О существовании души в человеке

Вопрос: Что служит доказательством существования личной (субстанциальной) души в человеке?

Ответ: Ее действия. Эти действия ясно показывают, что душа не есть качество материи или соединения всех качеств, но есть деятельность невещественная, деятель сокровенный в нашей природе и непостижимый для чувств, словом – существо самостоятельное и духовное.

Несмотря на свою невидимость, душа является существом совершенно отличным от тела, действующим в нем и чрез него, и, при посредстве его органов, наблюдающим и познающим. Этот мысленный процесс (действия души), совершающийся внутренно, свидетельствует о существовании в теле силы высшей, духовной. Ибо, что могла бы узнать испытующая пульс рука врача, если бы не было в нас духа, который по ощущению узнает о причине известных явлений? Как могли бы и прочие чувственные органы способствовать к познанию сокровенных причин, будучи отделены от духа?..

Св. Григорий Нисский.

Доказательством существенного отличия души от тела служит еще и то, что один только человек рассуждает о находящемся вне его, мысленно представляет и то, чего нет пред ним, и опять рассуждает и обсуживает, чтобы из обдуманного избрать лучшее. Бессловесные видят то одно, что перед ними, стремятся к тому одному, что у них перед глазами, хотя бы впоследствии был от того им вред; но человек стремится не к видимому, а напротив того, видимое глазами обсуждает рассудком; нередко, устремившись уже, бывает удержан рассудком, и что им обдумано, обсуждает снова. И всякий, если только он друг истины, сознает, что ум человеческий не одно и то же с телесными чувствами, а потому, как нечто иное (высшее), бывает судиею самых чувств; и если чувства чем предзаняты, то ум обсуживает и припоминает это и указывает чувствам лучшее. Дело глаз – видеть только, ушей – слышать, уст – вкушать, ноздрей – принимать в себя запах, рук – касаться; но рассудить, что должно видеть и слышать, до чего должно касаться, что вкушать и обонять, – не дело уже чувств; судят же о сем душа и ум ее.

Таким образом, по отношению к телу душа составляет истинную и существенную его форму, служит началом, заправляющим его жизнью и его ощущающею природою. Она живет во всех частях тела и везде в нем обнаруживает свою деятельность. Поскольку и чувства в теле бывают настроены, как лира, когда управляет ими сведущий ум, тогда душа рассуждает и знает, что делать и как поступать. Но сие свойственно только людям, и сие то есть разумность человеческой души, пользуясь которою, отличается она от бессловесных и доказывает о себе, что она действительно не одно и то же с видимым в теле. Тело часто лежит на земле, а человек представляет и созерцает, что на небе. Тело часто покоится, безмолвствует и сидит, а человек – внутренно в движении, и созерцает, что вне его, переселяясь и переходя из страны в страну, встречаясь с знакомыми, нередко предугадывая и предузнавая по этому дела свои на другой день. Что же это иное, как не разумная душа, которая в человеке размышляет и представляет, что выше его? Далее, тело по природе смертно, почему же человек размышляет о бессмертии и нередко из любви к добродетели (как было во времена гонений) сам на себя навлекал смерть? Или еще, – тело временно, почему же человек представляет себе вечное, и поэтому пренебрегает тем, что у него под ногами, вожделевает же вечного? Тело само о себе не помыслит ничего подобного; оно не помыслило бы и о том, что вне его; потому что оно смертно и временно. Необходимо же быть чему либо другому, что помышляло бы о противоположном и неестественном телу. Итак, что же это опять будет, как не душа разумная и бессмертная? Не со вне, но внутри в теле, как музыкант на лире, производит она совершеннейшие звуки.

Опять, – глазу естественно смотреть, и слуху слушать; почему же одного отвращаются они, а другое избирают? Кто отвращает глаз от зрения? Или кто заключает для слышания слух, по природе способный слышать? Или кто нередко удерживает от естественного стремления вкус, по природе назначенный для вкушения? Кто запрещает до иного касаться руке, по природе деятельной? И обоняние, данное для ощущения запахов, кто отвращает от принятия в себя оных? Кто производит сие вопреки тому, что естественно телу? Или почему тело, отвращаясь от требуемого природою, склоняется на совет другого (т. е. ума) и обуздывается его мановением? Все сие доказывает не иное что, как разумную душу, владычествующую над телом.

Тело не само себя движет, но приводится в движение и движется другим, как и конь не сам себя впрягает, но понуждает его владеющий им. Посему то и даются людям законы – делать доброе и отвращаться от порока; для бессловесных же, лишенных разумности и мышления, и худое остается невнятным и доброе безразличными

Св. Афанасий Великий.