Фома Аквинский (католический святой)

Источник

Вопрос 1. О конечной цели человека

В связи с этим мы исследуем, во-первых, конечную цель человеческой жизни и, во-вторых, то, посредством чего человек может продвигаться на пути к этой цели или же сбиваться с него, поскольку цель управляет всем, что служит к ее достижению. И коль скоро конечной целью человеческой жизни все полагают счастье, то нам предстоит рассмотреть 1) [что есть] конечная цель и 2) [что есть] счастье.

Относительно первого будет исследовано восемь пунктов: 1) присуща ли человеческим действиям обусловленность целью; 2) свойственно ли это [только] разумной природе; 3) в какой мере человеческие действия определяются их целью; 4) существует ли конечная цель человеческой жизни; 5) может ли у одного человека быть несколько конечных целей; 6) подчиняет ли человек все достижению конечной цели; 7) обща ли конечная цель всем людям; в) имеют ли все остальные твари ту же конечную цель, что и человек.

Раздел 1. Присуща ли человеческим действиям обусловленность целью?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человеческим действиям не присуща обусловленность целью. В самом деле, в порядке природы первенствует причина, тогда как само имя конечной цели указывает на то, что идет в конце. Следовательно, конечная цель не может являться причиной. Но то, что обусловливает человеческие действия, суть причина его действий, ибо самовыражение «обусловливать» указывает на отношение причинности. Таким образом, человеческим действиям не присуща обусловленность целью.

Возражение 2. Далее, то, что само по себе является конечной целью, не может быть обусловлено целью. Но, как говорит Философ, в некоторых случаях конечная цель совпадает с действием3. Следовательно, человеческие действия не всегда обусловливаются целью.

Возражение 3. Далее, действие человека, пожалуй, обусловлено целью в том случае, когда он действует преднамеренно. Но во многих действиях человека нет преднамеренности, порой он даже совсем не задумывается о том, что делает, например, когда он двигает рукой или ногой, или почесывает бороду, размышляя при этом о чем-то другом. Следовательно, действия человека не всегда обусловлены целью.

Этому противоречит следующее: все принадлежащие к [общему] роду вещи проистекают из начала этого рода. Но цель, как говорит Философ, это начало человеческих действий4. Поэтому человеку свойственно действовать ради цели.

Отвечаю: из всех совершаемых человеком действий в собственном смысле слова «человеческими» являются только те, которые присущи человеку как именно человеку. Затем, человек отличается от неразумных животных тем, что он является хозяином собственных действий. Поэтому «человеческими» следует называть такие действия, хозяином которых является человек. Далее, человек является хозяином собственных действий благодаря разуму и воле, по каковой причине свободную волю определяют как «способность и волю разума». Поэтому «человеческими» действиями в собственном смысле слова являются те, которые проистекают из обдуманной воли. Все же другие действия человека следует называть «действиями человека», но никак не «человеческими» действиями, поскольку они не присущи человеку как именно человеку Далее, очевидно, что если действия проистекают из способности, то они и обусловлены этой способностью сообразно природе своего объекта. Но объектом желания является благо и цель. Поэтому все человеческие действия должны совершаться ради цели.

Ответ на возражение 1. Хотя в порядке исполнения цель есть нечто последнее, однако в порядке намерения действователя она суть первое, и в этом смысле она является причиной.

Ответ на возражение 2. Если бы какое-нибудь человеческое действие являлось конечной целью, то в этом случае оно было бы произвольным, иначе оно не было бы человеческим действием, о чем было сказано выше. Затем, действие бывает произвольным двояко: во-первых, постольку, поскольку оно направляется волей, например ходьба или речь; во-вторых, постольку, поскольку оно выявляется в соответствии с волей, например, сам акт волеизъявления. Но невозможно, чтобы выявляемое в соответствии с волей действие было конечной целью. В самом деле, объектом воли является цель, подобно тому как объектом зрения является цвет, где первым видимым не может являться акт виденья, поскольку каждый акт виденья определен к видимому объекту. Точно так же и первое желаемое, то есть цель, не может быть самим актом воли. Следовательно, если бы человеческое действие являлось конечной целью, то это было бы действие, которое направляется волей, и потому любое действие человека, в том числе и сам акт воли, совершается ради цели. Поэтому что бы человек ни делал, правильным будет говорить, что человек действует ради цели, даже в том случае, если он совершает то действие, в котором и состоит конечная цель.

