Глава VIII. Брачное право Российской Православной Церкви

1. Развитие брачно-семейных отношений по русскому каноническому праву. Заключение брака: историческая справка. Заключение брака в Русской Православной Церкви. Препятствия к заключению брака. Признание брака недействительным и развод. Взаимные обязанности супругов. Родительская власть. Взаимные обязанности родителей и детей. Имущественные отношения супругов. 2. Брачно-семейные отношения в Русском государстве. Брачные отношения в Московском государстве в XV–ХVII вв. Брачно-семейные отношения в XVIII в. Брачно-семейные отношения в XIX в.: основные принципы. Брачно-семейные отношения в советскую эпоху.

Для христиан брак не просто юридический договор, средство продолжения рода и удовлетворения временных природных потребностей. Он, по словам святителя Иоанна Златоуста, есть «таинство любви», «вечное единение супругов друг с другом во Христе».

Изначально христиане заключали брак церковным благословением и совместным участием в евхаристии (причащении), что было древнейшей формой совершения Таинства Брака. «Те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти», – писал священномученик Игнатий Богоносец.

Общность веры супругов, являющихся членами тела Христова, составляет важнейшее условие подлинно христианского и церковного брака. Как сказал святой апостол Павел: «Неверующий муж освящается женою верующей, и жена неверующая освящается мужем верующим».

В период христианизации Римской империи законность браку придавала гражданская регистрация. Освящая супружеские союзы молитвой и благословением, Церковь тем не менее признавала действительность брака, заключенного в гражданском порядке. Такой же практики придерживается в настоящее время Русская Православная Церковь. При этом она не может одобрять и благословлять супружеские союзы, которые заключаются хотя и в соответствии с действующим гражданским законодательством, но с нарушением канонических предписаний (например, четвертый и последующие браки, браки в недозволительных степенях кровного или духовного родства).

С принятием Декрета об отделении церкви от государства бракосочетание по церковному чину лишилось юридической силы. Правда, формально верующим предоставлялось право принимать церковное благословение после регистрации брака в государственных органах. Однако на протяжении длительного периода официального преследования религии совершение торжественного венчания в Церкви фактически было крайне затруднительным и опасным¹³⁶.

Заключение брака: историческая справка. О браке и семье в IX–Х вв. достаточно подробно рассказывает «Первоначальная летопись» («Повесть временных лет»). Для того чтобы показать значение принятия христианства, в ней подчеркивалось, что языческие племена восточного славянства «живяху звериньским образом... И Радимичи, и Вятичи, и Север один обычай имяху: живяху в лесех, якоже (и) всякий зверь и браци не бываху в них, но игрищи межю селы, схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовьская игрища, и ту умыкаху жены собе, с нею же кто съвещашеся; имяху же по две и по три жены» (Лаврентьевская летопись, 859 г.). Таким образом, летописец свидетельствовал, что одним из способов установления брака у славян в дохристианский период являлось похищение невесты (умычка, умыкание).

Уже в IX в., а особенно после принятия христианства, реальное похищение невесты стало заменяться обрядовым. Так, в летописях сообщалось, что радимичи, вятичи и северяне «умыкали» ту девушку, с которой «кто съвещашеся», т. е. это было не действительное похищение, а обряд (невеста входила в сговор с похитителем). Обрядовое похищение существовало и у древлян: «...брака у них не бываше, но умыкиваху у воды девиця» (Лаврентьевская летопись, 859 г.). При этом вода, о которой упоминается в летописи, также имела обрядовое значение.

Существовал и такой способ заключения брака, как покупка невест, что подтверждают многие сохранившиеся свадебные обряды (например, посылаемые в дом невесты сваты называли жениха купцом, а невесту – товаром). Однако в IX–Х вв. он также стал носить обрядовый характер.

Таким образом, дохристианский брак заключался при помощи разных языческих религиозных обрядов, но ни прямого умыкания, ни прямой покупки как общего правила не существовало.

После принятия христианства на Руси была введена церковная форма заключения брака. Как известно, Русская Православная Церковь находилась в непосредственном подчинении Константинопольской (византийской) Церкви. Поэтому усилиями светской и церковной власти византийское законодательство о браке и семье стало действующим источником русского брачного права.

В основе брака христианской церкви лежали некоторые принципы римского брачного права, которые и сохранились в Кодексе Юстиниана. Так, византийскому церковному браку предшествовал брачный сговор, или обручение (sponsalia): стороны, желавшие вступить в брак, давали друг другу обещание осуществить его на деле. По римскому праву для укрепления сговора давался задаток (arraha). Согласно Кодексу Юстиниана в случае неисполнения принятого брачного обязательства сторона, давшая задаток, его теряла.

После принятия христианства данный сговор стал сопровождаться некоторыми церковными обрядами, в частности молитвами приглашаемого духовенства. В результате выработался особый чин обручения, утвержденный церковной властью и обязательный для духовенства, согласно которому обручение совершалось в церкви, сопровождалось пением и чтением особых молитв и обменом колец. Церковь начала с течением времени придавать обручению особое значение. Так, по постановлению VI Вселенского Собора брак с невестой, обрученной с другим, приравнивался к прелюбодеянию. Позже, по постановлению византийского императора Алексея Комнена (1084 г.), обручения, сопровождавшиеся церковным благословением, были признаны равносильными браку и нерасторжимыми. Все эти правила следовало выполнять и Православной Церкви.

