Вопрос 97. О НЕВЕРИИ, ТО ЕСТЬ О НЕДОСТАТОЧНОСТИ (И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ) об ИСКУШЕНИИ БОГА

Теперь нам предстоит рассмотреть те пороки, которые противоположны религии по причине недостаточности религии и очевидным образом ей противны, так что их принято называть общим именем «неверие». Таковыми являются те пороки, которые связаны с презрением или непочтительностью к Богу и святым вещам. Таким образом, мы исследуем, во-первых, пороки, которые непосредственно являются непочтительностью к Богу; во-вторых, пороки, связанные с непочтительностью к Богу и святым вещам. В отношении первого мы рассмотрим искушение, посредством которого искушают Бога, и лжесвидетельство, посредством которого непочтительно упоминается имя Божие.

Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) что есть искушение Бога; 2) является ли оно грехом; 3) какой добродетели противоположен [этот грех]; 4) сравнение его с другими пороками.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что искушение Бога не состоит в тех поступках, в которых следствие ожидается исключительно от силы Божией. В самом деле, подобно тому, как человек искушает Бога, точно так же он сам искушается Богом, людьми и демонами. Но при искушении человека следствие не всегда ожидается от его силы. Следовательно, и Бог искушается не только тогда, когда следствие ожидается исключительно от Его силы.

Возражение 2. Далее, тот, кто, призывая имя Божие, соделывает чудеса, чает получить следствие исключительно благодаря силе Божией. Следовательно, если бы искушение Бога состояло в такого рода поступках, то всякий, кто соделывает чудеса, искушал бы Бога.

Возражение 3. Далее, если человек не рассчитывает на человеческую помощь и возлагает все свои упования на одного только Бога, то это, похоже, свидетельствует о его совершенстве. Так, Амвросий, комментируя слова из [евангелия от Луки]: «Ничего не берите в дорогу...» (Лк. 9, 3), говорит: «Евангельская заповедь показывает, что необходимо тому, кто проповедует царство Божие, а именно, что он не должен зависеть от мирской помощи и что, будучи укреплен своей верой, он должен быть уверенным в том, что тем скорее будет иметь все нужное, чем меньше будет об этом заботиться». И блаженная Агата говорит: «Я никогда не лечила свое тело телесными снадобьями, поскольку у меня есть Господь Иисус Христос, исцеляющий все Своим простым словом». Но искушение Бога не состоит в чем-либо из того, что относится к совершенству. Следовательно, искушение Бога не состоит в тех поступках, в которых полагаются исключительно на помощь со стороны Бога.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Христос, Который, уча и осуждая открыто, явил нам силу Божию, не дозволяя восторжествовать над Собой гневу врагов, при этом, сторонясь и скрываясь, наставлял человеческую слабость, дабы она остерегалась искушать Бога и избегала того, чего должно избегать»⁵⁹⁸. Их сказанного, похоже, следует, что искушение Бога состоит в уклонении от тех поступков, которые, избегая опасности, может совершать сам человек, не полагаясь в этом исключительно на помощь Божию.

Отвечаю: в строгом смысле слова искушение является испытанием искушаемого. Затем, мы можем испытывать кого-либо словами или делами. Словами, когда мы желаем выяснять, известно ли ему то, о чем мы его спрашиваем, а ещё – может ли он и желает ли это подтвердить; делами, когда посредством того, что мы делаем, мы испытываем его благоразумие, волю или силу. То и другое может происходить двояко. Во-первых, открыто, когда искушающий объявляет себя таковым; так, Самсон, желая испытать филистимлян, загадал им загадку (Суд. 14, 12). Во-вторых, это может быть сделано исподволь и хитро, как это имело место тогда, когда фарисеи искушали Христа, о чем читаем в [евангелии от Матфея] (Мф. 22, 15–21). Кроме того, в одних случаях это происходит намеренно, а именно когда кто-либо желает испытывать кого-либо словом или делом, а в других – ненамеренно, а именно когда в намерение искушающего не входит, так сказать, испытание другого, но при этом то, что он говорит или делает, не может служить какой-либо иной цели помимо этого испытания.

