Живая вода (Чему учит русский народ о. Иоанн)

„Живая вода Духа Святого да наполнит мое сердце

и да потекут реки воды живы от сердца моего

во славу Божию и во спасение людей Божиих“ (т. II 1).

Человек, говорит о. Иоанн, в слове своем не умирает;

он бессмертен в нем, и по смерти будет говорить.

Я умру, но и по смерти буду говорить.

Сколько между людьми этого бессмертного слова,

которое оставили по себе давно умершие

и которое живет иногда в устах народа (т. 1, 3).

Все сочинения отца Иоанна заключаются в 5 томах полного собрания его сочинений и в отдельных годичных (за последние годы) его бесед. Кроме того, его дневники изданы в ряде сборников под различными названиями, которые не повторяют книги «Моя жизнь во Христе», а содержит кое-что новое.

Все его сочинения (если исключить учёные исследования «О Кресте против старообрядцев» и «Житие Св. Евфимии») делятся на две группы: проповеди и дневники или религиозные размышления.

Проповеди о. Иоанна в печати не производят такого впечатления как в устной речи. В церкви его слово сильно, он подчиняет волю, ведет ее к Богу.

«Мы имели возможность лично слышать произнесённые однажды о. Иоанном наставления, говорит прот. Т. Буткевич. Что это была за чудная проповедь! Под открытым небом, окруженный большою толпою слушателей, напрягавших все свое внимание, чтобы не проронить ни одного слова, о. Иоанн говорил о вере, как необходимом условии для получения того, о чем мы просим Бога в своих молитвах. Без риторических прикрас, без ораторских приёмов, без всякого стремления к произведению эффекта, проповедь о. Иоанна отличалась апостольскою простотой и помазанностью; но какое могучее, какое сильное впечатление произвела она тогда на слушателей!.. Поистине, он говорил, «как власть имеющий»; его сердце и его вера делали излишнею и ненужною всякую проповедническую теорию...

Мы уже писали о Евангельской простоте и красоте живого слова о. Иоанна. Доказательность и убедительность его проповедей огромна, но она дана не столько в аргументации, сколько в вере оратора.

Это не значит, впрочем, что в печати проповедь о. Иоанна не сильна и не действенна. Нет, вышедшая из сердца, полного веры, горящего любовью, она не может не быть и здесь побеждающей: дело только в степени.

Сжатость, краткость, точность, основательность, простота, задушевность, и современность – вот характеристические черты проповедничества о. Иоанна. Вера и жизнь по вере – вот идея, которая проникает все его слова и поучения. Язык его проповедей прост, народен и в то же время отличается точностью и картинностью. Самое возвышенное содержание проповеди не удерживает о. Иоанна от практического вывода и необходимого для жизни наставления. Раскрыв отношения Лиц пресвятой Троицы, проповедник, например, без всякого искусственного скачка заканчивает свою проповедь обращением к людям: «Дети пусть чаще вспоминают о Сыне Божием, Который не знает другой воли, кроме воли Отца; пусть и они научатся во всем повиноваться родителям» и т. д. (стр. 16). Мысль о творении земных растений возбуждает у проповедника, а вместе с ним и у его слушателей неподдельное чувство благородного восхищения красотою окружающей нас природы. Проповедник исполняется вдохновением истинного поэта!

Любовь чистая, христианская, дышит повсюду в проповедях о. Иоанна. Невольно чувствуется, что не желание проповеднической славы, а благо слушателей, их спасение, их нравственное преуспеяние заставляют говорить проповедника. С распростертыми объятиями он идет навстречу «грешнику-брату», «грешнику-другу» (любимые выражения о. Иоанна). С истинною сердечностью и глубоким психологическим анализом раскрывает о. Иоанн свойства христианских добродетелей; но с особенною любовью, доходящею до высокого и истинно благородного увлечения, говорит он о человеческой нужде, о горе, о страданиях, о христианской благотворительности и делах христианского милосердия. Видно, что этот предмет и эта добродетель особенно близки сердцу проповедника.

Но проповеди о. Иоанна все-таки бледное и бедное слово сравнительно с дневником его, вдохновенным и благоухающим.

«Мне не спится, пишет Щеглов, к счастью я вспоминаю, что со мной несколько № «Паломника» с дневником о. Иоанна, захваченные мною на случай досуга... Я встал, зажег свечу и, отыскав Паломник, углубился в чтение...

О, это удивительный дневник, дневник о. Иоанна! Только, убеждаю вас, остерегитесь просматривать его с тем неряшливым и праздным любопытством, с которым обыкновенно пробегаете вы газету или последнюю книжку журнала, иначе, пожалуй, он может вам показаться беспорядочным набором слов, складом прописных сентенций и цветистых фраз... К произведениям духовно-тонким, рожденным из глубочайших тайников человеческого сердца, должно приступать с душой открытой и настроением чутким, дабы между автором и читателем сразу образовался неуловимый сочувственный ток, без чего иногда самые возвышенные и пламенные страницы обидно блекнут и опошливаются. Вдобавок язык «Дневника», оригинальный и образный, исполнен зачастую тех полутемных намеков, которые всякий верующий схватывает с жадностью на лету, и которые для неверующего всегда останутся одними ненужными загадками.

Что же такое дневник о. Иоанна? Это нескончаемый ряд отрывков, больших и малых, часто всего в несколько строк, очевидно записанных наскоро и разновременно и отражающих, как в зеркале реки, солнце и тени души Иоанновой. Иногда это целые импровизированные молитвы, иногда это священные громы негодования на людскую нечисть; в одном месте вы нападаете на вдохновенный след религиозного экстаза, в другом вы прямо слышите вопль измученного и скорбящего сердца. В общем, эти беглые, нервные, местами недоговорённые или растянутые строки, сверкающие там и здесь, как драгоценными перлами, проникновенными мыслями, блестками поэзии и духовными озарениями, производят на вас впечатление огромное и неотразимое.

Когда читаешь дневник о Иоанна, то чувствуешь, что писавший его много пережил в борьбе с собою, с ветхим человеком и теперь стал сильным, потому что ясно видит впереди себя Кормчего – Христа и идет за ним.

Это запись благодатных мыслей и чувств, рождавшихся в нем вследствие того благодатного озарения души, которого он, по его собственным словам удостоился «от всепросвещающего Духа Божия в минуты глубокого к себе внимания и самоиспытания, особенно во время молитвы».

Это подлинная школа духовной жизни. Это потому, что автор об явлениях духовной жизни говорит не только как человек, которому «через образование науками» Господь открыл все богатство веры и природы, и разума человеческого, обильно открыл истину свою и правду свою, но и более того, как человек, имевший богатый духовный опыт, тонувший, но не погибший верою и помощью Христа.

Живую веру, светлые надежды и отрадные утешения поселяют краткие, но вместе с тем глубоко назидательные истины дневника в душе великого грешника – христианина».

Строки дневника–огненные строки. Их силе нельзя противиться, даже если не хочешь отдаться их обаянию. Это книга необыкновенная. Оно, конечно, и не может иначе быть, тайна обаяния дана в тайне происхождения.

Откуда родился дневник?

Сам о. Иоанн в своей автобиографии о написании дневника говорит так: «С первых же дней своего высокого служения, я поставил себе за правило: сколь возможно искреннее относиться к своему делу пастырства и священнослужения, строго следить за собою, за своею внутреннею жизнью. С этой целью я прежде всего принялся за чтение священного писания Ветхого и Нового Завета, извлекая из него назидательное для себя, как для человека, священника и члена общества. Потом я стал вести дневник, в котором записывал свою борьбу с помыслами и страстями, свои покаянные чувства, свои тайные молитвы ко Господу и свои благодарные чувства за избавления от искушений, скорбей и напастей».

Это, следовательно, «святая святых» его души, а мы видели, что это за душа и, следовательно, легко поймем как должны действовать на душу минуты пребывания в этом «святая святых».

О. Иоанн Сергиев

Какое содержание дневника?

Мы сначала хотели дать только несколько выдержек из этой книги. Ho по некотором размышлении мы решили, что будет лучше дать читателю и по дневнику, и по беседам короткий обзор, чему учит о. Иоанн, его словами, но в некоторой системе.

И когда я начинаю присматриваться и вдумываться в жизнь людей, то мне всегда приходит на мысль следующий евангельский рассказ: «В один день Иисус вошел с учениками своими в лодку и сказал: переправимся на ту сторону озера; и отправились. Во время плавания Он заснул. На озере поднялся буйный ветер; находящихся в лодке заливало волнами, и они были в опасности. Подошедши к Иисусу, они разбудили Его и сказали: Наставник! Наставник! погибаем. Но Он, встав, запретил ветру и волнению воды; и перестали и сделалась тишина. Тогда Он сказал им: где вера ваша? Они же в страхе и удивлении говорили друг другу: кто же это, что и ветрам повелевает и воде, и повинуются Ему?».

Жизнь человечества многим напоминает нам это плавание на лодке во время бури. Присмотримся поближе к самим себе; обратимся беспристрастно к своей деятельности. Что представляем мы из себя, как не ту же слабую, боязливую, готовую придти в отчаяние группу людей, которая находилась с Иисусом в лодке?

Волны житейского моря, волны страстей неумолимо распоряжаются судьбой людей, готовясь как бы окончательно поглотить и затереть их в пучине. В самом деле, что руководит большинством из нас в жизни? Не страсти ли в самых разнообразных своих проявлениях?! Одним заправляет честолюбие и властолюбие, другим – тщеславие, третьим – корыстолюбие, четвертым – зависть, пятым – похоть плоти, и так далее без конца. Все несутся куда-то, сломя голову, не думая, не рассуждая о том, чем кончатся все эти мирские заботы и волнения. И вот каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду вихрь порочных страстей выбрасывает пред взоры людей десятки, сотни, тысячи человеческих жертв. Каждая из этих жертв стихийного мира стонет по-своему. Но в стоне всех есть одна и общая нота. Это – душевное смятение, страх и ужас пред жизнью, сознание бессилия спасти себя.

И среди этой мятущейся, ужасающейся и проклинающей жизнь и все человечество толпы, раздается, через посредство церкви, величественный, спокойный и кроткий голос Господа: «Что вы так боязливы, маловерные! Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою Вас!».

Это же самое сравнение всегда приходит мне в голову, когда я читаю дневники о. Иоанна. Его голос в этих дневниках и беседах кажется мне таким же голосом среди бури, успокаивающим, возбуждающим, зовущим к мужеству и вере.

О. Иоанн любит рисовать мир, как опасное море греха и соблазнов. Здешняя суетная, волнуемая дьявольскими кознями, житейскими страстями и напастями жизнь – море. Все мы испытываем в разной степени бурю бед и напастей в жизни, как пловцы в море... Нас потопляют искушения и грехи. Каждый день падаем в глубину греха и тонем. Силою бури греховной еле держится наш жизненный челн. Куда идти, где спасение?

И как нетрудно потонуть в этом море без поддержки божественной, а люди еще более умножили для себя эту опасность несерьезным и ложным пониманием жизни. Они считают истинными маяками ложные огни, держат путь по явно опасному пути.

О. Иоанн Сергиев.

«Мир – море волнующееся. В этом мире все течет, все меняется. Настоящий мир, как бы какой громадный калейдоскоп, вращающийся с поразительной быстротой. Человеку не на чем сосредоточить свое внимание навсегда. Тут веселье, музыка, здесь заупокойные молитвы, пение, плач об умершем; здесь богатство, роскошь, великолепие – тут голая бедность, недостаток во всем, в приличной и достаточно согревающей одежде, теснота, отвратительная грязь, сырость. Здесь цветущее здоровье, избыток сил – тут болезни, дряхлость, изнеможение; здесь все непрочно, как волны. Все на часы, дни, многое – годы».

Казалось бы на этой пестрой смене картин не стоит долго останавливаться даже зрителю. Человек, однако, не только смотрит на эту текучую смену явлений, как на что-то подлинное, истинное, но в этом текучем он даже полагает сущность жизни. Забавляясь калейдоскопом, человек понял жизнь, как детскую игру.

«Жизнь наша – детская, неизвинительная игра; мы забавляемся пищей и питием, лакомясь вместо того, чтобы употреблять ее только вместо необходимого питания тела и поддержания телесной жизни. Мы забавляемся одеждами вместо того, чтобы прилично ими прикрывать свое тело для предохранения его от вредного действия стихий. Мы забавляемся серебром и златом, любуясь ими в сокровищницах или употребляя его на предметы роскоши и удовольствий вместо того, чтобы употреблять его на нужды, а избытки разделять нуждающимся. Мы забавляемся своими жилищами и многоразличною в них утварью, богато и изысканно украшая их, вместо того, чтобы иметь прочный и приличный кров, защищающий нас от вредного действия стихий, и необходимые и приличные для домашнего употребления вещи. Мы забавляемся своими душевными дарованиями, умом, воображением, словом, употребляя их только на служение земному и тленному, вместо того. чтобы прежде и более всего употреблять их на служение Богу, на познание Его, Премудрого Творца всякой твари, на молитву, моления, прошения, благодарение, славословие и на оказание взаимной любви и почтения, и только отчасти на служение миру сему, имеющему некогда совершенно прейти. Мы забавляемся своими познаниями о мирской суете и губим на приобретение их драгоценнейшее время, данное для приготовления к вечности. Мы нередко забавляемся своею должностью, своими обязанностями, легкомысленно, нерадиво, неправедно, исполняя их и употребляя их для своих земных корыстных видов. Мы забавляемся хорошими лицами человеческими или прекрасным и слабым полом, и употребляем их часто для игры страстей своих. Мы забавляемся временем, которым надо пользоваться для искупления им вечности, а не употребляя его на игры и разные удовольствия. Мы забавляемся, наконец, сами собой, делая из себя какие-то кумиры, пред которыми сами преклоняемся и для которых ищем поклонения других».

Жить так, значит во время бури хвататься вместо чего-нибудь устойчивого за гребень самых волн, конечно погибнешь. Нужно искать прочной точки опоры, яркого маяка и твёрдой пристани, «следует, пишет о. Иоанн, постоянно помнить, как превратен этот свет, которым человек увлекается и как гибельна погоня за тенью жизни, вместо подлинной жизни».

«Человек есть венец творения и царь земли, созданный по образу и подобию Божию, с разумною и бессмертною душою. Его последняя цель не здесь, ибо на земле все тленно и временно, и человек здесь только временный пришелец, странник и временный ратник и воин: он должен крестом и терпением очищать себе путь к небу, для которого он сотворен».

Жизнь человека в Боге.

«Человек, говорят, точно свечка: горит, горит и погаснет. Хорошо это сравнение. А мне при этом сравнении вот что приходит в голову: смотря на бесчисленное множество зажженных свечей в храме пред иконами или в руках предстоящих и молящихся, я представляю огненную, постоянно существующую стихию, распространенную везде на земном шаре, и в воздухе, и на земле, и по местам от действия известных причин, видимую, но большею частью невидимую: эта стихия есть источница тех видимых огоньков, которые зажжены в церкви или где бы то ни было. Беру в сравнение людей. Что люди, как не отдельные огоньки? (только назовем эти огоньки духовными). Все эти огоньки горят, одни сильнее и ярче, другие – слабее и тусклее. Как у огней где бы то ни было находящихся, есть постоянный неиссякаемый источник огня, разлитый в природе, так у людей, как отдельных огней или духовных светочей – светильников, есть единый, вечный, беспредельный духовный Огнь или Свет – начало всех неделимых, на земле видимых или погасших для этой жизни огоньков. Сам Господь Спаситель сравнивал Предтечу Своего и Апостолов со светильниками, горящими и светящими. Как обыкновенный огонь стремится вверх, так и духовный огонь – душа тоже стремится к Богу – горе».

