Р

см. Вера и разум

(RAMM, BERNARD)

Христианский апологет и философ Бернард Рамм (1916–1992) родился в американском городе Бьютт (штат Монтана). Свою академическую карьеру Рамм начал в 1943 г. в Библейском институте Лос-Анджелеса (ныне Университет Бьолы). Закончил он её в Американской баптистской семинарии Запада (1959–1974; 1978–1986). Рамм – автор восемнадцати книг и свыше 100 статей и обзоров. В число его работ по апологетике входят: «Проблемы в христианской апологетике» (Problems in Christian Apologetics, 1949), «Протестантские христианские свидетельства» (Protestant Christian Evidences, 1953), «Христианский взгляд на науку и Писание» (The Christian View of Science and Scripture, 1954), «Свидетельство о пророчествах и чудесах» («The Evidence of Prophecy and Miracle» //Carl F. H. Henry, ed., Revelation and the Bible, 1958), «Разновидности христианской апологетики» (Varieties of Christian Apologetics, 1962 г.) и «Свидетельство Духа» (The Witness of the Spirit, 1959). Книга «Бог, Который изображает» (The God Who Makes a Difference, 1972) стала его главным апологетическим трудом.

Апологетически подход Рамма. Хотя в подходе раннего Рамма акцент ставится на христианском свидетельстве, его зрелая позиция представляла собой разновидность предпосылочной апологетики, сходной с воззрениями Эдварда Джона °Карнелла. В аспекте логики его исходная точка построений была близка к научному методу.

Отказ от теистической аргументации. Как и другие представители предпосылочной апологетики, Рамм отвергал традиционную теистическую аргументацию о существовании Бога. Он приводил три причины тому: во-первых, Бог не может быть познан вне веры (Ramm. Witness of the Spirit, 82–83). Во-вторых, °ноэтические последствия греха препятствуют эффективности теистических доказательств (Ramm, Protestant Christian Evidences, 29). В-третьих, такие доказательства абстрактны и не приводят к Богу откровения (ibid., 41–42; ср. Carnell, Philosophy of the Christian Religion, 101–4).

Рамм приходит к тому выводу, что «философский подход к теме существования Бога и библейский подход к реальности Бога живого фундаментально различны» (Ramm, God Who Makes a Difference, 104). Действительно, «мы можем сказать афористически, что доказательством существования Бога является Священное Писание, если мы знаем, о чём мы говорим». Рамм поясняет: «Эго утверждение предполагает понимание Писания в качестве полномочного замещающего представителя исторических событий Божьего дела и Божьего слова. Через обращение к этим событиям и словам Дух Божий делает Бога той Реальностью, которой Он является для нас» (ibid., 105). Мы знаем, что Бог существует, говорит Рамм, не в силу каких бы то ни было философских доказательств, а потому, что Он действует в истории, как то засвидетельствовано Писанием.

Исходная точка логических построений. По убеждению Рамма, человек должен рассмотреть возможные варианты, склониться к определённой гипотезе, а затем её проверить. Он считает, что прогресс в знании возможен только тогда, когда мы переходим от фактов к какой-то теории или гипотезе, которая включает в себя факты и объясняет их (Carnell, Philosophy of the Christian Religion, 32).

Суть выбранных Раммом предпосылок такова: «Христианская религия есть то действие Святого Духа, дающего искупление и откровение, которое достигает своего высшего выражения в откровении и искуплении через воплощение Бога во Христе; и эта религия запечатлена для всех времён и засвидетельствована для всех времён в богодухновенном Священном Писании» (ibid., 33).

Верификация предпосылок. Согласно Рамму, существует три концентрических круга верификации. Они соответствуют трём стадиям в подтверждении провозглашаемых христианством истин.

Внутреннее свидетельство. В первом круге верификации грешник слышит благую весть и благодаря Святому Духу убеждается в её истинности. Первичная религиозная верификация должна быть внутренней и духовной, иначе это верификация через чуждый религии процесс (ibid., 44). Убеждающее действие Святого Духа приложено внутри, но не является субъективным (см. Святой Дух: значение для апологетики).

Действие Бога в истории. Как утверждал Рамм, первоочередная функция христианского свидетельства – подготовить почву для восприятия благой вести. Само это свидетельство не является благой вестью и не заменяет её. Действие Бога в истории, это второй круг, подтверждает, что библейский Бог преображает мир и «входит в наше время, в нашу историю, в наше пространство, в наш космос [...] Благодаря тому, что Бог совершает это преображение, мы знаем, что веруем в истину, а не в вымысел или просто религиозные философствования» (ibid., 57).

Итак, христианство подтверждается объективными фактами. °Чудеса и исполнившиеся пророчества являются лучшим свидетельством (см. пророчества как подтверждение Библии). Представители °эвиденциальной апологетики убеждены, что такие свидетельства доказывают божественное происхождение христианской веры (Ramm, God Who Makes a Difference, 55). Сверхъестественные явления подтверждают богословие. Откровение удостоверяется рассудком.

Адекватность мировоззрения. Христианство поверяется также своей способностью дать совокупный взгляд на единство мира, человечества и Бога. В третьем круге устанавливается, что христианство истинно потому, что благодаря его принципам мир и жизнь становятся для человека наиболее осмысленными. °Мировоззрение есть «та схема или та перспектива, которая наиболее для него привлекательна, которая создаёт для него единое целое наиболее осмысленным образом» (ibid., 60). «Ответственный совокупный взгляд» должен учитывать факты, должен допускать проверку по определённого рода критериям и должен быть внутренне непротиворечивым (ibid., 67).

Эти критерии сходны с предложенными Карнеллом принципами соответствия фактам и логической последовательности. Карнелл убеждён в общезначимости закона непротиворечивости (см. первичные принципы). Это необходимый критерий истины. В самом деле, без него мы не можем мыслить (ibid., 68–69; Ramm, Protestant Christian Evidences, 41, 54). Однако Рамм не придаёт логике такого же значения, как некоторые представители предпосылочной апологетики, например, Гордон °Кларк.

Вопрос убеждённости. Рамм проводит различие между °уверенностью и убеждённостью. Он полагает, что 1) через Писание и внутреннее свидетельство Святого Духа христианин может приобрести полную духовную убеждённость в существовании Бога, в том, что Христос – его Господь и Спаситель и сам он – чадо Божье. Слово «вероятно» при ответе на такие вопросы становится лишним. Далее, 2) христианская вера принадлежит к сфере истории. Исторические факты не могут быть известны достоверно, но они могут быть известны с высокой степенью вероятности. 3) Затем христианин основывает свою веру на полной убеждённости, полагая для объективной и фактической основы христианского откровения высокую степень °вероятности (Carnell, Philosophy, 73).

Итак, «христианин убеждён в истинности своей веры благодаря свидетельству Духа. Он убеждён в истинности своей веры через действие Бога живого в Космосе, Бога, преображающего мир. И он является христианином, ибо уверен, что христианская вера даёт ему самый адекватный совокупный взгляд, какой только возможен в отношении человека, человечества, мира и Бога» (ibid., 61).

Библиография:

Е. J. Carnell, A Philosophy of the Christian Religion.

N. L. Geisler, Christian Apologetics.

S. Grenz, et al., eds., Twentieth Century Theology.

G. Lewis, Testing Christianity’s Truth Claims.

B. Ramm, A Christian Appeal to Reason.

→ Problems In Christian Apologetics.

→ Protestant Christian Evidences.

→ The Christian View of Science and Scripture.

→ «The Evidence of Prophecy and Miracle» // C. F. H. Henry, ed., Revelation and the Bible.

→ The God Who Makes a Difference.

→ The Witness of the Spirit.

→ Varieties of Christian Apologetics.

(RUSSELL, BERTRAND)

Бертран Рассел (1872–1970) родился в английском городе Рейвенскрофт в семье свободомыслящих родителей, друживших с Джоном Стюартом Миллем (Mill). После смерти родителей Рассела воспитывали в строгости его дед и бабка, бывшие пресвитериане, которые перешли в унитарии. О бессмертии души Рассел начал задумываться в возрасте четырнадцати лет, а от своей веры в Бога отказался к восемнадцати (в 1890), прочитав «Автобиографию» Милля.

Философию Рассел изучал в Кембридже, а позднее преподавал там же, в Тринити-колледже, из которого был в конце концов уволен за свою пацифистскую деятельность (1916). Он говорил: «Когда разразилась война, я словно бы услышал глас Божий. Я понял, что моё дело – протестовать». Рассел читал в Соединённых Штатах несколько курсов лекций (1896, 1927, 1929, 1931 и с 1938). Он много раз женился и разводился, провёл за антиправительственные выступления шесть месяцев в тюрьме (1918), где написал «Введение в математическую философию» (Introduction to Mathematical Philosophy), а в 1940 г. было признано, что он не имеет надлежащих нравственных качеств, чтобы преподавать в Нью-Йорке. Однако Рассел в конечном счёте получил Нобелевскую премию по литературе (1950) за свою защиту свободомыслия.

Труды Рассела весьма велики по объёму, все без исключения, начиная с солиднейших «Оснований математики» (Principia Mathematica, 1910), написанных в соавторстве с Алфредом Нортом °Уайтхедом, до его более популярной книги «Почему я не христианин» (Why I Am Not a Christian), основанной на сборнике лекций 1927 г. В число других его произведений входят «Критическое изложение философии °Лейбница» (А Critical Exposition of the Philosophy of Leibniz, 1900), «Культ свободного человека» («Free Man’s Worship», 1903), «Сущность религии» («Essence of Religion», 1912), «Религия и наука» (Religion and Science, 1935), «Полемика о существовании Бога» («The Existence of God Debate», 1948) с отцом Коплстоном (Copleston), «Кто такой агностик?» («What Is an Agnostic?», интервью 1953) и «Может ли религия исцелить нас от невзгод?» («Can Religion Cure Our Troubles?», на основе статей 1954). В главных его трудах по философии развиваются идеи лингвистического атомизма. Рассел был наставником Людвига °Витгенштейна, написал предисловие к «Трактату» Витгенштейна и признавал его влияние на собственный логический атомизм.

Религия Рассела. Религиозные взгляды Бертрана Рассела значительно изменялись на протяжении девяносто восьми лет его жизни. В течение первых четырнадцати лет своей жизни он был теистом (см. теизм). В возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет он стоял на позициях деизма (см. деизм). В восемнадцать он стал атеистом (то есть отрицал теизм). В тридцать один год он пришёл к своего рода фаталистическому стоическому натурализму, который описал в «Культе свободного человека». К возрасту сорока лет он исповедовал разновидность эмпирического пантеизма (см. Russell, «The Essence of Religion»), которую мог бы одобрить Фридрих °Шлейермахер (Schleiermacher; 1768–1834). Позднее он перешёл в воинствующий антитеистический и антихристианский лагерь. В 76 лет в своём интервью для журнала Look (1953) он охарактеризовал себя как «агностика» (см. агностицизм).

Агностицизм и антирелигиозность. Что бы там ни говорили о метафизических исканиях Рассела, он последовательно придерживался антихристианских и антирелигиозных убеждений, хотя и не считал себя атеистом. «Моя позиция – агностицизм», заявлял Рассел (Russell, «The Existence of God Debate», 144). В своём интервью для журнала Look он говорил: «Агностик полагает невозможным знать истину в таких вопросах, как Бог и грядущая жизнь, вопросах, которыми занимаются христианство и другие религии». После этого решительного утверждения он тут же подстраховывается, добавляя: «Или, если не совсем невозможно, то, по крайней мере, невозможно в настоящее время» (Russell, «What Is an Agnostic?», 577).

Рассел проводил различие между агностицизмом и атеизмом, указывая, что «атеист, как и христианин, считает, что мы можем знать, есть ли Бог или Его нет; по мнению атеиста, он может знать, что Бога нет [см. атеизм]. Агностик воздерживается от суждений, говоря, что у нас нет достаточных оснований ни утверждать, ни отрицать это... Агностик может думать, что существование Бога, хотя и не является невозможным, является крайне маловероятным» (ibid.).

Из-под пера Рассела непрестанно выходили критические нападки, не только на христианство, но и на религию в целом. Он писал: «Я настолько же твёрдо убеждён во вредности религий, насколько твёрдо я убеждён в их ложности» (Russell, Why I Ат Not a Christian, xi). Главная причина этого – в основе религий лежит вера, порождённая страхом, что плохо уже по самой своей сути. Принявшая организованную форму религия задерживает мировой прогресс. В частности: «Я утверждаю вполне обдуманно, что христианская религия, в её организованном церковном виде, была и до сих пор остаётся главным врагом нравственного прогресса во всём мире» (ibid., 15).

