Глава IX. Синтоизм

Синтоизм – национальная религия японцев, происхождение которой теряется во глубине веков.

Стоянки древнего человека на территории современной Японии относятся к эпохе палеолита и датируются около 600 тыс. лет до н. э.

В Х в. до н. э. на островах существовала культура дзёмон, представители которой изготавливали керамическую посуду с особым «верёвочным» узором. Население, вероятно, поклонялось богине-матери, о чём свидетельствуют находки «венер» каменного века с гипертрофированными признаками роженицы²¹¹. Кроме того, имеются глиняные статуэтки животных, слепленные таким образом, чтобы их не составляло труда расколоть. Можно предположить, что в данном случае мы имеем дело с символическими заместителями реальных жертв.

В III в. до н. э. на острове Косю, вероятно, под влиянием переселенцев, пришедших с Корейского полуострова, возникает новая культура Яёй, известная новым типом керамики, бронзовыми орудиями (мечи, зеркала), колоколами дотаку, а также культивацией риса.

По свидетельству китайских летописей в конце II – начале III в. в Японии после долгой междоусобицы власть перешла к деве по имени Химико, обладавшей даром шаманства. После смерти правительница Химико была захоронена в огромном кургане вместе со слугами и всем необходимым для загробной жизни.

Примерно с этого времени появляются свидетельства существования японской курганной культуры Кофун (яп. кофун – «холм»), оставившей после себя погребения в виде насыпей, по форме напоминающих замочную скважину (см. рис. 25).

В V–VI вв. на японских островах существует государство Ямато. В это время государство испытывает сильнейшие религиозные, культурные и технические влияния со стороны своих соседей: Кореи и, главное, Китая. Из этих регионов сюда вместе с переселенцами приходят не только новые ремесла и технологии, но и новые идеи буддизма, конфуцианства, даосизма, а также тексты, принадлежащие перечисленным традициям.

В 552 г. при монаршем дворе государя Киммэй обсуждается вопрос о статусе и возможности почитания Будды. Начиная с этого времени национальная религия Японии вступает в борьбу за умы и сердца людей с поддерживаемой, а иногда и насаждавшейся силой государственной власти иноземной религией.

Показательно, что сам термин синтоизм или просто синто, как это бывало и с другими религиями Дальнего Востока, имеет внешнее по отношению к культуре страны происхождение.

На протяжении веков сами японцы не имели нужды в обозначении своих традиционных верований. Такая нужда появилась после того, как на острова проникли пришлые религии, прежде всего – буддизм, а также даосизм и конфуцианство. Именно в качестве противопоставления буддизму возник термин ками-но-мити (букв. «путь ками (богов)»). Китайским аналогом этого термина с идентичным значением стал термин Шен Дао, вошедший в европейские языки как «синто».

Рис. 25. Курган культуры Кофун

Обычно в учебниках по религиоведению отмечают, что данная духовная традиция включает в себя «все присущие первобытным народам формы верований и культов – тотемизм, анимизм, магию, культ мёртвых, культ вождей и т. п. Древние японцы <...> одухотворяли окружавшие их явления природы, растения и животных, умерших предков, с благоговением относились к посредникам, осуществлявшим связь с миром духов, – к магам, колдунам, шаманам»²¹².

Соглашаясь с приведённой характеристикой, остановимся на специфических чертах японской религиозной традиции, выражавшей дух нации и повлиявшей на ментальность, историю, культуру, политическую, государственную и общественную жизнь страны.

Японское наименование народной веры, как уже отмечалось ранее, обозначается словосочетанием ками-но-мити. Ками являются объектами культа: им совершаются поклонения как в общественных богослужениях, так и в домашней молитве.

Найти адекватный перевод этого слова достаточно трудно. На европейские языки этот термин переводится как «бог», «божество» или «дух». Среди исследователей сегодня не существует единого мнения относительно этимологии данного слова. Однако наиболее распространённой и вероятной версией является его происхождение, описанное известным языковедом Ооно Сусуму, который «возводя слово ками к древнему каму, указывает три главных значения, в которых оно употреблялось: 1) гром, гроза; 2) страшный дикий зверь наподобие тигра или волка; 3) горы»²¹³.

Иначе говоря, в данном случае мы имеем дело с архаичным представлением о духах, способных обитать в различных формах, как правило, поражающих воображение человека. Такое представление получило в науке название «фетишизм».

Показательно при этом, что японскому сознанию была свойственна также и вера в одушевлённость всего сущего, то есть гилозоизм, или анимизм²¹⁴. Один из известных современных исследователей религий Японии указывает: «В японских мифах говорится о существовании восьмисот мириад ками – такой метафорой выражалась вера в божественность всей Вселенной»²¹⁵.

С позиций синтоизма люди, животные и неживые предметы (например, камни) не только живы, одушевлены и потому могут расти (но только очень медленно), но и одухотворены, поскольку сопряжены с ками, надзирающими за жизнью мира и при необходимости вмешивающимися в ход его истории.

