Клятвы патр. Макария и соборов 1656, 1666–7 г. г.

При рассмотрении этого вопроса необходимо принимать во внимание все обстоятельства произнесения означенных клятв, а не брать только букву той или иной клятвенной формулы. Сначала рассмотрим, справедливо ли думают старообрядцы, что клятвы эти положены на православных христиан за православное предание и даже будто бы положены на самые обряды. Обвинители православной церкви обыкновенно читают один ответ патр. Макария (из Скрижали несч. листы и в Истории р. ц. Макария т. 12, стр. 189).

Но необходимо знать и вопрос патр. Никона, в котором Он говорил: «воздвизают убо неции в нас прю, како персты имети десницы и воображати на лице знамение креста ови убо искуснии и художнии, тривеликия персты совокупивше, глаголю, великий палец и указательный, и великий средний, во образ св. Троицы, и начертавают на лице своем образ креста, ихже и мним добре творящих ови же совокупивше указательный и средний великий перст... и двема малыми и се указующе, како разумеют тема трема персты, о святей Троицы образ неприличен имущ, занеже неравенство имут персты в себе... И како разумети прочима двема, указательным и средним смотрения таинство, яко да не возмнится кому четвертое лице в составех имети». Ясно, что двуперстники, о которых спрашивал патр. Никон, внушали ему подозрение что слагая три неравные перста во образ св. Троицы как бы они не возмнили, исповедуя в двух перстах два естества во Христе, четвертое лице в Св. Троице.

Кроме того ко времени произнесения клятвы патр. Макарием (в начале апреля 1656 г. – см. История р. ц. т. 12, стр. 190–191) ясно обнаружилось слишком враждебное отношение вождей церковного раскола к постановлениям православной церкви. Из-за «Памяти» Аввакум увидел в церкви «зиму» и явились такие, которые говорили: «в иное время и конюшня лучше церкви». Далее в своей грамоте патр. Паисию Никон спрашивал о епископе Павле Коломенском и о прот. Иоанне Неронове, на что Паисий отвечал (эта грамота Паисия писана 20 дек. 1654 г., а прислана 15 мая 1655 г.). «О епископе же Коломенском Павле и о протопопе Иоанне Неронове, яже глаголюта, яко не согласуета с вами, ниже книги, ниже литургия их, ниже знамение их, и оболгаюта молитвы наша, яко бывают страха ради человеческаго, а не страха ради Божия» (Скрижаль л. 711–712; История р. ц. т. 12, стр. 183).

В Истории русской церкви м. Макария т. 12. стр. 170 замечается после приведения клятвы патр. Макария: «Вот кем и когда изречена первая анафема на упорных последователей двуперстия».

Еще на 194–195 стр.: «Таким образом еще в 1656 г. представители не только восточной православной, но и русской иерархии изрекли уже проклятие на неповинующихся церкви последователей двуперстия в крестном знамении и вообще на не соглашающихся креститься так, как издревле учила и учит св. церковь».

Патриарх Никон говорил собору: «Аще кто два простертая и великосредняя перста имать в крестном изображении слагати... всячески посему неприлично творит, сопротивно же паче (л. 8 Скрижали, отвещ. слово патр. Никона)... «Два бо сына образовати будет, единаго от Отца, а другого от матери рожденна и два лица исповедывати, якоже и Несторий... но церковь Св. православная сию ересь (а не двуперстие) проклинает». Собор, выслушав сие, постановил: аще кто отселе ведый не повинится творити крестное изображение на лице своем, якоже древле св. восточная церковь прияла есть, и якоже ныне четыре вселенстии патриарси, со всеми сущими под ними христианы, повсюду вселенныя обретающимися, имеют и якоже зде прежде православнии содержаша, до печатания слова Феодоротова во псалтирях со восследованием московския печати, еже треми первыми великими персты десныя руки изображати, во образ св. и единосущныя и нераздельныя Троицы, но имать творити сие неприятное церкви, еже соединяя два малыя персты с великим пальцем, в нихже неравенство Св. Троицы извещается, и два великосредняя, простерта суща, в них же заключати два сына но Несториевой ереси... сего имамы, последующе св. отец седми вселенских соборов и прочиих поместных правилом и св. восточныя церкви четырем вселенским патриархом, – всячески отлучена от церкве, вкупе и с писанием Феодоритовым, якоже и на пятом проклята его ложная списания на Кирилла архиепископа Александрийскаго и на правую веру, сущая по Несториеве ереси, проклинаем и мы» (л. 14–16 и об. Скрижаль).

А что иные старообрядцы и даже их первоучители соединяли с двоеперстием неправославное учение, о том говорит диакон Феодор: «Начат он, протопоп, святую Троицу на трех престолех исповедати седящу рядком, и три Бога глаголати, а Христа четвертаго Бога, и тиа четвертом престоле седяща, и не самое в нем существо божества глаголя» (Материалы для истории раскола т. 6, стр. 121)... «А он, Лазарь поп, часто пряся со мною, вопит, глаголя: Троица рядком седит, – Сын одесную, а Дух Святый ошуюю Отца на небеси на разных престолах, – яко царь с детьми седит Бог Отец, а Христос на четвертом престоле особном седит пред Отцем Небесным! И Аввакум от него приял той злый толк, еже четверити Троицу трисвятую» (там же, стр. 107–108)... «И на крестное Христово сущее знамение в сложении перстов велию хулу сами наносите тем неразумным и новоложным толкованием своим. А но вашему нынешнему новому мудрованию и в правду тако два Сына будут, по Несторию зловерному... и сие ваше зловерие и дурак узнает, яко два сына исповедуете, – великаго да малаго, и тако четверицу славите, а не Троицу святую. И сего ради паки и паки молю вы: покиньте то злое и душепагубное мудрование, его же несть, несть во всех наших древних православных книгах церковных» (там же стр. 135–136).