Ответ на возражение 3. Подобного рода действия в собственном смысле слова не являются человеческими действиями, поскольку они не следуют из обдуманных намерений разума, собственного начала человеческих действий. Поэтому хотя они и совершаются ради некоторой мнимой цели, однако не той, которая была бы определена разумом.

Раздел 2. (Только ли) разумной природе свойственна обусловленность действий целью?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что [только] разумной природе свойственно действовать ради цели. Ведь человек, которому присуще действовать ради цели, никогда не действует ради неизвестной цели. С другой стороны, есть немало вещей, которые ничего не знают о цели – либо потому, что они вообще лишены знаний, каковы существа, лишенные чувств, либо же потому что они не способны схватить идею цели, каковы неразумные животные. Поэтому, похоже, только разумной природе свойственно действовать ради цели.

Возражение 2. Далее, действовать ради цели означает определить свое действие к цели. Но это требует работы разума. Поэтому такого рода действия не свойственны вещам, которым недостает разума.

Возражение 3. Далее, благо и цель – это объекты воли. Но «воля находится в разуме»5. Следовательно, действовать ради цели свойственно только разумной природе.

Этому противоречит следующее: Философ доказал, что «не только уму, но также и природе присуще действовать ради цели»6.

Отвечаю: каждый действователь необходимо действует ради цели. В самом деле, если несколько причин определены друг в отношении друга, то с устранением первой необходимо будут устранены и прочие. Но первой из всех причин является конечная причина. Так это потому, что материя не получает формы иначе, как только вследствие перемещения ее действователем, поскольку ничто само по себе не переходит из потенциальности в актуальность. Но действователь движет в силу своей интенции к цели. В самом деле, если бы действователь не был определен к некоторому частному следствию, он бы не отдавал предпочтения деланию одной вещи перед деланием какой-то другой; следовательно, коль скоро он производит определенное следствие, то необходимо, чтобы он был определен к чему-то такому, что имеет природу цели. И как это определение в разумной природе обусловливается «разумным желанием», которое называется волей, точно так же в других вещах оно обусловливается их естественной склонностью, которая называется «природным желанием».

Однако должно иметь в виду, что вещь через посредство своего действия или движения может склоняться к цели двояко: во-первых, как вещь, сама движущая себя к цели (например, человек); во-вторых, как вещь, движимая к цели другим (например, стрела стремится к некоторой цели постольку, поскольку приводится в движение определившим свое целевое действие лучником). Поэтому наделенные разумом вещи, будучи благодаря свободной воле, которая является способностью воли и разума, господами собственных действий, сами движут себя к цели, а вещи, которым недостает разума, склоняются к цели посредством естественной склонности и, ничего не зная о природе цели как таковой и потому, не имея возможности определять что-либо к цели, но – только определяться к ней другим, движутся к ней не сами, а этим другим. В самом деле, как уже было показано (I, 22, 2; I, 103, 1), лишенная разума природа соотносится с Богом как инструмент с основным действователем. Таким образом, разумной природе присуще стремиться к цели посредством самоорганизации и самодвижения, в то время как неразумной природе присуще стремиться к цели посредством организации и приведения в движение другим, независимо от того, схватывает ли она эту цель, как это имеет место в случае неразумных животных, или не схватывает, как это имеет место в случае тех вещей, которые полностью лишены всяческого познания.

Ответ на возражение 1. Когда человек действует ради цели по собственному почину, то в таком случае ему эта цель известна, но когда он направляется или руководствуется кем-то другим, как, например, когда он действует по чьему-либо указу или принуждению, то вовсе не необходимо, чтобы он знал эту цель. И то же самое имеет место в случае с неразумными тварями.

Ответ на возражение 2. Определять к цели свойственно тому, кто способен определять к цели самого себя, в то время как быть определяемым к цели свойственно тому, кто определяется к цели другим. Последнее присуще неразумной природе, хотя и происходит не без участия того, кто наделен разумом.

Ответ на возражение 3. Объектами воли являются всеобщая цель и всеобщее благо. Поэтому в лишенных разума и ума вещах, не могущих схватывать всеобщее, не может быть и воли, но – только природное или чувственное желание, определенное к некоторому частному благу. Но очевидно, что частные причины движутся общей причиной, подобно тому как градоначальник, преследующий общее благо, своими указами приводит в движение все частные городские службы. Поэтому все, чему недостает разума, необходимо приводится в движение по направлению к своим частным целям некоторой направленной на всеобщее благо разумной волей, а именно божественной волей.