Неприятие авторитетов. Рассел заявлял, что отрицает все авторитеты. Агностик, говорил он, считает, что человек должен обдумывать своё собственное поведение, прислушиваясь к чужой мудрости. «Никто, кроме глупца, не потакает каждой своей прихоти, но обуздывается желание всегда за счёт какого-то другого желания» (Russell, «What Is an Agnostic?», 578).

Рассел отрицал «веру в один только разум», настаивая, что существует нечто большее, нежели факты и рассудочность. Как он полагал, лично он руководствуется обдуманными намерениями, целями. «Агностик будет подбирать для себя цели в собственной душе, а не во внешних предписаниях» (ibid., 583). Например, разум может подсказать, как добраться до Нью-Йорка, но только у личности могут обнаружиться резоны (намерения) туда отправиться.

Понятие греха не является полезным, хотя некоторые типы поведения желательны, а другие нежелательны (ibid., 578). Однако Рассел спешит уточнить, что наказание за нежелательное поведение должно быть только профилактическим или исправляющим, но не карающим.

Проблемы христианства. Библия отвергается вместе со всеми прочими авторитетами. Рассел расценивает её как легендарные исторические повествования одного плана с эпосом Гомера. Некоторые из её нравственных наставлений хороши, но многие никуда не годятся (ibid., 579).

Рассел сомневается, жил ли когда-либо Христос. «С исторической точки зрения, – заявлял он, – весьма сомнительно, существовал ли вообще когда-либо Христос, а если он и существовал, мы ничего о нём не знаем» (Russell, Why I Am Not a Christian, 11). Тем не менее он утверждает, что «большинство агностиков [к которому не обязательно принадлежит он сам] восхищается жизнью и нравственным учением Иисуса, как они описаны в Евангелии [которое он не признаёт], но не обязательно в большей степени, если сравнивать Иисуса с некоторыми другими людьми. Кто-то [не Рассел] поставил бы его на один уровень с Буддой [...] Сократом, а кто-то – с Авраамом Линкольном» (Russell, «What Is an Agnostic?», 579). В отличие от многих неверующих, Рассел заявляет: «Я не считаю, что Христос был лучшим и мудрейшим из людей» (Russell, «Can Religion Cure Our Troubles?», 2). Оценка библейского Иисуса у Рассела сводится к тому, что Иисус не был ни мудрым, ни милосердным, ни человечным, а был жесток (см. ниже). Сократа Рассел видит в лучшем свете. Он пишет: «На мой взгляд, в нравственных качествах Христа был один очень серьёзный изъян, а именно, он верил в ад. Лично я не думаю, чтобы кто-либо, подлинно гуманный, мог верить в вечное, неизбывное наказание» (Russell, Why I Am Not a Christian, 12).

Бессмертия нет. Рассел не верил ни в какое загробное существование, будь то существование на небесах или в аду. Говоря об агностиках в целом, он отмечал: «Агностик как таковой не примет мнение о жизни после смерти, пока не сочтёт, что имеются свидетельства в пользу того или другого». Относительно себя самого Рассел добавляет: «Не думаю, чтобы у нас были хоть сколько-то весомые основания верить, что мы можем жить после смерти» (Russell, «Whatls an Agnostic?», 580). Ибо «разумно предположить, что психическая жизнь прекращается, когда прекращается жизнь телесная» (Russell, «What I Believe?», 40). Далее он пишет: «Я верю, что я, когда умру, подвергнусь тлению, и ничего из моей индивидуальности не сохранится» (Russell, Why I Am Not a Christian, 43).

При некоторой неуверенности относительно загробной жизни в общем и целом, Рассел был абсолютно убеждён, что ада не существует. Ибо «вера в ад обусловлена верой в то, что мстительное наказание за грех есть благо [...] Можно себе представить, что однажды, благодаря спиритизму, появятся свидетельства их [небес] существования, но большинство агностиков не считает, что такие свидетельства у нас есть, и поэтому не верит в небеса» (Russell, «What Is an Agnostic?», 580–81). По поводу того, верит ли он в Божий суд, Рассел отвечал: «Совершенно не верю. Я также не верю в Зевса, Юпитера, Одина и Брахму, но эти боги проблем не создают [... ] Если Бог существует, я счёл бы крайне маловероятным, что у Него может быть настолько больное самолюбие, чтобы обижаться на тех, кто сомневается в Его существовании» (ibid., 581).

Натуралистическое отрицание °чудес. Что касается сверхъестественных явлений, то, как утверждал Рассел, «агностики не считают, что существуют какие-либо свидетельства «чудес» в смысле явлений, противоречащих законам природы». В самом деле, «вполне можно обойтись без чудес, так как Провидением установлено, чтобы действие естественных законов приводило к наилучшему возможному результату» (Russell, Why I Am Not a Christian, 42). Рассел признаёт, что бывают необычайные события, но это не чудеса. «Мы знаем, что исцеления верою бывают, и это ни в коей мере не чудеса». Он видит столько же свидетельств о чудесах в случае греческих богов у Гомера, сколько в случае христианского Бога в Библии (Russell, «What Is an Agnostic?», 581).

Аналогичным образом, Рассел расценивает догмат рождения от Девы как рудимент языческой мифологии (см. митраизм; мифология и Новый Завет). Он указывает на рассказы о °рождении от девы, связанные с Заратуштрой, и на тот факт, что вавилонскую богиню Иштар называли «святою девой» (ibid., 579).

Рассел также отвергает идею о предназначении жизни. «Не думаю, что жизнь в целом имеет какую-то цель. Она просто возникла. Но отдельно взятый человек имеет свои цели, и в агностицизме нет ничего, что заставляло бы от них отказываться» (ibid., 582).

Ранний, буддизм как лучшая религия. На вопрос, какая религия вызывает у него больше всего уважения, Рассел отвечал, что предпочитает буддизм, «особенно в самых ранних его формах, потому что в нём было меньше всего репрессивных аспектов». Ему нравились конфуцианство и либеральное христианство, где догматика сведена к минимуму. Но относительно того, существует ли Бог в основе какой бы то ни было из религий, он говорил, что единственным свидетельством, которое он бы принял, стал бы глас с неба, в точности предсказывающий всё, что произойдёт в ближайшие двадцать четыре часа. Впрочем, даже это убедило бы Рассела только в существовании сверхчеловеческого разума. Фактически, он не может придумать свидетельства, которое убедило бы его в существовании Бога (ibid., 583–84).

Оценка. Такой антагонизм по отношению уже к самой возможности доказать существование Бога ставит под сомнение определение агностицизма у Рассела. Его позиция почти не отличается от позиции большинства атеистов, заявляющих, будто бы знают (с «весьма высокой вероятностью»), что Бога не существует. В чём же отличие? Из атеистов мало кто говорит о своей абсолютной уверенности в том, что Бога нет (см. Бог: предполагаемые опровержения бытия). В какой-то момент своего интервью для журнала Look Рассел признал, что во всех практических вопросах он «заодно с атеистами» (ibid., 577). В связи с таким его нежеланием признать свой атеизм вспоминается саркастическое замечание Карла °Маркса о том, что «агностик – не что иное, как бесхребетный атеист».

Внутренне противоречивый агностицизм. Если Рассел был «агностиком», то из самых закоренелых, говорящих о «невозможности» знать, есть ли Бог. Такие воззрения в сухом остатке дают утверждение: «относительно существования Бога я знаю наверняка, что нельзя ничего знать наверняка относительно существования Бога». Осторожная оговорка «в настоящее время» не снимает проблемы. Утверждение всё равно остаётся внутренне противоречивым «в настоящее время».

Оценка религии у Рассела поверхностна и некорректна. Его утверждение о том, что все религии порождены страхом, представляет собой «социологический софизм». Дело в том, что здесь описательные высказывания расцениваются так, как если бы они были предписывающими. Страх является фактором, кое-кого приводящим к религии, но его отнюдь не достаточно для истинной, непреходящей веры. Люди также ищут в религии счастья, уверенности, освобождения от чувства вины, удовлетворения других своих потребностей. У Рассела, похоже, была патологическая боязнь страха. Не всякий страх так уж плох. Существует благотворный страх, предупреждающий человека о вероятной опасности или негативных последствиях. Страх не сдать экзамен может оказаться полезным стимулом для учёбы. Страх быть сбитым пьяным водителем заставляет пешехода осмотрительней вести себя на дорогах. Кроме того, психологические причины ещё не объясняют происхождение веры. Они помогают понять, почему люди верят, но не объясняют того, во что они верят (см. Woods, 23). И наконец, происхождением не определяется ценность явления. Большинство людей боятся огня, но это ничего не говорит нам о ценности огня для людей.

Потребность в Боге. Хотя веры у Рассела не было, потребность в Боге иногда у него сквозит. В один из моментов наибольшей откровенности он написал: «Даже когда чувствуешь себя ближе всего к другим людям, в тебе словно бы что-то упрямо стремится к Богу, отказываясь влиться в любое земное сообщество – по крайней мере, так я должен был бы выразиться, если бы считал, что Бог существует. Вот странность, не правда ли? Я страстно предан этому миру, и очень многому в нём, и многим людям, и всё же... что мне всё это? Должно быть что-то, что важнее, так я чувствую, хотя и не верю, что есть» (Russell, Autobiography, 125–26; курсив Н. Г.).

Авторитетность разума. Рассел заявляет об отрицании всех авторитетов, однако признаёт окончательный авторитет человеческого разума. Он отмежёвывается от «веры в один только разум», но лишь в том смысле, что цели человека обуславливают его действия. Однако верим мы не в цели, а в некие источники и критерии истины. Один только разум здесь достаточен. Поэтому справедливо было бы сказать, что Рассел отрицает все авторитеты за исключением человеческого разума (см. рационализм). Естественно, «разум занимается фактами, отчасти наблюдаемыми, отчасти логически выводимыми» (Russell, «What Is an Agnostic?», 583). Итак, для Рассела всё-таки существовал окончательный авторитет.

Как и у других агностиков и атеистов, представления Рассела о грехе непоследовательны. Он отрицает само это понятие, сводя всё к «желательному» и «нежелательному». И всё же, когда затрагивается вопрос о свободе слова и образа жизни, Рассел выдвигает непреклонные этические убеждения. Он, похоже, не испытывает никаких сомнений в том, что вера в ад действительно и подлинно «жестока», «немилосердна» и «бесчеловечна». Это позиция этического абсолютизма. Коль скоро нравственность сводится просто к «желательному» и «нежелательному», в этике не может быть реальных оснований для того, чтобы называть что-то жестоким или этически неправильным. Чтобы оставаться последовательным, Рассел должен был бы сказать только, что концепция ада противоречит его желаниям. У него нет этических оснований выносить какое бы то ни было ценностное суждение (см. нравственность: абсолютная природа).

Далее, в представлениях Рассела о человечестве наличествует фундаментальная неоднозначность. Как отмечает Р. Э. Д. Кларк (Clark), Рассел основывал свой этический кодекс на сущностной добродетели человека, хотя в других случаях сам же настаивал, что благой Бог никогда бы не создал такое мятежное двуногое.

Авторитет и христианство. Неприязнь Рассела ко всему христианскому возрастает с чуткостью счётчика Гейгера, едва он приблизится к чему-либо, в чём можно заподозрить авторитетность или притязания на его личную жизнь и свободу. Он отвергает Библию вместе со всеми прочими авторитетами. Расселу нравятся некоторые из её нравственных наставлений, но те, которые задевают его, «никуда не годятся» (ibid., 579). Его нападки на Иисуса, помимо его исходного неверия в существование Иисуса, похоже, обусловлены тем фактом, что Христос в Писании предстаёт авторитетной фигурой. Будда, который нравится Расселу больше, оставил мало заповедей и указывает индивидуально подогнанный путь к мудрости. У Сократа директивности ещё меньше.

Почему Рассел отвергал Христа. Воинственное антихристианство в книге «Почему я не христианин» оставляет впечатление строго принципиального атеизма. Однако намерениям Рассела, как представляется, больше соответствует спор с фиктивным оппонентом для отторжения авторитарных влияний на личность и образ жизни христианина. Его идеал религиозного христианина – человек, который творит добро, не исповедуя символа веры. Но ведь христианин должен быть чем-то большим, чем просто благотворителем, иначе он ничем не будет отличаться от других религиозных людей, таких как мусульмане. Самое малое, христианин верит в определённые истины, касающиеся существования Бога, бессмертия, характера и личности Христа. Рассел не приемлет ничего из перечисленного. В частности, Рассел пришёл к нижеприведённой позиции.