Для заключения брака по нормам православного церковного права надлежало соблюдать такие условия, как:

отсутствие близких степеней родства и свойства. Кроме кровного родства, учитывалось также так называемое духовное родство, возникающее при крещении – между кумом и кумой, между крестным и крестницей, между крестной и крестником. Духовное родство являлось препятствием к браку;

определенный возраст. Византийское законодательство по-разному устанавливало минимальный брачный возраст. По «Эклоге» вступление в брак дозволялось мужчинам по достижении 15 лет, а женщинам – 13; по «Прохирону» – 14 и 12 лет соответственно. Минимальный возраст для обручения составлял 7 лет. Но поскольку обручение стало приравниваться к браку, то по постановлению императора Льва Философа для обручения также начали требовать достижения брачного возраста.

Для признания брака действительным было необходимо согласие самих брачующихся и их родителей.

Основной момент в заключении церковного брака – особый обряд, совершавшийся в церкви по установленному высшей церковной властью порядку и называвшийся венчанием (на брачующихся возлагались венцы).

Многочисленные поучения духовенства показывают, что церкви приходилось весьма много и настойчиво бороться за внедрение церковного брака на Руси. Последний долгое время применялся только среди знати, а широкие массы населения продолжали совершать браки по языческим обычаям и обрядам.

Нередко браки заключались между людьми, состоящими в более близких степенях родства, чем определяло византийское законодательство, а также не достигшими установленного возраста. Так, князья иногда женили своих сыновей в 11 лет, а дочерей выдавали замуж в 8. Согласие со стороны жениха и невесты не признавалось обязательным. Одно из постановлений Устава князя Ярослава Мудрого очень хорошо определяет такую практику: «Аже девка не всхощет замужь, а отец и мати силою дадуть, а что отворить над собою, отец и мати епископу в вине». Следовательно, брак совершался и признавался действительным, хотя не было согласия со стороны невесты.

Заключение брака в Русской Православной Церкви. Установления Православной Церкви и законы византийских императоров о совершении обручения и заключении брака начали действовать на Руси после ее Крещения, но не сразу были восприняты народом. Свидетельства о браках, заключенных без церковного венчания, встречаются в литературных памятниках до конца XVII в. Священноначалие предписывало духовенству тех местностей (прежде всего окраинных), где встречались внецерковные браки, венчать супругов, даже если они уже имеют детей.

На Руси, как и в Византии, жених и невеста обращались к архиерею с прошением благословить их брак. Епископ¹³⁷ выдавал просителю указ на имя священника с предложением предварительно произвести «обыск», т. е. выявить отсутствие препятствий к браку. Указ назывался венечной памятью, или знаменем. За выдачу знамени взималась пошлина, размер которой увеличивался при вступлении во второй и третий брак. В 1765 г. Указом Екатерины II венечные памяти и пошлины за них отменили.

Как отмечает протоиерей В. Цыпин в работе «Церковное право», особенность заключения браков в XVII в. состояла в том, что обручение сопровождалось так называемым рядом – договором, по которому предусматривалась выплата неустойки в случае его расторжения.

В синодальную эпоху в России венчать брак мог только приходской священник жениха или невесты. Это требование, содержащееся в «Кормчей», повторялось во многих указах Святейшего Синода. Так, по Указу 1775 г. желающий вступить в брак должен объявить об этом своему приходскому священнику (письменно или устно), указав свое имя, фамилию, чин, состояние, а также имя и фамилию невесты. Чинопоследование браковенчания совершалось в присутствии жениха и невесты, а также их свидетелей (не менее двух), которые подтверждали акт браковенчания своими подписями в метрической книге. Браковенчание вне храма (в часовнях, молитвенных домах) допускалось только в порядке исключения.

Обязательность внесения записи о браковенчании в метрические книги установлена в Русской Церкви в 1802 г. В 1838 г. Синод определил форму ведения метрических книг. В записях о браковенчании указывались время совершения брака, имена, отчества и фамилии жениха и невесты; делались пометки о том, каким (первым, вторым или третьим) браком венчается каждый из них, а также приводились имена и фамилии поручителей и свидетелей записи¹³⁸.

Препятствия к заключению брака. С точки зрения Русской Православной Церкви лишь решения брачующихся о заключении брака было недостаточно. Брак, по канонам Церкви, есть одно из Таинств, он заключается не только в мирской жизни, но и на небесах. Поэтому так важно исключить все обстоятельства, препятствующие заключению брака.

Препятствия могли быть абсолютными, исключающими вступление в брак, и иными, обнаружение которых не влечет за собой расторжения брака, но может привести к наказанию священника, освятившего данные отношения. Исследователь церковного права протоиерей В. Цыпин назвал их условными и отнес к ним следующие:

1) наличие близкого кровного родства между женихом и невестой. 19 января 1810 г. Святейший Синод издал указ, согласно которому запрещались и подлежали расторжению браки, заключенные между лицами, состоящими в четвертой степени бокового кровного родства. Браки между родственниками в пятой и седьмой степенях не только не расторгались, но даже могли быть заключены по разрешению епархиального архиерея;

2) отношения свойства, возникающие путем сближения двух разных родов через брак их членов. Церковь считала, что свойство приравнивается к кровному родству, ибо муж и жена – одна плоть;

3) существование духовного родства, которое возникало вследствие восприятия новокрещенного от купели Крещения. Еще при императоре Юстиниане браки между восприемником и воспринятой запрещались;

4) наличие так называемого гражданского родства – усыновления. В Риме и Византин, входя в семью через усыновление, усыновленный не мог вступать в брак с ближними родственниками усыновителей. В России усыновление производилось в гражданском, а не церковном порядке и потому формально не считалось препятствием к браку. Но исходя из моментов этических, нравственных, Церковь не одобряла такие браки, считая что «родство по усыновлению признается безусловным препятствием к браку в законодательстве всех христианских народов»¹³⁹;

5) разные религии брачующихся. В России в досинодальную эпоху запрещались браки православных не только с нехристианами, но и с инославными. Позднее (с 1721 г.) в России разрешили браки православных с католиками, протестантами и армянами.

