Мельник А. Г. Основные типы русских высоких иконостасов XV – середины XVII веков

⁸¹³

Высокий иконостас, по общему мнению – это одно из центральных явлений русской средневековой культуры. Естественно, что различным вопросам его изучения посвящена обширная литература⁸¹⁴. Однако по сию пору типология иконостасов установлена лишь в самом общем виде. Например, в одной из последних обобщающих работ на данную тему иконостасы XV–XVI вв. делятся лишь на следующие четыре типа:

1) двухъярусный иконостас, состоявший из местного и денсусного чинов:

2) трехъярусный, включавший в себя либо местный, деисусный и праздничный чины, либо вместо праздничного завершался пророческим чином:

3) четырехъярусный, состоявший из местного, деисусного. праздничного и пророческого чинов;

4) пятиярусный, который, кроме чинов последнего типа, имел дополнительный праотеческий чин⁸¹⁵.

В свете введенного в оборот в недавнее время большого фактического материала, касающегося отдельных иконостасов XV-XVI1 вв., данная типология нуждается в последующей дифференциации.

Настоящая работа призвана определить основные типы только тех иконостасов, которые имели так называемую полную схему, т. е. состояли из четырех или пяти ярусов. Далее только такие иконостасы я и буду называть высокими, подразумевая под этим термином не физическую высоту алтарной преграды, а упомянутую полноту се схемы.

Условно верхней хронологической границей данного исследования принята середина XVII в. когда стали происходить многочисленные изменения к традиционной структуре высокого иконостаса. Будут также привлекаться отдельные памятники, относящиеся ко второй половине XVII в., но восходящие к более раннему времени.

Следует подчеркнуть, что пока не обнаружено ни одного древнерусского толкования высокого иконостаса как некоего смыслового целого⁸¹⁶. Да и само слово «иконостас», в качестве определения многоярусной алтарной преграды⁸¹⁷, очевидно, вошло в широкий оборот в России лишь в XVII в⁸¹⁸. Все это существенно затрудняет понимание истинной природы высокого иконостаса.

Встает вопрос: каковы должны быть критерии для отнесения иконостасов к тому или иному типу? Надо полагать, такими критериями являются важнейшие особенности иконографии отдельных чинов, точнее – какие изображения в них представлены, полнофигурные («стоячие») или поясные. Именно эти определения икон верхних рядов иконостасов встречаются в очень скупых на иные характеристики иконографии описях храмов XVI-XVII вв.⁸¹⁹ Другой существенной чертой высокого иконостаса является его пропорциональная схема, под которой здесь понимается характер масштабных соотношений между высотами отдельных иконных чинов. Ясно, что в средние века, при тогдашнем господстве иерархического начала в культуре⁸²⁰, масштабное выделение отдельных элементов композиции являлось одним из основных приемов, выражавших содержание произведения. Таким образом, предложенные критерии для установления типологии высоких иконостасов, как я надеюсь, не являются произвольными, а более или менее соответствуют реальным представлениям эпохи средневековья.

Известно, что старейшим фрагментарно дошедшим до нас русским высоким иконостасом является созданный около 1408 г. для владимирского Успенского собора иконостас, первоначально включавший в себя, кроме местных икон, полнофигурный деисусный праздничный и поясной пророческий чины.

Важно обратить внимание на следующее. Во-первых, до сей поры не обнаружено никаких данных о наличии иконостасов столь полного состава в более раннее время. Во-вторых, этот иконостас возник в главной соборной церкви тогдашней русской митрополии. По-видимому, данные обстоятельства свидетельствуют в пользу предположения о том. что он был первым русским четырехъярусным иконостасом. Думается, такое несомненное новшество, которое представлял тогда высокий иконостас, могло возникнуть лишь с санкции высших церковных властей, и появление его в главном храме митрополии с предельной наглядностью олицетворяло эту санкцию.

Характерной чертой владимирского иконостаса является его пропорциональная схема. Деисусные иконы имеют высоту 317 см. праздничные – 125 см и пророческие первоначально, по расчетам М. А. Ильина. – 165 см⁸²¹. Явное превосходство по вертикальным размерам деисусного чина над остальными чинами свидетельствует о его иерархическом господстве в данном иконостасе, следовательно. основная идея владимирского иконостаса выражалась деисусным чином.

