Вопрос 119. О РАСТОЧИТЕЛЬНОСТИ

Теперь нам надлежит рассмотреть расточительность, под каковым заглавием наличествует три пункта: 1) противоположна ли расточительность жадности; 2) является ли расточительность грехом; 3) является ли она более тяжким грехом, чем жадность.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что расточительность не противоположна жадности. В самом деле, противоположности не могут одновременно находиться в одном и том же субъекте. Но некоторые бывают в одно и то же время расточительны и жадны. Следовательно, расточительность не противоположна жадности.

Возражение 2. Далее, противоположности связаны с одними и теми же вещами. Поэтому жадность, будучи противоположностью щедрости, связана с некоторыми страстями, посредством которых человек интересуется деньгами, тогда как расточительность, похоже, не связана с какими-либо душевными страстями, поскольку она не интересуется деньгами или чем-то подобным. Следовательно, расточительность не противоположна жадности.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (II-I, 62, 3), грех получает свой вид в первую очередь от цели. Но расточительность, похоже, всегда определена к некоторой незаконной цели, ради достижения которой расточительные проматывают свои блага. И в первую очередь она определена к удовольствиям, в связи с чем [в Писании] сказано о блудном сыне, что «он расточил имение свое, живя распутно» (Лк. 15, 13). Следовательно, похоже на то, что расточительность противоположна умеренности и безразличию, а не жадности и щедрости.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что расточительность противоположна щедрости и скупости, которую мы называем жадностью⁸³³.

Отвечаю: в нравственных пороках противоположение друг другу и добродетели возникает от избытка и недостатка. Но жадность и расточительность как раз и различаются с точки зрения избытка и недостатка. Так, в том, что касается отношения к богатству, жадный проявляет избыточность, поскольку любит его больше, чем должно, в то время как расточительный проявляет недостаточность, заботясь о нем меньше, чем должно. В том же, что касается внешнего действия, расточительность подразумевает избыточность в отдании и недостаточность в сбережении и приобретении, в то время как жадность, напротив, означает недостаточность в отдании и избыточность в приобретении и сбережении. Из сказанного очевидно, что расточительность противоположна жадности.

Ответ на возражение 1. Ничто не препятствует тому, чтобы противоположности одновременно находились в одном и том же субъекте, но в разных отношениях. В самом деле, вещи, как правило, получают свое имя от того, что находится в них первичным образом. Затем, подобно тому, как в щедрости, которая блюдет середину, первичным является отдание, которому подчинены получение и сбережение, точно так же первичным является оно и в жадности и расточительности. Поэтому тот, кто проявляет избыточность в отдании, называется «расточительным», а тот, кто проявляет недостаточность в отдании, называется «жадным». Но подчас, как замечает Философ, случается так, что человек, проявляющий недостаточность в отдании, при этом не проявляет избыточности в получении⁸³⁴. И точно так же подчас случается так, что человек, проявляющий избыточность в отдании, и потому являющийся расточительным, в то же время проявляет и избыточность в получении. Это может происходить как в связи с некоторой необходимостью, поскольку, избыточествуя в отдании, он начинает испытывать недостаток в благах для собственных нужд, что побуждает его к недолжному приобретению, которое связано с жадностью, так и из-за неупорядоченности ума, когда он дает не ради чего-то доброго, а из презрения к добродетели, и потому нисколько не заботится о том, откуда и как он получает. Таким образом, он [в одно и то же время] расточителен и жаден, но в разных отношениях.

Ответ на возражение 2. Расточительность связана с относящимися к деньгам страстями, но не как их избыток, а как их недостаток.