Логическая ошибка доказательства о Первопричине. Рассел отвергает традиционные доказательства существования Бога (см. Бог: свидетельства существования), в том числе космологическое доказательство, основанное на существовании Первопричины. Как он рассуждает, коль скоро что-то может существовать без причины, то существовать таким образом может и мир, а не только Бог. Веру в то, что мир имеет своё начало, Рассел приписывает скудости человеческого воображения.

Согласно Расселу, само понятие «причины», на котором основано °космологическое доказательство, в современной философии утратило силу. Но даже если признать причинность, он выдвигает такую дилемму:

1) Либо все сущности имеют свою причину, либо не имеют её.

2) Если все сущности имеют причину, то имеет её и Бог, так как Он есть сущность.

3) Если все сущности не имеют причины, то не имеет её и мир, так как он есть нечто существующее.

4) Итак, или Бог имеет причину в чём-то другом (и тогда не является Первопричиной), или же мир не порождён никаким Богом в качестве причины (и никакого Бога не существует).

5) В любом случае Первопричины не существует.

С точки зрения логики, просто из того, что Бог может не иметь причины, ещё не следует, что мир тоже может её не иметь. Бог и мир относятся к двум разным категориям. Так как Бог – это Творец, а мир – Его творение, только мир нуждается в своей причине, но не Бог. Кроме того, имеются веские научные и философские основания считать, что мир имел своё начало во времени; это идея, которую Рассел отметает, не уделив ей должного внимания (см. доказательство космологическое, горизонтальная форма; теория большого взрыва). Поэтому аргументация Рассела против Первопричины несостоятельна.

Вопрос Рассела «какая причина породила Бога?» основан на неверной формулировке принципа причинности (см. принцип причинности). °Фома Аквинский не утверждал, будто бы всё нуждается в своей причине. Нуждаются в причине сущности зависимые, сущности, лишь возможные в своём бытии. Например, сущности, которые имели начало своего бытия, нуждаются в своей причине. Ибо всё, что начинает быть, нуждается в причине, дающей бытие. Но вечное независимое Существо, такое как Бог, не нуждается в причине. Поэтому спрашивать: «Кто сотворил Бога?» абсурдно. Это вопрос: кто сотворил несотворённое? Для Рассела не должно было бы возникнуть трудностей в том, чтобы понять это. Рассел сам говорил, что мир не нуждается в причине; он просто «есть» (Russell, «Existence of God Debate»). Но если Вселенная может быть беспричинной, беспричинным может быть и Бог.

Доказательство на основе естественного закона. Доказательство на основе естественного закона отвергалось Расселом потому, что оно опирается на понимание законов в предписывающем смысле (и выводит, что у всякого предписания есть тот, кто предписывает). Но законы природы являются только дескриптивными, описательными, а не предписывающими. Поэтому, заключает Рассел, доказательство на основе естественного закона несостоятельно. Далее:

1) Коль скоро Бог создал закон, это могло произойти в силу разумного основания или без такого основания.

2) Это не могло произойти в силу разумного основания, поскольку в таком случае Бог подчинялся бы ему и не был бы Высшим Существом.

3) Это не могло произойти без всяких оснований, поскольку в таком случае рациональный Бог не стал бы этого делать. Ведь у Бога есть разумное основание для всего.

4) Следовательно, Бог никак не мог бы создать закон (то есть нет и необходимости в Создателе закона).

Рассел правильно указывает, что законы природы чисто дескриптивны, они имеют описательный, а не предписывающий характер. Но из этого ещё не следует, что регулярность хода событий, упорядоченность в природе не нуждаются в Упорядочивателе (см. доказательство телеологическое; принцип антропологический; эволюция химическая). И действительно, многих современных агностиков и атеистов размышления об антропологическом принципе привели к серьёзному пересмотру их позиций. Ибо Кто мог упорядочить Вселенную, с самого начала создав в ней именно такие условия, которые делают возможным существование человека?

Далее, Рассел выдвигает ложную дилемму относительно того, имел ли Бог разумные основания для создания закона. Основания разума не должны находиться где-то вовне, иначе они могут оказаться полностью отсутствующими. Разумные основания для действий Бога в Нём и содержатся: Он есть высший Разум, ибо Он есть высшее разумное Существо во Вселенной.

Доказательство на основе устроенности мироздания. Рассел, вслед за Дэвидом °Юмом и Чарлзом °Дарвином, отрицает концепцию устроенности мироздания, из которой вытекает тезис об Устроителе мироздания. Его рассуждениям можно придать такую форму:

1) Живые существа приспособлены к условиям своей жизни либо вследствие устроенности мироздания, либо вследствие эволюции.

2) Наука, указав на естественный отбор, продемонстрировала, что к условиям окружающей среды они приспособились в результате эволюции.

3) Следовательно, жизнь не была устроена её Устроителем.

Аргументация Рассела против устроенности мироздания являет собой классический пример логической ошибки. Он определяет альтернативы, а затем выбирает, какую хотел бы отбросить. Неизбежным результатом становится построение порочного круга. Кроме того, он игнорирует имеющиеся свидетельства. Он ложно постулирует, что приспособление возникает вследствие либо устроенности мироздания, либо эволюции, а затем утверждает, что именно вследствие эволюции (предпочитая этот вариант альтернативному). Итого: оно не возникло в силу устроенности. Но чтобы такой логический вывод был корректным, один из вариантов необходимо полностью отрицать. Рассел упускает из виду ту возможность, что приспособление могло возникнуть вследствие и устроенности, и эволюции вместе. В конце концов. Творец мог предопределить эволюцию в качестве средства исполнения Его замысла (см. эволюция). Далее, Рассел полагает, что свидетельства в пользу эволюции сильнее, чем в пользу творения. Но это не так (см. эволюция биологическая).

Нравственное доказательство. Рассел упрекает Иммануила °Канта за его нравственное доказательство бытия Бога. Он настаивает, что человеку нелегко освободиться от того, что он впитал с молоком матери, а именно так Кант усвоил веру в Бога. Кроме этого довода ad hominem, Рассел предлагает такую логическую дилемму для тех, кто выводит из существования нравственного закона существование Нравственного Законодателя:

1) Если существует нравственный закон, то он существует либо по санкции (воле) Бога, либо нет.

2) Но он не может существовать с санкции Бога, потому что тогда он был бы не нравственным по своей сути, а произвольным.

3) Не может он существовать и без воли Бога, потому что в таком случае Бог следовал бы какому-то внешнему нравственному эталону и не был бы Богом (то есть Высшим Существом).

4) В любом варианте нет оснований постулировать существование Бога как источника нравственного закона.

Помимо довода Рассела ad hominem, не заслуживающего комментариев, в его аргументации присутствует ещё одна ложная дилемма. Ведь нравственный закон не обязательно должен либо быть произвольным, либо происходить извне Бога (см. эссенциализм божественный); он может существовать внутри Бога (то есть в Его неизменной нравственной сущности). Таким образом, Бог может одновременно быть Высшим Существом и не устанавливать закон по произволу.

Доказательство на основе восстановления справедливости. Теисты иногда доказывают, что должна существовать грядущая жизнь и нравственно совершенный Бог, чтобы все несправедливости этой жизни могли быть исправлены. Однако Рассел возражает: всё, что оказывается для нас истинным здесь, надо полагать, должно быть истинным везде. А мы видим, что в этой жизни царит несправедливость. Нет оснований верить, что она не будет царить и во всех иных возможных мирах.

Но отнюдь не обязательно, чтобы всё, что истинно здесь, было истинным везде. Существование пустынь в Аризоне не означает, что пустыни должны быть и во Флориде или на Аляске. Даже если бы было верно, что поведение людей в определённом месте свидетельствует, каким будет поведение людей в других местах при сходных условиях, аргументация Рассела оказалась бы несостоятельной. В конце концов, небеса подразумевают совсем другие условия – это обитель совершенства. А если так, то можно ожидать, что и поведение людей будет там совсем другим. Рассел также упускает из виду предписывающий характер нравственного закона. Коль скоро существует абсолютно совершенный Бог, Он не может допустить, чтобы несправедливость продолжалась вечно. Он должен её исправить. А Рассел не мог бы на основе предположения о том, что нравственно совершенного Бога не существует, доказывать, что такого Бога не существует.

Нравственные качества Христа. Рассел не только отвергает доказательства о существовании Бога и бессмертии человека, но отрицает также, что личность Христа характеризовалась высокими нравственными качествами. Он считает, что в Его личных качествах были серьёзные изъяны.

Убеждения Рассела относительно нравственных качеств Христа имеют собственные изъяны. Во-первых, он совершенно игнорирует позитивное свидетельство о нравственной безупречности Христа (см. Христос: уникальность). Во-вторых, вся его негативная аргументация не в состоянии действительно доказать существование у Христа нравственных изъянов.

Иисусу не хватало мудрости. Если человек очень мудр, он не может ошибаться относительно важных вещей. Однако Иисус ошибся относительно одной из важнейших составляющих Своего учения, а именно, что Он вернётся на землю сразу после Своей смерти (Мф. 24:34). Следовательно, Иисус не был особенно мудрым человеком. В ещё одном случае Он показал отсутствие у Него мудрости, когда проклял бесплодную смоковницу, хотя пора появления плодов просто ещё не пришла (Мф. 21:19; ср. Мк. 11:14). Истинно мудрый человек никогда бы так не поступил.

Рассел ошибочно предполагает, будто бы Иисус обещал вернуться ещё при жизни Своих учеников (Russell, Why I Am Not a Christian, 11). Имеющееся свидетельство это опровергает. Иисус не сказал, что вернётся немедленно, а только имманентно во времени (ср. Деян. 1:7). Выражение «род сей» (Мф. 24:34) может означать, что еврейский народ не исчезнет прежде, чем Он вернётся, так как слово, переводимое как «род» (genea), может относиться также к народу, нации (ср. Мф. 23:36). Или же речь может идти о том обстоятельстве, что Он вернётся ещё при жизни того грядущего поколения, при котором начнёт осуществляться ряд событий, предсказанных в этом пророчестве (Мф. 24:33). Иисус прямо говорит, что никто не знает сроков Его пришествия (Мф. 24:36; Деян. 1:7). Таким образом, учению Иисуса в этой беседе как раз и противоречило бы такое понимание Его слов, будто бы Он предсказывает ученикам, когда вернётся.

Что касается мудрости и проклятия смоковницы, от внимания Рассела ускользает одно важное обстоятельство. Тогда уже наступило то время года (Пасха), когда появляются первые смоквы. Именно поэтому в тексте говорится: «и, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошёл, не найдёт ли чего на ней» (Мк. 11:13; курсив Н. Г.). Безусловно, Он не делал бы этого, если бы в такое время года смоквы иногда не появлялись, как они действительно появляются, под новыми листьями.

Далее, коль скоро Иисус – Творец, то из того, что финитное существо не видит причин для какого-то действия, ещё не следует, что таких причин не может быть у инфинитного Разума. Оказывается, намерения Иисуса здесь можно объяснить так: смоковница символизирует бесплодность Израиля, отвергающего Мессию, что должно привести к бедствиям. Непосредственно после этого эпизода следует столкновение в храме с иудейскими руководителями (Мк.

11:15 и далее), которые вскоре же призывали распять Его.

Иисус не был подлинно гуманным. Согласно евангелиям, Иисус верил в существование геенны – места вечных мук для погибших (Мф. 5:22; 10:28). Рассел настаивает, что ни один подлинный гуманист не станет верить в существование такого места, как преисподняя.

То, что Иисус верил в существование преисподней, не в большей степени подразумевает Его негуманность, чем подразумевала бы чью-то негуманность уверенность в том, что во время Второй мировой войны происходил еврейский Холокост. Бесспорно, коль скоро Холокост действительно был, то в признании самого этого факта нет ничего негуманного. Точно так же, коль скоро преисподняя существует реально, то в признании её реальности нет ничего негуманного. Это вопрос истины, а не гуманности.

Иисус был мстительным. Рассел считает, что Иисус очень мстительно относился к Своим врагам, предрекая для них бедствия и Божий суд (ср. Мф. 23). Однако такая мстительность по отношению к врагам является нравственным изъяном. Таким образом, в нравственных качествах Иисуса имелись изъяны.

