диакон А.Е. Мусин
Современная система наград Русской Православной Церкви

диакон А.Е. Мусин
Геральдический совет при Президенте Российской Федерации

Весь исторически сложившийся корпус наград Русской Православной Церкви (РПЦ) возможно разделить на три группы – канонические, литургические и внебогослужебные. Основой такой классификации служит изначальное понимание награды как привилегии личности в Церкви, в силу чего она включается в одну из существующих внутри Церкви корпораций. Наиболее полно такое понимание награды исторически было присуще ордену как знаку принадлежности к орденской корпорации. Однако с течением времени такая привилегия стала восприниматься как награда за личные заслуги без относительно принадлежности к группе лиц, обладающих такой же привилегией. Характерной чертой церковной наградной системы является постепенное усвоение ею светских регалий и наградных форм, изначально служивших выражением государственного признания заслуг церковных деятелей перед обществом. Однако изначальной основой различия внутрицерковных привилегий была не степень заслуг, а мера ответственности, связанная с исполнением должностных обязанностей.

В силу этого фундаментом наградной системы в Церкви являются степени священства: диаконская, иерейская и епископская, которые характеризуются наличием ряда привилегий как по отношению друг к другу, так и в отношении мирян. Прежде всего эти привилегии состоят в степени и формах участия в богослужебных таинствах, а также в канонических полномочиях. Развитие внутренней церковной организации привело к выделению в составе диаконата старшего диакона, а в составе пресвитериата – старшего иерея. Изначально, в рамках местной церкви, возглавляемой епископом, эти звания существовали в единственном числе. Территориальное развитие местных церквей, в соответствии с административной реформой Римской империи, привело не позднее конца II в. к выделению старшего епископа провинции, традиционно возглавлявшего кафедру главного полиса митрополии. Канонически такое положение дел было закреплено деяниями Соборов 320–340 гг. Становление на базе провинций митрополичьих округов привело к появлению титула «митрополит», а для более крупных территориальных церковных образований, соответствующих делению на диоцезы и префектуры – появлению титулов «экзарх» и «патриарх», а также общего для всех трех чинов титула «архиепископ». По мере кризиса соборного строя в VIII–Х вв. титул архиепископа из должностного превратился в Византийской империи в личную привилегию наградного характера. В РПЦ XII–XIV вв. титул архиепископа предположительно был связан с осуществлением функций первого в диптихе архиерея после киевского митрополита. После 1589 г. в РПЦ и митрополит, и архиепископ стали титулами, принадлежащими архиерейским кафедрам определенного ранга. Лишь в Синодальную эпоху эта титулатура приобрела современное содержание личной награды без относительно занимаемой кафедры. Право возведения в сан, как и право избрания епископа в РПЦ, принадлежит Патриарху и Синоду.

История возникновения современных степеней диаконата и пресвитериата, а также процесс увеличения количества лиц, одновременно причисленных к этим степеням, прослеживается с трудом. Очевидно, эпоха закрепления такой практики, когда в рамках одной епархии или даже прихода может сосуществовать несколько протодиаконов, архидиаконов, протоиереев или даже протопресвитеров, а среди черного духовенства – игуменов и архимандритов, приходится на вторую половину XIX–XX вв. Учитывая, что в отличие от возведения в сан митрополита и архиепископа, получение этой титулатуры сопровождается определенным литургическим действием, то этот вид наград стоит рассматривать как совмещенный – литургико-канонический. По существующей практике право награждения таким саном принадлежит Патриарху, а молитва возведения читается местным архиереем. Однако обращение к чиновнику архиерейского священнослужения, восходящего к первому печатному служебнику 1677 г., как и сама логика развития чинов хиротоний (древнейшая запись чина на Руси РНБ. Соф. №1056, XIV в.), убеждает нас, что изначально право возведения в сан принадлежало непосредственно местному епископу. Судя по всему в допетровскую эпоху указанная титулатура не имела на Руси широкого распростране-ния, а в синодальную эпоху с ее любовью к пышным титулам и централизацией право награды перешло к Святейшему Синоду. После его упразднения это право перешло к Патриарху. Однако каноническая справедливость требует пересмотра такой практики и передачи этих прав местному архиерею.

В связи с каноническими градациями внутри степеней священства существуют литургические награды1. Сану протодиакона предшествует получение двойного ораря, а протодиакон, в свою очередь, может быть награжден правом ношения камилавки. При этом двойной орарь является обычной практикой греческого Востока, тогда как на Западе ношение двойного ораря запрещено еще 39-м правилом Толедского Собора (639 г.). При этом право ношения черной скуфьи, современная форма которой появляется в XVII в., усвояется даже низшими церковнослужителями при совершении богослужения вне храмов (1898), а награждение камилавкой для священнослужителей связано с указом Павла I от 18.12.1797 г.