Ответ на возражение 3. Расточительный не всегда избыточен в даянии потому, что стремится к удовольствиям, которые являются предметом умеренности, но иногда потому, что он расположен так, что не заботится о богатстве, а иногда по причине чего-то еще. Однако чаще всего он склоняется именно к неумеренности – как потому, что, расточая излишне много на другие вещи, он утрачивает страх перед издержками на объекты удовольствия, к которым устремлено пожелание плоти, так и потому, что, не получая удовольствия от добродетельных благ, он ищет телесных удовольствий. Поэтому Философ говорит, что «в большинстве моты распущенны»⁸³⁵.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что расточительность не является грехом. Ведь сказал же апостол, что «корень всех зол есть сребролюбие» (1Тим. 6, 10). Но оно не может быть корнем противоположной ему расточительности. Следовательно, расточительность не является грехом.

Возражение 2. Далее, апостол говорит: «Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они... были щедры и общительны» (1Тим. 6, 17, 18). Но именно так и ведут себя расточительные. Следовательно, расточительность не является грехом.

Возражение 3. Далее, расточительности свойственна избыточность в даянии и недостаточность в заботе о богатстве. Но это в наибольшей степени приличествует совершенному, исполняющему слова Господа: «Не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. 6, 34), и еще: «Продай имение твое, и раздай нищим» (Мф. 19, 21). Следовательно, расточительность не является грехом.

Этому противоречит то, что вина блудного сына заключалась в его расточительности.

Отвечаю: как уже было сказано (1), расточительность противоположна жадности так, как избыточность – недостаточности, и обе они противны середине добродетели. Но вещь является порочной и греховной в той мере, в какой она уничтожает благо добродетели. Таким образом, из этого следует, что расточительность является грехом.

Ответ на возражение 1. Некоторые разъясняют эти слова апостола так, что они были сказаны им не об актуальной жадности, а о своего рода навыке к жадности, а именно о вожделении «скверны», из которой возникают все грехи. Другие говорят, что он имел в виду некую жадность по роду, связанную с любым видом блага, и в таком случае трудно не заметить, что расточительность тоже возникает из жадности, поскольку расточительный неупорядоченно стремится к получению некоторых преходящих благ, а именно к доставлению удовольствия другим или, по крайней мере, к удовлетворению собственного желания давать. Но тому, кто исследует эти слова с должным тщанием, очевидно, что апостол говорит о желании богатства буквально, поскольку предваряет сказанное словами: «А желающие обогащаться...» (1Тим. 6, 9). О жадности в этом смысле говорят как о «корне всех зол» не потому, что она порождает все зло, а потому, что нет такого зла, которое не могло бы возникнуть из этой жадности. Поэтому и расточительность подчас порождается жадностью, как когда человек расточает многое ради того, чтобы обрести благосклонность в глазах некоторых особ, от которых он чает обрести богатство.

Ответ на возражение 2. Апостол обязывает богатых быть готовыми давать и сообщать свои богатства так, как надлежит это делать. Расточительные же поступают иначе, поскольку, по словам Философа, «их даяния не благи и дают они не ради блага и не так, как должно давать. Ведь иногда они делают богатыми тех, кому следует жить в бедности, например подхалимов и шутов, в то время как достойным людям они не дают ничего»⁸³⁶.

Ответ на возражение 3. Избыток расточительности связан не с количеством даваемого, а с тем, что это количество превышает должную меру. Поэтому в случае необходимости щедрый может дать больше, чем расточительный. Следовательно, нам надлежит отвечать, что тот, кто раздает свое имение ради того, чтобы следовать за Христом, и не отягощает свой ум заботой о преходящем, не расточителен, а совершенно щедр.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что расточительность является более тяжким грехом, чем жадность. В самом деле, посредством жадности человек причиняет вред своему ближнему, отказывая ему в благах, в то время как посредством расточительности человек причиняет вред самому себе, в связи с чем Философ говорит, что «уничтожать собственное состояние, за счет которого живешь, означает уничтожать собственное бытие»⁸³⁷. Но причинение вреда самому себе является тягчайшим грехом, согласно сказанному [в Писании]: «Кто зол для себя, для кого будет добр?» (Сир. 14, 5). Следовательно, расточительность является более тяжким грехом, чем жадность.