Без Бога душа не может жить ни минуты.

«Бог не есть для человека постороннее и, сказать, внешнее. Он – Первообраз человеческой души, есть то, чем душа живет, дышит. Бог, – говорит о. Иоанн – мое бытие, мое дыхание, мой свет, моя сила, моя вода, мое питание. Он носит меня, как мать носит на младенца, больше: нося меня, душу и тело мое, он во мне пребывает и растворяется, так сказать, со мною. Тело наше живет теми стихиями, из которых само составляется, постоянно впитывает в себя воздух, воду, органические тела; душа живет Божественным духом, от Которого она имеет свое начало и постоянно впитывает в себя для поддержания своей жизни, жизнь Триипостасного Бога». «Ни одна душа не существует без Бога, без Сына Его, без Духа Его».

Лишенное воздуха, питья и пищи тело умирает. Точно также умирает душа, как только порывает свою связь с Триипостасным Богом. Но смерть души отличается от смерти тела. Умершее тело разлагается, сгнивает. Душа так умереть не может; ее смерть имеет другие признаки. Человек, у которого душа замерла, приходит в состояние окаменения, одеревенения, нечувствительности ко всему истинному, доброму и святому. «Весь, говорит о. Иоанн, – бываешь как камень, как колода, без веры, без способности молиться, без надежды на милосердие Божие, без любви. На душе бывает такое окамененное нечувствие, что грехов своих не видишь, не чувствуешь; ни смерти, ни Судии, ни страшного суда не боишься; все духовное бывает, как говорится, трын-трава». Если человек потерял Бога, веру, он потерял и душу.

«Ты отвергнул все духовное, священное и небесное? Так ты плоть, земля, в тебе нет души, тебе не знать неба, ад твой вечный удел. Где душа твоя, скажи мне? Всякая душа от Бога и знает Его, и стремится к Нему, а для твоей души нет Бога, она не знает Его; легче же поверить, что нет твоей души, чем Бога, Творца всего существующего. О, я вижу как жалко в тебе то, что ты называешь своею душою. В неведомой дали от отца духов и всякой плоти, она томится бедная, в области плоти, мрака и погибели неотразимою тоской по какой-то потере, по чему-то родному; какую-то пустоту и мрак чувствует она в себе, каким безотрадным находит она свое положение! Быть духом, иметь духовные потребности и стремления и не находить им удовлетворения – какое мучение ее души! Видеть как другие прибегают в храмы Божии с усердными молитвами к Богу, как получают оттуда дары небесной благодати, и в то же время чувствовать в себе борьбу гордого разума, не покоряющегося святой истине – с природными стремлениями своей души: как это убийственно для души. Воротись домой, блудный сын; куда ты зашел? Зачем ты расточаешь имение Отца Небесного вдали от Него, живя блудно? Твой ум – не твой, он – дар Божий; зачем ты употребляешь во зло? Тебя Бог одарил им с тем, чтобы ты познавал Его и старался уподоблять Ему, а между тем ты делаешь из него пагубное средство подальше уйти от Него, забыть и не знать Его. Воротись к Отцу твоему, несчастный; далеко зашел ты; в этой дали нет ничего, кроме вечной смерти».

«Видя повсюду в мире, во всех тварях великих и малых, красоту неподражаемую, привлекающую и веселящую сердца наши, возведи свой мысленный душевный взор к первообразной, несозданной Красоте, к первому несозданному личному Уму, к первой Доброте и красоте, к ипостасной Премудрости, Благости бесконечной, все создавшей по единой благости – неподвигнутой к творению никакою необходимостью, никакою нуждою. Ибо она сама в себе вседовольна и всеблаженна; и не прельщайся красотою видимых тварей, как тленных и преходящих, но прикрепляйся сердцем к верховной, вечной личной Благости, к Богу, Который может совершенно наполнить и облаженствовать твою душу, как край и конец всех наших желаний».

Но что такое жизнь в Боге? Это вера! Бог усвояется верою. Вера дает человеку утешение, счастье. «Вера, – говорит о. Иоанн, величайшее благо земной жизни: она соединяет человека с Богом и в нем делает его сильным и победоносным». Она радует, живит душу; делает душу выше чувственности, выше телесного, мрачного естества; уносит его в мир горний, духовный». «Тут-то ей, – замечает Кронштадтский протоиерей, бывает хорошо, тут-то ее истинная жизнь, ее успокоение и радость».

О. Иоанн Сергиев.

Но вера даром не дается; она приобретается трудом, у ленивых и беспечных христиан веры нет.

Средство приобретения веры – молитва.

Собственно весь дневник о. Иоанна и говорит о молитве. Здесь о. Иоанн в своей сфере, здесь он вдохновенен.

О. Иоанн Сергиев.

Что такое молитва?– «Молитва есть возношение ума и сердца к Богу, созерцание Бога, дерзновенная беседа твари с Творцом, благоговейное состояние души перед Ним, как перед Царем и Само-Животом, дающим всем живот; забвение для Него всего окружающего нас, пища души, воздух и свет, животворная теплота ее, очищение от грехов, благое иго Христово, легкое бремя его».

«Молитва – постоянное чувство, сознание своей немощи или нищеты духовной, освящение души, предвкушение будущего блаженства, блаженство ангельское, небесный дождь, освежающий, напояющий и оплодотворяющий землю души, сила и крепость души и тела, освежение и очищение мысленного воздуха, просвещение лица, веселье духа, златая связь, соединяющая тварь с Творцом, бодрость и мужество во всех скорбях и искушениях жизни, светильник жизни, успех в делах, равноангельное достоинство, утверждение веры, надежды и любви».

«Молитва – сообщество с Ангелами и святыми, от века Богу угодившими. Молитва – исправление жизни, мать сердечного сокрушения и слез; сильное побуждение к делам милосердия, безопасность жизни, уничтожение страха смертного, пренебрежение земными сокровищами, желание небесных благ, ожидание всемирного Судии, общего воскресения и жизни будущего века; усиленное старание избавиться от вечных мучений; непрестанное искание милости (помилования) у Владыки; хождение пред очами Божьими, блаженное исчезание пред всесоздавшим, всеисполняющим Творцом; живая вода души; молитва – вмещение в сердце всех людей любовью; низведение неба в душу, вмещение в сердце пресвятой Троицы, по сказанному: придем к нему и обитель у него сотворим».

«Если хочешь молиться животворною молитвой, утверди прежде всего сердце твое в Господе, вознеси рог свой в Бозе своем. Господь так близок к каждому, особенно к свято живущему христианину, что сердце его и тело его есть храм Духа Святого. Не весте ли, яко телеса ваши храм живущего в вас Св. Духа суть? Какое удобство для молитвы на всяком месте! Близ тебя глагол молитвы, или Бог, Которому молишься во устах своих, в сердце твоем».

«Молитва вода живая, которою душа утоляет свою жажду. Когда молишься, тогда представляй, что как бы един только Бог и был пред тобою, Бог – троичный в лицах, и кроме Него – ничего иного. Представь себе, что Бог в мире, как душа в теле, хотя и бесконечно выше его, и не ограничивается им. Твое тело мало, и все его проникает малая душа твоя: мир же велик, а Бог бесконечно велик, и по своему творению Бог все наполняет – везде сый и все исполняяй».

«Хотя Бог видит наши нужды, но молитва нужна для очищения и просвещения нашей души. Хорошо стоять на солнце: и тепло и светло, так и на молитвах пред Богом – нашим духовным солнцем, и согреваемся и просвещаемся».

«Надо омываться от грязи, а молитва есть омовение от духовной грязи, т. е. от грехов, особенно слезная».

«Все молитвы предполагают великую бедность и нищету нашего падшего естества; они предполагают также, что Господь, приснотекущий источник всякого совершенства, всякого блага, что Он есть наше Сокровище неистощимое».

«Надо и самым делом иметь на молитве и во всякое время нищету духа. Блаженны нищие духом».

«Как каждое слово молитвы: помилуй мя Боже, Владыка слышит и исполняет, только бы от сердца говорили; так и все слова других молитв, даже наши собственные, искренние молитвы слышит и исполняет. О, благопослушливый, Владыко! Слава Тебе! Просите и дастся вам, ищите и обрящете, толците и отверзится вам. Всяк бо просяй приемлет... Только в простоте сердца, без сомнения молитесь. На молитве будь как дитя лепечущее, сливаясь в один дух с духом произносимой молитвы. Считай себя за ничто, молитвы принимай как великий дар Божий. От своего разума плотского совсем откажись, и не внимай ему, ибо плотский разум кичит, сомневается, мечтает, хулит».

Для чего нужна продолжительная молитва?

«Для того, чтобы продолжительностью усердной молитвы разогреть наши хладные, в продолжительной суете закалённые сердца. Ибо страшно думать, тем более требовать, чтобы заматеревшее в суете житейской сердце могло вскоре проникнуться теплотой веры и любви к Богу во время молитвы. Нет, для этого нужен труд и труд, время и время. Царствие небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его. Не скоро царствие Божие приходит в сердце, когда от него так усердно люди бегают. Сам Господь изъявляет волю Свою, чтобы мы молились не кратко, когда представляет в пример вдову, долго ходившую к судье и утруждавшую его просьбами своими. Господь-то Отец наш небесный знает прежде прошения нашего, чего мы требуем, в чем нуждаемся, да мы-то не знаем Его, как бы следовало, суете-то мирской мы очень преданы, а не Отцу небесному. Вот Он по премудрости и милосердию Своему и обращает нужды наши в предлог к обращению нас к Нему, т. е. требует от нас продолжительной молитвы не для себя, а для нас».

«Говорят: нет охоты – так не молись; лукаво мудрствование плотское, не стань только молиться, так и совсем отстанешь от молитвы; плоть того и хочет, царствие небесное нудится; без самопринуждения к добру не спасемся».

«Учитесь молиться, принуждайте себя молиться; сначала будет трудно, а потом, чем более будете принуждать себя, тем легче будет; но сначала нужно всегда принуждать себя».

«Сердце наше ежедневно умирает духовною смертью. Теплая слезная молитва есть оживление его, начинающее дыхание его. Если не молиться ежедневно с теплотой духовною, то легко скоро умереть духовно».

«Некто во время молитвы, когда он делался вял, расслаблен духом и телом, и ему хотелось дремать, возбуждал себя следующим внутренним вопросом: с кем ты беседуешь, душа моя? и живо представляя после этого пред собою Господа, начинал молиться с великим умилением и со слезами: притупленное внимание его изощрялось, ум и сердце просветлялись, и он весь оживотворялся. Вот что значит живо представлять пред собою Господа Бога и ходить в присутствии Его! Если, говорил он дальше, душа моя, ты не смеешь вяло и небрежно разглагольствовать с людьми, высшими тебя, что бы не оскорбить их, то как ты смеешь вяло и небрежно разглагольствовать с Господом?»

«Во время молитвы бывают иногда минуты убийственного мрака и стеснения сердечного, происходящие от неверия сердца. Не малодушествуй в эти минуты, но вспомни, что если поблек свет Божественный в тебе, то он сияет всегда во всем блеске и величии в Боге, в церкви Божией небесной и земной и в мире вещественном, в котором видимы Его пренасущная сила и Божество. Не думай, что изнемогла истина: она никогда не изнеможет, потому что истина – сам Бог и все существующее в Нем имеет свое основание и причину. Изнемогает в истине только твое слабое, грешное, темное сердце, которое не всегда может переносить напряжение света ее и не всегда способно вместить чистоту ее, только тогда, когда оно очищается или очищено от греха, как первой причины духовного мрака. Доказательство тому всего ближе взять от тебя самого. Когда свет веры или истины Божией живет в твоем сердце, тогда оно покойно, твердо, сильно, живо; а когда он пресечётся, тогда оно беспокойно, слабо, как трость ветром колеблемая, безжизненно. Не обращай внимания на этот сатанинский мрак. Прогоняй его от сердца знамением животворящего креста».

«Когда ты один молишься и унывает дух твой, и станет скучать и тяготиться одиночеством, помяни тогда, как и всегда что на тебя светлейшими паче солнца очами взирает Триипостасный Бог, все святые ангелы, ангел твой хранитель, и святые Божии человеки, истинно, ибо все они едино в Боге и где Бог, там и они. Куда солнце, туда и все лучи его обращены. Разумей, что говорится. Молись всегда горящим сердцем, а для этого никогда не объедайся и не упивайся. Помни, с кем беседуешь. Люди забывают часто, с кем они беседуют на молитве, кто свидетели их молитвы. Они забывают, что беседе их с Богом Всевидящим внимают все силы небесные и св. Божии человеки».

«Во время молитвы иногда чувствуешь какое-то отреяние от Бога и отчаяние; не надо увлекаться этим чувством, оно от диавола, а надобно говорить в сердце: не отчаиваюсь в своем спасении, окаянный, на твое же безмерное благоутробие, дерзая прихожу и взываю: аще есть ми спасения упование, аще побеждает человеколюбие Твое множество беззаконий моих, буди ми Спаситель».

«Молясь с людьми, мы иногда должны пробить молитвою своею, как бы твердеющую стену, души человеческие, окаменевшие житейскими пристрастиями, пройти мрак египетский, мрак страстей и пристрастий. Вот отчего иногда бывает тяжело молиться. Чем чаще с простыми людьми молишься, тем легче. Тяжело – тогда-то и молись, принудь себя. Можно ли молиться с поспешностью, не вредя своей молитве? Можно тем, которые научились внутренней молитве чистым сердцем. В молитве надобно, чтобы сердце искренно желало того, чего просит; чувствовало истину того, о чем говорит, а чистое сердце имеет это как бы в природе своей. Потому оно может молиться и с поспешностью, и в то же время богоугодно, так как поспешность не вредит истине (искренности) молитвы. Но не стяжавшим сердечной молитвы надо молиться неспешно, ожидая соответствующего отголоска в сердце каждого слова молитвы. А это не всегда скоро дается человеку, не привыкшему к молитвенному созерцанию. Поэтому редкое произношение слов молитвы для таких людей должно быть положено за непременное правило. Ожидай, пока каждое слово отдается в сердце свойственным ему отголоском».