Что касается клятвы собора 1667 г. (л. 7), то она ясно говорит о противниках церкви, каковыми православные двуперстники и единоверцы быть не могут, потому что молятся двуперстно но благословению церкви (см. предисловие к часослову и Изъяснение Св. Синода стр. 13–14). Что клятва собора 1667 г. простиралась именно на хулителей, это видно из 1 л. и об.: «Собрася освященный собор... понеже грех ради наших, Божиим попущением, сопостата же нашего христианскаго православнаго рода, и ненавистника диавола ратованием: мнози невежди, не точию от простых, но и от священных и монахов, ови от многаго неведения божественных писаний и разума растленна... ови же мнящеся и от ревности: и таковии имуще ревность, но не по разуму, возмутиша бо многих души неутвержденных: ови убо устно, ови же и письменно, глаголюще и пишуще, якоже возшепта им сатана, нарицаху бо книги печатныя новоисправленныя и новопреведенныя при Никоне бывшем патриархе, быти еретическия, и растленны, и чины церковныя яже исправишася со греческих и древних российских книг злословиша, имены хульными нарицаша ложно: и весь архиерейский чин, и сан уничижиша и возмутиша народ буйством своим: и глаголаша церкви быти не церкви, архиереи не архиереи, священники не священники». На это старообрядцы обыкновенно возражают, что это предисловие о противниках относится только к собору 1666 г., как и замечено на л. 1: «меж патриаршества», а собор 1667 г. имел в виду исключительно православных; отсюда ясно, что и клятва этого собора лежит не на противниках, а на православных. Так ли это? Нет, потому что какова причина созвания собора 1, та же причина и второго собора, ибо между этими двумя соборами существует неразрывная связь: «Мы весь освященный собор великороссийский... им преблаженнейшим и всесвятейшим вселенским патриархом, наши соборы, и дела вся подробну известихом: и они всесвятейшии патриарси наши соборы, и дела, и разсуждения слышавше, глаголали: яко тако есть истинно, и право разсудисте, и с нами во всем согласно, якоже мы держим и мудрствуем свыше и изначала» (л. 4). В деяниях 1660 г. на 32 л. читаем: «Сего треокаяннаго Лазаря... многими поученьми бодрии пастырие на путь истинный наставляху... терпяще его даже до пришествия святейших патриарх Паисия Александрийскаго и Макария Антиохийскаго, но ни мало успеша... тем же судися отсечения достоин быти от тела церкви... тремя святейшими патриархи и всем освященным собором в лето 7175 (1667) июля в 17 день»: Следовательно собор 1667 г. имел дело с противниками церкви, каков напр. поп Лазарь.

Читаем еще в деяниях 1667 г. л. 82 об.: «Благодатию и человеколюбием святыя и единосущныя и животворящия Троицы... Паисий патр. Александрийский, Макарий патр. Антиохийский, Иоасаф Божиею Милостию патр. Московский... многократно собирахомся с богомольцами его (даря Ал. М.) российскими архиереи, с митрополиты, с архиепископы и епископы... и слышахом по Бозе усердное желание его великаго государя о исправлении церковных нужднейших потреб, и о непокорниках святейшей восточной церкви. Еже помогающу Богу, исправихом, и правильно деяние сотворихом, и подписахом нашими руками. И с прочими архиереи греческими и российскими. Подобне сего же настоящаго 175 лета от создания мира, от воплощения же Божия Слова 1667-го».

Материалы для истории раскола т. 3, стр. 292–294: «Грамота вселенских патриархов архимандриту Иосифу 1668 года... Паисий милостию Б. папа и патр. александрийский... Макарий патр. Антиохийский... Иоасаф патр. Московский... нынешний собор, который начат в прошлом во 174 году, до подтверждения нас святейших патриархов, его же мы подтвердихом, не о вере был, но на мятежников и раскольников святой соборной апостольской церкви... И за таковое непокороние ко святей церкви, и к великому государю нашему, и к нам патриархам, и за ложь на святую церковь и на православную нашу христианскую веру и за лживое их писание мы, православнии патриарси и весь освященный собор, тех непокорников предаем анафеме, сиречь вечному проклятию, кроме тех, которые вскоре обратятся ко святей церкви с чистым покаянием».

Жезл Правления, ч. 2, возобл. 19. л. 115 об. (изд. 3, Нижегор.): «Крест пребожественный егоже целуем и славим, а хулящия и (его) проклинаем». (Книга Жезл издана от имени собора см. л. л. 1 и 2 в предисл. Жезла, а так же в деяниях соб. 1666 г. л. 31 об. и 1667 г. л. 16–17).

Деяния соб. 1667 г. л. 16 об.: «Потребно есть всем ведати и о сем, яко книга Жезл Правления, яже ныне сложися и напечатася в возобличения на Никиту попа и Лазаря писание, иже на книгу Скрижаль написаша... и за то их ложное писание, и неправедное обличение и смущение (а не за старые обряды) предахом их проклятию и анафеме, якоже в книге Жезле видится... обаче потом Никита поп образумися и покаяся... и сочетася во общение паки ко благочестивым и православным христианом, а та клятва и проклятие еже писано есть в книге Жезл, возводится ныне точию на Аввакума бывшаго протопопа, и на Лазаря попа, и Никифора, и Епифанца старца соловецкаго».

Изъяснение св. Синода, стр. 8 (изд. 1886 г.): «Великий московский собор 1667 г. в своем определении 13 мая... строго осудив, предав отлучению и клятве всех непокаряющихся его определению о новоисправленных церковно-богослужебных книгах, чинах и обрядах, и вопреки оному называющих сии книги, чины и обряды неправо исправленные, еретическими и дерзающих поносить православную церковь, их употребляющую, тяжкими укоризнами, не подверг однакоже осуждению, порицанию и безусловному воспрещению обряды, употреблявшиеся в России до исправления помянутых книг при патр. Никоне».