Богослужебные облачения для каждой новой степени священства должны рассматриваться как привилегия по отношению к предыдущей. Последовательные награды пресвитера суть: набедренник (историческое происхождение еще ждет своего исследователя), фиолетовая скуфья, наперсный крест, камилавка. Протоиерей может быть награжден палицей (с 1797 г., для архимандритов с XVI в.), крестом с украшениями, митрой, правом служения литургии с отверстыми царскими вратами до пения «Херувимской песни», а впоследствии и до времени пения молитвы «Отче наш» и, наконец, правом ношения второго креста. При этом отметим, что Устав об управлении РПЦ 2000 г. определяет Патриарху награждать архиереев установленными титулами и высшими церковными отличиями, а клириков и мирян – церковными наградами. Епархиальный архиерей ходатайствует перед Патриархом о награждении достойных клириков и мирян и в уставленном порядке сам награждает таковых. Однако документы, устанавливающие такой порядок, если и существуют, неизвестны, и он определяется прецедентом и традицией. Обычно награждение саном протодиакона, протоиерея и выше является привилегией Патриарха, однако некоторые архиереи испрашивают патриаршего благословения и на низшие виды наград. Таким образом, система канонических и литургических наград и привилегий в РПЦ не имеет надежного канонического обеспечения.

Изначально литургические награды носили характер богослужебной привилегии, связанной не столько с понятием личных заслуг, сколько с занимаемой должностью. Их первоначальное усвоение связано с епископским саном и лишь впоследствии они становятся достоянием низших чинов в результате уступки или узурпации. Так, наперсный крест до XVIII в. носился только архиереями, с 1797 г. т.н. наперсный крест становится высочайшей наградой для протоиереев и для выпускников Духовных академий, крест с украшениями (кабинетный) с 1820 г. становится должностной инсигнией заграничного духовенства, а обычный восьмиконечный крест с 14 мая 1896 г. становится принадлежностью священника с момента хиротонии. То же касается и панагии-энколпия, которая Собором 1674 г. даруется всем архиереям, но право ношения ограничено пределами своей епархии, а с 1742 г. панагия жалуется и некоторым архимандритам. Право ношения архиереем второй панагии просуществовало в РПЦ до 1990 г., однако такой практике противоречит наличие в Чиновнике молитв на облачение двух панагий.

Право совершения богослужения в митре обычно связывают с привилегий императора Василия II (976–1025) патриарху Иерусалимскому Феофилу, но литургический головной убор известен задолго до этого у архиепископов Александрии. С 1705 г. митра в РПЦ усвоена всем епископам и архимандритам, а с 1797 г. ею могут награждаться заслуженные протоиереи, однако последняя практика в настоящее время применяется редко. С 1988 г. всем архиереям РПЦ пожаловано право ношения креста на митре, что до этого времени составляло привилегию лишь некоторых архиепископов. Тоже касается и права ношения бриллиантового креста на клобуке с конца XVIII – начала XIX в., которое лишь в 1960-е гг. становится достоянием всех архиепископов. Если саккос был с X в. принадлежностью лишь патриаршего облачения, заимствованного из императорского ритуала или особого патриаршего пожалования митрополитам, то с 1702 г. он становится монаршей наградой, а с 1705 г. даруется при хиротонии всем архиереям. В целом в происхождении многих атрибутов архиерейского и священнического облачения (омофор, как наследник лора, или discorola palia, палица, сулок и др.) остается много неясных моментов2.

Целый ряд канонических и исторических проблем порожден современной орденской системой РПЦ, относимой нами к внебогослужебным наградам, главные из которых следующие:

1. практическое отсутствие информации о церковных орденах. Ситуация не изменилась и с выходом в свет роскошного издания «Награды Русской Православной Церкви» (М. Изд-во «Ферт». 2001. Редактор Н.И. Державин. Автор текста Н.Н. Лисовой), которая носит скорее апологетический, чем просветительский характер, а качество иллюстраций разительно контрастирует с содержанием комментариев;
2. неизвестность обстоятельств учреждения ряда орденов, имен художников, создававших эскизы соответствующих наград, противоречие в дате учреждения ордена св. кн. Владимира;
3. противоречие практики ношения орденов соответствующим положениям и оформления орденских наград общепринятым нормам;
4. неясность соотношений степеней разных орденов между собой, а также новоучрежденных орденов со старейшими наградами;
5. проблема соотношения орденов РПЦ с наградами России, правовое положение церковных орденов вообще;
6. отсутствие единой наградной политики РПЦ, допускающей повторное награждение орденом той же степени.

