Иван Голубничий
Когда устанешь от пустых затей
И примешь тихий постриг в отдаленном
Монастыре, среди дубов и кленов
В молитвах и блаженной нищете...
Потом, когда, приблизившись к черте,
Которой нет светлей и сокровенней,
Познаешь Бога в тайном откровенье,
Уста запечатлевши на Кресте, –
В тот смертный час пусть ангел осенит
Тебя крылом и чистою молитвой,
Пусть будет светлым твой последний сон!
... Я просыпаюсь. Тишина звенит,
Рассвет пронзает ночь холодной бритвой.
Кошмарный день встает со всех сторон.
* * *
Путь к высшей цели или просто путь
До смертного креста?
И знать хочу, и страшно заглянуть
В запретные места.
Молюсь Тебе в мучительных стихах,
Но снова не пойму –
Страх перед Богом или просто страх
Остаться одному?
Люблю тебя, как смерть свою люблю,
Как грез невнятных жуть.
Ни мыслью, ни стихом не оскорблю
Возвышенную суть.
Но иногда в горячечных ночах
Глаз воспаленных не могу сомкнуть:
– Страх перед Богом или просто страх?
– Путь к высшей цели или просто путь?
* * *
День пролетел, как светлый херувим
Оставил лишь волнение в крови.
И долго догорал во мгле закат,
Бросая пламя в монастырский сад.
И ночь плыла, печальна и чиста,
Как образ православного креста.
Молился инок в келии своей,
И вторил тихой песней соловей
В саду пустынном у монастыря...
Вдали дрожала новая заря –
Там день вставал, как церковь на крови,
Как знак неиссякаемой любви.
* * *
России нет. Она себя сожгла...
Максимилиан Волошин
Лихие времена. Тоска в глазах
Над темной далью колокол усталый
Плывет – и вдруг теряется впотьмах,
Как будто сердце биться перестало.
Что, Русь моя? Ужели это ты
Во тьме времен умолкла тихим стоном?
Но чу! – опять с невемой высоты
Душа блаженным освятится звоном.
О звон иной, нездешней чистоты,
Как благодать пьянящая молитвы!
Горит Восток – что золото разлито,
И золотятся в пламени кресты...
– Ты говоришь – она себя сожгла?
Что ж до утра звонят колокола?