ХХ век

О следующей супружеской паре, как и о многих новомучениках и исповедниках российских, пострадавших за веру в тяжелые годы репрессий 1920–50 х гг., известно очень мало.

Владимир Филиппович Джуринский родился в 1885 г. в г. Верный (ныне Алма-Ата), служил при Туркестанском архиерейском доме. В 1914 г. был назначен псаломщиком храма в честь Казанской иконы Божией Матери в с. Вознесенском Копальского уезда Семиреченской области. В 1915 г. взят на военную службу. По возвращении с фронта рукоположен во иерея, служил в церкви в с. Вознесенском. 1 авг. 1916 г. назначен настоятелем храма в с. Сергеевка Верненского уезда.

Его жена, Евфросиния Адамовна Джуринская, родилась в 1888 г. Она работала в том же селе учительницей в церковно-приходской школе.

В 1920 г. отец Владимир с матушкой были расстреляны в г. Верный (Алма-Ата) и погребены в общей безвестной могиле.

Прославлены супруги Архиерейским юбилейным Собором РПЦ 2000 г.

Священномученик Тихон родился 30 мая 1875 г. в селе Больше-Попово Лебедянского уезда Тамбовской губернии (ныне территория Воронежской епархии) в семье священника Иоанна Архангельского. Родители мальчика умерли рано, и младших детей – Тихона и его сестру – воспитывали их двоюродная сестра Зинаида и ее муж Петр. Они отдали Тихона учиться в Воронежскую Духовную семинарию, по окончании которой он женился на благочестивой девице Хионии.

Матушка Хиония родилась 8 апреля 1883 г. в селе Новый Копыл в семье священника Иоанна Дмитриева.

У отца Тихона и матушки Хионии родилось восемнадцать детей. Из них выжили лишь девять: шесть дочерей и трое сыновей, остальные умерли во младенчестве. Вскоре после венчания Тихон был рукоположен в сан священника ко храму в селе Троекурово, недалеко от г. Лебедянь.

Село Троекурово располагалось в живописном месте на берегу реки Красивая Меча неподалеку от женского монастыря, ныне разрушенного. Священнику выделили землю, и большая семья жила тем, что получала от занятий сельским хозяйством. Участок земли был не лучшим, засорен камнями, и пришлось приложить много труда, чтобы его очистить. На земле работали все старшие дети, что приучило их ко всякого рода труду и помогло впоследствие перенести обрушившиеся на них испытания.

Воспитанием детей занималась Хиония Иоанновна. Она была женщиной глубоко религиозной и благочестивой и научила детей молиться и при всех трудностях обращаться к единому Богу. Во все большие и малые праздники дети вместе с нею и с отцом шли в храм. Родители приучали их поститься в соответствии со строгим церковным уставом, а во время гонений в двадцатых годах эти посты зачастую перемежались с голодом – следствием нашедших на страну бедствий. В посты откладывалось чтение светских книг и читался лишь Закон Божий. Прочитанное дети рассказывали отцу или матери. Поскольку времени, свободного от работы, было немного, то рассказывали за работой – в огороде или в поле, за вязанием чулков или варежек.

Отец Тихон был ревностным пастырем, молитвенником, служил не только по праздникам и воскресным дням, а практически ежедневно. Приветливый и отзывчивый на людское горе, он всегда утешал пришедшего к нему с бедой человека. В его присутствии невозможно было выразиться грубо или непотребно – он в этих случаях останавливал говорившего и делал строгое замечание. При всем том был немногословен и сдержан. За безупречное служение священник был возведен в сан протоиерея.

В 1928 г. власти закрыли храм в с. Троекурово и решили записать священника в кулаки, чтобы затем раскулачить и отобрать и без того скудное имущество. Но сельчане к отцу Тихону относились с большим уважением и любовью, и один из служащих сельсовета пришел к нему домой и сообщил, что задумали относительно священника власти.

– Чем мы будем ждать, когда придут и вышвырнут нас из дома,– встревожилась матушка Хиония, – лучше уж сейчас собрать все необходимое и уехать на первое время в Лебедянь.

Отец Тихон с ней согласился. Они собрали самые необходимые вещи, запрягли лошадь в маленькие крестьянские сани, и тот же член сельсовета, который предупредил их о грядущем раскулачивании, отвез их в город. Первое время они снимали угол на квартире, а затем – маленькую комнату.

Епископ Липецкий Уар (Шмарин) направил священника Тихона служить на приход, расположенный в трех километрах от Лебедяни; там он прослужил около года, а затем власти и здесь закрыли храм. Это было время, когда большевиками по всей стране была развернута кампания по закрытию храмов.

Священника перевели в храм в с. Ильинском, но и там вскоре ликвидировали приход, и тогда епископ направил его в храм с. Патриаршее, где о. Тихон прослужил около года, пока и этот храм тоже не закрыли.

В Патриаршее к отцу Тихону приехал посланец от прихода храма в селе Куймань и предложил ему перейти служить к ним. Получив благословение епископа Уара, отец Тихон переехал в Куймань. Это было большое село, населенное преимущественно благочестивыми и глубоко верующими крестьянами, так что храм во время служб всегда был полон молящихся. Отдельного дома здесь для священника уже не было, и отец Тихон снимал маленькую избушку в крестьянском дворе у Андрея и Елены Ждановых; между семьями крестьянина и священника сложились отношения, полные взаимной любви и мира. Здесь о. Тихон прослужил до самого своего ареста. Старшие дети к тому времени уже разъехались, с родителями осталась жить только младшая дочь Елена, а в 1936 г., после смерти мужа, к ним переехала дочь Ирина, у которой было четверо маленьких детей.

День 9 августа 1937 г. выдался теплым. Вся семья хозяев – священник, матушка и дети – находились в доме. Вдруг около их двора остановилась машина, из нее вышли люди в форме и направились к дому. Войдя, один из них сразу подошел к отцу Тихону и спросил:

– Оружие есть?

– Есть! – ответил священник. – Крест и молитва!

