Радость

...Делом исполнить какую-либо заповедь с радостью, во славу Божию, – вот что есть радость о Господе (прп. Антоний Великий, 89, 131). Источник.

* * *

Тебя по временам и редко посещает сия радость, по смотрению Божию, чтобы малое ее вкушение приводило тебе на память, чего ты лишился; а в праведнике постоянное божественное и небесное веселие, потому что в нем несомненно обитает Дух; первый же плод духа есть любы, радость, мир (ср.: Гал. 5, 22). Итак, радуйтеся, праведнии, о Господе (Пс. 32, 1). Господь для праведных есть как бы вместилище, вступившему в которое, по всей необходимости, должно благодушествовать и веселиться. И праведный делается местом для Господа, приемлющим Его в себя... Посему, пребывая в самом Господе и, сколько можем, созерцая чудеса Его, из созерцания сего будем таким образом приобретать сердцем своим веселие! (свт. Василий Великий, 5, 228). Источник.

* * *

Апостол... приглашает всегда радоваться не всякого, но того, кто подобен ему самому, не живет уже во плоти, но имеет живущего в себе Христа; потому что общение с Высочайшим из благ никак не допускает сочувствия с тем, что беспокоит плоть (свт. Василий Великий, 8, 46). Источник.

* * *

...А надежда воскресения, а наслаждения ангельскими благами, Царство на небесах, обетованные блага, превосходящие силу разумения и слова! Как же всего этого признавать достаточною причиною к непрекращающейся радости и к непрестанному веселию (свт. Василий Великий, 8, 47–48). Источник.

* * *

<Разве> тот, кто пресыщает чрево, забавляется звуками свирели, возлежит на мягком ложе... проводит жизнь, достойную радости? ...Имеющим ум прилично о нем плакать, ублажать же должно тех, которые настоящую жизнь проводят в надежде будущего века и настоящее обменивают на вечное (свт. Василий Великий, 8, 48).

* * *

Соединившиеся с Богом, хотя пребывают в пламени, как три отрока в Вавилоне, хотя заключены вместе со львами, хотя поглощены китом, должны и нами быть ублажаемы, и сами проводить жизнь в радости, не скорбя о настоящем, но увеселяясь надеждою на уготованное нам впоследствии (свт. Василий Великий, 8, 48).

* * *

...Надежда делает <так>, что радость обитает в душе добродетельного (свт. Василий Великий, 8, 48).

* * *

Радование о совершившемся по заповеди Господней во славу Божию есть радость о Господе. Посему, когда исполняем заповеди Господни, или терпим что-либо за имя Господне, тогда должны мы радоваться и сорадоваться друг другу (свт. Василий Великий, 9, 259).

* * *

...Кого не возмущает ни один порок, сопровождает же всякая добродетель и все, что есть прекрасного, тот справедливо может веселиться непоколебимым и нескончаемым веселием, потому что веселие – спутник добродетели и благости (свт. Василий Великий, 9, 328).

* * *

Блажен, кто всегда исполнен духовной радости и неленостно несет благое иго Господне; потому что будет он увенчан во славе (прп. Ефрем Сирин, 30, 526). Источник.

* * *

...Когда у нас радость, будем ждать скорби, чтобы при избытке радости не забыть о слезах (прп. Ефрем Сирин, 30, 604). Источник.

* * *

Идущий... путем Христовым всегда радуется и веселится о Духе Святом, ожидая блаженного упования великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (прп. Ефрем Сирин, 31, 223).

* * *

Почему... радость на небесах бывает больше о грешниках, приносящих покаяние, чем о праведниках, которые не согрешили? Потому что радость обыкновенно бывает после печали. Итак, поскольку печаль бывает у тех, кои согрешили, то пусть будет и радость (им), когда они раскаиваются (прп. Ефрем Сирин, 37, 209). Источник.

* * *

...Одни только те, которые полагают свою радость в Господе, знают, как велика эта радость, и насколько она превосходит всякое сравнение (свт. Иоанн Златоуст, 44, 358–359).

* * *

Если желаешь радости, не ищи ни денег, ни телесного здоровья, ни славы, ни власти, ни веселия, ни роскошных трапез, ни шелковых одежд, ни многоценных полей, ни блистательных домов и ничего другого тому подобного, но устремись к любомудрию по Богу и держись добродетели; тогда ничто ни из настоящего, ни из ожидаемого не сможет опечалить тебя (свт. Иоанн Златоуст, 45, 209).

* * *

Радость... духовную и разумную производит не что иное, как сознание добрых дел, – посему, кто имеет добрую совесть и такие же дела, тот может постоянно праздновать (свт. Иоанн Златоуст, 45, 504). Источник.

