Вопрос 75. ОБ ОСМЕЯНИИ

Далее мы поговорим об осмеянии, под каковым заглавием наличествует два пункта: 1) является ли осмеяние особым грехом, отличным от всех остальных словесных грехов, посредством которых неправосудно поступают с ближним; 2) является ли осмеяние смертным грехом.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что осмеяние не является особым грехом, отличным от вышеупомянутых грехов. В самом деле, осмеяние, похоже, есть то же самое, что и издевательская насмешка. Но издевательская насмешка относится к оскорблению. Следовательно, похоже, что осмеяние не отличается от оскорбления.

Возражение 2. Далее, никого не осмеивают иначе, как только за что-то предосудительное, которое его срамит. Но таковыми являются грехи, и если они вменяются человеку в вину открыто, то это оскорбление, а если втайне, то это злословие или сплетня. Следовательно, осмеяние не отличается от вышеперечисленных пороков.

Возражение 3. Далее, грехи этого вида различаются со стороны причинённого ближнему ущерба. Но осмеяние причиняет ущерб или чести ближнего, или его доброму имени, или его дружбе. Следовательно, осмеяние не является грехом, отличным вышеупомянутых грехов.

Этому противоречит следующее: осмеяние происходит в шутливой форме, по каковой причине о нём говорится как о том, что «развлекает»³⁷³. Но все, о чем говорилось выше, делается не в шутку, а всерьез. Следовательно, осмеяние отлично от них.

Отвечаю: коль скоро словесные грехи, как было показано выше (72, 2), должно оценивать со стороны намерения говорящего, то эти грехи различаются согласно различию намерений выступающих против других. Затем, подобно тому, как намерением поносящего является причинение ущерба чести того, кого он поносит, намерением злословящего – уничижение его доброго имени, а намерением распространителя сплетен – уничтожение дружбы, точно так же намерением насмешника является позор того, кого он осмеивает. И так как эта цель отличается от других, то из этого следует, что грех осмеяния отличается от упомянутых ранее грехов.

Ответ на возражение 1. Издевательская насмешка и осмеяние совпадают с точки зрения цели, но отличаются с точки зрения модуса, поскольку осмеяние происходит «посредством рта», то есть посредством смеха и слов, в то время как издевательский смех – посредством трепетания носа, как говорит глосса на слова [Писания]: «Живущий на небесах посмеется» (Пс. 2, 4), а такое различие не устанавливает вид. И при этом оба они отличаются от оскорбления постольку, поскольку стыд отличается от порицания (ведь стыд, как говорит Дамаскин, есть «страх пред ожидаемым порицанием»³⁷⁴).

Ответ на возражение 2. Совершая добродетельные поступки, человек заслуживает как уважение, так и доброе имя в глазах других, а ещё добрую славу в глазах собственной совести, согласно сказанному [в Писании]: «Похвала наша сия есть свидетельство совести нашей» (2Кор. 1, 12). И точно так же, с другой стороны, за совершение чего-то предосудительного, то есть порочного, он расплачивается утратой своей чести и доброго имени в глазах других, и именно эту цель преследуют выступающие против него оскорбляющий и злословящий, и в то же время он, испытывая смущение и стыд, утрачивает добрую славу в глазах собственной совести, и именно эту цель преследует выступающий против него насмешник. Из этого очевидно, что осмеяние совпадает с вышеупомянутыми пороками со стороны материи, но отличается со стороны цели.

Ответ на возражение 3. Чистая и спокойная совесть является великим благом, согласно сказанному [в Писании]: «У кого разум спокоен – у того всегда пир»³⁷⁵ (Прит. 15, 15). Следовательно, если кто-либо, смущая другого, растревоживает его совесть, то он причиняет ему особый ущерб, и потому осмеяние является особым видом греха.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что осмеяние не может быть смертным грехом. В самом деле, любой смертный грех противен любви к горнему. Но осмеяние не представляется тем, что противно любви к горнему, поскольку нередко оно является не более чем дружеской шуткой, почему о нем и говорится как о том, что «развлекает». Следовательно, осмеяние не может быть смертным грехом.