Сотрудники НКВД разбрелись по дому и стали переворачивать вещи. Один из них зашел за печь, вынул из своей кобуры пистолет и затем, выйдя из-за печи, показал его приехавшим вместе с ним военным и сказал:

– Вот его оружие!

Отца Тихона увели в легком летнем подряснике, не дав даже переодеться и собраться.

После ареста прошло три дня, и Хиония Иоанновна сказала дочери: «Ну, пойди ты, что ли, найди отца. Там милиционер живет, – и она объяснила дочери, где именно, – спроси его, куда они его дели». Дочь нашла милиционера и спросила его об отце.

– Я могу только одно сказать, – ответил тот, – что всех арестованных увезли в Трубетчино.

Трубетчино было небольшим, расположенным в стороне от дорог, селом, которое в то время стало районным центром. Здесь были сооружены временные тюремные бараки, и сюда со всего района свозили арестованных, здесь же проходило краткое следствие, после которого заключенных увозили в Липецк.

Из Трубетчина отца Тихона перевели в тюрьму в г. Липецке. Во время допросов следователь требовал от священника признания:

– Свидетельскими показаниями вы достаточно уличены в антисоветской деятельности, проводимой среди населения села Куймань. Следствие требует от вас правдивых показаний.

– Да, я согласен с той формулировкой свидетелей, что в моем понимании коммунисты – люди неверующие, заблудившиеся, пропащие и ведут народ к погибели в будущей загробной жизни. Они должны познать Бога. На земле абсолютной правды нет, а правда есть только на небе.

– Вы высказывали террористические намерения по адресу партии и правительства?

– Террористических намерений я никогда не высказывал и не считаю себя в этом виновным.

– Расскажите о ваших преступных связях.

– Преступных и других каких-либо связей у меня нет.

Подобного рода допросы продолжались в течение двух месяцев. А 4 октября 1937 г. «тройка» НКВД приговорила протоиерея Тихона к смертной казни. Приговоренных к расстрелу казнили на окраине г. Липецка. Перед расстрелом батюшку спросили:

– Не отречешься?

– Нет, не отрекусь! – ответил священник.

Священномученик Тихон был расстрелян 17 октября 1937 г. и погребен в общей, ныне безвестной, могиле.

Матушка Хиония не оставляла попыток узнать об участи мужа и не раз ходила к местным властям, требуя от них ответа. Они отмалчивались, а она, как человек решительный и прямой, сделала им за это выговор. Однажды, выходя из сельсовета, сказала: «Мужа забрали, ничего от них невозможно добиться, это какое-то безобразие». Один из представителей власти ей пригрозил:

– Смотрите! Вы слишком много болтаете! Мы и вас заберем!

– Вот и хорошо! – ответила Хиония. – Заберите меня, пожалуйста, я там, может быть, с отцом Тихоном увижусь!

Вскоре после этого разговора Хиония Иоанновна поехала в Москву к жившим там сестрам. В ее отсутствие в дом пришли представители сельсовета, и один из них спросил ее дочь Ирину:

– Где Хиония Ивановна?

– Ее сейчас здесь нет, – ответила Ирина. – Она уехала к сестрам в Москву.

Они, однако, стали демонстративно обыскивать дом в поисках хозяйки. Скоро вернулась матушка Хиония, и ей рассказали об обыске.

– Надо собираться, – сказала она. – Я уже чувствую, что возьмут. А я прятаться ведь не буду. И уж раз вызывали, я сама лучше пойду к ним.

Она оделась; приготовившись к аресту, собрала необходимые вещи и вместе с дочерью Еленой пошла в сельсовет. Это был вечер 12 декабря 1937 г. Матушка Хиония поздоровалась, назвала себя, а затем, напомнив, что они уже приходили за ней, спросила:

– В чем дело? Зачем я вам нужна?

– Вы тут останетесь, – сказали ей.

И Хиония Иоанновна попрощалась с дочерью. Всех арестованных отправляли в Трубетчино. Дочь, придя домой, собрала продукты, взяла сосуд со святой водой и отправилась в Трубетчино, где встретилась с матерью и все ей передала.

На допросе следователь спросил Хионию:

– Вы обвиняетесь в антисоветской деятельности, признаете себя виновной?

– В антисоветской деятельности виновной себя не признаю, – ответила она.

– Свидетельскими показаниями вы достаточно изобличаетесь в антисоветской деятельности, дайте правдивые показания.

– Свидетельские показания о своей антисоветской деятельности я отрицаю.

Из тюрьмы Хиония написала письмо детям. Его она смогла писать лишь урывками, в течение нескольких дней, начав до официальных допросов и окончив после того, как следствие было завершено.

«14/ХII. Дорогие мои дети, – писала она, – вот три дня я в клетке, а думаю – вечность. Допроса форменного не было еще, но спросили, верю ли я в то, что Бог спас евреев, потопив фараона в море, я сказала, верю, и за это меня назвали троцкисткой, которых нужно уничтожать, как врагов советской власти. Теперь я на себе испытала, как слово Спасителя ни едино не пройдет, не исполнено. Я в жизни своей имела всегда грех судить, других осуждала без всякого на то права, и вот теперь сама попала под суд, а если б никого не судила, была бы не судима. Была властна, все делала, как мне угодно, вот теперь лишили свободы, без разрешения и на двор не ходим, а терпим от раннего вечера до полного рассвета, что некоторым мучительно, поэтому приходится больше говеть и меньше есть и пить.

Дорогие мои, возьмите себе на память о мне хоть по маленькой вещичке из бедного моего имущества... О нас с отцом не поскупитесь, лампаду Господу жгите и молитесь, чтоб Господь меня и вас укрепил в Его святой вере. Не судите меня, но, прошу, простите и молитесь. Дорогого Мишу и Володю очень жалею, но если они женятся в такое трудное время, то еще больше жалею; но если не могут не жениться, то выбирайте жену с благословения Божия, а по-собачьи не сходитесь, можно благословение получить – знаете, как. Кому из вас папин крест на память, но не для поругания, дорогой Володя, бойся Бога прогневлять. Славу мне очень жаль, как он заблудился, откуда нет возврата, но для Бога ничего невозможного нет – Он разбойника спас во едином часе. Сподоби, Господи, заблудшихся детей моих спасти, Тебе же веси судьбами, Господи, молитвами Пречистыя Богородицы...