Возражение 2. Далее, когда неупорядоченность сопряжена с похвальным обстоятельством, она менее греховна. Но неупорядоченность жадности подчас сопряжена с похвальным обстоятельством, как это бывает в случае тех, которые не желают растрачивать собственность, чтобы потом не пришлось брать у других, тогда как неупорядоченность расточительности сопряжена с осуждаемым обстоятельством, поскольку, как замечает Философ, как правило моты бывают распущенны⁸³⁸. Следовательно, расточительность является более тяжким грехом, чем жадность.

Возражение 3. Далее, главной нравственной добродетелью, как было показано выше (56, 1; 61, 2), является рассудительность. Но расточительность в большей мере противна рассудительности, чем жадность, в связи с чем [Писание] говорит, что «вожделенное сокровище и тук – в доме мудрого, а глупый человек расточает их» (Прит. 21, 20); и Философ говорит, что «излишне давать и не брать – это черта глупого»⁸³⁹. Следовательно, расточительность является более тяжким грехом, чем жадность.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «расточительный все-таки гораздо лучше скупого»⁸⁴⁰.

Отвечаю: сама по себе расточительность является менее тяжким грехом, чем жадность, и на то есть три причины. Во-первых, та, что жадность в большей степени отличается от противоположной ей добродетели, поскольку даяние, меру в котором превышает расточительный, присуще щедрости в большей степени, чем сбережение, меру в котором превышает жадный. Во-вторых, та, что, как сказано в четвертой [книге] «Этики», расточительный оказывает помощь многим, а жадный – никому, даже самому себе⁸⁴¹. В-третьих, та, что от расточительности легче исцелиться. В самом деле, расточительность, будучи противна старости, с возрастом убывает, и к тому же она, причиняя бессмысленные траты, быстро приводит расточительного к бедности и нужде, лишая его возможности превышать меру в даянии. Кроме того, расточительность легче обращается в добродетель по причине большего с нею сходства. Жадность же, как было показано выше (118, 5), неисцелима.

Ответ на возражение 1. Различие между расточительным и жадным состоит не в том, что первый грешит против себя, а последний – против другого. В самом деле, расточительный грешит и против себя, тратя то свое, которое может помочь ему выжить, и против других, тратя то, что может помочь другим. Это в полной мере относится к распределяющим церковные блага клирикам, которые обирают бедных, которым приличествуют эти [блага], если позволяют себе расточительные траты. И точно так же жадный грешит и против других, когда он недостаточен в даянии, и против себя, когда недостаточен в расходах, в связи с чем [в Писании] сказано: «Бог дает человеку богатство,... но не дает ему Бог пользоваться этим» (Еккл. 6, 2). Однако избыточность расточительного не только причиняет вред ему и другим, но и приносит им некоторую пользу, в то время как от жадного нет пользы ни другим, ни даже ему самому, поскольку он не использует свои собственные блага ради собственной же пользы.

Ответ на возражение 2. Говоря о пороках в целом, мы судим о них согласно соответствующей им природе; так, в отношении расточительности мы обращаем внимание на то, что она избыточно пользуется богатством, а в отношении жадности – на то, что она избыточно его оберегает. Так, когда кто-либо расточает излишне много по причине своей невоздержанности, он соединяет в себе много пороков, и потому, как сказано в четвертой [книге] «Этики», расточительные такого рода считаются самыми дурными людьми⁸⁴². Когда же скупой, или жадный, воздерживается оттого, чтобы брать у другого, то хотя само по себе это представляется похвальным, тем не менее, с точки зрения побуждения это предосудительно, поскольку он не желает брать у других потому, что не желает им отдавать.

Ответ на возражение 3. Рассудительности, которая направляет все добродетели, противостоят все пороки. Следовательно, если порок противен одной только рассудительности, то в силу этого его можно считать менее тяжким.