Исторические примеры, приводимые в беседах по вопросу «о Клятвах».

1) Осуждение папой Виктором малоазийских епископов из Барония лето 198 (см. в статье «единоверие» § 12, стр. 127).

Празднование Пасхи с иудеями, за что Виктор и осудил малоаз. епископов, почиталось преданием апостольским, о чем можно читать в церковной истории Евсевия Памфила (выписка см. в статье «единоверие» , § 11. стр. 126–7).

Еще в «Истории всел. Соборов» еп. Иоанна, вып. 1, стр. 41 (изд. 1871 г.): «В основания свои христиане сип приводили такие рассуждения: Иисус Христос праздновал с учениками Своими Пасху во время праздника иудейского; и последователи Его не могут считать себя свободными от обязанности подражать этому примеру; ближайший ученик и наперсник Христов, св. Иоанн, указал христианам так именно праздновать Пасху и предание его верно хранится в Церкви ефесской».

2) Осуждение преп. Дионисия. В «Истории русской церкви» Филарета Черниговского, стр. 599, изд. 1894 г., читаем: «Исправители сделали что могли сделать по мере сил и убеждению своему. Но в Москве их огласили еретиками. В июле 1618 года на соборе положили: архимандрит Дионисий писал по своему изволу. И за то архимандрита Дионисия да попа Ивана от церкви Божией и литургии служити отлучаем, да не священствуют». Но те исправления, которые архим. Дионисий делал будто бы «по своему изволу», были признаны правильными всеми патриархами и Дионисий был после оправдан. Но осудившие сделались ли еретиками? А сняли ли они свое осуждение? Ни то, ни другое: и не сделались и не сняли».

3) Осуждение преп. Максима Грека. Читаем в той же «истории» на 408 стр.: «Его (т. е. Максима) стали судить именно за исправление книг. «Он, говорили, отменяет слова по своему произволу, исправляет по своему разуму, без согласия и воли великого князя»; последнее говорилось, чтобы еще более вооружить великого князя против Максима, которого он дотоле отличал уважением. По воле митрополита Даниила, давно негодовавшего на Максима, в 1525 году говорили эти обвинения на соборе Чудовский архим. Иона и Коломенский епископ Вассиан Топорков. Максима обвиняли и за перевод толкования на Псалтирь тогда как они не знали греческой буквы; обвиняли и за то, что в его Триоди сказано было о седении Сына со Отцем: седел еси, седев, и что воскресшая плоть Христова названа описуемою. Преподобный искренно признал за ошибку поправку: седел еси, но бесполезно в извинение представлял тогдашнее незнание свое русского языка. Напрасно доказывал, что воскресшая плоть действительно описуема. Его не понимали и не хотели понять... «Его осудили, как еретика, богодухновенные книги растлевающа, отлучили от причастия Святых Тайн, даже запретили ходить в церковь».

На это старообрядцы без всяких доказательств говорят, что Максим просил прощения и получил его, а в заключении будто бы оставался по другим причинам. Но история свидетельствует, что «он (т. е. Максим Грек) просил прощения со слезами и ради Господа. Но и это было напрасно. Его осудили как еретика, богодухновенныя книги растлевающа, отлучили от причастия Святых Тайн, даже запретили ходить в церковь» (там же)

4) Отлучение патр. Феофилом Александрийским Долгих братьев: «Беглецы иноки, которых Долгим братьяѻДолгие братья (четыре) были главными представителями проживающих в Нитрийской пустыне, отличались благочестием и ученостью, прозваны так за свой рост. удалось соединить вновь собрались в числе 300, – между ними игумены, священники, дьяконы и простые монахи, в отдаленном месте пустыни, где они и прежде предполагали основать свое пребывание; но узнав, что против них готовится новое нашествие, решились покинуть этот Египет, который отныне не представлял им ни мира, ни покоя. Между тем собор угодливых епископов, созванный Феофилом в Александрии, осудил их как еретиков и мятежников церкви, формулой, продиктованной самим патриархом и заключавшей их отлучение» (Иоанн Злат. и имп. Евдоксия», соч. Тьерри стр. 110, изд. 1884 г.). Но может быть Долгие братья были на самом деле еретики? Читаем на 114 стр. той же книги: «Допущенные к архиепископу (Иоанну Златоусту), Долгие братья, согласно обычаю, распростерлись у ног его и изложили в кратких словах события, которые привели их в Константинополь, и о которых Златоуст имел лишь неопределенные сведения чрез молву народную... Златоуст милостиво велел им встать и, спрашивая их по поводу пунктов учения, породивших разномыслие, в дружеской беседе заставил их высказать свои мнения по наиболее щекотливым вопросам оригенизма. Воспитанный сам цветом восточных учений, он скоро изследовал эти чистые сердца и не οткрыл в их вере ничего, чτо могло бы οправдать обвинение собора и отлучение, наложенное епископом». Но Феофил за такое неосновательное отлучение не сделался неправославным, а даже называется святым (см. у Викентия Лирицского «Памятные записки» гл. 30, стр. 140), а в полной Кормчей приняты его 14 правил (стр. 537).