Абсолютными препятствиями к браку В. Цыпин считал:

1) уже существующий брак жениха или невесты, поскольку христианский брак моногамный¹⁴⁰;

2) наличие сана (исключение составляли лишь чтецы и певцы);

3) монашеский обет;

4) вдовство после третьего брака;

5) виновность в расторжении предыдущего брака (например, доказанное прелюбодеяние супруга);

6) физическая болезнь или духовная неспособность к браку (психическое заболевание, которое лишало человека способности осознавать совершаемые им поступки);

7) отсутствие благословения со стороны родителей жениха или невесты.

Кроме того, для вступления в брак существовали определенные возрастные границы. Указом Святейшего Синода от 19 июля 1830 г. установлен венчальный возраст жениха –18 лет, невесты – не менее 16 лет. С тех пор в России существует два совершеннолетия для брака: гражданское – 18 и 16 лет и церковное – 15 и 13 лет соответственно. Брак, заключенный до достижения церковного совершеннолетия, считался недействительным и подлежал расторжению. Был установлен и верхний предел вступления в брак – 80 лет. Лицам в возрасте от 60 до 80 лет для вступления в брак следовало получить разрешение архиерея.

В. Цыпин, создавший указанную выше классификацию препятствий вступления в христианский брак, полагал, что «брачное право нуждается в серьезном его изучении применительно к обстоятельствам секуляризованной эпохи, в которой, возможно, более надежным ориентиром могут служить нормы доконстантиновской эпохи (Древней Церкви), чем нормы византийской эпохи, когда в религиозном отношении общество отличалось своей однородностью»¹⁴¹.

Церковное законодательство, также как и светское, знало и обратную сторону христианского брака – развод. Рассмотрим правила развода по церковным канонам.

Признание брака недействительным и развод. С принятием христианства более определенно установились нормы признания брака недействительным и правила развода. Дела о признании брака недействительным и дела о разводе подлежали юрисдикции церковного суда.

Наряду с признанием брака недействительным Византийская церковь, в отличие от Римско-католической, знала и развод. В начале своего существования ей приходилось считаться с постановлениями римского права по данному вопросу. Как известно, римское право допускало расторжение брака как по обоюдному соглашению супругов, так и по воле одного из них. Развод не являлся предметом судебного разбирательства. Даже когда римское общество начало выступать против разводов без достаточных причин, в римском праве не попытались ограничить эту процедуру определенными поводами. В законе были установлены только некоторые невыгодные последствия для того из супругов, который давал повод к разводу, и введен штраф за развод без достаточных оснований. Церковь стала проводить идею о нерасторжимости брака, которая в той или иной степени получила свое отражение в законодательстве Юстиниана. Он ограничил развод по взаимному согласию супругов, признав его возможным только в том случае, когда супруги желали вступить в монашество.

Взгляды Церкви на нерасторжимость брака получили отражение только в законодательстве иконоборцев. «Эклога»¹⁴², его основной памятник, допускает развод, если: 1) нарушена супружеская верность; 2) супруг неспособен к брачному сожительству, что установлено после трех лет супружеской жизни; 3) супруги умышляли (т. е. покушались) на жизнь друг друга; 4) муж болен проказой. Как видим, «Эклога» не признавала развода по взаимному соглашению.

«Прохирон»¹⁴³, в котором выразилось неприятие взглядов иконоборцев, расширял поводы к разводу. Кроме первых трех поводов, перечисленных в «Эклоге», он называет следующие: 1) если супруг безвестно отсутствует в течение пяти лет; 2) если оба супруга вступают в монашество; 3) если жена, узнав о чьем-либо злоумышлении на царство, не сказала об этом мужу; 4) если жена без разрешения мужа пировала с посторонними мужчинами или мылась с ними в бане; 5) если она без разрешения мужа проспала ночь вне дома и не у своих родителей; 6) если посещала без позволения мужа конские ристалища и театры.

«Прохирон» специально указывал на основания, по которым жена могла просить развод: 1) если муж злоумышлял против государства или, зная о злоумышлении других, не донес об этом; 2) если муж торговал честью жены; 3) если он не мог доказать возбужденного им обвинения жены в прелюбодеянии; 4) если у мужа существовала явная связь с посторонней женщиной.

Ряд поводов к разводу, перечисленных в «Прохироне», на Руси не мог найти применения. Устав князя Ярослава Мудрого о некоторых из них вообще умалчивал. Так, в Уставе в качестве оснований расторжения семейного союза не назывались: неспособность мужа к брачному сожительству, его заболевание проказой, злоумышление против государства, торговля честью жены, ложный донос на жену о прелюбодеянии, содержание в своем доме сожительницы. Не упоминалось также о том, что дает право жене просить развода.

Однако русская церковная практика знала такие поводы к разводу, которые не были известны византийскому законодательству. В Уставе князя Ярослава Мудрого, например, говорится: «Аще ведеть жона мужа своего покрасти клеть, или товар, или сама покрадеть, да иным подасть, или иметь ведати, што хотять церковь покрасти, а она мужу своему не скажеть: разлучити». Из Устава видно, что мужья нередко расторгали брак по причине болезней своих жен (к примеру, слепоты).

Как справедливо отмечено в историко-правовой литературе, фактически правила о разводе не соблюдались. Церкви пришлось выдержать весьма сильную борьбу с тенденцией прекращать брак по одностороннему желанию мужа. Недаром выработался особый термин для такого одностороннего прекращения брака – «роспуст». К борьбе с ним Церковь относилась весьма серьезно: перечень дел, которые подлежали ведению Церкви, начинался именно с роспуста («роспуст, смильное, заставанье, пошибанье» и т. д.).

