Митрополит Филофей, Сибирский просветитель

(Память 31 мая)

Святопочитаемый тобольский иерарх, знаменитый митрополит Сибирский и Тобольский преосвященной Филофей происходил из дворянской небогатой московской семьи и получил высшее богословское образование в знаменитой в то время Киевской духовной академии.

По окончании курса он был рукоположен во священника к одной из сельских церквей, но, вскоре овдовев, принял монашество с именем Филофея и вступил в число братии Киево-Печерской лавры.

Христианство в Сибири между туземными язычниками и магометанами начало распространяться с самого покорения этой страны Русской державе (в 1581 году), но обращения сибирских инородцев в веру Христову были вообще в незначительном количества и большею частью одиночные. Новокрещенные инородцы оставляли места своего прежнего жительства, выходили из среды своих единоплеменников и, поселяясь в русских городах и селениях, входили в составь русского народоселения, так что обращение их не влияло на массы, и те по-прежнему оставались сплошными язычниками или магометанами. Все это было известно великому преобразователю России, Государю Петру I который решился принять меры к просвещению светом христианства сибирских инородцев, а вместе с ними и их соседей, монголов и китайцев. Для приведения в действие этого мудрого предначертания Государь указом от 18 июня 1700 года повелел Киевскому митрополиту Варлааму Ясинскому для занятия митрополичьей кафедры Сибирской и Тобольской, в то время остававшейся вакантной после митрополита Игнатия, «подыскать» в малороссийских городах и монастырях из архимандритов и игуменов или иных знатных иноков «пастыря не только доброго и украшающегося непорочным житием, но и ученого, который взял бы с собою в Сибирь нисколько образованные иноков, способных к изучению тамошних языков, и, с помощью их, будучи митрополитом в Тобольске, мог бы, с помощью Божиею, исподволь приводить в познание истинного Бога слепотствующих и закоснелых в идолослужении жителей Сибири, Монголии и Китая».

Выбор Варлаама Ясинского пал на Новгород-Северского архимандрита Димитрия Туптало, впоследствии святого Ростовского чудотворца, который в начале 1700 года был вызван в Москву, где 23 марта, на 50 году жизни, хиротонисан в митрополита Сибирского и Тобольского. Святой Димитрий управлял Сибирскою паствою только девять месяцев, но не приезжал и не жил в Сибири.

Когда св. Димитрий Ростовский, назначенный на Сибирскую епархию преимущественно с миссионерскою целью, отказался окончательно от поездки в Сибирь и был перемещен на Ростовскую кафедру, то на его место в Тобольск с тою же, между прочим, целью назначен был известный уже по благочестивой жизни, высокому просвещению и энергии архимандрит Филофей Лещинский, который и хиротонисан в сан митрополита Сибирского и Тобольского 4-го января 1702 года.

Тобольско-сибирская епархия обширна и в настоящее время; но в XVII и в начале XVIII столетия она была несравненно обширнее; пределами ее тогда были: на севере – Ледовитое море, на востоке – Тихий океан, на юге – земли, подвластные китайскому императору, т. е. Даурия и проч., и Киргиз-кайсацие степи, на западе – Урал и даже часть Европейской России, до крепости Бисерской и Ачитской. В общем епархия занимала более 300,000 квадратных миль, – пространство, на котором в настоящее время существует более 9 самостоятельных епархий с несколькими викариатствами.

Трудность управления такою громадною епархией увеличивалась еще полным неустройством ее. Но новый владыка Сибирский, митрополит Филофей, энергично принялся за дело. В первый же год своего пребывания в Сибири, он, для благоустройства Сибирской церкви, по примеру пастырей первых веков христианства, решил собрать духовный собор из представителей сибирского духовенства. Такой собор состоялся в Тобольске в декабрь 1702 года. На нем был выработан целый ряд правил и указаний духовенству относительно упорядочения пастырского дела.

Затем, новый Сибирский митрополит занялся устройством тобольского архиерейского дома, умножением храмов в Сибири, увеличением числа духовенства, улучшением средств его содержания и пр. Большое внимание им было обращено на распространеннее образования, и он первый подал пример обучения в учрежденных им духовных школах инородческих детей.

С целью дать епархии хороших пастырей, митрополит Филофей завел и устроил на свои средства при митрополичьем доме «славяно-русскую» школу, сделавшуюся прародительницею всех учебных заведений города Тобольска; для преподавания в школе выписал ученых монахов из Киева.

При вступлении митрополита Филофея в управление Тобольской епархией, на всем ее обширном пространстве было всего 160 церквей. Святитель приложил усиленные труды к умножению храмов Божиих в Сибири, и труды эти Господь благословил успехом: ко времени оставления им епархии в ней было уже до 448 церквей и 37 монастырей.