5) Поющие «отче наш» и «верую» под клятвою. Читаем «Истины показание» Зиновия мниха, гл. 54, стр. 968: «Поведа же Захария, глаголя: в Пскове поют на литоргии «отче наш», хотят же воспевати и «Верую во единаго Бога»; како убо в нашем граде не поют Господскую молитву «отче наш»? Аз же отвещав рекох: что убо о сем рещи, точию яко многа безумия есть дела начинание сие. Рекл бых убо, яко новыя ереси изобретение и близ проклятия есть се»... стр. 970: «Тем же велика запрещения достойни суть таковии, иже продерзывают пресвятую Господскую молитву в песнь прелагати; Аще убо кто поколебит что от устава богоносных отец, под клятвою есть»... стр. 972: «Тем же согрешают много поющии «отче наш» и «верую во единаго Бога» поколебающе святых устав в недалече от еретик и суть под клятвою».

6) В беседах с австрийцами по вопросу о клятвах полезно указать на их собственные самопроклятия.

Когда составленное И. Г. Ксеносом так называемое «Окружное послание» утвердил собор австрийских епископов и даже сам митр. Амвросий, в то время другой митрополит Кирилл уничтожил это послание 24 февраля 1863 года. Сторонники «окружного послания» просили митроп. Амвросия признать и утвердить это послание. Амвросий признал и утвердил, а всем противникам оного изрек следующее: «предписываю тебе (т. е. митроп. Кириллу) окончательно, если не признаешь себя виновным, не принесешь раскаяния освященному собору, которое должен вручить сим же посланникам и не соединишься в единомыслии со всеми епископами, то вы никак не можете священнодействовать. И аз смиренный митроп. Амвросий гласом церкви запрещаю тебе не касаться до всякого священнодействия. И наконец аще послушаете моего смирения и исполните вам все предлагаемое, то да будет мое благословение на вас. Аще же не послушаете меня и будете против сего что действовать, и аще кто будет делать церковное возмущение, да не будет моего благословения на тех и да будут от меня прокляты – аминь» (см. гектогр. брошюру «Ответы измаильскому миссионеру свящ. Ф. Воловею от старообрядцев окружников», л. 4 об.). Это первая клятва митроп. Амвросия на уничтожающих «окружное послание», под которую подпал митр. Кирилл. Но он этим не успокоился, а в свою очередь, подтвердив свое определение об уничтожении окружного послания, писал так (от 28 сент. 1864 г.): «Аще кто отныне из духовных или мирских человек будет чинить раздор и возмущение против нашего смирения и боголюбивых епископов, таковый яко ратник и яко гнил и непотребен уд да отсечется от единения святыя церкви, и да будет анафема проклят – аминь» (л. 5 и об.).

Стало быть митрополиты – Амвросий и Кирилл оказались самоосужденными. Старообрядцы возражают, что м. Кирилл раскаялся и получил прощение. Верно, но когда это было? В 1870 году, а отлучен был – в 1863 году. Следовательно в течение семи то лет что за ставленники были у австрийцев от отлученного?

Но главное в том, что в 1906 году австрийские епископы: Усов Иннокентий, Иоанн Картушин, Арсений Швецов (ныне уже умерший) издали такое определение: «Окружное послание, как уничтоженное, подвергается вновь уничтожению» (журн. «Старообрядец» за 1906 г. № 6, стр. 683). Интересно бы спросить, когда эти епископы раскаялись в уничтожении окр. послания, за что митр. Амвросий предал анафеме м. Кирилла.

7) Австрийский архиепископ Антоний издал «Чиноприятие от ересей приходящих». Это «чиноприятие», кажется, до сих пор не изъято из употребления у некоторых австрийских попов (по крайней мере не было от австрийских епископов такого постановления). И вот, кто проклинается в этом чиноприятии по указанию австрийского же епископа Пафнутия Казанского: «Вот та (статья чиноприема), против которой восстает Пафнутий Казанский: «проклинаю еретическое их мудрование, оригенское и латинское, о зачатии человека, мужеский пол чрез 40 дней воображается, женск же чрез 80 дней воображается, тогда Богом воодушевляется» (Жезл л. 27). Эту и другие нелепости в Антониевом чиноприятии указал первоначально Пафнутий, бывший епископом Коломенским, и настойчиво требовал их исправления. В 1863 году писал он Иллариону, автору окружного послания; «Взглянь, брат, со вниманием еще на одну нашего изложения нечестивую книжку, именно Чин приятия от ересей приходящих. Кого там проклинаем мы беззаконники? 1) В статье о зачатии человека с душею проклинаем мы законодателя Моисеа (Быт.2:7... Соборн. л. 446) 2) В статье о непричастии прародительному греху Пресвятой Девы проклинаем всю вселенскую церковь и ее учителей: Григория Богослова, Никиту Ираклийского (Б. Соб. 662 и 665), Кирилла Иерусалимского, Иоанна Дамаскина и Ефрема Сирина» (взято из «Современных летописей раскола». в. 2, стр. 5, примеч.).

Пафнутий далее замечает, что епископы требовали исправит Антониево чиноприятие, но, по его словам, «и до днесь по тому же чиноприятию проклинаются те догматствования, заимствованные из сказанных оригиналов. Важность погрешности, по сущности смысла, произнесенных Антонием архиепископом проклятий неминуемо относится (оле дерзости! еже и помыслити ужас объемлет!) на Творца закону, Творца всей чувственной и разумной твари, Господа Бога Вседержителя!!!... Посему таковым чиноприятием и издатель, и действующий но нему священник, и присоединяющийся неизбежно творятся самопроклятыми: ибо по гласу священного писания «клятва суетная не найдет ни на когоже», но «кленущу нечестивому сатану, сам кленет свою душу» (там же стр. 6–7).

Еще важнее слова еп. Пафнутия из его «послания к попам Петру и Федору, членам Московского духовного совета»: «Вспомните, сколько ратоборства происходило в течение времени с 1858 года на сочиненное собственно по его (архиеп. Антония) воле и диктации «чиноприятие приходящих от инославных исповеданий к истинному православию», которое (чиноприятие) до того переполнено проклятиями, что уже не осталось чего еще и проклинать ни на небеси, ни на земли, и даже касающимся самого Божества» (стр. 30).