Немного истории. Орден св.кн. Владимира был учрежден в 1958 г. До этого РПЦ на всем протяжении своей истории не имела самостоятельных орденов. Ее священнослужители награждались государственными орденами Российской империи или других государств или же богослужебными наградами. Положение об ордене не публиковалось, как ни один церковный орган не упоминает о факте его учреждения: год учреждения определяется косвенным образом3. Однако среди сотрудников Московской патриархии распространено мнение, что орден учрежден в 1962 г., а Н. Лисовой утверждает, что это произошло в 1957 г. к 40-летию восстановления Патриаршества4.

Определением Священного Синода от 10 октября 1978 г. были учреждены орден и медаль преподобного князя Сергия Радонежского5. 26 декабря 1978 г. Синод утвердил Положение о них6, которое не публиковалось. На заседании Синода 5–6 октября 1999 г. были одобрены новые образцы дизайна этого ордена7. 27–28 декабря 1988 г. Синод РПЦ принял решение об учреждении ордена св. апостола Андрея Первозванного, ордена и медали прп. кн. Даниила Московского и ордена св. равноап. кн. Ольги, а также были приняты положения об указанных орденах8. Единственный раз за всю историю орденской системы в РПЦ в приложении к определению Синода была приложена справка, содержащая описание наград, способ их ношения и взаимное расположение. 22 февраля 1995 г. учредили орден и медаль св. мч. Трифона для награждения лиц, ведущих активную борьбу с наркоманией, алкоголизмом и другими вредоносными явлениями, разрушающими психическое и физическое здоровье общества. Тогда же было утверждено Положение, оставшееся неопубликованным9. 27 декабря 1996 г. приняли Положение о наградах «За миссионерские заслуги», согласно которому был утвержден орден и медаль св. митрополита Московского Иннокентия10. Положение также не опубликовано. 3 апреля 2001 г. Священный Синод утвердил орден и медаль св. митрополита Макария за успехи в деле духовного просвещения и орден прп. Андрея Рублева трех степеней и медаль того же имени за труды по возрождению церковного искусства и иконописи. Орденские статуты и описания также не публиковались. Стоит отметить, что к церковным орденам без достаточных на то оснований причислен «орден св. блгв. царевича Димитрия Московского», учрежденный 29 сентября 1997 г. РПЦ совместно с Российским детским фондом по инициативе последнего11. Подобное «орденотворчество» свидетельствует об отсутствии ясного представления о статусе и значении ордена как формы награды и способствует его девальвации.

Таким образом, в РПЦ 9 орденов и 6 медалей, как бы сопричтенные к капитулу соответствующих орденов. Ордена, за исключением ордена св.ап. Андрея, имеют три степени. Высшим является орден св. Андрея, который имеет орденский знак и звезду. Остальные ордена имеют только знак, своим оформлением напоминающий орденскую звезду. При этом оформление орденов в некоторых случаях ориентируется на образцы членских и наградных знаков дореволюционных церковных обществ и братств. Ленты имеют только ордена св. ап. Андрея (широкая муаровая лента зеленого цвета) и прп. кн. Даниила (лента с широкой красной полосой в центре и по две узких полосы по краям белого и зеленого цвета). Однако в последнем случае способ соединения ордена, крепление которого булавка, и ленты не известен, а сама лента, вопреки Положению, не используется. Более того, 27 октября 1997 г. Отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями при Священном Синоде представил в Государственную Герольдию РФ для геральдической экспертизы и внесения в Государственный геральдический регистр совершенно иную орденскую ленту св.кн. Даниила, которая представляла собой шелковую муаровую ленту фиолетового цвета, пересеченную по диагонали слева направо полосой золотого цвета. 30 октября 1998 г. орден св.кн. Даниила был поставлен на федеральный геральдический учет с № 10, 11 и 12 соответственно для III–I степени. Это единственный церковный орден, поставленный на федеральный учет (но не внесенный в Государственный регистр), однако зарегистрированная лента противоречит существующему Положению об ордене. Вообще же, учреждение орденов без орденских лент, как и без орденских звезд, есть видимый разрыв с практикой орденских традиций и оформления наградных знаков, порожденный прецедентом ряда советских наград.