Устраивая новые храмы, он заботился и о поддержании их благосостояния и благолепия: испросил у правительства разрешения на возобновление некоторых монастырей, соборным и бесприходным церквам прекращенную было выдачу «воску, ладану и красного вина», а при кафедральном соборе исходатайствовал разрешение устроить певческий хор из ссыльных малороссиян.

Миссионерская деятельность митрополита Филофея среди сибирских язычников была главнейшим предметом его забот и трудов и увенчалась благим успехом, которого архипастырь достиг, впрочем, не во время своего управления епархией, а по увольнению от нее, когда он всецело посвятил себя апостольскому служению. Просветительную деятельность свою святитель начал с Камчатки, куда в 1705 году отправил миссионера архимандрита Мартиниана, после которого там миссионерствовал монах Игнатий Козыревский, но проповедь этих миссионеров не была особенно успешною, так как миссионерам приходилось испытывать немало препятствий. Вторая миссия преосвященным была отправлена в 1707 году к остякам Березовского края, а третья – в Монголию, к тамошнему «кутухте» (первосвященнику) буддистов в Халхас.

Особенно успешна была проповедь Тобольского митрополита среди остяков, вогулов и других сибирских инородцев. В сопровождение ничтожной свиты, при тогдашних невозможных путях сообщения, приснопамятный миссионер почти все время своего архипастырского служения в Сибири провел в беспрестанных путешествиях среди дикарей, то просвещая светом Евангелия самоедов, вогулов, остяков, то строя храмы на дальнем севере, и на юге, у киргизов, на Алтае, то просвещая дальних сынов окраин Сибири лапландцев и чукчей, помогая им духовно и материально. За все время своего архипастырская служения он просветил и крестил до 400,000 инородцев, не говоря уже о том, сколько этот великий зодчий построил храмов по Сибири, сколько основал приходов, сколько заложил, так сказать, краеугольных камней для распространения христианства между язычниками.

Нелегко это досталось митрополиту Филофею. Не говоря уже о неимоверных трудностях путешествий по дикой окраине, по степям и болотам, тайге и северной тундре, не говоря о всевозможных лишениях, связанных с поездками при таких условиях, самая жизнь митрополита не раз подвергалась серьезным опасностям.

Однажды он приехал к Буринским остякам. Те, на приглашение принять крещение, ответили, что они мусульмане и крестить их никто не вправе, ушли от него и заперлись в одной большой юрте.

Преосвященный все же остался в их кочевьях и время от времени посылал от них бывших при нем миссионеров вызвать к себе остяков. Эти же дикари, чтобы покончить дело одним разом, по внушению скрывшегося у них татарского проповедника, схватив оружие, с яростью бросились па православных миссионеров. Одного из них стрелою ранили в голову, другого в плечо, третьему насквозь пробили руки. В испуге безоружные русские все убежали с берега на суда. Преосвященный, в это время молившийся об укрощении врагов, остался на берегу один.

Тогда остяцкий старшина Уман выстрелил из ружья в митрополита. Но Бог хранил своего Апостола-проповедника: пуля пролетела сквозь платье, не коснувшись тела. В другой раз опасность угрожала митрополиту в Конде. Когда он остановился в Катышевских юртах для отдыха, к нему явились от вогульского князя Сатыги с приглашением поспешить скорее в его кочевье потому, что там собралось много народа, желающего креститься. На самом же деле Сатыга, как потом оказалось, обманутый одним тобольским татарином, будто сам Государь хочет смерти митрополита и за то не будет убийцам никакого наказания, умыслил убить Филофея и всех бывших с ним.

Но митрополит и теперь избег опасности. Посланцы Сатаги, обласканные митрополитом и щедро одаренные им, сообщили Филофею об угрожавшей ему опасности. Ужас объял миссионеров, многие советовали бежать в Тобольск, но некоторые, наоборот, доказывали, что такое малодушие на будущее время повредит делу проповеди слова Божия. Преосвященный поддержал отважных, и решено было плыть к юртам Сатыгинским; князек оробел, когда узнал, что его замыслы известны митрополиту; злоумышленники убежали в лес, оставшиеся же на месте вогулы охотно крестились.

Преосвященный Филофей не только заботился о духовном просвещении обращенных им язычников, но старался доставить новообращенным те или другие выгоды в гражданском отношении. По его ходатайству, гонимые от некрещеных были ограждены от гонений караулами; новокрещеные, попавшие в рабство, получили свободу, а внесенные в подушный оклад исключены из него; все они были освобождены от поставки подвод, получили льготы в платеже ясака и ограждены от обид и притеснений со стороны казаков и мелких чиновников. Бедным из новокрещеных митрополит роздал значительное количество хлеба и денег и, вообще, помогал чем мог, при всяком случае. Новокрещенные любили преосвященного, как отца; когда он посещал их, они тотчас выходили к нему навстречу и приветствовали его с радушием и удовольствием, видимо написанным на их лицах; охотно внимали его наставлениям, давали твердое обещание исполнить его советы; вообще принимали преосвященного, как благодетеля и защитника своего, как человека, посланного им от Бога. Память о митрополите Филофее между просвещенными им инородцами живет и до сих пор; например, остяки, при расспросах о нем, обыкновенно, говорят: «Добрый был старик; народ в обиду не давал; остяков шибко, шибко любил»...