Нечего и говорить, что в данном случае о. Иоанн нисколько не проповедует безусловно насильственного принуждения себя к молитве: принуждение должно иметь меру и быть разумным. «Принужденная молитва, по мнению о. Иоанна, только развивает ханжество, делает человека вялым ко всему, даже к исполнению должностей своих, так и рабом форме, обрядности, потому что это ведет к фарисейству, к лицемерному приношению к Богу заведённого правила». Будучи сам человеком горячего духа и высокого религиозного вдохновения, о. Иоанн желает видеть в каждом христианине только такое благочестие, которое является выражением внутреннего состояния своей веры, и более всего ценит в христианине религиозное творчество в меру одушевления каждого верою Христовою. Молитва христианская, по мысли о. Иоанна, есть свидетельство присутствия религиозной жизни в христианине и показатель степени ее совершенства. Отсюда о. Иоанн находит необходимым требовать от христианина благоразумной «уверенности во всех религиозных делах», «соответственно своим силам, обстоятельствам времени, места, трудам предшествовавшим», предупреждая, что в противном случае молитва «уже будет не добродетель». «Хорошо послушание во всем матери-церкви, но с благоразумием и если возможно, кто может вместить продолжительную молитву, да вместит. Но не все вмещают словесе сего; если же продолжительная молитва несовместима с горячностью духа, лучше сотворить краткую, но горячую молитву». С той силой убеждённости, какую может дать только ежедневный глубокий опыт, о. Иоанн устанавливает, как «правило» при молитве, что «лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьмы слов языком». Но эти пять слов должны быть сказаны «охотно, с энергией», каждое должно «отдаваться в сердце свойственным ему отголоском», так чтобы согретая «каким-нибудь живым представлением», например, своей духовной бедности или великих ежеминутных благодеяний Божиих, молитва наша была «вся дух, вся разум».

«Молитвою часто называют то, что вовсе не есть молитва – сходил в церковь, постоял, посмотрел на иконы или на людей, на их лица или наряды; говорит: помолился Богу, постоял дома пред иконою, покивал головою, проговорил заученные слова без понимания и сочувствия, говорит: помолился Богу, хотя мыслями и сердцем вовсе не молился, а был где-либо в другом месте, с другими людями и вещами, а вовсе не с Богом».

«Молитва принужденная делает неспособным ни к какому занятию, требующему размышления к исполнению должностей своих. Это должно убедить всех таким образом молящихся, исправить свою молитву. Молиться должно охотно, с энергией, от сердца. Ни от скорби, ни от нужды молись Богу – доброхотна бо дателя любит Бог».

«Меру достоинства своей молитвы будем измерять человеческою мерой, качеством отношений наших к людям. Каковы мы бываем с людьми? Иногда мы холодно без участия сердца, по должности или из приличия высказываем им свои просьбы, похвалы, благодарность, или делаем для них что-либо, а иногда с теплотой, с участием сердца, с любовью, или иногда притворно, иногда искренно. Так же неодинаковы мы бываем и с Богом. А не так надо. Надо всегда от всего сердца высказывать Богу и славословие, и благодарение, и прошение; надо всегда делать от всего сердца всякое дело перед Ним; всем сердцем всегда любить Его и надеяться на Него».

«Как в жизни часто бывает, что человек иное имеет на сердце, а иное на устах в одно и то же время, так и в молитве пред лицом Самого Бога, видящего тайные сердца, человек нередко представляется двуличным: иное говорит, а иное имеет в мыслях и на сердце. Если же, что чаще бывает, хотя и понимает молитву, и мыслит об ней, но не сочувствует сердцем тому, что говорит, будучи мертв, и бросает таким образом слова на воздух, обманывая себя самого и думая, что такою молитвой можно угодить Богу. Странная греховная двойственность! Это горький плод и свидетельство нашего грехопадения, сердцу нашему как-то обычно лгать в молитве и в обращении с людьми. Это столп лжи. Христианину надо употреблять все меры, чтобы вырвать из сердца с корнем всякую ложь и насадить в нем чистую истину. Надобно начинать с молитвы, как с такого дела, в котором прежде всего необходима истина сердца, по слову Господа: духом и истиною достоит кланяться. Глаголи истину в сердце своем».

Должно быть равновесие внутренней и наружной стороны молитвы.

«Наружная молитва нередко исполняется на счет внутренней, а внутренняя на счет наружной, т. е. если я молюсь устами или читаю, то многие слова не ложатся на сердце, я двоюсь лицемерно; устами выговариваю одно, а на сердце – другое; уста говорят истину, а сердечное расположение не согласуется со словами молитвы. А если я молюсь внутренне, сердцем, то, не обращая внимания на выговаривание слов, я сосредоточиваю его на содержании, на силе их, приучая сердце постепенно к истине, и вхожу в то самое расположение духа, в каком написаны молитвенные слова. И таким образом приучаюсь мало-помалу молиться духом и истиною по словам вечной истины: иже кланяться Богу духом и истиною достоит кланяться».

«Когда человек молится наружно вслух, тогда ему можно не всегда уследить за всеми движениями сердечными, которые слишком быстры, так что ему по необходимости нужно заняться выговором, внешнею формою слова. Таким образом у многих причетников, бегло читающих, образуется совершенно ложная молитва: устами они как будто молятся, по всему зришь их аки благочестивых, а сердце спит и не знает, что уста говорят. Это происходит от того, что они торопятся, и не размышляют сердцем о том, что говорят».

Но почему Бог иногда не слышит молитв? Потому что в них нет веры. Мы сказали, что без молитвы невозможна вера, но и молитва сильная богоугоугодная невозможна без веры, в смысле твердой надежды, уверенности в помощи Божией и силе Божией.

«Живая видящая вера в Господа главное; в молитве представь его живо пред собою и в себе самом, и тогда еже хочешь, и проси о Христе Иисусе в Духе Св. и будет тебе. Проси просто, ничтоже сумняся, и тогда Бог твой будет все для тебя, во мгновение свершающий великие и чудные дела, подобно тому, как крестное знамение совершает великие силы. Проси не для себя одного, но и для всех верных, для всего тела церкви благ духовных и вещественных, не отделяя себя от прочих верующих, но, находясь в духовном единении с ними, как член единого великого тела церкви Христовой, – и любящий всех, как чад своих во Христе, Отец небесный исполнит тебя великим миром и дерзновением».

«Посему прежде молитвы приготовь себя к несомненной, крепкой вере и прими заблаговременно средства против сомнения и неверия, худо, если во время самой твоей молитвы, сердце твое изнеможет в вере и не устоит в ней, тогда не думай, чтобы ты получил то, о чем просил Бога сумняся, потому что ты оскорбил Бога, а ругателю Бог не дает даров своих! Вся, сказал Господь, елика аще воспросите в молитве верующе, примите, и значит, если воспросите неверующе или с сомнением не примите».

В молитве дышит надежда, и молитва без надежды – греховная молитва.

«Молящиеся! еда мало есть вам труд даяти человеком и как даете Господеви труд. Мало еще разве для вас видеть бессилие в человеках, как вы хотите видеть бессилие в самом Боге, тайно помышляете, что Бог не исполнит вашего прошения? Пусть для людей многое трудно, весьма многое невозможно, но как вы считаете что-либо трудным для Бога? Есть разве для Него что-либо трудное и невозможное? Все для него возможно и легко. Вся возможна суть у Бога.

О. Иоанн Сергиев.

Итак, молясь, будьте уверены твердо, что для Господа все легко, что Он может все в мгновение сделать. Вашей собственной немощи что-либо сделать, в чем-либо помочь себе или ближнему, не приписывайте Богу. Для вас, как для слабых ничтожных тварей, почти все трудно: вы это сами на себе и на других испытывали тысячу раз; но разве мало вам еще даяти (приписывать) труд человекам, что вы даете еще и Господеви труд – Господу, Который все создал мыслью и словом. Для него, помните, ничто не трудно: все смело просите, все надейтесь получить. Все, елика аще воспросите в молитве, верующе, примете».

«Молясь нужно веровать в силу слов молитвы, чтобы не отделять самых слов от самого дела, выражаемого ими; нужно веровать, что за словом, как тень за телом, следует и дело, так как у Господа слово и дело нераздельны: ибо «той рече и быша; той повеле и создашася». И ты так же веруй, что ты сказал на молитве, о чем попросил, то и будет».

«Молитва есть дыхание души, молитва есть духовная пища и питье».

«На молитве необходимо обдуманное, крайнее смирение. Надо помнить кто говорит и что говорит, особенно это нужно во время чтения молитвы Господней: Отче наш. Смирение разрушает все козни вражьи. Ах! Как много в нас тайной гордости.

Это – говорим – я знаю, в этом не нуждаюсь; это не для меня; это лишнее; в этом я не грешен. Сколько своего мудрования!»

«Молитва – златая связь человека христианина, странника и пришельца на землю с миром духовным, коего он член, и паче всего с Богом – Источником жизни; от Бога изошла душа, к Богу и да грядет чрез молитву. От молитвы великая польза для молящегося: она успокаивает душу и тело; она успокаивает душу не только самого молящегося, но и часто души представшихся праотец, отец и братий наших. Видите как важна молитва!»

Если молитва вообще – есть свет, откровение, спасение, то молитва богослужебная в храме бесконечно плодотворнее, бесконечно благодатнее.

«Поистине храм есть земное небо, ибо где престол Божий, где страшные Тайны совершаются, где ангелы служат с человеками, где непрестанное славословие Вседержителя, там истинно небо и небо небес. Итак, да входим в храм Божий, наипаче во Святое Святых, со страхом Божиим, с чистым сердцем, отложив страсти и все житейское попечение, и да стоим в нем с верою, благоговением, разумно внимательно, с любовью и миром в сердце, да исходим обновленными, как бы небесными; да живем во святыне, свойственной небу, не связуясь житейскими похотями и страстями».

«В церкви мы вытрезвляемся от мирского обаяния и опьянения страстей и похотей житейских, просветляемся, освящаемся, очищаемся душами своими, к Богу приближаемся, с Богом соединяемся. Как должен быть достопочтен и достоин любви храм Божий, как любили его святые Божии человеки. В храме Божием добрые, простые верующие души. Как в доме Отца Небесного, так им свободно тут и легко, легко. Здесь предвкушают истинные христиане будущее царствие, уготованное им от сложения мира, будущую свободу от всякого греха и смерти, будущий покой и блаженство. Когда же предвкушают? Искренно обращаясь душою к Богу, усердно молясь Богу, принимая решительное намерение посвятить Богу жизнь свою, и вне храма совершая самым делом дела добродетели. Как прекрасна, глубоко продумана, воспитательна и сама обстановка православного храма! Что в сравнении с ним все молитвенные дома, какие где-либо существуют. В самом деле, в каком святом, высоком обществе видит себя христианин в храме, окружённый ликами святых ангелов и угодников. Взираю на иконы в храме: на Твою икону, Господи, на икону пречистой матери Твоей, св. ангелов, архангелов, на лики святых, украшенные золотом и серебром, и думаю сам себе: как Ты почтил и украсил наше естество. Твоим светом сияют святые Твои, Твоею благодатью они святы, победив греховность и отмыв греховные скверны плоти и духа, Твоею славою они славны, Твоим нетлением они нетленны».

«В храме мы научаемся верности, мужеству, терпению, кротости, незлобию, смирению, нестяжательности, воздержанию, чистоте, целомудрию, самоотвержению, безропотному перенесению своих скорбей, любви не только к ближним, но и к врагам своим, научаемся и другим многоразличным добродетелям. А молитва песнопения, эти гимны – лучшая христианская поэзия. Голос церковных чтений, песней, молитв и молений – это голос душ наших, излившийся от сознания и чувства наших духовных нужд и потребностей. Это голос всего человечества, сознающего и чувствующего свою бедность, свою окаянность, свою греховность, свою нужду в Спасителе, нужду в благодарении и славословии за безчисленные благодеяния и бесконечные совершенства Божии. Чудны эти молитвы и песни: они дыхание Духа Святого. Беда вся только в том, что они часто достигают только до нашего слуха, не проникая во внутреннее святилище наше. Если бы мы были более внимательны в храме, какими бы чудными нам казались и все наши песнопения, постоянно, сколько бы раз мы ни слушали их. Говорю – постоянно. Кто слушает внимательно церковные песнопения, тот каждый раз будет находить в них все новый и новый смысл. Не только в целом песнопении он будет открывать новые глубокие мысли, но и в каждом отдельном выражении их. Я испытал это не один раз. Некоторые из наших прогрессистов почитают Церковь врагом для себя. Но если кто любвеобильнее, благожелательнее и мудрее в своей любви к людям, то это Церковь. Все, что есть сообразнейшего в нашей природе и благопотребнейшего для неё – все это заключается в Церкви, как сокровищнице, подобно тому, как в Евангелии заключены глаголы Живота. Церковь есть истинная мать всего человечества, право верующего во Христа, самый верный друг христиан. Она сочувствует и отвечает всем существенным потребностям души и тела христианина деятельным пособием или подаянием помощи силою Господа».

«Богослужение всегда бодрит и живит меня, признается о. Иоанн: оно дает мне силы переносить все, что я ни встречаю на своем жизненном пути. Благодарю всеблагую, всесвятую, премудрую матерь мою – Церковь Божию, спасительно руководствующую меня в сем временном житии и воспитывающую меня для гражданства небесного; благодарю ее за все чины молитв, богослужения, таинств, обрядов. Благодарю ее за посты, столь для меня благодетельные в духовном и телесном отношении. Через них я здрав духом и телом, покоен, бодр, легок. Без поста мне было бы крайне тяжело, как это испытано не во время поста. Благодарю непорочную матерь мою, Церковь Божию, восхищающую меня небесным своим служением, восторгающую горе, к небеси дух мой, просвещающую ум мой небесною истиною, указывающую мне путь живота вечного, избавляющую от насилия и бесчестия страстей, делающую жизнь мою блаженною. Велика твоя любовь, Господи. Ты всего себя истощил ради любви ко мне. Взираю на крест и дивлюсь Твоей любви ко мне и к миру, потому что крест есть наглядный отпечаток Твоей любви к нам. «Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя». Твои животворящие Тайны, Господи, также служат всегдашним громким доказательством Твоей к нам, грешным, любви, ибо это божественное Тело Твое было за меня, за всех нас ломимо; эта кровь за меня, за всех нас изливалась. Господи! Славлю чудеса св. Таин Твоих над верными твоими, которым я преподавал оные. Славлю исцеления безчисленные, которым я был свидетелем».

«Славлю действие их во мне всеспасительное. Славлю Твое милосердие ко мне, в них и через них мне являемое силу Твою животворную, в них действующую. Господи! за великую любовь Твою ко мне, как не любить Тебя от всего сердца моего, ближнего, как самого себя, любить не только любящих меня, но и врагов моих? О, если бы все это постигали, как мало было бы у нас отщепенцев, как все мы любили бы и чтили бы св. храм Божий, как мало бы говорили о прелести жизни людей, оставивших лоно Христовой Церкви. Если бы сектанты и неверующие поняли высоту и красоту христианского идеала и нашего богослужения, то они устремились бы все опять в наши храмы, забыв свои молитвенные дома и своих лжепастырей-руководителей.

О. Иоанн Сергиев.

Господи! даруй, чтобы храм Твой всем приходящим в него с верою, благоговением и страхом Божиим, сообщал просвещение душ, очищение грехов, освящение, мир, здравие, тишину душевную, укреплял веру, надежду и любовь, способствовал исправлению жития, успехам во всех благих начинаниях и делах, взаимной любви, чистому христианскому житию, умягчению сердец и прекращению самолюбия, жестокосердая, любостяжательности, жадности, зависти, злобы, чревоугодия, пьянства, разврата – этих пороков, столько вредных в общественной жизни и подрывающих основы ее. Даруй сие, даруй, Господи, всем любящим посещать храм Твой, да и не любящих его расположи любить его и исправлять сердца и дела свои: ибо время близко и суд при дверях для всех людей, всякого звания и состояния, всякого пола и возраста, и всем предстоит дело бесконечно великой важности – дать ответ на страшном Суде Христовом».

