Батюшки, батюшки, батюшки… Город Святого Петра, слава Богу, не обделен
ими — замечательными, мудрыми, духоносными, да и просто честными и добросовестными.
И в Питере их немало, и во всей России… А диаконы?..
— Диаконы? Ну, у нас в городе — еще куда ни шло… В Москве тоже… А вообще-то
по России диакон — это что-то из области фантастики. Диакон — это роскошь:
если в каком-то храме есть диакон, значит, дела там идут очень хорошо.
Недавно побывал в Тверской епархии, служил со старейшим тамошним батюшкой,
— так он даже плакал от радости! И целый день от меня не отходил: «Ты
пойми, — говорит, — для меня это такое счастье! Я же двадцать пять лет
диакона на Литургии не слышал!»
И улыбается при таком приятном воспоминании протодиакон Свято-Троицкого
Измайловского собора отец Сергий Шалберов.
— Для меня диаконство — самое лучшее служение. Пускай батюшки не обижаются,
но мне кажется, что диаконом быть лучше! Такая благодать, такая красота!..
Вся служба меняется, когда хороший диакон! Вы подумайте только: мы призываем
народ к молитве, а молитва — это же кровь, это дыхание нашей души. Молитва
— это дорога в небеса, и диакон, как армейский трубач, сзывает людей в
поход по этой дороге. Вот что такое диакон — впереди идущий, впередсмотрящий!
Я человек не очень сильный, для меня священническое служение слишком тяжело;
не понести мне такую ответственность. Во мне ни учительности нет, ни добродетелей
особых. А вот диаконство — это прямо для меня! Петь я люблю (и люди говорят,
что у меня вроде получается), чувствую красоту и благодать церковной музыки,
знаю, как можно пением поднять человеческую душу к молитве… Это мое —
и слава Богу за такой дар!
И чтения Евангельские… Да, толковать по-богословски Писание — это не для
меня. Но знаете ли вы, что диакон может так прочесть Писание, что и толкования
не потребуется, — одним голосом выразить всю глубину богословия? Я, конечно,
не хочу сказать, что всегда поднимаюсь до таких высот, но… все-таки… Иногда
Бог дает благодать и силу, и тогда читаешь — словно ангелу вторишь. Так
и служишь: читаешь каждый день Писание и жизнь свою по нему выверяешь;
может ли быть что-то лучше этого?
Да, диакон — трубач. Но ведь трубач в одиночку сражения не выигрывает:
за ним войско должно идти. А из кого состоит церковное войско? Да из вас,
дорогие мои, из прихожан. Есть такая поговорка: «Каков поп, таков и приход»…
Верно сказано, конечно, но поговорка эта имеет и обратную силу: «Каковы
прихожане, так и священнику служится». Я хоть и не иерей, но прекрасно
это чувствую: иной раз поешь молитву — и словно тяжкий воз за собой тащишь…
Почему? Потому что, кроме тебя, никто в храме не молится, все о своем
думают. Ох, как тяжело тогда… И наоборот. Бывает, что начинаешь петь —
и всем существом чувствуешь соборную молитву. Это удивительное чувство:
словно некая волна возносит тебя в небеса. Нет, друзья, — ради таких минут
стоит идти в диаконы!
— Но вообще-то церковная молодежь смотрит на диаконство как на некую переходную
форму к священническому сану, как на не слишком приятную обязанность…
— Ну что ж, есть такое… Оно и понятно, и я не осуждаю никого. Если человек
стремится ко священству, то ему и хочется скорее достигнуть желаемого.
Но вот мой совет: не спешите, не спешите убегать из диаконов! Ваше от
вас не уйдет, а опыт, который дает наше служение, велик и неоценим! Походите
в диаконах хотя бы года три — и вы сами увидите, насколько легче вам будет
входить в обязанности хозяина прихода. А может быть, вы поймете, что Бог-то
вас вовсе не в иереи готовит, может, Он вам диаконский талант дал…
— Вот вы говорите «диаконский талант»… Это что — умение петь? Хороший
голос?
