Иван Кандорский. Наука о душе, или ясное изображение её совершенств, способностей и бессмертия
Глава I. О том, что душа есть, или о бытии души нашей
§ 1. Первое самое, что человек сам о себе знает, есть то, что он есть и существует.
§ 2. Доказать сие можно так: каждый чувствами своими достоверно в том увериться может, что мы можем сами себя от других вещей, вне нас находящихся, отличать; тако ж и вещи, вне нас пребывающие, одну от другой распознавать. Хотя бы кто о том усомнился, но самое его сомнение было бы уже доказательством того, что он в то самое время, когда сомневается, уже мыслит, потому что мыслить значит ни что иное, как чувствовать самого себя и другие внешние вещи.
§ 3. Всякая мысль, ежели мы сами о себе внимательнее рассматривать станем, производит в нас некоторую перемену, коей причину в нас самих находим. И для того когда мы мыслим и сию перемену сами в себе чувствуем, то по крайней мере мы тогда существуем, когда мыслим.
§ 4. Следует из сего неоспоримо, что все то, что мыслит, имеет своё бытие. Но мы действительно мыслим о себе и о находящихся вне нас вещах, как то объявили в § 2 и 3. Следовательно мы бытие своё имеем. Итак, доказали мы, что мы существуем.
§ 5. То, что в нас мыслит, или иначе, что познает и ощущает обстоящие нас вещи, называется Душа.
§ 6. Посему, доказав бытие самих себя, доказали мы вместе и то, что имеем мы Душу, которая всем нашим мыслям есть основание. Инако же бытие души доказывают Философы следующим доводом, которой хотя другими словами, но тот же есть самый, которой предложен нами в § 4.
Что знает себя и другие вне себя вещи, то имеет своё бытие; но мы или душа наша знает себя и другие вне себя вещи; следовательно, душа имеет своё бытие.
Первая посылка сего довода не подлежит никакому сомнению: ибо ничто действовать не может, ежели не будет иметь бытия своего; вторую и третию всяк собственным своим опытом за истинную признать должен, то есть, что он понимает как себя, так и прочие вещи. Естьли же бы кто и сказал о себе, что он ни себя, ни прочих внешних вещей не понимает и не знает, тот бы сам себе в том противоречил: ибо когда б то было так, то не можно б было ему того ни о себе, ни о другом каком предмете сказать, что он того или другого не понимает и не ощущает; следственно, здесь ничего нет противного сказанному выше в § 2.
§ 7. Были такие люди, которые бытие души своей отвергали, утверждая, что в свете только одни тела, а душ нет, почему и назывались Материалистами. Другие напротив того думали, что тел нет в свете, но только одни человеческие души, и назывались Идеалистами. Они думали, что тела и происходящие от них действия и перемены не подлинно суть, но только им кажется, будто б они существуют. Сии два рода странных людей, кои признавали бытие одних только душ или одних только тел, назывались иначе Мононистами, а кои признавали бытие душ и тел – Дуалистами.
§ 8. Идеалисты были двоякие: одни признавали бытие одной только души своей и именовались Егоистами, и утверждали, что хотя суть и другие души, однако того подлинно доказать не можно. Другие думали, что есть и другие души, и назывались Плюралистами.
§ 9. Впрочем, возобновитель здравой Философии Французской Философ (Картезий) Декарт, которой о многих важных философических истинах не без довольной иногда причины сомневался и других о всем почти сомневаться научал, о сей только истине достоверно был уверен, что он есть и существует. Основанием его о бытии самого себя было сие предложение: я есмь, я мыслю, то есть: когда я мыслю, следственно и бытие своё имею, как о том в предыдущих отделениях изъяснено. Он также рассуждает, что мы прежде и достовернее познать можем бытие души нашей, нежели бытие тела. И подлинно: никто ещё из любомудрых поныне достоверно не доказал бытие тел, но кажется и опровергнуть того не можно никому, разве бы кто не имел чувства осязания. Смотри о сем Идеалистов систему, предложенную англичанином Берклеем в Разговоре его у Гиласа с Филоноем.
§ 10. Душа человеческая, для различия оные от души других животных (коей быть действительно некоторые Философы утверждают) описывается так, что она есть некоторая невидимая сила, чувствующая, разумно мыслящая и произволяющая [...]
Глава II. О Нижнем степени познания [...]
Глава III. О Вышнем степени познания [...]
Глава IV. О Воле, или произволении и хотении вообще
§ 1. По истолковании познания следует изъяснить и хотение, которое, как и познание, имеет две степени, то есть высшую и нижнюю. Хотение вообще есть способность склоняться к доброму и уклоняться от зла. Оно происходит в нас от побудительных причин, которые суть или доброе что-либо, или худое, вещи, которые мы хотим, совершенство или несовершенство, приятность или отвращение, правда или ложь [...]
