Великий пост начинается с подготовительных недель.
Они носят названия:
О мытаре и фарисее (лишь воскресный день, без седмицы);
О блудном сыне (с седмицей);
Мясопустная (с седмицей);
Сыропустная (сырная) седмица, или Масленица .
В первую, О мытаре и фарисее, мы вспоминаем евангельских персонажей: горделивого фарисея и сокрушающегося о грехах своих мытаря. Напоминанием о них Церковь показывает нам, какой путь духовно более перспективен. А таким является путь кающегося мытаря. Заметим, не вообще мытаря, но кающегося мытаря.
Так и мы, какие бы мы ни были грешные и недостойные, имеем возможность прийти к Богу и оплакать грехи. И быть прощены и приняты в общение с Отцом Небесным.
Неделя О блудном сыне напоминает нам, что возвращение к Отцу – возможно. Как часто мы, священники, слышим от людей: «Я такой грешный, что мне нет прощенья…» Где-нибудь в армии, где человек важен не как личность, а как винтик огромной машины, кающегося предателя наказывают. Но в семье, где каждый ребенок дорог, где нет, как мы знаем, взаимозаменяемых детей, кающегося предателя прощают, обнимают, прижимают к себе. То, что Бог готов простить и принять любого человека, – свидетельство, сильнее которого нет, что мы – дети Божии, а Он – наш любящий Отец.
Следующая седмица, Мясопустная, называется так оттого, что в течение этой недели мы последний раз едим мясо и опускаем его употребление. В воскресенье, первый ее день, мы вспоминаем Страшный Суд, который неминуемо нас ожидает.
Наконец, Сырная неделя, или, в народном употреблении, Масленица, – это седмица, в течение которой мы уже не едим мясо, но употребляем в пищу молочные продукты: масло, сыр, молоко, яйца и проч.
Эта неделя характерна тем, что мы ходим друг к другу в гости, угощаемся и угощаем, участвуем в русских народных забавах и потехах.
Последний день Масленицы – воскресный, и он называется Днем воспоминания Адамова изгнания из Рая.
Для пробуждения чувства покаяния и сокрушения о грехах Церковь уже в приготовительные недели начинает петь на утрени перед каноном трогательные тропари: «Покаяния отверзи ми двери… На спасение стези настави мя, Богородице… Множество содеянных мною лютых…»
Для той же цели, сближая 70-дневный период великопостной Триоди с 70-летним пребыванием Израиля в плену Вавилонском, Церковь в некоторые приготовительные недели оплакивает духовный плен членов Нового Израиля – Церкви пением 136-го псалма: «На реках вавилонских».
Вечером воскресного дня Масленицы совершается Чин прощения. Сначала в обычных золотых одеждах служится вечерня. Затем священнослужители переоблачаются в темные одежды.
На амвоне ставятся иконы Спасителя и Божией Матери. Эти иконы будут лобзать священнослужители, прося прощения друг у друга. Прихожане не целуют иконы, а просто, подходя к священнику, кланяются в пояс и говорят: «Прости меня, честный (ударение на последний слог) отче».
На фотографии видно, как владыка митрополит стоит на амвоне и, пока затихают покаянные песнопения, готовится произнести проповедь о прощении.
В чем я виновен перед людьми? Даже перед теми, кого не знаю, никогда в глаза не видел?
А разве моя черствость к тем, кого знаю, вижу перед собой, не идет концентрическими кругами, как от камня, брошенного в воду, к другим, не распространяется дальше?.. Разве не виноват я перед людьми, если не до конца отдаю себя им, ленюсь работать над собой, позволяю душе быть расслабленной и вялой… Если в моем лице люди «недополучают» того, что Бог задумал, чтобы они от общения со мной получили, разве в этом нет моей вины?
О многом, бесконечно многом нужно сказать людям. Но изреченное слово оказывается слабым, ложным. Уходя с проповеди, пастырь понимает: не совсем то, не так хотел сказать… хотел сказать больше.
Дальше, для пробуждения в наших сердцах покаянного чувства, я приведу в подписях к этой и следующим двум фотографиям проповеди митрополита Сурожского Антония (Блюма), сказанные им на Чине прощения.
Митрополит Сурожский Антоний, 1975 год:
Сегодня Церковь вспоминает изгнание Адама из рая. Заключились двери райские; осиротел человеческий род, на земле мы ходим в потемках естественной жизни, где еле брезжит свет Христов. Родина наша небесная где-то далеко от нас, и, как изгнанники, мы тоскуем – тоскуем по той радости, о которой все изгнанники земли думают, когда вспоминают потерянное отечество, и все мы, когда думаем о том, что когда-то было: чистое, светлое, что погибло из-за наших грехов, из-за нашей сердечной помраченности.
И вот Адамов плач в течение тысячелетий и тысячелетий возносится к небу; плачет сиротный Адам в лице каждого своего сына, каждой дочери своей, плачет и зовет Бога своего вернуть его в первобытную радость, вернуть ему дружбу Свою и вернуть ему любовь Свою. А Бог никогда ни любви Своей, ни дружбы Своей не отымал от нас, только мы далеко от Него ушли, потеряли чуткость сердца, не слышим уже Божественного гласа, не чуем уже близости Господней. Христос пришел на землю, наш Бог жил среди нас, и люди встречали Его на дорогах, в городах и селах, слышали Его слова, видели Его лик, загорались сердцем и просвещались умом от Его учения, и все-таки до конца не сумели Его узнать. И Сын Божий, Который по Своей любви к нам стал Сыном Человеческим, отвергнутый людьми, умер вне града, вне человеческого стана. Но не поколебалась Божия любовь; смертью победил Господь смерть, нас Он освободил от вечного проклятия, нам Он дал уже теперь приобщиться в какой-то мере вечной жизни. А вечная жизнь – это Сам Бог; Божественная любовь – это Он.