* * *

...Духовная радость честно и благоприлично приводит душу в единение с Богом, наполняет сладостью также и тех, кто находится с таким человеком в сношениях (свт. Иоанн Златоуст, 45, 905). Источник.

* * *

...Сильная радость часто сопровождается такими же последствиями, какими и чрезмерная скорбь... (свт. Иоанн Златоуст, 47, 696). Источник.

* * *

...Радость по Богу бывает продолжительна и тверда, надежна и постоянна, не нарушается никакими неожиданными обстоятельствами, но еще более возвышается от самых препятствий (свт. Иоанн Златоуст, 48, 46).

* * *

Праведники становятся блаженными вследствие своей радости. Они не услаждаются никакими житейскими благами, а одним только Богом... (свт. Иоанн Златоуст, 48, 934).

* * *

Веселие же и радость суть умножение скорби. Остерегайся думать о радости, которая есть причина слез. Те, которые среди таких слез охватываются радостью, никогда не будут иметь здравия души (свт. Иоанн Златоуст, 49, 274).

* * *

Подобно тому как бесконечен Бог, так и радость, которая исходит от Бога, бесконечна; она всегда течет, всегда цветет и никогда не иссякает; нечестивые же лишены такой радости (свт. Иоанн Златоуст, 49, 281). Источник.

* * *

Если кто радуется о благах <земных>, то радость его бывает временна: когда богатство его истощится, то вместе с ним исчезнет и радость. Подобно тому как свежие весенние цветы бывают приятны для глаз, а поблекшие неприятны, таким же образом и богатство отнимает радость от ума и, может быть, само первое отойдет от нас, или мы от него. Иной, может быть, будет радоваться из-за прекрасной жены, но и она – владение непрочное, радость временная, веселие преходящее, соединенная со многими огорчениями и подозрениями: потому-то эта радость временна. Но если ты полюбишь Господа, то милосердие Его будет вечным... (свт. Иоанн Златоуст, 49, 367).

* * *

<Радость о Господе> – самая высокая радость, ею радовались и апостолы; это – радость, приносящая пользу; она имеет свое начало, корень и основание в узах, в бичеваниях, в гонениях, в худой молве, и вообще в предметах скорбных, но конец ее вожделенный (свт. Иоанн Златоуст, 52, 158–159).

* * *

...Если мы желаем наслаждаться радостью, то больше всего иного будем избегать порока и станем следовать добродетели, потому что иначе невозможно достигнуть радости, хотя бы мы взошли даже и на царский престол (свт. Иоанн Златоуст, 52, 495).

* * *

...Радуйся успехам брата, и вот – Бог прославляется и через тебя, и все скажут: благословен Бог, имеющий таковых рабов, свободных от всякой зависти, взаимно радующихся счастью друг друга (свт. Иоанн Златоуст, 52, 558).

* * *

Радость... по Богу сильнее всякого оружия, и кто имеет ее, того ничто не может привести в уныние и малодушие; напротив, он все переносит мужественно (свт. Иоанн Златоуст, 53, 466).

* * *

Настоящая <земная> радость всегда смешана с печалью и никогда не бывает чистою; а та <вечная> радость действительная, непритворная, не заключающая в себе ничего неискреннего, не имеющая никакой примеси... Получить ее возможно не иначе, как избирая здесь не приятное, но полезное, и даже испытывая некоторую скорбь добровольно, и с благодарностью перенося все случающееся (свт. Иоанн Златоуст, 55, 143).

* * *

Вознамерившимся охранять человеческое благородство, видя быструю изменчивость естества, надлежит ограничивать неумеренность радости и не предаваться слишком и печали, и радости; потому что одна, если не будет срастворяема рассудительностью и обуздываема благоразумием, ведет к смерти; а другая, если не наложены на нее бразды ожидаемой перемены, доводит до падения и нарушения благоприличий (прп. Исидор Пелусиот, 61, 235–236). Источник.

* * *

Бывает иногда, что неумеренная радость больше печали вредит душе, потому что радость окрыляет душу, делает ее неблагоразумною и приводит в забвение своего естества, а печаль смиряет самомнение, низлагает надменность, напоминает о нашем естестве и побуждает к добродетели. Посему надлежит быть выше и радости, и печали; и нашествие той и другой переносить умеренно и разумно (прп. Исидор Пелусиот, 62, 392–393).

* * *

Людей переменчивых и нетвердых и радость, и печаль выводят из надлежащего состояния, одна окрыляя и возбуждая к буйству, а другая унижая и делая робкими. Людей же твердых, непоколебимых, стоящих на прочном основании благоразумия, ни радость, ни печаль не выводят из должного состояния; потому что усмиряют скакания одной как бы уздою какою, сдерживая помыслом, и оказываются победителями другой, ограничивая ее неумеренность (прп. Исидор Пелусиот, 62, 411).

