Происхождение раскола

Происхождение раскола. Погрешности в книгах богослужебных и разности в обрядах. Их происхождение и нужда в исправлении. Исправление до п. Пикона Миссионерские выводы

В 1668 г. соловецкие челобитчики писали царю Алексею Михайловичу «по преданию, государь. Никона бывшаго патриарха и по новоизложемным его книгам проповедают нам ныне ею Никоновы ученицы новую незнаемую веру по своему плотскому мудрованию, а нс по апостольскому в святых отец преданию, еяже веры не точию мы, но и прадеды и отцы наши до настатия никонова патриаршества и до сего времени и слухом не слыхали, а в коем православии прародители твои государевы скончались и многие святые отцы и чудотворцы наши Зосима и Савватий и Герман и Филипп митрополит угодили Богу, и чу истинную нашу православную веру они похулили и весь церковный чин и устав нарушили и книги все перепечатали на свой разум богопротивно и развращено». Также и отцы собора 1666–7 г. свидетельствовали, что раскольники «нарицаху книги печатныя новоисправленныя и новопреведенныя при Никоне, бывшем патриархе, быти еретическия и растленны, и чины церковныя, яже исправишася со греческих и древних российских книг злословиша. имени хульными нарицаша ложно...» Из этих свидетельств самих раскольников и церковной власти видно, что причиною отступления раскольников от Церкви послужило книжное и обрядовое исправление, совершенное при патр. Никоне. Убеждение в том, что книги до никоновской печати вполне правильны, не имеют погрешностей и не требовали исправления, что патр. Никон не имел права на исправление книг, и что исправление его есть искажение книг и похуление древних святителей, угодивших по ним Богу, – это убеждение преграждает путь к Церкви и для нынешних старообрядцев. Правы ли в этом убеждении старообрядцы, покажет история книжного и обрядового исправления до Никона и при патр. Никоне.

Богослужебные книги Русская церковь заимствовала вместе с христианскою верою из Греции. Так как греческий язык, на котором были написаны книги, для русских был непонятен, то стали переводит их па язык общепонятный, русский. Вследствие малых познаний переводчиков греков в русском языке и переводчиков – русских к греческом стали в книгах появляться погрешности. Поясним примером. И по сие время старообрядческие начетчики греческую подпись на иконе Богоматери Мр҃. (Μητηρ Θεου, Матерь Божия) переводят по-русски «Мария роди фарисеям учител», хотя буквы не соответствуют этой бессмысленной фразе. Или, надпись па иконе Спасителя о̀ Ѻ҆ν (по-русски сый) переводят: «Он прииде к ним, Они Его не прияша, На кресте Его распята.» Препод. Максим Грек писал: «оно да ведомо есть вам, яко еллипский язык, сиречь греческий, зело есть хитрейший, не всяк сице удобь может достигнути силы еги до конца, аще не многа лета просидев кто будет у нарочитых учителей, и той аще будет грек родом, и умом острь, еще же и охоч ...а старии проводницы, не совершенно у веда ш а Эллинский язык.» Переписчики книг с своей стороны по невниманию к своему делу, вследствие торопливости или по недосмотру прибавляли неправильности в книгах. Царь Иван Васильевич Грозный отцам Стоглаваго собора говорил: «божественныя книги писцы пишут с неправленых переводов, а написав исправят же, опись к описи прибывает и недописи и точки непрямые и по тем книгам в церквах Божиих чтут и поют и учатся и пишут с них же» (гл. 5). Некоторые брались в за исправление книг, но по невежеству вносили еще большия погрешности, как свидетельствует Максим Грек: «или паки они неции малоумнии после хотяще якобы исправити, и на большее испортили.» Еретики прибавляли в книгах новыя искажения с целью оправдания своих лжеучений; напр. жидовствующие, по словам Иосифа Волоцкаго, «испревращали» псалмы Давида. – Разность в обрядах, чинах, уставах и обычаях церковных главным образом оказалась вследствие того, что Русская Церковь заимствовала их не только от Церкви греческой, но и от славянских церквей, сербской и болгарской, в которых чипы и уставы не всегда были одинаковы.