— Нет, не только голос… Знаете, как о нашем брате со старых времен говорят?
Что диакону нужно? — «Голос да волос, ухо да брюхо!» Ну, голос и ухо —
это понятно: для пения. А волос? — это для представительности: многим
нравится, когда у диакона этакая львиная грива. И брюхо — это тоже для
солидности, опять же, помогает Евангелие держать — свой личный аналойчик…
Да шучу я, шучу… Все пустяки — даже голос и ухо. Первое, что нам нужно,
— это любовь к молитве и умение молиться. Вот — всё! Без этого — никуда!
А если есть это — остальное приложится: даст Бог и голос, и умение петь.
К сожалению, я знаю много церковной молодежи, для которой молитва вроде
бы и в тягость. Строить храмы, трудиться — это пожалуйста, а молиться
они не умеют. Как такое объяснить? Не знаю. Многое от изначального настроя
души зависит, от Божьего дара, но ведь мы и сами должны бороться за свою
молитву, в поте лица своего стяжать ее. Слезную молитву стяжать — не словесную
просто.
Хочу, кстати, вспомнить своего наставника, протодиакона Алексия Довбуша.
Работал я в свое время сторожем в Князь-Владимирском соборе, а он там
служил протодиаконом. Как-то я его спрашиваю: «Отец Алексий, вы же чуть
ли не каждый день участвуете в Литургии… Как же вы успеваете вычитывать
все правило?» Он отвечает: «Сие невозможно. В монастырях можно все правило
читать, а в миру — как? Нам надо иначе поступать. Ты так делай: подумай
о своей греховности, о том, как ты перед Господом виноват, упади на колени
перед Престолом и со слезами скажи: “Боже, милостив буди ко мне, грешному!”
Но только чтобы от самого сердца, со слезами». И так он это сказал, с
таким чувством, что я сразу и понял, как молиться нужно. Молитвенность
— это необходимое качество для диакона, необходимое! Вот еще вспомню:
про свою родную деревню Шапки… Деревня, деревенский храм — сами понимаете,
профессиональный хор взять неоткуда; поют люди, кто как может. И батюшка
наш, отец Вадим, благословил изучать регентское искусство местную учительницу
— замечательную, благочестивую женщину. Она в слезы: «У меня же ни голоса,
ни слуха!» А что поделать? Есть такое слово — «надо». Она перекрестилась
и со слезами начала петь — по послушанию. И через месяц Господь ей голос
открыл. Вот что значит сердечная молитва. Истово человек поет — и голос
открылся. Вот так-то и нам нужно — не только петь, но и жить.
— Вот вы, отец Сергий, как диакон, постоянно читаете Евангелие — наверное,
наизусть уже его знаете… Чувствуете ли вы влияние этого чтения на свою
душу? И есть ли у вас любимое Евангельское чтение?
— Ну что значит «любимое чтение»? Это же не беллетристика… Я иначе скажу:
читаешь на службе какой-либо отрывок из Евангелия — и кажется порой, что
никакого отношения он к твоей жизни не имеет. Ну просто из другой области
что-то, не твои проблемы, не твои вопросы… Но нет! Обязательно в тот же
день — именно в тот же день — Господь тебе тем или иным образом покажет,
что прочитанное относится и к тебе лично, именно к тебе!
Вообще говоря, Евангелие должно быть в центре нашей жизни. Ведь чтение
Писания — это беседа с Самим Богом, почему же мы ею пренебрегаем? Все
вопросы имеют свое разрешение на Евангельских страницах: только спроси,
и Господь тебе ответит. Хотя, конечно, нужно уметь понимать прочитанное…
Я сейчас повсюду наблюдаю расцвет какого-то новоязычества: люди — наши,
церковные, православные люди — старательно ищут себе кумира. Найдут и
поклоняются ему как Богу. У всех на уме какие-то старцы, какие-то провидцы,
какие-то учителя… Недавно вернулся я с Афона — ко мне тут же со всех сторон
с вопросами: «Отец Сергий, что афонские старцы говорят по такому-то поводу?