Брачный союз прекращался смертью одного из супругов. Идеал христианского брака – абсолютная моногамия, исключающая второй брак. Тем не менее, снисходя к немощи человеческой, христианский закон дозволял вдовцу или вдовице вступать в новый брак: по слову апостола Павла, «жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти за кого хочет, только в Господе» (1Кор. 7:39).

Таким образом, христианский брак был нерасторжим при жизни супругов, за исключением случаев прелюбодеяния.

В XX в. в России брак прекращался разводом, положение о котором нашло отражение в «Определении о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью» Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917–1918 гг.

К таким законным поводам с точки зрения церковного права относились: отпадение от Православия, прелюбодеяние и противоестественные пороки; неспособность к брачному сожитию, наступившую до брака или явившуюся следствием намеренного самокалечения; заболевание проказой или сифилисом; безвестное отсутствие одного из супругов; принуждение супруга или супруги к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния; посягательство на жизнь или здоровье супруги или детей; снохачество; сводничество; извлечение выгоды из непотребств супруга; вступление одной из сторон в новый брак; неизлечимая тяжелая душевная болезнь и злонамеренное оставление одного из супругов другим. Причем этот список не являлся исчерпывающим. Церковный суд мог сам определить необходимость расторжения брака.

В синодальную эпоху бракоразводные дела рассматривались духовными консисториями, и решения по ним утверждались епархиальными епископами или Святейшим Синодом.

Рассмотрим последствия вступления в церковный брак. Прежде всего, они касались взаимных обязанностей супругов, прав и обязанностей родителей и детей и имущественных отношений между супругами.

Взаимные обязанности супругов. В результате церковного благословения создавалась новая христианская семья. Основу ее составляли взаимоотношения между супругами: муж и жена обязаны любить друг друга и быть преданными, сохранять супружескую верность. «Не прелюбодействуй» (Исх. 20:14), – сказано в законе Моисея, а Господь Иисус Христос уже само пожелание чужой жены осуждает как греховное: «Вы слышали, что сказано древним: „не прелюбодействуй». А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем» (Мф. 5:27–28).

Закон запрещал разлучать супругов, они должны были жить вместе; определение места жительства принадлежало мужу. Обязанности супругов взаимны, но взаимность эта не вполне симметрична. Муж, по Божественному праву, – глава семьи. Апостол Павел отмечает: «...жене глава – муж...» (1Кор. 11:3); «Жены, повинуйтесь мужьям своим, как прилично в Господе. Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы» (Кол. 3:18–19); «...так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя».

«А учить жене не позволяю, не властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева» (1Тим. 2:12–15). И апостол Петр учит жен тому же: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие...» (1Пет. 3:1–4).

Мужу на основании учения, изложенного в Священном Писании, принадлежало право управлять семьей, но действовать при этом не с помощью жестоких и крутых мер, а посредством доброго совета и примера. «Жена же обязана повиноваться мужу во всем и слушаться его, если только он не требует от нее чего-либо противного заповедям Божьим и Его нравственному закону...» (Деян. 4:19)¹⁴⁴.

Данные христианские заповеди легли и в основу гражданских законов Российской империи. По Своду законов гражданских Полного собрания законов Российской империи, если жена по своему рождению и положению была ниже мужа, то муж передавал ей свои права и преимущества, но если она была выше мужа своими сословными привилегиями, то мужу она их не передавала.

Родительская власть. Взаимные обязанности родителей и детей. Христианская семья считалась полноценной, если имела детей, которые являлись ее равноправными членами.

Дети, прижитые вне брака, считались незаконнорожденными. И если даже их родители впоследствии вступали в брак, они не могли затем усыновить своих незаконнорожденных детей. Статья 88 (98) Троицкой редакции «Русской Правды» гласит: «Аже будут робьи дети у мужа, то задници им не имати; но свобода им с матерью», т. е. внебрачные дети, прижитые от рабыни, не имели права на получение наследства после своего отца.

Анализ древнерусских летописей и других источников показывает, что отцы могли распоряжаться брачной судьбой своих детей: женить сыновей и выдавать замуж дочерей. Отцовская власть прекращалась с достижением сыновьями такого возраста, когда они уже были в состоянии жить и кормиться самостоятельной семьей.

Отношения между мужем и женой, родителями и детьми – ядро семейных отношений. «Семья, – отмечал святой епископ Феофан Затворник, – это общество, в котором под одной главой (семья) устраивает свое внешнее благосостояние для внутреннего. Достигается оно согласованным отправлением различных дел»¹⁴⁵.

По мнению Церкви, ребенка необходимо воспитывать так, чтобы он признавал за родителями право вразумления, право сказать слово, которого надо послушаться. Дети (независимо от возраста) должны почитать своих родителей. Прямой долг детей молиться за родителей и при их жизни, и после смерти. Взрослые дети обязаны помогать родителям, испытывающим нужду, содержать их, если они лишены собственных средств к существованию. Даже в светском законодательстве XV в., например в ст. 53 Псковской судной грамоты, говорилось о моральном долге детей поддерживать своих немощных родителей, в противном случае дети лишались наследства. Так нормы духовные проникали в светское (гражданское) законодательство.

Законодательство нашего государства исходит из полного гражданского равенства детей, рожденных в браке и вне брака, в современном семейном праве отсутствует понятие «незаконные дети». Надо сказать, что и современное церковное право допускает легитимацию внебрачных детей, которая совершается в результате вступления в законный брак родителей ребенка, рожденного до их брака.

Взаимные обязанности родителей и детей связывают не только родных детей и родителей, но и усыновленных с их усыновителями.

Особенность церковного законодательства на Руси заключалась в том, что сфера его деятельности не ограничивалась вопросами семейного права и нравственными наставлениями. В отличие от византийского законодательства в нем рассматривались и некоторые вопросы гражданского права (в частности, имущественные отношения супругов).