Сию минуту меня допрашивали, чем я занимаюсь в Куймани. Вы уберетесь ли из Куймани? Вы агитацией занимаетесь против советской власти, как Ваш муж, вы сектанты, не велели Ждановой идти в колхоз, и она не пошла. Я говорю, что это все ложь, никому я этого не говорила... Ну, дорогие, спешите убраться из Куймани быстрее, а то и Иру, и всех размечут, а я прошу вас, надейтесь и молитесь – Бог не без милости, нигде Своих рабов не оставит без помощи, и молитесь Богу, чтоб Он укрепил Своих рабов, привет мой всем-всем и спасибо вам за ваши труды. Простите меня. Храни вас Господь и Его Пречистая Матерь».

31 декабря 1937 г. матушку Хионию приговорили к восьми годам исправительно- трудовых лагерей. Она была отправлена отбывать заключение в тюрьме г. Шацка Рязанской области. 20 мая 1938 г. тюремные врачи составили акт о состоянии ее здоровья и предложили освободить исповедницу, в соответствии с законом, так как обследование показало, что она настолько больна, что не может обходиться без посторонней помощи. Однако уполномоченный НКВД потребовал не рассматривать вопрос о досрочном освобождении Хионии, ввиду ее резких по отношению к советской власти высказываний.

Она была освобождена только в конце 1944 г., после того как стал очевиден смертельный исход ее болезни. Первое время матушка жила у дочери Юлии в Мичуринске, а когда приехала другая дочь, Вера, Хиония попросила перевезти ее поближе к могилам родных. Они выехали в ненастный ноябрьский день и с трудом доехали, чудом перебравшись по гнилым ялам моста и едва не упав вместе с лошадью и повозкой в глубокий овраг. Хиония поселилась возле села Тютчево в деревне Кривушке, где ее дочь Ирина купила небольшую избушку. Доехав до дома, исповедница совсем разболелась и почти не вставала с кровати, но, несмотря на это, взялась подрабатывать шитьем. Платили ей за работу продуктами, часть из них она отдавала дочерям, а часть оставляла на свои поминки – и молилась, и заготавливала все на свою смерть, чтобы по возможности никого не обременить. Последние недели перед смертью она, по болезни, уже не принимала никакой пищи. Скончалась исповедница Хиония в декабре 1945 г. Похоронили ее на местном кладбище 22 декабря.

Священномученик Тихон и его супруга исповедница Хиония Архангельские канонизированы для общецерковного почитания на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2000 г.

Эмалевый крестик в петлице,

И серой тужурки сукно.

Какие печальные лица,

И как это было давно...

Какие прекрасные лица,

И как безнадёжно бледны

Наследник, императрица,

Четыре Великих Княжны...

Георгий Иванов

Будущий Император Николай II Александрович Романов родился в день праведного Иова Многострадального, 6 мая [1] 1868 г. Он был старшим сыном Императора Александра III и его супруги Императрицы Марии Феодоровны. Воспитание, полученное им под руководством отца, было строгим. Первой его воспитательницей была скромная учительница гимназии Александра Петровна. Поручая ей воспитание своего наследника, будущий Император Александр III наказывал: «Мне нужны нормальные, здоровые русские дети». Простота в отношениях со своими подданными императора Александра III перешла и к его сыну – Николаю II. Он всегда тянулся к простому народу, в общении с ним отводил свою душу, так как сам по природе был человеком простым и бесхитростным и в людях умел ценить простоту.

Когда наследник подрос и стал изучать курс общеобразовательных наук, к нему были приставлены лучшие педагоги того времени – профессора высших учебных заведений Российской империи: К.П. Победоносцев, М.Н. Капустин, генерал-адъютант М.И. Драгомиров и другие. Наследник был очень способным учеником. В 16 лет он был зачислен на действительную военную службу. В 19 лет – произведен в младшие офицеры, а в 24 года – в полковники лейб-гвардии Преображенского полка. (Кстати, однажды государь, чтобы узнать, насколько удобно солдатское обмундирование, в полной солдатской форме прошел пешком 20 верст).

Будущая супруга Государя Николая II Российская Императрица Александра Феодоровна родилась в Дармштадте 6 июня 1872 г. в семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и дочери царствующей Английской Королевы Виктории Великой герцогини Алисы. Девочку назвали Алисой в честь матери, но вскоре переделали это имя по-домашнему в “Аликс”. У нее было два старших брата, три старших сестры и одна младшая.

Великая герцогиня Алиса была очень религиозна, она слыла вдохновительницей и учредительницей в стране больниц, благотворительных организаций, отделений Красного Креста, женских союзов. С раннего возраста Алиса-старшая брала своих детей для помощи больным в дармштадтские больницы и приюты.

Аликс, не устававшая носить цветы по больницам, походила своей красотой на ее сестру Елизавету: сероглазая, с черными ресницами и рыжеватыми волосами. Эту “милую, веселую маленькую девочку, всегда смеющуюся, с ямочкой на щеке” в семье еще называли “солнышком”. (Именно так она будет в дальнейшем подписывать свои письма будущему супругу Государю Николаю Александровичу).

Когда будущей императрице исполнилось шесть лет, умерла ее младшая сестра Мэй, а через неделю заболела и умерла мать, 35-летняя принцесса Алиса.

В 15 лет по своей усидчивости и хорошей памяти Аликс отменно знала историю, литературу, географию, искусствоведение, естественные науки и математику. Основным языком для германской принцессы был английский и, конечно, она отлично владела немецким; на французском же говорила с акцентом. Аликс была прекрасной пианисткой – ее обучал лично директор Дармштадтской оперы – и больше всего любила музыку Вагнера. Она отлично вышивала, с тонким вкусом подбирая для этого рисунки и цвета. Друзья Герцогского Дома сочувственно качали головами: такой умнице и красавице от застенчивости бы избавиться: юная принцесса была очень скромна и стеснительна…

В 1884 г. в Петербурге торжественно справлялось бракосочетание великого князя Сергея Александровича с принцессой Елизаветой Гессен-Дармштадтской (ныне прославленная в лике святых преподобномученица Елисавета Романова).