* * *

Если душа неколеблющимся и немечтательным движением воспламенится к любви Божией, влеча некако в глубину сей неизреченной любви и самое тело, – в бодрствовании ли то... или при погружении в сон воздействуемого святою благодатию подвижника, между тем как душа совершенно ни о чем другом не помышляет, кроме того одного, к чему возбуждена, – то ведать надлежит, что это есть действо Святаго Духа. Будучи вся преисполнена приятных чувств от неизреченной оной божественной сладости, она и не может в ту пору помышлять ни о чем другом, а только чувствует себя обрадованною неистощимою некоею радостью. Если же при таком возбуждении ум восприимет колебание некое сомнительное, или нечистое какое помышление, и если при сем святым Господним именем будет пользоваться для отвращения зла, а не паче по одной любви к Богу, – то ведать надлежит, что утешение то – от прельстителя, и есть только призрак радости. Радость такая совне навевается, и является не как качество и постоянное расположение души; видимо, тут враг хочет опрелюбодействовать душу. Видя, что ум начинает проявлять верную опытность своего чувства, он и своими некими утешениями, кажущимися благими, подступает утешать душу, в ожидании, что она, будучи развлекаема этою блажною мокротною сластью, не распознает своего смешения с обольстителем. По сим признакам можем мы распознавать духа истины и духа лестна (1Ин. 4, 6). Никому, впрочем, невозможно ни Божественной благости чувством вкусить, ни горести бесовской ощутительно испытать; если кто не удостоверится в себе, что благодать во глубине ума его сотворила себе обитель, а злые духи гнездятся негде окрест членов сердца. Бесы же отнюдь не хотят, чтобы люди как-нибудь удостоверялись в этом, дабы ум, верно зная это, не вооружался... непрестанною памятью о Боге (блж. Диадох, 91, 24–25). Источник.

* * *

Радость о Боге крепче здешней жизни: и кто обрел ее, тот не только не посмотрит на страдания, но даже не обратит взора на жизнь свою: и не будет там иного чувства, если действительно была сия радость (прп. Исаак Сирин, 58, 165). Источник.

* * *

Рукою смирения отвергай приходящую радость как недостойный ее, чтобы не обольститься ею, и не принять волка вместо пастыря (прп. Иоанн Лествичник, 57, 85). Источник.

* * *

С самого начала, когда младенец начнет познавать отца своего, он весь бывает исполнен радости и печали; радости, потому что опять зрит вожделенного; а печали, потому что столь долгое время лишен был видения любезнейшей ему красоты. Матерь также иногда скрывает себя от младенца и, видя, с какою скорбию он ищет ее, веселится; и таким образом учит его всегда прилепляться к ней и сильнее воспламеняет любовь его к себе. Имеяй уши слышати да слышит (Мф. 13, 9), глаголет Господь (прп. Иоанн Лествичник, 57, 85–86). Источник.

* * *

Для вкушения духовного радования душе недостаточно одного покорения страстей, если не стяжет и добродетелей через исполнение заповедей (прп. Максим Исповедник, 91, 234).

* * *

...Радуйтесь, чада мои, радуйтесь, не видимое имея в виду, а невидимое, ибо видимое временно, а невидимое вечно (прп. Феодор Студит, 92, 141).

* * *

...Радость есть признак совершения всякой правды... (прп. Феодор Студит, 92, 566).

* * *

...Все, что есть в теле <человека> и в мире сем, покроет земля и поглотит смерть; а радости <Божественной>, которую приял он, по причине здравия души своей, ничто такое не может взять от него, потому что она не от мира сего. Эта радость породилась в нем не от славы человеческой, ни от богатства многого, ни от здравия телесного, ни от похвал людских, ни от другого чего, сущего под небесем, но уготовилась горькою болезнию души его и сретением действа Святаго Духа Божия, сущего превыше небес. Почему смерть не будет иметь над нею власти, потому что в ней не найдется ничего достойного укора, но будет она как очищенное вино, которое против солнца светится насквозь, и чистейше являет цвет свой, и радует и осиявает лице того, кто пьет его против солнца (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 176).

* * *

Внимай еще, как бы не пострадать чего из-за обильной радости духовной и умиления; а постраждешь, если подумаешь, что они суть плод собственного твоего труда, а не благодати Божией, потому что за это они взяты будут от тебя, – и ты много поищешь их в молитве, и не обрящешь, и узнаешь, какое потерял ты дарование благодати (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 578). Источник.