Раздел 3. Определяются ли человеческие действия их целью?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человеческие действия не определяются их целью. В самом деле, цель – это внешняя причина. Но все определяется внутренним началом. Следовательно, человеческие действия не определяются их целью.

Возражение 2. Далее, то, что определяет вещь, должно существовать прежде вещи. Но цель появляется после нее. Следовательно, человеческое действие не определяется целью.

Возражение 3. Далее, одна и та же вещь не может принадлежать к нескольким видам. Но иногда один и тот же акт бывает определен к различным целям. Следовательно, цель не определяет человеческие действия.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «как их цель достойна порицания или похвалы, точно так же и наши дела достойны порицания или похвалы»7.

Отвечаю: определением любой вещи служит не потенция, а акт, по каковой причине составленные из материи и формы вещи устанавливаются в своих видах согласно своим формам. И то же самое имеет место с присущими им движениями. В самом деле, движение может быть как действием, так и претерпеванием, но и в том и другом случае оно определяется актом: действие – актом, который является началом действия, а претерпевание – актом, которым завершается движение. Поэтому нагревание как действие есть не что иное, как некоторое вызванное теплотой движение, а нагревание как претерпевание есть не что иное, как движение к теплу; приведенная дефиниция указывает на определение природы. Человеческий же акт, независимо от того, является ли он действием или претерпеванием, получает свое определение от цели. В самом деле, человеческие акты могут рассматриваться обоими способами, поскольку человек и движет себя, и движется собой. Затем, как было сказано выше (1), «человеческими» акты называются тогда, когда они проистекают из намерений воли. Но объектом воли является благо и цель. Поэтому очевидно, что началом человеческих действий, насколько они суть именно человеческие, является цель. То же самое можно сказать и об их пределе, поскольку человеческое действие завершается на том, что определено волей в качестве цели (это подобно тому, как у природных действователей форма произведенной вещи подобна форме произведшего). А так как говорить о морали, согласно Амвросию, «означает говорить о человеке»8, моральные акты в прямом смысле слова получают свои определения от цели, поскольку моральные акты есть то же, что и человеческие акты.

Ответ на возражение 1. Цель по отношению к акту не является чем-то полностью внешним, поскольку она связана с актом как начало или предел; таким образом, она суть нечто, сущностно принадлежащее акту так, что либо проистекает из того, что рассматривается как действие, либо переходит в то, что рассматривается как претерпевание.

Ответ на возражение 2. Цель, как было показано выше (1 ), в той мере, в какой она существует в намерении воли, предшествует [вещи]. В силу этого она и дает определение человеческому, или моральному акту.

Ответ на возражение 3. Один и тот же акт, будучи однажды произведен своим действователем, упорядочен только к одной ближайшей цели, от которой он и получает свое определение, хотя при этом он может быть упорядочен к нескольким отдаленным целям, каждая последующая из которых является целью предшествующей. К тому же бывает и так, что акт, являясь единичным с точки зрения своего естественного определения, при этом упорядочен к нескольким намерениям воли; например, акт «человекоубийства», будучи единичным с точки зрения естественного определения, может быть упорядочен как к свершению правосудия, так и к удовлетворению гнева. В таком случае с точки зрения морального определения налицо несколько актов, поскольку первый суть акт добродетельный, а второй – греховный. В самом деле, движение не получает определение от того, что является его пределом акцидентно, но только от того, что является его пределом сущностно. Однако моральные цели по отношению к природной вещи акцидентны и, соответственно, связь естественной цели с моралью также акцидентна. Следовательно, нет ничего несообразного в том, что действия, будучи с точки зрения их естественного определения одним и тем же, с точки зрения их морального определения различны, и наоборот.

Раздел 4. Существует ли конечная цель человеческой жизни?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что у человеческой жизни вообще нет никакой конечной цели, но что мы имеем дело с бесконечностью. Ведь благо, как утверждает Дионисий, распространяется сущностно9. Следовательно, коль скоро то, что проистекает из блага, само является благом, то оно, в свою очередь, также должно распространять благо, и, таким образом, распространение блага бесконечно. Но благо имеет природу цели. Следовательно, последовательность целей бесконечна.