С точки зрения происхождения культа и, соответственно, способа вхождения в пантеон, все ками можно условно разделить на четыре категории:

1. Почитаемые в народной среде. Как правило, таковые ками являются хранителями и обитателями местностей или душами почивших предков; часто у них нет собственных имён, иконографических образов и даже постоянных алтарей. В качестве примеров можно указать на ками гор, ками ручьёв, ками природных сил, духи предков.

2. Иностранные по происхождению божественные персонажи. У них имеются собственные имена и индивидуальные изображения. Классические образцы подобных персонажей: Семь богов счастья (Дайкоку, Эбису и др.). В их честь сооружаются отдельные алтари, иногда в качестве «дополнительных приделов» в храмах ками более высокого уровня.

3. Исторические персонажи или получившие широкое почитание покровители особых мест. Они не упомянуты в мифологических источниках, не имеют сакральных изображений, однако известны их личные имена. У этих ками существует множество храмов, молелен и алтарей, рассеянных по всей стране. Классический пример подобного рода – Тэндзин, покровитель поэзии и науки, являющийся обожествлением реального исторического лица – Сугавара-но Митидзанэ, поэта IX в.

4. Мифологические божества, упоминаемые в древних мифологических сборниках, а также их потомки, каковыми признавались покойные члены императорского дома. Эти божества связаны с государственной религиозностью и потому почитались повсеместно. Им в своё время было построено за государственный счёт множество святилищ. Однако данные персонажи не настолько популярны в народе и не пользуются таким доверием и любовью людей, как ками исторические. В качестве примеров можно указать на главное божество пантеона Аматэрасу, являющееся покровителем царствующего рода и непосредственно императора.

Ками наделялись тама (душами, духовными силами), которых у каждого из них могло быть несколько. В одном из древних мифологических сборников верховное божество Аматэрасу свидетельствует: «Мой грозный дух [арами-тама] не может приблизиться к императорской резиденции»²¹⁶.

В функциональном смысле ками могут обладать следующими тама:

– арами-тама, управляющие миром и позволяющие ками вмешиваться в естественный ход процессов;

– нигими-тама, связанные с гармонией и памятью;

– кусими-тама, способные творить чудеса и превращения;

– сакими-тама, дарующие блаженство.

Наряду с упоминавшимися выше почитаемыми божественными личностями в Японии были известны также гopë. Согласно поверьям, это злые духи, которыми могли стать души врагов или людей, скончавшихся трагически, в обстоятельствах, считавшихся нежелательными.

Кроме того, существовало убеждение, что души животных после смерти также могут превращаться в демонов (моно, или мононокэ) и вредить человеку.

Отличительной чертой синтоизма является отсутствие каких-либо канонических текстов в прямом смысле этого слова. Тем не менее существуют древние летописные сказания, являющиеся вместе с тем и сборниками мифов «о происхождении» (синтоистских по своему духу и содержанию).

Кодзики («Записки о древних делах» или «Записки о деяниях древности») – свод записей о событиях начала времён, составленный по указу императора Тэмму в конце VII в. и законченный в 712 г. Это древнейшая из ныне известных японских книг. Она написана китайскими иероглифами, при помощи которых составитель текста пытался передать звуки японского языка. Здесь собраны и упорядочены мифы, повествующие о возникновении богов, мира и людей, а также о появлении института царской власти, содержится описание легендарных правителей древности, а также реальных исторических властителей до 628 г.

Нихонги («Японские хроники») – свод записей о минувших годах, составленный на китайском языке в 720 г. Он включает в себя тот же период, что и текст Кодзики, но доводит повествование о событиях до 700 г. Влияние китайской культурной традиции на составителей данной летописи проявилось в том, что в неё включены разделы, заимствованные из китайских хроник и повествующие о жизни китайских царствующих домов.

Менее значимы с точки зрения изучения мифологии, но дающие дополнительные сведения о традиции синтоизма следующие произведения.

Когосюи («Собрание древних рассказов») – мифологический сборник. Написан в 807 г. жрецом Имбэ-но Хиронари, пытавшимся при помощи данного текста утвердить авторитет своего священнического рода, в котором сохранились предания, не упоминаемые в Кодзики и Нихонги. При этом основная сюжетная линия двух предыдущих сборников в Когосюи также представлена.

Энги-сики («Обряды периода Энги» (901–923 гг.) – сборник молитвословий, составленный в 927 г. Несмотря на более позднюю по сравнению с предыдущими текстами датировку, в этом произведении нашли отражение религиозные представления, относящиеся к гораздо более древним векам.

Фудоки («Описание обычаев земель») – текст, содержащий в себе помимо материалов географического характера много заметок о традициях, верованиях, обрядах, имевших место в провинциях государства. Создавался в течение двадцати лет, с 713 по 733 г., по указу императора. Не все фудоки сохранились. Значительная часть их известна исключительно по цитатам.

Манъёсю – сборник древней поэзии, составленный после 760 г. Самые ранние стихотворения в сборнике относятся к IV в. В нём также нашли отражение быт, ритуалы и мифология Древней Японии.

В Кодзики и Нихонги начало бытия мира описывается с некоторыми отличиями следующим образом.

