XIV век

Память его празднуется месяца января в 23-й день и месяца декабря в 23-й день

† 1310

На Новгородской кафедре с 1299 по 1307 гг.

Преемником архиепископа Климента был святой Феоктист. О месте его рождения и воспитания нет никаких сведений. Известно только, что он принял иноческое пострижение в обители Благовещенской, которую основали два святые брата – Иоанн и Григорий, бывшие один после другого владыками Новгорода, и потом был в оной игуменом. После того как Климент преставился, новгородцы с посадником Андреем много рассуждали о преемнике его, и все, от мала до велика, полюбили Богом назнаменана, мужа смиренна и блага, Благовещенского монастыря игумена Феоктиста. Собрав вече у Святой Софии, князь Борис Андреевич и все новгородцы с поклоном привели его и посадили на дворе владычнем, пока узнают, где митрополит. В следующем 1300 г. прибыли в Новгород митрополит Максим, Ростовский епископ Симон и Тверской епископ Андрей и поставили Феоктиста в архиепископа Новгороду, «знаменаша его в церкви святаго Бориса и Глеба месяца июня 28 дня, того же месяца и поставиша его в святей Софьи, на память святых апостолов Петра и Павла». Новгородцы были весьма рады своему владыке и совершили праздник светел по этому случаю. Но что чувствовал сам посвященный, летописи не говорят.

В следующем году, по благословению владыки Феоктиста, заложен был каменный храм святого архангела Михаила на Михайловской улице, существующий доныне, и через два года освящен. Кроме того, в том же году «были срублены 4 церкви: святыя Богородицы в монастыре на зверинце, и святаго Лазаря, и святаго Дмитрия на Баяни улке, и святых Бориса и Глеба на Подоле, и заложили каменный город Новгороду». В 1305 г. блаженный архипастырь принимал участие в договорах Новгорода с великим князем Михаилом Тверским о сохранении древних взаимных отношений. «Княжение твое, – говорят новгородцы, – честно держати (должны), по пошлине (по обычаю), без обиды; а тобе, господине, також Новгород держати (должно) без обиды, по пошлине». Печать на грамоте представляет Богоматерь держащею Предвечного Младенца на персях, а на обороте слова: «Феоктист архиепископ Новгородский». В этом году, по благословению владыки, Семен Климович поставил церковь каменную Покрова Пресвятой Богородицы на воротах от Прусской улицы па каменном детинце. Новгородцы построили новый мост через Волхов; а владыка Феоктист освящал церковь Бориса и Глеба великим священием 9 декабря на зачатие святой Анны и другую церковь на княжем дворе, в честь отцов Первого Вселенского Собора.

Спустя два года, новгородцы за печатью своего архиепископа подали великому князю жалобу на его Новгородских наместников. В сентябре великий князь прибыл в Новгород и личными распоряжениями успокоил новгородцев. Но время тогда было очень смутное. Князь Юрий Данилович препирался со святым великим князем Михаилом за Новгородское княжение, и происки Юрия много наносили неприятностей Новгороду. Писец «Апостола» 1307 г. со скорбью говорил об этом: «При сих князьях сеялись и росли усобицы, и жизнь ваша гибла от ссор княжеских, и век людей укорачивался».

При таком положении дел святитель Феоктист, и без того слабый здоровьем, в декабре 1307 г. по своей воле оставил святительскую кафедру «своего деля (для) нездоровия» и, благословив новгородцев, удалился в монастырь Благовещения Богородицы, где в продолжение трех лет почти постоянно был болен и пребывал в молчании. «Он много страдал для Бога, – говорит летописец, – и когда он преставился от сей временной жизни, святая душа его взошла на небо, а лице его как бы озарилось светом, так что все видевшие дивились и славили Бога». Так блаженный святитель Феоктист украшен был добротою сердца и смирением еще и тогда, когда был игуменом Благовещенской обители. Но Господу угодно было посетить его тяжкой болезнью, и душа его страданием телесным еще более возвысилась в духовном совершенстве. Святитель Феоктист, созревший духом в страданиях телесных, мирно почил 23 декабря 1310 г. на память святых мученик 10-ти, иже в Крите. Честное его тело с честью было положено всем иерейским чином в монастырском храме Благовещения Богородицы. «Дай же, Господи Боже, – заключает свой рассказ летописец о кончине святителя Феоктиста, – царствие ему небесное, а Новгороду молитву его и благословение».

Мало сохранилось известий о трудах и подвигах земной жизни святителя Феоктиста, но многие исцеления прославили его после блаженной кончины. Первое прославление святителя Феоктиста совершилось спустя 300 лет после его преставления. Супруга царского дьяка Иулиания долго была больна, так что потеряна была всякая надежда на ее выздоровление. Раз ночью во сне явился ей муж (мужчина) в священном величии и сказал: «Поищи гроб архиепископа сего города Феоктиста и получишь исцеление». Дьяк после справок с летописями о гробе блаженного, привез больную в Благовещенский монастырь, отпел здесь панихиду и раздал богатую милостыню. Больная тогда же почувствовала облегчение и скоро совсем выздоровела. По желанию благодарного дьяка тогда же написана была икона святителя по явлению, бывшему жене его. В то же время Софийский пономарь Феодор, занимавшийся иконописанием, написал икону его с того древнего подлинника, который сохранился на стене Софийской паперти, и изобразил святителя в молитвенном положении пред иконою Благовещения.

Вслед за тем наместник Новгородский, князь Василий Ромодановский, имея теплую веру к угоднику Божию Феоктисту, в 1664г. велел очистить от развалин гроб среди остатков Благовещенской церкви и устроить над ним сперва часовню с надгробным ликом святителя, а впоследствии каменную церковь, которая существует и доныне. Между тем он не преставал изливать благодать на бывшую свою паству, Великий Новгород. Так в 1700 г. дочь Знаменского священника Евпла, ослепшая после долговременной болезни, прозрела над самым гробом святителя. Такое же чудо совершилось над дочерью священника Ильинской церкви и над женой другого священника той же церкви. А у купца Афанасия десятилетний отрок, бывший без языка, впервые проговорил после молебна у раки святителя, потом исцелились два родные брата, купцы Потап и Иоанн.

В 1702 г. купец Иоанн Агапитов, долго страдавший расслаблением ног, отслужив святителю молебен 30 декабря, тотчас получил исцеление.

В 1705 г .10 марта получил исцеление у раки святителя Антип Михайлов Боровиков, который страдал умопомешательством и был без языка. В том же году получил исцеление дворцовый крестьянин дер. Липец, долго страдавший расслаблением (параличом).

В 1707 г. мощи святителя были положены открыто. И с тех пор исцеления начали изливаться от них неоскудно.

В 1710 г. поселянка с погоста Вяжищ Мария, 20 лет лежавшая в расслаблении и 3 года бывшая слепою, когда облобызала лик святителя на гробе, мгновенно получила исцеление. Жене новгородского дворянина Силы Корсакова, долго страдавшей внутреннею болезнью, явился во сне неведомый муж в архиерейской одежде и велел идти на гроб святителя Феоктиста, исполнила она таинственное повеление и получила исцеление при гробе. И другое такое же явление было вдове купеческой Марии в 1714 г., которая целый год не владела руками и ногами. С верой она вспомнила святителя Феоктиста и начала со слезами молить его о своем исцелении, как сама потом рассказывала игумену и братии, когда пришла исполнить обет (обещание) свой у раки святого. Подобное явление святого и в том же году было вдове пономарской Евдокии, лежавшей в расслаблении, которую укорил священнолепный старец в ночном видении: «Для чего врачуешься у глупых волхвов»? Больная велела сыну своему везти себя на гроб святителя Феоктиста и в ту же минуту получила исцеление. Еще ранее сего, именно в 1711 г., получил исцеление у раки святителя от продолжительной болезни дворянин Шелонской пятины Лазарь Пантелеймонов.

В 1713 г., по молитвам у раки святителя, разрешилось неплодство жен дворянина Феодора Нелядинского и Симеона Савельева Зеленина рождением сыновей, а жена купца Лаврентия Хавсурина получила исцеление от продолжительной болезни. В 1714 г. крестьянин деревни Веряжи Коростынского погоста Кирилл Григорьев получил исцеление у раки святителя от расслабления.

В 1715 г. исцелилась жена обозника Семеновского полка Варвара, страдавшая кровотечением более 3-х лет. В том же году получил исцеление от тяжкой болезни сын Нижегородского вице-губернатора, князя Стефана Путятина, Алексий, находившийся в Санкт-Петербурге. В 1716 г. исцелился при гробе святителя от продолжительной и тяжкой болезни крестьянин деревни Шимска Иеремия Савельев, а потом Софроний – сын крестьянина села Ракома Потапа Михайлова.

В 1717 г, жена Софийского дому бобыля Иустина Семенова тотчас получила исцеление от своей болезни, как только дала обещание поклониться гробу святителя. В этом же году исцелились при гробе святителя страдавшие продолжительным расслаблением сын крестьянина Холынского погоста Василия Маркова, Лаврентий, и Евдокия, дочь государева стряпчего Макария Иоаннова Нелидова.

В1718 г. 30 марта крестьянин дер. Шарка Медведской вотчины Феоктист Савельев, лежавший без ноги год и шесть месяцев, тотчас же получил исцеление, когда дал обещание ежегодно ходить к гробу святителя.

Последнее чудо в рукописном житии прошедшего столетия записано под 1727г. (у Муравьева под 1729г.) Там сказано, что посадский человек Софроний после продолжительной болезни исцелился, отслужив молебен при гробе святого.

Мощи святителя Феоктиста, с разрешения Священного Синода, по ходатайству митрополита Гавриила, в 1786 г. из упраздненного Благовещенского монастыря перенесены в Юрьев и положены под спудом в среброкованой раке по левую сторону алтаря. Архимандрит Фотий устроил подле и придел во имя святителя Феоктиста, соответствующий противулежащей ризнице.⁵

Со второй половины XVIII века в Новгороде, кроме празднования памяти святого 23 декабря в день его преставления, был установлен еще один местный праздник 23 января в воспоминание о перенесении мощей в Юрьев монастырь. В 1827 г. у северной стены Георгиевского собора был пристроен придел во имя святителя Феоктиста Новгородского. Под аркой, соединяющей собор и новую придельную церковь, поставили раку с мощами святителя. Сегодня в Юрьевом монастыре, как и прежде, святой архиепископ Феоктист глубоко почитается как молитвенник и заступник за братию.⁸³

Тропарь, глас 3

Божия Слова Премудрости изрядный служитель, Ангельскаго жительства истинный подражатель, Божественныя чистоты рачитель, архиереом сопрестольниче, преподобным сожительниче, пастырская красота, Великому Новуграду похвала, святителю пречестный Феоктисте, отче наш, Ему же, Слову Божию, в житии сем послужил еси, моли спастися душам нашим.

Память его празднуется месяца февраля в 10-й день и месяца июля в 3-й день и месяца октября в 4-й день

† 1352

На Новгородской кафедре с 1329 по 1352 гг.

Блаженный архиепископ Василий был одним из замечательнейших иерархов Новгородских; в миру назывался Григорий, по прозванию Колейка или Колека.

Когда в 1329 г. святитель Моисей отказался добровольно от кафедры для безмолвной жизни и удалился в обитель на Коломце, новгородцы восемь месяцев оставались без владыки и все думали, гадали и, наконец, «всем Новым городом, от мала до велика, игумены и попы, возлюбили Богом назнаменаннаго Григория Калеку, простого приходского священника храма святых бессребреников Козьмы и Дамиана на Софийской стороне на Холопей улице». По сказанию летописей, это был муж «добрый и благочестивый в преподобстве своем, смиренный, кроткий и безсребренный, подобно святым Козьме и Дамиану», которым служил много лет во пресвитерстве, – муж, вполне оправдавший единомысленный выбор клира и народа своими пастырскими подвигами. Прежде чем вступить во владычный двор Григорий, по желанию клира и народа, был пострижен в иноческий образ 1-го января 1330 г. и был назван Василием. В летописи замечено, что по избрании Григория на святительскую кафедру, «повелеша ему Новгородцы прияти святый ангельский образ месяца генваря», в другом месте – «пострижеся сам во святый ангельский образ месяца генваря, и наречен бысть Василий, и посадиша и во владычни дворе, дóндеже послют к митрополиту».

Из приведенного сказания ясно видно, что пострижение в монашество избранного иерея было делом не случайным, даже не добровольным с его стороны, делом не одной какой-нибудь партии, а требовалось общенародным убеждением в его неизбежности, таким обычаем, на который весь народ, от мала до велика, и не одни монахи, но и сами попове смотрели весьма серьезно и даже не подумали о невозможности переменить или избежать его. В летописи под 1471 г. говорится: «Преставися архиепископ Новаграда великого Иона. Новгородцы же по старине, каков был обычай у них, сотвориша вече и начаша избирати от священноинок на архиепископство, и избраша трех, метнуша жребия». Стало быть, пострижение в монашество, в силу древнего укоренившегося обычая, составляло непременное условие для лиц белого духовенства, избираемых на святительскую кафедру.

Целый год Василий управлял паствою, не быв хиротонисан. На следующий год преемник святого Петра, митрополит Феогност, позвал к себе новонареченного владыку для посвящения во Владимир Волынский, где находился сам по делам церковным, и Василий отправился туда 24 июня 1331 г. в сопровождении боярина Козьмы Твердиславича и Варфоломея Евстафьича – сына тысяцкого, где и был рукоположен митрополитом после праздника Успения при участии в торжестве пяти епископов южной Руси: Полоцкого, Владимирского, Галицкого, Перемышльского и Холмского. Много рассказывали чудесного о посвящении Василия: и о чудной звезде, стоявшей и светившей над церковью Богоматери целый тот день, в который совершалось тайнодействие; все видели в нем будущего великого иерарха.

Однако не без затруднений совершилось давно жданное Новгородом рукоположение его владыки. Великий князь литовский Гедимин хотел, чтобы Псков, отдавшийся под его покровительство и доселе состоявший в епархии Новгородской, имел особенного епископа, да и сами псковитяне неохотно повиновались власти владыки Новгородского, думая отложиться и основать свою особую епархию. Говоря беспристрастно, исполнение этого желания могло иметь тогда благоприятные последствия для православия: Псковский епископ близким надзором своим мог охранять православие в пределах литовских и лифлянаских от происков папизма и от оскорблений дикого язычества. Чтобы достигнуть цели, явились на Волыни к митрополиту посланники от Гедимина и княжившего временно во Пскове князя Александра Тверского, сына великого князя Михаила, убиенного в Орде. От имени всех князей Литовских просили они Феогноста назначить им во Псков особого епископа и привели даже с собою для рукоположения некоего инока Арсения. Но недальновидный и самолюбивый Новгород сильно оскорбился желанием Пскова прервать узы духовной зависимости от Новгорода, и митрополит не решился нарушить давних прав кафедры Новгородской, освященных временем и благословением патриаршим, видя в этом желании псковитян преступление ими крестного целования Святой Софии. Гедимин, хотя язычник, уважил решение главы духовенства русского; и архиепископ Василий был отпущен с честью от первосвятителя, но опасности не избежал. Когда со своей свитой он отправился из Владимира в Новгород, Гедимин хотел дать ему почувствовать свое оскорбление, если не вынудить на согласие со своим желанием. По его распоряжению, некто Феодор, князь Киевский (из дома Олельковичей), благоприятствовавший князьям Литовским, как данник Гедиминов, погнался вслед за владыкой Новгородским с Татарским баскаком и со своими людьми в числе 50 человек. Извещенный вовремя митрополитом о погоне, Василий со свитою успел окольными путями достигнуть Чернигова. Здесь едва не произошло кровопролитной схватки, но Василий откупился деньгами. Летописец замечает, что злой умысел князя Феодора не остался ненаказанным: «Восприем срам побеже прочь, а от Бога казни не убежа, помроша бо у него кони». Из Чернигова Василий отправился в Брянск, оттуда в Торжок, и наконец, на память священномученика Акепсимы, благополучно прибыл в Новгород, где был встречен с великой радостью и торжеством, потому что новгородцы были крайне опечалены слухом, что владыка их взят в плен и что дети его избиты литвою.

Еще до путешествия своего на Волынь нареченный владыка уже предпринял дело государственное, заложив город каменный вокруг всего Новгорода, по Софийской его стороне, который начал от церкви святого Владимира и довел сперва до храма Богоматери и далее – до церкви Бориса и Глеба. Теперь он с ревностью продолжал это дело: «вместе с посадником Феодором Даниловичем и с тысяцким Остафием, по воле Новгородцев (1335 г.), заложил каменный город и по другую сторону Волхова, на Торговой стороне, от церкви Илии Пророка до церкви святого Павла Исповедника», и в течение двух лет вся эта громадная постройка была окончена. В смиренном святителе виден был муж государственный, который, заботясь о внутреннем благосостоянии своей паствы, не забывал и о внешнем. В то же время (1333 г.) он возобновил Софийский собор, покрыл его свинцом и поставил на главе новый крест. Летопись, говоря об этом, прибавляет: «За то дай ему Бог и Святая Софья в сем и в будущем веке отпущение грехов ему и детям его Новгородцам».

По возвращении в Новгород, архиепископ Василий, не помня зла, посетил и другую свою епархию – Псков, где уже семь лет не бывали владыки, и с любовью был встречен. Там восприял от святой купели сына князя Псковского Александра и вошел даже в сношение с Наримонтом, который, бывши до тех пор язычником, сделался христианином и писал к новгородцам о желании «поклониться святой Софии». Здесь начинается ряд политических действий архиепископа Василия и мирные его попечения о благе народном.

