Вопрос 99. О КОЩУНСТВЕ

Теперь нам предстоит рассмотреть те относящиеся к неверию пороки, которые связаны с непочтительным обращением со святыми вещами. Мы исследуем, во-первых, кощунство и, во-вторых, симонию.

Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) что именно является кощунством; 2) является ли оно особым грехом; 3) о видах кощунства; 4) о наказании за кощунство.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что кощунство не является осквернением священной вещи. Так, существует следующее постановление: «Тех, которые оспаривают решения государя и высказывают сомнения в том, является ли помазанник достойным чести, мы обвиняем в кощунстве». Но то, о чем здесь идет речь, похоже, никак не связано с чем-либо священным. Следовательно, кощунство не означает осквернение чего-то священного.

Возражение 2. Далее, в том же постановлении ниже сказано, что того, кто разрешит иудеям занимать общественные должности, «надлежит отлучить и обвинить в кощунстве». Но общественные должности не являются чем-то священным. Следовательно, похоже на то, что кощунство не означает осквернение священной вещи.

Возражение 3. Далее, сила Божия превосходит силу людей. Но священные вещи становятся таковыми благодаря Богу. Следовательно, они не могут быть осквернены человеком, и потому кощунство, похоже, не является осквернением священной вещи.

Этому противоречит сказанное Исидором о том, что «человека называют кощунником потому, что он отбирает», то есть присваивает себе, «священные вещи»⁶⁰³.

Отвечаю: как уже было сказано (81, 6; II-I, 101, 4), о вещи говорят как о «священной» постольку, поскольку она посвящена божественному поклонению. Затем, подобно тому, как вещь приобретает аспект блага в силу того, что она посвящена благой цели, точно так же вещь приобретает признак божественности в силу того, что она посвящена божественному поклонению, и потому ей приличествует некоторое почитание, каковое почитание связано с Богом. Поэтому все, что связано с непочтительностью к священным вещам, является оскорблением Бога и называется кощунством.

Ответ на возражение 1. Как говорит Философ, общественное благо народа является божественной вещью⁶⁰⁴, и потому в древности правители народов, являясь служителями божественного Провидения, именовались божественными, согласно сказанному [в Писании]: «Вы, будучи служителями Его царства, не судили справедливо» (Прем. 6, 4). Следовательно, в расширительном смысле любая непочтительность в отношении государя, такая как оспаривание его решения или сомнение в том, нужно ли его исполнять, в силу некоторой аналогии называется кощунством.

Ответ на возражение 2. Христиане освящены верой и таинствами Христовыми, согласно сказанному [в Писании]: «Но омылись, но освятились» (1Кор. 6, 11). В связи с этим читаем: «Вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел» (1Петр. 2, 9). Поэтому любой причиненный христианам ущерб, например, то, что неверные получают над ними власть, является непочтительностью по отношению к священной вещи и справедливо названо кощунством.

Ответ на возражение 3. Осквернение в данном случае означает любой вид неуважения или непочтительности. И коль скоро «почет больше зависит от тех, кто его оказывает, нежели от того, кому его оказывают»⁶⁰⁵, то и непочтительность зависит в первую очередь от того, кто ведет себя непочтительно, даже если при этом он не причиняет объекту своей непочтительности никакого вреда. Следовательно, в том, что касается его самого, он оскверняет священную вещь, хотя последняя сама по себе осквернена быть не может.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что кощунство не является особым грехом. Так, существует следующее постановление: «Мы обвиняем в кощунстве тех, которые в силу неведенья грешат против святости закона, преступая и оскверняя его своим небрежением». Но сказанное относится к любому греху, поскольку, как говорит Августин, грех – это «слово, дело или желание, противное вечному Закону»⁶⁰⁶. Следовательно, кощунство является общим грехом.

Возражение 2. Далее, особый грех не может присутствовать в различных видах греха. Но кощунство присутствует в различных видах греха, например, в убийстве, когда убивают священника, в похоти, когда насилуют ту, которая дала обет девства, или вообще любую женщину в священном месте, в воровстве, когда крадут священную вещь. Следовательно, кощунство не является особым грехом.

Возражение 3. Далее, любой особый грех, как говорит Философ в своем рассуждении о частной правосудности, может быть обнаружен отдельно от других грехов⁶⁰⁷. Но похоже на то, что кощунство не может быть обнаружено отдельно от других грехов, поскольку оно в одних случаях сопутствует воровству, в других – убийству и т. п., о чем уже было сказано в предыдущем возражении. Следовательно, оно не является особым грехом.