Вначале Вселенная пребывала в состоянии хаоса, подобного беспредельному океану масла или огромному яйцу, в котором невозможно было различить никаких частей. В этом изначальном субстрате зародилось нечто, подобное побегу тростника. Это было первое божество.

Оно стояло у истоков появления следующих семи генераций богов. Каждое поколение было представлено одной брачной парой (бог / богиня). Вероятно, в данном случае мы имеем дело с персонификацией изначальных стихий.

Седьмой паре божеств было суждено сыграть особую роль в становлении мира. Этой парой были Идзанаги (букв. «Призывающий муж») и Идзанами (букв. «Призывающая женщина»).

Эти духи вместе встали на Небесном мосту, воткнули небесное копьё в море хаоса, простирающееся внизу, и размешивали его до тех пор, пока он не загустел. Когда копьё было извлечено из жидкости, вязкие капли упали с острия назад в океан и образовали остров Оногоро (букв. «Самозагустевший»).

Идзанаги и Идзанами спустились в начавший формироваться мир для того, чтобы продолжить творение. Образовавшийся остров был наименован «Срединным столбом», то есть стал осью мира (axis mundi).

Божества вступили в брачный союз. Однако из-за нарушения ритуала общения представителей мужского и женского пола первые дети оказались уродцами, и потому родители без зазрения совести сразу же избавились от них²¹⁸. Только после соблюдения всех обрядовых норм плодами божественного супружества становятся остальные японские острова, а также божества различных стихий и явлений природы: моря, ветров, деревьев, трав и т. д.

Появление смерти Последним актом рождения было произведение на свет божества огня. Этих родов Идзанами не перенесла и, будучи опалённой своим чадом, пришла в состояние предсмертной агонии. Из выделений её тела также рождаются новые божества: божества гор из рвоты, божества грязи из экскрементов.

Идзанаги, видя страдания супруги, рыдает – и из его слёз также рождаются новые боги. Затем он в отчаянии хватает меч и отрубает голову сыну, опалившему свою мать. Из крови обезглавленного бога огня тоже появляются божественные духи.

Тем не менее Идзанами умирает и оказывается в Стране мрака, или Стране жёлтых источников.

* * *

Изложенные сюжеты указывают на существование в сознании древних японцев представления о трёхчастном делении мира, хорошо известном по архаичным мифам разных народов: «Высокая небесная равнина» (Такама-но xapa); «Проявленный мир» (Уцисиё), или мир людей; а также «Низший мир» (Ёмоцукуни).

Идзанаги решается спуститься к своей супруге и вернуть её на землю. Идзанами из своих внутренних покоев в царстве мёртвых говорит, что уже вкусила пищи Страны мрака и потому не может подняться на землю.

Уступая настойчивым просьбам супруга, Идзанами обещает испросить у владыки подземного царства возможность вернуться на землю, но в ответ берёт с Идзанаги клятву, что он не будет пытаться проникнуть в её жилище и увидеть её.

Проходит много времени, однако супруга не возвращается. И тогда Идзанаги отламывает зубец у своего гребня, поджигает его и входит во внутренние покои. В ужасе он видит разлагающееся и снедаемое червями тело своей жены и пускается бежать.

Вслед ему разгневанная богиня пускает богов грома, родившихся из её распадающейся плоти, а также ведьм (сикомэ).

Идзанаги пытается остановить преследователей хитрыми уловками, бросая в них части своей одежды. Однако остановить погоню удаётся только на рубеже Страны мрака и Страны света: выскочив наружу через Ровный проход, он загораживает его огромной скалой. После этого начинается диалог супругов. Идзанами обещает, что в отместку она будет ежедневно убивать тысячу человек. В ответ Идзанаги заявляет, что он построит полторы тысячи родильных домов. Таким образом, неудавшаяся «сотериологическая» попытка изведения из страны смерти умершей богини получает разрешение в форме количественного превосходства рождений над смертями.

В заключение Идзанаги произносит ритуальную формулу развода, окончательно разорвав таким образом отношения со своей бывшей женой.

Спуск в преисподнюю сделал Идзанаги нечистым, осквернил его, поэтому ему необходимо было совершить ритуальное очищение.

В речном потоке на острове Косю он совершает омовение. Как только одежда была сброшена на землю, из неё появились новые божества. Следующие божественные персонажи рождаются из его родимых пятен. И наконец, когда был промыт левый глаз, из него появилась богиня Аматэрасу – «Сияющая в небе», дух Солнца. Из правого же глаза появляется бог Луны – Цукиёми.

Из ноздрей Идзанаги появился бог ветра Сусаноо, именуемый также «Пылким, яростным мужем».

Пылкий муж сразу же проявил буйство своего характера: он ревёт, стонет и плачет. На вопрос Идзанаги, почему он так поступает, Сусаноо отвечает, что он скорбит о своей матери, оставшейся в Стране мрака. Отец гневается и изгоняет его вон.

Собственно говоря, на этом активная роль Идзанаги заканчивается. Вероятно, передав верховную власть дочери – Аматэрасу, сам он становится deus otiosus и более не участвует в жизни Вселенной.