* * *

Радость не совне, а из всего строя нравственно-религиозного. Для нас, христиан, она зарождается исповеданием великих благ от рождения Сына Божия плотию... (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 82, 106).

* * *

Хочешь радоваться? – понеси прежде крест. Радость – цель; крест – средство (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 96). Источник.

* * *

...Без крестоношения нет истинных радостей (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 96). Источник.

* * *

Оттого и не стало у человека радости жизни, что стал жить не настоящий человек, а иной греховный человек, которому несвойственно радоваться (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 97).

* * *

...Для того чтобы возвратить нам себе радость жизни, надобно умертвить в себе сего греховного и пришлого человека (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 98). Источник.

* * *

Лица иноков обители аввы Аполлония сияли дивным веселием и радостью – неким божественным восторгом, какого не встретишь у других людей на земле. Мы не видели там ни одного печального лица. Если же кто-либо иногда казался омраченным скорбью, авва Аполлоний тотчас спрашивал о причине печали. И часто, при нежелании брата открыть причину скорби, он сам открывал, что таилось у него в душе, как приходилось сознаваться в этом испытавшему на себе прозорливость аввы. Тогда он начинал увещевать его, что вовсе не должно быть места скорби у тех, для кого спасение – в Боге и надежда – в Царствии Небесном. «Пусть предаются скорби язычники, – говорил он, – пусть плачут иудеи, пусть рыдают грешники – праведным прилична радость! Если уж те, кто любит все земное, радуются тленным ненадежным предметам – нам ли не гореть восторгом, если мы только подлинно ожидаем небесной славы и вечного блаженства. Не этому ли учит нас Апостол: всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, о всем благодарите (ср.: 1Сол. 5, 16–18)» (99, 50).

* * *

Однажды, видя преподобного Григория Синаита выходящим из своей кельи с радостным лицом, один брат в простоте сердца спросил его о причине радости. Как чадолюбивый отец, преподобный Григорий ответил так: «Душа, прилепившаяся к Богу и снедаемая любовию к Нему, восходит выше творения, живет выше видимых вещей и, наполнившись вся желанием Божиим, никак не может укрыться, ведь и Господь обещал ей, говоря: Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве (Мф. 6, 6), и опять: да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф. 5, 16); ибо тогда сердце прыгает и веселится, ум бывает весь в приятном волнении, лицо весело и радостно, по словам мудрого: сердцу веселящуся, лице цветет (Притч. 15, 13)» (95, 324–325). Источник.

* * *

Преподобный Серафим Саровский как-то открыл своему собеседнику: «Однажды я молил Господа, чтобы Он ввел меня в общение с Ним и показал бы мне Свои небесные обители. И Господь не лишил меня Своей милости. Он исполнил мое желание и прошение; вот я восхищен был в эти обители, только не знаю, с телом или вне тела. Бог весть – это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я вкушал там, сказать невозможно». После продолжительного молчания, вздохнув от глубины души, преподобный Серафим сказал: «Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на небе, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клеветы с благодарением... Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания... Там радость и сладость неизглаголанные, там праведники просветятся, как солнце. Но если такой небесной славы не мог изъяснить и сам апостол Павел, то какой же другой язык человеческий может изъяснить славу и красоту горнего селения, в которой водворяются праведных души» (112, 506).

* * *

Мать Синклитикия говорила: «Много подвигов и трудов предстоит приходящим к Богу, но за ними – неизглаголанная радость. Желающие разжечь огонь сначала задыхаются от дыма и испускают слезы, а потом уже достигают, чего ищут; так и мы должны воспламенять в себе Божественный огонь со слезами и трудами. Ибо Писание говорит: Бог наш огнь поядаяй есть (ср.: Евр. 12, 29) (98, 11).

* * *

Когда святому Пахомию Афонскому сообщили, что турецкое правительство решило предать его смерти, он с радостью, прославляя Бога, выслушал эту весть и следующую ночь провел в славословии и молитвенном подвиге.

Утром, в суде Пахомий с прежним дерзновением исповедал Господа Иисуса, за что и был отдан исполнителям смертного приговора. Множество турок и христиан следовали за ним, когда связанного повлекли его на место казни. Турки неистовствовали над страстотерпцем, оплевывая и понося его, а христиане шли, чтобы увидеть его блаженную кончину. Святой Пахомий, достигнув места казни, в тайной молитве за всех преклонил колена. Палач стал уговаривать его не губить своей жизни, отречься от Христа и наслаждаться земными благами, которые дает ему Магомет и его верные рабы. «Делай то, что тебе приказано, – отвечал святой Пахомий, – и не теряй напрасно времени». Палач отсек ему голову и Пахомий получил славный венец мученичества (95, 146).