Вопрос 65. О ДРУГИХ ПРИЧИНЯЕМЫХ ЧЕЛОВЕКУ ТЕЛЕСНЫХ ПОВРЕЖДЕНИЯХ

Теперь нам надлежит рассмотреть другие причиняющие ущерб личности греховные действия. Под этим заглавием наличествует четыре пункта: 1) о членовредительстве; 2) об избиении; 3) о лишении свободы; 4) о том, отягчаются ли причиняющие такого рода ущерб грехи тем, что они совершены в отношении связанных лиц.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что ни при каких обстоятельствах нанесение кому-либо увечья не может являться законным. Ведь сказал же Дамаскин, что «грех есть своевольное уклонение от естественного к противоестественному»³⁰⁸. Но то, что у человеческого тела должны наличествовать все члены, является естественным и установленным Богом, лишенность же [тела] какого-то из членов является противоестественным. Следовательно, похоже на то, что причинение человеку увечья всегда является грехом.

Возражение 2. Далее, как вся душа относится ко всему телу, точно так же части души относятся к частям тела³⁰⁹. Но лишение человека его души посредством убийства иначе, как только по определению общественной власти, является незаконным. Следовательно, и нанесение кому-либо увечья иначе, как только по определению общественной власти, является незаконным.

Возражение 3. Далее, благополучие души должно предпочитаться благополучию тела. Но человек не вправе калечить себя ради благополучия души. Так, Никейский собор осудил оскопивших себя ради сохранения целомудрия. Следовательно, нанесение человеку увечья по любой другой причине [тем более] незаконно.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Глаз – за глаз, зуб – за зуб, руку – за руку, ногу – за ногу» (Исх. 21, 24).

Отвечаю: поскольку член является частью целого человеческого тела, он существует ради целого как несовершенное ради совершенного. Следовательно, членом человеческого тела должно распоряжаться с [наибольшей] выгодой для [всего] тела. Затем, хотя член человеческого тела сам по себе полезен для благополучия всего тела, тем не менее, акцидентно он может оказаться вредным, как когда гниющий член является источником порчи всего тела. Поэтому пока член здоров и сохраняет естественное расположение, его нельзя удалить без причинения ущерба всему телу. Но поскольку, как было показано выше (61, 1; 64, 2), весь человек определен как к своей цели ко всему обществу, частью которого он является, подчас может случаться так, что хотя устранение члена и вредно для всего тела, оно, однако же, может быть определено к благу всего общества, а именно постольку, поскольку оно причиняется человеку как наказание за какой-нибудь незначительный грех. Таким образом, подобно тому, как общественная власть вправе законно лишить человека жизни в целом по причине совершения им какого-либо ужасного греха, точно так же она вправе лишить его члена из-за некоторого греха поменьше. Однако такой поступок является незаконным для частного индивида, даже когда он совершен с согласия владельца члена, поскольку это наносит ущерб обществу, которому принадлежит человек и все его части. Впрочем, если член загнивает и является источником порчи всего тела, то с согласия владельца члена и ради благополучия всего тела можно законно ампутировать этот член, поскольку каждый обязан заботиться о собственном благополучии. То же самое можно делать и с согласия того, кто обязан заботиться о благополучии человека с нагнивающим членом, а во всех остальных случаях нанесение увечий кому бы то ни было является незаконным.

Ответ на возражение 1. Ничто не препятствует тому, чтобы противное частной природе соответствовало всеобщей природе; так, смерть и уничтожение в физическом порядке противны частной природе уничтожаемой вещи, но при этом они вполне соответствуют всеобщей природе. И точно так же хотя нанесение кому-либо увечья противно частной природе тела искалеченного человека, однако оно вполне может быть сообразовано естественным разумом с общественным благом.

Ответ на возражение 2. Не жизнь всего человека определена к чему-либо из того, что принадлежит человеку, но, напротив, все, что принадлежит человеку, определено к его жизни. Поэтому принимать решение о лишении кого-либо жизни имеет право не какое-либо [частное] лицо, но – только та общественная власть, которой доверена защита общественного блага. Однако устранение члена может быть определено к благу одного человека, и потому в некоторых случаях он может принимать это решение сам.

Ответ на возражение 3. Устранение члена ради телесного здоровья целого допустимо только в тех случаях, когда это является единственной возможностью сохранить благо целого. Но улучшение духовного благополучия возможно без устранения члена, поскольку грех всегда подчинен воле, и потому никто не вправе калечить себя ради избегания какого бы то ни было греха. Поэтому Златоуст, разъясняя слова из [евангелия от] Матфея: «Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф. 19, 12), говорит: «Не причиняя себе увечий, но – уничтоживши злые помыслы, ибо проклят тот, кто калечит себя, убийца, делающий подобное»³¹⁰. И далее он говорит: «Да и не устраняется этим похоть, напротив, она становится ещё более докучливой, поскольку семя производится в нас из других источников, и в первую очередь – из невоздержанности желания и небрежения ума. Поэтому искушение надлежит побеждать не устранением члена, а обузданием мысли».