Однако Сусаноо не унимается. Он решает посетить свою сестру Аматэрасу. Та, заслышав шум его приближения, облачается в воинские одежды и занимает боевую позицию. Пришедший брат пытается успокоить богиню и предлагает в качестве знака мира и согласия произвести на свет новых богов.

Аматэрасу разламывает на части меч Яростного мужа, кладёт их в рот и пережёвывает. Из выплюнутых кусочков рождаются новые божества мужского рода (поскольку произошли от меча Сусаноо).

Сусаноо так же поступает с яшмовыми украшениями Аматэрасу, и из выплюнутых кусочков украшений рождаются женские божества, поскольку произошли от предметов женского туалета. Появившиеся духи стали символом взаимного примирения.

Впрочем, через некоторое время Сусаноо начинает совершать различные козни: уничтожает межи на полях, засыпает оросительные каналы и, наконец, обдирает пегого жеребёнка и бросает его через крышу дворца в покои Аматэрасу. За это Сусаноо изгоняется с небес.

Богиня гневается и скрывается от всех в Небесном гроте. Обеспокоенные боги вынуждены совместными усилиями выманивать её оттуда. Поместив перед входом в пещеру кричащих ночью птиц (вероятно, петухов), приготовив белые одежды и совершив подобающие молитвословия (норито), божества собираются на созерцание экстатического (шаманского по сути) танца, совершаемого богиней Ама-но удзумэ.

Аматэрасу, привлечённая звуками, выглядывает из грота, и предусмотрительные боги опускают у неё за спиной канат, дабы она не могла вернуться в своё убежище.

Таким образом, мир и порядок, определяемый регулярностью смены дня и ночи, восстанавливаются.

Воцарившаяся на вершине пантеона Аматэрасу решает передать бразды правления земным миром своему сыну Осихомими (Обильный Колос). Тот, в свою очередь, делегирует власть своему сыну Ниниги (Изобильный), который спускается на землю и в браке с дочерью местного бога рождает двух сыновей. Младший из них породил ребёнка с «незамысловатым» именем Амацу хико-Хиконагисатакэ-Угаяфукиаэдзу-но микото²¹⁹, который, в свою очередь, становится отцом первого японского императора Дзимму, утвердив таким образом на века линию престолонаследия на архипелаге.

На протяжении веков монарх воспринимался в синтоистской и, если говорить шире, вообще в японской традиции не только как любимец верховного, солярного божества, но и как прямой его потомок. Власть над людьми принадлежит ему по праву рождения и не может быть отнята.

* * *

Представленные сюжеты не исчерпывают разнообразия мифов раннего синтоизма. Тем не менее они содержат ключевые для мировоззрения древних и современных последователей ками-но-мити представления о появлении мира, богов и людей.

Ками являются не только прародителями императорской фамилии, но и вообще всех людей. Справедливости ради следует сказать, что поскольку древний человек мыслил именно свою страну центром мира и, соответственно, свой этнос, своих соплеменников людьми в собственном смысле слова, то его интересовало в первую очередь происхождение именно своего народа. Применительно к рассматриваемому вопросу это означает, что, по всей вероятности, для древнего японца было очевидным происхождение его племени от ками. Остальные же народы, о которых он, скорее всего, имел весьма смутные представления, едва ли были предметом антропологического дискурса.

Наиболее явно подобный подход проявился в почитании удзигами – родовых ками, духов покровителей племени. Одним из таковых патронов будущей императорской фамилии была богиня Аматэрасу, вероятно, изначально обладавшая мужскими чертами.

Показательно, что воплощением удзигами – начальника рода – считаются маленькие дети, которым именно по этой причине в Японии оказывается особое внимание и уважение.

Кроме того, существовало поверье, что духи могут вселяться в людей (как мужчин, так и женщин), делая их, таким образом, камшакари (букв. «одержимые ками»), или моноцуки (букв. «одержимые моно»).

Именно анимистическое восприятие Вселенной стало причиной отсутствия в религиозном сознании сколь-либо ясных границ между миром духов и миром людей. «Древние японцы просто ощущали себя интегральной частью космоса, как „сообщества живых существ“, обладающих природой ками (божественной природой)», – пишет известный японский религиовед профессор Джозеф Китагава²²⁰.

Иначе говоря, люди не созданы, а именно порождены ками и являются их прямыми потомками. Человек (как и ками) обладает душой или духовной силой тама, которая после смерти позволяет ему также сделаться ками.

Представление синтоизма о посмертной участи человека даёт ясное видение оптимистических перспектив личной эсхатологии каждого человека. Несмотря на серьёзное влияние на сознание японцев буддийского учения, считается, что всякий умерший становится ками. Это происходит независимо от образа его жизни и нравственных качеств.

Любой покойник в Японии именуется хотокэ, то есть буддой, вопреки доктрине самого буддизма, утверждающего, что только немногие могут повторить путь, пройдённый основателем учения²²¹. Это яркий пример взаимного влияния двух религиозных традиций.