На торжествах присутствовала юная сестра невесты – Аликс. Здесь впервые и встретились будущие супруги. Наследнику тогда было 16 лет. Через пять лет Аликс Гессенская снова посетила Россию и пробыла в Санкт-Петербурге несколько недель. Была снежная, морозная русская зима 1889 г.; Аликс, как могла, преодолевала стеснительность и старалась не отставать в развлечениях от петербургской великосветской молодежи: ходила на каток, каталась на санках с гор... Цесаревич очень увлекся ею, и принцесса не осталась к нему равнодушной, хотя ни за что не призналась бы в этом тогда и самой себе. Но лишь с Николаем Романовым она была естественна, могла свободно разговаривать и смеяться. Вернувшись домой, Аликс поняла, что только за русского Царевича выйдет замуж. Они стали писать друг другу нежные письма, признались в глубоком взаимном чувстве, мечтали о дне, когда соединятся навеки.

Однако Королева Виктория мечтала сделать именно эту свою внучку Королевой Английской. Она стала сватать Аликс за своего внука принца Альберта Кларенского. Дармштадтская принцесса терпеть его не могла за безбожие и неказистую внешность. Альберт и сравниться не мог с умнейшим, изящным, духовным, чувствительным русским Цесаревичем! Когда Королева Виктория предложила ей замужество с принцем, Аликс категорически его отвергла. Она выпалила огорченной бабушке, что их брак не принесет счастья ни ей, ни Альберту. И пришлось Королеве отступить.

Все эти годы мечтал повести под венец Аликс и Николай Романов, но и его родители, как бабушка Аликс Гессенской, хотели бракосочетать сына с другой невестой. Государь Александр Третий с супругой Марией Федоровной противились союзу Наследника с принцессой из Дармштадта; возможно, потому, что знали о неизлечимой аристократической болезни, несворачиваемости “голубой” крови – гемофилии, преследующей род Кобургского Дома.

Это “проклятие Кобургов” существовало с XVIII в., болезнь перешла в английскую королевскую фамилию через мать Королевы Виктории – принцессу Саксен-Кобургскую. Причем, заболевали гемофилией мальчики, а переходила она по женской линии. От этого умер сын Королевы Виктории Леопольд, а королевские дочери Беатриса, Виктория и мать Аликс Алиса должны были передать болезнь своим детям. То есть, возможная невеста Цесаревича Николая Аликс была обречена на то, что родившиеся от нее мальчики будут “приговорены” к гемофилии, от которой не излечиваются... Забегая вперед, скажем, что так и станется с их будущим сыном – следующим Наследником Русского Престола цесаревичем Алексеем.

Вот поэтому Государь Александр Третий и Государыня бесперебойно подыскивали сыну Николаю (в семье его звали просто Ники) другую невесту. Попытались сосватать дочь претендента на Французский Престол из Бурбонов Елену, чтобы закрепить союз с Францией. Но на счастье Царевича, видевшего рядом с собой лишь Аликс Гессен-Дармштадтскую, Елена наотрез отказалась изменить католицизму и перейти в Православие. Тогда Русский Царь постарался получить для сына руку принцессы Маргариты Прусской. Но тут цесаревич категорически отказался на ней жениться, заявив родителям, что лучше пойдет в монастырь. И здесь ему снова повезло: Маргарита, как и Елена до этого, не захотела изменить своей инославной протестантской вере.

Оставалась принцесса Гессенская, но Государь Александр выразил опасение, что Аликс, как и другие принцессы, не согласится переменить свою веру. Николай просил отпустить его в Дармштадт на переговоры с нею; отец не соглашался на это до 1894 г., пока не заболел тяжело.

Случай попросить руки Аликс представился Николаю Александровичу при женитьбе ее брата Великого герцога Эрнеста Людвига на принцессе Виктории Мелите. Бракосочетание проходило в Кобурге, где Аликс встретилась с российским Цесаревичем впервые после 1889 г. Он сделал ей предложение. Но случилось то, что предполагал отец, и о преодолении чего Николай Александрович молился последние пять лет их разлуки: Аликс не хотела переходить в Православие. На пламенные уговоры Николая Романова принцесса плакала и повторяла, что не в состоянии отказаться от своей религии. Королева Виктория, видя, что внучка может остаться совсем не у дел, тоже стала безуспешно убеждать ее принять русскую веру. Лишь у Эллы, Великой княгини Елизаветы Федоровны, начало это получаться. Она, будучи старше Аликс на восемь лет, после смерти их матери вместе с сестрой Викторией пыталась заменить младшей сестре умершую мать. Елизавета Федоровна очень хотела быть вместе с Аликс в России. Великая княгиня хорошо знала Цесаревича Ники, любила его и была уверена: этот брак будет счастливым.

После сделанного предложения наследник записал в своем дневнике: «Говорили до 12 часов, но безуспешно, она все противится перемене религии. Она, бедная, много плакала».

Полному обращению принцессы помогли искренние, горячие слова наследника, излившиеся из его любящего сердца: «Аликс, я понимаю Ваши религиозные чувства и благоговею перед ними. Но ведь мы веруем в одного Христа; другого Христа нет. Бог, сотворивший мир, дал нам душу и сердце. И мое сердце и Ваше Он наполнил любовью, чтобы мы слились душа с душой, чтобы мы стали едины и пошли одной дорогой в жизни. Без Его воли нет ничего. Пусть не тревожит Вас совесть о том, что моя вера станет Вашей верой. Когда Вы узнаете после, как прекрасна, благодатна и смиренна наша православная религия, как величественны и великолепны наши храмы и монастыри и как торжественны и величавы наши богослужения, – Вы их полюбите, Аликс, и ничто не будет нас разделять...».

