Седмица 3-я Великого поста

Кто имеет у себя перед глазами смертный день и час и всегда помышляет об оправдании на непогрешительном Судилище, тот или вовсе не согрешает, или грешит весьма мало, потому что грешили мы по отсутствию в нас страха Божия (6,303).

В смерти же никому не будет уже возможности уврачевать памятованием о Боге болезнь, причиненную ему грехом, потому что исповедь имеет силу на земле, а во аде этого нет (15,200).

Смерть не стесняется условиями возраста, она не боится находящихся в цвете лет; не над стариками только имеет власть (20,436).

Мучительность раскаяния грешника при смерти превышает самый страх и разлучения (22,309).

Велик страх в час смерти, когда душа со страхом и сетованием разлучается с телом, потому что в этот час разлучения предстоят душе дела ее, добрые и худые, какие сделаны ею днем и ночью. Ангелы со тщанием поспешат исторгнуть ее из тела, а душа, видя дела свои, боится выйти из тела. Душа грешника со страхом разлучается с телом, с трепетом идет предстать бессмертному Судилищу. Принуждаемая же выйти из тела, смотря на дела свои, говорит им со страхом: «Дайте на один час сроку мне…» Дела же ее, собравшись все вместе, отвечают душе: «Ты нас сделала, с тобою и пойдем к Богу» (22,538).

Со всяким человеком неразлучна мысль о смерти. Но неверующие худо ею пользуются, сетуя только о разлуке с приятностями жизни (и потому спешно стремятся к удовольствиям). Верующие же употребляют ее в пособие и врачевство от постыдных страстей (24,114).

Придет день, братия, непременно придет, и не минует нас день, в который человек оставит все и всех и пойдет один, всеми оставленный, пристыженный, обнаженный, беспомощный, не имея ни заступника, неготовый, безответный, если только день сей застигнет его в нерадении, – в день, воньже не чает, и в час воньже не весть (Мф. 24,50), тогда как он веселится, собирает сокровища, роскошествует, предается нерадению. Ибо внезапно придет один час, и всему конец; небольшая горячка, и все обратится в тщету и суету; одна глубокая, мрачная, болезненная ночь, и человек пойдет, как подсудимый, куда поведут поемлющие его. Много тогда тебе, человек, нужно будет путеуказателей, много помощников, много молитв, много содейственников в час разлучения души. Велик тогда страх, велик трепет, велико таинство, велик переворот для тела при переходе в тамошний мир. Ибо если и на земле, переходя из одной страны в другую, имеем нужду в каких-нибудь путеуказателях и руководителях, то кольми паче будут они нужны, когда переходим в беспредельные века, откуда никто не возвращается? Еще повторяю: много нужно тебе помощников в оный час. Наш это час, а не иного кого, наш путь, наш час, и час страшный; наш это мост, и нет по иному прохода, это общий для всех конец, общий для всех и страшный. Трудная стезя, но по которой должны проходить все; путь узкий и тесный, но все на него вступим; это горькая и страшная чаша, но все испием ее, а не иную. Велико и сокровенно таинство смерти и никто не может объяснить много. Страшно и ужасно, что тогда испытывает душа, но никто из нас не знает этого, кроме тех одних, которые предварили нас там; кроме тех одних, которые изведали это на опыте (24,237).

Не знаете разве, братия мои, какому страху и какой нужде подвергнемся в час исшествия своего из этой жизни при разлучении души с телом!… К душе приступят добрые Ангелы и множество Небесного воинства; также все сопротивные силы и князи тьмы. Те и другие хотят поять душу или назначить ей место. Если душа приобрела здесь добрые качества, вела жизнь честную и была добродетельна, то в день ее отшествия добродетели эти, какие приобрела здесь, делаются добрыми Ангелами, окружающими ее, и не допускают к ней прикасаться какой-либо сопротивной силе, но в радости и веселии со святыми Ангелами поемлют ее и относят ее ко Христу, Владыке и Царю славы, и поклоняются Ему вместе с нею и со всеми Небесными Силами. Наконец отводится душа в место упокоения в неизглаголанную радость, в вечный свет, где нет ни печали, ни воздыхания, ни слез, ни забот; где бессмертная жизнь и вечное веселие в Небесном Царстве со всеми прочими благоугодившими Богу. Если же душа в этом мире жила срамно, предаваясь страстям и увлекаясь плотским удовольствием и суетою мира сего, то в день исшествия ее из жизни этой страсти и удовольствия, какие приобрела она в сей жизни, делаются лукавыми демонами и окружают бедную душу и не позволяют приблизиться к ней Ангелам Божиим; но вместе с сопротивными силами, князьями тьмы, берут ее, жалкую, проливающую слезы, унылую и сетующую, и отводят в темные места, мрачные и печальные, где блюдутся все грешники на День Суда и вечного мучения, когда низринут будет диавол со своими ангелами (24,355).