«А в храме нет ничего святее, выше, величественнее, торжественнее, животворнее литургии! Храм, в это особенно время, бывает земным небом, священнослужители изображают Самого Иисуса Христа, Ангелов, Херувимов, Серафимов и апостолов. Литургия – постоянно повторяющееся торжество любви Божией к роду человеческому и всесильное ходатайство о спасении всего мира и каждого члена в отдельности. Агнчий – брак царского сына; на котором невеста Сына Божия – каждая верная душа. Уневеститель – Дух Святый. С какою уготованною, чистою, возвышенною душою нужно всегда присутствовать при литургии, чтобы не оказаться в числе тех людей, которые, не имея одеяния брачного, а имея оскверненную одежду страстей, связаны были по рукам и по ногам, и выброшены вон из брачного чертога во тьму кромешную. Ныне, к несчастью, многие не считают нужным ходить к литургии; иные ходят только по одной привычке, и каковыми пришли, таковыми и уходят – без возвышенных мыслей, без сокрушённого сердца, с нераскаянною душою, без решимости к исправлению. Иные стоят неблагоговейно, рассеянно, без всякой сосредоточенности, без всякой подготовки себя дома посредством размышления и воздержания, ибо многие успеют пред обедней напиться, а иногда наесться.

Когда Господь сходил на Синай, народу еврейскому пред тем повелено было приготовиться и очиститься; здесь не меньше синайского схождения Божия, а больше: там только задняя Божия, а здесь самое лицо Бога-Законоположника. Когда на Хориве явился Господь Моисею в купине, ему повелено было снять сапоги с ног; а здесь больше хоривского Богоявления: там прообраз, здесь Сам Преобразователь. О, как мы пристрастны к земному! Не хотим даже и один час посвятить, как должно, исключительно Богу! Во время божественной, пренебесной литургии, и тогда мы дозволяем себе мечтать о земном и наполняем душу образами и желаниями земных вещей, иногда – увы! – даже нечистыми образами. Между тем, как должны были бы молиться пламенно, размышлять усердно о великой тайне сей, каяться в грехах своих, желать и просить очищения, освящения, просвещения, обновления и утверждения в христианской жизни, в исполнении заповедей Христовых, молиться за живых и умерших; ибо литургия – жертва умилостивительная, благодарственная, хвалебная и просительная. Велика литургия! На ней воспоминается вся жизнь не какого-либо великого человека, а Бога воплотившегося, пострадавшего и умершего за нас, воскресшего и вознесшегося и паки грядущего судите миру всему»!

«Литургия есть вечеря, трапеза любви Божией к роду человеческому. Около Агнца Божия все собираются на дискосе – живые и умершие, святые и грешные. Церковь торжествующая и воинствующая».

О. Иоанн Сергиев.

«Цени же, христианин, по достоянию величайшее чудо Иисуса Христа, Сына Бога Живаго, являемое в причащении с верою Его божественным Тайнам. Какое же чудо? Упокоение и оживотворение Твоего сердца, умерщвлённого грехом, столь явного после предшествующего часто причащению сердечного беспокойства и духовной смерти. От привычки не почитай его никогда за нечто обыкновенное и маловажное; такие мысли и расположения навлекают на тебя гнев Господень, но ты не будешь после причащения вкушать мира и жизни. Живейшею сердечною благодарностью за дары оживотворения приобретай жизнь от Господа, и вера твоя да возрастает более и более. Боязнь и беспокойство от неверия происходят. Возникновение их во время причащения почитай за верный знак, что ты удаляешься неверием от жизни, предлежащей в Чаше, и не обращай на них внимания. О, вера, вера! Ты сама еси чудо для нас! Ты-то нас спасаешь, вера твоя спасе тя».

«С верою несомненною причащаясь животворящих Таин, я осязательным образом поучаюсь вездесущую Христову. Каким образом? Вот каким: в каждой частице тела и в каждой капле крови я принимаю всецелого Христа и, таким образом, вижу сердечными очами, что Он в одно и тоже время весь во всех частицах и каплях, сколько бы их ни было, до бесконечности. Так же точно Господь весь во всяком храме; а как храмы православные находятся по всей земле, то Господь не только Божеством, но и душою и телом Своим присутствует по всей земле, везде сообщаясь верующим весь нераздельно, и производя в них сладостные плоды: очищение грехов, освящение душ и телес христианских, праведность, мир и радость о Дусе Святе, соединяя всех с Собою, со Отцом и Святым Своим Духом».

«Когда принимаешь животворящие Тайны, вообрази твердо в видах хлеба и вина Самого Христа; сделай на них мысленное надписание: Иисус Христос, и с этим мысленным надписанием (а чувственное есть препроводи) умственно до глубины сердца, и там мысленно положи животворящего Гостя. Если так, с такою верою примешь св. Тайны, то увидишь, что произведут в тебе они: мир душевных сил глубочайший, легко тебе всему будет необыкновенно. По мере веры нашей Господь благодетельствует нам. По мере сердечной готовности Тело и Кровь оказываются животворящим углем на сердце верующего. Церковь – небо; алтарь – престол жизни, с коего нисходит Бог для питания и оживления верующих в св. пречистых Тайнах. Дивны дела Твоя Господи! (Откр.15:3) Ты заранее приготовляешь нас к созерцанию престола и Сидящего на нем, видением земного престола в церкви и созерцанием очами веры Возседящего на нем».

«Ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем (Ин.6:56). Это осязательно, и опыт подтверждает это. Преблажен, преисполнен жизни тот человек, который с верою причащается св. Таин, с сердечным раскаянием во грехах. Эта истина осязательна, ясна еще из противного. Когда без искреннего раскаяния во грехах и с сомнением приступаешь к св. Чаше, тогда входит в тебя сатана и пребывает в тебе, убивая твою душу, и это бывает чрезвычайно ощутительно».

«Принимая св. Тайны, будьте также несомненно уверены, что вы принимаете тело и кровь Христову, как нимало не сомневаетесь, что вы каждую минуту дышите воздухом. Говорите про себя: как несомненно, что я вдыхаю постоянно воздух, так несомненно, что я теперь вместе с воздухом принимаю в себя Господа моего Иисуса Христа, дыхание мое, живот мой, радование мое, спасение мое. Он прежде воздуха, во всякое время жизни моей, есть дыхание мое: прежде слова – слово мое; прежде мысли – мысль моя; прежде всякого света – свет мой; прежде всякой пищи – пища моя; прежде всякого одеяния – одеяние мое; прежде всякого благоухания – благоухание мое, прежде всякой сладости – сладость моя; прежде отца – Отец мой; прежде матери – Мать моя; прежде земли – твердая носящая меня земля, ничем во веки неколебимая. Так как мы, земные, забываем, что во всякое время мы Им дышим, живем, движемся и существуем, и ископали себе кладенцы сокрушенные, то Он открыл в Своих Тайнах – в Своей крови – источник живой воды, текущей в жизнь вечную, и Сам дает Себя в пищу и питие нам, да живы будем Им (1Ин.9:4).

«Посещающим Богослужение православной Церкви и изучающим науку о Богослужении надо помнить, что служение здесь, на земле, есть приготовление к всерадостнейшему служению Богу на небеси; что служа Богу телом, надо тем паче служить Богу духом и чистым сердцем; что слушая Богослужение, надо учиться служить Богу так, как служили святые, о житии и делах которых мы слышим во время Богослужения, об их вере, надежде и любви; что служить Богу наипаче должно делом и истиною, а не словами только и языком. Самым бытием своим мы призваны уже к служению Богу: для того мы получили прямой стан, чтобы взирать непрестанно к Богу, благодарить и прославлять Его, на то даны разум сердце, воля, на то все чувства».

«Некоторые поставляют все свое благополучие и исправность пред Богом в вычитывании всех положенных молитв, не обращая внимания на готовность сердца для Бога, на внутреннее исправление свое. Например, многие так вычитывают правило к причащению. Между тем, здесь прежде всего надо смотреть на исправление и готовность сердца к принятию святых Таин; если сердце право стало во утробе твоей, по милости Божией, если оно готово встретить Жениха, то и слава Богу, хотя и не успел ты вычитать всех молитв. Царство Божие не в словеси, а в силе. (1Kop.4:20). Хорошо послушание во всем матери Церкви, но с благоразумием и, если возможно, могий вместити – продолжительную молитву – да вместиш. Но не вси вмещают словесе сего. (Мф.19:11); если же продолжительная молитва несовместима с горячностью духа, лучше сотворить краткую, но горячую молитву. Припомни, что одно слово мытаря, от горячего сердца сказанное, оправдало его. Бог смотрит не на множество слов, а на расположение сердца. Главное дело – живая вера сердца и теплота раскаяния во грехах. Кто приходит к св. Чаше с какою-либо страстью на сердце, тот Иуда, и приходит льстиво лобызать Сына человеческого. Чтобы с верою несомненною причащаться животворящих Таин и победить все козни врага, все клеветы, представь, что принимаемое тобою из чаши есть Сый, т. е. един вечно Сущий. Когда будешь иметь такое расположение мыслей и сердца, то от принятия св. Таин ты успокоишься, возвеселишься и оживотворишься, познаешь сердцем, что в тебе истинно и существенно пребывает Господь, и ты в Господе».

К сожалению, многие и многие избегают посещать храм Божий в воскресенье и праздничные дни. Глубоко скорбит об этом о. Иоанн, и с горечью восклицает:

«Как прискорбно видеть, что враг в праздники Господни берет с христиан свой оброк, крайне великий оброк, и чем больше праздник, тем больше оброк врагу платят христиане, ибо что мы видим в праздники? Совершенную праздность, разнузданность плоти, пьянство, распутство, драки, кражи, увеселения. Боже мой! какое угодие плоти! Какое усердное служение диаволу! Христиане ли эти люди, подумаешь, искупленные честною кровью Сына Божия? В христианские ли ты времена живешь, не в языческие ли? Это ли причастники животворящих Таин? Это ли те люди, которые бывают в храме Божием и молятся вместе с тобою Господу? Если это они, для чего же они приходили в храм? Видно по одной привычке, а не по влечению благодарного ко Христу Спасителю сердца. Видно, они не молились Богу, не приближались к Нему сердцем своим, а только устами своими, приближались к Нему. Если только хотя устами приближались, и не вошли они в силу праздника, вообще не понимают они сущности и цели праздников христианских, не участвуют в них так, как дети участвуют в семейном празднике своих родителей. Худые дети у такой любящей, благой, святой матери – Церкви! Мать Свята – чада грешны; мать духовна – чада плотяны; мать небесна – дети земны; мать хочет даровать чадам своим блага вечные, духовные, вместо тленных и временных – чада отвергают их и избирают себе удовольствия земные, греховные, преходящие. Впрочем, между пьяными и преданными разным порокам людьми в праздники больше встречаешь таких людей, которые не были в церкви (и вовсе не знают праздника, потому что никогда о нем не размышляли). Для таковых существует один только праздник – праздник плоти. Господи! когда мы будем святить, как подобает святыне, праздники Твои? Когда мы утешим святую матерь свою – Церковь, повиновением ее уставам? Когда мы напоимся духом ее? Когда же начнем любить и почитать св. Церковь и ее богослужение и уставы? Когда начнем вести себя за богослужением, как должно?».

«Пред старцами мы всегда держим себя с великим почтением, уважая их седины и мудрость – плод вековой опытности, и каждое слово их высоко ценим и прилагаем к жизни. Так особенно должны почитать Церковь, благоговеть пред ее святостью, древностью, непоколебимою твёрдостью, пред ее благопросвещенною мудростью и духовною опытностью, пред душеспасительными ее заповедями и постановлениями, ее Богослужением, таинствами и обрядами. Как не почитать ее уже за то одно, что она спасла в недрах своих несметное число людей, переселив их в место вечного покоя и радости, и, не забывая их по преставлении, оглашает их доныне на земле вечною хвалою и прославлением их доблестей, как верных чад своих! Где вы найдете более признательного друга, более нежную мать? Итак, да прилепляются христиане сердцами своими всецело к Церкви Христовой, да утверждаются в ней непоколебимо до скончания временной их жизни, да ревнуют все об исполнении всех ее заповедей и уставов, и да обретают в ней спасение вечное о Христе Иисусе, Господе нашем».

Молитва и богослужение в храме дают силу веровать и жить. В чем же должна состоять сама жизнь? Как жить?

Основное правило жизни уже намечено выше.

«Что есть время или жизнь каждого человека? Есть приготовление к вечности. Господь и Владыка живота нашего ежедневно ожидает нашего добровольного обращения к Нему, всею мыслью нашею и всем сердцем и совершенного отвращения сердец наших от мирской суеты.

«Смотри на часы: они так и ходят, как хотел часовой мастер, или на пароход: он идет туда, куда хочет рулевой. Ты должен направлять свою жизнь так, как хочет твой Художник и Правитель мира и твой; должен идти за своим кормчим, а он поддержит тебя на воде и не даст потонуть, ты весь Божий, ты сосуд Божий, ты раб Господа».

«Девизом твоей жизни должны быть следующие изречения Спасителя: «Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшего мя». Живи сердцем, а не чревом, постоянно размышляя сердцем, особенно о Боге, о душе, о душах человеческих, о Господе Иисусе Христе, Его делах, о кресте, о церкви, о таинствах, о святых Божиих, подвизавшихся на земле. А чтобы жить сердцем, надо прогнать из него диавола и ввести в него верою и любовью Христа Бога. Смотри на конец всего: к чему ведет и приведет».

«Многоразличные блага временной жизни суть образ, указание и залог бесконечных благ будущей жизни; сладость их образ бесконечного будущего блаженства, красота их – образ будущей красоты. Итак, не останавливайся, человек, на временном, но востекай к будущим благам»!

«Как изношенную одежду, сапоги или башмаки, сбрасываем с себя и пренебрегаем ими, так сбросим с себя и плоть свою, как одежду, как обувь, и она будет в попрании; но по разорении земной храмины тела, в день воскресения всеобщего Господь создаст нам храмину нерукотворную, вечную на небесах. Не наша забота о том, как воздвигнет Господь и из чего воздвигнет нашу плоть по смерти нашей, как не наша забота была тогда, когда Господь приводил нас из небытия в бытие, когда устроил нашу душу и плоть вначале. Все для нас Господь: всю печаль на Него возлагаем».

Но, конечно, сбросить плоть не легко, распять ее со страстями и похотями трудно: Св. Церковь и указывает целую методику воспитания души в Боге. Первый шаг на этом пути собранность духа.

«Человеку – христианину всякого звания, состояния, обоего пола и сознательного возраста, должно быть почаще дома у себя самого, а не жить только во внешнем мире, т. е. в занятии делами мирскими, науками, искусствами, промыслами, играми, зрелищами. У себя дома, т. е. в душе своей, во внутреннем мире своем, бывает тот, кто размышляет о начале и цели или конце своего бытия, кто молится духом и истиною, кто читает слово Божие, кто борется со своими страстями и греховными наклонностями, преуспевает в добродетели, в милостыни, кротости, смирении, незлобии, правде и правоте».

«Царствие Божие внутрь вас есть».