Возражение 2. Далее, то, что относится к разуму, может умножаться до бесконечности, поскольку у математического количества нет никакого предела. По той же самой причине и виды чисел бесконечны, ибо какое бы число мы ни взяли, разум всегда может помыслить большее. Но желание цели является результатом представлений разума. Поэтому похоже на то, что количество целей бесконечно.

Возражение 3. Далее, объектом воли является благо и цель. Но воля способна бесконечное множество раз воздействовать на саму себя, поскольку я могу желать нечто, желать это желание и так далее до бесконечности. Таким образом, у человеческой воли может быть бесконечное множество целей, и потому у человеческой воли нет никакой конечной цели.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «признание бесконечного – это отрицание блага как такового»10. Но благо есть то, что имеет природу цели. Следовательно, бесконечность цели противна ее природе. Таким образом, необходимо признать наличие одной конечной цели.

Отвечаю: под каким бы углом зрения мы ни рассматривали этот вопрос, в собственном смысле слова цели не могут проистекать друг от друга до бесконечности. В самом деле, во всех вещах наличествует сущностная упорядоченность друг к другу, и с устранением первой из них все те, которые упорядочены к этой первой, также необходимо были бы устранены. На основании этого Философ доказывает, что мы не можем бесконечно переходить от одной причины движения к другой, поскольку в таком случае не было бы никакого первого двигателя, без которого бы не двигалось и все остальное, так как оно движется только через посредство того, что приводится в движение первым двигателем11. Далее, что касается целей, то их порядок двояк, [а именно] порядок намерений и порядок исполнений, и в каждом из этих порядков должно быть нечто первое. В самом деле, то, что является первым в порядке намерений, суть начало, движущее желание; следовательно, если мы устраним это начало, то тем самым устраним и то, что движет желание. Со своей стороны, первым в исполнении является то, в чем имеет свое начало деятельность, и если мы устраним это начало, то никто не приступит к действию. Но началом в намерении является конечная цель, а началом в исполнении – первая из упорядоченных к цели вещей. Следовательно, ни при каких обстоятельствах здесь бесконечности быть не может, поскольку если бы не было конечной цели, то и ничто бы не желалось, и никакое бы действие не имело своего завершения, и не было бы ничего, на чем бы успокоилось намерение действователя; и точно так же: если бы не было первого из того, что упорядочено к цели, то и никто бы не приступал к какому-либо действию, и пророчества бы не сбывались, поскольку сроки их исполнения уходили бы в бесконечность.

С другой стороны, ничто не препятствует тому чтобы бесконечность присутствовала в тех вещах, которые упорядочены друг к другу не сущностно, а акцидентно, поскольку акцидентным причинам не устанавливается предел. И в этом смысле, действительно, встречаются как акцидентные бесконечности целей, так и [акцидентные бесконечности] упорядоченных к цели вещей.

Ответ на возражение 1. Природа блага такова, что из него проистекает многое, а само оно не проистекает из чего-либо другого. Таким образом, коль скоро благо имеет природу цели, и первое благо – конечной цели, приведенный аргумент вовсе не доказывает, что будто бы нет никакой конечной цели, но – что от предполагаемой цели мы можем бесконечно нисходить к упорядоченным к цели вещам. И это было бы действительно так, если бы мы брали к рассмотрению только всемогущество первого блага, которое бесконечно. Но коль скоро первое благо распространяет себя в соответствии с умом, которому свойственно переходить в следствия согласно некоторой установленной форме, то из этого следует, что существует некая мера в истечении благ от первого блага, от Которого все остальные блага обретают способность к своему распространению. Следовательно, распространение благ происходит не бесконечно, но, как сказано [в Писании], Бог располагает все «мерою, числом и весом» (Прем. 11, 21).

Ответ на возражение 2. В рассуждениях о самих по себе вещах разум исходит из известных естественным образом начал и продвигается вплоть до некоторого предела. На этом основании Философ доказал, что не существует бесконечного доказательства, поскольку доказательство имеет дело с вещами, связанными друг с другом не акцидентно, а сущностно12. Что же касается вещей, связанных друг с другом акцидентно, то в этом случае ничто не препятствует разуму действовать бесконечно. Но прибавление к количеству другого количества или к числу единицы по отношению к ним акцидентно. Поэтому когда речь идет о такого рода вещах, ничто не препятствует разуму действовать бесконечно.