§ 15. По исследовании желания, происходящего от чувств и сильного степени оного, то есть страстей, кои происходят от идей сбивчивых, следует предложить о вышней степени желания, кое разумным называется, или о воле. Разум, как сказано выше, есть способность проникать в союз вещей и знать следствия оных. Чего ради разумное желание, называемое иначе волею, есть способность склоняться к доброму и уклоняться от злого, имея о том и другом подробное понятие.
Не всегда требуется при подробном познании каковой вещи, чтоб она была совершенно хороша, но довольно, естьли её за хорошую признает тот, кто желает. О разумном отвращении или нежелании тож разуметь должно, что и о воле или разумном желании, и вопреки.
§ 16. Следует из сего, что все, что мы желаем или не желаем, судится прежде разумом, хотя б мы о том правильно или не правильно рассуждали. И потому побудительные причины воли нашей суть наши рассуждения; и ежели б разум наш не был подвержен заблуждению, то б и воля наша ничего злого, почитая за доброе, не желала [...]
Глава V. О Способностях, навыках и склонностях
§ 1. По истолковании разумныя нашея силы и её свойств следует изъяснить о способностях, склонностях и навыках. Ибо из всего вышесказанного известно уже, что в душах естественно находятся свойства добрые и худые, коих вообще есть два рода: некоторые свойства имеем мы по природе, оне в нас врождённы и не зависят от нашей воли, некоторые ж происходят от нашего произволения и снискиваются употреблением и частым упражнением. До первого рода принадлежат чувства, память, воображение, способность к Учению и неспособность, желание быть благополучным и проч.;до другого остроумие, благоразумие, воздержание и все добродетели и пороки. Первые из сих свойства называются способности, или расположения, а другие навыки, или приобыкновения[...]
§ 5. Между всеми природными склонностями достойно примечания ненасытное желание познаний и благополучия. Сколь бы много мы ни знали, и сколь бы счастливы ни были, не можем однако удовольствоваться ни знанием, ни благополучием, и всегда желаем знать и быть счастливее ещё больше.
Сим свойством между прочим отличается человек от прочих животных; ибо они ничего знать не стараются, разве что необходимо касается до их жизни, до известной меры пищи и пития, и до сочетания; насыщаясь, не ищут они больше, как только утолить свой голод, жажду и прочая.
§ 6. Из сего доказывается, что душа наша бессмертна, следующим образом: ежели душа наша и души прочих животных с телом умирают, то следует, что или мы несчастливее прочих животных потому, что больше печалимся и заботимся в жизни, нежели они, или ненасытное оное желание познаний и благополучия всеяно в нас от природы напрасно, потому что коль оно есть ни велико, однако во всей временной нашей жизни не можем мы достигнуть до такого совершенства, чтоб быть нам во всем довольными. Но как первые следствия суть ложны, ибо они противны Божией премудрости и благости, то последнее заключение правильно: ибо ничего без причины и напрасно в природе не бывает. А из сего следует, что душа наша будет жить и по разлучении с телом [... I
§ 14. Из вышеписанных до сего § знаем мы уже о душе, что она мыслит, то есть чувствует, понимает, воображает, помнит прошедшее, разумеет, рассуждает, заключает, произволяет, желает и отвращается, имеет свободу в нравственных своих действиях и проч. Все сии в душе перемены бывают таким образом, что она их внутренно ощущает, то есть знает, что она делает и что в ней происходит, иногда ясно, а иногда темно. Из сего следует, что все наши мысли текут одна за другою во времени, и текут весьма быстро: ибо известно, что мы в одну минуту о множестве различных вещей думать можем; текут, однако душа наша их чувствует и ощущает в себе перемену оных. Сие же внутреннее чувствие, или ощущение в душе бываемых перемен, яко начало всего нашего познания (как то и действительно есть) составляет природу души, или её сущность. Посредством заключений выводят все вышепоказанные душевные действия из внутреннего сего души чувства.
§ 15. Декарт (Картезий) утверждает, что душа беспрестанно мыслит и в то время, когда она спит вместе с телом, и полагает в том её сущность, то есть в беспрестанном размышлении.
Барон Христиан Вольф в умственной своей психологии доказывает, что сила, представляющая душе вещи настоящие и отсутствующие, есть сущность души [...]
Впрочем, внутреннее ли чувствие или ощущение в душе внешних предметов, или, по мнению Декартову, мысли, или оную способность души, представляющую ей вещи подробно, как утверждает Вольф, называть сущностию души, и много о том спорить, и разбирать, которое из сих мнений правильнее, кажется мне, есть дело неразнственное и ненужное, потому что название сих душевных сил, как-то внутреннее чувство, мысли или сила, представляющая в душе изображения вещей, естьли все сие рассмотреть основательно, значит одно и то же и зависит только от произволения писателей, как кто удобнее и яснее выражения свои понимает.