Вопреки заявлениям Рассела, нет никаких свидетельств того, чтобы Иисус был мстительным. Он никому не отомстил. Он предостерегал Своих противников о гибельном итоге их жизни, если они не покаются. И в этом проявлялось милосердие. Иисус совершил один из величайших известных нам актов милосердия и прощения, когда, глядя на тех, кто подвергал Его мучительному распятию, произнёс: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Иисус вполне определённо учил, что мы не должны быть мстительными, призывая нас: «кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую». И далее: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:39, 44).

У Иисуса не было настоящей доброты. Рассел доказывает, что любой, кто грозит людям вечным неизбывным наказанием, не имеет настоящей доброты. Однако Иисус поступал так в ряде случаев (Мф. 5:22; 23:35–36; Ин. 5:24–29; 12:48).

То, что Иисус предостерегал людей относительно преисподней, не доказывает, что у Него не было настоящей доброты. Фактически, коль скоро преисподняя существует – а кому об этом лучше знать, если не Сыну Божьему (см. Христос: божественная сущность) – то наоборот, Иисус не был бы добрым, не предостерегай Он об этом людей. Что сам Рассел подумал бы о человеке, не предупредившем его о пропасти впереди на дороге, в которой можно погибнуть, если не избрать другой путь?

Иисус проявлял жестокость. Ещё один нравственный изъян Иисуса, по мнению Рассела, проявился в том, что Он без всякой необходимости утопил в воде стадо свиней. Это была жестокость по отношению к животным, бессмысленное их уничтожение. Это свидетельствует о ещё одном нравственном изъяне Иисуса.

Ничего этически предосудительного в утоплении стада свиней не было (Мф. 8:32). Иисусу, как Богу, принадлежит верховное владычество над всякой жизнью. Он сотворил её и имеет право её отнять (Вт. 32:39; Иов 1:21). В конечном счёте все животные так или иначе умирают по воле Творца. Случится это раньше или позже – не имеет значения. Предназначение этого стада свиней состояло, конечно, не в том, чтобы давать свиное молоко. Его владельцы в любом случае собирались лишить этих свиней жизни. Кроме того, непосредственно убил свиней не Иисус; это сделали бесы. Иисус просто изгнал бесов из человека, а те вошли в свиней и свергли всё стадо с крутизны в море. Иисуса больше заботило спасение человека, а Рассел больше беспокоится за свиней.

Заключение. Рассел доказывал, будто бы нет реальной основы для веры ни в существование Бога, ни в высочайшие нравственные качества Христа (см. Христос: уникальность). А поскольку вера в то и другое существенно важна для того, чтобы быть христианином, он не хотел называться христианином. Но доводы Рассела не способны противостоять христианской аргументации о существовании Бога и нравственном совершенстве Христа. Им не хватает логической и фактической основы, чтобы выполнить отведённую им Расселом задачу. Они скорее свидетельствуют о стремлении обосновать заранее заданные желаемые выводы, нежели о честном поиске истины.

Библиография:

N. L. Geisler, When Critics Ask.

В. Russell, A Critical Exposition of the Philosophy of Leibniz.

→ «Can Religion Cure Our Troubles?»

→ «The Essence of Religion».

→ «The Existence of God Debate», with Father Copieston, BBC radio broadcasts, 1948.

→ «Free Man's Worship».

→ Introduction to Mathematical Philosophy.

→ Religion and Science.

→ «What I Believe?»

→ «What Is an Agnostic?» // Look magazine (1953).

→ Why I Am Not a Christian.

A. D. Weigel, «A Critique of Bertrand Russell's Religious Position» // Bulletin of the Evangelical Theological Society 8.4 (August 1965).

H. G. Woods, Why Mr. Bertrand Russell Is Not Christian.

(RATIONALISM)

Рационализм – это философия, которая придаёт особое значение разуму в качестве средства выявления истины. Рассудок должен доминировать над ощущениями, и априорное – над апостериорным. Обычно рационалисты придерживаются позиций фундаментализма (см. фундаментализм), гласящего, что существуют первичные принципы познания, без которых никакое познание невозможно (см. ниже). Для рационалиста об истине судит разум, и истина объективна (см. природа истины).

Хотя °Аристотель (384–322 гг. до Р. X.) считал, что познание начинается с чувств, его концепции, связанные с ролью разума и логики, сделали его отцом западного рационализма. Рене °Декарт (Descartes; 1596–1650), Бенедикт °Спиноза (Spinoza; 1632–1677) и Готфрид °Лейбниц (Leibniz; 1646–1716) были главными представителями рационализма нового времени.

Для большинства типов мировоззрения найдётся по меньшей мере один крупный представитель рационализма. Лейбниц был приверженцем °теизма, Спиноза склонялся к °пантеизму, Айн Рэнд (Rand; 1905–1977) исповедовала °атеизм. Большая часть деистов (см. деизм) придерживается той или иной формы рационализма. Даже в пантеизме есть признанные сторонники рационализма, такие как Чарлз Хартсхорн (Hartshorne; род. 1897). В °ограниченном теизме рациональную его апологетику осуществляли Джон Стюарт °Милль (Mill; 1806–1873) и другие.

Причина того обстоятельства, что в самых разных типах мировоззрения встречаются те или иные формы рационализма, состоит в том, что рационализм относится к гносеологии, а мировоззрение связано с вопросами метафизики (онтологии). Рационализм – это средство выявления истины, и в большинстве типов мировоззрения есть его представители, которые обращаются к нему для того, чтобы определять и отстаивать истину, как они её понимают.

Основные посылки. Посылки, общие для всех рационалистов. Некоторые идеи разделяются практически всеми рационалистами. К числу таких тезисов относятся следующие, хотя кое-кто из рационалистов обосновывает, модифицирует или ограничивает их по-своему, не так, как все остальные.

Фундаментализм. Фундаментализм гласит, что существуют первичные принципы всякого познания, такие как закон непротиворечивости, принцип тождественности и принцип исключённого третьего (см. логика). Определённые сторонники фундаментализма убеждены и в существовании других принципов, например принципа достаточного основания (см. принцип достаточного основания) или принципа причинности (см. принцип причинности). Все рационалисты являются фундаменталистами, а все фундаменталисты верят в те или иные рациональные принципы.

Объективизм. Рационалисты также убеждены в том, что существует объективная реальность и что для человеческого разума она постижима. Этим они обособляются от °мистицизма, °экзистенциализма и других форм субъективизма. Для рационалиста реальность рациональна, а разум – это средство для определения, что есть реальность.

Эксклюзивизм. Рационалисты также придерживаются эксклюзивизма. Они считают, что взаимоисключающие, противоположные утверждения не могут быть истинны одновременно. Согласно закону непротиворечивости, если атеизм верен, то все другие, не атеистические учения ложны. Если истинно христианство, то ложны все нехристианские системы. В любом случае, противоречащие друг другу притязания на истинность тех или иных учений не могут быть верны одновременно (см. мировые религии и христианство; плюрализм религиозный).

Априорность. Все рационалисты считают, что в познании есть априорный аспект. Разум в каком-то смысле независим от опыта. Даже те рационалисты, которые придерживались эмпиризма (например, °Фома Аквинский, °Аристотель и °Лейбниц), считали, что в разуме нет ничего, чего сначала не было бы в чувственном опыте, но за исключением самого разума. Без такого априорного (независимого от опыта) аспекта познания ничего познать было бы нельзя.

Различия между рационалистами. Роль чувств. Некоторые рационалисты принижают, если не отрицают вовсе, хоть сколько-нибудь существенную роль чувств в процессе познания. Они придают значение исключительно рациональному элементу. Примером таких воззрений выступает Спиноза. Другие стремятся соединить разум и чувства, например. Фома Аквинский и Лейбниц. Для первых больше характерен дедуктивный подход к процессу выявления истины; для вторых – более индуктивный и обобщающий.

Ограничения для разума. Критическое различие между рационалистами обнаруживается в вопросе о пределах для разума. Некоторые рационалисты, такие как Спиноза, отводят для разума всеобъемлющие владения. Разум – это единственное средство выявления истины. Другие, такие как Фома Аквинский, полагают, что разум способен постичь некоторые истины (например, существование Бога), но не всё (например, доктрину Троицы). Представители последней позиции считают, что существуют истины, которые вполне согласуются с разумом, и иные, которые выходят за пределы доступного для разума. Но даже такие истины не противоречат разуму. Они просто превышают возможности разума самостоятельно прийти к ним. Они могут быть познаны только через частное откровение (см. откровение частное, или особое).

Оценка. Рационализм в целом имеет для апологетики как положительные, так и отрицательные черты. Неограниченный рационализм, полностью отрицающий частное откровение, для теиста, очевидно, неприемлем (см. Библия: свидетельства истинности; вера и разум). Не согласуется с ортодоксальным христианством и любая форма рационализма, отрицающая теизм.

Однако требование фундаментализма признавать первичные принципы и правильно, и полезно. Свою ценность имеет также вера в объективность истины. Акцент рационалистов на эксклюзивной, взаимоисключающей природе притязаний на истинность тоже играет положительную роль в христианской апологетике.

С христианской точки зрения, рационалистический богослов Джонатан Эдвардс (Edwards) проводит важное разграничение: всякая истина даётся через °откровение, общее или частное, и должна быть воспринята разумом. Разум – это Богом данное средство для постижения истины, которую раскрывает Бог, будь то через Божье мироздание или через Божье Слово. Хотя Бог обращается с истиной к сердцам верующих, Он не обходит стороной и их разум. В таком уточнённом смысле христианский рационализм имеет большую ценность для апологетики.

Библиография:

R. Descartes, Meditations.

J. Edwards, «The Mind» // H. G. Townsend, The Philosophy of Jonathan Edwards from His Private Notebooks.

N. L. Geisler and W. Corduan, Philosophy of Religion.

G. Leibniz, Metaphysics.

A. Rand, For the New Intellectual.

B. Spinoza, Ethics.

Thomas Aquinas, Summa Theologica.

(REALISM)

Реализмом называются те представления, что существует внешняя по отношению к нашему разуму реальность, которую мы можем познать (см. эпистемология). Такая позиция противоположна скептицизму, °агностицизму и солипсизму. Представители христианского реализма верят, что существуют инфинитный Дух (Бог) и реальный, финитный мир, населённый как духами (ангелами), так и человеческими существами. В отличие от дуалистов, реалисты считают, что все финитные существа сотворены и не являются вечными. Вопреки идеалистам (таким как Джордж °Беркли [Berkeley]), они убеждены, что реальный, находящийся вне разума, материальный мир существует.

Реалисты считают также, что имеет место соответствие между мыслью и вещью, между разумом и реальностью (см. природа истины). Для представителей классического реализма, таких как °Аристотель и °Фома Аквинский, это соответствие становится возможным благодаря существованию первичных принципов знания. Со времени Иммануила °Канта вошло в обыкновение различать реализм классический и критический. Первый исходит из посылки, что мы знаем реальный мир, а второй чувствует себя обязанным доказывать, что это так. Иными словами, посткантианские реалисты полагают необходимым считаться с °агностицизмом Канта, так как кантианцы не верят, что мы можем познавать реальность.

Познание реальности. Вопрос заключается в том, соответствует ли наше мышление реальному миру. Или, на более фундаментальном уровне, настроены ли принципы нашего познания на реальность. По мнению классических реалистов, без таких принципов познание реального мира невозможно. Аристотель и Фома Аквинский, например, считали, что существуют неопровержимые первичные принципы, при помощи которых может быть познан реальный мир.

Классические реалисты убеждены, что первичные принципы самоочевидны. То есть, как только терминология сформулирована, рациональному разуму становится ясно, что они истинны. Например, как только мы точно определим, что означает слово «жена» и что означает выражение «замужняя женщина», для нас становится самоочевидной истиной, что «все жёны суть замужние женщины». Однако для классических реалистов, таких как Фома Аквинский, «самоочевидное» необязательно означает «априорное, не зависящее от опыта». С точки зрения реализма, первичные принципы известны нам потому, что разум познает реальность. По сути дела, эти гносеологические принципы имеют онтологическую основу в реальности.

Без таких узаконенных принципов познания реальности познавать реальность невозможно. Должно соблюдаться соответствие между мыслью и вещью, между принципами познания и объектом познания. Но каково оно и как его можно установить? Это критический вопрос для критического реализма.