После смерти душа тама находится рядом с трупом, и если кончина была немирная или внезапная, то она может стать аратама (букв. «неспокойный, буйный дух»). Для усмирения его проводятся специальные церемонии (сидзумэру). Благодаря действию ритуалов, а также умиротворяющему действию времени через несколько лет душа становится нигитама (букв. «спокойный дух»). По истечении 33 лет нигитама присоединяется к сообществу ками, продолжая при этом сохранять связь со своими потомками, на которых лежит обязанность почитания предков при помощи ритуалов встречи душ умерших во дни специальных празднеств.

Синтоизм, как архаичная религия, восходящая к шаманским практикам древности, предлагал в качестве парадигмы поведения не следование этическим критериям, а соблюдение обрядовых норм. Подтверждение тому можно видеть из мифа, повествующего о браке Идзанаги и Идзанами. Обряды призваны были выполнять регулирующие функции в личной, семейной и общественной жизни человека.

В синтоизме присутствуют положительные и отрицательные регулятивные категории.

Вся совокупность должного поведения описывается в синтоизме термином каннагара, что означает буквально «следование ками». Эта манера поведения вызывает одобрение и благодушие ками. К положительным категориям относятся:

– харэ («чистота»), которая подразумевает как внешнее, так и внутреннее («душевное») состояние неосквернённости;

– тадаси («правильность») – принципиальность поведения, честность, следование своему долгу. К термину «тадаси» близок термин макото, обычно переводимый как «правдивость». Им противостоят, соответственно:

– кагарэ («осквернённость») – внешняя или внутренняя нечистота, загрязнённость;

– магаси («кривость») – неправильность в мыслях, словах и поступках, неверность своему долгу.

Показательно, что осквернения связаны с двумя вещами: кровью (и вообще всевозможными телесными выделениями) и смертью (и всем, что с ней связано).

Вместе с тем в синтоизме присутствует понятие цуми, наиболее адекватным переводом которого следует считать термин «проступок» или даже «преступление».

В традиционном синтоистском молитвословии, именуемом Минадзуии-но цугомори-но оохараэ («Великое изгнание [грехов] в последний день месяца минадзуки»), перечисленные проступки (цуми) разделены на две категории: «проступки небесные» и «проступки земные».

В приведённой ниже цитате из указанного текста переводчик, пытаясь приспособить синтоистские категории к европейскому сознанию, для которого категория греха является принципиально важной, не вполне верно передал термин «цуми» как «прегрешения»:

<...> Прегрешения премногие небесными прегрешениями означили: те прегрешения небесные – разрушенье межей, засыпка канав, желобов разрушенье, повторный посев, вбивание кольев, сдирание заживо шкур, сдирание шкур сзади к переду, нечистот оставление.

< ..> прегрешенья земные премногие: резать на живом кожу, резать на мертвом кожу; люди, больные проказой; опухоль; надругательство над собственной матерью, надругательство над дитятей собственным, надругательство над матерью и её же дитятей; над дитятей и матерью его же, грех соития с животными, беда от насекомого ползающего, от Такацуками беда, беда от птиц с высоты, порча на скотину чужую, грех ворожбы²²².

Некоторые из перечисленных прегрешений крайне трудно интерпретировать. Однако очевидно, что «небесные проступки» в основном связаны с агрокультурой и скотоводством, в то время как «земные преступления» относятся к социальной сфере. Можно предположить, что первые грехи почитались наиболее тяжкими, ибо ставили под угрозу жизнеобеспечение общества. Показательно, что именно за подобные грехи был наказан божественный Пылкий муж Сусаноо.

Синтоистское благочестие означает стремление к воздержанию (ими) от всего того, что связано со скверной, а также периодическое соблюдение поста. Пост может быть различным по длительности. Обычно от одного до трёх дней. Иногда такой период простирается до 81 дня. Ими соблюдают, в частности, жрецы перед совершением ритуалов. Во время поста предписывается воздерживаться от вина, мясной пищи, а также блюд, приготовленных с использованием молотых злаков. Описанное пищевое воздержание символически противостоит поведению Идзанами, вкусившей пищу смерти.

При этом важно, чтобы для приготовления еды использовалась только «чистая» вода и «чистый» огонь (добытый при помощи кремня или трения). Возможность ритуальной нечистоты предполагает наличие не только способов её избежания, но и очищения. В соответствии с практикой, заданной мифологическим героем Идзанаги, совершавшим омовение после возвращения из Страны мрака, существует обычай обрядовых омовений (мисоги) после соприкосновения со всем, что делает человека ритуально нечистым (кагарэ).

Омовение совершается в определённой последовательности – снизу вверх. При отсутствии воды можно использовать её «сухой остаток» – морскую соль. Японцы весьма часто используют её в качестве средства, очищающего все вещи и пространства. Избавление от проступков (цуми) – процесс более сложный. Однако и он не выходит за пределы ритуалистики. Обряд очищения (xapaи) в том виде, как он описан в уже цитированном «Минадзуки-но цугомори-но оохараэ» («Великое изгнание [грехов] в последний день месяца минадзуки»), упоминает, в частности, действия великого жреца, которому надлежит срубить нижние ветви деревьев, заготовить тростник, совершить жертвоприношения, произнести слова заклятия, передав совершенный поступок в ведение особых ками. Они, в свою очередь, должны возложить цуми на волны вод, стекающих в преисподнюю и уносящих скверную ношу в Страну мрака.