Принцесса, плача, с затаенным дыханием слушала вдохновенные слова цесаревича, и тут вдруг заметила, что и из его голубых глаз тоже текут слезы. Сердце ее, и так переполненное любовью и печалью, не выдержало, и из уст послышалось тихое: «Я согласна».

В октябре 1894 г. Аликс срочно вызвали в Россию: Государь Александр Третий тяжело заболел. В Ливадии, где Царь лечился, собралась вся Семья Романовых, готовились к самому худшему. Несмотря на скверное самочувствие, Александр Александрович поднялся с постели и надел мундир, чтобы встретить невесту сына… Государь Император Александр III скончался 20 октября 1894 г. – буквально на руках своего духовника – святого праведного Иоанна Кронштадтского.

В тот же день принял Престол Николай Александрович, а на следующий день, 21 октября, его невеста принцесса Гессен-Дармштадтская Алиса присоединилась к Православию и стала именоваться Александрой Феодоровной. 14 ноября 1894 г. состоялось бракосочетание Государя Императора Николая II с Александрой Федоровной, после которого она написала в дневник мужу: “Никогда бы не поверила, что может быть такая полнота счастья в этом мире – такое чувство единения двух смертных существ. Мы не разлучимся более. Наконец-то мы вместе, и наши жизни связаны до конца, а когда эта жизнь кончится, то в другом мире мы встретимся снова, и уже не разлучимся вовеки”.

А в мае 1896 г. в Успенском Соборе в Москве состоялась последняя коронация Императорской четы из непрерывной Династии Романовых. Николай и Александра официально стали Императором и Императрицей России. Церемония состояла из Божественной Литургии и обряда помазания на Царство. Служба длилась пять часов. После того, как Император произнес клятву, даваемую при коронации, он взял венец из рук архиепископа, и, по русскому обычаю, возложил его сначала на голову себе, а потом – на голову Императрицы, что означало ее соправление. Затем Александра Феодоровна сняла венец и надела его на голову мужа, а на нее возложили меньший венец.

Александра Феодоровна была глубоко тронута обрядом коронации. Она писала позднее, что это была их вторая свадьба, «свадьба с Православной Россией». Все было новым для нее – традиции семьи, народ, язык, но Александра Феодоровна имела искреннее желание быть полезной России и русскому народу. Вот что писала ее близкая подруга Анна Вырубова: «Императрице, пришедшей к нам из маленького немецкого княжества, где каждый, по крайней мере, старался заняться каким-нибудь полезным делом, не по вкусу пришлась праздная и равнодушная атмосфера русского высшего общества. С энтузиазмом принялась она в первые же дни своей власти предпринимать попытки изменить что-нибудь к лучшему. Один из ее первых проектов – организация общества рукодельниц, состоящего из придворных дам, и кружков, каждый из членов которого должен был своими руками сшить три платья в год для бедных. Кружок этот, к сожалению, процветал недолго... Тем не менее, Императрица настаивала на создании по всей России трудовых домов, мастерских, где могли бы найти работу безработные мужчины и женщины, особенно те несчастные женщины, которые из-за своего нравственного падения потеряли положение в обществе».

К сожалению, такие нововведения не приветствовались при Дворе, где уже было слишком много инородцев, привыкших к праздному образу жизни. Идеи благотворительности и пользы обществу вызывали их недовольство. Начались сплетни, которые продолжались в течение всего царствования Александры Феодоровны. Великая княгиня Ольга Александровна, сестра Николая II, писала: «Из всех Романовых ей (Александре) досталось больше всего злословия. Она вошла в историю такой оклеветанной! Я больше не могу читать всей этой лжи и гнусностей, которые о ней написали. Я вспоминаю, что многие вещи я едва выносила, будучи подростком... Помню, однажды у нее была жуткая головная боль; она вышла к обеду бледная, и я слышала, как за столом говорили, что она в плохом настроении, потому что наша мать разговаривала с Ники о каких-то назначениях министров…»

Но, несмотря ни на что, первые 20 лет супружества царской четы были самыми счастливыми в их личной семейной жизни. Пьер Жильяр, воспитатель наследника цесаревича Алексия, писал: «Какой пример, если бы только о нем знали, давала эта столь достойная семейная жизнь, полная такой нежности. Но как мало людей о ней подозревали. Правда, что эта семья была слишком равнодушна к общественному мнению и укрывалась от посторонних взглядов».

Осенью 1895 г. родилась их первая дочь Ольга – славный ребенок, вызвавший новые заботы, давший новые радости. Святая Великая Княжна Ольга унаследовала от отца все лучшие стороны его души: простоту, доброту, скромность, непоколебимую честность и всеобъемлющую любовь к Родине, а от матери – глубокую евангельскую веру, прямоту, умение владеть собой и крепость духа. Она обладала очень живым умом и рассудительностью. Неудивительно, что отец часто советовался с ней, даже по самым важным вопросам. Княжна Ольга очень любила Россию и так же, как и ее отец, любила простой русский народ. Когда заходила речь о том, что она может выйти замуж за одного из иностранных принцев, она не хотела и слышать об этом, говоря: «Я не хочу покидать Россию. Я русская и хочу остаться русской».

Через два года родилась вторая девочка, названная во святом Крещении Татьяной, еще через два года – Мария, а еще через два года – Анастасия.

С появлением детей Александра Феодоровна отдала им все свое внимание: кормила, ежедневно сама купала, неотступно бывала в детской, не доверяя своих детей никому. Государыня не любила ни минуты оставаться праздной, и своих детей она приучила к труду. Чудные вышивки выходили из-под их быстрых рук. Две старшие дочери – Ольга и Татьяна – во время войны работали с матерью в лазарете, исполняя обязанности хирургических сестер.