Неисправное состояние книг и разнообразия в обрядах замечали еще древние русские святители: Св. Алексий митрополит († 1378), митрополит Киприан († 1406). В особенности ясно указал погрешности в книгах преподобный Максим Грек († 1556 г, память 21 янв.). Преподобный Максим нашел, что в Часословах Христос назывался «единым точию человеком», Бог Отец назывался «собезматерным Сыну», – в Толковых евангелиях говорилось, что «Христос безконечною смертию умре», в Триодях, – что Он создан и сотворен; в каноне на неделю Фомину, – что плоть Его «неописуема». Большинство из этих погрешностей имело характер догматический, т. е. содержало ереси. Обнаружив эти ошибки, преп. Максим принялся за исправление книг и исправил Часослов, Минею, Триод и Апостол. Но у преподобного справщика нашлись враги, которые, как нынешние старообрядцы, держась убеждения, что все старое правильно и неизменно даже в самой букве, стали клеветать на Максима, что он еретик, божественные книги растлевающий, стали указывать, что по прежним книгам угодили Богу русские чудотворцы, стало быть, книги непогрешимы и исправлять их нет никакой нужды. Клеветники добились того, что преподобный справщик был сослан в заточение.

Эта история первой книжной «исправы» очень полезна для миссионера и поучительна для старообрядцев. Старообрядцы утверждают, что старые книги не имели погрешностей и не нуждались в исправлении со стороны и Никона, а препод. Максим удостоверяет в противном, т. о. что книги имели в себе даже еретические выражения и требовали основательного исправления. Старообрядцы почему-то думают, что п. Никон не имел права на книжное исправление, между тем пример единоличного исправления книг препод. Максимом говорит обратное. Исправление книг преп. Максимом встретило неразумное сопротивление в невежественной среде, в приверженцах хотя неправильной, но старой буквы, и исправление, совершенное при натр. Никоне, встретило такое же сопротивление со стороны старообрядцев. Как п. Никона, так и препод. Максима обвиняли в одном и том же похулении древних чудотворцев.– Итак, если старообрядцы не могут осудить за исправления препод. Максима, то не должны осуждать за то же самое и п. Никона; пример препод. Максима вполне оправдывает п. Никона. Оправдал преп. Максим и себя и п. Никона от тяжкого обвинения в том, что исправление книг «творит досаду» прежним чудотворцам. Таковым обвинителям «не аз, – пишет преп. Максим, – но сам блаженный Павел да отвечает, да научит их Святым Духом, глаголя: коемуждо дается явление духа на пользу. Овому бо дается слови премудрости; овому же слово разума в том же дусе, другому же вера тем же Духом. Иному же дарования исцелений в том же Дусе. Другому же действия силам, пиши у же пророчество, другому же разсуждения духовом, иному же роди языков. Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо яко же хощет. О сих убо явлено яко невсякому вся вкупе духовная дарования даются. А яко убо свитии чудотворцы русстии но дарованию данному им свыше возсияша в боговерней земли русстии богоноснии отцы и быша и суть, и аз исповедаю и покланяюся им, аки верным угодникам Божиим, но ниже и роди языком и сказание их приприяша свыше. Сего ради недостоит дивитися аще утаися их таковых сущих исправление, еже ныне мною исправляемых описей. Оцем убо ради их смиренномудрия и кротости и жития святолепнаго, дадеся дарование исцелений, чудес предивных, Иному же, аще и грешен есть паче всех земнородных, даровася языком разум и сказание и дивитися о том неподобает».

Вражда и невежество приверженцев старинной, хотя и неправильной буквы не дали преп. Максиму довести великий подвиг книжного исправления до конца. Преп. Максим указал только тот верный путь, которым должно было идти исправление: проверка книг Русской церкви книгами церкви Греческой. Самыя же книги так и остались неисправленными. После исправления преп. Максимом Стоглавый собор (1551 г.) свидетельствовал, что богослужебные книги полны погрешностей, описей и недописей (гл. 5) и постановил исправлять их «соборне», исправленные книги в церквах отбирать, а на место их снабжать исправленными (гл. 2–8). Одного не сделал Стоглавый собор: не указал, какие книги считать правильными и какие неправильными, и не указал способов к исправлению. Учреждение Иоанном грозным типографии и замена переписывания книг печатанием при отсутствии исправления их, наносило делу только вред, потому что ошибки, прежде входившие в одну–две переписанныя книги, теперь распространялись в громадном количестве изданий. Это неудобство было устранено учреждением при типографии патр. Гермогеном особой должности книжных справщиков. Прежде чем напечатать и выпустить книгу, справщики должны были ее проверить по древним русским спискам. По при этом было забыто завещание преп. Максима об исправлении книг по греческим книгам и определение Стоглаваго собора об исправлении книг «соборне», т. е. те одобрения соборн. Справщики, приступая к исправлению книги, при выборе книги, по которой нужно было бы править, терялись во множестве разнообразных старинных и также чаще всего неправильных изданий и если выбирали какое-либо издание за образец, то только применительно к своим личным взглядам или применительно к взглядам «начальных людей». При отсутствии соборного надзора случалось, что справщики справляли книги «на свой разум», вносили в них свои мнения и часто несли лично печальную ответственность за исправление, которому народ не сочувствовал. Все эти недостатки и недосмотры действительно оказались в последующей истории книжного и обрядового исправления.

В начале царствования царя Михаила Феодоровича было поручено препод. Дионисию, архимандриту Троицко-Сергиевой лавры, да свящ. Ивану Наседке, да старцу Арсению Глухому исправить Потребник. Справщики нашли неправильными в Потребнике конечные славословия в молитвах: напр., в конце молитв, обращенных к Отцу пли Сыну, читалось: «и Тебе славу возсылаем Отцу и Сыну и Св. Духу». Они исправили эту неправильность. Другим важнейшим исправлением было уничтожение слова «и огнем» в водосвятной молитве: «сам и ныне Владыко освяти воду сию Духом Твоим Святым» (было напечатано: «и огнем»»). За последнее исправление справщики потерпели туже участь, которую испытал Максим Грек Невежественные приверженцы и издатели прежнего неисправленного Потребника обвинили препод. Дионисия в ереси, так как де он не исповедует Святаго Духа «яко огнь есть». Обвинение казалось тем более важным, что исправлением водосвятной молитвы уничтожался обычай знаменования воды зажженною свечою, который собственно и считался совершительным действием при водоосвящении. Незнавший сущности дела народ стал толковать, что Дионисий с товарищами хотят вывести огонь из мира. После суда Дионисию и Ивану Наседке было запрещено священнодействовать, а Арсения сослали. Однако чрез несколько лет после сношения с восточными патриархами слово «и огнем» было вычеркнуто и справщики оправданы. Этот случай с преп. Дионисием снова подтвердил, что общество не совсем было готово к исправлению и к перемене богослужебных книг и всякую серьезную попытку к окончательному и совершенному исправлению могло встретить протестом, как бы ни было правильно и законно совершено таковое исправление. Между тем нужда в правильном и окончательном исправлении все более и более начинала чувствоваться, так как справщики, пользуясь свободою от всякого надзора, стали вносить в книги свои мнения, часто неосновательные и ошибочные. В 1639 г. к Москве печатался Номоканон с Киевскаго издания 1624 г. По Номоканону Киевскому (и Афонскому также) на проскомидии положено было иметь пять просфор. Справщик самовольно зачеркнул слово «пять» и написал «семь». С такой поправкой Намоканон и был издан. Стоглавый собор (гл. 9). постановил в 8 члене символа веры читать одно слово: или «Господа» или «истиннаго; справщики при натр Филарете стали печатать большею частью оба слова: «и в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго». Аллилуиа в старых книгах печаталась таким образом: « аллилуиа трижды», а какая, двойная или тройная, неизвестно. Справщики и, Филарета поправили ее на двойную. Также произвольно внесены были мнения о посоленном хождении и о двуперстии для крестного знамения. Личное усмотрение и произвол справщиков внесли в книги необычайное разнообразие и противоречие касательно чинов богослужебных и уставов. Для примера из множества выберем несколько. На пр., сравним чины крещения по Потребникам патр. Филарета и патр. Иосифа. Первых трех молитв, помещенных в чине крещения по Потребнику п. Иосифа в Потребнике п. Филарета нет. Большая эктенья в крещении в Потребнике п. Иосифа состоит из 21 прошения, а в потребнике п. Филарета из 13 прошений. По Потребнику п. Иосифа при крещении положено чтение Апостола и Евангелия, а по Потребнику п. Филарета не положено. При сочитании Христу восприемник по потребнику патр. Иосифа держит руки «горе», а по Потребнику п. Филарета «долу,» при отрицании от Сотаны по потребнику п. Иосифа восприемник держит руки «долу,» а по потребнику п. Филарета «горе» По Филаретовскому Потребнику при крещении нескольких младенцев читать молитвы повелевалось каждому особо, а по Иоасафовскому – всем вместе. Значит, по Потребнику п. Иоасафа дозволялось нескольких младенцев крестить в одной воде. В потребнике Иоасафа отменен особый чин погребения священников, с замечанием, что этот чин составлен от еретика Еремея, пока болгарского, а при п. Иосифе чин этот снова внесен в Потребник. В потребниках п. Филарета и п. Иосифа есть постановления о пище, которые не исполняют и старообрядцы. Так в понедельник, среду и пяток мирянам запрещается вкушать не только мясо, сыр и яйца, но и рыбу; во вторник и четверток запрещается вкушать мясо. Но в праздники Господские, богородичные и двенадцати апостолов, какой бы ни случился день, разрешается на все: ни среды, ни пятка, ни понедельника не хранити в таковые праздники».

Какой печальный результат получался при неправильной постановке дела книжного и обрядового исправления, это ясно выразил п. Иосиф в предисловии к Кормчей – последней книге, изданной в его патриаршество: «воззри убо аще нелепостен еси. обращении ли где праве списанную без всякаго порока в церквах святых книгу? обращении ли чип и последование по указанному святых и богоносных отец взаконению; обрящещи ли суд и отмщение в вещех церковных или строителя, или начальника, право исправляюща слово истины, и по чину вся бывающая в церкви; но вем яко неудобь обрести возможет и, не точно в соборных градских церквах., но ниже епископиях, паче же ни в монастырех, виждь убо аще не плача достойна суть сия окаянная времена наша вниже увы достигохом.» Решительное и окончательное книжное и обрядовое исправление п. Иосиф таким образом оставил в наследие своему преемнику п. Никону.

Из этой краткой истории книжного и обрядового исправления для старообрядцев должно бы быть видно, что п. Никон в книжном исправлении был только продолжателем дела, начатого преп. Максимом и Дионисием и исполнявшегося, хотя неудачно, предшествовавшими ему патриархами. Если Максим Грек и патриархи исправляли книги и это им не ставится старообрядцами в вину, то почему же ставят в вину исправление п. Никону? Если п. Иосиф ввел в чины, уставы и книги много новшеств сравнительно с Филаретовскими, и старообрядцы не почитают его еретиком, то одинаково не должны запирать и Никону за его исправу Иосифовских чинов. Если разнообразие в чинах и уставах во времена Филарета и Иосифа не мешает быть обоими этим патриархам православными, то и разнообразие между уставами п. Иосифа и п. Никона также не мешает быть обоим православными. Наконец, зная эту историю исправления книг и обрядов, старообрядцам уже нельзя говорить, что до-никоновской печати книги были все правильны и не нуждались в исправлении. Вопрос об исправлении книг при п. Никоне сводится уже только к тому, правильно ли оно было совершено.

М. Головкин

Книжное и обрядовое исправление при п. Никоне. Его законность и правильность. Соборы 1654–5, 1655–6, 1666–7 г.

Попытки книжного и обрядового исправления, предпринимавшиеся до патр. Никона, как мы видели в предшествующую беседу, вносили только еще большее разнообразие в книги, делали их еще более неисправными. Причина такой неудачи заключалась в том, что исправление велось исключительно ни русским книгам, хотя и древним, но также неисправным. Кроме того, при выборе из множества изданий русских книг наиболее правильного справщики руководствовались только своими личными произвольными мнениями, которые вставлялись ими даже в самые книги. Недостаточность этих приемов была слишком заметна, чтобы премнику п. Иосифа п. Никону не переменить их на новые.

Делу проверки книг русских греческими подлинниками препятствовало главным образом убеждение народное, что «русская держава благочестием всех превзыде» и что Греки в турецкой неволе потеряли свою веру – «испестрили». Отсюда выходило, что не русские книги нужно поверять греческими, а наоборот, греческие русскими. Вот как рассуждали об этом Соловецкие челобитчики: «поистине, великий государь, прежние вселенские патриархи Иеремия и Феофана» писали в Греках не мимо дела, что православная вера у них от насилия поганых турков до конца иссякла. Влепоту убо, государь, приезжать в твое государево благочестивое российское царство самим учиться православной христианской вере и благочестию навыкати, яко да довольни будут в своей земле и иных научити... А книги, государь, у них греков, кои прежняго благочестия исправления были, после цареградского взятия отняли римляне и перепечатали у себя по своему латвийскому обычаю и те им свои латынские книги роздали, а их греческие книги все огнем сожгли... А которые, государь, старые книги у них, греков, ныне еще есть, и те книги от еретиков многие испорчены, насеяно в них много худых плевел, понеже во время тех старых книг в греках еретиков, богохульников и иконоборцев было много. Патр. Никон вполне сознавал всю нелепость такого взгляда на греческую церковь. Для него было ясно, что источник этого взгляда русское горделивое невежество, преувеличенное мнение о своем благочестии, а никак нс серьезное понимание отношений той и другой церкви Прошлое в этих отношениях, а также и исторические судьбы церкви греческой давали полное основание к противоположному взгляду па нее. Церковь Греческая есть Матерь церкви русской; первый русский патриарх Иов был поставлен на патриаршество греческим (цареградским) патриархом Иеремиею, причем в грамоте об учреждений патриаршества, подписанной всеми патриархами, говорилось, что церковь русская во всем должна согласоваться с церквою греческою. Предшественник и. Никона и. Иосиф в свое время свидетельствовал, что вселенских патриархов нужно слушать как Самого Христа, потому что к ним «належат оны Христовы словеса: слушаяй вас Мене слушает» (Кн. о вере л. 232), и что «святая восточная во грецех обретенная церковь, правым царским путем, аще вельми тесным, но обаче, от И. Христа Бога и Спаса нашего и истинных его наследников утлаченным ни направо ни налево с пути не совращайся, к горнему Иерусалиму сыны своя препровождает, в поданном от Господа Бога крестном терпении, и ни в чем установления Спасителя своего и блаженных его ученик и святых отец предания и седьми вселенских соборов, Духом святым собранных устав не нарушает, ни отменяет, и в малейшей части не отступает, не прибавливая не отымая что, но яко солнце единакою лучею правды всегда, аще и в неволи пребывая светится правою верою» (Кн. о вере л. 27). На основании этого вполне правильнаго взгляда на греческую церковь п. Никон стал стараться приобрести твердую, незыблемую опору для исправления чинов и обрядов русской церкви посредством согласования их с греческими. Со всеми приезжавшими в русскую землю восточными святителями–Афанасием цареградским (1653 г.), Макарием Антиохийским, Гавриилом Сербским (1655–6 г.) п. Никон входил в подробные личные совещания о книжном и обрядовом исправления и все они, замечая п. Никону о разнообразии и неверности обрядов и уставов церкви русской, высказывали ему пожелания исправить их. Не довольствуясь устными указаниями, Никон искал письменных подтверждений от восточных патриархов о необходимости исправления. От патр. Макария Антиохийского Никон получил письменное изъяснение о том, что по преданию, идущему от апостолов чрез Игнания Антиохийского, вся его паства полагает на себе крестное знамение тремя первыми перстами. Патр. Паисий Константинопольский прислал Никону грамоту, подписанную собором Константинопольской церкви с изъяснением в ней важнейших исправлений, которые Никон предполагал совершить. Наконец для правильности книжного исправления п. Никон приставил к печатному делу справщиков, знающих греческий язык, и собрал множество старинных богослужебных книг греческих и русских. Посланный на восток за книгами строитель Московского Богоявленского монастыря Арсений Суханов привез до 500 рукописей; александрийский и иерусалимский патриархи прислали не менее 200 книг: много книг привез с собою патр. Макарий антиохийский и Гавриил Сербский. Одному евангелию считали 1050 лет, псалтири 650, служебнику 600; многие книги были писаны за 400, 500 лет и больше.

Благодаря всем этим мерам п. Никон мог в точности исполнить завещание преп. Максима Грека – исправлять книги по греческим печатным и рукописным книгам. Оставалось еще привести в исполнение не менее полезное определение Стоглавого собора – вести исправление путем соборным. В предшествующей истории исправления Никон видел примеры, как опасно брать на свою единоличную ответственность исправление. В 1654 г. п. Никоном в Москве был созван собор. На нем, под председательством царя и патриарха, присутствовали 5 митрополитов, 4 архиепископа, 1 епископ, 11 архимандритов и игуменов, 13 протопопов и царский синклит. В речи пред собором патриарх Никон объяснил, что причиною к созванию собора послужила лежащая па нем и па всех пастырях церкви обязанность блюсти чистоту и неприкосновенность не только догматов веры, но и церковного устава и «потреблять» в них всякую «новину». Для примера п. Никон указал из практики русской церкви некоторые «нововводные» обычаи: разрешительную архиерейскую молитву незаконно было положено читать пред совершением литургии священнику; обычай при освящении храмов не полагать мощей; начинать праздничную литургию после полудня; при чтении молитвы Ефрема Сирина «Господи Владыко живота моего» полагать все 16 поклонов великие вместо 4 великих и 12 малых. Показывая несоответствие этих обычаев древним греческим и русским уставам, Никон спрашивал мнение у отцов собора исправить ли их, или же оставить в прежнем виде. Отцы единогласно отвечали, что необходимо исправить «противо старых харатейных и греческих» (книг).

Почти через год (1655) в Москве составился снова собор по вопросу о книжном и обрядовом исправлении. На этом соборе присутствовал Макарий, патр. Антиохийский, и Гавриил, патр. Сербский Никон, снова указав некоторые новшества в чинах русской церкви, приказал принести для сличения древние греческие, древние славянские и новопечатные Иосифовского издания книги. По сличении оказалось, что древние славянские книги сходны с древними и новыми греческими, новые же книги Иосифовского издания существенно разнятся от них. Тут же был рассмотрен новоисправленный служебник и одобрен собором к напечатанию.

На соборе следующего года (1656) п. Никон с согласия тех же патриархов приступил к решению вопроса о перстосложении для крестного знамения. П. Никон рассказал собору, как запирали ему за двуперстие приезжавшие в Москву восточные святители, объяснил, что постановление о двуперстии внесено в богослужебные книги только при п. Иосифе, а в древних книгах не находится, и что исповедуемое учение о троичности равным, лиц Божества и единстве существа более прилично изображать тремя первыми перстами: большим, вышним и великосредним, чем большим да двумя малыми. Патриархи, подтвердив предпочтительность троеперстного сложения общим обычаем всей Церкви, изрекли определение о том, что православному христианину подобает творити крест тремя первыми перстами. Затем собор рассмотрела, вопрос о чиноприеме приходящих от латин, постановив их не перекрещивать, и, наконец рассмотрел и одобрил изданную книгу Скрижаль. После сего в скором времени последовало издание Каноника, Часослова, постной Триоды и др. книг.

Даже из этих весьма кратких сведений из истории обрядового и книжного исправления при п. Никоне легко убедиться, насколько оно велось правильно и законно. Раскольники ставят в вину п. Никону то, что изданные при нем книги несогласны с Иосифовскими. Но ведь и Иосифовские несогласны с Иоасафовскими, Иоасафовские с Филаретовскими и т. д. За то книги Никоновского издания согласим с древнейшими греческими и русскими книгами, вред которыми книги Иосифовского издания были совсем новыми.. Напр, при п. Никоне Иосифовскому служебнику был всего 1 год, Кормчей – 2, Книге о вере – 4, Кирилловой – 8. Кроме того, книги, изданные патр. Иосифом, исправлялись справщиками только за их ответственностию, издания же п. Никона просматривались собором и даже греческими иерархами.

Как ни правильно, как ни законно велось п. Никоном исправление, однако и оно возбудило протест в невежественных приверженцах старины. Неудовольствие началось еще ранее книжного исправления, вследствие личной ненависти, которую питали к Никону влиятельные при п. Иосифе и отступившие па задний план при суровом и строгом п. Никоне духовные лица: прот. Аввакум, прот. Неронов, попы Никита, Лазарь, Логгип, Данииль, и несколько других лиц. Желая отстранить Никона от патриаршества, эти лица подали царю челобитную, в которой просили назначить в патриархи прот. Стеф. Вонифатьева, духовника царского. Такое недоброжелательство по отношению к Никону еще до вступления его на патриаршество не могло предвещать добрых отношений между будущим патриархом и его недоброжелателями. Необузданная заносчивость и самомнительность недругов патр. Никона дали в скором времени повод к мерам строгости со стороны патриарха по отношению к ним и к явной, открытой и неистовой вражде на патриарха со стороны недовольных им. Когда по жалобе Муромскаго воеводы собор судил Муромского протопопа Логгина за похуление образа Спасителя, обвиняемый и его друзья: Неронов, Даниил и Аввакум в самых резких и непристойных выражениях хулили весь собор и патр. Никона. Неистовство невежественных врагов п. Никона не остановилось на одних словесных оскорблениях патриарха. Аввакум рассказывает, что когда расстригали уличенного в преступлениях к обвиненного Логуина, расстригаемый, «порицая Никона, чрез порог в алтарь в глаза Никону плевал. Распоясался схвати с себя рубашку в алтарь в глаза Никону бросил». Ослепленные личною ненавистью к патриарху, противники п. Пикона перенесли вражду и на Церковь. После ссылки «за великое безчиние Неронова Аввакум завел свое богослужение на сушиле по дворе Неронова и увлек за собою нескольких прихожан Казанского собора: Это было ужо явным расколом я поруганием церкви.

Ненавистники патр. Никона не произвели бы раскола, если бы их личная, ненависть к патриарху, т.е соединилась с ненавистью невежественной массы русского народа к предпринятому патриархом делу книжного к обрядового исправления. Вполне разделяя народный взгляд на догматическую неприкосновенность буквы богослужебных книг и неизменность даже в малейшей части древних обрядов, хотя и неправильных, расколовожди в каждом исправлении стали подыскивать ереси. В символе веры прежде читали: «рожденна, а несотворенна теперь исправив: рожденна, несотворенна» ввели будто бы ересь Ариеву: «несотвори Бог еже быти рождену Христу»; стали обвинять православную церковь, что она не исповедует Духа Святаго истинным Богом только на том основании, что в 8 члене символа веры было опущено слово «истиннаго». В словах «трисвятую песнь припевающе» нашли ересь латинскую, потому что де «латины припевают в костелах к органам». В ослепленном фанатизме расколовожди выдумывали одно обвинение ужаснее другого и одно нелепее другого. В Соловецкой челобитной челобитчики писали царю, что будто в церкви русской всем велено ходить по-татарски без крестов; в чине крещения будто введена молитва духу лукавому; будто священники московские, не веруют вочеловечению Христа и не исповедуют Его воскресения. Все обвинения слились в головах расколоучителей в одно убеждение, что в церкви русской воцарился антихрист. За убеждением не замедлила появиться со стороны расколоучителей самая дерзкая, возмутительная проповедь, изрыгание при всяком случае страшной хулы, «яко нынешняя церковь несть церковь, тайны божественные не тайны, крещение не крещение, архиереи не архиереи, писания лестна, учение неправедное и вся скверна и не благочестия. Имже душеубийственным злоплодием мнози скудноумнии повреждшася аки вне ума бывше, заблудиша от церкве в новопрозябшая сонмища, крещение отложиша, грехов своих иереем Божиим не исповедаша тайнам животворящим не причащахуся вкратце рекше весьма от церкве и от Бога отчуждишася». Смута в церкви еще более усиливалась от того, что п. Никон вследствие гнева па пего царя Алексея Михаиловича за вмешательство в деда государственныя оставил патриарший престол и удалился из Москвы в Воскресенский монастырь. Раскольническая пропаганда, почувствовав освобождение от тяжелой сдерживающей руки Патриарха, стала еще более настойчивой и дерзкой. Будучи в ложном убеждении, что царь п. Никона сместил с патриаршества за управления, расколоучители упрашивали царя «вернуться к прежнему благочестию и уничтожить все новины, введенные при п. Никоне.

Смута церковная могла быть прекращена только судом соборным. В Москве был созван собор в 1666 году из русских святителей, а в следующем 1667 г. с участием восточных патриархов для суда над расколовождями, над Никоном; и для рассмотрения Никоновскаго исправления. На соборе п. Никон за самовольное оставление патриаршества был осужден, по совершенное при нем исправление собором было одобрено. Вот как отозвались отцы собора о Никоновом исправлении: «сошедшеся мы великороссийскаго Государства вси Архиереи, митрополиты, Архиепископы и епископи и от прочих духовных чинов нарочиты мужи архимандрити и игумени и протопопи в патриаршей крестовой палате испытахом подробну чрез многое время новоисправленныя и новопреводныя печатныя книги и харатейныя славенороссийския рукописанныя книги и ничтоже стропотно или развращенно или вере нашей православной противно в новоисправленных и в новопреведенных печатных книгах обретохом: но все согласно со старыми славенороссийскими и харатейными книгами... Зане Никон, бывший патриарх повеле книги исправляти и преводити не собою, но советом благочестивейшаго Государя нашего царя и великаго князя Алексия Михаиловича и советом святейших вселенских патриархов и согласием Архиереев всего Российскаго государства и все елико освященнаго собора из греческих и древних славенороссийских харатейных книг, которыя древния славенороссийския харатейныя и сами мы ныне испытахом и разсмотрихом подробну. И всем священникам царствующаго града Москвы соборне показахом». Таким же соборным путем отцы собора показывали согласие новоисправленных книг с древними и хулителям исправления. Напр., Александру еп. Вятскому «правдивии учители и пастыри словеснаго стада Христова, многими книгами древними харатейными и лепыми доводы истину изъясниша, он же благодатию Божиею просвещен быв... не по мятежницех, но по истине побораше». Тем же самым доводом Аввакум «непокорней, пачеже злобу злобе прилагая, укори в лице весь освященный собор, вся неправославными нарицая». Никита «нехоте и слушати архиерейских увещаний, но гордостью диавольскою напыщен быв, глагола себе искусиша быти божественных писании, неже вси архиереи». После разсмотрения книжнаго и обрядоваго исправления и по знакомлении с его противниками отцы, собора наложили на сих последних клятву за их непокорство Церкви и похуление ея. Вместо того, чтобы вразумиться от такого страшного церковного наказания, расколоучители стали изрыгать новые хулы на церковь, на святителей церковных и на царскую власть, соблазняя немощных в вере и отторгая их от единства со Христом и его Церковью.

Так образовался русский раскол старообрядства. Он есть плод невежественной приверженности к неисправленным при п. Никоне книгам и обрядам.

М. Головкин