Для понимания сути происходящего во время очищения важно осознавать, что это же слово «хараэ» используется для обозначения товарно-денежных отношений. Иначе говоря, это не что иное, как покупка благорасположения ками, возвращение их благоволения посредством платы жертвоприношениями.

На территории Японии находится около 100.000 святилищ разного размера и степени почитания.

Традиционно синтоистский храм (см. рис. 26) обозначается термином дзиндзя («святилище»). Особо почитаемые и исторически значимые – тайся («великое святилище»). Существуют также отдельно стоящие алтари или часовни, именуемые хокора.

Рис. 26. Синтоистский храм

Специфической чертой синтоистского храма, визуально отличающей его от буддийской молельни, являются П-образные арки – «тории» (см. рис. 27). Они отделяют сакральное храмовое пространство от профанной территории остального мира.

Рис. 27 Тории

Через тории (а их может быть множество) молящиеся попадают внутрь святилища. Здесь, как правило, находится специальное помещение хайдэн («зал для почитания») – место присутствия на богослужениях верующих, а также хэйдэн («зал для подношений») – место для проведения церемоний жрецами.

Самым священным местом является синдэн («зал ками»), именуемый также хондэн («главный зал»). Это место присутствия самого объекта поклонения, представленного в виде вмещающего его предмета – «тела ками».

В некоторых случаях, когда это «тело» слишком большое (например, если это священная гора), синдэн может и вовсе отсутствовать.

Во многих домах благочестивых японцев находятся малые домашние алтари – камидана (букв. «полка для ками»), сооружённые в честь особо почитаемых предков либо значимых для человека или для всей его семьи духов.

Общественные обряды совершаются священнослужителями, жрецами-каннуси²²³. В древности предполагалось, что во время совершения храмовых ритуалов в жреца вселяется дух ками. Иначе говоря, каннуси была свойственна роль шамана²²⁴.

Исторически существовало четыре знаменитых жреческих клана: Накатоми, Имбэ, Сарумэ и Урабэ. Все они, за исключением Урабэ, возводили свой род к одному из поминавшихся в мифах божеств. Каждый клан считался хранителем определённых обрядов. Литургическая одежда каннуси восходит к облачениям сановников средневекового монаршего двора. Она длиннополая, светлого цвета. Голову венчает специальная шапочка чёрного цвета.

Количество жрецов различно в зависимости от статуса святилища и его способности содержать духовенство. Многие мелкие сельские храмы вообще не имеют постоянного священнослужителя.

В некоторых храмах, например в древнем и весьма почитаемом святилище Исэ²²⁵, присутствуют также мико – храмовые девы, исторически выполнявшие роль шаманок-прорицательниц, а ныне ставшие исполнительницами спокойных ритуальных танцев в честь божества.

Необходимо выделить ключевые структурные моменты синтоистского общественного богослужения. Первым шагом на пути к храмовому действу служит упоминавшееся выше ритуальное омовение мисоги.

Далее следует обряд очищения (хараэ), состоящий из произнесения каннуси специальных очищающих заклятий (хараэкотоба) и благословения молящихся ритуальным жезлом с прикреплёнными к нему полосками белой бумаги.

После этого участники церемонии рассаживаются на циновках и совершается обряд призывания или спускания ками (камиороси), в результате чего он должен снизойти к своим почитателям. В этот момент часто играет особая музыка. Каннуси совершает подношение (кэнсэн) пищи «снисшедшему» божеству. Затем каннуси читает норито – молитвословие восхваляющего характера. По окончании хвалебного гимна верующие совершают личные подношения богу в виде тамагуси – веточек священного дерева с прикреплёнными к ним полосками белой бумаги. Это символ просьб, обращённых к духу.

Следующим действием является снятие жертвенной пищи (тэцусэн): каннуси забирает с жертвенника яства, освятившиеся силой ками. Теперь может быть совершено по

требление приношений (наораи), часто с использованием освящённого сакэ (мики).

Сакэ – японский традиционный алкогольный напиток, приготовленный на основе продуктов брожения риса.

Завершается богослужение символическими проводами духа или «поднятием» ками (камиагари).

Помимо обычных (рядовых) храмовых богослужений существуют также широкие торжества фестивального характера, привлекающие значительное количество народа, обычно именуемые мацури – «праздник». Относительно происхождения данного слова – мацури – имеется несколько версий. Самой вероятной считается та, что указывает на происхождение указанного слова от глагола мацу «ждать». Соответственно, мацури означает буквально «ожидание в данное время в определённом месте чего-то невидимого, что непременно появится и что надлежит приветствовать с большим уважением»²²⁶.

Количество мацури крайне велико. Самыми известными являются празднования, связанные с сельскохозяйственными сезонами²²⁷, а также храмовые празднования (рэйтай).