Праведные и святые веселятся в час смерти и разлучения, имея перед очами своими великий труд своего подвижничества, бдения, молитвы, посты и слезы (22,309).

Чтобы и нам воскреснуть не для осуждения, перестанем скорбеть о смерти, а примем на себя печаль раскаяния, позаботимся о добрых делах и о лучшей жизни; будем думать о прахе и о умерших, для того чтобы помнить, что и мы смертны, – при таком воспоминании нам трудно пренебрегать своим спасением, – пока есть время, пока еще возможно приносить лучшие плоды или исправляться, если мы согрешили по неведению, чтобы нам, коли день смерти застигнет нас нечаянно, не пришлось искать времени для покаяния – но не находить его, просить милости и возможности загладить грехи – но не получить желаемого (37,606).

Будь готов к тому, что Господь каждый день может потребовать твою душу. Не делай так, чтобы сегодня каяться, а завтра забыть об этом; сегодня плакать, а завтра плясать; сегодня поститься, а завтра упиваться вином (39,714).

Пусть те, которые придут взять душу нашу, не найдут нас подобно тому веселящемуся богачу, пребывающему в ночи невоздержания, во тьме нечестия, во мраке любостяжания, но пусть застанут нас в день поста, в день святости, в день братолюбия, в свете благочестия, во утре веры, милостыни и молитвы, чтобы, найдя нас сынами дня, они привели нас к Солнцу Правды не в качестве воздвигающих житницы, но как совершенно опустошивших их, и после того как мы обновили себя постом и покаянием благодатию Христа (40,909).

Приидите, братия, посмотрите на это тление во гробах. Как самовольно властительствует смерть. Как губит она человечество и расхищает его с презорством. Посрамила она Адама, попрала гордыню мира. Человечество низошло в шеол, предается там тлению, но некогда восприимет жизнь. Обнови же Воскресением тварь Свою, Господи, исполненный щедрот. Приидите, посмотрите на этих червей, которые покрывают тлеющие тела, во множестве поверженные смертью во граде мертвых. Там, как видимый образ разрушения, лежат мертвые тела, изъеденные молью и червями, которые не уважают никакой гордыни, посрамляют всякого заблудшего, гонявшегося за суетами этого скорбного мира. Приидите, любезные и прекрасные, во гробе, этом месте скорби, увидите страшное зрелище: сотлевает там всякая красота, в прах обращается всякий наряд и вместо благоухания – смрад тления прочь гонит всякого приходящего… Приидите сюда, князья сильные, предающиеся гордыне, посмотрите, до какого уничижения доходит род наш, и не высоко цените гордые свои тела, им конец – смерть. Лучше разных мудрых книг – мертвые тела, и всех взирающих на них учат, что всякий человек низойдет, наконец, в сию глубину унижения. Приидите, славные земли, величающиеся своими преимуществами, и вместе с нами посмотрите на это посрамление в шеоле. Одни из них были некогда властителями, другие – судьями. Они величались венцами и колесницами, но теперь все попираются ногами, смешаны в одну кучу праха: как одинакова их природа, так одинаково и тление. Склоните взор свой в эти гробы, юноши и дети, красующиеся своими одеждами, гордящиеся своею красотою, и посмотрите на обезображенные лица и составы и подумайте об этом жилище скорбей. Ненадолго остается человек в этом мире, а потом переселяется сюда. Поэтому возненавидьте суету, она обольщает своих служителей, рассыпается в прах и не достигает конца своих стремлений. Приидите, вы, безумные корыстолюбцы, которые собирали кучи золота, строили величественные дома и гордились имением… мечтали, что любимый вами мир уже ваш. Приидите и устремите взор в гробы и посмотрите: там бедный и богатый смешались вместе, как будто и были они одно (25,455).

Царя не спасает порфира, драгоценные камни и великолепные царские украшения. Власть царей преходит, и смерть в одну кучу слагает их тела, и исчезают они, как будто бы и не было их. Она берет судей, которые производили суды и умножали грехи свои. Она берет себе властителей, злочестиво царствующих на земле. Внезапно похищает богатых и корыстолюбцев, поражает грабителей и прахом наполняет уста их. У нее и мореходец, который древом покорял себе волны; к себе увлекает она и мудреца, не уведавшего истинной мудрости. Прекращается там мудрость и мудрых, и ученых; конец там мудрости, трудившейся над исчислением времен. Там не крадет вор, добыча его лежит подле его; оканчивается там рабство – раб лежит рядом с господином своим. Не трудится там земледелец, смерть положила конец работам его. Связаны члены у тех, которые мечтали, что миру нет конца. Смерть поникшими делает надменные и без стыда похотствовавшие очи. Не нужна там красивая обувь, потому что связаны ноги. В прах превращаются там одежды, тела окованы неразрешимыми узами. Ни дома, ни пиршественные храмины, ни наложницы не сходят в шеол. Владетели поемлются отсюда, а дома остаются другим. Ни стяжания, ни награбленное нами богатство не сопровождает нас (25,489).

