Сергей Городецкий

Городецкий Сергей Митрофанович (1884–1967) – поэт, прозаик, драматург, переводчик. Его первый поэтический сборник «Ярь» (1907) стад манифестом нового поэтического направления. «Мы ведь можем, можем, можем!» – воскликнул Велимир Хлебников, носивший «Ярь» за пазухой. Символизм его первого учителя Александра Блока приобретал почву «в переживаниях первобытного человека, души, еще близкой к стихиям природы» (В. Брюсов). Александр Блок писал: «Прошло немногим больше года с той поры, как на литературное поприще вступил Сергей Городецкий. Но уже звезда его поэзии, как Сириус, яркая и влажная, поднялась высоко. Эта звезда первой величины готова закончить свое первое кругосветное плавание». Столь же обнадеживающими были отзывы Вяч. Иванова, Максимилиана Волошина, Валерия Брюсова. Георгий Чулков отмечал: «Сергей Городецкий – плоть от плоти земли Русской. Он пришел к нам из глубины древних полей во всем великолепии языческого варварства и сумел не повторяться, не погибнуть среди стен нашего „западного» города». Правда, Иван Бунин обратил внимание на то, что языческие образы «Яри» «просто выдуманы», в дохристианском пантеоне нет таких демонов, богатырей, чудищ». Но Городецкий и не ставил перед собой задачу реконструкции языческой мифологии, его «задорное язычество» было поэтической имитацией, подобной стилизациям Алексея Ремизова, «Весне священной» Игоря Стравинского. Главным его открытием в поэзии, после «Яри», стал Сергей Есенин. «Факт появления Есенина был осуществлением долгожданного чуда», – вспоминал он о своем первом знакомстве в марте 1915 года с девятнадцатилетним Сергеем Есениным. «Ярь» самого Сергея Городецкого и была по сути своей предвестником этого долгожданного чуда, но уже не стилизованного, а подлинного.

Обращение И.Ф. Стравинского, С.Н. Василенко, Н. Н. Черепнина и других композиторов к поэзии Сергея Городецкого периода «Яри» связано с общими тенденциями мифотворчества как в литературе, так и в музыке, изобразительном искусстве Серебряного века. Но неоязычество самого Городецкого, как и других поэтов , существовало параллельно с неохристианством и неотделимо от него. Это был своеобразный «ренессанс» русских «гностиков» начала XX века, некоторые из которых (Аделаида Герцык, Кузьмина-Караваева), пройдя через реальные круги ада своей эпохи, станут подлинно христианскими поэтами. Обращение Сергея Городецкого к религиозным образам и сюжетам, его молитвы в этом отношении тоже показательны.

Звоны-стоны, перезвоны,

Звоны-вздохи, звоны-сны.

Высоки крутые склоны,

Крутосклоны зелены.

Стены выбелены бело:

Мать игуменья велела.

У ворот монастыря

Плачет дочка звонаря:

Ах ты, поле, моя воля,

Ах, дорога дорога!

Ах, мосток у чиста поля

Свечка Чиста четверга!

Ах, моя горела ярко,

Погасала у него.

Наклонился, дышет жарко,

Жарче сердца моего.

Я отстала, я осталась

У высокого моста.

Пламя свечек колебалось,

Целовалися в уста.

Где ты, милый, лобызанный,

Где ты, ласковый такой!

Ах, пары весны, туманы,

Ах, мой девичий спокой!

Звоны-стоны, перезвоны,

Звоны-вздохи, звоны-сны,

Высоки крутые склоны,

Крутосклоны зелены.

Стены выбелены бело:

Мать игуменья велела

У ворот монастыря

Не болтаться зря.

(1907)

Нет, не оставил Ты ее!

Но испытанье слишком долго,

Грядет ли царствие Твое

Скорей, чем высыхает Волга?

Чем обнажается земля,

Чем вымирают в избах дети,

Чем замыкается петля,

Чем крепнут дьяволовы сети?

Ты, Отче наш на небесех

В сияньи райских благолепий,

Ты, снявший с мира первый грех,

Поникни взором наши степи.

И сердце древнее Твое

Воскликнет, лютым стонам внемля:

Гряди же, царствие Мое,

На эту мученицу-землю!

1910

Не меня храни, родная,

В роковом бою,

Ты храни, не покидая,

Родину мою.

Дай ей славу, дай ей силу –

Вот моя мольба.

Я ж без ропота в могилу

Лягу, коль судьба.

1914

У Казанской Божьей Матери

Тихо теплятся огни.

Жены, дочери и матери

К Ней приходят в эти дни.

И цветы к Ее подножию

Ставят с жаркою мольбой:

«Матерь-Дева, силой Божией

Охрани ушедших в бой.

Над врагом победу правую

Дай защитникам Руси,

Дай сразиться им со славою

И от смерти их спаси.

На Кресте Твой Сын Единственный

За любовь свою страдал,

И Его глагол таинственный

К этим битвам Русь позвал.

Мы воюем за спасение

Братьев, страждущих славян.

Мы свершим освобождение

Подъяремных русских стран.

С кем враждует Русь лучистая –

Враг и Сына Твоего.

Дай же, Дева, дай, Пречистая,

Нашей силе торжество!»

У Казанской Божьей Матери

Дивно светел вечный взгляд,

Жены, дочери и матери

Перед Ней с мольбой стоят.

(1915)