Имущественные отношения супругов. В сфере имущественных отношений супругов в IX–XI вв. происходила борьба двух тенденций: первая – характерна для семейных отношений в варварском, дофеодальном государстве, когда лишь мужу принадлежало право владения, пользования и распоряжения не только своим имуществом, но и имуществом, которое приносила жена, вступая в брак; вторая (она стала проводиться византийским духовенством) – расширяла имущественные права жены. Так, в Уставе святого Владимира появилось понятие «пря», т. е. спор между мужем и женой об имуществе, рассмотрение которого подлежало церковному суду.

Один из важных аспектов имущественных отношений в браке – приданое, которое называлось «ве́но». Дореволюционные русские юристы не давали однозначного ответа на вопрос о том, кто имел право распоряжаться имуществом жены, приносимым ею при заключении брака. К. А. Неволин считал, что принцип раздельности имуществ существовал уже в период Киевского государства. В. И. Сергеевич, стремясь доказать, что византийская доктрина об имущественных правах супругов утверждалась в Киевской Руси, полагал ее основным источником постановление «Эклоги», хотя оно отличалось от формулировки статей «Русской Правды».

Противоречивы мнения ученых и в решении вопроса об ответственности жены за мужа.

Брачные отношения в Московском государстве в XV–XVII вв. Образование русского централизованного государства в XV в. привело к некоторому изменению юрисдикции Церкви и обрядности заключения брака.

В Московском государстве Церковь сумела добиться признания обязательности церковного брака (выделено мною. – А. С.). Формой заключения брака стало венчание.

В рассматриваемый период сложилась система брачного права, которая отличалась от византийской. Так, получил особое значение обряд обручения (сговор), сопровождавшийся рядной записью – особым договором о последующем заключении брака. Договор оформлялся в письменном виде и подвергался официальной регистрации. Его неисполнение влекло за собой уплату неустойки, которая называлась рядом.

Очень часто, когда обручались малолетние дети (без их воли), рядные записи осуществляли их родители или опекуны. Возраст брачующихся должен был составлять не менее 11–12 лет для жениха и 10–11 лет для невесты. «Стоглав» несколько увеличил этот возраст: 15 лет – для жениха, 12 лет – для невесты. Расторгнуть рядную запись можно было либо путем уплаты ряда, либо через суд с предоставлением последнему серьезных обоснований.

В условиях феодального общества брак рассматривался как взаимовыгодная гражданско-правовая сделка, поэтому совершался без согласия жениха и невесты их родителями. Поскольку на Руси существовало крепостное право, то согласие на брак следовало получить от помещика.

В Московском государстве, особенно на ранних этапах его развития, только первый брак признавался настоящим, тем более, если он скреплен обрядом венчания. Второй и третий брак оформлялись путем так называемого благословения. Четвертый брак Церковь запрещала, об этом свидетельствуют такие крупные законодательные акты XVII в., как Соборное Уложение 1649 г. и Указ 1651 г., которые лишили четвертый брак юридической силы. Вдовы и дети от четвертого брака не признавались наследниками.

Хотя брак и был расторжим, Церковь в целом относилась к разводам отрицательно. Существовал строго фиксированный перечень причин, по которым церковные каноны допускали развод. Число поводов к нему постепенно сокращалось. Развод производился епархиальной церковной властью (иногда местным священником) на основании письменного договора между супругами или одностороннего (со стороны мужа) акта, так называемой отпускной грамоты.

В XV–XVII вв. муж по-прежнему имел право распоряжаться личностью жены. В частности, он мог отдавать свою жену в услужение и записывать ее вместе с собой в служильную кабалу. Несостоятельные должники отдавались кредитору «головой до искупа» вместе со своими женами. Муж мог наказывать жену. Убийство жены за прелюбодеяние каралось значительно слабее, нежели всякое иное убийство. По судебным актам XVII в. видно, что муж за убийство жены получал только кнут, в то время как жена за убийство мужа подвергалась смертной казни.

Как в реальной жизни, так и в законодательстве второй половины XVII в., особенно в правилах, касавшихся приданого, развивается тенденция перехода от семейной общности имущества к его раздельности. Хотя приданое находилось в общем распоряжении супругов, зачастую мужья отчуждали его без согласия жен, ввиду чего появились законы, запрещавшие мужу без разрешения жены распоряжаться ее приданым. После смерти мужа, если у супругов не оставалось детей, жена получала право на восстановление своего приданого.

Данная же тенденция прослеживается и в нормах, регламентирующих погашение долгов умершего супруга. По Уложению 1649 г. вдове и детям умершего вменялось в обязанность платить его долг, но в середине XVIII в. появились указы, ограничивающие общность обязательных прав супругов. Жены перестали выдаваться истцам «головой до искупа». По решению Патриарха Никона (1657 г.) жена вообще не должна была отвечать за долги мужа.

В имущественных отношениях между родителями и детьми существовала тенденция ограничения широких прав родителей, которыми они пользовались в отношении детей в предшествующую эпоху. Постепенно исчезло право родителей отдавать детей в полное холопство. Их можно было отдавать только в кабалу¹⁴⁶ (при условии поступления в нее самих родителей). Когда же (в конце XVII в.) поступление в кабалу вообще прекратилось, родители сохранили право отдавать детей в услужение на определенный срок.

Право родителей, в частности отца, на жизнь и смерть детей также постепенно изживало себя, хотя законодательство XVII в. за убийство родителями детей устанавливало весьма легкое наказание.

Право наказания родителями детей осталось неизменным. Соборное Уложение запретило судебным органам принимать иски от детей на родителей и предписало подвергать детей наказанию по одной жалобе родителей без производства расследования.