Первичные принципы и реальность. Под «реальностью» реалист понимает не только сферу разума, но и сферу того, что находится вне разума. Реальность есть то, что существует. И реальность есть всё, что существует. Реальность есть бытие, а нереальность – это небытие. Для классических реалистов достаточно было того, что мы знаем бытие (или что мы знаем, что мы знаем бытие) и что в реальности наше знание первичных принципов основано на самых фундаментальных наших знаниях о бытии. По тонкому замечанию Эрика Маскалла (Mascall), нам нет необходимости полностью разрабатывать нашу теорию познания, чтобы начать говорить о Боге, точно так же, как нет необходимости понимать физиологию человека, чтобы начать ходить (Mascall, 45). Аристотель и Фома Аквинский не видели необходимости дальше обосновывать это наше знание, коль скоро можно прямо указать на первичные принципы. Они самоочевидны. Мы знаем, что они истинны, ещё до того, как сумеем объяснить, почему они истинны. То, что нечто существует, мы знаем через прямую интуицию. Эго очевидное и непосредственное знание. Сказанное означает не то, что первичные принципы невозможно обосновывать, а лишь то, что они становятся самоочевидными, как только должным образом сформулирована терминология.

Неопровержимость первичных принципов. Как было показано в статье первичные принципы, такие утверждения неопровержимы или сводятся к неопровержимым. То есть их невозможно оспаривать, не применяя их при этом. Например, закон непротиворечивости невозможно отрицать, не прибегая к нему в самом этом отрицании. Высказывание «противоположности могут быть истинны одновременно» неявно предполагает, что высказывание, противоположное данному, не может быть истинно. Хотя большинство людей с этим согласились бы, не все скептики признают, что принцип причинности, критически важный для любого космологического доказательства бытия Бога, является неопровер-жимым первичным принципом. Не всякий скептик согласится, что нечто существует. Поэтому необходимо дать пояснения о неопровержимости первичных принципов (см. Айер, А. Дж.).

Утверждение «я существую» неопровержимо. Если я говорю: «я не существую», я должен сначала существовать, чтобы это высказать. Явным образом отрицая своё существование, я неявным образом его подтверждаю. Точно так же нельзя отрицать, что реальность познаваема. Ведь высказывание о том, что реальность непознаваема, уже само по себе есть утверждение какого-то знания о реальности. Абсолютный агностицизм сам себя опровергает.

Реализм, таким образом, неизбежен. Тот факт, что мы иногда ошибаемся или обманываемся относительно реальности, ещё не есть отрицание всякого знания о ней. В самом деле, он даже требует такого знания. Ведь мы не могли бы распознавать иллюзии, если бы не рассматривали их на фоне реальности.

Библиография:

R. Garrigou-LaGrange, God: His Existence and His Nature.

N. L. Geisler, Christian Apologetics.

___ and W. Corduan, Philosophy of Religion.

E. Gilson, On Being and Some Philosophers.

D. Hume, The Letters of David Hume, J. Y.T. Greig, ed.

J. Maritain, Existent and Existence.

E. Mascall, Existence and Analogy.

Thomas Aquinas, On Being and Existence.

см. Ветхий Завет: редакционная критика

(HRINCARNATION)

Реинкарнация буквально означает «повторное воплощение». её не следует путать с «воплощением», «инкарнацией» Христа, когда Он «во плоти» (1Ин. 4:1–2) пришёл в мир (см. Христос: божественная сущность). Реинкарнация предполагает, что после смерти человеческая душа получает новое тело и возвращается, чтобы прожить ещё одну жизнь.

Рассматривают многие разновидности реинкарнации. Самые распространённые из них происходят из °индуизма и буддизма (см. Дзэн-Буддизм) и основаны на непреклонном законе кармы. По закону кармы, человек в следующей жизни пожнёт то, что посеял в этой. Каждое деяние в этой жизни вызывает свой отклик, свои последствия уже в этой или в следующей жизни.

Циклы, жизни. Популярность веры в реинкарнации. Вера в реинкарнации не только доминирует в восточных религиях, но и приобретает всё большую популярность на Западе. Примерно четверть американцев верит в реинкарнацию. Среди молодёжи студенческого возраста эта цифра составляет почти одну треть. Поразительно, но около одной пятой тех, кто регулярно посещает церковь, тоже верит в реинкарнацию, несмотря на тот факт, что Библия и ортодоксальное христианское вероучение реинкарнацию отрицают.

Многие знаменитости заявляют о своей вере в реинкарнацию. Одним из самых громких был голос Ширли Мак-Лейн (Mac-Laine). В число других знаменитостей, разделяющих веру в реинкарнацию, входят Гленн Форд (Ford), Аяне Фрэнсис (Francis; Honey West), Сильвестер Сталлоне (Stallone; Rocky, Rambo), Одри Ландерс (Landers; Dallas), Пэдди Чаевски (Chayevsky; автор Marty, The Hospital, Altered States), генерал Джордж С. Паттон (Patton), Генри Форд (Ford), Сальвадор Дали (Dali) и Марк Твен (Twain). Что касается музыки, бывший участник квартета «Битлз» Джордж Харрисон (Harrison), Рави Шанкар (Shankar), Махавишну (Mahavishnu), Джон МакЛафлин (McLaughlin) и Джон Денвер (Denver) посвятили своё творчество распространению духовных представлений о шансе на вторую жизнь. В этом действе замешаны даже некоторые комиксы. «Камелот 3000» (Camelot 3000), "Ронин» (Ronin) и «Доктор Стрейндж» (Dr. Strange) обращаются к теме реинкарнации.

Источники доктрины. Представления о реинкарнации имеют долгую историю. Многие считают, что первоисточниками этой доктрины, по всей вероятности, были индуистские Веды (священные книги). Её варианты в буддизме, джайнизме и °сикхизме имеют, видимо, то же происхождение, как и в случае течений трансцендентальной медитации и «Харе Кришны». Некоторые западные её формы могут восходить, не испытав прямого влияния индуизма, к древнегреческой философии, к периоду пифагорейской школы и более позднему. Экстрасенс Эдгар Кайе (Саусе) и адепты теософского учения конца девятнадцатого века, включая главного их автора, Елену Блаватскую, широко распространяли учение о множественных жизнях. Несколько христианских богословов попытались согласовать какие-то формы реинкарнации с христианством, среди них были Джеддес Мак-Грегор (McGregor) и Джон °Хикк.

Разновидности реинкарнации. По общефилософской классификации, доктрина реинкарнации принадлежит восточным религиям, таким как индуизм, буддизм и даосизм. Ислам, иудаизм и христианство её решительно отвергают. Но Востоком она никогда не ограничивалась. Некоторые из древних философов Запада тоже верили, что душа продолжает своё существование в иных формах. Пифагор (ок. 580 – ок. 500 до Р. Х.), °Платон (428–348 до Р. Х.) и °Плотин (205–270) считали, что дух (или душа) вечен и не может быть уничтожен (см. бессмертие).

Платон учил, что бессмертная душа получает тело только в наказание за какой-либо грех, за который страдает десятикратно; душе приходится покинуть сферу идеального и перейти в материальный мир. Человек есть «душа, заключённая в теле, и его душе необходимо развиваться в устремлении к высшему благу, чтобы она могла больше не испытывать муки продолжающихся перерождений, а перешла в состояние, в котором сможет, подобно Богу, счастливо и вечно созерцать иерархию идеальных форм во всей их истине, красоте и благости» (Noss, 52). Прежде чем окончательно достигнуть этого блаженного состояния, мы, возможно, будем вновь и вновь возвращаться к жизни, даже в качестве животных.

Черты сходства между этими концепциями у Платона и в индуизме поразительны, особенно в сравнении с «личностной» системой Рамануджи. Доктрина этой школы сложилась на основе предшествующих «безличностных» воззрений, однако ключевые элементы в ней те же: душа, именуемая jiva или jivatman, после смерти сохраняется в виде мыслительной субстанции, именуемой «тонкое тело». Эта субстанция входит в зародыш новой жизни, принося с собой карму всех своих прошлых существований. В карму включены как деяния, так и неотделимые от них этические последствия. Каждый пожнёт именно то, что посеял. Если ты делал добрые дела, родишься в «благом чреве». Если творил зло, твоя участь соответственно этому будет менее благородной. Ты можешь оказаться даже в «грязном и зловонном чреве», переродишься ли ты в животное, растение или камень. Циклы смерти и перерождения (сансара) зачастую изображаются в виде колеса, и смерть становится вратами в новую жизнь. Цель, однако, состоит в том, чтобы прервать эти циклы.

Такое освобождение называется мокша, и именно в этом пункте возникают различия между личностным и безличностным вариантами учения. В безличностном варианте, как только все кармические долги погашены, душа утрачивает всякую индивидуальность и просто приобщается к Единому; личность сливается с Брахманом, божественным безличностным началом. В личностном варианте душа просто освобождается, чтобы быть собою, полностью посвятив себя Bhagwan (личностному Богу).

Другие разновидности доктрины реинкарнации отличаются в вопросах того, что происходит в момент смерти и какова природа окончательного состояния после мокши, но общая идея остаётся той же. Буддисты говорят, что бессознательная душа (vinnana) сохраняется, но личность (ум, чувства и сознание) в момент смерти уничтожается. Карма следует за душой дальше по циклу сансары, колесу перерождений. В буддизме есть четыре трактовки окончательного состояния, нирваны, которая достигается по благодати Будды. В джайнизме и сикхизме приняты, соответственно, личностный и безличностный варианты индуистской доктрины.

Большинство неортодоксально христианских представлений о реинкарнации в основе своей не отличаются от восточных, однако включают в себя также ряд других факторов. Главная особенность состоит в том, что за время жизни человека он делает свой выбор, принять ли ему или отвергнуть Христа. В простейшей модели те, кто принял Христа, приобщаются к Богу, а тех, кто Его отверг, ждёт реинкарнация. Эти циклы будут продолжаться до того дня, когда Христа признают все. Таким образом, все будут спасены (см. универсализм). В некоторых христианских теориях реинкарнации предусмотрено окончательное наказание для тех, кто безнадёжен. У Мак-Грегора таким наказанием является полное уничтожение (см. аннигиляционизм). Теория Хикка отличается некоторой новизной – по его мнению, людям предстоит реинкарнация на других планетах.

Обоснование доктрины. Для обоснования веры в реинкарнацию выдвигается несколько соображений. Три самых важных из них – вера в бессмертие души, психологические свидетельства о прошлых существованиях и довод о том, что реинкарнации обеспечивают мировую справедливость.

Бессмертие души. Для Платона главной причиной веры в метемпсихоз (ещё одно название для переселения души в другое тело) являлось то, что он считал нематериальную составляющую каждого человека несотворённой и неуничтожимой. Она существовала до того, как мы родились, и продолжает существовать после нашей смерти. Ничто, ни добро, ни зло, не в состоянии её трансформировать. А если это так, утверждают адепты реинкарнации, то душа, надо полагать, является в мир в разные периоды времени в разных телах. Это составная часть процесса её совершенствования. Точно таким же образом в пантеистической философии предполагается, что всё сущее является вечным и божественным, поэтому душа тоже неуничтожима.

Психологические свидетельства. Иан Стивенсон, парапсихолог и исследователь воспоминаний о прошлых существованиях, утверждает:

Идея реинкарнации может способствовать лучшему пониманию таких разных проблем, как: детские фобии и «филии»; навыки, не приобретённые ранее; аномалии во взаимоотношениях детей и родителей; кровная месть и воинствующий национализм; детская сексуальность и нарушения гендерной ориентации; родимые пятна, врождённые уродства и заболевания; различия между однояйцовыми близнецами; ненормальные влечения во время беременности [Stevenson, 305].

Регрессионные воспоминания при гипнотических или иных состояниях изменённого сознания в ряде случаев помогали проанализировать чувства, которые пациент не в силах был понять или преодолеть. Выявляя какие-либо переживания из прошлых существований, многих удалось избавить от страхов, депрессий, ощущения собственной никчёмности. Хотя многие психологи и гипнотизёры, работающие с воспоминаниями о прошлой жизни, сами не верят, что события, о которых вспоминают их пациенты, происходили в реальности, они используют этот метод, потому что он действует. Как сказал один психотерапевт, «не имеет значения, реальность это или фантазии, если это кому-то помогает заново обрести смысл своего существования... Если это действует, то какая разница?» (Boeth, Н3).