По Твоему, Господи, повелению душа разлучается с телом, чтобы вознестись ей в ту житницу жизни, где все святые ожидают великого дня Твоего, надеясь в оный день облечься славою и воздать Тебе благодарение (25,506).

Приидите, смертные, обратим внимание на род наш, который истребляет и губит рука человекоубийцы – смерти. У Господа нашего будем просить щедрот, пока мы еще здесь, пока мы еще в стране кающихся, потому что там нет уже места покаянию (25,508).

Смерть поедает жизнь, которая скрывалась в смертных телах и не знала, что жизнь съедается под видом того же тела в Таинстве Евхаристии… (29,310).

Те, кто со тщанием подвизаются в добродетели, когда переселяются от здешней жизни, то поистине как бы отпускаются на свободу от злостраданий и уз (35,395).

Поскольку христиане после Креста и Воскресения Христова удостоверены в том, что, умирая во Христе, переходят от смерти в живот и в радость сопребывания со Христом, то оного вожделевают паче смерти. Ибо если Дух Христов есть жизнь души, то какая польза получившим Его жить в этом мире и чрез то устраняему быть от той радости, которая подается сопребыванием со Христом? (57,48).

Смерть, попранная теперь и посрамленная Воскресением Христовым, тогда, после Всеобщего Воскресения, совсем будет упразднена (57,56).

Перестань плакать о смерти и плачь о грехах своих, чтобы загладить их и войти в Жизнь Вечную (33,75).

Прекрасно сокрушение сердечное, оно врачует человеческие души (22,510).

Сокрушение сердечное есть истребление человеческих помыслов. Кто презрел настоящее, предал себя слову Божию и владычествовать в себе предоставил помышлениям превыше человеческих и божественным, тот будет иметь сокрушение сердечное и соделает его жертвою, не уничижаемою от Господа (1,265).

Без сокрушения сердечного невозможно освободиться от пороков, а сердце приводится в сокрушение трояким воздержанием: от сна, от пищи, от телесного покоя (45,239).

Восстань, душа, состарившаяся в грехах, и обновись покаянием. Из сокрушения и слез раствори себе врачевство и уврачуй язвы падшего в себе образа (25,323).

Немаловажное дело и один день провести в сокрушении о грехах, устремив свой взор к высшему любомудрию, и дать душе хоть немного успокоиться от житейских попечений (32,814).

Как… огонь с водою, так, думаю, невозможно совместить наслаждение (земными благами) с сокрушением, потому что они противоположны и взаимно исключают друг друга (32,143).

Для грешника нет большей пользы, как всегда иметь в уме и перед глазами свои грехи и как можно чаще сокрушаться и испытывать себя. Ничто скорее этого не умилостивляет гнев Божий – ни посты, ни бдения, ни иное прочее в этом роде (32,303).

Но чрезмерное уныние (из-за грехов), нередко отнимая естественную рассудительность, может подавить душу и сделать не способною ни к чему доброму (32,834).

Всякий, кто бы то ни был, не говори только: я грешник, но и старайся избавиться от этой позорной славы; не говори только, но и сокрушайся. Если ты сокрушаешься, то прилагаешь старание; если не стараешься, то и не сокрушаешься; если не сокрушаешься, то издеваешься (40,324).

Кто не знает себя и не чувствует, в каком бедном находится он состоянии, и не ищет этого, у того попросту пропадут посты и милостыни, какие он совершает. Ибо жертва, Богу приятная, есть только дух сокрушен, и только за такую жертву подается отпущение грехов, как для такой жертвы бывают и посты, и молитва, и милостыня. Вот таинство христианской жизни, и вот как должен поступать всякий христианин (57,161).

Пусть кто соберет все свое имущество и раздаст бедным, пусть постится, совершает бдения, спит на голой земле, творит молитвы день и ночь, а не взыщет от Бога стяжать себе сердце сокрушенное и смиренное… – в этом случае никогда не получит пользы от трудов своих. Почему надлежит взыскать ту единую стезю, на которой стяжается сердце сокрушенное и смиренное, ибо, кто стяжает такое сердце, тот будет шествовать по земле как бы шествовал горе… И в последний час смерти сокрушенные и смиренные сердцем получают удостоверение, что помилованы милостивым Богом, отходят радуясь и веселясь. Так велик сей ни с чем не сравнимый дар Божий. Он есть основание восхождения по лестнице добродетелей и нисхождения дара чудотворений и знамений; жизни, прежде Общего Воскресения тел; есть избавление, для которого Бог Отец дал Сына Своего, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел Жизнь Вечную, а имея сию Жизнь Вечную, знал Единого Бога Истинного и егоже послал Он, Иисус Христа (Ин. 17,3) (57,272).