Уж молчали бы старообрядцы-австрийцы готорить о клятвах, а всем вообще хорошо бы запомнить следующие слова из Баронии, лето 412, число 4:

«Аще бы клятва не праведная была, (христиане) ко иным епископом прибегаху, а клятвы и неправедныя не презираху, якоже о том есть у Августина».

8) Христианское чтение за 1902 г., стр. 263–265: «Святой Андрей Критский кафедру Гортинскую получил в 712 году, как о том говорит историк Феофан в своей хронографии. Здесь мы встречаемся с одним обстоятельством в жизни святителя Андрея, которое по-видимому набрасывает тень подозрения на православие св. отца, а потому на этом обстоятельстве и остановимся. Дело в том, что возведение Андрея в митрополиты Феофан поставляет в зависимость с собором, составленным императором. Филиппик Бардон, убивший Юстиниана и занявший его место, будучи ревностным поборником монофелитства. в первый же год своего царствования решил уничтожить постановления 6 всел. собора против монофелитской ереси. С этою целью он составил свой собор в Константинополе, изгнав тогдашнего православного патр. Кира, а на его место поставив Иоанна, который и председательствовал на соборе. Постановления этого собора, угодные Филиппику, подписали вместе с прочими тогдашними епископами, анафематствовав 6 вселенский собор, Андрей и Герман, сделанные первый – митрополитом Критским, а второй митрополитом Кизическим».

Хотя и трудно старообрядцам говорить против приведенных исторических данных, показывающих что иногда осуждению подвергались вполне православные христиане, но никто из-за таких осуждений не лишался православия, все таки вожди раскола церковного приводят некоторые возражения о клятвах из книги «Сборник протоколов общества любителей духовного просвещения», черпая полною рукою аргументы небезызвестного Τ. И. Филиппова.

1) «Сборник протоколов» ч. 1, стр. 213–214: «Соловецкие старцы в своей челобитной и московские раскольники, под покровительством Никиты, обращавшиеся в патриарху в 1682 г., желали сохранить общение с церковью, вместе с сохранением своего обряда, о чем и просили соборного рассмотрения; но в этом им было отказано, а предложено принять книги и обряды, одобренные собором».

Разбор: На 249 стр. (из ответа проф. Нильского): «Соловецкие раскольники, прося позволения остаться при старых обрядах, в то же время называли веру, содержимую православною церковью, новою, незнаемою, развращенною верою. Раскольники, действовавшие в 1682 году, под предводительством Никиты Пустосвята, желали не единения с церковью, но того, чтобы новые обряды были уничтожены, а место их заняли старые, чтобы власти дали ответ, почему они воздвигают гонение на людей, держащихся древнего благочестия; новую же веру, т. е. веру, содержимую Церковью, раскольники-стрельцы, называли еретическою, латино-римскою. Мало того: в челобитной стрелецкой было указано так много заблуждений, вкравшихся будто бы в Церковь, что когда грамотные люди прочитали ее стрельцам, последние заметили, что они никогда «не слыхали толика описания ересей в новых книгах». Следовательно мысль, будто соловецкие раскольники и стрельцы-раскольники, желая остаться при старых обрядах, хотели в το же время находиться в общении с Церковию, как истинною, православною, совершенно несправедлива».

2) Там же стр. 214: «В 1721 году некоторые раскольники желали обратиться от раскола к Церкви, о чем и просили Св. Синод чрез посредство златоустовского архимандрита Антония, который спрашивал разрешения: «как (ему) поступать с раскольниками, которые от раскола обращаются, но прежнего своего сложения перстного не переменяют и не проклинают»? Св. Синод таковых раскольников в общение Церкви не принял, а составил увещательные пункты, в которых хотя и объяснил, что обряды составляют в Церкви вещь среднюю, к благочестию ниже нужную, ниже вредную, но из этого положения пришел однако весьма неожиданно не к тому заключению, чтобы искавших соединения с Церковию принять в ее лоно, разрешив пм употребление прежнего обряда, а к тому, что принять их в общение невозможно. Отчего же так? От того, объяснил св. Синод, что они. т. е. просители, «свой сложения (перстного) образ сделали злым: не аки бо он сам собою зол был, но яко непокоривой, злой, немиролюбной, гордоеретичествующей совести их свидетель есть, И того ради, еще кто образ сложения раскольничего пременити не похощет, мощно знать, что он безответно упрям и непокорив пребывает, и не с доброю совестию, но лукаво, лицемерно и коварно приходит к церковному соединению».