И вот в начале Великого поста, сегодня, как каждый год, мы вспоминаем свое сиротство и вспоминаем о потерянной родине своей, об отчем доме. И снова, и снова мы собираемся в путь, чтобы духом загореться, чтобы сердцем очиститься, чтобы просветлеть умом и чтобы вернуться к нашему Богу и Отцу. Но совершается это в каждом из нас в отдельности, а вместе с тем – всеми нами сообща, как в старые времена, когда люди покидали страну, которая стала местом порабощения, и уходили в неведомые им края обрести свободу. Так и мы должны оторваться от того, что делает нас рабами, уйти из плена, чтобы когда-то обрести ту свободу чад Божиих, которая является нашим призванием и должна стать нашим достоянием.
И, как люди во времена давние собирались в такой путь вместе, как бы в складчину, собирая свою немощь, чтобы из этой немощи, из товарищества, из взаимной преданности выросла какая-то сила, как тогда, собираемся и мы теперь в путь. Тогда они обозревали порой неизвестных им людей, вглядывались в новые лица: что у них было общего? Только одно – то, что все отрекались от рабства, хотели свободы, и все они поняли, что к свободе из рабства может вывести только единство примирившихся людей. Древний Израиль сорок лет скитался в пустыне, прежде чем достиг обетованной земли. Никто бы не выжил в этой страстной пустыне, если бы каждый не заботился о каждом, если бы каждый не думал о каждом, если бы судьба каждого не была ответственностью всех и судьба всех не воспринималась каждым как его собственная ответственность.
Так и мы должны теперь собираться воедино и идти в путь. И мы должны осознать, что нам надо вырваться из многого для того, чтобы быть свободными; нам надо осознать, что только спаянные, соединенные друг со другом любовью, жалостью, милосердием, состраданием можем мы этого достичь. И поэтому на грани Великого поста мы становимся перед образом Христа Спасителя и Божией Матери и просим Их прощения и Их напутственного благословения. Христос был убит детьми Адама, и мы являемся такими же детьми того же нашего праотца. Мы просим Христа нас спасти и благословить – но чьи руки пригвоздили Его ко кресту, чья ненависть отвергла Его, как не ненависть, как не руки предков наших по человечеству? И мы должны просить Христа о прощении и о благословении, с тем чтобы Его крест стал нашим спасением, чтобы ранами Его мы исцелели, чтобы, познав крестную любовь Господню, в благодарность мы нашли в себе силы принести Ему всю жизнь свою, всю любовь свою.
И у Божией Матери должны мы просить прощения: ведь Сын Ее погиб от наших грехов, не только от греха ветхого Адама, не только от греха живших до нас людей; и в наши дни Он так же погиб бы, потому что мы так же слепы и так же греховны, как Его современники. И вот мы взываем к Божией Матери; сколько веры нужно для того, чтобы к Ней обратиться за помощью и пощадой! Разве каждая наша молитва к Ней не значит: Мати, моими грехами убит, погиб жестокой смертью Твой Сын – прости! Если Ты простишь – никто меня не осудит... И вот с этой молитвой изо дня в день, а сегодня вечером особенно, предстоим мы перед Богородицей: Прости нам, о, Мати Христа, Спасителя нашего, погибшего от наших грехов...
И каждый каждого да вспомнит; да простит каждый всех, не только здесь присутствующих, но тех, которых он не может больше застичь своей мольбой о прощении. Многие оскорбленные, раненные нами уже отошли в вечный покой; теперь на их сердце не остается злобы или горечи; теперь они стоят перед лицом Божиим, теперь они поняли, как мы все слабы и слепы и как мы раним друг друга, не желая того, сколько бы злобы мы ни вкладывали в злые наши слова и поступки; теперь они в Царстве Любви, в том Царстве, где все знают, что, кроме любви, ничего нет ни на небе, ни на земле достойного Бога и достойного людей. Обратимся к ним в молитве от сердца и попросим простить нас и благословить, чтобы и нам, еще на земле, или позже – когда душа будет отлучаться от тела – мирно отойти в Царство вечного покоя, живого, трепетного покоя торжествующей любви. Вспомним тех, которые прошли через нашу жизнь, ранили нас и были нами ранены; простим тем, кто ранил нашу душу, смял нашу жизнь, обессмыслил иногда самые светлые наши мысли и убил самые живые наши порывы. Простим и попросим их, которых уже вблизи нет, простить нас. Пусть Господь донесет до их сердец нашу мольбу миром, который только Он может дать, который мир не может ни дать, ни отнять; пусть Господь этим Божественным миром утешит и исцелит их души и наши души.
И оглянемся вокруг себя, и дадим друг другу прощение, и примем друг от друга прощение, с тем чтобы вступить теперь в этот путь от земли к Небу, от рабства в свободу, чтобы не идти нам с тяжелыми кандалами на руках и на ногах, а ступать легкой поступью за Христом, куда бы Он ни пошел: в пустыню ли на искушение, в народ ли для проявления любви проповедью истины и чудом Своей ласки. Пойдем, если нужно, и в страстной Гефсиманский сад, пройдем и дальше, когда придет время разлучения тела и души, в тайну смерти, не как побежденные, а как Христовы. Дай нам Господь всем теперь получить мир от Господа, мир от Матери Божией, мир от усопших, мир от живых, и это мы можем получить от них, если мы им дадим мир и любовь. Аминь.