От всей души взыщем умиленное сокрушение – царицу добродетелей. Кто взыскивает его от всей души и от всего сердца, тот и находит. И лучше скажу – оно само идет и находит того, кто ищет его с усердием. И пусть имеет кто сердце жесточайшее меди, или железа, или даже адаманта, как только придет оно (сокрушение), тотчас делает его мягчайшим воска. Ибо умиленное сокрушение есть некий огонь божественный, расплавляющий горы и камни, и превращает их в луга и сады; оно изменяет души, его приемлющие, и бывает внутрь их источником, источающим живую воду, которая непрестанно бьет ключом, течет из такого родника и напояет души, приемлющие Слово Божие с теплою верою. Перво-наперво оно смывает скверну грехов у тех, которые делаются причастниками его, потом, вслед за омытием скверны грехов, оно отмывает и страсти, отбрасывает их, срывая будто струпы с ран… И не только это делает, но как некий пламень огня пробегает (по всему составу нашему), мало-помалу жжет и опаляет эти страсти, как терния, и наконец совсем уничтожает их. Это умиленное сокрушение сначала делает то, что стяжавший его горит сильным желанием совершенно избавиться и очиститься от страстей, потом возбуждает желание всех благ, которые уготованы от Бога любящим Его. И все это делает божественный оный огонь сокрушения посредством слез. А без слез ни в нас, ни в других каких никогда не бывало ничего такого и не будет (58,269).

Если хочешь, чтобы Бог даровал тебе слезы сокрушения и бесстрастие, – непрестанно приводи себе на память гроб свой (23,593).

Христиане имеют у себя утешение Духа – слезы, плач и воздыхание, и самые слезы составляют для них наслаждение (30,123).

Слезы – тщательный страж для спасающихся добродетелью (14,261).

Слеза, проливаемая действительно от великой и сердечной тесноты, при ведении истины и с разжжением внутренности, есть пища души (30,189).

И горе нам, что так окаменены сердца наши, что часто, напряженно ища сокрушения слез, не успеваем в этом по причине крайнего нерадения и разленения (61,437).

Вода угашает пламень в доме, а слезы во время молитвы угашают злые вожделения (22,214).

Да не иссякнут слезы в очах у тебя, исполненных грехов и неправд. Проси щедрот у Бога, чтобы в день Праведного Суда простил тебе долги твои… (25,302).

Пользуйся слезами к успешности всякого твоего прошения, потому что Владыка с великою радостью приемлет молитву, принесенную в слезах (44,175).

Как семена имеют нужду в дожде, так и мы в слезах (36,392).

Крещение очищает нас от прежде бывших зол, а слезы очищают грехи, сделанные после крещения. Если бы человеколюбие Божие не даровало нам оных, то поистине редки были бы и едва обретались бы спасающиеся (54,77).

Тот поистине предохранен от падения, который, вследствие памятования о смерти и грехов своих, всегда орошает ланиты свои живыми водами чувственных очей (54,81).

Но слезы бывают и естественные, которые мы проливаем об умерших. Бывают слезы бесовские, когда кто плачет из тщеславия или ради какого-либо вожделения бесовского. Бывают слезы и от пьянства и многосочной пищи. Но бывают слезы и очистительные, которые рождаются от страха Божия, от воспоминания о смерти, о вечной муке. В этих последних слезах если мы задержимся и поболезнуем, то они обращаются в духовные слезы, в которых уже нет страха, но любовь к Богу ради утешения, просвещения и радования о Святом Духе (54,12).

Часто случается, что и слезы надмевают легкомысленных, потому и не даются некоторым. Таковые, стараясь снискать и не находя их, окаявают себя, осуждают и мучают себя воздыханиями и сетованием, печалью души, глубоким сокрушением и недоумением. Все это безопасно заменяет для них слезы, хотя они ко благу вменяют это ни во что (54,82).

Когда душа и без нашего старания и попечения бывает склонна к слезам, мягка и проникнута умилением, тогда поспешим… ибо Господь пришел к нам и без нашего зова и дал нам губу боголюбезной печали и прохладную воду благочестивых слез на изглаждение рукописания согрешений. Храни сей плач как зеницу ока, пока мало-помалу от тебя не отойдет; ибо велика сила оного, и далеко превосходит силу того плача, который приходит от нашего тщания и мышления (54,79).