Определение Синода 1988 г. создало следующий ранг орденов: высший орден св.ап. Андрея, далее следуют ордена св.кн. Владимира, прп. Сергия и св. блгв. кн. Даниила. Однако появление новых орденов мч. Трифона и свт. Иннокентия, а также учреждение украинской Православной церковью орденов прпп. Антония и Феодосия Печерских и прп. Нестора летописца (дата неизвестна) и Белорусским Экзархатом ордена Креста прп. Евфросинии Полоцкой двух степеней (1998 г.)12 ставит заново вопрос о соотношении их рангов и взаимного расположения при ношении.

Ряд церковных орденов дублирует существующие или существовавшие государственные и церковные ордена. В начале 1990-х гг. Православная церковь в Америке уже учредила орден св. Иннокентия трех степеней. Не признанный Вселенским Православием Киевский патриархат также использует орден св.кн. Владимира того же дизайна. Упразднение советской властью Капитула российских орденов 9 января 1918 г. положило конец существованию российской орденской системы. Однако в 1958 и 1988 гг. РПЦ по сути дела воссоздала три из девяти государственных орденов России: ордена ап. Андрея Первозванного (1698), св. кн. Владимира (1782) и св. кн. Ольги (1915). Более того, Россия 1 июля 1998 г. восстанавливает орден св. апостола Андрея Первозванного как свою высшую награду – складывается непростая ситуация существования двух одноименных орденов, один из которых государственный, а второй церковный.

Вообще же, во всех государствах право учреждения орденов и на-граждения ими принадлежит высшим органам государственной власти. Возникает вопрос не только о праве Церкви возрождать государственные награды, но и о правовом статусе церковных орденов вообще, который необходимо согласовать с Управлением государственных наград при Президенте РФ. Результатом такого согласования должен быть не только статус церковных наград в государстве, но и нормы их расположения при совместном ношении с государственными наградами. Множественность и дробность наградных функций орденов и медалей РПЦ находятся в разительном противоречии с лаконичностью и универсальностью системы государственных наград РФ, дополненной системой ведомственных наград.

Наиболее существенной проблемой является устоявшаяся практика ношения орденов. Все они носятся на левой стороне груди, куда их и прикрепляет представитель РПЦ, награждающий орденского кавалера. Однако в отношении звезды ордена ап. Андрея и орденов кн. Даниила и кн. Ольги четко зафиксировано обратное: звезда ордена св.ап. Андрея носится «на правой стороне в верхней части груди», а в отношении двух остальных сообщается, что их следует носить «с правой стороны». Несмотря на неизвестность Положений об остальных орденах, орденский статус ордена св.ап. Андрея фиксирует, что «все остальные ордена РПЦ, если награждаемое лицо имеет таковые, располагаются ниже звезды ордена»13. Поскольку звезда носится справа, то справа должны носиться и все остальные ордена РПЦ, если в их статутах не прописано иное. Таким образом, практика ношения орденов не соответствует Положениям о них, поскольку церковные ордена должны носиться с правой стороны груди. При этом в некоторых известных нам Положениях способ ношения ордена вообще не оговаривается.

Все вышеперечисленные проблемы свидетельствуют об отсутствии канонической и орденской культуры, что характерно для всего нашего общества в целом. Необходимо осознать, что орденская система РПЦ – часть сегодняшнего канонического права. Исправлением подобной ситуации могло бы быть некоторое реформирование нашей наградной системы и создание при Святейшем Патриархе особого органа по образцу Управления государственных наград при Президенте РФ, а также соответствующая пропаганда знаний о церковных орденах и наградах. Учитывая, что орденское право есть часть права государственного, необходимо привести церковную наградную систему в соответствие с нормами, принятыми в государстве, и в любом случае поставить существующие награды на геральдический учет после соответствующей экспертизы. При этом речь идет исключительно о внебогослужебных наградах, представленных орденами и медалями. Следует исходить не столько из представлений об ордене как о наградном знаке, сколько вернуться к первоначальному содержанию ордена как знака отличия, объединяющего корпорацию людей по принципу их служения Церкви Божией, в результате чего кавалеры этого ордена обладают правом на внешнее отличие и ряд церковных привилегий. Возможно, следует вернуться к практике освящения орденских знаков при их вручении в соответствии с практикой XVIII в., предусматривающей в этом случае особый чин молебного пения. В прошениях на ектенье здесь содержатся слова, исполнения которых стоит пожелать любому орденскому кавалеру:

– «Да подаст носящим я дух мужества, трудолюбия, правосудия и попечения о пользе общей, Господу помолимся».
– «Да сотворит их ходити пред Ним истиною и правым сердцем, Господу помолимся».
– «Да даст им сердце смыслено и совесть незазорну, еже судити люди в правде, Господу помолимся» (РГИА, ф.834, оп.1, д.971, л.2).

Примечания: