14. Космическая эзотерика

Рёриховцы называют свое учение “космическим”. Постоянные упоминания о Космосе, планетах, звездах, “далеких мирах” наполняют собой рёриховскую литературу. И это кажется очень созвучно начавшейся в 1961 году “эпохе покорения космоса”. Но что такое “космос” рёриховского учения?

Одна из “эзотерических” тайн рёрихианства – это двойное значение слова “космос”. Для профанов это слово используется в его обиходном современном значении, но в “Учении” оно имеет совершенно иной смысл. Тот Космос, к изучению которого призывают Рёрихи, не имеет ничего общего с тем космосом, который исследуется астрофизикой. Те “далекие миры”, к контакту с которыми призывает Агни Йога, недостижимы с помощью аппаратов, запускаемых с Байконура.

Рёриховский “Космос” – это рабоче-пропагандистское сокращение более сложного термина: Космическая Иерархия⁴¹⁸. Эту Иерархию составляют духи: “дхиан коганы”, “кумары” и т.п. космо-мифологический зверинец. “Семь главных планет – это другое допущение для принятия чисто оккультного учения. Согласно эзотерической доктрине, эта, так сказать, видимая планета, является физическим телом небесного существа, атма или дух которого – это ангел или риши, или дхиан-коган, или дева, или что-нибудь еще, как бы мы его не назвали. Эта вера, как это увидит оккультист (см. в “Эзотерическом буддизме” о строении планет), является совершенно оккультной. Это учение Тайной Доктрины”⁴¹⁹.

У этих космо-планетарных духов непростые судьбы и отношения между собой. “Сатурн был первородным сыном Сириуса и братом-близнецом Урана. Но ярый Уран уявился Владыкой солнечным и стал соперником Сатурна. Сатурн оявился потом самым блестящим и страстно напряженным Солнцем, много обширнее Урана, в силу поглощения им многих солнц, комет и лун. Он стал самым прекрасным солнцем, но пустоцветом, из-за отсутствия в нем космического магнетизма, который необходим для правильного развития солнечной системы. И он был смещен Ураном. Люцифер имел в своем организме все особенности состава Сатурна и яро развил мощь уплотнения тонких оболочек. Тем самым он способствовал развитию интеллекта и уявился на гордыне, стал мощным соперником Урана. Но Уран обладал высшими вибрациями и приобрел высшее знание. Солнечный Иерарх Урана вместе с Люцифером оявились на Земле – и Уран стал соперником Люцифера. Он оявился на призыве нового Солнца, ставшего центром нашей солнечной системы – и Сатурн должен был отойти”⁴²⁰.

Может, что-то тут непонятно? Хорошо – поясняю: в теософии Сатурн – это… Иегова⁴²¹.

А вот и комментарий современной рёриховки: “Есть высшие и низшие небесные тела – по уровню развития сознания их обитателей и плотности материи, из которой они состоят. Так, выше Земли, более высокая ступень эволюции – на Юпитере, Венере, Уране; за Землёй в едином Космическом организме следуют Марс, Сатурн. Конечно, населённость тел Космоса не повторяет формы Земли. Природа и жизнь на других планетах совершенно отличны от существующих на нашей планете. Ближайшие миры, куда можно направить сознание – Юпитер и Венера. На этих планетах не белково-нуклеиновая форма жизни. Тела их обитателей состоят из самосветящейся материи Люцида. Например, цветы огненны, отличаются сиянием, но их можно сравнить со строением роз: малые вихревые кольца образуют как бы сочетание лепестков. Запах, как преображённый озон. Сияние аур, как своды облачные; лучи, как потоки и водопады. На Венере нет насекомых и хищников. Там летают люди, птицы и даже рыбы. Птицы понимают язык человека, оперенье их очень яркое. Люди живут высшей формой общины. Мысли каждого человека видимы. Отрицательные качества характера там просто невозможны. Там царство прекрасных звучаний, цвета и света. Сущность устремления к Дальним Мирам заключается в усвоении сознания нашей жизни на них. Мысли создадут каналы взаимосвязи с обитателями дальних планет. На Дальних Мирах осуществлено все, над чем бьется земное человечество: разрешены вопросы жизни и смерти, общественного устройства, здоровья, энергетических ресурсов, питания к т.д. Новая астрономия говорит о том, что Звезда утра, светлая обитель Матери Мира – планета Венера, своим подавляющим светом, своим небывалым приближением предуказала новую эпоху человечества. Новая Эпоха обозначается знаком Водолея. Этот Цикл уже принес значительное перемещение сознания людей. Уран – правитель Новой Эпохи. Утверждение силы лучей Урана сопряжено с новыми течениями во всей жизни нашей планеты. Уран связан с будущей единой Россией. Лучи его сулят много открытий и достижений внауке и особенно в области психической энергии. Воздействие Урана посредством “магнитных токов” будет нейтрализовывать влияние лучей Сатурна на Землю и ее человечество. В будущем Уран явится “домиком” для нашего земного человечества на многие-многие тысячелетия. Сейчас это светило ещё слишком огненно. Все знания людей относительны. Великий Эйнштейн⁴²² для того и приходил на Землю, чтобы сдвинуть и расширить сознание человечества. И конечно, наша Солнечная система состоит из большего числа планет, чем это известно современной науке. Некоторые из них находятся ещё в процессе оформления. Юпитер находится под непосредственным воздействием невидимой Король-Звезды и быстро изменяет своё состояние, сам превращаясь в звезду. Как и Венера, Юпитер может принять только очень высоких духов в нравственном смысле. Но много ли таких найдется среди современного человечества? Так, если мы своим безнравственным и бездуховным поведением взорвем нашу планету, большинство человечества начнет, вероятно, слагать свой новый Цикл (Манвантару) на Марсе, сейчас уже пробуждающегося к новой жизни на нем. Силы пространства неспокойны. Новые химизмы приближаются к больной планете, которые могут вызвать катаклизмы. Химизм Сатурна привлекает к себе известного рода сущностей. Может быть готовится кара служителям Сатаны? Для одних просто пятно, но для других подтверждение давнего предания. И Солнце, и звёздное небо несут нервам гармонию. Но свет Луны поражает прану, нехорош магнетизм Луны для отдыха. Она вызывает тягость, как бы поглощая энергию. Каждая планета имеет свои преимущества и недостатки в соответствии с основными элементами, входящими в состав ее ядра и, конечно, в строение организмов её обитателей. Предел жизни и развитию той или иной планеты определяет состав её ядра и все элементы и тончайшие энергии в окружающей её атмосфере”⁴²³.

Боже, ну что же происходит с разумом у тех людей, которые уходят на “контакт с Космосом”? Ведь создает-то вышеприведенный бред кандидат физ-мат наук… Неужто и с ней произошло то же, что и с Еленой Ивановной Рёрих – духами «мне было Запрещено не только писать и читать, но даже думать»⁴²⁴? Ну да – «Надо взорвать мозг, тогда сознание отбросится вперед, как из пушки. Учение летит на крыльях событий»⁴²⁵. Ну, а поскольку мне не нравится, когда у окружающих меня людей «взрываются мозги», я и веду полемику с рёрихославием, не дожидаясь, пока подобная “Космография должна быть введена во всех школах” (Надземное, 671). Не хочу я дожить до времени, когда каждый ребенок будет учить, что “Люди на Венере живут в астральных телах, младенцы уже при рождении имеют такое же развитие, как семилетние на Земле, живут до сорока лет, затем растворяют свои тела. Одно дерево оттуда растет сейчас в Докиуде, где с лепестков цветов падают капли праны… Чтобы иметь ребенка, мужчина и женщина вызывают энергию пространства и, фиксируя взор, создают новое существо”⁴²⁶. Впрочем, «Духи Венеры изжили все элементы и тончайшие энергии в атмосфере, ее окружающей, и нуждаются в новом «домике» для обогащения развития, как духовного, так и ментального»⁴²⁷. Оттого и повадились они летать на Землю… А еще – “Е.И. прочитала мне удивительную информацию о Венере, о людях, ее населяющих. Они называют эту планету Тула. Как-то раз она видела кольца вокруг Венеры, когда летала туда”⁴²⁸.

Так вот каково имя первого космонавта! Не Гагарин впервые полетел в космос, а Елена Рерих!⁴²⁹ Именно она, облетев солнечную систему (или все же просто прислушиваясь к постукиванию стола во время спиритического сеанса?), выяснила, что жена Будды сейчас находится на Венере, сын Будды – на Юпитере, равно как и Вивекананда и Платон⁴³⁰. Увы, “Газ, посылаемый Платоном с Юпитера, не воспринимается Землей”⁴³¹. Кроме того, обследовав Солнечную систему, Е. Рёрих пришла к выводу – «Конечно, на Юпитер могут попасть лишь люди высоконравственные, ибо общий уровень на Юпитере отличается высокой нравственностью… Интеллект и, следовательно, воображение очень мало развиты на Юпитере. Но знание духа заменяет до некоторой степени интеллект. Так что жизнь на Юпитере для большого мыслителя скучна, однообразна. Ее преимущества – прекрасный климат и постоянная атмосфера прекрасной весны очень приедаются. Во всяком случае, на Юпитер я не собираюсь и предпочла бы жизнь на нашей Земле.»⁴³²…

Итак, Космос Рёрихов – никак не Космос науки.

Это и не Космос апостола Павла, который видим каждому, и который очевидной разумностью своих законов и соотношений свидетельствует о том, что он создан Единым Божественным Разумом: “Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы” (Римл. 1,20).

Да, при взгляде на красоту и разумность природы для христианина естественно переходить мыслью к Красоте и Мудрости Творца. Христианин при виде множества сияющих звезд обращается к мысли об их Едином Творце. Язычник более дробно реагирует на звездное разнообразие: с каждой из звезд он связывает различные имена и предания. Вот смотрит христианин на звезды Большой Медведицы и просто говорит: Слава Тебе, Господи, за эту красоту и за этот твой дар нам!”.

Но Рёрихи возвращают нас к языческим временам: “Живет до сих пор сага о Гессер-хане: «Гессер-богдохану посылается семь голов, отрубленных у семи черных кузнецов, а он эти семь голов варит в семи медных котлах. Делает из них чаши, оправляет эти чаши серебром. И так из семи голов вышло семь чаш, которые Гессер-хан наполнил крепким вином. После этого он поднялся к мудрой Манзал-Гормо и отдал ей эти чаши и угостил ее. Но она взяла эти семь чаш из семи голов черных кузнецов и бросила их в небо. И образовали семь чаш созвездие Долон-Обогод (Большую Медведицу) и сторожит оно сроки». Как замечательно влиты символы в эти неясные и как бы лишенные значения слова, связывающие Гесер-хана в семизначным созвездием Севера”⁴³³.

Христианство вернуло людям право спокойно смотреть на небо – потому что оно очистило небо от богов. Христианство изгнало с небес божественных преступников и педерастов. При упоминании Ганимеда теперь уже не надо вспоминать, что речь идет о любовнике Зевса. Наблюдая, как облако, гонимое ветром, закрывает солнечный лик, нет нужды вспоминать о ссоре “златокудрого Феба”, то есть солнечного Аполлона с богом ветра Зефиром из-за любви к мальчику Гиацинту…

Небо стало чистым в том смысле, что оно уже не хранит воспоминания о “божественных” преступлениях. Напротив, оно воспринимается как всецело послушное Творцу и тем самым даже дающее урок послушания человеку. Уже в IV веке св. Иоанн Златоуст приводит в пример человеку движение звезд, которые не отклоняются от своего пути – в отличие от человека: «Небо, и солнце, и луна, и хор звезд и все прочие твари находятся в великом порядке, а наши дела в беспорядке» (1 Беседа о диаволе, 7).

Но не о Едином Боге-Творце вспоминает нынешний “космист”, глядя на звездное творение. Рёрихианец при взгляде на звезды начинает вспоминать о планетарных духах, которые носят имена языческих божков, и при этом сами не знают, о том, что выше их: “Высшие Дхиан-Коганы Солнечной Системы могут не иметь представления о том, что существует в более высоких системах, то есть на втором семеричном Космическом плане”⁴³⁴.

Эти “дхиан-коганы” никак не могут быть отождествлены с христианскими Ангелами. Ангелы знают своего Творца и свидетельствуют о Нем. Ангелы сами не творят, но лишь исполняют данные им Божие повеления: «не ангельское дело творить»⁴³⁵. Христианские Ангелы не претендуют на то, чтобы именоваться “душами планет”. Планеты не являются “телами”, облекающими христианских Ангелов. Христианские Ангелы учат людей молиться Богу. Но собеседники Блаватской нашептывают, что молиться вообще никому нельзя. Христианские ангелы не учат презирать людей, именуя большинство человечества “двуногими хвостатыми”… От таких “учителей” христианину лучше держаться подальше.

Христианин, слыша эти рассказы астралопитеков о Космических Владыках и Иерархах, видит в них тот же грех, что уже в древности был поименован и осужден Писанием: “И оставили все заповеди Господа и поклонялись всему воинству небесному” (4Цар. 17,16). От “контакта” с этими духами христианин может лишь отгородиться силой Креста и словами Писания, согласно которым суть подвига Христа в том, что “Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою” (Кол. 2,15).

Рёриха радует разрушение православного христианства (большевистский «Штурм неба», исполненный бесконечных издевок над Библией и православным богослужением) – ибо это разрушение освобождает место для вторжения его любимых космических духов: «Н.К.Р. сказал: «Штурм неба» был бы хорош, если бы он превратился в исследование Дальних Миров, которые не хотят признать ни религия, ни наука»⁴³⁶.

А потому абсолютно безоснователен тезис Мяло, будто мое неприятие рёриховской космолатрии тождественно хуле на Творца.

Мяло изумляется, что “планеты почему-то особенно неприятны Кураеву” (с. 137)⁴³⁷. А что же тут непонятного! Ведь мне неприятны не те планеты, что видны на небе и что изучаются астрономами. Мне неприятны те “планеты”, что мерещатся теософам в их “септенарной цепи”⁴³⁸. Теософские “планетарные духи”, планетарные “Хозяева” являются типичными языческими астральными божествами. И с чего бы это вдруг языческие духи стали мне приятны?! Если я отказываюсь приносить жертвы богине Венере и кропить кровью алтарь Марса, то из этого не стоит делать вывод, будто я выступаю против астрономии, против посылки исследовательских спутников к Венере и Марсу как планетам и не бываю благодарен тому, кто в звездную летнюю ночь покажет мне восходящую Венеру…

Почему я должен восхищаться баснями о планетарных духах, научивших Блаватскую, что молиться Богу и каяться бесполезно?

А посему, пока Мяло любуется на “звезду волхвов” и защищает рёриховский космопарк, я вспоминаю слова св. Иоанна Златоуста: “Звезда не имеет ни мысли, ни ума, ни речи”⁴³⁹.

Мяло возмущается, что земля “для Кураева – «враг«” (с. 158). Никогда ничего подобного я вообще-то не говорил. Но тот дух , которого теософы называют “Хозяином земли”, действительно не вызывает у меня, как и у любого сознательного христианина, желания дружить с ним – ибо “Люцифер Хозяин Земли по космическому праву или сродству энергий”⁴⁴⁰.

“Сам по себе космос у Кураева вызывает не восторг и удивление, не непосредственное переживание его красоты и мощи, вслед за чем и рождается вопрошание о Творце – так сколь же Он велик! Нет, Кураев отбрасывает это традиционное для России чувство, с дивной силой и преемственно к поэтике псалмов в свое время выраженное Ломоносовым в его «Утреннем размышлении о Божием величестве»” (с. 133).

Да, рёриховский “космос”, состоящий из “дхиан-коганов”, не вызывает у меня “восторг и удивление”. Но ведь Ломоносов-то не “дхиан коганов” воспевал! Полагаю, Ломоносов не отказал бы себе в удовольствии расквасить нос каббалисту, который забрел бы к нему лабораторию с проповедью и “дхиан коганах” и приключениях Сатурна…

Развивая свою версию о моей бессердечности и чуждости “крестьянскому православию”, Мяло пробует читать у меня в мыслях – мол, “все мироздание – звездное небо, сияющее солнце, моря и горы – само по себе вызывает у него такую настороженность, он так подчеркивает холодность, равнодушие, если даже не прямую враждебность космоса к человеку, что, похоже, полагает, будто без предварительной катехизации (желательно, видимо, под эгидой диакона Андрея) сам по себе человек абсолютно неспособен ощутить, хотя бы и бессознательно, благодатное присутствие Творца в творении. Кураев с этим не согласен и даже не просто не согласен, но прямо утверждает нечто, гораздо более близкое к учению гностиков и манихеев о скверне и демоничности всего чувственного, сотворенного мира, нежели к Иоанну Дамаскину и русской православной традиции, с ее восторгом перед красотой и величием мироздания. Он решительно заявляет: «Красота мира не создана для человека, не заботится о человеке и потому по сути своей бес-человечна» (Кураев, соч. цит., т. 1, с. 164). «Не создана для человека!» Сильное утверждение – вступающее в противоречие не только с концепцией антропного принципа, к которой все больше склоняется современная наука, но и с первыми же страницами Книги Бытия. А также и со святоотеческой традицией” (сс. 134–135).

Теперь сбавляем пафос и пробуем говорить спокойно.

Уже второй раз я вижу, как рёриховцы спотыкаются на этой моей фразе о том, что «Красота мира не создана для человека…” (первый раз ею возмутилась Наталья Бондарчук – Литературная газета,15.7.98). Именно спотыкаются, поспешно заключая, будто всякая моя фраза излагает именно мою точку зрения. Это далеко не всегда так. В изложении историко-философского материала, а также в полемике нередко приходится писать такие фразы, которые излагают и резюмируют позицию моих оппонентов. Не то что фразы, а целые абзацы, а порой и страницы приходится тратить на то, чтобы показать, к каким последствиям приведет принятие тех предпосылок, из которых исходят антихристианские мыслители. И было бы очень недобросовестно из такого рода реконструкций и пересказов антихристианских теорий выдирать одну фразу и кричать: “смотрите, так вот что написал Кураев, значит, именно в это-то он сам и верит!”.

Вот и на этот раз я говорил о том, что выбор между оккультно-пантеистическим и христиански-личностным пониманием Бога ставит нас перед дилеммой: “Здесь неизбежен выбор. Или принять Евангелие, которое возвещает о том, что Тот, через Которого все начало быть, пришел на Землю и стал человеком. Или человек и его планета – не более чем свалка кармического мусора. Космос живет сам по себе, и даже не знает, что где-то на его окраине страдает и на что-то надеется человек. Этот мир не становится полнее, если в него приходит человек, и он не беднеет, если человек из него уходит. Дважды два всегда равняется четырем. Две галактики плюс две галактики – всегда получалось четыре. Знают об этом земляне или нет – таблице умножения до этого нет никакого дела. Красота мира не создана для человека, не заботится о человеке и потому по сути своей бес-человечна”.

Наталья Бондарчук цитирует последнюю фразу и восклицает: “Если великий Достоевский вывел формулу “Красота спасет мир”, то диакон Кураев нам в этом отказывает. Но, может, к нашему счастью, именно сам диакон или его душа еще не осознала красоты?”.

С какой же мерой заведомой неприязни нужно читать мою книгу, чтобы приписать мне ту позицию, которую я явно отрицаю и противопоставляю евангельской?! … Тут вполне четкое “Или-Или”. Или мы принимаем Евангелие – или, отрицая Евангелие, мы должны будем признать, что мир бесчеловечен. Именно антиевангельскую позицию, то есть такую, с которой я заведомо не могу быть согласен, излагает моя фраза, предупреждая рёриховцев, что именно в такой, бездушно-бесчеловечный мир они запихивают себя, следуя догматам теософии. Вновь напомню слова Блаватской: “Божественная Мысль имеет настолько же мало личного интереса к ним (Высшим Планетарным Духам-Строителям) или же к их творениям, как и Солнце по отношению к подсолнуху и его семенам”⁴⁴¹.Но если ранее, говоря о статье Бондарчук и первом издании книги Мяло, я мог сказать, что мои критики просто “споткнулись” об эту фразу, слишком скоро и невнимательно ее прочитав, то теперь я вынужден говорить уже о прямой клевете. Ведь Ксении Мяло был знаком мой интернетовский отклик на первое издание ее книги (она несколько раз его цитирует), где я обращал ее внимание на то, что фраза о “бесчеловечности космоса” излагает не мою позицию и не православную, но лишь резюмирует сумму мировоззрения тех людей, которые не верят в Личного Бога. Тем не менее, и во втором издании своей книги Мяло повторяет тезис о том, что обсуждаемая фраза выражает именно мой взгляд на отношения мира и человека. Это уже не невнимательность в чтении и не полемическая запальчивость. Это уже полемическая нечестность

Но еще более интересно в только что цитированном тексте Мяло упоминание о гностиках и манихеях – “все мироздание – звездное небо, сияющее солнце, моря и горы – само по себе вызывает у него такую настороженность, он так подчеркивает холодность, равнодушие, если даже не прямую враждебность космоса к человеку… Кураев прямо утверждает нечто, гораздо более близкое к учению гностиков и манихеев о скверне и демоничности всего чувственного, сотворенного мира, нежели к Иоанну Дамаскину и русской православной традиции, с ее восторгом перед красотой и величием мироздания”.

Здесь уже вопрос совсем не обо мне. Здесь затрагивается гораздо более интересный вопрос об отношении гностицизма, христианства и теософии.