Между тем как вече отправило послов к Наримонту, чтобы известить его о своем согласии отдать ему Ладогу, Орехов, Вексгольм, пол-Копорья и всю землю Корельскую в его извечную отчину и дедину и взять с него клятву быть верным Новгороду, владыка Василий хлопотал о примирении новгородцев с великим князем, который в это время обнаружил против них негодование. Иоанн Данилович, зная, что Новгород, торгуя на границах Сибири, достает много серебра из-за Камы, требовал оного для себя и, получив отказ, вооружился, занял Бежецк, Торжок и разорял окрестности. Новгородцы отправили к нему послов, чтобы дружелюбно прекратить взаимное неудовольствие, но великий князь не хотел их слушать. Архиепископ Василий сам принял на себя ходатайство за Новгород. Отправясь с послами в Переславль, он предложил великому князю в дар 500 рублей, лишь бы он оставил за Новгородом некоторые из его прав и возвратил села и деревни, незаконно им приобретенные в их области. Но Иоанн не согласился и уехал к хану. Несмотря, однако же, на неудачу, архиепископ Василий употребил все старание сыскать расположение к новгородцам великого князя, в чем потом и успел, при посредстве тогдашнего митрополита Феогноста, к которому ездил для переговоров во Владимир. Дальновидный владыка видел возрастающее могущество Иоанна, видел в нем врага опасного, который силился во что бы то ни стало добыть себе Новгород, в отношении к которому Иоанн был вторым Боголюбским, или, лучше сказать, в Калите Московском была душа Андрея Суздальского. В это время юная Москва, бывший пригород Суздальский, уже начинала возносить рог свой. А Новгород уже дряхлел, увядала слава его, постепенно слабел в нем дух народный; а это верный признак падения всякой державы. Поэтому Василий слишком дорожил милостями Иоанна и искал их. В 1334 г., по возвращении Иоанна из Орды, послы Новгородские ездили в Москву и просили его пожаловать в Новгород. Иоанн милостиво выслушал их, приехал, а на следующий (1335) год позвал в Москву архиепископа и главных чиновников Новгорода, чтобы за почесть, приветливость и за роскошное угощение отплатить им таким же. Новгородцы, по-видимому, свели дружбу с Москвой; там их ласкали и чествовали, как друзей. Москвичи и новгородцы ездили друг к другу пировать и веселиться; обещали взаимно везде действовать вместе. Новгородцы хотели даже в угодность Калите воевать с врагами его: великим князем Александром Михайловичем и с псковитянами, но из всего этого вышли одни слова, которые только озлобили тверичей и псковитян против Новгорода. Между тем скоро представился такой случай, что новгородцы вполне разочаровались в московской дружбе. Иоанн хотел корысти, искал случая вмешиваться в торговлю новгородцев в Вятке, просил, может быть, денег в ссуду, но, видя, что новгородцы денег не дают и не расположены добровольно поделиться с ним своими избытками, решился, если уже не успел миром, добыть их войной. А потому в 1337 г. двинул войско на Двину, чтобы захватить силою купеческие товары Сибирской торговли. Поход был неудачен: двиняне разбили войско Калиты. Недостаток, трудность пути и суровость зимы довершили гибель москвичей, и войско Калиты воротилось без успеха, потеряв много людей. Летописец замечает, что москвичи «сделали это нападение, не помянув крестного целования, и тамо, крестною силою посрамлени быша и ранени». В истории довольно темно рассказано об этом событии; и почему именно архиепископ Василий, так много искавший в Иоанне, не предупредил его от неприязненных действий против Новгорода, которых прежде так много опасался? Быть может, требования великого князя были стеснительны для народа, или Василий видел, что самое исполнение их не спасало Новгорода от дальнейших домогательств Иоанна. Как бы то ни было, только неприятельские действия со стороны великого князя заставили владыку и вече вновь искать дружбы псковичей, с которыми поссорились было в угоду Москве. Василий отправился во Псков, но там еще помнили прежнюю вражду новгородцев, владыку приняли холодно и не дали ему обыкновенной, так называемой судной, пошлины, или десятой части из судебных доходов, положенных Новгородским владыкам. Напрасно Василий грозил чиновникам именем церкви и объявил проклятие всему их городу. Псковитяне выслушали его равнодушно, как основанное на личности, а не деле совести. Новгородцы, впрочем, в это время мало заботились о последствиях размолвки с Калитою, которому теперь было не до Новгорода, а до Александра Тверского, как и Новгороду не до Калиты. У новгородцев давно уже продолжалась война со шведами за порубежные земли, и происходило несколько кровопролитных битв. По этому случаю в 1339 г. отправлено было посольство к королю Шведскому от имени владыки и посадника, чтобы заключить мир «по старым грамотам», не были тут забыты и православные корелы, принявшие христианство во время войны. Их ревностный пастырь не хотел выдать под иго шведское, чтобы не потерпели насилия в своей вере.

В 1340 г. великий князь Иоанн Данилович Калита скончался. Со смертью его неминуемо должен был произойти некоторый переворот и в делах Новгорода. На престол великокняжеский вступил сын Калиты Симеон Гордый, и при самом вступлении поссорились было с ним новгородцы. Дело возникло из-за Торжка и едва не кончилось войной. Симеон послал своих бояр собрать дань с Новгородского города Торжка. Новгородское начальство воспротивилось этому сбору и, заключив под стражу Симеоновых бояр, уведомило вече, которое велело сказать Симеону, что он еще только Московский, а не Новгородский князь, покуда не избрало его вече, и что Новгород не терпит насилия. Объявили войну; жители Торжка не любили Новгородского правительства, тамошние торговые люди в особенности были врагами новгородских купцов по делам торговым. Последние пренебрегали новоторжцами и говорили, что «Торжку не бывать Новгородом, а Новгороду Торжком». Не мудрено, что жители Торжка «норовили под Москву» и поэтому возмутились, освободили Московских чиновников, выгнали и ограбили Новгородских бояр и требовали мира. Вскоре явился в Торжок сам Симеон Гордый в сопровождении митрополита Феогноста и сильного войска; но архиепископ Василий точно также помирил новгородцев и с Гордым, как некогда помирил их с Калитой. Новгородцы отдохнули: они заплатили 1000 гривен серебра и признали покровительство над собою Симеона. В эту же зиму принимал архиепископ Василий митрополита Феогноста, который приезжал к Святой Софии, хотя посещение это было очень тягостным по чрезвычайным расходам, с которыми было сопряжено, так как город еще не успел оправиться от бывших пожаров. В 1342 г. был в Новгороде и Симеон, жил на Городище, заложил там вновь церковь Благовещения Богородицы, которую в следующем 1343 г. освящал сам архиепископ Василий.

В 1346 г. владыка опять ездил в Москву к великому князю и митрополиту и звал Симеона в отчину свою Великий Новгород. Неустройства народные заставили в этот раз обратиться снова к великому князю, как покровителю Новгорода. Симеон послушался челобитья владыки, Великим постом в 1347 г. приехал в Новгород, где был с любовью принят гражданами, в сердцах которых жива была память святого прадеда его Александра Невского, столько раз осенявшего щитом своим Новгород. Гостил три недели, но что именно сделал он полезного для Новгорода в продолжение этого времени, из летописей не видно. Предполагать надобно, что, вероятно, он занимался усмирением мятежей, внутренним распорядком и решением сомнительных и не разрешенных вечем народных дел.

Не менее энергично и благоразумно владыка Василий руководил новгородцев и в делах со Швецией. В 1348 г. случилось следующее довольно странное обстоятельство, которое обнаружило сколько благоразумную осторожность, столько же и стойкость характера владыки. В этом году Магнус, легкомысленный Шведский король, усердный слуга папы, прислал своих людей в Новгород с таким наказом: «Пришлите на совет своих философов, а я пошлю своих; пусть они рассудят, чья вера лучше? Если ваша, то и я ее приму; а если наша, то вы должны принять ее, и все мы будем, как один человек; если же не хотите единства, то я иду на вас всею силой». Владыка Василий, и посадник Феодор Данилович, и тысяцкий Авраам по общему совету благоразумно отвечали: «Если хочешь узнать какая вера лучше, наша или ваша, пошли в Царьград к Патриарху; ибо мы от Греков приняли православную веру, а с тобою не хотим спорить о вере, если же есть промеж нас какая обида, то Новгород готов на всякие дружелюбные переговоры и удовлетворение». Вслед за тем тысяцкий Авраамий, бояре Козьма и Твердислав и еще несколько чиновников веча были отправлены к Магнусу, но король то же самое объявил им, что и прежде того новгородцам: «Или примите мою веру или война; другой причины никакой не имею, и обиды мне с вами никакой нет». После этого Магнус осадил и взял Орешек «лестию» на самый Спасов день, хотевши прежде того взять только окуп (выкуп⁵⁶ С. 381). Тысяцкий Авраамий вместе с 11 почетными новгородцами были объявлены пленниками и отправлены в Швецию. После того Магнус посылал войско на Ижору и землю Водскую крестить новгородцев в веру «апостольскую», поражая мечом не хотевших исполнить его волю. Вече, по совету владыки, выслало войско под начальством бояр Никифора Лукинича, Якова Хотова, Михаила Феофилактова и с ними еще четырех стратов (воевод) для защиты своих единоверцев, как и прежде, не выдавали православных корелов. Новгородцы с помощью Богоматери при кликах «Святая София!» сразились со шведами на Жабче поле и разбили их. Шведы потеряли 500 человек убитых и множество пленных, новгородцы же, по словам летописи, потеряли только будто бы 3-х человек. В то же время, вече просило помощи у великого князя Симеона Иоанновича. Послы новгородские говорили ему: «Идет на нас король Свийский (Шведский) чрез крестное целование, поди, господине, и оборони нас, твою извечную отчину Великий Новгород». «Некогда, – отвечал Симеон, – иду в Орду, зовет меня Хан», – и медлил. Однако ж, спустя несколько времени, он отправился в Новгород, но доехал только от Торжка до Ситна и воротился, поручив оборонять Новгород брату своему Иоанну и князю Ростовскому Константину. Но и сии князья, сведав, что Орехов взят Магнусом, немедленно ушли назад, не приняв, как говорит летописец, «ни архиепископского благословения, ни челобитья Новгородского». Архиепископ Василий и вече увидели, что нечего рассчитывать на помощь Московскую, надобно действовать самим. Собрали дружины, пригласили псковичей, которым не менее угрожало нашествие шведов, и союзное войско осадило Магнуса в Орешке в самый Успенский пост, а на первой неделе Великого поста, во вторник, Орешек был взят. Летописец с особенным восторгом описывает это событие: «Милостию Божиею, и заступлением Святой Софии, и силою честнаго и живот- ворящаго креста Господня, на негоже уповахом, и помощию святых мученик Бориса и Глеба, разсветающу дню на вторник, взяша город, на память святого обретения честныя главы Иоанна Предтечи (24 февраля) и Немец посекоша, а иных руками яша, а в Ореховце посадиша Якова Хотова и Александра Борисовича. Оле милосердие Божие! У таковаго твердаго города новгородцев убиша только девять человек». Архиепископ Василий после того подружил новгородцев с псковичами. Новгородцы торжественно объявили, что Псков впредь должен называться «младшим братом Новгорода». Положено было, чтобы Псков управлялся своими наместниками, по своим правам, ни в чем не относясь к Новгороду, кроме дел духовных. Этот союз новгородцев с псковитянами, к сожалению, запятнавшими себя черным делом неблагодарности, делает честь уму Василия; это, можно сказать, один из лучших его подвигов на пользу отечества.

Но и внутри самого Новгорода должен был пещись добрый пастырь об умиротворении граждан. Вечная вражда черни против бояр кипела в Новгороде: грабеж, убийство, ссоры были делом обыкновенным; Волховский мост – местом кровопролитных побоищ, и владыка должен был то мирить чернь с боярами, то спасать последних от неистовства народа. В 1335 г. неизвестно, по какой вине одна сторона восстала на другую, Торговая на Софийскую, и Софийская на Торговую. Дело могло дойти до кровопролития, если бы благоразумное посредничество владыки, с крестом в руках ставшего между враждующими, не примирило их между собой. Однако ж и среди таких тревог, не редко повторявшихся, деятельность ревностного пастыря не ослабевала. В 1335 и 1336 гг. он занимался построением церквей и, между прочим, построил при Софийском соборе на место теремца храм Входа Господня во Иерусалим, стены которого впоследствии были расписаны Греческим иконописцем Исаиею и его товарищами, и в западном притворе устроил великолепные медные золоченые врата. (Медные врата ныне находятся в Успенском соборе г. Александрова, бывшей Александровской слободы, оне увезены сюда по воле грозного царя). На этих вратах особенно замечательна молитва блаженного архипастыря – голос души благочестивой: «Пречистая Госпоже, Дево Богородица! На тебя возлагаю упование, Ты ходатаица моя пред Сыном Твоим и Богом. Притекающий в честный храм Твой верно получает дары. Потому и я, смиренный и грешный раб Твой, архиепископ Василий, возлагаю мою надежу на Тебя, Пречистая Госпожа; к Тебе прибегаю и припадаю, преклоняю грешную главу мою и простираю недостойныя руки мои, касаюсь пречистых стоп Твоих, не отринь меня от лица Твоего, чтобы не потерял я, убогий, надежды. А тех, которые возстают на церковь Твою, посрами и низложи крестом Сына Твоего».

В этом же году поднявшаяся вода Волхова разрушила мост, соединявший обе стороны Новгорода. За этим несчастием последовало другое: началась опять сильная ссора между сторонами Новгорода, едва не дошедшая до кровопролития. Архипастырь умирил горячую вражду тем, что на доходы кафедры возобновил мост. Но мир этот не был продолжителен: в следующем же 1337 г. «наваждением диаволим и думой старого архимандрита Лаврентия, по замечанию летописца, опять взбунтовалась чернь», причем не было пощады и духовенству. Схватив одного архимандрита Иосифа (Есипа), неизвестно за что заключила его в церкви святого Николая на Торгу, куда он укрылся, и стерегла его, как пленника, день и ночь, так что с трудом мог освободить его владыка. B 1338 г. новое наводнение сильно повредило мост, и архипастырь, в облегчение бедных из новгородцев, опять возобновил его своими людьми и «много добра створи христианом», замечает признательный летописец.

В это же время часто посещали Новгород и другие бедствия, которые вызывали архипастыря на самую усиленную деятельность. Страшный пожар 1340 г., начавшийся на Розваже, в конце города, истребил Неревский конец и с Чудинцевской улицы перебросился в Кремль, истребив дом владыки, опустошил храм Святой Софии, из которого не успели вынести всех икон. Пламя так было сильно, что не остановил его и Волхов: пожирая Волховский мост, перешло оно на Торговую сторону и здесь обратило в пепел дома, лавки, храмы. Испуганному народу казалось, что настал конец миру. Не успевали выносить ни из храмов утвари, ни из домов имущества. К большему несчастию, дурные люди спешили пользоваться несчастием других: грабили и уносили все, что было спасаемо от огня. Всего сгорело 48 деревянных церквей и 3 каменных. Попечительному пастырю, хотя он и сам был бездомовным, пришлось теперь и облегчать беспомощную бедность и восстановлять свой дом и храмы. Он опять покрыл свинцом Софийский собор, устроил новый иконостас, исправил иконы и стены собора, слил даже большой колокол, восстановил мост на Волхове, успел поставить и себе новый терем и имел утешение поместить в нем малолетнего крестника своего, Михаила Тверского, сына убиенного в Орде князя Александра, который пришел к крестному отцу своему учиться грамоте, по обычаю патриархальному того времени. Когда же в 1342 г. новый пожар навел ужас на жителей, архипастырь пригласил всех к общественной молитве и покаянию, наложил пост на граждан и сам с крестным ходом ходил от монастыря к монастырю и от одного храма к другому, по всему городу, совершая моления об утолении гнева Божия, постигшего за грехи. Поднялось еще и другое пламя – пламя междоусобия. Лука, сын умершего посадника Варфоломея, которого с честью погребал сам владыка, набрал шайку бродяг и, разорив множество деревень в Заволочье, по Двине и Вагe, основал для своей безопасности городок Орлец на реке Емце. Луку жители умертвили, как разбойника; но чернь новгородская, преданная ему, думала, что он убит слугами посадника Феодора, и требовала мести; начался грабеж. Граждане разделились на два вече: одно было у Святой Софии за Луку, другое – на дворе Ярослава за посадника. Владыка, не страшась народной бури, сам явился на шумное вече и убеждениями своими успел остановить междоусобие: и «возвеличен был крест, а посрамлен дьявол», – говорит летопись. В 1347 г. опять был пожар в Новгороде, от которого сгорело 6 улиц, и снова опять вспыхнул мятеж народный, кончившийся убиением на Ярославовом дворе посадника Остафья Дворянищева за то, что будто бы чрез него «поймала Новгородския волости Литва», как говорил ожесточенный народ. Причиной этому было нападение Олгерда – великого князя Литовского и брата его Кестутия на Порховскую область за то, что будто бы этот посадник назвал Олгерда псом. Война эта кончилась уплатой окупа 300 серебряных рублей, и Олгерд, кажется, был доволен смертью посадника.

В последующие годы попечительный архипастырь много трудился для храмов Божиих. В Софийском соборе устроены им серебряные ризы на иконы Спасителя и Премудрости Божией. Признательный современник, говоря о построении и украшении владыкою многих храмов, так выражается о его подвигах: «Дай, Госпоже, ему зде много лет жити в сем веце, а в оном, Госпоже, постави одесную себе, иже много трудися о церкви Твоей». Действительно, едва ли кто из других владык Новгорода позаботился более Василия и о церквах, и о самой области Новгородской, словом и делом ограждая свою паству.

В бытность архиепископа Василия в Москве в 1346 г., для приглашения великого князя митрополит Феогност, уважая высокие достоинства его, пожаловал ему крещатые ризы, которые были тогда особым отличием старейших архиепископов и присылались большей частью только от патриархов. Другое отличие – белый клобук несколько ранее сего (в 1339 г.) получил Василий уже от самого патриарха Константинопольского, который сам около этого времени украшался этим знаком чистоты душевной. Во 2 Новгородской летописи под 6932 г. (стр. 140) сказано: «Клобук белый дал патриарх Иерусалимский владыке Василию, а патриарху дал папа Римский, и с тех мест клобук белый в Новгороде». В Новгородской 3 летописи под 6813 г. (стр. 225 сказано: «При сем архиепископе Василие принесен был белый клобук от царя Константина и папы Сильвестра в великий Новгород, иже и доныне Новгородские митрополиты на главах своих подобием носят». Право носить белый клобук перешло от архиепископа Василия ко всем его преемникам Новгородским, а от них через митрополита Макария, поступившего с кафедры Святой Софии на кафедру всея Руси, ко всем митрополитам и патриархам Русским. Соборная грамота 1564 г. предоставила Московскому митрополиту носить белый клобук с рясами и херувимами, как носил Новгородский архиепископ. Спустя полтора столетия после Василия написали повесть «О белом клобуке». В ней рассказывалось, будто бы белый клобук сей дан был Императором Константином Великим епископу Римскому Сильвестру и долго хранился в одном из храмов Римских, доколе один из пап, по внушению свыше, не отослал его в Царьград патриарху Филофею, а патриарх даровал оный владыке Новгородскому Василию, ибо верховные апостолы Петр и Павел открыли святителю Цареградскому в сновидении, что Царьград скo­po будет взят турками, а Русь, освободившись от ига неверных, заступит место православной Греции. Такая повесть, как лестная для сердца Русского, была принимаема до великого Московского собора в 1667 г., который признал эту повесть баснословной, и справедливо. В ней, кроме мысли о присылке клобука в Новгород из Константинополя, все вымысел, и вымысел детский: для клобука не бывает чудес! Известно, что в Греции белые клобуки носимы были теми святителями, которые поставлялись из белого духовенства, хотя обычай сей давно оставлен теперь на Востоке. Быть может, по сей причине, такой клобук послан был от патриарха Василию, как избранному из приходских священников. Но вероятнее всего, что Василий лично был знаком патриарху Филофею, потому что, будучи еще священником, странствовал по Востоку и посетил Иерусалим. Белый клобук блаженного Василия, из белого крученого шелка, хранится в соборной главе Софийской ризницы и дает заметить, что он был на главах великих святителей, хотя и не был в Риме.