А что по такому-то? А что они думают об этом? А что о том?» — «Дорогие,
читайте Евангелие: там все вопросы объясняются. А старцы — они молятся
за нас, в этом их миссия! Слава Богу, что есть еще такие дерзновенные
молитвенники, — может, отмолят и нас от геенны огненной!..» Приснопамятный
отец Василий Ермаков умер недавно. Я его весьма уважал: он был духовно
опытным священником, обладающим очень редким даром рассудительности. Но
был ли он старцем?.. Бог весть. Когда погребали отца Василия, я приезжал
Евангелие читать… Прочитал несколько глав — и тут подходит ко мне молодой
человек, весь в слезах: «Как теперь жить?! Отец, скажите, как теперь жить
без батюшки?!» — «Как жить? Открой Евангелие, читай и живи! Молись, участвуй
в Таинствах — и Господь тебя не оставит!» Но, конечно, нам легче свалить
ответственность за свои поступки на некоего старца… Читать, молиться —
нам не до того… А неужели вы думаете, что сумеете спастись без общения
с Богом?
Вот я про Афон-то вспомнил, а ведь на Святой Горе явственно чувствуется
сила соборной молитвы. Я все думал: в чем секрет Афонской благодати? Неужели
только в огромном количестве святынь? Нет, не в том дело. Вот взгляните
на любой из приходов — хоть бы и на наш: из ста человек молятся — не делают
вид, а истинно молятся — только трое. Говорю об этом нашим батюшкам, а
они мне: «Ты оптимист! Не трое, а один!». А вот на Афоне-то — там все
наоборот: там из ста человек 98 молятся! Вот где образец-то христианской
жизни! — Царство Божие возможно и на земле, и оно показано там. И какая
же благодать! Я вернулся, говорю о. Геннадию Бартову, нашему настоятелю:
«Всё! Хочу постричься и на Афоне жить». — «Нет! — отвечает. — Забудь и
думать об этом: нам собор восстанавливать надо!»
— Отец Сергий, дайте несколько советов молодым диаконам.
— Я как-то раз поднимал вопрос: есть, мол, такая книжка — «Спутник псаломщика»;
есть книга «Спутник священнослужителя»… А где же «Спутник диакона»? Старые
диаконы уходят, молодым учиться не у кого. И, слава Богу, к моему голосу
прислушались, издали тоненькую книжечку «Спутник диакона». Я думаю, что
нужно второе издание, нужно собрать все примеры диаконских распевов, возгласов…
Ведь в каждой епархии по-разному поют. Мне довелось сослужить в Троице-Сергиевой
Лавре — и так это благолепно получается, когда один диакон московским
напевом, а другой — нашим, петербургским, а третий — валаамским напевом
возгласы дает…
И вот мой совет молодым: прежде всего, надо петь, а не орать. Не форсировать
звук. Молитва должна быть в сердце, и, следовательно, звук должен исходить
из сердца. Очень многие молодые — особенно когда они в большом соборе
служат — начинают орать. Но если человек кричит, Господь его не услышит
— вот в чем дело-то!.. Надо не кричать, надо молиться!
На Троицу приезжал к нам отец Николай Ленков из Олбани (США), старейший
диакон Зарубежной Церкви. Старичок. Да у него, может быть, и прежде не
было мощного голоса. Но для нас он — лучший пример служения: он вышел,
начал молиться своим старческим, дребезжащим голосочком… И каждое слово
ясно слышно, каждое слово от сердца идет — и каждое слово до нашего сердца
доходит! Вот как нужно! Диаконское искусство, церковное пение — это же
слава нашей Церкви, наша красота, наше, если хотите, оружие. Князь Владимир
почему Православие избрал? По разным причинам, но первое, что его привлекло,
— благолепие службы, дивное пение; и выходит, что благодаря нам, диаконам,
Русь и крестилась… Это я шучу, конечно, но, знаете, в каждой шутке… Во
всяком случае ответственность на нас огромная, и награда нам велика, и
счастье наше — необъятное. Помните об этом все, кто решил Богу послужить!