Этому противоречит следующее: то, что противоположно особой добродетели, является особым грехом. Но кощунство противоположно особой добродетели, а именно религии, которой свойственно почитать Бога и божественное. Следовательно, кощунство является особым грехом.

Отвечаю: везде, где обнаруживается особый аспект порочности, необходимо должен существовать и особый грех, поскольку свой вид вещь получает в первую очередь от формального аспекта, и не от материи или субъекта. Но в кощунстве обнаруживается особый аспект порочности, а именно осквернение священной вещи посредством непочтительного обращения с нею. Следовательно, оно является особым грехом.

Кроме того, оно противоположно религии. В самом деле, как говорит Дамаскин, «когда багряница становится царским одеянием, она почитается и уважается, и если кто непристойно коснется ее, тот [по большей части] осуждается на смерть»⁶⁰⁸ как тот, кто выступил против царя. И точно так же тот, кто оскверняет священную вещь, тем самым выявляет свою непочтительность к Богу и, следовательно, виновен в неверии.

Ответ на возражение 1. Грешащими против святости божественного закона являются те, которые нападают на закон Божий, как это делают богохульники и еретики. В неверии они виновны постольку, поскольку не верят в Бога, а в кощунстве – постольку, поскольку извращают слова божественного закона.

Ответ на возражение 2. Ничто не препятствует тому, чтобы один особый вид греха присутствовал в различных общих видах греха, если различные грехи определены к цели одного греха, как это имеет место и в случае добродетелей, которые направляет одна добродетель. Таким вот образом человек, греша любым видом греха, посредством которого он делает нечто, противное почитанию священных вещей, формально совершает кощунство, хотя материально в его акте присутствуют различные виды греха.

Ответ на возражение 3. Кощунство подчас обнаруживается отдельно от других грехов, а именно когда его акт не содержит ничего порочного помимо осквернения священной вещи, как, например, когда судья берет человека под стражу в священном месте, хотя по закону мог бы сделать это в любом другом.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что виды кощунства не различаются согласно различию священных вещей. В самом деле, при наличии одного и того же формального аспекта материальное различие не привносит различия в вид. Но похоже на то, что у всех осквернений священных вещей формальный аспект греха одинаков, и что единственным различием является материальное различие. Следовательно, виды кощунства подобным образом не различаются.

Возражение 2. Далее, трудно себе представить, чтобы относящиеся к одному и тому же виду вещи при этом отличались по виду Но убийство, воровство и незаконное соитие являются различными видами греха. Поэтому они не могут относиться к одному и тому же виду кощунства и, следовательно, похоже на то, что виды кощунства различаются согласно различию видов других грехов, а не согласно различию священных вещей.

Возражение 3. Далее, помимо священных вещей есть ещё и священные люди. Таким образом, если бы один из видов кощунства был результатом осквернения подобного человека, то из этого бы следовало, что любой совершенный таким человеком грех был бы кощунством, поскольку любой грех оскверняет грешащего. Поэтому виды кощунства не различаются согласно различию священных вещей.

Этому противоречит следующее: акты и навыки различаются согласно различию их объектов. Но нами уже было сказано (1) о том, что объектом кощунства является священная вещь. Следовательно, виды кощунства различаются согласно различию священных вещей.

Отвечаю: как уже было сказано (1), грех кощунства состоит в непочтительном обращении со священной вещью. Затем, почтение к священной вещи обусловливается её святостью. Поэтому виды кощунства необходимо должны различаться согласно различию аспектов святости тех священных вещей, с которыми обращаются непочтительно, и чем большая святость усваивается священной вещи, против которой грешат, тем более тяжким является кощунство.

Далее, святость усваивается не только священным людям, а именно тем, которые посвящены божественному поклонению, но также и священным местам и некоторым другим священным вещам. При этом святость места определена к святости человека, который в священном месте поклоняется Богу, о чем [в Писании] сказано так: «Господь избрал не для места народ, а для народа это место» (2Мак. 5, 19). Следовательно, совершенное против священного человека кощунство является более тяжким грехом, чем кощунство, совершенное против священного места. Однако в обоих видах существуют различные степени кощунства сообразно различию священных людей и мест.