Блаженный Василий славился разумом и познаниями богословскими, какие можно было иметь в том веке, однако сам он избегал, как видели выше, бесполезных прений богословских. Из сочинений Василия напечатано в степенной книге интересное послание его к Тверскому епископу Феодору о земном рае. Есть в послании Василия здравое учение церкви о девяти чинах ангельских, которые он перечисляет все в восходящем порядке.

Как велика была любовь блаженного Василия к пастве своей, показал он в последние дни своей жизни. Весной 1352 г. открылось в Новгороде моровое поветрие, известное у нас под именем черной смерти. Язва эта, истребившая миллионы людей на Востоке и в Европе, занесена в Россию из Швеции и, прежде всего, опустошила область Псковскую. Признаки черной смерти были следующие: сначала обнаруживалась железа в мягких впадинах тела, потом харканье кровью, после чего на другой или на третий день следовала смерть. Начиная с весны до осени умерло множество людей. Каждый день было столько мертвых, что священники не успевали отпевать их. Иногда клали по пяти человек в один гроб, пели общую панихиду по нескольким десяткам умерших, «токмо душевную молитву разрешальную комуждо особе измолвяху,.. Тогда бысть плачь и лютое кричание в людях». Все было тогда забыто в людях и союз кровный, и сострадание: отец оставлял сына, сын бежал от отца, супруги бежали друг от друга... Были, как и всегда, корыстолюбцы, оказывавшие будто бы желание ходить за больными, но, в сущности, поживиться их богатством. Когда же увидели, что одно прикосновение к зараженным наносит смерть, то и они спешили удалиться. Были, однако же, и такие, которые вызвались из человеколюбия погребать мертвых «чужыя и сироты, которых спрятающе износя погребаху и память по них творяше просфорой», говорит летописец. Жертвой этой губительной болезни сделались тогда великий князь Симеон Гордый и митрополит Феогност. Благочестивые люди спешили раздавать монастырям и церквам богатые поместья и деньги на помин души. Много разного звания людей постриглось тогда в монашество. В это время сперва новгородцы, бояре и черные люди, умолили владыку ехать в Ореховец «нарядить там костры», и он исполнил их желание. Потом пришли псковитяне просить его, чтобы он благословил их город, где свирепствовал тогда сильный мор. «По всему лицу земли ходила казнь сия, – говорит простодушный летописец, – и кому Бог повелел, те умирали, а кого Бог сохранил, тот был наставляем болезнью, чтобы и в прочие дни о Господе целомудренно и честно пожить». Так говорили послы из Пскова своему владыке: «Богу во Святой Троице угодно было, и судил Господь детям твоим, псковитянам, жить еще дотоле, пока увидят тебя, нашего господина у Святой Троицы, и ты бы благословил нас, детей твоих, псковитян». Тронулся владыка этой умилительной мольбой и, не медля, хотя с опасностью жизни, отправился благословить Псков, как сказано, не в очередь, т. е. не в положенное время, потому что Новгородские архиереи ездили туда только в каждое трехлетие как для дел церковных, так и для обозрения епархии. Взял владыка с собою архимандрита Никифора, игуменов и священников. Там он служил в соборе у Святой Троицы, потом в обители Богородицы на Снетной горе, и еще в церквах Архангела Гавриила и Иоанна Богослова, и в последний раз опять у Святой Троицы в соборе и обошел город со святыми иконами и мощами угодников Божиих. Народ с воплем взывал: «Господи, помилуй!». И не было такого каменного сердца, по словам летописи, которое не изливалось бы в слезах пред Всевидящим Оком. Еще смерть не насытилась жертвами, но псковитяне, успокоенные духом, терпеливо ожидали конца своему бедствию: оно прекратилось в начале зимы.

Благословив детей своих псковитян, преподав народу слово утешения и укрепив его сладостию веры, блаженный пастырь спешил к осиротелым и скорбным своим детям новгородцам, но на пути сделался и сам жертвою поветрия. Едва только достиг селения Прощенника, в день недельный, к вечеру, сильно разболелся, его повезли в обитель Архангела Михаила, на устье реки Узы, впадающей в Шелонь; тут и преставился во вторник 3-го июля 1352 г. на память святого мученика Иакинфа, сам как мученик, страдавший всю жизнь свою за паству, и, наконец, положивший за нее душу свою, как добрый пастырь, по слову евангельскому: «больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». (Иоанн. XV, 13) Псковский летописец так оплакивает кончину доблестного архипастыря: «Сана светлостию не умолена бывает смерть, на всех вынизает (вонзает) многоядные зубы своя». День спустя с великим плачем повезли многотрудное тело его в Новгород, где также со слезами встретил его народ. Вызвали опять из Сковородской обители схимника Моисея, и бывший владыка проводил усопшего своего собрата со всем освященным собором и со всеми людьми новгородскими до места его упокоения, в притворе Святой Софии, где и доныне под спудом почивают его мощи.

Мир тебе, муж доблий, и по распорядкам народным во всем подобный святому Иоанну (Илие) архиепископу; вы оба достойны названия «соли земли Новгородской».

Блаженный Василий был отменно любим новгородцами за все его благодеяния. Памятником его усердия было устроение и украшение церквей. По сказанию летописей, кроме двукратного возобновления Софийского собора и построения церкви Входа Господня во Иерусалим, архиепископом Василием были частью вновь построены, частью возобновлены следующие храмы: в 1355 г. – церковь Покрова Богородицы в Зверинском монастыре, в 1342–1343 гг. – церковь Благовещения на Городище; в 1345 г. – церкви святой Параскевы Пятницы, святых мученик Козьмы и Дамиана и святого Спаса на Ковалеве. В 1348 г, украшена иконным писанием церковь Воскресения на Деревянице, в 1350 г, возобновлена церковь Бориса и Глеба в каменном городе, и там же поставлена церковь святого Иоанна Златоуста.

Предание народное приписывает архиепископу Василию еще дар художества. Им, по преданию, написаны иконы для Козьмо-Дамианскаго храма; потом для Благовещенского Городищенского храма, тогда перестроенного, написал он храмовую икону. В Борисоглебском храме доныне показывают писанную им икону святых князей Бориса и Глеба и в Пятницкой церкви на Торговой стороне – икону Параскевы Пятницы.

После кончины архиепископа Василия до митрополита Александра, в продолжение 236 лет, т.е. с 1353 по 1589 гг., ни один из владык Новгородских, кроме Симеона, почивающего в Мартирьевской паперти, и Серапиона, погребенного в Иоанновском приделе, не упокоился по смерти под священною сению Святой Софии. Они избрали себе другое место покоя или кончили жизнь свою на чужбине, в изгнании.

Тропарь, глас 4

Правило вере и образ кротости, воздержанию учителя, яви тя Господь стаду Своему, яже вещем истина. Сего ради стяжав смирением высокая, и нищетою богатая. Отче наш святителю Василие, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 2

Божественный гром, труба духовная, вере насадителю, и отсекателю ересем, Троице угодниче, великии святителю Василие, со ангелы предстоя, присно моли непрестанно о всех нас.

Память его празднуется месяца января в 25-й день

†1362

Ha Новгородской кафедре с 1324 но 1329 гг., вторично с 1352 по 1359 гг.

Святой архиепископ Моисей был уроженец Новгорода. Мирское имя его было Митрофан (по рукописному жизнеописанию – Михаил). Он родился от благородного, богатого и благочестивого отца, по имени Филипп, и с самых юных лет возлюбил Господа. Детские игры, свойственные возрасту, не занимали его, и суетная слава, и богатство мира сего нимало его не прельщали. Обучаясь грамоте, прилежно ходил он в храм Божий, стараясь угодить Богу во всяких подвигах и усердно обучался закону Божию. Благочестивая жажда иноческой жизни увлекла его из дома родительского. Тайно от родителей он удалился в Тверской-Отрочь монастырь и там, приняв иноческий образ под именем Моисея, всецело посвятил себя посту, послушанию и молитве. Молва о подвигах и добродетельной жизни юного инока Моисея скоро дошла до пределов Новгорода, где родители уже оплакивали его, как мертвого. Узнав о месте его пребывания, родители упросили сына-инока возвратиться в отечественный город, и он исполнил их желание более потому, что душа его тяготилась похвалами человеческими в области Тверской. Сначала он поселился в скромной обители Успения Богоматери на Коломце, иначе называемой Колмовым, недавно основанной на берегу Волхова, и там, под руководством благочестивого основателя Макария, усугубив пост и молитву, жил как бесплотный. Архиепископ Новгородский Давид, высоко чтя добродетели Моисея, посвятил его в сан пресвитерский и возвел на степень архимандрита в Юрьеве монастыре. Но здесь он не долго оставался и снова, как сказано в летописи, «вышел бяше, по своей воли, к святой Богородицы на Коломци в свой монастырь».

По смерти архиепископа Давида в 1324 г. «сдумавше Нов- городци, и игумени, и попове, и черньци, и весь Новгород, взлюбиша вси Богом назнаменана Моисея, прежде бывша архимандрита у святаго Георгия и взведоша и на сени, и по- садиша и в владычни дворе, дóндеже позовет его митрополит». В следующем, 1325 г., новоизбранный владыка Моисей отправился в новую столицу Москву, куда перенесена была кафедра святительская, и был хиротонисан святым Петром митрополитом. Это была первая хиротония еще в убогом тогда Успенском соборе, и знаменательно было для будущего то, что первое сие посвящение совершилось руками одного великого угодника Божия над другим святым мужем. Еще доселе хранятся в Успенском соборе яшмовые сосуды, которые святой Моисей принес в дар святителю Петру чудотворцу.

Новопоставленный владыка Моисей, находясь еще в Москве после хиротонии, участвовал вместе с митрополитом и посвящавшими его епископами: Тверским, Ростовским и Рязанским в погребении великого князя Московского Георгия, убиенного в Орде, над которым горько плакал державный брат его Иоанн Калита и весь народ. По возвращении святителя в Новгород уже в 1326 г. вскоре скончался и рукополагавший его митрополит Петр. Место его заступил Феогност, родом грек.

В первый же год своего правления владыка Моисей испытал много огорчений: сначала страшный пожар опустошил Великий Новгород, истребив главные его улицы и несколько храмов, потом произошло народное волнение в городе, кончившееся грабежом двора Остафья Дворянинцева и сожжением всего его имущества, а затем Новгороду грозила та же участь, какая постигла Тверскую область. Татары, мстя великому князю Тверскому Александру Михайловичу за избиение многих из них в Твери, опустошили Тверь, Кашин и Новоторжскую волость и уже приближались к Новгороду, где искал убежища несчастный князь; и только богатый откуп и дары отвратили опасность. Когда же князь с жарким участием принят был во Пскове, это едва не навлекло бед на паству святителя Моисея. Он ездил во Псков с тысяцким Авраамом и убеждал псковитян отступиться от князя Александра, но напрасно, и лишь строгость первосвятителя России Феогноста, наложившего проклятие на Псков, отвратила беду неминучую. Вскоре затем опять жестокий пожар опустошил Торговую сторону. Несмотря, однако же, на трудное время, владыка Моисей устроил женскую обитель на Десятине и соорудил каменный храм Богоматери на том месте, где совершилось чудо от Ея иконы при осаде Новгорода от Суздальской рати. Потом Моисей с честью принимал у себя великого князя Иоанна, приходившего посетить свою отчину, вместе с митрополитом и с князьями Тверскими. Так были тревожны начальные годы правления святого Моисея в Новгороде и слишком тяготили его душу, стремившуюся к пустынному покою.

В 1330 г., после пятилетнего управления паствою, владыка Моисей оставил кафедру, как некогда архимандрию Юрьевскую, и поселился для безмолвной жизни в любимой своей обители на Коломце, постригшись здесь в схиму. Много молили его новгородцы, всем Новгородом и с поклоном, чтобы он опять сел на свой престол, но он остался непреклонным, сказав гражданам: «Изберите себе мужа достойнаго, а я вас благословляю». Слишком 20 лет провел он в уединенных подвигах; между тем и под схимой не переставал заботиться о своей пастве. Удалившись из Колмова в пустое место, именуемое Деревяницы, на противоположном берегу Волхова, он построил здесь каменный храм Воскресения Христова и основал монастырь, украсив его иконами и книгами. «И взлюбиша житие его боляри и людие и прихождаху кнему, поучахуся от него день и нощь». В последний год правления архиепископа Василия он создал еще обитель и устроил каменный храм Успения на Волотове, где, как полагают, был гроб Гостомысла. В сем храме недавно открыты под штукатуркой фресковые изображения святителей, совершающих литургию, и с подписью на свитке одного: «Господи Боже наш, живый на высоких, на смиренныя призираяй».

В 1352 г. владыка Василий, возвращаясь из Пскова, куда ездил по случаю страшного морового поветрия, скончался на дороге, и новгородцы неотступными просьбами убедили святителя Моисея снова возвратиться на свой престол и принять управление паствой. В следующем 1353 г, святитель Моисей, по воле ли своей или по воле новгородцев, отправил посольство в Царьград к царю и патриарху, прося от них «исправления о непотребных вещех, приходящих с насилием от митрополита». Но в чем состояли насилия со стороны митрополита и точно ли они были, летописи об этом не говорят. Судя по ответу патриарха Филофея архиепископу Моисею, можно предполагать, что причина неудовольствий Новгорода на митрополита заключалась единственно в нежелании быть в зависимости от первосвятителя. Патриарх Филофей в ответ на жалобу святителя Моисея именно писал ему, чтобы он «не только не дерзал противиться своему митрополиту, не искал к тому никакого предлога и никогда не делал в отношении к нему ничего предосудительного, напротив, горячо и неизменно был ему предан»: а это уже свидетельствует, что жалоба на насилия будто бы от святого Феогноста была несправедлива, или, по крайней мере, она была признана несправедливой от патриарха. С возведением же в митрополиты Алексия, патриарх нашел нужным опять обратиться к владыке Новгородскому с посланием, в котором, объяснив причины возведения Алексиева, убеждал владыку покоряться и новому первосвятителю. В послании, между прочим, сказано: «Святейший митрополит Киевский и всея России, Кир (господин⁵⁶ С. 250) Алексий, возлюбленный о Господе брат и сослужитель нашей мерности, отправляется с Богом в предоставленную ему святейшую митрополию. Потому мы пишем к твоему боголюбию, чтобы и ты возрадовался пришествию его и оказывал ему подобающую честь и послушание в том, что он будет говорить душеполезнаго и спасительнаго, как пастырь и учитель, согласно с божественными и священными догматами церкви Божией. Это и Богу благоприятно и пред нашею мерностию и божественным и священным собором похвально. Это повелевают и божественные и священные каноны, когда явственно так говорят: «Епископам каждаго народа надобно знать перваго между ними и оказывать ему всякое почтение и покорность». Но так как по духовной любви и расположенности, какую имел святейший архиерей Кир Феогност к сему епископу Владимирскому, он дал ему право носить на фелони четыре креста, то мы соответственно твоему собственному желанию и молению сделали это и для тебя. Посему ты должен быть благодарным и более не позволять себе, но оказывать святейшему митрополиту своему покорность, к какой ты обязан». Может быть, не это ли преимущество, данное Феогностом епископу Владимирскому Алексию пред Новгородским владыкою, и огорчало последнего, и было одною из причин, если не единственною, доноса его на митрополита? Через несколько строк патриарх продолжает: «Если же, паче чаяния, возникнет какая-нибудь распря из-за того, что мы сделали в отношении к тебе, т. е. как выше означено из-за крестов, то об этом и об одном только этом деле ты доноси нашей мерности, чтобы она распорядилась по своему усмотрению: в отношении к этому одному предмету даем тебе такое право. Во всяком же другом деле, например, если позовет тебя митрополит твой к себе, или в другом каком-либо случае, ты подлежишь его власти и суду. И если в исследовании и суде случится недоумение, ты от него, то есть святейшего митрополита Киевского и всей России, принимай суд и исследование, ни в чем не противореча и не противясь, по сохраняющемуся издревле в таких делах благочинию и по преданию тех же божественных канонов. Но так как священные каноны и то заповедуют, чтобы, когда у тебя случится необходимая надобность писать донесение к нашей мерности, ты прежде дал знать об этом своему митрополиту, и с его ведома и воли писал свое донесение, уважая установленный для таких случаев порядок: то и мерность наша, соответственно предписаниям канонов, повелевает, чтобы ничто в этом случае не делалось у тебя без совета митрополита, но чтобы все совершалось таким именно образом. А если ты не будешь оказывать в отношении к своему митрополиту, соответственно тем же божественным канонам, подобающей покорности по своей обязанности, то знай, что он уполномочен от нашей мерности делать с тобою все, на что имеет право по канонам, и то, что в таком роде будет им сделано, непременно будет утверждено согласием и нашей мерности. И ты не найдешь от нас совершенно никакой помощи, если, паче чаяния, явишься непослушным и непокорным к утвержденному митрополиту твоему. Итак, соблюдай себя в мире, как должно, и поступай непреложно и неизменно, так как мы пишем и внушаем твоему боголюбию в настоящей грамоте, посланной для руководства тебе. Благодать Божия да будет с твоим боголюбием».

Такое строго наставительное послание прислано было от патриарха, вероятно, не столько для вразумления святителя Моисея, которого знали и за добродетельную жизнь чтили в самом Константинополе, сколько для вразумления новгородцев в лице их владыки. Любя свободу и независимость, не желая подчиняться князьям, новгородцы тяготились и церковной зависимостью от митрополита, особенно когда замечали, что он держит сторону князя против них. Этим отчасти объясняется и то обстоятельство, что, удостоившись посещения митрополита Феогноста, они приняли его очень неохотно, и местный летописец, прислушиваясь к мнению народа, внес в свою летопись следующие слова: «Приеха митрополит Феогност Гречин в Новгород, со многими людьми, тяжко же бысть владьще и монастырем кормом и дары». Указанное посещение Новгорода митрополитом Феогностом было при архиепископе Василии, а потому оно не могло быть поводом к жалобе на Феогноста со стороны святого Моисея, да и Феогноста, когда в 1353 г. отправлялось посольство в Царьград, уже не было в живых, следовательно, совершенно правдоподобно, что жалоба приносилась патриарху по воле Новгорода, которой владыка Моисей был не более как невольный исполнитель. Так, вероятно, думали и царь, и патриарх, прислав владыке Моисею жалованную грамоту и крещатые ризы.