Мировая справедливость. Многим идея о дополнительной жизни как дополнительном шансе представляется самым справедливым решением. Карма справедлива. Если творишь зло, расплатишься за это; если творишь добро, получишь вознаграждение. Наказание пропорционально качеству кармы, это не воздаяние по типу «всё или ничего». Идея об осуждении человека на вечное пребывание в °преисподней за конечное количество грехов выглядит слишком суровой. Кроме того, страдания в этой жизни становятся оправданными, если в действительности это отработка кармы прошлых существований. Благодаря такому объяснению нет необходимости возлагать на Бога ответственность за страдания. Все страдания можно объяснить как справедливое воздаяние за злые дела в прошлых, инкарнациях.

По замечанию Куинси Хоу (Howe), «один из самых привлекательных аспектов теории реинкарнаций состоит в том, что при этом полностью устраняется возможность вечного проклятия» (Howe, 51). Многим людям учение о вечном наказании представляется совершенно несовместимым с Божьей любовью. В доктрине реинкарнации у Бога появляется возможность наказывать грех (через закон кармы), потребовать от людей веры в Христа (по крайней мере, в одной из жизней) и всё же в конечном счёте спасти всех. Те, кто отвергает Христа, получают дополнительные шансы. При этом даже сохраняется свобода человека, потому что Бог никого не принуждает уверовать; Он просто даёт людям больше времени на то, чтобы распорядиться своей свободой. На протяжении последовательных существований могут также происходить нравственное совершенствование и духовное развитие, что позволяет людям лучше понять любовь Бога к ним. Кое-кто считает, что нравственное совершенство не может быть достигнуто без реинкарнаций.

И наконец, утверждается, что идея реинкарнаций справедлива, потому что при этом спасение становится сугубо личным, превращаясь в вопрос взаимоотношений исключительно индивидуума с Богом. Устраняются проблемы вменяемой человеку вины за грех Адама и оправдания его благодаря лишь вероисповеданию, так что каждый оказывается ответственен только за состояние собственной кармы. Хоу, доказывая, что заместительное жертвоприношение больше не имеет силы, утверждает: «Человек должен сам примириться со своим Богом» (Howe, 107). Мак Грегор говорит: «Моя карма относится исключительно ко мне; это моя проблема, и победа над ней – это моя победа». Тем самым устраняется несправедливость всякого воздаяния за грех Адама и несправедливость смерти Христа за грехи, которые Он не совершал. Вместо всего этого смерть Христа становится призывом к нам, «идеальным катализатором» для нашего устремления к спасению и нашей убеждённости в том, что мы пребываем в неизменном свете непреходящей Божьей любви к нам. Христос умер как пример для нас, а не как заместительная жертва за нас. В этом отношении реинкарнация восстанавливает справедливость.

Оценка. Ответ на аргументацию. Доводы в пользу теории реинкарнаций не имеют реальной основы. В лучшем случае, они показывают лишь возможность реинкарнации, но не её реальность.

Бессмертие не доказывает реинкарнацию. Даже если бы удалось доказать на чисто рациональной основе °бессмертие души, из этого ещё не следовала бы реинкарнация. Может быть, душа сохраняется вечно в бестелесной форме. Или душа один раз воссоединяется со своим телом в вечном бессмертии воскресения, согласно вере ортодоксальных иудеев, мусульман и христиан.

«Воспоминания» о прошлых существованиях не доказывают реинкарнацию. Существуют другие возможности объяснить так называемые «воспоминания» о прошлой жизни. Прежде всего, это может быть ложная память. Во многих случаях было показано, что так называемые «воспоминания» ложны. Некоторые люди «вспоминали» такое, что, как достоверно было установлено на опыте, никогда не происходило. И многих удалось излечить от синдрома ложных воспоминаний. Во-вторых, так называемые «воспоминания» о прошлой жизни чаще встречаются среди тех, кто воспитывался в культурной среде или культурном контексте, где они подвергались влиянию учения о реинкарнации. Такие обстоятельства предполагают, что эти идеи были усвоены с детства, а позднее вновь оказались востребованы из кладовых памяти. В-третьих, известны весьма показательные случаи, например история Брайди Мерфи (Murphy), когда предполагаемые «воспоминания» о прошлой жизни оказались не чем иным, как содержанием книжек, которые её бабушка читала ей в детстве. В других случаях ложные воспоминания сформировались под действием гипноза (силы внушения) либо в ходе сеансов психотерапии или группового тренинга с применением техники развития воображения. В настоящее время синдром ложных воспоминаний хорошо знаком психологам.

Реинкарнация не решает проблем справедливости. Вместо того чтобы решить проблему незаслуженных страданий, теория реинкарнации просто заявляет, что в конечном счёте они оказываются заслуженными. Невинные в действительности не являются невиновными, поскольку страдания причиняет оставшаяся от их прошлых существований карма. Адепты реинкарнации упрекают христиан в том, что они способны сказать матери, безутешной из-за смерти своего четырёхмесячного ребёнка, только одно: «Я не знаю почему». Однако закон кармы даст ей такой ответ: «Твой чистый и невинный ангелочек умер потому, что в одной из прошлых жизней он был грязным мерзавцем». Это не решение проблемы, это просто подмена её. Мы не преодолеваем затруднение; мы отворачиваемся от него.

Действительно ли честно, если Бог наказывает детей за грехи, о которых те даже не помнят, чтобы их совершали? Кажется нравственно уродливым и ужасно несправедливым вершить суд над теми, кто даже не знает, в чём их преступление. Кроме того, перенося вину на одну жизнь назад, мы начинаем бесконечную цепочку объяснений, которая никогда не даст окончательного объяснения. Если страдания каждой данной жизни зависят от грехов предыдущей, то как всё это началось? Если была самая первая жизнь, то откуда мог взяться кармический долг, чтобы объяснить страдания в ней? Является ли зло вечным мировым началом, существующим наряду с Богом? Вы не можете вечно «откручивать время» назад, чтобы решить проблему зла. Закон кармы не помогает решить эту проблему. Он просто переносит её в прошедшие существования, но никогда не приходит к её решению.

Кое у кого создаётся впечатление, а иногда на этом и настаивают, что карма полностью подобна библейскому закону, как такой же непреложный и всеобщий моральный принцип. Однако карма не есть нравственный императив. Это лишь система воздаяния; в ней нет содержания, указывающего нам, как поступать. Это безличностный и безнравственный закон связи деяния с возмездием. Даже при сравнении со связью между деянием и наказанием в Книге Притчей упускают из виду, что в Ветхом Завете по этому поводу изложены лишь общие принципы, а не абсолютные, неукоснительные санкции возмездия. В этих вопросах Закон не был таким же непреклонным, как карма, – он входил составной частью в высший закон прощения и благодати. Сравнение здесь неуместно.

Аргументация против реинкарнации. Не только оказываются несостоятельными доводы в пользу реинкарнаций, но существует также аргументация, опровергающая эту теорию. Изложим несколько самых важных соображений.

Нравственное опровержение. В пантеистических системах нет никакого источника для тех моральных норм, которые должны утверждаться через карму (см. пантеизм). С какой стати наказывать людей за злые дела, если нет эталонов этически правильного и неправильного? Ведь в пантеизме, в конечном счёте, нет различия между добром и злом. Карма – это не закон нравственности. В вопросах морали здесь всё относительно. Алан Уотс (Watts), популяризатор дзэн-буддизма, пишет: «Буддизм не разделяет западных представлений о том, что существует нравственный закон, установленный Богом или природой и обязательный к исполнению для всех людей. Предписания Будды о поведении – воздержание от того, чтобы отнимать чью-то жизнь, брать то, что не дают, манипулировать страстями, воздержание от лжи и опьянения – это произвольно установленные правила целесообразного поведения» (Watts, 52).

Такой релятивизм порождает серьёзную проблему для теории реинкарнации. В этике позиции релятивизма отстоять невозможно. Вы не можете сказать: «релятивизм верен» или даже «релятивизм лучше, чем абсолютизм», потому что сами эти утверждения уже предполагают существование абсолютных ценностей, что противоречит релятивизму. °К. С. Льюис разъясняет:

В тот самый момент, когда вы заявляете, что один моральный кодекс лучше другого, вы мысленно прилагаете к ним некий стандарт и делаете вывод, что вот этот кодекс более соответствует ему, чем тот. Однако стандарт, который служит вам мерилом двух каких-то вещей, сам должен отличаться от них обеих. В данном случае вы, таким образом, сравниваете эти кодексы морали с некоей истинной моралью, признавая тем самым, что такая вещь, как истинная справедливость, действительно существует, независимо от того, что думают люди, и от того, что идеи одних более соответствуют этой истинной справедливости, чем идеи других [Lewis, 25].

Чтобы сказать, что релятивизм вереи, вы должны предполагать, что некая абсолютная справедливость существует, а в релятивизме это невозможно. Если нет чего-то абсолютно справедливого, ничто не может быть действительно справедливым; а если не существует ничего справедливого (или несправедливого), то карма с её наказаниями становится неуместна (см. нравственность: абсолютная природа).

Гуманистическое возражение. В конечном счёте, реинкарнация антигуманистична. Она отрицает сострадание в обществе. Любой, кто помогает тысячам нищих, больных, увечных, бездомных и умирающих от голода людей на улицах Индии, действует против закона кармы. Люди страдают, чтобы погасить свои кармические долги, а если вы им помогаете, то им придётся вернуться ещё раз и страдать ещё больше, чтобы избыть этот долг. Согласно традиционным индуистским верованиям, любой, кто помогает страждущим, ухудшает карму, и не чужую, а свою собственную. Социальная помощь, которая существует в Индии – это результат не индуистских, а внешних, преимущественно христианских влияний. Индуизм не породил такого человека, как Мать Тереза.

Психологический довод. Теория реинкарнации исходит из той посылки, что индивидуум обладает высокоразвитым ощущением самосознания до своего рождения, так что может получать и сохранять информацию для последующих воспоминаний. Научно установлено, что такая способность не формируется вплоть до возраста около восемнадцати месяцев. Именно поэтому мы не можем вспомнить, что было, когда нам был всего годик. То утверждение, что каждый человек каким-то мистическим образом «забывает» о своём высокоразвитом сознании в прошлом и большинство людей так и не может его вспомнить, разве что благодаря специальной тренировке и «просветлению», звучит совершенно неправдоподобно. Эта гипотеза не имеет оснований и должна расцениваться совершенно как Deus ex machine, подобно соломинке, за которую хочет ухватиться утопающий.

Естественнонаучное опровержение. С научной точки зрения, мы знаем, что жизнь индивидуума начинается в момент зачатия, когда двадцать три хромосомы мужской гаметы соединяются с двадцатью тремя хромосомами женской яйцеклетки и образуют зиготу с набором в сорок шесть хромосом. В этот момент начинается уникальное, индивидуальное существование нового человека. У него есть жизнь (душа) и тело. Это неповторимое человеческое существо. Раньше его не было. Заявления о том, что его душа (жизнь) существовала в предыдущем теле, лишены всякой научной основы. Научные данные указывают на момент зачатия как начало существования человеческого индивида.

Социальное возражение. Если бы теория реинкарнаций была верна, общество давно стало бы совершенным. В конце концов, если нам сотни, а то и тысячи раз на протяжении миллионов лет предоставлялись возможности совершенствоваться, что-то должно было бы об этом свидетельствовать. Однако не видно, чтобы такой социальный прогресс имел место. Всё, что у нас усовершенствовалось, – это средства, с помощью которых мы можем проявлять свою ненависть, жестокость, расизм и варварство по отношению к другим человеческим существам. Даже реалистические оптимисты, надеющиеся на приход лучших времён, вынуждены признать, что у нас нет бесспорных свидетельств хоть сколько-нибудь значительного нравственного усовершенствования за те тысячелетия нашей истории, которые нам известны.

Проблема зла и °бесконечные цепочки. Если страдания в этой жизни всегда проистекают из зла, совершённого в жизни предшествующей, то у нас получается бесконечная цепочка предшествующих существований. Но бесконечная регрессивная цепочка во времени невозможна, поскольку, если бы до настоящего момента должно было пройти бесконечное число моментов времени, настоящее никогда бы не наступило. Но ведь настоящее наступило (см. доказательство космологическое, горизонтальная форма). Следовательно, не было той бесконечной цепочки предшествующих существований, которую, судя по всему, подразумевает традиционная теория реинкарнации.

С другой стороны, если число жизней, предшествующих данной, не было бесконечным, то должна была быть самая первая жизнь, в которой предыдущие инкарнации не могли выступать причиной зла и страданий. Но именно такова позиция °теизма – что зло порождается в силу актов свободы воли индивидуума в этой нашей, первой жизни (примерами могут быть Люцифер среди ангелов и первый человек Адам) (см. проблема зла).