В 1711 году митрополит Филофей, «за приключившеюся болезнью» уволен от управления епархиею и удалился в Тюменский Троицкий монастырь, где принял схиму с именем Феодора. Но не для отдыха и покоя сошел с архиерейской кафедры обремененный летами и болезнями старец, а для новых, еще труднейших подвигов миссионерства на суровом севере Сибири. В июне 1712 года митрополит-схимонах Феодор, с благословения тогдашнего Сибирского архипастыря митрополита Иоанна Максимовича по собственному желанию и побуждению и вместе с тем по предложению тогдашнего сибирского губернатора, князя М. П. Гагарина, исполнявшего повеление Петра I – начать Евангельскую проповедь среди сибирских инородцев, вступил самолично в подвиг апостольский. В этом году святитель совершил водою по рекам Иртышу, Оби и Сосве свое первое миссионерское путешествие в Березовский край. Правивший епархией митрополит Иоанн дал ему способных сотрудников, а князь Гагарин снабдил его от казны судном для плавания, гребцами, переводчиками туземных языков, стражею для охранения миссии, деньгами 2000 рублей и различными подарками для новокрещенных. Согласно указу Петра I, веропроповедиик хотел в этом путешествии подготовить себе почву на предлежащей его возделыванию ниве, именно сокрушить языческие кумирни с их идолами, и тем показать язычникам, насколько бессильны защищать даже самих себя их мнимые боги. С помощью Божией схимник Феодор успел убедить остяков, живших близ Самарова и в юртах Шеркальских, уничтожить особенно чтимых в тех местностях идолов.

В 1715 году 10 июня скончался Тобольский митрополит Иоанн Максимович, и престарелому митрополиту-схимонаху Феодору вторично поручено было, в том же году, управление Сибирскою епархиею, вступив в которое, он не прекращал своей любимой миссионерской деятельности. Схимонах Феодор так любил просвещенных остяков, что, за год до своей смерти, вторично находясь на покое и больной еще раз в 1726 году посетил Низовский край и доехал до отдаленного Обдорска. Но это было последнее путешествие приснопамятного святителя.

Обращено было внимание митрополита Феодора во время вторичного управления епархией на нашу заграничную Пекинскую миссию, которою с 1714 года начальствовал архимандрит Иларион Лежайский, отправленный в столицу Китая, по Высочайшему повелению, при митрополите Иоанне Максимовиче. По смерти этого архимандрита начальником миссии был назначен Антоний Платковский, возвращенный в 1721 году в Россию, потому, что как по мысли преосвященного Феодора, так и по мнению Сибирского губернатора, а также высшего правительства, было решено послать в Пекин начальником миссии архиерея.

Еще в первое управление Тобольскою епархиею преосвященный исходатайствовал себе в помощь викария, каковым был с 1706 года епископ Иркутский Варлаам Коссовский, живший в Иркутске до 1714 года, когда отбыл в Москву и вскоре назначен на Тверскую архиерейскую кафедру. Вторичное управление святителя Феодора Сибирскою епархией продолжалось 5 лет. В 1720 году согласно его просьбе Государь Петр I при увольнение его на покой послал ему грамоту, в которой отдавалась святителю Божию заслуженная им благодарность за ревностное пастырское служение, в особенности же за его неутомимые и успешные труды на поприще миссионерском. Кроме того, архипастырю назначена по отставке пенсия: 200 рублей деньгами, 50 четвертей хлеба в год. Утружденный святитель поселился в выстроенном им же самим Тюменском монастыре. В 1727 г. 31 мая на 76 году жизни скончался среди облагодетельствованной им братии и детей новокрещенных.

Преосвященный Филофей, судя по портретам, был высокого роста, сухощав, нос имел длинный, волосы седые. Нравом, по выражению сибирской летописи Черепанова, «был тих, весьма снисходителен ко всем и тщеславия весьма не имел». Жизнь вел самую деятельную и простую; в летнее время часто хаживал пешком в Тобольск в Ивановский монастырь (в 9 верстах от города) и здесь удил рыбу в р. Шанталыне. Живя на покое, в часы досуга учил читать, писать и петь детей новокрещенных, из которых многие и жили в его келлии. Иногда сочинял церковные песнопения; например – тропарь и кондак св. Симеону Верхотурскому чудотворцу, канон мученику Василию Магназейскому и др., а также стихи религиозного содержания. Большую часть бумаг, исходивших от него, особенно по делам новокрещенных и архиерейских вотчин, писал собственноручно.

Жители не только Тюмени, но п других мест Сибири, с благоговением посещают могилу благочестивого архипастыря и служат по нем панихиды³⁸ .