Человек имеет долг ни единого дня в продолжение всей жизни не пропускать без слез, насколько это зависит от него самого, и, если не имеет их, долг имеет, пока жив, искать их от всей души, ибо никаким другим способом невозможно очиститься от грехов и стать чистым сердцем (58,273).

Слезы, от сердца источаемые, суть благоприятная жертва, приносимая Богу в очищение скверны и срамоты страстной сласти (58, 276). Слеза истинного плача угашает всякий пламень раздражительности и гнева (54,87).

Моли Господа и проливай слезы пред Его Благостью. Тогда памятозлобие не водворится в душе твоей и молитва твоя будет яко кадило (Пс. 140, 2) пред Ним (22,188).

Не ради плоти даны тебе слезы, скорбь и печаль спасительная, но ради души дал тебе их Бог, чтобы возвращал ее ими к жизни (26,51).

Как мирская радость бывает смешана с печалью, так слезы по Богу произращают всегдашнюю и неувядаемую радость (38,67).

Не вкусившие сладости слез умиления и не ведающие, какова благодать их, думают, что они ничем не разнятся от тех, которые проливаются по умершим, придумывая при сем многие виды предложений пустых и недоуменных умозаключений, говоря, что они естественно не прирождены. Когда же гордость ума склонится к смирению, а душа смежит очи свои от прелести видимых благ и устремит их к одному ведению первого невещественного Света, отрясет всякое к миру чувство и свыше утешения Духа сподобится, тогда слезы, как вода источника, исторгаются из нее, услаждают чувства ее и исполняют мысли ее всякого радования и Света Божественного, и не только это, но и сокрушают сердце, и ум в ведении лучшего соделывают смиренномудрым. Всему этому невозможно быть у тех, которые плачут и рыдают по иным причинам (65,124).

… Очи наши да проливают слезы прежде, нежели отойдем туда, где наши слезы будут жечь тела наши (30,21).

Если будем иметь плач, растворяемый смиренномудрием, то изгоним из души своей семь бесов и напитаем душу истинною славою и святыми добродетелями (31,83).

Будем плакать со страхом и трепетом, чтобы за нерадение в здешней жизни не оказаться там под гневом Царя славы и не быть отосланными во тьму кромешную (24,235).

Как скорбен день грешника, любезные и дорогие мои братия! Никакие уста, никакой язык не в состоянии выразить, какой суд ожидает его. Но если пробудится он, обратит взор на самого себя и с воздыханиями, скорбями и болезнуя станет плакать, то насладится блаженством в чертоге радости и не подвергнется осуждению (25,258).

Плакать – значит… постоянно памятовать о своих грехах и мучить совесть этими помыслами, постоянно измерять то пространство пути, на какое мы отстоим от Царства Небесного (32,149).

Будем плакать только о грехах, а все прочее – и бедность, и болезнь, и преждевременную смерть, и обиду, и клевету, и какое-нибудь другое из зол, постигающих человека, – все будем переносить благодушно (32,843).

Плач есть златое жало, уязвлением своим обнажающее душу от всякой земной любви и пристрастия и в назидание сердца святою печалью водруженное… Плач по Богу есть сетование души, такое расположение сердца болезненного, которое с исступлением ищет того, чего оно жаждет, и, не находя его, с трудом за ним стремится и горько рыдает вслед его…. Свойство преуспевающих еще в плаче есть воздержание и молчание уст… Свойство преуспевших в плаче – безгневие и непамятозлобие… Свойство совершенных в плаче – смиренномудрие, жажда бесчестий, произвольная алчба невольных скорбей (54,76).

Даже и тот еще не достиг совершенного плача, кто плачет о чем хочет, но кто не плачет, как Бог хочет (54,79).

С богоугодным плачем часто сплетается гнуснейшая слеза тщеславия; и сие на опыте узнаем, когда увидим, что мы плачем и предаемся гневливости… Стяжавшие плач в чувстве сердца возненавидели самую жизнь свою… тела же своего отвращаются, как врага (54,80).

Кто пребывает во всегдашнем плаче по Богу, тот не перестает ежедневно праздновать (духом), а кто всегда празднует телесно, того ожидает вечный плач (54,81).

Видел я тех, которые плакали о том, что не имеют плача… думают, что не имеют, и добрым неведением своим сохраняются от окрадения (54,82).

В бездне плача находится утешение, и чистота сердца получает просвещение (54,85).

Когда оплакиваешь грехи свои, никогда не слушайся оного пса, который внушает тебе, что Бог человеколюбив, ибо он делает это с тем, чтобы отторгнуть тебя от плача и от бесстрашного страха (54,73).