Во время прославления преподобного Серафима Саровского царственные супруги горячо молились в Сарове перед мощами новоявленного угодника Божия, о даровании им сына – наследника. Господь услышал их молитвы, и на следующий год у них родился мальчик, который во святом Крещении был назван Алексием в честь святителя Алексия, митрополита Московского. Радости счастливых родителей, казалось, не было предела, но вскоре после его рождения обнаружилось, что ребенку передалась наследственная болезнь Гессенского дома – гемофилия, которая ставила жизнь его под постоянную угрозу внезапной смерти. Даже при легких ушибах происходили внутренние кровоизлияния, от которых наследник сильно страдал. Алексей имел горячее, доброе сердце, отзывчивое к чужому горю. Несмотря на болезнь, которая наложила свой отпечаток на его привлекательное и открытое лицо, он был очень живым и веселым мальчиком.

Много Николай II потрудился для славы и величия Православной Церкви. Не только Русская Церковь пользовалась его щедротами, но и церкви Греции, Болгарии, Сербии, Румынии, Черногории, Турции, Египта, Сирии, Ливии, Абиссинии, Палестины. Велика его роль и в деле прославления русских святых: в его царствование было прославлено больше святых, чем за весь XIX в.!

Первая мировая война, начавшаяся двумя героическими подвигами России – спасением Сербии от Австро-Венгрии и Франции от Германии – оттянула лучшие народные силы на борьбу с противником. Сам государь с августа 1915 г. большую часть времени проводил в ставке, вдали от столицы и дворца. И вот, когда победа была столь близка, что и в Совете министров, и в Синоде уже открыто обсуждался вопрос о том, как себя должны вести Церковь и государство в отношении к освобожденному от мусульман Константинополю, тыл, окончательно поддавшийся льстивой пропаганде безбожников, совершил измену своему Императору. В Петрограде началось вооруженное восстание, связь царя со столицей и семьей была умышленно прервана. Измена окружала государя со всех сторон, его приказы командующим всех фронтов о посылке воинских частей на подавление мятежа не были исполнены...

Намереваясь лично узнать положение в столице, Николай Александрович выехал из ставки и отправился в Петроград. В Пскове к нему, совершенно отрезанному от всего мира, явилась делегация от Государственной думы. Делегаты стали просить государя отречься от престола для успокоения мятежа. К ним присоединились генералы Северного фронта, а вскоре к ним примкнули и командующие другими фронтами.

Страдания Николая II были очень велики. Боль за семью, судьба которой была ему неизвестна; боль за Родину, которой он отдавал все силы и которую он любил всем сердцем; боль за народ, в который он так верил... Все это слилось в одну сильную душевную муку.

«Кругом измена, и трусость, и обман!» – записал государь в своем дневнике. В день отречения от престола он сказал: «Дело идет о России, о ее кровных интересах. Для России я готов отдать и трон и жизнь, если я стал помехой счастья Родины. <...> Нет той жертвы, которой я не принес бы во имя действительного блага и для спасения России. Посему я готов отречься от престола»...

«Кругом измена, трусость и обман» –

чернела эта запись Государя.

Окутал Русь губительный туман,

плясала чернь в безудержном угаре.

В безумьи лютом предали Царя,

лежала Русь на ложе распростертой...

А Царь молился, тихо говоря:

«Я стану искупительною жертвой…»

Наталия Добровольская

Во время отречения государя в течение нескольких дней императрица не получала от него известий. Муки ее в эти дни смертельной тревоги, без известий от мужа, у постелей больных детей, превзошли все, что можно себе вообразить. 9 марта утром государь наконец-то смог приехать к семье. Узнав об этом, радостная царица выбежала ему навстречу. Подруга императрицы Анна Вырубова записала позже в дневнике: «Как пятнадцатилетняя девочка бежала Александра Феодоровна по бесконечным лестницам и коридорам дворца ему (Николаю) навстречу. Встретившись, они обнялись, и, оставшись наедине, разрыдались…». В эту первую минуту радостного свидания, казалось, все пережитое было позабыто. Все же теперь они были вместе – сплоченная любовью семья. Эта громадная любовь давала им достаточно сил, чтобы перенести все страдания.

31 июля произошло прощание с дорогими им уголками царскосельского дворца и парка. Царскую семью и свиту преданных слуг под конвоем отправили в Тобольск.

«Живем тихо, хорошо устроились, хотя далеко, далеко от всех отрезаны, – писала государыня из Тобольска сестре, – но Бог милостив, силы даст и утешит. <...> Страдания и испытания Им посланы – и разве Он не всегда достаточно сил дает для перенесения всего? Ведь Он Сам показывал нам, как надо терпеть без ропота и невинно страдать...».

Все царственные страстотерпцы, несомненно, сознавали приближение конца и готовились к нему. Даже самый младший – цесаревич Алексий – не закрывал глаза на действительность, что видно из случайно вырвавшихся как-то у него слов: «Если будут убивать, то только бы не мучили...». Понимали это и преданные слуги государя, мужественно последовавшие за царской семьей в ссылку. «Я знаю, что я не выйду из этого живым. Я молю только об одном: чтобы меня не разлучали с государем и дали умереть вместе с ним», – говорил генерал-адъютант И.Л. Татищев.

Глубоко проникнувшись евангельским духом, царственные страстотерпцы в заточении возносили молитвы за своих мучителей. Великая княжна Ольга писала из Тобольска: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь...».

В Ипатьевском доме уже после расстрела царской семьи было найдено стихотворение поэта Сергея Бехтеева «Молитва», кем-то переданное тайно будущим мученикам и переписанное рукой Великой княжны Ольги:

Владыка мира, Бог вселенной,

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной

В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы

Молиться кротко за врагов.

В Тобольске царскую семью постигло новое испытание. Прибывший из Москвы комиссар объявил государю, что его увозят, и что отъезд состоится этой ночью. Государыня решила сопровождать мужа, несмотря на болезнь сына, из-за которой вся семья не смогла поехать вместе.