§ 16. При сем приметить надлежит, что учение о сущности души в Метафизике не довольно ещё истолковано, да может быть и никогда истолковано не будет, понеже то, кажется, превосходит естественное наше понятие и потому от некоторых и принадлежит до тайностей Философических. Не знаем мы, какова сущность души нашей, равномерно не знаем и телесных вещей сущности, как самая Физика нам о том мало доказывает верного [...]
§ 27. Но душа как существо простое, одарённое свойствами, одной ей принадлежащими, имеет ли в человеке какое ни есть место для своего пребывания и где? Безумно б было утверждать, чтоб было что-нибудь такое, которое бы никакого нигде не имело места. Бог един, яко дух бесконечной, везде сый и вся исполняяй, а душа, существо мыслящее, ограниченное и переменяющееся, везде быть не может. А понеже она действительно есть и существует (как мы уже то довольно доказали), то необходимо и место где- нибудь занимать должна. Но где? Декарт мнит, что в мозгу, в так называемой конической шишке подобной, или кубареобразной железе (in glandula pineali). Сие доказывают мне мои чувства, ибо когда я мыслю, то чувствую, что мысль моя действует в голове, и именно в мозгу, а не в другой какой тела части. Хотя мы и не понимаем, чтоб душа, существо бестелесное, и потому никакого распространения не имеющее, могло занимать какое-либо место, но Бог, который есть всемогущий, знает то совершенно, что душа место своё занимать должна. Довольно нам быть уверенным в том, что такое существо, какова душа наша, там только существует, где действия свои производит, а не везде; понеже такое свойство принадлежит единому Богу, а посему и надобно душе занимать в человеке какое-нибудь место. Где же именно она имеет своепребывание, того мы не знаем?
Глава VI. О Союзе и соединении души и тела
§ 1. Из прежде доказанного явствует, что душа с телом, в коем она обитает, имеет великое между собою согласие, так что когда душа захочет, чтоб тело произвело в себе какое движение, то оно немедленно то и делает; а когда в теле воспоследует какое-либо движение, тогда душа чувствует в себе некоторую перемену приятную или скучную. А понеже душа существо простое и бесплотное, а тело существо вещественное, то предлежит вопросить: каким образом сии два по естеству своему различные существа одно на другое действуют? И хотя сего способа совершенно познать мы не можем, но между Философами находится о сем три разные мнения, кои здесь вкратце предложим.
§ 2. Первое мнение Аристотелево и его последователей Перипатетиков, которое называется Система физического, или естественного влияния [...]
§ 9. Третие мнение о способе соединения души с телом есть Лейбницево, который хотел то дополнить и исправить, что не доставало в Картезиевом мнении. Лейбниц изъясняет своё мнение натуральным образом, не приемля оных Декартовых беспрестанных непосредственных от Бога чудес [...]
§ 10. И сии то суть три известные мнения о соединении души и тела, о которых уже около ста лет Философы имеют беспрестанные почти прения. Ни одно из оных по сие время ещё довольно не истолковано и не доказано; каждое из них имеет свои трудности, и по сему всякой может из оных которое-нибудь одно принять по произволению. Я советую поступить в сем деле более по собственному каждого удостоверению; мне же по сие время казалось, чтоб старинное оное и всеобщее мнение, то есть Физическое влияние до толе во вся не отвергать, пока оно совершенно опровергнуто, и невозможность оного основательно доказана не будет: ибо, положим, что хотя Аристотель и Декарт не имели о теле и душе ясных и подробных понятий и не могли потому истолковать, каким способом душа на тело и сие на оную действует, однако следует ли из того, что никогда того основательно и доказать будет не можно? Тако ж кто может что-либо отрицать и признавать за неправильное потому только, что оное понятным образом изъяснить не можно? Естьли б то было так, то надобно бы уже было утверждать, что магнит притягивает железо, что всякое тело имеет тяжесть и прочие тому подобные в натуре явления. Наконец, Волфияне, или Лейбницияне доказывают, что из понятий о душе и теле, каковые о сих существах имели Лейбниц и Волф, с великою вероятностию заключать можно, что Система предустановленного согласия не так ещё невозможною покажется, как многие в том уверяют, и проч.
Глава VII. О Начале происхождения Идей
§ 1. По истолковании о союзе и соединении души с телом удобнее уже можно хотя кратко изъяснить способ начала и происхождения понятий в уме нашем, то есть, каким образом получаем мы о вещах Идеи, о чем Философы рассуждают разно.
Аристотель и последователи его Перипатетики доказывают, что все понятия получаем мы помощью внешних чувств [...]