Отгоняй и того пса, который приходит во время глубочайшего плача и представляет тебе Бога неумолимым и немилосердным (54,86).

Как похоронившему отца своего стыдно тотчас по возвращении с похорон идти на брак, так и плачущим о грехах своих неприлично искать в настоящем веке покоя, чести или славы от людей (54,215).

Когда делание плача соединяется с исполнением заповедей Божиих, тогда оно омывает, о чудо, очищает душу от всякой скверны и изгоняет из нее всякую страсть и всякую похоть – и плотскую, и мирскую (58,131).

Не может воспринять плач тот, кто всегда пространно питает чрево свое и о том только заботится, что поесть да что попить, раболепствуя перед плотью своею, как перед госпожою (58,266).

Тот плачущий, кто, по упованию будущих благ, все дни жизни своей проводит в алчбе и жажде (52,306).

Плач имеет двоякое действие: как вода, погашает пламень страстей и омывает душу от скверны, причиняемой ими; и опять, как огонь, присутствием Святого Духа животворит, согревает и обогняет сердце, воспламеняет в нем любовь и вожделение к Богу (58,531).

Если человек, находясь среди других, отсекает свою волю и не обращает внимания на чужие грехи, то приобретает плач, ибо чрез сие собираются его помыслы и, собираясь таким образом, рождают в сердце печаль по Богу (2Кор. 7, 10) (55,238).

Человеку мудрому плач усладительнее смеха (22,175).

Будем плакать, возлюбленные, будем плакать, чтобы поистине возрадоваться во время действительной радости (53,143).

Но горе тем, которые плачут, но не перестают грешить и потому лишают себя пользы, происходящей от плача (31,195).

Как воск тает от огня, так и плач легко истребляется от молвы, попечений телесных и наслаждения, в особенности же от многословия и смехотворства (54,76).

Мы не будем обвинены… при исходе души нашей за то, что не творили чудес, что не богословствовали, что не достигли ведения, но, без сомнения, дадим Богу ответ за то, что не плакали непрестанно о грехах (54,87).

Покайся, грешник, смело полагаясь и взирая на безмерное человеколюбие Христа, сказавшего: «Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мк. 2, 17) (22,57).

Истинно кающийся не полагает, что труд его служит заменою прежних грехов, но им умилостивляет Бога (51,32).

Как земля без семени и воды не может приносить плода, так и человек не может совершить покаяния без смиренномудрия и удручения тела (31,79).

Совершенное покаяние состоит в том, чтобы более не делать тех грехов, в которых мы каемся или в которых обличает нас совесть, а доказательством, что они прощены нам, служит то, если истреблено из наших сердец и расположение к ним… Итак, в совести нашей есть неложный свидетель, который еще прежде Суда уверяет нас об окончании покаяния и даровании нам прощения… в том, что нам прощены прежние грехи, должно уверять нас то, если истреблены из сердец наших желание их и пристрастие к настоящим удовольствиям (50,531).

Иному помысл нередко внушает и говорит: «Ты молод еще, в старости своей покаешься». И если достигнет старости, опять представляет ему помысл: «Теперь ты состарился и имеешь нужду в покое». Необходимо же ежедневно работать Господу со страхом и трепетом, ибо кто сказал нам, что доживем до старости? Если и доживем до старости, да будет ли у нас добрый помысл, если с сего времени нерадим о своем спасении (23,217).

В покаянии состоит духовная лихва, потому что покаяние жнет, чего не сеяло. Тело сеет тление, а покаяние… посевает доблестное житие (24,154).

Но некоторые из кающихся снова возвращаются ко греху, потому что не дознали скрывающегося в них змия, а если и дознали, то не совершенно удалили его от себя, ибо позволили остаться там делам его образа, и он вскоре, как бы зачавшись в утробе, снова восстанавливает свой полный образ злобы (24,183).

Кто бежал из темницы, тот не пожелает видеть ее в другой раз. Кто избавился от плена, тот молится, чтобы никогда не попадать в плен (25,135).

Если ты, грешник, ежедневно станешь созидать и разорять, то Бог не погнушается ли принять молитву твою, как скоро начнешь взывать к Нему (25,154).

Всякий, кто с покаянием и молением просит в надлежащее время, снова приимет силу свыше и возможет получить бесстрастие (46,223).

Но посмотри, чтоб по надежде на покаяние (нерадением), собрав себе множество зол, не пожать тебе греха и не остаться без помилования (46,399).

Если у тебя есть грехи, не отчаивайся, и если каждый день согрешаешь, каждый день и кайся (33,379).

Грех есть рана, покаяние – врачевство. Стыдись грешить, а не стыдись каяться (33,380).