Следующим местом их заточения был Екатеринбург. Два с половиной месяца прожила здесь царская семья среди шайки наглых, разнузданных людей – новой их стражи, подвергаясь постоянным унижениям и издевательствам. Караульные были поставлены во всех углах дома и следили за каждым движением заключенных. Они покрывали стены неприличными надписями и рисунками, глумясь над императрицей и великими княжнами. В нижнем этаже дома было устроено караульное помещение. Грязь там стояла ужасная. Пьяные голоса все время горланили революционные или неприличные песни, под аккомпанемент кулаков, стучащих по клавишам рояля.

Только безропотная покорность воле Божией, незлобивость и смирение давали царственным страстотерпцам силы твердо переносить все страдания. Они уже чувствовали себя по ту сторону бытия и с молитвой в душе и на устах готовились к своему переходу в жизнь вечную.

Вскоре, покоренные царственной простотой, смирением и человеколюбием венценосных страстотерпцев, тюремщики смягчили свое отношение к ним. Однако, как только в уральском ЧК почувствовали, что охрана царской семьи начинает проникаться добрыми чувствами к узникам, тут же сменили ее новой – из самих чекистов. Во главе этой охраны встал некий Янкель Юровский. Назначение Юровского ознаменовалось для царской семьи установлением поистине каторжного режима. Государь всегда любил физический труд, отсутствие движения плохо отзывалось на его здоровье. Юровский запретил ему работать в саду; запрещено было также подходить к окнам; однажды, когда великая княжна Анастасия Николаевна задумчиво глядела на краешек неба, на угол улицы – на кусочек свободного мира, часовой выстрелил в нее, и пуля пролетела над самой ее головой.

За три дня до убиения царственных мучеников к ним был последний раз приглашен священник для совершения службы. Батюшка служил обедницу, по чину службы положено было в определенном месте прочесть кондак «Со святыми упокой...». Почему-то на этот раз диакон, вместо того, чтобы прочесть этот кондак, запел его, запел за ним и священник... Царственные мученики, движимые каким-то неведомым чувством, опустились на колени, кто-то из великих княжен заплакал... Так они прощались с этим миром, чутко отзываясь на призывы мира горнего – Царствия вечного.

17 июля около полуночи, когда узники спали, их разбудили и приказали одеваться, чтобы покинуть город, которому будто бы угрожала опасность. Царская семья спустилась в нижний полуподвальный этаж, где государь с больным сыном сел на стул посреди комнаты. Вокруг расположились государыня, великие княжны, доктор и трое преданных слуг. Все ожидали сигнала к отъезду.

Неожиданно в комнату вошел Юровский в сопровождении семи вооруженных человек, бывших германо-австрийских военнопленных, и трех своих друзей-каторжников, уголовных преступников, выпущенных на свободу Временным правительством. Пленники сразу же поняли, в чем дело, государыня перекрестилась, но не произнесла ни слова.

Комендант Янкель Юровский быстро сказал: «Мы должны вас расстрелять». Николай Александрович, поднявшись, чтобы заслонить Александру Феодоровну и Алексея Николаевича, только и успел спросить: «Что?» – как пуля попала ему в голову – он был убит наповал. Первый выстрел был сигналом для охраны открыть огонь, и через минуту все были мертвы, кроме 16-летней Анастасии, которая упала в обморок, и служанки Анны Демидовой – обе были заколоты штыками и забиты до смерти. Александра Феодоровна умерла, осеняя себя крестным знамением. Тела святых страстотерпцев остались лежать в лужах крови. Но даже мертвые, они были страшны для убийц. Боясь, что их святым останкам начнет воздаваться должное поклонение в народе, мучители попытались уничтожилить тела...

Но память о святых царственных страстотерпцах и их верных слугах они не смогли уничтожить. Свидетельством этого стало прославление в лике святых всей семьи царственных страстотерпцев на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года.

Сбылось пророчество преподобного Серафима Саровского о последнем русском государе: «Прославившего меня царя Бог прославит». Теперь вся полнота Русской Православной Церкви, прославляя царственных мучеников, испрашивает их молитв у престола Вседержителя за всю ту Россию, которую они так любили и за которую отдали свои жизни.

БИБЛИОГРАФИЯ

Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета [Текст]: канонические: в рус. переводе с параллел. местами и словарем. – М.: Рос. Библейское Об-во, 2002. – Разд. паг.

Великие мысли, кратко реченные [Текст]: более 4000 изреч. св. отцов и учителей Церкви : [для желающих усоверш. в добродетели и удалиться от греха]. – Изд. 2-е, испр. – СПб.: Общество свт. Василия Великого, 2006. – 569, [6] с.

Дмитриева, О. В. Княгини, царицы, императрицы и другие знаменитые женщины России [Текст] / О. Дмитриева. – Ростов-на-Дону: Феникс ; Краснодар: Неоглори, 2008. – 393, [5] с.: ил. – Библиогр.: с. 394–396.

Жизнеописания достопамятных людей земли русской [Текст]: Х-ХХ в. / сост. С. С. Бычков. – М. : Моск. Рабочий, 1992. – 334 с.– (Клуб любителей истории Отечества).

Жития всех святых [Текст] / сост. Иоанн Бухарев. – М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского Ин-та, 2001. – 813, [1] с.: ил.

Жития святых [Текст]. – Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1991. – 184 с.: ил. Жития святых, написанные святыми [Текст]. – 5 изд. – М.: Даръ, 2009. – 880 с. – (Духовное наследие).

Завьялова, Е. В. История православной канонизации россиян в начале XX столетия [Текст]: автореферат дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / Е. В. Завьялова. – Курск, 2005. – 24 с. – Библиогр.: с. 23–24.

Избранные жития русских святых [Текст]: X-XV вв. – М.: Молодая гвардия, 1992. – 384 с. : ил.

История России. XX век [Текст]: [в 2 кн. / Александров К. М. [и др.]. – М.: АСТ: Астрель, 2009

[Кн. 1]: 1894–1939. – 2009. – 1023 с., [60] л. карт., портр., ил.

[Кн. 2]: 1939–2007. – 2009. – 847 с., ⁴⁸ л. портр., карт., ил.