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что родителям незаконно бить своих детей, а господам – рабов. Так, апостол говорит: «Вы, отцы, не раздражайте детей ваших» (Еф. 6, 4), и далее: «И вы, господа, поступайте так же с рабами вашими и воздерживайтесь от угроз»³¹¹ (Еф. 6, 9). Но люди раздражаются оттого, что их бьют или [пугают] угрозами. Следовательно, ни родители не должны бить своих детей, ни господа – своих рабов.

Возражение 2. Далее, Философ говорит, что «предписание отца не является ни применением силы, ни принуждением»³¹². Но бить означает некоторым образом принуждать. Следовательно, родители не вправе бить своих детей.

Возражение 3. Далее, каждому дозволено подавать исправление, поскольку это, как было показано выше (32, 2), является духовной милостыней. Поэтому если родителям дозволено бить своих детей ради исправления, то, выходит, ради этого всякий вправе побить всякого, что очевидно не так. Таким образом, из этого следует тот же вывод.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Кто жалеет розги своей – тот ненавидит сына» (Прит. 13, 25), и далее: «Не оставляй юноши без наказания – если накажешь его розгою, он не умрет; ты накажешь его розгою – и спасешь душу его от преисподней» (Прит. 23, 13, 14). И ещё сказано: «Для лукавого раба – узы и раны» (Сир. 33, 28).

Отвечаю: причиняемый ударом вред телу уступает тому, который причиняется ему увечьем, поскольку увечье разрушает целостность тела, в то время как удар всего лишь вызывает болезненное ощущение и потому наносит куда меньший ущерб, чем устранение члена. Затем, причинять человеку вред законно только в случае его правосудного наказания. Кроме того, никто не может правосудно наказать другого иначе, как только если тот является субъектом его полномочий. Поэтому человек не вправе ударить другого, если у него нет власти над тем, кого он бьет. И так как ребенок является субъектом родительской власти, а раб – власти своего господина, то в том случае, когда это делается ради исправления, родитель может законно бить своего ребенка, а господин – раба.

Ответ на возражение 1. Поскольку гнев есть желание мести, он, по словам Философа, как правило, возникает тогда, когда человек считает себя несправедливо обиженным³¹³. Поэтому когда родителям запрещают раздражать их детей, то им запрещают не бить их ради исправления, а делать это без должной умеренности. Предписание же господам воздерживаться оттого, чтобы угрожать своим рабам, можно понимать двояко. Во-первых, так, что они не должны угрожать поспешно, и это связано с умеренностью исправления; во-вторых, так, что они должны не всегда исполнять свои угрозы, что означает, что они иногда должны проявлять милосердие и прощать им то, за что угрожали наказанием.

Ответ на возражение 2. Чем больше власть, тем больше и её принуждающая сила. Так, город является совершенным сообществом, и потому градоправитель наделен совершенной властью принуждения, по каковой причине он имеет право налагать такие неисправимые наказания, как смерть и увечье. С другой стороны, отец или господин, имея власть над несовершенным сообществом семейного домохозяйства, обладает несовершенной властью принуждения, которая связана с наложением меньших и не причиняющих неисправимый вред наказаний, например битьем.

Ответ на возражение 3. Каждый вправе подавать исправление желающему этого субъекту. Но подавать исправление не желающему этого субъекту дозволено только тому, кто несет за него ответственность. Сказанное относится и к наказанию посредством битья.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что лишать человека свободы незаконно. В самом деле, как было показано выше (II-I, 18, 2), акт, который имеет дело с неподобающим предметом, является «злым по роду». Но обладающий свободой воли человек является неподобающим предметом для противного свободной воле лишения свободы. Следовательно, лишать человека свободы незаконно.

Возражение 2. Далее, человеческая правосудность должна направляться божественной правосудностью. Затем, как сказано [в Писании], Бог оставил человека «в руке произволения его» (Сир. 15, 14). Следовательно, похоже на то, что человека не должно принуждать посредством оков или тюрем.

Возражение 3. Далее, никого нельзя насильственно отвращать от чего бы то ни было, за исключением делания зла, от делания же зла отвращать любого вправе любой человек. Таким образом, если бы было законно лишать человека свободы ради отвращения его от делания зла, то это было бы дозволено делать любому, что очевидно не так, из чего следует все тот же вывод.

Этому противоречит сказанное [в Писании] о том, что человек за грех богохульства был взят под стражу (Лев. 24, 11, 12).

Отвечаю: если речь идет о благах [тела], то в них можно в должном порядке усматривать три вещи. Во-первых, субстанциальную целостность тела, которая уничтожается смертью или увечьем. Во-вторых, наслаждение или успокоение чувств, чему противно битье или что-либо ещё из того, что причиняет боль. В-третьих, движение или пользование членами, чему противно лишение свободы, заключение в оковы и все остальные виды задержания.