На другой год (в 1354 г.) послы новгородские возвратились из Константинополя и привезли владыке Моисею жалованную грамоту от императора Иоанна Кантакузина с золотою печатью. А патриарх, изъявляя уважение к личным качествам добродетельного пастыря, прислал ему в дар крещатые ризы с буквою «Ф», означающею патриарха Филофея, и с вытканною надписью на крестах: «Ис. Хс. Ника». Прибыл из Царьграда и новый митрополит святой Алексий и своим благословением осенил святителя Моисея на его кафедре Софийской.

Семь лет продолжалось сие вторичное святительство архиепископа Моисея. Оно ознаменовалось строением многих церквей в Великом Новгороде, из коих самая знаменитая была во имя чудотворной иконы Знамения, прославленной спасением Новгорода, и церковь каменная во имя святого Прокопия на княжем дворе, кроме других деревянных. В летописи сказано: «Поставлены быша две церкви каменных: Знамение Пресвятей Богородицы, на Ильине улицы, повелением владыки Моисея и всего Новгородского сонмища людей, после чудеси спустя 185 лет, и тогда молитвами Пресвятыя Богородицы, велие чудо сотворися в великом Новеграде, что Новгородские людие рыбу руками имаше у брега, сколько кому надобно».

В 1355 г. устроен им монастырь на Сковородке, во имя архангела Михаила, где приготовил себе и место упокоения, ибо смиренная душа его жаждала пустынного безмолвия. В 1357 г. введен им порядок и построены каменные храмы еще в трех монастырях: в Радоговичах при Волотовском храме Успения Богоматери, в Духовом монастыре и в женской обители Иоанна Богослова, первая и последняя им были и основаны. Так, святитель поселял иноков среди или вблизи людного торгового города. И ничего тут нет странного. Простота жизни мирян тогдашнего времени не представляла тех заманчивых и слишком опасных развлечений, какие известны ныне. А иноческое богослужение, продолжительное и благоговейное, отвлекало сердца мирян от сует земных к необходимому для всех. Таким образом, обители святого Моисея при внимательном его наблюдении, обучая иноков благочестию, в то же время были училищами благочестия и для мирян. Впрочем, деятельность святого Моисея не ограничивалась построением только церквей и иноческих обителей. Древний летописец с особенной похвалой описывает пастырскую его жизнь: «Он добре пасяше свое стадо, и пожив в целомудрен и многы писца изыскав и книгы многы исписав, и бысть обидимым помощиик, вдовам заступник, избавляа от насильнаго и сильных не устьщися и многы утвердив учением своим..., и много подвизався по благочестии и многы утвердив и на разум истинный наставив и многы напасти от бесов претерпев, и много писание оставив». К сожалению, не найдено доныне письменных поучений святителя, о которых упоминается в летописи. Из рукописей, списанных по его распоряжению, известны два Евангелия. Они наставительны и для нашего времени. В Евангелии 1355 г., писанном «повелением боголюбиваго архиепископа Новгородскаго Моисея», писцы пишут: «Аще будем грубо написали, или где переступили, или в глаголании друг с другом, или в дремании: а вы преподобнии отцы игумени и попове, собою исправяче чтите». Отсюда видно, что книги, в том числе даже и святое Евангелие, писались по распоряжению святителя Моисея не с тем, чтобы каждая ошибка писца признавалась за неприкосновенную святыню, и не с тою гордою уверенностью будто ошибки, при всем внимании, не были возможны. А вот и еще урок святителя Моисея. В ризнице Новгородского Софийского собора хранится омофор с четырехконечными крестами и с вышитыми словами: «Моисея архиепискупа, молитвами святыя Софья».

К подвигам святителя Моисея надобно отнести и уничтожение в Новгороде языческого обычая «бить бочки». Под битьем бочек разумелся в древности обычай, связанный с торжеством приготовления прохладительных напитков. Как скоро и именно при приготовлении пива, меду и квасу дело доходило до известного, важного в производстве термина, как, например, до сливания, то окружавшие поднимали страшный шум: били в бочки и громко кричали, призывая и величая тем языческих божков, между прочим, и божка кваса. Против этого-то величания пьянства и восставал святитель, и не безуспешно. Летопись говорит, что новгородцы в 1358 г., «по убеждению владыки Моисея, постановили на вече: прекратить языческий обычай бить бочки и того же лета крест на том целовали».

Чувствуя крайнюю слабость сил телесных и желая последние дни посвятить единственно на служение Богу, святитель Моисей в 1359 г., в самый день ангела своего, пророка Моисея, удалился опять на покой в обитель Сковородскую под сень архангела. «Изберите себе мужа, которого вам Бог даст», – сказал он гражданам, которые много и с поклоном умоляли его не оставлять паствы. Преемник был избран по жребию. Но вслед за тем поднялся сильный мятеж в Новгороде, по случаю смены посадника. Взволновалось шумное вече, и закипела кровавая сеча на дворе Ярославлем собственно из-за того, что Славянский конец один, вопреки прочих, избрал себе посадника. Вооруженные напали на безоружных и умертвили многих бояр. Поднялись обе стороны: Софийская хотела отомстить за бесчестие братий, Торговая защищала свои головы и разметала на Волхове мост. Три дня стояли они друг против друга, и последствия для Новгорода были бы гибельные. Тогда внезапно подвигся старец святитель Моисей, он пешком пришел из Сковородской обители в Новгород и, сопровождаемый нареченным владыкою, архимандритами и игуменами, стал с крестом в руках на остатках моста, посреди враждующих сторон, благословил их и сказал: «Дети, не подымайте брани, да не будет похвалы поганым, а святым церквам и месту сему пустоты! Прекратите бой!» Мятеж утих: растроганные новгородцы с умилением внимали гласу святителя-отшельника, стоявшего на пороге смерти, и не дерзнули быть ослушными. «И не попустил Бог, – замечает летописец, – смеяться дияволу над людьми, но возвеличен был крест Господен». Это был последний подвиг святителя Моисея. Возвратясь в Сковородскую обитель, святитель-подвижник еще два года подвизался в посте и молитвах и был образцом смирения для собранной им братии. В Софийской ризнице хранится келейная его мантия, а в обители Сковородской – железные вериги – свидетели подвижнической его жизни. Он скончался 25 января 1362 г. и с великой честью был погребен своим преемником при всенародном плаче своей паствы о лишении такого пастыря. Память его чтилась уже в XV веке: еще тогда, как и после, известна была близость его к Господу и по чудесам его.

Нетленные мощи его почивают открыто в Сковородском монастыре. Они обретены были в царствование Иоанна и Петра Алексеевичей, при митрополите Новгородском Корнилие в 1686 году чудесным образом. Однажды настоятель, войдя с братиею в храм для утреннего пения, увидел всю церковь, освещенную невидимою рукой, а посреди ее мощи угодника Божия, открыто лежавшие и проливавшие вокруг необычайное благоухание. Он поспешил возвестить о том владыке Новгородскому, и сам Корнилий с благоговением поставил священные останки своего предместника поверх помоста, с правой стороны иконостаса.

Святитель Моисей после блаженной кончины своей явил свои пастырские заботы, подавая исцеления страждующим, спасая от бурь и от хищников на морской пучине благочестивых граждан Великого Новгорода и самую обитель от нападения разбойников.

Спустя несколько лет после его преставления тридцать злонамеренных человек согласились ограбить обитель Сковородскую, полагая, что усопший святитель оставил ей большие сокровища. Ночью подошли они к монастырю для выполнения своего нечестивого замысла, но им явился сам великий святитель и, обводя их по окружавшим монастырь трясинам, привел их в ужас и грозил потоплением, если не покаются. Устрашенные хищники припали к ногам святителя и просили помилования, обещаясь никогда не делать никакого зла обители. Тогда святитель вывел их из опасной трясины и направил к Великому Новгороду.

Купец Новгородский, по имени Алексей, плыл по Неве в Выборг для дела торгового и нечаянно упал с ладьи в водную быстрину. Уже он отчаялся в своем спасении, хватаясь за слабый тростник, чтобы удержаться на воде. Тогда вдруг внезапно предстал ему святитель, пришедший спасти словесную свою овцу, и поддержал на водах, доколе не подплыли товарищи и не приняли его в ладью. Не ведал спасенный, кто был его спаситель, помнил только, что это был благолепный муж, украшенный сединами. Этот же Алексей опять предпринял путь к Выборгу по той же Неве. В этот раз напали на него морские разбойники, из земли Латинской, промысел которых был грабить торговых людей, плававших по Неве. Ужасом объят был Алексей при виде разбойников, но внезапно на корме его ладьи явился тот же благолепный старец, который уже однажды спас его от потопления, и невредимо провел ладью посреди хищников. Дважды спасенный от бед чудным старцем, пламенно молил Господа открыть ему, кто сей дивный спаситель его. В тонком сне опять явился ему благолепный старец в святительской одежде и повел ему идти в созданную им обитель святого архистратига Михаила и устроить покров над его гробом. Тогда лишь узнал Алексий своего благодетеля и с радостью исполнил священный завет.

Архиепископ Сергий, ехавший на кафедру в Новгород мимо обители Сковородской, вместо того, чтобы почтить память своего великого предместника и поклониться гробу основателя монастыря, дерзнул укорить святителя Моисея, и за свой поступок наказан был помрачением разума, а вскоре потом лишен был и кафедры.

Тропарь, глас 8

Чистоты ради жития твоего, пощения же и молитв и трудов, сосуд благопотребен был еси Владыце Христу, Иже дарова тя стаду твоему, яко сокровище неотъемлемо, чудесы всех обогащающа. Тем и мы, сошедшеся к раце, мощей твоих, верою и любовию вопием: моли о нас, пречестный архиерею Моисее, отче наш.

Кондак, глас 3

Яко венцем пресветлым украсився, днесь Великий Новград ликует в память пастыря своего и учителя: и яко диадиму царскую возложивши, честная она обитель светло радуется: прослави бо тя Бог угодника своего и прояви последнему роду нашему цельбоносныя мощи твоя, святителю Моисее; церковь же Божия веселится, созывающи иноков сословие велегласно вопити: радуйся, граду твоему и обители похвала и всея Росийския страны пресветлый светильниче.

Память их празднуется месяца июня в 28-й день, месяца сентября в 11-й день и месяца апреля в 14-й день

† ок. 1353

Преподобные Сергий и Герман были основателями иноческой жизни на Валаамском острове. Опустошения северного края шведами лишили точных сведений о начале и начальниках Валаамской обители. По мнению одних, Сергий и Герман жили на Валааме еще при равноапостольном Владимире. Но это мнение едва ли не столько же справедливо, как и то, которое выдает их за современников великой княгини Ольги или апостола Андрея, потому что выставляемое им дело также несообразно с обстоятельствами времени святого Владимира, как и со временем святой Ольги. Указывают на то, что по повести о перенесении мощей их, мощи обретены и перенесены при Новгородском архиепископе Иоанне в 1163 г. Но если и не обращать внимания на то, что святитель Иоанн выставляется здесь архиепископом в 1163 г., эта повесть убеждает «повиноваться помазанному царю и благоверным князьям Русским», убеждает князей не жаловать монастырям крестьян и земель, а вместе с тем называет себя «древлеписанною, ветхою», то есть она обличает сама себя в подлоге, составленном при Грозном царе. На доске древнего списка правил Софийского собора написано: «В лето 6837 (1329) нача жити на острове Валаамском, на озере Ладожском, старец Сергий». В Новгородском свитке, писанном в конце XVI в., читается следующее известие: «6837 (1329) старец Сергий пришел на Валаам; 6901 (1393) старец Арсений пришел на остров Коневский». Такое показание о времени первого Валаамского пустынника согласно и с обстоятельствами северного края, известными по летописям. Известно, что в Карелии чистое, православное христианство распространено было пред самым нашествием татар (1227 г.), а с 1249 г. шведы, утвердясь в юго-западной Карелии, огнем и мечом принуждали карелов к папизму и тем, возбудив в них отвращение к христианству, заставили их искать помощи в старых богах. Между тем России, ограбленной и угнетаемой монголами, не было возможности вступиться с силою за православие Карелии. Преподобные Сергий и Герман, поселясь на Валааме в начале XIV столетия, явились отрадными лучами для угнетенного края и оживили там учением и жизнью святое православие. На Валааме очень помнят короля Магнуса и не могут указать ни на один памятник времен более древних. Это служит новым подтверждением тому, что основание Валаамской обители относилось ко времени этого усердного слуги папы, и основателям пришлось потерпеть много скорбей по милости Магнуса, перекрещивавшего финнов орешковских мечом в 1349 г. О духе монашеского жития, насажденного на Валааме преподобными Сергием и Германом, вот что писали Валаамские иноки: «На Валааме исстари, как только стал монастырь, начальники Валаамского монастыря Сергий и Герман установили общину, полотняную одежду и обувь давали каждому... По уложению Валаамских начальников Сергия и Германа выходило в год на платье и обувь 50 руб., а много в иной год 60 руб. По этим словам, братство иноков, собранных преподобными Сергием и Германом на Валааме, было довольно многолюдное и для него установлено ими общежитие полное... Блаженная кончина Валаамских начальников последовала, вероятно, около 1353 г. А обретение мощей и написание их иконы, бывшее по повести при архиепископе Иоанне, должно быть отнесено ко времени архиепископа Иоанна, управлявшего церковью до 1401 г. Память преподобных Сергия и Германа празднуется 28 июня, а перенесение мощей из Новгорода на Валаам, бывшее после шведского опустошения, – 11 сентября. Ныне мощи их почивают под спудом в нижней церкви соборного монастырского храма, посвященной памяти самих святых угодников.

Тропарь, глас 4

Евангелия Христова истиннии послушницы явистеся, преподобнии, мир и вся яже в нем, яко не сущая, преобидевше любве ради Христовы, и в морский остров вселистеся, и трудолюбно в нем против кознеи невидимых врагов подвизастеся, постом, бдением же и всенощным стоянием плоти своя духу мудре повинули есте: сего ради от Вседержительныя десницы достойныя венцы прияли есте, и ныне Пресвятей Троице предстояще, молитеся, всеблаженнии отцы, Сергие и Германе, сохранитися в мире Отечеству нашему и спастися душам нашим.

Кондак, глас 4

От мирскаго жития исшедше, отвержением мира Христу последовасте, и достигосте великаго Нева езера, и в нем на острове Валааме всельшеся, равноангельное житие пожили есте, отонуду же веселящееся прешли есте к Небесным чертогом; и ныне со Ангелы Владычню Πрестолу предстояще, поминайте нас, чад своих, яже собрали есте, богомудрии, да радостно от души вопием: радуйтеся Сергие и Германе, отцы преблаженнии.

Иной тропарь, глас 1

От мирския молвы бегающе, безмолвия и благочестия рачители, в тихое пристанище Валаама от востока приидосте, и в нем евангельски Христу добродетельми последовавше, на верх совершенства востекли есте: и ныне в торжестве премирном богозрением наслаждающеся, всеблаженнии отцы Сергие и Германе, Человеколюбца Бога молите, еже спасти всех нас, благочестно вас почитающих.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Берташ А. Валаамский Спасо-Преображенский мужской монастырь, ставропигиальный //⁴² 325–338.

Название «Валаам» переводят с финского как «высокая земля», менее вероятный перевод – «земля клятвы» или «земля света». Согласно Валаамскому преданию, в древнейшие времена острова были местом языческого культа. Предание гласит, что апостол Андрей Первозванный, просвещая скифские и славянские народы, отправился на Север, на Валаам, где разрушил языческие капища и воздвиг каменный крест. Он предрек великое будущее Валаама, наступившее с основанием и расцветом монашеской обители.

Предание также относит житие преподобных Сергия и Германа – первоначальников Валаамского монастыря – ко времени Крещения Руси (ряд историков утверждает, что возникновение монастыря состоялось в XIV или даже начале XV века). Житие преподобных Сергия и Германа не дошло до нас. Известно лишь, что преподобные пришли «от восточных стран» (возможно, из Греции), имели священный сан и обладали даром прозорливости. в XIX веке, согласно составленной тогда же рукописи под названием «Оповедь», возможно, отразившей черты древних валаамских традиций, стали считать, что преподобный Сергий был греком, а по ремеслу – «изобразителем» (иконописцем или ремесленником); преподобный Герман – местным жителем, карелом. По смерти преподобного Сергия он возобновил иноческую общину с игуменским управлением.

Причина скудости сведений о давнем валаамском прошлом – не только глубокая древность основания обители, но и ее трудная судьба. Монастырь, расположенный близ границы владений Новгорода Великого со Швецией, неоднократно разорялся шведами. Имеются свидетельства о том, что в 1163 г. валаамские иноки, ожидая нападения, открыли захоронения преподобных Сергия и Германа и перенесли их мощи в Новгород. Там основатели обители были местно канонизированы новгородским архиепископом святителем Иоанном. По некоторым данным, это было четвертое перенесение мощей, что еще раз свидетельствует о глубокой древности монастыря. Когда опасность миновала, иноки 11 сентября 1180 г. перенесли мощи обратно, на Валаам. Доныне в этот день по старому стилю, наряду с 28 июня, совершается память преподобных Сергия и Германа. Чтобы уберечь святыню от поругания, насельники монастыря высекли в скале глубокую могилу и в ней скрыли святые мощи. Там они и пребывают до сей поры под спудом, являя многочисленные чудеса. По молитвенному обращению к ним угодники помогали утопающим и замерзающим на Ладоге, исцеляя от душевных, нервных, инфекционных, глазных болезней и пьянства.

Обитель прославилась целым сонмом угодников Божиих, духовных преемников преподобных Сергия и Германа. Через валаамское послушание прошли преподобный Авраамий Ростовский, инок Геннадий – один из основателей Усть-Шехонского монастыря на реке Шексне, преподобный Корнилий Палеостровский, Ефрем Перекомский, Арсений Коневский, Савватий Соловецкий и Герман Соловецкий, которого местное предание также именует «валаамским питомцем». В одно время с преподобным Савватием, согласно местным преданиям, пребывали на Валааме его ученик, инок Геннадий (впоследствии святой архиепископ Новгородский), а также преподобный Евфросин из рода князей Тепринских (впоследствии возвратился в Тверскую Саввину пустынь).

В 1474 г. пришел на Валаам преподобный Александр Свирский, принявший здесь иночество и подвизавшийся на святом острове. Позже на Валааме несли послушание его ученики – преподобные Афанасий Сяндемский, Адриан Ондрусовский, Евфросин Синоезерский, основатель пустыни под городом Устюжной, принявший в 1612 г. мученическую кончину от рук интервентов.