Разбор: На 249–250 стр.: «Когда некоторые из старообрядцев пожелали присоединиться к Церкви и в тоже время не хотели переменить своего двуперстия на троеперстие, то златоустовский архим. Антоний, бывший судьею в Приказе Церковных Дел и заведовавший вместе с Феофилактом Лопатинским, делами по расколу, обратился в Св. Синод с донесением об этом и в этом донесении поставил такой вопрос: как поступать ему с теми, которые желают присоединиться к Церкви, но своего двуперстия не переменяют и не проклинают?.. Я должен сказать, что архимандрит Антоний выразился в этом случае неверно. Церковь никогда не налагала проклятия на двуперстие и никогда не заставляла проклинать его присоединяющихся к ней старообрядцев. Говоря, что раскольники, желавшие соединиться с Церковию, своего двуперстия не переменяют и не проклинают, Антоний ссылался на новую печатную присягу. По этой присяге... изданной в 1720 году, присоединявшийся к Церкви действительно должен был проклинать, но что я каким образом? «Тех, которые сложение трех первых перстов в знамении крестном ересью и печатью антихристовою нарицали и крестились не тремя, но двумя перстами». Таким образом, когда Антоний говорил, что присоединявшиеся раскольники, во исполнение новопечатной присяги, не проклинали двуперстия, он выражался неправильно... Святейший Синод... ответил, что нужно увещавать присоединяющихся раскольников, чтобы они оставили свое двуперстие, и тех из них, которые оставят его и затем пожелают приобщиться, приобщать, впрочем, «со опасным смотрением, дабы от таковых раскольников какого злого вымышленного непотребства не произошло». Для увещания раскольников составлены были Синодом увещательные пункты, в которых говорилось следующее: в Церкви святой есть разного рода вещи, такие, которые святы и неизменны – это догматы веры, и вещи средние, свободно употребляемые с благочинием, которые ко спасению ниже нужны, ниже вредны, и которые служат только украшением в Церкви. К числу таких вещей относится и сложение перстов для крестного знамения. Вещь эта средняя (стр. 251)... если же признает (раскольник) среднею вещью, то пусть скажет, почему он не хочет переменить (стр. 252) своего образа сложения перстов; а, между тем, не желая переменить своего перстосложения, он является противников церковной власти и в то же время смущает народ своим перстосложением, которое само по себе не есть зло, но становится злом вследствие неправильного понимания его старообрядцами, как догмата веры, как свидетель их непокоривой совести, как символ их противления власти».

Что обряды церковью не проклинались, об этом говорит и Т. И. Филиппов на 205–206 стр.: «Первое мнение, если понять его буквально оказывается до очевидности несостоятельным: возложить клятву на те обряды, которые были предметом суждения на соборе 1667 года, отцы этого собора не могли, потому что это значило бы предать проклятию всю русскую Церковь до времен исправления обряда и частью даже самих себя, так как все представители русской Церкви на соборе, за исключением быть может малороссийских, сами держались прежде этих же самых обрядов».

Об Антонии известно нечто не весьма лестное. Читаем в 1 ч. на 266 стр.: «На Антония, златоустовского архимандрита,... полагаться нельзя, так как он... был человек двусмысленный и, как оказывается из современных ему свидетельств, сам придерживался раскола, или по крайней мере потворствовал ему».

Во 2 части на 164 стр. он, в донесении Св. Синоду, свидетельствует о себе: «мне оных дел, за умножением и за недознанием приказного регулу, одному отправлять невозможно... (стр. 165) я оныя отправляю один, в которых опасен от недознания своего какового погрешения в решении, понеже я напредь сего ни у каких дел, не токмо у таковых или подобных им, но ни мало оным следующим, не бывал... прошу от оных дел быть мне уволену, дабы мне от недознания моего не прийтить под каковое подозрение».

На 171 стр., примеч.: «Если бы г. Филиппов (а с ним и старообрядцы) желал узнать точный смысл «увещательных пунктов» составленных по поводу известного донесения Антония, и истинный взгляд Св. Синода на двуперстие – во времена Петра I, в таким случае ему следовало бы обратиться не к донесениям Антония, который, владея кое-каким образованием, полученным за прилавком (Опис. докум. и дел Св. Синода, τ. 1, стр. 768), и не отличаясь знанием «приказного регула», был в то же время не свободен от подозрения в потаковничестве расколу и даже в искусстве составлять фальшивые бумаги – в пользу раскольников (там же стр. 315, снес, стр. СCLXVI-VII), а к сочинению Феофилакта Лопатинского..., которому вместе с Антонием посланы были для руководства «увещательные пункты» (Опис. докум. и дел 1, стр. 333) и который... без сомнения, лучше, чем Антоний, знал распоряжения Синода и смысл их. А. Феофилакт в своем «Обличении неправды раскольнической»... прямо замечал, что если бы раскольники не хулили безмерно церкви православной, считающей их взгляд на двуперстие, как на догмат, неправильным, и не смотрели на нее, как на лишенную всякой святыни, они «не были бы клятвы достойны и раскольнического имене» (Облич. гл. 1, разс. 6, л. 21–22)».

3) «Сборник протоколов» 1, стр. 215: «Указ св. Синода от 15 мая 1722 г.: «Которые хотя Святей Церкви и повинуются и все церковные таинства приемлют, а крест на себе изображают двема персты, а не треперстным сложением: тех, кои с противным мудрованием, и которые хотя и по невежеству и от упорства то творят, обеих писать в раскол, не взирая ни на что».

