Память преподобного Иоанна Кассиана Римлянина и преподобного Германа, с ним подвизавшегося⁶⁸⁶

Прп. Иоанн Кассиан был предназначен Богом принести на Запад свет восточного монашества. Он родился ок. 365 г. по счастливому действию Промысла на границе двух миров – в Малой Скифии, в устье Дуная⁶⁸⁷. Иоанн происходил из знатной семьи и с успехом окончил курс классических наук. Но горячо жаждая совершенства, он уже в молодости отказался от обманчивой привлекательности мирской жизни и отправился в Святую Землю вместе с другом Германом, «братом не по крови, но по духу». Они приняли постриг в одном вифлеемском монастыре⁶⁸⁸.

Постигнув азы общежительного монашества, узнав об образе жизни иноков Палестины, Месопотамии и Каппадокии, они устремились к еще большему совершенству. Друзья решили направиться в египетскую пустыню, к отшельникам. Об их подвигах им рассказал св. Пинуфий [27 н.], укрывшийся у них в монастыре, чтобы избежать распространения о себе доброй славы. Игумен с некоторым колебанием дал друзьям благословение, взяв обещание скоро вернуться.

Иоанн и Герман с восхищением познакомились с распорядком жизни монашеских общин дельты Нила, а затем углубились в пустыню. Повсюду, где проходили, они самоотверженно искали святых отшельников, чтобы почтить в них благодать и многообразие ее плодов, чтобы подолгу расспрашивать их о науке души⁶⁸⁹.

Они осознали, что усвоить их Небесную науку можно только надолго разделив образ жизни с этими слугами Божиими, и расстраивались из-за своего обещания вернуться. Паломники обратились за советом к авве Иосифу. Тот, после ночи бдения, заверил, что им полезнее будет остаться в Египте, несмотря на безрассудно данное обещание.

По совету старца они на семь лет остались в Египте и продолжили духовный поиск. Странствуя, друзья добрались до основанного св. Макарием знаменитого Скита – «славнейшей среди прочих пустыни»⁶⁹⁰, где подвизалось великое множество монахов. Особенно среди них сияли свв. аввы Моисей, Серапион, Феона, Исаак и священник Пафнутий.

Последний преподал им важный урок, сказав, что монаху недостаточно телесно отказаться от мира, оставив свое богатство ради заботы о душе в подвиге и молчании. Нужно еще и «второе отрешение», состоящее в освобождении от прежних привычек и страстей, отрешение, достигаемое долгой и терпеливой, полной подвохов борьбой, дарующей чистоту сердца. Такова цель монаха – непрестанно беседовать с Богом с помощью молитвы, которую ум, не отвлекаемый мирскими заботами, в полном упокоении совершает в очищенном святилище сердца. Венец же его труда – жизнь вечная, единение с Богом, задатки чего можно получить уже здесь посредством святой любви. Достигнув же этого «второго отрешения», с душой, полностью поглощенной объектом желания, монах должен пройти еще и через «третье отрешение», объемлющее в себе все совершенство. Оно состоит в забвении мира ради того, чтобы в невыразимой радости, в потоке Божественного света быть восхищенным Богом в вечные чертоги⁶⁹¹

«Тогда совершенная любовь к Богу пройдет через наше сердце с помощью чистой бессловесной молитвы. Бог будет всей нашей любовью и единственным нашим желанием, единственным поиском и душой всех наших усилий, всей нашей мыслью, нашей жизнью, нашей речью и даже самим нашим дыханием. Единство между Отцом и Сыном, между Сыном и Отцом прольется в глубину нашей души. И как Бог любит нас бессмертной, истинной и чистой любовью, так и мы соединимся с Ним неразрывными узами вечной любви. Это будет, насколько возможно на земле, исполнением слова апостола: Бог все во всем (1Кор.15:28). И мы, ставшие в полной мере сыновьями с помощью такого совершенного общения с Отцом, сможем сказать, подражая Тому, Кто Сын и Наследник по природе: Все, что имеет Отец, есть мое (Ин.16:15).

Таков предел всякого совершенства: душа должна настолько освободиться от всякого груза плоти, чтобы быть способной каждый день возноситься к вершинам духовных реальностей, чтобы вся жизнь ее, всякое движение сердца стали единственной непрерывной молитвой... Эта молитва не обращается к образу, не выражается словами, но горит, словно огонь, сердце невыразимо воспаряет, дух ликует. Восхищенная от всякого чувствования и от всего зримого, душа в несказанных стенаниях и воздыханиях изливается к Богу»⁶⁹².