Ответ на возражение 3. Это умножение актов воздействующей на саму себя воли акцидентно по отношению к упорядоченности целей, что явствует из того, что с точки зрения одной и той же цели не имеет значения, единожды ли воздействует на себя воля, или многократно.

Раздел 5. Может ли у одного человека быть несколько конечных целей?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется возможным, чтобы воля одного человека была одновременно устремлена к нескольким вещам как к своим конечным целям. Так, Августин говорит, что конечная цель, к которой люди стремятся [как бы по природе], состоит в следующем: «В удовольствии, покое, дарах природы и добродетели»13. Но очевидно, что это больше, чем одна вещь. Следовательно, воля одного человека может усматривать свою конечную цель во многих вещах.

Возражение 2. Далее, то, что не противоположно друг другу, друг друга не исключает. Но есть немало такого, что не противоположно друг другу. Поэтому предположение о том, что нечто является конечной целью воли, не исключает [возможности] наличия других [конечных целей].

Возражение 3. Далее, устремляясь к чему-то одному как к своей конечной цели, воля при этом не теряет своей свободы. Но прежде, чем она определила для себя нечто, например, удовольствие, в качестве конечной цели, она могла бы определить в качестве таковой что-нибудь другое, например, богатство. Таким образом, даже после того как человек определил в качестве своей конечной цели удовольствие, он может в то же самое время определять в качестве своей конечной цели богатство. Поэтому представляется вполне возможным, чтобы воля одного человека была одновременно устремлена к нескольким вещам как к своим конечным целям.

Этому противоречит следующее: то, в чем человек видит свое успокоение как в своей конечной цели, является руководством для его устремлений, поскольку из него он черпает все свои жизненные основоположения. В связи с этим о чревоугодниках сказано: «Их «бог» – чрево» (Фил. 3, 19), а именно потому, что они видят свою конечную цель в удовольствиях чрева. Однако, согласно сказанному [в Писании], «никто не может служить двум господам» (Мф. 6, 24), поскольку те не упорядочены друг к другу· Поэтому невозможно, чтобы у человека было несколько не упорядоченных друг к другу конечных целей.

Отвечаю: невозможно, чтобы воля одного человека была устремлена сразу к нескольким вещам как к своим конечным целям. И так это в силу следующих трех причин.

Во-первых, так это потому, что коль скоро все желает собственного совершенства, человек желает своей конечной цели как своего совершенного и венчающего все блага. В связи с этим Августин говорит, что «конечным благом мы называем не то, чем благо оканчивается, чтобы прекратить свое существование, а то, чем оно доводится до совершенства, чтобы стать полным»14. Поэтому необходимо, чтобы конечная цель так удовлетворяла человеческое желание, что человеку уже просто нечего было бы более желать, чего никак не может быть, если для его со вершенства требуется что-то еще. Следовательно, невозможно, чтобы желание было устремлено сразу к двум вещам, как если бы каждая из них была совершенным благом.

Во-вторых, так это потому, что как в процессе рассуждения началом является то, что известно естественным образом, точно так же и в процессе разумного пожелания, то есть волеизъявления, началом должно быть то, что желается естественным образом. Однако этим может быть только что-то одно, поскольку природа стремится только к чему-то одному. Но началом процесса разумного пожелания является конечная цель. Следовательно, то, к чему склоняется воля как к своей конечной цели, единственно.

В-третьих, так это потому, что коль скоро добровольные действия, как было показано выше (3), получают свои виды от цели, то они должны получать свой род от общей им всем конечной цели, что подобно тому, как природные вещи разделяют род согласно общей им форме. Таким образом, коль скоро все, что может быть желаемо волей, принадлежит к одному роду, конечная цель необходимо единственна. Это тем более так постольку, поскольку у каждого рода есть только одно первое начало, а конечная цель обладает природой первого начала, о чем уже было говорено. Затем, как конечная цель человека как именно человека относится к человечеству, точно так же и конечная цель любого человека как индивида относится к индивидуальности. Поэтому, коль скоро у всех людей по природе есть только одна конечная цель, то и воля конкретного человека должна быть определена к этой конечной цели.

Ответ на возражение 1. Все перечисленные вещи рассматриваются теми, кто видит в них конечное благо, как одно вытекающее из них совершенство.