Небольшое различие в вертикальных размерах праздничного и пророческого чинов вряд ли имело содержательное значение. Скорее всего, несколько большие вертикальные размеры икон пророческого ряда при взгляде снизу скрадывались, и они казались почти равными по высоте иконам праздничного ряда. И, так свидетельствуют сохранившиеся иконы иконостасов XV-XVI вв., по традиции, существовавшей в ту эпоху, иконы праздничного и пророческого чинов иконостасов данного типа должны были иметь примерно равные высоты. Так, например, равны по высоте праздничные и пророческие иконы иконостаса конца XV– начала XVI в. Никольской церкви в Гостинополье⁸²², а в иконостасе Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря 1497 г. пророческие иконы даже чуть меньше по высоте, чем праздничные⁸²³. Но все-таки в большинстве подобных иконостасов пророческие иконы несколько выше праздничных.

Более того, по моим наблюдениям, во всех дошедших до нас полностью или фрагментарно русских иконостасах XV-XVI вв., состоявших из местных икон, полнофигурного деисусного. праздничного и поясного пророческого чинов, как и в упомянутом владимирском иконостасе (около 1408 г.). высота деисусных икон несколько превосходила или, в некоторых случаях, почти равнялась сумме высот праздничных и пророческих икон. Следовательно, по пропорциональной схеме все эти иконостасы были подобны друг другу.

Во владимирском иконостасе (около 1408 г.) уже отчетливо присутствуют основные характернейшие черты первого типа высокого иконостаса. Единственным отличием от большинства последующих иконостасов этого типа является то. что владимирский иконостас, согласно М. А. Ильину, был расчленен подкупольными столбами⁸²⁴, т. е. он не был сомкнутым. Полагают, что один из первых или самый первый сомкнутый иконостас данного типа появился около 1427 г. в Троицком соборе Троице-Сергиева монастыря. Таким образом, в троицком иконостасе мы видим вполне завершенный вариант первого типа высокого иконостаса. Уже не раз отмечалось, что по образцу владимирского и троицкого иконостасов создавались некоторые иконостасы XV–XVI вв. В частности, владимирский иконостас послужил образцом для иконостаса 1481 г. Успенского собора Московского Кремля⁸²⁵ и иконостаса 1497 г. Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря⁸²⁶. Наличие одного и того же типа высокого иконостаса в трех важнейших храмах России – Успенских владимирском и московском, а также Троицком Троице-Сергиева монастыря – определило широчайшее распространение этого типа в XV-XVT вв. Кроме указанных, к первому типу можно отнести иконостас конца XV – самого начала XVI в. Никольской церкви с. Гостинополье близ Новгорода⁸²⁷, иконостас 1502–1503 гг. собора Ферапонтова монастыря⁸²⁸,иконостас XVI в. собора новгородского Хутынского монастыря⁸²⁹, иконостас XVI в. тихвинского Успенского собора⁸³⁰, иконостас около 1570 г. соловецкого Преображенского собора⁸³¹, иконостас XVI (?) в. церкви Иоакима и Анны новгородского Софийского двора⁸³², иконостас второй половины XVI в. церкви с. Спасское близ Переславля-Залесского⁸³³. Этот список можно было бы продолжать. Но и его достаточно для утверждения о том. что первый или. условно говоря, владимирский тип иконостаса являлся наиболее распространенным и даже господствующим в XV-XVI вв., конечно, только среди высоких иконостасов⁸³⁴.

Но и он не был единственным типом четырехъярусного иконостаса. Как документально установлено В. А. Меняйло, в 1485 г. Дионисием для Успенского собора Иосифо-Волоколамского монастыря был создан иконостас, состоявший из местного, поясного деисусного. праздничного и поясного пророческого чинов⁸³⁵. Ныне трудно сказать, был ли этот иконостас первым в России или восходил к более ранней традиции. К сожалению, он не дошел до наших дней. Однако сохранилось по крайней мере два подобных иконостаса: в Успенском соборе Белозерска (середина XVI в.)⁸³⁶ и в церкви Иоанна Лествичника (вторая половина XVI в.) Кирилло-Белозсрского монастыря⁸³⁷. У обоих этих иконостасов, хотя иконы Дсисуса и поясные, пропорциональные соотношения между высотами деисусного. праздничного и пророческого чинов примерно те же. что и у иконостасов первого типа, т. е. иконы Деисуса намного превосходят по высоте праздничные и пророческие иконы. Можно думать, что и иконостас 1485 г. Иосифо-Волоколамского монастыря имел ту же пропорциональную схему. Об этом косвенно свидетельствует то, что в описях монастыря его поясной Деисус называется «большим»⁸³⁸. Таким образом, во втором типе высокого иконостаса господствующая роль отведена деисусному чину. Этот второй тип иконостаса отличается от первого типа только характером иконографии Деисуса. Поэтому можно предположить, что второй тип высокого иконостаса возник не самостоятельно, а появился в результате переработки первого типа высокого иконостаса.