Наблюдалась тенденция перехода от имущественной общности к раздельности имущества детей и родителей. Особенно это сказалось в сфере обязательного права. В XVI и первой половине XVII в. за долги родителей отвечали дети; очень часто сделки совершались от имени отца и детей. В середине же XVII в. обязанность детей отвечать за долги родителей при жизни последних стала все более ограничиваться.

Рассмотрим особенности наследственного права. Завещание, называвшееся в то время духовной грамотой, должно было подписываться завещателем собственноручно; если же оно по безграмотности завещателя подписывалось только свидетелями, то требовалось утверждение его церковными властями при жизни завещателей.

Характерная черта наследования по закону в тот период – расширение наследственных прав жен и дочерей, а также боковых родственников. Как и в эпоху «Русской Правды», в первую очередь призывались к наследованию сыновья, за неимением сыновей – дочери. Уже в начале XVII в. появилась тенденция призывать дочерей к наследованию и при наличии сыновей (например, дочери стали получать определенную часть поместья после смерти отца).

О наследовании боковых родственников говорят уже Судебники, из анализа постановлений которых видно, что призывались к наследству боковые родственники лишь «ближнего племени». Исследователи считают, что под сочетанием «ближнее племя» надо понимать братьев и их нисходящих родственников. Ряд позднейших указов уточнил понятие боковых родственников ближнего племени и расширил круг призываемых к наследству (по законам 1650 и 1676 гг. таковыми становились и дальние родственники).

Если у наследодателя, не оставившего завещания, не было родственников тех степеней, которые могли признаваться по закону, то имущество считалось выморочным. Первоначально выморочные вотчины получала Церковь, но с XVI в. они стали отходить в царский домен, а Церкви отчислялась стоимость вотчины деньгами.

Брачно-семейные отношения в XVIII в. Напомним, что в XVII в. особенность заключения браков состояла в том, что обручение сопровождалось рядной записью (договором), по которому предусматривалась выплата неустойки в случае его расторжения. В следующем веке Петр I запретил рядные записи и неустойки, а в Указе 1702 г. предписал совершать обручение не ранее шести недель до венчания, предоставив возможность жениху и невесте беспрепятственно отказаться в указанный срок от вступления в брак. Однако данное положение противоречило церковной норме о нерасторжимости обручения, и 14 декабря 1744 г. императрица Елизавета восстановила прежнее значение обручения, запретив расторгать его. Дела, связанные с этим, повелевалось представлять через Синод на ее личное усмотрение. В 1775 г. обручение и венчание объединили в одном обряде.

XVIII в. внес много изменений в ранее существовавшие нормы брачно-семейного законодательства. В нем были четко определены условия вступления в брак, одно из которых – душевное здоровье. В 1722 г. Петр I издал Указ, по которому запрещалось вступать в брак слабоумным. Указ о единонаследии 1714 г. поднял границу брачного возраста: 20 лет для мужчин и 17 – для женщин. Указ Синода в 1774 г. установил и предельный возраст брачующихся – 80 лет.

Одним из условий признания брака действительным считалось согласие вступающих в брак. Кроме того, требовалось отсутствие между брачующимися близких степеней родства и свойства, знание ими основных начал вероучения, дозволение воевод и губернаторов (до 1775 г.); для военнослужащих – согласие начальства, а для дворян – наличие хотя бы минимального образования (знание арифметики и геометрии).

Изменились и некоторые формальные моменты, предшествующие заключению брака. Теперь желающий вступить в брак должен был сообщить об этом приходскому священнику (письменно или устно), указав свои имя, фамилию, чин, состояние, а также имя и фамилию невесты. Священник же объявлял о предполагаемом браке в храме после литургии в воскресные, а также в случавшиеся между ними праздничные дни. Прихожанам же, что-либо знавшим о препятствиях к данному браку, следовало сообщить об этом священнику. Если никакой информации не поступало, священник вносил в обыскную книгу запись о том, что препятствий к браку не открылось. Внесение такой записи и стало называться брачным обыском¹⁴⁷. Позднее, в 1837 г., Синод составил и форму обыска.

Произошло некоторое смягчение и в вопросах заключения браков лиц, принадлежащих к разным христианским вероисповеданиям, теперь такие браки освящались Русской Православной Церковью.

В XVIII в. претерпело изменение и законодательство о разводах. Церковный закон указывал, что поводами к разводу служат: поступление в монашество (при одновременном пострижении обоих супругов, при достижении женой 50 лет и при отсутствии малолетних детей), безвестное отсутствие одного из супругов, неспособность мужа или жены к брачному сожительству, ссылка в вечную каторжную работу (с 1753 г.), принятие христианства кем-либо из супругов и нежелание принявшего христианство продолжать супружескую жизнь с супругом-нехристианином. В отдельных случаях духовные консистории и Святейший Синод расторгали браки по причине длительного сумасшествия мужа или жены, хотя в правовую норму данные прецеденты не возводили.

Наряду с разводом законодательству XVIII в. известно и разлучение мужа и жены, которое назначалось при несогласной жизни супругов.

В XVIII в. положение жены определялось положением мужа (его чином, званием и сословием). При браках между свободными и крепостными в первой половине XVIII в. сохранялся принцип «По холопу раба, по рабе холоп», означавший автоматическую потерю свободного состояния супруга, вступившего в брак с несвободным. Однако во второй половине XVIII в. указанный принцип утратил свое значение, а жена (свободная) получила правоспособность и дееспособность.

Заметим, что в условиях патриархального общества подчиненное положение жены в семье сохранялось. Во внутрисемейных отношениях у мужа даже имелось право наказывать жену. Что касается имущественных отношений, то соблюдалась раздельность имущества: кто с чем приходил в брак, на то имущество и имел право. Муж не распоряжался имуществом жены.