Внешние формы мацури весьма разнообразны. Богослужения в каждом святилище имеют свои особенности, и потому полное их описание в принципе едва ли возможно. Однако, как правило, они включают в себя широкие народные гулянья с массовыми шествиями и танцами. Суть происходящего заключается в единении с ками, участвующими в празднествах и веселящимися вместе со своими почитателями. Современные народные гуляния, совершающиеся в ходе синтоистских празднований, представляют собой в значительной степени десакрализованный вариант экстатических шаманских танцев древности, посредством которых осуществлялось общение с божествами.

Начиная с VI в., когда государственная власть Японии приняла почитание Будды в качестве государственной идеологии, синтоизм отошёл на второй план. Он не исчез, однако постоянно находился в жёсткой конкурентной борьбе с пришлой верой. Вместе с тем наряду с буддизмом вполне заметным было влияние на жизнь японцев даосизма и конфуцианства.

Государство, поддерживая буддизм административными методами, в то же время стремилось регулировать жизнь синтоизма и использовать его в своих целях.

Так, в VII в. н. э. император принял титул Акицумиками-то амэносита сиросимэсу Яиато-но сумэра-микото («Живой ками, властелин мира и император царства Ямато»)²²⁸.

На рубеже VII–VIII вв. было учреждено специальное ведомство – Департамент по делам синто. Главы жреческих кланов вошли в его чиновнический аппарат и таким образом получили сановные привилегии, одновременно оказавшись под контролем государственной власти.

Позволяя синтоизму существовать в пределах страны, власть на протяжении многих веков пыталась по мере сил содействовать утверждению буддизма. Одним из ярких примеров этого можно считать издание в 685 г. особого повеления, предписывающего: «В каждом доме следует соорудить буддийский алтарь и поместить в нём изображение Будды и буддийские тексты. У этих алтарей должно совершаться поклонение с предложением подношений в виде пищи»²²⁹.

Степень давления на синто со стороны сочувствующей буддизму власти была различна. Тем не менее императорский дом не отказывался от услуг национальной религии, возводившей его напрямую к верховному божеству Аматэрасу.

В XII в. происходит фактическое отстранение официального монарха от реального управления. На практике настоящими правителями Японии становятся сёгуны – главы наиболее сильных в политическом и военном отношении кланов. Сёгуны ещё с большим энтузиазмом и рвением поддерживали буддизм, видя в нём религиозную традицию, равнодушно относящуюся к претензиям на божественные почести удалённого с политической арены императора.

Подобная ситуация продолжалась вплоть до 1868 г., когда после эпохи конфликтов и смут императору Мэйдзи (1852–1912) удалось вернуть себе настоящую власть. Императором были предприняты широкомасштабные реформы во всех сферах жизни: экономике, военном деле, администрировании и т. д. Япония встала на путь усвоения лучших достижений европейской цивилизации, пытаясь одновременно переосмыслить их применительно к собственной истории и культуре.

Необходимое при этом возвышение императора, вернувшего себе реальную власть и ставшего вдохновителем реформ, предполагалось осуществить путём возвращения ему божественного достоинства. Для этого синтоизму вернули статус господствующей религии, отведя ему роль носителя идеологии национального возрождения, преображения государства и общества.

Одновременно происходит рост национального самосознания, что ведёт к усилению националистических тенденций.

Во внешней политике указанные тенденции привели к захватническим войнам: японско-китайской (1894–1895) и Русско-японской (1904–1905), из которых Страна восходящего солнца вышла победительницей. В 1910 г. происходит аннексия Кореи.

В 1914 г. начинается Первая мировая война, в которую Япония вступает, будучи связанной союзническим договором с Великобританией. Пользуясь благоприятной ситуацией, она занимает все территории, ранее подконтрольные Германии, в Китае и в тихоокеанском регионе. В Версальской конференции, подводившей итоги глобального международного конфликта, Япония участвовала в ранге одного из победителей.

Победы на полях сражений вдохновили националистические движения на новые свершения. По всей стране началась травля людей, связанных с иностранной культурой или религиозной традицией.

В 1930-e гг. Япония живёт под влиянием идей милитаризма и националистического шовинизма. В 1937–1945 гг. идёт вторая японско-китайская война. 7 декабря 1941 г. был осуществлён знаменитый налёт на Перл-Харбор, что стало фактическим началом вооружённого противостояния с США и Великобританией в рамках Второй мировой войны. Вместе с тем были завоёваны Гонконг, Филиппины и Малайский полуостров.

Во время военных действий всех поражало мужество и самопожертвование японских солдат, готовых отдать жизнь даже не только во имя достижения победы, но ради получения тактического преимущества в ходе военной операции. Создавались специальные отряды смертников – камикадзе.

Камикадзе – спасители Отечества

Впервые словом «камикадзе» (букв. «божественный ветер») были названы тайфуны, уничтожившие в 1274 и 1281 гг. монгольский военный флот, направлявшийся к берегам Японии.

Монголы, хорошо знакомые с тихоокеанским климатом, нарочно выбирали для своих экспедиций самые спокойные периоды года. Именно поэтому внезапные ураганы были расценены как божественное вмешательство, спасшее Японию.