Сатана извратил естественный порядок: греху он дал дерзость, а покаянию – стыд (33,381).

Во грехе – гной, во грехе – поношение, во грехе – посмеяние; в покаянии же – дерзновение, в покаянии – свобода, в покаянии – очищение грехов (33,381).

Не устыдимся исповедать грехи свои, потому что велика сила исповеди и много может сделать она. Разбойник (на кресте) исповедался и нашел отверстый рай, исповедался и получил дерзновение, будучи разбойником, просить Царства (33,460).

Нет такого греха, который не изглаждался бы покаянием. Для того Иисус Христос и избрал (для примеров) крайние степени нечестия, чтобы никто при конце не мог чем-нибудь оправдаться (34,464).

Недостаточно сказать, что я грешник, но должно вспомнить и о самих грехах, и о каждом в отдельности (33,709).

Твои грехи записаны в книге: твои слезы могут послужить для них губкой. Плачь, и они сотрутся; плачь, и книга на Небе окажется чистой. Сокрушение о грехах своих – великая губка; велика сила слез (36,656).

Нет ни одного греха, который бы не покорился и не был бы препобежден силою покаяния или, справедливее, – благодатию Христовою (38,256).

Кто отчаивается и не кается, тот потому и остается без исправления, что не употребил врачевства покаяния (38,857).

Грешник пусть не отчаивается, и ему еще возможно превзойти даже добродетельных (38,687).

Покаяние – целебное и спасительное средство для всякой душевной и телесной немощи (40,917).

Покаяние воздвигает душу проклятую, исправляет увечную, исцеляет сокрушенную и делает здоровою израненную (40,983).

О покаяние! Ты восходишь от земли на Небо, превышаешь Силы ангельские, приближаешь чрез посредство Духа Божия к престолу Господню, становишься собеседником Бога; ты из сокровищ Божиих, как бы из своих собственных, получаешь жизнь и с дерзновением даруешь ее тем, которые обладают тобою (40,983).

Но покаяние без милостыни мертво и лишено крыльев, не может окрылиться покаяние, не имея крыла милосердия (33, 373).

Душа есть Божие дыхание, и, будучи небесною, она терпит смешение с перстным (11,240).

Здравием для души служит исполнение Божественной воли, равно как и наоборот – отпадение от благой воли есть болезнь души, оканчивающаяся смертью (14,433).

Что может человек найти столько ценное, чтобы дать в искупление души своей? Но нашлось одно – равноценное всем вместе людям, что и дано в цену искупления души нашей, – это Святая и Многоценная Кровь Господа нашего Иисуса Христа, которую он пролил за всех нас (1,308).

Для того Пришествие Христово во плоти, предначертание Евангельских правил жизни, для того страдания, Крест, погребение, Воскресение, чтобы человек, спасаемый через подражание Христу, восприял древнее оное сыноположение. Посему для совершенства жизни необходимо подражание Христу, то есть не только показанными в жизни Христовой примерами негневливости, смиренномудрия и долготерпения, но и смерти Христовой (3,239).

Кто от всего сердца не возымеет ненависти к тому, что свойственно вещественной и земной плоти, и ко всем ее движениям и действиям, и ума своего не восторгнет горе к Отцу всех, тот не может получить спасения. Кто же сделает это, над трудами того умилосердится Господь наш и дарует ему невидимый и невещественный огонь, который попалит все находящиеся в нем страсти и совершенно очистит его ум. Тогда возобитает в нем Дух Господа нашего Иисуса Христа и пребудет с ним, научая его достодолжному поклонению Отцу. Но пока мы соуслаждаемся вещественной плоти своей, до тех пор врагами бываем Богу, и Ангелам Его, и всем святым. Умоляю же вас именем Господа нашего Иисуса Христа, не нерадите о жизни вашей и спасении вашем и не допустите этому времени мгновенному похитить у вас вечность, которой конца нет, и этому телу плотяному лишить вас Царства Светов, беспредельного и неизглаголанного. Истинно смущается душа моя и дух мой цепенеет оттого, что, когда дана нам свобода, чтоб избирать и делать дела святых, мы, опьяневши страстьми…. не хотим умов своих воздвигнуть горе и взыскать высшей славы, не хотим подражать деяниям святых или последовать стопам их, чтобы, сделавшись наследниками дел их, получить вместе с ними и наследие вечное (61,28).

Не гладким путем надо шествовать ко спасению, но терпеть и скорбеть и таким образом войти в жизнь (30,218).

Пострадать же и прославиться можно только тем, которые в мире сем распяли себя самих и язвы Господа носят на собственных телах своих (30,328).

Уразумей же, что в скорбях и страданиях, в тернии и в вере (непоколебимой) скрыты обетования, сама слава и приятие небесных благ (30,402).