Ответ на возражение 2. Хотя и можно определить ряд не противоположных друг другу вещей, однако любая из них будет противоположна совершенному благу, поскольку ей всегда будет требоваться нечто для ее совершенствования.

Ответ на возражение 3. Способность воли такова, что она не может одновременно желать противоположного, что имело бы место, если бы она устремлялась к нескольким различным объектам как к конечным целям, о чем было сказано выше.

Раздел 6. Все ли желаемое человеком желается им ради конечной цели?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не все из того, что желает человек, он желает ради конечной цели. В самом деле, об упорядоченных к конечной цели вещах принято говорить как о чем-то очень серьезном и очень полезном. Но в шутках нет ничего серьезного. Следовательно, то, что делается шутки ради, не определено к конечной цели.

Возражение 2. Далее, Философ в начале своей «Метафизики» говорит, что умозрительная наука желанна ради нее самой15. Но ведь нельзя же сказать, что каждая умозрительная наука является конечной целью. Следовательно, не все из того, что желает человек, он желает ради конечной цели.

Возражение 3. Далее, кто бы ни определял что-либо к конечной цели, он думает об этой цели. Но человек во время своих дел и желаний не всегда думает о конечной цели. Следовательно, не все из того, что человек делает и желает, он делает и желает ради конечной цели.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Наше конечное благо есть то, ради чего должно быть желательно все остальное, само же оно желательно ради него самого»16.

Отвечаю: что бы человек ни желал, он необходимо желает ради конечной цели. Очевидность этого можно показать двояко. Во-первых, на основании того, что все, желаемое человеком, желается им с точки зрения блага. Таким образом, даже если он желает нечто не как являющееся его конечной целью совершенное благо, он необходимо желает его как ведущее к совершенному благу, поскольку любое начало всегда упорядочено к завершению, что хорошо видно на примере следствий как природы, так и искусства. Поэтому любое начало совершенствования упорядочено к завершению совершенствования, которое достигается с достижением конечной цели. Во-вторых, на основании того, что конечная цель так относится к движению желания, как первый двигатель к остальным движениям. Но очевидно, что вторичные движущие причины не приводят в движение иначе, как только будучи сами приведены в движение первым двигателем. Поэтому и вторичные цели желания не движут желание иначе, как только будучи упорядочены к первому объекту желания, а именно к конечной цели.

Ответ на возражение 1. Целью шуток не является что-либо внешнее, но – только лишь благо самого шутника, поскольку они либо радуют его, либо успокаивают. Совершенным же благом человека является его конечная цель.

Ответ на возражение 2. То же самое можно сказать и об умозрительной науке, которая желанна как благо ученого и включена в являющееся конечной целью полное и совершенное благо.

Ответ на возражение 3. Никто не должен непременно думать о конечной цели всякий раз, когда он что-либо желает или делает. Просто действенность определенной к конечной цели первой интенции всегда присутствует в каждом и направленном на что угодно желании, даже если помыслы желающего никак не связаны с конечной целью. Так, гуляющий по тропинке, делая очередной шаг, вовсе не должен думать о цели [своей прогулки].

Раздел 7. Обща ли конечная цель всем людям?

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что конечная цель не обща всем людям. В самом деле, конечная цель человека – это, пожалуй, есть нечто, прежде всего, неизменное. Но некоторые, греша, отступают от неизменного блага. Следовательно, конечная цель не обща всем людям.

Возражение 2. Далее, вся жизнь человека определяется его конечной целью. Таким образом, если бы у всех людей была одна и та же конечная цель, их жизненные устремления не разнились бы, что очевидно не так.

Возражение 3. Далее, цель – это предел действия. Но действия являются действиями индивидов. Затем, хотя природа вида и обща всем людям, однако они отличаются в том, что относится к индивидам. Следовательно, конечная цель не обща всем людям.

Этому противоречат слова Августина о том, что всем людям обще желание конечной цели, а именно блаженства17.