Платон и из новейших Декарт (или Картезий) с последователями своими учат, что все понятия наши с природы нам врождённы (ideae innatae) [...]
Локк думает о сем происхождении Идей (и, кажется, ближе к истине), что мы никаких врождённых понятий не имеем, но все наше понятие получаем мы опытами и наставлением [...]
Но во всех сих о начале и происхождении понятий мнениях находится ещемного тёмного и сомнительного, почему и должно признаться, что мы того достоверно не знаем. И хотя последнее сие Локково мнение, естьли его пространнее истолковать, ближе к вероятию, нежели Картезиево и Аристотелево быть кажется, но при всем том Аристотелево положение (Hypothesis) не токмо проповедуемо и доказываемо было всеми называемыми так Схоластиками, но и поныне многие из учёных мужей держатся оного и доказывают его наипаче для того, что оно в рассматривании свойств души более кажется быть удобнейшим и способнейшим.
§ 2. Остаётся теперь, что до рассуждения о бесплотной души нашей касается доказать, бессмертна ли она и будет ли жить и по разлучении своём от тела. Сие доказать мы можем (не говорю достоверно, но вероятно только), когда примем и утвердим, что душа есть существо простое, а не сложное, то есть невещественное, что называется духом. А что есть дух, или существо невещественное, то и разрушиться не может и пребывает всегда нетленно; что ж не подлежит разрушению, то никогда и умереть, и исчезнуть не может. Но как душа есть такое существо, как доказали мы выше, следовательно душа по естеству своему не может исчезнуть, ни вся разрушиться никогда. Однако из сего нельзя ещё так скоро заключить, чтоб душа была бессмертна: ибо, по мнению Лейбницеву, Монады и первоначальные части каждого тела суть частицы простые и невещественные; но потому не могут ещё назваться бессмертными. Понятие о бессмертии души требует, чтоб душа по смерти тела чувствовала своё бытие и помнила бы своё бывшее в теле состояние.
§ 3. Невероятно, чтоб душа по разлучении своём от тела лишалась всех своих способностей и приобретённых навыков; а естьли б и действительно с нею то случилось, то было бы напрасно и иметь душе такие против прочих животных изящные способности и дарования. А из сего самого заключаю я вероятно также и то, что душа по разлучении от тела может быть ещё в лучшем будет состоянии,нежели она теперь в соединении с телом, в рассуждении изящных своих способностей, которые однако основание своё иметь будут в нынешнем её с телом состоянии.
Не можем мы также доказать, останется ли душа по исходе из тела вовсе без всякого тела, и сие её состояние по смерти тела скоро или по прошествии некоторого времени с ней последует. Лейбниц утверждает, что кроме Бога, дух без материи вовсе быть не может, и что потому души наши, лишившись грубого тела, облечены будут некоей тончайшей материей. Но сего вовсе также утвердить нельзя, а признаться должно, что мы сего не знаем.
Глава VIII. О Свойствах духа вообще
§ 1. Выше сего сказано, что душа есть дух; а дух значит существо живое, разумом и свободною волею одарённое, какова есть и душа наша. Определение сие души находим мы на многих местах и Священного Писания. А когда душа есть дух, то спрашивается, существуют ли и другие духи в мире сем, несопряжённые с телами? По Священному Писанию суть духи в мире, и разделяются на благие и злые, но по разуму нашему, не приняв Божественного сего Откровения, не можем мы о сем ни утверждать, ни отрицать; а по сходству душ человеческих заключаем, что понеже души человеческие суть духи, то для чего ж не быть и другим духам, несопряжённым с телами? Но могут ли такие духи существовать сами по себе, без всякого с веществом смешения? Из сего явствует, что естественное познание наше о бесплотных есть не достоверное, а вероятное только. Кажется, что о сей материи инако не можем мы рассуждать, разве так: что когда не могу я подробно в уме моем представить, какова есть душа, в теле моем обитаемая, хотя бытие её в теле чувствую, и когда то знаю, что она не имеет таких свойств, каковы свойства тела моего, то как без Откровения могу достоверно доказать, что и другие бесплотные духи, подобные душе моей, существуют, пребывая без всякого вещества?
§ 2. А как известно нам из естественной Философии, что планеты, может быть, населены жителями, то для чего же на них не быть и тварям, одарённым, так же как и мы, земные обитатели, разумом и волею; Физика же доказывает нам, что планетные тела иные ближе, а иные далее к Солнцу течение своё совершают; то может быть обитают ещё и совершеннейшие на них твари, нежели человеки на земле; следовательно, и души их изящнейшие и превосходнейшие наших быть должны. Да вероятно, что и в воздухе, окружающем земный наш шар, находятся, может быть, множество разных родов невещественных существ, ни к какой Планете не принадлежащих [...]