Интересен вопрос о личных и имущественных отношениях между родителями и детьми. Родители признавались «властелинами над своими детьми». Они были не только вправе наказывать их, но и (с 1775 г.) заключать в смирительные дома. Имущественные отношения между ними зависели от того, отделены ли дети от родителей или нет. Если отделены, то они составляли самостоятельный субъект правоотношений, пользовались всеми имущественными правами и могли самостоятельно распоряжаться своей собственностью, т. е. принадлежащим им имуществом.

Влияние византийского законодательства проявилось в сфере гражданско-правовых отношений. Брачно-семейное законодательство Русского государства использовало многие положения византийского гражданского права, в котором четко формулировались институты наследственного права. В XVIII в. уже существовало различие в наследовании по закону и по завещанию.

До 1714 г. Петр I для предотвращения дроблений дворянских имений издал Указ о единонаследии. Согласно ему все недвижимое имущество переходило к одному старшему сыну, движимое же имущество распределялось между другими сыновьями поровну, причем дочери могли наследовать только при отсутствии сыновей. За неимением сыновей имущество передавалось старшей дочери, муж которой должен был принять фамилию тестя. При отсутствии дочерей недвижимое имущество переходило к одному из близких родственников, а движимое имущество делилось между остальными.

С 1731 г. (после отмены Указа 1714 г.) установился прежний порядок законного наследования, но с некоторыми более или менее существенными изменениями. Имущество лица, например, не оставившего после себя завещания, поступало нисходящим родственникам, т. е. сыновьям или внукам; дочери в недвижимом имуществе получали одну четырнадцатую часть, а в движимом – одну восьмую. При отсутствии нисходящих родственников имущество переходило к боковым, причем братья имели преимущество перед сестрами.

Жена, по Указу 1731 г., призывалась к наследованию имущества своего мужа: в недвижимом имуществе она получала одну седьмую часть, а в движимом – одну четырнадцатую. Таким же правом пользовался и муж после смерти жены.

При отсутствии наследников или неявке их в срок имущество признавалось выморочным и передавалось в казну. Выморочное имущество офицера или матроса поступало в госпитали, а «гражданских обывателей» (по Жалованной грамоте) – городам на нужды последнего.

Брачно-семейные отношения в XIX в.: основные принципы. Многие принципы, установленные в XVIII в., сохранялись и в XIX в. По-прежнему единственной формой брака признавался только церковный брак, т. е. брак, совершенный по религиозным обрядам и правилам. Именно он имел юридические последствия, гражданский брак оставался неизвестным русскому законодательству.

Возможно, поэтому наблюдается процесс дальнейшей формализации заключения брака. В 1802 г. (напомним) была установлена обязательность внесения записи о браковенчании в специальные метрические книги, а в 1838 г. Синод составил даже специальную форму ведения метрических книг. В них указывались время совершения брака, имя, отчество и фамилия жениха и невесты; делались пометы о том, первым, вторым или третьим браком венчаются, а также приводились имена и фамилии поручителей и свидетелей записи.

Монашествующие священники не имели права совершать браковенчание (это вытекало из самого характера монашества, предполагающего удаление от мира) и вести метрические книги.

Законодательство XIX в. несколько уточнило и регламентировало отдельные положения законодательства XVIII в. Так, для признания брака действительным теперь требовалась свобода воли и сознания брачующихся, брачный возраст для мужчин составлял 18 лет, для женщин – 16 лет (предельный возраст – 80 лет).

Препятствиями к заключению брака служили: состояние в другом браке, духовный сан или монашество, различие вероисповеданий (не допускался брак между христианами православного и католического исповедания и нехристианами), осуждение на безбрачие (вследствие прелюбодеяния), родство и свойство (до четвертой степени включительно). При наличии таких обстоятельств брак признавался недействительным.

Имелся еще ряд причин, по которым религиозные служители обязывались воздерживаться от совершения обряда венчания. Например, отсутствие согласия родителей на брак (совершившие брак без согласия родителей подвергались тюрьме от четырех до восьми месяцев), возражения со стороны начальства, наличие родства или свойства от пятой до седьмой степени. Если же брак был все же совершен, то он сохранял силу, хотя вступившие в него лица и освятивший брак религиозный служитель подвергались наказанию.

Сохранились без изменения поводы к разводу, установленные в XVIII в.

Личные права мужа, по законодательству XIX в., оставались значительными. Так, жена обязывалась следовать за мужем при его переселении, при поступлении на службу или при иной перемене постоянного жительства. Если жена не желала жить совместно с мужем, он мог обратиться в суд и принудить ее следовать за ним. В случае признания судом его иска, жену приводил в дом мужа судебный пристав.

Запрещалось самовольное разлучение супругов (выделено мною. – А. С.). Муж не мог отречься от своей личной власти над женой. Жена без его разрешения, как правило, не могла получить паспорт.

Поскольку брак возлагал на супругов обязательства верности, то оскорбленный изменой мог обратиться в церковный суд и попросить о разводе или в гражданский суд, который присуждал виновного к наказанию.

Действовал принцип раздельности имущества супругов. Приданое жены, равно как и имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества через куплю, дар, наследство или иным законным способом, признавалось ее отдельной собственностью. Будучи самостоятельными субъектами, супруги могли вступать между собой во всевозможные сделки.

Отношения между родителями и детьми определялись следующим образом. Различались законные дети и незаконнорожденные, т. е. внебрачные (так они стали называться по Закону 1902 г.). Внебрачные дети не имели права на имя отца и на его имущество.