На рубеже XV-XVI веков Валаам именовался «честною и великою Лаврою», изобиловал духовными сокровищами и внешними благами. Ему принадлежали множество скитов, преимущественно по северному побережью Ладоги, 1919 дворов, соляные варницы, пасеки, рыбные ловли, где иноки трудились не покладая рук. Однако Господь вновь и вновь попускал Валааму терпеть тяжкие испытания. 20 февраля 1578 г. шведы напали на обитель. Игумен Макарий с братией – 18 старцев и 16 послушников были изрублены мечами. Вскоре при очередном разорении монастырь сгорел.

После мира со Швецией в 1595 г. земли Новгорода были возвращены России. Заботами царей Феодора Иоанновича и Бориса Годунова обитель была возрождена, но ненадолго. В 1611 г. шведы, разрушив город Корелу (Вексгольм, ныне Приозерск), высадились на Валааме и все предали огню и мечу. Остров опустел и по Столбовому миру 1617 г, вместе с иными землями отошел к Швеции.

Братия перебралась в новгородские и псковские монастыри. С удалением польско-шведского воинства иноки нашли пристанище в Васильевском монастыре на реке Волхове против Старой Ладоги и восстановили его. Святые мощи основателей обители оставались на Валааме несколько столетий, служа залогом возрождения обители. Хозяйствовавшие на острове шведы покусились разорить их, но были наказаны от Всевышнего. Вразумленные хулители даже восстановили часовню над святыми мощами.

Ко времени Северной войны России со Швецией на Валааме было четыре крестьянских двора и часовня. По Ништадтскому мирному договору 1721 г. западная Карелия была возвращена России. В 1715 г. Петр I приказал восстановить обитель, приписав ее к Кирилло-Белоезерскому монастырю. В 1719 г. над мощами преп. Сергия и Германа был освящен деревянный Преображенский храм с приделами во имя апостолов Андрея Первозванного и Иоанна Богослова, в 1729 г. построили Успенскую церковь. При строителе монастыря, иеромонахе Иосифе, монастырю были возвращены крестьянские дворы, соляная варница, мельница, рыбные ловли и сенные покосы. Но пожары в 1748 – 1750 гг. и на Пасху в 1754 г. уничтожили деревянный монастырь дотла.

Дважды императрица Елизавета Петровна вносила значительные вклады на восстановительные работы. В 1755 г. была освящена Успенская церковь, через 2 года – пятиглавый Преображенский собор, а в 1763 г. – Рождественская церковь. Их окружала деревянная ограда с часовнями над Святыми вратами и в угловых башнях.

Усердием митрополита Гавриила (Петров) строителем Валаамской обители в 1781 г. был определен иеромонах Назарий (Кондратьев, 1735–1809), старец-подвижник из Саровской пустыни. Он ввел на Валааме Саровский устав, по которому заново начал устраивать всю жизнь обители. Хранить душевное и телесное безмолвие, «о себе рассуждать и себя осуждать», – так учил о. Назарий своих духовных чад. Запрещалось оставлять у себя пожертвования, брать монастырское, употреблять спиртное, покидать обитель, принимать у себя мирских или переписываться с ними без благословения настоятеля. Длительные службы начинались в 4 пополудни, затем в полночь служили всенощную до утра по древнему обычаю.

При игумене Назарии на Валааме установились три формы иноческой жизни: общежитие по Саровскому уставу, скитское и отшельническое, уединенное житие. В скитах жили обычно до 10–15 иноков, исполняющих различные послушания, устав там был еще более строгим. Важнейшим делом игумена Назария было строительство каменного пятиглавого собора и ограждающего его каре келейных корпусов с Успенской (1785) и Никольской (1793) церквями по собственному плану.

По благословению игумена Назария в 1794 г. шесть валаамских и два коневских инока во главе с архимандритом Иоасафом (Болотов) отправились на далекую Аляску, образовали Православную миссию. До 12 тыс. алеутов были просвещены светом Христовым.

Но высочайшего расцвета Валаам достиг при игумене Дамаскине (Коновалов, 1794–1881). О. Дамаскин обладал талантом не только мудрого духовного наставника, но и строителя-архитектора, агронома, метеоролога, ботаника (он первый начал изучать климат и природу Валаама), писателя, библиографа, историка (неоднократно пытался разыскать древнейшие свидетельства об обители и жития ее основателей), экономиста (пустовавшая до него казна за 5 лет пополнилась на 77000 рублей – преимущественно за счет благотворителей). Он основал Никольский, Святоостровский, Предтеченский, Ильинский, Коневский, Авраамиевский скиты, приобрел в 1866 г. в вечную собственность монастыря ряд отдаленных островов, на которых возникли Тихвинский, Сергиевский, Германовский скиты. Было налажено регулярное пароходное сообщение со столицей, благодаря чему Валаам стал доступен тысячам паломников.

Особый интерес у паломников вызывало сформировавшееся при о. Дамаскине уникальное монастырское хозяйство. Самым крупным хозяйственным сооружением на Валааме явился водопроводный дом, снабжавший водой на 80-метровую высоту все жилые и хозяйственные постройки, сады и огороды главной усадьбы. В том же здании находилась кузница, слесарная, столярная, литейная, резная, позолотная, шлифовальная мастерские, баня и прачечная. В подвале келейного корпуса находилась паровая машина, поднимавшая воду из пролива по 6-километровому прорубленному в скале каналу и 60-метровым деревянным трубам. Та же машина приводила в движение сепаратор для сбивания масла, мельницу для переработки мелкого картофеля, сенорезку. К обширному леднику с берега озера шла 32-метровая рельсовая дорога с подъемным краном. Здесь же разводили рыбу – палия, сиг. В разных местах монастыря находились смоляной и кожевенный, гончарный и кирпичный заводы, печи для обжига извести; в отдаленных скитах были ломки замечательного по качеству камня. Здесь же лили большинство колоколов. Прекрасные урожаи давали сады (более 600 деревьев). Яблонь разводилось не менее 60 сортов, урожай составлял до 50 тонн. К обеду братии и паломникам подавали 80 кг свежесобранных ягод: смородины, крыжовника, малины. В парниках созревали арбузы весом около 8 кг, дыни – 3 кг, тыквы – около 33 кг. Процветало лесное хозяйство – питомник дуба, где деревца выращивались из семян. Саженцы кедров, пихт, лиственниц, тополей и каштанов вывозили отсюда в Санкт-Петербург и Финляндию. Благоустройство монастыря было основано на строгом соблюдении устава, совместном труде иноков и настоятеля. Валаамская обитель стала крупнейшим в России мужским монастырем, число братии превышало 1200 человек, число паломников в праздники – 4000. При ней было 13 скитов.

В 1819 г. монастырь неожиданно посетил «как простой паломник» император Александр I. Он приплыл на небольшом суденышке почти без свиты из Сердоболя. Войдя в собор, царь приложился к иконам, взял благословение у всех иеромонахов и, узнав порядок службы, явился раньше всех к утрене – в 2 часа ночи, молился же позади братии. После службы император с благочинным и экономом обошли монастырь и скит во имя Всех Святых. В прощальной беседе император Александр Павлович предложил ввести на Валааме архимандричье правление, но смиренный о. Иннокентий заметил, что «игуменство более прилично для общежития уединенного монастыря». По воле императора монастырь был утвержден в I классе, а игуменам пожалован бриллиантовый наперсный крест.

Посещение Валаама императором Александром II с членами императорской фамилии, среди которых был будущий император Александр III, произошло в 1852 г. В память об этом у входа на 62– ступенную лестницу, ведущую к пристани, была построена «Царская» часовня во имя иконы Божией Матери «Знамение» (1865 г.).

После октябрьских событий 1917 г. Финляндия получила независимость. Валаам оказался на ее территории, что сохранило на время обитель. 1918 г. был одним из самых трудных для монастыря: голод, конфискация финскими войсками монастырского имущества. С ноября 1918 г. монастырь находился в ведении Финляндской Православной Церкви, ставшей автономной и перешедшей в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. В сложных политических условиях, чтобы не прослыть «русской», Финлянаская Церковь стремилась активно проводить реформы, подчеркивать свою самостоятельность. Она приняла новый календарный стиль, западную пасхалию, не признаваемую Православным миром. В сентябре 1925 г. во время визита на Валаам возглавлявшего Финлянаскую Церковь епископа Германа прозвучало окончательное требование принять новый стиль. Значительная часть братии отказалась сослужить с ним и греческим митрополитом Германосом, стремясь придерживаться церковных канонов. Начались гонения. Многие монахи были высланы в отдаленные скиты, лишены должностей (на службу они стали собираться в гончарной мастерской, которая стала их церковью), другие должны были вернуться на верную гибель в СССР, некоторые перебрались в Сербию. Изгнанные иноки принесли традиции Валаама в разные части мира: европейские страны, США, Марокко. Печальное разделение братии сохранялось до 1946 г.

К 1925 г. в обители осталось около 400 человек, из них 70 иеромонахов и 40 иеродиаконов. В лютеранской, по преимуществу, Финляндии Валаамская обитель в эти годы продолжала быть светильником Православной веры.

Средоточием духовной жизни русского зарубежья Валаам был до советско-финской (Зимней) войны 1939–1940 гг. С начала военных действий обитель не раз подвергалась бомбардировкам. Наибольшему разрушению монастырь подвергся 24 февраля, когда Валаам бомбили более 70 самолетов. Казалось, что монастырь сотрут с лица земли. Сгорело северное крыло монастырского каре с больничной церковью, больницей и рухольной, но уцелела уникальная библиотека из 29000 томов. Во время спешной эвакуации финские военные вывозили оружие и продовольствие, вывезли лишь около трети утвари. 18 марта 1940 г. опустевший Валаам был передан советскому командованию. Большой колокол отбил последние 12 ударов погребального звона по обители.

В ноябре 1941 г. на остров, вновь занятый финнами, игумен Харитон (Дунаев) послал пять иноков, возглавляемых иеромонахом Филагрием, для приведения в порядок валаамского хозяйства. Многие иконы были сожжены, в нижней церкви, лишенной иконостаса, был устроен солдатский клуб, разбит взрывами Андреевский колокол. Была осквернена Пещера Гроба Господня в Воскресенском скиту, разрушено здание штаба – бывшего странноприимного дома, монастырские заводы и мастерские. 20 июня 1944 г. иноки должны были вновь, и на этот раз навсегда, покинуть родную обитель. В бывшей усадьбе Папинниеми, приобретенной братией в июне 1940 г., началась жизнь Ново-Валаамского монастыря.

Старый же Валаам на долгие годы был обречен на забвение. С 1949 г. здесь находилась школа юнг, с 1949 г. – совхоз, с 1952 до 1984 гг. – дом-интернат для инвалидов войны и престарелых. В Воскресенском скиту обосновалась туристическая база. За несколько десятилетий было разрушено то, что создавалось веками. Монастырские здания даже формально не состояли под государственной охраной. «На кирпич разбирались каменные скиты, а деревянные использовались как легкодоступное топливо», – пишет современный автор. Погибли Коневский, Ильинский, Тихвинский скиты, Назариевская пустынь, около 20 деревянных часовен на островах. Последняя, Покровская часовня, сгорела в июле 1982 г., но потом, как и Владимирская, была отстроена заново. Поругание святыни разрушало души поселившихся здесь с 1949 г. людей. По замечанию бывшего наместника монастыря с июля 1990 г. игумена Андроника (Трубачева), впервые источником разрушения обители стали «не войны противоборствующих держав, а разорение собственного гнезда, самоопустошение и самоистребление». Не могла дать новую жизнь Валааму и постепенная музеефикация – устройство в 1965 г. природного заказника, а в 1979 г. преобразованного в историко-архитектурный и природный музей-заповедник. Планировалось устройство туристического аттракциона с канатной дорогой и аэродромом, строительство нового поселка на 1000 жителей. К счастью, этим планам не суждено было сбыться.

18 сентября 1989 г. Совет Министров Карелии решил «передать в пользование» Ленинградской епархии собор с внутренним каре и близ расположенные скиты, кроме Воскресенского и Гефсиманского. Ведущую роль сыграла в этом инициатива Патриарха Московского и Всея Руси, священноигумена Валаамского монастыря Алексия II, в отрочестве совершившего паломничество с родителями на Старый Валаам и через полвека вновь посетившего обитель. «Валаам поразил меня своим величием, своей духовной жизнью. Каждая пядь этой земли освящена подвигом, молитвой и трудом», – вспоминал Патриарх.

Первые шесть иноков (большинство из московского Свято-Данилова монастыря) прибыли на остров 14 декабря 1989 г. и с трудом разместились в бывшем изоляторе дома инвалидов. Возобновились службы в нижнем храме во имя преподобных Сергия и Германа. Начались монастырские реставрационные работы. В 1990– 1991 гг. Верховным Советом Карелии решено было вернуть обители все «храмовые и административно-хозяйственные здания». С 11 по 12 июля 1992 г., в день памяти преподобных Сергия и Германа, гостем Святейшего Патриарха в обители был Президент России Б.Н. Ельцин, подписавший Указ о предоставлении Валааму особого статуса. Храмы являются собственностью монастыря.

Валаамский монастырь – ставропигиальный. Непосредственно братию с января 1993 г. возглавляет игумен монастыря, архимандрит Панкратий (Жердев), ранее исполнявший послушание эконома Свято-Троицкой лавры. Братия значительно возросла (более 100 человек). Возрождаются традиции валаамского трудового монашества: строительство и реставрация, флот, сельское хозяйство, автохозяйство, кузнечное дело, издание духовной и церковно-исторической литературы. Другие ремесла. Поднимаются из руин не только здания и хозяйства монастыря, но и скиты (в первую очередь, Всехсвятский, Никольский, Предтеченский и Гефсиманский). Обитель имеет подворья в Санкт- Петербурге, в Москве, в Приозерске, в Сортавале.

Однако, по словам игумена Панкратия, «главное в монашестве не реставрация стен обители и не золото иконостасов, а созидание человека во Христе, жизнь в терпении, смирении и страхе Божием, хранение совести». С самого начала на Валааме были заведены строго уставные службы, валаамский древний распев. Главной заботой игумена является «сохранение мира, любви и единодушия в братском общежитии, без которых бессмысленно самое строгое соблюдение правил». Богослужения совершаются в храмах Петропавловском и Успенском (освящен в 1944 г.). В соборе появились такие святыни, как мощи преподобного старца Антипы Молдавского, икона преподобного Серафима Саровского с частицей мощей, частицы мощей преподобных Германа Аляскинского и схимонаха Николая, список с чудотворной Валаамской иконы Божией Матери.

Как провидчески писал о Валааме в 1936 г. И. С. Шмелев, «придет время, и расцветут подросшие цветы духовные: «Господний посев не истребится». К братии и паломникам применимы слова святителя Игнатия (Брянчанинова): «Валаам, на котором вы видите гранитные уступы и высокие горы, сделается для вас ступенью к небу, той духовной высотой, с которой удобен переход в обитель рая».

Память его празднуется месяца декабря в 8-й день

† 1367

Преподобный Кирилл Челмский принадлежал к числу просветителей дикой страны Чуди. Его-то особенно имел в виду иностранный посол, бывший в Москве в 1516 и 1524 гг., когда писал: «Иноки-пустынники, долгое время посевая щедрою рукою слово Божие между идолопоклонниками, многих из них давно уже обратили к христианской вере. Терпя голод и подвергая опасности самую жизнь, не ожидали и не искали они никаких выгод для себя. Единственная цель их была угодить Господу и обратить на путь истины заблудшия души».

Белозерский князь, ревнуя об успехах святой веры между дикою Чудью (это был благоверный князь Глеб Васильевич †1278 г.), после того как наказал «Чудь белоглазую» за злодейские нападения на Белозерские поселения христиан, основал в Каркун-пуоли (в медвежьей стороне) город Каргополь. Искренний ученик Евангелия Христова, блаженный Вассиан, вскоре затем основал здесь Спасскую обитель, служа для всех примером терпеливой любви. Спустя лет 30 после кончины Вассиановой на горе Челме, в 50 верстах от Каргополя, поселился преподобный Кирилл. Постриженик обители преподобного Антония Римлянина, он 5 лет испытывал себя в этой обители подвигами послушания, 3 года странствовал по пустыням, ища места по душе своей, наконец пришел в дикую Каргопольскую сторону и, по извещению Божию, избрал себе для постоянного пребывания уединенную гору Челму. Место было дикое, но красивое. При подошве горы с одной стороны – обширное озеро Лекшма, с другой – небольшое озеро Челма с протекающей через него рекой. Гора покрыта была лесом, и в летнее время в траве много было ягод. Для пустынника всего дороже было то, что место было совершенно тихое и пустынное. Пустыннолюбивая душа Кирилла предпочла дикую сторону другим, которые видел он, и оттого, что эта сторона уже была ему знакома. Он решился посвятить жизнь свою на служение высшим интересам бедной, но близкой душе его страны. По сказанию жития, брат его Корнилий, спустя три года пребывания Кириллова на горе Челме приходивший к нему и потом скоро оставивший его, удалился в Вологодскую сторону, что подает мысль о Белозерском крае, как родном для братьев. Как бы то ни было, отшельник, избрав для пребывания своего Челмскую гору, первую зиму провел в тесной пещере, которую он выкопал себе на восточной стороне горы. Потом построил он себе «келийцу» и при ней часовню. Здесь, мало заботливый об удобствах жизни временной, проводил он время в молитве и посте. Он переносил для Господа и суровость климата, и недостатки средств к жизни. Мотыкою копал он землю, садил простые овощи и питался травами. Духам злобы очень не нравился отшельник, им хотелось прогнать его с его пути. Раз поднят был около кельи страшный шум, и слышались голоса: «Спихнем его келью в озеро». Преподобный обратился с усердной молитвой к Господу, и молитва прогнала нечистых под гору в невылазную трясину, которая поныне называется «Кирилловою трестою». Много скорбей пришлось испытать отшельнику от Чуди белоглазой, которая, удалясь от Каргополя, жила теперь на берегах озер. «Сыроядцы» домогались прогнать его. Они срубили деревья, росшие по горе, и запалили их. Пламя приближалось к келье и часовне отшельника и готово было уничтожить его самого, но молитва веры спасла праведника, сгорели только скудные запасы пустынника, бывшие в полугоре. Отшельник возблагодарил Господа за чудное спасение и стал по-прежнему жить покойно. Чудь стала думать, что пустынник богач. Она напала на него ночью и потребовала сокровищ. Отшельник указал на единственное свое богатство – на икону Богоматери. Не скоро, но слово кроткой веры и пример святой жизни Кирилла проникли и в сердца дикой Чуди. Мало-помалу «поганые сыроядцы» обращались к Евангельскому свету и принимали святое крещение. Они приходили «к святому отцу и в сладость послушающе о вере, о святом крещении и обо всех заповедях Божиих, в сытость учений его напаяхуся». Немного было христианского населения в Каргопольском крае, когда начинал подвизаться Кирилл на Челмской горе. «Бяху инии еще не крещении, живуще в окрестных местах, имеяху чудский язык и веру: еще бо в то время православие начинаше процветати в месте том и распространятися благочестие». Но под влиянием многолетней подвижнической жизни и кротких наставлений Кирилла, «вси Чудяне прияша святое крещение». Преподобный провел на Челмской горе целые 52 года. Во второй половине пустынной жизни своей построил он храм Богоявления Господня, и к нему собрались немногие ревнители пустынной жизни. Достигнув глубокой старости, почувствовал он близость кончины своей и просил у Господа милости видеться с духовником. По его молитве, посетил его игумен Вассиановой пустыни Иосиф; преподобный исповедался, приобщился Святых Таин и усердно просил игумена еще раз посетить его. Простясь с духовником, святой старец, будучи 82 лет, мирно предал дух свой Господу 8 декабря 1367 г. Игумен Иосиф нашел подвижника почившим и предал святое тело его земле.