Возражение 2. Далее, наихудшим осмеянием, похоже, является то, которое является неправосудным в отношении Бога. Но даже то осмеяние, которое неправосудно в отношении Бога, не всегда является смертным грехом, иначе смертным грехом было бы любое повторное впадение в тот простительный грех, в котором раскаялись. Так, Исидор говорит, что «продолжающий делать то, в чем он раскаялся, является насмешником, а не раскаявшимся»³⁷⁶. Кроме того, из этого бы следовало, что и любое лицемерие является смертным грехом, поскольку, согласно сказанному Григорием, «страус означает лицемера, который, осмеивая лошадь, то есть праведника, осмеивает и его наездника, то есть Бога»³⁷⁷. Следовательно, осмеяние не является смертным грехом.

Возражение 3. Далее, оскорбление и злословие, похоже, являются более тяжкими грехами, чем осмеяние, поскольку те вещи, которые делаются всерьез, значительнее тех, которые делаются в шутку Но не всякое злословие или оскорбление является смертным грехом. Следовательно, ещё менее им является осмеяние.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Над насмешниками Он посмевается»³⁷⁸ (Прит. 3, 34). Но посмеяние Божие есть вечное наказание за смертный грех, как это явствует из слов [Писания]: «Живущий на небесах посмеется» (Пс. 2, 4). Следовательно, осмеяние является смертным грехом.

Отвечаю: объектом осмеяния всегда является какое-то зло или изъян. Но когда зло велико, оно считается нешуточным, то есть серьезным, и потому если оно воспринимается со смехом или обращается в шутку (из чего и происходят названия «осмеяние» и «шутовство»), то так может происходить только потому что оно рассматривается как небольшое. Затем, зло может рассматриваться как небольшое двояко: во-первых, само по себе, во-вторых, в отношении личности. Итак, если кого-либо потешает или забавляет зло или изъян другого потому, что это зло само по себе является небольшим, то тогда речь идет о простительном по роду грехе. С другой стороны, этот изъян можно рассматривать как небольшое зло в отношении личности, что подобно тому, как мы склонны не придавать значения изъянам детей и сумасшедших. В таком случае потешаться и забавляться над человеком означает насмехаться над ним в целом, думая о нем настолько уничижительно, что его несчастье не только не вызывает никакого сочувствия, но [напротив] рассматривается как объект осмеяния. Такое осмеяние является смертным грехом, причем более тяжким, чем столь же явное оскорбление, поскольку оскорбляющий воспринимает зло другого всерьез, тогда как насмешника оно забавляет, что, похоже, означает, что он ещё больше презирает и ни во что не ставит другого. Поэтому в указанном смысле осмеяние является тяжким грехом, причем тем более тяжким, чем большего уважения заслуживает осмеиваемый человек.

Таким образом, осмеивать Бога и то, что Божие, является чрезвычайно тяжким грехом, согласно сказанному [в Писании]: «Кого ты порицал и поносил, и на кого возвысил голос и поднял так высоко глаза твои? На Святого Израилева!» (Ис. 37, 23). Следующим по тяжести грехом является осмеяние родителей, о чем читаем: «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны дольные и сожрут птенцы орлиные» (Прит. 30, 17). За ним следует осмеяние добрых людей, поскольку добродетели должно вознаграждать, воздавая почести, а не так, как сказано: «Посмешищем стал я... человек праведный, непорочный» (Иов. 12, 4). Подобное осмеяние может причинить очень большой вред, поскольку оно способно отвратить людей от праведных дел, согласно сказанному Григорием о том, «кто, видя, как в чьих-либо действиях обозначается что-то доброе, тут же одергивает его рукой шутовского оскорбления»³⁷⁹.

Ответ на возражение 1. Шутка не предполагает ничего такого, что было бы противно любви к горнему в отношении того, с кем шутят, но она может подразумевать нечто подобное в отношении того, над кем шутят, по причине [некоторого] презрения, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 2. И тот, кто повторно впал в грех, в котором раскаялся, и лицемер осмеивают Бога не явно, а неявно, а именно постольку, поскольку их поведение подобно насмешке. Также не отвечает истине утверждение о том, что повторно впадать в [простительный] грех или лицемерить в полной мере является смертным грехом, поскольку это является таковым только по расположенности и несовершенно.

Ответ на возражение 3. Само по себе осмеяние является менее тяжким грехом, чем злословие или оскорбление, поскольку оно подразумевает не презрение, а шутку. Однако, как было показано выше, подчас за ним кроется большее презрение, чем за оскорблением, и тогда оно является более тяжким грехом.