Родительская власть при жизни супругов принадлежала отцу, она простиралась на детей обоего пола и всякого возраста. Основной обязанностью родителей являлось воспитание детей, но постановления закона по этому поводу не имели юридического характера. Дети должны были жить при родителях, в силу чего последние могли требовать возвращения к себе детей от всякого лица, удерживавшего их при себе. Дети обязывались относиться почтительно к своим родителям, поэтому жалобы детей на обиды и оскорбления со стороны отца или матери не принимались ни гражданскими, ни уголовными судами, если только родители не совершали преступлений, предусмотренных уголовным законодательством. В случае неповиновения родительской власти дети могли по требованию родителей без особого судебного рассмотрения подвергаться заключению в тюрьму на срок от двух до четырех месяцев.

Лишь в редких случаях отец мог быть присужден к уплате алиментов (да и то в незначительном размере).

Имущественные отношения между родителями и детьми регулировались на основе принципа раздельности имущества.

Законодательство XIX в. закрепило и расширило те принципы наследственного права, которые существовали в XVIII в. В нем появилось определение понятия «завещание» и установлены условия для признания его действительным. Для этого требовалась сознательная воля, а потому не признавались действительными завещания сумасшедших, если они были составлены во время помешательства, а также самоубийц. Поскольку действительность завещания предполагала дееспособность завещателей, то недействительными считались завещания несовершеннолетних, монашествующих (за исключением лиц, принадлежавших к церковным властям) и лиц, лишенных по суду всех прав состояния.

Завещатель мог завещать свое имущество кому угодно – родственнику или постороннему. Однако законом устанавливались некоторые ограничения в отношении принятия наследства. Так, не имели силы завещания недвижимости в пользу евреев, поляков и иностранцев в тех местностях, в которых они не обладали правом владеть ею. Не могли передаваться по завещанию и такие виды имущества, как родовые, заповедные и майоратные¹⁴⁸ имения.

Законодательство знало завещания двух видов: нотариальное и домашнее. Для их совершения требовалось присутствие трех свидетелей, нотариальное завещание вносилось в актовую книгу.

Брачно-семейные отношения в советскую эпоху. Декрет об отделении церкви от государства, изданный в 1918 г., лишил церковный брак юридической силы, оставив верующим право принимать церковное благословение на брак после его регистрации в органах загса. Декретом о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния государство объявило «церковный брак, наряду с обязательным гражданским... частным делом брачующихся»¹⁴⁹.

Правда, на протяжении всей советской истории, особенно в 30-е гг., хотя браковенчание и не запрещалось властями, те, над кем совершено было это Таинство, подвергались опасности служебной дискриминации, официально поощряемого остракизма¹⁵⁰ и даже прямых преследований. Поэтому в данный период многие из тех, кто принадлежал к Православной Церкви и состоял в гражданском браке, не решались на венчание.

Параллельно со светским (гражданским) законодательством существовало и церковное законодательство, регулирующее брачно-семейные отношения даже в условиях коммунистического режима. Оно упорядочивало не только вопросы заключения, но и расторжения церковного брака. Так, Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917–1918 гг. принял «Определение о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью». По сравнению с предшествующим церковным законодательством круг законных поводов для ходатайства одного из супругов о разводе был расширен.

К таким поводам теперь относились: отпадение от православия; прелюбодеяние и противоестественные пороки одного из супругов; неспособность к брачному сожитию, наступившую до брака или явившуюся следствием намеренного самокалечения; заболевание проказой или сифилисом; безвестное отсутствие; присуждение жены или мужа к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния; посягательство на жизнь или здоровье супруга или детей; снохачество; извлечение выгод из непотребств супруга; вступление одной из сторон в новый брак; неизлечимая тяжелая душевная болезнь и злонамеренное оставление одного из супруга другим.

Уже в наши дни данный перечень, в соответствии с «Основами социальной концепции Русской Православной Церкви», принятыми Архиерейским Собором 2000 г., расширили. Причинами развода стали: заболевание СПИДом; медицински засвидетельствованные хронический алкоголизм или наркомания; совершение женой аборта при несогласии мужа. В п. 3 гл. X этого важного концептуального документа церковного законодательства указано: «Согласие на расторжение церковного брака не может даваться ради угождения прихоти или для „подтверждения» гражданского развода. Впрочем, если распад брака является свершившимся фактом – особенно при раздельном проживании супругов, – а восстановление семьи не признается возможным, по пастырскому снисхождению также допускается церковный развод»¹⁵¹.

Церковь не поощряет второбрачия. Тем не менее после законного церковного развода, согласно каноническому праву, второй брак разрешается невиновному супругу. Лицам, первый брак которых распался и был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяется лишь при условии покаяния и выполнения епитимьи, наложенной в соответствии с каноническими правилами. В тех исключительных случаях, когда допускается третий брак, срок епитимьи, согласно «Правилам святого Василия Великого», увеличивается.

В наше время бракоразводные дела, как известно, рассматриваются в государственных судебных органах. Однако православный христианин может расторгнуть церковный брак. В первой инстанции такие дела решают епархиальные суды, во второй – общецерковный суд или Синод.

Из сказанного выше следует:

1) изменения в брачно-семейных отношениях в соответствии с русским церковным правом отразили политические процессы, имевшие место в обществе на каждом этапе его развития;

2) брачно-семейное законодательство на Руси больше тяготело к Западу. Несмотря на своеобразие географического положения Российской империи (расположение государства в Европе и Азии), оно было более европеизировано и в свою очередь оказало влияние на развитие законодательства сопредельных европейских государств.

Вместе с тем богатейший опыт, накопленный Русской Православной Церковью за ее тысячелетнюю историю, позволяет утверждать, что брачно-семейное право с момента своего зарождения сформировалось как самостоятельная подотрасль церковного права и отличалось самобытностью и оригинальностью правовых норм.