевец словно бы хочет сказать: «Ну ладно, любишь хвалу — сделай мне то-то и то-то, и хвала Тебе будет!» В псалме 53 он просит спасти его от врагов (3), а потом заверяет: «Я усердно принесу Тебе жертву, прославлю имя Твое» (8). Снова и снова он просит его спасти на том странном основании, что мертвые не могут возносить хвалу (29:10; 87:11; 118:175). Важно даже, сколько раз он хвалит: «Седмикратно в день прославляю Тебя» (118:164). Это меня очень удручало. Поневоле думаешь то, чего думать не хочется. Благодарность Богу я понимал, поклонение Ему, послушание, но не эту же непрерывную лесть! Меня не утешил современный богослов, объяснивший мне, что «Бог имеет на нее право».
Я и сейчас считаю, что выразился он неудачно, но, кажется, я понял, что он имел в виду. Начнем с предметов неодушевленных. Что мы хотим сказать, когда говорим, что «картина заслуживает восхищения»? Не то, что ею восхищаются, — сотнями плохих картин восхищается масса народу. Не то, что она заслужила восхищение, — работала, старалась и заслужила. Мы хотим сказать, что восхищение — правильная, адекватная реакция на нее, и если мы так не реагируем, мы глупы и слепы, более того — нам же хуже, мы много теряем. То же самое можно сказать и о красотах природы. Отсюда я и шел, хотя некоторые сочтут это кощунством, пока не понял того, что нужно. Хвалить (или, если хотите, ценить) Бога — значит бодрствовать, войти в мир яви; не ценить Его — лишиться великой радости, а в конце концов и всего вообще. Ублюдочная и убогая жизнь тех, кто не воспринимает музыки, или никогда не был влюблен, или ни с кем не дружил, или не любит читать, или не радуется утренней прохладе, или, как я, не интересуется спортом, — более чем слабые подобия такого состояния.
Но это не все. Бог не только заслуживает восхищения и хвалы, Он велит нам хвалить Его. Я этого не понимал, пока не понял того, о чем пишу в V главе: когда мы служим Богу, Он открывается нам. Не все, не всегда, но очень многие «красоту Господню» видят в храме. Даже в иудаизме суть жертвоприношения была не в том, что люди давали Богу тельцов и агнцев, но в том, что Сам Он давал Себя людям, когда они это делали; в нашей же литургии это гораздо явственней, просто физически ощутимо. Жалкую мысль о том, что Богу в каком-то смысле нужно наше поклонение, как суетной женщине нужны комплименты или тщеславному писателю — рецензия, опровергают слова: «Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе» (49:12). Даже если предположить, что есть такое нелепое существо, оно вряд ли обратилось бы к нам, низшим из своих разумных тварей. Я не жду от моего пса похвал моей книге, и не от всякого человека мне приятна похвала.
Но главного я еще не понимал. Я мыслил хвалу как похвалу, одобрение, которое кто-то кому-то выражает. Мне не приходило в голову, что всякая радость сама собой переходит в хвалу, если не сдержишь ее из робости и деликатности. Мир только и делает, что хвалит и славит: влюбленные восхваляют возлюбленных, читатели — любимые книги, спортсмены — свой спорт; словом, все кому не лень расписывают погоду, пейзажи, вина, блюда, актеров, машины, лошадей, приятелей, детей, цветы, страны, колледжи, горы, марки, насекомых, даже политиков и ученых. Я не раз замечал, что особенно часто и много хвалят самые смиренные, здоровые и умные люди, а ущербные и глупые хвалят редко и мало. Хороший критик найдет что похвалить в несовершенной книге; плохой вычеркивает из литературы одну книгу за другой. Здоровый и доброжелательный человек найдет, за что похвалить самую скромную еду, даже если он привык к очень изысканной; больной или сноб найдет недостатки в любом угощении. Если вычесть чрезвычайные обстоятельства, можно сказать, что хвала — словесное выражение душевного здоровья. Совершенно не важно, умелая она или нет; многие любовные стихи так же ужасны, как гимны. Еще я замечал, что, когда мы хвалим, мы вечно просим к нам присоединиться: «А? Правда? Нет, правда?» Когда псалмопевец просит всех хвалить Господа, он делает ровно то же самое, что делает человек, говорящий о предмете своей любви.