B 1419 г. на месте подвигов его построен был новый храм в честь Богоявления Господня, с приделом в честь великомученицы Екатерины. Спустя несколько лет после кончины написан был образ преподобного. И тогда же вот что случилось. В обители преподобного жил монах Антоний, уже несколько лет бывший слепым. Услышав, что написан образ преподобного, он вышел из своей кельи и сидя думал: «Как написали его?» В молодых летах своих он видел преподобного, часто приходил к нему для принятия благословения и приносил ему кое-что для жизни. Антоний подошел к образу, помолился со слезами и, когда приложился к нему, внезапно прозрел. «Точно таков был преподобный», – сказал он, рассмотрев с восторгом образ. В последующие времена совершилось много чудес при мощах преподобного. Однажды преподобный сохранил свою обитель, когда по неосторожности одного она едва не истреблена была огнем.

Тропарь, глас 4

Днесь возсия нам пресветлая память твоя, славне яко солнце светозарное, лучами благодати озаряющи весь мир и тьму нощи злых духов и от нас отгоняющи. Днесь, Навесныя силы святых Ангел, и мирской народ, и души праведных мысленно торжествуют, радующеся, днесь и мы, грешнии, припадающе, молимся: отче преподобне Кирилле, Христа Бога моли непрестанно спасти град и люди, иже любезно тебе почитающия.

Память его празднуется месяца марта в 8-й день

† 1391

В ста шестидесяти верстах от Петрозаводска к северу, в 60 – от Пудожа к западу на Онежском озере есть остров Мучь или Мурманский. Здесь во второй половине XIV века подвизался преподобный Лазарь, проповедник святой веры для лопарей и строгий подвижник. Историю свою передал он в предсмертном завещании, написанном со слов его духовным другом его Феодосием. Вот это завещание.

«Я, грешный священноинок Лазарь, раб Владыки Христа моего, отходя из сей маловременной жизни в век неисходимый к страшному Судии, исповедуюсь перед Богом. Тебе, святый священноинок Феодосий, поручаю душу мою. Вас, отцы и братия, собранное Богом стадо, молю усердно – помолитесь о мне грешном, дабы вашими молитвами избавил меня Бог вечной муки.

Рожден и воспитан я в славном городе Риме новом (Константинополе). Там я принял на себя и иноческий образ в Высокогорском монастыре от руки отца нашего Афанасия Дискота. Этот Афанасий построил много монастырей и в добром настроении пас братию. Скажу и о том, как по воле Божией пришел я сюда.

Жил я в Кесарии у святого епископа Василия и провел у него в киновии 8 лет. Василий с молодости проходил постническую жизнь и соблюдал чистоту души и тела. Наедине говорил он мне: «Хочу я, друг, оставить епископию; помысл понуждает меня отправиться в Новгород, чтобы видеть святые места, поклониться образу святой Софии и принять приветствие от епископа Василия». Я возбранял ему то и говорил, что не следует ему без откровения Божия отваживаться на то. Он молился Богу о сем, и, когда заснул после утреннего пения, ангел Божий показал ему собор Святой Софии и все церкви Новгорода. Пробудясь от сна, он пришел ко мне и рассказал, как явился ему ангел и показал все церкви города. Я удивился, и мы прославили Бога. Он заповедал мне никому не говорить о том. Написав послание к епископу Василию своей рукой и приготовив в почесть многие иконы и одеяния святительские, украшенные золотом, он заставил меня отправиться с посланием к епископу Василию в Новгород, чтобы описать образ святой Софии и какие где стоят монастыри и церкви. По благословению святителя, отправился я в путь, и помощью Божией, под покровом Святой Богородицы, мы сохранены были в пути.

Когда помолился я в Новгороде в церкви образу Святой Софии, то пришел к святителю за благословением. Увидев меня, он поклонился до земли, и я едва упросил его преподать мне благословение и вручил ему послание Кесарийского Василия. Святитель принял послание с уважением, как и чудотворные иконы, и святительские одеяния. Он с удовольствием облачился в присланные ему одеяния, отслужил молебен и приказал мне жить с ним.

По повелению Кесарийского Василия, списал я образ святой Софии и описал все церкви и монастыри, какие есть в городе. Получив послание епископа Василия (Кесарийского), отправил я (свои описания – Сост.) прежде себя с купцами, с которыми пришел в Новгород. Кесарийский епископ Василий писал в послании к Новгородскому Василию и о мне грешном. И вот после того как с Василием Кесарийским прожил я много лет в киновии, с Василием Новгородским провел четыре года. Из писем узнал я, что духовный настоятель и учитель Кесарийский Василий отошел ко Господу, в вечные жилища. А в 6860 (1352) г, пастырь и учитель Новгорода и Пскова, добропеснивая цевница, голубь Царя Небесного, епископ Василий оставляет епископию и летит в вечные обители ко Господу, Которому служил верно. Я грешный своими руками одел в готовые одеяния святое тело великого святителя Василия Новгородского и много пролил слез.

Престольник соборной церкви Софии Моисей, святый и преподобный по жизни, показал великое благорасположение ко мне. Он приказал мне пребывать с ним, но я жил по заповеди епископа Василия в устроенном им монастыре. Спустя немало времени по смерти Василия нашла на меня печаль горькая, что лишался я обоих Василиев. Я думал с собою: возвращусь я туда, откуда пришел. Много молил я о том Господа, Пречистую Богородицу и великого между пророками Предтечу Иоанна. И вот недолго после преставления своего является мне ночью святитель Василий, архиепископ Великого Новгорода, и повелевает мне идти в северную сторону к морю. «Там, – сказал он, – есть большое озеро Онега», и назвал мне остров. Но я не внял сему явлению. Немного времени спустя явился мне другой Василий, епископ Кесарийский, и сказал: «Помни, Лазарь, что сказал тебе Василий Великого Новгорода; иди на указанное тебе место; ты погребешь брата нашего Макария, митрополита Египетской страны; у тебя будет большая обитель, и ты соберешь много иноков». Тогда я грешный стал помышлять о святом месте, о котором сказали оба епископа, и за явление их прославил Бога от всей души. Я стал расспрашивать много о том месте; мне говорили многие, что то место очень удобно для устроения монастыря.

Был в то время в Новгороде весьма уважаемый посадник Иван Захарович. Я пришел к нему и просил уступить мне остров, именуемый Мучь, чтоб соорудить там церковь и монастырь. Ha первый раз он пожалел острова и отказал мне в нем. Я стал приставать к нему, но он оскорбился и не дал мне острова. Я остался в скорби и недоумевал, как мне быть.

Я молился Богу, Пречистой Богородице и святому Предтече, и, когда задремал, явился мне святый Василий с мудрым Николаем и, благословляя, сказал: «Не скорби, бедный Лазарь, получишь показанное тебе место, куда велел я тебе идти». Когда пробудился я и пришел к гробу святителя Василия, долго плакал, лобызал гроб его, но возвратясь в келью, никому не сказал. Спустя малое время после того господин мой Василий, епископ Новгородский, явился Ивану в грозном виде и сказал: «Иван! приказываю тебе: пусть остров Мучь на озере Мурманском будет отдан для устроения монастыря и для пребывания на нем другу нашему Лазарю; это – твое достояние; но здесь прославится имя Матери Божией». После сего явления властелин Иван призвал меня и сказал наедине: «Согласно с просьбою твоею иди на показанное тебе место, в мою отчизну, на остров Мучь озера Онеги». Иван даже уговаривал меня, чтобы немедля отправлялся в путь. Он рассказал мне, как явился ему ночью в грозном виде владыка Василий, епископ Новгородский. «Друг твой епископ Василий, – говорил Иван, – явился мне в грозном виде и строго приказал отдать тебе для пребывания твоего остров Мучь». «На том острове, – говорил Василий, – будет великая обитель, соберется много иноков и прославится имя Пречистой Божией Матери». Услышав это, я радовался, пал к ногам его, потом, удалившись, благодарил Бога и угодника Его Василия. Но по внушению диавола родители Ивана заскорбели об острове. Иван призвал меня и говорит: «Отче, родители мои очень скорбят об острове». Поставил меня пред ними и говорил, как являлся ему ночью в грозном виде епископ Василий и приказал дать сему иноку для устроения обители отчину прадедов наших остров Мучь на озере Онеге. Родители Ивана осыпали его бранью за остров. Много молил я, чтобы они уступили мне остров Мучь с озером Мурмом. Они назначили цену. Я дал им в уплату за остров 100 гривен серебра и некоторые дорогие вещи. После того начал я выжидать времени отправиться на остров».

Заметим при сем, что, по летописям, в первый раз Новгородские отряды ходили против мурман в 1320 г.; а в 1349 г. был второй поход их, и более сильный, на Мурман. Следовательно, и по летописям несомненно, что при блаженном епископе Василии сильно заботились о покорении Мурманской Чуди под власть христианскую. «Когда посадник Иван положил послать своих в Поморье собирать дань, – продолжает Лазарь, – я просил его, чтобы мог и я отправиться с ними. Он приказал взять меня на озеро Онегу. Возблагодарив Бога, пришел я к святителю Моисею и рассказал ему причины отшествия моего на остров. Святитель преподал мне наставления из писания и предсказал мне, что со мною после случилось. Я поклонился ему до земли и со слезами принял благословение. Отслужил молебен у гроба святителя Василия и лобызал гроб с плачем горьким. Потом пустился я в путь и, плывя по рекам и озерам, видел по Давиду пререкание на воде, много неприятностей. Близки мы были к тому, чтобы утонуть, и едва достиг я места, где ныне видят церковь Божию. Эта святая церковь Успения Богородицы есть самая первая во всей Поморской стороне. А инок, братия, и прежде меня жил на острове; о нем сказано будет после. Скажу вам, братия, что я один пришел на это место; живущих никого не было на острове. Поставил я крест и малую хижину для покоя, а потом малую храмину, то есть часовню. Около озера Онеги жили Лопь и Чудь, страшные сыроядцы. Апостол сказал: «Мноземи скорбьми подобает нам внити к Царствие Божие» (Деян. 14:22). Много скорбей, биений, ран и досад претерпел я от этих зверообразных людей. Не раз били они меня, прогоняя с острова, и сожгли хижину мою. Страшные сыроядцы изстари привержены были бесовскому научению и творили мечты; святого крещения не было у них. Они поселились близ меня с женами и детьми, делали мне пакости и говорили: «Оставь это место». Они хотели убить меня и тело мое обратить себе в пищу. Увы, мне грешному! Много раз и оставлял я это место. Но Бог Спаситель мой не оставил меня и не попустил окаянным исполнить злые намерения. Он укрепил меня на пути спасения. Жестокие люди рвались от досады; много раз приходили днем и ночью на остров и высматривали, как бы убить меня; но сила Божия препятствовала им. Раз собрались они на остров. По промышлению Божию, меня не было на том месте, куда пришли сыроядцы, я был в отшельнической пещере моей, в горе, называемой Тетеревица, в версте от острова. Они, окаянные, много искали меня и не нашли, пылали яростию и волновались. Они надеялись найти сокровища и, не найдя ничего, предали огню хижину мою. Я все это видел издали и проливал слезы пред Господом. Зверообразные дикари, наконец, удалились с острова.

Скажу вам, братия, о чудном деле. Когда отошел я в отшельническую киновию, остался в хижине моей, которую сожгли, образ Пречистой Богородицы, благословение отца моего Афанасия Римского. И вот вспомнил я о сем образе, осмотрел пещеру и не нашел его. Он остался в хижине. Тогда пришло мне на ум: сгорел он в хижине, которую сожгли сыроядцы, и я с горьким плачем и рыданием, молясь, пошел к хижине своей. Я думал, не угодно Богу, чтобы была на этом месте обитель; недостойны того, нечисты труды мои пред Богом. Так стоял я и плакал на месте хижины сожженной. Лучше бы мне сгореть или быть убиту людьми злыми, нежели лишиться образа Владычицы моей. Оглядываясь туда и сюда, увидел я издали, как луч солнечный, образ Владычицы Богородицы, стоящий у дерева и никем не поддерживаемый, в трех локтях от земли. С радостью побег я к образу Владычицы моей, пал пред иконою и молился долго со слезами. Тогда был глас от иконы: «Призрю на смиренные рабы и на это место; приказываю тебе: поставь на сем месте церковь во имя Успения Богородицы». От сего гласа долго лежал я как бы мертвый на земле. Потом понемногу встал и пропел хвалебную песнь Богородице. Еще слышал я голос от иконы Богородичной: «Неверные люди будут верными, будет единая Церковь и единое стадо Христово». Икона спустилась на мои руки, я взял и облобызал ее и с радостью принес в отшельническую пещеру свою. С того времени возложил я упование на Творца моего и на Пречистую Богородицу.

Другое чудо поведаю вам, братия. Скрывался я у озера Мурма, в отшельнической куще моей, и ждал смерти от злых людей. Они искали убить меня или прогнать с сего острова. Я страдал в душе и воспоминал в сердце моем слова Господни: многия волны приражаются камням и разбиваются, бросают пену и ничего не могут сделать. Злые сыроядцы, как волки, рыскали по берегу озера Мурма; другие бродили, как псы, по пустыне. От страха не выходил я из кущи моей долго и молился Богу, Пречистой Богородице, великому Предтече Иоанну, святителю Николаю и епископу Василию. Я пел псалтырь с канонами. Издали смотрел я на место, куда прежде всего пришел, и вижу свет, сияющий на острове, множество мужей благообразных ходят по острову и согласно, в ликах, поют. Посреди острова, там, где стояла икона на воздухе, вижу жену святолепную, в свете несказанном, сияющую золотом: благообразные мужи поклонялись святолепной жене, а она благословляла место, где ныне стоит церковь Успения Богородицы. Радостью исполнился я от сего видения, со слезами пал я пред образом Владыки Христа и Пречистой Матери Божией, долго молился и плакал. После молитвенного правила начал я петь утреню; а когда стало рассветать, пропел я псалом: «Блаженни непорочнии в пути» (Пс. 17.118:1). Придя на место, Богом показанное, поставил я чудотворный образ у дерева, где прежде стояла икона на воздухе. Помолился чудотворному образу и сказал: «Здесь – покой мой, здесь вселюся и почию во веки». Поставил крест и потом кущу.

Спустя недолгое время пришел ко мне старшина Лопарей, неся в руках слепорожденное дитя, и сказал: «Исцели его, и мы уйдем с сего острова, как приказывают твои слуги». Я изумился этим словам. Но сотворил молитву к Господу Богу и Пречистой Матери Его, взял дитя, освятил его иерейскою молитвою, окропил святою водою и приложил к образу Владычнему. И дитя прозрело. Человек тот с радостью ушел от меня, а я прославил Бога о таком чуде. Спустя немного времени человек тот приходит ко мне и приносит кое-что из имения и пищу. Я взял одну кожу оленью и кое-что из пищи и помолился за него. Он, кланяясь, говорил мне: «С тобою живут на острове слуги; они бьют палкою жен и детей наших и высылают с этого места». Он сказал мне еще, что слышат они звон на этом месте. Я отпустил его с миром и благодарил за все Бога. Вскоре Лопари и Самоядь промыслом Божиим удалились к пределам океана. А помянутый старшина, живя на озере Рондо, впоследствии был монахом, и сыновья его крестились.

Тогда начали приходить ко мне из дальних мест и жить со мною; иные постригались и поставили деревянную церковь Воскресения друга Божия Лазаря. В Новгороде святителем был Моисей (1352–1360 г.). Я пришел к нему за благословением. Святитель расспросил меня о всем по порядку. И он дивился и похвалил место. Он дал мне антиминс, священные сосуды, довольно милостыни и преподал наставление, как хранить церковный чин и предание монастырское; вручил мне грамоту с благословением. Спросил я его о властелине Новгорода Иване, и он отвечал мне: «Отошел ко Господу». Придя к сыну его Феодору, принят я был с любовью, и тот сказал: «Отец мой, отходя ко Господу, приказал мне отдать тебе сто гривен, которые прежде взял с тебя за Мурманский остров». Я огорчился, думая, что хочет взять у меня остров. Он заметил мое смущение и сказал: «Есть у меня грамота отца моего к тебе об острове, на котором живешь ты». Когда немного времени спустя опять пришел я к нему, он, по повелению отца своего, выдал мне 100 гривен и много имения на устроение монастыря и выдал грамоту, писанную рукою отца его, такого содержания: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Дал я, посадник Славянскаго конца Иван Фомин, Пречистой Богородице, священнику Лазарю и его чернцам часть своей земли и воды, по своей душе и по своих родителях, на озере Онеге остров Мучь, со всею землею, озеро Мурманское и около озера речки и островки, в них воды, ловища, перевесища, чем владел я, по островкам покосы и поросшие земли и воды. Пусть владеют землею и водою чернецы Пречистой во все веки. Детям моим не вступаться, и властям не делать насилия, не отнимать ни земли, ни воды, пусть владеют по духовной и по купчей деда моего во веки. Кто нарушит нашу грамоту, даст ответ Богу и Пречистой». У сей духовной Иван Фомин приложил свинцовую печать с изображением Пречистой и Предвечнаго Младенца и с изображением креста на другой стороне.

Тогда ходил я к гробу святителя Василия, епископа Великого Новгорода, и приложился к святому гробу его. Наконец, был у епископа Моисея принять благословение на путь. Он благословил и опустил меня с миром.

Братия с радостью и любовью встретили меня и пели молебен. Я начал более прежнего заботиться о месте, освятил церковь Воскресения друга Божия Лазаря, поставил кельи для иноков и огородил это место. Затем пришли ко мне иноки из Киева, старец Иона и старец Евфросин, и стали жить со мною. Они поставили прекрасную церковь Успения Богородицы. И я весьма рад был тому, укрепляясь в надежде на Бога и Пречистую Богородицу. Число учеников Христовых умножалось. Немало времени спустя пришел к нам старец Святой горы Феодосий, добродетельный по жизни, с веригами на теле. Он поставил на свой счет трапезу Иоанна. Слава о сем святом месте разнеслась, и приходили сюда из дальних мест, постригались в иночество и оставались жить с нами. Инок Феодосий, искусный в книжной мудрости, назвал монастырь Мурманским Успения Богородицы.