Проблема бесконечного времени и отсутствия совершенства. Даже если принять то предположение теории реинкарнации, что до настоящего момента прошло бесконечно много времени, это порождает ещё одну серьёзную проблему. Бесконечной длительности времени должно было оказаться более чем достаточно для того, чтобы все души достигли нравственного совершенства, что, собственно, и составляет предназначение реинкарнаций. Иными словами, к настоящему моменту все души должны были бы достичь единства с Богом, если уж у них для этого было бесконечно много времени. Но они его не достигли. Следовательно, реинкарнация вовсе не является решением проблемы зла.

Библейская аргументация. Человеческие существа сотворены. В основе всей библейской аргументации, заставляющей отказаться от теории реинкарнаций, лежит доктрина творения. Библия есть богодухновенное Слово Божье (см. Библия: свидетельства истинности). В таковом своём качестве она божественно авторитетна во всём, чему учит. Согласно Библии, человеческие существа были сотворены (Быт. 1:27). Бог вечен (1Тим. 6:16). Всё остальное было сотворено Им (Ин. 1:3; Кол. 1:15–16). Всё, что существует, существует только потому, что было сотворено Богом «из ничего» (см. творение: различные взгляды). Это относится не только к Адаму и Еве, первым людям, но и ко всем человеческим существам после них (Быт. 5:3; Пс. 138:13–16; Ек. 7:29). Все люди после Адама начинают существовать в момент зачатия (Пс. 50:7; Мф. 1:20). А в таком случае у наших душ не может быть никакого предынкарнационного существования.

Бестелесность промежуточного состояния. Писание учит нас, что после смерти душа покидает тело и переходит в духовный мир, где ожидает воскресения. Апостол Павел пишет: «мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2Кор. 5:8). Во-вторых, размышляя о смерти, Павел поясняет: «влечёт меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Флп. 1:23). «Души» тех, кто принял мученическую смерть, пребывают на небесах, сохраняя сознательное существование. «И когда Он [Христос] снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божье и за свидетельство, которое они имели» (Отк. 6:9). Иисус обещал раскаявшемуся злодею на кресте, что тот сможет познать блаженство в самый день своей смерти: «истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43). Даже Моисей и Илия, умершие за много столетий до того, находились в полном сознании, участвуя в беседе о смерти Христа, когда явились Ему на горе Преображения (Мф. 17:3). И даже бестелесные души нечестивых остаются в сознании. Ибо зверь и лжепророк, живыми брошенные в озеро огненное (Отк. 19:20), осознают свои муки и спустя «тысячу лет» (Отк. 20:10). Нигде в Писании нет ни малейшего намёка на то, чтобы душа после смерти переходила в другое тело, как утверждают адепты реинкарнации. Она просто переходит в духовный мир, где ожидает воскресения.

После бестелесного состояния приходит воскресение. Теория реинкарнаций гласит, что после смерти душа вселяется в ещё одно тело. А в Библии сказано, что, напротив, после смерти то же самое физическое тело становится нетленным при воскресении умерших (см. воскресение Христа: свидетельства). Вместо последовательности обречённых на смерть тел душа получает то же самое тело, которое умерло, но уже воскрешённое навеки. Вместо представлений о человеческой личности как находящейся в теле душе, доктрина воскресения утверждает представления о единстве души и тела каждого человеческого существа. В то время как реинкарнации сводятся к процессу совершенствования, воскресение есть переход в совершенное состояние. Реинкарнации – это промежуточные состояния, когда душа стремится выйти из тела и соединиться с Богом; а воскресение – это окончательное состояние, в котором единая человеческая личность, душа и тело, приобщается к благодати Бога.

Различия между воскресением и реинкарнацией таковы:

Воскресение

Реинкарнация

Происходит один раз

Происходит много раз

В том же самом теле

В другом теле

В бессмертном теле

В смертном теле

Совершенное состояние

Несовершенное состояние

Окончательное состояние

Промежуточное состояние

Итак, существуют огромные различия между христианской доктриной воскресения и теорией реинкарнаций. Библия учит о воскресении (например, в Ин. 5:28–29; 1Кор. 15; Отк. 20:4–15), следовательно, она противоречит теории реинкарнаций.

Люди умирают только один раз. Согласно Писанию, человеческие существа умирают только один раз, после чего их ждёт суд. Ибо «как человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9:27). Мы один раз рождаемся, живём один раз и один раз умираем. Но теория реинкарнаций гласит, что мы живём много раз. После смерти нас ждут всё новые и новые перерождения. Апологет индуизма Радхакришнан признаёт, что этот стих Библии указывает на решающее различие между христианством и индуизмом. Он пишет: «Существует фундаментальное различие между христианством и индуизмом; утверждается, что состоит оно в следующем: в то время как представитель индуизма, к какой бы школе он ни принадлежал, верит в последовательность существований, представитель христианства верит, что «человекам положено однажды умереть, а потом суд"» (Radhakrishnan, 14, 118).

Суд окончателен. Кроме того, что человеческие существа живут и умирают только один раз, после чего их ждёт суд, этот суд является окончательным, последним (см. ад). Как только участь человека определена, оказывается «утверждена великая пропасть», которую никто не может пересечь (Лк. 16:26). Действительно, этот суд описывается как наказание «вечной погибели» (2Фес. 1:9) и «огонь вечный» (Мф. 25:41). А если он совершается навеки, то не остаётся никаких возможностей для реинкарнации в другом теле. Существует воскресение в своём собственном теле, в котором человек и подвергается последнему суду спасения или осуждения (Ин. 5:28–29).

Иисус отрицал реинкарнацию. На вопрос, не грехи ли человека до рождения стали причиной его немощи, Иисус ответил: «не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Ин. 9:3). При том, что здесь, скорее всего, подразумеваются ошибочные представления иудеев о возможности согрешить ещё в материнской утробе, из-за чего и возникают врождённые уродства, ответ Иисуса опровергает любые теории о совершённых до рождения грехах и о карме. В другом случае Иисус очень недвусмысленно указывает, что постигшее человека в жизни несчастье вовсе не обязательно вызвано его грехом (Лк. 13:4–5). Эта истина не зависит от того, идёт ли речь о детстве человека, его внутриутробном существовании или предполагаемой прошлой инкарнации.

Реинкарнации противоречили бы благодати. Реинкарнации основаны на учении о карме, которое диктует, что каждый человек в следующей жизни пожнёт посеянное им в предыдущем существовании. Карма – это непреклонный закон, не знающий исключений. Грехи не могут быть прощены; они должны быть наказаны. Если человек не получил надлежащее воздаяние в этой жизни, он должен получить его в следующей.

Однако по христианскому вероучению прощение возможно. Иисус простил Своих врагов, которые распяли Его (Лк. 23:34). Христиане должны прощать, как простил нас Христос (Кол. 3:13). Прощение отменяет учение о карме и превращает реинкарнацию в совершенно ненужное излишество. Спасение – это «дар» (Ин. 4:10; Рим. 3:24; 5:15–17; 6:23; 2Кор. 9:15; Еф. 2:8; Евр. 6:4), обретаемый через веру. Вместо стараний заслужить благоволение Бога своими делами верующий получает благодать, то есть незаслуженную награду, и объявляется оправданным. При этом праведность Бога удовлетворена, потому что Иисус Своей смертью понёс на Себе грехи всего мира. Наши грехи не просто проигнорированы, так сказать, убраны в чулан. Иисус принёс Себя в жертву умилостивления (Рим. 3:25; Евр. 2:17; 1Ин. 2:2; 4:10) Божьей праведности за нашу вину. Эта принесённая Христом жертва опровергает доктрину кармы и полностью устраняет какую бы то ни было необходимость в реинкарнациях.

Заключение. Теория реинкарнаций, основанная на доктрине кармы, не имеет в свою пользу объективных данных. Она не согласуется со здравым смыслом, наукой, с разумными представлениями о возрастной психологии и с этикой. Далее, она противоречит ясным указаниям Писания. Таким образом, несмотря на всю её популярность, в том числе и на Западе, она лишена рациональной основы и не имеет опоры в виде свидетельств.

Библиография:

М. Albrecht, Reincarnation: A Christian Appraisal.

К. Anderson, Life, Death and Beyond.

J. Boeth, «In Search of Past Lives: Looking at Yesterday to Find Answers for Today», Dallas Times Herald, 3 April 1S83.

W. de Arteaga, Past Life Visions: A Christian Exploration.

L. de Silva, Reincarnation in Buddhist and Christian Thought.

N. L. Geisler and J. Amano, The Reincarnation Sensation.

S. Hackett, Oriental Philosophy.

J. Hick, Death and Eternal Life.

→ Untitled Review, Religion (Autumn 1976).

Q. Howe, Reincarnation for the Christian.

C. S. Lewis, Mere Christianity.

W. Martin. The Riddle of Reincarnation.

V. S. Naipaul, An Area of Darkness.

L. B. Noss, Man's Religions.

S. Radhakrishnan, The Hindu View of Life.

J. Snyder, Reincarnation vs. Resurrection.

I. Stevenson, «The Explanatory Value of the Idea of Reincarnation» // The Journal of Nervous and Mental Disease (September 1977).

S. Travis, Christian Hope and the Future.

A. Watts. The Way of Zen.

(REID. THOMAS)

Томас Рид (Reid; 1710–1796) был основателем шотландской «философии здравого смысла». Родившись в Стрейчене, близ Абердина, он поступил в Маришаль-колледж. где испытал сильное влияние своего учителя Джорджа Тернбелла (Turnbell), который подчёркивал приоритет чувственного познания, хотя и под видимостью берклианства. Ознакомившись с трудом Дэвида Юма (Hume) «Трактат о человеческой природе» (Treatise of Human Nature, 1739), Рид отказался от своих берклианских взглядов (см. Беркли, Джордж). В Кингз-колледже Абердина Рид преподавал до 1751 г. Он участвовал в создании Абердинского философского общества, где часто обсуждались идеи Юма. В 1764 г. Рид опубликовал свою книгу «Исследование о человеческом разуме, основанное на принципах здравого смысла» (Inquiry into the Human Mind on the Principles of Common Sense) и в том же году начал преподавать в Старом колледже Глазго. Двумя его главными трудами стали «Эссе об умственных силах» (Essay on the Intellectual Powers, 1785) и «Эссе о действующих силах» (Essay on the Active Powers, 1788).

Философские воззрения. В отличие от Дэвида °Юма, Рид считал, что мысленные понятия возникают благодаря врождённым способностям разума выстраивать концепции, способностям, которые реализуются в соответствии с изначально существующими первичными принципами разума. Свидетельство есть основа веры и формируется благодаря применению разума. Мы знаем, что эти наши способности заслуживают доверия, потому что, как бы мы ни старались опровергнуть такие принципы, они остаются в силе. Далее, всякое мышление основано на предположении, что они достоверны. В ответе скептикам, сомневающимся в этих наших способностях, Рид отмечает, что даже Юм на практике доверял ощущениям своих чувств, тем самым проявляя непоследовательность в прагматике.

В связи со своими представлениями о действующих силах Рид считал, что человек выступает действующей причиной собственных действий. Акты свободной воли представляют собой результат не предшествующих причин, а воли человека. Свободные действия не являются ни предопределёнными кем-то другим (см. детерминизм), ни чисто случайными (см. индетерминизм): причиной их становится сам человек (см. свобода воли).

Рид учил, что представления здравого смысла есть «вдохновение Всемогущего». Человеку не обязательно верить в Бога, чтобы получить их, однако они порождаются нашей сотворённой природой. Когда мы пытаемся их объяснить, мы понимаем, что нам их дал Бог. В самом деле, у нас есть такое же свидетельство о Боге, как и свидетельство о разуме и воле других людей. Поэтому те, кто отрицает Бога, должны были бы также отрицать существование любого другого разума, кроме собственного.

Этот реализм здравого смысла у Рида оказал в дальнейшем сильное влияние, особенно на представителей старой Принстонской школы, таких как Чарлз °Ходж и Б. Б.°Уорфильд (см. принстонская школа апологетики), в Америке (см. Martin).

Библиография:

S. A. Grave, The Scottish Philosophy of Common Sense.

C. Hodge, Systematic Theology, vol. 1.

T. Martin, The Instructed Vision.

J. McCosh, The Scottish Philosophy.

T. Reid, An Inquiry into the Human Mind on the Principles of Common Sense.

→ Essay on the Active Powers.

→ Essay on the Intellectual Powers.