Разбор: На 253 стр.: «В объяснение указанного распоряжения Синода я позволю себе указать вам на другое распоряжение его, которое было сделано им в 1724 году – по тому ясе самому вопросу. В ответ на донесение митроп. Тобольского Антония, предлагавшего Св. Синоду на рассмотрение разные вопросы по расколу, Св. Синод, в указе на имя Антония, говорил следующее: «которые епархии его христиане троеперстного к крестовоображению сложения не приемлют, а двойного оклада платить не хотят, хотя они Церкви святой и придерживаются знатно под видом, донеже в перстосложении противятся, таких, по содержанию Его Императорского Величества указа и синодального 1722 г. февраля 28 определения по 11 пункту, писать в раскол, не взирая ни на что». Мысль тут та же самая, что и в распоряжении Синода 1722 г., но есть и одна особенность. Святейший Синод высказал здесь подозрение относительно искренности обращения к Церкви людей, которые хотели оставить за собой свое двуперстие». Далее проф. Нильский объясняет появление указа 1722 г. желанием Петра I извлечь как можно более пользы для казны с раскольников, которые были обложены двойным окладом. «По-видимому (стр. 255), мера эта была хороша для раскольников, и они должны были согласиться на нее, так как платеж двойного оклада, хотя он был и двойной, избавлял их от несения других государственных повинностей, которых было очень много в царствование Петра... как ни выгодно было раскольникам платить двойной оклад и пользоваться за это правом на открытое существование, они всячески уклонялись от него... Для того, чтобы не платить оклада, не записываться в раскольники, некоторые из старообрядцев вздумали присоединиться к православной церкви... (стр. 250–257) когда в царствование Петра, вследствие нежелания платить оклад и записываться раскольниками, многим старообрядцам пришлось поневоле присоединяться к православной церкви, они делали это неискренно, или, как выразился Синод в указе 1724 года, «знатно под видом»... Если же некоторые из старообрядцев и решались па это (т. е. оставить двуперстие), то все-таки (стр. 257), делаясь мнимо-православными, не переставали креститься двуперстно; а чтобы скрыть это от православных, они употребляли разные уловки, например шили длинные рукава на своем платье, чтобы можно было креститься незаметно, или, но выражению одного памятника, «из рукава», крестились быстро, или, по выражению того же памятника, «весьма скорым маханием»; другие, при входе в православную церковь, становились в углу, «тулялись по папертям, ныряли по предмостиям», чтобы кто-либо не заметил их «непокорности Церкви святой», состоявшей в том, что мнимые сыны православной церкви не хотели креститься по православному, не хотели расстаться со своими двумя перстами. В такое то время и при таких обстоятельствах в Св. Синоде возбуждается вопрос о том: как поступать с теми из раскольников, которые изъявляли желание присоединиться к церкви, но не хотели оставить своего двуперстия? С одной стороны, понимая, как трудно было истому раскольнику истинно присоединиться к церкви в царствование Петра и как вследствие этого, много старообрядцев обращалось к церкви только «под видом», чтобы избежать двойного оклада, с другой зная по опыту, какое значение придавали раскольники своему перстосложению, зная, что старообрядцы, чтобы «укрыть свое раскольство», готовы были все исполнить, чего требовала «новопечатная присяга» (стр. 258), в надежде загладить этот грех покаянием и разного рода епитимиями, только не хотели оставить своего двуперстия, и поступали так потому, что обращались к церкви неискренно, оставаясь в душе раскольниками, – церковное правительство постановило считать раскольником и писать в двойной оклад всякаго, кто крестился двумя перстами, хотя бы он церкви святой повиновался и таинства ее принимал, и – постановило, можно думать, в целях правительства светского, т. е. для того, чтобы отнять у потаенных раскольников возможность уклоняться «под одеждою православия» от платежа двойного оклада и даже, «воздвигать гонение на церковь» и на государство; хотя нельзя не сознаться, что по такому признаку раскольничества могли попадать в раскольничий список не только все и даже потаенные раскольники, но и многие лица, вполне православныя по своим убеждениям».

По прошествии нескольких лет Св. Синод издал другое определение. Читаем на 814 стр., примеч.: «Соединенное Присутствие Св. Синода и Сената 15-го сентября 1763 года постановило следующее определение: «тех, кои православной церкви не чуждаются и таинства церковные от православных священников приемлют, а только двоеперстным сложением, по своему неразумению, крестятся, в надеянии таковом, что они, будучи не отлучены от правоверных, совершенно православную нашу веру познают, а свое упрямство не по разуму оставят, и во всем церкви святей согласны будут, от входа церковного и от таинств не отлучать».

4) «Сборник протоколов» ч. 1. стр. 216: «В 1726 году Св. Синод, рассмотрев отобранные от раскольников и представленные ему образа и в числе их отыскав икону Пресвятой Богородицы, пред которой изображен некто молящийся с двуперстным сложением для изображения крестного знамения, определением от 4 февраля того года постановил: присланный от поручика Зиновьева с ветхими святых иконами, написанный пред образом Пресвятыя Богородицы (без подписи), но раскольническому вымыслу с изображением двуперстного сложения, кумир истребить немедленно».

Разбор: На стр. 258–259: «Прежде всего Синод назвал кумиром не образ Пресвятой Богородицы, на котором был изображен некто молящийся двуперстно, а самое изображение этого молящагося. Во-вторых, по моему мнению, он имел право назвать это изображение кумиром, – не потому, что здесь был написан молящийся двумя перстами, но потому, что был изображен «некто», т. е. неизвестное лицо, и вот почему. В это время у раскольников вошло уже в обычай, так как раскол прожил довольно лет, изображать на иконах своих первых расколоучителей, как святых. Что я говорю правду, это видно из другого распоряжения Св. Синода, относящегося к 1724 году и находящегося в том же «Собрании постановлений», из которого и вы взяли приведенный вами факт об истреблении Синодом кумира в 1726 году. В 1724 году Розыскная Раскольнических Дел Канцелярия доносила Синоду, что в ней находится икона, на которой раскольническим вымыслом написан пред образом Спасителевым с двумя ангелами на престоле крест осьмиконечный, а в предстоянии – бывший раскольник Аввакум. Имея в виду это обстоятельство, можно, но всей справедливости, допустить. что изображение некоего молящагося двуперстно было названо кумиром и уничтожено Св. Синодом не потому, что здесь было написано лицо, молящееся двумя перстами, а потому, что было изображено лицо, неизвестное церкви и, вероятно, какой либо расколоучитель, так как в то время изображать расколоучителей на иконах уже было в обычае у старообрядцев. Икону, на которой был изображен Аввакум, Синод также велел сжечь, сняв с нее изображение не только образа Спасителева и св. ангелов, но и креста осьмиконечного».

Сам г. Филиппов отказался от этого возражения: «Затем, указывая на то обстоятельство, что, при разборе в 1726 г. отобранных у старообрядцев икон, одна из них, на которой изображен был некто молящийся двуперстно, названа была в определении Св. Синода кумиром, я придавал этому факту такой смысл, будто бы означенное изображение названо было кумиром собственно ради замеченного на ней двуперстного сложения».