Я, грешный инок Лазарь, состарелся старостью, и явился мне друг мой, великий господин Василий, епископ Великого Новгорода, и объявил мне о кончине жизни моей. Возблагодарив Бога и епископа Василия за такое видение, призвал я братию и сказал: «Братия! Сами вы видите, что пришел конец жизни моей, да и сказано мне о конце. Выберите из среды вашей вождя и учителя Богоизбранному стаду своему». Они единодушно в один голос сказали: «Не оставь нас, отче, сирыми, поставь нам сам пастыря и учителя». Я благословил Феодосия Святой горы, чтобы был он по смерти моей старейшиною и учителем всей братии».

Тем оканчивается завещание преподобного Лазаря. Феодосий присовокупил к тому несколько слов о кончине преподобного. Святый авва Лазарь, причастившись Святых Таин, благословил братию и предал дух свой Господу. Братия погребли его за алтарем церкви Воскресения друга Божия Лазаря. Авва преставился марта 8-го 6898 (1391 г.); всех лет жизни его было 105. Мощи его почивают под спудом в часовне, подле Успенской церкви давно закрытого Лазарева монастыря.

Тропарь, глас 8

О тебе отче Лазаре, известен бысть спасения образ. Восприим бо крест последовал еси Христу. Творяше же и учаше, еже презрети плоть, преходит бо, прилежати же о души вещи безсмертней. Тем же и со ангелы радуется преподобне дух твой.

Кондак, глас 2

Чистотою душевною Божествено вооружився, и непрестанныя молитвы, яко копие вручив крепко, пробол еси бесовския ополчения, Лазаре, отче наш, моли непрестанно о всех нас.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Нелюбина И.

Из истории Муромского Успения Богородицы монастыря //

София⁵⁰. Новгород. 2000. № 1. С. 27–28.

...В 1811 г. над его (преподобного Лазаря – Сост.) гробницей была построена часовня, в которой на крышке раки находилось изображение святого в рост. День памяти преподобного основателя, 24 марта, торжественно отмечался в монастыре. В этот день, единственный раз в году, в его поминальном храме – церкви Воскрешения Лазаря – совершалась Литургия.

Немногочисленные свидетельства XVI столетия позволяют предположить, что в это время Муромский монастырь находился в расцвете своего благосостояния. Обители жертвуются земельные угодья. Из составленного в 1583 г. А. В. Плещеевым описания монастыря следует, что в то время в монастыре находились церковь Воскрешения Лазаря и церковь Иоанна Предтечи. Главная монастырская церковь Успения к этому времени сгорела, и в 1586 г. игумен Иоасаф I приказал срубить ее вновь.

В начале XVII в., в период Смуты, северная обитель, как многие другие, была разорена и ограблена немецкими и польскими отрядами. Пострадали не только монастырские постройки и церковная утварь. Потеря жалованных и межевых грамот вызвала многочисленные нападки на монастырские земли со стороны государственных крестьян. Чтобы положить конец земельным притязаниям, строитель Илларион (из-за упадка монастыря игуменов стали называть строителями) обратился с челобитной к царю Алексею Михайловичу с просьбой выдать новую межевую грамоту. После ее получения в 1650 г. дела обители значительно улучшились, и к настоятелям монастыря вернулся титул игумена.

Вторая половина XVII века ознаменована в жизни монастыря строительством на старых основаниях двух новых церквей: в 1673 г. игуменом Афанасием II строится церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи, а через 13 лет, в 1686 г., игумен Иоасаф II ставит церковь Успения. От первой половины XVIII столетия не известно ни одного свидетельства о происходящих в обители событиях. После учреждения духовных штатов в 1764 г, Успенский Муромский монастырь был оставлен в числе немногих Олонецких обителей на своем содержании в качестве больницы. В архиве Спасо-Каргопольского монастыря сохранились сведения о том, что в 1765 г. в «обители Лазаря монашествующих не было никого». После упразднения Важеозерской-Задне-Никифоровской пустыни, из нее в Муромский монастырь был переведен игумен Тарасий, построивший в 1768 г. новую Успенскую церковь.

В 1786 г. Муромский монастырь стал женским, его единственной настоятельницей осталась игуменья Неонила. После ее смерти в 1788 г. обитель была окончательно упразднена и обращена в бесприходскую церковь с определением одного священника и двух причетников. Первый священник Иаков Ларионов прослужил 10 лет. Следующим за ним был Феофилакт Терентьев (1798 – 1825 г.), а затем – его сын Козьма, при котором в опустевшей обители на его личные средства и пожертвования местных жителей и паломников строится первая в истории монастыря каменная церковь Успения Богоматери с каменной же колокольней.

В марте 1867 г. был получен указ Святейшего Синода о восстановлении мужского Муромского монастыря с обязательным учреждением в нем приюта для престарелых и увечных. Первыми насельниками в обители стали иноки Александро-Ошевенского монастыря, иеромонахи Феодосий (строитель) и Мисаил. После Феодосия почти 30 лет обителью управлял иеромонах Анисим (†1912 г.), происходивший из раскольников Выго-Лескинских скитов. Деятельность этого игумена замечательна. Во время его управления жизнь в монастыре заметно активизировалась. В 1891 г. была построена вторая каменная церковь Всех Святых; монастырь обнесен оградой, частично каменной, с башнями по углам. На средства лесопромышленника Русанова закрывают деревянным футляром церковь Воскрешения Лазаря. По описям конца XIX в. видно, что монастырь в это время был достаточно богат иконами, церковной утварью, богослужебными и церковно-историческими книгами, богословскими сочинениями. В периодике конца XIX – начала XX столетий можно найти краткие заметки паломников, посетивших Муромский монастырь. В них обычно отмечается, что обитель, хотя и малочисленна и небогата, но хозяйство содержится в полном порядке. После смерти игумена Анисима налаженное хозяйство монастыря стало постепенно приходить в запустение.

В годы Октябрьской революции Успенский Муромский монастырь разделил трагическую судьбу Русской Православной Церкви. В феврале 1918 г. солдаты и крестьяне Гакукского совета Олонецкой губернии конфисковали всю церковную утварь, а также «движимое и недвижимое имущество». В монастыре была устроена сначала сельскохозяйственная коммуна, затем лесопильный завод, а в начале 30-х гг. образовали рыболовецкий колхоз им. Ворошилова и Инвалидный дом. Во время Великой Отечественной войны в поселке Муромское (так стали называть Муромский монастырь) располагалась застава НКВД, откуда разведчики отправлялись в немецкий тыл. После войны в бывшем Муромском монастыре был организован Пудожский филиал Карело-Финского энерголеспромхоза. К началу 60-х гг. поселок покинул последний житель.

Сейчас в истории древнего монастыря наступил новый период. Зимой 1991 г. исполком Пудожского райсовета рассмотрел ходатайство Олонецкой епархии и передал ей строения и часть земель бывшего Муромского монастыря. В июле того же года обитель посетил епископ Петрозаводский и Олонецкий Мануил. Его благословением началось духовное возрождение монастыря. Свято-Успенский Муромский монастырь открыт постановлением Святейшего Синода Русской Православной Церкви 30 марта 1992 г.

Успенский Муромский монастырь хорошо известен специалистам, занимающимся историей древнерусской архитектуры и иконописи. Уникальный памятник деревянного зодчества, сохранившийся до наших дней, – церковь Воскрешения Лазаря – по праву считается одной из самых замечательных построек Севера.

Церковь, поставленная основателем и позднее, видимо, перестроенная, почиталась в монастыре столь же ревностно, как и мощи преподобного Лазаря. К началу XVII века центр обители был перенесен и сосредоточен вокруг главного Успенского храма, а церковь Воскрешения Лазаря стала кладбищенской. В 1884 г. ее закрыли из-за ветхости большим деревянным навесом, «футляром», служившим ризницей. После Октябрьской революции сюда перенесли иконы из остальных зданий монастыря. В 1958 г. церковь Лазаря, как редкий памятник деревянного зодчества, была перевезена в Музей-заповедник «Кижи».

...Монастырская опись конца XIX в. насчитывает в Муромском монастыре около 200 икон. Из них в коллекциях разных музеев нам удалось выявить 46 произведений древнерусского искусства. Наиболее полно сохранился иконостас церкви Воскрешения Лазаря, почти все иконы которого находятся сейчас в Музее-заповеднике «Кижи». Центральное ядро иконостаса – Царские врата, фрагменты их убранства, 6 (шесть) икон Деисусного Чина – датируется первой половиной XVI столетия и по стилистическим признакам относится к иконописи Новгорода. Еще 14 памятников из Муромского монастыря хранятся в Русском музее. Среди них – три чиновые иконы и местный образ Успенского храма «Святой Иаков, святитель Николай, святой Игнатий» – с момента публикации и по сей день находятся в постоянном поле зрения ученых, занимающихся древнерусской живописью, и по праву считаются одними из лучших образцов новгородской иконописи второй половины XV века.

Память его празднуется месяца января в 19-й день

† 1392

Блаженный Феодор родился в XIV веке в Великом Новгороде, на Торговой стороне, близ торговых рядов. О родителях его известно только, что они были люди благочестивые. То обстоятельство, что блаженный был обучен чтению книг и имел возможность до выступления на свой главный жизненный подвиг свободно предаваться подготовительным подвигам благочестия, и, между прочим, творил обильную милостыню, позволяет думать, что он принадлежал к семье состоятельной и занимавшей не низкое общественное положение в городе. На древних иконах святой Феодор изображается в боярской одежде.

Родителями своими блаженный Феодор был воспитан в страхе Божием и добрых навыках и «изучен Божественному писанию». Доброе воспитание и просвещенный светом Божественного учения разум дали особо возвышенное направление всем его силам и способностям. Придя в совершенный возраст, Феодор решил всецело посвятить себя на служение Богу. Подражая жизни святых, он наложил на себя постоянный строгий пост, принимая пищу лишь один раз в день, по заходе солнца, а в среды и пятницы и совсем ничего не вкушал. Часто ходил к церковным службам, посещал для молитвы окрестные обители и заботился о бедных, подавая обильную милостыню нуждающимся, особенно же юродивым Христа ради, которых он любил, подвигам которых стремился подражать. Укрепив свои силы такими упражнениями, он принял на себя великий и трудный подвиг юродства, доступный только людям высокого нравственного совершенства. Подвиг юродства блаженный Феодор проходил там же, где жил ранее, на Торговой стороне Новгорода. Он проводил все время под открытым небом, не имея крова и пристанища, полунагой и босой под дождем и снегом, в зной и мороз. Соблюдая полную нищету и изнуряя себя постом, он всю милостыню, получаемую от почитателей-сограждан, раздавал бедным. Ночью мало спал, но обходил храмы, молясь за родной город и живущих в нем, прося у Господа избавления от нашествия иноплеменных, междоусобной брани, от голода и пожара. Днем же юродствовал на многолюдных улицах и рынках. Нередко за свои странные и смелые действия и речи, имевшие скрытой целью назидание и спасение ближних, блаженный принимал оскорбления, толчки и побои, но переносил их терпеливо, молясь за причинявших ему обиды.

Часто Феодор юродствовал вместе с блаженным Николаем Кочановым, юродивым, который одновременно с ним подвизался в Новгороде, но на другой, Софийской, стороне. Оба святые делали вид, что ненавидят друг друга, и постоянно находились во мнимой борьбе. Когда блаженный Николай приходил на Торговую сторону, Феодор бежал вслед за ним и прогонял его до половины Волховского моста, говоря: «Не ходи на мою сторону, живи на своей».

Подобным же образом поступал и Николай, когда замечал Феодора на Софийской стороне. Один случай дал повод увековечить эти взаимные отношения в прозвании блаженного Николая «Кочановым». Какой-то житель Софийской стороны обратился к блаженному Феодору с просьбой посетить его дом. Феодор сначала отказывался идти за реку, ссылаясь на враждебность блаженного Николая к нему, но затем уступил усиленным просьбам и пошел вместе с приглашавшим. В это время блаженный Николай юродствовал на улицах. Услышав о приходе на Софийскую сторону своего противника, он быстро отыскал Феодора и стал бить его плетью, взятой у проезжавшего мимо всадника, приговаривая: «Зачем ты, Феодор, пришел на нашу сторону или ты хочешь что украсть у нас?» Укрываясь от Николая, блаженный Феодор побежал по улицам, потом по огородам и, наконец, по реке Волхову, идя по воде, как по суше. Николай продолжал погоню до половины реки и отсюда бросил в скрывавшегося беглеца вырванный перед тем в огороде кочан капусты. Видя, что Феодор взял с собой брошенный в него кочан, Николай долго стоял и кричал ему вслед: «Феодор, отдай кочан капусты, мой он, а не твой».

После этого случая народ прозвал блаженного Николая Кочановым. Цель этой видимой ненависти и борьбы святых заключалась в том, чтобы наглядно показать нелепость той взаимной вражды, которая весьма часто в вольном Новгороде по незначительным поводам разделяла между собой братьев сограждан и приводила их даже к вооруженным и кровопролитным столкновениям.

Блаженный Феодор получил от Господа дар прозрения и пророчества. Иногда, видя умножение беззаконий в людях, он говорил: «Берегите хлеб, дорог будет хлеб». Действительно наступал голод. Иногда же предсказывал: «Все это место будет чисто, хорошо будет хлеб да репу сеять». И после этого случался пожар. Многим бездетным женщинам он предрекал рождение детей, говоря: «Молись Богу, даст Бог сына», или: «Молись Богу, даст Бог дочь».

О времени своей кончины блаженный Феодор был предуведомлен чрез ангела Божия. Обрадованный этим извещением, он продолжал днем юродствовать на улицах, говоря всем: «Прощайте, я далеко иду».

Ночь он провел без сна, обходя храмы и молясь о себе и гражданах. 19 января 1392 г. последовала его блаженная кончина. Тело его, как и завещал блаженный, погребено близ торжища, при храме святого великомученика Георгия. (Церковь великомученика Георгия находится на Торговой стороне, на Знаменской улице, среди Гостиного ряда. Построена она в 1133 г. Не один раз горела и перестраивалась.) С течением времени над гробом Феодора была выстроена часовня с каменной гробницей, и приходившие с верой больные получали исцеления. В новой каменной часовне, построенной в 1832 г. на месте древней, и ныне (начало XX века – Сост.) почивают под спудом мощи блаженного Феодора. Торговые люди Новгорода считают его своим покровителем и особенно чтут его память.

Имеется рукописная служба блаженному Феодору, составленная не ранее второй половины XVI века, быть может, одновременно с установлением ему местного церковного празднования, совершаемого 19 января.¹

В наше время путь блаженного Феодора – путь, заросший травой. Но пусть этот путь, путь полного отречения от земного, слишком высок. Пусть купец остается купцом, чиновник – чиновником, земледелец – земледельцем, только бы жили, не забывая Господа, не оскорбляя святых заповедей Его. Чем занят век наш? О том только хлопочут, как отыскать новые средства к жизни, и, находя, расточают их безумно. Люди как в угаре от жадности к удобствам земной жизни. «В поте лица твоего будешь есть хлеб твой», – таково определение Божие о грешном человеке. Но надобно, чтобы труд твой для земли не был потерянным или во вред для вечности твоей. Ужели для тебя, как и для язычника, и боги, и жизнь только на земле? Трудись, работай, но всегда пред очами Бога, Судии всеведущего и строгого в правде. Не отнимай работой для земли ни времени, ни души твоей удел служения Господу. Занимайся нуждами земными, но не иначе, как во славу Божию. Иначе, что ждет тебя, если ты пренебрегнешь Владыкой неба и земли? «Господи, кто может пребывать в скинии Твоей? Кто может обитать на святой горе Твоей? Tот, кто поступает непорочно, творит правду и говорит истину от сердца, кто не клевещет языком своим, не делает другому зла, кто клянется ближнему и не изменяет, кто серебра своего не отдает в рост и не принимает даров против невинного» (Пс. 2.14:1–5). «Бесполезно богатство в день гнева, а правда спасает от смерти» (Притч. 11:4). «Явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, трезвенно, праведно и благочестиво жили в настоящем веке» (Тит. 2:11–12).²

Тропарь, глас 4

Православно проповедав, изъяснил еси догматы, Бога милостива сотвори, и сего ради во юродство претворися, и шибание велие сотворил еси, и снег и зной приим на своем телеси, по преставлении же своем даеши много исцеления с верою приходящим к раце мощей твоих: сего ради вопием ти, Феодоре блаженне, моли Христа Бога непристанно о всех нас.

Кондак, глас 3

Яко злато в горниле, Феодоре Блаженне, мира сего красоту отнюдь возненавидев, плоть свою зноем и жаждою увядил еси и от прочия воздушныя тягости никогда же уклонился еси, и сего ради волею во юродство претворися, Феодоре блаженне.

Тропарь, глас 8

Иже на земли Христа ради волею в буйство преложився, мира сего красоты отнюд возненавидел еси, плотская играния увядив постом и жаждею и на земли леганием, от зноя же и студени, от дождя и снега и от прочия воздушныя тягости никогда же уклонился еси, душу же очистил еси добродетельми, яко злато в горниле, отче преблаженне Феодоре, и ныне на Небесех предстоиши Престолу Пресвятыя Троицы, но яко имея дерзновение многое, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 8

Вышния красоты желая, нижния сладости и телесное деяние тощие оставил еси, нестяжание суетного мира возлюбил еси, ангелов житие проходя, блаженне Феодоре: с ними же Христа Бога моли непрестанно о всех нас.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Забелин П., священник.

Житие святого праведного Федора, Христа ради юродивого,

Новгородского чудотворца //²⁸ 1896.

Подвиг юродства есть не только один из самых трудных по своему существу, но даже один из самых непонятных для людей, привязанных к миру сему и ищущих от него богатства, чести и хвалы. Понятно, как отшельники отказываются от удобств, приятностей и благ жизни общественной, удаляются в монастыри или даже пустыни, лишают себя человеческого сообщества, чтобы удобнее беседовать с Богом. Но с житейской точки зрения трудно понять то, как избравшие для спасения подвиг юродства, при полном внутреннем сознании себя и своих обязанностей, остаются в обществе, добровольно представляясь людьми неразумными и несмысленными, терпят насмешки, оскорбления, преследования и даже побои от большинства людей, не признающих за ними даже человеческого достоинства. Юродивые не только лишаются всех благ мира, но и произвольно навлекают на себя все, что только может страшить и нестерпимо уязвлять даже самое мелкое самолюбие, – очень живучее и неудобоискоренимое человеческое чувство. Трудно мирится человек с оскорблением своего самолюбия, хотя весьма много может перенести и простить. Это борьба неистощимая. Во всех видах самолюбие стремится лишить человека самого драгоценного его дара – смирения. Но велико должно быть совершенство души, которая в прах попирает самолюбие, и в этом преимущественно заключается похвальная цель юродства. Много надобно бороться с собою, чтобы достигнуть полной победы над своей гордостию. Это значит стать как бы мертвым для себя.