«Научись, христианин, внутренней правоте Божией, которая положена Творцом в глубине сердца, старайся, чтобы не нарушить эту Божественную правду ни единым помыслом лукавства, сомнения, неверия, хулы, ропота, непослушания; ни единым чувством неприязни, ненависти, ни единым движением воли твоей грешной».

Эта собранность души создает силу в борьбе с внешними врагами спасения – искушениями, злыми мыслями, дьяволами.

«Враг легко уловляет в свои сети всякого, имеющего пристрастие к плотским наслаждениям, или к корысти и сребролюбию; одно мгновенное услаждение плотскою похотью, или мгновенное пристрастие к деньгам, или алчность к ним и жаление для бедного, или другое искушение, и человек в плену у врага, и от Бога отстал и врагом Богу стал. «В мире похоть плоти и, похоть очей и гордость житейская».

Самонаблюдение, внимание к своему внутреннему миру и дает силу «противостоять против силы вражия».

«Всякий грех льстит, язвит, смущает, теснит, омрачает, насилует мою душу. Требуется непрестанное к себе внимание, к своим помыслам, чувствам, вожделениям; требуется непрестанная борьба всего внутреннего человека: молитва ко Господу с покаянием от всего сердца, познание прелести и гибельности греха, ненависть к нему, сознание нелепости и безумия его; и когда это будет, тогда душа победит грех. Внимание к своей душе победоносно, потому что помогает усмотреть грех в зародыше и разбить «младенцы о камень».

«Возьмите врата князя ваша и внидет Царь славы. Какие врата, коими входит Царь славы, и какие князи господствуют в этих вратах и не допускают Царя славы войти ими? Это врата нашего сердца, коим владеют различные страсти наши: самолюбие, саможаление, плотоугодие, чревоугодие, пьянство, блуд, леность, гордость, честолюбие, зависть, сребролюбие, жестокосердие, скупость, тщеславие, злопамятство, злоба, ненависть, уныние, отчаяние, неверие, непослушание. Вот эти и безчисленные страсти порабощают душу человеческую и препятствуют Господу Богу войти в нее и обитать в ней».

Нужно поставить стражу у Св. Ворот. Жизнь христианина в Евангелии уподобляется воинской страже первой, второй и третьей, и этим внушается постоянное бодрствование христианина над своими помыслами, чувствами, движениями воли, бодрствование относительно врагов бесплотных, непрестанно нападающих на нас и ищущих поглотить нас до конца. Св. угодники день и ночь бывали на страже духовной – непрестанно молились, постились, трудились, ведя созерцательную и деятельную жизнь. Вся жизнь наша должна быть поистине стражей: кратка она, задачу приходится решать великую и сложную, а врагов, нападающих злобно, коварно и сильно – крайне много. Будем мудры, яко змея и цели, как голуби.

«Заглядывай внимательнее, глубже в свой внутренний, душевный или духовный мир, полный величайшего умственного и нравственного интереса и не увлекайся внешним, вещественным, преходящим и исчезающим миром – небом и землею – ибо небо и земля прейдут по непреложному слову Творца, а слова Его закона не прейдут во веки бесконечные. В том внутреннем мире предстоит тебе много дела и усилий по причине извращения нами духовного порядка или законов творческих, и душевного, и физического растления; ибо сказано: «Царствие Божие внутрь вас есть». «Царствие небесное усилием приобретается и усиленные искатели приобретают его». Припомни неплодную смоковницу; припомни виноград и виноградаря; припомни раба, должного господину своему тьму талантов. Помыслы и вожделения греховные быстры, как молния палящая, или внезапный сильный ветер, колеблющий душу, как тростник; или как бурный поток, потопляющий душу, как храмину, основанную на песке; или как грязная, вонючая волна, обдающая душу зловонием и смрадом.

Да бережется христианин всякого греха вольного или невольного, и да утвердит свои душевные стопы на камне веры – Христос Бог; да молится непрестанно и да приносит всегда Богу покаяние тайное или явное, и да гнушается греха во всех его бесчисленных проявлениях, да презирает сладострастие плоти, как смертельный яд, да ни во что ставит злато и серебро, и все драгоценное блестящее; да презирает славу человеческую, эту славицу преходящую и вредную, подтачивающую, как червь, душу; да ищет нетленных благ, и да тщится всегда иметь в сердце Христа, это сокровище жизненное и вседовлеющее на всю вечность. Один помысл неправедный есть мерзость Господу. И мгновенное вожделение плотское есть измена Господу и мерзость идолослужения. Это оттого, что душа есть простое существо, дух, и в мгновение склоняется или в сторону правды, или в сторону неправды, делается подобной Богу или диаволу, потому сказано у апостола: «не уподобляйся злому, но благому. Всяким хранением блюди сердце твое: от того бо исходище живота».

Береги свое сердце, особенно в том смысле, чтобы не допускать до него земных, страстных вожделений: ибо и одно мгновенное вожделение оскверняет душу и разлучает ее от Бога. Старайся непрестанно о том, чтобы оно тяготело к небу, а не к земле, к Богу, а не к велиару. Чтобы оно желало нетления, любви и добродетели, кротости и смирения, простоты и незлобия, а не земного, хотя сладкого или блестящего тлена. Нам – непрестанная опасность от земных вожделений: человек грешный льнет ко всему запрещенному; береги сердце от злобы, гнева и зависти, сладострастия, гордости, кичения и возношения себя над другими. Всяким хранением блюди твое сердце, от того бо исходища живота». Блюди – цела ли в нем вера, смотри – какие в нем желания, намерения, искания, домогания, к чему оно привязывается, стремится – к Богу или к миру, к небу или земле, есть ли в нем жажда спасения, жажда любви Божией, любовь ко всякой правде и ненависть ко всякой неправде, ко всякому греху? Есть ли в нем сильное стремление угождать Богу и спасать душу, во грехах погибающую? Читай притчи, разумевай, слагай их в сердце твоем... исполняй! «Всяким хранением блюди твое сердце, от того бо исходища живота».

Смотри, к кому или к чему направлены вожделения твоего сердца; к Богу или к миру, к небу или земле, к нетленным ли и вечным благам, или к тленным и преходящим, к духу или плоти? Смотри – враг бесплотный, лукавый не спит: он свое дело, дело твоей прелести и погибели делает в тебе непрестанно и старается отринуть душу от Бога всевозможными прелестями: то блудными, то корыстолюбивыми, то тщеславными, то гордостью или завистью, или чревоугодием и пьянством, то леностью и бездействием, то чтением пустых книг, или только светских, не допуская тебя до книг, учащих вере и благочестию, и единому на потребу. Враг непрестанно старается окрадывать душу самыми разнообразными суетами и прелестями. Бодрствуй и не предавайся дремоте греховной. Помни, что один Бог есть предмет вожделений нашего сердца. «Что ми есть на небеси, и от Тебе, что восхотех на земли? Боже, твердыня сердца моего и часть моя, Боже, во век».

«Христианин должен иметь небесное сердце, а не земное: ибо мы все на небо позваны на брачную вечерю Агнца. Горе имеем сердца. «Горняя мудрствуйте, а не земная». «Наше отечество на небесах есть». Прочь страсти земные»!

Стой на страже.

Возьмите врата князи ваша. А если страсть уже проникнет в души, что делать. Если ворота сердца не достаточно бдительно охранялись и враг проник в храмину и крепость духа?!.

Тогда нужно бороться с врагом в стенах города, бороться скорее, пока он не занял всех его твердынь.

«Тогда нужно объявить войну многострастной плоти своей «распять ее со страстями и похотями», прекратить всякую греховную дружбу с нею, и держать ее всегда на узде и в поводу, строго подчиняясь закону Божию. Аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и возьмет крест свой и по мне грядет». Опытом дознано, что каждая страсть, допущенная человеком в начале и не получившая должного, от всей души, отпора, начинает пускать глубоко и постепенно свои корни и увеличивается в степени и силе, и повторяясь, опять слабо, нерешительно отражаясь сердцем и произволением человека, охватывает наконец всего человека: мысли, чувства, вожделения, волю, память и воображения, и он делается жалким рабом диавола – человекоубийцы, лукавого».

О. Иоанн Сергиев.

«Конечно тля греха вообще вошла в человечество весьма глубоко, в самую глубину душ – и человек нуждается в страшных усилиях со своей стороны к отчуждению от греха, усердных и постоянных; но все же грех вначале слабее и уничтожимее. Будем учиться искусству из искусств – воевать с грехом, с самым лукавым и сильным врагом нашим. Понятно, однако, что и эта борьба немыслима одними человеческими силами. Наперед говорю: никто не надейся на свою силу и разум, искусство или мужество, чтобы победить этого врага: нет, он сильнее всех нас. На силу Божию будем надеяться, на силу Христа Спасителя нашего, победившего за нас врага нашего диавола и даровавшего нам имя Свое, крест Свой, благодать и силу Свою для победы над врагом. «Боритесь же непрестанно с грехом с помощью Божьею: Господь помощник наш и Защитник наш – ближе к нам всегда, чем грех, чем диавол, хотя и этот всегда близок по причине угнездения его в глубине наших дум. Но его непременно надобно выгнать из внутренних гнёзд и бить вора, мошенника, срамника, убийцу нещадно, в каком бы виде не появился насильничать в нас. Так бей нещадно свое самолюбие, тщеславие, гордость, алчность, корыстолюбие, скупость, жестокосердие, гневливость, раздражение, непослушание, суеверие, уныние, ропот и прочие грехи – обман, всякую кривду, блудные помыслы, похоти... срамные речи, срамные виды всякие... все, все гони грешное, нечистое, ненавидь всею ненавистью, бей воров, татей всяких мысленных нещадно и до конца истребляй, чтобы не утаились где, не засели тайно в сердце, и будешь ты тогда друг Самому Богу. «Не к тому вас рекох рабы, но други аще творите, елика Аз заповедаю вам».

Грех быстр, как молния, и может заразить душу не бодрствующую в одно мгновение своим пагубным ядом, но внимающему непрестанно и имеющему в сердце страх Божий он не причинит вреда, ибо такого охраняет благодать Божия и св. Ангел хранитель. В ком есть живая вера во Христа, в ком живет Христос, к тому лукавый не прикоснется, видя душу огражденную верою и страхом Божиим. Во всяком случае нужна всегдашняя борьба с грехом, вкрадывающимся чрез все чувства: зрение, слух, вкус, обоняние и осязание; он как вор крадется, врывается во все чувства, как чрез окна и двери.

О. Иоанн Сергиев.

Не щади в себе никогда никакого греха и усердно, с радостью распинай его при всяком встретившемся случае, а для этого отвергнись себя, распинай свое самолюбие, свои капризы, свою обидчивость, свою гордость, злобу, зависть, скупость, леность, уныние, малодушие, страх, и люби как благодетелей тех, которые задевают, как говорится, твое самолюбие, пробуждают твои страсти ненамеренно. В нас обыкновенно есть какая-то болезненная любовь к греху: ноет, болит сердце страстью, а все-таки предаются ей в плен. Надо ненавидеть страсть, как грех, как порождение диавола, как смерть, как отчуждение от Бога. Если увлекает тебя какая-либо страсть к известному лицу, как то страсть малодушия, страха, гордости – старайся поговорить с тем человеком от души, с любовью духовною. Если будешь молчать и дремать, враг удобно может одолеть тебя и вселить в тебя неприязнь или ложный страх. Если влечет к кому-либо страсть любодейная, то или не говори с тем лицом, или вооружись именем Господним, обнося Его непрерывно в уме и сердце, и победишь страсть, с достоинством выдержав себя. Вообще ни на минуту не терпи в себе закваски страстей, но всеми силами изгоняй их от себя».

«Старайся все делать напротив того, чего хочет враг бесплотный. Он побуждает тебя к гордости, к самохвальству и осуждению брата – ты смирись до земли и пепла, и осуждай как можно строже себя самого, а брата восхвали в сердце. Если брат твой, по действию врага, обходится гордо и злобно, ты обходись с ним смиренно и с любовью. Если враг побуждает тебя к скупости, будь щедр с доброхотством. Так поступай во всех подобных случаях, и заслужишь великую благодать Божию, и сам собственными сердечными очами увидишь ее. Нет у тебя внутренней силы поступать так – враг силен, говоришь ты: проси же в молитве Всесильного на всякое время и на всякий час, и Он поможет тебе.

Не давай на молитве побеждать себя плоти и действующему чрез нее врагу – не ульсти языком своим, но глаголи истину в сердце твоем (Пс.14:3); так мысли и чувствуй сам, как говоришь в молитве, а не так, чтобы на языке был мед, а на сердце – лед; победит раз враг, после уж тебе надо будет отставить себя, свою свободу от него, как завоеванный врагом клочок земли, а от Господа отступит сердце твое. Ничем не пренебрегай в духовной жизни, ничего не считай малым, не стоящим большого внимания: чрез малые грехи диавол ведет к великим. Главное дело: старайся быть истинным всегда в сердце своем. Когда труднее бороться с плотью, тогда-то и покажи свою твердость, тогда-то не слабей в борьбе, как добрый воин Христов.

Не бойся борьбы и не бегай ее: где нет борьбы, там нет и добродетели, где нет искушения верности и любви, там неизвестно, есть ли верность и любовь ко Господу. Вера, упование и любовь наши познаются в противностях, т. е. в трудных тяжких обстоятельствах внешних или внутренних: в болезнях, в скорбях, в лишениях.

Христианин! ведь Начальник твоей веры Христос был распят и тебе оставил крест. Как же ты живешь в роскоши, в просторе, в неге, в праздности? Он перетерпел бесчестие и тебе заповедал, о имени его, не чуждаться бесчестя, а ты ищешь чести. Взирай чаще на Распятого и поучайся своим обязанностям. Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми.

Нога моя ста на правоте, говорит царь и пророк Давид, т. е. душа моя утвердилась на пути правом, на добродетели, на страхе Божием, возненавидев всякий путь неправды. Отчего бы и мне не утвердиться на этом Божием пути, не уклониться совершенно от зла и не творить только благо? Отчего бы не утвердиться на твердой точке стояния, как этого достигли прежде нас жившие и подвизавшиеся святые? Разве у них и у нас не та же природа? Разве они жили без искушений, без скорбей и болезней? Разве не нападал на них грех, разве не боролись они с различными страстями плоти и духа? Боролись и побеждали. Причина греха ведь в нас самих, в плоти нашей многострастной, в нашем самолюбии, честолюбии, гордости, властолюбии, нетерпении, лености, корыстолюбии, жестокосердии, упрямстве, самомнении, вольномыслии, двуличности, лицемерии, лживости, недоброжелательстве и злорадстве, в сомнении и неверии истине, в лакомстве и чревоугодии, в унынии, малодушии, отчаянии и прочих бесчисленных страстях. Боритесь с собою, со своими греховными привычками, наклонностями, страстями, побеждайте, – по падении снова восставайте и опять побеждайте, памятуя слова пророка: аще и возложите враги – мои грехи и страсти мои,–и паки побеждены будете, яко с нами Бог».

Борьба с собой и победа над собой должна привести человека к любовному единению с братьями, его людьми. «Кто любит Бога, любит и брата своего».

В наше время вошло в обычай называть человека зверем. Обычай этот настолько укоренился, что один знаменитый французский писатель-беллетрист написал даже роман о «человеке звере».