Из объяснений г. Нильского, которые я признаю вполне основательными, оказывается, что причина тому была иная, а именно: в эту пору у раскольников стали уже появляться, в качестве икон. изображения расколоначальников: Аввакума, Лазаря, Никиты и других казненных по определению царской власти, и всегда с двуперстным сложением, как с символическим указанием на причину их страдания. Икона, о которой я упомянул, принадлежала, очевидно, к разряду таких изображений. При этом, конечно, и наименование ее кумиром получает другое значение» (стр. 285). То же самое см. у него же «Современные церковные вопросы» стр. 315.

5) «Сборник протоколов» ч. 1. стр. 216: «В 1729 году от 28 июля, по делу о попе Евдокиме Михайлове, за сокрытие старопечатных книг и служение молебна для записного раскольника лишенном сана и наказанном кнутом, а впоследствии раскаявшемся, Св. Синод постановил: сперва его испытать, и буде никакого подозрения и сумнительства не покажется, то учинить ему, при всенародном собрания, очистительную присягу, с публичным всех раскольнических лжеучений и суеверий проклятием».

Разбор: На 259–261 стр.: «Далее вы указываете на следующее распоряжение (1729 г.) Синода. Когда один священник, совершивший молебен для записного раскольника и лишенный за это сана, раскаялся впоследствии, Св. Синод велел испытать его и, в случае действительного раскаяния, «учинить ему очистительную присягу с публичным всех раскольнических лжеучений и суеверий проклятием». Но это не значит, будто Синод велел проклинать испытуемому двуеперстие, сугубую аллилуию и вообще старые обряды, а значит только то, что он велел ему прочитать присягу, которая издана была, по распоряжению Петра, в 1720 году и по которой каждый, присоединявшийся к церкви раскольник должен был говорит следующее: «проклинаю всех, которые считают Никона еретиком и неправославным, которые называют церковь неправославною и еретическою, книги церковные новоисправленные – растленными и еретическими, таинства церкви православной – неправославными и неистинными тайнами, и т. под. Правда, в этой присяге речь идет и о старых обрядах; но в каком смысле? «Проклинаю – должен был говорить присоединяемый – сложение трех перстов в знамении крестном ересью и печатью антихристовою нарицающих... трикратное глаголание аллилуия и имя Иисусово, пишемое Иисус – ересью, и крест четвероконечный – идолом, кумиром, мерзостью запустения, стоящею на месте святе» и т. д. Значит, тут проклятие падало не на старые обряды и не на содержание их, а на отношение чтителей этих обрядов к православной церкви и ее обрядам. Что же касается того, почему Синод вслед учинить такую присягу раскаявшемуся священнику, бывшему прежде православным, то и в этом нет ничего странного. Узнав, что многие священники укрывали раскольников, выдавая их за православных, и чрез то освобождали от двойного оклада, который был так необходим Петру, что он считал подобный обман священников грехом, смердящим безбожием, и лиц, которые укрывали раскольников, признал противниками власти, Петр, а за ним и Синод установили присягу не только для тех, кто от раскола обращался к церкви, но и для тех, кто хотел, в царствование Петра, поступить во священника; это – для того, чтобы священник, связанный присягою, в которой должен был проклинать раскольничьи заблуждения и хулы их на церковь и ее обряды, не мог впоследствии потворствовать раскольникам и укрывать их; а обратившийся от раскола поп, по действовавшему в то время закону, допускался до «священнодейства, если оказывался достойным по разуму и по постоянству».

6) «Сборник протоколов» ч. 1, стр. 216: «От 5 марта 1737 года Святейшим Синодом определено: «взятые у бывшего в расколе крестьянина Даниила Кобелева образы, неисправно в перстном рук сложении написанные, кроме креста медного литого осьмиконечного, которого по надлежащему переправить, кроме вновь переделки, невозможно, призвав в синодальную канцелярию иконописца, в иконном художестве искусного, коштом оного Даниила Кобелева являющуюся неисправность заправить, и потом те образы отдать оному Кобелеву, с таким обязательством, дабы оные образы впредь по раскольническому суемудрствию переправляемы не были, под жестоким за неисполнение сего, в надлежащем месте, истязанием».

Разбор: На 261 стр.: «Далее, вы указываете на распоряжение Св. Синода от 1737 года, состоявшее в том, что когда были присланы ему, взятые у одного раскольника, иконы, на которых было изображено двуперстие... Синод велел переправить иконы и затем отдать их раскольнику с обязательством, чтобы впредь поправленные иконы не были переправляемы по раскольническому суемудрию. Но и это распоряжение объясняется просто и ни мало не подтверждает вашей мысли о том, будто бы клятва собора 1667 года падала на содержание старых обрядов. Зная, какую роль играет двуперстие для раскольников, Святейший Синод еще в 1722 году издал распоряжение, чтобы иконописцы не изображали на иконах противного, но раскольному мудрованию, перстосложения, т. е. двуперстия – не потому, впрочем чтобы, двуперстие было так ненавистно церковной власти (Синод знал, что в православных храмах находится множество икон самых древних и священных, на которых изображено двуперстие), но потому только, что не хотел давать православным лишнего повода к соблазну и совращению в раскол, а раскольникам – лишнего основания к упорству в заблуждении; так как Синод знал, что «раскольники большее упрямство и твердую веру емлют, смотря на противное начертание перстов на иконах».

7) «Сборник протоколов» ч. 1. стр. 292–293 – за молитву три человека сидят в яме.

Разбор: В ч. 2, стр. 210 – они досажены по царскому указу. Это возражение см. в статье «Гонения на еретиков и раскольников» возр. 11, стр. 99–100.