Предавать себя на общее не только горькое всегда непонимание, но на посмеяние и презрение – это такой подвиг, такая сила, которая может возбуждать только величайшее удивление. Кто измерит весь труд борьбы, которую должен вести человек, чтобы победить и искоренить свое самолюбие? Между тем известно, что люди достигали успеха в этой борьбе, предпринимая её в виде юродства. И особенно путь этот был возлюбленный многими нашими подвижниками не от того ли, что нет такого народа, которому было бы более доступно смирение, чем нашему многострадальному, искушенному в терпении русскому православному народу. К числу таких высоких подвижников христианского смирения принадлежат и Новгородские Христа ради юродивые Феодор и Никола Кочанов.

Царевская Т. Ю.

Церковь Феодора Стратилата на Ручью//София⁵⁰. Новгород.

2000. № 4. С. 14.

Подчас назначение помещений Федоровской церкви может вызывать лишь догадки. Так, над лестницей, ведущей на хоры, высоко под четвертным северо-западным угловым сводом находится необычное полуоткрытое помещение с возвышением в восточной части. Попасть на этот широкий уступ можно было только по приставной лестнице. Возможно, он был устроен для уединенной молитвы, что согласуется с мистическими религиозными устремлениями своего времени, которые из монашеской среды проникали в слои образованных мирян. Именно в это время в Новгороде на Торговой стороне жил святой Феодор Юродивый (1392 г.), тогда как Софийскую сторону «держал» другой великий новгородский юродивый – святой Николай Кочанов. Из Жития Феодора Юродивого известно, что он ночи напролет проводил в храмах Торговой стороны в молитвах за благоденствие Новгорода. Если учесть, что в росписях на хорах преобладают образы именно юродивых и постников, то можно высказать догадку, что уступ над лестницей Федоровской церкви предназначался для ночных бдений этого новгородского блаженного.

Память его празднуется месяца июля в 27-й день

† 1392

Иные изумляются богатству, – говорит древний сочинитель похвалы блаженному Николаю, – другие хвалят славу и власть, третьим нравится вкусная пища. Но стоит ли все это удивления? Все это не вечно, исчезает вместе со здешней жизнью, а иным и в этой жизни не послужило на пользу. Во всяком же случае, не остались с ними навсегда ни богатство, ни слава, ни вкусная пища, ни удовольствия – все являлось на время и, как сон, прошло, и минуло владельцев своих. Только добродетель бессмертна, вечна и блаженна; потому она и достойна удивления и хвалы. Сколько было людей богатых и сильных! И где они? Слава святых – неугасима.

Таков блаженный Николай Качанов, юродивый для Христа. Родители блаженного Николая, Максим и Иулиания, были люди почетные в Новгороде и по роду, и по состоянию, а что важнее, они были люди благочестивые. Мать его проводила жизнь праведную и по кончине своей известна с именем праведницы, предварив смерть сына 9 годами. Под влиянием такого примера блаженный Николай с юности возлюбил благочестие, усердно ходил в храм Божий и не делил забав забывчивости; утешением его была молитва. «Из уст его, – говорит древнее известие, – текла молитва к Богу, как благовонное кадило. Он любил чистоту, пост, коленное преклонение. Когда он проводил такую добродетельную жизнь, то люди, в том числе и знатные, стали ублажать и славить его. Блаженный не желал славы человеческой, по слову пророческому: «Когда умножится слава дома его, умирая не оставить ли всего?» (Пс. 7.48:15–16)

И он начал юродствовать для Господа. Юродствуя, ходил по городу, творил неприличия, а в устах его всегда была молитва к Богу... Господь сказал в Евангелии: «Иже любит Отца или матерь паче Мене, несть Ми достоин; иже не приимет креста своего и ко след Мене не грядет, несть Ми достоин» (Мф. 10:37–38). Так и сей блаженный Николай Качанов оставил все для Господа: села, имение, множество рабов, стяжал полное нестяжание, терпением и мужеством своим перенес много страданий, терпя морозы зимние и нищету. Мученики в одно известное время претерпели страдание, а он во все дни жизни своей терпел муки, переносил насмешки и толчки невежд, молясь за них».

Был в Новгороде богатый вельможа. Случилось ему давать пир, на который созвал он знать Новгорода. Блаженный Николай шел по своему обыкновению по улице. Вельможа встретился с ним, он хорошо знал Николу, и, поклонясь до земли, сказал ему: «Раб Христов, сотвори любовь, приди ко мне покушать хлеба моего». Блаженный отвечал: «Как Богу угодно, так и будет». Спустя немного времени, блаженный пришел в дом вельможи. Хозяина тогда не было в доме, прислуга стала издеваться над юродивым: одни толкали его, другие и били, иные насмехались и говорили неприличные слова, которые непристойно и повторять. Вышед из дома, поскакал он по улицам, как обыкновенно делывал. Вельможа возвратился в дом, собрались гости. Хозяин приказал слугам подавать вино, мед и всякие напитки, какие были в доме его. Те пошли к бочкам с сосудами. Бочки были полны, но теперь в них не было ни капли. Слуги в страхе сказали господину о случившемся. Тот, не веря слугам, пошел сам и увидел то же самое, что говорили слуги. Что делать? Гости созваны, без вина оставаться нельзя. Хозяин поспешил послать в Варяжский двор купить напитки. Потом, вспомнив о блаженном Николае, спрашивает слуг: «Был здесь юродивый Николай Качанов? Я очень звал его». Слуги отвечали: «Он был в доме твоем, и некоторые невежды наделали ему много оскорблений; он же, не сказав ни слова, вышел из дому». Добрый хозяин, поняв грех своих слуг, послал лучших из своих слуг и велел отыскать, где бы то ни было, блаженного Николая. «Если где найдете его, зовите его ко мне со всем смирением, чтобы оказал мне, грешному, свое милосердие», – сказал господин. Посланные нашли блаженного Николая и, поклонясь ему до земли, сказали: «Раб Христов, прости нам согрешение, которое сотворили слуги господина нашего, пойди с нами к господину нашему». Блаженный отвечал: «Как Богу угодно, так и будет». Всегда незлобивый, блаженный пошел вместе с ними к боярину. Предваренный о том вельможа с радостью встретил его на крыльце («на всходе»), поклонился ему до земли, посадил его вместе с вельможами: блаженный был также из знаменитого рода. «Блаженный Николай, прости мне согрешение слуг моих и благослови внести пития», – сказал хозяин, когда сели все на места. Блаженный Николай отвечал: «Пусть будет, как хочешь ты». Хозяин поклонился и пошел со слугами к бочкам. Бочки оказались полными, как и были прежде. Блаженный, поняв явившуюся благодать в доме хозяина и не желая славы человеческой, сказал боярину: «Не сказывай никому о посланной тебе благодати, пока Бог не возьмет меня отсюда». и тайно вышел из дома.

По житию блаженного Феодора юродивого, Феодор не дозволял Николаю бывать на Торговой стороне, на которой сам жил. Он обыкновенно прогонял его с Волховского моста или по мосту на Софийскую сторону. Эта вражда двух блаженных была только урок для буйной вольницы новгородской, а не вражда двух сердец. Однажды вот что было при этой вражде. Николай гнался за Феодором до Волхова, и Феодор, не попав на мост, пошел по воде, как по мосту, а Николай, догоняя его также по воде, бросил в Феодора попавшийся ему кочан капусты, за что и прозван Кочановым.

Блаженный Николай преставился 27-го июля 1392 г. и погребен был на конце кладбища Яковлевского собора, на дороге: так сам он желал.

Из посмертных чудес блаженного Николая самое знаменитое было следующее. Живший близ гроба блаженного Николая Никифор, как говорит древняя повесть, дал взаймы Исааку и его сыну «полгривеньки серебра». Исаак хотел взять с Никифора заемное письмо, и так как ни он, ни сын его не умели писать, то позвал клирика Иоанна и упросил его написать письмо. Тот и отказывался, но наконец написал. Когда пришел срок платежа, Никифор просил возвратить серебро. Но должник в ответ стал браниться. Никифор, взяв приставников, отвел Исаака к городским судьям и представил письмо. Исаак, не боясь ни Бога, ни суда Божия, объявил, что он ничего не знает ни о долге, ни о письме. Иоанна, писавшего письмо, тогда не было в городе, он ходил в Ладогу, в Богоявленский монастырь на реке Сясь, по нужде, а к тому же случился праздник перенесения мощей святителя Николая. По возвращении сказали ему, как Исаак оболгал писанное им письмо. В скорби о беде такой он пошел ко гробу блаженного Николая и со слезами молился угоднику Божию: «Блаженный угодник Христов Николай! – так говорил он в молитве, – ты не оставил надежды моей прежде того, когда я был в нужде – в Москве, ты велел мне идти в свой путь и надзирал за мною в дороге. Не оставь меня и теперь». Возвратясь в дом, лег он в полдень отдохнуть. Думая о случившемся, впал в какое-то забытье. Ему явился блаженный Николай и сказал: «Не скорби, брат, и не бойся, завтра иди к судьям, Бог оправдает твое рукописание. Исаак сознается пред всеми, что он оболгал тебя». Наутро Иоанн отправился к судьям и рассказал, как он писал долговое письмо. Исаак с гневом отрекся от слов своих. Прошло три дня. Люди, узнав о деле, стали укорять Исаака. Наконец Исаак убоялся Бога, пошел на паперть святого Апостола Иакова и здесь пред всеми сознался, что он оболгал Иоанна. Так оправдались слова блаженного Николая и его молитвою защищена невинность.

По летописям, в 1554 г. «над гробом блаженного Николая Качанова заложен был каменный храм во имя святого великомученика Пантелеймона». По высокому уважению к блаженному Николаю, храм сей скоро стали называть храмом святого Николая чудотворца Качанова. По уставу Софийского собора 27 июля, в день памяти Николая Качанова сам архиепископ совершал литургию в сем храме, а вечерню и молебен отправлял игумен. Память блаженного Николая чтится и во всей Церкви.

Мощи святого праведного Николая Кочанова почивают под спудом в церкви святого великомученика Пантелеймона, известной более под именем Николо-Кочановской, построенной над его могилой. Церковь же сия находится на Софийской стороне в прежнем Неревском конце на Яковлевской улице близ Тихвинской военного ведомства церкви. При этой церкви во имя праведного Николая в 1859 г. устроен придел его Императорским высочеством Николаем Николаевичем, который родился 27 июля 1831 г. и наречен именем сего угодника. Для мощей святого праведного Николая повелением Императора Николая в 1831 г. устроена серебряная рака.³

Тропарь, глас 8

Терпением своим и мужеством, Христа ради, во уродство претворився, блаженне Николае, худость ризную имея, и тягость вара дневнаго понесл еси, и мразы зимния терпел еси; и ныне, в Вышних Троице предстоя, нам, приходящим с верою к раце мощей твоих, исцеления подаваеши, твое успение честно славящим; и молиши Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 4

Яко Андрея блаженнаго ученик и наследник был еси, и того стопам последуя, уродивый Ннколае Кочанов; и паки от мирския чади уничижение и пхание приемля, и о их же согрешении Христу Богу моляся; и по честием ти успении, Великий Новград имея мощи твоя в себе, яко неистощимое сокровище; и подаеши исцеления верою к раце мощей твоих приходящим, и успение твое честно славящим.

Память ее празднуется месяца февраля в 10-й день и месяца декабря в 21-й день

†1384

Святая праведная Иулиания была женой одного из именитых и очень богатых граждан новгородских, по имени Максим. От благословенного супружества с ним она родила сына, по имени Николай, которого воспитала в наказании и страхе Божием, чем приготовила из него избранный сосуд для жилища Святаго Духа.

Лишившись еще в молодых летах своего мужа, она по смерти его посвятила себя исключительно Богу. Пост, молитва, трудолюбие, благотворительность, посещение больных и служение им – любовь к Богу и ближнему составляли жизнь ее. Таким благочестием святая Иулиания отличалась до самой своей кончины, которая последовала в 1384 г. Скончалась она восемью годами раньше своего сына – блаженного Николая, прозванного Кочановым. Погребена Иулиания на кладбище Яковлевского собора.¹¹ На месте погребения имелась надпись «Преставилась праведная Иулианиа в лето 6892 (1384) г. при великом князе Московском Димитрии Иоанновиче Донском, при митрополите Московском Киприане, при архиепископе Новгородском Алексии, погребена на сем месте, где и ныне почивает под спудом. За любовь Господню, преподобная, покоя желание возненавидела еси, но молитвами твоими сопротивных шатание раззори».⁸ В часовне ежегодно совершается панихида 21 декабря.

Мощи святой праведной Иулиании почивают под спудом в устроенной в 1817 г. каменной часовне, принадлежащей к городской Николо-Кочановской (Пантелеймоновской) церкви, что на Софийской стороне.³

Память их празднуется месяца мая в 4-й день, месяца июня в 17-й день ив 3-ю Неделю по Пятидесятнице

† XIV – XV вв. (XII в.-?)

Святые братья Алфановы, по преданию народному, почитаются Новгородскими посадниками. По смерти своей, последовавшей около 1115 г., они были погребены в бывшей Сокольницкой обители, которая находилась за валом на Торговой стороне Новгорода. Предание гласит, что святые мощи пяти братьев Алфановых внезапно открылись за алтарем монастыря во имя святителя и чудотворца Николая, что в Сокольницах, одному благочестивому строителю близ стоящей Рождественской обители, в 1162 г. В продолжение трех дней трижды предавал он их земле, и три раза они опять появлялись поверх ее. Старец возвестил о том владыке, который не велел более погребать их, но приказал устроить для них каменную раку и положить их в нее. Вскоре святые братья явились в Москве одному расслабленному боярину и, восставив его с одра болезни, внушили ему соорудить часовню над их ракою. Исцеленный с благодарностью исполнил это внушение святых угодников Божьих, а между тем и в самом Новгороде многие чудеса ознаменовали прославление их.

По другим же источникам, святые братья Алфановы жили гораздо позже: они основали девичий Сокольницкий монастырь в 1389 г. и были родственниками известного в летописях воеводы Новгородского Якова Алфана.

Мощи сих святых пяти братьев Алфановых, Сокольницких чудотворцев, почивают под спудом в Богословском приделе Богородице-Рождественской соборной церкви Антониева монастыря, в который они были перенесены в 1775 г., при митрополите Новгородском Гаврииле по случаю совершенного истребления Сокольницкой обители пожаром.

Местная память святых братьев Алфановых совершается 4 мая, в день перенесения мощей их из бывшей Сокольницкой обители.

Тропарь, глас 1

Послушаша Господня гласа, добрии рачители бывше, благий Его Ярем на ся вземше, усердно понесосте и постничества путь достигше, преподобнии отцы, святии чудотворцы, воини Небеснаго Царя Христа, Никито, Кирилле, Никифоре, Клименте и Исаакие, сего ради от Вседержительныя десницы венцы неувядаемыми увязостеся, и Небесною славою одеястеся, и чудотворении обогатистеся, тем же и о нас молите не престайте, да получим вечных благ, мы же сице взываем: слава Давшему вам к подвигу крепость, слава Венчавшему вас, слава Дающему вами всем исцеления.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Андроник (Трубачёв), игумен.

Алфановы //⁵⁵ С. 65.

Основным источником сведений об Алфановых является «Сказание о явлении святых мощей преподобных и богоносных отец наших Никиты, Кирилла, Никифора, Климонта и Исакия, Новгородских чюдотворцев, нарицаемых Алфановых, единородных братий по плоти», созданное около 1606 г, в связи с описанием многочисленных чудес, совершившихся от мощей святых в 1562–1603 гг.

Комарова Ю. Б.

Иконография //⁵⁵ С. 66.

Наиболее ранним сохранившимся изображением Алфановых является надгробный образ 1701 г. (НГОМЗ) из церкви святителя Николая Сокольницкого монастыря, созданный по указу Новгородского митрополита Ионы. Очевидно, именно эта икона упоминается в Отенских святцах 1718 г.: «Мощи их под спудом; службы нет, тропарь и кондак есть, и образы их на гробе на дске написаны; чудеса есть; память июня в 17 день» (Филарет (Гумилевский). С.99. Прим.147). Икона относится к типу двухъярусных композиций, где в верхней части изображен Деисус, в нижней – фигуры чтимых святых. Алфановы представлены прямолично, в рост, в левой руке каждый держит свернутый белый свиток (кроме юного преподобного Климента), правая поднята к груди (у преподобных Никиты и Никифора ладонью наружу); облачены в платья с оплечьями, поясами и каймой, украшенной «каменьями» и «жемчужной» обнизью, и в боярские шубы; одеяния богато орнаментированы золотыми и серебряными растительными узорами. Преподобный Климент представлен безбородым, с округлым ликом и короткой прической; лик преподобного Кирилла, с высоким лбом, обрамляют вьющиеся седые волосы и короткая, слегка раздвоившаяся на конце борода; преподобный Никита изображен с длинной, сужающейся книзу бородой, с высоким лбом и короткими седыми волосами; у преподобного Никифора небольшая клинообразная борода, темные волосы, ниспадающие прядями на плечи; округлый безбородый лик юного преподобного Исаакия обрамлен кудрями.

Более ранние изображения Алфановых, которые могли находиться у раки святых после обретения мощей и прославления, в настоящее время неизвестны.

Жервэ Н. Н.

Монастыри Красного поля и его окрестностей // София⁵⁰. Новгород. 1997. № 1. С. 16.

В полуверсте от Рождественского монастыря к югу, на возвышении, именуемом Сокольей горкой, располагался Сокольницкий Николаевский женский монастырь, который существовал уже в XII веке и изначально был мужским... Там же были погребены святые братья Алфановы, почитаемые чудотворцами. Упразднен был монастырь в 1764 г., а спустя 10 лет в результате страшного пожара погибли все его строения. Иноки были переведены в Михалицкий монастырь. Тогда же совершилось перенесение мощей святых чудотворцев братьев Алфановых в Антониевскую обитель.

Гордиенко Э. A., Сарабьянов В. Д., Секретарь Л. А.

Антония Римлянина в честь Рождества Пресвятой Богородицы мужской монастырь //⁵⁵ С. 692–695.

В 1775 г., после того как сгорел новгородский Сокольницкий монастырь, в Антония Римлянина монастырь были перенесены мощи преподобных братьев Алфановых, помещены в пределе во имя апостола Иоанна Богослова Рождественского собора, где почивают и в настоящее время.