И точно так же в третьем виде кощунства, которое совершается против других священных вещей, различаются различные степени сообразно различию священных вещей. Наивысшее среди них место занимают освящающие человека таинства, главнейшим из которых является таинство евхаристии, поскольку в нем присутствует Сам Христос. Поэтому совершенное против этого таинства кощунство суть тягчайшее из всех. Второе место после таинств занимают посвященные для совершения таинств сосуды, а ещё священные образы и реликвии святых, через посредство которых святые, если можно так выразиться, почитаются и прославляются. За ними следуют те вещи, которые связаны с украшением и содержанием Церкви и её служителей, как движимые, так и недвижимые. И всякий, кто грешит против любой из них, совершает преступление кощунства.

Ответ на возражение 1. Аспекты святости всех упомянутых выше вещей различны, и потому различие священных вещей привносит не только материальное, но и формальное различие.

Ответ на возражение 2. Ничто не препятствует тому, чтобы две вещи относились к одному виду в одном отношении и к разным видам – в другом. Так, Сократ и Платон, принадлежа к одному и тому же виду «животное», могли бы отличаться по виду «окрашенность», если бы один из них был белым, а другой – черным. Точно так же и два греха могут отличаться по виду со стороны их материальных актов и принадлежать к одному и тому же виду со стороны общего им формального аспекта кощунства, как, например, осквернение монахини посредством избиения или коитуса.

Ответ на возражение 3. Любой совершенный священным человеком грех материально и акцидентно является кощунством. Поэтому Иероним говорит, что «праздные слова на устах священника есть кощунство или богохульство». Но формально и в строгом смысле слова совершенный священным человеком грех является кощунством только тогда, когда он совершен против его святости, например, если посвященная Богу дева виновна в прелюбодеянии, и то же самое можно сказать и о других случаях.

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что за кощунство нельзя наказывать денежным штрафом. В самом деле, за уголовное преступление не налагают денежных штрафов. Но кощунство – это уголовное преступление, наказанием за которое, согласно гражданскому праву, должна быть смертная казнь. Следовательно, за кощунство нельзя наказывать денежным штрафом.

Возражение 2. Далее, за один и тот же грех нельзя наказывать дважды, согласно сказанному [в Писании]: «Бедствие уже не повторится» (Наум. 1, 9). Но за кощунство наказывают отлучением: великим отлучением за осквернение священного человека и за поджог или разрушение церкви, и малым отлучением за все остальные виды кощунства. Следовательно, за кощунство нельзя наказывать денежным штрафом.

Возражение 3. Далее, апостол говорит: «Никогда не было у нас перед вами... видов корысти» (1Фес. 2, 5). Но наложение денежного штрафа за осквернение священной вещи, похоже, подразумевает наличие некоторой корысти. Следовательно, такое наказание за кощунство не представляется подходящим.

Этому противоречит следующее постановление: «Тот, кто дерзко и самонадеянно силой выведет беглого раба за пределы церкви, должен заплатить за это девятьсот сольдо»; и далее: «Всякий, повинный в кощунстве, должен заплатить за это тридцать фунтов чистого серебра».

Отвечаю: при присуждении наказаний должно принимать во внимание две вещи. Первой является соразмерность, чтобы наказание было справедливым и таким, что «чем кто согрешает, тем и наказывается» (Прем. 11, 17). В этом отношении приличествующим наказанием виновного в кощунстве, которое состоит в причинении ущерба священной вещи, является отлучение, посредством которого ему отказывают в священных вещах. Второй вещью, которую нужно принимать во внимание, является польза. Действительно, наказания налагаются в качестве лекарств, удерживающих людей от совершения греха. Однако похоже на то, что не почитающий святого кощунник не будет достаточным образом удержан от греха тем, что ему отказано в священных вещах, поскольку они его не заботят. Поэтому, согласно человеческим законам, он заслуживает смертной казни, а согласно уставу Церкви, которая не причиняет телесной смерти, он приговаривается к денежному штрафу, чтобы хотя бы такое преходящее наказание удерживало его от кощунства.

Ответ на возражение 1. Вместо телесной смерти Церковь использует отлучение.

Ответ на возражение 2. Когда одного наказания не достаточно для того, чтобы удерживать человека от греха, прибегают к двойному наказанию. Поэтому для того, чтобы принудить тех, кто презирает духовные вещи, возникла необходимость помимо наказания отлучения использовать некоторое преходящее наказание.

Ответ на возражение 3. Если бы деньги взыскивались без какой-либо разумно обоснованной причины, то это, похоже, подразумевало бы наличие корысти. Но если они взыскиваются ради исправления человека, то польза от этого очевидна и, следовательно, в этом нет никакой корысти.