Самые известные из них – лётчики, готовившиеся совершить единственный вылет, с тем чтобы по завершении миссии обрушить свой самолёт на врага. Для этого изготавливались даже специальные самолёты-снаряды, начинённые взрывчаткой, возвращение которых на авиабазу изначально не предполагалось.

Существовала религиозная концепция, согласно которой Аматэрасу возложила на лётчиков особую миссию по охране Японии. Погибшие прославлялись как герои, объявлялись ками, в их честь воздвигались храмы, а семьи пользовались огромным уважением соотечественников. Молодых людей, желающих отдать свою жизнь за императора и страну, находилось гораздо больше, чем самолётов, годных для этой цели.

6 и 9 августа 1945 г. авиация США нанесла атомные бомбовые удары по городам Хиросима и Нагасаки. 9 августа СССР вступает в войну с Японией. В результате этих событий 2 сентября 1945 года был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Японии.

В декабре 1945 г. издаётся Приказ о религиозных объединениях, уравнивающий все религии в правах. Синто было лишено своего привилегированного статуса национальной религии и идеологии. Уже в феврале 1946 г. создаётся Дзиндзя хонте (букв. «Центральное храмовое бюро») – Ассоциация синтоистских храмов, объединившая 80.000 из 100.000 синтоистских святилищ. В 1947 г. Япония приняла новую секулярную конституцию.

Сегодня бо́льшая часть японцев, являясь на практике малорелигиозными людьми, вместе с тем считают себя принадлежащими одновременно к буддистской и синтоистской религиозной традиции. «В настоящее время человек женится в синтоистском храме, проживает свою жизнь согласно конфуцианским социальным наставлениям, придерживается некоторых даосских верований в „счастье“ или „несчастье“, участвует в народных фестивалях, а хоронят его в буддийском храме»²³⁰.

* * *

Итак, характерной чертой синтоизма является гилозоизм (анимизм), который настаивает на одушевлённости всего сущего, представленной в виде множества духов – ками.

Появление мира мыслится не столько как творение, сколько как происхождение и даже порождение его из природы тех или иных божеств. Люди занимают в видимом мире высшую иерархическую ступень, приближающую их к пантеону божественных духов.

В синтоистской мифологии имеется сюжет, описывающий акт нисхождения в ад одного из богов, закончившийся, впрочем, неудачей²³¹. Несмотря на тот факт, что Идзанаги не удалось вывести свою супругу из Страны мрака, жизнь всё равно торжествует над смертью посредством численного превосходства рождений над смертями.

«Сотериология» тесно смыкается в синтоизме с личной эсхатологией, являющей исследователю крайне оптимистичный взгляд на участь каждого усопшего. Путь в пантеон божеств является предначертанием судьбы всякого смертного.

Вместе с тем переход в иной мир означает одновременно вхождение в пантеон ками (пусть даже в очень скромном качестве), а также сохранение живой связи со своими потомками, что становится наиболее очевидно в период ритуальных празднеств в честь духов предков.

Синтоизм не имеет чёткого морального кредо и в этом отношении он серьёзно уступает не только буддизму, но и конфуцианству, и даже даосизму с его попыткой сформулировать этические принципы применительно к социальной сфере жизни человека.

Выросший из шаманских традиций синтоизм апеллирует к понятиям ритуальной чистоты или ритуальной скверны, а не к нравственным идеалам или нормам.

Исправление ритуальной скверны имеет также очевидный ритуальный характер, чуждый покаяния как исправления зла, а лишь предполагающий перенос его со всеми атрибутами в соответствующее ему место – Страну мрака.

Другим следствием шаманского происхождения синтоизма является повышенное внимание к харизматическим способностям императора и вообще лиц, способных к экстатическим прорицаниям. Тем не менее, в отличие от даосизма, также имеющего шаманские корни, синтоизм благодаря ограничивающему влиянию буддизма так и не смог преодолеть рубеж, отделяющий личные способности экстатического медиума от универсальной психопрактики, пригодной для использования широким кругом адептов.

1. Japan: Profile of а Nation. Tokyo – New York – London, Kodansha International, 1994.

2. Боги, святилища, обряды Японии: Энциклопедия синто / под ред. И.С. Смирнова. (Orientalia et Classica: Труды Института восточных культур и античности. Вып. 26.) М.: РГГУ, 2010.

3. Дейл Сондерс Э. Японская мифология // В сб.: Мифология Древнего мира / пер. с англ. и предисл. И.М. Дьяконова. М.: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1977. С. 405–431.

4. Китагава Дж. М. Религия в истории Японии / пер. с англ. Н.М. Селиверстова. CПб.: Наука, 2005.

5. Накорчевский А.А. Синто. СПб.: Азбука-классика: Петербургское востоковедение, 2003.

6. Норито. Сэммё / пер. Л.М. Ермаковой. М.: Наука, 1991.

7. Синто – путь японских богов. Очерки по истории синто: в 2 т. СПб.: Гиперион, 2002.