Поэтому лишать человека свободы или задерживать его как-то иначе законно только в том случае, если это произведено в соответствии с порядком правосудности в качестве или наказания, или же меры предосторожности, направленной против некоторого зла.

Ответ на возражение 1. Злоупотребляющий предоставленной ему властью человек заслуживает того, чтобы её потерять. Поэтому когда человек, согрешая, злоупотребляет свободой пользования своими членами, он становится подобающим предметом для лишения свободы.

Ответ на возражение 2. Согласно порядку Своей премудрости Бог подчас удерживает грешника от совершения им греха, согласно сказанному [в Писании]: «Он разрушает замыслы коварных, и руки их не довершают предприятия, хотя подчас Он дозволяет им довершить свой замысел»³¹⁴ (Иов. 5, 12). И точно так же согласно человеческой правосудности людей лишают свободы не за любые грехи, а только за некоторые.

Ответ на возражение 3. Каждый может законно какое-то время отвращать человека от делания им чего-то незаконного здесь и сейчас, как, например, когда один человек препятствует другому броситься в пропасть или кого-то избить. Но лишать человека свободы или налагать на него оковы дозволено только тому, кто обладает правом в целом распоряжаться действиями и жизнью другого, поскольку, поступая подобным образом, он препятствует ему в делании не только злых, но и добрых дел.

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что грех не отягчается тем, что вышеупомянутые [виды] ущерба причинены связанным лицам. В самом деле, такого рода неправосудность обретает признак греха в связи с причинением ущерба другому против его воли. Но причиненное самому человеку зло в большей мере противно его воле, чем зло, которое причинено тому, кто с ним связан. Следовательно, ущерб, причиненный другому, связанному с [данным] человеком лицу, является менее тяжким.

Возражение 2. Далее, Святое Писание особо осуждает тех, кто поступает неправосудно в отношении вдов и сирот, в связи с чем читаем: «Он не презрит моления сироты, ни вдовы, когда она будет изливать прошение свое» (Сир. 35, 14). Но вдовы и сироты не связаны с другими людьми. Поэтому грех не отягчается вследствие причинения ущерба тому, кто связан с другими.

Возражение 3. Далее, связанное лицо обладает такой же волей, что и лицо непосредственное, так что нечто может быть для него произвольным и при этом совершаться против воли непосредственного лица, как [например] в случае прелюбодеяния, которое нравится жене и не нравится её мужу. Но такие виды ущерба греховны постольку, поскольку они состоят в непроизвольном обмене. Следовательно, такие виды ущерба по своей природе менее греховны.

Этому противоречат слова [Писания], как бы указующие на отягчающие обстоятельства: «Сыновья твои и дочери твои будут отданы другому народу – глаза твои будут видеть» (Вт. 28, 32).

Отвечаю: при прочих равных условиях причинение ущерба является тем более тяжким грехом, чем больше от него страдает людей. Поэтому, как было показано выше (II-I, 73, 9), насилие в отношении наделенного властью человека является более тяжким грехом, чем [такое же] насилие в отношении частного лица, поскольку [в первом случае] оно затрагивает интересы всего общества. Но когда ущерб причиняется тому, кто так или иначе связан с другим, то в силу этого он причиняется двум людям, так что при прочих равных условиях это обстоятельство отягчает грех. Однако иногда случается так, что ввиду некоторых обстоятельств грех, совершенный против не связанного ни с кем лица, является более тяжким либо по причине достоинства этого лица, либо вследствие размера [самого] ущерба.

Ответ на возражение 1. Ущерб, причиненный связанному с другими лицу, менее тяжек для тех, кто с ним связан, чем в том случае, если бы он был причинен непосредственно им самим, и с этой точки зрения он является менее тяжким грехом. Но все то, что связано с ущербом связанного человека, должно быть добавлено к тому, в чем человек повинен в связи с причинением ущерба тому, кому он причинил его непосредственно.

Ответ на возражение 2. Неправосудность в отношении вдов и сирот заслуживает большего осуждения как потому, что она в большей степени противна милосердию, так и потому, что причиненный таким людям ущерб более тяжек постольку, поскольку им не к кому обратиться за помощью.

Ответ на возражение 3. То, что жена произвольно дала согласие на прелюбодеяние, уменьшает грех и ущерб в отношении связанного с нею лица постольку, поскольку было бы куда хуже, если бы прелюбодеяние было сопряжено с насилием над нею. Однако это вовсе не устраняет неправосудности в отношении её мужа, поскольку «жена не властна над своим телом, но муж» (1Кор. 7, 4). То же самое можно сказать и о других подобных случаях. Что же касается прелюбодеяния, то оно противно не только правосудности, но и целомудрию, о чем мы будем вести речь в трактате «О благоразумии» (154, 8).