Каким образом развился и утвердился в обществе и литературе столь мрачный взгляд на человека? Почти нельзя сомневаться в том, что этот взгляд создался исключительно под влиянием новой эволюционно-ницшеанской философии. Вырвав из сердца своих последователей все идеальное, возвышенное, – учение о жизни, как о борьбе зверей лишило их способности видеть в людях истинно-человеческие черты. Человек обратился для них в животного, действующего исключительно под давлением чувственных движений и возбуждений. Под влиянием взгляда на человека, как на высшее животное, сложилась своеобразная жизнь, основанная исключительно на принципе борьбы за существование. Что это за жизнь, мы теперь видим своими глазами. Она вся пропитана эгоизмом, безучастием к ближнему. Объясняя истинное отношение людей друг к другу, в своем дневнике отец Иоанн с особенной настойчивостью убеждает своего читателя держаться чисто-христианского воззрения на человека. «Человека, говорит он, мы часто ставим ниже любимой нами вещи или любимого животного». Такое отношение к человеку глубоко возмущает Кронштадтского пастыря. В глазах его, как истинного христианина, «человек – чудное, прекрасное, величественное творение Божие, особенно человек святой, это – звезда Божия, это – цвет роскошный, весь прекрасный, чистый, неблазненный; это – жемчуг многоценный; это – камень драгоценный, которому нет цены; это – прекрасное плодовитое дерево рая Божия». «Смотри, неоднократно напоминает отец Иоанн верующему, в сотворенном из земли заключено Божие дыхание, личное самостоятельное – образ Самого Бога. Сколько премудрости, красоты в устройстве телесной скинии человека, сколько премудрости любви, – словом богоподобия показывает в жизни сам человек, это властелин земли!»

«Люби всякого человека, несмотря на его грехопадения, – наставляет отец Иоанн. Грехи грехами, а основа в человеке одна – образ Божий». Уважай в нем, читаем мы в другом месте, величественный, бесценный образ Божий и долготерпи погрешностям и заблуждениям человека падшего».

Отсюда самая первая обязанность человека в отношении к другим есть любовь. Истинная христианская любовь всегда проявляется в самоотречении и самопожертвовании. «Любовь христианская, рассуждает Кронштадтский пастырь, лучше предпочитает терпеть все внешние неудобства жизни, тесноту, отсутствие чистого воздуха, убытки, нежели из-за внешних этих и подобных неудобств допускать нетерпение, огорчение, раздражение, озлобление, ропот на стесняющих нас по нужде, или по капризу характера, или по желанию пожить на чужой счет, на чужое спокойствие. Любовь все терпит, все переносит с ущербом для себя, для своей материальной и телесной жизни».

Любовь христианина к ближнему должна проявляться в благотворительности, как духовной, так и вещественной. Материальную пользу нуждающимся должны оказывать все без исключения более или менее достаточные люди. «Все должны запасаться елеем милостыни и добрых дел, да не туне явятся пред Судиею в день страшного испытания, да не наги явятся на оном всемирном позорище». Часто мы жалеем пожертвовать самым малым из наших стяжаний в пользу того или другого бедняка. Бросив злополучному несчастливцу несколько грошей, мы считаем по отношению к нему свой долг совершенно исполненным. Иногда мы благотворим, более услаждая и веселя себя. «Ты полною мерою вкушаешь блага земные, подаешь нуждающимся, но себя ласкаешь больше, значит делаешь без малейшего самоотвержения. Не велики дела твоих благотворений. А то что еще есть? Какие благотворения мнимые? С благотворительною целью делают увеселения, т. е. прежде всего хотят намеренно послужить плоти своей греховной, диаволу, а потом уже ближнему и Богу. Да это, господа, вовсе не благотворение! Одно только имя благотворения носит. Мы должны поступать в данном случае совершенно иначе. Бог Сына Своего Единородного не пощадил для человека – чего же после этого мы пожалеем для ближнего: пищи ли, питья ли, одежды ли для его одеяния, денег ли на его различные нужды»? «Каждый день просят у тебя милостыни, и давай каждый день охотно, без озлобления, грубости и ропота: ты не свое, а Божие даешь Божиим чадам крестоносным, едва имеющим, где главу подклонить, ты приставник Божия достояния, ты слуга вседневный меньшей братии Христовой, исполняй же дело свое с кротостью и смирением, не скучай им. Просто без больших трудов приходят тебе деньги, просто не думая много, и раздавай их. Щедро вознаграждаются труды твои – будь щедр к другим сам. Не по заслугам вознаграждаются – не по заслугам и другим давай, а ради их нужды».

«Какое бесконечное ничтожество представляют пища и питье с одной стороны и какое бесконечное величие представляет из себя питаемый ими человек – с другой! Не величайшее ли безумие, не безбожие ли жалеть для человека, для этого образа Божия, для этого причастника божественного естества, для которого Бог будет все – жалеть пищи, питья, одежды, жилища и чего бы то ни было земного! Прах да будет прахом – бессмертный образ бессмертного Бога да будет всегда превознесён и предпочтён над всем земным, тленным, скоро гибнущим! Поэтому да не щадим ничего для нашего ближнего! О, какая великая честь питать, одевать, упокоить образ Божий. Боже Преблагой и Прещедрый, исполни благости и щедролюбия сердца наши!» Не смотри со скорбью или негодованием на бедняков, что они преследуют тебя. «Нищие ежедневно преследуют тебя, это значит – милость Божия непрестанно преследует тебя. Кто же будет убегать от милости Божией?»

Вот общий завет о. Иоанна о том, как мы должны относиться к своим ближним. «Христианин, помни постоянно, что мы все члены Христовы, все равны пред Богом: царь и воин, богатый и бедный, вельможа и простолюдин. Надо всегда сознавать себя и людей, как одно целое во Христе Иисусе».

«Но милостыня твоя да будет от сердца чистого, ничтожна милостыня того человека, говорит о. Иоанн в своем дневнике, который подаст ее не доброхотно, потому что милостыня вещественная не его, а Божий дар, ему же принадлежит только расположение сердечное. Поэтому многие милостыни окажутся почти суетными оттого, что они были подаваемы не доброхотно, с сожалением, с неуважением к лицу ближнего. Как и гостеприимцы окажутся суетными, вследствие лицемерного, тщеславного обращения со своими гостями. С сердечным расположением да приносим жертвы свои на алтарь любви к ближнему: доброхотна бо даятеля любит Бог. Господь Иисус Христос себя не пощадил для нашего спасения: праха ли земного пожалею я для ближних? Пищи ли, сластей ли, питья ли, одежды ли, жилища ли? Себя ли наконец, своего ли спокойствия, сил ли своих, способностей ли своих? Внимай, блюди крепко: всякого человека прежде всего уважай от глубины души, и будь любовен к нему – этому живому образу Божьему. Без этого нет и милостыни. Мы ничего не должны жалеть для ближнего.»

Все благотворители должны помнить, что все жертвы и милостыни нищим не заменят любви к ближнему, если нет ее в сердце; потому при подаянии милостыни всегда нужно заботиться о том, чтобы она подаваема была с любовью, от искреннего сердца, охотно, а не с досадою и огорчением на них. «Самое слово милостыня показывает, что она должна быть делом и жертвою сердца, и подаваема с умилением, или сожалением о бедственном состоянии нищего и с умилением или сокрушением о своих делах». «Тот подает истинно милостыню, кто подает от сердца и любящим сердцем. Тот истинно милостивый, кто беседует со всяким сердечно, а не умом или устами, кто отдаст всякому искреннее, сердечное почтение, кто проповедует слово Божие и служит от истинного сердца, не лицемерно – словом, кто объемлет всех и носит всех любовью в сердце своем, презирая все вещественное, что становится препятствием в любви между им и ближним – тот истинно милостив».

А больше всего завещает о. Иоанн – бегай злобы на ближних. «На ближнего на собрата озлобляешься и говоришь: он такой и такой скряга, злой, гордый, или он сделал то и то, и проч. Что тебе до того? Богу он согрешает, не тебе; Бог его судья, не ты; Богу он ответит за себя, не ты. Ты себя знай, сколь грешен ты сам, какое бревно у тебя самого в глазу; как тяжело со своими грехами справляться и взять над ними верх; как ты сам болишь ими, как чревородящая, – как они опутали тебя, как ты хочешь себе снисхождения других в немощах. А брат такой же, как ты человек, имей к нему снисхождение как к грешному человеку, во всем тебе подобному, столь же немощному, как и ты; люби его как себя, слыша глаголяща Господа: сия заповедь вам, да любите друг друга, и как за себя молишься, чтобы Господь помог искоренить твои страсти лютые и неудобоисцелимые, так молись и за брата, чтобы Господь освободил его лести и тли страстей от помрачения и тесноты их».

Пусть даже ближний обижает тебя – прости ему.

«На озлобляющих на нас или завидующим нам, гордящихся пред нами, не должно взаимно озлобляться, сердиться, гордиться, как это обычно нашей растленной природе, но жалеть их, как одержимых адским пламенем и смертью духовною, молиться о них в глубине сердца, да разженет Господь мрак души их и просветит сердца их светом Своей благодати. Мы бываем омрачены своими страстями и не видим нелепости, безобразия их и своих поступков, но когда Господь просветит нас светом Своей благодати, тогда мы как от сна пробуждаемся, видим ясно безобразие, безумие своих помыслов, чувств, слов, поступков; сердце наше до того времени загрубевшее, размягчается, злоба проходит и на место ее является благость, ласковость, снисходительность.

Потому, по слову Спаса нашего, надо любить и врагов, благословлять проклинающих и добро творить ненавидящим нас, ибо и они братия наши слепотствующие, заблуждающиеся, но будь тих, кроток, ласков, почтителен и любящ к тем самым, которые недостойно ведут себя пред тобою. Если ты сам смутишься и будешь говорить с волнением, грубо, презрительно и, значит, без всякой любви, тогда ты сам побеждён и тебе вправе сказать обидевшие: «врачу, исцелись сам». Ненависть к врагам неразумна. Ты ненавидишь врага? спрашивает отец Иоанн. Ты глуп. Почему? Потому что, когда враг тебя гонит, ты еще сам себя внутренне гонишь, ибо скажи не гонение ли, не самое ли жестокое гонение мучить себя ненавистью ко врагу? Люби врага – и ты будешь премудр. О если бы ты знал, какое торжество, какое блаженство любить врага и делать ему добро!»

«Если человеком владеет злоба так, что он не в состоянии справиться с собой, то в этом случае ему следует вознестись своею мыслью к Богу и Его Единородному Сыну».

О. Иоанн Сергиев.

«Брат! – поучает Кронштадтский пастырь, – ты чувствуешь в сердце убийственное зло на ближнего, тебя мучат злые думы об обидах, причиненных от него тебе – вот тебе средство избавиться от внутренней тесноты: представь множество своих грехов, неисчислимых по множеству, и живо вообрази, как на тебе терпит их Владыка живота твоего, как Он ежедневно и без числа отпускает тебе, если ты искренно молишь Его о том, согрешения твои, а ты между тем не хочешь простить ближнему нескольких вспышек страсти, возбужденных в нем диаволом. Вздохни, если можешь, поплачь о своем безумии, осуди только непременно себя, никак не ближнего – и вот от Владыки готово тебе помилование: теснота внутренняя, как дым, исчезнет, мысли прояснятся, сердце успокоится и ты будешь опять ходить в пространстве сердца».

Современное человечество часто весьма руководится ветхозаветными взглядами, устанавливая взаимные отношения людей друг к другу. Ветхозаветная заповедь «око за око» в практической жизни является и теперь нередко заповедью многих.

Еще чаще теперь проповедуют половинчатую благодетель. Вместо того, чтобы отдать бедным все, два рубля и вместо всецелой любви ко Христу, скорее обедня. Ведь не так должно быть. О. Иоанн не признает такой добродетели. О. Иоанн настойчиво проповедует миру высочайшее учение Христа, не смягчая его никакими уступками и извинениями. Все Христу и за Христа. Устами великого Тайнозрителя Кронштадтский пастырь говорит, что христианин не должен быть «ни холоден, ни горяч», но «холоден или горяч» (Откр.3:15).

В частности, о. Иоанн для распознавания себя и своих отношений к ближнему дает следующий весьма мудрый совет. «Хотите узнать себя – каковы вы нравственно, каково ваше сердце: угодно или противно Богу, чистое или поросшее тернием и бурьяном, жизненно или мертво – наблюдайте за собою, с каким духом вы встречаетесь с вашими сослуживцами, особенно вам подручными или вам подчинёнными – или с протягивающей к вам постоянно руку своей нищетой, или с лицами, просящими вашего заступления, ходатайства, вашей службы, требы духовной, различной помощи: с кротостью ли и любовью, с готовностью ли и усердием, с сочувствием или совершенно равнодушно и холодно, или даже с гневом и презорством? И вы сейчас узнаете свое сердечное состояние: угодно ли оно Богу или противно, христианин вы или низкий самолюбивец, эгоист, поклонник своего я – своего чрева, корысти, самости, и чего вы достойны: награды или ада, тьмы кромешной и тартара, где вечный скрежет зубов?.. »

Перейдём теперь к его советам, касающимся семьи и семейной жизни.

Семья – по взгляду о. Иоанна – «маленькая церковь». Здесь воспитываются чада великой церкви. Поэтому семья должна и жить по закону «общества Христова».

Семья – храм Божий и должна быть свята, как храм.

«Брачный союз мужа и жены, внушает о. Иоанн, изображает святейший союз Иисуса Христа с Церковью, т. е. с верующими в Него: как муж есть глава жены, так Христос есть глава Церкви. Как жених и невеста в браке венчаются в плоть едину, так и Христос и Церковь Его также едино тело, ибо истинно верующие в Него суть члены Его от плоти Его и от костей Его. Поэтому: сожитие супругов должно быть чисто и свято, как свят союз Господа с Церковью; должно быть разумно, любовно и мирно и неразрывно. Сожитие должно быть чисто и свято: ибо Сам Господь, в начале создавший человека, мужеский пол и женский, сочетает мужа и жену в едину плоть для взаимной помощи в телесных и духовных нуждах и ради умножения рода человеческого. Цель высокая и святая; отныне вы делаетесь одушевлёнными орудиями божественной благодати и всемогущества, ибо чрез мужа и жену всеблагой Творец призывает к бытию и жизни разумные создания, будущих Его чад и наследников царствия Божия. И вы, если и вас Господь благословит ими, должны будете и воспитать их в правилах православной веры и жизни христианской, служа для них прежде всего примером веры, благочестия и страха Божия.