Должно быть, мы так хвалим то, что нас радует, потому что хвала не только выражает, но и дополняет нашу радость, доводит ее до полноты. Не ради лести влюбленные повторяют друг другу, как они красивы, — радость их неполна, если они этого не скажут. Когда откроешь нового писателя, непременно надо рассказать, как он талантлив; когда внезапно увидишь прекрасную долину, просто невозможно молчать; когда услышишь хорошую шутку, нужно ею поделиться. Конечно, словами всего не передашь. Вот если бы написать прекрасные стихи, или дивную музыку, или картину, наша радость была бы еще полнее. А если бы смертный человек мог достойно восхвалить самое высокое на свете, душа его достигла бы высшего блаженства.
И в другой книге он рассуждает:
Мы не должны думать, будто Бог запрещает гордость, ибо она оскорбляет Его; что Он требует от нас смирения, чтобы подчеркнуть Свое величие, как если бы Он Сам был болен гордостью. Думаю, Бога меньше всего занимает Его достоинство. Все дело в том, что Он хочет, чтобы мы познали Его. Он хочет дать Себя нам. И если мы действительно, по-настоящему соприкоснемся с Ним, то невольно и с радостью покоримся и почувствуем при этом бесконечное облегчение, отделавшись наконец от надуманной чепухи о нашем достоинстве, которая всю жизнь не дает нам покоя, лишает радости. Он старается сделать нас покорными, чтобы мы могли пережить это облегчение. Он пытается освободить нас от фантастического, уродливого наряда, в который мы рядимся и чванливо расхаживаем как маленькие глупцы. Хотелось бы и мне стать более покорным и смиренным. Если бы я добился этого, то смог бы побольше рассказать вам об облегчении и удобстве, которые приходят к нам, когда мы снимаем с себя пышный маскарадный наряд, когда отделываемся от своего фальшивого “я” с его позами и претензиями: “Ну посмотрите на меня, разве не славный я парень?” Даже приблизиться к такому состоянию на миг – все равно, что выпить холодной воды в пустыне.
Бог имеет свои силы по определению, незаслуженно, просто потому что так было изначально, потому что почему-то именно Ему выпало быть Богом.
Почему же незаслуженно? Он же не "съел" всё для Себя.
Наоборот, Бог от своей Любви поделился Своим бытием с созданными Им разумными существами - с ангелами, и с людьми. Бог рассуждал, "для чего Мне одному столько благости? Создам подобных мне, чтоб и они имели радость от жизни!"
Но кто-то из разумных решил, "Бог обделил нас, Ему нужно все способности отдать нам, а Создателю лучше самоуничтожиться. Несправедливо как-то, нужно у Бога отнять всё". Первым выступил сатана, посчитав "почему вся эта слава досталась Богу, чем я хуже?!" За сатаной последовали часть ангелов и многие люди.
И даже в такой парадигме Бог оставил возможность для Своих творений найти полноценную благость бытия. Ксения, пользуйтесь Божиим даром жизни.
Каждый из нас не сам для себя заработал бытие, однако мы все живы. Имеем не только тело, но и разумную душу, которая дает ему жизнь. Можем видеть и слышать, обдумывать, испытывать эстетическое наслаждение, радость общения и прочее. Мне кажется, все это - достаточный повод, чтобы поблагодарить Того, Кто дал нам все это.
Может быть, у Вас еще не случилось личной встречи с Богом. Так бывает. Попробуйте почитать рассказы об этом разных людей. Возможно, у Вас тоже начнет просыпаться любовь к Богу и желание быть с Ним.