Отвечаю: о конечной цели можно говорить двояко: во-первых, с учетом только лишь аспекта конечной цели; во-вторых, через рассмотрение того, в чем аспект конечной цели реализован. Так вот, в том, что касается самого аспекта конечной цели, то желание конечной цели обще всем, поскольку все желают завершения своего совершенствования, в чем, собственно, и состоит конечная цель, о чем уже было сказано (5). Но что касается того, в чем реализован этот аспект, то тут мнения людей об их конечной цели расходятся, поскольку одни видят ее в богатстве, другие – в удовольствиях, третьи – в чем-то еще. Это подобно тому, как сладость, которая на вкус приятна всем, одним наиболее приятна в вине, другим – в меде, третьим – в чем-то подобном. А вот для того, кто высшее удовольствие находит именно во вкусе, сладость – это наиприятнейшая вещь на свете. Таким образом, то благо, которое является для человека наиболее совершенным с точки зрения наилучшей расположенности человека к восприятию этого блага, и желается им ради его конечной цели.

Ответ на возражение 1. Совершающие грех отступают от того, в чем в действительности состоит их конечная цель, но это не означает, что они отступают от стремления к конечной цели; просто они стремятся к ней неверным путем.

Ответ на возражение 2. Различия в жизненных устремлениях обусловлены различием вещей, в которых люди пытаются найти свою конечную цель.

Ответ на возражение 3. Хотя действия принадлежат индивидам, однако первое начало действия является природным и направлено только на нечто одно, о чем уже было сказано выше (5).

Раздел 8. Разделяют ли эту конечную цель все остальные твари?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что все сущее разделяет с человеком его конечную цель. В самом деле, цель адекватна началу. Но начало человека, Бог, также является началом и всего остального.

Следовательно, все остальные вещи разделяют с человеком его конечную цель.

Возражение 2. Далее, Дионисий сказал, что «Бог привлекает все вещи к Себе как к их завершению»18. Но Он также является и завершением человека, поскольку, согласно Августину, Им одним будет наслаждаться человек19. Следовательно, все остальные вещи разделяют с человеком его конечную цель.

Возражение 3. Далее, конечная цель человека является объектом его воли. Но объект воли – это всеобщее благо, которое является целью всего. Следовательно, остальные вещи разделяют с человеком его конечную цель.

Этому противоречит то обстоятельство, что, по словам Августина, конечной целью человека является блаженство, и все люди желают именно его20. Но, как говорит [тот же] Августин, «блаженство недоступно животным, лишенным разума»21. Следовательно, остальные вещи не разделяют с человеком его конечную цель.

Отвечаю: как говорит Философ, цель бывает двоякой, а именно цель «ради чего» и цель «посредством чего», т. е. сама вещь, обладающая аспектом блага, и пользование или обретение этой вещи22. Так, мы говорим, что целью движения тяжелого тела является более низкое место в смысле «вещи» или пребывание в более низком месте в смысле «пользования», а целью скупца – деньги в смысле «вещи» или обладание деньгами в смысле «пользования».

Если, таким образом, мы говорим о конечной цели человека в смысле цели как вещи, то в таком случае все остальное разделяет с человеком его конечную цель, поскольку конечной целью равно человека и всего остального является Бог. Если же мы говорим о конечной цели человека в смысле обретения цели, то неразумные существа не разделяют с человеком его конечную цель. В самом деле, человек и другие разумные существа стремятся к своей конечной цели посредством познания и любви Бога, что для других существ представляется невозможным, и потому они обретают свою конечную цель постольку, поскольку участвуют в уподоблении божественности, будучи сущими, живущими или даже знающими.

Из сказанного очевидно, что [все] возражения сняты, поскольку [для человека] знаком обретения конечной цели является блаженство [или счастье].

* * *

3

Ethic. I, 1.

4

Phys. II, 9.

5

De Anima III, 9.

6

Phys. II, 5.

7

De Мог. Eccl. et Manien. II, 13.

8

Prolog. Super Luc.

9

De Div. Nom. IV, 1.

10

Metaph. II, 2.

11

Phys. VIII, 5.

12

Poster. I, 3.

13

De Civ. Dei XIX, 1.

14

Ibid.

15

Metaph. I, 2.

16

De Civ. Dei XIX, 1.

17

De Trln. XIII, 3.

18

De Div. Nom. IV, 4.

19

De Doctr. Christ. I, 5, 22.

20

DeTrin. XIII, 3,4.

21

Qq. LXXXIII, 5.

22

Phys. II, 2.


Источник: Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть II-I. Вопросы 1-48: 5-901620-68-2. Издательство: Киев: Эльга, Ника-Центр, Элькор-МК, Экслибрис. 2006. С.И.Еремеев. Перевод, редакция и примечания.

Комментарии для сайта Cackle