И друг для друга вы должны быть примером кротости и незлобия, воздержания, благодушия, честности и трудолюбия, покорности Божией воле, терпения и упования: помогайте друг другу, берегите друг друга, снисходите один другому, покрывая немощи друг друга любовью. Бывают и несчастные супружества: иногда муж и жена сходятся как будто только на грех и беду того и другого. Отчего они несчастны? Большею частью от несходства характеров, от взаимной неуступчивости, от строптивости, самоуправства и взыскательности мужа или от его дерзкого нрава; от неверности мужа или жены, от невоздержанности или страсти к игре мужа, от пристрастия жены к нарядам, от ее своенравия, злости, сварливости, упрямства, от неумения переносить недостатки в жизненных потребностях. Чтобы избежать такого греховного сожития и таких супружеских бед, муж и жена должны всегда иметь веру и страх Божий в сердце: благоразумие, терпение, упование; трудитесь и молитесь; исполняйте усердно ежегодно христианский долг исповеди и приобщения Св. Христовых Таин. В этих таинствах вы найдете, кроме благодати очищения грехов и освящения душ и телес ваших – благодать твёрдого единодушия, освящение в самых чреслах и во утробе будущего поколения, обновление духовных и телесных сил, помощь, утешение и ободрение в трудах, житейских обстоятельствах, исцеление болезней.

Сожитие мужа и жены должно быть разумно, ибо св. апостол Петр говорит: вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь как сонаследующим благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах. И супруги должны разуметь всегда, для чего Господь соединил вас узами брака, венчал в плоть едину; именно они должны непрестанно совокупными силами достигать царствия Божия. Каждый день они должны считать великим даром милости Божией, данным нам для нашего обращения к Богу, для исправления, для утверждения и усовершенствования в добре, для спасения души. «Искупующе время, яко дни лукавы суть». Сожитие их должно быть любовное и мирное. И может ли быть иначе? «Никто же бо когда свою плоть возненавиде, но питает и греет ю яко же и Господь Церковь». Супруги одна плоть. Муж должен любить свою жену, как свое тело: ибо любящий свою жену любит себя самого. Если они будут жить во взаимной любви, они низведут на себя и потомство свое Божию благодать, и Бог вселится в вас, увенчает все начинания и дела ваши благословенным успехом, ибо где любовь, там Бог, а где Бог, там все доброе. С любовью водворится в дом их мир и спокойствие: ибо любовь долго терпит и все покрывает и не допускает человека раздражаться, сердиться, быть своенравным, обижать словом или делом. Сожитие мужа и жены должно быть неразрывно – до гроба. Любовь христианская любит до конца, а не на время, она тверда и постоянна. Будут искушения для их любви со стороны слабостей того или другого из вас, или от несходства характеров, привычек, или со стороны людей, со стороны исконного врага – преодолевайте мужественно эти искушения: они да будут мудры яко змеи, и цели яко голуби».

Дом святой церкви, называемой семья, должен быть малым храмом, малою церковью и по своему строю. Слово Божие должно непрерывно раздаваться здесь. Современные христиане живут не так. Чтение святых книг у многих считается теперь признаком отсталости. «Где теперь чтение в домах боговдохновенной Псалтири? Где чтение богодухновенных псалмов, которые были любимым чтением наших предков, не простых только, но бояр и самых князей? Нет его, это плохо, очень плохо и печально. Поэтому-то нет во многих веры и упования христианского и любви к Богу и ближнему, а есть безверие, отчаяние, ненависть. Нет пламенной молитвы, нет чистоты нравов, нет духа сокрушения о грехах и умиления, нет правды, мира и радости в Духе Святом. Нет в семье церкви. Домашние беседы в настоящее время не освящаются святыми разговорами. «Как много теряют люди в домашней беседе для оживления ее через то, что не говорят о Боге! Как воодушевлялся, плодился и разнообразился бы их разговор. У верующих тогда потекли бы реки от чрева их спасительных слов. Сколько такие разговоры доставили бы назидания, успокоительности, истинной сладости. Между тем теперь, не говоря о Боге в домашних кружках, а говоря о суете мирской, скоро истощаются в разговоре, скучают и потом убивают драгоценное время в глупых играх или танцах».

Такая жизнь мешает главному делу семьи, воспитанию детей, вносит разложение в семью с этой стороны; самое важное в деле воспитания, чтобы ребенок вырастал не в атмосфере пустой болтовни, а в атмосфере проникнутой духом веры в Бога и любви к Нему, чтобы он видел с самого начала, что вся жизнь его семьи и ее отношение к миру и людям зиждутся на этих началах. Они единственно надёжные устои жизни, и отсутствием их скорее всего и объясняются столь частые случаи совращения молодых людей с истинного пути. В программу правильного воспитания входят и беседы с детьми на религиозные темы. Начиная с 2–3 лет можно вести с детьми и обстоятельные беседы о Боге Творце, которого мы должны любить и чтить, исполняя Его волю и стараясь ничего не делать дурного. Пусть у ребёнка как можно раньше сложится представление, что у родителей его есть Отец на небе, что они, в свою очередь, дети Великого, Доброго, Всемогущего Отца Небесного. Затем нужно рассказывать ребенку об Иисусе Христе, Сыне Божьем, Спасителе людей, пересказывать отрывки из священной истории Нового и Ветхого Завета, выбирая события, более доступные пониманию ребенка, говорящие его сердцу и рисующие величие и доброту Бога. Рассказы из жизни святых также могут живо заинтересовать даже маленьких детей и способствовать развитию в них религиозного духа. Но важнее всего, если ребенок постоянно видит пред своими глазами молящуюся мать, присутствует при богослужении и т. д. «Нигде так хорошо, так благодатно и успешно дети не могут научиться искреннему благочестию, искренней любви, хвале и благодарению Богу и любви к ближним, как в храме, где Дух Святый, истинный Воспитатель, особенно почивает и чрез все поучает их; чрез взор, чрез слух, чрез уста – в причащении Св. Таин и прямо, и непосредственно действует на чистую впечатлительную душу их».

Привыкши с самой ранней юности к дому Божию, к дому святыни, молитвы и хвалы Божией и оглашаясь часто славословием Божиим, они мало-помалу сами напоятся Духом святости и благочестия, получат отвращение ко греху и соблазнам мира, их душа закалится – выразимся просто – укрепится в святом расположении, и вот из дитяти выйдет и добрый христианин или христианка, и семьянин, и честный гражданин. Взгляд, что детям в деле религии и в занятиях нужно предоставлять полнейшую свободу и что понуждать их учиться и молиться не следует, глубоко возмущает о. Иоанна. «Какое дьявольское мнение!» восклицает он. «Если не понуждать, то что же после этого выйдет из людей? Ну, что выйдет из тебя, глашатай новомышленных правил, если ты не будешь принуждать себя ни к чему доброму, а будешь жить так, как располагает тебя жить твое порочное сердце, твой гордый, близорукий и слепой разум, твоя грешная плоть? Скажи, что из тебя выйдет? Разве ты не принуждаешь себя ни к чему? не говорю прямо к доброму, а хотя должному и полезному? Как можно обойтись без принуждения себя?»

«А как не принуждать, особенно мальчиков, к учению, к молитвам? Что из них выйдет? Не ленивцы ли? Не научатся ли они всякому злу?».

Особенно нужно, по мнению Кронштадтского пастыря, обращать внимание на воспитание детского сердца, которое он считает первым двигателем в нашей жизни и во всех почти наших познаниях. «Зрение сердцем известных истин, говорит о. Иоанн, предшествует умственному познанию. Сердце видит разом, нераздельно, мгновенно, потом этот единичный акт зрения сердечного передается уму, и в уме разлагается на части, являются отделы: предыдущее, последующее; зрение сердца в уме получает анализ свой. Идея принадлежит сердцу, а не уму, внутреннему человеку, а не внешнему». Поэтому-то о. Иоанн называет разум «слугою сердца, которое есть наша жизнь, наша сущность, сосредоточение силы Божией бывает преимущественно в сердце. Зато из сердца исходят и все дурные помышления».

Вот почему родители и воспитатели всемерно должны оберегать детское сердце. «Родители и воспитатели! пишет о. Иоанн, не оставляйте детей без внимания относительно искоренения из сердца их плевел грехов, скверных, лукавых и хульных помышлений, греховных привычек, наклонностей и страстей; враг и плоть грешная не щадят и детей, семена всех грехов есть и в детях!»

«Родители и воспитатели! остерегайте детей своих со всею заботливостью от капризов пред вами, иначе дети скоро забудут цену вашей любви, заразят свое сердце злобою... Каприз – зародыш сердечной порчи, ржа сердца, моль любви, семя злобы, мерзость Господу».

Если греховные семена, таящиеся в душах детей вовремя не искоренены или, по крайней мере, не обессилены, тогда человеку трудно будет проходить жизнь, эту великую опытную науку. «Кто в школе материнской или в училище, пишет Кронштадтский протоиерей, не навык вере и страху Божию и житию благочестивому, особенно будет тяжело учиться в школе жизни. Тот, хотя бы он в школе наук был умен, многосведущ, был в большом почёте за свои способности, в школе жизни оказывается невеждою. Мало того, иногда ни к чему непотребным, ни к семейной жизни, по причине своего необузданного сердца, ни к общественной деятельности. Он бедствует и нередко терпит крушение в жизни, как нагруженное множеством товаров судно в море, пущенное во время бури без снастей и парусов».

О. Иоанн Сергиев.

Если мы обратимся к действительности – пишет он, то увидим, что вся современная система воспитания направлена к тому, чтобы делать детей подобными судну без руля, без снастей и парусов. Не говоря уже о домашнем воспитании, которое во многих семействах ведется на почве рационализма и скептицизма, даже в учебных заведениях развитие в детях сердечного религиозного чувства отодвинуто на задний план... Многому, пишет о. Иоанн, научены ученики учебных заведений, но не знают часто единого на потребу – Бога и себя самих, своих грехов, своей немощи духовной, своего ничтожества без Бога и пред Богом.

Овладевший современным человеком дух какой-то дьявольской гордости, самомнения, самохвальства, в значительной мере подготовляется и развивается современным воспитанием.

Так как все науки, которыми теперь стараются напичкать учеников и учениц, не в состоянии заменить «единого на потребу», не в состоянии воспитать души и сердца, то и выходить что у юношей наших в голове много, а в сердце мало, а часто – увы! нет ничего. «Но аще вем вся тайны и весь разум, любви же не имам, никакая польза ми есть».

«И в нынешнее время, и в прошедшее только те люди успешно совершали свое умственное и нравственное воспитание, которые вверились Богу, жили по его заповедям, которые ныне живут по Евангелию и учению Церкви, подчиняясь ее руководству. Вот вам полезное замечание, современные педагоги!»

Не наука, а вера христианская, сердечная, неотделимая от любви, вера обладает этим созиданием душ. Только она двигает горами, только с ней нет ничего невозможного для человека; только к ней поэтому можно обратиться с похвалой. «О, вера, вера! ты сама еси чудо для нас!» Созидай, возроди, обнови нашу семью – этот святой храм, святой притвор церкви.

В своих дневниках о. Иоанн дает также ответ и на тот вопрос, который постоянно гнездится в нашем сердце, именно, как прожить день по Божьему. День истинного христианина должен начинаться и оканчиваться молитвою. Всюду и во всем христианин должен искать уроков и назиданий.

«Чтобы провести день весь совершенно, свято, мирно и безгрешно, – для этого единственное средство – самая искренняя, горячая молитва утром по восстании от сна. Она ведет в сердце Христа со Отцом и Духом Святым, и таким образом даст силу и крепость душе против приражений зла; только хранить сердце свое надобно».

«Во всем и на всякое время угождай Богу и думай о спасении души своей от грехов и диавола и усвоения ее Богу. Встал с постели, перекрестись и скажи: «во имя Отца и Сына и Святого Духа» и еще: Господи, сподоби в день сей без греха сохраниться нам и научи мя творить волю Твою!¹². Моешься дома или в бане, говори: окропи мя иссопом, Господи, и очищуся, омыеши мя, паче снега убелюся (Пс.50:9). Надеваешь белье, думай о чистоте сердца и проси у Господа чистого сердца: сердце чисто созижди во мне, Боже, обнову сшил и надеваешь ее, думай об обновлении духа и говори: дух прав, Господи, обнови во утробе моей (Пс.50:12). Отлагаешь ветхую одежду с пренебрежением ее, думай об отложении с большим пренебрежением ветхого человека, греховного, страстного, плотского; вкушаешь хлеб, сладости, думай об истинном хлебе, дающем вечную жизнь душам – о Теле и Крови Христовой, и алкай этого хлеба, т. е. желай чаще его причащаться. Пьешь воду или чай, или мед, сладости, или другое питье, думай об истинном питье, утоляющем души, палимые страстями, – о пречистой и животворящей крови Спасителя; отдыхаешь днем, думай о вечном покое, уготованном подвизавшимся здесь в борьбе с грехом, с духами злобы поднебесными, с неправдами человеческими или невежеством и грубостью человеческою. Спать ли ложишься ночью, думай о сне смертном, который рано или поздно непременно придет для всех нас, и той темной, вечной ужасной ночи, в которую будут повержены все грешники нераскаянные. Встречаешь день, думай о невечернем, вечном, пресветлом – паче нынешнего солнечного дня – дне царствия небесного, в который будут радоваться все угодившие Богу, или от всего сердца покаявшиеся Богу в этом временном животе. Идешь ли куда, думай о правоте духовного хождения пред лицом Божиим и говори: стопы моя направи по словеси Твоему, и да не обладает мною всякое беззаконие (Пс.118:133). Делаешь ли что, старайся это дело делать с мыслью о Боге Творце, все соделавшем бесконечною премудростью, благостью Своею, всемогуществом Своим, и тебя создавшем по образу и подобию Своему. Деньги ли, сокровище ли какое получаешь или имеешь, думай, что сокровище наше неистощимое, от коего все сокровища души и тела, источник приснотекущий всякого блага есть Бог, вседушевно Его благодари и не заключай своих сокровищ у себя, да не заключишь входа в свое сердце бесценному и живому Сокровищу – Богу, но уделяй из своего состояния требующим, нуждающимся, нищим братиям своим, которые для того оставлены в этой жизни, чтобы ты мог доказать на них свою любовь, благодарность к Богу и удостоиться за то награды от Бога в вечности. Видишь ли белый серебряный блеск, т. е. серебро, не прельщайся им, но помышляй, что должна быть бела и блистать добродетелями Христовыми душа твоя; видишь ли златой блеск, или злато, не прельщайся им, но помни, что душа твоя должна быть как злато огнем очищенное и что тебя самого Господь хочет просветить, как солнце, в вечном, светлом царствии Отца Своего, что ты узришь не заходимое Солнце правды – Бога в трех Ипостасях, Пресвятую Владычицу Богородицу и все небесные силы и святых человеков, неизреченным светом исполненных и сияющих светолитием».

Молитвой должен начинать христианин и всякое свое занятие.

«Ни при каком деле, домашнем и служебном, не забывайте, что сила ваша, свет ваш, успех ваш есть Христос и крест Его; поэтому не примените взывать к Господу пред начатием дела: Иисусе, помоги мне! Иисусе, просвети меня! Таким образом будет поддерживаться в взгреваться в сердце вашем живая вера и надежда ваша на Христа».

Среди житейской суеты о. Иоанн советует особенно избегать пустых разговоров и поэтому рекомендует приобретать знакомых из среды людей серьезных, от которых бы можно научиться доброму и хорошему.

«Пустые речи, или, как говорят, переливанье из пустого в порожнее с гостями уносят из сердца живую веру, страх Божий и любовь к Богу; гости – язва для благочестивого сердца. Я разумею именно таких гостей, которые могут только переливать или пересыпать из пустого в порожнее. Но иное дело гости солидные, религиозные».