Скорбно шествование по спасительному пути, но блаженно упокоение. Жестоко шествование, но воздаянием – радость. Спасительно шествование, а место отдохновения пространно. Шествование по оному – покаяние, посты, молитвы, бдение, смиренномудрие, духовная нищета, небрежение о плоти, рачение о душе, возлежание на голой земле. Голод, жажда, нагота, милостыня, слезы, плач, воздыхание, коленопреклонения, гонения, разграбления, заушения, беды, наветы. Шествование по этому пути – быть укоряемому и терпеть, быть ненавидимому и не питать ненависти, злострадать и воздавать за сие добром, прощать долги должникам, полагать душу свою за друзей! И, наконец, проливать кровь за Христа, когда потребуют того обстоятельства. Если кто пойдет этим узким путем и этими узкими вратами, то приимет он блаженное воздаяние небесное, которому не будет конца (23,342).

Блажен, кто идет путем тесным, потому что восходит венценосцем на небо (45,255).

Если намереваешься идти на небо и получить там Царство, не спрашивай тогда: нет ли трудностей на этом пути… Хотя бы там были все человеческие бедствия: злословия, обиды, бесчестия, клеветы, меч, огонь, железо, звери, потопления, голод, болезнь и вообще все беды, какие случаются в жизни… ужели ты не посмеешься и не презришь все это? (32,142).

Помни: никто из нерадивых, беспечных и недеятельных никогда не может спастись (32,578).

Нам всегда нужна ревность, великая горячность души и готовность ее к смерти (за дело Христово), невозможно ведь получить Царствие иначе как через крест. Не будем же обольщать себя (40,284).

Что для нас страшно? Ничто, кроме уклонения от Бога и от Божественного (13,302).

Посвятивший себя Богу и потом бежавший к другому роду жизни (страстной и греховной) стал святотатцем, потому что сам себя похитил и присвоил себе (или иначе – отдал диаволу) Божие приношение (5,109).

Бог обещает нам Царство, и мы пренебрегаем Его; диавол готовит нам геенну, и мы чтим его (порабощаясь ему) (40,66).

Отчуждение и удаление от Бога несноснее мучений, ожидаемых в геенне (5,84).

Отречение от Бога бывает двоякое: одно – словом, другое – делом (недостойною жизнью)… (12,205).

Всякий желающий спастись… думай, что ты умер ныне, что ныне ты отрекся и оставил (произволением весь мир)… вместе с тем, совершенно отбросив попечение о дольних предметах, возьми крест свой на плечи, крепко его привяжи и до конца жизни переноси труды искушения, боли скорбей и гвозди печалей, принимая их с величайшею радостью как венец славы. Ежечасно пронзаемый остриями обид и жестоко побиваемый камнями всякого рода бесчестия, проливая слезы вместо крови, ты будешь мучеником. Перенося с великою благодарностью заушения, ты сделаешься причастником Божества и славы. А если ты сам себя покажешь последним из всех рабом и слугою, то после Бог сделает тебя первым из всех, как обещал. Если возлюбишь врагов и всех ненавидящих тебя и будешь от души молиться за обидящих тебя и благотворить им по силе твоей, то поистине ты будешь подобным Всевышнему Отцу твоему, и, стяжав чистоту сердца, ты узришь в нем Бога, Которого никто никогда не видел (из плотских); если же случится тебе потерпеть гонение за правду, то радуйся, потому что Царство Небесное стало твоим. А что более этого? Все это и многое другое, заповеданное Богом, делай и других учи… если хочешь спастись. Если вы отрекаетесь и отвращаетесь, считая позором и бесчестием терпеть все это (быть презренными) и положить душу свою за заповеди Божий, то зачем стремиться узнать, как вам спасаться (и через какие деяния можно содружиться с Богом)? «Зачем же и Богом вашим Меня называете?» – говорит Господь. Зачем и себя неразумно считаете верующими в Бога? Ведь Он ради вас все претерпел добровольно, будучи распят на Кресте и умерев смертью злодеев. Его поношения и позорная смерть сделались славою мира, жизнью, светом, воскресением мертвых, похвалою всех верующих в Него; стали одеянием бессмертия и истинного обожения для всех верных. «Поэтому те, которые подражают честным страданиям Моим, – говорит Господь, – сделаются также причастниками Божества Моего и наследниками Царствия Моего; станут общниками неизреченных и невыразимых благ и будут вечно пребывать со Мною. О прочих же кто не восплачет и не возрыдает? Кто не прольет слез от жалости сердца? Кто не оплачет великого их бесчувствия? Они, оставив жизнь и ужасным образом отторгшись от Бога, сами себя предали смерти» (56,71).