Кладезь мудрости [Текст]: советы старцев о земном и небесном / [сост. С. Друкаренко]. – М.: Эдельвейс, 2006. – 218, [5] с.

Манухина, Т. Святая благоверная княгиня Анна Кашинская [Текст] / Т. Манухина. – Париж: ИМКА-ПРЕСС, 1954. – 194,[1] с.

Митрополит Сурожский Антоний Человек перед Богом [Текст] / Антоний, митрополит Сурожский, сост. Е. Л. Майданович. – 2-е изд. доп. – М.: Паломникъ, 2000. – 384 .: фото.

О христианском браке и об обязанностях мужа и жены  [Текст]:  учение св. Иоанна Златоуста. – М., 1990. – 31 с.

Опрышко, Н. А. Православные святые [Текст]: почитание и прославление / Надежда Александровна. Опрышко ; Надежда Опрышко. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. – 189,[2]  с. – (Православные святыни).

Православная энциклопедия [Текст]: [учебное пособие для вузов по направл. 520200 «Теология», направл. 520800 «История», спец. 020700 «История», направл. 521800 «Искусствоведение», спец. 020900 «Искусствоведение"] / под ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. – М.: Церков.-науч. центр «Православная энциклопедия», 2000 –   . – На обл.: К 2000-летию Рождества Христова. – На авантит.: 2000-летию Рождества Господа нашего Иисуса Христа посвящается

Т. 1: А – Алексий Студит. – 2000. – 750, [1] с.: ил.

Т. 2: Алексий, человек Божий – Анфим Анхиальский. – 2001. –  752 с.: ил.

Т. 3: Анфимий – Афанасий. – 2001. – 752 с.: ил.

Т. 4: Афанасий – Бессмертие. – 2002. – 751 с.: ил.

Т. 5: Бессонов – Бонвеч. – 2002. – 751 с.: ил.

Т. 6: Бондаренко – Варфоломей Эдесский. – 2003. – 749, [2] с.:ил.

Т. 7: Варшавская епархия – Веротерпимость. – 2004. – 749, [2] с.: ил.

Т. 8: Вероучение – Владимиро-Волынская епархия. – 2004. – 750, [1] с.: ил

Т. 9: Владимирская икона Божией Матери – Второе пришествие. – 2005. – 752 с.: ил.

Т. 10: Второзаконие – Георгий. – 2005. – 751 с.: ил.

Т. 11: Георгий – Гомар. – 2006. – 752 с.: ил.

Т. 12: Гомельская и Жлобинская епархия – Григорий Пакуриан. – 2006. – 751 с.: ил.

Т. 13: Григорий Палама – Даниель-Ропс. – 2006. – 749, [2] с.: ил.

Т. 14: Даниил – Димитрий. – 2007. – 749, [2] с.: ил.

Т. 15: Димитрий – Дополнения к «Актам историческим». – 2007. – 749, [2] с.: ил.

Т. 16: Дор – Евангелическая церковь союза. – 2007. – 751 с.: ил.

Т. 17: Евангелическая церковь чешских братьев – Египет. – 2008. – 751 с.: ил.

Православная энциклопедия [Текст]: Русская Православная Церковь / под общ. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. – М.: Церков.-науч. центр «Православная энциклопедия», 2000. – 653, [1] с., ¹⁶ л. ил.: ил.

Православный церковный календарь. 2011 [Текст] / [гл. ред. Высокопреосвящ. Герман, архиеп. Курский и Рыльский]. – Курск: Изд. Курской епархии РПЦ, 2011. – 178 с., ²⁵ л. ил.: ил.

Санин, Е. Г. Встреча [Текст]: Избранное в 2 т. / Е. Г. Санин. – СПб.: Сатисъ: Держава, 2008. – 480 с.

Святые жены Руси [Текст]: Акафисты. Молитвы. Жития. – М.: Неугасимая лампада, 2005. – 320 с.

Святые лики [Электронный ресурс]: [собрание православных икон] / [сост. иеромонах Тихон (Б. Л. Козушин)]. – Электрон. дан. – М.: [б. и.], 2003. – 2 эл. опт. диск (CD-ROM): цв., зв. – Систем. требования: PENTIUM 100 МГц ; 32 МБ ОЗУ ; WINDOWS 98/ME/2000/XP ; 4-скорост. CD-ROM ; SVGA -видеокарта (800Х600) ; 16-бит. зв. карта ; мышь.

Смоленский, Н. Драгоценные камни веры [Текст]: рассказы из жизни святых / Н. Смоленский ; Н.Смоленский. – М.: Отчий дом, 2001. – 165,[1]  с. – (Православная детская библиотека).

Трофимова, Илария Образ православной семьи на примере святых новмучеников Российских / Илария Трофимова // Курская быль. – 2010. – № 7. – с. 15–18. – (Православная семья).

Федотов, Г. П. Святые Древней Руси [Текст]: (X-XVII ст.) / Г.П. Федотов. – 4-е изд. – Париж: ИМКА-ПРЕСС, 1989. – 241,[2] с.

Федотов, Г. П. Святые Древней Руси [Текст]: (X-XVII ст.) / Г.П. Федотов. – 4-е изд. – Париж: ИМКА-ПРЕСС, 1989. – 241,[2] с.

Халин, К. Е. Святые и праведники на Руси [Текст]: [жизнеописания] / К.Е. Халин. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. – 251 с. – (Золотой фонд).

Чудеса царственных мучеников [Текст]. – М.: Новая книга: Ковчег, 2000.

Шиманский, Г. И. Христианская добродетель целомудрия и чистоты по учению святых отцов и подвижников Православной Церкви [Текст]  / Г. И. Шиманский. – М.: Даниловский благовестник, 1997. – 480 с.

Яковлев, М. Димитрий и Евдокия. Слово любви [Текст]: к 600-летнему юбилею со дня блаженной кончины преподобной Евфросинии (благоверной Великой княгини Московской Евдокии) и памяти ее супруга благоверного Великого князя Московского Димитрия Донского / М. Яковлев. – М.: Даръ, 2007. – 448 с.: ил.