Третий тип четырехъярусного иконостаса, по-видимому, впервые возник в новгородском Софийском соборе путем добавления к более древнему полнофигурному деисусному чину и праздникам полнофигурного пророческого чина в начале XVI в. Предположение о том. что последний возник в 1509 г.. не подтверждено документально⁸³⁹.

В этом иконостасе пророческий ряд уже значительно выше, чем праздничный. Но все же деисусный чин намного превосходит по высоте каждый из указанных верхних рядов. Таким образом, по пропорциональной схеме софийский иконостас близок иконостасам первого типа. Значит, вполне вероятно, что третий тип высокого иконостаса происходит от этого последнего. Очевидно, в середине XVI в. третий тип иконостаса был сформирован в Благовещенском соборе Московского Кремля⁸⁴⁰, а в начале XVII в. такой же по типу иконостас обрела церковь Успения с Пароменья во Пскове⁸⁴¹.

Идея иконостаса первого типа была существенно переосмыслена в иконостасе третьего типа. Иконы пророков, благодаря своему полнофигурному характеру. как бы лишили Деисус его абсолютного господства. К тому же в более поздних иконостасах и высота пророческих икон, сравнительно с деисусными. заметно увеличилась. Следовательно, изначальная новозаветная идея иконостаса была здесь, так сказать, потеснена ветхозаветной идеей, олицетворяемой пророческим чином.

Некоторые четырехъярусные иконостасы имели в качестве завершения икону Спаса Нерукотворного. К сожалению, пока не установлено, когда и где возникла эта традиция⁸⁴². Наиболее ранний известный мне подобный случай относится к иконостасу Преображенского собора Соловецкого монастыря Икона Спаса Нерукотворного была установлена над центром пророческого ряда данного иконостаса между 1570 и 1582 гг.⁸⁴³ Вероятно, упомянутая традиция сложилась в России лишь немногим ранее, о чем косвенно свидетельствуют сохранившиеся храмовые описи первой половины XVI в. в которых отсутствуют упоминания названных икон в завершениях иконостасов⁸⁴⁴.

Находясь над четвертым пророческим чином, икона Спаса Нерукотворного как бы предвещала появление пятого яруса иконостаса.

Далее мы подступаем к проблеме времени появления в иконостасе праотеческого чина, которая до сей поры остается одной из самых спорных в науке.

Одни исследователи предполагают, что праотеческий чин появился в начале XV в. – в эпоху Андрея Рублева⁸⁴⁵, другие – в начале XVI в.⁸⁴⁶ Г. В. Попов датировал это событие серединой XVI в.⁸⁴⁷ С. В. Филатов и В. М. Сорокатый. рассмотрев большой объем письменных источников XVI –начала XVII в., присоединились к последнему мнению⁸⁴⁸. Однако анализ приводимых ими документов свидетельствует, что до сей поры не найдено ни одного письменного источника, который бы прямо указывал на появление праотеческого чина именно в середине XVI в.⁸⁴⁹ Не существует и праотеческих иконостасных чинов этого времени.⁸⁵⁰

Достоверно известно лишь о создании в XVI в. двух праотеческих чинов по заказу Бориса Годунова: для иконостасов Смоленского собора Новодевичьего монастыря в 1598 г. ⁸⁵¹ и Троицкого собора Троице-Сергисва монастыря в 1599–1600 гг.⁸⁵² Источники же самого конца XVI – начала XVII в, показывают. что в это время иконостасы с праотсческим чином в России были довольно редким явлением⁸⁵³. Широкое распространение их приходится уже на эпоху, наступившую после Смутного времени, т. е. на вторую четверть – середину XVII в.

С появлением праотеческого ряда в иконостасе еще более усилилась ветхозаветная тема, и уже не раз отмечалось, что такой иконостас как бы представлял всю библейскую историю, правда, весьма специфически понятую. Пожалуй, именно данное качество пятиярусного иконастаса и позволяет приблизиться к пониманию причин его появления.

В 1580–1581 гг. произошло событие исключительного значения – Иваном Федоровым была напечатана Острожская библия. Впервые русский читатель получил сведенные воедино все библейские тексты.