Таким образом, человек может искушать Бога или словами, или делами. Затем, мы обращаемся к Богу посредством слов тогда, когда молимся. Поэтому человек намеренно искушает Бога в своих молитвах, когда просит Его о чем-либо ради испытания знания, силы или воли Божией. Он намеренно искушает Бога посредством дел тогда, когда делаемое им делается ради испытания силы Божией, Его благой воли или премудрости. Он искушает Бога ненамеренно, если, не имея намерения испытать Бога, он, тем не менее, просит Его или делает что-либо такое, единственным назначением чего может быть доказательство силы Божией, Его благости или всеведенья. Так, если человек, стремясь убежать от врагов, пускает свою лошадь в галоп, то это не является испытанием лошади, но если он пускает свою лошадь в галоп без какой-либо явной нужды, то это представляется не чем иным, как испытанием её беговых качеств, и то же самое можно сказать обо всех остальных вещах. Следовательно, если человек в своих молитвах или делах вверяет себя божественному попечительству в связи с некоторой неотложностью или пользой, то это не является искушением Бога, в связи с чем читаем [в Писании]: «Мы не знаем, что делать, но к Тебе очи наши» (2Пар. 20, 12). Но если это никак не связано с неотложностью или пользой, то тогда налицо ненамеренное искушение Бога. Поэтому глосса на слова [Писания]: «Не искушайте Господа, Бога вашего» (Вт. 6, 16), говорит: «Человек искушает Бога, когда, имея под рукой все необходимое [для того, чтобы избежать опасности], он безо всякой на то причины выбирает опасность, [как бы] испытывая, избавит ли его от нее Бог».

Ответ на возражение 1. Человека тоже подчас искушают посредством дел, испытывая его способность, знание или волю тем, поддержит ли он или противостанет этим делам.

Ответ на возражение 2. Когда святые своими молитвами соделывают чудеса, их к просьбам об этом подвигает необходимость или полезность того, что является следствием божественной силы.

Ответ на возражение 3. Проповедующие царство Божие не должны зависеть от мирской помощи ради большей свободы, дабы все свое время посвящать слову Божию, и потому если оказывается так, что они зависят исключительно от Бога, то из этого вовсе не следует, что они искушают Бога. Но если они, невзирая на неотложность или пользу, пренебрегут человеческой помощью, то тогда налицо искушение Бога. Поэтому Августин говорит: «Павел бежал не потому, что перестал верить в Бога, но чтобы не искушать Бога тем, что не бежал тогда, когда имел возможность бежать»⁵⁹⁹. Блаженная Агата по опыту знала, сколь благосклонен к ней Бог, и потому либо не болела той болезнью, от которой необходимо телесное лекарство, либо же мгновенно исцелялась Богом.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что искушение Бога не является грехом. В самом деле, Бог не предписывает греха. И все же Он предписал людям испытать Себя, что есть то же, что и искусить, о чем читаем [в Писании]: ««Принесите все десятины в дом хранилища, чтобы в доме Моем была пища, и хотя в этом испытайте Меня!», говорит Господь Саваоф. «Не открою ли Я для вас отверстий небесных»» (Мал. 3, 10). Следовательно, похоже, что искушение Бога не является грехом.

Возражение 2. Далее, человека искушают не только ради испытания его знания и силы, но и ради испытания его благости или воли. Но испытывать божественную благость или волю законно, о чем читаем [в Писании]: «Вкусите – и увидите, как благ Господь» (Пс. 33, 9); и еще: «Чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12, 2). Следовательно, искушение Бога не является грехом.

Возражение 3. Далее, Священное Писание никогда не осуждает человека за уклонение от греха, но – только за совершение греха. Но Ахаз был осужден за то, что в ответ на слова Господа: «Проси себе знамения у Господа, Бога твоего», сказал: «Не буду просить и не буду искушать Господа», на что ему было сказано [Исайей]: «Разве мало для вас затруднять людей, что вы хотите затруднять и Бога моего?» (Ис. 7, II-I3). С другой стороны, мы читаем об Аврааме, что он сказал Господу: «По чему мне узнать, что я буду владеть ею» (Быт. 15, 8), а именно землей, которую обещал ему Бог. И Гедеон просил Бога дать ему знамение обещанной ему победы (Суд. 6, 36–39). Но никто из них не был за это осужден. Следовательно, искушение Бога не является грехом.

Этому противоречит [прямой] запрет Закона Божьего, согласно сказанному [в Писании]: «Не искушайте Господа, Бога вашего» (Вт. 6, 16).

Отвечаю: как уже было сказано (1), искушение является испытанием искушаемого. Затем, никто не испытывает то, в чем он уверен. Поэтому любое искушение проистекает из некоторого неведенья или сомнения, причем либо со стороны искушающего (как когда кто-либо испытывает вещь, желая познать её качества), либо со стороны других (как когда кто-либо испытывает вещь, чтобы доказать нечто другим). Так вот, когда о Боге говорят, что Он нас искушает, то имеют в виду второй из приведенных случаев. Что же касается неведенья или сомнения в том, что связано с совершенством Бога, то это – грех. Отсюда очевидно, что искушение Бога ради того, чтобы искушающий мог познать силу Божию, является грехом.