см. Полнота родословий

см. Ветхий Завет: рукописи; Новый Завет: рукописи

(RAND. AYN)

Айн Рэнд (1905–1977) была атеистической (см. атеизм) писательницей и интеллектуалкой. Родившись в России и окончив Ленинградский университет, она в 1926 г. эмигрировала в США. В число важнейших её трудов, написанных в конце 1950-х и начале 1960-х гг., входят «Атлант пожал плечами» (Atlas Shrugged), «Для нового интеллектуала» (For the New Intellectual), «Первоисточник» (Fountainhead) к «Добродетель эгоизма» (The Virtue of Selfishness, 1961).

Испытанные Рэнд влияния. Философия Рэнд, именуемая «объективизмом», сочетает в себе элементы аристотелевского рационализма (см. Аристотель), ницшеанского атеизма (см. Ницше, Фридрих), капитализма Адама Смита (Smith), иллюзионизма Зигмунда °Фрейда и гедонистического эгоцентризма. Рэнд выводила в своих романах героических людей, которые, благодаря собственному мужеству и независимости, преображают лик земли.

Некоторые философы удостоились от Рэнд презрительной критики. Она считала °Г. В. Ф. Гегеля (Hegel) «доктором колдовства», обвиняла Иммануила °Канта в пагубном влиянии на современное мышление, а прагматизм Уильяма °Джеймса (также Джемс; James) называла «неомистикой». Она порицала философию Карла °Маркса как чистый °материализм, заявляющий, что «разум не существует, что всё есть материя» (Rand, For the New Intellectual, 32–34).

Воззрения Рэнд. Атеизм. Рэнд создала собственную, уникальную разновидность оптимистического и эгоцентрического атеизма. Она писала: «Я превозношу этого бога над землёй, этого бога, которого люди искали с начала своего существования, этого бога, который даст им радость, умиротворённость и гордость. Этого бога, это одно слово – «Я«» (ibid., 65).

Вместе с Фрейдом она считала веру в Бога иллюзией: «И в этом вся их жалкая тайна, – пишет она. – Секрет заключается в том, что все их эзотерические философии, вся их диалектика и сверхчувственные сферы [...] нужны для того, чтобы воздвигнуть над этим пластическим туманом единственно священный абсолют – их «Хочу»» (ibid., 149). Рэнд укоряет всех верующих в том, что «эти иррациональные желания, которые влекут вас к вашему символу веры, эти чувства, которым вы поклоняетесь как идолу, на чей алтарь приносите в жертву землю, эти тёмные, нелогичные страсти

внутри вас, которые вы принимаете за голос Бога или зов гормонов, есть не что иное, как кадавр вашего разума» (ibid., 151).

Рэнд не отрицает, что некоторые люди ощущают своё приобщение к Богу. Она лишь настаивает, что «мистик (см. мистицизм), когда заявляет, что ощущает присутствие силы высшей, нежели разум, действительно это ощущает, но только эта сила не есть всеведущее сверхдуховное начало Вселенной. Это сознание первого встречного, ради которого мистик отказался от собственного «я» (ibid., 161). Чем вызван такой отказ? «Мистиком движет соблазн посредством внушения, преувеличения, лести, обмана навязать другим это всемогущее сознание» (ibid.).

«Вера в сверхъестественное начинается как вера в превосходство других», – считает Рэнд (ibid.). Нет иного сознающего, рационального существа, кроме человека. «Человек является единственным живым существом, которое способно воспринимать реальность – а это значит иметь сознание – по своему выбору» (ibid., 5).

Исходя из Первого начала термодинамики (см. законы термодинамики), Рэнд заявляет, что жизнь спонтанно самозародилась в вечной материи (см. эволюция химическая). «Материя неуничтожима; она изменяет свои формы, но не может прекратить существование». Только «живые организмы постоянно стоят перед дилеммой – вопросом жизни и смерти» (Rand, Virtue of Selfishness, 15). Жизнь не была порождена, а возникла сама собою (см. эволюция биологическая). «Жизнь есть процесс действий по самоподдержанию и самопорождению» (ibid.).

Человеческие существа. По мнению Рэнд, человечество отличается от других видов жизни тем, что человеческое сознание обусловлено волей человека (ibid., 19–20). Далее, «думать, чувствовать, судить, действовать – это функции «эго"» (Rand, For the New Intellectual, 78). В отличие от животных, человек способен выстраивать «концепции» (ibid., 14). Действительно, разум – единственное оружие человека (ibid., 78). Рэнд дополняет: «Ваш разум есть единственный судья истинности – и если другие не согласны с вашим вердиктом, реальность служит судом последней инстанции» (ibid., 126).

Человек, как сказал Аристотель, представляет собой рациональное животное. Но его мышление не является ни автоматическим, ни инстинктивным. Чтобы направлять мышление, необходимы законы °логики (Rand, Virtue of Selfishness, 21–22).

Природа истины. Истинно то, что соответствует реальности. По словам Рэнд, «истина есть признание реальности; разум, единственное средство познания у человека, выступает для него единственным эталоном истины» (ibid.). Действительно, «нравственное совершенство есть неукоснительная рациональность [...] принятие разума в качестве абсолюта» (ibid., 178–79). Поэтому истина объективна. Она должна измеряться реальным миром. И человеческий разум – это единственный способ достичь истины (см. рационализм).

Добродетель эгоизма. Альтруизм требует, чтобы человек жил ради других людей и ставил других выше себя. Но никто не может жить ради другого человека, подлинно объединяясь в духе (ibid., 79–80). Поэтому мораль должна учить людей не тому, как страдать, а как радоваться и жить (ibid., 123). Действительно, «самопожертвование как символ веры – это мораль для аморальных, мораль, сама объявляющая о своём банкротстве, признавая, что не в силах дать человеку какую-то личную заинтересованность в добродетели и нравственных ценностях и что его душа есть клоака порока и его нужно учить самопожертвованию» (ibid., 141).

Если мы решим любить других, они должны этого заслуживать. Рэнд пишет, что она не стала бы любить кого-то без причины: «Я не враг и не друг моим братьям, я для них то, что каждый из них от меня заслуживает. И чтобы заслужить мою любовь, мои братья должны сделать нечто большее, нежели просто родиться на свет» (ibid., 65).

Исходя из той своей заповеди, что единственный заслуживающий поклонения бог – собственное «я» человека, Рэнд указывает «высшую ценность»: «Жизнь организма представляет собой его эталон ценностей; то, что продлевает жизнь, есть добро; то, что угрожает ей, есть зло» (ibid., 17). Рэнд противостоит «прагматизму, который отменяет все абсолютные принципы и нормы» (Rand, For the New Intellectual, 34). «В этике объективизма жизнь человека выступает эталоном ценностей – и его собственная жизнь выступает этической целью каждого индивидуума» (Rand, Virtue of Selfishness, 25). «Нет ценности выше, чем самооценка» (Rand, For the New Intellectual, 176). Таким образом, «всякое »есть« подразумевает »должно быть"» (ibid., 22).

Утопические цели. В качестве сторонника капитализма, спасшегося бегством из СССР, Рэнд оспаривает аргументацию, выдвигаемую коммунизмом (см. Маркс, Карл). Ибо когда говорят, что «капитализм получил возможность проявить себя и оказался несостоятельным, давайте напомним, что в конечном счёте несостоятельной оказалась «смешанная» экономика, что причиной неудачи был контроль над ней» (ibid., 53). Если бы «изначальная американская система, капитализм» практиковалась в её девственной чистоте, возникла бы своеобразная гедонистическая утопия (Rand, Virtue of Selfishness, 33). Настоящими покорителями физических реальностей жизни, говорит Рэнд, стали не те, кто умел мириться с суровыми условиями и спать на ложе из гвоздей, а те, кто изыскал способ променять своё ложе с гвоздями на пружинный матрас (Rand, For the New Intellectual, 170).

Оценка. Позитивный вклад. В философии объективизма есть свои глубокие идеи. Традиционные теисты могут согласиться с некоторыми её представлениями.

В качестве объективиста Рэнд отстаивает объективность реального мира. Она исповедовала °реализм и была язвительным критиком расплывчатых форм субъективизма, °экзистенциализма и °мистицизма, которые доминируют в современном мышлении. Рэнд ставит во главу угла разум и объективность истины (см. природа истины). Истина – это не пластилин, из которого можно лепить что захочется. Это суровая реальность.

Рэнд твёрдо настаивала на значимости Законов логики (см. логика; первичные принципы). Её акцент на роли разума как критерия истины и средства познания реальности явился весьма желательной коррекцией для иррациональных устремлений современной философии. Рэнд, что редкость среди атеистов, не отмежёвывается от абсолютов (см. нравственность: абсолютная природа). По крайней мере, она исповедует абсолютную ценность человеческой жизни. И снова, °теизмом это только приветствуется.

Рэнд справедливо упрекает марксизм (см. Маркс, Карл) за извращённое экономическое учение и голый материализм.

Негативные черты. О некоторых проблемах философии Рэнд можно составить представление по другим статьям – см. атеизм; гуманизм секулярный; нравственность: абсолютная природа; Фрейд. Зигмунд; эволюция биологическая. О неадекватности натуралистической позиции – см. чудеса: аргументы против.

Подобно большинству атеистов, Рэнд создаёт замену Богу. Она даже говорит о «благодати Реальности» (Бога?). Как она утверждает, именно «в силу благодати реальности и природы жизни человек – каждый человек – является целью в себе самом» (ibid., 123). Особая ирония заключается здесь в том, что именно по благодати Высшего (Высшей реальности) каждый индивидуум сам становится высшим.

Хотя Рэнд и критикует °материализм Маркса, она, похоже, не осознаёт, что её собственный материализм не многим от него отличается. Рэнд верит, что только материя вечна и неуничтожима. А если так, то в конечном счёте разум и мышление – которые она столь ценит – должны сводиться к материи. И мысль реальна только как химический процесс.

Несмотря на всё, что Рэнд говорит о превосходстве мысли над материей, её материалистическая философия в действительности не позволяет проводить такое разграничение. Разум сводится к той же материи и полностью от неё зависим. Как же он тогда может её превосходить? Далее, разум возникает из материи. Изначально материя породила разум. Но разве может следствие быть больше своей причины? Это противоречило бы всему, что разум говорит нам о реальности, – то есть самому методу, который Рэнд пропагандирует для познания реальности.

Её аргументация в пользу атеизма опирается на представления об однозначном соотношении в бытии, представления, которые она так и не обосновывает (см. принцип аналогии). Заслуживает одобрения, что Рэнд, при всём её атеизме, говорит об объективной и высшей истине. Однако °Августин указывал, что не может быть абсолютной истины вне Бога. Истина есть то, что познаётся разумом, и абсолютная истина должна, в конечном счёте, обитать в Абсолютном Разуме (= Бог). Но в атеизме Рэнд отвергается любой Абсолютный Разум.

Позитивные аспекты мышления Рэнд ведут к теизму, а не к атеизму, который она проповедует. Ведь она заявляет, что у человека есть абсолютные нравственные обязанности, его нравственный долг. Но абсолютные наставления возможны только тогда, когда существует абсолютный Наставник (см. доказательство нравственное). Абсолютный нравственный закон может исходить только от абсолютного нравственного Законодателя (= Бог). Единственно логичный выход для атеиста – отрицать все нравственные абсолюты, по примеру Ницше и Жана Поля Сартра (Sartre).

Рэнд говорит просто, что «всякое »есть« подразумевает »должно быть"» (ibid., 22). Но, как пояснит нам любой солидный учебник по логике, это логическая ошибка в рассуждениях. Одно только то, что нечто есть, ещё не означает, что оно и должно быть. Описывающие (дескриптивные) высказывания не являются основой для предписывающих (прескриптивных) высказываний. Подобно остальным атеистам, которые отрицают всё (или всё, кроме одного) абсолюты, Рэнд неизбежно приходит к (другим) абсолютам. Например, она утверждает, что «никто не имеет права начать [...] применять физическую силу против других людей» (ibid., 134). Её акцент на роли разума выявляет также её веру в то положение, что «каждый человек всегда должен быть рационален». Действительно, её этический эгоизм приводит к таким абсолютам, как «каждый человек всегда должен уважать права других». И жизнь принадлежит к таким фундаментальным правам.

Библиография:

В. Branden, The Passion of Ayn Rand.

N. L. Geisler, Ethics: Alternatives and Issues, chap. 8.

→ and W. Corduan, Philosophy of Religion.

A. Rand, Atlas Shrugged.

→ For the New Intellectual.

→ The Virtue of Selfishness.