Легко заметить, что пятиярусный иконостас изоморфен полному тексту Библии. Вряд ли это случайно. Скорее всего, распространение в России Острожской библии⁸⁵⁴ стало одной из основных причин появления идеи пятиярусного иконостаса с праотеческим чином. Недавно открытые факты свидетельствуют, что в 1620-е годы, а возможно, и несколько раньше появились иконостасы с деисусным чином, в центре которого вместо традиционной иконы Спаса размещалась икона Господа Саваофа⁸⁵⁵. Это, на мой взгляд, является дополнительным подтверждением влияния Библии на процесс переосмысления идеи высокого иконостаса. Следовательно, пятиярусный иконостас возник, видимо, после 1581 г. Возвращаясь назад, можно предположить, что идея полнофигурного пророческого чина иконостаса новгородского Софийского собора была рождена под влиянием рукописной Геннадисвской библии 1499 г.

Очевидно, пятиярусный иконостас сложился либо в последние годы правления Ивана Грозного, либо при царях Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове. Возможно, появление праотеческого чина опосредованно связано не только с Острожской библией, но и с установлением патриаршества в России. Но, разумеется, все это не более чем догадки, нуждающиеся в последующем специальном рассмотрении и доказательствах.

С гораздо большей определенностью можно судить о типах пятиярусных иконостасов.

Надо полагать, от третьего типа четырехъярусного иконостаса произошло два типа пятиярусных иконостасов. Первый из них имел, кроме местных икон, полнофигурный деисусный, праздничный, полнофигурный пророческий и полнофигурный праотеческий чины. Наиболее ранним известным иконостасом такого типа, по-видимому, является дошедший до нас, правда, в перестроенном виде, иконостас 1598 г. Смоленского собора Новодевичьего монастыря. Второй тип представлен местным, полнофигурным деисусным. праздничным, полнофигурным пророческим и поясным праотеческим чинами. Судя по описи 1601 г. Кирилло-Белозерского монастыря, к данному типу принадлежал иконостас придельной церкви Кирилла Белозерского⁸⁵⁶, возникший, очевидно, между временем освящения указанного придела в 1587 г. и временем составления описи 1601 г., т. е. в конце XVI в. Более ранние подобные иконостасы не известны. К тому же типу принадлежат дошедшие до нас иконостасы Благовещенского собора Московского Кремля и Софийского собора в Новгороде.

От первого типа четырехъярусного иконостаса происходит третий тип пятиярусного, состоящий из местного, полнофигурного деисусного праздничного. поясного пророческого и полнофигурного праотеческого чинов. Одним из первых иконостасов такого типа, видимо, стал иконостас Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря, после добавления к его древней четырехъярусной части в 1599–1600 гг. праотеческого яруса.

По всей видимости, от первого же типа происходил еще один тип пятиярусного иконостаса, состоявший из местного, полнофигурного деисусного. праздничного, поясного пророческого и поясного праотеческого чинов. Таков иконостас Георгиевской деревянной церкви (1651 г.) Покшенгского погоста Архангельской губернии⁸⁵⁷. Возможно, подобным же иконостасом в третьей четверти XVII в. являлся иконостас ростовского Успенского собора. Об этом свидетельствует то, что расстояние между тяблами, предназначавшимися для крепления праотеческого чина этого иконостаса, почти такое же, как расстояние между тяблами, в которые крепился, по-видимому, поясной пророческий чин⁸⁵⁸.

Наконец, от второго типа четырехъярусного иконостаса произошел пятый тип пятиярусного, он состоял из местного, поясного деисусного. праздничного, поясного пророческого и поясного праотеческого чинов. Таков сохранившийся в перестроенном виде иконостас в Успенском соборе Белозерска⁸⁵⁹ (иконы его праотеческого чина отнесены О. В. Лелековой к концу XVII в.).

Предварительно время возникновения последних двух типов следует отнести к концу XVI – середине XVII в.

Важно отметить следующее. Как было показано выше, в иконостасах с полнофигурным Деисусом применялись все возможные сочетания как поясных, так и полнофигурных пророческих и праотеческих чинов. А с поясным Деисусом сочетались лишь поясные же пророки и праотцы. Эго в какой-то мере приоткрывает для нас специфику понимания высокого иконостаса людьми XV-XVII вв.

Итак, в пятиярусном иконостасе идея Деисуса потеряла господствующее положение, потесненная идеями, выраженными в пророческом и праотечсском чинах, т. с. ветхозаветной идеей.

Особенно справедлив этот вывод для иконостаса с полнофигурным деисусным праздничным, полнофигурным пророческим и праотеческим чинами. Одним из наиболее характерных памятников такого типа является дошедший до нас иконостас московского Успенского собора середины XVII в. В нем высота икон Деисуса примерно равняется высотам икон пророческого и праотеческого чинов⁸⁶⁰.

Итак, на настоящем уровне знания можно считать, что в России XV – середины XVII в. бытовало три типа четырехъярусных и пять типов пятиярусных иконостасов (ил. 2).