С другой стороны, если кто-либо испытывает то, что связано с божественным совершенством, не для того, чтобы познать самому, а для того, чтобы привести доказательство другим, то это не является искушением Бога (при условии, что налицо праведное побуждение неотложности или набожное побуждение пользы, равно как и прочие необходимые условия). И именно так апостолы просили Господа дать им соделывать знамения именем Иисуса Христа, о чем читаем в «Деяниях» (Деян. 4, 29, 30), а именно чтобы сила Христова могла быть явлена неверующим.

Ответ на возражение 1. Принесение десятин, как уже было сказано (87, 1), являлось предписанием Закона. Следовательно, здесь налицо как побуждение неотложности принесения, поскольку это предписано Законом, так и побуждение пользы, на что в тексте указывают слова: «Чтобы в доме Моем была пища», и потому они не искушали Бога тем, что приносили десятины. Что же касается следующих слов, а именно: «Испытайте Меня», то их должно понимать не причинно, как если бы они были должны принести десятины для того, чтобы испытать, не откроет ли для них Бог «отверстий небесных», а следственно, поскольку, так сказать, принесение ими десятин явилось бы подтверждением их уверенности в той пользе, которую они чаяли получить от Бога в виде дождя.

Ответ на возражение 2. Существует двоякое знание благости или воли Божией. Одно из них созерцательно и что касается его, то сомневаться или познавать то, блага ли воля Божия и благостен ли Бог, незаконно. Другое знание благости или воли Божией является действенным, или опытным, и посредством его человек в самом себе переживает божественную благость и самодостаточность божественной воли, как это имело место с Иерофеем, который, по словам Дионисия, «не только узнавал, но и переживал божественное»⁶⁰⁰. И именно в этом смысле нам предлагают познавать, что есть воля Божия, и вкушать Его благость.

Ответ на возражение 3. Бог желал дать знамение Ахазу не ради него одного, но – для наставления всех людей. Поэтому Ахаз был осужден за то, что, отказавшись просить знамение, он воспрепятствовал общему благу. При этом, прося знамение, он не соблазнял бы Бога, – как потому, что эта его просьба была предписана ему Богом, так и потому, что это касалось блага всех. Авраам просил о знамении по божественному вдохновению, и потому в этом не было никакого греха. Что же касается Гедеона, то он, похоже, просил знамение по слабости своей веры, и потому, как замечает глосса, он не свободен от греха, равно как и Захария, спросив у ангела: «По чему я узнаю это?» (Лк. 1, 18), согрешил и был наказан за свое неверие.

Впрочем, нужно иметь в виду, что просить Бога о знамении можно по двум причинам. Во-первых, чтобы испытать силу Божию или истинность Его слова, и это по самой своей природе является искушением Бога. Во-вторых, чтобы получить наставление о том, что именно угодно Богу в том или ином конкретном случае, и это никоим образом не является искушением Бога.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что [грех] искушения Бога не противоположен добродетели религии. Ведь искушение Бога греховно постольку, поскольку, как было показано выше (2), человек испытывает сомнение в Боге. Но сомнение в Боге связано с неверием, которое противоположно вере. Следовательно, искушение Бога противоположно не столько религии, сколько вере.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Прежде, нежели начнешь молиться, приготовь себя, и не будь как человек, искушающий Господа» (Сир. 18, 23). А такой человек, то есть искушающий Господа, как говорит глосса, «молится о том, о чем Бог предписал ему молиться, но не делает то, что Бог предписал ему делать». Но это связано с безрассудством, которое противоположно надежде. Следовательно, похоже на то, что искушение Бога является грехом, который противоположен надежде.

Возражение 3. Далее, глосса на слова [Писания]: «Искушали Бога в сердце своем» (Пс. 77, 18), говорит, что «искушать Бога – значит молиться Ему лживо, когда наши слова искренни, а сердце – греховно». Но лживость противоположна добродетели истины. Следовательно, искушение Бога противоположно не религии, а истине.

Этому противоречат слова вышеприведенной глоссы: «Искушать Бога – значит молиться Ему лживо». Но нами уже было сказано (83, 15) о том, что приличествующая Богу молитва является актом религии. Следовательно, искушение Бога является противоположным религии грехом.

Отвечаю: как уже недвусмысленно было сказано (81, 5), целью религии является воздание должного почтения Богу. Поэтому все, что непосредственно является непочтительностью по отношению к Богу, противоположно религии. Но очевидно, что искушение человека является непочтительностью по отношению к нему, поскольку никто не осмеливается искушать того, в превосходстве кого он уверен. Отсюда понятно, что искушение Бога является грехом, который противоположен религии.

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (81, 7), религии свойственно выявлять веру посредством знаков, свидетельствующих о почитании Бога. Следовательно, неверию свойственно, чтобы лишенный веры человек делал нечто, свидетельствующее о непочтительности по отношению к Богу. Одним из таких дел является искушение Бога, и в этом смысле оно является видом неверия.