Воспитанные таким образом на высших достижениях монашеской жизни, увидев их воплощение в славных отшельниках, друзья на несколько лет поселились в Скиту и с великим усердием предались созерцанию. В тишине своей кельи св. Кассиан сам вел жестокую борьбу взыскующей Бога души против страстных мыслей и завистливых демонов, в особенности против искушения унынием, которое обуревает отшельников, чтобы заставить их покинуть затвор. Из этого личного опыта и знаний, полученных от великого Евагрия⁶⁹³, которого он встретил в Нитрии, св. Кассиан создал тонкое учение о духовной брани и восьми главных страстях: чревоугодии, блуде, сребролюбии, гневе, печали, унынии, тщеславии и гордыне⁶⁹⁴.

Через семь лет Иоанн и Герман вернулись в Вифлеем, получили от игумена разрешение постоянно жить в пустыне и сразу вернулись в Египет. Однако им не довелось найти здесь былой покой, необходимый для созерцания. Архиепископ Александрийский Феофил с бурным рвением ополчился на монахов, обвинив их в оригенизме. Повсюду царили волнение и страх. Триста иноков бежали из Нитрии. Пятьдесят из них направились искать прибежища в Константинополе, под крылом великого св. Иоанна Златоуста (ок. 401). Иоанн и Герман последовали за ними.

Архиепископ, познакомившись со святыми и безошибочным взглядом различив достоинства их душ, уговорил Германа принять из его рук священство, а Кассиана – диаконство. Побежденный святостью Златоуста и его удивительным красноречием, Кассиан с трогательной горячностью поступил под его духовное руководство, согласившись пожертвовать покоем пустыни ради такого учителя. Но вскоре сам Иоанн Златоуст, жертва мстительности Феофила, был отправлен в ссылку⁶⁹⁵, а Кассиан и Герман по воле клира и народа поехали с посольством в Рим вместе с епископом Палладием⁶⁹⁶, чтобы передать папе Иннокентию I апелляцию на несправедливое низложение святого архиепископа (405).

Десять лет пребывал св. Кассиан в Риме. Там возникла его прочная дружба с архидиаконом, будущим папой Львом [18 фев.]. Впоследствии Лев, доверяя богословским знаниям Кассиана, поручил ему написать трактат о Боговоплощении против Нестория⁶⁹⁷.

Приняв сан священника, Кассиан направился в Марсель и основал там мужской монастырь Святого Виктора на могиле мученика III в. и женский в честь Спасителя (415). Испытанный подвижник и полный пастырской мудрости отец, он дал пришедшим к нему монахам подлинное предание, воспринятое от восточных отцов, приняв во внимание особенности жизни в Галлии, ее климат и характер местных жителей.

Потом по просьбе св. Кастора, епископа Аптского, он написал «Наставления о киновиях» для монастырей, которые тот основал в Провансе⁶⁹⁸. В этом трактате Кассиан описывает образ жизни египетских монахов, смягчая то, что показалось бы галльским монахам слишком суровым, ссылаясь на обычаи Палестины, Каппадокии и Месопотамии. Ибо, пишет он, «следуя тому, что по силам, можно достичь настоящего подвига, пусть и разными средствами». Далее следуют лекарства против восьми главных страстей, ведущие душу к совершенству добродетели. Свое духовное учение он дополнил в «Собеседованиях», обращенных к отшельникам о. Лерин и Иерских островов, разъяснив высшие этапы борьбы за чистоту сердца и созерцание, приписав свое учение великим аскетам, с которыми встречался в Египте. Так нарождавшемуся галльскому монашеству св. Кассиан дал словесное оружие, омочив его в животворных источниках отцов-пустынников⁶⁹⁹.

Верный ученик великих Каппадокийцев и св. Иоанна Златоуста, св. Иоанн Кассиан выступил против излишнего разделения человеческой природы и Божественной благодати, которое блж. Августин провел в целях борьбы с пелагианской ересью. Человеческая свобода сотворена по образу абсолютной свободы Бога и обновлена святым крещением. Хотя всякое деяние доброе и всякий дар совершенный нисходят от Бога,

Отца светов (Иак.1:17), человеческая свобода призвана сотрудничать с Божественной благодатью, чтобы произвести в душе спасительные плоды святых добродетелей. Можно сказать вместе со св. Иоанном Златоустом: «Подобает Богу давать благодать, человеку – веру»⁷⁰⁰

Крайние сторонники блж. Августина резко воспротивились этому учению провансальских монахов, которое было просто верным следованием традиции греческих отцов, и обвинили св. Кассиана в выдуманной ереси «полупелагианства»⁷⁰¹. Враг шума и диспутов, святой подвижник, «в глубинах божественного созерцания познав тайну вечного умиротворения и покоя», умолк и не стал оправдываться.

Он в мире преставился около 435 г. Уже современники считали его святым, и с тех пор все западное монашество видит в нем своего отца и одного из величайших учителей. Его многоценные мощи по сей день хранятся в аббатстве Сен-Виктор в Марселе⁷⁰².