О. Иоанн не враг добрых развлечений. Он и в них советует искать и выбирать такие, которые могут настроить нас на серьезный тон. «Не обольщайся мелодическими звуками инструмента или голоса, а по впечатлению их на душу или по словам узнай, каков дух их; если звуки навевают на душу твою чувства тихие, целомудренные, святые – слушай и питай ими душу твою; если же через них вливаются в душу твою страсти – оставь слушать, брось и тело, и дух музыки».

Не гонит о. Иоанн и светского образования. Он враг только того, что делает нас легкомысленными, что губит чистоту души.

«Если читаешь светские журналы и газеты, извлекая из них полезное для себя, как для гражданина и христианина, и семьянина, то наипаче чаще читай Евангелие и писания св. отцов, ибо грешно христианину, читая светские сочинения, не читать богодухновенных писаний. Ты следишь за событиями во внешнем мире, – не упускай же из виду и твоего внутреннего мира, твоей души: она ближе к тебе и дороже тебе. Читать только газеты и журналы, значит жить только одною стороною души, а не всей душой, или жить только по плоти, а не по духу».

Итак, заключает о. Иоанн, «веди себя дома также кротко и смиренно, как ведешь себя в гостях, в круге благородных и степенных людей, ибо ты действительно гость на земле. Веди себя дома так, как вел себя Алексей человек Божий в доме своих родителей; веди себя, как последний слуга, как нищий, которому из милости подают остатки со стола».

Мы наметили кратко путь спасения по о. Иоанну, но у него есть одно «заключение», которым он любит заканчивать всегда свою проповедь, именно о. Иоанн усиленно настаивает, что спасение и жизнь в Боге созидается церковью, верою в церковь, как союз живых и мертвых и ее помощь. Не одними только личными усилиями вместе с помощью Христовой подавленной душе обращающегося спасается человек. Нет, это будет протестантство, противоречащее самой сущности. Христово учение о церкви и спасение через единение в церкви. Спасает церковь, единение всех христиан между собою и с сонмами святых в обиталищах на небесах.

Без церкви, т. е. веры в это единство, нет и спасения.

«Христианин, увеси, как подобает в дому Божии жити, яже есть Церковь Бога жива, столп и утверждение истины. Какой великий чудный, святой дом – Св. Церковь! Он состоит из всех святых ангелов и верных человеков – из всех святых и христиан православных, живущих на земле и скончавшихся в вере и благочестии. Какой славный дом, какой твердый, несокрушимый, вечный! Это, по Духу Святому, есть столп и утверждение истины, несокрушимый адовыми вратами.

Церковь есть чудное, премудрое, несокрушимое здание небесного Архитектора Иисуса Христа, ипостасной премудрости Отчей, премудро и всемощно создавшей мир и всю небесную и земную иерархию.

Члены церкви небесной – патриархи, пророки, апостолы, мученики, преподобные, бессребреники, Христа ради юродивые и все святые – суть живые члены, имеющие живую, тесную связь с церковью земною – со всеми иерархами, всем освящённым собором и со всеми мирскими людьми православными. Они помогают нам своим предстательством пред Богом, своими молитвами, своею многоразличною помощью, своими чудесами и часто своими личными явлениями. Чувствуешь ли ты, человек, эту живую связь с небом? Чувствуешь ли ты эту живую непрерывную связь церкви земной с небесной, особенно во время богослужения?

Святые – это богатые друзья наши – и только при их помощи можем жить и спасаться мы бедные.

Как в мирском быту есть бедные и богатые, так и в духовном мире, в духовном порядке есть бедные и богатые. Бедные просят у богатых и достаточных, и без них не могут жить, так и в духовном порядке бедные должны прибегать к пособию духовно богатых. Мы духовно бедные, нищие, а святые духовно богатые, или в этой жизни еще сияющие верою и благочестием. К ним-то мы, бедняки, должны прибегать. Их молитв просить надо, чтобы они помогли нам сделаться простыми, яко младенцы, чтобы они научили нас духовной мудрости, как побеждать грехи, как возлюбить Бога и ближнего. Итак, помолитесь обо мне, св. Божии человеки: пророки, апостолы, святители, мученицы, преподобные, праведные и все святые, да буду подобен вам!

Какая тесная связь Церкви небесной и земной, какая любовь у Церкви! Смотрите: она непрестанно воспоминает, призывает в молитвах и прославляет за подвиги на земле, ради Бога подъятые – Церковь небесную; молится непрестанно за Церковь земную и ходатайствует за умерших в надежде воскресения, жизни вечной и общения с Богом и со святыми. Необъятная любовь величественная, божественная любовь! Будем входить в дух этой любви матерней – Церкви нашей православной и будем проникаться духом этой любви. Будем считать всех ближних членами своими, себя и их членами одного тела Церкви и деятельно любить их, как себя, тогда мы сами будем живыми членами Церкви небесной, и она будет деятельною и скоропослушною нашею помощницею и молитвенницей о душах наших.

Мы должны иметь самую живую, духовную связь с небожителями, всеми святыми, апостолами, пророками, мучениками, святителями, преподобными и праведными, ибо они члены единого тела – Церкви Христовой, к коей принадлежим и мы грешные, и которой живая Глава есть Сам Господь Иисус Христос. Вот почему мы призываем их в молитвах, беседуем с ними, благодарим их, славим их. Всем христианам неотложно нужно быть в связи с ними, если они желают христианского преуспеяния: ибо святые – друзья, руководители наши ко спасению, молитвенники наши и ходатаи.

Что значит ежедневное призывание святых – в каждый день различных – в продолжение всего года и всей жизни? Значит то, что святые Божии, как братья наши, только совершенные, живы и недалеки от нас, слышат нас и всегда готовы помогать нам, по благодати Божией. Мы живем с ними вместе, в одном доме Отца небесного – только на разных половинах: мы на земной, они на небесной, и для нас и для них есть средства проникать друг к другу; для нас молитва веры и любви, для них – духовная их природа, всегда готовая к деятельной помощи, по любви, которою проникнуты их души.

Ты недоумеваешь, как внимают нам с небес святые, когда мы молимся им. А как лучи солнечные с небес преклоняются к нам и всюду – по всей земле светят? Святые – тоже в духовном мире, что лучи солнечные в мире вещественном. Бог – вечное, животворящее Солнце, а святые – лучи умного Солнца. Как очи Господни постоянно призирают на землю и на земнородных, так и очи святых не могут не обращаться туда, куда обращен промыслительный взор Господа твари и где их сокровище (тела их, дела их, места священные, лица, им преданные). Иде же бо есть сокровище ваше, my будет и сердце ваше (Мф.6:21). Ты знаешь, как сердце видит быстро, далеко и ясно (особенно предметы мира духовного); заметь это во всех познаниях, особенно в духовных, где весьма многое усвояется только верою (видением сердца). Сердце – око существа человеческого; чем оно чище, тем быстрее, дальше и яснее видит. Но у святых Божиих это око душевное ещё при жизни доведено до возможной для человека чистоты, а по смерти их, когда они соединились с Богом, оно благодатью Бога стало еще светлее и обширнее в пределах своего зрения. Потому-то святые видят весьма ясно, широко и далеко; видят наши духовные нужды; видят и слышат всех призывающих их от всего сердца, т. е. тех, которых умные очи прямо устремлены к ним и не омрачаются, не затаиваются во время устремления сомнением и маловерием, когда очи сердца молящихся совпадают, так сказать, с очами призываемых. Здесь таинственное зрение! Опытный понимает, что говорится. Поэтому, как легко иметь сообщение со святыми! Надобно только очистить зрение сердца, устремить его твердо к известному святому, просить о нужном – и будет. А что Господь в отношении зрения? Он – весь зрение, весь – свет, весь – знание. Он наполняет всегда небо и землю и на всяком месте все зрит. На всяком месте очи Господни смотрят злые же и благие (Притч.15:3).

Лютеране говорят: « чему нам просить молитв святых за себя? мы просим Самого Бога», и сами себя опровергают: ибо зачем они просят пастора молиться за себя? Молились бы без пастора, если всякий имеет одинаковый доступ к Богу и нет нужды в священных молитвенниках за нас. Какая слепота! Говорят: молясь святым, мы идолопоклонствуем. Неправда. Ни одного святого мы не почитаем за Бога, ни одному святому не молимся как Богу, а только просим молитв его за себя; есть ли тут хоть тень идолопоклонства? Как просим живых священнослужителей и молитвенников за нас пред Богом, чтобы они помолились о нас, так просим и небесных молитвенников, по любви своей к Богу имеющих великое дерзновение пред Ним; притом весьма многие из них и здесь, на земле, были молитвенниками и ходатаями пред Богом за мир; там – на небесах, эта деятельность их только продолжается, имеет большие размеры и особенно сильна, ибо не воспящается тяжелою и косною плотью. Все святые, хотя кончили земное поприще, но они живы: несть Бог мертвых, но живых: вси бо Тому живи суть (Притч.15:3).

Как чрез электрический телеграф мы быстро сообщаемся с отдаленными от нас лицами, так чрез живую веру, как чрез какой-либо телеграф, мы быстро сообщаемся с Богом, с Ангелами и святыми. Как вполне мы полагаемся на быстроту электрического тока и его доходчивость, так совершенно должны полагаться на быстроту и доходчивость молитвы веры.

Пусти по телеграфу веры прошение свое к Богу или святым, и немедленно получишь ответ. Просты ответные показания телеграфа, но опытные читают их; просты и действия на сердце Бога духов и всякой плоти и святых, но опытный понимает их.

Бог и святые также слышат нас на молитве, как слышат друг друга люди, разговаривающие между собою, или как слышат проповедника люди, предстоящие в храме, или воины голос вождя, слышат даже несравненно лучше и совершеннее, потому что мы слышим слова другого, но не знаем, что у него на сердце и в мыслях. И случается так, что иной одно говорит, а совершенно другое имеет на сердце. Бог же и святые не так: видят, что у нас в мыслях и на сердце – Бог Сам Своим всеведением, а святые благодатью Святого Духа, в котором они вечно пребывают. Они видят, соответствуют ли слова наши сердцу, и если вполне соответствуют сердцу, а сердце, в свою очередь, верующее, сокрушенное и смиренное, горит любовью и усердием (яко мы усердно к тебе прибегаем), и желанием получить просимое, то они любезно преклоняются на нашу молитву и подают желаемое. Бог и святые хотят, чтобы мы на молитве представляли их живыми, присущими себе, чтобы мы зрели их сердечными очами. Жив Бог; несть Бог мертвых, по живых: вси бо Тому живи суть (Лк.20:38).

И только с помощью святых и церкви мы и можем подойти к Сионской горе и храму Бога небесного. А с ними подойдем...

Жизнь в Боге на земле дает человеку победу и соединение с Богом в будущем. Иди за Христом, и Он проведет по волнам житейского моря к светлой райской пристани. За борьбой венец, узким путем к славе.

Будущая слава праведных и муки грешных, по мнению отца Иоанна, не только несомненный, но и психологически необходимый факт. Страдают те, у кого в душе уже здесь дан ад – живет мука; наслаждаются те, у кого в этой жизни в душе – Бог и счастье Богообщения. Ад – мука от неспособности любить и степенью этого святого или греховного настроения объясняется различие степени мучений и прославлений.

Это доказывается и настоящим состоянием души у различных людей или у одного и того же человека в различное время при различных положениях. Чем проще, добрее, общительнее человек, тем он блаженнее внутренне; чем лукавее, злее, самолюбивее, тем несчастнее; чем сильнее в нем вера и любовь, тем блаженнее; чем слабее, тем хуже. Так что маловеры, без веры, человеконенавистники – самые несчастные люди. Поэтому разумевай и о будущих мучениях.

Радости рая беспредельны, бесконечна сладость зрящих Твоего лица доброту неизреченную. Сладости земные все переходящи и сами по себе, и по превратности жизни человеческой. А сладость небесного блаженства не будет иметь конца – бесконечна.

О. Иоанн Сергиев.

Все настоящее есть только одна тень будущего: свет – тень будущего, неизреченного света; сладости земные – слабая тень будущих, неизреченных, бесконечных сладостей; огонь – слабая тень огня геенского, который будет опалять грешников во веки веков; чистая радость земная – тень будущих, неизреченных радостей; чертоги царские украшенные – ничтожная тень пресветлых райских обителей, уготованных любящим Бога и исполняющим заповеди Его. Славные одеяния мужей и дщерей человеческих не могут идти в сравнение с тою одеждою славы, в которую облекутся избранные, ибо они облекутся во Христа и просветятся, яко солнце во царствии Отца их, по неложному обещанию Спасителя.

Теперь мы ищем прочного блаженства и не находим; удовольствия, нами изобретаемые не прочны, лживы, суетны, кратковременны. Но если достойно своего звания христианин поведет себя, то получит в наследие такое блаженство, которое истинно и прочно, потому что вечно и удовлетворит вполне потребностям нашей души.

Какое благо будет с Тобою избранным твоим на небеси, Господи! Как все прелести земные томительны для сердца! Как пагубно для сердца и мгновенное пристрастие к чему-либо земному? А в тебе какой мир, какая свобода, какое пространство, какой свет, какая радость!

Возлюбленные братия! – призывает о. Иоанн – ради этой будущей славы, ради подлинной жизни восстанем мы все – духовные мертвецы. Остави мертвых погребсти своя мертвецы, сказал Господь одному ученику своему, который просил у Него позволения прежде сходить и похоронить отца своего и потом следовать за Спасителем, т. е. оставь мертвых по душе людей, хотя живых с виду. Имя имаши яко жив, а мертв еси, еще говорит Господь в откровении одному, по-видимому, благочестивому человеку.

Нужно воскреснуть. «Се стою и толку», Господь зовет, Господь стучит в наше сердце своею благодатью через слово Божие, проповедуемое в церкви, через добрый совет близких к нам, через мысль благую, Им посылаемую в нашу омраченную грехами душу.

Отзовётся и воскреснет, чтобы войти в славе воскресения. Господи! видя во граде Наине вдовицу, сильно плачущую, яко же тогда, умилосердился, сына ее, на погребение несома воскресил еси; сице и о мне умилосердись, Человеколюбче, и грехами умерщвленную мою душу воскреси.

Боже мой! как любовь и искреннее сочувствие к нам ближнего услаждают наше сердце! Кто опишет наше блаженство сердца, проникнутого чувством любви ко мне других и моей любви к другим? Это неописанно! Если здесь, на земле, взаимная любовь так услаждает нас, то какою сладостью любви будем мы преисполнены на небесах, в сожительстве с Богом, с Богоматерью, с небесными Силами, со святыми Божьими человеками? Кто может вообразить и описать это блаженство, и чем временным, земным мы не должны пожертвовать для получения такого неизреченного блаженства небесной любви? Боже, имя Тебе – Любовь! научи Ты меня истинной любви, как смерть крепкой. Вот я преизобильно вкусил сладости ее от общения в духе веры, яже в Тя, с верными рабами и рабынями Твоими и преизобильно умиротворен и оживотворен ею. Утверди, Боже, сие, еже соделал еси во мне! О! если бы это так было во вся дни! Даруй мне чаще иметь общение веры и любви с верными рабами Твоими, с храмами Твоими, с церковью Твоею, с членами Твоими!

Дай войти в славу Твоего будущего царствия».