Ответ на возражение 2. Тот, кто не приуготовляет себя к молитве, прощая своих должников или каким-либо иным образом располагая себя к набожности, не делает то, что может, чтобы быть услышанным Богом, и этим ненамеренно искушает Бога. И хотя это ненамеренное искушение, похоже, является следствием самонадеянности или безрассудства, уже одно то, что человек ведет себя самонадеянно и без должной рассудительности в относящихся к Богу вопросах, подразумевает некоторую непочтительность по отношению к Нему. В связи с этим читаем [в Писании]: «Смиритесь под крепкую руку Божию» (1Петр. 5, 6); и еще: «Старайся представить себя Богу достойным» (2Тим. 2, 15). Следовательно, такого рода искушение тоже является видом неверия.

Ответ на возражение 3. О человеке говорят как о молящемся лживо не в отношении Бога, Которому ведомы тайны сердца, а в отношении самого человека. Следовательно, такая ложь связана с искушением Бога акцидентно и, таким образом, из этого нельзя сделать вывод, что искушение Бога непосредственно противоположно истине.

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что искушение Бога является более тяжким грехом, чем суеверие. Ведь чем тяжче грех, тем тяжче и наказание. Но грех искушения Бога евреями был наказан более строго, чем грех идолопоклонства, притом что последнее суть наихудшее из суеверий. Действительно, за грех идолопоклонства, как сказано в [книге] «Исход», было убито около трех тысяч человек (Исх. 32, 28), тогда как за грех искушения все они умерли в пустыне, так и не вступив в землю обетованную, согласно сказанному [в Писании]: «Искушали Меня отцы ваши...», и далее: «И потому Я поклялся во гневе Моем, что они не войдут в покой Мой» (Пс. 94, 9, 11). Следовательно, искушение Бога является более тяжким грехом, чем суеверие.

Возражение 2. Далее, чем в большей степени грех противоположен добродетели, тем более тяжким он, похоже, является. Но неверие, видом которого является искушение Бога, в большей степени противоположно добродетели религии, чем суеверие, в котором просматривается некоторое сходство с религией. Следовательно, искушение Бога является более тяжким грехом, чем суеверие.

Возражение 3. Далее, дело представляется так, что непочтительность по отношению к родителям является большим грехом, чем почитание других так, как мы обязаны почитать родителей. Но Бог должен почитаться нами как Отец всего (Мал. 1, 6). Следовательно, искушение Бога, посредством которого мы ведем себя непочтительно по отношению к Богу, представляется большим грехом, чем идолопоклонство, посредством которого мы почитаем тварь так, как мы обязаны почитать Творца.

Этому противоречит следующее: глосса на слова [Писания]: «Если найдется среди тебя...» и т. д. (Вт. 17, 2), говорит: «Более всего Закон ненавидит заблуждение и идолопоклонство, поскольку трудно найти худшего греха, чем воздание твари той чести, которая принадлежит Творцу».

Отвечаю: из противоположных религии грехов наиболее тяжким является тот, который более всего противоположен почитанию Бога. Но сомнение в божественном превосходстве в меньшей степени противоположно этому почитанию, чем убеждение в том, что почитание нужно оказывать чему-то иному. Ведь подобно тому, как человек является в большей степени неверующим тогда, когда он убежден в своем заблуждении, чем тогда, когда он сомневается в истине веры, точно так же и действия человека в большей степени направлены против почитания Бога тогда, когда посредством этих дел он выражает свое заблуждение относительно божественного превосходства, чем тогда, когда он выражает ими свое сомнение. Но суеверный человек, как уже было сказано (94, 1), выражает свое заблуждение, в то время как тот, кто словом или делом искушает Бога, выражает сомнение в божественном превосходстве (2). Следовательно, грех суеверия тяжче греха искушения Бога.

Ответ на возражение 1. Грех идолопоклонства не был наказан указанным образом постольку, поскольку такое наказание за него не было достаточным. За этот грех предусмотрено более суровое наказание в будущем, о чем [Писание] говорит так: «В день посещения Моего Я посещу их за грех их» (Исх. 32, 34).

Ответ на возражение 2. Суеверие имеет сходство с религией со стороны материального акта, посредством которого оно воздает так же, как это делает и религия. Но со стороны цели оно в большей степени противоположно религии, чем искушение Бога, поскольку оно подразумевает большую непочтительность по отношению к Богу, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Божественному превосходству присущи единственность и несообщимость. Поэтому воздание божественных почестей другому суть то же самое, что делание того, что противно божественному превосходству. И здесь нельзя проводить аналогию с тем почитанием наших родителей, которым можно почитать и других без какого-либо греха.